Дело о смертельной ненависти. Отдел спецрасследований

Глава 4. Семейная история

С утра пораньше супруги, прихватив по дороге клиента, покатили в офис. Рихарда ждала ставшая уже привычной адвокатская рутина. Зато Асенька мчалась во всеоружии: в багажнике сумка-переноска со всяческими судками и контейнерами, чтобы в течение дня не отвлекаться на дела суетные, в рюкзачке — блокнот с заготовленными вопросами.

Приступили, едва успев скинуть зимние куртки.

— Скажите, Райво, какие у вас отношения с бывшей?

Клиент, как конь перед барьером, затормозил, буквально на все четыре ноги:

— В смысле — отношения? Нет у нас никаких отношений!

Но терпению Асеньки мог бы позавидовать заядлый рыбак. Если она видела, что рыба клюнула на крючок, она готова была — не рыбу, клиента, конечно, — выводить на чистую воду часами.

— Ну, у вас же общие дети есть, наверное. Как-то же вы в воспитании участвуете.

О, мозоль, на которую наступила девушка, была куда как больной!

После сорокаминутных пререканий, капризов и всяческих отказов разговаривать на тему бывшей клиент наконец «поплыл» — только успевай записывать. К счастью, вовремя включенный диктофон — отличное подспорье в работе.

Не прошло и пары часов, как на картину маслом под названием «Неудачный брак» лег последний, завершающий мазок.

Эпичное по накалу страстей полотно жизни Райво в первом браке выглядело следующим образом: супруга Кайса оказалась далеко не подарком. Яркая, шикарно сложенная блондинка явилась обладательницей весьма склочного и скандального нрава, к тому же избыточно ревнивой. Поначалу это даже тешило самолюбие, но очень скоро навязчивая подозрительность молодой супруги стала изрядно мешать. Объяснить ей, почему он во время бизнес-встреч выключает у телефона звук, возможным не представлялось. Она ревновала бешено и продолжала звонить, пока не накручивала себя до истерики, а их обоих — до полноценного вечернего скандала с недельным отлучением от койки и стола. Находясь между выбором домашнего скандала или звонка от супруги в самый неподходящий момент, Райво попробовал оставлять включенным звук. Теперь проблема выглядела иначе: бизнес-партнеры воспринимали молодого парня как подкаблучника, что делу вовсе не способствовало. Но доказать это Кайсе не получалось.

Поначалу он оправдывался беременностью жены. Партнеры понимающе кивали: беременность, она такая — кому жареную соленую клубнику подавай, а кому — немедленный разговор с мужем. Разговор всяко выходил дешевле — где еще ту клубнику брать, как жарить, сколько солить? Мужики входили в положение. Еще год после рождения Роберты Райво отговаривался тем, что жена — кормящая мать и ей вредно волноваться. Вроде бы это тоже прокатывало.

Но когда очередной шквал звонков и воплей на тему «Я знаю, ты с женщиной, ты мне изменяешь, пока я с ребенком сижу» сорвал переговоры о поставках, которые готовились несколько месяцев, терпение Райво лопнуло. Впервые в семейной жизни скандал закатил он. Еще бы, столько времени, сил и средств ухлопано на поиск стабильного партнера за рубежом! И люди серьезные приехали, адвоката с собой привезли, уже договор обсуждали. А тут после звонка как-то быстро свернулись, попрощались вежливо, пообещали созвониться — и все, до свидания…

Самое паскудное, что ни словом, ни делом, ни даже намерением он повода вовсе не давал. Женился по любви и мысли не держал завалиться в постель с кем-то, кроме Кайсы. Опять же ребенок в семье, положение обязывает. Словом, домой он пришел злой, как черт, и в этот раз твердо решил добиться, чтобы жена знала свое место. А когда она по привычному сценарию обиделась и замолчала, — по опыту известно, на неделю, не меньше, — он собрался и уехал в Турцию. Достало все. Вернулся через семь дней, загоревший, отдохнувший и неожиданно с новым контрактом в кармане. Отдых отдыхом, но встроенная в него коммерческая жилка, похоже, никогда не отключалась.

После этого демарша Кайса вроде бы притихла. По крайней мере, частота звонков в рабочее время снизилась до приемлемого уровня. Благодарный супруг свозил семейство в Испанию на побережье Коста-Брава. Малышка Роберта прекрасно себя чувствовала. Переваливаясь нетвердой детской походкой, она семенила к морю, радостно плюхалась там в свое удовольствие, а потом что-то долго и благодарно агукала, сидя на папиной надежной руке.

Отпуск удался. Жена, кажется, наконец убедилась, что супруг не помышляет о походах налево, и более-менее угомонилась. К тому же, вскоре вслед за Робертой появился Калле, а двое детей поневоле отобьют охоту подолгу зависать на телефоне. Да и усилия Райво в бизнесе привели к ожидаемому финансовому результату, и теперь семья сосредоточилась на строительстве собственного дома в пригороде Таллинна.

Несколько лет прошли мирно. Но после того, как сначала Роберта, а за ней и малыш пошли в школу, у жены снова снесло крышу. Теперь едва ли не ежевечерне она, захлебываясь криком и брызгая слюнями, требовала от мужа участия в делах семьи. Что именно вкладывалось ею в это требование, Райво искренне не понимал. Есть дом, есть две машины, есть средства на оплату каких угодно кружков и курсов — хоть для детей, хоть для супруги. Есть средства на оплату домашней помощницы, которая на своей машине три дня в неделю возит Роберту на танцы, а Калле на плавание. Да черт побери, он обеспечивает семью всем необходимым и гораздо больше сверх того! Какие еще «дела семьи»? Разве по вечерам он не спешит домой, чтобы успеть поиграть с малышами и почитать им сказку перед сном? Разве не возит два, а то и три раза в год семью в отпуск? Разве не выводит жену в ресторан, оставив детей на попечение домработницы? В чем дело? Он исправно отмечал в календаре все семейные праздники и мероприятия, включая соревнования по плаванию у сына и танцы у дочки. Его секретарь вовремя напоминала о подарках и даже несколько раз помогала с выбором. Словом, Райво совершенно не чувствовал себя обязанным уволить домработницу и, вместо того чтобы заниматься делом, просиживать штаны на трибунах возле бассейна или на спортивной скамье в танцевальном зале. Его время определенно стоило гораздо дороже.

Однако у Кайсы имелись свои представления о том, как должен вести себя муж: сидеть дома и заниматься детьми. Райво с ужасом осознавал, что она пытается вылепить из него подобие собственного отца, вечно нездорового, безработного, зато безвылазно сидящего дома с детьми, пока супруга мечется в поисках заработка. Однажды он озвучил свою догадку, высказав при этом вопрос: а готова ли Кайса зарабатывать на содержание дома, если он бросит свой бизнес? Разумеется, вспыхнул очередной скандал, ведь жена, если уж говорить начистоту, со времени их свадьбы и дня не работала. В этом не было ничего ужасного — понятно же, что сначала требовалось закончить университет, потом одна беременность, за ней другая — какая уж тут работа. И двух малышей не больно-то оставишь. Да и, если честно, никакой необходимости в том, чтобы жена работала, Райво не видел. Во всяком случае, финансово он обеспечивал семью более чем неплохо. Разве что она сама захотела бы чем-то заняться для личного развития и расширения кругозора — против этого он ни в коем случае не возражал. Более того, пару-тройку раз, уже после того, как была нанята домработница, предлагал ей места, казавшиеся интересными или перспективными. Однако принимались эти предложения без энтузиазма, а через несколько дней выяснялось, что по какой-то причине эта работа ей не подходит. «Ну, не хочешь — и не надо», — раз и навсегда решил муж и предоставил ей полную свободу действий в этом вопросе. Захочет — сама скажет. Не захочет — пусть сидит дома и варит обеды. Тем более что готовила она и вправду очень вкусно.

Так, в состоянии перманентного скандала они прожили восемь лет.

А потом Райво сломался. Однажды, глядя в перекошенное злобой, орущее лицо жены, он понял, что больше ни дня не желает оставаться с этой женщиной в этом, в одночасье ставшем немилом доме. Поднялся в гардеробную, упаковал на скорую руку то, что подвернулось. Огляделся в поисках того, что еще стоило бы забрать с собой, и с изумлением обнаружил, что кроме личных вещей забирать-то, собственно, нечего: мотоцикл, лыжи, доска для сноуборда, оказывается, уже год назад перекочевали в офис, а точнее, в гараж при офисе. Выходит, он уже год как готов был развестись, просто никак не мог этого осознать.

Оставалось погрузить сумки в машину. Как дезертир, стараясь не смотреть на бьющую посуду жену и зареванные, испуганные мордашки детей, он хлопнул дверью и навсегда покинул свой дом.

— А как с разделом имущества?

Он с недоумением покосился на молодую девушку, которая внимательно слушала всю эпопею его неудавшегося первого брака. Он совершенно позабыл о том, что цель этой исповеди — найти хоть какую-нибудь зацепку, чтобы отвести от него обвинения в убийстве.

— Да я все ей оставил. И дом, и машину.

Выяснилось — и документы это легко подтверждали, — что Райво действительно переписал на бывшую жену все совместно нажитое имущество, и дом, и автомобиль. Фирму, хотя никто этого не требовал, он выгодно продал, так что половина выручки после уплаты налогов тоже осталась ей. Более того, кроме алиментов он, понимая, что работать Кайса вряд ли пойдет, также назначил ежемесячное содержание. Условия развода можно было бы назвать более чем щедрыми. Все, что он хотел в обмен, — это видеться и общаться с детьми. Ему категорически не хватало сказки на ночь и доверчивого детского поцелуя перед сном. Но тут он потерпел полнейшее поражение. Каждый раз, когда он переступал порог дома, Кайса устраивала скандал, и он вынужден был ретироваться. Она же наутро вызывала врача и получала справку, что детям визиты отца вредны, поскольку провоцируют нервный срыв, бессонницу, а у малыша Калле даже ночное недержание.

Были беседы с консультантом по вопросам семьи, были встречи с детьми на нейтральной территории в присутствии консультанта. Райво старался как мог, но через полгода, возненавидев не только Кайсу, но и всех консультантов мира, — осознавая, впрочем, что они этого не заслужили, — прекратил сопротивляться. И, получив решение суда, в котором ему предписывалось держаться от бывшей жены и детей подальше, по-настоящему хлопнул дверью и переехал в Латвию.

Уж здесь он точно не мог бы, даже случайно, встретиться с членами семьи на улице.

Видно было, что мужика крепко припекло. Раз начав, он не мог остановиться, пока, как на исповеди, не выложит внимательной слушательнице все, что копилось годами и десятилетиями в душе с виду благополучного во всех отношениях — если, конечно, не считать убийства жены — мужчины.

Незаметно прокравшаяся в кабинет Вита умудрилась, ни разу не прервав печальную повесть, подать на подносах горячую, сдобренную собственноручно выращенным на подоконнике лучком солянку и мясо по-французски. Легким кивком в ответ на быстрый взгляд Вечная Жизнь также дала понять, что молодой муж в правах на питание не ущемлен и уже накормлен. Женщины хорошо понимали друг друга: имело смысл с утречка пораньше поколдовать на кухне, чтобы получить от клиента как можно больше информации. Опять же, сытый мужчина гораздо лучше мужчины голодного — тут их мнения полностью совпадали.

Едва запах пищи достиг носа Райво, сработали условные рефлексы. Не прерывая разговора, практически не глядя в тарелку, он мгновенно умолотил поданное, даже не отдавая себе отчета, откуда и почему взялась еда. «Все-таки в человеке много животного», — усмехнулась Асенька про себя, не забывая мысленно похвалить собственную предприимчивость. Сделай они осознанный перерыв, вряд ли удалось бы вернуть клиента на те же рельсы. Мудрая Вита вовремя утащила тарелки, подав традиционный кофе с печеньками.

По результатам беседы выходило, что эстонец покинул Эстонию, но не свои обязательства перед первой семьей. То, что он все это время не имел возможности встречаться с детьми, не перечеркнуло в нем отцовские инстинкты. Все эти годы он платил бывшей супруге не только весьма внушительные алименты на обоих детей, но и дополнительные средства на ее личное содержание. Более того, лишенный шанса хоть как-то воспитывать собственных детей, Райво думал об их будущем: на каждого ребенка он открыл специальный счет, с которого планировалось оплачивать учебу после окончания школы. Уж что-что, но финансовое благополучие своим отпрыскам он точно обеспечил.

При таком раскладе, даже имея гиперскандальный характер, никто не будет резать курицу, несущую золотые яйца. И здесь уцепиться было не за что.

Однако что-то никак не давало Асеньке покоя. Словно какая-то заноза, оно беспокоило и требовало внимания. Отправив выдохшегося, измученного клиента с водителем в отель, она пошла к шефу.