Дело хитроумной ловушки

Глава 8

Было пять минут девятого, когда Мейсон подъехал к мотелю «Глэйдел» и направился к коттеджу 21. Джерри Конвэй ждал его.

— Все готово? — спросил Конвэй. — Я поеду в своей машине?

— Одну минуту, нам надо поговорить. Я отгоню свою машину за пару кварталов отсюда и припаркую ее у тротуара, а поеду с вами в вашей.

— Может, я поеду в вашей?

— Нет. Полиция захочет узнать, где ваша машина.

— Кстати, я осмотрел свою и обнаружил нечто, что меня беспокоит.

— Вы что-то нашли?

— Да.

— Что именно?

— Это лежало под передним сиденьем, куда обычно никто не заглядывает по нескольку лет: отпечатанный список акционеров, которые отдали Фарреллу свои голоса.

— Разрешите взглянуть?

Конвэй протянул ему четыре отпечатанные страницы, аккуратно скрепленные друг с другом.

— Может показаться, что я попытался спрятать этот список под передним сиденьем, где его никто бы никогда не нашел. Список был в конверте из плотной папиросной бумаги.

— Как он туда попал?

— Не знаю. Его могли подложить когда угодно.

— Скажем, когда ваша машина была припаркована у отеля.

— И у отеля, и у аптеки, где я звонил, да везде, где мне пришлось парковаться.

— Машина была заперта?

— Нет, конечно. Я ношу с собой ключи зажигания, но дверь и окна не запираю.

— А как насчет списка? Вы просмотрели его?

— Насколько успел. В нем есть одна особенность.

— Какая же?

— Он чересчур хорош.

— Что вы имеете в виду?

— Слишком обнадеживающий. Люди, которые отдали свои голоса Фарреллу, по большей части мелкие акционеры, и некоторые из них — я это знал — были недовольны. Они бы отдали свои голоса и без всякой рекламной кампании.

— Сколько такого рода людей в процентном отношении числятся в компании?

— Насколько я знаю, не заглядывая в учетные книги компании, что-то около семнадцати процентов.

— Число на списке стоит?

— Да, датировано двумя днями раньше. Думаю, он еще актуален.

— Вы долго держали его в руках?

— Да, довольно долго. А что?

— Боюсь, теперь невозможно будет выяснить, откуда взялся этот список.

— Что вы имеете в виду? Не получится снять отпечатки пальцев?

— Иногда это можно сделать. С помощью йодовых паров выявить первоначальные отпечатки пальцев.

— Я не очень залапал конверт. Тщательно я просматривал только сам список.

— Боюсь, это ловушка. Поехали, я расскажу вам, что удалось узнать. Вы завтракали?

— Конечно. Поел рано, утром, ведь я мало спал прошлой ночью.

— А кто много? — сказал Мейсон.

— Вы волновались? — с тревогой спросил Конвэй.

— Я был занят. Собирайтесь, поехали.

— А почему вы думаете, что это ловушка? Мейсон вытащил из портфеля листы копировальной бумаги.

— Взгляните и сами поймете.

— Где вы это достали?

— Прямо из пасти лошади.

Конвэй поднес листочки копирки к свету и начал их тщательно изучать. Закончив, он сказал:

— Если это подлинники, Мейсон, мне конец.

— Что, очень плохо?

— Да.

— Может, и это фальшивка, — сказал Мейсон, — но я не думаю.

— Что мне делать с тем списком, что я нашел у себя в машине?

— Вы должны отдать его прокурору. Скажете ему, что нашли эти бумаги, когда осматривали свою машину. Откуда они, вы не знаете, то есть расскажете все, как есть. Сегодня утром они обыщут вашу машину.

— Должен ли я рассказать и о копирке, которая у вас?

— Нет, если не хотите получить билет в Сан-Квентин только в один конец.

— Не ругайтесь, Мейсон. Все же я ваш клиент.

— Именно потому и говорю. Я собираюсь избавить вас от этого, но сделаю это по-своему.

— Ясно, — сказал Конвэй. — Может, сказать им, что эти сведения проверенные? Ну ладно, отгоняйте свою машину подальше, а там я посажу вас.

— Договорились. У нас еще куча времени. Мейсон проехал квартал, прежде чем нашел место, где можно было припарковать машину. Он подвел ее к тротуару, положил ключ зажигания к себе в карман, взял портфель и направился к машине Конвэя.

Конвэй озабоченно размышлял над тем, как бороться за контроль над компанией.

— Боюсь, эти объявления нанесли больший ущерб, чем я подозревал, сказал он.

— Конечно, — подчеркнул Мейсон. — Объявления печатались неоднократно, и большинство тех, кто мог колебаться, отдали свои голоса. Но еще не все потеряно… Пушка с вами?

— Да… Как вы получили этот список, Мейсон?

— Это длинная история, а у нас сейчас нет времени обсуждать ее. Мы собираемся отправиться в окружную прокуратуру, и вы должны рассказать там свою историю. У них появятся вопросы, да и у газетчиков сегодня урожайный день.

— Это на руку Фарреллу, — с горечью заметил Конвэй.

— Не будьте столь категоричны. Думаю, что и у Фаррелла своих проблем хватает.

— Как так?

— Я приготовил для него несколько бомб с часовым механизмом. Полиция еще не сделала официального сообщения, но, я думаю, они уже опознали труп.

— Кто она?

— Роза Калверт, которая работала в маклерской конторе, и…

— Роза! — воскликнул Конвэй.

— Вы ее знаете?

— Конечно, знаю. Она работает в маклерской конторе, в которой я веду счета. То есть работала там. По-моему, она уволилась два или три месяца назад. Я довольно давно ее не видел.

— Вам приходилось с ней разговаривать?

— Да.

— Вы с ней заигрывали?

— Да.

— Назначали ей когда-нибудь свидание?

— Вы смеетесь?

— Нет.

— Она замужем, Мейсон. Она — миссис Калверт.

— И вы никогда не назначали ей свидание?

— Нет.

— Никогда?

— Никогда.

— Но заигрывали?

— Ей это нравилось. Она была веселая, ей импонировало внимание клиентов.

— Атлетически сложенных клиентов, — сказал Мейсон.

— Да. У нее была хорошая фигура, и она это знала.

— Ну ладно, — сказал Мейсон. — А сейчас выкладывайте всю правду. Вы не пытались подменить пушку?

— Что вы имеете в виду?

— Я знаю, было такое искушение, — сказал Мейсон. — Вы почувствовали, что вы в ловушке и что Гиффорд Фаррелл стоит за всем этим. И вам не захотелось сидеть смирно, оставив все, как есть. Конечно же вы подумали, что, если бы удалось избавиться от этой роковой пушки и заменить ее другой, исчезла бы всякая возможность доказать, что это та самая пушка, которую вы отобрали у той девчонки.

— Мне кажется, вы читаете мои мысли.

— Хорошо. Так что вы скажете по этому поводу?

— Ничего. Вы мой адвокат. Я следую инструкции.

— Так вы не пытались подменить револьвер?

— Нет.

— Но появлялось желание?

— Я думал об этом.

— В подобных случаях даже не знаю, что делать, — заметил Мейсон. Подменив револьвер, вы ставите в щекотливое положение других людей. Они не смогут поклясться, что оружие подменено вовсе не для того, чтобы скрыть собственную вину. Вся трудность в том, что их цель — заставить вас рассказать историю, которая звучит неправдоподобно, то есть они отчаянно пытаются повернуть дело так, что роковой револьвер был вашим, так же как и список акционеров, который вы каким-то образом взяли у Розы Калверт. Добавьте к этому тот факт, что вы спрашивали почту от лица другого человека, зашли в комнату, где впоследствии было обнаружено мертвое тело, сами отперли дверь… Это похоже на первоклассно спланированное убийство.

— Вы просто уничтожаете меня…

— Ну ладно. Насчет этого не очень волнуйтесь, потому что в моем построении есть одно слабое звено.

— Какое?

— Им удалось заставить вас взять роковой револьвер. Слабое звено состоит в том, что можно ведь выяснить, что это за револьвер.

— И вы выяснили?

— Да.

— Кто его купил?. — Вы.

— Что?! — вскричал Конвэй. — О чем вы говорите?

— Вы купили его. По крайней мере, вы поручили его купить.

— О чем вы говорите? Я никогда в жизни не видел этот револьвер!

— Возможно. Но, очевидно, несколько лет назад кассир фирмы убедил вас, что ему нужен револьвер для защиты, и вы поручили купить оружие в Питкарм.

— Господи, да! Теперь я вспомнил. Но я никогда даже в глаза не видел этот револьвер! Получил чек и поставил на этом точку. Оружие получал кассир.

— А что случилось с кассиром?

— Он умер через восемь — десять месяцев после этого.

— Фаррелл все еще работал тогда? — По-моему, да.

— А что случилось с револьвером?

— Понятия не имею.

— Вы не проследили за этим?

— Бог мой, Мейсон, «Техас Глоубал» получила права на разведку месторождений нефти в Техасе. Я пытался определить, где находятся нефтяные месторождения, сколько мы можем заплатить, как глубоко мы можем позволить себе искать нефть… У меня не было времени заниматься инвентаризацией собственности кассира, который неожиданно скончался.

— То-то, — сказал Мейсон. — Вот это и есть слабое звено. У Фаррелла был такой же доступ к оружию, как и у вас, и, когда дело дойдет до объяснений или до того, кто какие имел отношения с убитой девушкой, Фаррелл окажется в очень деликатном положении. Он заигрывал с этой молодой женщиной, фотографировался с ней, а его жена собиралась привлечь ее в качестве соответчика в бракоразводном процессе.

— Ого! — воскликнул Конвэй.

— Таким вот образом. Если рыльце у вас не в пушку и если вы не пытались подменить оружие, прежде чем я записал его номер, то, думаю, мы снимем с вас подозрения и окружной прокурор не станет открывать против вас дело за недостаточностью улик.

Некоторое время Конвэй молча вел машину.

— Мейсон, недооценивать Гиффорда Фаррелла нельзя, — наконец сказал он. Он, конечно, не мыслитель, но обладает ясным, аналитическим умом. Он попытается одурачить вас, придумает что-нибудь нестандартное, а потом по какой-нибудь дурацкой причине ваша идея не сработает.

— С этим я сталкивался в своей практике.

— Нельзя недооценивать его, — повторил Конвэй. — Он умен, изобретателен и совершенно безжалостен. Мейсон кивнул.

— Так что я буду делать в прокуратуре? — спросил Конвэй.

— Вы скажете им правду. Если я не останавливаю вас — говорите.

— Рассказать всю правду?

— Да.

— Это может привести к возникновению различного рода слухов.

— Ничего подобного не будет. Вы же не знаете, кто причастен к преступлению. Вы знаете только то, что произошло, и ваша задача заключается в том, чтобы рассказать об этом полиции. Если же вы начнете отвечать уклончиво и попытаетесь что-либо скрыть или подчеркнуть какой-нибудь факт, приуменьшив значение другого факта, попытаетесь скрыть правду, они тотчас поймут это. У них такой богатый опыт работы с лжецами, что они сразу засекают, когда человек начинает лгать.

— Ладно, — сказал Конвэй, — я скажу им правду. Но я беспокоюсь насчет оружия.

— Предоставьте это мне. Когда дойдет до раскрытия карт, мы, возможно, сможем доказать, что Фаррелл взял пистолет в столе кассира, либо, по крайней мере, у него было больше возможностей сделать это, нежели у вас.

Несколько минут Конвэй обдумывал его слова, а затем сказал:

— Мейсон, боюсь, вы все слишком упрощаете. Мейсон прикурил сигарету.

— Не волнуйтесь, говорите правду, все остальное предоставьте мне.