Дембельский блокнот или Фрагменты почётной службы

КРАДЕНЫЙ ОРДЕН

Еще весной 84-го года по части прошел нехороший слух, что в соседнем дивизионе, у реактивщиков, у дембеля, за месяц до приказа, пропал орден «Красной звезды». Солдат форму уже отгладил, по сапогам утюгом прошелся, аксельбанты сплел, а тут, все на месте, а орден пропал. Главное, что и подозрений никаких, все свои, у всех алиби, но все равно, в поисках награды перевернули все, всех на уши поставили. Никаких зацепок, обидно до слез, но при такой жаре организм влагу экономит, захочешь, но не заплачешь….

Недели, через две, все стихло, но не забылось, и была уверенность, что все равно узнаем, как и куда ушла награда. Если «крыса» завелась, она обязательно себя проявит, только срок службы у парня к концу подходит….

В конце весны, когда наша дивизия ушла воевать Ахмад Шаха, в Паншерских горах, несколько подразделений оставили для охраны города и части. От артиллерии остались, наша пятая, самоходная батарея НОН и ракетчики, с установками «Град». Ракетчики полностью занялись караульной службой и решили извлечь из этого хоть какую-то пользу. Кто первый додумался завести бражку в расширительном бачке системы отопления, я не знаю, но опыт оказался удачным, по крайней мере, большого скандала не было. Все были слегка пьяными, но офицеры, хоть и косились, найти ничего не смогли. Солдат же, пришел с поста, перед едой открыл краник на батарее, налил кружку апперетивчика, хряпнул и спать. Гостей тоже угощали, вот, Валерка Некрасов, мой друг из Барнаула, однажды и наугощался. Получил он письмо из дома, от любимой девушки. Открыл конверт, а там комплект свадебных фотографий и письмо с просьбой пожелать счастья молодым. Пошел Валерка в караулку к друзьям, горем поделиться, те прониклись и тоже с ним поделились…. Первым делом он решил написать ответ, неверной подруге. Взял автомат, и расстрелял ее портрет, который она ему прислала. Все запечатал и отправил назад. На этом бы ему остановиться, но последняя кружка или две, явно оказалась лишняя. Он бегал по части с гранатой в руке, и явно, что искал виноватого в его несчастье. Черт бы с ним, пусть бы бегал, но он чеку выдернул и мог просто ее уронить. Наш лейтенант Долгополов ходил за ним и уговаривал не делать глупостей. В конце концов, Валерка устал и сел на лавочку, загрустил и стал засыпать, тут-то у него гранату и забрали тихонечко. Сор из избы выметать не стали, потому особых последствий для Валерки не было.

Видимо тот день был особенным, не только Валерка дал волю чувствам, но и тот, кто увел орден, неожиданно душой расслабился и решил в письме домой поведать о своих подвигах, и о том, как он такой герой получил боевую награду. Свободное время он правда не рассчитал, и оставил недописанное письмо в караулке на столе, сам же ушел в окоп, на пост. Пока он дежурил, кто-то в письмо глаз кинул и обалдел от самого факта, тайного награждения сослуживца…. Звали этого не товарища, Валерка Иванов, из города Новгорода. Мы с ним вместе учебку в Фергане прошли, в одной батарее были. С виду нормальный парень, шебутной только, но это не грех, никогда бы не подумал!

Когда Иванов вернулся с поста и поставил автомат в стойку с оружием, он неожиданно обнаружил себя в окружении хмурых сослуживцев. Видимо копчиковая интуиция у него была сильно развита, и он выбрал единственный путь для бегства — через окно, вместе с рамой. Как раз этот момент я и увидел, когда шел на артсклад, мимо караулки. Беглеца быстро скрутили, но ему повезло, самосуда не получилось, попался он все-таки на глаза офицерам. Раскололся он почти мгновенно, оторвал каблук и вытащил из вырезанного тайника свою добычу.

После всего случившегося, Валерка Иванов стал «неприкасаемым». Разговаривать, здороваться, есть за одним столом с ним было запрещено. Обычно таких людей убирали от греха подальше, но этот тип так и дослужил среди своих обворованных товарищей, а месяца через три-четыре опять стал вести себя, как раньше. Видимо свойства характера сказались. Такая вот, неунывающая сволочь.

СДЕЛКА

Летом 1984 года для меня наступило очень интересное время. Дивизия ушла на Пандшер, а на усиление к нам прислали полк Кировобадской дивизии ВДВ. Расположились они в палатках, за артскладами и заняты были с утра до вечера боевой учебой, окопы рыли и в атаки бегали с криком «Ура-а-а!!!».

В это время я, мой командир взвода прапорщик Тулупов и Валик-Разведчик, были прикомандированы к взводу дивизионной разведроты и сидели на горе Ходжи-Роваш. Ожидали ракетного обстрела аэропорта Кабула «духами». Были такие разведданные, мы должны были засечь пуск ракет, сообщить координаты и корректировать огонь артиллерии.

Однажды сидели, завтракали, как белые люди, картошка жареная, тушёночка, сало тонкими ломтиками, сами посолили. Вокруг простор, внизу долина. Ходжи-Роваш, господствующая вершина над Кабулом. Рядом со столом, на котором мы завтракаем, стоит турник на растяжках. Вдруг в одну из растяжек щелкает и рикошетирует пуля. Ни фига себе! Никого, кроме бравых вояк из Кировобада, которые внизу атаки отрабатывали, не наблюдается. Значит, нужно им показать, что место, куда они лезут уже занято, и не просто занято, а сидит там взвод дивизионной разведроты. Да и минные поля обозначить тоже не помешает, а то там не только сигналки стоят! Главное не задеть никого. Ну, за это можно не беспокоиться, на то у нас виртуоз-пулеметчик есть. Он однажды орла в небе короткой очередью снял, чтобы народ зазря в небо не палил и после караула не мешал ему отсыпаться.

Народ оптикой вооружился, к краю обрыва подполз, лежит и ухмыляется в предвкушении….

Сначала трассерами над головами, чтобы привлечь внимание, затем края минных полей длинной очередью обозначить. Все! Кировобадцы уяснили инструкции и быстренько скатились к подножию горы.

Скучновато, конечно на вершине горы, вот ребята и развлекаются, как могут. Они вообще тут постоянную засаду на вороваек устроили. Сгрузили два ящика консервов у дороги и ждут, когда очередная отара овец по долине пойдет. Стадо обычно несколько человек сопровождают, бачата всегда на велосипедах крутятся, все замечают и ящики бесхозные на раз срисовывают. Выдавали нам тогда рыбные консервы, «Треска в томате» назывались. Есть их без риска для здоровья невозможно, мы их звали «Красная рыба с синей мордой», такой сюжет был на банке нарисован. Тащить на гору этот кулинарный бред никто и не думал, оставляли, как приманку для вороватых маленьких афганцев.

Срисует взглядом абориген эти коробки, оглядится кругом и никого не увидев, привяжет эти коробки к багажнику своего транспортного средства. Не знает дурашка, что в трехстах метрах выше, за ним внимательно следят десять пар глаз. Когда жертва самообмана начинает уезжать и подставляет под выстрел коробки с добычей, настает очередь нашего пулеметчика. Обычно пары коротких очередей хватало, чтобы разнести коробки за спиной велосипедиста в хлам. Консервы-то с томатом были, поэтому разлетались очень эффектно. Воровайка падал и в панике убегал, за велосипедом потом кто-нибудь из взрослых приходил и забирал. Жаль только, что цирк такой быстро кончился, видимо разболтали друг другу, что воровать нехорошо, по крайней мере, в этом месте.

Вообще в разведку набирались настоящие уникумы, ниже КМСа по силовым видам спорта, как то бег, бокс, борьба, никого не было. По «молодухе» их еще довольно жестко дрессировали, так бойцы со смехом рассказывали, что еду и груз они наверх таскали не по обходной дорожке, которая «серпантином» заползала вверх, а по вертикальной стенке, и попробуй опоздать, не уложившись по времени….

Днем мы сидели, скучали, а ночью в темноту пялились. Потом, нашему взводному, прапорщику Тулупову, надоело это разлагающее личный состав времяпрепровождение, и он каждый день стал мотаться в часть, смотреть очередную серию сериала «Вечный зов». Однажды ночью, на посту, один из бойцов-разведчиков, поправляя накинутый на АГС-17 бушлат, случайно выстрелил в сторону кишлака. Граната улетела и разорвалась где-то на задворках. Ну, улетела и улетела, не первый раз. Утром ребята пожаловались, что у них закончились «трассера», я пообещал привезти ящичек, если получится. С этим намерением и отбыл с прапорщиком на просмотр очередной серии. Смотреть, правда, я ничего не стал, а отправился на артсклад, к своему земляку Сереге Барсукову. Попросил у него пару ящиков, просить всегда нужно в два раза больше, чем надеешься получить. Как ни странно, он мне их без проблем вручил, наверное, хотел посмотреть, как я буду ковылять с грузом по разбитой дороге. Невероятно, но его ожидания на клоунаду оправдались…. Когда я шел по бровке, между двух разбитых и глубоких канав, которые продавили грузовики, налетел неожиданный ливень. Какое-то время я шел, балансируя тяжелыми ящиками, надеясь добраться до конца колеи, но не срослось. Глина под ногами мгновенно раскисла, я поскользнулся и рухнул в грязь, которой заполнилась колея. Бли-и-н!!! Через час БТР пойдет к горе, а я как чушка, грязный! Все-таки успел помыться и постираться, только мокрое на себя все одел. Замерз на ветру, как цуцик.

Подъезжаем к горе, а навстречу нам целая кавалькада. Странно! Не к добру это! Поднялись на вершину, мужики грустные ходят….

— Привет! Я тут трассеров достал!

— Привет! Все! Отстрелялись!

— Что случилось?

— Старуху какую-то, вчера ночью убили. АГС когда пнули, по гашетке попали, граната в огород и залетела, а там бабка была. Глава семьи утром поехал в город и нажаловался, мол, шурави на горе его дом из миномета обстреляли. Приехала комиссия с комендантом города, еле отбрехались, миномета-то у нас нет! Они тут все излазили, весь день нас допрашивали. Ничего не нашли, но стрельбу по ночам запретили. Так что, не пригодятся теперь трассеры, назад свой дефицит вези.

— Да, ладно тебе! Время пройдет, и снова, как прежде будет! Пусть лежат.

День этот, видимо все-таки особенный был, неприятности, как пылесосом притягивал. Я ночью отстоял свои два часа на посту и только прикорнул в землянке на нарах, как был разбужен громким треском в небе. Звук такой, будто у тебя под ухом кусок брезента рвут, но раз в несколько громче! Это «духи», все-таки отработали по аэродрому. Стреляли из оврага за кишлаком, мы место определили, но по кишлаку артиллерия работать не стала, отстрелялись по окраинам вдалеке, но по моему впустую. Хотя, кто его знает. Я однажды ночью зашел в полковую канцелярию и застал неслабый ажиотаж. Один из секретчиков сидел у какого-то прибора связи, типа планшета и передавал на гаубичную батарею координаты. Похоже, была раскинута сеть датчиков сейсмоактивности, и если ночью определенный датчик активировался, значит, вокруг него кто-то топает. Чем сильнее топают, тем больше в этом месте народу передвигается, тем сигнал мощнее, а значит, артиллеристы должны туда гостинцы отправить. Меня, конечно, быстренько выставили, пока офицер, руководивший всем этим действием, не вернулся, но общий принцип был понятен.

На следующий день нас с горки сняли, видимо, ввиду бесполезности. Разведчики остались, а мы на горку больше не поднимались.

Была у меня одна мечта, из породы «несбыточных мечт», хотел я заиметь свой фотоаппарат, неважно какой, но чтобы можно было на память кадр сделать. Пленку достать можно было, а фотоаппараты были запрещены. В дукане наверное можно было бы найти, но денег никаких бы не хватило, так, что даже простенькая «Смена-8М» была бы сокровищем.

Однажды я познакомился с одним сержантом-кировобадцем. Он оказался таким же хитрофилейным бойцом, как и наш «Пинц». Шарился по нашей части, как у себя дома, предлагал нужные перед дембелем вещи, в основном значки, комплектами и под заказ. Пришел он как-то ко мне в каптерку, и предложил найти ему электронные часы с калькулятором. В обмен предложил фотоаппарат ФЭД. Цена таких часов в дукане, где-то 600–800 афганей, на наши деньги, чеков сорок — пятьдесят, беда в том, что таких денег у меня не было. Облизнулся я, да и предложил придержать товар, мол, найду покупателя….

Прошла неделя, за которую произошло несколько событий, которые скомпоновались в очередную авантюру….

Пока сидели на горке, мой прапорщик привык играть со мной в шахматы. Играл он хорошо, но мне иногда удавалось у него выиграть. Больше всего его раздражало мое мерзкое, как он говорил, хихиканье. Вот, после выигрыша, он начал крутить нунчаки у меня перед лицом, типа шутка такая. Мне это фехтование надоело, и я схватил со спинки кровати такой же спортивный снаряд и …, короче, любимые часы моего прапорщика разлетелись на три части. Браслет и две половинки корпуса часов были разбросаны по всей комнате. Соединили части в одно целое, оказалось, что все работает, даже калькулятор. Только вот незадача, плохо все вместе держится, разваливается при неосторожном движении, а так, часы как часы. Пытался прапорщик вменить мне некий убыток, чтобы купил я у него часы за полную стоимость, пришлось мягко его послать. Тем же вечером случайно узнал, что наша дивизия возвращается из Пандшера, а кировобадцы через неделю снимаются и уходят назад в Союз. Интересно! Проглядывают варианты!

Для начала, нашел коробейника с фотоаппаратом. Товар на месте, значит пошел договариваться с прапорщиком. Тулупов уперся, но я в течении трех дней уговорил его снизить цену в пять раз. Купил часы с калькулятором за десять чеков. Часы шли, немножко подшаманил и они даже стали не сразу разваливаться. Договорился с мужиками, о взаимодействии, чтобы не говорили, где меня искать, а сами не теряли. Договорился с кировобадцем о встрече поздно вечером, за столовой. Шпионские игры…. Блин!

Ночью, после ужина сержант с друзьями ждал меня у столовой. Показал им часы, не выпуская их из рук. Кнопки понажимали, все работает. Вытащили фотоаппарат, показали, что затвор щелкает. Пора разбегаться. Одной рукой забрал фотоаппарат, другой отдал злополучные часы. Все, ходу! Быстро в каптерку. Меня с улицы закрывают на висячий замок, а ключ передают в окошко, если нужно будет уйти, попрошу кого-нибудь, дам ключ — откроют. Все! На двое суток залег на матрасы. На следующий день понеслось! Коробейник бегал как угорелый. Ломился в закрытую дверь каптерки, бегал проверять караул, просто рыскал по части, матеря меня сквозь сжатые зубы. Колька Кривошей, который был в курсе моей авантюры, приходил, курил под окошком и рассказывал новости. На второй день последний кировобадец покинул Кабул, наверное, это был мой кинутый сержант.

На радостях отснял несколько пленок, даже на один из выходов брал. Самое интересное выяснилось, когда проявили пленки. Почти все кадры были засвечены. Оказалось, что у фотоаппарата неремонтируемый дефект — протерлись до дыр шторки затвора. Вот и думаю я, кто кого кинул?

ПАТРУЛЬ ПО КАБУЛУ

Волшебное слово ПАТРУЛЬ…. Можно сказать, что это мечта каждого, кто вскоре собирается поехать домой. Ведь можно, отслужив почти полтора года, так и не увидеть этот древний восточный город.

Даже, черт с ним увидеть…, видели мы карликов и покрупнее. Просто очень хочется привезти домой, что-нибудь на память и приодеться немного, батничек там, джинсы фирменные, часы с калькулятором…. Неважно, что калькулятором воспользуешься только при покупке, главное, что они у тебя есть. Ведь прекрасно помнишь про свои унылые возможности до службы, и прекрасно знаешь, что дома ни чего не изменилось. Поэтому и копишь, копеечка к копеечке, свою зарплату, чтобы при первой же возможности ее отоварить. Отовариваться, конечно, лучше в местах, где нет слова дефицит и лучше всего без посредников. Где у нас такое место? Да весь Кабул и есть, один сплошной дукан, в котором есть все. Торговать там начинают с младенчества….

Был я как-то в наряде и сопровождал машину с мусором на городскую свалку. Первое, что удивило, это куча «бачат», от семи до десяти лет с толстыми пачками денег в карманах. Мелкие коммерсанты выторговали у сопровождающего помойный экипаж сержанта, право первыми порыться в мусоре. Затем этот же сержант, вытянул из-под мусора тяжеленную цепь и покрышку от грузовика. Видимо тут налаженный канал сбыта скоммунизденных из части вещей. Цепь у него мелкие торговцы купили, а вот с покрышкой в цене не сошлись, и сержант решил наказать «бачат», лишив их заработка. Так, что пришлось ждать, пока она хорошенько разгорится.

Ведь «бачата» заявили сержанту, что тот ее все равно оставит и назад не повезет….

— Игорь! Завтра с утра в патруль по городу заступаем.

— Да, ладно, Пинц… Ври больше.

— Идет Тулупов, я, ты и Чирков на Газ-66. Прапорщик напомнил, чтобы привел себя в порядок. Утром выезжаем.

Все хорошо, но как же не вовремя! Денег то, у меня нет. Последние чеки ВПТ, до копейки, отдал Пинцу, за принесенный «дипломат». Я ведь, от большого ума, когда замок настраивал, цифры не запомнил. Отвлекли, как всегда, не вовремя, вот и получил развлечение…. Теперь по вечерам вращаю, барабанчики с цифрами, ищу нужную комбинацию.

Чемоданчик дембельский, это конечно хорошо, но, что я туда положу, когда открою?…. Срочно нужны деньги. Значит, чтобы купить что-нибудь нужное, желательно продать что-нибудь ненужное. Самое ненужное у меня, это ящик трески в томате, пресловутая «красная рыба с синей мордой». Кушать, этот шедевр кулинарии, категорически не рекомендуется, из-за гарантированной изжоги и расстройства желудка. Поэтому у меня большие сомнения, что я найду покупателя на этот специфический товар…. Хотя…. Есть у меня целая куча сухпайков, а в каждой коробке, имеется баночка сосисочного фарша. Размеры банок одинаковые. Поэтому, осторожненько, стараясь не порвать, снимаем бумажную этикетку с фарша, и одеваем ее на банку с рыбой. Все! Теперь у меня имеется целый ящик сосисочного фарша — самого ценного предмета в наших сухпайках. Завтра утром утащу этот ящик в автопарк и замаскирую под сидушкой в кузове….

Маршрут нашего патруля оказался довольно интересный. Центр Кабула, главная торговая улица. Сувенирные лавки с бижутерией, с часами, чайный магазин с красивыми жестяными банками английского чая. Случайно заметил цену за баночку чая с жасмином и понял, что я совсем не гурман, даже при воспаленном воображении. Прапорщик Тулупов с Сашкой Колесниковым патрулируют улицу, а попросту шарятся по дуканам. Я караулю нашу машину ГАЗ-66, чтобы бензин не слили. Все-таки канистра бензина стоит 600 афошек, если перевести на чеки, то это 30 рублей. Не отходя от кассы можно на фирменные джинсы или часы поменять, но бензина в патруль дают только чтобы доехать туда и обратно, так что охраняем. Чтобы скоротать время уперся взглядом в ювелирную мастерскую. Почти в витрине стоит ювелирный стол, а за столом молодой афганец напильником обрабатывает серебряную рукоятку кинжала. Вся витрина уставлена кусками лазурита и изделиями из нефрита, висят различные бусы и ювелирные изделия из золота и серебра. Честно говоря, завораживает. Умеют, заразы, товар подать. Вспоминая наши унылые витрины, понимаешь, что нам такое не нужно. У нас страна сплошного дефицита и главным словом нашей торговли, является слово «достать», которое не терпит яркой упаковки….

Вернулись к машине «Пинц» и Тулупов. Сашка весь какой-то, можно сказать смущенный. Необычно как-то…. Оказалось, что в дукане с часами им на прилавок из коробки высыпали, целую кучу часов. Мол, выбирайте и покупайте. Сашка и Тулупов поковырялись в этой куче, ничего не купили и собрались назад…. Опа! А дверь-то не открывается! Дуканщик, на ломаном русском, объясняет, что нужно бы вернуть забытые нечаянно в кармане часы «Ориент». Раз уж не стали их покупать…. Если не хотите отдавать, то сюда уже идет патруль из комендатуры, которые обещают разобраться с этим недоразумением. Просто комендант города друг дуканщика и всегда отзывается, если его друга обижают…. «Пинц» и Тулупов делают честные, честные глаза и решают дождаться комендачей. Дождались…. Сашку сноровисто обыскали. Нет часов. Заставили снять всю одежду. Прощупали. Нет часов.

— Боец! Еще не было случая, чтобы здесь подняли ложную тревогу. Так что часы ты спер, и если сейчас все вернешь, то мы забудем об инциденте.

Мне очень интересно, куда ты мог их спрятать. Выбирай! Или удовлетворяешь мое любопытство, или промывание желудка с осмотром всех технологических отверстий.

«Пинц» вздохнул и вытащил часы из носка. Он, когда ковырялся в образцах швейцарской промышленности, незаметно засунул часы в носок, а снимая берцы, протолкнул их вниз, внутри носка и спокойно стоял на них….

Время близилось к обеду, мы стояли в каком-то закутке, совсем не парадного вида. Прапорщик с «Пинцем» опять куда-то скрылись, а я опять на посту. На скамеечке у стены сидят четыре аксакала в чалмах. По дороге зигзагом ходит маленькая нищенка, лет десяти. То к одному подойдет, то к другому. Вот подошла ко мне….

— Нур, нур. Пайса, пайса. Дай!

Я не понимаю, что она хочет. Вопросительно смотрю на нее.

Кто-то из афганцев мне переводит, что нищенка просит денег, чтобы купить лепешку.

Денег у меня нет, но вдруг вспоминаю, что под Джелалабадом нашел горсть каких-то монет, хотел узнать, откуда они и стоят ли чего-нибудь. Достал из кармана алюминиевые кругляши и отдал нищенке. Она вприпрыжку побежала к дукану, где пеклись лепешки….

Возвратилась она довольно быстро. Протягивает мне ладошки с монетами….

— Нист пайса!

Тут я и сам понял, что она говорит:-«Это не деньги!»

— Других нет! Подожди!

Полез в кузов машины, вытащил несколько пачек галет и отдал нищенке….

Хорошо, что в этот момент появились Сашка с прапорщиком. Неуютно мне стало под осуждающими взглядами местных. Мол, нищенку обманул, посмеяться хотел….

Выехали из города на магистраль и съехали на обочину. Тулупов, потирая руки, вытащил из под сидушки в кузове мою заначку с псевдофаршем, и говорит….

— Что ты тут нам на обед приготовил? Угощай!

— Может, не надо?

— Надо, Игорь! Надо! Не хочешь же ты сказать, что поехал с мусульманами свининой торговать? Фарш-то свиной у нас в пайках….

Ерш твою медь! Лапиндос ушастый! Вот почему, местные на меня, как-то странно смотрели….

Детская обида и разочарование, так потешно появились на лице моего командира, когда он проткнул банку ножом….

— Ну, ты и жук! Поехали в часть. Пообедаем, да и зарплату получим.

Перед тем, как тронуться, я собрал все свои банки и выбросил их в кювет.

Приехав в полк, обедать я не пошел, а первым делом получил у комбата свою зарплату. Целых 6 рублей 80 копеек, этой суммы мне должно было хватить на 12 банок сгущенки. Быстренько метнулся в магазин «полтинника», отоварился на всю сумму и бегом к машине. Успел даже до прихода прапорщика.

Сгущенка, в отличие от сосисочного фарша, оказалось востребованным продуктом. Я даже в дукан ее не занес. Какой-то афганец на велосипеде, решил припарковаться рядом с нами и зайти в дукан. Обычно в дукане можно было сдать сгущенку в два раза дороже, чем купил. Где-то афошек двадцать за банку. По какой цене они уходили, я спросить не успел, но решил оборзеть.

— Сгущенка нужна? 45 афгани за банку. Есть двенадцать штук.

Возле витрины с камнями и ювелиркой, ко мне привязался маленький афганец с «Полароидом».

— Шурави! Шурави оскар! Фото на память! Двести афгани. Сейчас. Быстро!

— Нет! Дорого!

— Дешевле нет! Кассета дорогой!

— Нет!

— Зря! Фото! Память!

Сейчас уже понимаю, что зря…. Ну, купил я вечером в дукане штаны. На джинсу денег не хватило. Купил синие вельветки, «Голубой доллар» назывались. Даже если бы удалось их до дома сохранить, все равно память гораздо дороже….

РАЦИЯ

Летом 1984 года, после окончания Пандшерской операции, мой непосредственный командир, прапорщик Тулупов засобирался на «дембель», прошло два года пребывания его в «горнопустынной» местности на территории ДРА, как писали в справке для дантистов. Дантисты эти в «Союзе», должны были по этой справке быстренько и бесплатно поменять съеденные хлоркой старые зубы на новые, искусственные. У нас ведь всегда лучше перебдеть, чем недобдеть, поэтому «Пантацид» сыпали в воду без всякой меры и хлор жрал наши зубы просто замечательно. Вот видимо предчувствуя ласковые руки дантистов Тулупов ходил и радостно скалился сквозь густые усы. Главное же было, не кто, а где, главное в Союзе!

Радостный он ходил до того момента, пока не нужно стало сдавать записанное на него подотчетное имущество взвода управления батареи, а именно радиостанции. Обнаружилось наличие отсутствия одной штуки Р-107М. Улыбка прапорщика увяла, потому, что рация пропала больше месяца назад, когда на Пандшере серьезно ранило нашего комбата, капитана Капшукова и Мишку Дзагиева, который в тот раз и таскал этот гроб на спине. Ни тот, ни другой сообщить о судьбе утерянного имущества не могли. Комбату пули попали в оба колена и его сразу же увезли в Ленинград, а Мишке попало чуть ниже рации, в мягкое место, можно сказать, что легко отделался. Радиостанции тоже вроде бы досталось, но почему-то списывать ее не собирались, вроде как какие-то справки вовремя не подали, потом время прошло, да и хладное железо предоставить желательно, а его не было…

Короче…. «Чем дальше в лес, тем толще партизаны». С каждым днем градус ругани нашего прапорщика с вышестоящим начальством все поднимался и поднимался, и вот однажды он нашел виноватого в его бедах. Им, конечно же, оказался я, ведь это я должен следить за рациями, холить их и лелеять, аккумуляторы менять, держать в полной боевой готовности и главное, что я рядом. На мне очень просто оттачивать свое негодование и раздражение….

Жизнь у меня началась просто сказочная, эмоции били ключом,… и все по голове! Даже мой полезный для здоровья «пофигизм», стал трещать по швам. Это же додуматься нужно, вытащить меня в час ночи из каптерки и заставить рисовать «Боевой листок», это такая маленькая стенгазета о кипучей жизни нашей батареи. Сам сел напротив меня и внушает мысль, что я должен «родить» ему один экземпляр изделия с надписью «Р-107М», неважно какой будет у нее индивидуальный номер на боку, со складом он уже договорился…. Пятнадцатый бракованный экземпляр «Боевого листка» опять полетел в мусорную корзину, на этот раз была замечена стилистическая ошибка. Главное, включив «дурака», не вспылить и продолжить равнодушно переписывать печатными буквами свою писанину. Еще нельзя ему ничего обещать, особенно обещать найти станцию….

— Ты же понимаешь, что я всего лишь хочу, чтобы мои проблемы стали твоими проблемами? Такое ощущение, что ты не хочешь мне помочь. Ведь чем позже я уеду, тем больше проблем у тебя будет. Найди мне станцию!

— Товарищ прапорщик! Ну, гнилое же дело! Рации бесхозные по углам не валяются, у них обычно хозяин имеется и под замком их держит. Вы, что же мне предлагаете каптерки по ночам «бомбить»? Так там ночью кто-нибудь обязательно спит, как я недавно….

— Нет, конечно! Я тебе советую просто озаботиться моей проблемой. Ведь когда комбат Кулаков уезжал домой, у него не хватало пять бронежилетов. Ты же ему нашел. Даже лишних три штуки. Он их потом в зачет простыней, порванных бойцами на подшивку, сменял и без проблем уехал.

— Сравнили, тоже мне! Броников-то больше в природе, да и дело случая! Колонна снаряды привезла, и водилы на обед ушли, а жилеты на дверках машин оставили висеть, даже стекла не подняли. На редкость беспечный поступок. Как дети прямо! Мы с разгрузки шли, ну и грех было не прихватить….

— Сгною…. Для начала усы сбреешь и подстрижешься коротко….

— Ладно! Понял насчет «кнута»! А с «пряником», что делать будем?

— Ты сам-то чего хочешь?

— Я не оригинален. Также как и вы, я домой хочу.

— Поедешь домой с первой партией.

— Ну, да?

— Я договорюсь, если поможешь.

— Ладно, похожу, поищу, но ничего не обещаю.

Жаль, конечно, что как я не юлил, но был вынужден ввязаться в это безнадежное предприятие. Надежды никакой, но придется ходить и опрашивать всех подряд. Прапорщик напоследок может мне кучу неприятностей устроить. Да, хоть из экипажа «реостата», обратно в корректировочную группу включит, и буду опять с пехотой по горам ползать, с гробом этим железным на спине. Не хочу! Тем более, что Паша Грачев комдивом стал и осчастливил всех новой тактикой ведения войны. Теперь бойцы должны были штурмовать вершины не ночью, как было раньше, а днем, в самый солнцепек. Температура ночью ниже 35 градусов не опускалась, а днем вообще 50-6о! Ну, и как результат — куча народу с солнечными и тепловыми ударами. Не зря говорится: — «С такими друзьями и врагов не нужно». Нет! Я уж лучше с «броней» на войну похожу, для здоровья полезней!

Я в одном из рейдов напоролся на Грачева, курьезно так напоролся…. Жара, долина в предгорье, везде стоит техника. Я копаю окоп для боевого охранения. Свой окоп, для ночевки, уже вырыл, теперь рою, чтобы на посту стоять и не маячить. Земля, как камень, только лом помогает углубляться. Проковырял больше полуметра, как почувствовал прохладу, да и глина мягче стала, можно и лопатой копать. Откуда только силы взялись, заработал, как экскаватор, и чем дальше углубляюсь, тем прохладнее….

Вдруг слышу над головой….

— Боец! А ты команды на построение не слышал?!

Смотрю снизу вверх и вижу троих в больших фуражках. Стоят на краю моего окопа, руки за спину заложили и смотрят на меня….

Блин!!! Вот это залет!!!

— Никак, нет! Заработался!

— Ладно! Копай дальше! Мы здесь блиндаж сделаем!

Заржали и пошли к построенному полку.

Оказалось, что копал я посредине импровизированного плаца. Команду в яме не услышал, а когда все строились, видимо отдыхал, прохладой наслаждался. Когда же генералитет подошел, я опять копать начал, вот они и заинтересовались, почему перед шеренгой солдат земля из земли летит.

В общем и целом, все обошлось, хотя устраивать строевые смотры на «боевых» — плохая идея. Это через недельку наглядно подтвердилось. Замполит первого дивизиона однажды днем кучно рассадил своих подопечных на земле и ходил перед ними, что-то им внушая….

Я в это время с бойцами из «полтинника», картошку на костре жарил. Вдруг визгливый треск над головой, похоже на разрывание крепкой ткани, только очень громко. Сам я среагировать не успел, пацаны меня на землю сбили. Взрыв, метрах в пятидесяти, рядом с толпой скучающих слушателей….

С утра начал ходить по всем казармам, без разбора, с одним вопросом: — «Ребята! Станцию Р-107М не находили? Бесхозной нет? Может быть, приносил кто на хранение?» До обеда обошел все казармы «полтинника»- 350 парашютно-десантного полка, нашей 103 ВДД. Нет ничего. Чувствую себя зрелым кретином, но ничего другого мне не остается, разве только поесть сходить. Решено, иду обедать. Прохожу мимо строящегося ангара — будущего клуба артполка, и тут, что-то у меня живот прихватило. Рядом ребята знакомые носилки с цементом таскают. Останавливаю одного

— Привет! Говорят, скоро закончите.

— Не-е, месяца два еще ковыряться.

— Сортир, то, будет?

— Конечно! Сделали уже!

— Пустишь погостить?

— Да ты, что! Прапор убьет!

— Почему?

— Как только закончим клуб, на открытие Алла Пугачева приезжает. Слышал?

— Да.

— Вот! Наш прапор хочет ее первой в туалет запустить. Пусть наш клуб своим филеем «освятит» — первой на унитаз сядет! А сейчас дверь опечатана.

— ?????…

Даже на душе потеплело, не один я себя дураком буду чувствовать. Для этого правда, персонаж должен узнать о своей роли, а это вряд ли, кто же ей скажет. Будут стоять и усмехаться.

В столовую у нас поодиночке не ходят. Чтобы поесть, нужно пройти по плацу строем со строевой песней. Обычно я халявил, только рот открывал. Ну, нет у меня таланта к ритмичным завываниям. Слушать люблю, петь не умею. В этот раз мне не повезло, вокал своего подразделения решил послушать наш командир полка, подполковник Турбин. Старший лейтенант Троцевский, который в этот день был дежурный по батарее и вел нас в столовую, давно заметил, что я не пою. Специально подошел ко мне и приказал петь, и петь громко. Ладно, сам напросился….

Мой мерзкий и громкий фальцет очень сильно выбивался из общего хора. Поэтому батарея только с третьего раза прошла в столовую, и то только потому, что в третий проход Турбин приказал мне молчать, но ритмично открывать рот можно было.

Обычно в столовую я не ходил, продуктов в каптерке много было. Под кроватью несколько ящиков консервов валялись, сухое горючее тоже было, не холодное же есть. Обычно, если компот давали, то просил принести. Если компота не было, то пил чай, пакет которого из рейда принес. Удивительный был вкус и аромат у этого чая, да и сама заварка имела вид длинных скрученных листочков и бодрила лучше чашки кофе. Хотя, может быть я просто раньше не пил хорошего чаю. Солдатам, обычно для экономии, заварки клали мало, а чтобы цвет появился, в бак кидали соду и цвет появлялся. Другой жемчужиной местной кулинарной мысли было блюдо, которое никто никогда не ел. Называлось оно «Белое мясо кенгуру», и представляло собой вареное сало. Просто вареное сало в глубоких мисках, на каждом столе. Этим блюдом вполне можно было пытать мусульман одним своим диким видом. Это удивительно, но соленого сала найти было невозможно. Загадка! Мы окольными путями пытались добыть для засолки неиспорченный варкой продукт, но нам это почему-то не удалось.

На страже уникального рецепта стеной стоял прапорщик — начальник столовой. Тайну, куда девалось мясо, которое должно быть вместе с салом, он тоже хранил свято.

Рецепты остальных блюд не являлись уникальными и имели устоявшиеся с годами названия. «Шрапнель» — это простая перловая каша. «Клейстер» — это клейстер и есть, по вкусу и виду отличить нельзя. Самое удивительное, что дома картофельное пюре из магазина было более чем съедобно. Суп «Музыкальный» — это гороховый суп. Еще было кофе из ячменных зерен — забеленная сгущенкой субстанция.

После обеда решил сделать, последний на сегодня, рывок и пройтись по дивизионным службам обеспечения, связистам, ремонтникам, короче, кого найду. Побрел в сторону штаба дивизии, кто-то из пехоты меня надоумил, мол, если что-то есть, то только у них. С парадного входа заходить не стал, чревато, пошел в обход и наткнулся на неприметную дверку. Думаю, дай зайду и узнаю где тут кого искать. Захожу, смотрю, комната, и завалена всякими знакомыми вещами. Рации тоже присутствуют. Народ бегает, суетится, некоторые паяльниками внутри коробок шуруют…. Это я удачно зашел

— Привет! Мужики, я рацию ищу. Комбата с радистом на Пандшере ранило, станция и потерялась.

— Какая?

— Р-107М

— Есть у нас одна, притащили месяц назад, так и стоит. Номер у нее «……..», а у тебя какой?

— Нет, не сходится. Ладно, пойду дальше искать

— Ты, если встретишь хозяина. Скажи, что станция у нас

— Договорились.

Все! Есть! Теперь ходу отсюда! План созрел мгновенно….

— Валик! Иди сюда!

— Чего хотел!

— Чесануться перед взводным хочешь? Он тебе все твои «косяки» спишет!

— Что сделать нужно?

— Сейчас бежишь к штабу дивизии. Там сбоку дверка есть, связисты там сидят. Вот тебе номер рации, которая у них стоит. Заберешь, и можешь сразу к Тулупову идти за отпущением грехов.

— А сам, почему не пойдешь?

Вечером в каптерку ввалился счастливый, как слон и уже поддатый Тулупов.

— Как все прошло?

— Замечательно! Все сдал! Претензий к твоим усам больше не имею, конечно, это позор, а не усы, но я через себя переступаю!

— Просто отлично, а по второму пункту?

— Домой поедешь с первой партией.

— А можно в деталях?

— Батарея скоро на заставу уходит, но ты остаешься. Дзагиев из госпиталя прибудет, он тебя сменит, ты ему покажешь тут все и дембельнешься.

В принципе, все так и получилось.

БАМИАН

Бамиан — это населенный пункт, в двухстах километрах от столицы Афганистана, очень древнее место, и город, и сама долина. Говорят, отсюда буддизм по всему миру пошел, и статуя Будды в горах высечена, самая большая в мире, между прочим. Вся долина изрыта кяризами — это своеобразное афганское метро, колодцы и наклонные штреки для сбора воды по которым, кроме воды еще и «духи» передвигаются, а так как за пять тысяч лет, что живут здесь люди, недра долины напоминают головку сыра, то ждать неприятностей можно в любой момент и в любом месте. Большие люди из Кабула, до войны, считали престижным иметь здесь дачи. Сейчас же, смотря на пробитую насквозь красоту с вычурными башенками на фоне размочаленных бетонных столбов, понимаешь — стреляют!!!

Первого августа 1984 года наша пятая батарея вышла к городу. Встали мы на каком-то срытом холме, возвышаясь над долиной и прикрывая ушедшую в «зеленку» пехоту. Поставили орудия в линию, но окопы еще не отрыли. Бегаем, суетимся, готовимся к работе. Вдруг, неожиданно россыпью по расположению очередь из пулемета! Пыльные фонтанчики, то тут, то там вырастают. Все бойцы, как мальки от щуки, бросились под защиту брони. Я тоже не герой, нырнул за «реостат» — это наша разведмашина технической и электронной разведки, на ней дальномер лазерный, РЛС, прибор ночного видения, вычислительный комплекс и мое хозяйство — радиостанции. Экипаж у нас три человека, все одного призыва, все дембеля, Колька Кривошей, он же механик-водитель, Валик-разведчик и я, все залегли, обстрел пережидаем. Любопытный Валик, то и дело выглядывает из-за брони, неожиданно он пихает меня в бок….

— Игорь! Я пулемет засек!!!

— Где?!

— Вон в том доме, с чердака бьет!

Присмотрелся, и точно, в темноте чердака дома, на противоположном склоне долины, километрах в полутора от нас, невнятные вспышки, а потом у нас фонтанчики прыгают, вполне синхронно. Значит точно, там гад залег! Кураж вдруг какой-то появился. Думаю, «когда не помирать — все равно день терять!» и прикрыт я броней со стороны того дома, так что добегу до нашего взводного, старшего лейтенанта Долгополова и тот домик укажу, он тут командир, ему и решать, что с этой информацией делать. Решено! Дождался, когда очередь рядом пройдет и зигзагом рванул через дорогу….

— Товарищ старший лейтенант! Мы пулемет засекли, из дома стреляет, с чердака!

— Ты видел где?

— Да! Сейчас покажу!

— Не надо показывать! Вон свободное орудие стоит! Дуй к нему и стреляй! Ты же в учебке на наводчика учился?

— Да, учился, но к «штатным» зарядам нас не подпускали! А миной тут делать нечего!

— На прямой наводке ничего сложного! Разберешься!

Бля!!!! Инициатива наказуема наказанием инициатора! Бежать до «Нюрки», метров пятьдесят, из них двадцать, по открытой местности! Вот попал! Надеюсь, добегу! Рванул под уклон и, выбегая из-за брони увидел как мне навстречу идет пулеметная строчка, и я с ней неуклонно сближаюсь! Мне казалось, что я вижу эти невидимые пунктиры, которые оканчивались пылевыми всплесками правее меня. Когда мы уже почти столкнулись, я прыгнул вперед и вверх. Перелетел через очередь и закатился за броню. Надо же, цел! Теперь забраться внутрь! Люк на башне закрыт, а пулемет не унимается и перенес весь огонь на это орудие! Пока я буду возиться наверху, этот гад меня снимет! Передал свой автомат залегшему за машиной экипажу, чтобы не мешался. Так привык с ним ходить, что необходимость расстаться со стволом, вызывает ощущение крайне неправильного действия на уровне инстинктов….

— Внутри кто-нибудь есть?

— Есть! Механик-водитель остался.

— Здорово! Постучал по броне….

— Эй, ты там живой?!!!

— Живой.

— На место наводчика проползти сможешь?

— Смогу!

— Ползи и люк изнутри открой, а потом сразу назад!

Люк открылся, я сзади залез на броню и спрятался за башней. Жду перерыва в стрельбе. Наконец показалось, что пора, и я заскочил внутрь, захлопнув за собой люк. Оставлять над головой открытое пространство, мне почему-то жутко не хотелось.

Так, что тут у нас…. Панорама прицела,… пузырьки уровня на середину,… гляжу в прицел, и что вижу?…. А ничего не вижу! Все заволокло дымом, вся долина, как в тумане, даже деревья, которые я запомнил, и тех не видно. Видно только вершины гор на том конце долины!

Черт!!! Стрелять нельзя, я ведь знаю только общее направление, а ориентиры не вижу и пехота наша где-то там, если попаду по своим, плохо будет всем, и мне особенно! Нельзя стрелять! Особенно «штатником», это особомощный 120 мм снаряд, иногда в воронку от него мог ГАЗ-66 заехать. Не люблю «дружественный» огонь, сам два раза попадал, поэтому не люблю особенно! Ладно, пока с прицелом разберусь! Не понял! Где шкала для стрельбы снарядами? Эти цифры краской на казеннике и есть шкала?… Куда мне их пристроить? Мозговой коллапс какой-то, ничего сообразить не могу. Дым стал еще гуще. Стрелять нельзя и не стрелять нельзя!

Вдруг в дыму образовалось окно, мелькнули знакомые тополя и я мысленно провел вертикаль до вершины. Навел прицел на вершину, а теперь проблема, как мне в дом этот проклятущий попасть? В прицел кроме молочно-белого дыма ничего не видно. Как в этом молоке цель обнаружить? Можно ствол вниз опустить, но я уже не уверен, что ориентиры те, которые нужно. Мне бы, до того как бежать к орудию, все запомнить получше, но тогда я был уверен, что просто наведу перекрестье прицела на нужный чердак и нажму электроспуск орудия….

Мне нужен наводчик. Мне нужен человек, который стрелял «штатниками», который, по крайней мере, хоть зарядить его сможет в ствол. Я ведь снаряд в сборе никогда не видел. У мин доппучки с порохом вышибного заряда к хвостовику мины крепились, а у «штатника»?…. Не мое это уже давно. Не интересовался, у меня уже больше года другие интересы. Время бежит, пулемет стрелять перестал, видимо тоже ничего не видит. Все!!!

— Наводчик где?

— Здесь!

— Залезай, я люк открою…

— Стрелял «штатными»?

— Да.

— Опусти ствол до горизонтали и дай превышение на два километра. Потом стреляй, смотри только в «зеленку» не попади, своих положишь!

Пока перелезал на место командира, этот чудо-наводчик задрал ствол в небо и пальнул в никуда… Н-да, а как хорошо все начиналось и как жидко закончилось. Я вылез из машины, забрал автомат и побрел к себе. По пути наткнулся на ехидно скалящегося Юрку Чернявского, он в то же самое время вел стрельбу по координатам, но видимо видел все мои кренделя

— Ты чего там вытворял? Чего стволом махал и куда выстрелил?

— Не стрелял я, отвали! Наводчика посадил, вот он и куролесил.

— А куда стрелял?

— Валик пулемет засек, который по нам работал, а пока добежал, все уже в дыму было и не видно ничего.

Юрке хорошо рассуждать, он натуральный снайпер, мог за несколько километров положить снаряды в овраг и накрыть банду, которая по нему уходила. Разведка потом только куски тел собирала. Все ответственные стрельбы ему поручали, имеет право ржать.

Когда рыл себе на ночь окоп, подошел взводный.

— Что же ты так? Так хорошо начал, и на тебе!

— Было не видно ничего! Дым сплошной! Ориентиры потерял.

— Ну, на нет и суда нет. Я хотел тебя уже на «Красную звезду» представить, если бы все получилось.

— Сами же сказали, на нет и суда нет.

Долгополов ушел, а я продолжил долбить окоп, чтобы матрац входил, и я смог поместиться. Сколько же я их выдолбил за время службы? Новая стоянка — новый окоп.

Ночью пацаны попались на пьянке. Вернее попались утром, на построении, когда выяснилось, что брага, заквашенная в оцинкованных тубусах из под доппучков к минам, к употреблению не пригодна. Даже символический глоточек привел к резкому расстройству желудка и день ВДВ в наших рядах был натурально обгажен. Взводный еще вчера заметил закопанные на склоне тубусы, так как один оказался пробит пулей и вытек, демаскировав себя мокрым пятном. Он только ждал, когда народ попробует зелье. Получилось все, для него как нельзя лучше. Воспитательная работа была проведена просто замечательно. Ему только и нужно было ходить перед строем и нудно читать лекцию о подрыве боеготовности, смотря, как корчатся в строю бойцы принявшие «бальзам». Хорошо, что я в армии не пил, в смысле вообще не пил, принципиально. Офицеры у меня в каптерке, даже бадью браги ставили вызревать, и были уверены, что не убудет, никому не дам и сам пить не буду.

На вечернем построении мне вручили письменную благодарность от имени командира полка. Только я так и не понял, эта благодарность досталась мне за мои потуги по ликвидации пулемета или как знак трезвости.

ДЕМБЕЛЬСКИЕ ХЛОПОТЫ

Стою перед дверью в свою каптерку и тупо пялюсь на сломанный замок. Когда подходил к двери в палатке, крутя на пальце цепочку со связкой ключей, ничего не предвещало такого «облома». Нормальный висячий замок на прочных «ушах» и крепкая дверь. Вот, только, когда я его задел, он раскрылся и повис на дужке, потому, что был тупо заклинен щепочкой, чтобы раньше времени не обнаружили взлом.

Не входя вовнутрь, вызвал нашего нового командира батареи, капитана Александрова, мол, так, и так, пока ходили в рейд, каптерку вскрыли, пойдемте любоваться и знакомиться с остатками.

Новый комбат оказался неплохим человеком, и мы с ним неожиданно договорились о разделе полномочий. Он не лезет ко мне, и я спокойно дослуживаю оставшиеся полгода, я же охраняю его подотчетное имущество, по возможности тяну все в норку, как хомяк, а не из норки, пытаясь обналичить вещи и скопить сумму на достойный «дембель».

Комбат пришел, и мы вместе зашли в наш отсек палатки. Настроение капитана сразу прыгнуло вверх, потому, что воров не интересовало имущество, которое числилось на комбате, все было на месте, кроме моих любовно собранных вещей для путешествия домой…. «Дембель» мой, гады, увели. Все украли. Парадку, сапоги, несколько тельняшек, берет, комплект значков, бритву, мыльно-пузырные…. Мыло было жалко, я его в патруле по Кабулу купил, и пахло оно свежими зелеными яблоками, я его раньше иногда из захоронки доставал и нюхал, такой свежий аромат, что настроение сразу улучшалось. Хорошо, что, уходя в последний рейд, я в «реостат» спрятал недавно купленный чехословацкий кожаный дипломат, увидел, что у нашего механика-водителя, Кольки Кривошея спрятан такой же в машине, и свой туда же определил. Этим и спасся от полного разорения….

Комбат сочувственно лыбится, надо сказать, не часто такое увидишь на его лице. Высокий, несколько нескладный, весь какой-то узловатый, все суставы у него несколько увеличены и вечно хмурый. Его так и прозвали негласно — «Бамбук».

Это он как-то улыбнулся и кто-то из офицеров удачно пошутил….

— О, смотрите! Бамбук расцвел! Редкое явление!

Вот и сейчас видно отлегло от сердца у человека, все имущество, которое на нем висит, на месте. Почему бы теперь не посочувствовать чужому горю? Капитан, в отличие от меня, был уверен, что я все себе быстренько восстановлю. Ну, и где мне теперь взять китель 44–46 размера? Самый дефицитный размер, между прочим. Почему-то снабженцы считают, что габариты среднего десантника должны начинаться размера, этак, с пятидесятого. Вот и едут «молодые» из учебных частей, укомплектованные безразмерными балахонами. Свою, прежнюю парадку, я полгода искал, потом выменял на что-то…. Единственная надежда на пресловутый вещевой склад, про который говорили, что там есть все. А это — идея! Мне нужно попасть на склад! В конце концов, надену китель под комбинезон, или еще, что-нибудь придумаю. Нужно для начала осмотреться, а там видно будет.

Где-то, через неделю мне удалось попасть в наряд на этот склад в качестве грубой рабочей силы, вместе с двумя другими бедолагами, для наведения порядка. Тут меня поджидал грандиозный «облом». Оказывается, начальник склада выработал свой способ борьбы с «воровайками» — полную блокаду помещения с тщательным обыском на выходе…. Упс!..

Значит, план мой полетел ко всем чертям? Ну, уж нет! Нужно думать, а пока работаем! Склад закрыт снаружи и мы в полутемном помещении раскладываем разбросанные или упавшие вещи на стеллажи. Кстати, а откуда свет сюда попадает? Понятно! Железо, гофрированное на стыке стены и крыши. А почему в самом углу света больше? Проверить нужно! Высоковато, но лестница-то, есть! Тащу ее к углу склада. Надо, же, а вот теперь возможны варианты! Имеется небольшой зазор, между крышей и углом, кулак пролезет. Значит, что, значит — готовлюсь! Сворачиваю найденный китель в трубочку, тельник, брюки, берет так же, как можно плотнее и в трубочку, потом крепко обвязываю все бечевкой и маскирую возле дырки, выбросив веревочку наружу. Все! Получилась такая сосиска из тряпок. Теперь осталось дождаться ночи и забрать подготовленное….

Когда перед обедом нас выпустили из склада и тщательно обыскали, у нас даже ржавого гвоздя в карманах не было, чем сильно удивили старшего лейтенанта, по прозвищу «Норма». Изъятие «хабара» прошло без проблем, но через неделю дырка в стенке была заделана, видимо мои компаньоны тоже захотели прибарахлиться, но неудачно.

Жизнь какая-то настала полосатая, как тельняшка. Только я после ограбления моей каптерки прибарахлился, как Юрка Чернявский «подарочек» мне сделал, поставил фингал во весь левый глаз…. Перекидывались мы камушками шутливо между собой, ждали, пока столы в столовой освободятся. Увлеклись и не заметили, как стемнело. Вот на фоне темного неба я и не заметил летящий мне в глаз предмет. Больно! Искры из глаз, но главное, что я на утренней поверке красовался с контрастным украшением. Пришлось объяснять, что запнулся, упал, очнулся — «бланш». Все равно неприятно, не положено под конец службы с таким украшением ходить, глупые вопросы у всех возникают.

Нервный стал я какой-то в последнее время. Ни с того, ни с сего, сорвался на капитана Александрова. Он пришел в каптерку обрадовать меня, что идем в горы.

— Собирайся, завтра вместе идем!

— Товарищ капитан, а, что у нас молодое поколение делает? Мне через месяц-другой домой, да и свербит, что-то, тринадцатая корректировка у меня будет. Суеверным стал почему-то….

— А я думал, что ты обрадуешься. Я когда, до перевода сюда, служил, так в корректировочную группу конкурс даже был.

— Так, наверное, после выходов и на грудь, что-то заработать можно. Мне же ничего не светит, замполит не пропустит, мстительный он у нас, а на меня у него зуб большой имеется. Уважать его не за что, и у меня на морде лица это все, наверное, написано….

С замполитом нашего дивизиона, майором Сидоренко, человечком желчным и подлым, у меня отношения не сложились.

Сижу как-то в каптерке и на швейной машинке, которую из рейда принес, простыни чиню. Сшиваю лоскуты, заплатки ставлю. Рвут их бойцы безбожно на подворотнички. Каждая испорченная простынь на комбате денежкой висит. После раненого Капшукова, у нас Троцевский за комбата стал. Вот и приказал мне, в весьма экспрессивных выражениях, срочно привести все в порядок, ни на что не отвлекаясь. Вдруг в каптерку забегает какой-то сержант из «молодых»….

— Игорь! Тебя Чернявский срочно в строй вызывает!

— Я занят! Скажи ему, чтобы он шел на …….!!!!

«Молодой» убежал, но через пять минут снова нарисовался.

— Там замполит батарею строит! Орет, чтобы ты срочно появился!

— Что же ты ……. не сказал, что это майор на построение вызывает?!

Побежал. Прибегаю на плац полка и докладываю.

— Товарищ майор, рядовой Кузнецов по вашему приказанию прибыл!

— Ты!!! ……!!!!! Целого майора на…. Послал!!!

— Товарищ майор!!! Я Вас ЕЩЕ на….. не посылал!!!

Ох уж это слово «ЕЩЕ», очень уж многозначительное…. Зачем я это сказал?!!!

Майор орал на меня перед строем минут десять. Настоящий филолог! В конце речи, зачитал приговор.

— От имени командира дивизиона, приказываю! Назначить Кузнецову Игорю Николаевичу наказание в виде десяти суток ареста на гарнизонной гауптвахте! Усы сбрить! Подстричься!

— Есть!

Командир нашего дивизиона, подполковник Плахотин, видимо заметил этот цирк на плацу и вдруг лично объявился.

— Майор! Доложите, что происходит!

— Рядовой Кузнецов, меня, целого майора послал на….!!! Я, от Вашего имени, наложил на него взыскание в виде десяти суток ареста за оскорбление командира!

— Рядовой! Объяснитесь!!!

— Товарищ подполковник! По приказу старшего лейтенанта Троцевского, я был занят срочной работой. Ремонтировал простыни к сдаче и учету. Мне было приказано ни на что не отвлекаться. Майора я оскорблять не собирался. Мои слова просил передать сержанту Чернявскому, который знал о данном мне приказе!

— Все ясно! Майор! Я отменяю Ваш приказ! Рядовой! Идите обратно, продолжайте работать!

— Есть!

Большего оскорбления, да перед строем, майор, наверное, не получал. Молча, проглотил поправку к своему приказу, ну, и начал гнобить меня по мере своих возможностей. По крайней мере, до конца службы, он наградные листы на меня не пропускал. Я в секретном отделе узнавал, что несколько раз представляли меня к медали «За отвагу», но без подписи замполита ничего не проходило. Видимо накладывал резолюцию «Не достоин». Любимое дело у него было, сортировать людей, и слово любимое…

— Ладно, на «броне» с Долгополовым пойдешь.

— Есть!

Что там собираться, все уже давно готово, но свербеть в душе не перестало. Наверное, нервы шалят….

На «войну» пошли со вторым батальоном «полтинника», приписаны были к штабу батальона. Сидим на броне, медленно двигаемся сквозь какой-то кишлак. Проезжаем мимо дувала, за ним яблоневый сад. Думал, что народ тут же подсуетится и наберет фруктов, нет, сидят и не дергаются даже. Соскочил на землю и быстро нарвал в какой-то чехол ведро яблок. Теперь едем и грызем витамины.

Все, вроде приехали. Впереди ущелье, по бокам горы. Долгополов предупредил меня, что летим с комбатом второго батальона и приказал ждать. Вертушки сядут и полетим. Впереди правда, на горе зенитку обнаружили или разведка донесла. Сейчас, то место артиллерией накроют, и будем взлетать. Сижу, жду….

— Товарищ, старший лейтенант. Когда грузиться? Почти все улетели!

— Сиди, жди и не высовывайся. Больше всех надо?

— Нет!

— Вот и сиди!

Вертушки ушли, только «броня» пыльная вдоль арыка стоит. И тишина….

Спрашиваю старлея

— И что?

— Я тогда на полчасика отлучусь? Яблок принесу.

— Давай, быстро!

Прохожу мимо дома, возле которого яблоки растут, увидел в окне движение. Нужно проверить. Захожу в дверь, впереди ступеньки на второй этаж. Проверил боковые комнаты, там пусто. Осторожно иду к лестнице. Вроде тихо. Поднимаюсь на несколько ступенек и вдруг замечаю замершее существо в черной парандже. Поднимаюсь еще выше, вдруг «это» подпрыгивает, хватается рукой за жердь, из которых потолок сделан, облетает меня по кривой дуге и, стуча каблуками вниз по лестнице, скрывается из вида…. Как я удержался, чтобы очередью ее не срезать?!!! Дура! Кто же так делает?!!! Кто же на направленный в тебя ствол, прыгает?!!! Но ловкость-то какая, чисто обезьяна! Ладно! С тенями в окнах выяснил, теперь нужно делом заняться. Нашел какую-то корзинку и быстренько наполнил ее. Побродил по саду, понравился он мне, чисто, аккуратно, ухожено, но пора назад, время вышло.

Подошел к Долгополову, смотрю, пришибленный он какой-то….

— Что случилось?

— Спицин погиб.

— ?????

— Командир второго батальона. Вертушку на которой мы должны были лететь сбили!

— Ни ………………!!!!! Не зря свербило!..И, что теперь?

— Ничего! Сидим, ждем.

Вечером подошла колонна наших «Градов», на базе ГАЗ-66, затем появились «Грады» на базе «Уралов». Это же какая мощь! Плотненько выстроились в ряд, командиры получили задачу, посчитали поправки и УДАРИЛИ!!!. Пожалуй, что за всю службу, это было самое величественное и страшное зрелище! Я еще, сдуру, в броне не укрылся, а недалеко встал. Любопытно мне было посмотреть на работу ракетчиков. Посмотрел, называется! Текстолитовая крышка-заглушка от реактивного снаряда, после залпа отскочила от камня, изменила траекторию и разбилась о броню рядом с моей тушкой….

Стрелы с огненными хвостами одна за другой с ревом уходят в небо, а в ущелье, куда нанесен удар, будто проснулся вулкан и в воздух поднялись черные клубы дыма и пыли, которые с каждым залпом становились плотнее и выше, пока не укрыли все черной шапкой….

Стою после залпов несколько охреневший и оглушенный, но чувствую, что в душе что-то стало отпускать. Можно сказать, что это был светлый период моей полосатой жизни, по крайней мере, удача присутствовала. В сбитый вертолет не сел, крышка в голову не прилетела…. Пора ждать неприятностей. Или это нервы?

Неприятностей дождался через два дня, уже в полку….

Сижу у себя в каптерке и мирно простыни на швейной машинке чиню. Жарко! Сижу по пояс голый, вдруг меня кто-то, как кнутом по спине огрел и радостный смех из соседней каптерки. Это пацаны из шестой батареи из рейда «воздушку» притащили и выстелили в меня жеваной бумагой. Дырку в тряпичной стенке прорезали и пульнули мне в спину. Развлекаемся значит! Мстя моя страшна будет! Нашел большой кусок хозяйственного мыла и тихонько пробрался на верхний ярус нашего конклава каптерок. Дождался, пока расшалившиеся соседи снова просунули ствол на мою территорию, я запустил куском мыла вниз. Вроде бы попал в чей-то огузок. У соседей шум и крики, которые впрочем, быстро стихли. В течение часа я был настороже, но потом успокоился. Занавесил вещами смежную стенку и снова принялся за шитье. Вдруг почувствовал, что за спиной кто-то есть. Резко повернулся и получил полукилограммовым куском мыла точно в глаз!.. Вернули, значит! Моим путем и вернули. В течении часа строили тихонечко путь на чердак и устроили засаду.

Мои маты и проклятья приводить здесь не буду, но ведь, что за невезуха такая. Обидно стало за себя, ведь только, что фингал с левого глаза ушел, так теперь правый глаз синевой наливается!!!

А все Юрка Чернявский! Подбил меня как-то вечером возле столовой камушками в друг друга покидаться. Увлеклись и не заметили, как стемнело. Обидно, но поймал я левым глазом, довольно крупный обломок. Глаз посинел. За этим последовали разборки, объяснения, но вроде бы прокатило. И вот, опять!!!

Жутко захотелось расплакаться, чтобы как в детстве, взахлеб…. Сижу, рычу, морду в ладони уткнул, а слез нету. Когда осознал этот факт, даже оторопел и псих прошел. Наверное, причина в здешнем, сухом климате, организм, таким образом, воду экономит. Черт с ними, со слезами, а с подбитым глазом мне лучше на глаза командиров не попадаться, весь мозг высосут, пытаясь узнать, кто мне глаз подбил. Борьбу с неуставными отношениями ведь никто не отменял, а тут явная тенденция — сначала левый глаз заплыл, теперь правый сигналит о неприятностях. Замполит теперь не слезет и мои «шел, запнулся, упал, наткнулся» не прокатят. Ему дело о «дембелизме» раскрыть нужно, работа у него такая, хотя абсурд полный, ведь это я, «дембель», и пострадавшая сторона. Пострадавшую сторону следует допросить и выяснить подробности, а рассказывать я ничего не собираюсь, чтобы соседей не подвести. Так как на контакт я не пойду, значит, опять будет: -

«Подстричься! Сбрить усы! Трое суток гауптвахты!».

Накаркал! Общее построение батареи на полковом плацу. Перед строем вышагивает наш замполит, майор Сидоренко. Не знаю зачем нас собрали, но мой подбитый глаз он увидел сразу. Сколько патетики и праведного гнева! На максимальные обороты он, правда, выйти не успел. Перед строем появился наш командир дивизиона.

— Что за шум, а драки нет?

— Есть драка! Товарищ подполковник! Рядовой Кузнецов опять с подбитым глазом и молчит! Нужно же все выяснить!

— Рядовому Кузнецову, если не ошибаюсь, скоро домой. Он у нас «дембель», а «дембеля» никто бить не будет. Вас ведь никто не бил?

— Так, точно! Нелепая случайность.

— Вот видите, товарищ майор, причин для разбирательства нет. Вы согласны?

— Так точно!

— Разойтись!

Второй раз меня командир дивизиона от замполита спасает! Можно сказать, что пронесло. А ведь, похоже, что построение по поводу моего фингала было. Скорость «стука», выше скорости звука….

Не успел я как-то вечером прогладить утюгом свои дембельские сапоги и с помощью ПВА и газет укрепить погоны, как был выгнан из «Ленинской» комнаты дежурным офицером. Мол, нечего после отбоя тут шариться. Н-да! Китель со штанами остались не проглаженными, а розетки с 220 вольтами на горизонте больше не наблюдается! Так, а откуда у нас ток поступает? Из дизельной, что за спортплощадкой находится. Схожу, наверное, я туда, надеюсь, не откажут в маленькой просьбе. Тем более, что утюг у меня свой, нужна только розетка.

Парни просьбе не удивились, даже без «бакшиша» обошлось, и разрешили пристроиться в уголке за столом, напротив входа. Не торопясь, тщательно отутюжил китель и брюки и только выдернул утюг из розетки, как открылась дверь, и в помещение ввалились два типа, маленький прапорщик в возрасте и старший лейтенант с чрезмерно скучным лицом….

— Всем стоять! Не двигаться! Сейчас в помещении будет произведен обыск на предмет поиска украденного фотоаппарата с секретной пленкой! Желаете добровольно выдать похищенное? Нет? Приступаем!

Этих двоих я узнал. Особый отдел нашей дивизии. Из-за них я недавно отказался от соблазна поехать домой с аксельбантами. Хотя уже приготовился к добыче необходимых ингредиентов, а именно строп парашютных. Дело в том, что парашютов в Афганистане не было, десантировались прямо с борта вертолета. А раз не было парашютов, то не было и строп, из которых плелись аксельбанты на парадный китель, но народ тут собрался ушлый, и придумали плести этот аксессуар из строп от осветительной 120 миллиметровой мины. Правда была одна загвоздка, осветительная мина не всегда спускалась на парашюте прямо к ногам искусного плетельщика, но мы же артиллеристы и знаем, где хранятся ящики с этими минами на артскладе, которые мы же и охраняем. Даже пословица такая есть, «Что охраняешь, то и имеешь». Вот бойцы и приспособились, ночью, стоя на посту, вытащат из стопки открытого хранения ящик с нужной маркировкой и относят его к окопам боевого охранения. Этими окопами все равно никто не пользуется, а выкопано их довольно много. Так, что, вытащив мину из ящика, кладут ее поперек окопа, чтобы она держалась хвостовиком и головкой, а затем бьют другой миной по шву в месте соединения. Мины ломаются, парашюты выпадают. Все! Стропы обрезаем и прячем в карман, а поломанные мины кидаются в окоп и присыпаются землей. Ящики, кстати, просто укладываются в стопку к использованным ящикам.

И вот такую идиллию разрушили вот эти два персонажа, которые присели на завалинку, перед окном моей каптерки….

— Слушай! А знаешь, мне вот какая мысль в голову пришла!

— Ну….

— У нас все дембеля с аксельбантами домой уезжают!

— Ну….

— А парашютов, у нас нет…. Вот где они стропы берут?

— Да, кто их знает. Может быть, из веревки бельевой плетут.

— В том-то и дело, что из строп плетут, я смотрел.

— Да, ладно, не озадачивайся! Пойдем лучше мячик попинаем….

Когда я услышал этот разговор, то решил, что аксельбанты мне совершенно не нужны. Я и так красивый….

Тем временем, старлей следил за всеми находящимися в комнате, а прапорщик методично, по часовой стрелке, от косяка входной двери, начал осматривать и ощупывать все помещение. Он простукивал стены, снимал и осматривал плакаты, отодвинул и буквально обнюхал письменный стол, на котором я елозил утюгом по кителю. Дошел до меня и согнал с табуретки, сидя на которой я наблюдал за процессом «шмона». Никогда не думал, что можно обыскать простую табуретку, но оказалось, что ошибся. Прапорщик тщательно проверил крепление ножек, прощупал седушку, обитую дерматином, а под конец осмотра даже залез пальцами под дерматин, пытаясь что-то там нашарить, возможно, что пресловутую секретную пленку. Со скучающим видом поставил мебель на место и прошел в помещение дизельной. Минут через тридцать снова появился в комнате отдыха и, простучав последний участок стены, остановился у порога. Круг замкнулся. Вдруг он отодвинул своего напарника и, наклонившись, оторвал порог от двери вместе с плинтусами….

Обалдеть! Вместо порога я увидел вход в катакомбы! Прапорщик, отложив порог, нырнул вниз и вскоре вылез наверх, держа в руках фотоаппарат. Потом еще нырнул вниз и стал выкидывать узлы с тельняшками и другой амуницией.

— Еще раз повторяю свой вопрос. Где пленка? Запираться бесполезно, под полом у вас целый склад награбленного. Жадность вас, придурки, сгубила и если бы вы не полезли в типографию и не сперли бы фотоаппарат с кадрами, которые никому видеть не нужно было, мы бы с вами сейчас не разговаривали. Кстати, а как вы проникли внутрь?

— Вечером зашел к пацанам чаю хлебнуть и шпингалет на окне поднял. Больно фотоаппарат понравился! Ночью залезли, взяли фотоаппарат и обратно через окно ушли. Когда закрывали окно, поставили шпингалет так, чтобы он сорвался и закрылся сам. Пленку вытащили и в сортир выбросили.

Вдруг неожиданно особист обратился ко мне.

— А ты чего молчишь? Что можешь добавить? Не дай Бог, попытаешься соврать или пленка не той будет! Экспертиза все скажет.

— Да, я вообще здесь случайно! Парадку пришел погладить! Розеток-то нет почти нигде! А эти … у меня две недели назад каптерку вскрыли, весь дембель вынесли! Можно я из этой кучи свое заберу, ну или хотя бы тельник, значки и берет?

— Пострадавший, значит? Ну, ну! На улики претендуешь?

— Так мне бы, только мое!

— Разберемся. В колонну по одному, руки за спину. Шагом, а-арш!

Пришедший по наши души патруль, быстро довел нас до штаба дивизии и передали дежурному. Правда, двоих дизелистов особисты с собой забрали на тренировку честности.

Ночь на дворе, а при штабе жизнь бьет ключом, и все по головам залетчиков. Кого тут только нет: наркоши и самоходчики, воришки мелкие и крупные, типа дизелистов. Еще куча служивых, которые ночью патрулям попались. Как в муравейнике, наверное, с непривычки, у меня даже в глазах зарябило. Думал, зависну тут до утра, прижимая к себе утюг и парадку. Видимо, я выделялся из общей массы, или может быть по другой причине, но минут через десять меня подозвал майор, старший по этому бедламу, опросил подробно, потом связался с нашим полком. Хорошо, что в эту ночь дежурным по полку был старший лейтенант Соловьев, который меня знал. Так, что через минуту я уже шел к себе, снабженный паролем на сегодняшнюю ночь, чтобы патруль по пути не прихватил, но я уж лучше перебежками, да крадучись….

Вскоре сдал Мишке Дзагиеву каптерку и с первой партией собрался лететь домой. В день отправки, в очередной раз зашел к «секретчикам», узнать, вдруг, моя медаль пришла, а если не пришла, так домашний адрес оставить….

— Чего ходишь? Ты уже получил ее!

— Как получил?!!!

— Так получил! В списках отмечено, что награда вручена! Все! Иди, дел по горло!

Тут, конечно я ступил. Нужно было к командирам апеллировать, но батарея ушла на «точку» и никого из наших офицеров не было. Соловьев оставался, но он буквально на днях в госпиталь слег с повреждением мениска. В мыслях я был уже дома. Успокоил себя, что это какая-то ошибка и со временем все рассосется….

Все и рассосалось, медаль я так и не получил.

Мой дембельский авиарейс «Кабул-Ташкент» случился 27 сентября 1984 года. Мой срок службы оказался ровно 730 дней. Тютелька в тютельку, все как в интимной жизни лилипутов. «Пинц» убыл вчера. Пристроился ординарцем к кому-то из штаба дивизии. Чемоданы полковнику таскать, и опять «залетел»… Наткнулся в аэропорту на замполита дивизии, который кого-то провожал. Все! Раздели «Пинца». Аксельбант сорвали, каблуки наращенные сбили, кокарду поломали и выпрямили, китель и брюки ушитые распороли, бляху на ремне ударом об асфальт выпрямили, а ведь после таких действий, ее отшлифовать и начистить не так-то просто. Дипломат у «Пинца» тоже весь перетрясли и стенки оторвали, наверное, под видом борьбы за уставной облик — любимой игры всех комиссаров, деньги искали. Должен же наш коммерсант какую-то сумму домой был везти….

Нашей партии, которая летела домой, тоже немножко досталось. В основном каблуки посбивали на строевом смотре, да бляхи выгнули. На аэродроме, нам несказанно повезло. И ведь не подумаешь…. Наши документы на вылет оказались не готовы. Писарь в штабе, что-то там не вписал. Послали за писарем, стоим, ждем…. Тут началось! Приехали замполиты, особисты и другие мутные личности. Всех дембелей нашего рейса начали трясти, и по форме одежды, и по содержимому багажа. Сунулись к нашей группе, но им сказали, что документы на нас не готовы, и мы не летим. После этого какой-то сержант из нашей группы подозвал «молодого» и, постучав по часам на руке, что-то сказал ему. Личико при этом у сержанта было зверское. Посыльный умчался и через какое-то время нарисовался со всеми документами. Мы успели!!! Бонусом за наши переживания было отбытие офицерской «шмонгруппы» и мы все прошли в самолет без досмотра.

В Ташкенте нас встретили словами.

— Товарищи военнослужащие! Просьба всем пройти через рамку металлодетектора. Боеприпасы и оружие желательно оставить за территорией таможенного поста!

С собой у меня было несколько патронов от «Бура» и кулончик сделанный из автоматного патрона 5,45 мм. Патрон на кулоне был отполирован, так, что может и прокатит, а вот от трофейных патронов нужно избавляться. Вытащил свои сувениры и попытался закинуть их под транспортер, где наши вещи ехали. Не рассчитал немного, и патрон вылетел на середину дорожки, прямо под ноги таможенника. Потом еще один, и еще…. Дурной пример оказался заразителен.

Мы так спешили домой, и не задумывались о том, что проведенное всеми нами в Афганистане время, будет самым ярким эпизодом нашей жизни. Не из-за войны, лишений, боли или радости, а потому, что все занимались трудным, но нужным делом и почувствовали себя людьми. Именно поэтому боевые офицеры отправлялись служить обратно, на второй срок. Именно поэтому воспоминания и армейская дружба связаны более крепким цементом, чем другие события нашей жизни.