Дело о смертельной ненависти. Отдел спецрасследований

Глава 11. Игры разума

Все-таки игры разума творят чудеса.

Еще недавно страдавшая бессонницей, рассеянная и абсолютно замученная расследованием, сегодня Асенька выглядела совершенной красавицей. Конечно, и спа, и то, что в нее удалось запихать нормальное количество хорошей еды, и секс — Рихард точно знал, удовольствие получили оба, — сыграли свою роль. Но главным все же было то, что разум нашел решение. Остальное, и то, что шеф с этим решением согласился, и весь вчерашний день явились приятным, очень приятным дополнением к личной победе девушки.

Рихард любовался ею, пока она крутилась у зеркала, прихорашиваясь перед выходом. Он чертовски гордился женой.

Без копеек десять, как велено, супруги Мартинсоны явились в офис.

— Быстро раздевайтесь и оба — в конференц-зал. — Вита, как всегда, была начеку. — Шеф ждет.

Конференц-залом именовалось самое большое помещение бюро с громадным овальным столом, за которым свободно размещалось двадцать, а то и больше человек. Похоже, шеф пригласил на собрание немало народу.

Как и вчера, все двери в адвокатские кабинеты стояли распахнутыми настежь, интрига так и витала в воздухе. Вскоре стук каблучков известил всех, развязка истории приближается.

Первым, что бросилось в глаза, были те самые доски с фотографиями, которые неделю созерцала юная аналитик. И, конечно, люди. Вокруг стола уже сидела целая толпа народу. Кроме шефа и полковника здесь присутствовал подозреваемый Райво Таал, рядом с ним предусмотрительно пустовало место для его адвоката, которое Рихард немедленно занял. Разумеется, местный следователь со скептично поджатыми губами. С удивлением Асенька обнаружила шефа таллиннского отделения полиции в сопровождении Тома и Урмаса, а также частного детектива Евгения, рядом с которым сидела вся эстонская семья Таала: Кайса, Роберта и Калле, чувствовавшие себя явно не в своей тарелке. Кроме того, присутствовала целая толпа незнакомых мужчин в штатском и в полицейской форме — латвийской, эстонской, а также какой-то еще.

И перед всей этой кучей народу ей предстояло рассказывать все то, что вчера они так старательно отрепетировали с шефом. Мысль «Хоть бы предупредил» немедленно перечеркнула другая: «А предупредил бы, так опять ночь не спала бы».

Ай, ладно! Делай что должно, и будь, что будет!

Она, как в школе перед экзаменом, выбросила из головы все лишние мысли, откинула с лица прядку волос и решительно подошла к знакомым до последней кнопки стендам с фотографиями. Если что, шеф и полковник не дадут ее в обиду.

Был еще, конечно, вопрос: на каком языке говорить. Начать решила на русском. Если кто-то не поймет, перейдем на английский.

— Итак, — раздался звонкий, легко долетавший до раскрытых дверей адвокатских кабинетов и до ушей их обитателей голос, — начнем с самого начала.

Она осмотрела присутствующих, всем ли понятно. Трудности возникли только у Роберты и Калле, но Евгений — эстонский детектив — немедленно пристроился рядом и принялся переводить. Очень хорошо, теперь можно не отвлекаться.

За начало событий девушка приняла время, когда заболела Кайса — первая жена господина Таала. Эта идея не встретила понимания присутствующих: некоторые не постеснялись состроить «козью морду», продемонстрировав свое отношение к блондинкам в профессии.

Однако шеф немедленно ввел дисциплину: «Минуточку внимания, господа» — вкупе с ударом судейского молотка. Судейский молоток, как мантии и все такое, был приобретен специально для оказания дисциплинарного воздействия. Удивительно, но никто не пытался оспорить уместность использования молотка адвокатом. Сам факт нахождения на столе грозного атрибута уже вызывал пиетет. Впрочем, шеф сам по себе вызывал куда больший пиетет, переходящий в трепет. Недаром частыми гостями в его кабинете бывали — с неофициальными визитами, разумеется, — мэры городов, депутаты и прочие власть имущие. Видимо, что-то такое он знал и умел. И при необходимости не стеснялся демонстрировать как свои сильные стороны, так и своих коллег.

— Приношу извинения от лица собравшихся, продолжайте, госпожа Мартинсоне.

— Спасибо. — Асенька с достоинством кивнула в ответ. — Итак, возьмем как начало инцидента болезнь госпожи Кайсы. — Перед присутствующими развернулась история болезни женщины, а также время визитов к различным врачам. — А вот теперь смотрите. Вот здесь после многочисленных анализов и консультаций с профильными специалистами Кайса попадает к уважаемому доктору Абелу. И доктор берется ей помочь. Я не ошибаюсь?

Доктору, сидевшему рядом с попавшей в поле зрения следствия пациенткой, ничего не оставалось, как кивнуть.

— Спасибо, доктор. А скажите, пожалуйста, сколько стоят ваши услуги? Нет-нет, не весь прейскурант, только то, что необходимо было заплатить за ваше текущее вмешательство, озвучьте, пожалуйста.

Доктор озвучил.

Присутствующие, услышав сумму, приблизительно равную стоимости внедорожника топовой модели, оживились. Весь скептицизм куда-то улетучился. Даже если это и не имело отношения к преступлению, конские цены эстонского доктора тянули по крайней мере на хорошую скандальную историю.

Сумма, вероятно, была новостью и для Роберты с Калле. Во всяком случае, уставились они оба на мать с неподдельным изумлением.

— Госпожа Таал, я знаю, что вы оплатили счет доктора Абела. Откуда вы взяли столь внушительную сумму?

Кайса ненавидящим взглядом мазнула по лицу бывшего мужа:

— Он дал.

— Мама, ты же говорила! — Восклицание сорвалось и затухло у брата с сестрой одновременно.

— Я знаю, что я говорила. — Кайса смотрела в стол.

— С вашего позволения, я поясню для присутствующих. Госпожа Таал вводила Роберту Таал и Калле Таал в заблуждение, утверждая, что их отец не участвует в воспитании. Хотя на протяжении всех лет после развода господин Таал ежемесячно переводил весьма внушительные суммы денег на содержание детей, а также отдельно оплачивал поездки в международный лагерь для Роберты и штрафы за нарушения Калле. Кроме того, когда госпожа Таал заболела, он оплатил счет доктора Абела за ее лечение.

— Если бы он! — Если бы могла, Кайса плевалась бы ядом. — Эта, жена его нынешняя, оплатила. Небось, женился по расчету на богатенькой.

Райво попытался было ответить, но не смог, попросту задохнулся от возмущения.

— Напрасно вы так. Я внимательно изучила все счета господина Таала. Именно в тот момент у него действительно не хватало средств на столь дорогостоящую оплату медицинских услуг. Накануне он вложилфинансы в очередную сделку и не успел ее завершить. Виктории пришлось взять кредит под залог своего салона красоты, чтобы оплатить ваше лечение. Кредит господин Таал закрыл своими средствами через два месяца, после завершения сделки.

Теперь призывать к вниманию собравшихся вокруг овального стола не приходилось: деньги и скандал — что может быть интереснее?

Асенька тряхнула головой, стройные ножки топнули каблучками:

— Продолжим. Господин доктор Абел, скажите, пожалуйста, кто кроме вас знает, откуда поступают к вам деньги?

Длинное лицо эстонца вытянулось и стало еще длиннее. Он сопровождал пациентку и предполагал, что все вопросы будут касаться его профессиональных обязанностей и заключений. Но денег? Доктор был шокирован:

— Бухгалтер, разумеется, кто же еще! Я все налоги честно плачу. — Он оскорбленно поджал губы.

— Конечно, бухгалтер. И налоговый инспектор, который проверяет отчеты. А скажите, доктор, — Асенька держалась предельно вежливо, — ваш бухгалтер обслуживает только вас или у нее есть другие клиенты?

Выяснилось, что услугами финансового специалиста пользуются все доктора клиники, открывшие кабинеты частной практики. Бизнес-модель руководства клиники описывалась несложным слоганом «Каждый сам за себя» и ограничивалась сдачей в аренду кабинетов и организацией регистратуры. Зарплаты специалистов его не волновали.

В подтверждение слов доктора Асенька вывела на экран распечатку, предоставленную детективным агентством. Доктор, поняв, что его пока ни в чем не подозревают, сменил гнев на милость и с интересом уставился на экран.

Бухгалтер оказалась сотрудником аутсорсинговой компании, обслуживающей не только эту клинику, но и еще несколько. Некоторые из присутствующих принялись корябать что-то в своих блокнотах. Асенька подозревала, что фамилия бухгалтера и название компании до сих пор в поле зрения ни одного из следователей не попадали.

Тем временем на экране появился другой документ, и Асенька снова обратилась к злосчастному доктору:

— Скажите пожалуйста, в этом списке есть ваши пациенты?

Врач дисциплинированно уставился в экран, хотя необходимости в этом не было: Вита — и когда успела? — немедленно разложила перед каждым присутствующим распечатанный документ.

Врач указал на две фамилии, не забыв упомянуть, что здоровье пациентов улучшилось и больше он их не наблюдает.

— Спасибо, доктор, — вновь вежливо поблагодарила девушка. — Совершенно верно, больше вы их не наблюдаете, но по иной причине. Все люди в этом списке умерли.

Вот теперь Асенька точно знала, как выглядит эффект разорвавшейся бомбы: выпученные глаза и открытые рты, из которых вырывается мощный вздох. «Все умерли» — это вам не на блондинку посмотреть!

Но Абел сдаваться не собирался:

— Позвольте! У моих пациентов была ремиссия. Если бы им стало хуже, они бы пришли ко мне. Я бы знал!

Фразы у эстонца получались рублеными, он ими как будто кидал в девушку, которая тоже не осталась в долгу:

— Наверное, если бы им стало хуже, они бы показались вам. Но дело в том, что каждый из этого списка отвечает следующим критериям: он не имеет близких родственников, живет один и умирает внезапно. И вот еще: во всех случаях находится завещание. Наследником становится некий благотворительный фонд. — И Асенька озвучила название организации.

Теперь уже скептически поджимать губы охотников не находилось: похоже, этой блондинистой барышне удалось напасть на след преступной группировки, успешно орудующей прямо под служебным носом полиции двух, а может, и больше государств.

— А Виктория тут при чем? — Похоже, Райво остался одним из немногих, еще помнивших, зачем все собрались здесь.

— Она — исключение из правила. До сих пор все эти люди, — Асенька указала на список, — платили за себя сами. Кроме того, что они являлись больными и одинокими, у них еще хватало ресурсов, чтобы позволить дорогостоящее лечение у весьма квалифицированных и недешевых специалистов.

Доктор, похоже, вновь усмотрел покушение на свои регалии, но полковник тактично, но твердо удержал его от выступления, положив ладонь поверх докторской руки.

Юный аналитик продолжила:

— Окружить одинокого нездорового человека заботой, внушить или любым иным способом вынудить его подписать завещание, а потом позволить ему умереть — это один шаблон действий. Если я правильно понимаю, следователям еще придется в каждом случае устанавливать причину смерти — вряд ли кто-то искал криминальную подоплеку в смерти хронических больных.

Но в случае с Викторией сработала банальная жадность. Она заплатила за госпожу Таал более чем внушительную сумму. Информация попала к лицу или лицам, принимающим решения. Завещание от госпожи Таал никому не требовалось: во-первых, у нее кроме квартиры ничего не было, во-вторых, обойти четырех детей, чтобы получить наследство, — дело более чем сомнительное.

Рихард немедленно вспомнил, как жена, заложив пальцем соответствующую статью в Гражданском законе, буквально пытала его на знание наследственного права. И еще больше загордился ею.

А Асенька продолжала:

— Зато Виктория показалась весьма перспективным клиентом. Вы же сами говорили, что все имущество регистрировали на двоих. Значит, ей принадлежала половина всей вашей недвижимости, верно?

Райво молча кивнул. Похоже, до него начинало что-то доходить.

— Госпожа Роберта, я хочу задать вам один вопрос. Вот тот юноша, Иммо Ранд, который провожает вас до дома. Как давно вы с ним знакомы?

Вопрос застал девушку врасплох, и под взглядами присутствующих она покраснела, да так густо, что даже пробор в светлых волосах засветился розовым:

— У нас ничего нет…

Поняла, что отвечать придется, и назвала дату, удивительно близко стоящую к дате на платеже, отправленном Викторией Таал доктору.

— Спасибо. А скажите, пожалуйста, Иммо расспрашивал вас о родителях?

Роберта потупилась и кивнула. Теперь что-то начало доходить и до нее.

Не составило труда выяснить, что могла рассказать девушка — ровно столько, сколько знала сама, а именно: мать — тяжело больна, а отец — негодяй и сволочь, который их бросил. Не трудно сопоставить логику преступников. Хорошенькая, но бедная девушка, без пяти минут сирота путем несложных действий может стать очень завидной невестой с роскошным приданым: заводы-пароходы — это вам не баран начхал. И студент-медик получает инструкцию продолжать «окучивать» барышню. А негодяя и сволочь, равно как и его супругу, жалеть незачем. Да и чего жалеть, если их устранение прокладывает дорогу к богатству.

Вот тут и вступает в действие бейсбольная бита, убирая Викторию как первое препятствие.

Райво должен был стать вторым.

Если верить логике юного аналитика, выходило, что господину Таалу могли помочь покинуть этот мир сразу после вступления в наследство. Мало ли что может приключиться с мужчиной в местах заключения. А там и очередь Роберты с Калле! Они же оба — неотклоняемые наследники по закону.

И если с девушкой все более-менее понятно: замуж и несчастный случай, то каким образом бандиты собирались расправиться с Калле, Асенька пока не понимала. Но молодой человек помог ей сам. Едва Евгений закончил перевод, как парень покраснел, подскочил на стуле и начал что-то очень горячо шептать детективу. Тот, не прерывая речи, поднял руку, призывая к молчанию, а затем перевел:

— Калле говорит, с ним тоже познакомились.

Разумеется, все уставились на мальчишку, от смущения не знающего куда себя девать. Но, понимая, что информация может оказаться важной, он продолжил. Детектив исправно переводил.

Дети и подростки знакомятся быстро. На них в этом возрасте не действуют всяческие социальные барьеры, из-за которых совершенно невозможно и немыслимо подойти на улице к незнакомцу и сказать: «Привет. Давай знакомиться». Но именно так состоялось знакомство, о котором сейчас говорил Калле. Из-за чего начался сыр-бор, он уже не помнил. Главное, что, в очередной раз получив нагоняй от директора школы, он ожесточенно пинал тренажеры на стадионе, пытаясь сорвать злость хотя бы на ни в чем не повинном железе.

Вдруг он заметил, что не один: неподалеку расположился другой парень, разглядывающий его с одобрительным интересом.

— Привет! Я смотрю, здоров ты шины пинать. Кто это тебя так достал?

Причин молчать не было, и парни разговорились. Собеседник оказался очень интересным: слушал внимательно, сопереживал по-настоящему, все, как надо. Потом посоветовал приходить в клуб. Чем зря на стадионе шины вкопанные пинать, лучше уж с нормальным тренером нормальное железо качать, мышцы нарабатывать. Да и с людьми правильными познакомиться, раз в школе и пообщаться хорошему парню Калле не с кем.

Идея понравилась, в зал Калле пришел. А что? Нормальные мужики. Ну, постарше, конечно, большинство — студенты уже, но смотрят на него как на равного — в чем проблемы? И тренер тоже ничего, показал, как там чего делать, нормально так. Он туда несколько месяцев ходил, вот только недавно бросил, обиделся. Сказали, в Риге туса будет — приезжай, интересно. Он приехал, как дурак, ходил, где договаривались, никого не встретил. Получается, время потерял. Да и деньги тоже, чего уж там. Сначала думал, пошутили, сволочи. Потом, может, сам напутал, ошибся с датой или местом. Вообще в голову не брал. Позже, когда ему дело шить начали, мелькнула мысль, что, может, неспроста его в Ригу отправили. Но как-то не складывалось, глупо выходило. А сейчас он подумал, что, точно надо рассказать — вдруг как-то связано.

Все это Евгений изложил со слов Калле максимально приближенно к оригиналу.

М-да… Новая новость.

Первыми оживились эстонские следаки:

— Узнать можешь, кто к тебе подходил, с кем ты там в зале задружился?

Мальчишка поначалу взгоношился. Понять можно: кому приятно вспоминать, как эти же двое в участке допрашивали, — но и сам понимал: дело-то серьезное. Вгляделся в экран.

— Алекса, того, кто подходил, нету, а вот эти в зал ходили.

О! Берг и Томберг, сладкая парочка! Все страньше и страньше, все чудесатее и чудесатее, или как там было в «Алисе в стране чудес»…

Асенька ясно ощутила, что в конференц-зале место первоначального скептицизма занял настоящий охотничий азарт: глаза горели не только у следаков, но и практически у всех присутствующих, за исключением семьи Таал. Те сидели, уставившись в стол, и время от времени пытались незаметно смотреть друг на друга. Впрочем, а что еще оставалось, если ни отец детей, ни дети отца не видели и не знали много лет? Понятно, для них сейчас это самое важное. Остальные же, что называется, «встали на след».

— Извините, госпожа Мартинсоне. — Эстонский акцент, рубленые фразы, шеф эстонского участка. — Это очень серьезное утверждение. Получается, что преступная группировка узнаёт имена перспективных больных и убивает их.

— Получается, что да.

— Мы с этим обязательно разберемся.

— Разберемся. — Голос принадлежал мужчине в штатском, но, судя по тому, что все остальные замолчали, незнакомец имел немалый вес. — Обязательно разберемся. Недавно накрыли похожую схему в Норвегии. Нужно проверить — может, они филиалы не только в Эстонии открыли.

Мужчины в форме согласно закивали. Тот, в штатском, обвел глазами конференц-зал, убедился, что его заявление услышано и понято по существу, и милостиво кивнул, позволяя продолжать.

Эстонский шеф, как для краткости прозвала его девушка, воспользовался моментом:

— Не понимаю, как в эту картину вписываются вот эти дети. — Он рукой показал на Роберту и Калле. — И ваша голова тоже.

Асенька успела только сделать вдох — Евгений опередил ее.

— Есть одно соображение. Вы позволите?

Ой, это он у нее разрешения спрашивает! Слегка порозовев, она уступила место у стенда. Рихард тут же подвинул жене стул и подал стакан воды. Частный же детектив с трудом вместил свое обширное тело на ее место.

— Мы тут с вашим начальником охраны — кивок в сторону Юриса — еще утром обсуждали. А теперь, да после показаний Калле, все очень даже логично выглядит.

Юный Таал засуетился, услышав свое имя, но Том тут же сменил дислокацию и принялся шепотом переводить.

Евгений продолжил:

— Тут имеет место быть так называемая инициатива на местах. — И, отвечая на незаданный, но повисший в воздухе вопрос, пояснил: — Организованная преступность есть большой бизнес. Большие боссы, большие деньги. Исполнителям, тем, кто непосредственно занимается стариками и больными, достаются крохи. Немного денег бухгалтеру-информатору, немного — юристам, готовящим завещания, немного санитарам… Тем, кто исполняет, от несчастного случая до похорон, может, чуть побольше — зависит от места в системе. Но основная масса денег уходит все-таки боссам. А люди же видят, суммы знают. И денег хочется. А здесь, с одной стороны, ситуация нестандартная: больная, — небрежный кивок в сторону Кайсы — небогата и обременена наследниками. Значит, для боссов не подходит. Никто ею интересоваться не будет. А с другой стороны, в семье, ну или рядом с семьей имеются большие деньги. Возможно, очень большие деньги. И если большие боссы на эти деньги не смотрят, то отчего бы среднему звену не пожелать себе обеспеченной жизни? Тем более что на пути к деньгам стоят всего несколько человек.

Думаю, схема могла быть такой: устраняется главный держатель активов — Виктория. Мужа просто обязаны посадить. Полагаю, если бы не адвокатское бюро и не госпожа аналитик, вряд ли бы кто-то искал другого виноватого.

Местный следак покаянно опустил голову. Возразить было нечего. Тем более что дальше схема рисовалась куда как просто: Райво наследует за женой. Райво садится за убийство. А в зоне с ним быстренько происходит несчастный случай: общая ссора, заточка — и все. А у него наследники — Роберта и Калле. А у Роберты — жених. Как его там? Иммо Ранд. И половина больших денег — уже в руках.

Вот с Калле не так интересно. Его женить рановато. Поэтому его нужно подставить и тоже посадить. Отправка в Ригу — неудачная попытка. Но парень молодой, опыта нет, как-нибудь да развели бы пацана. Ну а дальше, как с папой — заточка.

Всхлип со стороны стола прервал оратора: Кайса билась в истерике. Врач — хорошо, что его пригласили на совещание, — торопливо разводил в стакане воды какие-то капли. Кто-то — кажется, вездесущая Вита — догадался поставить перед ним еще пару стаканов для Роберты и Калле. С тремя истериками, пожалуй, было бы не справиться. Она же помогла доктору вывести рыдающую пациентку из зала заседаний. Наверняка у нее уже где-то стояла наготове кушетка с подушкой и пледом. Роберту с Калле тоже выпроводили следом вместе со стаканами.

Полковник на всякий случай незаметно вышел следом. Вита, разумеется, справится, но приглядеть все-же стоило. Через минуту он уже тихонько зашел обратно, успокоительно кивнув головой: типа «Не волнуйтесь, все под контролем».

Остальные продолжали пребывать в некотором ступоре. С одной стороны, все логично и ясно. С другой — вот так, на ровном месте кто-то планировал четыре убийства. Это, знаете, как-то слишком даже для видавшей виды полиции.

Хотя, в общем-то все становилось на места. Нужно было брать всех, кто так или иначе показался в деле, — всех Бергов, Томбергов, Иммо и прочих — и колоть, колоть и колоть, пока сами все не расскажут. Видно было, что у Урмаса с Томом просто руки чешутся как можно скорее вернуться и начать уже делать свою работу: ловить преступников.

— Но позвольте… — Это уже шеф. По совести, он долго молчал. Но напоследок решил привлечь внимание: — С семьей Таал и мотивами преступников все понятно. Но кто и зачем бил по голове нашего аналитика? Госпожа Мартинсоне за что пострадала?

Действительно, за всей этой драмой с соплями и слезами все, даже сама Асенька, позабыли о ее травме. А вот шеф не забыл.

— Ах, да, простите. Я не успел рассказать. — Это снова Евгений. — Госпожу Мартинсоне ударили со страху.

Присутствующие недоуменно воззрились на детектива — косая сажень в плечах, и на субтильную девушку. Кого она могла напугать?

Асенька тоже удивленно моргнула.

Но Евгений уверенно взял инициативу в свои руки. Вскоре на экране для всеобщего обозрения красовалась большая групповая фотография. На фото крупными буквами было написано настоящее название благотворительной организации, однако детектив, похоже, решил придерживаться уже принятой классификации:

— Вот вам слет «самаритян». Кто-то может распознать знакомые лица?

На мгновение в помещении воцарилась внимательная тишина, вдруг прервавшаяся практически синхронными возгласами эстонской части аудитории. Латыши недоуменно смотрели на коллег, желая узнать причину потрясения. Эстонский шеф принял удар на себя:

— Вот, это Паул. — И пояснил для несведущих: — Сын нашей секретарши.

Вот теперь ахнули уже все присутствующие, включая Асеньку. Эпизод с пробитой головой обрел хоть какой-то смысл. Ей оставалось только согласно кивать, слушая версию детектива.

Эта глупость, как и вообще подавляющее большинство глупостей, случилась действительно от страха.

Паул строго в соответствии со своим именем (от лат. paulus — «малый», «небольшой») воспринимался как незначительное дополнение к секретарше, проработавшей в участке несметное количество лет. Когда-то давно она приводила на работу ребенка, если в садике объявляли карантин, потом — уже школьником — мальчик приходил сам. Теперь, даже будучи студентом, он по-прежнему для всех оставался «ребенком секретарши», незначимым и незаметным. Феномен, в свое время описанный Честертоном в детективных рассказах про отца Брауна: люди в форме — сантехники, почтальоны и т. п. — незаметны. Паул, чуть ли не ежедневно после занятий заходивший в участок, оставался незаметным, как деталь интерьера. Каковой он вовсе не являлся, как выяснилось.

Поступив в медицинский, он, логично, услышал об организации, занимающейся помощью больным и страждущим. И то, что присоединился к этому волонтерскому движению, несомненно, делало ему часть. Если бы не… Если бы не подозрение, что автор фотографии Асеньки — именно он, добрый самаритянин. А если окажется, что ответ на этот вопрос «да», то немедленно возникает целая цепь следующих вопросов — например: а бескорыстно ли он помогает людям или как много внутренней информации полиции он уже успел передать тем, для кого она вовсе не предназначалась, и кому именно?

Все это, стараясь говорить ровным профессиональным тоном, изложил эстонец. Хотя Асенька видела, каких трудов стоило ему сохранять лицо при таком-то афронте.

Сошлись на том, что эстонцы немедленно берут в разработку все, что накопало частное детективное агентство. Работы предстояло море. Представители самых разных структур, умело собранные в одном кабинете ее мудрым шефом, сцепились не на шутку, определяя области деятельности и сферы влияния. Еще бы, в одном, как говорится, флаконе и убийство, и международного размаха дело «самаритян», и полицейское внутреннее расследование, и… Да мало ли что там еще вытянут эти крепко решившие разобраться с преступниками мужики?

Асенька оставила их пока совещаться друг с другом и тихонько, стараясь не стучать каблучками, вышла в коридор. И тут же привалилась к стене. Оказывается, не так-то просто выступать перед такой аудиторией, выдохлась, словно марафон пробежала. Сразу же за ней дверь снова открылась, выпустив в коридор волну жестких споров, и тоже тихо закрылась.

Ее клиент, только что счастливо избежавший уголовного преследования, — даже коню, не то что лодырю-следаку — всем уже было ясно и понятно, что Райво Таал ни разу не преступник, — тихо-тихо ступал по ковровой дорожке коридора, прислушиваясь к тому, что происходило за закрытыми дверями бюро. Вдруг, что-то услышав, он замер возле одной из дверей. Девушка наблюдала, как высокий видный мужчина робко, как застенчивый подросток, переминается с ноги на ногу. Наконец, собравшись, как видно, с духом, он решительно распахнул дверь и шагнул внутрь. После секундной тишины из кабинета в коридор вырвалась череда звуков, не поддающихся опознанию.

Заинтригованная, Асенька временно отложила в сторонку усталость. Ноги сами понесли ее посмотреть, что же такое происходит там, куда только что вошел ее клиент. Там, в кабинете, спешно переоборудованном Витой в филиал походно-полевого госпиталя, собрались все Таалы: обложенная подушками, пристроенная на диванчике Кайса и скульптурная группа из Райво и повиснувших на нем Роберты и Калле. Все крупные, беловолосые, они стояли, почти не шевелясь, занимая едва не все пространство комнаты. То, что это не художественная инсталляция, но живые люди, выдавали плечи: у всех троих от рыданий они ходили ходуном. И слезы… Слезы, конечно…

«Вот что это за звук», — промелькнуло в голове, когда госпожа аналитик заторопилась к себе, не желая оказаться замеченной. И долго еще задумчиво перебирала свои записи, попивая заботливо принесенный Витой кофе, пока, наконец-то, в конференц-зале не закончилось совещание и по коридору не затопали с десяток пар мужских ног, обладатели которых отправлялись доваривать кашу, заваренную госпожой Мартинсоне.

Чуть ли не мгновенно в ее кабинете образовался курьер с огромным букетом роз. Номинально распоряжение отдавал, конечно, шеф, но Асенька справедливо полагала, что без Вечной Жизни тут не обошлось. В качестве подтверждения выполненной работы курьер потребовал фотографию виновницы торжества с цветами. Которая немедленно оказалась в общем чате бюро вместе с поздравлениями и благодарностью шефа.

Подробности мгновенно разнеслись по всему офису, и коллеги поспешили засвидетельствовать свое восхищение и уважение юной сотруднице, сумевшей не только полностью обелить клиента, но и, по сути, раскрывшей целое международное уголовное дело. Восхищение было искренним, хоть и не совсем бескорыстным: по результатам у бюро окажется немало работы на ближайшие несколько месяцев. Такое не каждый день случается.

Однако шеф явно лоббировал тандем Мартинсонов. Уже через час он распределил обязанности, и Рихарду достались «сливки», обычно не перепадавшие помощникам адвоката. И вскоре уже супруги вместе, подвинув вазу с букетом, склонились над записями.