Дело для Скотленд-Ярда

Глава 6 Дело об одноглазой королеве. Часть 1

Экспресс отходил ровно в полдень, и Джек Тобинс уже начал беспокоится, когда в вагон заскочил О’Брайен, сгибаясь под тяжестью огромного чемодана. Выглядел сержант крайне уставшим, и без того красное его лицо пылало жаром, верхняя пуговица кителя была расстегнута, шлем буквально съехал на глаза. При виде своего помощника инспектор удивленно вскинул брови.

— За тобой будто черти гнались, парень.

Рыжий поставил чемодан, снял с головы шлем и промокнул взмокший лоб носовым платком.

— Простите, сэр, не успел, вот и пришлось тащить этот проклятый чемодан. Моя старушка Молли задержала меня, ну, вы понимаете… — на раскрасневшемся лице О’Брайена появился румянец, из-за чего он и вовсе стал похож на помидор. — Тут все, сэр, костюмы, цилиндр, походный набор, все как вы просили. Вот, право слово, не возьму в толк, зачем нам все это, да и какая радость трястись тут поутру, даже не опрокинув чашечку чая.

— А может чего и покрепче.

Джек недовольно поморщился. Чешемская история наделала много шума в высшем обществе, однако он, как исправный служака, держал язык за зубами. Дело о проклятье лорда Честерфилда и без того подтвердило репутацию инспектора, а его помощнику констеблю принесла сержантский шеврон, коим последний безмерно гордился. Однако большая слава принесла и большую ответственность. И теперь, все дела, которые считались начальником криминальной полиции Лондона, Пилем, скажем так, тонкими и щепетильными, поручались Тобинсу и его помощнику.

Джек достал из нагрудного кармана пиджака фляжку и, пригубив, протянул констеблю. Тот с благодарностью принял и сделал пару солидных глотков.

— Благодарю, сэр. Наши погоды того и гляди доведут до простуды, а глоток хорошего скотча как нельзя лучше спасает от насморка. Но все же я совершенно не возьму в толк, что мы тут делаем.

— Вы что-нибудь слышали о филателистах? — Тобинс убрал фляжку, и удобно расположившись на сиденье дивана, достал из своего саквояжа сигарету.

— Что-то слышал, сэр. — О’Брайен наморщил лоб. — Вроде бы это богомерзкая секта, вроде проклятых язычников. У них еще в ходу многоженство.

Джек улыбнулся.

— Нет, вот тут не ваша правда. Филателисты, это такие люди, что собирают марки.

— Какие марки, сэр?

— Почтовые, из тех, что клеят на конверты.

— Да что же их собирать? — Охнул сержант. — Пойди на почту, да бери их пригоршню, по пенсу за штуку.

— Так-то все верно. — Тобинс прикурил сигарету, и облачко ароматного дыма устремилось к потолку, — однако не все так просто. Бывают марки самые обычные, так сказать. Они разве что для письма и пригодятся. Но есть марки редкие, да такие, что стоят по несколько десятков тысяч фунтов. Дело в том, что мы с вами отправляемся на весьма ответственное задание. Один из крупных страховых домов попросил убедиться в том, что одна такая почтовая марка, а именно «Одноглазая королева», находившаяся в коллекции сэра Рональда Бэтлера, и застрахованная на сорок тысяч фунтов, действительно пропала. Дело настолько срочное, что они даже выслали телеграмму. — Джек доверительно похлопал по карману пиджака. — Более того, сам сэр Рональд настаивал на присутствии лондонской полиции, так что, друг мой, мы отправляемся в Эссекс без промедлений, и нам там обещан самый теплый прием.

(Шерлок).

— Сэр. — В окне вагона появилась неприятная бородатая физиономия. — Вы, вижу, умный и начитанный человек, сэр. Спешу предложить вам большую Британскую энциклопедию. Десять томов знаний и …

О’Брайн поднялся и захлопнул окно перед торговцем. Поезд тронулся.

В Эссексе их уже ждала коляска, рядом с которой скучал крупный простоватого вида малый, ковырявший носком ботинка размокшую от дождя грязь. Запряженные в коляску лошади переминались с ноги на ногу.

— Вот и наш экипаж. — Джек свистнул в два пальца, и малый, встрепенувшись, поспешил на встречу. — Эй, любезный, не Вы ли должны доставить нас в Элторп Хаус?

— Я, сэр. — Возница подхватил из рук сержанта тяжелый чемодан и гостеприимно махнул рукой. — Какой-то час, и мы будем на месте. Сэр Рональд места себе не находит, да еще эти страховщики, рыскают по дому, будто бы хозяева, да суют свой длинный нос в каждую щель. Будь моя воля, я бы выставил их взашей, да хозяин не позволяет. Ох, добрый он человек.

Коляска тронулась и, раскачиваясь на ухабах, покатила прочь от станции.

— Меня зовут Альберт, сэр. — Представился новый знакомый, ловко управляясь с парой резвых лошадок. — Я конюх у сэра Рональда, уже в третьем поколении мы служим сначала деду, покойному сэру Бэтлеру, а затем и его покойной дочери, матушке сэра Рональда, леди Глории.

— И что ваш хозяин, сэр Рональд, хороший ли человек?

— О, сэр! — Алберт вскинул руки с вожжами вверх, из-за чего лошади пошли быстрее. — Он отличный человек. Сердце его открыто, и он всегда готов протянуть руку помощи. Сэр Рональд является попечителем сиротского приюта в Эссексе, и на ежегодной ярмарке всегда выставляет лоток для бедняков, где каждый может взять для себя кусок хлеба и ломоть мяса, не заплатив при этом ни пенни.

Джек скупо усмехнулся, вспомнив, что приметил еще на перроне прорехи на локтях куртки конюха.

— А сами как живете?

— Не жалуемся. — Широкая спина Альфреда качнулась, когда коляска преодолела очередной пригорок, и подлесок сменился скучным английским пейзажем, чуть разбавленным видневшимися вдалеке фермерскими домиками. — Сэр Рональд, человек добрый, и не скупой, однако в последнее время и правда, стало туго.

— Постой-ка, любезный. Останови у почты.

Альберт пожал плечами и направил коляску к показавшемуся за поворотом зданию Королевской почты, серому одноэтажному строению с грязными блеклыми стеклами. На крыльце дома лежал большой черный пес. Джек достал блокнот, написал там что-то и, вырвав листок, протянул его сержанту.

— Отправить в Лондон, О’Брайен. Все адреса я указал. Пусть не медлят с ответом.

Констебль пробежался по строчкам взглядом и подставил ладонь, куда тут же легли несколько монет.

— С пометкой срочно, сэр?

— Все верно. И не задерживайся. Мы же не хотим заставить сэра Рональда ждать?

Лучшие дни Элторп Хауса миновали. Сад находился в запустении, черепица на крыше потемнела и поросла мхом, а местами и вовсе обвалилась. Забор пребывал в таком плачевном состоянии, что, если бы не табличка с названием имения, то Тобинс и не заметил бы, как коляска пересекла границу владений сэра Бэтлера, эсквайра. На широкой лестнице, ведущей к парадному входу, около которого и остановилась коляска, их ожидал крупный малый, скрестивший руки на груди и широко расставивший ноги, для равновесия. Его суровый безразличный вид и серый плащ с поднятым воротником придавали некую солидность, отпугивали, и безошибочно приписывали к одному из псов страховой конторы. В окне мелькнуло уставшее лицо дворецкого.

— Это еще что такое, Альберт? — нахмурился Джек.

— Извините, сэр, но это приказ сэра Рональда. — Виновато потупился конюх. — Как только марка пропала, он по настоятельной просьбе страхового агента Мидлтауна, распорядился перекрыть все входы и выходы, и теперь сэр Рональд, да и все кто находятся в доме, почти в заточении.

— Однако. — опешил О’Брайен, подхватывая тяжелый чемодан.

Меся грязь, лондонцы устремились к лестнице. При виде гостей, вышибала нахмурился, но, поймав взгляд Тобинса, будто съежился и стал меньше ростом. Расторопно распахнув дверь, он кивнул, проходите мол, однако Джек не удостоил его и словом.

Внутри было темно и пахло пылью. Поместье сэра Рональда действительно переживало не лучшие свои времена. Если все соседи почтенного эсквайра уже обзавелись электричеством и могли похвастаться лампами Эдисона в тысячу свечей, тот тут еще царили оплывшие свечи в старых тусклых от времени подсвечниках. Широкий, и когда-то шумный холл был пуст, зеркала в нем кто-то заботливой рукой закрыл полотнищами из грубой ткани, и Элторп Хаус мог бы показаться заброшенным, если бы не голоса, приглушенно доносившиеся со второго этажа.

На встречу шагнул дворецкий, чопорно кивнул и протянул руку за чемоданом.

— Вас ожидают, джентльмены? — Сильный хорошо поставленный голос эхом полетел по пустому залу.

— Да. — Джек достал из кармана телеграмму. — Ваш хозяин ждет нас уже некоторое время.

— Кто там, Артур? — По ступеням застучали каблуки, и вниз стремительно сбежал молодой еще, едва разменявший третий десяток лет, мужчина, с открытым простодушным лицом. Полы его фрака смешно задрались, белые перчатки на руках легко скользнули по отполированным тысячами прикосновений перилам парадной лестницы.

— Эти джентльмены, те самые сыщики из Лондона, сэр. — Поспешно ответил дворецкий. Тон его голоса при этом, подчеркнуто бесстрастный, совершенно не изменился.

— Так что же ты стоишь, остолоп! — Воскликнул молодой человек. — Проводи наших гостей в столовую. — Ох, простите, совсем забыл представиться, сэр Рональд Бэтлер, к вашим услугам.

Пока О’Брайен угощался холодной говядиной на кухне, Джек сидел в кресле за круглым столом из мореного дуба и внимательно рассматривал присутствующих. Было их двое, сам сэр Рональд, и дородный мужчина с крупным мясистым лицом, в черном сюртуке, и с таким недовольным и высокомерным видом, что тот мог отразить всю внешнюю политику Адмиралтейства. Звали мужчину Себастьян Мидлтаун, уполномоченный агент Эссексекского страхового дома братьев Бик. Подали чай.

— Итак, джентльмены. — Начал Джек, размешивая молоко в чашке. — Я здесь по личному приказу господина Пиля, и вынужден буду вести расследование невзирая на чины и звания. Если Вас не устраивает такой ход дела, я могу это понять, однако приказа начальства ослушаться не в силах.

— Ох, уважаемый инспектор, — сэр Рональд печально покачал головой. — Полномочия сэра Роберта Пиля я оспаривать не стану. Но если дело выплывет наружу, поднимется такой скандал, что я даже представить боюсь.

— Поясните, — нахмурился Джек.

— Все просто, — вступил в разговор Мидлтаун. — Наше почтенное страховое общество, уже больше двадцати лет выдает страховые векселя, по которым обеспечивает полную финансовую защиту, однако эта защита предполагает под собой и некие обязательства. В частности, первый Эссекский банк предоставляет клиенту отдельную ячейку в хранилище, вход в которое оборудован толстой бронированной дверью, снабженной тремя замками повышенной защиты. Один ключ от ячейки неизменно находится у управляющего, второй у держателя ячейки, и без этих двух ключей, замок не может быть открыт. Полная безопасность, и только так. Однако сэр Рональд настоял на том, чтобы забрать «Одноглазую королеву», и на приеме в честь своего тридцатилетия выставить ее на продажу. По прибытии в Элторп Хаус, не прошло и суток, марка исчезла, самым, я бы сказал, загадочным образом.

Помимо штата из двенадцати слуг, в доме находились еще четверо, сам сэр Рональд, страховой агент Мидлтаун, леди Элизабет, и сестра сэра Рональда, милостиво согласившаяся организовать прием по случаю юбилея своего брата и предстоящего аукциона. Сам прием планировался уже через неделю, так что приготовления шли полным ходом. В первую очередь слуги спешили подмести, вычистить, отмыть и вынести все, что не предполагалось как украшение или деталь интерьера, однако сэр Рональд жил очень скромно, и рук тут явно не хватало.

«Одноглазая королева» являлась уникальной маркой. Королевский монетный двор выпустил таких не больше двух дюжин, и когда брак в печати был замечен, их, было, собирались пустить под нож, да не тут-то было. Марки сохранились и каким-то непостижимым образом оказались на рынке. Казначейство начало скупать бракованные изделия, и у них получилось вернуть не больше десятка, остальные же осели в частных коллекциях английских сэров и пэров, а несколько экземпляров даже покинули пределы Великобритании и будто бы всплыли в Брюсселе, Вашингтоне и Санкт-Петербурге. Выкупленные марки шли под нож, уже под особым надзором главного казначея. Негоже лику венценосной особы быть с изъяном. Оставшиеся экземпляры дорожали. Наступил момент, когда их осталось три. Две в Новом Свете, и одна на островах. На номинал в один пенс никто уже не обращал внимания. Как сама марка оказалась у сэра Рональда, история умалчивает, да и почтенный эсквайр не спешил делиться историей ее приобретения.

Дело показалось Джеку самым простым, так сказать, на пару чашек чая, однако к нему нужно было подходить со всей возможной осторожностью. Простая кража могла вылиться в нешуточный скандал в высшем свете, и тогда ни Пилю, ни ему самому не сносить головы. Расследование началось.

Для удобства беседы сэр Рональд распорядился выделить отдельную залу на втором этаже, с длинным массивным столом и рядом стульев. Видимо тут в лучшие времена собирались за трапезой все члены семьи, обсуждали сплетни, новости, листали газетные хроники, делились своими мечтами, мыслями, соображениями. Сейчас помещение было пустынным, серым, и тут пахло плесенью. Сказывалась нехватка штата слуг. Огромный дом не так-то просто было держать в надлежащем состоянии, и инспектор недоумевал, как леди Элизабет в столь короткие сроки бралась организовать тут званый ужин и аукцион. Разве что она сама знала, что произойдет что-то, настолько из ряда вон выходящее, что все эти мероприятия будут попросту отменены. С нее собственно и начался допрос.

Леди Элизабет оказалась молодой невзрачной дамой, с невыразительными, будто замыленными чертами лица. Строгий и чопорный ее наряд, на удивление шел в ногу с модой, чем она похоже, безусловно, гордилась. Войдя в залу, она взглянула на сидевшего за столом инспектора, и Джек поспешил встать.

— Вы уверены, что это необходимо? — Холодный перезвон серебряных колокольчиков пробежался эхом по помещению. Джек пожал плечами.

— Увы, леди Бэтлер. Я тут по просьбе сэра Рональда и страхового агента. Однако уверяю, что надолго вас не задержу.

— Как знаете. — Леди Элизабет повела подбородком, в этом единственном мимолетном жесте выразив всю свою неприязнь, раздраженность и откровенную скуку. Джек, в который раз поразился, насколько люди из высшего света могут держать марку, показывая порой то, чего нет, или отгораживаясь маской безразличия и спокойствия от того, что существует в реальности. Их мимике и жестам доверять не стоило.

В комнату заглянул сэр Рональд.

— Простите меня великодушно, но не брал ли кто-то из вас последний выпуск Таймс?

Леди Элизабет повела плечами.

— Нет, брат, я совершенно равнодушна к периодике.

— Невиновен, сэр. — Джек развел руками.

— Странно, очень странно. — Бэтлер нахмурился и вновь исчез за дверью.

— Итак. — Продолжил Джек. — У вас есть подозрения, кому бы это понадобилось?

Леди Элизабет вновь пожала плечами.

— Кому угодно. «Одноглазая королева», очень редкая марка, которую братец приобрел по случаю на одном из лондонских аукционов, в ту пору, когда дела Бэтлеров еще были хороши и шли в гору. В последнее время вся эта напряженность, дух войны с Германией так и витает в воздухе. Куда уж нам со своими предприятиями. Только и остается, что существовать на жалкую ренту с недвижимости в восточном Лондоне. Все смотрят в сторону войны.

— Как я понял, вы взяли на себя тяжкий труд подготовки к торжеству и аукциону?

— О да. — Леди Бэтлер на секунду оживилась. Нездоровый румянец оживил ее кукольное личико. — Мой брат совершенно ничего не смыслит в приемах. Ранее их устраивала наша покойная матушка, а до нее моя бабушка, леди Матильда. Мужчины рода Бэтлер предпочитали скачки, покер и охоту, и только мы, женщины, делали все, чтобы не ударить в грязь лицом.

— Я смотрю, подготовка еще не началась.

— Вы правы, инспектор, я только начала договариваться с поставщиками. Однако это происшествие, кража, ах, эта кража… — Леди Элизабет поспешно достала из крохотной сумочки платок и изящно поднесла к глазам, промокая невидимую слезу. — Этот аукцион должен был помочь нам выбраться из этой черной полосы, которая, к слову, очень затянулась. Я не люблю обсуждать положение дел, но по состоянию дома вы и так могли понять, что дела сэра Рональда не так хороши, как хотелось бы.

Тобинс заходил и так, и эдак, юлил, вилял, пытался вывести леди Элизабет на откровенность, но та в силу своих способностей с легкостью уходила от его вопросов, порой отвечая такими длинными и двусмысленными фразами, что трактовать их можно было как угодно. Потратив на разговор без малого час, инспектор сдался, поблагодарил хозяйку дома за уделенное время и пригласил следующего своего собеседника, Мидлтауна. Страховой агент вошел в залу мрачнее тучи и, бросив взгляд исподлобья на сидевшего за столом Джека, опустился в кресло напротив.

— Что вы можете сказать об инциденте? — Сухо поинтересовался Тобинс.

— Мистика, — бросил Мидлтаун. — Мы соблюли все возможные предосторожности. Из банковского хранилища марка была доставлена в этот дом, и помещена под колпак, в кабинете сэра Рональда, откуда после аукциона должна была отправиться к ее новому владельцу. В момент заключения сделки, наше страховое общество считалось бы полностью исполнившим свои обязательства перед клиентом, и далее рассматривались бы другие варианты страхового союза.

— А вы можете мне детально описать процедуру?

— С радостью. — Мидлтаун мрачно кивнул. — Есть несколько уровней страхования и по тому векселю, что сейчас на руках у сэра Роберта Бэтлера. Страховой взнос за коллекцию он почти просрочил, и внес его не далее чем на прошлой неделе. Сами дела почтенного сэра явно идут не в гору, и именно потому мы действовали по особому протоколу, дабы исключить все накладки и возможность мошенничества со страховым случаем.

— Вы беретесь предполагать, что оно имеет место быть? — Джек хитро прищурился, однако Мидлтаун даже бровью не повел.

— Я всегда предполагаю самое худшее, именно поэтому мой показатель в подобных случаях ничтожно мал. Это ценит директор общества. Ну, посудите сами, по договору мы обязаны уплатить сэру Рональду сорок тысяч фунтов, в случае пропажи, кражи, порчи или другого вреда нанесенного застрахованному имуществу. Дела Бэтлеров в упадке и эти деньги пригодились бы им, чтобы остаться на плаву.

— Скажите, Мидлтаун, а не проще ли продать марку, выставив ее на аукцион?

— Проще, но дешевле. Цена «Одноглазой королевы» не больше двадцати пяти тысяч фунтов, и аукционные баталии могут подбросить пару сюрпризов. Даже если очень щедрый филателист вдруг решит приобрести марку, то ее конечная стоимость не сравниться со страховой компенсацией.

— Постойте. — Насторожился Тобинс. — А если сжечь марку, попросту бросив ее в камин?

— Ну, во-первых, чтобы получить деньги, нужно убедить страховое общество в том, что ущерб нанесен, — усмехнулся Мидлтаун. — Скажем, если бы сгорел особняк, а с ним и наша марка, то сомнений бы не возникло. Однако в данном случае на лицо кража, пропажа, исчезновение, или что-то, что можно интерпретировать подобным образом. Если вещь пропадает, то полиция обязана приняться за расследование, которое, как вы знаете, может продлиться не один месяц, и после того, как будут исчерпаны все возможности, тогда вступаем мы. Сами понимаете, кредиторы столько ждать не будут.

— Вы думаете, что сэру Рональду грозит долговая яма?

— Уверен. При заключении настолько щепетильной сделки мы проверяем финансовое состояние нашего клиента, и если таковой отказывается идти нам навстречу, мы отказываем в подписании векселей. Сэр Рональд дал зеленый свет, и я могу говорить с полной уверенностью, Бэтлеры почти банкроты.