Демон соблазна

1

Сорняк или не сорняк? Держа в руке садовую лопатку, Флорри задумчиво прищурила серые глаза и согнулась над клумбой. Она припомнила, что в октябре в пылу сельскохозяйственных забот высеяла здесь пакетик со смесью семян разных однолетних культур. Ладно, пусть остаются все, спокойно решила она, а там посмотрим. Весеннее солнце сверкало на ее коротких медных кудрях и увеличивало количество крошечных веснушек на аккуратном прямом носике. Было жарче, чем ей казалось. Флорри опустила лопатку, подняла сброшенную было шляпу с большими полями и решительно водрузила ее на голову.

— Черт побери, я уехал в деревню, чтобы обрести мир и покой!

Испуганная Флорри резко обернулась и лишь затем поняла, что обращаются не к ней. Низкий, волнующий голос доносился с другой стороны плотной живой изгороди.

— Мир! — За этим последовало громкое насмешливое фырканье. — Я прожил здесь всего неделю, но каждая надоедливая особь женского пола, проживающая в этой деревне — нет, во всем Дорсете, — успела сунуть сюда свой нос...

— Энтони, дорогой, не преувеличивай, — прервал его безмятежный женский голос, а затем задумчиво добавил: — А я думала, что ты переехал сюда, чтобы быть ближе к нам с отцом.

— Они давали советы, предлагали посидеть с двойняшками, гадали, в какой из местных клубов я вступлю...— раздавалось под мерный звук пилы.

— Дорогой, они просто старались быть с тобой полюбезнее. Так сказать, приветствовали нового члена деревенской общины.

— Но я не хочу быть членом общины! У меня нет ни малейшего желания наслаждаться колокольным звоном, присоединяться к кружку любителей пива, вступать в клуб садоводов или местную ассоциацию поклонников драматического искусства...

Флорри подняла брови и поправила большие солнечные очки. Местные общественные организации как-нибудь проживут и без этого типа, подумала она. Чувствуя некоторую неловкость оттого, что она подслушивает чужой разговор, хотя и невольно, женщина сорвала одуванчик, поднялась на ноги и отряхнула коленки.

— Что собой представляет твоя соседка? — спросил женский голос.

Последовало еще одно презрительное фырканье.

— Одинокая женщина. Дипломированный бухгалтер. Работает в каком-то коммерческом банке.

Флорри поджала губы и сунула одуванчик в ведро. Доброе старое деревенское вино...

— Ни одного мужчины поблизости. Компенсирует недостаток личной жизни тем, что работает с утра до ночи. Ее биологические часы начинают отсчитывать вторую половину третьего десятка.

Ну хватит! Флорри, в которой чувство унижения боролось с чувством юмора, подняла лопатку и ведро с сорняками.

— Ты познакомился с ней? Дорогой, кажется, эта верхняя ветка тоже совершенно засохла.

— Не совсем. Вчера утром она появилась на крыльце с футбольным мячом Джерри. Какого черта она не могла просто перебросить его через изгородь?

У Флорри из глаз посыпались искры. Действительно, какого черта она решила, будто настало время познакомиться с новыми соседями, а заодно сказать, что они могут заходить за своими мячами в любое время дня и ночи?

— Я не удосужился выйти, и она оставила мяч на крыльце.

Последовал легкий вздох.

— Энтони, ты же был таким вежливым мальчиком...

— А вчера вечером я заметил, что она подглядывает за нами из окна второго этажа.

Господи, она закрывала окно и случайно заглянула в соседский сад, где высокий темноволосый мужчина играл в крикет с двумя маленькими мальчиками, похожими друг на друга как две капли воды. Какая жалость, что он выбрал именно этот краткий миг, чтобы поднять взгляд... Флорри задумчиво посмотрела на свою лопатку. Похоже, она занимается ерундой.

— Дорогой, тебе не кажется, что ты слишком самонадеян? Неужели ты думаешь, что каждая одинокая женщина непременно имеет на тебя виды?

Глаза Флорри замерцали от сдерживаемого смеха.

— Они имеют виды не на меня. Их интересуют близнецы. Я только вхожу в набор. — В глубоком, сочном голосе мелькнула тень насмешки над самим собой; затем он вновь стал мрачным. — Но мальчишки не ищут себе мать, а я, черт меня побери, не ищу жену. Это мужское хозяйство, и таким оно и останется.

Флорри сдавленно фыркнула. Неужели какая-нибудь нормальная женщина захочет иметь с ними дело?

— Да, дорогой. Когда твой отец вернется с близнецами из бассейна, я попрошу его взглянуть на твой зуб мудрости.

— Зачем же заставлять отца трудиться в воскресенье? И завтра успеется.

— Он все равно собирался пару часов поработать с документами. Кроме того, ты можешь, конечно, дотянуть до завтра, но я сомневаюсь, что это выдержат все остальные.

На мгновение наступила тишина, а затем раздался смешок.

— Неужели я все утро был таким несносным?

— Ты никогда не умел терпеть боль молча, — ответил ему нежный голос, под слегка насмешливой интонацией которого скрывалось глубокое чувство. — Сходить за лестницей?

Флорри получила предупреждение заранее и могла бы спешно отступить, но она не собиралась позорно бежать из собственного сада.

Поэтому когда на фоне веток огромного ясеня возникла темноволосая голова, красиво посаженная на сильные, широкие плечи, молодая женщина изобразила солнечную улыбку.

— Привет... — весело начала она и вдруг осеклась. При виде этих твердых, точеных черт у Флорри перехватило дыхание и по телу побежали мурашки.

Не может быть...

Она с трудом перевела дух, обругала себя идиоткой и криво усмехнулась. Неужели даже после стольких лет ей достаточно увидеть хорошо вылепленную голову, упрямый квадратный подбородок и услышать низкий, глубокий голос, чтобы почувствовать себя застигнутой врасплох?

Да нет, невозможно. Тот мужчина принадлежал прошлому. В тот вечер, когда они расстались, Флорри твердо знала, что больше никогда его не увидит.

Она снова подняла глаза. Конечно, какое-то сходство есть, попыталась убедить себя Флорри, но этот мужчина казался более сильным, более внушительным. Его бесстрастное лицо, словно высеченное из гранита, было исполнено усталого цинизма.

— Флорри Барнард, — быстро представилась она.

Лет тридцать пять. Нет, не он! Это невозможно. Он не может быть ее новым соседом. Не подводит ли ее память? Это смуглое лицо иногда все еще снилось ей по ночам, но, когда Флорри просыпалась, испытывая невыразимое чувство потери, образ терял свои очертания, становясь расплывчатым и неопределенным. Они пробыли вместе слишком недолго.

Если мужчина и заметил ее секундное замешательство, то не подал виду. В его синих глазах не было ничего, кроме ленивого любопытства. Он неодобрительно оглядел Флорри с головы в шляпе до ног, обутых в сандалии, заставив ее застыть на месте от обиды. Незнакомца ничуть не интересовало, слышала она его слова или нет. Если и слышала, какая, в сущности, разница? — словно читала Флорри по его лицу.

— Энтони Гриффитс, — четко ответил он, не сделав попытки улыбнуться. Короткие рукава голубой рубашки обнажали предплечья, такие же загорелые, как и сильные худые пальцы, державшие пилу.

— Как устроились? — жизнерадостно спросила Флорри, не обращая внимания на болезненно забившееся сердце. Значит, вот как его звали... — Уверена, вы с удовольствием будете жить в деревне и станете частью нашей маленькой, но дружной общины.

Уголки плотно сжатого рта поднялись вверх, и улыбка так преобразила это упрямое, жесткое лицо, что у Флорри похолодело в животе. Сомнений больше не оставалось. Это он.

— Непременно, мисс Барнард, — протянул Энтони Гриффитс; улыбка, читавшаяся в синих глазах, говорила о том, что он все понял. Наверняка она слышала его предыдущую тираду и теперь подтрунивает.

— Миссис Барнард, — тут же поправила его она, сама не понимая, зачем ей это понадобилось. После переезда вся деревня, к огромному облегчению Флорри, сочла ее старой девой. Молодая женщина не подтверждала и не опровергала это ошибочное мнение, радуясь тому, что о Брендоне можно не упоминать.

— Миссис Барнард, — медленно повторил он. Мужчина впился глазами в ее лицо, словно пытался представить его без шляпы и солнечных очков. При виде выбившихся из-под шляпы медных кудрей его губы внезапно сжались, глаза прищурились; затем он резко отвернулся, мышцы на плечах и руках напряглись, и сосед начал быстро отпиливать засохшую ветку.

Флорри так же быстро отвела взгляд и повезла тачку в дальний конец сада, чтобы опорожнить ее. Она поправила Энтони Гриффитса, потому что обидно, когда тебя считают старой девой, помещавшейся на работе. Особенно если для этого есть все основания...

Работа, сначала бывшая противоядием от Брендона, постепенно стала главным в ее жизни и заставила забыть все остальное, с неожиданной трезвостью подумала Флорри и вздернула подбородок. Что ж, в отличие от семейной жизни, на служебном поприще она сумела добиться успеха. Не далее как в прошлую пятницу Флорри сообщили, что ее кандидатуру отобрали для включения в международную аудиторскую бригаду и на будущей неделе вызывают в Лондон для повторного собеседования.

Главное, что привлекало Флорри в этой должности, была возможность путешествовать. В основном по Европе, но временами предстояли поездки в Канаду, Австралию и даже в Китай и Индию. Шанс увидеть мир за казенный счет... Перебирая в голове преимущества новой работы, Флорри пыталась восстановить уверенность в себе, но ощущала лишь сосущую пустоту внутри. Никто не будет скучать по ней в ее отсутствие, никто не будет с нетерпением ждать ее возвращения...

Прекрати сейчас же, Флорри! Можно не принимать близко к сердцу слова Энтони Гриффитса, однако нельзя не обратить внимания на самого этого человека.

После ланча она лежала в шезлонге и пыталась сосредоточиться на романе, но видела перед собой только сильное, гордое мужское лицо. Нетрудно понять, почему его появление вызвало такой переполох среди женской половины деревни, со вздохом признала Флорри. Слава Богу, что у нее выработался стойкий иммунитет ко всем представителям противоположного пола. Узнал ли он ее? Флорри крепко зажмурилась. Он в разводе? Или вдовец?

— Привет...

Она открыла глаза. Два маленьких мальчика, которых можно было различить только по цвету маек, стояли рядом с шезлонгом и сосредоточенно рассматривали ее.

— Привет, — так же серьезно ответила она, выпрямляясь.

Им около четырех. Нет, подумала Флорри, почувствовав, как у нее свело мышцы живота. Гадать не имеет смысла: она с точностью до недели знает, когда родились сыновья Энтони Гриффитса.

— Что вы делаете? — спросила «красная футболка», вынув веточку из лоснящихся черных волос.

Думаю о твоем отце.

— Читаю, — твердо сказала Флорри.

— Почему?

Она на мгновение растерялась.

— Потому что люблю читать.

— Я умею читать. Как вас зовут?

— Флорри. А тебя?

— Джерри.

— А я Арчи, — вставила «голубая футболка», с восхищением рассматривавшая травяные пятна на своих джинсах.

— А ваш папа знает, где вы? — мягко спросила Флорри. Глупый вопрос. Едва ли Энтони Гриффитс сидел и спокойно смотрел, как его отпрыски через дырку в заборе пробираются в ее сад.

— Он ушел с дедушкой.

Конечно. Зуб мудрости.

— А бабушка печет пирог.

И в простоте душевной понятия не имеет, что ее драгоценные внуки отправились на поиски приключений. Флорри спустила с шезлонга длинные, стройные ноги, нащупала сандалии и поднялась. Чем скорее она загонит домой двух заблудших овечек, тем лучше.

— Почему? — хором возопили Арчи и Джерри, когда она объяснила им свои намерения.

— Потому что ваша бабушка будет волноваться, когда заметит, что вы исчезли.

— Она ничего не скажет, — беспечно сказал Арчи. — У вас есть кошка?

Флорри скривила губы. Почему-то она не разделяла его оптимизма.

— Нет.

— А у Эллы их две, — сообщил он и важно добавил: — Когда я вырасту, у меня будет десять кошек.

Кто такая Элла?

— Серьезно? — пробормотала Флорри, сделав вид, что это заявление произвело на нее глубокое впечатление.

Они вышли на улицу и двинулись к крыльцу соседнего коттеджа. Когда-то обычный крестьянский домик, как и ее собственный, он был перестроен предыдущим владельцем, но все еще сохранял былое очарование.

— А собака есть? — продолжил допрос Джерри.

— Нет.

— Почему?

— Потому что нечестно, уходя на работу, оставлять ее одну на весь день.

— Мой папа не ходит на работу, — заявил Джерри.

— Он только рисует, — туманно пояснил Арчи.

— В самом деле? — спросила Флорри, под небрежным тоном которой скрывалось острое любопытство, и нажала кнопку звонка.

Внешность женщины, открывшей дверь, полностью соответствовала тому голосу, который слышала Флорри. Стройная, с темными волосами, слегка подернутыми сединой. Ее доброе, безмятежное лицо выражало одновременно интерес и любопытство.

— Вы куда это удрали, негодники?

— Ходили на соседний участок знакомиться с Флорри, — невинно заявил Арчи.

Его бабушка нахмурилась.

— Безобразники! — негромко сказала она. — Вы прекрасно знаете, что нельзя уходить из сада без разрешения.

— Мы забыли. — Арчи неловко переступил с ноги на ногу и юркнул в дом.

— Извини, — с таким же удрученным выражением пробормотал Джерри и устремился за братом.

Пожилая женщина огорченно покачала головой и протянула руку.

— Санни Гриффитс. Спасибо, что привели их домой.

— Флорри Барнард, — ответила Флорри, отвечая рукопожатием. — Я думаю, где-то в заборе есть дыра.

— Мой сын все равно будет ставить новый забор, так что это ненадолго. Надеюсь, они не вытоптали ваши клумбы?

— Учитывая нынешнее состояние моего сада, ему не повредило бы и нашествие целого стада слонов, — усмехнулась Флорри. — Но за садом протекает ручей. Он защищен заборчиком, в котором есть калитка, однако...

— Разве существуют какие-нибудь препятствия для двух любопытных сорванцов, оставшихся без присмотра? — улыбнулась в ответ Санни Гриффитс. — У меня только что вскипел чайник. Не выпьете чашечку?

Отвергать дружелюбное приглашение не совсем прилично, решила Флорри. Но что скажет Энтони Гриффитс, если по возвращении обнаружит ее уютно устроившейся в его доме? Флорри слегка, замешкалась, но затем поблагодарила хозяйку и вслед за ней прошла по коридору на кухню, окна которой смотрели на запущенный сад. По дороге они миновали Арчи и Джерри, сидевших на полу и сосредоточенно игравших с тремя пластмассовыми горшками, двумя палками и длинным куском водопроводного шланга. Для сторонних наблюдателей правила этой игры были абсолютно непостижимы.

— Садитесь. — Санни Гриффитс указала на большой обеденный стол и налила две чашки чаю. — Только сбросьте куда-нибудь весь этот хлам, — бодро сказала она.

Сняв с табуретки пластмассовые лопатку и ведро, Флорри придвинула ее к столу и осторожно поставила игрушечную пожарную машину и пакет с цветными мелками на стопу бумаги. Вдвое превосходившая размерами ее собственную, безукоризненную кухню, уютная, не слишком прибранная, солнечная комната явно была средоточием жизни семьи. Одну стену украшали ярко раскрашенные карандашные рисунки.

— Спасибо. — Флорри приняла протянутую ей чашку, улыбнулась и покосилась на один из рисунков. В отличие от остальных, он был исполнен рукой взрослого. Маленький мальчик, в котором легко узнавался один из близнецов, был окружен кошками. Морда каждого животного имела свое собственное неповторимое выражение. Ленивое, любопытное, надменное, хитрое...

— Это Энтони нарисовал для Арчи, — улыбнулась Санни, проследив за направлением взгляда Флорри. Она поставила стул так, чтобы можно было приглядывать за внуками, и села.

— Замечательно. — Продолжая изучать рисунок, Флорри сосредоточенно сдвинула брови.

Не просто замечательно. Профессионально. Стиль рисунка был смутно знакомым. «Мой папа не ходит на работу. Он только рисует». В мозгу возникло смутное подозрение. Она покосилась на стопку бумаги, на номера ежедневной газеты, которую ей доставляли в коттедж, и все поняла. Каждое утро Флорри начиналось с лицезрения карикатуры на первой странице. Тони. Она всегда думала, что это псевдоним. Но с таким же успехом эта подпись могла быть сокращенным «Энтони». Нет. Это просто совпадение. Она попала пальцем в небо.

Поняв, что Санни Гриффитс следит за ней, Флорри подняла глаза и увидела на добром лице ответ, подтверждавший ее подозрения.

— Я каждое Рождество покупаю сборник лучших комиксов Тони.

Флорри тут же пожалела о своем невольном вторжении. Оставалось надеяться, что ей удастся уйти до прихода автора книг, ежегодно возглавляющих список бестселлеров.

— Снабжаю экземплярами всех друзей и родственников. И всегда оставляю один в приемной моего мужа, зубного врача, — тоном заговорщицы призналась Санни Гриффитс и улыбнулась. — Разумеется, тайком от сына.

Флорри рассмеялась. Эта веселая, непринужденная женщина нравилась ей все больше и больше. Однако смех замер, когда послышался звук отпираемой двери. Тут же на кухню влетели двойняшки, видимо слышавшие, как к двери подъехала машина.

— Папа вернулся!

Когда на пороге показалась худощавая фигура, они радостно бросились к отцу, как два щенка, которым некуда девать энергию.

— Ну, хорошо провели день?

При звуке голоса Энтони Гриффитса сердце Флорри дало сбой. Она подняла глаза и как загипнотизированная уставилась на доброе, мягкое лицо человека, гладившего две темноволосые головки. Выражение цинизма куда-то испарилось.

— Да, папа! — хором воскликнули двойняшки и тут же выскочили в сад.

— Миссис Барнард...

Застигнутая врасплох, Флорри слегка вспыхнула, когда Энтони Гриффитс подтвердил, что заметил ее присутствие в своем доме, и повернулся к матери.

— Отец вернется примерно через час, — сообщил он, но красноречиво приподнятая темная бровь спрашивала: «Что ей здесь понадобилось?»

Да нет, наверное, просто она чересчур чувствительна, подумала Флорри. Ей двадцать семь лет, она воспитывалась с тремя старшими братьями, ее коллегами были по преимуществу мужчины, и все же этот человек совершенно выбивал ее из колеи. Даже в юности она не испытывала такого стеснения в присутствии мужчины.

— Двойняшки отправились в самоволку, а Флорри привела их домой, — спокойно объяснила Санни Гриффитс. — Чайник горячий. О Боже, пирог! — Она вскочила и устремилась к плите, стоявшей в дальнем конце кухни.

— Спасибо. — Синие глаза устремились на Флорри.

— Я подумывала, не перебросить ли их через изгородь, — с озорной улыбкой сказала Флорри, вспомнив его реплику про футбольный мяч, но пожалела о своих словах, увидев, что хозяин нахмурился.

О Господи, она ведь только пошутила. И лишь для того, чтобы восстановить пошатнувшуюся уверенность в себе. Но тут она с опозданием поняла, что ее легкомысленную реплику даже не услышали; Гриффитс не сводил глаз с ее лица. Он рассматривал ее высокие скулы, широко расставленные глаза и прямой веснушчатый носик с таким вниманием, что Флорри и в голову не приходило чувствовать себя обиженной.

В глубине синих глаз не было ни признания ее женской привлекательности, ни мужского одобрения, к которому она уже успела привыкнуть и даже научилась давать отпор. Нет, в них было что-то другое. Но прежде чем Флорри успела понять это, Гриффитс резко отвернулся.

Молодая женщина проглотила слюну, чтобы смочить пересохшее горло, и принялась следить за тем, как хозяин наливает чай в кружку и несет ее к столу. Он снял со стула биту для крикета, сел и вытянул длинные худые ноги.

— Давно ли вы живете в этой деревне, миссис Барнард? — спокойно спросил он.

Флорри замешкалась. Вопрос был совершенно невинный, но в ярко-синих глазах отражалось нечто большее, чем праздное любопытство.

— Я переехала сюда четыре с лишним года назад.

— Из Лондона?

У Флорри напряглась спина.

— Да, — подтвердила она.

— Необычный поворот карьеры, — неторопливо заметил он.

На мгновение Флорри заподозрила, что ее дразнят, но в пристальном взгляде Гриффитса не было и намека на насмешку.

— Перемена места жительства, — лаконично сказала она. На самом деле речь шла о перемене всего образа жизни.

Флорри переключила внимание на вернувшуюся и севшую за стол Санни, но так и не смогла избавиться от волнующего ощущения присутствия мужчины, сидевшего слева. Гриффитс почти не участвовал в беседе, но, казалось, заполнял собой всю большую комнату. Даже не глядя на хозяина, Флорри чувствовала каждое его движение, словно она обросла целой сетью сверхчувствительных антенн.

Кухня, которая на первых порах показалась ей такой теплой и уютной, неуловимо изменилась. Теперь в ней незримо присутствовала напряженность, но виновата в этом была не только растущая неловкость Флорри. Не в силах сопротивляться искушению, она покосилась на сидевшего сбоку мужчину.

Он сдвинул брови и уставился на противоположную стену. Пользуясь этим, Флорри обвела взглядом его мужественное лицо и уставилась на твердый точеный рот.

Неловко подняв чашку, Флорри выпила содержимое и поставила ее на блюдце с громким стуком, которому ответило эхо на другом конце кухни.

— Спасибо за чай. — Она натужно улыбнулась.

— Всегда будем рады видеть вас, — улыбнулась в ответ Санни Гриффитс.

— Я провожу. — Энтони поднялся на ноги одним быстрым, гибким движением.

— Спасибо, — пробормотала Флорри, пораженная его ростом и шириной плеч.

Он провел ее по коридору, открыл входную дверь и посторонился, пропуская вперед. На секунду их взгляды встретились, и Флорри увидела в глубине синих глаз, устремленных на ее овальное лицо, твердую решимость. Больше притворяться было незачем.

— Так это были вы? — вполголоса спросил Энтони Гриффитс.

Румянец залил ее щеки.

— Да, — просто ответила она и увидела, что на его челюсти проступили желваки.

— Думаю, я узнал вас с первого взгляда, — медленно признался он.

— Но надеялись, что ошиблись? — ровно спросила Флорри.

— Да, — лаконично подтвердил он.

Этот короткий укол боли был совершенно необъясним. Разве ее реакция чем-то отличалась от его поведения? Разве она высказала больше радости и удовольствия, чем он?

— Тогда у вас были длинные волосы, — отрывисто сказал Энтони.

Пять лет назад ее самой примечательной, бросавшейся в глаза чертой были рыжие волосы длиной до талии.

— Я постриглась.

Флорри подтвердила очевидное, раздумывая, почему так важно, что он не сразу отреагировал на ее новую прическу. Его внешность тоже изменилась, но не так сильно. Темные волосы остались такими же густыми и пышными, как тогда. Глаза были такими же ярко-синими, но настороженность, читавшаяся в их глубине, была ей так же незнакома, как и циничные складки у рта.

Большие глаза Флорри стали осторожными. Напряженное молчание становилось невыносимым. Невозможно представить, что когда-то он был ей ближе всех на свете. Она понятия не имела, как преодолеть возникшую между ними пропасть. И даже не знала, хочет ли ее преодолеть.

— Пойду-ка я домой. — Она с удивлением услышала собственный спокойный, уравновешенный голос.

За последние пять лет Флорри хорошо научилась скрывать свои чувства. Что случилось с вашей женой? Понимая, с каким трудом она владеет собой, и испугавшись, что видимость спокойствия рухнет сразу же, как только будет задан не дающий ей покоя вопрос, Флорри быстро отвернулась.

— Осторожно, здесь ступеньки.

Он инстинктивно протянул руку, когда Флорри оступилась. Прикосновение было коротким и ничего не значащим, но кожу женщины обожгло огнем. То, что она все еще реагировала на него, явилось для нее большим потрясением.

— До свидания, Флорри, — тихо сказал он, впервые в жизни произнося это имя.

— До свидания, — ответила она. Решимость, звучавшая в голосе Энтони, красноречиво говорила о том, что он не имеет ни желания, ни намерения продолжать знакомство.

А чего она ждала? Флорри, спотыкаясь, брела по дорожке. Приглашения прийти вечером, когда близнецов уложат спать, выпить кофе и поболтать о добрых старых временах?

Для Энтони Гриффитса она всегда будет напоминанием о прошлом, которое им обоим хотелось бы забыть. Напоминанием о сильном, гордом, скрытном мужчине в редкий момент слабости. Флорри машинально свернула за угол своего дома, забралась в дальний конец сада и села на траву под узловатой старой яблоней, сама не понимая, как она здесь очутилась.

Энтони Гриффитс. Человек, которого она не чаяла увидеть снова. Единственный человек на свете, которому она рассказала правду о Брендоне. Ее безымянный собеседник. Случайный попутчик. Незнакомец, едущий с тобой в одном поезде.

Только она познакомилась с Энтони Гриффитсом не в поезде, а на лондонской скамейке у темного берега Темзы. В канун Нового года, пять с лишним лет назад.

Прошло много времени, прежде чем Флорри очнулась от воспоминаний. Она вздрогнула, рывком поднялась на ноги, пересекла сад и остановилась у деревянного забора, отделявшего ее участок от поля.

Прошло больше пяти лет, а она все еще помнит тот безотчетный страх, который испытывала, когда убегала от Энтони Гриффитса. Ее руки стиснули ограду, а затем бессильно опустились вдоль туловища. В тот вечер она была совершенно выбита из колеи и могла стать жертвой любого, кто проявил бы хоть толику понимания и сочувствия.

Она резко повернулась, пошла к дому и оступилась, потому что взгляд как магнитом притягивала красная черепичная крыша соседнего дома. О Господи, и почему ее новым соседом стал именно этот человек? Она начала новую жизнь и абсолютно ею довольна...

Ох, перестань, Флорри, с досадой подумала она. При чем тут новый сосед? Энтони Гриффитс ясно дал понять, что не собирается вторгаться в твою образцово налаженную жизнь, а тем более менять ее.