Дело Фергюсона. Финт.

Но все-таки я вырвался за дверь. Еще одно такси. Скоро я перезнакомлюсь со всеми водилами. Нынешний отвез меня на угол Восемнадцатой и улицы Пиний. Патер Шэнлон выглядел очень прилично - высокий худощавый мужчина со спокойным голосом и спокойными глазами. Однако пришлось потратить некоторое время, чтобы объяснить ему, что именно мне надо из него вытрясти. Весточка об убийстве Дэнни просто потрясла его, но несмотря на это лицо патера оставалось неподвижным, и, тем более, оно ничего не выразило, когда я объявил, что полиция разыскивает меня, совершенно невиноватого в этом досадном происшествии. Закончив рассказ, я добавил:

- Святой отец, может, Дэнни навещал вас в последнее время? Может, он хотел просить вас о помощи в каком-нибудь щекотливом деле?

- Мистер Скотт, мне очень жаль, - улыбнулся патер, - но если даже у нас с ним и был разговор, то он не может быть темой для беседы с вами.

Мне пришлось еще минуты три детально втолковывать ему прописные истины, после чего отец Шэнлон сообщил по секрету, что Дэнни в последнее время несколько раз беседовал с ним.

- У него были неприятности, - рассказывал патер. - Он просил у меня совета, и я ответил ему, что следует испытывать сердце и разум, и в испытании он обрящет истину и ответ на все вопросы. - Священник громко вздохнул: - Похоже, он не справился с этим.

Естественно, отец Шэнлон не пожелал рассказать мне, что именно угнетало Дэнни, но, когда я поведал ему о своих подозрениях, он отвел меня к исповедальне. Я искал истину, а патер Шэнлон наблюдал за мной, придав своему лицу особое, недоверчивое выражение.

И никто из нас не произнес ни слова, пока я в поисках истины не обнаружил то, что искал.

Когда я поднялся с колен, патер Шэнлон уже не был похож на Фому неверующего, его лицо мгновенно избороздили заботливые морщинки.

- Что это? - спросил он меня, все еще сохраняя спокойствие.

- Наверняка сказать не могу, я не специалист. Берт Стоун в этом разбирается куда лучше. Я ведь говорил вам, что они трудились над Дэнни втроем. - У меня в руках был небольшой продолговатый футляр, чуть больше пачки сигарет. - Наверняка это что-то вроде микрофона для подслушивания, даю голову на отсечение. Наверняка. Судя по всему… Да, это какое-то подслушивающее устройство.

- Но… Но это невозможно!…

- К сожалению, святой отец. Вы полагаете, это грех пострашнее убийства?

Патер промолчал, но выражение его лица было красноречивее слов. Под сиденьем исповедальни я обнаружил этот аппарат, сильно напоминавший подслушивающее устройство на батарейках. Приемник, похоже, запросто мог принимать сигнал в радиусе мили или двух от костела, так что Фостер, Стоун или Джейсон с комфортом могли слушать, как Дэнни исповедуется в грехах своему духовнику.

Патер Шэнлон позволил мне унести эту маленькую радиостанцию, и, перед тем как расстаться с ним, я сказал:

- Извините, святой отец. Вы, конечно, понимаете, почему я пришел именно к вам. Люди, которые пристроили… Впрочем, неважно. Они действительно поймали меня на свой финт.

Губы священника сложились в улыбку.

- Полагаю, мистер Скотт, ваш финт будет куда остроумнее и доставит им намного больше неприятностей.

На этот раз я решил пройтись пешком. Слишком долго я испытывал удачу, ловя такси, они могли в конце концов и опознать меня. Тем более что местечко, куда я направлялся, было всего в нескольких кварталах отсюда. Там проживал сержант Дэйв Биллингс, так что мне пришлось проверить свою малютку тридцать второго калибра. Нельзя с уверенностью сказать, что мы с ним дружили, но какое-то время приятельствовали, - еще когда я трубил в дорожной полиции.

Теперь он успешно отбывал службу в уголовке, и я знал, что после дневного дежурства он появляется дома где-то около семи. Именно столько теперь и было.

Биллингс появился в семь тридцать пять, припарковавшись у закрытых дверей собственного гаража. Я немного выждал, потом выскочил из-за угла в тот самый момент, когда он принялся ковыряться ключом в замке, воткнул ему в позвоночник ствол и сказал:

- Спокойно, Биллингс. Не отнимай рук от двери. Мне нужно перекинуться с тобой парой слов.

Я ощутил, как напряглись спинные мышцы сержанта, и отступил в сторону:

- Садись в машину, Биллингс! Только сначала выбрось свою пушку.

Несколько секунд спустя мы оба сидели в его «фордике»: он за рулем, я - сзади, приставив к затылку фараона пистолет. Его ствол был у меня в кармане. Я приказал ему выехать на улицу и через пару кварталов припарковаться у тротуара. Об убийстве он уже знал, так что мне оставалось только поведать, как оно было на самом деле. Когда я закончил рассказ, он сказал:

- Я не утверждаю, что ты врешь, Скотт. Особенно теперь, когда ты держишь меня на мушке. - Он обернулся ко мне: - Тридцать второй калибр, так? Гастингса пристрелили точно из такого же.

- Совершенно верно. Именно из этого ствола. Это моя пушка, но я из нее не стрелял. К тому же не собираюсь тебе пересказывать все сначала. Но кое-кто в этом городишке знает, что Шелл Скотт всегда ходит со стволом в кармане. Я сам постарался, чтобы об этом знало побольше людей.

Он что-то пробормотал в ответ, я услышал легкий металлический звон и только тут заметил, что Биллингс чуточку отклонился в сторону.

- Черт побери, что ты рыпаешься?

- Оставь меня в покое, - заныл он, после того как я схватил его за шиворот и с силой прижал к спинке сиденья. - Что уж мне, и закурить нельзя? - Изо рта у него свисала сигарета.

Я почувствовал, как внезапно вспотели мои ладони.

- Биллингс, - прошептал я, - предупреждаю: не дрыгайся и больше таких фокусов не выкидывай. Покуришь, когда договорим. А пока не рыпайся, еще раз предупреждаю!

- Вы ведь с Гастингсом поругались примерно с неделю тому назад, так? - спросил Биллингс.

- Да, немного. В баре Стэнга. Он напился, стал на меня бросаться с кулаками, так что пришлось его уложить. Черт побери, я ведь тоже пару стаканчиков перехватил тогда. Так что те ребята, которые шьют на меня теперь дело, решили, что и это лыко пойдет в строку. К тому же они знали, что у меня с собой точно будет пушка. Им даже не пришлось ломать голову над поисками орудия убийства. Это очень важно! А Фостер ударял за моей девушкой. Если б ему удалось убрать меня, то путь свободен! Да и ты признался, что полиция получила анонимный донос. Вот еще что: когда мы заканчивали ту партию в покер, на столе было тысяч так с семьдесят, которые эти убийцы даже не подумали мне оставить. С тебя хватит?

- Хватит, - отозвался Биллингс. Моя речь произвела на него огромное впечатление.

Потом я рассказал Биллингсу о своем визите к патеру Шэнлону. На это сержант промолчал. Я заставил его выйти из машины и удалиться на несколько метров, после чего положил его револьвер и тот самый портативный передатчик на тротуар и вежливо попросил подобрать вещи. Но только после того, как я отвалю. Прежде чем включить зажигание, я добавил:

- Вот так оно все и случилось, Биллингс. Никто не слышал еще моей версии, и вряд ли мне стоит являться с ней прямо сейчас в участок. Теперь ты знаешь, что я обо всем этом думаю. И тебе ничего не остается, как поверить мне.

Он все еще молчал. Я завел движок, нажал на газ и тут же свернул за угол, так что тормоза завизжали. Убравшись достаточно далеко, я отважился позвонить из автомата Глории.

- Алло, Шелл! Милый, милый, дорогой мой…

- Привет! Я вижу, ты…

- Шелл, ты не должен был уезжать! Ты меня так… Мне пришлось принять холодный душ… Я только набросила на плечи полотенце… Я совсем голая…

- Перестань, прошу тебя! Я ведь звоню…

- Подожди… Полотенце упало на пол. Теперь на мне совсем ничего нет… О-о, если бы ты видел меня сейчас!

- Пожалуйста, дай мне хоть слово сказать! Ты нашла адрес?

Она грустно вздохнула и сообщила, что домик имеет номер 1844 и стоит на Кингсмэн-роуд, то есть в десяти милях от города. Я повесил трубку, не дослушав Глорию, потому что только в обычных обстоятельствах ее монологи можно выслушивать до конца, и не без удовольствия. Я уселся в «форд» и рванул с такой скоростью, что звук мотора отставал от меня.

Маленький беленький домик стоял в кустах, метрах в тридцати от дороги. Неподалеку от него была припаркована машина, а из-за занавесок пробивался свет. Я остановил «форд» Биллингса прямо на дороге, приблизился к дому и нашел щелочку в занавесках. Фостер был дома.

Он стоял спиной ко мне у бара и смешивал виски с содовой. Потом он повернулся, внимательно осмотрел стакан и в один присест выхлебал его. Именно в это мгновение я понял, что вовсе не сержусь на Фостера, причем вообще никогда на него не сердился. Но стоило мне попристальнее вглядеться в эту харю, как я взъелся. Едва удалось удержаться от попытки выхватить револьвер, и то только потому, что убивать его прямо сейчас не стоило. Надо было еще поиграть с ним, как кошка с мышкой, и послушать, что он станет лепетать.

Дверь была прикрыта, но не заперта. Ничего не стоило тихо приотворить ее и пройти несколько шагов по узкому коридору к двери в комнату, где балдел Фостер. Я настежь распахнул ее и вошел. Фостер смотрел в другую сторону, не слышал меня и не видел, - по крайней мере, в первый момент ему это не удалось. Я осмотрелся и с револьвером в вытянутой руке шагнул вперед, целясь ему в голову. Фостер, почуяв неладное, обернулся и стал белее стенки, обнаружив меня у себя за спиной. Его взгляд скользнул по револьверу, зрачки уже не могли оторваться от моего указательного пальца на спусковом крючке.

- Нет! - застонал он. - Шелл, ради Бога, не стреляй! Еще не все потеряно!

Я шагал на него, а он трусливо отступал к стене:

- Шелл, я точно говорю, еще многое можно исправить! Мы тебя вытащим!

- Именно этого я и добиваюсь, Фостер, - ответил я, - Вы ведь здорово постарались, чтобы повесить мне на шею убийство.

- Прошу тебя! - Он почти визжал. - Ты никогда не выкарабкаешься, если убьешь меня. Тебя наверняка поймают! - Я подошел почти вплотную, и он закатил глаза: - Шелл, не убивай меня! Я признаюсь, я во всем признаюсь. Я сделаю письменное признание. Только не убивай меня! - И он так заверещал, что я едва не испугался.

Конечно, мое появление удивило его, однако я сомневался, что он напуган в той степени, которую старается изобразить. Ладно, проверим, подумал я. Некрасиво было бы начинать, когда противник зажмурил глаза. Однако я тут же вспомнил, что меня огрели по затылку, а потом, когда валялся без сознания, расквасили весь рот. Так что моральные препятствия отпадают. Я чуть наклонился, подался вперед и попробовал, сумею ли достать кулаком до позвоночника Фостера через его же желудок. В результате он пустил изо рта обильную слюну, качнулся вперед, колени его подкосились. Я отошел на шаг, опять сжал левую в кулак и бросил ее ему в зубы, однако в последнее мгновение смягчил силу удара, - нельзя, чтобы он потерял сознание, потеряв половину зубов. Фостер сверзился на пол, ручки его плеснули о ковер. И тогда я спокойно сказал:

- Ну, начинай, Фостер. С чего пойдешь? С Дэнни? Он облизал губы, осклабился и плюнул на пол.

- Он собирался растрезвонить обо всем фараонам. Он всех нас посадил бы к чертовой матери - Стоуна, Джейсона и меня. Дэнни сам по уши был в этом дерьме, как и все мы. Похоже, он просто сошел с ума.

- Продолжай. И старайся ничего не пропустить.

- Пару лет назад мы вчетвером заработали в этом городишке миллион. А начал Берт Стоун, хотя идея была моя. Он врубился в телефонную линию и подслушивал разговоры разных там хозяев жизни, а также предпринимателей. Словом, слушал каждого, у кого есть деньги. Мы записали километры таких разговоров, после чего выжали из тех людишек все. Они расплачивались с нами не только монетой: обеспечивали разные контракты, выделяли земельные участки по дешевке, особенно те, где предстояло большое строительство, и так далее. Если где-то что-то и выходило наружу, то у нас уже были такие связи, что все удавалось придавить. Скажем, планируется строительство миллионов на пятнадцать. Стоун решает, кто этот конкурс выиграет, кто получит подряд на поставку материалов…

Избиратели даже не представляют, что вокруг таких дел творится. Впрочем, этого добра на всех хватит. - Он облизнул губы. - Шелл, мы возьмем тебя в компанию. А Стоун - он просто гений. У него есть параболический микрофон, снимает любой разговор с тридцати метров, посреди парка. И никаких тебе проволок, ничего. Это ведь миллионы…

- Заткнись.

Он умолк, а я отвернулся, чтобы отыскать что-нибудь вроде веревки, - связать Фостера, хотя бы шнурком от портьеры. Однако он опять забормотал:

- Этот микрофон Стоуна обеспечил нам компру на Тайлера. - Тайлер был тот самый профсоюзный функционер, которого застрелили две недели назад. - Мы записали его переговоры с членом совета акционерной компании «Атлас». Тайлер угрожал забастовкой, если совет директоров не заплатит ему пятьдесят тысяч. Мы прижали его к стенке и как следует запугали. В результате он передал нам из профсоюзного фонда поддержки безработных сто тысяч, да вдобавок прихватил столько же себе. Члены фонда наверняка даже не подозревали, сколько наличности в этой кассе, так что риск для него был минимальный. Однако Тайлер разошелся и решил пригрозить нам револьвером. Так что пришлось его пристрелить.

- Кому пришлось: вам или тебе лично?

- Тайлера убил я. Все мы в этом деле замешаны одинаково, но только Дэнни рехнулся, когда пришлось убрать Тайлера. Он стал нервничать, то и дело срывался с катушек. Потому и в тот вечер на тебя набросился, хотя ты ему и полслова не сказал. Тут мне и пришло в голову, как можно все прекрасно устроить.

Он продолжал, а я не мог прийти в себя от удивления: ведь всего два раза я ему врезал, а он все говорит и говорит! Может, если бы я думал чуть побыстрее, то понял бы, что за всем этим кроется. Однако, судя по скорости моей мысли, догадка пришла бы где-то к двухтысячному году. А пока я услышал решительный приказ:

- Брось револьвер, Скотт, и повернись ко мне!

Я обернулся и увидел позади себя в раскрытой двери Стоуна. В руке у него был громадный револьвер. За его спиной маячил Джейсон. Фостер не спеша поднялся:

- Однако вы тянете резину! Я ведь орал так, что меня наверняка было слышно в городе.

Так вот почему он так вопил! Все это время он разыгрывал передо мной труса, выкладывал всю подноготную всего лишь с тем, чтобы затянуть время. Стоун был в тапках и пижамных штанах. Его могучая волосатая грудь была обнажена. Похоже, он уже спал в постельке, когда в доме появился я. Бесполезно было проклинать себя. Ведь я пытался дозвониться до каждого из них по телефону, но никого не оказалось дома. Следовало догадаться, что они сбились в кучу. Однако это мне в голову не пришло, а как только увидел за окном Фостера, сразу захотелось присолить ему под хвостом.

- Я сказал - брось револьвер! - Стоун повторил приказ.

Его сорок пятый калибр смотрел мне прямо в глаз. Я опустил свой ствол, отметив краешком глаза, как Фостер решительно шагнул ко мне.

- Эй, Вик, брось это, - повелительно окрикнул его Стоун.

Фостер опустил кулак и продемонстрировал разбитую губу:

- Смотрите, что эта сволочь наделала!

- Не сходи с ума. Вовсе ни к чему оставлять на нем синяки.

- Так пристрели его, пристрели!

- Погоди минутку, - возразил Стоун. - Хотел бы я сначала узнать, как он нас отыскал.

Фостеру, конечно, такая мысль в голову прийти просто не могла. Лицо его омрачилось, рот скривился в злобной улыбке.

- Глория… - Он замолчал, крепко стиснув зубы, однако через минуту, уставившись на Стоуна, продолжил: - Скотта нам больше не использовать как наживку, я этой сволочи обо всем рассказал. Так что кончай его.

Стоун облизал пересохшие губы:

- Вик, это ты нас втянул во все это. Это была твоя идея! Так что будь добр, разделайся с ним сам.

Фостер подошел к Стоуну, вырвал у него из рук револьвер и прицелился в меня. Я уже ощутил себя покойником. Мышцы окаменели, мозг отказывался работать, и я выкрикнул:

- Подумай сначала, Фостер! В этот раз финт у тебя не выйдет, подставлять некого!

Он оскалился:

- Да и нужды нет. Не забудь, ведь это ты угробил Дэнни. Мы знали, что вы остались с ним с глазу на глаз, следовательно, убийца - ты. А теперь ты заявился сюда, чтобы расправиться со свидетелями.

Той секунды, может, еще парочки, пока он произносил свою речь, мне вполне хватило. Остановившийся было мозг теперь работал на полных оборотах. Мне и прежде не раз удавалось обвести Фостера вокруг пальца, а теперь ставка была воистину максимальной. Получится, не может не получиться, думал я.

- Ты пристрелишь меня, и вы втроем отправитесь в камеру в «Сан-Квентине». Полиции обо всем известно - кто кого и почему убил.

Сначала мне показалось, что Фостер в самом деле нажмет на спусковой крючок. Он мгновенно расслабил мышцы, его пальцы перестали судорожно сжимать рукоятку револьвера:

- Не сходи с ума, Скотт. Мои действия не превышают пределов необходимой самообороны. Кроме того, у нас здесь твой револьвер, тот самый, из которого ты пристрелил Дэнни.

- Ты полный идиот. Полиции известно, что Дэнни убил не я. Я разговаривал с ними.

Он было нахмурился, но потом расхохотался:

- Все понятно! Главное, не терять надежды, не так ли? Впрочем, тебе это все равно не поможет.

- Не веришь - проверь сам. Позвони хотя бы сержанту Биллингсу. Он службу вроде закончил, должен быть дома, но я бьюсь об заклад, что он все равно сейчас в участке. Он тебе повторит слово в слово мои слова. Я рассказал ему о карманном передатчике, который Стоун спрятал в исповедальне патера Шэнлона. - Это было как гром среди ясного неба, а я продолжал: - Мне врать ни к чему. Ты можешь проверить меня в пятнадцать секунд. Сделай это. А то ухлопаешь меня, и сам погоришь.

Озабоченный Фостер левой рукой ухватился за мочку уха и принялся разминать ее. Именно этого момента я и ожидал. Я громко расхохотался. Мой смех звучал правдоподобно, и все трое уставились на меня.

- Что, еще не доперли? - с издевкой спросил я. - Дэнни жив.

На секунду в комнате воцарилась тишина. Потом Фостер произнес:

- Врешь!

Я посмотрел на Стоуна и Джейсона:

- Когда все это случилось, я, как вам известно, был без сознания. Но и вы вдвоем отсутствовали. Ты, Стоун, расположился напротив, в гостинице «Дормэн», и следил, когда я очухаюсь, чтобы вызвать полицию. В этом слабая сторона вашего финта: если бы они обнаружили меня в бессознательном состоянии, то никто бы на него не купился. Так вот, когда я пришел в себя, Дэнни еще дышал.

- Ты врешь! - выдавил из себя Фостер. - Я убил его!

Я перевел взгляд на него:

- Не пори чушь. Ты стрелял в него из моего тридцать второго. Припомни, ты сам называл его пукалкой. Кое-кому удалось выжить даже после двух-трех пуль из тридцать пятого калибра! Что же касается моих дробинок, так они просто прострелили Дэнни насквозь, но не убили.

Они почти поверили, даже Фостер. Но вечность моя ложь не могла продержаться, я это прекрасно знал. Когда вы блефуете в покере, достаточно секунды, чтобы свалить противника. Но этот мой финт должен был быть несколько продолжительнее во времени. Я молча молил Бога о том, чтобы Фостер позвонил Биллингсу. Впрочем, если мозги у Биллингса хоть немного шурупят, все равно пройдет не меньше десяти минут, прежде чем он доберется сюда, и то при условии, что полиция сразу установит, с какого номера звонят.

- Мы звонили в полицию. Мне сказали, что Дэнни мертв, - заявил Фостер.

- Сомневаюсь. По-моему, с полицией разговаривал ты. И что же ты от них ожидал? Они ведь не знали, кто стрелял в Дэнни. Впрочем, я уже сказал об этом Биллингсу.

Фостер дернул себя за ухо, после чего направился к телефону, даже на ходу продолжая целиться в меня из револьвера. Я все поглядывал на Стоуна и Джейсона.

- Вам двоим следовало бы смыться отсюда поскорее. Может, вам и удастся сбежать, если поторопитесь.

Фостер набирал номер. Я затаил дыхание. Через пару секунд он заговорил:

- Кто это? Мистер Грант? Говорит Виктор Фостео. Я по поводу Дэнни Гастингса… Нет, вряд ли у него есть здесь родственники.

Речь идет о том, чтобы организовать достойные похороны… Да. - Фостер оскалился и посмотрел на меня. У него были причины улыбаться. Мой финт сработал - он все-таки позвонил! Но не Биллингсу и не в полицию - он позвонил в морг. А в морге лежало холодное тело Дэнни.

Он поговорил еще минуту-другую, улыбаясь во весь рот, потом повесил трубку. Больше он не станет слушать меня. Теперь он просто расправиться со мной. Я чуть склонился вперед и напряг мышцы.

И тут мы услышали это. Все мы услышали глухой, но достаточно отчетливый звук сирены. Фостер, однако, не спускал глаз с мушки револьвера. Судья Джейсон подошел к окну и выглянул в него, чуть отодвинув портьеру.

- Едут сюда, - произнес он. - Несколько машин. Красные мигалки, это полиция. Я… - Он внезапно умолк.

Я услышал, как Стоун направился к окну, когда звук полицейских сирен усилился, но старался не спускать глаз с Фостера. Я даже предположить не мог, откуда и почему здесь оказалась полиция, но был уверен, что она появилась здесь только из-за меня. И теперь я ждал, когда Фостер хоть на секунду отведет глаза в сторону. Я дождался. Он глянул на Джейсона и Стоуна, окаменевших у окна, и невольно отвел в сторону ствол револьвера.

Я бросился на него. Пуля обожгла мне ухо и оцарапала кожу на шее, но я уже въехал ему коленом в пах и отбросил к стене с такой силой, что домик затрясся. Еще один удар в причинное место, и крик застрял у него в горле. Растопыренными пальцами он пытался ухватить меня за шею или, по крайней мере, расцарапать лицо, но я свалил его правой. Револьвер выпал на пол, и Фостер немного ожил.

Он встал на четвереньки. Джейсон и Стоун наперегонки бросились к черному ходу. Сирена выла так, что закладывало уши. Перед самым домом завизжали тормоза. Фостеру удалось подняться на ноги как раз в то мгновение, когда я, нащупав в темноте револьвер, поднял его:

- Стой! Еще шаг, и я стреляю!

Фостер почти добрался до дверей. Он с яростью оглянулся и тут же допустил ошибку. Он прыгнул к дверям, и я выстрелил. Я целился в ноги, и пуля солидного калибра зацепила его.

Удар был настолько силен, что Фостер всем телом ударился о косяк, съехал по нему на пол и остался неподвижно лежать. Пальцы его судорожно сжимались и разжимались, как будто он пытался ухватить ими краешек ковра.

И тут комнаты заполнили фараоны. Не припомню, чтобы мне доводилось видеть столько фараонов сразу. Продолжалось это всего пару минут, однако Фостер был все еще в сознании и поговорил с Биллингсом так же страстно, как со мной. Правда, все равно мне пришлось дополнять то, о чем он забыл или намеренно умолчал. Когда все чуть успокоилось, Биллингс отвел меня в сторонку.

- Вот так все сразу и разрешилось. Но мы приехали не за ними. - Он показал на Фостера, Джейсона и Стоуна, которых поймали аккурат в дверях. - Мы приехали за вами.

- Как вы меня нашли? Установили, кто звонил?

- А кто должен был звонить? - Он помолчал немного, потом продолжил: - Вы подписали себе приговор, украв у меня машину.

- Мне нужно было как-то добраться сюда, я и так слишком много израсходовал сегодня на такси.

- Вы не должны были угонять полицейскую машину. Эта развалюха принадлежит городу. Пойдемте, я вам кое-что покажу.

Когда мы вышли, Биллингс продолжил:

- Я езжу на ней только домой. Эта машина выглядит вроде как всякая другая, но мы называем ее детективным мотором. Микрофон в дверце, антенна под кузовом - ничто не вызывает подозрений.

Мы подошли к машине. Биллингс открыл правую дверцу и посветил мне фонариком:

- Полюбуйтесь!

В узкой щели между сиденьем и его спинкой что-то застряло.

- Микрофон передатчика, - сказал он. - Вы думали, что я уронил зажигалку. Когда вы ухватили меня за ворот, я успел засунуть сюда микрофон. - Он вынул его. - Пришлось его засунуть сюда, чтобы не сработал случайно выключатель. Так что он начал передавать в участок еще до того, как мы с вами закончили приятный разговор. А когда вы уехали, он продолжал работать. Я выругался, но с радостью и облегчением. Биллингс продолжил:

- Мы слышали только гул мотора, потому что вы не имеете привычки разговаривать с собой. На какое-то время мы вас потеряли, потом удалось опять засечь передатчик. Все патрульные машины отправились в погоню. Но вместо вас мы вытащили из колоды еще трех тузов.

- Еще немного, и вы поимели бы свежего покойника, - сказал я. - Надеюсь, вы переговорили с патером Шэнлоном?

- Еще нет, но намереваюсь немедленно отправиться к нему. Просто не хватило времени, ведь я гонялся за вами. Кстати, я ведь не поверил ни единому вашему слову!

Фостера вынесли на носилках. Он, не дожидаясь, пока носилки разместят в машине, принялся осыпать меня проклятьями. Я склонился над ним и сказал:

- Фостер, мне кажется, тебе не следовало подслушивать в исповедальне. Впрочем, я не религиозен, однако считаю, что ты нарушил не только законы нашего штата, но и те, высшие законы!

Голосок у него был слабый, и все же Фостер постарался выкрикнуть:

- Кончай свои шуточки, Скотт!

Я пожал плечами:

- Говоришь, шуточки? Ладно, скоро сам узнаешь.

- Что еще узнаю, черт побери?

- Узнаешь, узнаешь. Теперь тебе ждать недолго! Мне показалось, что лицо у него позеленело, в тон стенам газовой камеры в «Сан-Квентине», и он затаил дыхание. Одно было бесспорно: Фостер никогда не узнает, куда именно попадет его душа из газовой камеры, но к этому путешествию ей уже пора готовиться.

Биллингс отвез меня в город в полицейской машине. Он направлялся в участок, но я уговорил его высадить меня на Перечной улице. Он бросил мне на прощанье:

- Вам бы следовало зайти в участок, составить протокол.

- Слушайте, Биллингс, я непременно приду. Черт побери, я ведь не хочу отказываться от тех денег, что они у меня украли! Но прежде мне надо кое-кого навестить.

- Хорошо. Но поспешите. Сегодня четверг, вечер, и завтра у меня выходной. Так что я предпочел бы закончить все сегодня.

- Не беспокойтесь!

Он отправился в участок, а я зашагал к «Эссексу». Едва я коснулся пальцем кнопки звонка, как в дверях возникла Глория, нежно произнося:

- Шелл, дорогой…

Она втянула меня внутрь, захлопнула дверь и заявила:

- Я ужасно беспокоилась о тебе.

- У меня всего пара минут. Я должен явиться к Биллингсу.

- Ах, не ходи, дорогой…

- Мне надо… на минутку… в участок…

- Милый, милый, дорогой…

Бедняга Биллингс! Я попал к нему только в субботу.

Содержание

Росс Макдональд ДЕЛО ФЕРГЮСОНА 5

Ричард С. Пратер ФИНТ 229

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно её удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.