Девушка, которая лежала на кушетке, вытянув левую руку, была накачана наркотиками. Рядом стоял мужчина, державший микрофон магнитофона.
— Как тебя зовут? — спросил он.
Зеленый глазок магнитофона замерцал, подобно расходящемуся лучу света, фиксируя тон. Он слегка отрегулировал звук и спокойным голосом, но достаточно властно, чтобы не вызвать сопротивление в подсознании девушки, медленно повторил:
— Как тебя зовут?
Девушка пошевелилась, веки ее дрогнули. В голосе мужчины не было никакого нетерпения, только все та же спокойная, внушительная настойчивость.
— Как тебя зовут?
На этот раз губы девушки дрогнули. Дремота, навеянная наркотиками, делала голос ее невнятным. И нельзя было разобрать слов.
— Говори громче, — слышался мужской голос, проникая в ее сознание. — Говори громче. Как тебя зовут?
— Надин.
— А как твое полное имя?
— Надин Фарр.
— Надин, ты, наверное, помнишь, как ты просила, чтобы я дал тебе для проверки сыворотку истины? — Она зевнула. — Ты это помнишь?
— Да.
— Ты обещала, что будешь помогать мне?
— Да.
— Пошевели-ка рукой, Надин. Она пошевелила правой рукой.
— Отлично. Теперь подними свою правую руку, Надин. Подними свою правую руку.
Она, прилагая усилия, медленно подняла руку.
— Подними ее выше. Подними, Надин. Выше. Отлично. А теперь опусти руку. Скажи правду, ты кого-нибудь ненавидишь?
— Сейчас нет.
— Ты влюблена?
— Да.
— А ты ненавидела когда-нибудь?
— Да.
— Кто это был, мужчина или женщина?
— Мужчина.
— Кто он?
— Он уже умер.
— Надин, я твой доктор Динэйр. Ты мне полностью доверяешь?
— Да.
— Ты мне расскажешь всю правду о себе?
— Думаю, что да.
— Так ты скажешь мне правду?
— Да.
— Ты кого-нибудь ненавидишь?
— Да.
— Он мертв?
— Да.
— А когда и почему он умер?
— Он умер в начале лета.
— И как он умер?
— Я его убила, — легко и естественно ответила девушка, не думая.
Доктор Динэйр, который хотел задать очередной вопрос, отпрянул, словно получил удар. Он быстро взглянул на сиделку, стоявшую у капельницы с дистиллированной водой и натриевым пентоталом. Раствор капал в вены девушки именно с такой скоростью, чтобы держать ее как бы парящей в состоянии невесомости, но в сознательности, этакой наркотической летаргии, где нельзя было призвать себе на помощь весь свой ум, чтобы солгать.
— Надин, ты знаешь, кто я? Ты веришь мне?
— Да.
— Надин, скажи мне правду, кого ты ненавидела?
— Дядю Мошера.
— Ты имеешь в виду Мошера Хигли?
— Да.
— А какой мужчина ненавидел тебя?
— Дядя Мошер.
— Он умер?
— Да.
Доктор снова быстро взглянул на ничего не выражавшее лицо сиделки, немного поколебался, а потом спросил:
— Надин, скажи правду. Как он умер?
— Я отравила его ядом.
— Где ты достала яд?
— Он был там.
— Что ты потом сделала с ядом?
— Бросила в озеро Туомби.
— В каком месте ты его бросила?
— Я бросила его с лодочной пристани.
— Ты его просто опустила или зашвырнула?
— Зашвырнула.
— Он был в упаковке или в пузырьке?
— В пузырьке.
— И пузырек поплыл?
— Я положила внутрь свинцовую дробь.
— А где ты взяла дробь?
— От дробовика дяди Мошера. Вскрыла патроны.
— Сколько их было?
— Два.
— А что ты сделала с пустыми патронами?
— Отнесла в шкаф с оружием.
— Ты рассказывала кому-нибудь об этом?
— Нет.
— Где ты достала этот яд?
Ответ девушки был неразборчивым.
— Надин, где ты достала яд?
Она шевельнула губами и стала издавать звуки, как бы пытаясь что-то сказать, а потом внезапно девушка заснула. Доктор знаками показал сиделке, чтобы та сняла капельницу.
— Надин, — позвал он, но не услышал ответа. — Надин. — Его голос стал громче. — Надин, послушай меня, пошевели правой рукой.
Но она лежала не шелохнувшись.
— Надин, как тебя зовут?
Девушка не пошевелилась. Доктор Динэйр своим пальцем приподнял ей веко, посмотрел в глаз и снова закрыл. Затем протянул руку и выключил магнитофон.
— Ей надо немного поспать, — сказал он. — Когда она станет приходить в себя, то поймет, что рассказала слишком много, больше, чем хотела. Она разволнуется и будет раздражена. Вам это понятно, мисс Клифтон? — Сиделка кивнула. — Ведь этот разговор чисто профессиональный, и вы не должны раскрывать ничего из того, что здесь слышали.
Она встретила его взгляд и спросила:
— А не собираетесь ли вы раскрыть это?
— Кому? — холодно спросил он.
— Властям.
— Нет.
Сиделка промолчала. Доктор Динэйр вытащил штепсель из розетки в стене, накрыл крышкой магнитофон и повернулся к сиделке.
— Я хочу попросить вас, мисс Клифтон, присмотреть за ней. Она должна лежать спокойно, и ее нельзя тревожить. Ей нужна поддержка. Время от времени измеряйте ей пульс. Я оставлю вам подробные инструкции, что надо делать в случае каких-либо осложнений. Вы знаете мои правила.
Сиделка кивнула.
— Я уеду, вероятно, на час или полтора, потом вернусь. Не думаю, что она придет в сознание в ближайшее время. Но если придет и захочет поговорить, не обсуждайте с ней ничего. Просто скажите ей, чтобы еще спала. Вы помните, что вы профессиональная сиделка, и не должны ничего говорить о том, что здесь произошло.
Он подождал, пока она посмотрит ему в глаза. И она с неохотой посмотрела на него.
— Хорошо, доктор, я все поняла.
Доктор Динэйр вышел из смотровой комнаты, которая была сделана так, чтобы в ней не было ничего напоминающего строгость белых больничных стен, которая может взволновать пациента. Комната была освещена только мягким отраженным светом. Воздух поддерживался на уровне нужной температуры, а стены были звуконепроницаемые.