Дело с тройным дном

Глава 1 СТРАХОВОЧНЫЙ ВАРИАНТ

Программы новостей пестрели информацией из Сибири. «Главный менеджер Ангарского оловянного комбината вступил в открытое противостояние с губернатором. Сотрудники службы безопасности комбината пытались вооруженным штурмом взять загородную резиденцию главы области. Милиция, охраняющая усадьбу, вынуждена была применить оружие на поражение. С обеих сторон имеются жертвы. Начато расследование...

...Прокурор области подписал ордер на арест Эльдара Сагитова. Но из источника в УВД стало известно, что главный менеджер оловянного комбината покинул пределы области...

...Вернувшийся из рабочей поездки в Париж губернатор негодует...»

— Идиоты! — злобно выругался Илья Владимирович Коровин, отключая телевизор. Это был первый, но весьма серьезный промах их корпорации. Просчет оказался настолько значительным, что если сразу его не исправить, то в конечном итоге это приведет их к катастрофе. Это как в строительстве, если в кладке один кирпич положен неправильно, то все строение оказывается под угрозой обвала.

Долго размышлять бывший генерал не умел, он был человеком действия и поэтому спешил определиться с нынешним раскладом сил. Сняв трубку телефона, Коровин набрал номер.

— Слушаю, — ответил густой баритон.

— Вы уже в курсе того, что этот мудак натворил в Сибири? — Коровин, как и большинство военных, был человеком прямолинейным и называл вещи своими именами.

— Мне не только известно, что Эльдар натворил в Сибири, также известно и другое. Он прилетел в Москву к Леше Маркину, и оба сидят в деревенском «схроне» последнего, — спокойно ответил баритон. — Готовят себе пути к отступлению на Запад.

— Как же они посмели накуролесить перед выборами? — вскипел Илья Владимирович, пируэт Маркина бросал тень и на других спонсоров ЛИСа. Генерал не любил, когда его имя трепали СМИ, но на сей раз, видимо, этого избежать не удастся.

— Что сделано, то сделано, — философски прогудел в трубку баритон. — Сейчас следует исправлять положение с наименьшими потерями для дела.

— Это я уже понял, а вот что конкретно делать? — приглушенно буркнул Коровин.

— Все проблемы будем решать в комплекте. Блицкрига с Донцовым не получилось, поэтому переходим к варианту «Б», а для начала заряжай всю свою «сантехнику» на некролог. Эльдар ведь тоже привязан к «делу оборотня». Вот и тема для разогрева электората.

Лицо Коровина просветлело, он только что получил полный расклад по предстоящему маневру. Эльдар Сагитов, который не смог удержать власть в Байкальске, уже был обречен, так как оказался грязным пятном, эта же судьба постигнет и его шефа Алексея Маркина, давшего приют беглому штрафнику. Впрочем, судьба Алексея в любом случае предрешена, журналистам много времени не потребуется, чтобы выяснить простую истину: контрольный пакет акций принадлежит холдингу «Сфера», глава которого Алексей Альбертович Маркин, а потому, следуя логике, он и есть главный злодей. А после недавней телепередачи это уже не конфуз, это настоящее фиаско. Поэтому парочка была обречена, их трупы должны лечь на жертвенный алтарь, а «сливные бачки» (сантехника), купленные журналисты, их трупы обелят, вознесут над головами будущих избирателей и укажут злодеев в другой стороне. Роль антихриста в этой комбинации была отведена арестованному в Питере Донцову. С живым майором сделать ничего не удалось, поэтому теперь его труп будет сокрушающим тараном.

«Небольшой погром в верхнем эшелоне МВД накануне выборов будет великолепным фоном для новой партии».

— Я все устрою, — наконец заверил Коровин.

— Времени в обрез, не затягивай. — В трубке раздались короткие гудки.

Опустив трубку на аппарат, Илья Владимирович поспешно нажал кнопку селектора.

— Срочно вызовите Агатова, — приказал экс-гене-рал своей секретарше.

В ожидании начальника службы безопасности Коровин раскрыл красивую коробку из красного дерева и достал оттуда темно-коричневую кубинскую сигару. Отрезать кончик сигар он так и не научился, а просто откусывал крепкими зубами.

Он успел раскурить сигару и один раз затянуться, выпустив клуб сизого дыма из ноздрей, когда в кабинет стремительно вошел Сергей Агатов.

— Вызывали, Илья Владимирович?

— Вызывал, — кивнул Коровин, сместив тлеющую сигару в уголок рта. — По Донцову у тебя все готово?

— Так точно. — Агатов, тоже бывший военный, в беседах с начальством часто использовал армейские термины. — Ударная группа находится в режиме ожидания. Группа прикрытия там же, неделю не просыхают.

— Ни о чем не догадываются?

— Да нет, они уверены, что их пригласили как суперсыщиков делиться опытом с молодежью. Ведут себя, конечно, по-жлобски, но ребята, зная об их участи, относятся терпеливо, — ответил Агатов.

«Группой прикрытия» называли двух бывших оперативников ГУБОПа, уволенных из органов за пьянку. Им была отведена роль указующего перста, после покушения на Донцова убитые оперативники должны стать немым свидетельством, указывающим на Генерала, шефа ГУБОПа, «который подчищает свои огрехи». Идея с ложным следом принадлежала Агатову, экс-генералу его предложение пришлось по вкусу, с учетом силы пера «сливных бачков» это был беспроигрышный ход...

— Боевики пусть пока ждут, недолго осталось, — задумчиво произнес Коровин. — Тебе, Сергей, придется заняться другим, не менее важным делом.

— Слушаю вас, Илья Владимирович. — Генерал увидел, как в глазах зама появился блеск восторга, так смотрят на своих хозяев только немецкие овчарки, готовые по их команде броситься в атаку на любого противника. На протяжении пяти минут Коровин излагал суть проблемы, замыкающейся на Алексее Маркине и его главном менеджере Эльдаре Сагитове.

— Сам в это дело не лезь и людей наших не трогай. Задействуй «вольного стрелка», как там его, Волка. Он, конечно, дорого берет, но работу выполняет отлично. Как сказали бы в прошлые времена, со «знаком качества».

— Волк и так во многих акциях участвовал, мужик он неглупый, как бы не сложил всю мозаику? — осторожно заметил зам по безопасности, недовольно поморщившись. Он уже знал об исчезновении диспетчера наемного убийцы. Тот смог просчитать дальнейшее развитие ситуации и поспешил исчезнуть. Его следовало найти и «зачистить», но времени у Сергея не было, поэтому он решил пока не спешить, рано или поздно диспетчер объявится, и тогда...

Киллер пока еще оставался в «зоне видимости», с ним можно было связаться через всемирную компьютерную паутину и даже сделать заказ. Но Волк мог раствориться так же, как и диспетчер. То есть количество нежелательных свидетелей росло.

— Хорошо, — наконец согласился с шефом Сергей, он внимательно посмотрел на Коровина и тихо добавил: — После того, как он выполнит заказ, его зачистят мои люди.

— Нет, — отрезал Илья Владимирович. — Волк хорошо справляется с нашими поручениями. Если он исчезнет, а появится необходимость очередного заказа, что прикажешь, искать нового «вольного стрелка»? А вдруг он окажется не таким, как наш Волк, и не справится с поставленной задачей? Что тогда? — На заданный вопрос генерал сам же и ответил: — В этом случае мы покажем свою некомпетентность, и люди, которые стоят над нами, смогут сделать соответствующие выводы. Какие это будут выводы, мы обсуждать не станем. Поэтому Волк еще поработает, а тщательную зачистку мы проведем уже после того, как все будет закончено. И не раньше, понял?

— Ясно, — коротко ответил Сергей Агатов, чувствуя себя неуверенно под пронзительным взглядом. Больше говорить с ним было не о чем, и шеф царственным жестом отпустил зама по безопасности.

Гдава 2

КРИМИНАЛЬНЫЙ ХОРОВОД

Возвращение из Сибири в Москву проходило в два этапа. Первыми вылетели обычным пассажирским рейсом Кольцов и Кожухарь. Костя Иванов и Владис Улнис должны были лететь следом, «латышский стрелок» ни за какие деньги не собирался бросать свой навороченный внедорожник. Поэтому пришлось ждать первый подвернувшийся грузовой борт на Москву.

У Глеба времени ждать не было, после того, как Сумасшедший профессор расколол, как гнилой орех, подсознание Ленчика, частный сыщик узнал много, очень много интересного. Он получил дополнительную информацию, которая позволяла ему вставить сразу несколько фрагментов в общую картину мозаики. Картина эта напоминала широко сплетенную, липкую паутину. И пока противная сторона не узнала о раскрытии второстепенных фигур театра теней и не стала их убирать с игрового поля, Кольцову следовало торопиться. У него внезапно появился шанс сыграть на опережение.

Глеб открыл глаза и откинул голову на мягкую спинку пассажирского кресла, рядом с ним мирно посапывал Кожухарь. Воровской парламентер был доволен собой, он не только развел враждующие стороны, не допустив войны, но и умудрился помириться с сибиряками, восстав с ними против общего врага. Был, конечно, один нюанс... Таежная братва зарядила реальные бабки в московский бизнес Кощеевых племянников, но те лоханулись, и их зажмурили. Это, конечно, проблема, но не проблема московского сообщества...

В аэропорту Кожухаря встречали четыре братка во главе с самим Киргизом. Двое авторитетов обнялись так искренне, так душевно, как будто один из них, по крайней мере, отсидел червонец или больше. Но, прежде чем уйти с братвой, Кожухарь заговорщически подмигнул Глебу:

— Не забудь, сыщик: гнида, которая «воду баламутит», вокруг нас.

— Я понял, — кивнул Глеб и поспешил к терпеливо поджидающей его Натахе.

— Привет, золотце. — Детектив нежно поцеловал ее в щеку. — Я надеюсь, ты на машине? Поехали быстрее.

На автостоянке они быстро отыскали темно-серую «Тойоту». После того как однажды «КамАЗ» раздавил ее «Ниссан», Натаха перешла с малолитражных лилипутов на более-менее приличные авто, хотя изменить своего отношения к машинам Страны восходящего солнца не смогла, любя «японцев», как сказал поэт, искренне и нежно.

— Ну рассказывай, как ты умудрился отличиться в Париже, — едва они оказались в салоне «Тойоты», сразу же набросилась на Глеба его секретарша и компаньон по совместительству. — Кем ты уже стал, международным террористом или пока еще только в разряде банальных уголовников?

— Не кипятись, — как мог, попытался успокоить женщину Кольцов, но это ее еще больше раззадорило.

— Что значит не кипятись? Ты уехал неизвестно куда, и тут же по телевидению сообщают, что тебя разыскивает Интерпол. Что я должна была подумать? Я вызвала Кирилла, через ФСБ даже пыталась выяснить, что ты там натворил. Хорошо, что Генерал позвонил и сказал, что все это вроде бы ошибка. — Женщина на мгновение прервала словесный поток и подозрительно скосила на сыщика глаза. — Только мне кажется, что здесь тоже не все чисто. Снюхались вы с ним в последнее время.

— Ну, это ясно, — кивнул Глеб и, чтобы увести тему в сторону, задал посторонний вопрос: — Кстати, а где Кирилл?

— Как это где? — удивилась Натаха. — Там, куда ты его послал, следит за банковским бухгалтером Юрковым. — И тут же не удержалась, сгорая от желания пристыдить сыщика. — Сатрап, не можешь дать парню стоящее задание. Зря бы не издевался над ним.

— Молчи, женщина, — огрызнулся Кольцов. — Сейчас не до шуток, работа пошла самая что ни на есть серьезная. Этот бухгалтер — единственная зацепка к исчезнувшим ста миллионам баксов, которые сибирская братва собиралась вложить в строительство элитарного дачного городка в экологически чистой зоне. В общем говорят, хотели поселить там престарелых сидельцев. Может, готовили для себя красивый выход на покой, а может, собирались потихоньку столбить делянки не только в Сибири, но и в Центральной России, да и, чем черт не шутит, в самой Москве. Но вслух сибиряки сказали то, что сказали, — большой комфортабельный дом для престарелых. Для этой цели и были командированы племянники Кощеевы, для этого они и создали строительную фирму, а также банк. Вроде бы даже нашли место под строительство, но все сорвалось. Братьев Чеглаковых ликвидировал наемный убийца, а деньги со счетов банка бесследно исчезли. Причем исчезли так красиво, что никаких следов... Вернее сказать, следов «натоптано» полно, но только все они принадлежат покойным племяшам и ведут в никуда. Авторитетная комиссия эти бумаги просматривала и сделала вывод: главный бухгалтер банка «Рондо» не при делах.

— Если воры признали, что Юрков невиновен, то зачем ты к нему прицепил Лялькина? — удивилась Наталья. Движение в это время суток было оживленное, не отводя глаз от трассы, женщина тем не менее внимательно слушала сыщика.

— Тут есть один небольшой нюанс. Воры не знали, что Юрков, в прошлом ведущий экономист Ангарского оловянного комбината, в молодые годы был очень хорошо знаком с Эльдаром Сагитовым, до недавнего времени главным менеджером того же самого оловянного комбината (в молодости они учились в одной группе в Московском экономическом институте).

— Ну и к чему ты привязал менеджера? — удивилась Натаха, оппонентом она была еще тем. Ничего в разговоре не пропускала, как дятел долбила до самой сердцевины.

— Ты, девочка, и тут права, — усмехнулся Глеб. — Можно было эту деталь опустить, да только есть одно «но». Сагитов целенаправленно подставил нашего общего знакомого Олега Сергеевича Донцова с целью смены руководства ГУБОГТа, а это уже высокая политика, в которой все способы хороши. А потому ничего нельзя сбрасывать со счетов. Кстати, ты помнишь нашего последнего клиента? — неожиданно спросил Кольцов.

Натаха на мгновение задумалась и тут же выдала:

— Аркадий Семенович Гравцович, он тебя фаловал лететь в Париж и проследить за его благоверной за очень хороший гонорар.

— Все верно, — улыбнулся сыщик, подумав про себя: «За этот самый гонорар двое людей заплатили своими жизнями», но вслух произнес: — Появился он, как ты помнишь, сразу же после подставы Донцова (я еще тогда почему-то подумал, что это красивый вывод меня из игры) и убийства братьев Чеглаковых, смерть которых наше агентство взялось расследовать. Слишком много совпадений. Такой красочный коллаж мне всегда не по вкусу. Чувствуется, что ситуация сложившаяся — не божий промысел, а рукотворное творение очередного гада. И естественно, в этот раз я снова оказался прав.

— Не зазнавайся, — одернула Глеба секретарша.

Он скромно продолжил:

— Совершенно случайная поездка оказалась для меня примерно тем, что и плавание Колумба в Индию. Мы оба открыли то, о чем даже не догадывались.

— Не ерничай. — Снова Натаха попыталась одернуть сыщика, но его уже понесло (наверно, сказывался стресс, перенесенный на берегах славного озера Байкал).

— А я и не ерничаю, но кто бы мог сказать, что за десять тысяч километров от Москвы, чуть ли не на воровской «малине», произойдет встреча с моим клиентом? И окажется он не Аркадием Семеновичем и даже не Гравцовичем, а советником местного пахана Фрола, Виктором Линцовым по прозвищу Ленчик. Каково?

— Ну-у, и как вы там разобрались?

— Как говорят сотрудники правоохранительных органов, «тайна оперативной работы». Но факт остается фактом, поверили мне, а не Ленчику. А когда его разговорил Сумасшедший профессор, то и вовсе много чего интересного выплыло. Оказалось, что Ленчик уже три года стучал на Фрола и всю воровскую компашку. Причина самая что ни на есть банальная, родная кровь. Младший брат воровского советника возомнил себя финансовым гением, эдаким сибирским Ротшильдом. Имея первичный капитал (сама понимаешь, как с таким братом его не иметь), начал играть на бирже. Поначалу ему везло, думаю, просто давали заглотить поглубже «блесну», ну а потом осадили, да так, что, продав виллу на Канарах, парочку «Роллс-Ройсов» и коллекцию драгоценных раритетов, он еще остался должен энную сумму, которую ни сам, ни вместе с братом погасить оказался не в состоянии. Ленчик, надеясь, что его близость к Фролу будет иметь некоторый вес, обратился к кредиторам напрямую. Но задушевной беседы не получилось, кредитор, которым оказался Эльдар Сагитов, выставил жесткие условия: пойти на сотрудничество со службой безопасности оловянного комбината. Что будет в противном случае, менеджер объяснять не стал, и так все было ясно. По любым законам младший брат выходил виноватым, Ленчик ради брательника склонил голову и подался в стукачи на своего кормильца. Его подрывная деятельность, конечно же, братве дорого стоила, и финалом должна была стать кровопролитная война между москвичами и сибиряками. Как я понимаю, здесь уже замешана не тактика, а стратегия.

— Думаешь, так далеко шли планы Эльдара Сагитова? — удивилась Натаха, она по-прежнему напряженно следила за дорогой, но разговора не теряла. Глеб обратил внимание, что за время их совместной работы кругозор женщины сильно изменился, она уже не была маникюршей из салона с примитивными разговорами о шмотках, прическах и мужиках. Работая в детективном бизнесе, Наталья впитала в свое подсознание все нюансы этой специальности, хотя практически занималась банальным делопроизводством. Она не спросила, что произошло с ссученным Ленчиком, потому что знала, чем обычно заканчивается раскрытие предателей. А если бы и спросила, Глеб не признался бы в том, что после допроса Ленчика увезли в лес Влас и Беломор и как Кольцов услышал тихий приказ пахана:

— Заройте его в снегу, живьем.

— Не думаю, что Эльдар Сагитов, — отвечая на вопрос женщины, заговорил Кольцов, — в этом пасьянсе основной. Скорее всего, даже его хозяин, глава холдинга «Сфера» Алексей Альбертович Маркин, — также разменная фигура, хотя, конечно, рангом выше своего менеджера.

— Я не понимаю, о чем ты? — не совсем уловила мысль Натаха.

— Классическая формула современного теневого бизнеса, основной его принцип — слияние. Вот смотри, Сагитов плюс Ленчик и плюс Юрков. А Юрков плюс Ерема, бандит из молодых, да ранних. Еще недавно ходил под Гогой Фартовым, а уже себя видит хозяином над всей Москвой, весьма амбициозный юноша. И, между прочим, при определенном раскладе могло бы получиться. Но сейчас речь о другом, мы имеем лишь часть формулы — слияние больших денег и большого криминала, но не имеем пока последнего компонента. Какого?

— Какого? — как эхо повторила за детективом секретарша.

— Большой власти. Не могут криминал и грязные финансы существовать сами по себе. Они уязвимы, как черепаха без панциря. Защитить их может только чиновник, обладающий властью, причем очень большой. Вот это и есть настоящая «крыша».

— И кто же этот неизвестный крышеватель плохих парней? — Машина остановилась перед светофором, и Натаха пристально посмотрела на Глеба.

— Не знаю, — пожал плечами Глеб. — Тут работы еще непочатый край. Но мне кажется, исчезнувшие сто миллионов если и не укажут на самого людоеда, то уж, по крайней мере, обозначат тропу к его пещере.

Вспыхнул зеленый свет, и «Тойота», увлеченная автомобильным потоком, понеслась вперед. Сыщик хотел еще что-то сказать, но внезапно мобильник разразился трелью звонка.

— Глеб Иванович, с приездом, — раздался бодрый голос Кирилла. — Есть сообщение: трое быков из Ереминой ватаги выдернули прямо с улицы бухгалтера и быстренько везут его по Варшавскому шоссе в направлении МКД.

— Вот так, значит, — хмыкнул сыщик. «Ереме стало известно о провале схемы Ленчик плюс Сагитов. Похоже, кто-то из встречающих Кожухаря проболтался», — подумал он. Только одно оставалось неясным. Если бы Ереме требовалось зачистить нежелательного свидетеля, то это можно было сделать прямо на улице, применив пистолет или даже автомат. Ничего необычного: трупом больше, трупом меньше. Даже криминальные новости рассказывают о таких преступлениях с кислой миной. «Раз сразу не пришили, значит, есть у Еремы к Станиславу Валентиновичу Юркову бубновый интерес. Было бы еще интереснее, если бы к нашему появлению воровские костоломы «разогрели» бухгалтера». — Слушай меня внимательно, Кирилл, — быстро заговорил Кольцов. — Не упусти бухгалтера с братками, но и сам смотри не засветись. Мы идем следом за тобой, минут двадцать разница. Так что каждые десять минут нас корректируй, чтобы не заблудились. Понял?

— Все будет в лучшем виде, шеф, — горячо заверил Глеба Лялькин и отключился.

Бросив трубку телефона на «торпеду», Кольцов распахнул бардачок и тихо забормотал:

— Во всем мире это «отделение для перчаток», и только у нас это «бардачок». Впрочем, иначе и не назовешь.

Через минуту «торпеда» была завалена всякой всячиной. Старая косметичка, растрепанный блокнот, несколько использованных шариковых ручек, гигиенические салфетки, тряпка для протирки стекол и около полудюжины немецких баллончиков со слезоточивым газом.

— Зачем тебе столько? — удивился Глеб, разглядывая черные цилиндрики, расписанные готическим шрифтом.

— Ты же сам как-то сказал, в машине необходимо иметь индивидуальные средства самообороны, — уверенно ответила Натаха, движение на дороге немного поубавилось, и она смогла прибавить скорости.

— Сказал, — согласился Кольцов, но вновь повторил свой вопрос: — Но зачем столько?

— Оптом дешевле, — последовал категоричный ответ. Сыщику осталось только глубоко вздохнуть, женскую логику просчитать ему было не дано.

Наконец полностью освободив бардачок, Глеб запустил туда правую руку, за торцевой панелью у него был оборудован тайник, в котором дожидался своего часа снаряженный автоматический пистолет Стечкина и запасная обойма к нему. Сорок патронов и отличная убойная сила — великолепный аргумент в прениях «а-ля бандитская разборка».

Кирилл Лялькин оказался дисциплинированным штурманом, стабильно, каждые десять минут он сообщал о своих передвижениях. И уже через час «Тойота» Натахи, съехав с трассы, запрыгала по ухабам грунтовой дороги.

Место для полевой резиденции Ерема выбрал тихое. Заброшенная деревушка, три десятка деревянных покосившихся изб, многие без окон и дверей пялились на дорогу черными провалами. Некоторые строения настолько обветшали, что разваливались на глазах.

— Гиблое место, — заметил Кирилл, засевший в густых кустах боярышника за деревней. — Ни бомжей, ни даже одичавших собак.

— Лучше скажи мне, куда «быки» определили пленника? — спросил Кольцов.

— А вон, видите, вон тот дом, — Лялькин рукой указал в глубь деревушки на большую избу, и, судя по наличию стекол в окнах и металлочерепице на крыше, а также плотному забору, она отнюдь не была заброшенной. Видимо, Ерема использовал строение для содержания заложников, не пожелавших платить по своим счетам, и укрытия бандюков из его бригады, тех, на кого милиция устраивала охоту.

Вдоль ограды неспешно маршировал бугай в короткой кожаной куртке, по-охотничьи держа на изгибе локтя длинноствольное помповое ружье. Чуть дальше поблескивали лаком несколько машин, из чего можно было сделать вывод, что в избе собралось с полтора десятка бычков, целое стадо.

— Ерема тоже здесь? — взглянул на Лялькина Глеб. Его «стечкин» уже не казался частному детективу весомым аргументом. И в глубине души он успел пожалеть, что в подобную шнягу попал не с Улнисом, ну, на худой конец, с Костей Ивановым, а с Кириллом Лялькиным (одна фамилия чего только стоит). Он хоть парень и боевой и пороху успел понюхать, имеет боевые награды, но все же еще мальчишка.

— Здесь, — кивнул Кирилл и усмехнулся. — Сам лично бухгалтера встречал. Обнял, расцеловал, видимо, в хорошем подпитии, а когда тот поднимался по лестнице, дал Юркову добротного пинка.

— Ясно, допрос с пристрастием они затягивать не будут, — сообразил сыщик. — Ерема получит с бухгалтера то, что ему нужно, и концы в воду. Или в землю.

Очень не хотел Кольцов идти на приступ бандитской цитадели на пару со стажером, но другого выхода не было. Время поджимало.

— Так, подобьем бабки, —сказал он, вытаскивая длинноствольный АПС, — или, говоря другими словами, проведем инвентаризацию нашего вооружения.

У Кирилла, кроме револьвера с резиновыми пулями, нашлась еще и оборонительная граната «Ф-1», проще говоря «лимонка».

— Это я так, взял для психологического воздействия, — скромно потупившись, попытался оправдаться Лялькин.

— Угу, — поверил ему Глеб. — А в случае чего можно использовать как свинчатку. Зажал в кулаке — и хрясь в рожу, ни одного зуба не останется.

Кирилл так и не понял, шутит его шеф или говорит серьезно, но объяснений благоразумно не потребовал. А шефу в данный момент было не до шуток, время работало против них, и следовало торопиться.

Решение пришло само собой. Дернув за рукав притихшую Натаху, не терпящим возражений тоном приказал:

— Ну-ка, душа моя, принеси-ка мне парочку баллончиков с газом из своих запасов, и моток бечевки я видел в машине.

Девушка, пригибаясь, выскользнула из укрытия. Кольцов тем временем принялся выкручивать из рифленого корпуса запал.

Через минуту запыхавшаяся Натаха вручила сыщику три баллончика со слезоточивым газом и небольшой моток бечевки. Кольцов быстро связал баллончики вместе, после чего вставил между ними запал и протянул это изделие Кириллу:

— Держи, была граната оборонительная, стала химическая наступательная. — Следующей получила инструкцию Натаха. — Давай, свет моих очей, тихонечко возвращайся к своей машине и так же тихо выезжай на трассу. Там жди нас. Как только бухгалтера выдернем, сразу будем делать ноги. Поняла? По бездорожью мы еще как-нибудь на «Жигулях» проскочим, а дальше придется на твоей «японке» отрываться. Ферштейн, майне либе?

Глаза молодой женщины подозрительно заблестели, она шмыгнула носом. Натаха верила ему сейчас, впрочем, как и всегда. Глебу тоже хотелось поверить в сказанное, но тревожное предчувствие уже вгрызалось в его позвоночник.

Разошлись они не прощаясь. Секретарша, опустив голову, пошла к своей машине, мужчины, крадучись, стали пробираться к «штаб-квартире» Ере мы.

Осенняя земля, пропитанная частыми дождями, налипала на подошвы и чавкала при каждом шаге. Глебу, который шел впереди, приходилось выискивать места посуше или поросшие чахлой травой, укрываясь под стенами деревенских построек.

Наконец показался дощатый забор, отгораживающий усадьбу от остальной деревни. Подняв вверх кулак, Кольцов беззвучно приказал Кириллу остановиться, сам же, пригнувшись, скользнул вперед и, опустившись на одно колено, затаился за густым кустом крыжовника, буйно разросшимся у забора.

Выставленного на пост охранника долго ждать не пришлось, уже через минуту-другую послышались чавкающие звуки. Браток, безмятежно попыхивая сигаретой, обходил периметр участка.

Бормоча какой-то нехитрый мотивчик, охранник приблизился к месту засады частного детектива, и в ту же секунду сыщик натянутой тетивой рванулся вперед. Браток никак не успел среагировать, когда кулак Кольцова с зажатым рубчатым корпусом «лимонки» врезался ему в скулу. Челюсть охранника громко хрустнула, глаза закатились, и он тяжело рухнул в грязь. Глеб легко и бесшумно перемахнул через забор, так же бесшумно за ним последовал Кирилл.

Первым делом они обыскали нокаутированного охранника. Кроме самозарядного ружья «браунинг» двенадцатого калибра, у братка под курткой в набедренной кобуре оказался .видавший виды «Макаров» и запасная обойма к нему. Весь этот арсенал перекочевал в руки «стажера». Пистолет с обоймой Кирилл спрятал во внутренний карман, оставив руки свободными для ружья.

— Ну, теперь идем отбивать бухгалтера, — выдохнул Кольцов, закончив обыск охранника. Мужчины незаметно приблизились к дому и, пригибаясь под окнами, обошли дом. С террасы, пристроенной к торцу избы, доносились громкие мужские голоса, смех.

«А ребятки уже приняли по пол-литра на душу для сугрева», — определил Глеб, подобный факт имел как положительную сторону, так и равноценную отрицательную. Человек под хорошим хмельком уже не обладает ни нужной реакцией, ни необходимой силой. Но, с другой стороны, пьяному море по колено, а наличие оружия у оппонентов может остепенить, урезонить трезвых, и совсем наоборот, когда имеешь дело с поддатыми гоблинами, особенно когда соотношение два к двадцати или около того.

Но другого выхода у нападающей стороны все равно не было. Кольцов извлек из кармана «стечкин» и большим пальцем взвел курок. Оставалось только выяснить внутреннее расположение террасы...

Судьба не всегда целенаправленно усложняет жизнь человеку, иногда и облегчает.

— Так что, Станислав Валентинович, не желаете вы со мной рассчитаться, — из-за тонкой деревянной стенки донесся голос бандитского бригадира Еремы. — Жалко вам денег за все мое добро, защиту и заботу.

— Максим, мы же договорились, что я вам заплачу, как только покину пределы России, — дрожащим голосом ответил банковский бухгалтер Юрков. Кольцов машинально отметил, что Ерему в миру величают Максимом Еремеевым.

— Вот чудак-человек, — рассмеялся авторитет. — Толку-то тебе из России бежать. Твои друганы в Сибири крупно обхезались, из замечательного плана «байкальского Барбароссы» получился пшик. Сибирская братва распатронит заговорщиков по самое «не хочу», а они, естественно, сдадут тебя, уважаемый Станислав Валентинович, и тут уж никакая заграница тебе не поможет. Сибиряки тебя разыщут даже на дне морском за общаковое бабло да плюс за зажмуренных Кощеевых племяшей. Нет, господин Юрков, ты не жилец, — авторитетно заявил Ерема. — И в таком случае, как я считаю, незачем затягивать агонию. Тем более что тебя наверняка перед кончиной хорошенько попытают, и ты, как человек умственного труда, без особых усилий и угрызений совести сдашь меня. А вот я на такой расклад не согласен, поэтому и спрашиваю в последний раз, — голос Еремы угрожающе шипел, — платить будешь, падла?!

— Нет, — коротко, как герой-партизан, отрубил бухгалтер. Он уже понял, что выхода нет, и решил не пресмыкаться перед своим убийцей. Он в своем решении был тверд и искренне уверен, не догадываясь даже, что эти убеждения развеялись бы в одночасье, как сон, как утренний туман, вздумай бандюки применить физическое воздействие. Но бывший спортсмен Ерема был своего рода криминальным эстетом, и его мозг работал куда изощренней обычного «быка», ему были необходимы психологические этюды с участием обреченного.

— Ну что же, — с видимым сожалением вздохнул авторитет. — Как говорится, на нет и суда нет. Пытать мы вас не будем, а просто... просто расстреляем. Пух, Ру-дик, выведите господина бухгалтера во двор и приведите приговор в исполнение.

Глеб сразу же сообразил, что это и есть тот самый психологический этюд. Вряд ли работник калькулятора и бухгалтерского учета сохранит твердость, когда над его головой засвистят пули. А именно это и собирались сделать бандиты.

Это был шанс, который Кольцов упускать не собирался, он повернулся к замершему рядом Кириллу и прошептал:

— Я беру на себя конвоиров, а ты запусти внутрь гранату.

Лялькин понимающе кивнул и вытащил из-за пазухи самодельную штурмовую гранату, зажав предохранительный рычаг, выдернул чеку. Секунды ожидания тянулись бесконечно долго...

— А ну, шевели ластами, членистоногий, — донеслось из распахнутой двери. Невидимая сила вышвырнула на крыльцо бухгалтера Юркова, следом появились двое широкоплечих братков. Один демонстративно вертел на указательном пальце правой руки длинноствольный револьвер, второй забросил на плечо малокалиберный пулемет «винчестер», он двигался, слегка раскачиваясь на тонких кривых ногах, обтянутых черными джинсами.

«Ну, блин, еще бы по шляпе с полями — и вылитые ковбои из вестерна», — с раздражением подумал Кольцов, вглядываясь в бычьи затылки конвоиров. Внезапно его осенила догадка, что большинство молодых людей, вставших на криминальный путь, играют какую-то роль — элегантных гангстеров, кровожадных фашистов или, например, вот таких вот ковбоев. «Только рано или поздно эти игры заканчиваются тюрьмой или смертью».

Дав возможность приговоренному и палачам пройти с десяток шагов, Глеб шевельнул губами:

— Пошли. — Сыщик, крепко-накрепко зажав в ладони рукоятку тяжелого «АПС», стремительно бросился на братков. Широко размахнувшись, он изо всей силы опустил «стечкин» на бритую макушку братка, что был поближе. Раздался глухой удар, и крепыш на негнущих-ся ногах бревном полетел лицом в грязь. Услышав непонятный звук, его напарник резко повернулся, но снять с плеча карабин не успел. Длинный ствол «АПС» вонзился ему в солнечное сплетение, ломая бандита пополам. Но едва тот, задыхаясь от боли, согнулся, в лицо врезалось колено частного детектива, окончательно вырубая сознание бандита.

Тем временем Лялькин, не поднимаясь на крыльцо, открыл дверь на террасу и швырнул внутрь газовую гранату.

— Вы? — Бухгалтер Юрков взглянул на Кольцова мутными рыбьими глазами, сразу узнав сыщика. Но сообразить, для чего тот появился, уже был не в состоянии. А у Глеба не было времени для объяснений. Ухватив бухгалтера за руку, он сильно дернул его:

— Ходу!

За спиной глухо хлопнул взрыв, сработавший запал взорвал одновременно три газовых баллончика, молниеносно распылив их содержимое в помещении террасы. Слезоточивый газ в одно мкновение атаковал собравшихся внутри бандюков, нестерпимым огнем выжигая глаза и слизистую. С террасы доносились душераздирающие вопли и истерические крики атакованных братков.

«Полчаса, как минимум, у нас есть. А за это время...» — выбегая через калитку, прикинул сыщик. Сердце радостно билось в груди, он поверил в удачу. А зря, судьба преподносит не только приятные сюрпризы.

Едва беглецы выбежали со двора, как тут же услышали возглас:

— Стоять, твари! — Из развалившейся бани усадьбы напротив выбрались трое «быков». С обеих сторон загремели выстрелы.

Дорога к оставшимся в засаде «Жигулям» Кирилла оказалась перекрыта, пришлось бежать в противоположную сторону. Но едва беглецы преодолели с полсотни метров, как из соседней улочки появилась еще одна группа бандитов.

— Ложись, суки! — во всю мощь своих легких заорал Кольцов и швырнул «беззубую» гранату в гущу бандитов. Увидев зеленое рубчатое тело «лимонки», преследователи бросились плашмя в грязь, прикрывая головы руками.

Бойцы снова выиграли небольшую фору по времени, правда, в этот раз преимущество составляло всего несколько секунд. Поэтому необходимо было принимать решение мгновенно, второй попытки не будет.

Кольцов нашел единственно верное решение, его взгляд привлекло небольшое кирпичное строение, стоящее на отшибе деревни.

— Сюда! — Сыщик практически нес на себе ошеломленного Юркова, Лялькин, двумя руками сжимая ружье, по-рачьи пятился следом.

Строение, куда ворвались беглецы, было небольшим прямоугольным, видимо, в застойные годы здесь находился сельмаг.

Толкнув обмякшего и обессиленного бухгалтера в дальний угол, где тот оказался надежно защищенным от случайных пуль, Глеб распорядился:

— Кирилл, твои левое окно и задняя дверь. За мной правое и фасад.

— Понял, — вскидывая ружье, кивнул стажер.

— «Браунинг» отложи, картечью будешь бить с близкого расстояния, — велел сыщик. — Тоже неплохой Психологический эффект для наступающих.

— Хорошо, — снова согласился Кирилл, уперев ружье в стену, он в спешке вынимал из карманов боевой «Макаров» и снаряженный резиновыми пулями «смит-вессон».

— Эй, твари! — донеслось из-за ближайшей постройки. — Если не хотите, чтобы вас порвали на куски, сдавайтесь.

— Сейчас, только штаны подтяну, — так же громко крикнул Кирилл, в старшем лейтенанте бурлил задорный дух мальчишества.

— Побереги силы, — коротко посоветовал Глеб, поглаживая теплый после стрельбы ствол «АПС», он пытался прокачать сложившуюся ситуацию и найти из нее выход. — «Бандиты не пойдут на приступ цитадели, пока не соберут все силы в кулак. А пока основная часть их воинства находится под воздействием слезоточивого газа и придут они в себя не раньше, чем через двадцать пять—тридцать минут...» — Дальше он совершенно не представлял, что предпринять. Выход был единственный — прорываться, но силы слишком не равны плюс довесок в виде насмерть перепуганного бухгалтера.

Стон, донесшийся из дальнего угла, отвлек сыщика от тяжких мыслей. Глеб обернулся на этот звук и увидел совершенно обескровленное лицо Юркова.

Что с вами, Станислав Валентинович? — тихо спросил Глеб, с ужасом поняв, что бухгалтер ранен.

Юрков в подтверждение его догадки вынул руку из отворота кашемирового пальто, ладонь оказалась в густой, бордового цвета крови.

— Зацепило, когда бежали, — едва слышно прошептал Юрков.

— Сильно?

— Кажется, печень продырявили.

— Надо вас перевязать, — забормотал Кольцов, лихорадочно соображая, что можно использовать в качестве бинта. Но раненый его остановил.

— Уже нет времени, — тихо прошептал он. От невыносимой боли его лицо, покрытое потом, искривилось. — Максим прав, просто так это не может закончиться. Если меня не станет, бандиты найдут мою семью и, конечно же, не поверят, что они ничего не знают... — Юрков замолчал, облизнул пересохшие губы и, собравшись с силами, снова заговорил: — Виноват во всем только я. Когда появилась возможность схватить большой куш, я его схватил. Много удалось схапать, вот за это я сейчас расплачиваюсь, но моя семья ни при чем. Бандитов нужно остановить. — Станислав Валентинович уставился на сыщика мутными глазами. — Вы сможете их остановить?

— Было бы чем, — с горечью признался Кольцов.

— Есть чем, — слабо кивнул бухгалтер. Он запустил руку под полу пальто, его лицо снова искривилось в приступе боли. Наконец рука выползла наружу, сжимая узкий кожаный набрюшник с нашитыми на нем кармашками. — Все здесь, все. Даже ваш гонорар за проделанную работу.

Рука бухгалтера безвольно упала, выронив набрюшник, голова завалилась набок, а из раскрытого рта донесся мучительный предсмертный хрип.

— Н-да, — поднимая кожаный пояс, произнес Кольцов. — А Ерема лохом оказался. Не додумался обыскать покойничка. — Сыщик оглядел набрюшник и насчитал шесть кармашков. Пять были плотно набиты сложенными вдвое пачками «пятисоток» евро. А в шестом лежал один-единственный ключ с металлической биркой, на которой отчетливо виднелась чеканка «Брюссель. Второй индустриальный банк».

— Вот и все, и нету Билла. Жадность Билла погубила, — буркнул Кольцов с тяжелым вздохом, ключ снова нырнул в кармашек. А сам набрюшник сыщик нацепил под рубашку. Он уже знал, что делать, поэтому вытащил спутниковый телефон и набрал номер Кожухаря.

— Чего тебе? — сразу же отозвался воровской парламентер, увидев на дисплее номер телефона частного детектива. — А я только с пацанами в баню намылился. Что, соскучился? — хохотнул он.

— Хочешь узнать, кто приложил лапу к убийству Фартового? — в свою очередь спросил Глеб.

— Где ты находишься? — напрочь позабыв о бане, взревел Кожухарь.

— Тридцать километров за МКДом по Варшавскому шоссе, там есть поворот на грунтовку. Возле поворота стоит темно-серая «Тойота». Только один не вздумай ехать, слишком много народа здесь собралось. И все очень злые.

Ничего, управимся, — заверил его воровской авторитет и ободряюще добавил, прежде чем отключиться: — Держись, через сорок минут буду как штык.

— Ну, кажется, процесс пошел, — пряча телефон, Глеб посмотрел на Лялькина. — Теперь нам надо еще немного продержаться. — Прижавшись к стене, он поднял пистолет. На противоположной стороне началось подозрительное движение.

Большого боя не получилось, боевики Кожухаря бесшумно приблизились к браткам Еремы с тыла и в несколько снайперских стволов перебили почти всех.

Теперь наступило время допроса самого мятежного авторитета. Ерема с разбитым в кровь лицом стоял на коленях в грязи и пытался оправдаться перед внезапно появившимся инквизитором.

— Черт попутал, бля буду, Кожухарь. Эта сука бухгалтерская, — Ерема кивнул на труп Юркова, которого уже вынесли во двор, — он, падла, меня подбил отколоться от братвы, как только начнется война с сибиряками. А крови Фартового на мне, бля буду...

— Будешь, будешь, — пообещал Кожухарь. — Сообщество тебя пригрело, змея, дало делянку. А ты всех и отблагодарил, диссидент хренов.

Пнув брезгливо ногой Ерему в бок, Кожухарь подошел к стоявшим в стороне Кольцову и Лялькину.

— Думаешь, он гений коварных злодеяний? — спросил уголовник.

— Вряд ли, — качнул головой Глеб. — У него вместо мозгов одни мускулы. Одним словом, спортсмен.

— Вот и я так думаю, — согласился с ним Кожухарь. — Жаль, счетовод не вовремя преставился, или, может, чего успел шепнуть перед кончиной? — Внезапно он с подозрением уставился на Кольцова.

— Не знаю, может, чего и хотел сказать, только мы были слишком заняты подготовкой к бою. А когда обратили на него внимание, он уже остывал, — не моргнув глазом, соврал сыщик.

Воровской контрразведчик посмотрел на него, как будто решая про себя, что выгодней, допросить детектива с пристрастием или использовать в дальнейшем. Первый вариант был предпочтительней, но мог вполне оказаться пустышкой. Второй же сулил реальные выгоды, Кольцов уже доказал свой уровень профессионализма.

— Ладно, — наконец определился в своем решении Кожухарь после недолгих колебаний и, хлопнув Глеба по плечу, добавил: — Ищи главного аспида, этот гад где-то рядом притаился, нутром чую. А сейчас идите, лучше вам не видеть, что здесь произойдет дальше.

Глава 3 ВОЛЧЬЯ ОХОТА

Прохождение пограничного и таможенного контроля заняло у Волка около двадцати минут. Он не спешил, не суетился и не привлек внимания сотрудников соответствующих служб. Матерый ликвидатор не первый раз пересекал границу, а бывало, и несколько границ. Этот процесс стал для него обыденным: даже арестуй его — предъявить нечего. Ни орудия преступления, ни

свидетелей этого преступления, ни даже доказательств его приезда во Францию. Волк позаботился об алиби еще в Берлине, откуда теперь вернулся в Москву, впрочем, когда он сменит паспорт, необходимость в алиби отпадет.

В Москву Волк заезжать не стал, прямо возле здания аэропорта договорился с бомбилой за двести баксов и направился прямиком на фазенду.

С момента его отсутствия в селе ничего не изменилось, даже погода его встретила по-прежнему противным, моросящим дождем. Невеселый окружающий пейзаж из-за этого выглядел в мрачных серо-черных тонах.

— С приездом, Виталий Сергеевич, — едва нога Волка ступила на размокшую деревенскую дорогу, его приветствовала соседка и не преминула укоризненно добавить: — Что же вы не сообщили, когда приезжаете? Николай Николаевич баньку истопил бы. С дорожки и попарились бы.

— Да я как-то выпустил из виду, — смущенно признался киллер. Он действительно забыл о соседях. — Думал, только через недельку отпустят, а получилось вырваться раньше. Вот я и рванул сломя голову. А баньку мы с Егором сами растопим. Кстати, как он?

— Ваш племяш? — произнесла соседка и на мгновение задумалась. — В общем-то хорошо, весь день напролет во дворе работает. Дрова колол, забор поправил. Только тихий он какой-то, весь в себе.

«Естественно», — усмехнулся в душе наемный убийца, ему удалось переориентировать «племянника» с тяжелых наркотиков на не менее убойные психотропы. Теперь бывший наркоман, которого он окрестил Зомби, и впрямь стал настоящим живым мертвецом, биологическим роботом, выполняющим все команды (даже таблетки принимает самостоятельно). И при всем этом особо не выделяется, видимая заторможенность вполне может сойти за обычные проявления характера.

— Скорее всего это следствие его болезни, — наконец задумчиво произнес киллер, попрощался с женщиной и направился домой.

Во дворе стоял визг ручной пилы, Зомби, получивший указание пилить, колоть и складывать в поленницу дрова, прилежно исполнял наказанное. Заглянув за сарай, Волк обнаружил «племянника». Несмотря на холодный дождь, Егор, оголенный по пояс, терзал двуручной пилой толстый березовый ствол. За его спиной высилась поленница дров, уложенная под навесом за стеной сарая.

— Привет, племяш, — поздоровался с экс-наркоманом Волк, тот нехотя повернул на звук голову и уставился на киллера пустыми, стеклянными глазами.

«Да он действительно тихий, — подумал Волк, вспоминая слова соседки. Биоробот не реагировал на мелкие реплики, а исполнял лишь команды. — Ладно, попробуем по-другому». — Промелькнула мысль, которую воплотил в жизнь командой: — Бросай пилить и начинай топить баню.

Зомби послушно оставил пилу, намертво вгрызшуюся в ствол дерева, и размеренным шагом направился к деревянному срубу, где находилась обустроенная баня.

Оставив работу, «племянник» ощутил холод и вернулся под навес, надел свитер и набросил ветровку.

Вечером Волк с соседом Николаем Николаевичем отвел душу в парной. После чего плотно поужинали, сдобрив пищу пятьюстами граммами водки домашнего приготовления. Вернувшись из заграничной командировки, Виталий Сергеевич скупо поведал о тамошнем житье-бытье и заодно сделал соседям по дорогому подарку. Вере Кузьминичне подарил электрический миксер, а Николаю Николаевичу, как заядлому охотнику, — кожаный патронташ с охотничьей сумкой из оленьей замши.

Вскоре довольные подарками старики отправились к себе, а Волк, приказав Зомби убрать со стола и вымыть посуду, после чего ложиться спать, прошел в свою комнату.

Вот теперь он мог расслабиться и заснуть, но прежде он еще раз прокрутил в голове череду последних событий, начиная от последнего разговора с диспетчером. Большие деньги, заплаченные за двойную ликвидацию в Париже, сейчас выглядели неоправданно большими за не особо сложное задание. Объектами исполнения оказались мужчина и женщина, беззаботно прогуливающиеся по улицам французской столицы. Понаблюдав за ними в течение одного дня, многоопытный убийца сделал вывод. Мужчина (судя по его умению держаться) имел отношение к спецслужбам, по крайней мере, обладал достаточным багажом знаний оперативной работы, и в то же время чувствовалась топорность и расхлябанность в его действиях, свойственная «паркетным операм» и присущая сотрудникам службы безопасности посольств и дипломатических миссий. Женщина и вовсе была посторонним человеком. Такой заказ мог бы показаться странным, если бы не фраза, сказанная «Петей» в парке Сокольники: «Идет большая политическая игра, в конце которой будут зачищать всех, кто имеет хоть какое-то отношение к этому...»

Выходило, что пара имела отношение к политическому пасьянсу. Волк не стал лукаво мудрствовать, помня, что при расследовании самые простые действия чаще всего со стороны кажутся сложнейшими хитросплетениями. Вечером киллер, никем не замеченный, проник в гостиницу, где проживали объекты исполнения, и пересидел ночь в одном из пустующих номеров. На рассвете без труда проник в номер жертв, оценка профессионализма мужчины оказалась верна. Он не почувствовал угрозы, когда с балкона вошел убийца, продолжая мирно спать в своей постели, утомленный сексуальной гимнастикой. Волку, кроме стреляющей ручки (которую он без труда провез через границу), дорогое оружие даже не понадобилось. Поднеся к голове спящей жертвы устройство, увенчанное обычной пустышкой, в данном случае служившей примитивным глушителем, Волк прицелился в «точку киллера» между ухом и виском, наиболее уязвимое место на теле человека, гарантирующее стопроцентную смерть и не требующее контрольного выстрела.

Приглушенно щелкнул ударник, голова спящего дернулась, по телу пробежала судорога, напоминающая электрический удар. Женщине киллер просто сломал шею, когда та выходила из душа.

Гостиницу он спокойно покинул, когда появились первые полицейские, и началась невообразимая толчея. После чего утопил в Сене орудие убийства и совершенно спокойно вернулся в Берлин, чтобы оттуда вылететь в Москву...

Утром Волк проснулся отдохнувшим и полным сил. Выпив чашку крепкого кофе, он первым делом проверил свою электронную почту. Было всего одно сообщение двухдневной давности, и это был очередной заказ.

— Собирайся, мы едем в город, — выйдя из кабинета, приказал он Зомби, который после принятой утренней дозы лекарств бессмысленно пялился в окно.

Тайник с информацией о заказе был расположен рядом с Павелецким вокзалом. Получив подробную информацию, Зомби извлек из тайника небольшой, но пухлый конверт. Потом еще некоторое время погулял по улицам столицы. Тем временем Волк, не упускавший его из виду, убедился, что слежки нет, и на одном из перекрестков подобрал «племянника».

В конверте, кроме листа бумаги, заполненного машинописным текстом и исчерканного примитивными схемами, находилась трубка мобильного телефона.

Волк взял листок и внимательно вчитался в текст. «Объект исполнения находится на территории закрытого дачного поселка «Альпийский луг», усадьба номер 24 (см. схему). ...числа усадьбу покинет «Мерседес-600» госномер... Необходимо применить тяжелое оружие для полного уничтожения автомобиля. В случае согласия включите телефон и подтвердите свое решение, за выполнение этой работы вам будет перечислено сто тысяч долларов». В конце текста подписи, естественно, не было.

— Вот как, — задумчиво произнес Волк, закончив изучение текста. — Нет даже фотографии объекта, а просто сто штук за уничтожение иномарки. — Бывший спец госбезопасности по ликвидациям начал размышлять на тему последнего заказа. Для начала необходимо было изучить инструкции заказчика. Попытаться найти подвох, возможно западню. Подумать, как лучше всего ее обойти (если это возможно), и только после этого решать, браться за дело или нет.

«Применить тяжелое оружие, — хмыкнул киллер, — значит, нужен гранатомет, реактивный огнемет, на худой конец, ствольная артиллерия. До исполнения заказа три дня, и где взять это чертово тяжелое оружие? Что я им, начальник Главного ракетно-артиллерийского управления? Или генеральный директор «Росвооружения», — злился Волк, но неожиданно успокоился, вспомнив о недавно запрятанном крупнокалиберном пулемете «утес», который также приравнивался к тяжелому вооружению мотострелковых частей.

«Ну что же, одна проблема решена, остается открытым главный вопрос, понять, для чего устраивается весь этот спектакль», — продолжал размышлять Волк. Он был ограничен в информации и поэтому не знал, что обреченный глава холдинга «Овал» Алексей Маркин и его первый помощник, бывший главный менеджер Эльдар Сагитов, пытаясь бежать из России от начавшей разрастаться лавины уголовного преследования, обратились за помощью к заму по безопасности экс-генерала Коровина Сергею Агатову. Тот посоветовал беглецам поселиться в «Альпийском лугу», где на подложное имя была оформлена съемная дача. Он пообещал позже устроить вылет на частном самолете в нейтральную Швецию. И пока Алексей и Эдуард ожидали оказии, сам сделал заказ на них.

Ничего этого Волк не знал, поэтому исходил из самого плохого. «Большой политический пасьянс, возможно, подходит к своему завершению. Трупов уже напластано, будь здоров, и, когда пролито столько кровушки, трудно остаться чистеньким и в белом фраке. Может быть, основной игрок решил подстраховаться. Наемный убийца расстреляет машину, в которой, «по счастливой случайности», кроме водителя, никого не окажется, киллера соответствующие органы попытаются взять, но в перестрелке случайно кончат. Все. Концы в воду, и никто главного игрока не сможет ни в чем обвинить».

Подобный ход мыслей требовал от киллера сжечь конверт вместе с инструкцией, разбить трубку мобильного телефона и без оглядки бежать из Москвы. А потом попытаться в укромном месте спрятаться до лучших времен, как недавно и поступил диспетчер «Петя».

Но Волк так поступить не мог, весь организм содрогался от несущегося по венам адреналинового потока, внутренности холодели от страха перед смертью. Но отступить он уже не мог, чем выше в этой чужой игре были ставки, тем больше ему не терпелось в нее сыграть. Он был своего рода наркоманом, который знает, что впереди его ждет только смертельная доза «золотого укола», но отказать себе в удовольствии уже не в силах.

Зажав в руке миниатюрную трубку, включил ее, и тут же на экране высветился набираемый номер, телефонный аппарат был запрограммирован на этот номер.

— Слушаю, — донесся гортанный механический голос, его звучание изменяло специальное электронное устройство. Этот факт нисколько не смутил Волка.

— Я берусь за работу, — заявил киллер.

— Очень хорошо, деньги сейчас же будут переведены на известный мне счет. — Заказчик отключился, а следом «сдохла» и трубка. На это и делался расчет.

Швырнув аппарат в окно, Волк посмотрел на сидящего рядом безучастного ко всему Зомби, подмигнул ему и весело произнес:

— День обещает быть насыщенным событиями.

Первым делом они отправились к месту предстоящей акции. Дачный поселок «Альпийский луг» занимал площадь, примерно равную двум Лужникам, окружен со всех сторон хвойным лесом.

По периметру поселок опоясывал высокий металлический забор, выкрашенный в казенный ядовито-зеленый цвет.

Для того чтобы разглядеть нужный дачный участок, Волку пришлось вскарабкаться на двадцатиметровый кедр. С высоты зеленого великана ликвидатор без помех смог разглядеть всю панораму здешнего ландшафта. Лучшим местом для ликвидации была дорога, соединяющая поселок с трассой. Идеально прямая с великолепным бетонным покрытием и в то же время не особо широкая, всего две полосы. Тут уже не до маневров, «Мерседес» станет мишенью в тире. Но также были и минусы. По машине придется вести фронтальный огонь, из-за чего основная масса пуль придется в двигатель авто, а принимая во внимание броневую защиту, появляется теоретическая вероятность, что объект уцелеет.

Кроме того, учитывая вероятность возможной засады, работая на поселковой дороге, исполнитель сам себя загоняет в мешок.

«Значит, остается выезд на трассу», — решил Волк, в этом месте автомобиль обязательно подставит бок и, что не менее важно, снизит скорость. А насчет возможных засад у него уже появились кое-какие мысли.

Вернувшись в город, киллер первым делом отправился на «Горбушку». Он приобрел беспроводную аппаратуру слежения, уложившись в пять тысяч долларов. Этой же ночью расставил ее в лесу вокруг дачного поселка. Теперь под его контролем оказалась не только усадьба и поселковые ворота, но и места возможных засад.

На следующий день он опробовал спрятанные «Соболь» и «утес». Все было в полной исправности и работало, как часы. Последним штрихом стало приобретение по газетному объявлению старой, но еще в довольно сносном состоянии «Явы».

Последние сутки Волк провел в полном бездействии, аккумулируя энергию перед предстоящей ликвидацией. На следующее утро из дома он ушел еще затемно, и через три часа, когда природа только-только стала пробуждаться, киллер уже был на месте, сидя за рулем остромордого «Соболя».

Первым делом он включил приемник камер слежения — миниатюрное устройство, похожее на небольшой переносной телевизор. Импортная техника работала исправно и без сбоев. Волк внимательно оглядел еще погруженный в сон полупустой дачный поселок, лесные безжизненные чащобы. Но нигде не обнаружил ничего подозрительного.

«Черт его знает, что за заказ такой странный», — ругнулся он в сердцах.

Черный «шестисотый» «Мерседес» с тонированными стеклами выехал с указанной заказчиком усадьбы и медленно покатил в сторону главных ворот. Отключив приемник, Волк провернул ключ в замке зажигания и плавно надавил педаль газа. Ехать ему было всего ничего...

Глава 4 ПОСЛЕДНИЙ КОЗЫРЬ

— Ты вообще в курсе происходящего? — Вместо приветствия Генерал накинулся на Кольцова, последние события стали так стремительно развиваться, что времени на конспиративные встречи просто не оставалось. Поэтому шеф ГУБОПа вызвал частного детектива прямо в управление. — Читал, что пишут сегодняшние газеты? — рявкнул главный борец с организованной преступностью и швырнул на стол пачку газет.

Глеб поднял верхнюю, с передовицы бросался в глаза огромный заголовок «ГУБОП своих не сдает», а чуть ниже уже более мелким, но все еще заголовочным шрифтом шло пояснение: «Убиты два бизнесмена, недавно обвинившие старшего офицера Главного управления по борьбе с организованной преступностью в коррупции».

— Да уж, пятая власть расстаралась, — усмехнулся Кольцов и поинтересовался: — А чего же они не написали, что бизнесмен-патриот Эльдар Сагитов находится в федеральном розыске по делу, которое ведет сама Генеральная прокуратура?

— Другие написали, — недовольно буркнул Генерал, — да еще и с комментариями, дескать, не удалось милиции честного предпринимателя посадить, так они ничего лучшего не придумали, как расстрелять его. А заголовки там хоть вешайся: «Борьба с преступностью наоборот», «Кровавая тень опричника», «На чьей стороне ГУБОП?». В общем, резонанс еще тот, меня сегодня вечером на ковер вызывает замминистра.

— Что так сразу? — удивился сыщик, читать дальше газету не стал, бросил ее к остальным.

— Сразу... — хмыкнул шеф ГУБОПа. — С утра позвонил и так вежливо спрашивает: «Может, пора подумать о себе, о своем здоровье?» Дескать, ложитесь, батенька мой, в госпиталь, а потом с почетом на покой. А ты говоришь — сразу.

— У-у, как у вас все запущено, — попытался иронизировать Кольцов, но Генерал его недовольно перебил:

— Ты тут не паясничай, а говори по делу. Если есть что сказать.

— Есть, — кивнул Глеб, указывая взглядом на стопку рассыпанных по столу газет. — Статейки, все как одна, заказные. А жмуры натуральные, причем хотелось бы мне особо отметить, покойнички далеко не маленького калибра. А вот это означает, что кому-то мы наступили на причинное место, и конкретно наступили, каблуком, поэтому и замминистра соловьем поет, а не орет нечеловеческим голосом.

Сыщик на мгновение задумался и серьезно посмотрел на Генерала.

— А что насчет ключа покойного Юркова?

— Мои люди уже изъяли содержимое абонированного сейфа Брюссельского второго индустриального банка, в котором находились бухгалтерские счета и... — Генерал сделал короткую паузу и вопросительно посмотрел на сыщика, как бы решая, говорить тому или нет. Потом сообразив, что следствие может плодотворно проводиться лишь при использовании всей информации, со вздохом продолжал: — И облигации государственного займа казначейства США на сумму пять миллионов долларов.

— Не хило, — вырвалось из уст частного детектива. Но эмоции отошли в сторону, и он сдержанно заговорил: — Хорошая прибавка к пенсии. Надеюсь, ваши орлы не станут афишировать такой улов? А то ведь бухгалтерия может оказаться еще сильнее этих облигаций.

— Нет, все прошло в высшей степени конфиденциально. Люди подобраны самые надежные, так что утечки информации не будет.

— Хотелось бы надеяться, — задумчиво произнес Кольцов. — А то пять миллионов, да еще в виде безликих облигаций. Заманчивый приз.

— Нечего всех по себе мерить! — неожиданно вскипел Генерал, обидевшись за своих подчиненных. — Ты лучше, друг ситный, ответь мне на такой вопрос. У покойного Станислава Валентиновича Юркова был только этот ключ?

— Нет, — покачал головой сыщик. — Еще были деньги на дорожку. Все-таки бухгалтер рвал когти по-взрослому. Раз и навсегда.

— Сколько денег было?

— Ага, вот прям так сразу и сказал. Можно подумать, мне что-то перепадет от облигаций. А мне, между прочим, еще платить вдове Панфилова и другим спецам, которые меня прикрывают, которые добывают ценную информацию и тому подобные расходы.

— Торгаш, — беззлобно буркнул шеф ГУБОПа, обиженно поджав губы.

— Бюрократ, — не остался в долгу сыщик. В сущности, это было неприкрытое хамство с его стороны, но ведь Кольцов не состоял на службе и, тем более, не находился в подчинении главы антимафиозного ведомства. Ситуация была близка к критической, но Генерал благоразумно не пошел на обострение конфликта.

— Ты в курсе, что Донцова переводят в Москву? — неожиданно спокойно спросил он.

— Да, — кивнул Глеб. — Сегодня утром мне звонил адвокат Штрайхер. — На его лице появилась угрюмая озабоченность. — К чему такая спешка?

— Следак Генпрокуратуры Савин заявил, что следствию стали известны и другие эпизоды преступной деятельности старшего оперуполномоченного Донцова Олега Сергеевича. — Генерал опустил глаза.

— Значит, уже здесь подготовили соответствующий материальчик или пытаются непотопляемую «даму» сбить обычным грубым щелчком.

— Думаешь, могут провести физическую акцию? — заинтересованно спросил начальник ГУБОПа. Они оба были профессионалами, и минуту назад едва не вспыхнувший скандал уже был забыт и засыпан грузом накатившей проблемы.

— Самый оптимальный вариант, в противном случае собранный материальчик еще надо навесить на Донцова. А так как трупы не брыкаются, вешай сколько душе угодно. Плюс тяжелая кавалерия в виде ангажированных журналистов уже в седлах и шашки наголо. Осталось только обрушиться на упирающегося врага всей силой. И полная победа гарантирована.

— Ладно, мы еще посмотрим, как у них получится первый акт марлезонского балета. А потом уже все остальное, — с неприкрытой угрозой произнес Генерал, уперся в сыщика налитым кровью взглядом и спросил напрямую: — Ты-то сам что собираешься делать?

— После всего произошедшего выбор у меня не велик, — задумался Кольцов, Сложив пальцы в замок, до хруста вывернул их. — Остался последний козырь, вот его и выложу на стол. — Сделав короткую паузу, глубоко выдохнул. — Как я понимаю, когда вся эта каша начала вариться, ваши спецы собрали подробное досье на противного «гестаповца» Андрея Никонова. Хотелось бы мне на него взглянуть. — Видя сомнение в глазах сидящего напротив собеседника, добавил: — Времени ведь в обрез, не успею собственными силами новое досье оформить.

Генерал недолго раздумывал, глубоко вздохнул, поднялся из кресла и прошел к сейфу.

Анжелика Долгушина считала, что в жизни ей повезло. Высокая, длинноногая, с пышной грудью и не менее пышными волосами платиновая блондинка. По окончании медицинского училища она не прозябала за копейки в зачуханной районной поликлинике или, того хуже, больнице. А по протекции устроилась фельдшером в медпункт самого элитного спортивного комплекса «Арнольд».

Зарплата здесь была стабильная и на порядок выше, чем у бюджетной медсестры. К тому же знание массажа приносило дополнительный и немаленький доход. Через два года работы Анжелика смогла обменять с доплатой свою комнату, доставшуюся от бабушки, на отдельную квартиру, причем недалеко от центра. Теперь она планировала покупку машины, пусть подержанной, но обязательно иномарки. А уж потом можно подумать и о семье.

Как всегда, заступив на дежурство, Анжелика переоделась в форменный белый халат. На улице слякоть и промозглый ветер, а в клубе в это время года всегда жарко. Поэтому халат девушка надевала исключительно на голое тело, это давало множество преимуществ.

Встав перед зеркалом, Анжелика придирчиво оглядела себя, не слишком ли много демонстрирует расстегнутая нижняя пуговица. Убедившись, что видна лишь часть ноги немного выше колена, все остальное скрывает легкая ткань, заставляя заинтересованное воображение самому дорисовывать картину, девушка осталась довольна своим внешним видом. Освежив губы помадой «Орифлейм» кораллового цвета, она принялась за свежий женский детектив, который купила у станции метро. Но не успела...

Дверь с шумом распахнулась, и в кабинет медпункта вошли двое мужчин. Впереди шел высокий стройный молодой человек в длинном черном пальто. За ним следовал широкоплечий светловолосый гигант с грубым лицом мрачного скандинавского витязя, на нем была распахнутая длинная кожаная куртка, он был старше своего напарника лет на пятнадцать.

— Вы к кому, господа? — удивленно произнесла Анжелика, успев оценить ладную фигуру молодого человека. «Вот такому я бы эротический массаж с большим удовольствием сделала», — мелькнула мысль. И тут же девушка заметила, как белокурый гигант, прикрыв дверь, застыл возле нее.

— Управление по разработке и пресечению деятельности преступных группировок, — произнес молодой человек, демонстрируя удостоверение в раскрытом виде и представился: — Старший лейтенант ФСБ Кирилл Лялькин.

— Очень приятно. Анжелика, — ничего не понимая, произнесла медсестра и, кокетливо сдвинув плечами, спросила: — А вы уверены, что попали по адресу?

— Абсолютно уверен, — заверил ее Кирилл, пряча «корочку» в нагрудный карман.

— Это какой-то розыгрыш? — еще больше смутилась девушка.

— Милая Анжелика, мы — слишком серьезная организация, чтобы заниматься шутками и розыгрышами. Главная задача нашего управления — борьба с организованной преступностью, то бишь мафиозными структурами. И сегодня мы будем проводить в вашем клубе спецоперацию по задержанию лидера международного синдиката торговцев ядерными материалами. — Кирилл еще на входе понял, что девица не страдает всплесками интеллекта, поэтому без зазрения совести «вешал лапшу на уши».

Как загипнотизированная, Анжелика смотрела на старшего лейтенанта застывшим взглядом и только машинально кивала головой, на какое-то мгновение она опомнилась и с ужасом в голосе произнесла:

— Ну а я-то тут при чем?

— Сейчас объясню, — успокаивающим голосом произнес Кирилл. — Операция должна пройти тихо, без единого звука. Но если что пойдет не так, возможна перестрелка. Могут пострадать посторонние люди...

Анжелика уже не слушала слова юноши, а с ужасом наблюдала, как гигант, стоящий у двери, навинчивает на ствол своего пистолета черный цилиндр глушителя.

— Наша задача — не допустить перестрелки, — продолжал инструктировать медсестру Лялькин. — И вам придется вот что сделать...

Тем временем в одном из многочисленных залов клуба, оборудованного для борьбы и где, как правило, собирались всевозможные рукоприкладцы, каратисты, кунгфуисты, тайбоксеры и прочие, шла обычная жизнь: кто-то работал с мешком, кто-то с макиварой, некоторые вяло спарринговали или разминались.

Полковник Никонов не просто посещал клуб «Арнольд», он здесь был своего рода звездой первой величины. Хозяева клуба хорошо его помнили еще по работе в налоговой полиции. Сейчас Андрей Федорович имел звание побольше, а должность пострашнее. К тому же, будучи чемпионом Москвы по ушу, Никонов чувствовал себя если не ровней Брюсу Ли, то уж никак не ниже Джеки Чана. И, как «большой мастер», тяготел к преподавательской деятельности. Поэтому при каждом своем посещении собирал вокруг себя группу «любознательных» молодых людей, которые получали от хозяев серьезную скидку на посещение клуба за проявленную любознательность.

В этот раз все было точно так же, Андрей Никонов, хорошенько размявшись на стокилограммовой груше, нанес несколько красивых ударов, и возле опытного бойца стали собираться молодые люди. Разговор, как всегда, зашел о различии стилей и превосходстве одного над другим.

— Вот, помню, в позапрошлом году проходило первенство области в Орехово-Зуеве, — тоном бывалого рубаки начал свое очередное повествование полковник. — В общем до финала дошли единицы, а что же вы хотите, боевое искусство — не танцы. Выставили меня против одного бугая: под два метра ростом и широкоплечий, как шкаф, ну чисто медведь. И главное — сам из бывших борцов, такому в руки попадешь, все, кранты. Разорвет, что тузик грелку. Короче, бросился в атаку, чисто разъяренный медведь, — в прошлом доктор экономических наук, позабыв в такие минуты о прекрасном и могучем языке Пушкина, Достоевского и Толстого, говорил с молодежью на полублатной фене. — В общем, забыл бугай, что мы не на соревнованиях по вольной борьбе. А в ушу ведь нет прямых движений в одной плоскости, вот нижний уровень обезьяны, верхний аиста, атака тигра и защита бегемота. Ушу — древнейшее из боевых искусств, не то, что там какой-то бокс.

— Чего ты лыбишься? — неожиданно прервал беседу один из «благодарных» слушателей, набросившись на мужчину в старом потертом кимоно, сидящего на продольном шпагате, недалеко от собравшихся «поклонников» ушу.

— Да что-то мне сомнительно, чтобы китайская гимнастика была такой убойной штучкой, — поднимаясь со шпагата, безразличным тоном пояснил Кольцов, одновременно подумав о юноше, спровоцировавшем скандал: «Молодец, парень, двадцать баксов честно заработал».

Андрей Никонов рассмотрел повнимательней задиру. Годы службы в органах научили его многому, в том числе и наблюдательности. Незнакомец был выше его и шире в плечах, но его лицо имело некоторую обрюзглость, под уставшими глазами темнели круги. Все это свидетельствовало о неравнодушии к алкоголю, а потому выходило, вряд ли тот мог себе позволить регулярные тренировки. Значит, технически он значительно слабее. Да и к тому же не хотелось ударить в грязь лицом перед молодежью, тем более что среди них было несколько его подчиненных.

— Ну что, дружище. — Никонов чувствовал себя чуть ли не д’Артаньяном в чине капитана королевских мушкетеров. — У вас появился шанс убедиться в своем заблуждении на собственной шкуре.

«Ну, вот ты, дурачок, и попался», — в мыслях позлорадствовал Кольцов. Поправив пояс кимоно, он вышел в центр зала. Внешне он в своем старом кимоно сильно уступал черному строгому костюму китайского рукопашника, в который был облачен Никонов.

После короткой команды поединщики приняли боевые стойки и закружили по залу. Кольцов, которого государство и военные конфликты, а также последующая работа частного сыщика учили, как калечить и убивать людей, не делали упор на спортивной красоте исполнения приемов, неимоверным усилием воли сдерживал себя, чтобы не ринуться в атаку и не растерзать противника.

В свою очередь, Никонов ощущал себя все больше и больше Брюсом Ли, он даже начал издавать звуки, которые мастер издавал во время киношных поединков.

— Я-у, мя-у-у. А-а.

А пока удар ногой, удар ногой с разворота, удар кулаком в прыжке.

Для достоверности Глеб пропустил кулак в грудь, прикрыл печень рукой от удара ноги. Еще один удар блокировал у лица. Он все больше и больше заводил Никонова, который все больше и больше раззадоривался. Ему даже казалось, что противник повержен и осталось только поставить финальную точку.

— А вот теперь атака тигра, — громогласно объявил он зрителям и даже начал движение, но закончить его не успел. Глеб ушел с линии атаки, одновременно высекая опорную ногу полковника, и, когда тот потерял равновесие, последовал полуразворот и короткий удар кулаком в затылок. Будь удар на четверть сильнее, вполне был возможен летальный исход, а так Никонов кубарем покатился по татами и безжизненно замер лицом вниз.

— Ух-х, — вырвалось у собравшихся. В следующее мгновение от толпы зрителей отделилось несколько человек. Один бросился к полковнику, второй мертвой хваткой вцепился в Кольцова.

— Вы чего, мужики? — удивился тот и услышал в ответ от личных опричников Никонова.

— Вот сейчас полковник придет в себя, узнаешь чего, — оскалился один из костоломов.

Склонившийся над бесчувственным телом Костя Иванов на манер американского копа пощупал на шее пульс и громко крикнул:

— Врача, срочно врача.

Глеб с интересом Мог наблюдать, как вытянулись лица двух держиморд. ЧП с их шефом могло бумерангом ударить и по ним самим.

Через минуту в борцовский зал вбежала медсестра в сопровождении двух санитаров в белых халатах с носилками в руках. На массивной фигуре Улниса больничная спецодежда не сходилась, и фалды халата развевались за ним, как плащ крестоносца.

Медсестра склонилась над не подающим признаков жизни полковником, выставив на обозрение свои прелести, рвущиеся наружу из-под короткого халата. С помощью санитаров перевернув Никонова на спину, приложила голову к груди и, поднявшись на ноги, распорядилась:

— Аккуратно переложите его на носилки.

Оглушенного полковника санитары уложили на носилки и, легко подхватив их, почти бегом понесли в помещение медпункта. Ошарашенная увиденным толпа зевак ринулась следом, в зале остался Кольцов с двумя гориллами.

— Ну так чё будем делать? — спросил один костолом у другого, что-либо самому решать и брать на себя ответственность ему явно не хотелось. Да и напарник не горел желанием верховодить.

— Может, сперва переоденемся? — не особо настойчиво предложил Глеб, идея понравилась.

— Точно, — легко согласились оба опричника. — Сперва переоденемся, затем вызовем наших и будем разбираться.

Троица направилась в раздевалку. Оказавшись в просторном помещении, отделанном кафелем и металлическими шкафами для личных вещей, Кольцов неожиданно обнаружил, что, кроме них, здесь никого не нет. А дальше, как говорится, дело техники.

Локоть правой руки врезался одному из горилл в печень, заставив того согнуться пополам от пронзившей тело острой боли. И немедля, сразу же с разворота, зарядил коленом в пах второму. Под коленом хрустнула «ракушка», пластиковая защита мужского достоинства. Держиморда злобно зарычал, пытаясь ухватить детектива за горло, тот увернулся и, сложив ладони «лодочкой», врезал по ломаным ушам мясника. Хватка того мгновенно ослабла, но закричать он не успел. Готовый вырваться крик оборвал удар локтем, сбив дыхание. Дальше уже шло методическое избиение. Из предоставленного Генералом досье Глеб понял, с кем имеет дело, поэтому особо миндальничать не стал...

Через десять минут сменивший кимоно на обычную одежду сыщик вышел из «Арнольда».

Подняв воротник куртки, он быстро пересек дорогу и скрылся в тени деревьев. В тусклом свете уличного фонаря детектив с трудом рассмотрел циферблат наручных часов, до вступления в игру Аполлона Марсова оставалось ровно две минуты.

Когда сегодня днем молодому дарованию позвонил Кольцов, тот от радости был вне себя.

— Глеб! — орал в трубку кинорежиссер, заливаясь счастливым смехом, как малое дитя. — Я такой начал писать сценарий, просто супер. Тарантино отдыхает со всем Голливудом. Ты даже не представляешь, какой толчок к творчеству мне дало участие в твоих авантюрах.

Кольцов спросил:

— Еще поучаствовать хочешь?

— Когда? — неожиданно деловито поинтересовался Аполлон. — Что для этого необходимо?

Внимательно выслушав ответ, он тут же заявил, что все будет в полном порядке. Потом сделал еще одно заявление, но уже для съемочной группы. Съемки останавливались на трое суток (на всякий случай), режиссер и главный оператор отбывают в Москву в творческую командировку.

Карета «Скорой помощи», арендованная Марсовым якобы для съемок, появилась возле здания спортивного клуба точно в оговоренное время...

— Он приходит в себя, — в ужасе прошептала Анжелика, видя, как у «ядерного мафиози» дернулись веки.

— Вколи ему два кубика морфина, — приказал Улнис, протягивая девушке одноразовый шприц-тюбик.

Медсестра еще помнила большой пистолет с длинным черным глушителем в руках гиганта, поэтому была не в силах ему сопротивляться. Приняв из его рук шприц, она дрожащим голосом спросила:

— Куда колоть?

— В голову коли, под кожу, чтобы быстрее подействовало, — заканчивая привязывать скотчем ноги Никонова к носилкам, равнодушно ответил Улнис.

Несколько секунд Анжела беззвучно тряслась от страха, но неожиданно сообразила, что ей ничего не грозит. «Мафиози» по рукам и ногам крепко-накрепко связан, он даже закричать не сможет, рот заклеен пластырем.

Приблизившись к лежащему, медсестра левой рукой провела по шелковистым волосам Андрея Федоровича, и, захватив в горсть, резко дернула вверх. Ловким движением воткнула иглу шприца под кожу. В это мгновение глаза связанного мужчины широко распахнулись, ом сильно дернулся. Но путы надежно удерживали, уже через несколько секунд его ошалелый взгляд стал мягким, веки дрогнули раз-другой и сомкнулись. Пациент заснул.

И только сейчас до Анжелики дошло, что она не продезинфицировала место укола. Но исправить ошибку она не успела. За дверью раздался шум возбужденной толпы, которую утихомиривал якобы случайно оказавшийся там Иванов. Шум немного утих. Без стука дверь распахнулась, и в проеме появилась сияющая физиономия Аполлона Марсова, выряженного в белый халат и белую шапочку с красным крестом, с его шеи свисал стетоскоп, а в правой руке он сжимал ручку допотопного пузатого саквояжа.

— «Скорую» вызывали? «Скорая» приехала, — жизнерадостно сообщил с порога лжемедик и одарил присутствующих лошадиной улыбкой.

Тело «больного» с надежно закрепленными конечностями накрыли простыней, а его шею украсил пластиковый хомут фиксирующего бандажа.

— Можно выносить, — наконец сделал глубокомысленное заключение «доктор» Марсов. На пару с Улнисом они подхватили носилки и понесли их к выходу.

Прежде чем последовать за остальными, Кирилл Лялькин на мгновение остановился возле Анжелики и тихо произнес:

— Кто бы тебя ни спрашивал о сегодняшнем инциденте, чем бы тебя ни пугали, ничего не бойся и говори одно: «Ничего не знаю, его забрала «Скорая помощь». Поняла?

Анжелика кивнула, хотя в ее душу закралось очень нехорошее предчувствие. Кирилл чмокнул девушку в щеку и почти бегом последовал за своими напарниками, на ходу размышляя, как быстро отреагируют оппоненты на исчезновение из их колоды козырного короля.

Кольцов их уже ждал, заняв место в кабине рядом с водителем.

— Эх, до чего же мне нравятся твои авантюры, Глеб Иванович, — радостно взвизгнул Аполлон. Лялькин захлопнул дверь и только сейчас перевел дух.

— Трогай, — негромко сказал Глеб главному оператору, который заодно исполнял роль водителя.

— И обязательно включи сирену и мигалки, помчимся с ветерком, — развязно крикнуло из салона молодое дарование.

Местом для допроса выбрали один из заброшенных павильонов «Мосфильма», там же решили и держать задержанного, пока окончательно не решится его судьба...

В дальнем углу павильона уже все было готово, установили большое кресло с высокой спинкой, напротив на массивной стальной треноге застыли в готовности профессиональная видеокамера и несколько мощных прожекторов.

Частный детектив, обняв обоих киношников за плечи, отвел в сторону, доверительно заговорив:

— Сейчас мы проведем несанкционированный допрос с применением спецсредств. Если все получится... а если нет, нам всем грозят нехилые сроки... двузначныe. И мне очень не хочется, чтобы и вы пострадали. Кроме того, над этим гадом, — Глеб качнул головой в сторону Никонова, которого усаживали в кресло Улнис и Лялькин, — есть свое криминальное начальство. И месть их будет пострашнее даже пожизненного заключения. Потому что на том свете кассационные жалобы не принимают.

Режиссер держался молодцом, а вот длинноволосый, тощий с всклокоченной бородой оператор заметно скис.

— Так что, друзья, мне бы не хотелось вас и дальше впутывать в неприятности, — наконец закончил свою речь сыщик, подталкивая киношников к выходу.

Моментально сообразив, что ему не удастся принять участие в настоящем допросе, Аполлон неожиданно заговорил с Кольцовым просящим тоном.

— Глеб, ты не забыл, что обещал мне все рассказать хотя бы в общих чертах.

— Естественно. Все, что возможно, я тебе расскажу, а потом мы вместе напишем суперсценарий. Все, как я и обещал.

— Йес, — дернул вертикально кулак Марсов на манер американских бейсболистов.

Проводив служителей искусства, Глеб поспешил к месту предстоящей съемки. Улнис уже сделал Никонову инъекцию «сыворотки правды», и Кирилл Лялькин заботливо опускал рукав его спортивной одежды, чтобы на экране полковник смотрелся более впечатляюще.

— Через три минуты лекарство начнет действовать, — сообщил Владис, взглянув на свои наручные часы. На Никонова препарат подействовал немного раньше.

— Как вы себя чувствуете, Андрей Федорович? — остановившись возле камеры, почти участливо спросил Кольцов.

— Нормально, только голова почему-то болит, — вполне внятно ответил полковник.

— А за что вы арестовали Донцова? — последовал новый вопрос.

— Было приказано, вот и арестовали. А так век бы мне этого дуболома не видеть. Воображал из себя аристократа, а сам плебей плебеем. Ничего святого, одни бабы в голове. — Препарат начал свое действие в полную силу и одурманенного полковника буквально захлестывал словесный поток, поэтому нужно было его постоянно направлять, чтобы разговор не ушел в сторону.

— А кто же приказал?

— Приказал старичок-боровичок, поймал меня на крючок. Вот поэтому и приказывает, боров старый.

— На чем же он вас поймал? — мягко поинтересовался сыщик, но, видя, что допрашиваемый самостоятельно не желает рассказывать, стал задавать наводящие вопросы. — На женщинах?

— Женщины, — оскалился Андрей Федорович. — Безмозглые курицы, предназначенные для удовлетворения похоти мужчины и продолжения рода.

— Значит, деньги.

— Деньги? — переспросил Никонов, он отвлекся от объектива камеры и посмотрел на Кольцова. — Что вы знаете вообще о деньгах? Привыкли считать копейки от зарплаты до аванса, а настоящие деньги видели когда-нибудь?

— Нет, — еще раз Глеб подыграл полковнику.

— И я не видел, пока не стал подполковником налоговой полиции, лучшим экспертом в области обнаружении «черного нала». А потом меня судьба забросила в сибирскую Тмутаракань на оловянный комбинат недалеко от Байкала. Главный менеджер еще до проверки пригласил меня в ресторан и без всяких соплей предложил чемодан с деньгами, триста тысяч долларов только »а то, чтобы я не искал «черную бухгалтерию». Я недолго упирался, потому что давно уже размышлял над тем, сколько я возвращаю государству и сколько оно мне за это платит. Несправедливо получается. Деньги взял, проверку кое-как провел и вернулся в Москву. А через месяц ко мне пришел старичок и показал интересное кино, как я беру у Эльдара Сагитова, менеджера комбината, взятку в особо крупных размерах. Думал, все, конец. Старый пень и деньги заберет и прокуратуре сдаст. Нет, ошибся я. Старик не только не забрал, добавил. Сказал, что теперь я у него на зарплате, и платил ежемесячно бешеные деньги, а взамен я должен был одних бизнесменов не трогать, а других рвать на куски...

Глеб, забыв о работающей камере, жадно вслушивался в откровения полковника. А Никонов все говорил и говорил, его расширенные сверх нормы зрачки бешено сверкали, в уголках губ пузырилась пена, а по лицу струился пот. А он все говорил и говорил.

— Так было до недавнего времени, а однажды старый боров вызвал меня и говорит: «Вашей службе приходит пиндык, пойдешь теперь в собственную безопасность МВД. Сперва подгребем под себя ГУБОП, а потом, когда ты станешь генералом и переловишь оставшихся бандюков Москвы и Сибири, они уже созрели для этого, мы поборемся за кресло министра МВД». Вот я и начал борьбу, сперва взяли Донцова, он особо приближенный к Генералу. Через него и было решено валить верхушку ГУБОПа, а потом...

Кольцова больно ткнул в бок Улнис, когда тот нехотя взглянул на него, прибалт движением головы указал на часы, до окончания действия препарата оставалась одна минута.

— Как зовут старика? — со злостью рявкнул очнувшийся сыщик.

Никонов дернулся, замолчав на секунду, после чего абсолютно четко произнес:

— Владимир Петрович Журавков, руководитель Института мировой экономики. — После чего силы покинули полковника, и, запрокинув голову, он оглушительно захрапел.

Первым делом Глеб вытащил из камеры кассету, сунул ее в карман и, пристукнув ногой о ногу, недовольно поморщился, выпустив облако пара:

— Холодно здесь. Как бы полковник, чего доброго, здесь не околел.

— Надо его куда-то перевести, — дал дельное предложение Кирилл Лялькин.

— Есть у меня один приятель, работает врачом в вытрезвителе, — задумчиво произнес Владис. — Вот там мы его и пристроим на пару дней в камере для буйных.

— Отлично, — обрадовался Кольцов, теперь было необходимо брать на себя общее руководство. — Ты, Владис, звони своему коновалу, а ты, Кирилл, звони в информационный центр ФСБ, нам нужны полные данные на Владимира Петровича Журавкова. В первую очередь его адрес.

Через два часа «Нива» Улниса остановилась напротив помпезного здания на Кутузовском проспекте, здесь жил «вредный старикашка».

Пристроив на ночлег безмятежно храпящего Никонова, частный детектив со своей группой поддержки наконец смог заняться своим основным делом.

— Так, Владис, остаешься здесь. — Прежде чем покинуть салон внедорожника, Кольцов обратился к напарнику: — Черт его знает, как карта ляжет. В общем, если что, прикроешь.

Улнис понимающе кивнул и опустил правую руку под сиденье, там у него был спрятан автомат. Дальше они пошли вдвоем, на входе в подъезд их попытался остановить милиционер, исполняющий в элитном доме роль консьержа, но Кольцов, строго глянув на него, рявкнул тоном, не терпящим возражений:

— ФСБ, отдел по борьбе с терроризмом.

Немолодой сержант резко отпрянул, автоматически отдавая честь. В столице, где с завидным постоянством проходят террористические акты, борцы с этим явлением наделены огромными полномочиями, и лучше с ними не связываться. А увидев «корочку» Лялькина, милиционер совсем сник.

— На каком этаже находится квартира профессора Журавкова? — строго поинтересовался Кольцов, буравя взглядом стража подъезда.

— На седьмом, — вяло ответил тот.

— Старший лейтенант, я к профессору, — заявил своему спутнику Глеб. — А вы остаетесь здесь и проследите, чтобы не было никаких эксцессов.

— Есть, — по-военному отчеканил Кирилл, что не добавило радости постовому.

Несмотря на солидный возраст дома, лифт был современный, скоростной, за считаные секунды он поднял Кольцова на седьмой этаж. Сыщик помнил из полученной информации, что Владимир Петрович Журавков живет в семьдесят седьмой квартире.

Квартира оказалась как раз напротив лифта. Сыщик нажал кнопку звонка. Громко клацнули замки, и тяжелая дверь распахнулась. В прихожей стоял невысокий плотный мужчина в дорогом атласном халате со стегаными отворотами. Они некоторое время смотрели друга на друга, первым нарушил молчание Кольцов:

— Добрый вечер, Владимир Петрович.

— Добрый, — ответил толстяк приятным баритоном и добавил, чуть замешкавшись: — Глеб Иванович. — Увидев на лице сыщика искреннее удивление, сокрушенно сказал: — А ведь я говорил, что наш проект нужно начинать реализовывать с другого конца. Ладно, раз пришли, проходите. Не на лестничной клетке будем разговаривать...

Глава 5 ВСЕ СТРАННОСТИ ПОЛУЧАЮТ ОБЪЯСНЕНИЯ

Утро следующего дня оказалось весьма насыщенным событиями и информацией, которые требовали срочного решения. И уже не на уровне частного детектива Кольцова и даже Генерала. Здесь следовало обращаться к небожителям на самый верх политического Олимпа. Обращаться по ранжиру уже не оставалось времени, пришлось воспользоваться личными связями. Генерал связался со своим бывшим шефом, теперешним секретарем Совета безопасности. Бывшему борцу с организованной преступностью потребовались лишь три минуты, чтобы вникнуть в суть проблемы, после чего секретарь Совбеза решительно снял трубку телефона правительственной связи...

В полдень в кремлевском кабинете Президента собралось руководство правоохранительных служб России. Были все начиная от министра юстиции и заканчивая министром МВД с двумя заместителями. Они расселись за длинным полированным столом, в конце которого находились начальник ГУБОПа и Глеб Кольцов.

Президент, как всегда, был краток. Окинув цепким взглядом собравшихся, он произнес:

— Думаю, лучше будет сразу ознакомиться с полученными видео- и аудиоматериалами. — Глава государства сделал на подвижном кресле полуразворот и появившимся в его руке пультом дистанционного управления включил большой телевизор с плоским плазменным экраном.

Через секунду вспыхнуло изображение, в центре экрана появился сидящий в кресле моложавый мужчина в черной спортивной форме...

Собравшиеся внимательно вслушивались в слова незнакомца.

— Кто это такой? — налившись багрянцем, позабыл о субординации министр МВД.

— Старший офицер внутренней безопасности, — пояснил секретарь Совбеза, успевший к этому времени подробно ознакомиться со всеми материалами, предоставленными Генералом. — Совсем недавно он начал борьбу с коррупцией, но, как мы видим, сам оказался не слишком чист на руку.

— А это законное проведение допроса? — вмешался в разговор Генеральный прокурор. — Почему не видно дознавателя?

— Сейчас мы только знакомимся с информацией, а о законности поговорим позже, — прекратил прения Президент. Все замолчали.

— «Как зовут старика?» —»раздался голос за кадром, допрашиваемый мужчина облизнул влажные и без того губы и четко ответил: Владимир Петрович Журавков, руководитель Института мировой экономики». — Изображение потухло, экран покрылся цветной рябью.

— Что это было? — удивленно спросил министр юстиции, он лихорадочно пытался сообразить, какое отношение к нему имеет только что увиденное и услышанное.

— А мне хотелось бы узнать, кто все же проводил допрос и с чьей санкции, — снова заговорил главный смотрящий за законностью — Генеральный прокурор.

— Думаю, для обсуждений время еще не настало. Сперва необходимо выслушать, что поведал Журавков. — Глава государства выдвинул вперед прямоугольник портативного диктофона и нажал кнопку воспроизведения.

«Никто не собирается добровольно отдавать свои деньги, — донесся из динамика густой баритон. — Тем более если это фантастически большие деньги. Развал одной государственной системы, создание другой, разбойничья приватизация и дикая вседозволенность в духе демократических веяний — все эти факторы, как хорошо унавоженная земля, взрастили новую элиту финансистов и промышленников. А вот когда государственная машина становится устойчивой и стабильной, она требует исполнения принятых законов, уплаты налогов и, самое главное, фискальные органы начинают интересоваться, откуда упали несметные богатства на того или иного счастливчика. И возможно, скоро зададут этот главный и неприятный вопрос. Тут поневоле задумаешься о защите, а защищаться всегда легче совместно. Вот группа так называемых олигархов: глава банковской группы Циммерман, бывший генерал, а ныне президент крупнейшей транспортной компании Илья Коровин, нефтяной магнат Леонид Богдановский и генеральный директор холдинга «Сфера» Алексей Миркин объединились, чтобы противостоять новой власти. Гении финансов и экономики абсолютно безграмотны в политической борьбе, поэтому им понадобился профессионал, и они позвали меня, бывшего старшего аналитика ЦК КПСС. На кон были поставлены слишком большие деньги, поэтому в выборе средств ограничений не было. Вот тогда и решили с политикой бороться политическими методами. Для начала нужно выиграть парламентские выборы, и не просто выиграть, а именно поставить противовес партии власти и стать щитом, оберегающим интересы золотых мешков в белых воротничках.

За год до выборов началась подготовка к этой акции. Я составил план и приступил к его реализации. Финансист Циммерман провел через сеть своих банков почти сто миллионов долларов, на которые была заказана мощная пиар-кампания вновь созданной партии ЛИС. Кстати говоря, верхушку этого объединения мы сделали из бизнесменов, подцепленных на крючок полковником Никоновым во время его службы в налоговой полиции. Перспективный был исполнитель, жаль, что так с ним получилось...»

Рассматривая свое лицо в зеркальном отражении полированной поверхности стола, Глеб Кольцов не слушал запись, он сам ее сделал сегодня ночью.

— Хотите выпить? — спросил у сыщика Журавков, как только они вошли в просторную, со вкусом обставленную гостиную. Пожилой мужчина остановился возле бара, вложив руки в карманы своего халата, и внимательно рассматривал незваного гостя.

— Нет, — отказался Кольцов, — для предстоящего разговора нам потребуются трезвые мозги.

— Н-да, — тихо произнес хозяин квартиры, тяжело усаживаясь в кожаное кресло. Руки он достал из карманов и, как прилежный ученик, сложил на коленях. — Ваше появление многое объясняет. Мы проиграли, и я не собираюсь упорствовать. Но, прежде чем я начну говорить, хочу, чтобы вы, Глеб Иванович, согласились на мое условие.

От такой наглости у Глеба удивленно изогнулась дугой бровь, но на сидящего напротив старика это не произвело никакого впечатления.

— Да, да. Либо вы принимаете условие, либо я не скажу ни слова. — Владимир Петрович развел пухлые ручки и добавил: — Я старый человек с больным сердцем, и любое насилие надо мной будет иметь фатальные последствия. Так что?

Выбор действительно был небогат, поэтому сыщик кивнул и спросил:

— Что за условие?

— Я добровольно все расскажу и дам, как сейчас говорят, полный расклад по этому делу. Но умолчу всего лишь об одном человеке. О самом главном. — Пухлый указательный палец старика указал на потолок. — Если я открою рот, то головы мне точно не сносить.

— Но без главной фигуры ведь не сложится партия, — возразил сыщик.

— Сложится, — пообещал Журавков. — Поверьте многоопытному аналитику, я выстрою идеальную логическую линию, что ни один следователь не сможет подкопаться.

— А если ваш большой человек все равно отдаст приказ на ликвидацию? Что тогда? — спросил сыщик. Беседа со стариком доставляла ему видимое удовольствие.

— Логично, — неожиданно легко согласился тот и, покинув кресло, молча проследовал в соседнюю комнату. Со своего места Глеб видел, как Журавков склонился к компьютеру на письменном столе и быстро застучал по клавиатуре. Через минуту он вернулся и сообщил ожидавшему его Кольцову: — Вот. В случае непоправимого вам передадут досье на этого человека. Думаю, тогда вы сможете его остановить. А теперь к делу...

После прослушивания записи в кабинете Президента повисла гробовая тишина. Даже Генеральный прокурор не пытался влезть с непременной репликой о законности, диктофонная запись выглядела как чистосердечное признание.

— А если это хорошо отработанная дезинформация? — задумчиво произнес директор ФСБ. То, что они сейчас услышали, имело официальное название «Политический заговор с целью свержения конституционного режима». И борьба с этим злом — конкретно задача госбезопасности.

— Да нет, не деза, — покачал головой Президент и выдвинул перед собой стопку финансовых документов. Это была бухгалтерия покойного Юркова, привезенная сотрудниками ГУБОПа утром из Брюсселя и выданная Журавковым за якобы финансы заговорщиков.

— Здесь находятся счета на девяносто пять миллионов долларов. Такими деньгами не шутят.

Сумма действительно была вполне реальная для осуществления задуманного — выиграть парламентские выборы.

— Кроме того, — со своего места поднялся начальник ГУБОПа, — сегодня ночью была предотвращена попытка нападения на тюремный конвой, осуществляющий транспортировку задержанного Донцова из Питера в Москву. Засада была оборудована по всем правилам военного искусства. Среди захваченных боевиков опознан Сергей Агатов, начальник службы безопасности Ильи Коровина, сейчас он дает показания на своего шефа. — Сделав заявление, Генерал снова занял свое место. Его рассказ о покушении на Олега Донцова являлся лишним подтверждением слов Журавкова. Но шеф ГУБОПа умолчал, что для хитроумного плана защиты своего офицера он снова шел нестандартным путем, используя личные связи. Вместо сотрудников УИН, которые подчинялись Министерству юстиции, конвой сопровождали бойцы «Альфы» — антитеррорис-тического отряда ФСБ.

— А где эти разговорчивые задержанные? — неожиданно поинтересовался второй заместитель министра МВД.

— Я распорядился поместить их в Лефортово, — ответил секретарь Совета безопасности. — На всякий случай.

— С вопросом достоверности этой информации все ясно, — подвел итог обсуждению записей Президент. — Тут, как мне кажется, двух мнений быть не может. Генеральная прокуратура должна заняться расследованием финансовых и прочих преступлений этих господ. Причем немедленно.

— Сегодня же начнем, — отозвался Генпрокурор.

— И все же это тоже не главное, — продолжал глава государства. — Главное — то, что на выборы идет партия, созданная на криминальные деньги. И самое страшное, что мы никак не можем их остановить. В случае, если за две недели до выборов Избирком снимет с марафона Партию либеральных интеллигентов или это даже будет сделано моим указом, то Запад тут же поднимет шум, а в этом случае возможны серьезные политические акции. Нет, на это мы пойти не можем, слишком большая цена.

— Но престиж государства дороже, — неожиданно возразил ему министр юстиции, и взоры собравшихся неожиданно устремились на него. Все присутствующие на этом собрании имели юридическое образование и, соответственно, понимали, что в случае прохождения в законодательную власть партии, защищавшей интересы криминала, будет заложена мина замедленного действия. Это тоже в конце концов приведет к международному скандалу.

— Есть вариант. — До сих пор не принимавший участия в общем обсуждении, Глеб Кольцов поднялся над столом. Его взгляд встретился с глазами Президента, глава государства уже был знаком с частным детективом. Последнему приходилось дважды участвовать в больших политических играх, защищая государственные интересы. Полгода назад Президент лично наградил сыщика золотыми наручными часами. Будучи профессионалом, он умел разбираться в других профи.

— Сколько вам потребуется времени? — после недолгих размышлений наконец спросил Президент.

— Думаю, к вечеру я буду знать окончательный ответ.

— Что ж, попробуйте.

Предвыборный штаб партии ЛИС находился в центре Москвы в старинном особняке на Бульварном кольце.

В здании царило веселое оживление, свойственное ощутившим себя победителями. Суетящиеся по комнатам клерки бурно обсуждали растущий рейтинг, новые рекламные плакаты, значки, майки. Большинство из них, не являющиеся сотрудниками пиар-фирмы, уже видели себя в многочисленной касте помощников депутатов.

Никто из мельтешащей толпы клерков не обратил внимания на подкативший к центральному входу офиса черный «мерс-320», из которого выбрался импозантный мужчина в темном кашемировом пальто с плоским кейс-атгаше из крокодиловой кожи в руке. Закрыв автомобиль на электронный замок, мужчина прошел внутрь предвыборного штаба.

— Мне нужен Артур Фирастов, — обратился вошедший к застывшему на входе охраннику.

— Второй этаж, седьмой кабинет, — изучив внимательно документы адвоката Штрайхера, ответил охранник.

Спрятав адвокатскую «корочку» в карман, Роман Львович важно прошествовал к лестнице.

С нынешним лидером либеральных интеллигентов маститый адвокат был знаком почти двадцать лет. Когда объявленная Горбачевым перестройка пошла вразнос, раскачивая все скрытые пороки государственной системы, начали создаваться различного толка общественные организации, судьба свела Романа Штрайхера и Артура Фирастова в комитете «За демократические реформы». Они называли себя «восьмидесятниками» на манер хрущевских «шестидесятников», громко и вслух вещая о построении нового общества, о социализме с человеческим лицом. Потом, шепотом, в узком кругу на кухне за бутылкой дешевого сухого вина размышляли, когда и чем закончится эта вольница. Потому что не верили в победу демократии, а зря...

А потом был август девяносто первого, Фирастов и Штрайхер оказались на баррикадах у Белого дома. Воевать не пришлось, 'после их пути разошлись кардинально, Артур бегал со своими демократическими лозунгами, а Роман принялся за свою основную специальность, зарождающемуся капитализму требовались защитники.

Теперь судьба свела их снова, не хотелось Роману Львовичу ехать в штаб ЛИСа, ой как не хотелось, но доводы Кольцова оказались железными. Действительно, никто, кроме него, не сможет выполнить эту миссию.

Руководитель либеральной интеллигенции оказался нарасхват, и адвокату пришлось в приемной прождать целый час, прежде чем ему удалось проникнуть внутрь.

— Здравствуй, Артур, — войдя в кабинет, произнес Штрайхер.

Фирастов поправил громоздкие очки на переносице, будто не веря своим глазам, и, совладав с нахлынувшими эмоциями, ровным тоном ответил:

— Здравствуй, Рома. Извини, но руки тебе я не подам.

— Что ж так? — изобразил на лице почти искреннее удивление Штрайхер. К такому повороту он был готов, помня характер бывшего приятеля.

— Когда ты откололся от демократического движения и стал зашибать большие деньги, занимаясь частной адвокатурой, я не счел твое поведение предательством, оправдывая твои действия попыткой стать правозащитником. Но после того, как ты весь свой талант, знания и опыт бросил на спасение коррумпированного милиционера из тех, которых даже свои называют оборотнями в погонах, я понял: продались вы, Роман Львович, за тридцать кровавых серебреников.

Артур Фирастов говорил самозабвенно, как на митинге своей партии, Штрайхеру на мгновение даже показалось, что тот время от времени закатывает глаза от сознания собственного величия.

«Идейный политик, — подумал адвокат, — вот такими и легче всего манипулировать». Он спокойно выждал, пока не прекратился словесный поток и, без приглашения усевшись в кресло, положил на стол кейс и заговорил:

— Зря вы так, Артур Матвеевич. Между прочим, того самого милиционера уже освободили, оказался невиновным. Следователь Генпрокуратуры выяснил, не я, что Донцова подставили. Кстати, арестован офицер, задержавший этого «оборотня», подстава оказалась. Вот так-то. — Сделав ложный финт насчет следователя, Штрайхер на секунду замолчал, давая собеседнику время осмыслить услышанное, потом заговорил снова: — Но я, Артур, приехал сюда не каяться. Ты правильно сказал, что хотелось бы считать меня правозащитником. Вот я и приехал защищать вас. — Адвокат открыл кейс, вытащил стопку бухгалтерских документов и положил их перед Фирастовым со словами: — Вот бумаги, открывающие правду на финансовую подпитку вашей партии и ее предвыборную подготовку.

— Деньги мы получаем от наших спонсоров, — чеканя каждое слово, произнес Фирастов, его лицо покрылось красными пятнами нервного раздражения. Человек неглупый, он вдруг сообразил, что вся его партия была чужим, хорошо отрежиссированным спектаклем, где ему была уготована роль всего лишь главного героя. И, хотя он является таковым, действовать и даже говорить ему придется по написанному кем-то, чужому сценарию.

— Нет, — перебил мысли Артура Фирастова адвокат. — Эти деньги ваши спонсоры самым банальным образом украли у сибирского криминального сообщества. Воры, естественно, пропажу обнаружили и теперь льют кровь в поисках денег. Я не буду перечислять, сколько уже людей ушло в лучший из миров.

— Ты пришел угрожать? — тихо спросил Фирастов.

— Нет, я к тебе пришел с другим предложением.

— Каким? — В голосе Артура звучала тоска и безнадежность.

— Снять вас с предвыборной гонки уже никто не в силах. Но, если ваша партия пойдет на выборы, эти документы будут немедленно опубликованы. В этом случае никто уже не сможет ни вас самого, ни ваши семьи спасти. Не поможет ни депутатская неприкосновенность, ни милиция, ни ФСБ. Воры за свои деньги вырежут всех, и ничто их не остановит. — Штрайхер указал взглядом на бумаги и миролюбиво добавил: — Посмотри эти документы и реши, как поступить. Я всего лишь посредник.

Закрыв свой кейс, адвокат, не говоря ни слова, покинул кресло и вышел из кабинета, оставив Артура Фирастова наедине с его тяжелыми думами.

Глава 6 ТРОЕ СБОКУ, ВАШИХ НЕТ

Этот день оказался, на удивление, длинным, заместитель министра МВД Всеволод Леонидович Благовестов покинул здание министерства, когда на ночных дорогах столицы спал автомобильный ажиотаж.

Ехать домой к жене и детям генералу не хотелось, ему требовалось полное одиночество, чтобы осмыслить происходящее. Перед выходом Благовестов позвонил жене и предупредил:

— Дорогая, много работы. Я переночую на даче.

— Хорошо, — вяло ответила супруга, они уже давно умудрялись жить вместе и в то же время порознь.

Дача Благовестовых находилась на берегу Истринского водохранилища в курортной зоне. Но, несмотря на социальное положение Всеволода Леонидовича, особой роскошью не блистала, обычный двухэтажный коттедж под оранжевой черепицей, с подземным гаражом и разборным бассейном.

Среди возвышавшихся вокруг трех-, четырехэтажных дворцов это строение смотрелось особо убого, но хозяина дачи этот факт нисколько не смущал. Видимая роскошь — удовлетворение жалких амбиций плебеев и дополнительный цовод для тщательного интереса фискальных органов.

Служебная «Волга» доставила второго зама министра внутренних дел к дачному поселку далеко за полночь, Всеволод Леонидович не любил быстрой езды, если не опаздывал.

— Завтра в восемь, — отдал Благовестов последнее распоряжение водителю, выходя из машины. На улице было холодно и мерзко от осенней сырости, а в коттедже тепло и уютно. Японская система жизнеобеспечения (стоимостью в пятьдесят тысяч долларов) зорко следила за всеми необходимыми параметрами.

Всеволод Леонидович снял генеральский мундир и переоделся в темно-синий «Адидас», несколько секунд он размышлял, стоит ли спуститься в подземный гараж, где часть помещения была оборудована под тренажерный зал, и покачать железо. Но, рассудив, что сегодня и без того было достаточно нагрузок, от этой идеи отказался.

Войдя в гостиную, он налил в пузатый бокал на два пальца коньяку и, включив телевизор, удобно расположился на диване. По настоянию врачей он отказался от сигарет, хотя курил почти тридцать лет, но от хорошего марочного коньяка отказаться не мог и время от времени выпивал тридцать-сорок граммов.

По телевизору шла познавательная передача. Закинув ногу на ногу, в студии сидел невзрачный длинноволосый историк и скрипучим голосом рассказывал о гении маленького корсиканца, который, пройдя кровь, пот, революцию и войны, стал величаться французским императором Наполеоном Бонапартом.

— Чтобы впоследствии умереть вдали в полном одиночестве, отравленным собственными слугами, как крыса мышьяком, на далеком острове Святой Елены, — негромко произнес замминистра.

Историческая передача прервалась, но вместо рекламы зубной пасты и женских гигиенических прокладок на экране появилась заставка экстренных новостей.

— Добрый вечер. — Экран занял молодой диктор и бесстрастным голосом сообщил: «Только что все российские и мировые информационные агентства облетела странная, я бы сказал, новость. В нашей студии в гостинице «Россия» находится лидер Партии либеральной интеллигенции Артур Матвеевич Фирастов, и он приехал, чтобы сделать официальное сообщение».

Крупный план выхватил бородатую физиономию лидера ЛИСа в больших роговых очках. Всеволод Леонидович, сдавив бокал, который лопнул и разлетелся осколками, но генерал-лейтенант этого даже не заметил, подавшись вперед, он был весь внимание.

— Добрый вечер. — После длительной паузы Артур Фирастов заговорил: — Как стало сегодня известно нам из достоверных источников, Партия либеральной интеллигенции страны была создана благодаря закулисным манипуляциям нечистоплотных политиков и бизнесменов для известных им целей. В этой связи центральный комитет нашей партии решил сделать официальное заявление. — Артур Матвеевич сделал еще одну паузу. Со стороны могло показаться, что он набирает в легкие побольше воздуха, как перед прыжком в воду. — Не желая участвовать в грязных политических авантюрах, мы заявляем о прекращении предвыборной борьбы и самороспуске Партии либеральных интеллигентов страны.

Генерал Благовестов зло выругался, выключил телевизор и швырнул в угол пульт управления. — Все-таки добился своего, щенок, — помянул второй замминистра частного детектива.

Рывком встав с дивана, Всеволод Леонидович подошел к бару и набулькал полбокала коньяка, открыл потайную дверцу и вытащил изнутри пачку «Беломорканала». Папиросы он держал в тайнике, как память о первом разе, когда закурил в тринадцать лет.

Смяв пальцами гильзу бумажного мундштука, с наслаждением закурил.

Свою милицейскую карьеру Всеволод Благовестов начал в семьдесят пятом году, сразу после окончания юридического института. Отличник, комсорг курса мог начать карьеру в райкоме ВЛКСМ, но он выбрал милицию. Правда, попал выпускник Благовестов не «на землю», как большинство его сокурсников, а сразу в Управление ОБХСС. Не расставаясь с комсомолом, молодой лейтенант с завидным упорством постигал азы оперативно-следственной работы. Взяток не брал, считая, что копейки, полученные с заведующих магазинами, барменов и кладовщиков, не стоят карьеры, поставив на которую все, Всеволод Леонидович стремительно продвигался по служебной лестнице. Через десять лет, когда многие из его бывших сокурсников застряли в капитанах, он уже был в звании подполковника в главке, а еще через три года уже сам возглавил Главное управление борьбы с хищениями социалистической собственности.

Даже забравшись на самый верх, Благовестов взятки по-прежнему не брал, за что заслужил репутацию не только настоящего профессионала, но и честного, принципиального человека.

Когда перестройка мутировала в демократию, его не забыли. С главка сняли, но перевели в министерство, да в звание генерала, и уже через год поставили на пост иторого заместителя министра внутренних дел.

Вот тогда Всеволод Леонидович понял, что достиг того, о чем мечтал. Тем более что время настало бурное и веселое, зарождался капитализм. Как грибы, росли всевозможные акционерные общества открытого, закрытого типа, создавались концерны и холдинги. Все они, как сказочные курицы, несли золотые яйца, и за всеми следовало присматривать и оберегать. Деньги, которые вращались вокруг этих сообществ, не шли ни в какое сравнение с грошами прежних завмагов и буфетчиков.

Первым шагом к созданию своего капитала стало не совсем коммерческое действие. Генерал Благовестов поднял выброшенного на свалку бывшего ведущего аналитика ЦК КПСС Владимира Петровича Журавкова. Большой специалист в области западной экономики сейчас нужен был как воздух. В отличие от специалистов по социалистическому производственному планированию, время которых безвозвратно ушло.

Для того чтобы держать руку на пульсе современного российского бизнеса, второй замминистра помог (естественно, через подставных лиц) Владимиру Журавкову создать Институт анализа мировой экономики. Именно руководитель этого института выявлял наиболее перспективные компании и, выходя на руководство этих фирм, предлагал помощь в развитии. Те, кто соглашался платить, действительно развивались и крепли, другие, несговорчивые, исчезали с делового горизонта.

Первые годы демократии отличались ужасной нервозностью и нестабильностью. Министры мешались, тасовались, как карты в колоде, и в конце концов сдавались президентом.

Как правило, с министром уходил и его первый зам, надежный человек опального чиновника. Второй заместитель оставался непоколебим, как Останкинская башня. Он был профессионалом, которому надлежало вводить в курс дела нового счастливчика, назначенного на министерский пост.

Пользуясь тем, что второй зам отвечал за оперативно-следственную работу органов внутренних дел, а также за службу внутренней безопасности, Всеволод Благовестов смог создать в недрах МВД свою собственную организацию из хороших специалистов, не обремененных моральными догмами. Теперь он не только держал руку на пульсе большого бизнеса, но и был осведомлен о всех делах внутри МВД и при необходимости мог ими манипулировать.

«Благовестов, такая фамилия больше попу подходит», в детстве говорила бабушка Всеволода Леонидовича. Заматерев со временем, генерал выбрал себе псевдоним Архангел, и от этого имени с бизнесменами общался аналитик Журавков. Банковские счета в Швейцарии, на Багамах и островах Карибского бассейна росли в геометрической прогрессии. Ничто не предвещало беды, гром грянул среди ясного неба.

Верховная власть в России поменялась, и новый Президент пытается навести порядок. Подняли головы чекисты, с приходом демократии расчлененные на различные федеральные агентства и ведомства, замордованные реорганизациями. Президент и сам был из «ихних», и теперь ФСБ горела желанием перехватить эстафету у своих извечных оппонентов, у милиции. Это могло произойти в любой момент.

Всеволод Леонидович почувствовал, как под ним закачалось кресло, необходимы радикальные меры. Встретившись со стариком Журавковым, они долго обсуждали сложившуюся ситуацию и в конце концов пришли к выводу, что менять что-либо следует таким же способом. То есть через выборы, сперва парламентские, потом и президентские.

Пришлось приложить усилия, чтобы выглядеть респектабельно перед Западом, поэтому было решено создать партию интеллигенции, благо кандидатов из числа «крышуемых» бизнесменов было предостаточно. А политические лозунги интеллигентов все признали самыми злободневными. Потом были найдены деньги для предвыборной гонки, а заодно и повод стравить две самые преступные группировки. Впоследствии ликвидацию их должен был провести новый шеф ГУБОПа Андрей Никонов. А дальше Всеволод Леонидович, питавший к бывшему доктору экономических наук и офицеру налоговой полиции добрые чувства (уважая за профессионализм), видел Никонова министром внутренних дел, когда сам займет место президента...

На случай провала подготовили «громоотвод», группу бизнесменов, официально объявленных спонсорами ЛИСа.

Все было продумано до мелочей, и все-таки хорошо отлаженная и отрегулированная машина дала сбой, который оказался фатальным.

«А старик таки оказался прав, — прихлебывая коньяк, размышлял второй заместитель министра МВД. — Первым делом нужно было нейтрализовать Кольцова».

Впрочем, это только сейчас казалось верным решением, а в то время, когда шло обсуждение, как легче всего подпилить сук под нынешним шефом ГУБОПа, выход был только один — через близкое окружение, а конкретнее, через Донцова, офицера по особым поручениям.

Подробно изучив досье разрабатываемого объекта, старый аналитик Журавков предложил первым делом выбить за пределы игрового поля приятеля майора, частного детектива Глеба Кольцова.

Всеволод Леонидович не согласился со стариком, смерть сыщика могла насторожить Донцова, и черт его знает, что мог натворить матерый опер, да еще имея за своей спиной Генерала. По мнению замминистра, первым должен быть Донцов, а сыщика можно элементарно купить, сунув под нос большие деньги. Благовестов за последние десять лет подобное наблюдал не один раз и был уверен в успехе задуманного.

Уверенность эта оказалась напрасной, Кольцов не позарился на большие деньги, он с прямотой стального лома врезался в чувствительный механизм тщательно продуманной операции, развалив ее до основания.

— Н-да, Наполеона из меня не получилось, — допив остатки коньяка, Всеволод Леонидович бросил на дно бокала зашипевший окурок папиросы. Он пытался просчитать возможные последствия случившегося и свои действия в этой ситуации.

«Завтра с утра начнутся аресты «громоотводов», — но этот факт генерал-лейтенанта нисколько не смущал. Ни один из бизнесменов ничего о нем не знает, кроме прозвища Архангел.

Уничтожать освобожденного Донцова и его приятеля сыщика не имело смысла по двум причинам. Во-первых, Генерал, шеф ГУБОПа, взял их под свое крылышко и всех, кто имел отношение к этому делу, спрятал где-то у черта на куличках. Во-вторых, они понятия не имели, кто за всем этим цирком стоял.

«Если бы знали, меня повязали бы прямо в президентском кабинете».

Оставались Никонов и Журавков. Полковник, как и все остальные, тоже замыкался на Владимире Петровиче. Поэтому заместителя министра мало волновала его судьба, тот продолжал сидеть в изоляторе ФСБ. Совсем другое дело — бывший партийный аналитик. Достаточно пригласить эксперта-телепата, и дедушка под гипнозом выложит все как на духу, причем без какого-либо вреда для здоровья.

К счастью, чекисты даже не догадывались, что старик не всю правду выложит. Поэтому директор ФСБ, отдав на «расправу» своим следакам ссучившегося полковника, передал милиции аналитика, которого по предложению второго зама было решено судить в обычном районном суде, якобы за нецелевое использование институтских финансов. Дать полгода поселений и отправить в ближайшее Подмосковье, как говорится, с глаз долой, из сердца вон.

Поначалу Благовестов думал, как только все утихнет, вернуть Журавкова в столицу на прежнее место. Но сейчас, оказавшись на своей даче с отвратительным привкусом дешевых папирос во рту, он вдруг понял, что старик является существенно слабым звеном в его личной безопасности. И мало ли что взбредет в его голову, окажись он на поселении. Этого Архангел допустить не мог...

Всеволод Леонидович заходил по гостиной, размышляя, как ему лучше обустроить ликвидацию старика и, главное, через кого? Неожиданно он остановился, вспомнив, что в рабочем блокноте записан электронный адрес киллера, который проводил все ликвидации при проведении общего плана в жизнь. Этот адрес Жу-равков получил от диспетчера мочилы. Тот, видимо, вовремя сообразил, что всех осведомленных подвергнут зачистке, и счел за благо уйти в тень. Старик передал адрес генерал-лейтенанту и даже объяснил, как нужно делать заказ. Теперь, понял Благовестов, настало время использовать полученные знания. Поставив на журнальный столик пустой бокал, второй замминистра МВД прошел в свой кабинет...

— Илья Владимирович, — селектор неожиданно ожил голосом старшего охранника. — Тут в офис пытается ворваться бригада «маски-шоу», судя по надписи, СОБР. Мы успели заблокировать главный вход, но, думаю, это их надолго не задержит. Что нам делать?

Глава концерна «Северное снабжение» Илья Владимирович Коровин сидел за рабочим столом и пытался сосредоточиться на изучении деловых бумаг, полученных от норвежских партнеров. Он невидящим взглядом уставился на селектор и с горечью произнес:

— Значит, не пронесло. — Решительно нажал клавишу передачи и распорядился: — Сергей, пропустите, не оказывайте сопротивления.

Отключив селектор, Коровин откинулся на спинку кресла. Происходило то, чего и следовало ожидать, но во что верить никак не хотелось. Вчера утром не позвонил Агатов, который возглавлял группу по ликвидации Донцова. «Новости» по этому поводу молчали, будто в рот воды набрали, только к вечеру разродились — и чем? Обличением спонсоров партии ЛИС, обвинениями в нечистой игре, как заявил этот идиот Артур Фирастов.

Илья Владимирович надеялся, что, может, пронесет или, по крайней мере, будет отсрочка, он сможет осмыслить происходящее, подготовиться к защите своей империи. Не пронесло, и времени на раздумья власть не оставила. Значит, все происходящее не было случайностью.

«Теперь арест, следствие и суд, — вяло размышлял бывший генерал. — Суд наверняка сделают показательным и будут транслировать по телевидению, чтобы простой народ думал, что и на олигархов есть управа. А другие бизнесмены получат наглядный урок и предупреждение: «Не замахивайся на власть». Наверняка лишат генеральского звания и всех наград, чтобы сделать больнее. А потом отправят с остальными зэками лес валить». Внезапно Илье Владимировичу стало жутко, его не пугала будущая перспектива, но бесило собственное бессилие.

Выдвинув ящик стола, Коровин достал пистолет Макарова с наградной гравировкой на ствольной коробке. Долго раздумывать времени не было, по зданию далеко разносился топот десятков ног в тяжелых кованых ботинках. Взведя курок, экс-генерал приставил ствол пистолета к виску...

Глава «Севернефть» Леонид Богдановский уже третий час изводил себя «сквошем», соревнуясь в ловкости с теннисным мячиком, отбивая его от стены в спортивном клубе. К этому виду спорта, как к лучшему средству для поддержания физической формы, нефтяной магнат пристрастился в прошлом году во время отдыха на острове Корсика.

Наконец Богдановский понял, что устал. В последний раз он перехватил мячик и легко послал его вперед. Мячик отскочил от стены, потом, ударившись о пол, как живое существо подпрыгнул и оказался в подставленной ладони.

— Леонид Моисеевич Богдановский? — раздался за спиной зычный голос.

— Да, это я, — оборачиваясь, ответил магнат. Перед ним стояли двое молодых парней в добротных строгих костюмах. Их принадлежность к ФСБ не вызывала никакого сомнения.

— Федеральная служба безопасности, — тем не менее представился один из чекистов, предъявив раскрытое служебное удостоверение.

— Вы арестованы, — добавил второй, демонстрируя ордер с резолюцией судьи.

Леонид Богдановский слишком устал, чтобы пугаться, его сил хватило только на один вопрос:

— Надеюсь, помыться и переодеться я смогу?

— Конечно, — сказал первый чекист и указал рукой в направлении раздевалки. — Прошу.

В раздевалке оказался третий сотрудник госбезопасности, он расположился за столом, заполняя протокол. Перед ним лежали костюм магната и другие личные вещи: бумажник из бизоньей кожи, несколько пластиковых кредитных карточек «Америка-экспресс», «Мастер Шарж» и «Карт-Бланш», рядом поблескивали бриллиантами золотой «Ролекс», золотая булавка для галстука, эксклюзивный «Паркер» с платиновым пером и записная книжка с золотым тиснением. Офицер старательно вносил в протокол опись ценностей. Напротив у стены застыли двое служащих спортивного комплекса...

Белоснежный с красной остроконечной полосой авиалайнер «Ту-154» был частным самолетом банковской группы «Порта» и сейчас совершал полет из Никосии, столицы Республики Кипр. Под крылом раскинуло свои воды мрачное в это время года Черное море.

Глава банковской группы Григорий Циммерман не любил Черное море, совсем другое дело — Средиземное или еще лучше Красное. На их побережьях банкир чувствовал себя уютнее и спокойнее. Впрочем, чем дальше Циммерман находился от России, тем спокойнее он себя чувствовал.

В последнее время Григория Зигмундовича терзало странное чувство необоснованной тревоги. Человек далеко не глупый и осторожный, он привык искать все ответы на свои проблемы в себе. Перерыв свое подсознание, как хорошая хозяйка по весне гардероб, банкир вдруг обнаружил, что его терзает страх за участие в политической авантюре. Многовековой опыт страданий, гонений и боли евреев ему подсказывал, что ничем хорошим это закончиться не может, но в то же время здравый смысл говорил, что другого выхода у него нет и быть не может уже с того момента, как он согласился перейти под крыло Архангела.

Впрочем, взвесив все «за» и «против», Григорий Зигмундович решил потихоньку переводить свои капиталы за рубеж. Вернее сказать, его личные капиталы всегда находились в далекой загранице, теперь же предприимчивый бизнесмен хотел слить туда же и банковские активы.

А для того, чтобы никто не смог наложить арест на его счета, Циммерман задумал открыть филиал банковской группы «Портал» в офшорной зоне на Кипре. Что с успехом и было проведено, теперь оставались лишь мелкие формальности и все, можно будет начать перекачку активов.

— Григорий Зигмундович, — отвлек его от размышлений голос секретаря-референта.

— Чего тебе еще? — устало спросил президент банка.

— Я не могу связаться ни с головным офисом, ни с другими филиалами на территории России. Такое впечатление, что всех одновременно отключили.

— Ерунда какая-то, — недовольно буркнул Циммерман, но, немного подумав, добавил: — Свяжись с офисом Коровина.

— Уже, — кивнул референт, — результат тот же, как и в офисе «Севернефть».

Тяжело вздохнув, Григорий Зигмундович хотел назвать еще одну фамилию, но неожиданно сообразил, что в последние дни был слишком занят, чтобы интересоваться происходящим в России.

«А зря», — подумал банкир. Позабыв о возрасте, резво вскочил на ноги и опрометью бросился в голову самолета. Бесцеремонно оттолкнув стюардессу, ворвался в пилотскую кабину и во всю мощь своих легких заорал:

— Поворачивай обратно, курс на Израиль! — Получилось это у него ничуть не хуже, чем у террористов. Пилоты аж головы втянули в плечи. Командир осторожно повернул голову и, увидев перед собой главу банка, которому принадлежал самолет, заметно повеселел. Сообразив, что у богатых свои причуды, спорить с банкиром не стал, только осторожно заметил: — Топлива не хватит.

— Ничего, в Турции заправишься, — отрезал Циммерман, и, пока лайнер совершал разворот, банкир стоял за спинами пилотов, в душе горячо благодаря бога, что тот в свое время надоумил его получить второе гражданство. И в то же время алчность выдавливала из него слезы.

— Не успел, — почти стонал Григорий Зигмундович Циммерман...

«Ну что же, пора выходить из игры», — бреясь утром, пришел к такому выводу Волк. Впрочем, к этому выводу он пришел давно, сегодня лишь подтвердил свое решение. Последний заказ остался, на ликвидацию профессора Журавкова, которого должны из Матросской Тишины перевезти в Басманный районный суд. Заказчик обещал, что охраны будет немного, и, по крайней мере, гарантировал, что особых мер безопасности принимать не будут. Но требовал, чтобы старик был уничтожен гарантированно.

— Я брошу в него бомбу, — пообещал Волк.

— Технические нюансы меня не интересуют, — категорично заявил заказчик. Его голос, пропущенный через электронный искажатель, звучал точь-в-точь, как у сказочного гоблина, хотя деньгами он рассчитывался самыми настоящими. Киллер смог убедиться, что на его счет уже переведены обещанные сто тысяч долларов.

За этот месяц он заработал почти полмиллиона долларов, приличные деньги, и вполне достаточно, чтобы «зарыться в ил» где-нибудь на берегу Французской Ривьеры и переждать, пока его не найдет сам «Петя»-диспетчер, а дальше будет видно.

Все подходило к своему логическому концу. Волк не зря сказал заказчику о бомбе, мощный взрыв должен стать красивой точкой в его уходе за занавес. Вот для этого и ожидал своего часа Зомби;

За день до акции ликвидатор соорудил подобие пояса шахида, в матерчатый чехол он вшил пять двухсотграммовых тротиловых брусков, пять детонаторов соединил единой цепью, чтобы вызвать синхронный взрыв, и подсоединил их к радиоуправляемому взрывателю.

Утром, сразу после завтрака, Волк заставил Зомби принять двойную дозу психотропных таблеток, отчего тот на полчаса провалился в полную прострацию. За это время киллер успел на него надеть пояс шахида, поверх которого напялил рубашку, где под воротником укрепил стограммовую полосу пластиковой взрывчатки. Взрыв пластида должен был совершенно обезобразить верхнюю часть тела Зомби, чтобы не было ни малейшей возможности для идентификации трупа взрывника. И, главное, чтобы заказчик решил, что киллер что-то напутал и взорвался вместе с жертвой. Примитивная уловка, но Волк надеялся, что она все-таки сработает.

— Что это? — спросил Зомби, когда пришел в себя, и нащупал подвешенную к животу взрывчатку.

— Так надо, — коротко отрубил Волк, и этого объяснения вполне хватило.

— Вот, везу Егора в больницу. Врачи сказали надо срочно в больницу класть, — сообщил киллер соседям, выезжая на своих неприметных «Жигулях».

Машину Волк остановил в двух кварталах от здания районного суда. Протянул Зомби тонизирующую таблетку, дабы последующие два часа его отмороженность не бросалась в глаза, этого времени вполне хватает до приезда автозака и завершения акции. Бывший наркоман послушно проглотил таблетку, покрытую сладкой глазурью. Подождав некоторое время, пока препарат начал свое действие, Волк негромко, но внушительно заговорил:

— Значит, так, Егор, сейчас ты выходишь из машины и поворачиваешь за угол, идешь еще два квартала. Там видишь скопление людей, останавливаешься возле них и ждешь, пока не подъедет милицейская машина. Охранники выведут пожилого мужчину. — Киллер показал смертнику фотографию Журавкова. Заказчик оставил ее в тайнике с инструкцией и трубкой мобильного телефона. — Ты подойдешь к этому человеку и скажешь: «Привет от старых штиблет», после чего можешь уходить. Понял?

— Понял, — кивнул Зомби.

— А теперь повтори.

И Зомби послушно, слово в слово повторил полученную инструкцию. Дурацкая фраза нужна была для обоснования цели приближения вплотную к объекту. В противном случае исполнитель, находящийся под воздействием психотропов, может неправильно сориентироваться, и тогда все пойдет наперекосяк.

— Ладно, — удовлетворенно кивнул Волк, — раз все усвоил, иди. Я буду тебя ждать на этом же месте.

Новоиспеченный шахид зашагал в указанном направлении. Пославший его на смерть выждал десять минут, включил зажигание и медленно покатил за поворот. Место для наблюдения он выбрал в тридцати метрах от здания суда возле автомобильной стоянки. Людей, собравшихся на суд, было немного, три милиционера в шапках-ушанках и зимней форме серого цвета да пара пронырливых журналюг, которым до всего на свете есть дело.

Волк знал, что ждать ему осталось недолго, поэтому не стал глушить мотор и изобразил увлеченного чтением журнала «бомбилу». А сам не сводил настороженного взгляда с внутреннего двора суда.

Волку слишком долго везло, и он уже поверил в свою исключительность. А это уже само по себе грубая ошибка. В таком деле, как убийство на заказ, исключительными могут быть только киногерои.

Архангел, делая заказ на аналитика, одновременно отдал приказ своим чистильщикам устранить и самого ликвидатора. Четверо опытных оперативников, каждый из которых попал в кабалу к Благовестову за совершенное тяжелое преступление, были готовы на все, лишь бы избежать решетки.

Зная о готовящемся покушении, оперативники с утра уже были на месте, разбив территорию возможного появления киллера на четыре сектора, и каждый занялся обследованием своего квадрата.

— Вижу охотника, — сообщил в микрофон портативной рации опер, в чей сектор попала небольшая парковочная стоянка.

— Ты уверен?

— На сто процентов, — заверил старшего опер. — Спинным мозгом чувствую, да и слишком старательно пытается быть незаметным.

Старший на мгновение задумался, оперативная интуиция — это, конечно же, сила, большинство преступлений раскрывается благодаря ей. Но в данном случае нельзя было рисковать.

— Хорошо, — снова вышел в эфир старший из чистилыциков. — Поставь ему маяк, остальные продолжают контролировать свои участки.

— Понял. — Опер отключил рацию и спрятал под куртку, извлекая из кармана небольшую шайбу радиомаяка с магнитным покрытием. Шайбу он переложил в карман брюк, где предусмотрительно было прорезано отверстие. Через это отверстие по штанине шайба сползла на носок ботинка, когда милиционер уже подошел к машине Волка.

— Дружище, спичек не найдется? — Держа в пальцах сигарету, опер постучал в стекло «Жигулей».

— Не курю, — не опуская стекла, буркнул киллер. Выдержка не изменила ему и на этот раз, ни одна черточка на лице не дрогнула, но оперативник уловил мелькнувшую угрозу в его глазах и успел заметить, как водитель, опустив журнал на грудь, прикрыл им правую руку. Сомнений не было, это тот, кого они ждали.

— Ну, извини, — проговорил оперативник, ловким движением ноги прилепливая радиомаяк к днищу легковушки.

— Идиот, — беззвучно выругался Волк, глядя вслед удаляющемуся незнакомцу. Тот выглядел с виду как обычный работяга, но ему-то, матерому ликвидатору, не знать, какие карнавалы с переодеванием умеют устраивать спецслужбы. На этот раз пронесло, киллер убрал с груди журнал и спрятал в подмышечную кобуру бесшумный пистолет «ПСС», его оружием сейчас являлся небольшой, размером с зажигалку, радиопередатчик.

Когда мимо парковочной площадки проследовал автозак, Волк щелкнул тумблером включения и опустил большой палец на красную клавишу подрыва.

Из окна «Жигулей» можно было наблюдать, как милицейский «ГАЗ» остановился в судейском дворе, метрах в пятнадцати от парадного крыльца. Открылась дверь конвойного отделения, и наружу один за другим выпрыгнули двое конвоиров из Управления исполнения наказаний. Оба были вооружены, как и милиционеры, табельными пистолетами. Никто не ждал сегодня экстренной ситуации, милиционеры, которым надлежало в случае напора толпы на подсудимого оттеснить людей, стояли в стороне и лениво покуривали. Собравшаяся стайка людей была слишком незначительной для напора.

Спустя минуту из отсека автозака показался подсудимый, пожилой грузный мужчина с трудом спустился по ступенькам и, заложив руки за спину, собрался пройти в здание суда, как толпа дрогнула и, возглавляемая двумя репортерами, приблизилась к конвоирам.

Волк видел, как журналисты с микрофонами наготове задают наперебой какие-то вопросы подсудимому. В этот момент Зомби оттеснил плечом одного из журналистов и оказался вплотную с Журавковым. Произнести условную фразу он не успел, потому что киллер нажал на красную кнопку.

Огненный куст взрыва взметнул вверх, разрывая на части плоть и расшвыривая человеческие тела в разные стороны. Пронзительно завыли сигнализации припаркованных неподалеку машин.

Волк сунул в карман пульт дистанционного подрыва и неторопливо поехал вдоль улицы. Напоследок он бросил беглый взгляд в сторону недавно прогремевшего взрыва, во дворе не было видно оставшихся в живых людей, лишь одиноко застыл автозак с оторванной задней дверцей. Из-под машины валил густой смолянистый дым...

Едва «Жигули» Волка скрылись из виду, с соседней улицы мягко вырулил темно-синий «Субару», сквозь тонированные стекла угадывались четыре широкоплечих силуэта...

Вернувшись домой, Волк обнаружил у ворот встречающих его соседей.

— Ну что, как там Егорушка? — с мягкой улыбкой поинтересовался Николай Николаевич.

— Нет больше Егора, — ляпнул Волк первое, что пришло на ум.

— Как нет? — всхлипнула супруга бывшего агронома Вера Кузьминична.

— Пока я разговаривал с врачом, он выбросился из окна ординаторской. С пятого этажа прямиком на асфальт. Вдребезги. Сейчас лежит в морге, через два дня повезу на родину. — Волк уставился невидящим взором в никуда и сокрушенно покачал головой: — Что я скажу его родным?

С ходу придуманная легенда оказалась первым сортом. Во-первых, это объясняет его поспешный отъезд, а во-вторых, соседи — люди деликатные, в случае его возвращения никогда больше не напомнят о покойном «племяннике».

Загнав машину во двор, Волк запер ворота и, войдя в дом, прямиком направился в спальню, день все-таки выдался напряженный. Но ему помешали.

— Кхе, кхе. — На пороге стояли соседи. В руках Николая Николаевича удобно устроилась литровая бутыль с мутным первачом, а за его спиной супруга держала в руках плетеную кошелку с тарелками и судочками, наполненными различной снедью.

— Ты вот что, Виталий Сергеевич, мы тут посовещались с супругой моей и решили, негоже тебе сегодня одному здесь сидеть, — и продемонстрировал бутыль, добавив: — Помянем Егора.

Деваться Волку было некуда, и он со вздохом согласился.

Пока Вера Кузьминична сноровисто накрывала стол, киллер успел сунуть «ПСС» под комод вместо тайника.

— Все готово, — наконец сообщила женщина.

Николай Николаевич разлил по граненым рюмкам

самогон и, подняв свою, сдержанно произнес:

— Ну, как говорится, вечная память и вечный покой.

«Спи, дорогой товарищ ты это заслужил», — усмехнулся про себя Волк, ему совершенно не было жаль погибшего. По сути, Зомби уже давно был мертвым, бывший пограничник, бывший студент умер тогда, когда впервые попробовал наркотик. Он был падалью, которую использовал в своих целях Волк, санитар человеческого леса.

Свою рюмку он выпить так и не успел, дверь внезапно распахнулась, и в дом ворвались трое мужчин в коротких кожаных куртках, черных вязаных масках, с пистолетами в руках.

Волку хватило доли секунды, чтобы разглядеть на двух из трех пистолетах навинченные приборы бесшумной стрельбы, проще говоря, глушители. Среди этой троицы ликвидатор разглядел и того «работягу», что сегодня днем просил прикурить, значит, все это было не случайно. Его вычислили на последней ликвидации.

«Прав был Петя, в концовке зачистят всех лишних. Вот я сам и угодил под пресс зачистки», — держа перед собой рюмку с самогоном, подумал Волк.

По суровому закону жизненного жанра наемный убийца был обречен, и только благодаря одному маленькому нюансу у него появился шанс остаться в живых, назывался этот шанс — человеческая жадность. Архангел приказал своим чистильщикам выявить киллера, вывезти за город и там ликвидировать. Но при этом проговорился, что выплатил тому сто тысяч долларов. Вот опера и решили сперва эти деньги выпотрошить из наемного убийцы.

— Вы чего, мужики, совсем озверели? — неожиданно заорал на незваных гостей Николай Николаевич, вставая из-за стола. Старик, видимо, выпил за день не единственные сто грамм, и теперь ему было море по колено.

— Уймись, старый козел, — просипел сквозь зубы стоящий впереди и направил на него толстый ствол глушителя, надавливая на спуск.

— Пуф, — едва слышно прозвучал выстрел, тяжелая пуля ударила Николая Николаевича в грудь, отбросив отставного агронома к стене.

— Ой ты, боже ж мой.... — запричитала Вера Кузьминична, но следующий выстрел заставил и ее замолчать.

Больше нельзя было ждать, швырнув на стол рюмку, Волк скатился со стула под стол. Едва его спина коснулась дощатого, давно не крашенного пола, правая рука выхватила из-под комода тупорылый громоздкий, но бесшумный «ПСС», и сразу же, почти не целясь, надавила на спусковой крючок.

Ликвидатор, которого долгие годы готовило государство, оказался на высоте против трех оперов. Он бил из-под стола почти наугад, но ни разу не промазал. Шесть патронов, целая обойма, были использованы не зря. Двое ликвидаторов были мертвы.

— Тимур, на помощь! — захлебываясь кровью, заорал третий и, сползая по стене, оставлял за собой кровавый след.

«Тимур, — отметил Волк. — Значит, есть четвертый». Он метнулся к ближайшему трупу, хватая ненужный тому пистолет, и, как оказалось, вовремя. Четвертый гость стоял уже в дверном проеме, выстрелили они одновременно. Пуля Тимура обожгла Волку левый бок, а пуля киллера впилась тому в правое плечо, выбив пистолет из руки, а вторая попала ему в грудь, сбив с ног.

— Не убивай, — тяжело дыша, простонал раненый.

— Кто меня заказал? — Волк встал над ним, держа у головы пистолет.

— Все скажу.

— Говори кто.

Тимур быстро зашевелил губами, зарабатывая пощаду для себя. Когда Волк понял, о ком идет речь, он нажал на крючок...

Череда осенних штормов сменилась непродолжительным затишьем. Тихий океан, угомонившись, снова стал тихим, продолжая медленно гнать к берегу свои тяжелые воды.

Когда расстановка сил стала окончательно ясна, то было уже не до такой мелочи, как частный детектив и иже с ним. Генерал, чтобы избежать лишних жертв, принял решение своих волонтеров убрать на время с глаз долой, пока в Москве все не образуется. И лучшего места, где прятать их, он не нашел, как отправить всех на один из островов Курильской гряды.

Впрочем, не всех, режиссер Аполлон Марков наотрез отказался ехать, потому что у него съемка, да и кому о нем было известно? Костя Иванов, который тоже был в этом деле сбоку припеку, остался в столице. Кирилл Лялькин, будучи одной из главных действующих фигур, уехать со всеми не смог, начальство распорядилось срочно собираться на юг, оказывать помощь в «отдыхе» непосредственному начальнику полковнику Христофорову. Перед отъездом Глеб вручил ему двадцать тысяч евро из денег, доставшихся сыщику от покойного бухгалтера Юркова. Кирилл пришел в восторг от неожиданной щедрости сыщика. Разделив тут же деньги, одну пачку спрятал в нагрудный карман, вторую сунул в боковой карман куртки и весело сообщил Кольцову: «Как раз к рождению ребенка подгадали». Глеб только усмехнулся, услышав подобное заявление. Кирилл, несмотря на то, что успел пройти огонь и воду, в душе все еще оставался пацаном. Так что на Дальний Восток пришлось отправляться вчетвером, Кольцову с секретаршей, Улнису и уже реабилитированному Донцову.

Впрочем, ссылкой это никак нельзя было назвать. Живя у местного лесника, они целые дни напролет купались в горячих минеральных источниках, ели свежайшие морепродукты и другие местные деликатесы. А на днях Улнис вместе с лесником подстрелил матерого шатуна. Медведь не нагулял за лето достаточно жира и блуждал по лесу в поисках добычи. Опасный зверь, такого оставлять в живых себе дороже.

Теперь все оказались при деле, помогали жене лесника заготовлять колбасы, сосиски, коптить балыки. В общем веселье не принимал участия лишь один человек, частный детектив Кольцов. После завтрака он оделся потеплее и пошел прогуливаться вдоль берега океана, погруженный в свои мысли. Он дошел до пляжа и остановился, пристально вглядываясь в даль, но, кроме густого, колышущегося над водой тумана, ничего не мог разглядеть.

— Хорошая картина для композиции «Дип пёрпла», — неожиданно на пляж вышел Олег Донцов. От его пребывания в Крестах на свежем океанском воздухе не осталось и следа, он снова стал цветущим и жизнерадостным. Хлопнув сыщика по плечу, майор весело спросил: — Помнишь такую, «Дым над водой»?

— Конечно, помню, — хмыкнул Кольцов, в юношеские годы он, как и все его сверстники, увлекался тяжелым роком. С возрастом тяга к музыкальному грохоту прошла.

— Благодатный край, — неожиданно произнес Олег, обведя взглядом высокие сопки, кое-где поросшие вечнозеленой растительностью. — Мы тут с Владисом посовещались и решили остаться здесь. Я буду участковым, он сперва помощником лесничего, а потом и сам станет лесником. Вам с Натахой тоже советуем остаться, поженитесь, нарожаете детей и будете жить-поживать и добра наживать. Экология здесь какая, живи тысячу лет, и умирать не захочется.

— Ага, — кивнул Глеб, — а когда надоест размеренная жизнь, можно сцепиться с браконьером. И, обозлив на себя всю местную рыболовную мафию, устроить широкомасштабную войну. Это нам на раз.

— Тьфу ты, вот так всегда, — недовольно сплюнул Донцов, — такую мечту опошлил.

Друзья еще некоторое время постояли молча, слушая мерный шепот волн.

— Мне перед отъездом Генерал дал копии документов, собранные вами по моему «делу», — совершенно серьезно заговорил Олег, это уже был не праздный дачник, а прежний старший оперуполномоченный ГУБОПа. — Бумаги эти я изучил подробно. И, как мне показалось, с этими бизнесменами полная лажа, марионетки они. Был кто-то еще, кто стоял над всей комбинацией. Может, сам дедушка Журавков, а может, еще кто? Жаль, нельзя старика еще раз допросить как следует.

— Жаль, — согласился Кольцов. Им уже было известно о гибели руководителя Института анализа мировой экономики. Пресса сыпала версиями, как из рога изобилия, одна фантастичней и безумней другой. Официальные власти хранили никому не понятное молчание, говорили лишь о двух дюжинах убитых и раненых. Частный сыщик не думал ничего на этот счет и даже не пытался строить версии. Он точно знал, кто закрыл рот Владимиру Петровичу Журавкову. Старый аналитик выполнил данное детективу слово, уже на другой день после взрыва у районного суда на адрес офисного компьютера Кольцова пришло экстренное сообщение. Сообщением оказалось досье на человека-невидимку. Просмотрев его, детектив почувствовал, как у него зашевелились от ужаса корни волос. Все они были даже не в шаге от смерти, а просто-напросто прошли сквозь нее. Почему же они остались живы? Наверное, система уничтожения дала какой-то непонятный сбой.

Давать официальный ход этому досье Глеб не собирался, покойный аналитик был прав. Но и оставлять все как есть сыщик не мог, убрав из досье сведения о пропавших миллионах (чтобы не пострадало ушедшее в тень руководство ЛИСа), остальное скопировал и отправил по электронной почте: один экземпляр — в Бай-кальск Фролу, второй — в Москву Большому Ивану. Пусть с этой проблемой разбираются законники.

— Эх, жизнь хороша, и жить хорошо! — неожиданно по-мальчишески воскликнул Донцов, запрокинув голову и разведя в стороны руки.

— А хорошо жить — еще лучше, — со смехом добавил сыщик, наклонившись, он поднял с влажного песка плоский с гладкими краями камешек. Несильно размахнувшись, швырнул его в океан.

Камешек запрыгал по водяной глади и через секунду исчез за стеной тумана...