Дело о полянах Калевалы

Глава 5

Погода удивительным образом наладилась. После дождя в лесу все заиграло и переменилось. Воздух, свежий, пропитанный озоном и свежестью, пах терпкой хвоей, клюквой и грибами. Неумолчно щебетали птицы, вспархивая из-под ног, перелетая с ветки на ветку, гоняясь друг за другом шумными стайками. Отросшие в этот год новые веточки елей и сосен, нежно-салатовые, мягкие и пушистые, пригибались под своим весом, как страусовые опахала. Высокие, по пояс, папоротники, плотные метелки хвощей, разноцветные ковры зелени, маленьких лесных цветов — белоснежных звездочек, розовых и лиловых лесных орхидей, мхов, камнеломки. На пути им встречались поляны, заполненные кустиками черники, блестящей, стелющейся брусники, пышной пеной белеющей земляники. Однажды им открылась огромная прогалина, до пределов видимости полная ландышей, и никто не смог сдержать восхищения.

Лещинская пробиралась в зарослях, подняв голову к едва видимому сквозь кроны деревьев небу с изумленным и сияющим, как у ребенка, лицом. Глядя на нее, Краснов тихо улыбался сам себе, будто сам был причастен к тому великолепию, которым встретила Марину карельская природа.

Они шли уже около получаса. Марина, как обычно, молчала, а вот Котя оказалась интересной, говорливой собеседницей. Всю дорогу они с Красновым обменивались шутками и служебными байками. Он рассказывал ей про свои походы, а она делилась местными легендами.

— Все началось-то не просто так, — поведала она. — Экая невидаль — старый дом! После войны в здешних лесах не редкость найти остатки бывшей деревни или какое-нибудь убежище. Я сама не видела, но говорят, что находили и более старые постройки, неизвестно кем и когда брошенные, почти съеденные лесом или наступающими болотами. Обычно это просто строения, опасные тем, что могут обрушиться вам на голову. Или змея там схоронится. А здесь сразу, как нашли этот дом, так сразу неладное начало происходить. Вот мы придем, вы сразу почувствуете, как там неуютно. Будто кто смотрит за тобой, мысли назойливые в голову лезут. А ночью и с костром, и с людьми тошно — кажется, кто-то за спиной у тебя стоит. Словом, жутковато… Лесорубы потому и бросили там лес валить, что стало им казаться, что на опушку выходит кто. Большой, больше собаки и сидит, ждет, глазами светит… Ну, лесорубы, они понятно — мужики бывалые, чего им собаки бояться? Ну сидит и сидит. А однажды кто-то из них отлучился по нужде, а вернулся весь в крови, лицо разодрано, и ничего сказать не может — как память отшибло. С тех пор долго никто туда не совался.

— Собака, говорите? — задумчиво повторил себе под нос Ярослав, переступая поваленное дерево.

— Ну а потом, уж не знаю, за каким чертом, — продолжала, шагая впереди, Котя, — занесло туда пару студентов. Не то потерялись, не то дорогу попутали, но только пришли они и начали трепаться, что видели ведьмину избушку. И у порога сидела опять же большущая собака. А потом в лесу казалось им, между деревьями мелькал силуэт женщины. Они ее кликали, но никто не ответил. В общем, такая вот ерунда. С тех пор и повадились туда паломничать за своей порцией острых впечатлений. Уж и запрещали, да что там?

— Вы-то сами не замечали ничего подобного? — вставила Марина, раздвигая перед собой здоровенные папоротники. — А то уж больно смахивает на бабкины страшилки.

— Да кто его знает? — пожала плечами девушка. — Странновато там, ясен пень. А уж что там кому виднеется — не мое дело. Сама я никого не видела, но что волки там могут быть, а то и медведь заплутавший — это возможно. Люди? Ну кто знает… Браконьеры, оно дело такое, всюду шастают. Им, конечно, тоже не с руки отвечать, если их кто зовет.

— А последний случай приключился два года назад как раз, и около того времени, как Оленева пропала, — вспомнила Котя. — Тоже пошли двое к поляне, молодцы какие, Блинтайм встречать — тоже мне, эльфы! Обратно один другого на руках тащил. Орет как резаный и тащит. Ну, у одного бошка пробита — на него, со слов второго, обрушились потолочные балки. А второй твердит, что на него собака бросилась и глотку перегрызть хотела. Вот только на руках, на плечах у него порезы, как от ножа, а не как от когтей, и следов укусов не видать было. Назад воротимся, могу показать вам это дело, — добавила она, заметив, что Краснов, первый раз слышавший подобное, недовольно хмурится.

— Что за… Блинтайм? — Лещинская застряла, не в силах самостоятельно перебраться через нагромождение поваленных деревьев.

— Да черт его, — буркнул было Краснов, возвращаясь и помогая женщине преодолеть преграду. — Первомай, что ли? Оленева вроде накануне пропала.

— Он самый, — за сержантом оглушительно хрустели ветки.

— Бельтайн, — чуть склонившись к Лещинской, шепнул Краснов. Та ответила ему вопросительным взглядом, и он объяснил:

— Кельтский праздник начала лета, связанный с началом пахоты и выгона скота. Традиционно должен был обеспечить плодородие всему живому, как понимаешь. А еще на Бельтайн жгли костры и обновляли в домах огни, — так же шепотком продолжал он, порой покачиваясь при ходьбе по неровному пути, едва не прикасаясь губами к ее волосам и маленькому розовому уху. Было что-то, что неодолимо влекло к ней, запах, что ли, особенный, легкий, похожий на яблоневый цвет.

— А огонь — это символ Семаргла. Считалось, огонь способен проходить по всем слоям земли, а Семаргл, который, будучи хранителем абсолютного знания, также служит проводником между мирами, сам появляется из огня. Мы его уже видели сегодня на вышивках, — напомнил он внимательно слушавшей его Лещинской. — Собака такая большая, с крыльями…

Спустя некоторое время непролазная тропа, по которой их вела Котя, расширилась, и Краснову даже показалось, что местами подо мхом и палой листвой он видит дорожную колею. Затем наличие некогда проложенной дороги стало очевидным — кое-где попадались выложенные по краю камни, старые деревья стояли по ее краю ровным рядом, когда низкорослый молодняк пробивался все ближе к центру, нависал, сплетаясь ветвями, над головой. В глаза бросился огромный валун, замшелый, изъеденный лишайниками, серебристо-серый, покатый, как спина бобра. На обращенной к дороге стороне камня была высечена некая запись, от времени неразборчивая, полустертая. Краснов, стараясь не привлекать внимания Коти, задержался возле камня, чтобы прочесть, что же там написано.

— Налево пойдешь — коня потеряешь? — пошутила Лещинская, проходя мимо него. Краснов удивленно обернулся к ней, и ему показалось, что она задорно улыбнулась ему.

— Возможно, — ответил ей улыбкой Ярослав. — Этой надписи не меньше двухсот лет, а сказано там что-то вроде «осторожно, впереди овраг».

— Ага, — кивнула Марина, — дорожный знак — впереди неровности! — и она даже театрально взмахнула рукой. «Что это с ней? — изумленно подумал Краснов. — Никак теперь она мне понравиться вздумала?»

Наконец, впереди сквозь ряды стволов показался просвет, и вскоре они очутились на краю леса. Только что они шли по относительно ровной местности, и вдруг земля под ногами вздыбилась и распалась, рассеченная, будто по ней прошелся гигантский плуг. Перед ними лежал глубокий овраг с крутыми каменистыми склонами. Кое-где на нем зеленели хвощи и папоротники, поросль мелкого шиповника. Внизу по камням бежал быстрый неглубокий поток. На другой стороне оврага, которая соединялась с первой небольшим каменным, на вид довольно крепким мостом, виднелась широкая прогалина, обрамленная ельником. На ней, хорошо видимый, стоял дом. Это была обычная русская изба, низкая, покосившаяся, вросшая по самые оконца в землю. На ее полуразвалившейся крыше росли несколько деревьев, с одного краю на крышу упорно лезли вьющиеся растения, высокая и густая, как конская грива, трава скрывала ее понизу. Даже отсюда было заметно, что некогда изба была богато украшена — на продавленных пустых окнах висели шелковисто-серебряные резные наличники, вдоль карнизов и выступов вился вычурный узор, перемежающийся вырезанными конскими или змеиными головами. Приглядевшись, можно было увидеть даже затертые и поблекшие краски. Позади избы виднелись останки бывшего сарая или скотного двора — скелет опорных балок с оползающей дранкой.

Осторожно перебравшись на другую сторону, следователи принялись осматриваться. Кое-где на поляне были видны колья, некогда служившие опорой ограде, иногда под ногой хрумкала сгнившая доска. Пройдя ближе, Краснов легонько толкнул Лещинскую под локоть, и кивком головы указал на пространство позади избушки. Там, до самой кромки леса, будто кольчужный пояс, змеились ведьмины кольца, образованные плотными пучками белых цветов. Это было неожиданное и несколько пугающее зрелище. Со стороны могло показаться, что здесь разгулялся ленивый садовник, позволивший поляне полностью зарасти, но, тем не менее, выкосивший все вокруг ровных плотных колец и до травянистого подшерстка выдравший всю растительность в их центрах. Посреди непролазного леса такое, кажущееся делом рук разумного существа, творение поражало. Ярослав никогда не считал себя трусливым, да и опасных ситуаций он пережил немало, но сейчас он кожей чувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Впрочем, внутренний голос подсказывал — это не угроза, это оценка и проверка. Если выдержишь испытание — награда будет щедрой…

Он посмотрел на Марину, пытаясь понять, что же чувствует она. Женщина явно ощущала себя не в своей тарелке. Она была бледна, глаза возбужденно блестели, а дыхание было тяжелым, будто ей не хватало воздуха. Она растерянно озиралась, словно чего-то ожидая. Столкнувшись глазами с Ярославом, она поспешно отвела взгляд и принялась что-то осматривать у себя под ногами.

— Все в порядке? — негромко спросил он, чуть коснувшись ее рукава, но она вдруг отшатнулась, как если бы он дотронулся до нее раскаленным железом.

— Я хочу уйти отсюда, — она с мольбой взглянула на него. — Это место… В моей голове голоса, их много… Они шепчут мне вещи, о которых я не хочу слушать!

В ее васильковых глазах было страдание. Ярослав постарался как можно нежнее взять ее за плечи, на этот раз она не сопротивлялась.

— Что бы это ни было, оно испытывает нас, — попытался объяснить он. — Не бойся, я смогу защитить тебя! Если ты их слышишь, может, и они услышат тебя. Попытайся спросить что-нибудь…

— Я бы с радостью, — подумала, перебарывая волнение, Марина. — Но мысли у меня сейчас совсем не об учительнице.

Поскольку она замешкалась с ответом, Краснов отступил в сторону и теперь шел во двор, где среди обширного малинника проглядывали очертания какой-то постройки, а поверх возвышался не то столб, не то стела, увенчанная резной фигурой и знаками. Но стоило им одновременно подумать о том, что может быть вырезано на этом столбе (про него упоминалось в докладе, — подумала Марина), как раздался протяжный не то вздох, не то всхлип, и Котя рванулась в сторону моста. Оба экстрасенса невольно последовали за ней и, поравнявшись, обомлели.

Внизу, на камнях, упершись в спущенные до воды ветви кустарника, лежало, ярко белея на солнце, едва ли не детское тело. Вода, журча и пенясь, стянула с него одежду и куколем намотала на верхнюю часть туловища, обнажив девичий впалый живот и бесстыдно раскинутые тонкие ноги. Одно колено было неестественно вывернуто. Краснов проследил взглядом примерный путь до верха обрыва — практически никаких следов, лишь слегка примята скудная зелень. На камнях поблизости не видно следов крови — если она и была, ее смыло потоком.

— Идемте, — чуть охрипшим голосом позвала сержант. — Поможете мне вытащить ее, а затем вернемся в город за группой. Мне не хочется вас здесь оставлять, — чуть помолчав, добавила она. — Не из-за недоверия, конечно. Вдруг что, вы отсюда сами не выберетесь, пожалуй…

Краснов почувствовал, как Лещинская повисла у него на локте мертвым грузом — ее ногти больно впились ему в руку даже сквозь одежду. Взгляд у нее был стеклянный. Ярослав знал с чужих слов, что она боится всего, что непосредственно связано с мертвецами, но и представить не мог, что она будет так шокирована.

— Тебе не обязательно подходить близко. Останься наверху, она одна не справится, — попросил Марину Ярослав, осторожно разжимая ее железную схватку. К его удивлению, она покорно опустила руки и только затравленно глядела, как сержант, закатав штанины и сняв чулки, осторожно спускается по валунам вниз.

— Это ты меня звала? — сокрушенно спрашивал Краснов, следуя за Котей. — А я не успел, не смог тебя спасти.

Сколько ей было лет? Она казалась совсем ребенком. Очень худая, хрупкая, неоформившаяся и легкая — не понадобилось больших усилий, чтобы аккуратно вытащить ее на берег. Котя первым делом бегло осмотрела тело, вполголоса комментируя повреждения. Внешне их было мало, но Краснов знал, что после такого падения на камни в теле девушки осталось мало целых костей, и вон тот лиловый кровоподтек за ухом и стал причиной смерти. Стараясь не поскользнуться самому, он придвинулся ближе и натянул девушке юбку на окоченевшие ноги. За время работы с полицией ему довелось быть свидетелем самых циничных обращений с мертвыми, будто те никогда и не были живыми людьми. «Им все равно», — говорили ему врачи, с презрением набивавшие вскрытые трупы внутренностями, как кукол сеном, перед выдачей родным. «Кому какое дело?» — спрашивали инспекторы дорожного патруля, выволакивая из раскореженных машин бесстыдно нагие тела. Но Краснову было глубоко омерзительно это овеществленное отношение. Сидя перед мертвой девушкой, он никак не мог поверить, что на этом для нее все оборвалось.

— Похоже на несчастный случай, — подняла к нему лицо Котя. — Нет ни следов насилия, ни ножевых, к примеру, ранений… Лежит примерно с ночи. Конечно, потом все проверят, но… Какая глупость, что за черт ее сюда принес?

Ярослав посмотрел на руку мертвой девушки, где на запястье держалась вымокшая разноцветная фенька и подумал, что кое-какие ответы для него очевидны, но вслух ничего не сказал. Тщательно оглядев все вокруг, они начали подниматься к мосту, где жалась потерянная Марина Лещинская.