Дело с тройным дном

Глава 1 ВЕЧЕР НЕОЖИДАННЫХ ВСТРЕЧ

Современная жизнь — это постоянная игра в чет-нечет, особенно если это жизнь частного детектива. Две недели прошли для Глеба Кольцова в сером унынии. Клиенты почему-то не спешили подбрасывать заказы, даже коллеги-конкуренты не тревожили своими звонками. Одним словом, полный застой. Но с понедельника все круто изменилось, как будто река прорвала дамбу.

С утра частный детектив Кольцов побывал в Краснопресненском районном суде, где слушалось дело бизнесмена Туликова, который обвинял Глеба в недоброкачественном исполнении контракта. В качестве ответчика частный детектив Кольцов лишь присутствовал, все остальные действия судебно-процессуального характера проводил адвокатч Роман Штрайхер, одна из звезд московской элиты защитников. После непродолжительного разбирательства суд пришел к выводу, что бизнесмен Тупиков, нанимая частного детектива, провоцировал его на противоправные действия (а именно, промышленный шпионаж и контрабанда чужой интеллектуальной собственности). Соответственно, эти действия подходили уже под разряд уголовных статей. И теперь судебное решение было конкретным: возбудить уголовное преследование против самого Туликова. Впрочем, эти детали нисколько не волновали ни Кольцова, ни его адвоката. После заседания они плотно перекусили в небольшом уютном ресторанчике и расстались, довольные друг другом.

Выйдя из ресторана, Глеб позвонил в офис, его компаньон и секретарь-делопроизводитель по совместительству Натаха сообщила, что сегодня их посетил «жирный» клиент с серьезным заказом. Но так как она не была уверена, как скоро освободится Кольцов, клиента переназначила на следующий день. Сегодня у Глеба и впрямь было не то настроение, чтобы заниматься подобными делами. Тем более что вечер обещал быть весьма и весьма насыщенным. Его приятель, кинорежиссер Аполлон Марсов, наконец нашел деньги для своего фильма и в ближайшее время должен был приступать к съемкам, а так как деньги уже поступили на счет, грех было такое мероприятие не обмыть. На сегодня была намечена презентация, и, учитывая, что Глеб Кольцов являлся техническим консультантом при написании сценария и, возможно, будет консультантом на съемках самого фильма, его включили в список празднующих.

Гуляла съемочная группа в арендованном на вечер кафе недалеко от «Мосфильма». За длинным столом собрались человек тридцать, в основном технический персонал и несколько начинающих, еще никому не известных актеров. «Звезды», которым отводились главные роли, как всегда принимали участие в нескольких проектах одновременно и поэтому не имели ни одной свободной минуты. Презентация началась, как обычно, с шампанского и длинной заумной речи режиссера и сценариста в одном лице. Потом настала очередь водки и тостов от остальных членов творческого коллектива. Мало-помалу банкет плавно перешел в стадию хмельного производственного совещания, где то и дело звучали термины типа «крупный план», «задний план», «общая панорама». Участники будущих съемок были в своей стихии, а Кольцов неожиданно почувствовал здесь себя чужим.

К десяти вечера он покинул кафе «по-английски». Улица встретила его свежестью второй половины осени, листья с деревьев опали, дул сырой ветер и с черного ночного неба капало что-то непонятное. Застегнув на все пуговицы свой плащ и подняв воротник, Глеб не спеша брел в направлении набережной. Хотелось постоять у чугунного парапета, посмотреть на темные, вяло текущие воды Москвы-реки и попытаться поразмышлять о чем-нибудь вечном. Такое с частным детективом случалось довольно редко, в основном после хороших возлияний.

— Глеб Иванович, — неожиданно его окликнул незнакомый мужской голос. Кольцов остановился и медленно обернулся. В нескольких шагах от него стоял молодой мужчина в длинном сером плаще. Лицо было незнакомым, но слегка приплюснутый нос и шрам над губой наводили на мысль, что молодой человек, несмотря на респектабельный вид, не банковский клерк или служащий коммерческой фирмы.

Первая мысль была конкретной и соответствующей роду деятельности частного детектива: «Тупиков решил восстановить «справедливость» при помощи костолома». Сразу же рефлексы, выработанные годами в спец-подразделении КГБ, взяли контроль над расслабленным алкоголем телом. При первой же попытке нападения Глеб был готов дать отпор.

— А кому он понадобился? — поинтересовался Кольцов, расслабляя мышцы тела, чтобы в случае опасности моментально сгруппироваться.

— С вами хотят побеседовать, — четко произнес молодой человек, не меняя своей позы.

— Кто и где?

— Кто — узнаете при встрече, а где? Ну, в общем-то недалеко, — ответил незнакомец, после чего мягко улыбнулся и добавил: — Вы не бойтесь, у нас машина. Доставим быстро, а потом вернем куда скажете.

Улыбка незнакомца показалась Глебу издевательской, он хмыкнул ему в ответ и раздельно произнес:

— Специфика моей работы не позволяет бояться, но заставляет быть осторожным.

— Значит, едем?

— Едем.

За углом у тротуара их поджидал припаркованный джип «Опель-Монтерей» цвета металлик, фары были погашены, но двигатель равномерно работал.

— Прошу. — Незнакомец открыл заднюю дверцу и, как только Глеб опустился на комфортное кожаное сиденье, мягко закрыл за ним дверь. Сам же занял место рядом с водителем. Но прежде чем внедорожник тронулся с места, молодой человек извлек из кармана портативную рацию и щелчком включил ее. — Говорит Гранд, — сказал он в микрофон. — Доложите обстановку.

Динамик рации зашуршал, и оттуда донеслось:

— Докладывает Конкисгадор-один, у меня все чисто. — Почти сразу снова последовал очередной доклад:

— Говорит Конкистадор-два, у меня тоже все чисто.

— Ясно, — ответил незнакомец. — Мы выезжаем.

Вспыхнули фары «Опеля», и внедорожник плавно сорвался с места. Глядя на мелькающие столбы освещения, Глеб внезапно ощутил приступ острого желудочного спазма. Причиной ему была не дорога, джип несся вперед довольно мягко. Детектива встревожили радиопереговоры. Переведя взгляд на широкие затылки сидящих впереди, Кольцов подумал про себя: «Лучше бы это были быки от Туликова». Но незнакомцы явно не являлись головорезами обиженного бизнесмена, это были представители какой-то из спецслужб. Время от времени ему приходилось сотрудничать с теми или иными департаментами, и Глеб Кольцов знал на собственном опыте, что спецслужбы обращаются к частнику только в одном-единственном случае, когда возникает необходимость в выполнении наиболее опасной, сложной и грязной работы. И выполнить следует так, чтобы в случае провала всех «дохлых кошек» повесили на исполнителя, а на заказчика даже тень не упала.

В Течение часа «Опель-Монтерей» петлял по улицам Москвы, потом свернул в узкий переулок, в торце которого находилась огороженная бетонными перекрытиями стройка. Машину ждали. Едва джип приблизился к воротам, как навстречу бросились двое крепких парней в нелепых старых телогрейках и не менее нелепых шапках-ушанках. Широко распахнувшиеся ворота пропустили «Опель» внутрь. Через лобовое стекло Глеб разглядел бетонный остов строительства, рядом высился башенный кран, возле которого замерло несколько грузовиков с безжизненно потухшими габаритами.

Джип остановился в стороне от строительства, незнакомец в этот раз не стал покидать салон авто, только кивнул головой в сторону освещенного строительного вагончика и негромко произнес:

— Вас там ждут.

Глеб молча выбрался из машины и зашагал в указанном направлении. Под ногами чавкала липкая грязь, вечная спутница любого строительства. Подойдя к вагончику, частный детектив тщательно соскоблил грязь с подошв туфель о врытую в землю железную пластину и поднялся по зашарканным ступенькам. Без стука толкнул дверь.

Внутри располагалась контора строительства. Вся обстановка состояла из старого, с потрескавшейся лакировкой письменного стола в торце помещения и вытянувшейся у окна длинной деревянной лавки, возле нее ютились грубо сколоченные неокрашенные табуретки. Стены были завешаны всякой всячиной, от засиженных мухами цветных картинок с голыми девицами до выцветших от времени некогда алых вымпелов «Ударник соцсоревнования». Но внутренняя обстановка конторы не произвела на частного детектива особого впечатления, пока он не увидел того, кто его терпеливо ждал.

За письменным столом с допотопным телефонным аппаратом, потрепанным еженедельником, банкой из-под «Черной карты», заполненной разнокалиберными шариковыми ручками и разноцветными карандашами, под древней настольной лампой сидел сам Генерал.

На этот раз Генерал, вопреки им же установленной традиции, был в обычном цивильном костюме.

— Ни фига себе! — вместо приветствия выдал Глеб. Он не был подчиненным Генерала, поэтому мог позволить себе немного похулиганить. — Неужели вы сменили поле деятельности? Или все-таки на службе, но ушли в глубокое подполье? Иначе такой секретности не пойму.

Шеф РУБОПа не принял веселого тона еще находящегося под хмельком гостя, а серье-зно произнес:

— Сегодня днем Службой внутренней безопасности МВД в Санкт-Петербурге при получении взятки был арестован Олег Донцов.

Веселье и хмель мгновенно улетучились. Со старшим оперуполномоченным майором Донцовым Глеб был знаком около десяти лет, у них было несколько совместных дел. Олег был толковым сыщиком и отличным бойцом, он однажды спас жизнь Глебу, такое не забывается. Донцов жил на широкую ногу, но обходился без взяток, помогая частному сыщику, он всегда получал свою долю. Конечно, это было не по закону, но всегда шло на пользу общему делу — раскрытию преступлений.

— Его взяли при свидетелях при получении ста тысяч долларов от управляющего Ангарским оловоперерабатывающим комбинатом Эльдара Сагитова. Оформлено все честь по чести: видеосъемка, банкноты с надписью «Взятка» и даже ультрафиолетовая краска на ладонях Донцова, — в деталях объяснил ситуацию Генерал.

— Он не мог требовать с барыги деньги, — уперто пробормотал Глеб.

— Я знаю, — соглашаясь, кивнул шеф главной конторы по борьбе с ОПГ. — Олег не имел никаких дел с Ангарским оловянным заводом, да он вообще не имел никакого отношения к этой сфере. В сущности, последний год он выполнял при мне функции офицера по особым поручениям, вот поэтому его-то и выбрали на роль лопаты, которой будут рыть под меня.

— Как он оказался в Питере?

— Там проходил симпозиум представителей Интерпола в странах СНГ. Ты же знаешь, Олег тоже числился за этой организацией.

— Знаю, — тяжело вздохнул сыщик.

— Но не это главное. — Генерал вопросительно взглянул на Кольцова, как бы решая, говорить ему или нет. — Главное то, что его вытащили из Москвы и, арестовав, закрыли в спецкорпусе «Крестов», где смогут совершенно спокойно выколачивать из него нужные им показания. А я ничего не могу предпринять. В случае, если сделаю какое-то телодвижение, оно тут же будет зафиксировано и отмечено как попытка помешать ходу следствия. Еще один козырь против меня.

— И что же это получается? — спросил сыщик. Он уже все понял и даже сообразил не только, что получается, но даже какая ему выделена роль в этом генеральском пасьянсе.

— Получается, что тебе выпала почетная роль — дружка отмазывать, — невозмутимо ответил ему главный борец с организованной преступностью.

— Вот как все здорово у вас выходит, — возмутился Кольцов. Долгие годы плавания в море частного предпринимательства научили его главному правилу: ни одна сделка не заключается без торга. И в таком деле необходимо как можно больше выторговывать для себя, своей выгоды. В противном случае сочтут за «лоха» и никакого тебе уважения и престижа. — Здорово получается, — повторил сыщик, глядя на Генерала в упор. — На вас наезжают такие силы, что вы со всем своим аппаратом, не побоюсь этого слова, всемогущим боитесь даже шелохнуться, а я должен всех спасать, хотя и не супермен, не Человек-паук и даже, на худой конец, не внук майора Пронина. Я простой человек, которого можно остановить одной вот такой девятиграммовой пулей. — И Глеб расставил пальцы правой руки.

— Я не собираюсь выслушивать твои стенания, — неожиданно взорвался Генерал. — Если ты не выручишь своего товарища, то Олег уйдет в Нижний Тагил лет на десять-двенадцать, если вообще вернется. Меня, конечно же, сразу под зад коленом, на большее, я думаю, не осмелятся, слишком старый я еж. — Начальник ГУБОПа на мгновение перестал перечислять возможные последствия произошедшего и сурово взглянул на сидящего напротив Глеба. — Ну а кто займет мое место? Вряд ли кто-то из моих замов, тогда не стоило весь этот огород городить. Просто могли бы меня перевести на другую работу без особых усилий. Если помнишь, существует такая формулировка для СМИ, а раз решили выгнать со скандалом, то на мое место решено посадить чужака. А как известно, новая метла по-новому метет. Не исключено, что под санитарную обработку попадешь и ты как человек, опасный уже тем, что слишком много знает. И тут возможны два варианта: либо законопатят туда же, где и Донцов будет отбывать срок, либо, что наиболее вероятно, зароют в землю. Метра эдак на два, как говорится, «нет человека — нет проблемы».

Генерал снова замолчал и вопросительно посмотрел на Кольцова, но частный детектив продолжал упорно гнуть свою линию:

— Я ведь уже сказал, я — обычный человек, состоящий из кожи, мяса и костей. А не древнегреческий атлант, небо на своих плечах я удержать не смогу.

— Не валяй дурака, Каскадер, — сорвался на крик Генерал, припомнив Глебу его прозвище, данное друзьями в Афганистане во время службы в отряде специального назначения «Каскад». — Ты не один, как хочешь показать, ты далеко не один. За то время, что копошишься на ниве сыска, ты оброс не только милицейскими связями или фээсбэшными. Думаешь, я не знаю о банкирах и ворах в законе, для которых ты время от времени выполняешь щекотливые поручения? По некоторым из которых тебя давным-давно пора было упрятать в «чалкину» деревню. А я смотрю на твои невинные шалости сквозь пальцы. Так что ты мне тоже обязан.

Кольцов внимательно выслушал пламенную речь и, чтобы оставить за собой последнее слово в споре, возразил:

— Не только банкиры и уголовники, среди моих клиентов даже члены правительства попадаются, — и наигранно вздохнул. — Еще Иисус сказал: «Кто без греха, пусть бросит в меня камнем». Но все это лирика. — И голос Кольцова внезапно зазвучал, как сталь на морозе, жестко и безапелляционно. — Меня интересует другое, на какую помощь лично с вашей стороны я могу рассчитывать, если возьмусь за это дело?

— Пока я могу оказать тебе только информационную помощь, — поспешно ответил шеф ГУБОПа. Сунув руку за лацкан своего пиджака, он извлек прямоугольную пластиковую визитку и, протягивая карточку Кольцову, произнес: — Звони только по этому номеру.

«Ну хоть шерсти клок», — пряча визитку, подумал Глеб. Аудиенция была закончена, перешедший на конспиративное положение главный борец с организованной преступностью дал частному детективу двое суток на обдумывание ситуации и подготовку хотя бы примерного плана действий.

«Да уж, — размышлял Глеб, сидя на заднем сиденье «Опеля-Монтерей», когда два губоповца везли его обратно. — Попробуй составить хотя бы какой-нибудь план при таком объеме информации... Хочешь не хочешь, а придется скрести по сусекам. В первую очередь надо пообщаться со смежниками из ФСБ, нынешнее племя чекистское хлебом не корми, дай за жабры ухватить друзей-конкурентов. Они-то должны быть в курсе происходящего».

Погруженный в свои размышления Кольцов не заметил, как внедорожник, свернув с улицы, въехал во двор его дома. Очнулся сыщик, только услышав, как его сопровождающий по рации связывается с экипажем сопровождения. Ни «Конкистадор-1», ни его коллега «2» слежки или чего другого подозрительного не обнаружили.

— Все чисто, — повернулся к Кольцову оперативник.

— Значит, темным силам моя скромная персона не нужна, — ответил Глеб, выбираясь из теплого и комфортабельного салона внедорожника наружу, в пропитанную сырым холодом ночь. Едва за частным детективом захлопнулась дверца, как джип сорвался с места, через мгновение растаяв в темноте.

Несколько минут Кольцов стоял возле своей многоэтажной «свечки». Основная часть жильцов уже благополучно спала, набираясь сил перед новым трудовым днем. Но кое-где еще светились окна полуночников. Глеб взглядом отыскал свой этаж и окна своей квартиры, но ничего не смог разглядеть, кроме черноты ночи.

«Н-да, силам зла явно не до меня», — почему-то с сожалением подумал сыщик и неторопливо направился к двери подъезда.

Через минуту лифт поднял его на четырнадцатый этаж. Вытащив связку ключей и отперев входную дверь, Кольцов вошел в прихожую и уже было протянул руку к выключателю, как неожиданно заметил, что из спальни скупо просачивается свет ночника. Сыщик готов был поклясться, что еще несколько минут назад окна были совершенно темными. Рассчитывать на то, что его посетила прекрасная незнакомка, не приходилось.

«Кажется, насчет невнимания сил зла я погорячился», — подумал Глеб, протягивая руку к вешалке. Полтора года назад сыщику уже довелось столкнуться на пороге собственной квартиры с бригадой домушников. Оружия тогда под рукой не оказалось, пришлось вступить врукопашную. В будущем, дабы не испытывать судьбу- злодейку, детектив устроил за вешалкой тайник, где держал «марго», одомашненную модель малокалиберного спортивного пистолета «марголина».

Бесшумно отодвинув декоративную панель, Глеб сунул руку в отверстие и тут же отдернул назад. Тайник был пуст...

Глава 2 ПЕРСПЕКТИВНЫЙ КОНТРАКТ

Вырывавшийся из-за угла ветер-хулиган подхватил с тротуара горсть желтых кленовых листьев и швырнул их в припаркованную рядом грязно-белую «тройку». Мокрые листья тут Же прилипли к лобовому стеклу, образовав причудливый узор. Сидящий за рулем «Жигулей» Волк недовольно поморщился, листья ухудшали обзор, а это было неправильно. Он включил автодворники, и две резиновые щетки проворно смахнули подарок осени.

Освободив лобовое стекло, Волк снова уставился немигающим взглядом в одну точку въезда во двор, фиксируя всех проходящих.

Очередной порыв ветра погнал по серому небу пузатую свинцовую тучу, напоминающую мешок с картошкой. По крыше «Жигулей» забарабанили тяжелые капли, но вскоре ветер-сорванец погнал толстобрюхую тучу дальше.

— Б-р-р, — поежился сидящий рядом с Волком Зомби и нервно передернул плечами. — Не люблю я, когда вот так вот стучит, прямо психую. В древние времена, когда-то я читал, каплями воды инквизиторы пытали еретиков. Пару часов капля постучит по выбритой макушке, и все... крыша съехала.

Волк на мгновение скосил глаза на напарника, уголки губ дрогнули в едва заметной усмешке, и он с плохо скрытой иронией заметил:

— А ты, как я посмотрю, эрудит.

— А ты внимательней смотри, — неожиданно окрысился Зомби и с вызовом попытался выпятить свою впалую грудь. — Я, между прочим, школу закончил всего с двумя четверками. Два года в Пянджском погранотряде оттрубил, на дембель ушел старшим сержантом и в университете до третьего курса доучился. Это уже потом из-за дури с катушек слетел и все потерял.

— Ну-ну, — неопределенно ответил Волк и снова переключился на наблюдение. Этих двух совершенно разных людей судьба свела неделю назад.

Сорокавосьмилетнего крепыша с абсолютно не запоминающимся лицом и двадцатипятилетнего худого и длинного парня. Один был матерым наемным убийцей, высокооплачиваемым киллером, который за две пятилетки своей «индивидуальной деятельности» уложил в сырую землю не один десяток больших людей. Другой был конченым наркоманом, живущим от дозы до дозы и готовый на все ради того, чтобы получить эту самую заветную дозу. Судьба свела их в небольшом привокзальном кафе в Екатеринбурге. Молодой наркоман в поисках денег для покупки героина попытался ограбить невзрачного мужичка, но просчитался...

Волк выполнял заказы на территории всего бывшего Советского Союза, сам же обитал в небольшом поселке городского типа в Пермской области, изображая пра-порщика-отставника, увлекающегося охотой и рыбалкой. Диспетчер, который получал заказы для киллера и, соответственно, свои двадцать пять процентов за посредничество, обитал в столице и связывался с исполнителем по сложной системе связи, которую Волк сам придумал для собственной безопасности и каждые полгода ее менял.

На этот раз, получив сигнал о связи, киллер немедленно выехал в Екатеринбург и позвонил с переговорного пункта в Москву. Диспетчер, как обычно, был краток и лаконичен, назвав номер тайника, где находились все необходимые материалы на «мишень», на прощание посоветовал:

— Этот контракт с перспективой, выполнив, не спеши возвращаться в родные пенаты.

Эта короткая фраза означала очень многое, и Волк понял, что следует готовиться к длительному пребыванию в Златоглавой. Еще несколько лет назад он устроил для себя долговременное «лежбище», теперь следовало его расконсервировать.

Напавшего на него наркомана Волк мог бы убить голыми руками, что он, говоря по правде, и собирался сделать. Но, когда он уже занес над жертвой кулак, нацеленный в шею, на глаза ему попалась татуировка пограничных войск, выколотая на тощей груди парня. В ту же секунду в мозгу киллера возник коварный план.

Приобретя для нового напарника несколько «чеков» героина, Волк забрал его с собой в Москву, попутно наградив прозвищем Зомби. Ведь того не особо обеспокоило, что же предстоит делать, лишь бы была доза.

— Слышь, командир. — Напарник неожиданно снова отвлек Волка от наблюдения. — Может, пора ширнуться?

— Ширнешься, когда дело сделаем, — ответил киллер.

— Да ты че, дядя, — искренне возмутился Зомби. — А если они и через час не придут, то знаешь, как меня начнет ломать? Хер ствол в клешнях удержу. Лучше сейчас «двинуться», чтобы потом не рисковать.

— Не раскатывай губу, пацан, — повысив голос, оборвал наркомана Волк. — Знаешь пословицу «Сделал дело — гуляй смело»? Вот и заруби себе на носу.

— Да меня уже начинает кочевряжить, — неожиданно сорвался на истерику Зомби.

— Никшни, падаль, — рыкнул киллер и коротко ткнул наркомана кулаком в бок. Хотел еще что-то добавить, но вовремя спохватился. Не для того же он вез Зомби через полстраны, чтобы забить перед исполнением. — Ладно, — неожиданно смилостивился Волк, вытащил из кармана куртки металлическую колбу и протянул ее наркоману.

— Что это? — хищно повел носом Зомби, дрожащими руками отвинчивая крышку.

— Стимулирующие таблетки, они тебя предохранят от ломки. А потом получишь свое ширево. Лады?

— Лады, — поспешно согласился напарник, высыпая на ладонь несколько белых кружков, которые тут же забросил в рот, взял с «торпеды» бутылку минералки и запил таблетки большими глотками.

Через несколько минут, почувствовав облегчение, Зомби слегка опустил дверное стекло и закурил. На душе у наркомана стало гораздо комфортней, и его почему-то потянуло на философские рассуждения.

— Герыч, герыч, сколько народа, падло такое, сгубил, — покачал он головой. — Ни одному Змею Горы-нычу такое даже в самом кошмарном сне не привидится. Вот я помню, когда служил на границе, так мы этого зелья каждую неделю десятками килограммов у контриков брали, а потом сжигали. У нас на заставе была специальная печь, вот в ней и жгли. Я иногда вот думаю. — Зомби глубокомысленно выпустил струю дыма и продолжил: — Какой же был дурак, не мог прихватить килограмм-другой, выходя на дембель. Вот дурак. А может, наоборот, стал дураком, когда потом на гражданке попробовал. Ты как думаешь, дядя?

— Сопли не распускай, — отрезал Волк. — Лучше думай о том, как стрелять будешь.

— А чего там думать, — отмахнулся Зомби. — Сам же видел, с оружием я на короткой ноге. — Подмигнул киллеру и с усмешкой добавил: — Настоящий талант не пропьешь и не проколешь.

Действительно, два дня назад Волк устроил для своего напарника тест по стрелковой подготовке. Тот, находясь в «приподнятом» состоянии, с пятнадцати метров просто изрешетил из пистолета ствол молодой березы...

Из-за поворота вынырнул темно-синий «Лексус», медленно проехав мимо припаркованной «тройки», свернул во двор, за которым так внимательно наблюдал Волк.

— А вот и мишени пожаловали, — тихо произнес киллер, включая зажигание. Смерив Зомби взглядом, он спросил: — Все помнишь, что должен делать?

— А то, — снова усмехнулся наркоман. — Как писали во вражеской прессе времен застоя, «в живот и в голову стреляй и потом не проверяй». — С этими словами он извлек из-под куртки крупнокалиберный армейский «кольт-Ml911», взводя большим пальцем курок.

— Зайдешь через двор. — Давая последнее наставление, Волк указал кивком головы в сторону, куда проехала иномарка. — А будешь возвращаться здесь, между домами. — Голова киллера повернулась в противоположную сторону, в десяти метрах от его «тройки» был проход между двумя девятиэтажками.

— Да все я понял, — отмахнулся нетерпеливо Зомби. Выбравшись из машины, он слегка качающейся походкой направился во двор.

Киллер немного подождал, когда наркоман исчезнет из вида, быстро выбрался из «Жигулей» и, на ходу извлекая «вальтер-Р38» с навинченным глушителем, поспешно направился к проходу между домами. Если его протеже сейчас что-то напортачит, он сможет сам ликвидировать обе мишени и самого протеже. Но при этом придется признать, что эксперимент оказался неудачным...

Глава 3 НА ЛОВЦА И ЗВЕРЬ БЕЖИТ

Отсутствие пистолета в тайнике нисколько не удивило Кольцова. Сказать, что он испугался, тоже нельзя было, потому что страх, как защитная реакция, был его постоянным спутником. Что поделаешь, специфика работы. Так же, как и умение управлять чувством страха, было мерилом профессионализма.

Мозг сыщика заработал, как хороший компьютер, просчитывая варианты ситуации. «Случайно найти тайник невозможно, значит, пистолет взял либо тот, кто знал о тайнике, либо спец, у которого было достаточно времени на основательный обыск квартиры».

Несмотря на нормальное человеческое желание побыстрее покинуть помещение, потому что только ненормальный может с голыми руками идти навстречу вооруженному преступнику, Глеб все-таки решил войти. Бесшумно ступая, он двинулся по темному коридору в направлении спальни.

Дверь была приоткрыта, и Кольцов заглянул вовнутрь. На тумбочке тускло горел ночник, а на широкой кровати (гордость хозяина) полулежал старший опер ФСБ полковник Христофоров, на указательном пальце правой руки небрежно покручивая хромированную «марго». Чекист, не отрывая взгляда от оружия, доброжелательно произнес:

— Чего стал в дверях? Заходи, чувствуй себя как дома.

Усмехнувшись, Глеб вошел в комнату, теперь все встало на свои места. И действительно, кто, как не Владимир Христофоров, мог знать о пистолете. Ведь именно он добился через Департамент госбезопасности разрешения на получение второго пистолета. Помимо служебного «Макарова», который почти всегда хранился в офисном сейфе, теперь у него была малокалиберная «марго», так сказать, «для домашнего пользования».

Поднявшись с кровати, полковник протянул руку частному детективу.

— Допоздна задержало руководство на совещании. Собрался было домой, да решил прогуляться, чтобы мозгам дать отдых. Гулял, гулял, смотрю, а нахожусь недалеко от твоего дома. Вот решил зайти на чашку чаю.

Выслушав полковника, Глеб понимающе кивнул и улыбнулся. От Лубянки, где находилось управление ФСБ, до Марьиной Рощи, где он проживал, расстояние было весьма значительным. Значит, чекист в такое время суток искал его специально. С другой стороны, Кольцов и сам собирался на следующий день разыскать Христофорова. Получается, что цели обоих сейчас совпадали.

— А как это вы, товарищ полковник, в квартиру мою вошли? — невинным тоном поинтересовался Глеб. — Я ведь давным-давно замки заменил на швейцарские. Менеджер, который мне их втюхал, клялся и божился, что открыть их можно только родным ключом или взорвать динамитом. Выходит, наврал паскудник в галстуке.

— Возможно, — не возражал полковник и ,с этими словами извлек из кармана брюк небольшое лезвие с подвижными зубчиками. — А вот это — изделие московских ученых, аналогов в мире нет. Как понимаешь, стоит гриф «Секретно».

— Ясно, — вздохнул детектив и, на мгновение задумавшись, спросил: — А «машку» зачем из тайника вытащил?

Чекист в очередной раз провернул «марго» на указательном пальце, ухватил пистолет за ствол и протянул Кольцову рукояткой вперед. — А для того, чтобы ты с перепугу из меня решето не сделал.

— Логично, — согласился тот, пряча пистолет в карман. — Ну, после того, как политес соблюден, можем поговорить о деле, — потом подмигнул и добавил: — Не чайку же попить ты пришел?

— Не чайку попить, — кивнул полковник и внимательно посмотрел на Кольцова. — Сегодня в Питере Олега Донцова взяли, да еще при получении взятки.

— Ваша «контора» постаралась?

— Да нет, свои, из внутренней безопасности его взяли, — поспешно пояснил Христофоров, не сводя с Глеба задумчивого взгляда. Глеб, молча повернувшись, вышел на кухню. Гость последовал за ним.

Открыв дверцу навесного шкафчика, детектив поставил на кухонный стол конфетницу с песочным печеньем и зажег газ под чайником. Христофоров устроился на кухонном уголке.

Поставив на стол заварочный чайник, пиалу с медом и пару чашек в крупных ромашках, Кольцов сел напротив друга и внимательно посмотрел тому в глаза, внезапно усмехнувшись:

— А тебе жаль, что не ты его взял?

— Его не один раз проверяли, — не приняв шутку, возразил Христофоров. — Олега просто подставили.

— Просто?

— Ну, скорее не просто, а сложно. Но элементарно.

— А точнее?

— Донцов — дубина, которой хотят огреть его шефа, Генерала, — совершенно бесстрастным тоном пояснил полковник, наливая в свою чашку заварки.

— Странно. — Кольцов пожал плечами: — А тебе, получается, жаль коллегу?

— Честно?

— Естественно, — хмыкнул Глеб. — Все вы, люди в погонах на кожаных тужурках, коварно хитрите.

— Ничего я не хитрю, — спокойно ответил Владимир. — Мне абсолютно плевать на произошедшее. Но я человек, как ты правильно заметил, в «погонах», что означает подневольный, и надо мной стоит начальство. А у начальства есть «сейсмологи».

— Кто-кто?

— Сейсмологи. Это — специалисты, занимающиеся определением подземных движений и, соответственно, предсказанием землетрясений. В нашем департаменте так называют особый аналитический отдел, который следит за внутриполитическими процессами. Они уже год как отметили пассивную политическую игру, причем непонятную. Теперь вот комбинация перешла в активную фазу. Начали с ГУБОПа, а потом пойдет по нарастающей. И...

Кольцов вспомнил недавний разговор с Генералом, тот так далеко не заглядывал.

— Все вам, гражданин полковник, чудятся правительственные заговоры. Специфика службы, а? — усмехнулся детектив, но гость его тона не принял.

— Между прочим, при демократии значительно больше возникает соблазнов к государственным переворотам, чем при тоталитарных режимах. Там госбезопасность имеет больше полномочий и соответственно репрессивный аппарат не простаивает без дела.

— Ясно, — кивнул Глеб, — и что требуется от меня?

— Необходимо вытащить Олега из-за решетки. И, как ты понимаешь, поломать схему, которую раскладывают неизвестные нам силы.

— Даже так, — вслух произнес частный детектив, подумав про себя: «Зашибись. Как все-таки у больших людей совпадают желания. Особенно когда работу можно перепоручить кому-то другому». — Почему я? Разве ты не можешь? У ФСБ, по-моему, возможностей для защиты какого-то опера значительно больше.

— Больше, конечно же, больше, — согласился полковник и сразу доверительно добавил: — Только официально после трудной командировки на Кавказ начальство смилостивилось и поощрило меня путевкой для всей семьи на болгарский курорт Золотые Пески. Так что месяц меня в России не будет.

— А неофициально? — поинтересовался Кольцов. Он мгновенно ухватил красную нить разговора, и в данный момент его интересовала обратная сторона медали.

— Неофициально, — тяжело вздохнул полковник и, глянув исподлобья на собеседника, заговорил: — Аналитики просчитали сложившуюся ситуацию и сочли необходимым вывести меня из-под удара.

— Почему?

— Потому что мы с Олегом друзья и я могу заняться собственным расследованием. При этом использовав весь потенциал ФСБ. Даже если ничего не обнаружу, то все противостояние может дорого стоить. К тому же будет упущено время, да и сама ситуация может выйти из-под контроля, став неуправляемой. На это пойти никто не согласится. Судя по размаху, люди они деловые и не глупые, наверняка мое досье изучили от корки до корки, из чего делают вывод, что переманить меня не удастся. Естественно, остается один выход — «зачистка». Вот начальство, ценя меня как профессионала, отправляет с семьей на отдых. А тебе, дружище, все карты в руки. Банкуй.

— В этом деле имеются несостыковочки. Во-первых, с Донцовым я дружу немножко больше, чем ты. А во-вторых, профессионалом себя считаю под стать тебе. Твои неизвестные злодеи, если такие умные, как ты, Володя, утверждаешь, то наверняка уж давно досье на меня изучили. Вот в этом случае напрашивается нехороший вывод, а именно — великолепное руководство ФСБ проделало гениальный финт, твою золотую голову заменили на мою костяную. Браво...

— Подожди раньше времени аплодировать, — остановил Христофоров вошедшего в раж Кольцова. — Есть один маленький, но значительный нюанс.

— И что же это за закавыка? — Из иронии детектива сочился яд.

— Одна маленькая разница между нами. Я — действующий сотрудник госбезопасности, так сказать, государственный служащий, а ты — частный детектив. Чувствуешь разницу? То бишь наемник, не скованный цепями присяги и служебными инструкциями. Частник, для которого главный идол — звонкая монета.

— Думаешь, меня попытаются перекупить? — задумчиво спросил Глеб. Чайник закипел и безуспешно подавал хозяину сигнал. Но тот на его отчаянные призывы не реагировал.

— Обязательно, — кивнул Христофоров. — Они далеко не идиоты, чтобы за здорово живешь пластать трупы налево и направо. Тем более что твоя насильственная смерть обязательно даст повод к расследованию. А в этом, естественно, никто не заинтересован. Поэтому подкуп в данном конкретном случае предпочтительней элементарного мочилова. — Детектив тяжело вздохнул, изобразил задумчивость. В любом случае от расследования причин ареста Олега Донцова ему не отвертеться (обещал Генералу), но появился вполне реальный шанс выторговать что-нибудь полезное у ФСБ.

— Вы, гражданин полковник, хорошо сказали в начале нашей беседы, — издалека начал Кольцов. — У тебя не только профессиональная хватка матерого волкодава, но и весь потенциал госбезопасности. То есть люди, техника, спецоборудование и, естественно, всесильная ксива. А я всего лишь бедный частник, имеющий две ноги, две руки, светлую голову и вредную секретаршу.

— Не прибедняйся, — рассмеялся чекист. — Осведомлен я немного о спецсредствах, необходимой технике и даже насчет «левых» стволов. Рядом с тобой американский «майк хамер» — неотесанная деревенщина. А вот насчет людей и всемогущей ксивы... — Владимир на мгновение задумался, подмигнул и добавил: — Есть у меня один смышленый парнишка, Кирилл Лялькин, мой помощник. Во время последней операции был ранен, сейчас проходит курс реабилитации. Вот его я тебе и подкину. Парень, как я уже сказал, толковый, ксива при нем, и, главное, он имеет все допуски, что и я. Так что теперь «контора» будет и на тебя работать по мере сил, возможности и необходимости.

— Это хорошо, — немного воспрянул духом Глеб и, посмотрев внимательно в глаза полковника, напрямую спросил: — Вопрос, Володя, к тебе. Как профессионал профессионала спрашиваю, в этом скользком деле за что надо хвататься, чтобы нащупать саму ниточку? Небось в управлении на совещании обсуждали эту тему?

— Был такой грех, — утвердительно качнул головой Христофоров. — Ничего не понятно с самим арестом, и Олега не спросишь, его плотно запаковали в спецотдел Крестов и, пока не получат нужные показания, вряд ли позволят его повидать.

— А как же право давать показания в присутствии адвоката? — поинтересовался сыщик.

— Право есть, — согласился полковник, — проблема в другом. Своего адвоката у Донцова нет. Значит, на первых порах ему предложат общественного, а что это будет за защитник? Или действительно адвокат, или, может быть, подстава. Трудно сказать, я больше склонен ко второму варианту.

— Значит, нужно начинать раскрутку этого дела с адвоката, — произнес Глеб. Его гость мометально среагировал на эту реплику.

— У тебя появилась дельная мысль? — оживился чекист.

— Что-то крутится в голове, но еще не сформировалось. Надо всю имеющуюся информацию просеять, может, что-то и образуется.

— Да, как видишь, информации кот наплакал.

— А что известно по главным фигурантам этого дела, взяткодателю и главному борцу с коррупцией в милицейских рядах?

— Ну, один — преуспевающий менеджер оловянного комбината Эльдар Сагитов, насколько нам стало известно, довольно мутный тип. Сейчас наши опера в Ангарске пытаются на него что-нибудь нарыть. Не может быть, чтобы у такого крученого, как поросячий хвост, прощелыги не было за спиной серьезных грехов. Второй, наоборот, большая умница, полковник Андрей Дмитриевич Никонов. До недавнего времени служил в налоговой полиции, кандидат экономических наук, спортсмен, эрудит и тому подобное.

— Ясно, — кивнул Кольцов. — Не мент, а прямо строитель коммунизма. Его интересы и Олега нигде не могли пересечься?

— Почему не могли? — интригующе усмехнулся Христофоров. — Очень даже пересеклись в свое время. Несколько лет назад они вместе работали по банку «Глобал инвест», тогда еще имела место инсценировка ограбления инкассаторского броневика. Погибли трое инкассаторов, а потом и вовсе напластали мертвяков с Мамаев курган. В конце концов выяснилось, что напарник Олега, Владлен Мухин, оказался сукой и сливал информацию президенту банка. Кстати, именно Никонов и подловил Мухина.

— Я помню эту историю. — Глеб задумчиво постукивал пальцами по столу. — Олег рассказывал. Кстати, еще он говорил, что этот самый налоговик «невод» забрасывал не на Мухина, а именно на него.

— За что такая любовь? — Полковник вопросительно посмотрел на сыщика.

— Если мне не изменяет память — баба там была замешана.

— Действительно, особа женского пола имела место быть в следственной бригаде. Некая Лариса Николаевна Дегтярева, впоследствии Никонова. После того как вышла замуж за своего непосредственного начальника, из налоговой полиции уволилась, сейчас примерная домохозяйка.

Наступила пауза, которую разбавлял шипящий звук исходившего паром чайника.

— Думаешь, это месть из-за того, что кобелина Донцов когда-то совратил будущую супругу Никонова? — Теперь и Христофоров забарабанил пальцами по столу.

— Слишком очевидно, — медленно произнес Глеб и тут же добавил: — Чтобы быть правдой. Чересчур уж коварная и изощренная месть. Ждать несколько лет, перевестись в Службу внутренней безопасности и только потом повязать коварного искусителя на банальной взятке, за которую тот огребет лет пять, а может быть, и меньше.

— Думаешь, ревность — банальная «ширма»?

— Обидчиков подобного типа наказывают сразу. Ну, там дубиной по башке или сжечь машину, квартиру. В крайнем случае доносы начальству писать типа «Ведет аморальный образ жизни, живет не по средствам». Не ждут несколько лет. Тем более что любовь имеет особенность усыхать, когда добиваешься своего.

— У-у, — искренне удивился Владимир. — Да ты, как я посмотрю, психолог в области человеческих отношений.

— Что поделаешь, специфика работы. Это вам подавай вражеских шпионов, маститых гангстеров, международных террористов или, на худой конец, политический заговор. У нас, частных сыщиков, все проще. Обманутые жены, рогоносные мужья, все хотят знать правду, все стремятся разоблачить изменников семейного ложа. При этом настольно входят в азарт, что не жалеют никаких денег. Конечно, копошиться в грязном белье не особо приятно, но, когда платят, на что только не пойдешь.

— Ладно, будем считать, что лирическое отступление подошло к концу, теперь перейдем к конкретике. Что думаешь делать?

— А что тут можно делать? — пожал плечами Кольцов. — Рецепт один, как у старателей на прииске. Рыть, мыть, сеять. А потом среди породы стараться разглядеть крупинки золотого песка. Но для начала необходимо обдумать все концепции предстоящего расследования. Так сказать, стратегию и тактику.

— Это хорошо, — согласился полковник. — В общем, как что придумаешь — звони, обсудим. Я еще два дня в Москве побуду твоим консультантом.

— Спасибо за заботу. — Глеб приложил руку к груди и шутовски поклонился. — Ну, а теперь чай будем пить.

Только его последнему желанию не было суждено исполниться: чайник, выпарив воду, угрожающее потрескивал раскаленной эмалью...

Глава 4 ПТИЦЫ БОЛЬШОГО ПОЛЕТА

Осень — это не только пора сбора урожая, но еще и время охотничьего сезона. Первыми охотничьими трофеями становятся перелетные птицы: утки, гуси. Затем наступает очередь зайцев, лис, и лишь потом идут косули и кабаны.

Охота уже давно перестала быть трудом ради пропитания, теперь охота перешла в разряд азартных развлечений. И, как и остальные развлечения, сразу же приобрела кастовость. Можно было зайца-другого подстрелить из батькиной берданки за околицей родной деревни, а можно и в теплой компании сильных мира завалить матерого лося на территории правительственного заказника Завидово. Но не всем богатым и влиятельным нравилось зависеть от президентских егерей. А огромные богатства позволяли создавать собственные охотничьи угодья.

Один из таких заказников расположился на площади ста лесных гектаров на севере Калужской области. Официально заказник числился за крупным авиастроительным заводом, но даже директору промышленного гиганта здесь ни разу не довелось побывать. Впрочем, угодье само по себе было своеобразным предприятием. От трассы Москва — Смоленск в лес уходила неширокая, но добротная, выложенная бетонными плитами автомобильная дорога, упирающаяся в большую поляну, на которой раскинулся небольшой гостиничный комплекс в виде берендеевой деревни. Комплекс охватывал все самое необходимое: коттеджи в виде небольших срубов, настоящую русскую парную. Большой, просторный терем для проведения банкетов после охоты, крытая стоянка для машин, а для любителей верховой езды конюшня с дюжиной породистых скакунов. Весь этот комплекс обслуживали с полсотни прислуги, еще столько же мужчин обеспечивали полный комфорт на охоте, выполняя роли егерей, загонщиков и оруженосцев. В общем, как положено, «все для человека, все во имя человека».

Впрочем, несмотря на всевозможный комфорт и изобилие дичи, охотились в заказнике нечасто. Сегодняшний день был одним из немногих охотничьих праздников. Дождь, противно моросящий на протяжении нескольких дней, неожиданно прекратился, выглянуло солнце.

Легкий вертолет «Ми-2», проскользнув над верхушками деревьев, с громким рокотом пронесся над крышами срубов. Затем винтокрылая машина с синей надписью «Севернефть» зависла над посадочной площадкой, лопастями винтов мерно взбивая воздух, и медленно опустилась на бетонный круг.

Как только двигатель небольшого вертолета затих, дверца распахнулась, и наружу по одному выбрались трое мужчин. Они были в одинаковых камуфляжных костюмах, высоких сапогах, с оружейными футлярами в руках. Отличались лишь комплекцией, возрастом и чертами лица.

— Ну наконец-то. — Навстречу прилетевшим шагнул истинный хозяин этих владений. Невысокий, коренастый шестидесятилетний Илья Коровин был в широких камуфлированных штанах и толстом водолазном свитере. Обняв каждого из прибывших, дружески похлопывая по широким спинам, бывший генерал приговаривал: — Совсем заждался вас. Чтобы скрасить ожидание, даже рюмку пропустить пришлось.

— По-моему, и не одну, — неслышно буркнул под нос глава концерна «Севернефть» Леонид Богдановский, высокий, слегка сутуловатый, с длинным остроконечным, как птичий клюв, носом.

— Как обычно, — в тон ему ответил рядом стоявший невысокий полноватый, с абсолютно лысым черепом банкир Григорий Циммерман, самый пожилой из компании прилетевших охотников.

Третий гость, Алексей Маркин, импозантный мужчина с широкой белозубой улыбкой, тоже относился к капиталистам-промышленникам, хотя его основным занятием являлась биржевая спекуляция. Бывший советский катала, однажды окунувшись в игру с ценными бумагами, уже не смог оторваться от нее, хотя везло далеко не всегда.

Коровин хлопнул в ладоши, и, как по мановению

41

волшебной палочки, возле них появился официант в ярко-красной атласной косоворотке с небольшим серебряным подносом. С легким полупоклоном он поднес прибывшим хрустальные рюмки, наполненные до краев прозрачной жидкостью, и фарфоровое блюдце с миниатюрными бутербродами, щедро намазанными черной зернистой икрой.

— Ну, по маленькой, чтобы глаз стал острей, — пророкотал экс-генерал густым басом и на правах хозяина первым взял рюмку с водкой. Не дожидаясь остальных, громко выдохнул, опрокинул содержимое в рот и целиком сунул в рот тост с икрой. — А теперь, мужики, по коням. Максимыч здоровенного секача нам прикормил.

Больше не говоря ни слова, Илья Владимирович твердым шагом направился к старому раздолбанному «Лендроверу», возле которого его терпеливо поджидал старший егерь Максимыч, держа в руках длинную камуфляжную куртку.

Ехали недолго, около получаса, по узкой разбитой грунтовой дороге. Наконец выехали к небольшой поляне, в конце которой возвышалась грубо сколоченная вышка.

Водитель мастерски подогнал внедорожник почти вплотную к вышке, двери «Лендровера» распахнулись, и из салона выбрались пятеро мужчин. Четыре бизнесмена и егерь, выстроившись в цепочку, по очереди поднялись по дощатой лестнице.

Забравшись на смотровую площадку, гости Коровина принялись расстегивать «молнии» на оружейных чехлах, извлекая наружу свои ружья, которые испокон веков считались личной гордостью каждого охотника. Банкир Циммерман не спеша собирал дорогой раритет, горизонтальную двустволку «зауэр три кольца». Нефтяной магнат Богдановский был вооружен ультрасовременным самозарядным ружьем фирмы «Бенелли», оснащенным калиматорным прицелом с лазерным целеука-зателем. Леонид Богдановский тщательно проверял работу механизмов, за его действиями с легкой насмешкой следил биржевой воротила Алексей Маркин, вооруженный длинноствольным охотничьим штуцером австрийского производства, стреляющим мощными экспансивными пулями.

Из всех собравшихся на вышке охотников только хозяин заказника был вооружен отечественным оружием. Илья Коровин стоял чуть поодаль от гостей, опираясь на самозарядный карабин Симонова с установленным на цевье оптическим прицелом от снайперской винтовки Драгунова. Еще в лейтенантские годы Илья Владимирович впервые охотился с СКС и с тех пор не изменял этому оружию.

— Кабан нынче отъетый и непуганый, — посасывая гнутую вересковую незажженную трубку, негромко сообщил собравшимся старший егерь. — Прет, как танк, ничего не боится, — на мгновение замолчал, вытащил из нагрудного кармана часы-«луковицу» и открыл серебристую крышку. — Минут через пятнадцать сами увидите, я их тут не зря специально прикармливал топинамбуром.

— Чем, чем? — не понял Маркин.

— Так называется земляная груша, — пояснил банкир Циммерман. Зарядив ружье, он напялил на голову тирольскую шляпу с маленькими полями и цветным петушиным пером.

Вскоре показался парнокопытный хозяин леса, огромный горбатый вепрь с торчащими из-под черного пятака загнутыми желтыми клыками. Вместе с самцом явились несколько самок с полосатыми поросятами. Семейство замерло на краю поляны, предоставив вожаку возможность разведать обстановку. Секач, приподняв похожее на гофрированный шланг плоское рыло, жадно внюхивался в воздух, но ветер дул ему в спину, не давая учуять людей.

Сквозь оптику охотники видели, как блестят черным антрацитом маленькие круглые глаза, зверь, живущий по природным инстинктам, чувствовал опасность, угрожающую его жизни, но ничего уловить не мог. Несколько минут кабан выбирал между страхом и искушением, наконец искушение полакомиться сладкими плодами взяло верх. Пригнув голову к земле, вепрь двинулся к поляне.

— Ну, господа, пытайте свое охотничье счастье, — предложил экс-генерал. Трое мужчин одновременно вскинули свои ружья, тщательно прицелившись, они затаили дыхание и плавно потянули спусковые крючки.

Наблюдательная вышка тот миг же ожила грохотом выстрелов. Даже без оптики было видно, как фонтанчики земли резво забились вокруг зверя, несколько тяжелых пуль вонзились в доски корыта, во все стороны полетели щепки. Вепрь подпрыгнул и развернулся на сто восемьдесят градусов навстречу выстрелам. Тысячелетний инстинкт выживания научил зверя, что мощная лобовая кость и жестокая щетина защищают его от пуль не хуже брони. В несколько секунд секач налитыми кровью глазами оценил обстановку и, сообразив, что силы явно не равны, бросился наутек, отвлекая внимание охотников от остального стада, которое успело раствориться среди деревьев.

Отстреляв свои патроны, Циммерман и Маркин смотрели вслед убегающему зверю, Богдановский же продолжал палить. Несмотря на самые современные системы прицеливания, магнат так ни разу и не смог попасть.

— Уходит, — зло выругался биржевик Маркин и топнул ногой так, что дощатый пол задрожал под ним.

— От нас не уйдет, — успокоил его Илья Владимирович, вскинув свой СКС и припав к резиновому наглазнику, он прицелился. После оглушительной канонады выстрел из карабина прозвучал сухим щелчком. Вепрь уже был почти на краю поляны, как вдруг споткнулся, покатившись по траве кубарем.

— Ай да выстрел, — довольно причмокнул старший егерь, не вынимая изо рта трубку.

— Вот так-то, господа, — опуская карабин, скромно произнес Коровин и, подмигнув гостям, добавил: — Приглашаю вас, друзья, на свежину.

Жарко полыхали дрова в камине, освещая бликами банкетный зал. Большой деревянный стол радовал глаз цветной льняной скатертью, на которой в настоящей глиняной посуде матово поблескивали соленые грузди, квашеная капуста с яркими крапинками ягод калины, упругие даже на вид соленые огурчики, краснобокие помидоры. Пряным ароматом исходила изумрудная зелень: укроп, петрушка, кинза, базилик, тархун. Рядом аппетитные куски буженины, тушки копченой дичи, зажаренные домашние колбаски и вяленые балыки.

Последним в зале появился повар, высокий полный человек в белом фартуке и высоком колпаке. Он нес на вытянутых руках большое блюдо с золотистыми кусками зажаренной кабанятины. Поставив блюдо в центре стола, степенно удалился.

— Давайте выпьем за удачную охоту, — разливая водку по глиняным чаркам, предложил Коровин.

— Для кого удачная, а для кого и не очень, — недовольно буркнул Леонид Богдановский.

— Ерунда, — беззаботно отмахнулся бывший генерал. — В охоте главное не победа, а участие.

— Олимпийский принцип, — вставил Алексей Маркин, он к этому времени нагулял приличный аппетит и горел желанием хорошенько закусить и выпить.

— Тогда выпьем под свежатинку.

Четверка сдвинула глиняные чарки с глухим цоканьем. После чего все дружно принялись за угощение, громко похрустывая солеными огурцами, грибами, разрывая зубами сочное жареное мясо. Выпили еще несколько раз, но веселого застолья все же не получилось, гости были чем-то слишком озабочены.

Илья Владимирович решил не тянуть резину и, как только почувствовал, что насытился, демонстративно отодвинул свою тарелку, окинул взглядом гостей и решительно произнес:

— Ну хорошо, а теперь поговорим о главном.

— Поговорим, — согласился банкир. Григорий Циммерман был из троих самым старшим по возрасту, партнеры безоговорочно уступили ему главенство.

— Вы, Илья Владимирович, уже в курсе происходящего? — начал глава банка.

— Неужели очередного олигарха посадили в кутузку? — с усмешкой спросил Коровин, заметив, как при слове «олигарх» передернуло Леонида Богдановского.

— Нет, — покачал головой Циммерман. — Министерство юстиции недавно зарегистрировало партию, которая во все лопатки устремилась к финишу.

— Ну и что? — недоуменно пожал плечами генерал. — С год назад мы сами обращались к Архангелу за помощью, когда Генпрокуратура взяла за мошонку сладкую парочку медиамагнатов. И тогда тоже было решено создать партию, которая смогла бы в парламенте лоббировать наши интересы. Или что-то я не так говорю?

— Все так, — подтвердил Григорий Циммерман, положив на льняную скатерть узкие ладони с длинными тонкими пальцами. — Но с небольшой оговоркой: согласившись на создание партии, мы гарантировали ей полную финансовую поддержку.

— Действительно. — На этот раз Коровин согласился с банкиром.

— Партия уже создана, а мы в нее ни копейки не вложили. — В разговор встрял Богдановский. — А теперь Архангел требует, чтобы мы выставили себя официально меценатами этого политического движения. Как это понимать?

— Странно. — Коровин попытался придать своему лицу разочарованность, но ему это плохо удавалось. — Странно, обычно люди переживают за то, что нужно отдавать свои кровные. С вас не взяли ни копейки, и вы все равно недовольны. Почему?

— Да потому, что это попахивает подставой, — с жаром заговорил Алексей Маркин. — Архангел рвется к власти, а нас хочет выставить эдакими громоотводами, на случай, если что сорвется. Нас за шкирку и на солнышко, а он опять останется чистеньким и весь в белом.

— Интересно получается, — недобро усмехнулся экс-генерал, его неожиданно трезвый взгляд с легким прищуром напомнил того Коровина, который некоторое время назад вскинул карабин, чтобы подстрелить вепря. — Когда ты, Алексей, два года назад обосрался с банкротством Уральского медного комбината, сделав это, кстати, в угоду южнокорейской корпорации, которая стремилась только к одному — уничтожению конкурента на мировом рынке, за вашу гоп-компанию тогда всерьез взялись, и даже не Генпрокуратура, а ФСБ. И чекисты тебя, Алексей Альбертович, за считаные часы раскрутили бы, а Архангел тебя прикрыл. Говоря современным языком, отмазал. В тот раз все тебя устраивало, а теперь ты боишься, что возьмут за шкирку. А ты не бойся, Алеша, миллионы твои на счетах в. западных банках, если припечет пятки — всегда успеешь сбежать. Как сказал сын юриста в последнем интервью: «В Лондоне Ёлкин для таких уже организовал общежитие».

— А вы, Илья Владимирович, неужели не опасаетесь? — как можно тактичнее поинтересовался Циммерман. — У каждого российского бизнесмена есть свой скелет в шкафу.

— Конечно же есть, — не смутившись, кивнул Коровин, — всякая мелочовка. Но, что бы ни случилось, из России не побегу. Старый я уже родину менять. А вам, господа, могу дать дельный совет, не хотите быть громоотводами — делайте все, как положено. Каждого из вас Архангел не один раз вытаскивал из дерьма, так что, думаю, не доверять ему у нас нет оснований.

Возвращались гости уже затемно, сидя в уютном салоне вертолета, отделанном звукоизолирующими материалами, благодаря которым шум двигателя нисколько не мешал беседе.

— Дурак старый, — не переставал ругаться Маркин. — Вынюхал-таки про Уральский комбинат, ничего, моя служба безопасности работает не хуже. Думает, что о его «хвостах» ничего не известно. Шалишь, старый, знаем и о нелегальной продаже оружия. Помните, самолет в Сибири разбился, перевозивший два новейших истребителя? Так вот убытки на этом деле понес наш уважаемый Илья Владимирович. А переводить действующие аэродромы в разряд вспомогательных, чтобы впоследствии их приватизировать, генерал, видимо, тоже считает небольшим преступлением. А это ведь статья серьезная, «подрыв обороноспособности страны», при Советах за такое и к стенке могли поставить. Патриот сраный.

— Хватит собачиться, — одернул биржевого спекулянта Циммерман. — Пока ясно одно, Коровин держится за Архангела и ни под каким предлогом не пойдет против него. Мне непонятно другое, что все-таки задумал наш благодетель?

— Думаю, следует поискать примеры из истории, — произнес Леонид Богдановский. Внезапная догадка только что посетила его мозг, после чего нефтяной магнат совершенно успокоился.

— И что мы там сможем найти? — презрительно хмыкнул Маркин.

— Молодой Юлий Цезарь, двигаясь к безграничной власти, создавал для римского сената такие трудности, которые мог преодолеть только он. В результате Римская республика прекратила свое существование, а Цезарь стал императором.

Услышав эту тираду, Циммерман и Маркин переглянулись, теперь действия их покровителя стали в их глазах осмысленными.

— Архангел собирается стать президентом, и не позднее, чем на ближайших выборах, — пожевав нижнюю губу, задумчиво пробормотал банкир. — В таком случае совет Коровина приобретает стопроцентную актуальность. Мы должны во всем слушаться Архангела, потому что его победа станет и нашим триумфом.

— Конечно, следует поддержать, — согласился Алексей Альбертович и добавил: — Но ушки нужно держать настороже.

— И главное, следует помнить: каждый Цезарь имеет своего Брута. Пока Брут не поимел его, — подвел итог беседе Леонид Моисеевич Богдановский.

Глава 5 СПРОС РОЖДАЕТ ПРЕДЛОЖЕНИЕ

Проснувшись по сигналу будильника, Глеб Кольцов не вскочил, как обычно, а, заложив руки за голову, попытался систематизировать все, что узнал прошлой ночью. Но кроме того, что в Крестах находится Олег Донцов,

арестованный якобы за взятку, ничего существенного у него не было.

Поставив на плиту полный чайник воды для утреннего кофе, Глеб открыл в комнате форточку и приступил к зарядке, совмещая ее с дыхательной гимнастикой. А чтобы создать звуковой фон, включил телевизор, как раз шла политическая реклама. На экране замелькали попурри из партий, от крайне левых до крайне правых. Все обещали народу (электорату) сладкую жизнь и всевозможные блага, в случае если выберут именно их.

Кольцов бросил беглый взгляд на экран и, хмыкнув под нос, буркнул:

— И так каждый год, этот стон у нас песней зовется.

После чего частный детектив направился в ванную,

предстоял, как обычно, законный контрастный душ. Вымытый и взбодренный, Глеб наконец смог заняться приготовлением завтрака. Насыпал в чашку растворимый кофе, сделал несколько бутербродов с ветчиной и сыром, после чего с посудой в руках перебрался в гостиную. По телевизору как раз шел показ передачи «Дорожный патруль». Унылый голос за кадром монотонно рассказывал о дорожных авариях, пожарах, мертвых бомжах, найденных в подвалах и коллекторах теплотрасс. Все это было скучно и обыденно, Глеб машинально дожевал бутерброды, выпил кофе и, вытирая губы салфеткой, уже собрался выключить телевизор, как внезапно экран ожил, появился молодой человек с микрофоном в руках и быстро заговорил, глядя в объектив видеокамеры немигающим взглядом.

— Я нахожусь в одном из дворов на улице Павла Корчагина, вчера вечером здесь было совершено двойное убийство. Неизвестный убийца в упор расстрелял братьев Чеглаковых, руководителей коммерческого банка «Рондо». Старший, Мирон, был президентом, а его младший брат Василий — коммерческим директором. Их убили, едва банкиры покинули салон своего автомобиля «Лексус». Рядом со мной старший следователь районной прокуратуры... — Камера сместилась вправо, захватив в центр экрана мордоворота в дорогой кожаной куртке. — Скажите, Сергей Сергеевич, это заказное убийство?

— Несомненно, — заверил следователь. Видимо, перед камерой он находился не в первый раз, поэтому чувствовал себя весьма комфортно. — Не буду вдаваться в подробности, скажу кратко. Само исполнение явно заказное. В каждого из убитых произведено по два выстрела в торс и контрольный в голову, что не оставляло жертвам никакого шанса. Но... — Следователь сделал многозначительную паузу, после чего снова заговорил: — Отсутствие оружия на месте преступления говорит о том, что работал дилетант. А это намного увеличивает шанс на раскрытие данного преступления. Хотя не исключено, что исполнитель и сам уже мертв.

«Тьфу, — в сердцах Кольцов сплюнул. — Болтун — находка для шпиона. Вот такие ради красного словца и сливают журналюгам закрытую информацию. А потом сами же удивляются, почему следствие буксует. Гнать таких уродов надо поганой метлой из органов».

Глеб уже встал с дивана, но камера вновь сместилась в сторону, на этот раз влево от репортера. В объективе появился высокий мужчина с продолговатым узким лицом, с его переносицы свисали очки в золоченой тонкой оправе.

— Я — главный бухгалтер «Рондо», — быстро заговорил мужчина, табличка в углу экрана высветила «Станислав Валентинович Юрков». — Коллектив нашего банка потрясен случившимся. — Губы бухгалтера мелко задрожали. — Мы не верим в эффективные действия наших правоохранительных органов в расследовании этого преступления. Поэтому решили проявить инициативу: наш коллектив объявляет награду за поимку и изобличение убийц. Сумма составляет сто тысяч долларов. — В углу экрана появились номера контактных телефонов.

— Во как, — усмехнулся Глеб, взяв ручку и листок бумаги, быстро записал телефоны. После чего схватил трубку радиотелефона и набрал номер своего офиса. На другом конце провода почти моментально ответила секретарша.

— Частное детективное агентство «Заслон», — автоматически произнесла Натаха.

— Привет, подруга, — весело поздоровался Кольцов. — Появилась возможность неплохо заработать. Поэтому на часик-другой я задержусь. Имей это в виду.

— Ясно, — вяло ответила секретарша и поинтересовалась с нескрываемым сарказмом: — А она брюнетка или блондинка?

— Лысая! — рявкнул в ответ Глеб, но было уже поздно. Натаха успела отключиться.

Следующий звонок был в справочное бюро. Кольцов решил, что личный контакт эффективнее любых звонков.

Через час частный детектив стоял перед небольшим двухэтажным зданием с массивной деревянной дверью.

Фойе операционного зала было отделано дорогими сортами мрамора и гранита, в центре просторного помещения установили высокую тумбу из красного дерева, на которой находились два больших портрета молодых мужчин. Позолоченные рамки по правому углу пересекали черные шелковые ленты. На полу у тумбы стояла большая плетеная корзина с алыми розами.

— У вас проблемы? — К Кольцову подошел широкогрудый казачок из службы безопасности. Черный костюм, белая рубашка, галстук. Черная шелковая повязка — символ траура — охватывала рукав охранника.

— Да, — кивнул Глеб. — Мне необходимо срочно встретиться с вашим главным бухгалтером, который возглавил управление банка.

— У нас горе, — фальшивым голосом похоронного агента пробормотал секьюрити. — И, думаю, вряд ли главный бухгалтер сможет вас принять. В данный момент он занят.

— Н-да, — понимающе кивнул частный детектив и, вопросительно взглянув на охранника, произнес: — Но поговорить с ним я должен. И чем быстрее мы побеседуем, тем раньше ваш шеф освободится. Найти способ предстать пред светлыми очами и. о. главного банкира для меня не проблема. Но в таком случае кому-то придется ответить за потраченные усилия, а по нынешним временам это крайне дорого. Сечешь мою мысль?

— Секу, — понятливо кивнул охранник, по тону неожиданного посетителя он понял, что лучше ему не перечить. Указав рукой на неброскую дверь, секьюрити пригласил: — Прошу.

В служебной половине банка царила траурная неразбериха, через стеклянные двери были видны зареванные лица молодых женщин, сидящих за рабочими столами.

— Главный бухгалтер занял кабинет президента? — как бы между прочим, невинным тоном поинтересовался Кольцов.

— Нет, он у себя, — ровным тоном ответил сопровождающий. — Кабинет президента опечатали менты... — и внезапно осекся, спохватившись, — неизвестно ведь, из какого департамента гость.

В приемной главного бухгалтера сидела уже немолодая женщина со строгим напудренным лицом, похожая на засохшую, но неосыпавшуюся розу.

«Видимо, хороший работник», — отметил Глеб, понимая, что в этом возрасте дама на большее не годится.

— Господин к Станиславу Валентиновичу, — почтительно обратился к женщине секьюрити, чувствовалось, что он побаивается грозной секретарши.

— Вам назначено? — глядя из-под больших роговых очков, спросила секретарь, видимо, собираясь в случае отрицательного ответа не допустить аудиенции.

— Нет, — коротко ответил незваный гость. — Но поговорить нам придется немедленно, именно сейчас. Юрков один в кабинете?

— Да, но...

Кольцов распахнул дверь и вошел в кабинет.

Главный бухгалтер, сидя за столом, с кем-то оживленно разговаривал по телефону. Исполняющий обязанности банка был одет в серый в узкую полоску костюм, на рукаве черная повязка.

Увидев вошедшего, бухгалтер удивленно посмотрел на него и произнес в трубку:

— Я перезвоню позже. — Отключил телефон и обратился к Кольцову, приняв того за сотрудника милиции.

— Может быть, решим все вопросы позже, сейчас я занят подготовкой к похоронам. Так много всего навалилось, все в один момент и так неожиданно.

— Смерть всегда неожиданна, — ответил Глеб, приближаясь к столу Юркова. Вытащив из нагрудного кармана визитную карточку, положил ее перед главным бухгалтером. — Наш разговор не займет много времени.

— А-а, — заглянув в карточку, протянул неопределенно Юрков. Бросив карточку небрежно на стол, добавил: — По поводу моего телевизионного заявления, так оно остается в силе. Найдите убийц Мирона и Василия, и наш банк выплатит вам премию в размере ста тысяч долларов. К сожалению, больше ничего добавить не могу.

Этой фразой главбух хотел показать, что аудиенция закончена. Но Глеб не для этого добирался в банк через весь город, поэтому, улыбнувшись, он сказал:

— Очень хорошо. Но нам необходимо заключить соглашение, так сказать, закрепить отношения документально.

— А ну пошел вон, вымогатель! — внезапно взорвался бухгалтер, с ненавистью глядя на незваного гостя.

Его лицо приобрело багровый цвет, глаза готовы были вывалиться из орбит. — Пошел вон, пока я не вызвал охрану. Уж они тебе наваляют по первое число.

— Спокойно, бухгалтер, — на этот раз ощетинился Кольцов. — Я больше десяти лет в частном сыске и в нюансах этой профессии маленько разбираюсь. У меня серьезная репутация и обширные связи во многих сферах. Если мы не договоримся, то уже завтра в нескольких столичных газетах появятся статьи о том, как банк «Рондо» даже на смерти своих руководителей пытается провернуть очередную аферу. В этом случае гарантированы пристальные взгляды милиции, прокуратуры, а также партнеров по бизнесу и, главное, конкурентов.

Частный детектив сделал умышленную паузу, наблюдая за реакцией Юркова. Главный бухгалтер не спешил связываться с охраной, а только с вниманием наблюдал за посетителем.

— Контракт же, заключенный между нами, — продолжил Глеб свой монолог, — ни к чему вас не обязывает, кроме одного: выплатить мне в случае успеха причитающуюся премию. Ничего сверхъестественного?

— Да, — вынужден был согласиться Станислав Валентинович, нажал кнопку селектора и распорядился: — Раиса, пригласите ко мне нашего юриста.

Через полчаса частный детектив покинул офис банка «Рондо», в его внутреннем кармане лежал сложенный вчетверо контракт. Но ехать в свою контору Кольцов не спешил, необходимо было решить кое-какие по ходу дела возникшие вопросы. Увидев таксофон, он позвонил по номеру, который вчера вечером ему дал Генерал.

>

— Слушаю, — сразу же откликнулся глава ГУБОПа.

— Это я, — быстро представился Глеб. — Звоню по делу.

-Ну?

— Как я понимаю, заказными убийствами занимается ваш департамент. Меня интересует вся информация по делу братьев Чеглаковых, убитых сегодня вечером.

— Ты что, с ума сошел? — взорвался Генерал. — Тебе нужно заниматься Донцовым, а не пытаться срубить денег на чужом убийстве.

— Одно другому не мешает, — парировал Кольцов. — От вас я в любом случае, кроме слов благодарности, ничего не получу, а мне еще надо платить налоги и кормить жену и детей.

— У тебя же нет ни жены, ни детей, — обескураженно произнес главный борец с организованной преступностью.

— Вот потому-то и нет, что работаю на чистом энтузиазме, а по возрасту давно уже пора бы их иметь.

— Ладно, — неожиданно сдался Генерал. — Всю информацию по этому убийству сброшу на твой компьютер.

— Прекрасно, начинаю работать, — в динамике таксофона раздались короткие гудки.

Покинув телефонную будку, Глеб поднял руку, останавливая проезжающее такси...

В офисе детективного агентства, кроме неизменной и трудолюбивой Натахи, Кольцов застал высокого молодого человека в костюме и накинутом поверх длинном кожаном плаще.

— Добрый день. — Молодой человек по-военному вскочил со стула и сразу же представился: — Кирилл Лялькин.

— Отлично, — кивнул Глеб, пожимая ему руку, потом дружески подмигнул и добавил: — Будем осваивать работу в частном сыске?

— Будем, — серьезно подтвердил Кирилл.

— Значит, сразу несколько вопросов и заодно несколько советов. В каком звании?

— Старший лейтенант. Но уже представили на капитана.

— Хорошо, значит, опыт есть, — кивнул Глеб. — Машина есть?

— Есть. «Жигули», «семерка».

— Пока сойдет. Теперь советы: в нашем деле представительность необходима только при общении с клиентом, поэтому вместо костюма и плаща предпочтительней джинсы, свитер и куртка. Да, и на голову обязательно шапку. Ночи холодные, запросто можно простудиться. Понял?

— Понял, — кивнул Кирилл.

— Отлично. — Сыщик указал парню на стул и добавил: — Пока посиди, подожди. Мне тут должны сбросить интересную информацию. Займешься ее расследованием.

Лялькин понимающе кивнул, усаживаясь опять на стул, а Глеб, вместо того чтобы направиться в свой кабинет, подошел к секретарше.

— Слышь, Натаха, — обратился сыщик к молодой женщине. — Ты, я помню, пару месяцев назад дурачилась с Донцовым. Если мне не изменяет память, он обещал с тобой узаконить отношения.

— Нет, — покачала головой Наталья. — Я ему подсунула чистый лист бумаги, где Донцов расписался. После чего пообещала ему, что на этом листе составлю заявление в ЗАГС.

-Ну и как, написала?

— He-а, потом как-то не до того было, — засмеялась секретарша.

— А где этот листок?

— Где-то в столе, наверно.

— Найди-ка мне этот лист.

— Срочно? — удивилась Натаха, на что сыщик кивнул:

— Срочно.

Молодая женщина принялась поочередно выдвигать ящики стола, перебирая в них стопки бумаг, наконец воскликнув:

— Ах, вот он! — подала Глебу листок финской бумаги. Внизу стояла размашистая подпись старшего оперуполномоченного ГУБОПа Олега Донцова.

— То, что надо, — кивнул Кольцов и направился в кабинет. Но его окликнула секретарша.

— Шеф, с утра приходил клиент. Я сказала, что вы будете позже. Обещал вернуться.

— Клиент «жирный»? — заинтересованно спросил Глеб.

— Конкретно «жирный»;

— Эх, — притворно вздохнул сыщик. — Вот так всегда, как дел по горло, так и «жирные» караси сами в руки лезут. Ладно, посмотрим, что день грядущий нам готовит.

Наконец, оказавшись в кабинете, Глеб сунул листок бумаги в принтер, потом включил компьютер, быстро вывел на экран меню, нашел файл с документацией. Затем выбрал стандартный бланк частного детективного агентства «Заслон», набил необходимую информацию и, когда все было закончено, включил принтер, который через несколько секунд распечатал бланк на вложенном листке бумаги.

Кольцов аккуратно принял уже официальный документ и еще раз взглянул на него. Текст гласил, что Олег Сергеевич Донцов заключил с агентством «Заслон» коммерческий договор на юридическую защиту, которую в случае необходимости должен осуществить юрист агентства Роман Львович Штрайхер.

— Добрый день, Глеб Иванович. — В кабинет без стука вошел моложавый мужчина. Достаточно было беглого взгляда, чтобы определить: посетитель из отряда «навороченных». Костюм ручной работы из ирландской шерсти, галстук ценой в полтысячи долларов, остроносые туфли из крокодиловой кожи и на каждой руке по массивному перстню.

— Аркадий Семенович Гравцович, — протягивая руку, представился он. Кольцов, пожав его мягкую ладонь, предложил:

— Присаживайтесь. — И указал на кожаное кресло напротив рабочего стола.

И, пока посетитель поудобнее усаживался, сунул в стол только что заполненный бланк.

— Мне посоветовали к вам обратиться друзья, — наконец издалека начал Гравцович. — Вас рекомендовали как высококлассного специалиста, сочетающего профессионализм сыщика и стопроцентную конфиденциальность. Я на это могу рассчитывать?

— Конфиденциальность в любом случае, даже если я не возьмусь за дело. Но вначале я хотел бы услышать суть проблемы.

— Моя проблема, как у французов, — воскликнул посетитель, — шерше ля фам.

— Я должен разыскать какую-то женщину? — поинтересовался Кольцов. Посетитель нравился ему все меньше и меньше. Уперев левую руку в подбородок, указательным пальцем Кольцов нажал одну из кнопок на клавиатуре компьютера. Цифровая камера, вмонтированная в портрет Дзержинского за его спиной, сделала несколько снимков посетителя, автоматически помещая их в секретный файл компьютера.

— Я не совсем правильно выразился, — поправился Гравцович, театрально прикладывая руки к груди. — Искать никого не нужно. Дело в том, что я женат в третий раз, и моя супруга моложе меня почти на двадцать пять лет. Понимаете меня? Неожиданно моя благоверная решила отправиться в Париж именно в то время, когда я никак не могу покинуть Москву, что ей хорошо известно. У моей фирмы намечается подписание очень крупного контракта. Отказать супруге я не могу, но и быть оленем ветвистым отнюдь не желаю. Поэтому очень хочу нанять именно вас для присмотра за моей благоверной, чтобы выяснить, насколько она мне верна.

— К сожалению, Аркадий Семенович, это не мой профиль.

— Да господи. — Гравцович взмахнул руками. — С вашим опытом это будет совершенно не сложно. И совсем недолго, всего лишь две недели. А расходы все я оплачу, билеты до Парижа и обратно, на проживание выделю пять тысяч евро. А за всю работу плачу наличными пятьдесят тысяч.

— Независимо от результатов слежки? — скептически усмехнулся Глеб.

— Конечно, — энергично закивал головой озабоченный посетитель. — В любом случае я в наваре. Либо честная жена, либо я снова свободный мужчина. Поэтому мне нужны подтверждающие документы.

— То есть? — недоуменно спросил сыщик.

— Ну хотя бы фотографии.

Все вырисовывалось по той схеме, что еще совсем недавно ему обрисовал Христофоров. Наемника гораздо легче купить, чем убивать. Никто не стал бы платить такие бешеные деньги за ерунду типа слежки за женой. В десять раз дешевле было бы воспользоваться услугами парижских частных сыщиков. И к тому же две недели — именно тот срок, в течение которого попытаются сломать Олега Донцова.

Глеб с улыбкой смотрел на сидящего напротив мужчину, пытаясь просчитать ситуацию. «Даже наемника пытаются подкупить один раз, потом несговорчивого будут зачищать, поэтому не стоит раньше времени раскрывать свои карты».

— У меня есть время на раздумье? — со вздохом спросил частный детектив, стараясь изобразить на своем лице борьбу страстей.

— В Париж надо лететь завтра вечером. — Новый клиент был категоричен.

— Ну что же. — Кольцов снова вздохнул и жалко улыбнулся. — Я согласен.

— Отлично. — Гравцович ловко извлек из кармана пиджака пухлый конверт. Положив его перед сыщиком, он добавил: — Это на текущие расходы, билет в кассе ждет. Встречаемся завтра в Шереметьеве.

— О’кей, — согласился сыщик, опуская конверт в ящик стола. Когда клиент покинул кабинет, Глеб сразу же занялся распечаткой полученных по электронной почте документов от Генерала.

Информации было немного, всего десять листов машинописного текста. Сложив листы на столе, Кольцов позвал сидящего в приемной Кирилла.

— Давайте-ка, молодой человек, приступайте к изучению материала. Позже побеседуем на эту тему, выскажете свои мысли. А пока мне необходимо повидаться с вашим начальником.

Лялькин молча сел за стол и погрузился в чтение документов, а Кольцов, захватив бланк с подписью Донцова, вышел в комнату отдыха, где у него находился «черный ход», устроенный через подвал дома.

Глава 6 ЛОГОВО ХИЩНИКА

Расстреляв братьев Чеглаковых, Зомби, сам того не подозревая, спас свою жизнь. Волк собирался ликвидировать наркомана после того, как тот выполнит свое дело, но, убедившись, как последний пользуется оружием, в очередной раз передумал.

Едва Зомби забрался в салон «тройки», киллер плавно надавил на педаль газа. Автомобиль неторопливо тронулся с места (машина, несущаяся на бешеной скорости, в первую очередь привлекает внимание).

Несколько минут попетляв по внутренним улочкам микрорайона, Волк наконец заехал в один из дворов. Здесь было тихо и пустынно, скверная погода разогнала дворовых завсегдатаев — стариков-доминошников и старушек-сплетниц.

— Алле, дядя. — За спиной Волка раздался голос Зомби. Наркоман, истратив весь запас энергии, совсем раскис и теперь еле ворочал языком. — Как насчет фронтовых десяти кубов за сбитые?

— Сейчас, — ответил киллер. Сунув руку под сиденье, извлек одноразовый шприц, наполненный под завязку мутной жидкостью. Доза была смертельная, на языке наркоманов именовалась не иначе, как «золотой укол».

Распахнув дверцу, Волк снял колпачок с иглы и, надавив на поршень шприца, треть жидкости выпрыснул на мокрый асфальт.

— Ты чего делаешь, гад, — вяло возмутился наркоман, но напарник его резко оборвал.

— Никшни, уебок, — снова надел колпачок на иглу, протянул Зомби, не забыв еще раз напомнить: — В ногу коли, вены на руках не вздумай портить.

— Не учи ученого, — огрызнулся Зомби, стягивая с левой ноги носок. Пока он вкалывал очередную дозу амфитамина, Волк выбрался наружу и влажной тряпкой протер предварительно забрызганные грязью номера.

Теперь их машина ничем не должна привлекать внимание. Закончив отмывать номер, киллер заглянул в салон. Получив свою порцию «дури», его напарник раскинулся на заднем сиденье «Жигулей», рядом лежал использованный шприц.

Завернув шприц в грязную мокрую тряпку, Волк швырнул его в кучу темно-коричневых опавших листьев. Опасаться, что это сможет навести на след милицию, не приходилось. Слишком много подобного «добра» в каждом дворе.

Вытащив из-за пояса Зомби «кольт», Волк спрятал оба пистолета в тайник, потом вытащил из внутреннего кармана куртки плоскую металлическую флягу, отвинтил крышку и сунул тонкое горлышко в рот наркомана. После чего немного остро пахнущей жидкости вылил тому на одежду, салон наполнился устойчивым запахом коньяка.

— Вот так-то лучше, — одобрительно произнес Волк, снова усаживаясь за руль. Милиция куда снисходительней относится к пьяным пассажирам, чем к отключившимся наркоманам. Ибо житейский стереотип гласит: «какой же русский не может себе позволить напиться», а наркоман — это потенциальный преступник.

Выехав с улицы Павла Корчагина на Кибальчича, через несколько минут «Жигули» влились в интенсивный поток на проспект Мира и покатились в сторону МКД.

Опытный киллер за многолетнюю убойную практику хорошо изучил методы работы своих оппонентов из МВД. Как бы быстро ни прибыла оперативная бригада, поиск и опрос свидетелей преступления займут достаточно много времени. В конце концов объявят команду «Перехват», которая будет расходиться по постам ДПС не быстрее кругов на воде. В такой невод могут угодить лишь полные неврастеники и психопаты.

Опыт и железные нервы Волка являлись гарантией от подобного финала. Проехав гаишный КПП на окраине Москвы, он свернул на Мытищи...

Свое логово киллер, подобно матерому хищнику, обустроил вблизи своих «охотничьих угодий». Деревня Заречье располагалась в пятидесяти километрах от столичной Окружной дороги. Когда-то она входила в большое сельскохозяйственное предприятие (совхоз «Победа»), теперь распавшееся на несколько фермерских хозяйств. Заречье оказалось на самой окраине хозяйственного раздела, и, несмотря на близость к столице, земля деревушки, раскинувшейся среди бывших торфяных разработок, к тому же при разбитой грунтовой дороге, спросом покупателей не пользовалась, так же не особо привлекала потенциальных дачников.

Несколько лет назад Волк наткнулся на объявление о срочной продаже дома в селе Заречье Мытищинского района. Дачный домик оказался небольшим двухэтажным строением с подвалом, зимним гаражом и высоким глухим забором. А бывшие торфяные разработки обеспечивали населенный пункт надежной электросетью.

Жить на даче Волку доводилось несколько раз в году. В общей сложности три недели, все остальное время дом пустовал, и, чтобы местная молодежь не растащила его, киллер нанял сторожа. Сосед, бывший зоотехник совхоза, Николай Николаевич, невысокий кряжистый мужик с редкими седыми волосами, был настоящим крестьянином и за сотню долларов в месяц исправно следил за усадьбой, протапливая зимой печку, а летом пропалывая сорняки и выращивая на огороде неприхотливую зелень. Его супруга, Вера Кузьминична, кормила наезжающего хозяина дачи вкусными домашними обедами.

Приехав в этот раз для исполнения очередного заказа, Волк выдал Зомби за своего родственника.

— Это Егор, племянник мой, — так он представил соседям вяло идущего по двору парня.

— Какой-то он болезный, — поморщился Николай Николаевич.

— Парень с Украины, в детстве попал под радиоактивное облако во время аварии в Чернобыле, — выдал заранее приготовленную «легенду» Волк. — Проходит в Москве лечение, а я решил его поселить здесь. Все-таки чистый воздух, не то что в столице.

— Бедный мальчик, — прижав руки к груди, прошептала Вера Кузьминична. Двое ее взрослых детей уже давно обзавелись семьями и зарабатывали на жизнь на Дальнем Востоке...

К тому времени, как Волк добрался до села, над лесом поднялась полная луна, желтый пугающий диск с темным силуэтом горного рельефа.

Поджидая хозяина, Николай Николаевич заранее отпер ворота гаража, и, как только «Жигули» въехали внутрь, бывший зоотехник проворно захлопнул обе створки, задвигая щеколду с навесным замком.

— Совсем плохой парнишка, — увидев безвольно развалившегося «племянника», угрюмо произнес он, сокрушенно качая головой.

— На него так действуют процедуры по реабилитации, — ответил Волк.

— Понятно, — кивнул старик, собравшись уходить, но остановился на пороге и сообщил: — Ужин в духовке. Сегодня Вера потушила зайца с картошкой, — и добавил с некоторой гордостью: — Я вчера подстрелил.

— Спасибо, — улыбнулся киллер, немного подумав, добавил: — Завтра пойду на охоту, может, тоже чего подстрелю.

Проснувшись поутру, Волк без аппетита быстро позавтракал остатками тушеной зайчатины, облачился в камуфляж, натянул высокие резиновые сапоги, повесил на пояс патронташ и, взяв двустволку, направился к выходу. Уже в дверях, не оборачиваясь, бросил дремавшему в гостиной Зомби: — Дров наколи для бани.

— А как насчет ширева?

— Вернусь — получишь пайку, — отрезал киллер, закрывая за собой дверь.

Лес начинался сразу за деревенской околицей, возмущая взгляд уродливой растительностью: кособокими елями, обломанными соснами, огромными проплешинами из-за снятых пластов дерна. Все это говорило о недавнем нашествии на природу научно-технической революции.

Волк не любил охоту, живя за Уралом, уходил в лес только для того, чтобы не терять стрелковую форму. Здесь, в Подмосковье, наемный убийца не нуждался в тренировках, цель похода в лес была иной.

Исполняя заказы, Волк редко оставлял оружие на месте преступления, только в тех случаях, когда так было задумано заранее. Обычно использованные «стволы» он забирал с собой и прятал до «лучших времен».

Так было и с пистолетом «ТТ», из которого был застрелен владелец сети бензоколонок. Через три года из того же оружия был убит банкир. После этого оружие всплыло во время одного из милицейских обысков в квартире бригадира преступной группировки. И едва экспертиза установила принадлежность пистолета к нескольким заказным убийствам, как в Москве разразилась кровопролитная гангстерская война. Убитые «бензиновый король» и генеральный директор банка были «дойными коровами» одной из группировок, а бригадир состоял в конкурирующем сообществе. Тут уж не до выяснения было, гремели выстрелы, взрывы, и лилась кровь. Волка же это нисколько не волновало, главное — несколько заказных убийств прокуратура без колебаний закрыла, отправив дела в архив.

Около часа киллер блуждал по лесу. Погода выдалась пасмурная, за колючие ветки высоких сосен цеплялись клочья утреннего тумана, под ногами противно чавкала грязь, доставала пронизывающая сырость. Волк тем не менее не собирался возвращаться. Вроде бы бесцельно блуждая по лесу, он продвигался по определенной системе, подобно акуле, по спирали наворачивая круги, в самом центре которых находился тайник с оружием. Цель такого движения была единственная — убедиться в отсутствии нежелательных свидетелей.

Тайник был оборудован рядом с полуистлевшим трухлявым пнем. Вытащив из ножен охотничий нож, широким клинком Волк снял пласт дерна, разгреб песчаный грунт, под которым обнаружился дощатый настил. Поддев его с двух сторон и подняв, киллер увидел аккуратно уложенные автоматические пистолеты нескольких марок, разборный карабин и автомат Калашникова с оптическим прицелом и навинченным глушителем. Все это оружие уже было использовано в разное время, а некоторые образцы и неоднократно. «Стволы», которые еще ждали своего часа, лежали в двух других тайниках. Один в нескольких километрах от этого места, в карьере бывшей торфоразработки, второй находился в Москве, на Кунцевском кладбище. Волк был профессионалом и, как опытный профи, все яйца не клал в одну корзину.

Глядя на холодное мерцание оружия, убийца мягко улыбнулся, представив, какой закатили бы праздник в Генпрокуратуре, возьми они его с таким довеском.

«Вот был бы повод засветиться на экране телевизоров», — мелькнула в голове киллера злобная мысль, но развивать ее он не стал. Сунув руку в нагрудный карман маскировочного бушлата, он извлек использованный в последней акции «кольт». Поставив пистолет на предохранитель, уложил его поверх сложенного в тайнике оружия. После этого установил на место настил, засыпал грунтом и аккуратно уложил срезанный дерн, не забыв убрать следы вскрытия.

Вернувшись ближе к обеду в деревню, прежде чем идти к себе, Волк на минутку зашел к соседям.

— Плохой из меня охотник, Вера Кузьминична, — развел руками он. — Ничего не смог подстрелить.

— Ничего страшного, — мягко улыбнулась женщина, отряхивая испачканные мукой руки о цветастый передник. — Вам, городским, несподручно блуждать по нашему лунному ландшафту, что уж говорить о дичи, которую надо найти и умудриться подстрелить. Но не расстраивайтесь, Николай Николаевич достаточно набил зайцев. Сегодня буду печь шанежки, полакомимся.

Во дворе, натужно кряхтя, Зомби размахивал топором, разбрасывая дрова в диаметре нескольких метров. Увидев издалека своего «благодетеля», он смахнул со лба пот и простонал:

— Где шире во?

Волк с усмешкой окинул взглядом небольшую горку колотых поленьев, но доводить наркомана до состояния ломки или, еще хуже, бешенства не собирался.

— Занеси дрова в баню и приходи, — бросил на ходу киллер.

На втором этаже у прежнего хозяина был оборудован кабинет, Волк не стал там ничего менять. Стеллажи с книгами, письменный стол и видавшее виды кресло — все оставил на прежних местах. Только сейчас на столе стоял включенный «ноутбук». Войдя в кабинет, киллер обнаружил на экране свежее послание, пришедшее по электронной почте.

«Получен заказ на большой пирог. Контактный телефон...»

— Быстро, однако, — усмехнулся киллер: диспетчер прислал сообщение о большом заказе, а номер телефона был шифром, обозначающим номер ячейки автоматической камеры, где лежала необходимая информация на жертву.

Глава 7 ТВОРЧЕСКОЕ РАЗНООБРАЗИЕ

Тайно покинув свой офис, Глеб Кольцов надел неброское демисезонное пальто, надвинул на глаза замшевую кепку. В руке старый кожаный кейс, где лежала пластиковая папка с контрактом Донцова и спутниковый телефон «Глобалстар». Служебный «ПМ» на этот раз привычно оттягивал левое плечо.

Пройдя дворами два квартала, сыщик вышел на оживленную улицу и, поймав такси, поехал в центр.

После сырости улицы в салоне оранжевой «тридцать первой» «Волги» было тепло и уютно. Водитель, немолодой смуглолицый мужичок, оказался не особо расположен к беседам, за что Глеб был ему благодарен. Сыщик терпеть не мог пустой болтовни с незнакомыми людьми.

Таксист, остановившись на красный свет светофора, скосил глаза на сидящего позади пассажира, отчего-то тяжело вздохнул и включил радио. Салон автомобиля заполнил голос:

— Вся страна с интересом наблюдает за предвыборным марафоном. И когда до выборов остаются считанные недели, внезапно выясняется, что, кроме постоянных фаворитов гонки, появился перспективный новичок, который стремительно настигает лидеров. В чем же секрет успеха партии ЛИС (Либеральная интеллигенция страны)? У нас в гостях председатель центрального комитета партии, доктор социологических наук Вениамин Матвеевич Фирастов.

— Здравствуйте, Вениамин Матвеевич.

— Здравствуйте, — ответил лидер, в голосе звучали нотки усталости.

— Первый вопрос, который интересует наших слушателей. Как получилось, что только что образовавшаяся партия так стремительно продвинулась вперед. В чем секрет?

— Никакого секрета нет, — растягивая слова, заговорил Фирастов. — Все дело в самом объединении, мы — монолитная партия интеллигенции. Тех, кого в советской стране называли унизительно — прослойкой. Впрочем, в годы зародившейся демократии отношение не изменилось в лучшую сторону. Учителя, врачи, инженеры и даже военные живут на копеечные зарплаты, которые, кстати говоря, годами задерживали. — Голос лидера сплотившейся интеллигенции крепчал, усталость будто испарилась, в голосе зазвенел металл настоящего вождя. — Хватит, нам надоело быть нищей прослойкой. Все Помнят шахтеров, бастующих перед Домом правительства, но никто не вспомнит, сколько раз учителя или врачи, загнанные в безвыходное положение, по всей России объявляли голодовки, перекрывали улицы и пикетировали местные органы власти. Теперь мы твердо говорим: хватит, мы объединились, чтобы дать достойную жизнь интеллигенции, потому что все развитые страны стали развитыми благодаря учителям, врачам, инженерам, ученым, которые лучше учат, лучше лечат, изобретают и строят лучшее оборудование, станки, машины. Мы вливаемся в эпоху интеллекта, когда средний уровень грамотности ведет на обочину истории.

— На что только люди не идут ради того, чтобы добраться до власти и ничего не делать, — хмыкнул таксист.

— Можно сделать радио чуть тише? — попросил Глеб, включая мобильный телефон, и по памяти набрал номер полковника Христофорова.

— Ты все еще в Москве? — вместо приветствия поинтересовался чекист.

— Нужно встретиться.

— Что-то нарыл?

— Вроде того.

— Жду в шесть вечера на нашем месте. — Полковник отключился.

Охранное агентство «Гарант-защита», куда сейчас направлялся Кольцов, являлось одной из преуспевающих фирм на рынке детективной, охранной и экспертной деятельности. Год назад агентство попало в затруднительное положение. Основательница фирмы Ирина Куницкая создала огромную сыскную империю, где в один прекрасный момент руководители отделов возомнили себя удельными князьками и начали свою закулисную игру, в которой императрице отводилась роль банальной ширмы. А в конце всей этой комбинации Куницкой была уготована роль жертвенной овцы и козы отпущения в одном лице. Возможно, вся эта комбинация и сложилась бы в веселенькую мозаику, но, как это часто случается, в дело вмешался Его Величество Случай. Ирина узнала о заговоре и вышла из игры, попросив временно возглавить «Гарант-защиту» Кольцова, с которым была дружна. Глеб был использован в качестве «громоотвода» вслепую и на оказанное удельными князьками силовое давление дал отпор. В результате за стенами «Гарант-защиты» разразилась локальная гражданская война. По всем канонам пришлый «варяг» должен был проиграть численно превосходящему противнику. Только заматеревший в море частного бизнеса Кольцов не стал лбом крушить стену в одиночку, а задействовал все свои связи в милиции, криминалитете и даже госбезопасности. Тогда пролилось много крови, но Ирина с сыном Захаром уцелели. Более того, удалось даже отстоять фирму, которая после глобальной реконструкции вновь заняла свою нишу на московском рынке частного сыска.

В благодарность за пережитое и, главное, счастливое спасение Куницкая предложила Кольцову стать равноправным партнером. Но тот отказался, сославшись, на то, что быть управленцем не его амплуа. Они расстались друзьями, а напоследок Ирина подарила Глебу магнитный пропуск, позволяющий владельцу приходить в офис «Гарант-защиты» в любое время суток, а также пользоваться экспертизой с учетом материально-технической базы агентства. Это был поистине царский подарок.

Такси остановилось рядом с центральным входом в офис. Здесь было все по-прежнему: пуленепробиваемые стекла, рамка металлодетектора, хромированный автоматический турникет. Двое атлетически сложенных охранников в серо-голубой форме, смахивающие на американских патрульных копов.

Охранники настороженно уставились на вошедшего, но тот, вместо того чтобы идти через металлодетектор, установленный для посетителей, сунул магнитную карточку в ячейку электронного замка служебного входа. Громко щелкнул замок, открывая бронированную дверь. Прежде чем шагнуть внутрь, Кольцов обернулся и непринужденно спросил:

— Ирина Михайловна у себя?

— С утра была на месте, — растерянно произнес один из охранников, силясь понять, с кем же он разговаривает. Но наличие магнитной карточки свидетельствовало о праве свободного прохода в служебное помещение.

— Ее «мерс» на стоянке, значит, на месте, — услужливо добавил второй секьюрити.

— Ясно, спасибо.

Кабинет главы «Гарант-защиты» располагался все там же, на втором этаже. Да и сама обстановка хозяйских апартаментов не претерпела никаких изменений. Все тот же стол, тот же письменный набор, та же двойная рамка из черного дерева, установленная на манер раскрытой книги, где были запечатлены счастливая мать с не менее счастливым сыном.

— Боже мой, какие люди! — При виде нежданного гостя Ирина Куницкая всплеснула руками, легко поднимаясь с места. На женщине был темный брючный костюм делового фасона, туфли на высоких каблуках-шпильках. — Честно говоря, я уже грешным делом подумала, мы никогда не увидимся, — проворковала бизнес-леди, протягивая сыщику обе руки.

Пожимая мягкие, ухоженные ладони Куницкой, Глеб вдруг вспомнил, как год назад нашел женщину на заброшенном среди лесов Вологодской области хуторе. Тогда Ирина выглядела значительно хуже, осунувшееся лицо, всклокоченные волосы и красные от бессонницы глаза. О ее одежде и вовсе говорить не приходилось: непонятного цвета шерстяная кофта, выцветшие спортивные трико с растянутыми коленями...

— Ну, сыщик, присаживайся и рассказывай. — Куницкая увлекла гостя к кожаному дивану в углу кабинета.

— Что рассказывать? — удивился Глеб. Направив свои стопы в «Гарант-защиту», он думал только о предстоящем деле, поэтому совсем выпустил из головы необходимость светской беседы.

— Ну хотя бы скажи, Наташка не ревнует, что ты ко мне заехал? — Ирина шаловливо стрельнула в сторону гостя карими глазами.

— Да она не знает, что я здесь, — честно признался Глеб.

— О-о, так у меня есть шанс, — воскликнула Куницкая, но, внезапно спохватившись, уточнила: — Шанс возобновить наши дружеские отношения. — Подойдя к столу, нажала кнопку селектора: — Алена, два кофе.

Тем временем Глеб уже окончательно освоился с ролью гостя и, как только Ирина опустилась рядом на диван, спросил:

— Как поживает Захар?

— Дел невпроворот, нет времени уделить сыну. Отправила в Англию учиться в закрытом лицее. Там получит и знания, и язык выучит и, самое главное, находится под постоянным присмотром. На Рождество должен приехать на каникулы.

В кабинет неслышно вошла секретарша, молодая высокая блондинка вкатила сервировочный столик, оставила его напротив Кольцова и поспешно удалилась.

«Однако дисциплина здесь военная», — с удивлением отметил про себя Глеб, наблюдая за поведением секретарши, которая даже не посмела на него поднять глаза.

— Ну, Глебушка, как я поняла, ты приехал не для дружеских посиделок, а с конкретной проблемой. Так? — Настроение Ирины почему-то внезапно испортилось.

— Так, — кивнул Кольцов. Приподнявшись, взял со столика фарфоровую чашечку с дымящимся кофе. — Мне нужен человек (оперативник) со знанием французского языка и, главное, с заграничным паспортом и открытой шенгенской визой. Есть такой?

— Надолго тебе нужен такой спец? — заинтересованно спросила Ирина, потянувшись за своим кофе.

— На две недели, — немного подумав, ответил Глеб и добавил: — Или чуть больше. Но нужен этот человек уже сегодня. Вот в чем загвоздка.

— Да, — неожиданно мягко улыбнулась Куниц-кая. — Счастливый ты, Глеб, ей-богу, счастливый. Только вчера из командировки приехал Панфилов, сейчас составляет отчет о сопровождении VIP-особы на водах в Карловых Варах.

— Он телохранитель?

— И телохранитель тоже. Подполковник ФСБ, в недавнем прошлом сотрудник безопасности нашего посольства в Париже. Кстати, семь лет там прослужил. Так что язык и саму страну знает на «отлично». Ну так как?

— Неплохо бы с ним пообщаться, — поспешно допивая свой кофе, ответил сыщик.

— Сейчас устроим. — Ирина снова подошла к столу и надавила кнопку селектора:

— Алена, Панфилова срочно ко мне.

— Сейчас устроим, Ирина Михайловна, — коротко ответила секретарша, видимо, в агентстве фраза «сейчас устроим» была в ходу.

Сергей Панфилов, стройный пяти десятилетний мужчина с абсолютно не запоминающимся лицом и умными глазами вошел в кабинет через несколько минут. Именно таким и должен быть офицер безопасности дипломатической миссии.

После короткого представления мужчин друг другу Кольцов быстро посвятил Панфилова в детали предстоящей командировки.

Тот внимательно выслушал Глеба, ни разу не перебив, только в конце сказал:

— Вы считаете, что я лучшая кандидатура на роль сексота, подглядывающего в замочную скважину за чужой женой? Поэтому скажу коротко: нет.

— Ну что же, — развел разочарованно руками Глеб. — Я не собираюсь вас уговаривать. Понимаю, для частника главное — прибыль. А пятьдесят тысяч долларов за две недели — разве не прибыль?

— Вы готовы заплатить такие деньги? — Голос Панфилова дрогнул.

— Не я, — покачал головой Кольцов. — Клиент платит, так же как и оплачивает билеты до Парижа и обратно, гостиницу и карманные расходы.

— Но я ведь работаю на «Гарант-защиту». — Бывший офицер безопасности посмотрел на Куницкую.

— С последней командировки, Сергей Сергеевич, у вас накопилось достаточно отгулов.

Сделка была заключена в считаные минуты, и действительно, чего затягивать, если обе стороны устраивают условия договора.

Попрощавшись с Панфиловым и пообещав Ирине Куницкой зайти в гости, как только выдастся свободная минута, Глеб покинул ее кабинет.

Дальше путь частного детектива лежал к адвокату Штрайхеру, контора Романа Львовича находилась в двух кварталах от охранного агентства, поэтому Глеб решил немного пройтись. А заодно еще раз пролистать в мыслях разложенный план. Пока все шло по накатанной, ни одной зацепки, ни одной шероховатости. В реальной жизни такое редко бывает, и, как правило, несостыковки предстоят позже. Потому что люди несовершенны и кто-то опоздает, кто-то сболтнет лишнего, а еще кто-то сунет нос не в свое дело. Поэтому приходится постоянно быть настороже, быть готовым к исправлению ситуации в свою пользу.

Кабинет адвоката Штрайхера подавлял роскошью и помпезностью, что должно было впервые перешагнувшему этот порог посетителю внушить две вещи: такое богатство за просто так не заработаешь. И второе: дешево защита такого мэтра стоить не может. Это был прекрасный психологический ход, среди клиентов Штрайхера бедняков не было.

— Рад тебя видеть, дружище, — оскалился адвокат.

Роман Львович восседал за массивным столом красного дерева, заваленным позолоченными письменными приборами, на углу стола примостилась обширная коллекция семейных фотографий. Штрайхер был не только удачливым адвокатом, но и счастливым многодетным семьянином. На выставленных на обозрение фотографиях Роман Львович демонстрировал свой семейный досуг. Семья на катке, семья на яхте, семья на пикнике и даже на пороге синагоги.

Глеб прошел к столу и, устроившись в кресле, положил на колени кейс и тихо произнес:

— Я по делу к тебе, Роман.

— Что? — Штрайхер поднял рукой очки с переносицы на лоб и удивленно взглянул на Кольцова. — Опять какой-то толстосум решил развести тебя на «бабки» в судебном порядке?

— В данном случае защищать меня не придется. — Детектив раскрыл кейс и положил перед адвокатом прозрачный пластиковый файл с договором, «подписанным» Донцовым.

Очки снова осели на переносице Романа Львовича, и, не вынимая листка из файла, он впился в него взглядом.

— Послезавтра ты должен быть в Питере. В гостинице «Балтика» уже заказан номер.

— Да ты что! — взвился со своего места Штрайхер. Высокий, импозантный, слегка полноватый мужчина был не только плодовитым отцом семейства, но и любвеобильным ловеласом, находя в интрижках на стороне ту отдушину, которая снимала психологическое напряжение после тяжелых судебных процессов. — Какой Питер? Я обещал Жанне показать Венецию, уже билеты заказаны. Через три дня мы должны улететь.

— Отмени поездку, — безапелляционно заявил Кольцов.

— Глеб, а тебе не кажется, что ты начинаешь наглеть. Как правило, такие замашки ведут к разрыву дружеских отношений.

— Мы не будем сейчас устраивать дискуссии по поводу твоего высказывания и не будем загибать пальцы, кто из нас кому больше оказывал услуг. Главное не это, главное — моего друга подставили и теперь пытаются еще и посадить. Предварительно выбив необходимые им показания. Ты не должен допустить, чтобы его сломали.

Тон, которым разговаривал Кольцов с адвокатом, явно был не по нраву Штрайхеру, его лицо налилось кровью.

— Глеб Иванович, мои услуги стоят по самому высокому прейскуранту.

— Я тебе заплачу вдвое больше, — спокойно произнес сыщик.

— Конкретней. — Теперь за линзами стекол блеснул интерес.

— Пятьдесят тысяч долларов. И это еще не все, твой подопечный — майор ГУБОПа, если его оправдают, ты получишь ценного союзника...

— Твой Донцов попался на получении взятки. Тут хотя бы попытаться его отмазать, не говоря уже о восстановлении в должности...

— Ладно, — прервал его частный детектив. — Не получится восстановить, станет моим компаньоном. А это тоже немаловажно, история знает немало примеров...

— Только не грузи меня своим Видоком, — усмехнулся адвокат, выставив обе ладони вперед. — Давай лучше по существу о деле и конкретные подробности.

— Конкретно, — кивнул сыщик. — Я завтра должен срочно ехать в командировку, поэтому в Питере тебя встретит Натаха, на первых порах она будет координировать действия.

— Как долго ты будешь отсутствовать? — За невинным вопросом скрывался глубокий и потайной смысл. Роман Штрайхер уже давно «положил глаз» на секретаршу Кольцова и неоднократно делал той сладкие предложения. О чем Наталья незамедлительно докладывала шефу. Глеб, со своей стороны, вроде бы никак не реагировал на поползновения старого развратника, но и не забывал о них. Теперь и эта информация пошла в ход, сыщик тут же на глазах ловкого адвоката соорудил тому «медовую ловушку», куда последний и сунул голову.

— Дней десять, может быть, чуть больше, — беспечно ответил Кольцов, захлопывая кейс.

— Отлично. — Штрайхер хлопнул в ладоши. — Значит, послезавтра утром я буду в северной столице. — Адвокат был настолько доволен, что забыл недавний спор с сыщиком и на прощание дружески пожал тому руку.

«Ну-с, остался последний визит». Выйдя к дороге, Глеб поднял руку перед несущимся навстречу такси.

Сыщику повезло, ярко-оранжевая «Волга» с клетчатым гребешком на крыше лихо тормознула возле него. Глеб забрался на заднее сиденье, назвал адрес и, едва машина тронулась с места, достал мобильный телефон, собираясь позвонить своему старому боевому другу Владису Улнису. Последние годы их судьбы крепко переплелись, оба бывшие ветераны афганской войны, один служил в отряде КГБ «Каскад», другой — в отдельном батальоне спецназа ГРУ. Кольцов уничтожал караваны с оружием, тайники и лидеров повстанческого движения. Владис был инструктором в учебном лагере, готовя коммандос для защиты завоеваний Апрельской революции. Будучи непревзойденным пулеметчиком, Улнис часто выходил с группами выпускников на большую охоту.

В Афганистане они встречались несколько раз, потом их дороги разошлись, чтобы вновь встретиться через пять лет, когда Кольцов на изъятые у наркомафии деньги вербовал наемников для войны с ней же. После удачного рейда по сопкам тайги, где остались лишь пепелища на месте лагерей и плантаций, их судьба вновь разлучила. Раненого Глеба Донцов вывез в Москву, а Владис купил тур на Филиппины, где после месяца беспробудных кутежей чуть не примкнул к местным повстанцам, но вовремя был депортирован в Россию. И тут же умудрился прибиться к команде дорожных разбойников, которую вскоре сам и возглавил. Но криминальное счастье продлилось недолго, вскоре банду разгромили, а уцелевший вожак подался в Златоглавую.

Прибывшему приятелю Кольцов помог обустроиться в Москве, после чего несколько раз прибегал к его услугам. И, как впоследствии оказалось, надежнее Владиса ему никто спину не прикроет. Когда возникала необходимость, сыщик звонил Улнису, и тот, как правило, не отказывал, садился в свою «Ниву», в которой был запрятан целый арсенал, и ехал в указанном Глебом направлении.

На этот раз дозвониться до «латышского стрелка» оказалось не так уж просто, телефон его был постоянно занят. После пятого раза Глеб, плюнув на все, позвонил Улнису на мобильник, и, к удивлению сыщика, тот сразу ответил:

— Хэлло, я на проводе.

— Привет, бродяга. Где пропадаешь? Почему по домашнему телефону нельзя дозвониться?

— Да понимаешь, я «завис» в Интернете, — начал оправдываться Улнис.

— Опаньки, кроме казино и домино, у тебя появилась новая игрушка, — немного неискренне хохотнул Глеб, но удивлен был по-настоящему. — Что на этот раз за фишка?

— Знаешь, дружище, как говорят: «Когда черт стареет, он становится священником». Так это про меня, — обстоятельно заговорил Владис, на латышский манер растягивая слова. — Я увлекся историей и философией. Вот, пытаюсь понять смысл мироздания.

— И каким образом, если не секрет? — еще больше удивился сыщик.

— Пытаюсь просчитать историю России, если бы вместо Николашки Второго Кровавого царем был кто-то вроде Петра Первого или Екатерины Второй, — смущенно признался чудаковатый прибалт. — И если бы мы не водились со всякой там Антантой, а дружили с братом кайзером, не лезли в Европу, а занялись Дальним Востоком, как советовал немец.

— Так ты считаешь, что не было бы мировых войн?

— Почему? Были бы, — последовал короткий ответ, а затем пространное объяснение: — Только из каждой войны Россия выходила бы победительницей, и, в конце концов, ее границы простерлись бы от Канады (по Аляске) до Иерусалима. И наши танки с союзническими войсками, то бишь немецкими, встречались бы в году эдак сорок третьем не на Эльбе, а на Миссисипи. Вот тогда-то мир был бы совершенно другой.

— А как насчет атомного оружия? — невинным тоном поинтересовался Кольцов. — Когда оно появилось? И чем закончилась бы вся эта канитель?

— Ты знаешь, Глеб, я об этом как-то не подумал. — В голосе Владиса зазвучала неприкрытая горечь. — Надо залезть в файлы ученых физиков, вот, гады, навыдумывают, а ты потом расхлебывай.

— А ты не расхлебывай.

— То есть?

— Не надоело мозоль на задницу наживать? Может, пора размяться? — продолжал подначивать сыщик.

— Есть реальное денежное предложение?

— Есть, — подтвердил Глеб. — Гонорар стандартный. — Что означало десять тысяч долларов, за меньшую сумму прикрывать спину частного детектива Владис считал унизительным для обоих. Но Улнис не был бы Улнисом, если бы не задал свой коронный вопрос:

— А компот? — Это на его языке обозначало дополнительное вознаграждение.

— Вполне возможна и премия, если управимся вовремя, — бросил приманку Кольцов, и латыш заглотнул ее.

— Хорошо, согласен. Где и во сколько встречаемся?

Глеб мельком взглянул на часы.

— Через три часа возле моего офиса. Только жди у «черного» хода возле арки. — Сыщик мудро решил, что в случае слежки за ним не стоит раскрывать все свои контакты.

— Заметано, буду на месте в срок, — бодро отчеканил Улнис и отключился.

За то время, что Кольцов беседовал со своим будущим напарником, таксист подвез его к фешенебельному высотному дому.

Кроме богатеньких «новых русских», в этот дом удалось вселиться чиновникам среднего звена и даже некоторым деятелям культуры. В том числе молодому перспективному режиссеру Аполлону Марсову, успевшему снять несколько фильмов, которые критики назвали новым и модным течением в кинематографе.

Квартира режиссера находилась на двенадцатом этаже, скоростной лифт поднял его наверх за считанные секунды.

Обшитая полированным деревянным шпоном тяжелая бронированная дверь оказалась приоткрытой, изнутри доносились возбужденные голоса и вовсю гремела музыка в стиле «техно».

Сыщик надавил кнопку звонка. На пороге возникло юное миловидное существо с длинными белокурыми во-лосами и огромными голубыми глазами. Лишней одеждой блондинка себя не обременяла, на ней было лишь банное полотенце, которое юная нимфа даже не обернула вокруг тела, а придерживала, прижав махровую ткань к груди.

— О-у, новый мужчинка, — радостно воскликнула девушка и тут же поинтересовалась: — На торжество?

— А по какому поводу? — поинтересовался сыщик.

— А, празднуем начало работы над фильмом Апол-лошки, — взмахнув рукой, пояснила девица.

— Так это уже третий день продолжается празднование? — полуутвердительно спросил Глеб. Полученные под съемку деньги необходимо как можно быстрее отработать. Но, как он успел сообразить, богема живет по каким-то другим канонам.

— Не знаю, — замотала блондинка лохматой головой. — Я лично гуляю только второй день.

— Ну а виновник торжества дома?

— Куда же он денется? — Нимфа неожиданно горестно и тяжело вздохнула и, присев на корточки, внимательно разглядывала непрошеного гостя. — Так вы по делу к нему?

— Именно к нему, — кивнул сыщик. Девчушка, поджав губы, окинула внимательным взглядом массивную фигуру Кольцова и, скорее всего, приняла его за братка.

— Если он должен деньги, убей его сразу. Потому что квартиру этот мудак уже заложил.

— Разберемся, — хмыкнул Глеб.

— Тогда — вперед. — Нимфа круто развернулась и, продемонстрировав оголенную спину и белые округлые ягодицы, растворилась в полумраке просторной квартиры. Кольцов двинулся следом.

Жилье новомодного молодого и неженатого режиссера походило на «малину» кочевых цыган. Мебели минимум, зато полно матрасов (для заскочивших на огонек) и целые шеренги пустых бутылок, выстроенные вдоль стен. Окна были плотно зашторены, что создавало искусственный полумрак, комнатный воздух густо насыщен табачным дымом, и множество снующих по квартире и копошащихся человеческих тел казались неясными силуэтами. Хозяина элитного жилья Кольцов разыскал в гостиной, он сидел, выряженный в длинный халат из золотой парчи, на шикарном кожаном диване рядом с супернавороченным музыкальным центром и внимательно смотрел на извивающихся в такт (и не особо) гостей. Видимо, ощущая себя верховным жрецом туземного племени.

Вообще-то Аполлон Марсов был своеобразной личностью, как сказали бы в прошлые времена, «большой оригинал». Провинциал, носивший от рождения обычное имя и фамилию, Анатолий Макаров несомненно был умным и талантливым юношей. В семнадцать лет приехав в Москву, он без труда поступил в ГИТИС на режиссерский факультет, который впоследствии закончил с отличием. Как всякий провинциал, прибывший покорять столицу, Толик обладал хваткой, какой позавидовали бы бойцовые псы. Едва получив диплом, он тут же развил такую бурную деятельность, что через несколько месяцев нашел спонсора, согласившегося оплатить его первый самостоятельный фильм. Вот тогда-то и встал вопрос об имени режиссера. Толик Макаров как-то не звучало. Учитывая, что будущий мэтр собирался оставить конкретный след в анналах кинематографа, следовало подобрать достойный псевдоним.

Анатолий не стал размениваться по мелочам, а скромно остановился на Аполлоне, сыне главного древнегреческого бога Зевса, который, сам будучи богом, покровительствовал целительству, предсказаниям и искусству. Фамилию же позаимствовал у древнеримского божества Марса — бога войны, будучи уверенным, что это наиболее подходящая фамилия, так как ближайшие годы российское кино будет под властью детективов и боевиков.

В глубине души юное дарование мечтало собственноручно написать сценарий и снять такой фильм, который бы затмил славу американского «Крестного отца» или «Взвода». Поэтому в свободное время режиссер был занят поисками и знакомствами с бывшими и действующими бойцами спецподразделений различных силовых структур и всячески пытался у них выудить нужную ему информацию. «Золотых россыпей» насобирать пока не удавалось, спецназовцы не особо горели желанием распространяться о своей деятельности.

С Кольцовым режиссера познакомил Владимир Христофоров (контрразведчику по долгу службы положено иметь знакомства во всех слоях общества), чуть позже к кругу знакомых Аполлона примкнул и Олег Донцов. Время от времени мужчины встречались, чтобы за бутылочкой посидеть, душевно поговорить «за жизнь». Постепенно блокнот молодого дарования стал пополняться ценными записями...

— Мы можем поговорить? — спросил Кольцов после обмена рукопожатиями. Он решил сразу приступить к делу.

— Прошу, — слегка покачиваясь, режиссер поднялся с дивана и указал в направлении просторной лоджии, где обустроил свой кабинет. Здесь находились письменный стол, удобное офисное кресло и ноутбук.

Марсов плотно прикрыл за собой дверь и спросил:

— Что-то случилось?

— Почему еще не начались съемки? — в свою очередь поинтересовался Кольцов. Будучи консультантом фильма, он имел полное право на подобный вопрос.

— Да понимаешь, эта проститутка, главная героиня, до конца недели зависла в Майами, а так как эта б... кукла нашего спонсора, приходится терпеть.

— Значит, пока бездействуете?

— Ну, кое-кто подрабатывает на стороне, пока затишье. — Завязав на талии потуже поясок халата, Аполлон рухнул в рабочее кресло и внимательно посмотрел на Глеба: — Ты хочешь куда-то смотаться? Новая работа? Что-то серьезное?

— А как твои гримерши не заняты? — пропустив мимо ушей его вопросы, спросил Кольцов.

— О-о, у нас намечается романтическое свидание, — радостно захлопало в ладоши молодое дарование. — Мои девки из тебя сделают хоть Алена Делона, хоть Шварценеггера. Специалистки международного уровня, в Голливуде о таких могут только мечтать.

— Я могу твоих девчонок забрать на несколько дней?

— Это куда еще?

— В Питер.

— А подробнее?

Пришлось все выложить начистоту. Едва дождавшись конца повествования, Марсов нетерпеливо перебил его, сорвавшись на визг:

— Ты с ума сошел! Это же стопроцентная авантюра. Да тебя если не грохнут сразу, то сгноят в тюрьме.

— Возможно, — согласно кивнул Кольцов. — Но другого выхода нет. Необходимо рискнуть, поэтому мне нужны твои мастерицы грима.

Аполлон Марсов уставился немигающим взглядом в экран отключенного компьютера и глубоко задумался.

— «У каждого человека есть своя «кнопка». — Неожиданно детектив вспомнил уроки оперативной психологии, которую преподавали в высшей школе КГБ. — Для того чтобы человека принудить что-то сделать, нужно знать о ней, нажать на нее...».

Глебу хорошо было известно, где находится эта «кнопка» у Марсова...

— А ты можешь себе представить, какой впоследствии неожиданный сюжетный ход может получиться? — произнес сыщик.

— Да-а? — В голосе зазвучали слабые нотки надежды.

— А то! Такого еще никто не делал.

Режиссер резво вскочил с кресла и, радостно потирая руки, громко воскликнул:

— Решено. Завтра выезжаем в Питер на выбор натуры...

Через два часа Глеб уже был в офисе своего агентства. Оставленный в кабинете Кирилл Лялькин сидел за его столом, погруженный в изучение материала по двойному убийству.

— Ну, юноша, что интересного расскажете? — входя в кабинет, поинтересовался Кольцов.

— Явно заказное убийство, — не отрывая головы от разложенных на столе бумаг, ответил Кирилл.

— Подробнее, юноша, подробнее.

— Гильзы, найденные на месте преступления, принадлежат армейскому «кольту» сорок пятого калибра. Пули, по мнению следователей, экспансивные — характерные ранения. А на фильтре брошенного киллером окурка обнаружены следы химического препарата, схожего со стимульгеном. И, как говорят менты, «корни этого преступления лежат в области коммерции». Надо пробивать деятельность банка «Рондо».

— Вот и отлично. Займись этим делом, мне надо уехать на несколько дней. А вы, юноша, ройте. Вернусь — просеем вместе что нарыл.

Глава 8 ПРОСТО ВСТРЕТИЛИСЬ ДВА ОДИНОЧЕСТВА

Кто везет, того и погоняют.

«Пословица как раз про меня», — подумал полковник Христофоров, направляясь по бетонной платформе к громоздкой змее железнодорожного состава. Действительно, выходило именно так: чем больше он выполнял, чем ответственней было задание, тем чаще их разработку и исполнение вешало большое начальство на его шею. И следующее задание оказывалось значительно сложнее и ответственней. Владимиру иногда казалось, что начальство проводит некий эксперимент на выносливость, пытаясь досконально выяснить, сколько же в таком темпе может продержаться среднестатистический подчиненный. Впрочем, вряд ли его, полковника, старшего оперуполномоченного ФСБ и кавалера нескольких боевых орденов, можно назвать среднестатистическим чекистом. Он был матерым опером, настоящим волкодавом, и если уж хватал кого-то за холку, то это было наверняка. Начальство знало, если он вцепился, то окончательно дожмет и готовую дичь притащит к ногам хозяина. Знало и ценило.

«Но всему же есть мера», — продолжал в мыслях ругаться Владимир. Не успел он вернуться из тяжелой командировки в Чечню, составить подробный рапорт обо всем произошедшем, как последовало новое задание, замаскированное под романтическую поездку к морю, где ему выпадала секретная миссия под прикрытием собственной семьи. А за несколько дней до отъезда стало известно об аресте майора Донцова из ГУБОПа. В сущности, подобные вещи госбезопасность мало волновали, другой департамент, внутренние разборки. И вообще, кого чешет чужое горе, вот если бы его ФСБ взяла, тогда другое дело, попавшемуся вломили бы по рогам от всей души так, чтобы всему конкурентному департаменту было неповадно. Знай наших...

А тут взяла Донцова собственная безопасность МВД, а начальство на Лубянской площади вдруг забеспокоилось. Христофорова на ковер к САМОМУ, а тот его коньяком с шоколадными конфетами да свежими персиками угощает. «Все это неспроста», — шепнул Владимиру на ухо мудрый многолетний опыт. Но Христофоров не внял ему, не насторожился, подумал, шеф перед заграничной командировкой горит желанием дать последние инструкции. Ага, счас.

Выпили по рюмочке ароматного коньяка, закусили сочной сладкой мякотью персика, и, не откладывая в долгий ящик, директор и говорит ему, так, по-дружески: «Не все спокойно в Датском королевстве», после чего и дает полный расклад. «Понимаешь, Владимир Николаевич, во внутренней политической жизни наши аналитики отметили странные и непонятные движения, образно говоря, тектонические подвижки, которые могут привести к землетрясению. Арест майора Донцова —кстати, вы с ним знакомы? — Директор вопросительно посмотрел на Христофорова.

— Знакомы, — не стал юлить полковник и добавил: — Проводили несколько совместных расследований.

— Очень хорошо, — кивнул шеф. — Так вот нагло сфабрикованный арест этого майора есть, по выражению заядлых театралов, «первый звоночек», означающий, что подвижки активизировались. То есть «землетрясение» уже не за горами. Мы же, как государственная безопасность, стоим на страже политического строя, и никакие «землетрясения» нам не нужны. Понятно?

— Само собой, — кивнул Владимир, а директор продолжил:

— Официально вступиться за этого майора мы не можем. Такой маневр может спугнуть инициаторов, и они зароются глубоко в ил. Это болезнь только отсрочит, но никак не вылечит. А нам нужно извлечь любой ценой инициаторов на ясное солнышко. Чтобы другим было неповадно. И это понятно?

— Понятно, — снова кивнул Христофоров. — Только при чем здесь я?

— А как же? — удивился главный чекист страны. — Вы же, Владимир Николаевич, у нас спец по защите конституционных устоев страны. Дважды уже это доказали.

Полковник недовольно хмыкнул и проворчал:

— Второй раз мы работали по иностранному шпиону.

— Да, — согласился директор. — Но это была лишь грань политического заговора. И так как вы в этом деле спец, решено вас, Владимир Николаевич, направить на противодействие инициаторам подвижки.

Владимир тяжело вздохнул, коньяка ему больше не наливали, и судьба его уже была заранее предопределена. Поэтому терять больше нечего.

— Каким образом, товарищ генерал? — напрямую спросил он директора.

— Привлеките для роли нашего «ниндзи» вашего третьего общего приятеля, частного детектива Кольцова. У него достаточно опыта в подобных делах, тем более что закваска наша, гэбэшная. Обеспечьте всем необходимым и, главное, установите над ним контроль, чтобы в активной фазе, когда инициаторы окажутся на поверхности, мы могли бы их упаковать. Это ясно?

— Так точно, — ответил Христофоров.

— Подготовительные действия нужно форсировать, чтобы в намеченный срок «выехать к морю». — Предыдущее задание не отменялось, даже сроки не оттягивались, просто полковнику следовало подсуетиться.

И он подсуетился, в ту же ночь разыскал Кольцова, поставил его перед фактом, даже в помощь обещал Кирилла Лялькина. Несмотря на молодость, старший лейтенант был толковым опером. Кроме того, в его отсутствие мог получить все необходимое от ФСБ, кстати, он-то и являлся контролем, который должен был дать руководству знать, когда начнется активная фаза.

Глеб Кольцов, в свою очередь, также проявил активность, уже на следующий день встретился с Христофоровым и ознакомил того с начальной стадией противодействия. План, конечно, был авантюрным, но другой просто не прошел бы.

— Нужна подстраховка, — напоследок решил Владимир и уже через час по компьютерной сети отправил сообщение в Санкт-Петербург своему агенту.

А еще через час агент прислал ответ, требуя срочной встречи...

— У вас двадцать пятое место, — проверив билет полковника, грудным голосом проворковала полноватая проводница в форменном пальто.

— За полчаса до Бологого разбудите, пожалуйста, — попросил ее Владимир, проходя в глубь вагона.

Его купе оказалось пятым от двери, почти центр вагона. Внутри никого не было, и полковник знал, что до самой его высадки больше никого и не будет, потому что взял билет по особой броне.

Последние дни перед «вылетом к морю» оказались совершенно безбашенными. Христофоров вымотался вконец, мечтая о нескольких часах спокойного сна, поэтому ждать отправления поезда не стал. Наскоро раздевшись, завалился спать.

Мозг, привыкший работать в любых условиях, даже погружаясь в сладкую дрему, пытался шевелить извилинами.

«Конечно, при советской системе было попроще. Жажду революций, заговоров и мятежей, по большому счету, искоренили в двадцатые-тридцатые годы. Да и до самой горбачевщины с заговорщиками также не церемонились. Потому и за компанию с ними мало кто шел. А как только «помощник комбайнера» дал слабину, так и строй, и держава вместе с ним ухнули в тартарары. Первый демократический президент расстрелял Белый дом, занятый оппонентами, потом объявил: «Берите суверенитета столько, сколько переварите». Затем разрешил приватизацию, а тем, кто оказался поблизости, позволил «прихватизировать» больше, чем всем остальным, создавая касту олигархов. И покатилась страна, как раздолбанная телега с горы, через забастовки, голодовки, межэтнические конфликты и наведение конституционного порядка. Тут уж не до заговоров и мятежей, бедному лишь бы выжить, а богатых и так все устраивало (дети учатся за рубежом, недвижимость также за рубежом, многомиллионные счета там же). Казалось, такая вольница продлится вечно, но нежданно-негаданно сменился президент, который сказал: «Хватит катиться вниз, пора взбираться наверх». А вот на такой поворот дела достаточно нашлось обиженных. Беглые олигархи, получив от заокеанских друзей статус политического беженца, готовы были пойти на союз хоть с самим чертом, лишь бы вернуть прежние богатства. Всевозможные сепаратисты, недомоченные в сортирах, пытались поддерживать угасающий огонь в еще недавно мятежной Чечне. Но самые опасные оставались внутри страны, они не бежали за границу и не прятались в схронах. Они ходили, широко расправив плечи, и были близки ко всем ветвям власти. Они знали, что с них спросят, а потому готовились драться, не считаясь с потерями, тем более что каждый приготовил пути к отступлению.

«Ничего, мы — как саперы, найдем и обезвредим», — успел подумать Христофоров, забываясь глубоким сном. Несколько часов долгожданного сна под ритмичный перестук колес пролетели, как одна минута, и вот уже рука проводницы осторожно трясет полковника за плечо.

— Товарищ, проснитесь, через полчаса Бологое.

Несмотря на позднее время, привокзальный буфет работал в обычном режиме. Народу было немного, возле окна за столиком пристроились трое мужчин и одна женщина, выглядели они чумовато. То ли работяги, не спешившие домой, то ли местная пьянь, обитавшая поблизости от вокзала. Так или иначе, но вся компания упорно набиралась пивом, щедро сдобренным дешевой водкой. Их голоса звучали приглушенно, что, в свою очередь, свидетельствовало о приличной степени подпития.

Владимир перевел взгляд на буфетчицу, крупную женщину лет пятидесяти, с рыхлым, густо напудренным лицом. Затянутая белым кружевным передником, важно восседая возле пузатого трехведерного самовара, она строгим взглядом следила за посетителями, готовая в

любую секунду обложить любого зарвавшегося пьянчугу. Полковник взглянул в глубь зала и наконец увидел того, для встречи с которым прибыл.

Высокий молодой мужчина в наброшенной плащ-накидке вяло ковырял алюминиевой вилкой неестественно бледные сосиски, для художественного колорита политые кетчупом и присыпанные горстью консервированного горошка.

Подойдя к прилавку, Христофоров поздоровался с громоподобной продавщицей и сделал заказ:

— Мне стакан сладкого чаю с лимоном и вон ту ромовую бабу. — Через несколько минут, обжигая руку пластиковым стаканчиком, с «бабой» на таком же пластиковом блюдце, он подошел к мужчине в дождевике.

— У вас свободно? — спросил полковник, поставив горячий чай на крышку стола.

— Как видите, — ответил мужчина, продолжая кромсать сосиски.

Встав поудобней, Христофоров сделал несколько глотков обжигающего чая. Опустив стаканчик, он окинул рассеянным взглядом зал буфета и, убедившись, что за ними никто не наблюдает, тихо спросил:

— Что случилось?

— Владимир Николаевич, я не могу выполнить вашу просьбу, — скороговоркой забормотал молодой человек.

— Минуту. — Полковник резко оборвал словесный поток. — Во-первых, я не просил, а приказал и выслал подробные инструкции по исполнению акции.

— Я не могу это сделать, — почти простонал его собеседник.

— Можешь, — так же резко произнес чекист. — Или, может, напомнить о подписи молодого лейтенанта на документе о тайном сотрудничестве с госбезопасностью? Правда, лейтенант уже дослужился до майора, но его подпись «о сотрудничестве» своей силы не утратила, а, как я думаю, даже наоборот.

— Ваш Донцов помещен в спецблок, и на его счет получены конкретные инструкции. Главное, в случае, если с ним кто-то захочет связаться, срочно сообщить откомандированным службистам из внутренней безопасности.

— А ты и сообщишь, только немного погодя. Когда все будет закончено.

— Я не могу, — с яростью вонзив в сосиску вилку, сжал зубы майор. — После ЧП в Бутырке у меня будет уже второй залет. Выгонят со службы... жена... двое детей.

— Нюни подбери, — посоветовал чекист. — Если ты снова забыл, то я напомню. После группового побега из Бутырки ты один отделался испугом. Из Москвы перевели в Питер, сразу же получил трехкомнатную квартиру, повышение в звании и должности.

— Это только благодаря тому, что в день побега я был в отпуске. — В глазах молодого майора все еще светилась надежда убедить чекиста.

— Это потому, дурачок, — Христофоров плотоядно оскалился, — что перед акцией я тебя вывел из-под удара. В случае чего снова выведу. Ну а если решишь переметнуться... Тогда самые отчаянные жиганы с тобой в долю не захотят идти. Понял?

— Понял, — кивнул молодой человек. — Я выполню все, как надо.

— Отлично.

— Разрешите идти? Через десять минут моя электричка.

— Иди, — кивнул полковник, напоследок добавив: — И помни главное — за тобой стоит все еще могучая и грозная машина государственной безопасности. А мы своих в обиду не даем.

Накинув на голову капюшон дождевика, он поднял с пола неказистый рюкзак и вышел из буфета.

Христофоров не спеша допил уже остывший чай. По истечении десяти минут взял пластиковое блюдце с нетронутой ромовой бабой и подошел к бомжеватому дедку, который тоскливо поглядывал на посетителей буфета в ожидании недоеденного куска.

— Возьми, отец, — протянув старику нетронутую сдобу, полковник быстрым шагом пошел к выходу. Выйдя из здания, он увидел хвост удаляющейся электрички.

Оказавшись на перроне, Владимир достал сигарету. Внезапно возле него, как из-под земли, выросли двое молодых людей неброской наружности. Один из них щелкнул зажигалкой, при этом, почти не размыкая губ, произнес:

— Ушел чисто, хвоста не было. Двух офицеров наружного наблюдения Владимир захватил специально. Они ехали вместе с ним, только в разных вагонах. Необходимо было убедиться, что агента не вычислили. Не вычислили, просто агент поддался приступу малодушия, в оперативной практике такое случается.

Глава 9 МАСКАРАД ЗА РЕШЕТКОЙ

Париж встретил Кольцова фейерверком ночных огней. Сотни тысяч разноцветных ламп сверкали, искрились, огромными панно горели неоновые лампы, убеждающие пить шампанское, носить Гуччи, разъезжать на «Рено» и «Ситроенах», посетить «Мулен Руж».

Очень не хотел Глеб лететь во Францию, но пришлось. Клиент едва ли не за руку провел его к трапу самолета.

Темно-коричневый таксист-алжирец напевал себе под нос какой-то бульварный мотивчик, не реагируя на сидящих сзади пассажиров.

Кольцов уже в третий раз посещал столицу Франции. Самый захваленный город на земле не производил на частного сыщика особого впечатления. Наверное, всему виной было то, что он приезжал сюда не отдыхать или развлекаться, одним словом, радоваться жизни, а работать. И мало кому работа доставляет радость, особенно когда нужно собирать улики в стране, языка которой ни черта не понимаешь.

Глеб скосил глаза на сидящего рядом Сергея Панфилова. Бывший офицер безопасности российского посольства достаточно времени провел в Париже, чтобы не испытывать перед этим городом щенячьего восторга. Он был полностью погружен в мысли о предстоящей работе. В салоне самолета было время, чтобы разглядеть объект наблюдения — высокую, дородную блондинку с длинными золотистыми кудрями и ярко накрашенными силиконовыми губами. Навешанные на нее драгоценности сверкали и искрились бенгальскими огнями, в то же время даже невооруженным глазом была видна вульгарность рыночной торговки.

— О чем задумался, Сергей Сергеевич? —обратился Кольцов к своему дублеру.

— Не люблю противоречия, — отвлеченно произнес Панфилов.

— В каком смысле?

— Клиент заявил, что «объект наблюдения» — его вторая супруга. Я бы еще понял, что первая. Ну, как говорится, жизнь пройти — не поле перейти, свыкся с такой женой, уже ничего не поделаешь. Но, чтобы вторая оказалась такой шалавой, ни в жизнь не поверю. За время работы в «Гарант-защите» я насмотрелся на этот класс хозяев жизни, нуворишей. Они ведь ничего просто так не делают, все с дальним прицелом. Старинные полотна и особняки по всей Европе скупают не потому, что все как один ценители искусств и зодчества. Нет, просто произведения искусства, особенно раритетные, растут в цене, как тесто на дрожжах. И новых жен берут не из сексуальной страсти и пламенной любви, а выбирают, как породистую собаку или племенную лошадь. Чтоб обязательно титул «Мисс чего-то там», потому что такая жена тоже должна работать на мужа, непроизвольно рекламировать его и, соответственно, его бизнес. Эти длинноногие дылды не устают повторять: «Бриллианту нужна соответствующая оправа», — идиотки, даже не подозревают, что они-то как раз не бриллианты, а именно оправа для своих мужей, фотографии которых без этого веселенького антуража в любом журнале, воспевающем сладкую жизнь миллиардеров, превратятся в досье на маньяков-убийц или комикс ужасов.

— Однако меткое замечание, — хмыкнул Глеб.

— Как бы то ни было, — продолжал бывший чекист, — платить сумасшедшие деньги, чтобы наблюдать за этой лахудрой, более чем странно.

— И тем не менее заказ остается заказом, — развел руками Кольцов. Ему не хотелось посвящать постороннего человека во все хитросплетения ситуации. Достаточно уже того, что Панфилов согласился его заменить. — Клиент требует, чтобы я ему звонил каждый день в шесть вечера и докладывал о всех передвижениях его благоверной. Поэтому вам, Сергей Сергеевич, придется каждый день звонить мне на час раньше, в пять.

Такси подкатило к парадному входу гостиницы «Король Людовик».

Впереди стоял длинный, как торпедный катер, блестящий черный лимузин. Из него вышла и теперь поднималась по лестнице дама в манто из чернобурки, несколько минут назад Сергеем Панфиловым окрещенная «лахудрой». Следом за ней, согнувшись под тяжестью полудюжины увесистых чемоданов, спешили двое молодых служащих гостиницы в золоченых ливреях.

Кольцов рассчитался с таксистом и велел ждать его, после чего мужчины так же быстро поднялись по лестнице в богато отделанный холл. Номер, забронированный на «месье Кольцова», был занят через несколько минут. После чего багаж Сергея, состоявший из небольшого чемодана и спортивной сумки, подхватил не весть откуда появившийся бой.

— А теперь где? — на прощание спросил Панфилов, сознательно заменив слово «куда» на «где», дабы по народной привычке не «закудыкивать» предстоящую дорогу своему работодателю.

— Знаешь фильм «Самолет летит в Россию»? — усмехнулся Глеб. — Так это про меня.

— Судя по тому, что ты отказался от такого «жирного» контракта, сейчас будет завариваться крутая каша. Так что будь осторожней.

— Ты тоже и звони.

— Обязательно. — Мужчины обменялись рукопожатиями и разошлись.

Кольцов приземлился в аэропорту Орли, а улетал через аэропорт имени Шарля де Голля. Откинувшись на спинку кресла в «Боинге-747», Глеб устало прикрыл глаза, пытаясь заснуть: завтра предстоял суматошный день, и неплохо было бы отдохнуть как следует. Но чем старательней сыщик пытался заснуть, тем больше в голову лезло самых разных мыслей, хоть бы что толковое, а то так, шелуха. «Вот западные писатели любят выставлять частного детектива, как героя-одиночку, эдакого супермена. Все вопросы решает при помощи трех К (и это не организация, линчующая цветных). При помощи «котелка», что на плечах, кулака и «кольта» в кармане. Только, честно говоря, хрен вы, господа либералы, угадали. Одиночка ничего не может, кроме как бесславно умереть. Один в поле не воин. У частного сыска «пять помощников». Милиция, куда же без нее, родимой. Она много чего знает, может и информацией поделиться, и во многом другом оказать помощь. Госбезопасность, она тоже много знает и еще больше умеет, к тому же она может вас защитить, если милиция захочет прижать частника к ногтю. Криминалитет — но, естественно, не мелочь пузатая, а серьезные и авторитетные люди, хотя их мощь полярна первым двум. Далее — власти предержащие при необходимости могут защитить любого из первых трех. И, наконец, пятый — это сам частный детектив, он сам себе помощник и для плодотворной работы должен в себе сочетать не только нюх сыщика и хватку волкодава, но еще иметь аналитический мозг шахматного гроссмейстера, владеть психологией не хуже лохотронщика и, главное, обладать талантом дипломата. Потому что при любом, даже самом незначительном расследовании нужно договариваться с одним из четырех «помощников», а то и с несколькими одновременно. В противном случае частный сыщик должен бесславно умереть, тем самым доказав разницу между развлекательной литературой и суровой правдой жизни.

В аэропорту Пулково Глеба встречал Владис Улнис, он с безмятежным видом стоял, облокотившись на капот своей «Нивы», с видимым удовольствием покуривая сигарету.

Выряженный в потертый джинсовый костюм и видавшую виды бледно-серую вельветовую кепку, латыш был похож на обычного «бомбилу», водителя, промышляющего частным извозом.

— Привет латышским стрелкам, — весело поздоровался с приятелем сыщик.

— Привет, привет, — без особого воодушевления ответил Улнис. Глеб сразу же обратил внимание на несвойственное поведение бывшего спецназовца ГРУ.

— Что, князюшка, не весел, что головушку повесил?

— A-а, — с досадой отмахнулся прибалт. — Если с утра день не заладился, то это до следующего дня.

— Что так?

— А вон видишь. — Улнис указал вбок, на противоположную сторону, где стояли шоколадного цвета угловатый «Вольво» и серая «девятка», возле которых суетились двое уже немолодых мужчин. Один, задрав вверх голову, прижимал к носу пропитанную кровью тряпицу, а второй левой рукой поддерживал безжизненную правую. Нижняя часть его лица заметно опухла и отливала фиолетовым цветом. — Профсоюз свободных извозчиков, хотели бороться с конкурентом, козлы. Пришлось указать на московские номера своей «ласточки»...

— И популярно объяснить, — насмешливо заметил Кольцов.

— Вот именно, — согласился с ним Владис и отправил щелчком окурок сигареты в разинутую пасть железной урны. — А то растопырками своими машут, типа «колеса порежем», «тачку сожжем», «братву наведем» и тому подобное. Ладно, поехали отсюда, а то я чувствую, барбосы ждут подмоги.

— Поехали, — кивнул сыщик, забираясь в салон внедорожника. «Нива» плавно выехала со стоянки и медленно покатила мимо двух «свободных извозчиков». Те с неприкрытой ненавистью посмотрели вслед удаляющемуся вездеходу, но агрессивности благоразумно не проявили.

Глеб некоторое время смотрел в окно, провожая скользящим взглядом мелькающие по пути пейзажи.

— Натаха приехала?

Вечно спокойный Улнис взорвался.

— Слушай, Каскадер, ты давно у врача был? — Сделал секундную паузу и уточнил: — У психиатра давно был?

— А зачем? — не понял сыщик.

— По-моему, у тебя стремительно развивается шизофрения, — продолжал злиться латыш. — Да если бы я знал, что ты задумал, ни за что не подписался бы.

— Ты стареешь, дружище. — Глеб отлично знал, что подобные инциденты называются психологической несовместимостью. Только при одном подозрении на этот диагноз сразу же расформировывают диверсионные группы, экипажи стратегических бомбардировщиков, не говоря уже о космонавтах. Такое положение Глеба Кольцова никак не устраивало, конечно, ему не перед кем отчитываться в отношении людей, помогавших ему. Но боевой опыт подсказывал, если оставить все как есть, отношения начнут раскачиваться как маятник и в конце концов примут такую амплитуду, которая развалит всю сложенную частным детективом систему. Такое допустить никак было нельзя.

— Только сумасшедший мог такое придумать, — продолжал бубнить под нос Улнис. — Легче твоего Донцова силой отбить из Крестов, чем решиться на подобный шаг...

— А теперь я говорю: хватит бузить, — сказал Кольцов решительно. — Ты согласился, ты уже в деле. У меня нет времени искать бойца, который прикроет мне спину. И потом, когда все закончится, ты можешь со мной и вовсе прекратить все отношения, не общаться, не созваниваться. Но все это после. А сейчас будь добр, кончай вякать не по делу.

— Ну и черт с тобой, — напоследок огрызнулся Улнис и замолчал, сосредоточив все свое внимание на дороге.

Убедившись, что верх за ним, Глеб снова задал тот же вопрос:

— Натаха приехала?

— Да, — буркнул латыш. — Все приготовлено, как только клиент появится — она звякнет мне на трубу.

— Отлично, — кивнул Кольцов и вновь погрузился в созерцание придорожных пейзажей.

«Нива» скользнула по улицам Петербурга, минуя центр северной столицы, наконец вездеход остановился на набережной в нескольких метрах от стоянки девятиэтажной гостиницы «Балтика».

— Вот мы и на месте. — Улнис достал золотой портсигар с гербом Советского Союза на крышке, память о тех годах, когда отряд наемников шерстил в тайге подпольные базы наркомафии. Тогда почти из дюжины бойцов в живых остались только трое: Кольцов, Улнис и Донцов. Штатный милиционер после чеченского плена, взяв отпуск «по здоровью», отправился с наемниками в рейд, мстить. Теперь он снова оказался в плену, только на этот раз бравого мента взяли свои.

Щелкнув крышкой, Улнис вытащил сигарету, сунул ее в рот, после с нарочито громким щелчком захлопнул крышку и с явно преувеличенной печалью процитировал киплинговское:

— Это была славная охота. — И убрал портсигар обратно в карман.

Ждать пришлось недолго. Наконец через час с небольшим к гостинице подкатил темно-синий «Мерсе-дес-380». Большая и громоздкая машина двигалась плавно. Из салона «кабана» выбрался маститый адвокат Штрайхер. Роман Львович, как всегда, был неотразим. Дорогой костюм, с локтевого сгиба руки небрежно свисал плащ, другой рукой адвокат покачивал кейс из крокодиловой кожи, умудрившись удерживать в ней еще и букет из трех алых роз. Штрайхер ловким движением бросил ключи от машины замершему в ожидании служащему гостиницы и стремительным шагом делового человека прошел в фойе.

— Осторожный, гад, — одобрительно произнес Улнис, имея в виду, что адвокат предусмотрительно не оставил автомобиль на стоянке, а упрятал в гостиничный подземный гараж.

— Самоуверенный и торопливый, — добавил Кольцов, в свою очередь, невольно Подметив внешний лоск, букет цветов и поспешность адвоката.

— Опять ждать, — почти простонал латыш, сообразив, что сигнал они получат не сразу.

Еще полчаса прошли в ожидании, прежде чем раздался звонок на мобильный Владиса. Латыш встрепенулся и ответил почти сразу:

— Да, понял. Идем.

Мужчины одновременно покинули автомобиль, закрыли двери и неторопливо, перебрасываясь незначительными фразами, двинулись к «Балтике». К администратору обращаться не стали, номер, который занимала секретарша частного детектива, находился на четвертом этаже.

Дежуривший в холле милиционер подозрительным взглядом окинул вошедших, но те с невозмутимо-непроницаемыми лицами прошествовали мимо него и по лестнице, не дожидаясь лифта, поднялись наверх.

— Номер 420, — произнес Улнис, как только они шагнули на площадку четвертого этажа и, немного посторонившись, пропустил Кольцова вперед.

Дверь в номер оказалась незапертой. Глеб без стука толкнул ее вперед. Обстановочка в номере была вполне подходящей и недвусмысленной.

На журнальном столике стояла бутылка французского коньяка, два пузатых бокала с темно-коричневой жидкостью на дне, рядом — раскрытая коробка шоколадных конфет и хрустальная ваза, соблазнительно манящая крупными бледно-зелеными ягодами винограда, желтыми в веснушках грушами, мохнатыми персиками и одиноким круглобоким румяным яблоком. Напротив столика в кресле в неестественной позе полулежал адвокат Штрайхер, его пиджак вяло свисал со спинки стула в углу комнаты, а стильный галстук на шее был распущен.

Натаха стояла посреди номера в шелковой черной ночной рубашке и такого же цвета длинном пеньюаре, на манер базарной торговки заложив руки в боки, со свирепым видом и нетерпением, отразившимся на ее красивом личике, ожидала появления Кольцова. Едва тот вошел, ткнула указательным пальцем в его направлении.

— Ты, — рявкнула молодая женщина, — мало того, что решил подкладывать меня под нужных тебе людей, так еще и клофелинщицей сделал. — Она метнула красноречивый взгляд в сторону бесчувственной туши адвоката. — А я, между прочим, не просто секретарь-дело-производитель, а и полноправный партнер агентства «Защита». И в следующий раз я тебя...

— Хорошо, хорошо, — выставив раскрытую ладонь, закивал Глеб.

Отношения между частным детективом и его секретаршей складывались очень непростые. Некогда всепожирающая их страсть прошла без следа, прошла влюбленность, осталась лишь привычка. Вместе они спали крайне редко, зато часто ругались по пустякам. Но, когда нуждались в помощи друг друга, сразу забывались все прежние распри и обиды. Заработанные деньги Кольцов поровну делил между компаньонами, хотя, если попадал в щекотливые финансовые передряги, без тени смущения брал взаймы у своей компаньонки.

Кольцов извлек мобильный телефон, набрал номер и коротко произнес:

— Все готово, жду.

Не прошло и минуты, как в номер стремительно вошел Аполлон Марсов в сопровождении двух гримерш, молодых длинноногих дедушек. Троица была выряжена в строгие черные брючные костюмы, девушки несли в руках по старомодному пузатому саквояжу. Они совсем не были похожи на творческий коллектив, часть съемочной группы, а больше напоминали команду чистильщиков из боевиков Тарантино.

— Так, уже сняли пиджачок. Очень хорошо, — громко произнес Аполлон, увидев развалившегося в кресле мужчину, рывком открыл дверь соседней комнаты, оборудованной под спальню, и радостно воскликнул, обнаружив трюмо: — Большое зеркало, о-очень хорошо, — и скомандовал своим ассистенткам: — За работу, девочки.

Девушки послушно прошли внутрь, раскрыли свои саквояжи и стали выкладывать все необходимое для гримирования.

— Так, вы. — Аполлон Марсов ткнул пальцем Улнису в грудь. Владис удивленно переспросил: — Я?

— Да-да, вы, — затрясло головой молодое дарование. — Аккуратно раздевайте это бездыханное тело.

Сыщик вовремя успел заметить, как латыш сузил злые, как у тигра перед прыжком, глаза. Режиссер имел реальный шанс схлопотать конкретную зуботычину и быстро встал между ними, Глеб легонько взял Аполлона за отвороты пиджака:

— Не стоит это делать Викингу, он адвокату что-нибудь сломает. Не со зла, но Роману Львовичу от этого легче не станет. Я его сам раздену, а Владис пока покараулит у двери.

Латыш кивнул и отошел к двери, первым делом заперев ее ключом.

Наконец адвокат Штрайхер остался в белой нательной майке и длинных облегающих трусах, продолжая лежать все в той же нелепой позе.

— Ну-с, приступаем к главному, — с долей пафоса произнес режиссер Марсов, оценивая пристальным взглядом Кольцова, выряженного в костюм адвоката, и театрально похлопал в ладоши: — За дело, быстро, девочки.

Подгон внешности частного сыщика Кольцова под внешность дорогого юридического защитника Штрайхера занял несколько часов, в ход пошли краска для волос, контактные линзы и тональный крем, а также пластиковые подкладки за щеки, накладной нос и многое из арсенала гримерш.

Когда все было закончено, Аполлон Марсов первым окинул Глеба своим профессиональным взглядом, через минуту внимательного созерцания он не совсем уверенно произнес:

— А что, очень даже похоже.

Улнис был более откровенным.

— Авантюра, — решительно заявил он и неодобрительно покачал головой.

— Так, все ясно, — скептически скривился Кольцов, не все складывалось, как он задумал, но отступать было некуда. — «Мерседес» я, пожалуй, брать не буду. Служащий видел Штрайхера вблизи. Можно сгореть, значит. — Он в упор посмотрел на Викинга. — Ты повезешь меня в Кресты.

— Только до ворот, — выставил вперед ладони Улнис. — А то неизвестно, когда получится выйти обратно.

— Ладно, — сдался сыщик, поднимая с пола кейс адвоката, в котором находились все необходимые бумаги.

В это время тихо скрипнула дверь ванной комнаты и появилась Натаха, уже облаченная в черные облегающие джинсы и грубой вязки свитер.

— Береги себя, — внезапно тихо произнесла молодая женщина, в уголках ее глаз блеснули слезинки. Она безмолвно осенила частного детектива тройным крестом.

У Глеба почему-то защемило под ложечкой. Чтобы немного разрядить обстановку, нарочито хриплым голосом Джигарханяна из фильма «Место встречи изменить нельзя» он просипел:

— На святое дело идем, вызволять товарища.

Ободряюще подмигнул Натахе и в сопровождении Улниса вышел из номера. Девушка смахнула слезу, а режиссер Аполлон Марсов, пристроившись на краешке стула в дальнем углу, что-то быстро черкал в своем блокноте...

Все следственные изоляторы России, несмотря на внешние различия, имеют единые внутренние правила, обозначенные Уставом и Уголовным кодексом. Входом в следственный изолятор для следователей и адвокатов служит служебное помещение, прозванное «отсечкой».

Хотя Кольцову еще ни разу не доводилось бывать в СИЗО ни в качестве сидельца, ни в качестве дознавателя, все нюансы он знал, как священник «Отче наш», слишком специфическим был у него бизнес.

Войдя в «отсечку», мрачное сырое помещение с высоко подвешенным светильником, бронированными дверями, выкрашенными в густой мышиный цвет, и кабинкой дежурного офицера, отгороженной от посторонних бронированным стеклом и выдвижной нишей для сдачи удостоверений и личного оружия (для дознавателей), Глеб поторопился вынуть из внутреннего кармана удостоверение.

— Адвокат задержанного Донцова, Штрайхер Роман Львович, — слегка картавя, представился Кольцов, приставив к стеклу адвокатскую корочку.

Дежурный офицер, сорокалетний старший лейтенант с лицом цвета мороженой говядины и морщинами, как у породистого мастифа, услышав фамилию «Донцов», напрягся.

— У Донцова нет своего адвоката, — выдал дежурный. — А общественного или какого другого ему еще не назначили.

— Да что вы говорите? — Кольцов-Штрайхер удивленно приподнял левую бровь и, рывком раскрыв свой кейс, извлек листок с договором, прижал его к стеклу и злобно прокартавил: — У Донцова Олега Сергеевича есть адвокат, на подобную услугу он заключил договор с частным детективным агентством «Заслон», на которое я имею честь работать в качестве юрисконсульта и адвоката. Так что давайте-ка не будем затягивать процедуру общения с моим подзащитным. Или, может, мне обратиться к вышестоящему начальству?

— Но есть инструкция... — начал было дежурный, но лжеадвокат его резко перебил:

— Неужели судебно-процессуальный кодекс уже для сотрудников в СИЗО не имеет силы? Может, мне обратиться в прокуратуру, по-моему, за ней еще сохранились функции надзора исполнительности закона. Как ваша фамилия, старший лейтенант?

Последняя фраза заставила дежурного офицера дернуться, как от разряда электрического тока.

— Дайте этот документ, — неуверенно попросил дежурный, открывая заслонку в стеклянной перегородке.

— Возьмите. — Глеб сунул листок в прорезь, не прерывая словесного потока. — Это копия, заверенная нотариусом, и, если она пропадет, не страшно, не последняя, но вам, дружище, не поздоровится.

— Стойте здесь, — рявкнул офицер и, схватив листок, бросился опрометью из своей кабины.

Громко топоча по винтовой лестнице, он поднялся на третий этаж. Здесь находился кабинет дежурного по следственному изолятору. Старший лейтенант распахнул дверь и без стука ворвался в кабинет.

— Товарищ майор, к Донцову приехал адвокат, — с порога закричал старлей и, заглянув в листок с договором, зачитал: — Штрайхер.

— Роман Штрайхер? — переспросил майор, машинально сдвинув на край стола папку с текущими документами.

— Именно, — подтвердил дежурный.

— Твою мать, — в изумлении выругался майор. — Знаменитый московский адвокат, этот может насыпать нам соли под хвост, если что не так. Его лучше не злить. Вот не было печали. — Подняв глаза, майор со злостью взглянул на старшего лейтенанта, будто тот был виноват в неожиданном появлении московского адвоката. — Что он хочет, мать его?

— Вот. — Старший лейтенант положил договор на письменный стол, а на словах добавил: — Требует свидания с Донцовым.

— Требует, — хмыкнул майор, внимательно изучая договор. — Знает, гад, что ему положено по закону. Придется уступить давлению защиты.

— A-а как же распоряжение? Если кто захочет войти в контакт с Донцовым, сразу же сообщать полковнику Никонову и собственной безопасности.

— Все правильно, — кивнул майор. — Я сам позвоню. — Неожиданно подозрительно посмотрел на старшего лейтенанта и тихо, но с неприкрытой угрозой спросил: — Или, может, ты хочешь это сделать лично, через мою голову?

— Да нет, что вы, товарищ майор, — испуганно забормотал офицер, чувствуя, как теплое местечко за бронестеклом отдаляется от него. А служить в мрачных казематах дореволюционной тюрьмы, ой, как не хотелось.

— Значит, действуем так. — Майор подвинул договор на край стола. — Документ внесешь в регистрационный журнал, потом пусть умники из Внутренней службы безопасности делают графическую экспертизу, настоящая это подпись Донцова или фуфло. Это уже не наша проблема. И с адвокатом нам ссориться не стоит, так что устрой им романтическое свидание по полной программе. Понял?

Через десять минут лжеадвоката провели в комнату для допросов, здесь должна была состояться встреча с задержанным. Едва Глеб успел разложить на столе листы чистой бумаги и подготовить ручку, как в кабинет ввели Донцова.

— Здравствуйте, Олег Сергеевич. — Кольцов поднялся навстречу арестанту и, протягивая руку, добавил: — Я ваш адвокат, Штрайхер Роман Львович, — и сразу же подал подсказку: — По договору с агентством «Заслон».

Олег Донцов с недоумением уставился на говорившего, всего несколько секунд потребовалось опытному оперу, чтобы распознать подмену, и уже через мгновение под чужой личиной узнал своего друга. Но ни один мускул не дрогнул на лице милиционера. В свою очередь, Кольцов успел заметить, что друг внешне сдал: волосы нечесаные, на лице щетина и, главное, исчез плейбойский лоск, выгодно отличавший Донцова от остальных оперов ГУБОПа.

— Садитесь, Олег Сергеевич. — Кольцов изо всех сил старался походить на настоящего адвоката. Когда Донцов уселся на стул, Глеб начал беседу. — Что вам инкриминируют в вину — я знаю, поэтому перейдем к аресту. Как это происходило?

— Как все было? — переспросил Донцов. Сложив руки в замок, он устало опустил их на крышку стола. — В Питер я приехал для участия в сессии Интерпола по странам СНГ. На второй день в гостиничный номер мне позвонил незнакомец, представился Эдуардом Са-гитовым, главным менеджером Ангарского оловянного комбината, и сообщил, что у него есть интересная информация о слиянии представителей власти и организованной преступности.

— Фамилии, имена называл? — поинтересовался лжеадвокат.

— Нет, сказал, что по телефону не может говорить. Только при личной встрече. Договорились встретиться за городом. Я приехал, Сагитов меня уже ждал. Мы успели только обменяться рукопожатиями, как внезапно появилась группа захвата. Меня повязали, а потом появилась сумка с баксами и понятые.

— А вы к деньгам не прикасались? — поинтересовался «адвокат».

— К тому времени на мне уже были браслеты.

— А как же ультрафиолетовый порошок на вашей ладони?

Донцов горько усмехнулся:

— Да это уже в камере я сообразил, почему у этого козла Сагитова ладонь была шершавой. Он ее заранее натер порошком. На баксах же моих отпечатков нет.

— Значит, подстава. Чистая подстава, — подвел итог услышанному Кольцов. Но тут же спохватился, вспомнив, что Кресты, как и Бутырка и Матросская Тишина оборудованы системой «Глаз», скрытыми видеокамерами, которые зорко наблюдают за тем, чтобы адвокат ничего не передавал задержанному и, в свою очередь, у него ничего не брал. Вообще-то эта система не была оснащена микрофоном, но в данном случае можно было ожидать чего угодно.

— Просто так хитроумные комбинации не плетутся, — задумчиво произнес лжеадвокат, внимательно посмотрел на задержанного и тихо спросил: — Предложение было сделано?

— В тот же вечер, — ухмыльнулся Донцов.

— И что хотели?

— Официально подтвердить, что деньги от Сагитова я должен был передать моему шефу, Генералу.

— Даже так. И какая благодарность за такой подвиг? — удивленно подняв брови, поинтересовался Глеб, мимоходом успев подумать, что начальник ГУБОПа, как старый и матерый волчара, первым учуял опасность, грозящую его шкуре.

— Получу минимальный срок, — с горечью в голосе признался задержанный милиционер.

— А без этого никак?

— Никак, — отрицательно качнул головой Донцов и со вздохом добавил: — Тут прослеживается личный интерес. — Намек на бывшего коллегу был более чем конкретным.

— Сколько времени дали на раздумье?

— Неделю, но она уже заканчивается.

— Ясно. — Кольцов быстро сложил бумагу и ручку обратно в кейс, вызвал конвой и, когда Олега уводили, пожал ему на прощание руку и ободряюще сказал: — Держитесь, дружище, мы будем за вас бороться...

Дежурный по следственному изолятору, узнав, что адвокат Штрайхер покинул Кресты, выждал десять минут, снял трубку телефона и набрал номер мобильного телефона полковника Никонова.

Выслушав доклад дежурного по СИЗО, офицер Собственной безопасности МВД разразился длинной речью, в которой слова типа «идиот» были самыми мягкими.

Выдохшийся Никонов закончил свою тираду фразой, преисполненной неподдельной угрозы:

— Я все сделаю, чтобы тебя поперли со службы. Пойдешь улицы мести, бестолочь. — И отключил телефон.

— Да уж. — Майор аккуратно опустил трубку на аппарат и, покачав головой, отметил: — А с виду интеллигентный человек.

Открыв дверцу сейфа, извлек наружу бутылку коньяку, набулькал полстакана и с удовольствием выпил. Несмотря на серьезный нагоняй, майор пребывал в хорошем расположении духа. После недавней поездки в Бологое был уверен, что полковник Христофоров не даст его в обиду.

Глава 10 МОЛОДОЙ ШЕРЛОК ХОЛМС

Получив полную свободу действий, Кирилл Лялькин со всей своей энергией принялся за расследование убийства братьев-банкиров Чеглаковых.

Неожиданно молодой сыщик вошел во вкус своего нового амплуа, никто над ним не стоял, никто не распекал. Полная свобода выбора, направления, поиска.

Кирилл успевал созваниваться со множеством людей, имевших отношение к банку «Рондо», влезать в компьютерные сети фискальных организаций, которым по долгу службы следовало строго блюсти финансовое учреждение и его работу. Встречался со специалистами в области банковского дела, огнестрельного оружия и фармакологии. При этом успевал «бросить глаз» на руководящий состав внезапно осиротевшего банка. А по ночам вбивал собранную информацию на компьютерный файл.

Проснувшись поутру в своей однокомнатной квартире, Кирилл долго лежал, бездумно глядя в потолок. Длинная темная нитка паутины, свисавшая с потолка, плавно раскачивалась из стороны в сторону, указывая направление сквозняка.

— Неплохо бы сделать ремонт, — встав с постели, почему-то подумал Кирилл. Раненная во время последней операции рука неприятно ныла, а от переутомления голова гудела как с хорошего похмелья.

После завтрака Кирилл оделся, сунул в подплечную кобуру свой служебный «ПМ» и, заперев квартиру, стал быстро спускаться по лестнице во двор, где на ночь оставлял машину.

Сегодняшнюю часть расследования решил начать с обследования места преступления. Там уже прекратили работать местные опера и следователи. Поэтому даже не следовало и надеяться найти во дворе какие-то новые улики. Но можно было побеседовать с жильцами, разный народ живет на свете, есть такие, которые не особо любят милицию, поэтому не спешат делиться с ней своими наблюдениями. У частника, конечно же, также имелись свои проблемы, в конце концов, при случае можно воспользоваться и фээсбэшной корочкой.

Кирилл не стал въезжать на своих «Жигулях» во двор, рассудив, что незачем с первого же шага привлекать к себе внимание. Машину оставил в квартале от дома. Войдя во двор, Лялькин остановился в раздумье, с кем начать беседу.

Несмотря на полностью вступившую в свои права осень, сегодняшний день оказался исключением в целой череде серых и промозглых дней. Во дворе было полно людей, галдящая малышня оккупировала детскую площадку, молодые мамаши ревностно следили за своими чадами. Чуть дальше, за деревянным столом, несколько пар пожилых людей отчаянно рубились в домино. На скамейках возле каждого подъезда важно восседали разнокалиберные старушки, чинно обсуждая последние новости, услышанные по телевизору или радио, поведение молодых соседей и, конечно же, свои хвори-болезни.

В конце концов его выбор остановился на подъезде покойных банкиров. На скамеечке сидели две пожилые женщины. Одна была в черном синтетическом пальто, берете розового цвета с помпоном, завалившемся на одну сторону и оттого напоминавшем ухо спаниеля. Ее собеседница — в плаще горчичного цвета и сером шерстяном платке.

Кирилл поздоровался с ними. Они прервали свой разговор, с интересом посмотрели на незнакомого молодого человека и ответили на приветствие.

Дама в берете поинтересовалась:

— А вы к кому-то в гости или как?

— По делу я, надо расспросить жильцов о недавнем убийстве братьев Чеглаковых.

— Так ты из милиции, — почему-то обрадовалась вторая старушка и добавила: — Были ваши здесь, еще вчера все выпытывали. Вроде бы все узнали, чего ж тебя опять послали?

— Ну, начальству видней, — снова вздохнул молодой человек, разведя руками. — Сказали езжай, поговори с жильцами. Вот и приехал.

— А что ж ты узнать хочешь? Мы ничего не видели, — поспешно произнесла дама в берете.

— Ну, не знаю. — Кирилл задумчиво посмотрел над головами старушек и будто наобум спросил: — А что они были за люди, покойные эти?

— Чеглаковы? — спросила женщина в шерстяном платке и сразу же категорично заявила: — Пьянчуги они, царствие небесное.

— Так что, всю жизнь пропьянствовали? — удивился Лялькин.

— Да какую жизнь? — удивилась женщина. — Они лет пять, как здесь квартиру купили. Ну вот и тогда-то начали куролесить. Правда, сперва пили не очень часто, все больше девок разукрашенных возили. А вот последний год как сбесились, изо дня в день. Даже девок перестали возить, вдвоем пьянствовали. Их и застрелили, когда из багажника выгружали водку.

— А когда их застрелили, никто не видел? — спросил Лялькин, но тут его ждало разочарование.

— Нет, — заговорила дама в берете. — Погода была противная, дождь, ветер. Да еще по телевизору шел «Берег мечты».

«Н-да, в России по-прежнему латиноамериканские сериалы — сила», — подумал про себя сыщик, а вслух произнес последнюю фразу, которую, по мнению Штирлица, всегда запоминают: — Жаль, конечно, что ничего нового узнать не удалось.

Старушки сочувствующе вздохнули, они действительно искренне сожалели, что не смогли ничем помочь такому приятному молодому человеку. Кирилл попрощался с женщинами и отправился восвояси.

Он успел пройти между домами, составляющими дворовой колодец, и оказался на небольшом пустыре, решив сократить расстояние до оставленной машины. Но кратчайший путь не всегда бывает самым быстрым...

Небольшая поляна, по периметру окруженная чахлыми деревцами, из-за которых виднелись громады многоэтажных домов, в центре была завалена огромной кучей самого невообразимого мусора, напоминавшей скифский курган. Ржавые рамы от автомобилей, фаянсовые унитазы, бочки.

Мимо свалки и через чахлые заросли жители протоптали тропинку. Едва к этим зарослям приблизился Кирилл, как дорогу ему преградили трое парней. Крепкие, сбитые торсы, толстые шеи, прически «а-ля барбоска» и короткие кожаные куртки подсказывали, что это явно не местные бомжи или алчущие дармовой выпивки.

— Опаньки! — воскликнул один из них, выступив вперед. — Какие люди в Голливуде! — оскалился бычок, демонстрируя золотую фиксу в углу рта. Сделав шаг навстречу Лялькину, он по-блатному просипел: — Хотелось бы узнать, а чего это пришлый в наших краях ищет?

Простреленная рука все еще саднила, давая понять своему хозяину, что в большой драке она не помощница. Прикинув все «за» и «против», сыщик решил пойти на хитрость.

— Ну и чего ты здесь потерял, урод? — Лидер кожаной троицы сделал еще один шаг навстречу Кириллу, тот вроде бы испуганно отступил, по-прежнему не произнеся ни слова, как неожиданно правая нога начинающего частного детектива наткнулась на полусмятое старое ржавое ведро. Лялькин сделал еще полшага назад, теперь носок его ботинка поддел край ведра.

— Не понял, мы в молчанку будем играть или как? — глумливо спросил бычок. Кивнув головой на своих подручных, со смешком добавил: — Или нам применить силу...

Он хотел еще что-то добавить, но его внезапно перебил один из братков:

— Клим, я этого козла в церкви видел. Зуб даю.

И Лялькин в какую-то долю секунды понял, что услышал самое главное и более ценное известие ему сегодня вряд ли обломится. Взмах правой ноги — и ржавое ведро с хрустом врезается в нос наблюдательного братка.

— Ой-ей, — завизжал тот, схватившись за разбитое в кровь лицо.

Тем временем Кирилл изо всей силы рубанул стопой фиксатого по скуле, сбив того с ног. Третий бычара, когда главарь упал, бросился к нему. А Кирилл, уже не обращая внимания на него, кинулся вперед, прямиком через заросли кустов, окружающих пустырь. До припаркованных «Жигулей» оставалось несколько сот метров, как внезапно на его пути выросли еще двое братков.

У одного на правой руке поблескивал шипастый кастет, другой обеими лапами сжимал бейсбольную биту.

Лялькин не добежал до них с полтора десятка шагов, резко развернулся и рванул обратно, они резво бросились в погоню. В несколько широких прыжков сыщик вернулся на оставленную поляну, где поверженные им противники уже пришли в себя и, несмотря на разбитые физиономии, по-прежнему были готовы к битве. Им нужна была кровь врага.

Оказавшись на поляне, Лялькин резко рванул в сторону, оставив оба отряда врагов за спиной. Но те явно не были намерены отпускать его, и убегающий старший лейтенант слышал за собой топот и тяжелое дыхание. Количество врагов ему было известно, как известно и то, что врукопашную ни за что не отбиться. Правая рука инстинктивно потянулась к пистолету в кобуре под левым плечом, но усилием воли Кирилл вновь сдержал наработанный рефлекс.

Проскочив в узком проходе между двумя девятиэтажками, он попал в соседний двор. Дальше улица, переулок и тупик.

Убегая от преследователей, Кирилл сам себя загнал в ловушку. Впереди вырос высокий бетонный забор с кольцами колючей проволоки, справа — глухая стена высотного дома. И только слева протянулся обычный полутораметровый Штакетник, с обеих сторон поросший кустами колючего шиповника.

Выбирать не приходилось, Лялькин бросился к штакетнику, и, ухватившись за острые края забора, рывком перекинул свое тело через ограду, ощущая действие острых колючек, разрывающих его одежду...

Оказавшись на противоположной стороне, Кирилл вдруг понял, что он на территории детского сада. Всего в нескольких метрах он услышал гомон детских голосов, доносившийся из двухэтажного здания.

Нежданно-негаданно офицер госбезопасности подставил смертельной опасности жизни детей... Правая рука мертвой хваткой сжала рукоятку служебного пистолета, но над рефлексами по-прежнему главенствовал разум. Оглядевшись по сторонам, Кирилл бросился в сторону пустующего детского городка.

Глава 11 В ЗАСТЕНКАХ «ГЕСТАПО»

— Ну что, Олег, время на раздумье закончилось, — вместо приветствия громко произнес Андрей Никонов, когда в комнату для допросов ввели Донцова. — Будешь говорить?

Олег Донцов хмыкнул, за его спиной двумя глыбами высились мощные парни с лицами мясников, без пиджаков и с закатанными по локоть рукавами. Первоначальная задача этих горилл заключалась в психологическом давлении на допрашиваемого. Но майор нисколько не сомневался: в случае провала плана «А» они перейдут к плану «Б», то есть к физическому воздействию. Не хотелось бы до этого доводить, но другого выхода не было. Посмотрев на Никонова исподлобья, Донцов тихо, но отчетливо произнес:

— Я буду говорить только в присутствии адвоката.

— Да-а, — в притворном удивлении протянул полковник. — Ну, как знаешь, я хотел по-хорошему. — Это была ключевая фраза, предназначенная не столько для Донцова, сколько для горилл за его спиной.

Короткий удар по почкам током прошел через тело милиционера, в следующую секунду новый удар носком ботинка пришелся под коленный сустав. Олег рухнул на бетонный пол, теперь его начали «окучивать» ногами. Донцов, корчась от боли, с трудом сдерживался, чтобы не броситься на горилл. Он был уверен, что без проблем сможет вырубить всех троих, находящихся в кабинете, но после его смогут отделать по первое число под формулировкой «Оказал сопротивление». А если он действительно окажет сопротивление, его просто застрелят. После чего все перевернут так, что смерть майора ГУБОПа станет явным доказательством вины, и тогда всерьез займутся Генералом. Сопротивление побоям в данном случае равнялось малодушию.

Олег по-прежнему не сопротивлялся, он терпел, в глубине души лишь моля об одном — потерять сознание. Но крепкий, натренированный организм не желал сдаваться. Острый носок лакированной туфли врезался в печень, резкая боль забила дыхание, от этой боли Донцов свернулся в клубок, перед его глазами поплыли разноцветные круги. Сознание наконец покинуло его.

— Я же сказал, не увлекаться, — раздраженно прикрикнул Никонов, вытащив из кармана носовой платок, брезгливо вытер вспотевшие ладони. Гориллы многозначительно переглянулись, их начальник был неприятен им. Чистоплюй, не гнушавшийся грязными методами, но при этом желавший постоянно оставаться чистеньким.

— Приведите его в чувство, — приказал полковник, бросив на стол свой платок, и добавил: — Чувствую, что день сегодня будет длинным.

Мясники, подхватив под мышки бесчувственное тело Донцова, усадили его на табурет. Один из них поддерживал майора за плечи, второй, подхватив заранее подготовленное ведро с холодной водой, окатил его водой. Олег вздрогнул и открыл глаза, отплевываясь и фыркая.

— Ну теперь-то, Олежка, будешь говорить? — с ядовитой улыбкой поинтересовался Никонов.

— Я скажу, — кивнул Олег. — Мы, Андрюша, с тобой еще встретимся. Обязательно встретимся, и тогда, падло, я из тебя сделаю рубленую котлету. Гнида.

Донцов ожидал, что гориллы начнут его бить, но те явно не спешили, видимо, ожидая приказа начальника.

Андрей Никонов все с той же гаденькой улыбкой выслушал тираду задержанного, потом отрицательно покачал головой и мягким, почти дружеским тоном произнес:

— Это вряд ли, Олег, ты влип конкретно, и на этот раз тебя никто не вытащит. — Он подмигнул Донцову. — Не тот политический ракурс, ты, гражданин бывший майор, «оборотень в погонах». И такое позорное явление нам, офицерам Собственной безопасности МВД, поручено искоренять каленым железом. Так что, если не начнешь давать показания на своего шефа, гарантирую в самое ближайшее время длительное путешествие за Урал, из которого тебе вряд ли удастся вернуться живым. Выбор за тобой, ну?

— Гнида, — только и успел произнести Олег, как на него снова посыпались удары. Бесчувственное тело майора свалилось с табуретки. Один из мясников подхватил его и недовольно выругался:

— Что же ты такой хлипкий, мать твою.

— Силу соизмеряйте, идиоты, — заорал Никонов, снова хватая носовой платок. — Приводите его в сознание или вы решили держать меня в этой клетке до ночи? Шевелитесь!

Донцова снова усадили на табурет, но самостоятельно сидеть он не мог. Один из мясников поддерживал его за плечи, а другой, взяв пустое ведро, вышел из помещения за водой. Вернулся он быстро и с порога окатил Олега водой. Едва он начал приходить в себя, как державший за плечи мясник схватил майора за волосы и сквозь зубы злобно процедил тому на ухо:

— Слышь, мужик, водку любишь? А наверное, не знаешь, что два удара по почкам заменяют бутылку водки. А хороший удар в печень — три литра пива. Ты чего больше любишь, водку или пиво? Только скажи, и мы сейчас все оформим. — Верзила громко и противно заржал. С трудом повернув голову, Донцов громко сказал:

— Да пошел ты...

— Ах, ты, падла, — разозлился мясник, занося кулак для удара, но его внезапно остановил второй. Он присел на корточки перед Олегом и почти с сочувствием произнес: — Майор, ты же понимаешь, что влип конкретно. Как муха в паутину, не вырваться. Сам мент, и технологию пресса знаешь во всех тонкостях. Если хочешь оставить большую часть своего здоровья в этой камере, хочешь ссать кровью — это, конечно, твое право. Но мы тебя все равно расколем до самой жопы, и пойдешь по этапу конченым калекой. И долго там ты точно не протянешь. Усек?

— Усек, — кивнул Донцов и добавил: — Спроси у своего товарища, что я ему сказал минуту назад. А для тебя лично, урод, могу добавить, куда идти.

— Сам напросился, мусор, — холодно ответил мясник, выпрямившись во'весь рост и резко выбрасывая вперед правую ногу. Широкая подошва ботинка врезалась в грудь сидящего Донцова, и он вместе с поддерживающим его гориллой рухнул на пол.

Новой экзекуции не получилось, едва задержанного майора в очередной раз вернули на табуретку, в комнату ворвался «коридорный», прапорщик со всклокоченными волосами и глазами по полтиннику.

— Там это... — с порога затараторил «коридорный».

— Ну? — Никонов недовольно поморщился и уставился на прапорщика, он не любил, когда посторонние мешали ему работать.

— Дежурный по СИЗО велел передать, что сюда едет прокурор по надзору, — наконец смог выговорить «коридорный».

— А нам какое дело?

— Так это, он едет из-за вашего клиента, — прапорщик указал на сидящего Донцова.

— Какого?

— Так его адвокат сегодня у нашей ограды собрал целую пресс-конференцию с кучей журналистов. Вот там он и заявил, что в Крестах пытают майора Донцова, арестованного по подложному обвинению. Вот поэтому и едет прокурор, чтобы разобраться с происходящими событиями.

— Черт бы побрал этого защитника, — выругался Никонов и приказал своим помощникам, жестом указав на Донцова: — Быстро приведите его в порядок и переоденьте в сухое.

Мясники подхватили Донцова под руки и вытащили в коридор, прапорщик из внутренней обслуги СИЗО поспешил за ними. До оглушенного Олега неожиданно дошел смысл фразы, сказанной недавно Глебом Кольцовым: «Мы будем за вас сражаться». И действительно, частный сыщик слов на ветер не бросал, за арестованного майора шло невидимое постороннему глазу сражение. Едва в Кресты приехал Никонов в сопровождении своих заплечных дел мастеров, сменившийся дежурный по СИЗО (агент Христофорова) тут же из ближайшего таксофона позвонил адвокату. В свою очередь, Роман Львович мгновенно развил бурную правозащитную деятельность, задействовав все свои связи.

Оставшись в кабинете один, Никонов вытащил трубку мобильного телефона, набрал московский номер, которого не было в базе памяти и который полковник держал в своей голове.

— Да, это я, — заговорил Андрей, когда на другом конце ответили. — Нет, не согласился на сотрудничество. Прессовать по полной программе не получается, все время под ногами крутится этот чертов адвокат. Такую бучу поднял, уже прокурор по надзору едет... Договор проверили, подлинный, и когда он только успел его заключить? В общем Донцова следует перевозить в Москву и уже там, если получится, его заставят сотрудничать. В крайнем случае можно попытаться спровоцировать к действиям Генерала ... Да, я понимаю, что сроки не подлежат корректировке, но, если по-прежнему будем держать Донцова, ничего не добьемся. Понял, начинаю оформлять документы на перевозку задержанного.

Отключив телефон, Андрей Никонов недовольно поморщился, он не любил переделывать уже готовый план.

Глава 12 КОЗЫРНОЙ РАСКЛАД

Возвращаться в Москву Глеб решил вместе с Улнисом на его «Ниве». После возвращения сыщика с маскарада из Крестов латыш перестал ругаться и уже окончательно смирился со своей участью верного оруженосца, прикрывающего спину сюзерена.

Впрочем, Кольцова сейчас нисколько не интересовали такие мелочи, как внутренние разборки. Мандраж, существующий в начале авантюрной акции, теперь испарился, давая «группе поддержки» в полном объеме работать по максимуму. Закончив все приготовления, сыщик теперь мог вплотную заняться расследованием подставы Олега Донцова.

Размышляя об арестованном товарище, Глеб неожиданно вспомнил свой последний разговор с защитником.

Адвокат Роман Штрайхер сидел на краю дивана в майке и белых трусах. Страдальчески-мученическая гримаса перекосила его лицо, а голову по лбу стягивало мокрое полотенце.

Время от времени адвокат прикасался рукой к макушке и тут же с жалобным протяжным стоном отдергивал ее. Увидев вошедшего в номер Глеба, Штрайхер вяло произнес:

— А, это ты, Глеб. Уже приехал?

Сыщик плюхнулся в кресло напротив дивана и нагло положил ноги на стол. Для удачного завершения предстоящего разговора необходимо было выставить адвоката виноватым и заставить его искупить вину любой ценой.

— Таких, как ты, Рома, — начал свой монолог Кольцов с литературного экскурса, — Остап Бендер рекомендовал убивать в раннем детстве из рогатки.

— За что? Ой, — жалобно застонал Штрайхер, снова хватаясь за голову двумя руками.

— А кто пытался в мое отсутствие соблазнить и обесчестить мою секретаршу? — полурыком Глеб выдал обвинение любвеобильному адвокату и тут же добавил: — Это доверчивое юное существо, с которым мы живем почти как муж и жена. По крайней мере, бизнес у нас совместный.

Присутствуй при этом разговоре Натаха, наверняка сильно удивилась бы, услышав из уст Кольцова в свой адрес эпитеты «доверчивая» и «юная». Но молодая женщина уже улетела в Москву, и Глеб мог себе позволить немного пословоблудить.

— Как ты узнал о нас? — снова простонал Штрайхер.

— Рома, ты забываешь, что я сыщик. При том — неплохой и с большим багажом опыта оперативной работы. Я тебя вычислил давно, кобель похотливый, еще когда ты втихаря Натахе предлагал встретиться «на нейтральной территории».

— Ну, раз так — убей меня, — мужественно попросил адвокат и тут же снова жалобно простонал: — Ой-ей, отчего же у меня так болит голова?

— От клофелина, — спокойно пояснил Кольцов, верх над поверженным змием-искусителем он одержал и теперь мог его держать на коротком поводке, зная, что адвокат не станет качать-права.

— Кто мне его подлил? — Роман Штрайхер пытался изобразить на своем лице обиду, но это у него получалось из рук вон скверно.

— Естественно, Натаха, когда ты пришел ее совращать.

— Кому понадобилось надо мной измываться? — приложив ладони к глазам, простонал Роман Львович.

«Он в детстве, наверное, мечтал быть драматическим актером, — наблюдая с интересом за кривляньями Штрайхера, подумал сыщик. — Ничего, сейчас я тебя повеселю».

— Это мне потребовалось тебя обездвижить, Рома.

— Но зачем?

— Я должен был повидать Донцова, чтобы с его слов узнать, что и как происходило.

Роман Львович перестал паясничать и уставился на Глеба глазами, полными ужаса.

— Поэтому я взял твои документы, твой костюм и отправился в Крести

— Но мы же абсолютно не похожи! — воскликнул маститый адвокат, и его голове звучали нотки полной безнадеги. — Тебя могли арестовать, а заодно и меня обвинить в сговоре и тогда — прощай, коллегия адвокатов, репутация, и хорошо, если вместе с тобой не посадят. А у меня многодетная семья.

— Все это я знаю, кивнул Кольцов. — Распознать меня не могли по множеству причин, одна из которых в том, что твоего покорного слугу гримировали лучшие специалисты с «Мосфильма». Как говорили древние, цель оправдывает средства.

— Боже мой, в какую авантюру я ввязался! — Штрайхер уже окончательно забыл о больной голове, и теперь его изощренный мозг занимала лишь одна мысль: как выйти из положения.

— Теперь я знаю, что случилось, — не обращая никакого внимания на стенания защитника, продолжал Глеб. — А нашим оппонентам известно, что Олег Донцов не один и его будет защищать лично монстр юриспруденции Роман Львович Штрайхер.

— Они меня убьют, — прозвучал не голос, а тихий шелест ветра меж могильных плит.

— Никто, Рома, тебя убивать не будет, — успокоил напуганного до полусмерти адвоката Кольцов. — Ты слишком яркая звезда, и в случае твоей ликвидации будет очень много шума. Это привлечет повышенное внимание, особенно к твоему последнему делу, аресту Донцова. А им необходимо по-тихому, без огласки так уконтрапупить Олежку, чтобы тот указал на своего начальника как на главного коррупционера. А вот наручники на Генерала надевать при всестороннем освещении прессы — это все равно, что «Оскар» получить. Только для начала Донцов должен дать нужные показания, поэтому ты, Роман Львович, должен все сделать с точностью до наоборот, больше шумихи вокруг Донцова, сделай из Олега мученика совести, телезвезду, идола, но не дай им сломать его. Думаю, такое противостояние будет недолги м.

— Мне одному такое не по силам, — задумался адвокат. Он уже полностью пришел в себя и теперь мысленно взвешивал все «за» и «против» этого непростого дела. Насчет гонорара говорить уже не приходилось, этот вопрос был обговорен еще в Москве, но и за просто так соглашаться класть голову на плаху было не в его правилах.

— Поверь мне, Рома, ты будешь не один. Приличное количество народа будет тебе тайно и явно помогать. Ты это ощутишь, едва приступив к работе.

Торга не получилось, Кольцов как питбуль держал в своих руках инициативу и не собирался ее никому уступать.

— И нужен мне был этот геморрой, простому еврею? — сокрушенно вздохнул Штрайхер.

— Не простому еврею, Роман Львович.

— Да? А что такое? — Оброненная частным детективом фраза вдруг заинтересовала адвоката.

— Ты русский еврей, — категорично заявил Глеб.

— И что это меняет?

— Русские долго запрягают, но потом быстро едут. Твой тарантас я уже запряг, тебе остается лишь выиграть эту следственно-процессуальную гонку.

— Ты, Глеб, действительно профессионал высокого класса. Ситуацию ощущаешь кончиками пальцев, поэтому, наверное, и удачливый сыщик. Мне всегда нравилось с тобой сотрудничать, потому-то я и согласился на защиту твоего друга Донцова. — Как хотелось маститому защитнику, выигравшему с Честью с десяток громких судебных процессов, оставить последнее слово за собой, но Кольцов ему это не позволил.

— И пятьдесят тысяч бакинских, — с усмешкой добавил сыщик.

— И, конечно, пятьдесят тысяч, — с тяжелым вздохом подтвердил Штрайхер. — У меня ведь большая семья...

Раздался звонок мобильного телефона. Как и было оговорено заранее, звонил Сергей Панфилов из Парижа.

Бывший офицер службы безопасности быстро описал поведение своей подшефной. Та весь день провела, шатаясь по музеям, что было вполне естественно для тех, кто в этот город попадает впервые. Никаких мужских особей Панфилов не заметил, дама была полностью погружена в изучение сокровищниц европейской культуры.

— Что она сейчас делает? — поинтересовался Глеб, размышляя, что такой же вопрос ему вполне может задать заказчик.

— Немного отдохнула в своем номере, а сейчас отправилась в тренажерный зал, расположенный в гостиничном номере, — с готовностью сообщил Панфилов.

— После походов по музеям тяжеловато железо тягать, — искренне удивился Кольцов. — Крепкая дама.

— Мне тоже так показалось, — произнес Сергей Сергеевич, прежде чем отключиться.

Выждав несколько минут, Кольцов набрал номер заказчика.

— Добрый вечер, Аркадий Семенович, — поздоровался Глеб с ответившим абонентом и представился: — Это Кольцов из Парижа.

— Да, слушаю вас, Глеб Иванович. — Голос Гравцовича звучал приглушенно и устало. Иногда и богачам приходится поднапрячься, чтобы отстоять свои деньги.

— Ваша благоверная ведет себя более чем прилично. Дни напролет проводит в музеях, сейчас трудится на тренажерах в спортзале гостиницы.

— Фотографии делаете? — без особого интереса спросил заказчик.

— Да, конечно.

— Хорошо, звоните как условились, — подвел итог разговору Гравцович и отключился.

Глеб не успел сунуть телефон в карман куртки, как он снова зазвонил. Кольцов достал трубку и приложил ее к уху.

— На проводе, — коротко произнес частный детектив.

— Добрый день, Глеб Иванович. Вас беспокоит Кирилл Лялькин, — донесся бодрый молодой голос.

— Приветствую вас, молодой человек. Что-то нарыли или, может, ожидали моего возвращения из далеких краев? Так сказать, направляющего перста?

— Да нет, — сразу парировал Кирилл. — Если бы хотел пофилонить, наверное, остался бы на больничном.

— Тоже верно, — согласился Кольцов. — Тогда что у нас по двойному убийству? Много, мало?

— Прилично, — ответил молодой опер. — Только по телефону все не расскажешь. Может, встретимся в офисе? Я все карты и разложу перед вами пасьянсом.

— Нет, офис не подходит. Да и дома мне тоже сейчас нельзя показываться, — задумчиво произнес Глеб. Немного подумав, добавил: — Через два часа встречаемся на квартире моего друга. Запоминай адрес...

Когда Кольцов снова отключил телефон, Улнис, скосив глаза, негромко пробормотал:

— Труффальдино против тебя, Каскадер, просто отдыхает. У того курносого балбеса хоть двое халдеев было, а у тебя сколько?

— Не переживай, Викинг, — рассмеялся Глеб и, похлопав друга по плечу, добавил: — Помнишь, как в Афгане говорили: «Война — херня, главное — маневры». Ничего, прорвемся.

К Окружной дороге они подъезжали, когда на небе зажглись звезды, а вдоль дороги фонари вспыхнули бледным холодным сиянием.

— Надо что-то пожрать купить, — не оборачиваясь, произнес Улнис. — А то ты гостей приглашаешь ко мне на квартиру, а там хоть шаром покати.

— Тормозни возле первого супермаркета, — согласился сыщик.

У Владиса была однокомнатная хрущоба, в которой раньше проживала чета алкоголиков. За двадцать лет безвылазной жизни алкаши превратили свое жилище в настоящий свинюшник. Улнис приобрел ее за сущие гроши, потом долго делал ремонт. Но в конце концов ремонт был закончен, и Глеб с некоторой долей удивления обнаружил, что даже такую хрущобу можно превратить во вполне уютное жилье для одинокого холостяка.

Лялькин появился в квартире через несколько минут после того, как приехали Улнис и Кольцов.

— Судя по раздутому портфелю, есть чем порадовать старика? — после рукопожатий поинтересовался Глеб, увидев в руках Лялькина кейс.

— Естественно, — кивнул Кирилл. — Только сперва покормите меня. ^

— Проходи на кухню, — раздался голос хозяина квартиры. Владис, подвязанный передником, вовсю кашеварил.

Вскоре на столе появился нарезанный батон, бекон и сырокопченая колбаса из вакуумной нарезки. Последней на стол попала большая керамическая миска, наполненная свежесваренными пельменями. Мужчины без особых церемоний с аппетитом принялись за еду.

Чаепитие плавно перетекло в служебное совещание.

— Ну, парняга, рассказывай, что нарыл? — обратился к стажеру руководитель детективного агентства.

— В общем так, первоначальная ментовская экспертиза обследовала вещдоки, а я решил заняться изучением личностей погибших. Покойные братья Чеглаковы родом из Читы, несудимые и даже не привлекавшиеся ранее. Оба по образованию инженеры-строители, пять лет назад неожиданно перебрались в Москву. У себя на родине особым богатством не обладали, а оказавшись в столице, сразу же купили квартиру, причем крутую, не такую, как эта, — Кирилл небрежно обвел головой помещение кухни.

— Но, но, — возмутился хозяин квартиры. Гость в знак извинения приложил раскрытую ладонь к груди и продолжил свое повествование.

— Так вот, квартиру купили крутую, а заодно и открыли строительную фирму «Рекорд». Которая, кстати, ничем особым в мире бизнеса не отличилась, ни одного более-менее приличного тендера не выиграла, так, болталась, как карандаш в проруби. И вдруг волшебным образом, других слов у меня нет, из строительной фирмы «Рекорд» трансформировался банк «Рондо», который также ничем особым не выделялся на фоне строительного бизнеса. Получается, что Мирон и Василий Чеглаковы никому не могли перейти дорогу, выхватить у более крупной финансовой акулы лакомый кусок.

— Интересно, и даже очень, — задумчиво произнес

Кольцов, отхлебывая чай. — Но все-таки убили? Белых и пушистых не убивают.

— Действительно, не убивают, — согласился Кирилл. — Первоначально, собрав улики на месте преступления, милиция решила, что это серьезное заказное убийство. Действительно, четыре гильзы от армейского «кольта» сорок пятого калибра, окурок со следами слюны, содержащей сиднокарб, — армейский стимульген. И, самое главное, пули в жертвах первоначально были приняты за современные экспансивные, то есть с огромным останавливающим действием. Выходит, что работал суперпрофи.

— А что тебя не устраивает в этой версии? — удивленно спросил Глеб.

— Поначалу меня смущал армейский стимульген, — честно признался Лялькин. — Ну, реально, когда боец на протяжении нескольких суток передвигается по горам, пустыням или, скажем, лесам... Сутками ждет врага в засаде, тогда все понятно, без стимульгена не обойтись. Но в Москве зачем нужен стимульген? Зачем надо таким образом поддерживать себя в бодром состоянии?

— Ну и к чему ты ведешь разговор? — Кольцов решил поторопить стажера.

— А к тому, что эксперты в слюне, кроме сиднокар-ба, обнаружили и другие химические элементы, свойственные выделениям организма наркомана.

— Так, так, — закивал частный детектив. — Что еще не стыкуется?

— Пули, извлеченные из трупов, оказались неэкспанси иными. Обычные, со свинцовым сердечником, но распиленные с торца ножовкой крест-накрест. При ударе о препятствие такая пуля раскрывается треугольными лепестками. Такой вот цветик-восьмицветик, попав в тело, оставляет после себя фарш.

— Получается, что суперкиллера не было, а был просто наркоман, убивший братьев за одну дозу «дури»? Сомнительно все это, — покачал недоверчиво головой Глеб.

— Не исключено, что стрелял действительно наркоман. Но одного его вряд ли пустили на такое дело, скорее всего, работал под присмотром спеца. После исполнения тот вывез его из города.

— И зачистил, — вставил свое слово Улнис. Двое сыщиков посмотрели на него, Кольцов кивнул.

— Не исключено, — согласился он и перевел взгляд на Лялькина. — Как тебе удалось получить закрытую информацию следственно-оперативного характера?

— Ну, пришлось задействовать связи в среде медэкспертов и волшебную силу фээсбэшного удостоверения, — заскромничал Кирилл.

— Значит, крученую версию убийства подкинули исполнители операм, — размышлял вслух частный детектив. — Крути его как хочешь. Хочешь — серьезная ликвидация, а нет, так просто можно оформить, дескать, убиты братья-банкиры озверевшим наркоманом, который вышел на поиск средств на наркотики. С учетом того, что ментам не нужен на отделе «глухарь», они возьмутся за второй вариант. Благо наркоманов полно в каждом районе, найдут добровольцев на двойную мокруху. А нам показатели не важны, нам важно установить истину. Не так ли?

— Так, — подтвердил Кирилл.

— И что для этого нужно делать?

— Я решил еще глубже поработать над личностями погибших. Вчера их тела отправляли на родину в Читу. Но перед отправкой обоих новопреставленных отпели по христианскому обычаю в церкви. Народу было немного, но достаточно, чтобы с микровидеокамерой затесаться. Особо приближенных особ было несколько: дядя убитых братьев и главный бухгалтер банка. Остальные держались на значительном удалении. Дядю я смог четко запечатлеть на видеопленку, и сейчас зарядил его физиономию в компьютер ФСБ. Ребята из информационного отдела обещали через пару дней дать ответ, если он имеет отношение к криминалу. Судя по охране, дядя связан с криминалом.

— Это все? — спросил Глеб, отодвигая пустой стакан. Только сейчас он вдруг ощутил, как устал за последние дни.

— Да нет, — покачал головой стажер. — Буквально сегодня мне удалось установить, что на работе (в банке) говорят о братьях: великолепные работники и хорошие начальники. А на самом деле непросыхающие пьяницы, и, что примечательно, квасить они начали, как раз когда занялись банковским делом. То есть выходит, они на самом деле были всего лишь Ширмой. А руководил кто-то другой. Пока на эту роль подходит один кандидат — Станислав Валентинович Юрков, главный бухгалтер банка «Рондо». Но большего узнать я не успел, возле дома, где проживали братья Чеглаковы, подвергся нападению группы «хулиганов». Это был не случайный наезд.

— Ну и? — Кольцова, как шефа нового сыщика, интересовали мельчайшие подробности. Нападение на стажера равносильно нападению на любого сотрудника агентства.

— Убежал, — честно признался Лялькин. — Их было три плюс два, явно спортсмены. На простреленную руку я еще не особо надеюсь, а применять табельное оружие... Потом от прокуратуры не отобьешься, навесят «превышение полномочий». Вот и пришлось руки в ноги — и вперед.

— Убежал, значит. — Глеб внимательно посмотрел на стажера, улыбнулся и ободряюще добавил: — Правильно сделал, живая собака лучше мертвого льва. — Потом перевел взгляд на Улниса и спросил: — Ну что, Викинг, поможем юному дарованию?

Владис наигранно вздохнул и, встав из-за стола, вышел из кухни. Через минуту он вернулся с короткоствольным блестящим револьвером, который протянул Лялькину со словами:

— Держи, вундеркинд. Свой табельный пока храни дома в сейфе, а этот постоянно держи при себе. Шестизарядный, девятимиллиметровый «смит вессон», пули резиновые. С десяти метров удар, что конь лягнул, любого «быка» на жопу посадит. И, главное, гильзы остаются в барабане, так что прокурорам придется дожидаться другого раза. Понял?

— Так точно, — шутливо приложил Кирилл руку к голове и спрятал револьвер.

— Молодец.

— Итак, подведем итог, — тяжело вздыхая, проговорил Глеб Кольцов. — Пока ни хрена не ясно, но ты, Кирюша, продолжай собирать информацию на главбуха банка, на дядю покойных. Да, и еще выясни, кто крышевал сперва строительную компанию, а после банк. Может, имя крестного отца что-то высветит... А у меня завтра встреча с главой ГУБОПа, нужно же определиться в тактике противодействия злым силам... Да, вот еще что, если потребуется помощь, ты, Кирилл, обращайся. Усек?

— Усек, — кивнул стажер.

— Вот и отлично. — Глеб не сдержался и широко зевнул. — А теперь спать, завтра тяжелый день.

Глава 13 БОЛЬШОЙ КУШ

Больших денег, как правило, стоит ликвидация больших людей. И, чем выше положение того или иного человека, тем дороже стоит заказ.

За всю криминальную карьеру такого заказа у Волка еще не было. Только непосредственному исполнителю заказчик платил сто тысяч долларов, и, как верно сообразил киллер, диспетчер в этом случае тоже не остается внакладе.

Впрочем, жертва стоила этих денег. Получив всю необходимую информацию на приговоренного, Волк установил, что его «подшефным» стал большой московский авторитет, под которым стоят банки, автосалоны и даже целые промышленные предприятия.

«Грядет большой бандитский передел», — дочитав

до конца досье, подумал Волк. И уже на следующий день киллер занялся подготовкой к исполнению. Сначала следовало изучить место действия (ликвидации) и точку исполнения. Это оказалось несложно, наиболее часто жертва появлялась у своей любовницы. Возвращался приговоренный еще засветло.

Место для стрельбы также удалось выбрать удачное: подвальное окно дома напротив располагалось прямо перед подъездом, который периодически посещал «подшефный».

Теперь дело оставалось за малым — выбором оружия. Правильно оценив географию места исполнения, Волк понял, что обычным оружием здесь не обойтись. Требовался ствол с «изюминкой», так обычно профессионалы называют оружие скрытого монтажа. Волк время от времени использовал такое оружие, в свое время ему удалось разыскать оружейного умельца. Левша больше двадцати лет проработал на Ижевском оружейном заводе, но душа требовала полета, за который можно было получить вполне реальный срок. Но на любой товар всегда находится свой купец. Так и Волк, разыскав Левшу, позволил его душе свободно парить, разрабатывая различные образцы оружия. Условие было одно — ни один ствол не должен был уйти налево, все шедевры скупал киллер, платя за каждый ствол такие деньги, что можно было запросто купить подержанную иномарку. Такой расклад вполне устраивал Левшу, он даже не пытался обмануть заказчика.

Приехав на Казанский вокзал, Волк с переговорного пункта позвонил в Ижевск. Услышав голос Левши, он коротко произнес:

— Мне нужна трость и портфель, которые я заказывал в прошлом году.

— Нет проблем, — весело ответил оружейник, сообразив, что его ожидает поездка в другой город.

— Послезавтра жду вас на Казанском вокзале.

— Все будет в лучшем виде, — заверил его Левша. Оба они знали, что оружие прибудет в нужный срок, только мастер и наемный убийца не увидят друг друга. «Посылка» будет заложена в автоматическую камеру хранения.

Номер ячейки и код были оговорены заранее, система не подвела их еще ни разу. Поэтому ничего нового выдумывать не стоило. Главное, чтобы киллер сообщил оружейнику, какой «инструмент» ему нужен.

Через два дня, убедившись, что Левшу никто не вел, Волк изъял из камеры хранения посылку. Пристреливать оружие он не стал, каждый ствол, который изготовлял или усовершенствовал оружейник, киллер загодя лично пристреливал и знал все особенности каждого изделия.

В день ликвидации Волк с утра приехал в Москву. Черный плащ, черная кожаная шляпа с маленькими полями, очки без диоптрий в старомодной оправе и соответствующий макияж сделали из полного сил, спортивного телосложения мужчины хлипенького работника умственного труда. Портрет завершала массивная деревянная трость и черный портфель из синтетической ткани.

Некоторое время киллер провел на Сретенском бульваре с газетой в руках в окружении пенсионеров. Потом перекусил в дешевом кафе. Он вел себя так, как и должен вести себя человек подобной наружности, некий престарелый интеллигент, волею судьбы оказавшийся не у дел. Волк, как профессиональный актер, вживался в образ героя, которого ему вскоре придется сыграть. Он хорошо помнил из специальных наставлений: независимо от того, насколько быстротечна предстоящая роль, следует ее так сыграть, чтобы ни у кого не возникло ни малейшего подозрения. В подобном деле на кону стоит жизнь не только жертвы, но и исполнителя.

Погуляв еще немного по центральным улицам столицы, киллер сверился с часами. Приближалось время посещения «подшефным» своей пассии. Можно было выдвигаться на исходную позицию.

Двадцать минут толчеи в переполненном автобусе — и вот пожилой мужчина не спеша идет по малолюдной улице одного из спальных районов столицы. Волк мог пройти до своей «лежки» дворами, но не стал этого делать. Не мешало в последний раз оглядеть географию места действия, не произошли ли какие-либо фундаментальные изменения. Может быть, начали стройку и огородили забором или случился пожар и дом сгорел, а нужный подвал залит водой. Или какие другие перемены. В жизни многие вещи невозможно просчитать, поэтому все время необходимо быть начеку.

Автомобильный эскорт, состоящий из трех черных внедорожников «Тойота—Лендкрузер», Волк заметил издалека. Машины стояли таким образом, чтобы перекрыть возможные простреливаемые места. Подъезд охраняли два мрачного вида качка в черных костюмах, запустивших руки в карманы распахнутых кожаных плащей, где, скорее всего, находилось оружие.

Прошаркав подошвами по тротуару, киллер отметил, что физиономии телохранителей были более чем решительными. «В случае чего пацаны откроют огонь, не вынимая рук из карманов», — подумал Волк, хотя был уверен в другом. Он не подарит бодигардам такого шанса, им не посчастливится увидеть ликвидатора.

Пройдя с сотню метров, убийца свернул во двор на противоположной стороне, двигаясь все той же неспешной походкой пожилого человека. Но, едва он вошел в подъезд и спустился на один пролет к подвальной двери, оказавшись скрытым от посторонних глаз, как внешность «старика» изменилась, плечи распрямились, движения стали быстрыми и ловкими. Врезанный в дверь замок открылся легко, как будто родным ключом, универсальная отмычка была припасена и спрятана еще в первые дни к подготовке акции.

Закрыв дверь изнутри, Волк прошел через подвал. Ему предстояло пройти до места засады три подъезда, пользоваться фонарем он не стал, света хватало от подвальных окон, узкими, как амбразуры, бойницами выходящих на улицу.

Через пять минут киллер добрался до подготовленной стрелковой позиции. В подвальном окне было заранее вынуто стекло, возле него стоял старый, облупленный письменный стол с двумя обломанными ножками, только благодаря массивной тумбе поддерживающий столешницу, и допотопный стул с перекошенной спинкой. Весь этот мебельный инвентарь выглядел ненужным хламом, за ненадобностью выброшенным хозяевами. На самом деле Волк стащил его из разных углов подвала, чтобы впоследствии облегчить себе работу...

Киллер придирчиво оглядел место засады, ничто его не настораживало, все было в том виде, как он оставил в прошлый раз. Он подготовил оружие к стрельбе.

Теперь наступал самый тяжелый момент, следовало набираться терпения и ждать.

Волк сел на стул, положив на колени оружие и немигающим взглядом уставился на противоположную сторону улицы, где среди японских внедорожников не спеша курсировала парочка угрюмых охранников. Киллер неотрывно смотрел на входную дверь подъезда, совершенно не отвлекаясь на посторонние детали. В подобной ситуации он не испытывал абсолютно никакого дискомфорта. Его долго учили этому искусству, потом он долго использовал свои знания на практике и, каждый раз добиваясь успеха, не единожды вспоминал своих учителей.

Неожиданно охрана оживилась, из джипов выбрались еще трое охранников, моментально оцепив периметр перед подъездом, «Лендкрузеры» одновременно выдохнули клубы выхлопных газов.

Волк на какое-то мгновение прикрыл глаза, чтобы в последний момент зрение не подвело его, потом открыл и глубоко вдохнул. Прежде чем упереть приклад в плечо, взвел «собачку» курка.

«Подшефный» не особо отличался от своего изображения на фотографиях. Продолговатое лицо, глубоко посаженные глаза, нос с горбинкой, под носом узкая полоска щегольских усов, на губах блуждала счастливая улыбка. Именно с таким выражением лица он каждый раз покидал свою любовницу.

Волк затаил дыхание и положил указательный палец на спусковой крючок. При появлении хозяина охранники, как по команде, развернулись к нему спинами, каждый контролировал свой сектор наблюдения, осматривая цепкими взглядами крыши, чердаки, окна и совершенно выпустив из виду подвал дома напротив.

Этого момента, когда охранники отвернутся, и ждал Волк, включив лазерный дальномер. Красное пятно вспыхнуло на лбу счастливо улыбающегося мужчины, потом скользнуло на переносицу и уже в следующее мгновение обожгло сетчатку правого глаза. «Подшефный» инстинктивно зажмурил глаз и поднял руку, одновременно с его движением киллер плавно надавил на спусковой крючок. Звука выстрела не было слышно даже стрелку, просто винтовка слегка дернулась. Миниатюрная остроконечная пуля пробила тонкую кожицу века, глаз и вошла в череп, глубоко погрузившись в мякоть мозга.

Правая рука «подшефного» дернулась, после чего повисла плетью, и через мгновение мужчина завалился на спину.

Отключив лазерный целеуказатель, Волк стал разбирать винтовку. Работал он быстро, но скрупулезно и аккуратно. Через минуту части оружия были разложены по своим местам, после чего наступила очередь перевоплощения самого стрелка. Первым делом киллер избавился от кожаной шляпы, забросив ее в дальний угол, сделав кормом для крыс, затем снял плащ и вывернул его наизнанку, которая оказалась белого цвета. На трость натянул, нейлоновый чехол, превратив ее в муляж зонтика, таким образом совершенно изменив свой облик, перевоплотившись из престарелого интеллигента в зрелого, но весьма преуспевающего клерка. Последним штрихом стало присыпание места своего пребывания смесью муки и порошка горчицы.

Выбравшись никем не замеченным из дома, Волк неторопливой походкой прошел через дворы в направлении автобусной остановки.

Он возвращался к себе на загородную дачу, где его поджидал наркоман Зомби. Волк под видом лечения последнего от наркомании постепенно пересаживал с наркотиков на психотропные препараты, все больше и больше превращая обычного наркомана в настоящего Зомби.

Глава 14 ГАМБУРГСКИЙ СЧЕТ

С экрана телевизора Роман Львович Штрайхер смотрелся еще импозантнее, чем в жизни. Окруженный группой журналистов различных российских телекомпаний, знаменитый московский адвокат вещал на всю страну:

— Не надо называть майора Донцова преступником, — на мгновение замолчав, Штрайхер обвел собравшихся грозным взглядом, как будто был не адвокатом на пресс-конференции, а прокурором на Нюрнбергском процессе. — Определение «преступник» может дать только суд. А до этих пор господам дознавателям лучше помолчать, еще неизвестно, какими методами они пользуются, чтобы получить, подчеркиваю, получить, нужные им показания. Мне до сих пор не удалось, — защитник запнулся, вспомнив, что под его личиной с Донцовым виделся Глеб Кольцов, — практически толком мне не удалось поговорить с подследственным. Пока что меня успокаивает только прокурор за контролем над следствием, говоря, что с Олегом все в порядке. Но мы живем в перевернутом мире и все знают истинную цену слов...

— Какой молодец, — слушая адвоката, искренне восхитился Генерал. — Этот им попортит крови немало, такого без соли не сожрут, подавятся.

— Это точно, — подтвердил Кольцов. Утром, как и было условлено, он встретился с начальником ГУБОПа на конспиративной квартире. Генерала интересовало, как идет работа по вызволению его лучшего оперативника из цепких лап собственной безопасности. Проделанная частным сыщиком работа впечатлила главного борца с организованной преступностью, особенно ему импонировала праведная агрессивность адвоката Штрайхера.

— Защитник он действительно классный, тем более когда узнал наверняка, что Олега подставили и Донцов не сирота казанская, а за ним стоит вполне реальная сила в виде его собственного силового ведомства. Плюс гонорар по самому высокому тарифу. Который, кстати, выплачиваю я.

Упоминание о деньгах Генералу не понравилось, он недовольно поморщился, будто надкусил лимон, и раздраженно молвил:

— Ладно, Донцова мы прикрыли, но долго это длиться не может. В конце концов даже без его показаний «гестаповцы» смогут оформить дело «о взятке» и на пяток лет законопатить в Нижний Тагил, поломав парню судьбу. Единственное, что нам остается, — это перейти в контрнаступление, то есть начать активную фазу противодействия.

Генерал так воодушевленно произносил слова «мы», «нам», что можно было подумать, что в борьбу за свободу и честь оперуполномоченного Донцова вступились все структуры ГУБОПа вместе с приданными подразделениями СОБРа, а не крошечное частное детективное агентство «Заслон» во главе с незаменимым начальником Глебом Кольцовым.

— Ну, что думаешь предпринять?

— Думаю, — медленно произнес Глеб, — прежде чем бросаться сломя голову на пулеметы в контратаку, следует тщательно прощупать ближние тылы противника.

— Ты, пожалуйста, без этих, — Генерал повертел в воздухе растопыренной ладонью, — без своих армейских словечек. Говори на доступном оперативном языке.

— Понял, — с легкой усмешкой кивнул Кольцов. — Наиболее вероятный объект разработки — Лариса Никонова (в девичестве Дегтярева), супруга главного виновника нынешней шумихи полковника Никонова. В свое время они работали в налоговой полиции, там же и поженились. Она некоторое время находилась в довольно близких отношениях с Донцовым. Не думаю, что они расстались врагами, и, пока супруг в отлучке, попытаюсь разговорить его слабую половину.

— Это все я уже не раз слышал, — недовольно поморщился Генерал и ткнул пальцем в Кольцова. — Что ты конкретно собираешься делать?

— Насколько мне известно, мадам Никонова сегодня вечером будет тусоваться в ночном клубе «Млечный Путь», там-то наши пути «случайно» и пересекутся.

— Откуда информация?

— Как отговариваются менты, «путем оперативной разработки», — отрезал Глеб, явно не собираясь выкладывать шефу ГУБОПа все свои козыри, выдавать работающего на него Улниса, который в последние несколько дней буквально пас супругу бравого полковника Никонова.

— Ты это, смотри там, без пошлости, — повысил голос Генерал. — Она все-таки жена старшего офицера и ответственного работника аппарата, — неизвестно почему вдруг он стал поучать сыщика, вспомнив заодно и золотое правило «кодекса строителя коммунизма», типа «нет аморалке».

— Вы это, — копируя главного борца с организованной преступностью, парировал Глеб, — как работать, поучите курсантов из школы милиции. А я это уже успел забыть.

— Борзеешь на глазах, Каскадер.

— Вроде того, — легко согласился сыщик, отметив про себя, что после той встречи в строительном вагончике поведение Генерала сильно изменилось. Он стал воспринимать юмор, значит, поверил, что смогут отбиться.

— Ладно, — миролюбиво кивнул шеф ГУБОПа, — учить ученого — только портить. Действуй как считаешь нужным, лишь бы результат был.

Он откинулся на спинку кожаного кресла и включил звук до сих пор безмолвно работающего телевизора. Новости уже закончились, наступило время политической рекламы. На экране мелькали кадры с бастующими учителями, объявившими голодовку врачами, военными возле разбитой в Грозном боевой техники, дерущимися на проходной какого-то завода рабочих с судебными исполнителями. Каждая съемка делила экран телевизора на четверть, и, когда весь экран оказался занят, его перечеркнули две жирных красных полосы, а голос за кадром поминально сообщил: «Так было». На мгновение изображение потухло, и в следующую секунду тот же голос за кадром, но уже под мелькающие кадры жизнерадостных учителей, врачей, марширующих солдат и дымящих труб заводов жизнерадостно известил: «А так будет». Дальше все шло согласно условиям предвыборной гонки: «Хочешь расцвета своей страны, хочешь достойной жизни — голосуй за партию Либеральной интеллигенции страны. Мы вытащим Россию из болота».

— Вот же молодцы, — одобрительно похлопал в ладоши Генерал. — Нашли же себе спонсоров, те платят не задумываясь. И по всем каналам идет реклама этой лисы.

— Диалектика мировой цивилизации, — вставил не спешивший уходить Кольцов. — Еще Юлий Цезарь сказал: «За деньги мы наймем людей, с людьми мы сделаем деньги». Раз кто-то много выкладывает, значит, собирается с этого еще больше получить. — Помолчав, частный детектив добавил: — Кстати, о спонсорской помощи. Вы разобрались с моей просьбой насчет главного бухгалтера банка «Рондо»?

— Многостаночник, блин, — неожиданно рассмеялся Генерал, с укоризной глядя на сыщика. — Ты бы сперва с одним делом разобрался, а потом уж брался за следующее. А то ведь зашьешься.

— Точно так и хотел сделать, — согласился Кольцов. — Но куда там. Только начал одно расследование, а тут вы с Донцовым мне на голову — бряк. И все, приехали. Как та белка в колесе закрутился. И клиента не бросишь, и вам не откажешь. А ко всему еще и адвокаты стоят мне, как звезды Голливуда.

Намек был более чем прозрачный, Генерал недовольно засопел, широко раздувая ноздри, потом сунул руку в нагрудный карман и вытащил черную дискету.

— Держи своего Юркова, действительно, фрукт еще тот. Если бы не теперешнее положение, ни в жизнь тебе не отдал.

— Ну да, если за ним что-то имелось серьезное, вы, несмотря даже на ваше пиковое положение, с бухгалтера-прохиндея шкуру, как с того зайца, слупили бы.

— Точно, внешне ничего серьезного нет. Но поверь нюху старого сыскаря, от этого казначея тухлятиной несет за версту. А нет ни людей, ни времени брать его в разработку, — соглашаясь, кивнул Генерал. — Поэтому отдаю, цени мою щедрость.

— Это уж точно подарок так подарок, — съехидничал Кольцов. — Ладно, мы под него хорошенько копнем и, если у Юркова имеется свой скелет в шкафу, вытащим наружу, — пообещал сыщик, покидая конспиративную квартиру.

Спустившись во двор, Глеб увидел внедорожник «Опель-Монтерей», возле которого стоял молодой человек. В нем детектив узнал парня, возившего его на тайную встречу с Генералом. Оперативник тоже узнал сыщика, и мужчины обменялись вежливыми, ничего не значащими кивками.

«Так, — размышлял на ходу Кольцов, — сейчас на квартиру к Владису, там оставить дискету. Пусть штудируют на пару с Кириллом биографию современного Корейко. А мне недосуг, чует мое сердце: ждет меня бурная ночь...»

Ночной клуб «Млечный Путь» в доперестроечные времена был заложен как Дом культуры завода железобетонных изделий. Но так и не был достроен, впоследствии это незаконченное строение приватизировал бывший парторг ЖБИ, после чего оно несколько раз перепродавалось. И каждый новый хозяин собирался создать что-то свое (казино, кинотеатр, спортивный комплекс или супермаркет). Но почему-то у них руки не доходили даже до завершения строения, и только последний владелец, младший сын одного из бывших министров одной из отраслей СССР, завершил «стройку века», открыв в здании из стекла и бетона ночной клуб «Млечный Путь» — престижное увеселительное заведение, куда стремилось все «золото» столицы.

Для того чтобы не особо отсвечивать на этом «прииске», Глебу пришлось серьезно раскошелиться, приобретя в фирменном бутике «Валентино» костюм, рубашку и галстук. Английские туфли из буйволиной кожи ручной работы и наручные часы «Ориент» в золотом корпусе. Бриться не стал, легкая щетина дополняла портрет «настоящего» тусовочного мачо. Окропив себя туалетной водой «Картье Паша», Кольцов вышел на охоту. На выходе Кольцова остановил звонок мобильника.

Звонил Сергей Филатов, как всегда, с отчетом прошедших сутках.

— Как наши дела? — поинтересовался детектив.

— Все как обычно, с утра поход по музеям, после чего обед в кафешке с видом на Сену. Вечером тренажерный зал. Ночью...

— Ты уже знаешь, чем она и ночью занимается? — встрял в монолог наемника Кольцов.

— Да, знаю, — подтвердил Филатов. — Счел для пользы дела, что с дамой лучше познакомиться поближе, и желательно побыстрее. В общем, ночи мы уже проводим вместе.

Глеб растерялся и даже не нашелся, что сказать в ответ, что на него вовсе не было похоже.

— Ловкость рук и никакого мошенства, но при этом узнал много чего интересного. Например, Алла родом из Воронежа. Работает в Москве бухгалтером в небольшой строительной фирме. Двухнедельный тур в Париж выиграла, участвуя в викторине по телефону якобы от какой-то радиокомпании. Редкое везение, не находишь? Но самое главное: никакого Аркадия Семеновича Гравцовича Алла не знает и даже никогда не слышала о нем. По всем статьям выходит, вас, многоуважаемый Глеб Иванович, целенаправленно выводили за рамки игрового поля. Кому-то мешаете...

— Так я и думал, — вздохнул Кольцов. — Спасибо за подтверждение.

После звонка наемника Глеб позвонил Лжегравцо-вичу, время раскрывать свое присутствие в Москве еще не наступило.

Устроившись в салоне «такси», сыщик неожиданно пришел к выводу, что все купленное для нынешней ночи можно было взять напрокат. Но тут же отбросил эту идею: жизнь частного детектива такова, что часто не знаешь, как тот или иной день закончится и в каком виде окажешься сам. А залог за прокатную вещь значительно превышает стоимость нулевого товара, так что покупать шмотки выгодней.

«Впрочем, — поймал себя Глеб на неприятной мысли, — я уже в серьезном минусе. Остается только надеяться на будущие дивиденды». .

Пройти внутрь ночного клуба «Млечный Путь» большого труда не стоило, достаточно было купить входной билет стоимостью под сто долларов и перешагнуть рамку металл о детектора. Увеселительное заведение крепко держалось за репутацию солидного клуба, и здесь было несколько непоколебимых запретов:

1. Не проносить оружия.

2. Не проносить и не употреблять наркотики.

3. Не затевать и не участвовать в драках.

А в остальном полная свобода действий...

Огромное помещение зала оказалось залито густым фиолетово-малиновым светом, громоподобное «техно» убойно било по ушам. В центре зала находилась свободная площадка, на которой плотной массой веселилась вовсю толпа «золотой молодежи». Столики для желающих передохнуть и принять что-либо прохладительное или горячительное располагались на открытых террасах, которые возвышались на три уровня кольцами амфитеатра вокруг танцевальной площадки.

Выбор места наблюдения для Кольцова не занял много времени, задрав голову, сыщик оглядел верхний уровень террас, быстрым шагом взобрался по металлической лестнице. По дороге Глеб успел заметить, что на каждом уровне на смотровой площадке возле лестницы стоят стражи внутреннего порядка, здоровенные качки, для удобства действия облаченные в брюки свободного покроя и черные хлопчатобумажные футболки с короткими рукавами. Расчеты шкафообразных были парными, и старший, кроме мышц, еще имел на вооружении полуметровый цилиндр электрошокера.

«У таких не забалуешь», — почему-то с удовольствием отметил про себя сыщик. На мгновение он задумался, подсчитывая в уме количество вышибал в клубе. Цифра впечатляла, но такое положение было вполне приемлемо, ибо аксиома предпринимательства гласит: «Безопасность дорого стоит, но она того стоит».

Из-за столика, который облюбовал сыщик, была хорошо видна танцплощадка и, главное, центральный вход оказался как на ладони. С такой позиции он не упустит ту, ради которой пришел в это заведение.

— «Баккарди» и апельсиновый сок, — не оборачиваясь, заказал Кольцов приблизившейся к столику юной официантке. Та кивнула и поспешно удалилась.

Грохот музыки, прорывающиеся сквозь нее вопли диджея, бликующее освещение, копошащаяся в танце толпа — все это сильно напоминало Глебу разросшуюся до гигантских размеров квартиру режиссера Марсова. Официантка принесла заказ, а следом появилась та, которую он ждал. Высокая, крутобедрая блондинка с длинными распущенными волосами, в плотно облегающем фигуру платье леопардовой расцветки.

Молодая женщина остановилась на границе фойе и танцевального зала в четкой линии света, как артистка цирка на арене. Со своего места Глеб уловил ищущий взгляд дамы, она не искала знакомых. Она высматривала цель, жертву.

«Кажется, пятнистая пантера вышла на ночную охоту», — с удовольствием отметил Кольцов, взял толстостенный бокал, наполненный темно-коричневой жидкостью, и в один небольшой глоток отпил половину. Он правильно решил, что нечего знакомиться с женщиной в ночном клубе, если от тебя не исходит даже слабый алкогольный дух, это может насторожить объект флирта. Отклонение от общепринятых норм всегда подозрительно.

Спускаясь по лестнице, Глеб надеялся, что за время его перехода какой-нибудь прощелыга не закадрит «его пантеру».

Оказавшись поблизости, он широко улыбнулся и восхищенно произнес:

— Как жаль, что я не художник уровня Шилова.

— Это почему же? — наигранно удивилась женщина, но в ее глазах сыщик прочитал явную заинтересованность. Пантера оценивала новую жертву.

— Я написал бы ваш портрет, и он занял бы достойное место рядом с мировыми шедеврами Ван Гога, Рембрандта и Репина, — продолжал беззастенчиво кадрить даму Кольцов. — Но так как меня бог обидел талантом, то со всей скромностью хочу пригласить вас, леди, за свой столик. — Глеб кивком головы указал на верхнюю галерею.

— А разве мы так близко знакомы? — проворковала блондинка.

— Так это не проблема. Разрешите представиться: отставной штабс-капитан Глеб Кольцов, — сыщик вытянулся и даже попытался щелкнуть каблуками.

Женщина рассмеялась и изобразила реверанс, небрежным жестом протягивая ладонь:

— Лариса Никонова.

— Ну-с, Ларочка, на правах старого знакомого разрешите пригласить вас...

— С удовольствием, Глеб, — со смехом перебила его Никонова. — Только хочу сразу предупредить: никаких угощений. Каждый платит за себя.

— Гамбургский счет? — удивился сыщик. — А как же этика гусара?

— Ну, гусары в памяти народной заняли место не только благодаря своей щедрости. — Лариса возразила с плохо скрытым подтекстом.

— Остается только одно — уважительно склонить голову перед дамой. Прошу. — Глеб подставил женщине согнутую в локте руку, на которой Лариса тут же с готовностью повисла.

В этом клубе она чувствовала себя как рыба в воде. Едва присев за столик Кольцова, она с фамильярностью обратилась к официантке:

— Алена, мне, как всегда, текилу, соль и дольки ананаса. Терпеть не могу лимон, — пояснила своему спутнику.

Официантка упорхнула, чтобы через минуту вернуться с подносом в руках.

Наполнив свою рюмку мексиканской кактусовой самогонкой, пантера предложила тост.

— Ну что, Глеб Кольцов, выпьем за нашу будущую дружбу?

— Давай, — согласился сыщик, поднимая свой бокал.

Под грохот сумасшедшей музыки, блики разноцветных юпитеров и визг беснующейся толпы пилось легко. Пропустив под несколько тостов энное количество любимых напитков, детектив и пантера неожиданно вспомнили, что забыли выпить на брудершафт. После чего уже целовались напропалую, позабыв обо всем. Изрядно захмелев после очередной рюмки и страстного поцелуя, Лариса прижалась влажными губами к уху Глеба:

— Ну, гусар, не пора ли показать, за что хранит вас в своей памяти народная молва?

Глеб подкрутил воображаемый ус и с пафосом предложил:

— Мадам, а не пора ли в номера?

— К черту номера, — отмахнулась Лариса. — Едем ко мне.

— К тебе, так к тебе, — согласился детектив. Согласно договоренности каждый оставил на столе плату за выпитое, и не совсем твердой походкой парочка продефилировала к выходу.

Покидая помещение клуба, Глеб вдруг подумал: «Вот смеху-то будет, если получится, как в анекдоте: «Приехал муж из командировки...» Но тут же сам себе ответил: «Нет, уважаемый господин Никонов так быстро не приедет. В Питере в него мертвой хваткой вцепился адвокат Штрайхер. А от этого питбуля так легко не вырвешься».

Дом, в котором проживала чета Никоновых, уже давно погрузился в глубокий сон и пялился на двор черными окнами.

Разглядеть квартиру полковника внутренней безопасности МВД Глебу не удалось. Едва они перешагнули порог темной квартиры, Лариса, захлопнув дверь, прижала Кольцова к стене, дернула «молнию» на брюках...

Ночь выдалась бурной, переполненная страстью молодая женщина буквально рвала на части своего партнера. Для Кольцова это уже была не игра, а тяжелый труд. Он должен был выложиться полностью и удовлетворить самку, чтобы наутро получился задушевный разговор. И он сосредоточенно работал, смахивая скатывающиеся по лбу тяжелые капли пота.

Лариса выдохлась первой, отодвинувшись от Глеба, она несколько минут лежала на боку, тяжело дыша. Постепенно дыхание выровнялось, удовлетворенная «пантера» провалилась в глубокий сон...

Проснулся частный сыщик утром, вдохнув аромат крепкого кофе. «Ну прям, как в рекламе» — первое, что пришло на ум Кольцову. Некоторое время он лежал без движения, пытаясь составить план предстоящего разговора с новой подругой, одновременно прислушиваясь к ноющим частям своего многострадального тела. Наконец, собравшись с духом, сыщик покинул постель и, не желая себя обременять вещами, на манер римского патриция в тоге, обернулся шелковой простыней. Шлепая босыми ногами, направился на поиски кухни, что оказалось не совсем легко в просторной, дореволюционной постройки пятикомнатной квартире.

Сыщик вошел на кухню, как хороший охотничий пес, на запах свежесваренного кофе. Лариса встретила его в длинной джинсовой рубашке на голое тело. Она хлопотала у плиты.

— Доброе утро, — улыбнулся Глеб.

— А-а, — резко обернулась Лариса и улыбнулась в ответ. — Как насчет завтрака? — Кофе был горячим, крепким и в меру сладким, именно таким, какой любил Глеб. Он иногда искренне поражался тому, что судьба на его жизненном пути всегда ставила женщин, умудряющихся варить кофе по его вкусу. Впрочем, все это лирика...

— Ну и какие у тебя проблемы? — неожиданно спросила Лариса, вынимая из пачки «Ротманса» сигарету. Щелкнув зажигалкой, женщина закурила и, слегка прищурившись, оценивающе смотрела на Глеба. Несмотря на бурную ночь и приличное возлияние, она выглядела, на удивление, свежей и бодрой.

— С чего ты взяла? — почти искренне удивился Кольцов. Он не спеша поднес чашку к губам, при этом лихорадочно соображая, откуда Никонова узнала о его намерениях. — «Неужели во сне разговаривал?»

— Еще со времен службы в налоговой полиции я выяснила одну закономерность. Самцам из бизнеса, как правило, после страстной ночи требуются разного рода услуги, от консультаций до протежированных встреч с высокопоставленными чиновниками. Ты в шмотках с различными прибамбасами стоимостью в несколько тысяч долларов вряд ли тянешь на работягу с завода или стройки. Поэтому и ставлю прямой вопрос: что в этот раз требуется кобелю, который для того, чтобы меня закадрить, резвым козликом сбежал аж с третьего уровня амфитеатра. Я права, дорогой?

— Н-да, — восхищенно вырвалось у Кольцова, — в оперативной наблюдательности тебе не откажешь и в логике. Я действительно не пролетарий с завода или стройки, но, к сожалению или к счастью, про кобелей из бизнеса — тоже не про меня. И мне не нужны консультации, как занизить сумму налога или выход на какого-то большого чиновника. При необходимости я сам могу выйти на нужного человека.

— Вот как. Так в чем же дело?

— Дело в суровой мужской дружбе.

— Очень романтично. — Уголки губ женщины слегка дрогнули в едва заметной улыбке, она стряхнула указательным пальцем пепел с сигареты. — А теперь хотелось бы услышать более подробный рассказ.

— В Питере служба безопасности МВД арестовала моего друга — Олега Донцова. А руководил этой славной операцией твой муж, полковник Никонов. Так как

Олега я знаю не один год и могу головой за него поручиться, мне и хотелось бы побольше узнать о противной стороне, а кто может подробней рассказать, если не родная жена?

— Действительно. — Лариса затушила окурок сигареты о край пепельницы. Ее лицо неожиданно стало жестким, мышцы на скулах напряглись, в глазах вспыхнул холодный огонь. — Ну ладно, мой муж арестовал моего бывшего любовника. Только до меня никак не доходит, как вы, мон шер, сможете помочь своему Другу?

— В общем-то я деньги зарабатываю частным сыском. Какой-никакой, а опыт есть, поэтому я должен хотя бы попытаться, — ответил Глеб.

— Ну-ну. — Лариса улыбнулась, в глазах растаял лед. — И что от меня требуется?

— Как я уже сказал, все о полковнике Никонове.

— С Андреем Дмитриевичем я познакомилась на службе. Он, кандидат экономических наук, придя в налоговую полицию, сперва был заместителем начальника отдела, после сам возглавил этот отдел. Мы с Андреем участвовали с ГУБОПом (Донцовым) в совместной операции «Кадушка». Если вы с Олегом действительно друзья, то хотя бы в общих чертах должны быть в курсе этого дела. Поэтому говорить буду о другом. Плейбой Донцов меня соблазнил, есть в нем такая черта — влюблять в себя девиц, получать от них любовь, а потом бросать. Так случилось и у нас... Впрочем, я на Олега не в обиде. У нас была любовь, настоящая любовь. Как закончилась операция «Кадушка», так и нашей любви наступил конец. — Лариса опустила глаза и отпила глоток остывшего кофе. Перед Глебом сидела не хищная светская пантера, а ущемленная в душе обычная женщина. — В общем, я оказалась в вакууме, и у меня остался один выход — выйти замуж за Андрея Никонова. Только все обернулось медовой ловушкой. Вначале Андрей вынудил меня уйти со службы, он очень хотел детей, но... с этим у нас оказалась проблема. — Лариса потянулась за очередной сигаретой. — Сначала в бесплодии была обвинена я, чуть позже решили провериться вместе... В результате бесплодным оказался Андрей. А в конце концов все же виновата оказалась я, по крайней мере, так впоследствии объяснил мой муж. Он мне не смог простить романа с Олегом и как глава семейства не позволил вернуться на службу. Хотя у самого Андрея начался стремительный рост карьеры, он стал основным волкодавом налоговой полиции. Метался по всей России, по самым сложным делам и при этом всегда добивался успеха. Он получил звание подполковника и уже метил на место начальника управления.

— Так почему же он вам не позволил вернуться на прежнее место службы? — поинтересовался Кольцов. Ему показалось, что именно в этом проблеснула золотая жила.

— Там я ему не нужна, — горько усмехнулась женщина. — Он — преуспевающий моложавый красавец, спортсмен (как же, чемпион Москвы по ушу), хотя при его положении и так не было отбоя от девиц. Вот Андрей и пользуется этим на все сто.

— Ну и что, тебя устраивает такой ход жизни? — удивленно спросил Кольцов.

— Ничего меня не устраивает, — вяло огрызнулась она, сигарета в ее руке мелко задрожала. — Но, как только я заикнулась о разводе, Андрей меня избил. Поверь, бить он умеет...

— Да уж...

— После того как я еще несколько раз заикалась о разводе, он меня каждый раз избивал. И предупредил, если я не угомонюсь — он просто меня убьет, потому что не собирается портить свою биографию разводом. Это плохо для карьеры. Потом он перевелся во внутреннюю службу МВД, получил полковника. Не знаю, стоит тебе говорить или нет? — Лариса вопросительно глянула на Глеба. — Андрей в последнее время часто приезжал поздно ночью и, будучи под хмельком, твердил, что его ждет великое будущее. Его ждет великое будущее в политике, возможно, он станет министром МВД, секретарем Совбеза, а может быть...

— Может быть? — переспросил Глеб, непроизвольно приближая свое лицо к собеседнице. Голова женщины качнулась навстречу, их губы встретились...