Демон перемен

До государства: почему в России нет теневой экономики

Президент поручил вывести «гаражную экономику» из тени. Это вряд ли получится по причине того, что никакой тени, из которой можно кого-то выводить на свет (или в свет?), в России попросту нет.

Заимствованный модус теневой экономики ни в коей мере не способен адекватно описать реальность, которая скорее является параллельной тем объектам управления, с которыми привыкло ассоциировать себя государство. О соответствующем поручении сообщила «Газета.ру» со ссылкой на данные агентства Bloomberg. По данным издания, поручение Владимира Путина прозвучало на закрытой части первого заседания Совета по стратегическому развитию и приоритетным проектам. При этом, судя по публикации агентства, президент в своей речи активно использовал термин «гаражная экономика», в том числе призвав «решить вопрос» по стимулированию «выхода из гаража».

Нас с коллегами тут же обвинили в том, что мы «навели порчу» на гаражников, «натравив на них власть». Судя по риторике президента, это действительно так, если считать за достижение проникновение термина «гаражная экономика» на самый верх. Но это только первая часть логической цепочки — возможная причина. Есть и обязательная вторая — возможные следствия. И здесь все не так однозначно, как может показаться - «выкуривание из гаражной тени» вряд ли будет успешным, если вообще состоится.

Отсутствие рисков для гаражников самого разного толка заключается не в том, что они находятся в какой-то невидимой тени, которую по международным методикам принято определять через сокрытие от налогообложения, а ровно в обратном. Наоборот, именно гаражники являются наиболее видимыми и понятными, если рассматривать явление на локальном, а не на глобальном уровне.

Дело в реальном внутреннем наполнении термина «теневая экономика». Фактически, ныне на уровне страны под этим термином подразумевается та хозяйственная деятельность, которая не является прямым объектом управления власти, то есть не стала ее демоном. Но только не на локальном уровне.

На локальном уровне сообществ двора, района, поселка, городской власти все прекрасно знают практически обо всех гаражниках, отлично работают и механизмы сбора с них оброка и податей. При этом никому и в голову не приходит как-то вписывать их деятельность в квазиэкономические конструкции, которыми оперирует федеральная власть.

Сверху власти КАЖЕТСЯ, что в стране есть экономика. Снизу же оказывается, что никакой экономики в общемировом понимании вовсе нет, а есть лишь хозяйствование разного рода и толка. Каждый хозяйничает в границах дозволенного по понятиям, осваивая свой кормовой участок в меру статуса и сил. Внешние атрибуты якобы «экономической жизни» в этом модусе оказываются наносным слоем, с необходимостью мимикрировать под который смиряются в тех случаях, если «начальство уж очень сильно достает».

Но «начальству» «очень сильно доставать» на том уровне, на котором происходит хозяйствование гаражников, попросту невыгодно. Без реального, а не имитационного хозяйствования, «начальство» теряет важнейший источник ресурсов, который можно направить на решение реальных проблем, а не тех, которые спущены сверху, - разрешенных к использованию в рамках основной нынешней деятельности властей на местах — исполнению роли собесов. Этой роли в большинстве случаев, несмотря на уверения Москвы, совершенно недостаточно просто по причине колоссальных различий местных условий и, соответственно, реальной природы проблем. А кому нужна власть, пусть и локальная, которая не способна делать вообще ничего нужного?

Это постоянно углубляемое противоречие имеет гораздо более сложную природу, нежели кажется. «Отпустить гайки», «перераспределить полномочия», «провести реформы» - все эти рецепты интегральной алхимии основаны на ином модусе, нежели реальная жизнь. Сверху декларируется, что существует государство со всеми его атрибутами и институтами: экономика, общество, политическая жизнь и так далее. Да, пусть в чем-то иногда и корявое, но являющееся в своих частях объектом потенциального реформирования, а в общем — его субъектом. Снизу же господствуют и, параллельно с утратой надежды на государство, углубляются совершенно догосударственные системы взаимоотношений, модели которых в неизменном виде проносились и через царскую Россию, и через Советский Союз, и через процесс построения рынка. Эти модели таковы, что вообще исключают какое-либо описание в общемировых терминах и попытки реформирования через приложение соответствующих терминам теорий.

Теневая экономика? На локальном уровне нет ни вменяемой тени, ни экономики. Есть лишь набор хозяйственных практик, эффективно регулируемых конкретной общностью через систему предъяв и понятий, - промыслы, к каковым относится и деятельность «гаражной экономики». Налоги? Нет такого явления в сугубо экономическом смысле слова. Есть оброк в виде штрафов по разнарядке, подати в виде договорных налогов, различные дани в разнообразных форматах: от подношений до откатов и так далее. Деньги? Снизу нет и денег как универсального платежного средства, так как в каждом конкретном случае деньги (как платежные единицы) оказываются выражены через различные меры: труда, статуса, уважения и так далее. Рынки? Нет никаких рынков, есть набор локальных базаров, деятельность на которых ведут купцы по своим сословным понятиям, получая ренту с ресурса разницы цен на разных базарах.

Ничего из импортированных алхимиками институтов толком так и не прижилось — ни 400 лет назад при Петре I, ни 20 лет назад при Борисе II, ни ныне. Устойчиво побеждала справедливость в виде ультраконсервативного догосударственного желания сохранять неизменность в противовес любой демонической динамике, преодолеть которую внешний по отношению к жизни игрок — государство — мог лишь одним способом — созданием зон строгого режима, в которых внешнее соответствие формы реальному содержанию достигалось силовым методом. Но и это никогда не помогало — русский мужик, даже насильно обритый и одетый в немецкое платье, так и оставался русским мужиком, а при первой же возможности выкидывал «немецкое тряпье».

Именно по причине того, что государства нет там, где есть локальное хозяйствование, основные институты которого иные, единственным реальным механизмом сбора дани с хозяйствующих на местах оказывается силовой метод, не раз уже в России используемый: начиная с опричнины, заканчивая продразверсткой и скрытыми механизмами оброка позднего СССР.

«Агентство отмечает, что в период экономического кризиса миллионы граждан, которых выведут из тени и заставят платить налоги, станут отличным методом решения бюджетных проблем» - отмечает Газета.ру. И именно эта фраза и является наиболее показательной, указывая на истинную цель «теневой» риторики — получение нового источника ресурсов для «решения бюджетных проблем», то есть для пополнения казны, классическим образом активно растрачиваемой на подготовку ко вчерашним войнам. Таким образом, фактически признается, что и для государства экономическая риторика является налетной и лишенной содержания. Главное — ресурсы. И здесь появляется главная точка соприкосновения между двумя мирами, которая на локальном уровне может быть описана на понятном языке как «наезд по беспределу». Только этот язык и может быть понят и принят, но тут недалеко и до «ответки» в сторону «начальства», которое сунулось туда, куда не звали.