Глава 19 Экзекутор Альф

— XIX —

Знакомился с внутренним устройством мотокареты я в очень сжатые сроки. Буквально на ходу. Но довольно быстро выяснил, что ничего сложного в этом деле не было. Все те же педали, тот же руль и… отсутствие коробки передач. Оказалось, что тут достаточно просто жать педаль в пол до упора и радоваться жизни. Сильнее давишь — быстрее едешь.

Вот освещение подвело, и я только чудом не потерялся на обратном пути к поместью. Полагался в основном на собственный внутренний компас и хорошую память.

Из Рамона штурман вышел неважный. Он перебрался на задние сидения, где провел большую часть времени, оправляясь после того, как Рафаил непрямым способом помассировал ему все органы в теле.

От Альфа тоже толку было немного; он весьма обрадовался тому, что наконец-то не нужно скрывать свою личность и донимал Рамона дурацкими вопросами. В итоге они начали пререкаться и действовать мне на нервы. Прекратил свои чудачества бес только тогда, когда я пообещал, что выставлю его наружу и запечатаю карету, пока не доберемся…

Домой.

Это слово так естественно встало на свое место, что я даже не удивился. Возможно, что-то на уровне ассоциаций осталось от прежнего хозяина этого тела. Однако это под большим вопросом — следы эмоций от него действительно исходили, но вот теплых там не было. Ядреный коктейль из досады, горечи, отторжения и сверху, как вишенка на торте — гнев.

Гнева хватало и у меня самого. Особенно с такими неспокойными пассажирами. Хорошо, что на пути не попалось мостов, иначе я бы утопил эту мотокарету ко всем чертям, чтоб добавить работы местным жандармам.

Наконец мы остановились у ворот поместья. Я заглушил мотор и выбрался из салона. Обогнул автомобиль с другой стороны и распахнул пассажирскую дверь. Рамон со стоном зашевелился:

— Андрей Саныч, я щас… один момент. — забормотал он, силясь приподняться, — крепко же меня этот подонок приложил, мать его.

Я похлопал его по плечу и направился к багажнику.

— Не трудись. С твоими ребрами ты сейчас в поднятии тяжестей не помощник, так что выгружу его я сам. Пойди предупреди остальных, чтоб вход в подвал не загораживали. Мы ему приготовим апартаменты класса «люкс».

— А мне? Мне что делать? — вскинулся Альф.

— А ты не вертись под ногами и руками. — велел я.

Он сердито хмыкнул и вспорхнул прочь, хлопая кожистыми крыльями. Я обхватил Рафаила и вытянул его за плечи из салона мотокареты. И… не удержал. Тело рухнуло на землю в серую дорожную пыль. Странное дело. Младший Митасов, конечно, не тянет на эталон физической мощи, но я же потихоньку вливаю в него энергию. К тому же этого ублюдка Рафаила я спокойно таскал на себе каких-то сорок минут тому назад.

— Какие-то проблемы? — произнес глумливый голос.

Рафаил приподнялся на одном локте. Горящие глаза на бледном лице прожигали меня насквозь. Будь на моем месте обычный человек — уже бежал бы прочь, сверкая пятками.

Штука в том, что я из разряда обычных вышел сразу же, как попал в ученики.

— Вовсе нет, — сообщил я. — Просто думаю, как это ты так прибавил в весе за время поездки. Или решил заесть сладким стресс от нашей встречи?

Рафаил осклабился.

— Насмехайся, сколько пожелаешь, Каммерер. Время на моей стороне. Radix terrae!

Произнеся это, он откинулся на спину. Одежда — мятый пыльный сюртук и брюки — растеклась по земле, поползла тонкими нитями и лоскутами. Они будто бы крепились к верхнему слою почвы.

— Ты нипочем меня не поднимешь, человечишка! — откровенно веселился он. — Заклинание Прочного Корня ничем не разрушить. Зови на помощь хоть легион сатиров, все бесполезно. Ты, должно быть, думал, что я только души жадных рвачей развращать умею? Ошибка вышла, Каммерер. Есть в мире немало трюков, которыми владеют все демоны, и общую магию твои побрякушки сковать не в силах!

Я остановился и поднял голову к небу. Рогатый обломок луны продолжал выглядывать из серых туч, но просветления его тусклое сияние не приносило. Прочный Корень действительно серьезная штука. Применяется редко, потому что человеку отменять его потом больно — зачастую крепления отходят вместе с мясом. А демону хоть бы хер.

К поверхности мой приятель Рафаил сейчас прикрепился действительно на совесть. Но что насчет самого куска этой земли? Отличная работа, Каммерер, котелок у тебя по-прежнему варит замечательно. Я нащупал в кармане ключи от мотокареты и снова открыл дверцу. Уселся на водительское сидение. Через стекло было заметно, как напрягся Рафаил. Ухмылка все еще оставалась у него на лице, но теперь она была озадаченной.

— Чего это ты мудришь, Каммерер? — прокричал он. — Или решил бросить свою идиотскую затею и убраться прочь с позором?

Я открыл окно.

— Во-первых, это мое родовое поместье, поэтому убраться отсюда никак не выйдет. Во-вторых, затея вовсе не идиотская, просто твоей мелкой душонке, которая питается ростовщиками и банкирами, весь ее грандиозный замысел не охватить. И в-третьих, кто сказал, что я уезжаю? Просто перегоняю ее, чтоб не пострадала ненароком.

Так и сделал. Мотокарету я припарковал в сотне метров от входа. Рафаил все это время неотрывно следил за мной. С каждой секундой на его морде проступало осознание. Заперев мотокарету, я прошел чуть дальше, в заросли у забора, и сорвал с колючего кустарника пару черных ягод. Они лопнули между пальцами и окропили кожу соком. Я сложил их в щепоть и отметил две точки в пыли у ног Рафаила.

А потом посмотрел на него и положил ладонь на голень. Энергия бушевала внутри демона. Она пыталась вырваться и мятежно металась, ища выход. И когда нашла — прошибла меня насквозь. У меня аж в глазах потемнело и испарина выступила. Я отдернул руку, как обожженный.

Чистая демоническая энергия. Не какая-то паршивая из тех дохлых чертей, а рафинированная. Ее усваивание прошло почти мгновенно. Глаза Рафаила округлялись все сильнее. Он не понял, что случилось, но явно задумался, ведь с таким сталкиваться не приходилось однозначно.

— Это ты ловко, конечно, придумал, с Корнем. — сообщил я, и кашлянул — Если бы сам мне не рассказал, я бы не сразу понял. Но вы, демоны, заносчивый народец, верно? Никогда не упускаете возможность похвалиться своим могуществом. Это мне только на руку. Excerptio!

Я поднял руки в воздух. Секунд десять не происходило ничего, только сверчки стрекотали в густой траве. Рафаил ухмыльнулся, раскрыл пасть, чтоб обязательно посмеяться надо мной еще раз… и замер.

Потому что над тем местом, где он укоренился, поднялся смерч. Маленький и слабый, он набирал силу с каждой секундой. Смерч буквально впитывал ее из земли. В воздухе закружилась пыль, опавшие с деревьев листья. Я одобрительно кивнул и выставил ладони вверх, словно давал опору для восхождения. Смерч ввинтился в землю, и здоровенный черный пласт, на котором лежал Рафаил, начал медленно подниматься.

— Ты чего это творишь? — растеряв все свое благородство, заорал демон.

— Ш-ш-ш, — перебил его я, — не сбивай меня с толку, здесь нужна тонкая работа.

Тем временем контроль над куском земли стал абсолютным. Воздушный Лифт — не такая уж сложная штука, ее может освоить и первогодка. Опытные маги способны перемещать таким образом целые наделы вместе со всем, что на них находится — лишь бы хватало энергии. У меня ее было немного, но для осуществления задумки хватило. Послушный каждому мановению моих рук, кусок почвы перелетел через забор участка и шлепнулся в сад.

Я утер лоб и размял затекшие пальцы. Дальше уже дело техники.

На входе меня встретил измученный Рамон. За ним маячили двое — Иль и доминошник Вел.

— Андрей Саныч, я задержался, извиняйте! — запыхавшись, проговорил он, — пока добрался, пока мужиков поднял…

— Ничего страшного, ты как раз вовремя, — ответил я и указал ему на бессильно барахтающегося Рафаила. — Разместите нашего нового постояльца в подвале.

Иль и Вел округлили глаза, завидел скованного на земле пленника с рогами и длинным красным хвостом.

— Э-э-э-э…

— Он-он-он-он, — они оба уставились на меня и выставили на него указательные пальцы.

— Демон, — сказал я.

— Демон! — единогласно выкрикнул Иль и Вел.

— Вот же народ дикий, — сказал я вслух. — Значит так, да, это демон. Чего причитаем? Он скован. Он не может вам навредить, только разве что укусить попытается.

— А я попытаюсь-с! — выкрикнул Рафаил, за что я пнул его по лодыжке. Он оскалился и зашипел на меня, словно дикий кот.

— Лежи уже, чучело хвостатое.

Альф спикировал и уселся ему на голову, словно птица, взявшись лапами за рога.

— Не бойтесь его! — сказал он, — это создание абсолютно сейчас безопасно для транспортировки. Правда, рогатый? — язвил он.

Я услышал, как Рафаил скрипел зубами. Примерно с таким звуком грызуны точат свои зубы и чистят их от налипшей пищи.

— Когда я сниму эти треклятые наручники…

— Да-да, — перебил его Альф, — тогда я стану президентом и найду всем безработным сразу по оплачиваемой должности. Давайте парни, — обратился он к Илю и Велу, которые стояли в оцепенении, раскрыв рты.

— Ра… Рамон? — Иль перевел взгляд на своего предводителя. Челюсть Иля все еще была отвисшей.

Рамон аккуратно поднял ее, прикрывая рот и хлопнул парня по плечу.

— Не так страшен черт, как его рисуют, Иль. Давай, погнал.

— Так он же живой, Рамон! — возразил Вел. — Посмотри на него! Рога, хвост, — Вел наклонил голову, рассматривая обутые ноги демона. — Я тебе зуб даю, там копыта!

— Там обычные ноги, идиот, — огрызнулся Рафаил.

— Так, закончили гутарить. Парни, долго мы будем кормить гнусь посреди двора? Взяли в руки и понесли нашего гостя в лучший номер в нашем дворе, — прекратил я балаган, который уже стал порядком надоедать. — Прикуйте его там к батарее, я потом загляну.

Очень осторожно, парни взяли демона под ноги и под руки, после чего понесли Рафаила в один из подвалов, в котором ранее хранился летний инвентарь. Лежаки, зонты и прочие принадлежности, которые сожрала моль, сгрызли мыши и коснулся Господин Тлен.

Проводив взглядом молодцев, я снова взглянул на Рамона. Он сутулился, но продолжал делать вид, что все в порядке.

— Тебе к врачу надо, — сказал я.

— Я в по…

— Это не обсуждается, Рамон. Иди ложись спать. Утром попрошу кого-то и тебя отвезут в больницу. Понял?

— Да, — сухо отозвался рейдер.

— Вот и отлично. Помочь дойти до койки?

— Я сам.

Я положил руку ему на плечо и коротко шепнул заклятие, которое притупляло боль и снимало напряженность. Необходимый инструмент любого демонолога, который в моем мире был вынужден сражаться часто и много, а еще подолгу. Некоторые коллеги, которым нечего было терять, в отчаянные минуты впадали в иступленное бешенство. Как у нас говорили: «состояние Берсерка», когда в руках появлялся длинный черный меч, а сам демонолог бросался в последний отчаянный бой.

И его не волновали ни боль, ни усталость, потому что это была дорога в один конец.

Я со вздохом взглянул на спину ковыляющего Рамона, к которому из домика выскочила Рэнфри и, тихо причитая, подхватила под руку да затянула внутрь.

Ему будет легче. Он спокойно заснет и до утра его не будут мучать ни отекшие мышцы, ни поврежденные ткани. А там уже пусть эскулапы им занимаются.

— Бес, — тихо сказал я.

— У меня имя есть, как ты уже понял.

— Да. У меня к тебе просьба.

— Про-о-осьба? — протянул он восторженно и удивленно от слова, которого я никогда не использовал в его адрес.

— Именно.

— Я тебя внимательно слушаю.

— Помаринуй нашего нового друга как следует. У меня пока что есть другие планы.

Альф выгнул брови в удивлении, а затем его губы расползлись в едкой усмешке. Не сказав ни слова, он вспорхнул с моего плеча и умчался прочь во тьму ночного неба.

Я повернулся в сторону своего дома и отправился в покои. Вернее сказать, в раздолбанную пыльную комнату, которой до покоев, как до моего старого мира. Но выбирать не приходится, тем более что у меня лежал гримуар, который надо писать дальше. Сна все равно не было ни в одном глазу.

* * *

Ветер приятно дул в морду и свистел, рассекаемый рогами и крыльями. Порванные в нескольких местах перепонки хлопали, когда демон совершал крутой вираж и уходил в пике. Что ни говори, а летать ему нравилось. Ему нравилась свобода. И он всей своей черной душой был благодарен человеку, к которому был привязан по контракту. Который никогда не заставлял его именовать «хозяин» или «властелин». Который никогда не ограничивал его свободы и даже баловал мирскими вкусностями.

Этот человек… уникален в своем роде, Альф это понимал. Он знал немного больше про Марка Каммерера, чем сам Марк. Но оставленная в мозгу от Азазеля печать не давала возможности ему этого сказать. Сама мысль вызывала неприятное жжение внутри черепной коробки, а вздумай он чего брякнуть, то все — бум. И нет головы.

Но за то многое, что сходило демону с рук и чего от него не требовали — вызывало уважение. Как-никак, а пятнадцать лет это вам не хухры-мухры.

Альф крутанулся вокруг оси в полете, после чего ухватился лапой за ветку и уселся на нее, разглядывая огромную кучу мусора, в которой он давно присмотрел уникальное в своем роде орудие пыток.

Изначально он хотел притащить его просто так.

Альфред фон Тирпих гаденько ухмыльнулся. Теперь у этого инструмента было предназначение. Нет, не так. Предназначение с большой буквы. Он сорвался с ветки плашмя и картинно падал вниз, расставив лапы во все стороны. У самой земли сделал резкий взмах крыльями и мягко планировал к ржавой рухляди с горой виниловых дисков рядом.

— Так-так-так… что же тут у нас.

Красные когтистые лапы стали перебирать виниловые округлые диски, а глазки-бусинки бегать по названиям обложек.

— Мусор… мусор… мусор… о-о-о-о… а вот это то что надо.

Он схватил один кружочек, закинул его на ржавый кусок металла с раструбом и стал тянуть в сторону поместья.

Если бы кто-то в ту ночь прогуливался рядом, то мог увидеть, как старинный граммофон неведомым образом передвигался по плоской земле. И это стало бы еще одной загадкой планеты.

Вот только в ту ночь никого не было у старой свалки.

* * *

Я держал перо над чистой раскрытой страницей книги. Девственно чистый лист смотрел на меня и явно заигрывал. Я смотрел на него в ответ.

— Как же там было… voxus ave mundi…

Острие пера стало двигаться с каллиграфической точностью и оставлять за собой черные следы, которые мгновенно впитывались навсегда.

— Inhibo veritas, — я тихо повторял заклятие просто потому, что так мне было значительно легче его восстановить в памяти. Как говорил наш преподаватель по каллиграфии Джеймисон Статкен: «лучше сказать несколько раз в слух и ошибиться, чем написать сразу и навсегда обосраться».

Нормальные люди обычно говорят «семь раз отмерь», но только не старина Джеймисон. Он на любой повод мог сгенерировать абсолютно гениальную цитату.

Я усмехнулся своим воспоминаниям и чуть было не запорол гримуар. Огромная капля чернил почти что сорвалась с кончика пера, но я резким движением кисти сбросил ее в сторону на пол в кучу пыли.

Отдохнули и хватит. Надо продолжать дальше.

Я дважды окунул перо в чернильницу, постучал по краю и занес левую руку над листом.

С мысли меня сбил странный отдаленный скрип, словно кто-то вращал рычаг и заводил мотор. Металл отчаянно сопротивлялся и не хотел работать, но чье-то усердие было выше.

Наконец скрежет стих. Я собрался с мыслями. Почти. Тонкий женский голосок стал тошнотворно подвывать, выводя какую-то песню. Отдаленно знакомую, но от того не менее сбивающей с толку.

Я встал из-за старого стола с покрученными от времени ножками и направился к выходу.

Пение — это, конечно, хорошо, но не в два часа ночи. И не в тот момент, когда одно неловкое движение будет стоить мне трудов многих часов жизни.

Загрузка...