- Люди из ООН будут мешать, - покачал головой Бейкерс. Глава АНБ был задумчив и хмур, как никогда прежде. - Они предложат русским свою поддержку, будут настаивать на том, чтоб те потребовали вывода наших войск, сделают все, чтоб лишить нас контроля. Особенно будут усердствовать китайцы, им не терпится занять наше место в России, пока она слаба и уязвима.
- Мы убедим русских не делать глупостей. Да и они понимают, кто больше заинтересован в стабильности в их собственной стране - мы, пусть ради нефти или еще чего-то, или бразильцы. Ну а интерес Китая в Москве тоже понятен, и здесь из двух зол они все же выберут то, которое дальше. Никому не охота видеть, как желтые узкоглазые полчища заполоняют родную страну. Те, кто сейчас пришел в Кремль, все же достаточно благоразумны.
- Возможно, нам удастся сохранить текущее положение дел, если только Штаты не обвинят в агрессии. Международная комиссия прибывает в Москву именно для расследования, и, не сомневаюсь, они захотят поговорить с самым важным свидетелем.
- Верно. И здесь мы должны оказаться первыми! Самойлов должен молчать!
Потрясение, которое испытал весь мир при виде событий в России, оказалось слишком сильным, и шок прошел лишь сейчас. И сразу очень многие вспомнили о русском премьер-министре, который ждал решения своей участи под охраной американских солдат в Раменском, на главной базе Армии США в России. Именно туда теперь и направлялся С-32А, успевший пересечь всю Атлантику и совершивший лишь краткую посадку для дозаправки в Британии, на авиабазе Фэйрфорд.
- С чего ему брать на себя всю вину? - поинтересовался Реджинальд Бейкерс, отвлекшись от созерцания вида из иллюминатора летевшего на приличной высоте "Боинга". - В нем-то я как раз уверен меньше всего.
- Значит, нужно постараться убедить русского премьера, что так будет лучше для него. Отвечать за арест Швецова все равно придется, но если он будет послушным и не станет болтать, в наших силах надавить на российскую администрацию, чтобы те проявили снисхождение, не карая Самойлова слишком строго.
Пока американские эмиссары строили планы, их самолет уже изменил курс, приближаясь к Раменскому. И в тот самый миг, когда С-32А начал снижаться, заходя на посадку, диспетчер столичного аэропорта Внуково установил связь с экипажем другого лайнера - "Аэробуса", прибывшего прямым рейсом из Нью-Йорка. Этот самолет, вернее, его немногочисленных пассажиров, тоже в нетерпении ожидали на земле.
В салоне чартерного А-310, за которым осталась Атлантика и Европа, было непривычно пусто. Всего дюжина пассажиров ожидала посадки в московском аэропорту Внуково, зная, что там их уже встречают. Криштиану Мануэль Да Силва отвернулся от иллюминатора, взглянув на сидевшего напротив него китайца:
- Эта огромная страна не должна достаться американцам. Если это произойдет, баланс сил рухнет, все мы станем марионетками Вашингтона. Или придется выступить против в открытую, и я даже не хочу задумываться, чего это будет стоить нам. Американцы должны уйти из России!
- Это так, - кивнул Бэнь Цифоу. - Находясь здесь, американцы могут контролировать всю Евразию. Они получат русские ресурсы, все то, что скрывают эти недра, а это очень много. Они почувствуют себя независимыми от всего мира. Но уйти отсюда их могут заставить только сами русские, а они на такое не пойдут. Американцы привели к власти тех, кто будет им верен.
- Не совсем так, - покачал головой бразилец. - Русское правительство вовсе не продалось американцам, да и те дали власть людям, которых хоть отчасти, но будут уважать сами русские. Вот только в глазах большинства те, кто принял власть из рук врага, стали предателями, ничем не лучше самих американцев, хотя на самом деле это не так. Единственный человек, исполнявший чужую волю, это Аркадий Самойлов. Он отстранил от власти законного президента, дав американцам повод для вторжения, но действовал он наверняка не по собственной прихоти. Никогда не поверю, что ему не хватало власти. Самойлов был вторым человеком в государстве, пользуясь полнейшим доверием президента Швецова. У него было все, чего можно пожелать, и он не из тех, что готовы ставить на карту слишком многое ради непонятной цели. Его просто обманули, чтобы получить предлог, возможно, запугали.
- Если бывший глава русского правительства заговорит, это будет настоящий шок. Весь мир узнает, что американцы организовали переворот в России. И они вынуждены будут уйти. Им никто больше не поверит.
Мелькнувшая рядом с авиалайнером остроносая тень, промчавшаяся вдоль борта "Аэробуса", заставила обоих замолчать. Новейший истребитель F-22A "Раптор", взлетевший с бывшей русской авиабазы в Раменском, на форсаже проскочил далеко вперед, а затем, уже уравняв скорость с лайнером, развернулся, пристроившись возле правого крыла и давая рассмотреть себя тем, кто находился внутри пассажирского самолета. А слева занял позицию его близнец.
Истребители находились так близко, что можно было без труда прочитать бортовые номера, разглядеть головы пилотов под прозрачными фонарями кабин. Казалось, еще немного, и плоскости самолетов соприкоснутся. Изображая почетный эскорт, "Рапторы" летели, крыло в крыло с "Аэробусом", самим своим видом напоминая, кому принадлежит и это небо, и земля, скрытая облачной пеленой. Все, кто находился на борту авиалайнера, чувствовали себя уязвимыми и беспомощными. Американским пилотам было достаточно сделать одно движение пальцем, лежащим на гашетке, чтобы поток двадцатимиллиметровых снарядов авиапушек "Вулкан" разорвал в клочья громадный лайнер.
- Они не уйдут просто так, - произнес Криштиану Мануэль, провожая взглядом американский истребитель, символ мощи заокеанской державы, безраздельно властвовавшей теперь и в русском небе. - Американцы соблюдают только те правила, которые пишут сами для себя, и заставить их сделать что-то иное будет невозможно.
- Тридцать дивизий НОАК, развернутых вдоль российской границы, заставят их прислушаться к голосу международного сообщества!
Бразилец уставился на своего спутника с удивлением, граничившим с испугом:
- Ваше правительство готово на прямое столкновение с американцами? Вы намерены угрожать им силой?
- Мы не готовы к войне и не хотим ее. Но этого не хочет и Вашингтон. Они станут соблюдать правила, общие для всех, мы их заставим делать это.
- Это будет не легко, - вздохнул Да Силва. - Они слишком сильны, чтобы подчиняться. И ради того, чтоб сохранить лицо, способны бросить вызов всему остальному миру.
Бэнь Цифоу кивнул, промолчав. Им предстояла нелегкая схватка с сильным и упрямым противником. "Аэробус" заметно наклонился вперед, снижаясь над аэропортом, и пассажиры умолкли, ожидая, когда крылатая машина остановится на посадочной полосе.
Ринат Сейфуллин едва дождался, когда огромный "Аэробус" замрет у конца летной полосы. Пассажиры еще не показались на трапе, а министр экономики России уже спешил им навстречу, оставив за спиной многочисленную охрану и сопровождавших его помощников.
Первым спустился невысокий пожилой азиат, морщинистый, смешно щурившийся и часто моргавший из-под огромных, в пол-лица, очков. Пожав протянутую руку, он вежливо поклонился:
- Я Бэнь Цифоу, представитель Китайской народной республики в Совете Безопасности ООН.
- Рад приветствовать вас в России, - кивнул в ответ Сейфуллин. - Ваш визит очень важен для нас!
Следом за китайцем упругой походкой спустился бронзовокожий мужчина, высокий, подтянутый, стремительный в движениях. Он так крепко сжал ладонь Сейфуллина, что у того едва не захрустели кости.
- Криштиану Мануэль Да Силва, - назвался мулат. - Я назначен главой международной комиссии.
- Приветствую и надеюсь на сотрудничество! Надеюсь, перелет прошел нормально? Глава временного правительства ожидает вас, но если хотите, можете отдохнуть после долгой дороги.
- Благодарю, - помотал головой Да Силва. - Мы отдохнули в самолете и готовы работать.
- Тогда прошу в машину!
Кортеж сорвался с места, промчавшись по летному полю. Под рев моторов, рык сирен и частое мерцанье проблесковых маячков на крышах полицейских машин кавалькада вылетела на шоссе, стрелой ведущее к столице.
- Какие у вас планы, господа? - поинтересовался Сейфуллин, ехавший в одном "Мерседесе" с эмиссарами ООН. - Зачем вы в России?
- Мы должны оценить обстановку в вашей стране. Американцы утверждают, что только присутствие их войск здесь позволяет поддерживать порядок. Этим они оправдывают фактическую оккупацию России. Международное сообщество негативно относится к происходящему, но мы ничего не можем требовать от американцев, не изучив ситуацию.
- Американцы преувеличивают. Мы способны сами навести порядок в своей стране, без постороннего вмешательства.
- Статистика свидетельствует о росте числа террористических актов, - заметил Бэнь Цифоу.
- Вылазки так называемых "партизан" направлены как раз против американцев. Если их солдаты уйдут из России, здесь снова настанет мир. Нам нечего делить между собой, а американцы это красная тряпка для быка. Они провоцируют моих соотечественников на террористические атаки.
- Мы обязаны учитывать мнение каждой стороны, - развел руками Криштиану Мануэль Да Силва.
Кортеж, сопровождаемый полицейскими машинами, уже мчался по Ленинскому проспекту. На каждом перекрестке маячили автомобили дорожно-патрульной службы, блокировавшие движение и расчищавшие прямой путь до самых стен Кремля. Огромный город замер, словно наблюдая за иностранными гостями, с появлением которых каждый связывал свои надежды, кто-то - веру в лучшее, кто-то - опасения самого худшего.
- Если вы посчитаете, что присутствие миротворческих войск в нашей стране необходимо, мы готовы и на это. Премьер Лыков учитывает такой вариант, но пусть это будут не войска единственной страны, а интернациональный контингент. Чем дольше на нашей земле останутся американцы, тем сильнее разгорится пламя войны! Уверяю, у нас уже достаточно сил, чтобы обеспечить безопасность каждого, кто находится на нашей земле, и нам не нужны сторожа-чужаки!
- Мы примем решение только после того, как взвесим все, - настойчиво произнес Бэнь Цифоу. - Сейчас нет смысла обсуждать что-либо, слишком рано для выводов.
- О, разумеется, господа! Я просто хотел определить нашу и вашу позицию по этому вопросу и уверить вас, что российская администрация готова к диалогу.
Внезапно водитель бронированного "Мерседеса" резко ударил по тормозам, и пассажиров бросило друг на друга, сметая с мягких сидений. Тяжелый лимузин занесло, разворачивая поперек дороги, и тотчас в борт его врезалась следовавшая позади машина с охраной.
"Мерседес" отбросило в сторону мощным ударом. Автомобиль, вылетев на пустой тротуар, уткнулся в фонарный столб.
- Что это? - прохрипел Да Силва, на которого навалился Ринат Сейфуллин. - Что происходит?
- Лежать! Всем лежать!
Министр экономики сам не понимал, что произошло, но какое-то чувство подсказывало ему, что это не банальная авария. Давно уже Ринат Сейфуллин не прибегал к силе оружия, чтобы решать возникавшие время от времени проблемы - все вопросы обычно удавалось разрулить за столом переговоров, в крайнем случае, в зале суда или кабинете милицейского чина с большими звездами. Но преуспевающий бизнесмен помнил, каково это, оказаться под кинжальным огнем безжалостных убийц, и сейчас в нем проснулись дремавшие где-то глубоко инстинкты.
Сейфуллин всем своим весом придавил к полу бразильца, но Бэнь Цифоу, тряся головой, уже поднимался, пытаясь забраться на сидение. Что-то с лязгом ударило в бронированный борт "Мерседеса", и Сейфуллин увидел, как голова китайца взорвалась фонтаном кровавых брызг. Капли крови и мозгового вещества заляпали лицо Рината, и того вытошнило. А обезглавленное тело представителя КНР, которому русский министр только что доказывал, будто в России безопасно, оседало на пол лимузина, заливая весь салон хлеставшей из перебитой аорты кровью.
Одним из многих, кто в эти часы ожидал появления иностранных эмиссаров, был и Максим Громов. Бывший топ-менеджер "Росэнергии" нервно мерил шагами тесную комнатку обычной квартиры, располагавшейся в одной из многочисленных высоток-новостроек на окраине российской столицы. Но именно этот дом находился возле Ленинского проспекта, связывавшего аэропорт Внуково и Кремль, где тоже ждали иностранных гостей, и окна именно этой квартиры, находившейся на одиннадцатом, предпоследнем этаже, выходили на оживленную автостраду.
- Максим, успокойся, - буркнул Иван Слюсаренко, оторвав взгляд от старого журнала "Вокруг света", который лениво листал уже полчаса, с той самой минуты, как бывший полковник ФСБ вместе с Громовым и еще двумя отставными чекистами вломились в чужое жилище. - Посиди смирно хотя бы пару минут!
Напряжение чувствовали все четверо, но спутники Громова умело маскировали его, справляясь с волнением. Слюсаренко читал затертый до дыр журнал, а двое его товарищей, притащив к закрытому и занавешенному до поры окну письменный стол, возились со снайперской винтовкой. Чудовищное оружие, опиравшееся на установленные под стволом сошки, уставилось в оконный проем массивным грушевидным набалдашником дульного тормоза-компенсатора. Теоретически он должен был не только ослаблять импульс отдачи, но и звук выстрела, и все равно Максиму Громову не хотелось пока даже думать, что будет твориться в тесной комнатушке, когда этот монстр откроет огонь.
Винтовка сильно походила на старое противотанковое ружье периода великой Отечественной войны, но на самом деле являлась образцом современного и высокотехнологичного оружия. Крупнокалиберная М-99В была сделана в Китае, хотя патроны калибра 12,7 миллиметра к ней припасли отечественные, благо, сами китайцы пока не были намерены отказываться от советского стандарта. И теперь, когда американцы, опасаясь роста сопротивления, наложили лапу на арсеналы, оставшиеся от Российской Армии, отряды партизан вооружались немного непривычным оружием, ручеек которого тек через границы Поднебесной. Единый же стандарт боеприпасов облегчил снабжение, благо, сил для того, чтобы взять под охрану каждый заштатный гарнизон, каждый армейский склад, у американцев все-таки не хватало.
Сейчас второй номер снайперской пары, корректировщик по прозвищу Серый неторопливо набивал барабанные магазины М-99В увесистыми латунными конусами. Действовал он автоматически, одновременно слушая что-то в компактном плейере. Пальцы сами выхватывали из вскрытой пачки очередной патрон, ловко загоняя его в обойму, а глаза стрелка были прикрыт, словно он собирался задремать. Возможно, так оно и было, Громов за полчаса пребывания в этой квартире понял, что его спутники обладают просто железобетонной выдержкой и титановыми нервами, словно впереди их и не ждал бой в заведомо невыгодных условиях.
Максим, вняв совету-приказу Слюсаренко, опустился на краешек кресла, переведя взгляд на снайпера, плотно сбитого длинноволосого парня по имени Антон. Тот, приникнув к массивному телескопическому прицелу винтовки, что-то подстраивал, время от времени беря в руки компактный лазерный дальномер, видимо, определяя ориентиры для большей быстроты огня, когда времени замерять расстояние до каждого столба может и не быть.
Только теперь, когда пути назад уже не было, Максим Громом начал сомневаться, верно ли он поступил, навязавшись на участие в предстоящей акции. Его товарищи были профессионалами, каждый с боевым опытом, с отличной подготовкой, Громов же, несмотря на все потуги, оставался обычным "белым воротничком". И все же он знал, что не пойти не мог, хотя бы потому, что иначе не ощущал бы за собой больше морального права посылать на смерть других. И потому он был здесь, вместе с тремя бывшими контрразведчиками ожидая условного сигнала к атаке.
На самом деле к бою вдоль оживленной автострады готовились сейчас намного больше людей. Несколько групп, занявших свои позиции буквально считанные минуты назад и уже доложивших о готовности, ожидали приказа открыть огонь. Они называли себя "городские коммандос", в шутку, конечно. Бывшие милиционеры, военные, офицеры спецслужб, не смирившиеся с тем, что их родина признала себя проигравшей в скоротечной и бессмысленной войне. Начинали они с малого - с воззваний, распространяемых в "глобальной паутине", угроз в адрес коллаборационистов. Затем, когда стало ясно, что их не принимают всерьез, от слов перешли к делу. Обстрелы полицейских участков и патрулей, пара бомб, взорванных на пути новых "министров", и, как кульминация всего - атаки на американских солдат. Один "Хаммер" со всеми пассажирами подорвали на фугасе, другой изрешетили так, что выжил только один янки. Такие акции были сложны тем, что сами американцы, окопавшись в Раменском, держались особняком, не подставляясь, и все же их удалось подловить.
С тех пор на партизан, действовавших в самой Москве, обратили внимание. За ними стали охотиться, но "городские коммандос" вдруг словно исчезли, затаились, пережидая бурю. И вот сегодня, в день, когда в столицу России прибыли американские эмиссары, партизаны намеревались напомнить о себе.
Мысль об этой акции созрела разом у многих. Полковник Слюсаренко, с некоторых пор отвечавший за "силовую" составляющую действий диверсантов, сперва сомневался.
- Как только мы сделаем первый выстрел, окажемся в кольце, выбраться из которого сможет, хорошо, если один из десяти, - мрачно произнес полковник, выслушав предложение Громова. - Американцев станут охранять всеми силами, у нас будет пара минут, чтоб отстреляться, после этого нас сомнут!
- Но эти минуты - наши, и мы сможем не потратить их зря! Это наш шанс! Враг должен понять, что нигде не находится в безопасности! Они должны ощутить, что возмездие неминуемо!
- Цена их страха окажется для нас слишком велика, - покачал головой Слюсаренко. - Я лично не готов никого из своих людей принести в жертву, пусть и ради такой цели.
И все же он согласился. К акции было решено привлечь самых опытных бойцов, благо, таких хватало, а участвовать в атаке на американцев был готов каждый. Всего отобрали шестнадцать человек, еще некоторое количество диверсантов играли роль наблюдателей, обеспечивая прикрытие. А одним из этих шестнадцати, тех, кому предстояло оказаться на острие атаки, решил стать сам Максим Громов.
- У нас будет слишком много дел, чтобы еще и присматривать за тобой, - без обиняков сообщил Слюсаренко. Герой охоты на террористов, пытавшихся убить самого Швецова, всегда старался говорить прямо, хотя и не всем нравилась эта его манера.
- Я не стану помехой! Я умею обращаться с оружием, я должен, черт возьми, быть там!
Громов настоял на своем, и вот ранним утром он и Слюсаренко позвонили в дверь обычной московской квартиры. Не спрашивая, им открыли. Максим увидел на пороге крепко сбитого парня, с которым раньше уже встречался при планировании боевых операций партизан.
- Что хозяева? - перешагнув порог, первым делом поинтересовался Слюсаренко.
- Сидят тихо, - был ответ. - Вон они.
На кухне, забившись в уголок, расположились двое, парень и девушка, затравлено смотревшие на деловито раскладывавших оружие людей, ворвавшихся в их тихое гнездышко. Взглянув на них, Иван Слюсаренко, как мог убедительнее, произнес:
- Не бойтесь, мы вас не тронем. Скоро мы уйдем отсюда.
Хозяева ничего не ответили. Кажется, они пребывали в ступоре, мало понимая, что происходит. Не дождавшись ответной реакции, Слюсаренко прошел в комнату, обратившись к одному из находившихся там парней, Серому:
- Выдай оружие товарищу!
Диверсант, расстегнув большую сумку, протянул Максиму Громову странный автомат с непривычно толстым стволом, коротким магазином, почти прямым, а не изогнутым, как у привычного "калашникова", и сложенным вбок каркасным прикладом, тоже имевшим мало общего с АКС-74.
- Автомат специальный "Вал", - пояснил боец. - Калибр девять миллиметров. Вместе с патроном СП-6 образует бесшумный автоматный комплекс. Магазин двадцатиместный, интегрированный глушитель снижает шум выстрела до уровня пневматической винтовки. Есть переводчик огня, такой же, как у АК. Стрелять лучше одиночными, выше точность и глушитель не так быстро износится. Прицельная дальность до четырехсот метров, эффективная - метров двести, в зависимости от навыка.
Громов взвесил предложенное ему оружие. Было в нем килограмма три, а габаритами "Вал" вполне соответствовал АК-74.
- Патрон СП-6 с дозвуковой бронебойной пулей, - продолжил инструктаж Серый. - Вес пули пятнадцать и шесть десятых грамма. Стальной сердечник пробивает восьмимиллиметровый стальной лист со ста метров. - Затем, наверное, не так расценив молчание Громова, боец поинтересовался с осторожностью: - А ты стрелять-то умеешь?
- Из АК-74, "макарова", "стечкина", "Грача".
- Значит, справишься, - усмехнулся Серый, и принялся распаковывать снайперскую винтовку. Оружие одним своим видов внушало уважение. Хотя винтовка была скомпонована по принципу "буллпап", с магазином позади рукоятки управления огнем, ее длина все равно составила больше ста двадцати сантиметров, и Максим представлял, сколько может весить такое чудовище, а также какой оно обладает мощью.
Теперь Громов, баюкая на коленях "Вал", нервно тиская его короткое цевье из шероховатого пластика, наблюдал за последними приготовлениями снайперов. Если все пойдет по плану, ему не придется применять свое оружие, как и Слюсаренко. Сам полковник вооружился компактным автоматом с таким же широким, чуть изогнутым магазином. Почувствовав вопросительный взгляд, бывший чекист пояснил Максиму:
- Это СР-3 "Вихрь", тот же "Вал", только без глушителя и с плечевым упором другой конструкции. Тоже под патрон СП-6. Специально был разработан для городского боя и как вспомогательное оружие снайперов. Девять миллиметров в упор - тут никакой бронежилет не спасет. Можно и стену запросто пробить, причем опасность рикошета почти нулевая.
Максим Громов молча кивнул. Больше всего он хотел сейчас, чтобы применять оружие не пришлось. Пусть снайперы быстро сделают свое дело, задача перед ними не столько уничтожить "гостей", сколько напугать их, заставить бояться каждого шороха до тех пор, пока они находятся здесь, в России. Всего несколько выстрелов, после чего нужно побыстрее уйти, раствориться в многомиллионном городе, превратиться в бесплотных призраков, и тогда страх врага лишь возрастет.
В кармане Слюсаренко завибрировал мобильный. Торопливо достав телефон, полковник прочитал пришедшую только что эсэмэску:
- "Гости пришли". Они приземлились!
Громов почувствовал, как сердце учащенно застучало в груди. Чтобы преодолеть путь от аэропорта до вот этой московской высотки, обычному человеку потребуется несколько часов, томительное ожидание в пробках. Но для тех, кого так ждали в столице, откроют "зеленую улицу", их пропустят беспрепятственно, пускай для этого придется парализовать движение во всем мегаполисе, а это значит, кортеж появится здесь через считанные десятки минут.
- Спокойно, время есть, - промолвил Слюсаренко, словно почувствовав волнение Громова. - Ждем второго сигнала! Антон, Серый, как у вас там?
- Норма! - отозвался снайпер. - Винтовку еще два дня назад пристреляли, работает, как часы, хоть и китайская.
Четыре группы снайперов в эти минуты готовились открыть огонь по американскому кортежу. Полковник Слюсаренко, не долго думая, реализовал почти тот же самый план, по которому действовали террористы, покушавшиеся на президента Швецова. Разумеется, без заминированной машины с водителем-смертником, но в целом замысел мало отличался от идеи боевиков. И у полковника были все основания полагать, что план сработает.
- Есть движение, - сообщил снайпер Антон. - Менты движение перекрывают.
- Начинается!
Иван Слюсаренко, не удержавшись, подскочил к окну, осторожно выглянув наружу, чуть отодвигая занавеску в сторону. Он увидел два патрульных бело-синих "Форда" и нескольких людей в ярко-зеленых жилетах, энергично махавших руками и полосатыми жезлами. Повинуясь их жестам, поток машин, мчавшихся в обе стороны по широкому шоссе, рассеялся, растекаясь по соседним улочкам и переулкам. А еще двое стражей порядка бродили по тротуарам, держа на поводках лохматых псин, что-то вынюхивавших под ногами. Полковник порадовался, что отклонил предложение с заложенным по пути следования кортежа фугасом - эти собачки точно учуяли бы взрывчатку, и операцию пришлось бы сворачивать немедленно.
Сквозь плотно прикрытые окна в квартиру проник какой-то пульсирующий гул, и Слюсаренко, сразу распознавший звук летящего вертолета, глянул вверх. Он успел заметить промчавшийся низко-низко, над самыми крышами многоэтажек, легкий Ка-226 в милицейской раскраске, но с крупными надписями "Полиция" на округлых бортах.
- Хреново, - буркнул Серый, тоже проводивший взглядом описывавший круги над городом геликоптер. - Если что, от вертушек не уйти!
- Не каркай, - огрызнулся Антон. - Много они в такой толчее заметят!
Им пришлось подождать еще полчаса, вздрагивая при звуке шагов или шуме голосов за дверью, прежде чем мобильный телефон в кармане Ивана Слюсаренко вновь завибрировал, извещая хозяина об очередном входящем сообщении.
- "Хлеб купил", - прочитал полковник. - Кортеж в двух минутах! Всем приготовиться!
Наблюдатель, находившийся на контрольной точке возле трассы, по которой следовал кортеж, сделал свое дело. Обычная эсмэска, одна из тысяч, заполнивших эфир, не могла привлечь внимания тех, кто охранял заокеанских гостей. Если любые радиопереговоры мгновенно обнаружили бы, запеленговав абонентов и направив к ним группы захвата, то мобильная связь практически была лишена контроля. Сообщение совершенно нейтрального содержания, на которое никто не обратил внимания сейчас, заставило полковника Слюсаренко возбужденно подскочить, бросившись к окну, возле которого уже возились снайперы.
Точно такие же сообщения получили командиры трех других групп, тоже занявших позиции вдоль трассы. Две группы также ворвались в квартиры ничего не подозревавших москвичей, до полусмерти перепугав их жильцов, еще одна расположилась в недостроенном офисном здании. Здание, разумеется, охранялось, но сидевший на въезде на стройплощадку сторож даже не заметил чужаков, проскользнувших на территорию, причем не с пустыми руками, а с целой кучей оружия, упакованного в несколько сумок. И в тот миг, когда охранник, выйдя из своей будки, неторопливо закурил, двое бойцов, расположившихся на верхнем этаже высотки, уже распаковали снайперскую винтовку, такую же китайскую М-99В калибра 12,7 миллиметра, а еще двое устанавливали на треножный штатив транспортно-пусковой контейнер с противотанковой ракетой 9М115 комплекса "Метис". Им предстояло начать атаку.
- Наблюдаю цель, - процедил сквозь зубы Антон, приникнувший к мощному оптическому прицелу. - Тридцать секунд до входа в зону поражения!
Слюсаренко тоже видел кортеж. Первыми ехали, сверкая красно-синими проблесковыми маячками на крышах, две патрульные машины столичной полиции. За ними, в вперемежку, с десяток седанов "Мерседес" представительского класса, разумеется, черных, с тонированными стеклами, и микроавтобусов той же марки, вероятно, с охраной. Замыкала кавалькаду еще пара полицейских машин.
- У нас будет несколько минут! - напомнил полковник, оценив скорость, с которой летели по опустевшей улице машины, оглашая округу злым ревом сирен.
Слюсаренко достал мобильный и нажал на кнопку. Командиры трех групп, приготовившихся к атаке, получили через несколько мгновений пустые сообщения. С этой секунды остановить что-либо стало уже невозможно.
Оператор ракетного комплекса, занявший позицию на последнем этаже недостроенного здания, нажал на кнопку пуска, и управляемая ракета с громким хлопком покинула тубус пускового контейнера. Снаряд устремился вниз по наклонной траектории, разматывая за собой тонкую нить провода, по которому шли команды управления. Полуавтоматическая система наведения "Метиса" требовала от оператора лишь удерживать прицельный маркер на цели, одном из роскошных "Мерседесов". Чтобы преодолеть расстояние до него, ракете 9М115, летевшей со скоростью свыше двухсот метров в секунду, потребовалось ничто малое время. Обтекатель управляемого снаряда ткнулся в плоскую крышу машины, немедленно сработал контактный взрыватель, и кумулятивная боевая часть сдетонировала, прошивая бронированную крышу "Мерседеса" иглой плазмы.
Комплекс "Метис" был предназначен для борьбы с танками, пробивая до полуметра стальной брони. Корпус "Мерседеса" не смог выдержать удар такой мощи. Кумулятивная струя выжгла все, что находилось в салоне, и автомобиль мгновенно превратился в огненный шар. Взрывом его оторвало от земли, перевернув и развернув поперек дороги. Следовавший позади микроавтобус врезался в охваченный огнем "Мерседес", и груда искореженного металла перегородила путь кортежу. Скрипя тормозами, пытаясь объехать препятствие, машины остановились, и в этот миг открыли огонь снайперы.
Звук выстрела М-99В был столь силен, что Максим Громов на несколько секунд оглох. Бронебойно-зажигательная пуля БС с сердечником из карбида вольфрама пробила борт замыкающего "Мерседеса", разворотив блок цилиндров. Следующий кусок металла весом пятьдесят пять граммов ударил точно в топливный бак, и неподвижный автомобиль вспыхнул. Антон торопливо передернул затвор, досылая в ствол следующий патрон, третий из пяти, помещавшихся в барабанный магазин. Но он был не одинок, трое других снайперов тоже вели беглый огонь по заблокированному кортежу.
Град крупнокалиберных бронебойных пуль, со всех сторон обрушившийся на обездвиженные машины, рвал, точно бумагу, стальные борта "Мерседесов", убивая тех, кто находился внутри. Из микроавтобуса посыпались на мостовую люди в бронежилетах и тяжелых шлемах, попытавшись занять оборону вокруг машин. Одного из них уничтожил сам Антон, видевший в прицел, как тяжелая пуля оторвала голову спецназовца вместе с каской.
В этот миг снайпер старался не думать, что убивает не американца, чужака, а такого же русского, просто выбравшего другую сторону, и, наверное, искренне верившего, что так было надо. Для Антона эти люди в тяжелом снаряжении были лишь мишенями, которые нужно выбить как можно быстрее. И снайпер стрелял, выпуская пулю за пулей, быстро меняя стремительно пустевшие магазины, видя, как множится число неподвижных тел, распластавшихся на асфальте, уже обильно залитом кровью и усыпанным битым стеклом. Откуда-то со стороны прилетела дымная стрела противотанковой ракеты, и микроавтобус, из-под прикрытия которого пыталась отстреливаться охрана кортежа, взорвался с грохотом.
- Время! - крикнул Слюсаренко. - Пора уходить!
Внизу горели расстрелянные в упор машины, в беспорядке метались люди. Москва вновь вернулась на несколько месяцев назад, на ее улицах кипел самый настоящий бой. Но полковник знал, что их лимит удачи исчерпан. Еще минута, может быть две, и противник придет в себя, а выстоять против всей его мощи горстке диверсантов не удастся никаким чудом.
Антон и Серый отскочили от окна. Винтовка, ствол которой уже раскалился от интенсивной стрельбы, так и осталась на письменном столе - тащить на себе этого монстра, весившего двенадцать килограммов, никто не хотел. Снайпер только снял прицел, сунув его в свою сумку.
- Живее, убираемся отсюда, - приказал Слюсаренко, бросаясь к входной двери. - Максим, за мной! Выходим первыми, прикрываем снайперов!
За миг до того, как покинуть квартиру, полковник увидел мелькнувшую на фоне стоявшего на противоположной стороне улицы здания крылатую тень. А еще через секунду дом сотрясся от мощного взрыва, и диверсанты повалились с ног.
Генерал Мэтью Камински лично прибыл на летное поле, чтоб встретить высоких гостей, прибывших из самого Вашингтона. Он дождался у подножья трапа, когда Натан Бейл и Реджинальд Бейкерс спустятся на землю, пожав руку каждому из них.
- Добрый день, господа! Рад, что вы добрались без происшествий!
На летном поле бывшего русского испытательного аэродрома царила суета. Возле ангаров и вдоль рулежных дорожек выстроились многочисленные самолеты, вокруг которых суетились техники. Бейкерс, осмотревшись, узнал тяжелые ударные истребители F-15E "Страйк Игл" и парочку новейших F-22A "Раптор", машин, до сих пор не имевших серийных аналогов. А где-то на заднем плане маячили серые громады грузовых "Гэлакси" и "Глоубмастеров".
- Вы как будто готовитесь к новой войне, генерал, - произнес глава АНБ, отметив, что под плоскостями большинства стоявших на летном поле самолетов подвешены ракеты и бомбы, а в кабинах некоторых даже дежурят пилоты.
- Мы готовы к чему угодно! Пока русские не доставляют нам особых проблем, но расслабляться нельзя. Вы, вероятно, знаете, что наши патрули уже несколько раз подвергались атакам?
- Да, мы в курсе, - кивнул Бейл. - Вы понесли потери, мне жаль, генерал.
- Это война, а мы не сопливые либералы, чтоб верить, будто воевать можно, не проливая собственной крови. Мои парни знали, на что шли, когда завербовались в Армию США.
- И все же каждый погибший американец становится причиной очередной акции протеста. Наша нация расколота, не все одобряют наше присутствие здесь, в России.
- Если Президент прикажет, мы покинем эту страну, но только тогда, и не раньше! Мы полностью готовы к любым неожиданностям. Здесь, в Раменском, мы создали настоящую крепость. Сейчас вы находитесь в полной безопасности, господа, под охраной Армии США. Прорыв на авиабазу невозможен, периметр никому не преодолеть, разве что у террористов появится вдруг танковая дивизия, но подобраться незамеченными они не смогут. Территория в радиусе десяти миль полностью контролируется с земли и с воздуха, а на летном поле в постоянной готовности находятся несколько вертолетов "Апач" и ударные истребители. Как только будут обнаружены террористы, мы уничтожим их.
- Наш президент держится прежнего курса, - успокоил генерала Натан Бейл. - Мы останемся в России надолго. Но вы тут готовитесь к обороне, а, возможно, в скором времени придется как раз наступать, генерал!
- Мне известно, что в Москву прибыли представители ООН. Они хотят убедить русское правительство заменить нас на международный контингент миротворцев. Если сами русские потребуют нас убраться, как быть тогда? Мы же на весь мир заявили, что никого не оккупировали, а находимся здесь по просьбе русских властей. И раз они пригласили нас, то в любой миг могут попросить уйти. Что делать, если это случится?
- Этого не произойдет, - помотал головой Бейл, и Бейкерс согласно кивнул. - Если мы уйдем, русское правительство не проживет и дня. Слишком многие считают их предателями, многие хотят их смерти, и те, кто сидит в Кремле, это понимают.
- Черт возьми, ловкий ход, - усмехнулся Камински, шагая, рука об руку с Натаном Бейлом по бетонным плитам посадочной полосы. - Приведя к власти эту администрацию, мы заставили всех считать их предателями. Да, господин Бейл, теперь они с нами в одной связке. Русские террористы уже не раз угрожали членам временной администрации, и министры понимают, что только благодаря нам они еще живы. А если русские затеют свою игру, у нас здесь развернута механизированная бригада в полном составе, этого хватит, чтобы за пару часов взять под контроль всю Москву, и ничто нас не остановит! Мы готовы не только защищаться, но и атаковать, господин Бейл!
Пятнисто-зеленый "Хаммер", рыча мотором, выскочил на летное поле. Внедорожник остановился в нескольких ярдах от троицы мужчин, шагавших по посадочной полосе, и выскочивший из машины офицер рысцой подбежал к Камински.
- Генерал, сэр, срочное сообщение от службы радиоперехвата! - Темнокожий лейтенант был взволнован, говорил торопливо. - На юго-западной окраине Москвы террористы атаковали кортеж с международными наблюдателями, направлявшимися из аэропорта Внуково в Кремль! Там идет бой, большие потери!
- Какого черта?! - нахмурился Мэтью Камински.
- Этого вы ждали? - Бейкерс покосился на Натана Бейла. - Проклятье, Натан, как вам удалось организовать такое?
- Разве это имеет значение? Главное, что теперь ооновские инспекторы поймут, как на самом деле русские власти "контролируют" ситуацию! И поймут также, что ни о какой замене американских войск в этой стране международными силами пока не может быть и речи, иначе Россия погрузится в хаос. Если террористы свободно действуют в столице, что можно говорить об остальной территории страны! Такой урок сложно забыть!
- Восхитительно! - Реджинальд Бейкерс покачал головой.
- Генерал, если у русских проблемы, вам стоит вмешаться, - предложил между тем Бейл, взглянув на командующего Десятой пехотной дивизией. - Мы не можем допустить, чтоб иностранных дипломатов расстреляли, как мишени в тире!
- Русские не запрашивали нас о поддержке!
- Когда это произойдет, будет поздно, генерал! Не мешкайте! Что вы можете сделать прямо сейчас?
- В воздухе всегда находится хотя бы один ударный "дрон"! Можно направить его к месту боя для наблюдения. Если обнаружим враждебные цели, поддержим русских огнем!
- Действуйте!
Беспилотный разведывательно-ударный самолет MQ-1В "Предейтор", совершавший патрульный облет периметра авиабазы "Раменское", изменил курс, получив новую команду с наземного центра управления. Операторы отключили автопилот, полностью контролируя беспилотник, летевший к центру Москвы с предельной скоростью. Поршневой стапятисильный мотор "Ротакс" тянул самолет к цели со скоростью двести пятьдесят километров в час, и через несколько минут в объективах бортовых телекамер высокого разрешения отразились горящие лимузины и полицейские "Форды", загромоздившие широкий проспект.
- Мы в заданном квадрате, сэр! - доложил один из двух операторов, находившихся в фургоне "Хаммера", напичканном всевозможной аппаратурой, позволявшей управлять крылатым "Хищником" почти за три сотни километров без ретранслятора.
- Провести облет квадрата! Начать поиск целей!
- Русские сообщили, что кортеж обстреляли ракетами и снайперским огнем, очевидно, из ближайших зданий, расположенных вдоль этого проспекта, - сообщил офицер из группы радиоперехвата, лично слышавший переговоры столичной полиции.
- Вижу открытое окно! - оператор указал на широкий экран, в центре которого плавала прицельная метка. - Предполагаю позицию снайпера противника!
- Уничтожить цель!
Палец оператора лег на копку пуска ракет. Подвешенные под узкими крыльями "Предейтора" ракеты "Хеллфайр" AGM-114K были готовы к пуску. Луч лазерного дальномера, входившего в бортовое оснащение беспилотника, уткнулся в оконный проем, помечая цель, и офицер, управлявший RQ-1 нажал на гашетку.
Управляемая ракета устремилась к цели точно по лучу, точно по туго натянутой струне. Через две секунды она исчезла в темном проеме, а еще через мгновение из этого и соседних окон вырвались языки пламени.
Взрыв термобарической боеголовки весом восемь килограммов уничтожил все, что находилось в квартире, вместе с двумя ее жильцами, снес гипсокартонные переборки, выжигая комнаты примыкавших квартир, обитатели которых в страхе забились по дальним углам, едва услышав стрельбы под своими окнами. Их не зацепили шальные пули, но выпущенная с беспилотного самолета ракета оборвала их жизни в одно мгновение.
- Цель поражена!
- Продолжать наблюдение, - приказал генерал Камински. - И не слезайте с частот русской полиции! Мы должны знать, что происходит!
Офицер разведки кивнул, а беспилотник, поднявшись выше крыш московских новостроек, описал широкий круг, фиксируя все, что происходило внизу. Под левым его крылом ждал своего часа еще один "Хеллфайр".
Максим Громов кое-как поднялся на четвереньки, чувствуя, что голова вот-вот расколется, и вообще его сейчас стошнит. В носу что-то хлюпало, Громов провел рукой по верхней губе - кровь. А кругом - дым, запах гари, всюду пятна копоти, а из дверного проема, который совсем недавно закрывала добротная стальная дверь с серьезным замком, вырывается пламя.
Громов, не понимая, что делает, встал на ноги и нетвердой походкой двинулся туда, где полыхал огонь. Слюсаренко, по лбу которого струилась кровь, едва успел остановить товарища, ухватив его за рукав:
- Куда? Сдурел?!
- Там люди, - выдавил из себя Громов. - Надо помочь!
- Там уже никого нет! Все мертвы! И мы там же будем, если не свалим, мать твою!
- Что это было? - Это Серый откашливался, стирая с лица сажу и пытаясь встать, держась за стенку.
- Кажется, "Шмеля" засадили!
- Самолет, - возразил Слюсаренко. - Это был беспилотник. Американский, скорее всего, наши не вооруженные.
- Суки! - Громов пришел в себя достаточно, чтоб вспомнить: - Москва закрыта для полетов американской авиации!
- Значит, пиндосам об этом сказать как-то забыли, - фыркнул Антон. - Пацаны, надо валить!
- Уходим! - согласился бывший полковник ФСБ. - Я иду первым, Максим, держись за мной. Зачищаем двор!
Громов дернулся, было, к лифту, но замер, остановленный окриком Слюсаренко:
- Охренел? По лестнице, ножками давай!
Они не спустились, а скатились с высоты десяти этажей. Полковник, придерживая висевший на боку "Вихрь", рывком распахнул массивную дверь, выбираясь на свежий воздух. Отовсюду уже слышались звуки сирен, кто-то что-то кричал в мегафон совсем рядом, но во дворе пока было тихо и пусто.
- Живее, двигаем! - приказал Слюсаренко, выпуская идущих следом за ним снайперов, и при этом осматривая окрестности. Рядом замер Громов, державший наизготовку свой "Вал".
- Два квартала пешим маршем, потом попробуем в метро уйти, если его не закроют, - решил Иван Слюсаренко. - Стволы не светить! Макс, убери пушку!
В этот миг во двор вкатился бело-синий микроавтобус "Газель". Партизаны не успели сделать ни шага, а из салона на асфальт уже посыпались фигуры в глухих шлемах "Сфера" и сером городском камуфляже, грозно размахивавшие оружием.
В ту самую минуту, когда все началось, Александр Колобов как раз успел заварить себе чай, пристроившись с кружкой в уголке дежурки. Из висевшего под потолком динамика доносились искаженные помехами переговоры патрульных, а на огромном плазменном экране, в полстены, перемигивались отметки, обозначавшие полицейские машины. И большая часть значков сейчас группировалась вдоль Ленинского, по которому должны были ехать в Кремль сопровождаемые кем-то из новой администрации инспекторы ООН. Именно там, вдоль трассы, сейчас было большинство полицейских, но Колобов и еще несколько человек остались в качестве группы немедленного реагирования.
Внезапно динамик на стене невнятно вякнул, захрипел, и вдруг выдал:
- Кортеж атакован! Попали под сильный обстрел, работают снайперы! Всем, кто слышит, нужна поддержка! Прием!
- Какого черта? - Колобов чуть не уронил кружку с кипятком, в котором плавал, подкрашивая водичку, пакетик чайной заварки.
- Тревога! - в помещение дежурной части ворвался заместитель начальника отделения. - Свободные от несения службы, марш в ружпарк! Всем автоматы, бронежилеты, живо! На сборы минута, построение во дворе!
Колобов, поставив кружку, вскочил из-за стола и наперегонки с немногими оставшимися в отделении полицейскими бросился к оружейной комнате. Двери ее уже были распахнуты, и толстый старшина торопливо совал в руки товарищей, заходивших один за другим, снятые с пирамиды автоматы. Александр схватил штурмовой автомат "Гроза" калибра девять миллиметров, сунул четыре снаряженных магазина в карманы на своем бронежилете 6Б5, а пятый рожок на двадцать патронов резким движением вогнал в горловину приемника. И все это на бегу, по пути во двор, где уже толпились его товарищи, успевшие получить оружие раньше.
Прыгая по ступенькам, Колобов затянул под подбородком ремешок пулезащитного шлема "Маска-3", чувствуя себя в этот миг настоящим средневековым рыцарем, готовящимся к бою. А во дворе уже ждала с распахнутыми дверцами "Газель", урчавшая разогретым двигателем.
- В машину, живее! - приказал замначальника отдела, тоже экипированный по "тяжелому" варианту, разве что вместо мощной "Грозы", повесивший на плечо компактный пистолет-пулемет ПП-2000 под "парабеллумовский" патрон.
Водитель едва дождался, когда последний полицейский заберется в салон, и тотчас рванул с места, дав по газам. Над головами протяжно взвыла сирена. Колобов кое-как пристроился на краешке сидения. В машине было тесно, десять человек в полной экипировке занимали все свободное пространство, и при слишком резких поворотах валились друг на друга.
- Снайперы террористов находятся в доме номер восемьдесят на Ленинском, - сообщил старшина, пока "Газель" под рев сирены мчалась по забитым транспортом улицам, нарушив, кажется, все существующие правила движения. - Приказано блокировать дом и провести зачистку!
- Адрес точный? Откуда?
- Не важно! Возьмем дом в кольцо, и будем проверять квартиру за квартирой. Главное, чтоб эти суки не попытались взять заложников, тогда все будет сложнее!
Микроавтобус влетел во двор, заскрежетали тормоза, и полицейские, неуклюжие из-за тяжелой экипировки, выскочили наружу. И в тот же миг Колобов увидел двоих в штатском, но с оружием в руках, выходивших из ближайшего подъезда.
- Эй, стоять! - Сержант вскинул "Грозу", удерживая ее за переднюю рукоятку под коротким стволом и вжав в плечо резиновую накладку затыльника. - Руки вверх, оружие на землю!
Один из террористов нырнул за ближайшую припаркованную машину, а второй, оставаясь на виду, вскинул короткий автомат, и тишину спального района разорвала короткая очередь. Колобов услышал, как пули с лязгом впиваются в борт "Газели", а затем увидел, как валится на асфальт, захлебываясь кровью, его товарищ, стоявший чуть левее.
- В укрытие, - приказал старшина, скрываясь за "Газелью". - Огонь! Не дайте им уйти!
Затрещал пистолет-пулемет в руках командира, и Колобов, вскинув автомат, тоже нажал на спуск. Трехкилограммовая "Гроза" в руках старшего сержанта задрожала, выплевывая поток свинца. Но террорист оказался быстрее роя пуль, успев укрыться за потрепанной "десяткой", и уже оттуда выстрелив в сторону полицейских, не прицельно, но и нарваться на шальную пулю никто не хотел.
- Прижмите их! - приказал старшина, меняя опустевший магазин ПП-2000.
Из подъезда вдруг показались еще двое. Сперва Александр подумал, что это просто жильцы, но вдруг один из них вытащил из-за пазухи такой же, как у старшины, пистолет-пулемет, а второй сразу два массивных "Грача", открыв беглый огонь по полицейским. Над ухом противно завизжали летевшие в обе стороны пули.
Громов успел нырнуть за борт "Лады", а Слюсаренко, стоя во весь рост, выстрелил из своего "Вихря", и Максим увидел, что один полицейский безвольно оседает на землю, сползая по изрешеченному борту "газели", и лишь с секундной задержкой остальные тоже попадали на асфальт, укрываясь от меткого огня. А еще через мгновение грянул ответный шквал.
Пули барабанили по борту машины, разрывая его в клочья, так что голову было не высунуть. Слюсаренко выставил над капотом ствол "Вихря", выстрелив куда-то в воздух, и Громов последовал его примеру, обхватив правой рукой пистолетную рукоятку, а левой - короткое пластиковое цевье. "Вал" действительно бил почти бесшумно, лишь лязг затвора сопровождал выстрелы, да упруго бил в плечо затыльник приклада.
- С-суки, - прошипел Слюсаренко, меняя рожок автомата. - Прижали!
Полицейские, тоже использовавшие припаркованные во дворе машины, как укрытие, били разом из десятка стволов, наполняя пространство грохотом очередей, а в ответ сухо трещал "Вихрь", да звучали тихие хлопки выстрелов "Вала", и тяжелые пули с лязгом пробивали борта автомобилей, настигая прятавшихся за ними людей.
- Что делать?! - Максим почувствовал самый настоящий страх. Нельзя было высунуться из-за импровизированного бруствера хотя бы на мгновение без риска быть изрешеченным градом пуль. Громов уже расстрелял два магазина, и оставалось еще два, всего четыре десятка патронов, и близился миг, когда партизан можно будет взять голыми руками.
- Прорываться! Иначе задавят!
Снайперы показали на ступеньках подъездной лестницы неожиданно для всех. Кажется, полицейские растерялись на миг, а Антон, достав из-под легкой куртки необычного вида пистолет-пулемет, выпустил длинную очередь. Бежавший за ним Серый стрелял сразу в двух рук.
- Сюда, - крикнул полковник. - Живее!
Антон успел добраться до укрытия, а его напарник замешкался на пару секунд, и этого хватило противнику, что придти в себя. Загрохотали автоматы, и снайпер завалился на спину, выпуская из рук свои пистолеты.
- Надо рвать отсюда, - выдохнул Антон. - Иначе хана!
- Вот! - Слюсаренко подкинул на ладони ребристый шар ручной гранаты. Еще одну он протянул снайперу: - Бросаем разом, и как только рванет, бежим к выезду. Готовы?
- Готовы!
Выдернув чеку, полковник швырнул гранату в сторону полицейской "Газели", и через три секунды хлопнул взрыв.
- Огонь из всех стволов!!!
Сам Слюсаренко, поднявшись первым, навскидку выстрелил из "Вихря", и град тяжелых пуль превратил посеченную осколками "Газель" в решето. Полковник со всех ног бросился к выезду со двора, а за ним бежали его товарищи. Громов тоже выстрелил на ходу, "Вал" харкнул свинцом и вдруг умолк, словно подавившись. Менять магазин было некогда, и Максим просто бежал, что было сил, чувствуя, как сзади и чуть слева бежит и Антон.
Краем глаза Максим отметил какое-то движение у "Газели". Фигура в сером городском камуфляже выросла возле микроавтобуса, а затем загрохотали автоматные выстрелы. Тело Антона швырнуло на Громова, и тот, от неожиданности, упал, потеряв равновесие. В последний миг Максим увидел черный крест на фоне голубого неба. Тень быстро скользнула по лицу, а затем от зависшего в вышине "креста" вниз протянулась дымная нить. А потом все вокруг наполнилось огнем, и волна нестерпимого жара накрыла лежавшего на земле партизана.
"Предейтор" сделал очередной круг над охваченным хаосом проспектом, и оператор напрягся, когда в поле зрения камер попал полицейский автомобиль.
- Есть цель! Это русская полиция, кажется, они ведут бой с террористами!
- Уточнить!
Крылатый "Хищник" развернулся, направляя к земле объективы камер. К сожалению, он не мог зависать, как вертолет, операторам приходилось все время маневрировать, чтобы удерживать в фокусе заинтересовавший их двор. А по двору суматошно перемещались фигурки в камуфляже и обычной одежде, и время от времени одна из них падала, замирая на месте, а остальные продолжали свой бег.
- Генерал, сэр, цель в зоне поражения!
Мэтью Камински колебался недолго. Противник был видим и уязвим, возможно, те самые люди, по вине которых семь хороших парней, настоящих американцев, солдат его Десятой пехотной, отправились за океан не в парадных мундирах с орденами, а в пластиковых мешках.
- Цель уничтожить!
- Есть, сэр!
Лазерный луч, не различимый для невооруженного глаза, уткнулся в кучку вооруженных людей, наискось пересекавших двор.
- Пуск!
Ракета "Хеллфайр" сошла с направляющей, устремившись к земле, следуя точно по лучу. Детонатор сработал точно, и восьмикилограммовая фугасная боеголовка мгновенно превратилась в огненный шар, от которого кольцом разошлась ударная волна.
Когда пламя опало, "Хищник" уже скрылся за ближайшими домами. Оператор еще должен был подтвердить результаты удара, но генерал Камински уже довольно усмехнулся, не сомневаясь в успехе. Его личная месть была свершена, и к черту всех русских, кому это не понравится, и любого, кто будет думать так же.
Громов очнулся не от того, что кто-то его звал, и не от того, что его трясли за плечо. Лишь пара хлестких пощечин заставила максима открыть глаза, чтобы увидеть склонившегося над ними Слюсаренко.
- Живой? Слышишь меня? Встать сможешь? Нужно идти!
Голос полковника звучал глухо, словно пробиваясь сквозь ватное одеяло. И все же Громов, разлепив губы, смог выдавить:
- Норма! Я в порядке!
- Твою мать, тогда ноги в руки, и валим!
- Что это было?
- Еще не понял? Это пиндосы, ракетный удар!
Ухватившись за протянутую руку Слюсаренко, Громов встал, чувствуя, что земля все еще уходит из-под ног. Он увидел догорающую "Газель", а вокруг - трупы в камуфляже или серой полицейской форме.
- Шевелись, живее!
Слюсаренко, на шее которого болтался "Вихрь", двинулся первым. И первым же он увидел движение возле микроавтобуса. Этого полицейского, по лицу которого струилась кровь, а шлем, сорванный взрывной волной, валялся в нескольких шагах, можно было принять за труп, но он был все еще жив. И, увидев "террористов", потянулся к лежавшей в полуметре от него "Грозе".
- Не балуй! - Иван Слюсаренко наступил на запястье стражу порядка, нацелив на него короткий ствол "Вихря". - Я могу пристрелить тебя и спокойно уйти, но я хочу просто уйти, без лишней крови. Я русский и с русскими не воюю. У нас другой враг. И ты вспомни, кто ты есть. И подумай, прежде чем нажать на спуск, стоит ли стрелять?
С этими словами Слюсаренко уверенно двинулся к выходу со двора, а Громов направился за ним, инстинктивно сдавшись, ожидая выстрела в спину, зная, что не успеет ощутить приближение смерти. Но выстрел так и не прозвучал. Раненый полицейский, положи оружие, пополз к машине, возле которой лежали его товарищи, принявшие на себя ударную волну американской ракеты. О террористах он уже не вспоминал.
- Значит, так, - решил Слюсаренко, когда они, поддерживая друг друга, прошли почти квартал. - Мы свое дело сделали, теперь нужно выжить. Ложимся на дно, все операции сворачиваем, контакты только дистанционно, через Интернет, в крайнем случае, телефон. Нас будут искать, Максим, поднимут на ноги всех, американцы тоже впрягутся. Нам нужно теперь выждать, стать незаметными. Мы и так громко заявили о себе, кому нужно, услышат это и поймут многое. А теперь мы должны уцелеть!
- Ясно!
- Добро, - кивнул полковник. - Значит, расходимся. И, если что, если хотя бы померещится слежка, засада, все, что угодно, немедленно дай знать. Лучше быть живым параноиком, чем спокойным, но мертвым!
Город приходил в себя. Где-то неподалеку завывали сирены, в стороне со стрекотом пролете вертолет, наверное, пытались обнаружить с воздуха нападавших. Раздавалось многоголосие автомобильных клаксонов.
Не обращая на все это внимания, Иван Слюсаренко развернулся и неторопливо, уверенной походкой совершенно честного человека, которому не от кого скрываться, двинулся по переулку. Громов с полминуты стоял на месте, глядя в спину своего товарища, а затем неторопливо направился в другую сторону. В голове гудело, звенело в ушах, близкий взрыв не давал забыть о себе, но Максим Громов все-таки остался жив в отличие от других, и был готов продолжить борьбу, пусть хотя бы за то, чтобы оставаться живым и впредь.
Стрельба на Ленинском стихла, уступив место вою сирен, шелесту раций, стонам раненых. Последних было не много, террористы били наверняка. Трупы еще не увезли, вокруг них суетились криминалисты, кто-то что-то фотографировал, и Ринат Сейфуллин старался не смотреть на валявшиеся тут и там, укрытые чем попало куски остывающей плоти.
Рядом "болгаркой" резали корпус сгоревшего микроавтобуса, пытаясь извлечь из смятой коробки тела тех, кто так и остался внутри. Министр экономики России отвернулся, чувствуя, как снова подкатывает к горлу тошнота.
Мануэль Криштиану Да Силва, поддерживаемый под локоть рослым парнем в сером камуфляже и опущенной на лицо маске, медленно прошел мимо сидевшего на бордюре Сейфуллина. Сейчас вокруг было полно полицейских с оружием и в полной экипировке, наверное, не меньше сотни, и это давало ощущение полной безопасности. Над головами кружил вертолет, откуда-то появлялись все новые патрульные машины. Царила нервная и абсолютно бесполезная суета.
- Господин Да Силва, - Ринат поднял глаза на бразильца, бронзовая кожа которого приобрела пепельно-серый оттенок. - Мне жаль вашего коллегу. Это ужасная трагедия, такого не должно было произойти.
- Сеньор Сейфуллин, еще несколько минут назад вы утверждали, что способны навести порядок в стране без помощи извне. Но вы оказались не способны навести порядок даже в столице, и на это ваших сил не хватило. Ваше правительство ждет поддержки ООН, но если мы вынудим американцев вывести свои войска, Россию охватит хаос. Несмотря ни на что я хочу скорее встретиться с премьером Лыковым, чтобы высказать ему то, что сказал сейчас вам.
Да Силва двинулся дальше, туда, где уже ждал бронированный лимузин из бывшего президентского автопарка, сопровождаемый несколькими бронемашинами "Тигр", с крыш которых щерились во все стороны стволы крупнокалиберных "Утесов" и автоматических гранатометов АГС-17. Сейфуллин открыл рот, словно что-то хотел сказать вслед бразильцу, но передумал. Вместо этого он вытащил из кармана пиджака чудом уцелевший мобильник, по памяти набрав номер. После нескольких гудков в динамике раздалось встревоженное:
- Ринат Шарипович? С вами все в порядке?
Николай Аверин, начальник личной охраны Сейфуллина, судя по голосу, был сильно взволнован. Ему полагалось быть рядом со своим шефом, но министра охраняет не частная фирма, и ведомственная служба безопасности. И сейчас Аверин воспринимал произошедшее как личную трагедию.
- Все в порядке, Коля. Я цел и невредим, в отличие от многих, кто был здесь. Что тебе известно о нападавших?
- Часть террористов была уничтожена, - сообщил Аверин, прослушивавший переговоры полиции, и потому находившийся в курсе событий. - Уйти удалось немногим.
- Но все же удалось. Разумеется, их будут искать, возможно, найдут, но я хочу, чтоб ты нашел этих людей раньше, чем органы! Ты меня понял?
- Им осталось жить сутки, Ринат Шарипович!
- Нет, Коля, ты меня не понял! Ты используешь все свои связи, найдешь тех, кто атаковал кортеж, найдешь их лидера и доставишь его в такое место, где я смогу поговорить с этим человеком наедине, не озираясь по сторонам каждую минуту. Потому что мне есть, что сказать ему!
- Я все сделаю!
Сейфуллин нажал "отбой", еще раз осмотревшись по сторонам. Сгоревшие искореженные машины, трупы, сотни стреляных гильз под ногами бегавших вокруг людей. Еще совсем недавно такое можно было увидеть по телевизору, в репортажах из Кабула, Багдада, хотя бы из Грозного, а теперь это происходило почти в центре российской столицы. Чего бы ни добивались террористы, на самом деле они достигли лишь одного. Теперь, после гибели своего представителя, никто в ООН и заикнуться не посмеет о выводе американских войск из России. А это значит, оккупация примет узаконенный характер. И с этим Сейфуллин примириться никак не мог.
Спустя несколько часов после боя в пригородах Москвы столица все еще была похожа на растревоженный улей. На улицах, площадях и перекрестках появились люди с оружием, в бронежилетах и шлемах "Сфера", с нашивками "Полиция" на новенькой униформе. Усиленные посты и патрули были повсюду, стражей порядка на улицах оказалось вдруг даже больше, чем простых москвичей, а те, чувствуя тревогу, спешили скорее вернуться в свои дома. Набившие оскомину столичные пробки стали еще длиннее, потому что посты дорожного патруля останавливали едва ли не каждую вторую машину, выбирая их из общего потока по понятным только самим полицейским признакам. Огромный мегаполис вновь оказался близким к незримой линии фронта.
Одинокий прохожий, сворачивая с оживленного проспекта в тихий переулок, проводил взглядом пролетевший низко над домами вертолет, легкий Ка-226, окрашенный в сине-белые цвета столичной полиции. Столичные власти демонстрировали кипучую деятельность, словно пытаясь оправдаться перед заморскими хозяевами. В прочем, так оно и было на самом деле.
Прохожий, проводив взглядом геликоптер и усмехнувшись, уверенной и чуть усталой походкой двинулся дальше привычным маршрутом. Навстречу ему из какой-то подворотни показались трое молодых парней, пьяно хохотавших и размахивавших бутылками с пивом. Увидев идущего навстречу человека, они сомкнули ряды, преградив ему путь.
- Закурить не найдется, братан?
Один из троицы, самый высокий и широкоплечий, выступил вперед, дыхнув перегаром на остававшегося спокойным прохожего. Плотный мужчина лет сорока, одетый в кожаную куртку, джинсы и тяжелые ботинки наподобие армейских, снизу вверх спокойно взглянул на нависшего над ним парня, негромко произнеся:
- Извини, братан, не курю. Да и ты лучше побереги здоровье.
- Ты че?!
Вожак тройки искателей приключений угадал намек в ответе прохожего и почувствовал, что тот нисколько не испугался, напротив, собрался, сжался, готовый к внезапному броску, к бою.
- Шли бы вы лучше на хату, там и оттягивались, - произнес, взглянув в глаза парню, мужчина в кожанке. - Сейчас патрули на каждом шагу, в пять минут примут, а могут и просто положить, если бузить начнете. Режим чрезвычайного розыска, у постовых приказ стрелять на поражение. Так что, ребята, не лучший вечер вы для прогулки выбрали.
Сказал это и двинулся вперед, раздвинув опешивших отморозков, и впрямь решивших сегодня повеселиться, набив кому-нибудь морду. Делали они это не ради грабежа, хотя дорогой мобильник тоже оказался бы не лишним, а просто ради удовольствия, ради ощущения собственного всемогущества. Увидев их, запоздалые гуляки спешили скрыться где угодно, убраться с дороги, и только этот спокойный мужик с ничего не выражавшими глазами не проявил и тени испуга. Постояв в переулке еще несколько минут, все трое решили вернуться домой к одному из компании, по пути купив еще пива, так, чтоб хватило до утра. Связываться с новой столичной полицией им почему-то не захотелось.
Бывший полковник Федеральной службы безопасности, прекратившей свое существование вместе с прочими силовыми структурами последним приказом главы российского Правительства, пошел дальше, не оглядываясь. Уличных отморозков Иван Слюсаренко не боялся, да и к тому же был уверен, что эти трое все правильно поняли и не станут соваться на рожон. И это было здорово, ведь на шум драки могут явиться полицейские, а их внимание перешедшему на нелегальное положение бывшему чекисту было ни к чему.
Спокойным шагом Слюсаренко направился к обычной девятиэтажке, одной из тех, где у него была конспиративная квартира. Укромных берлог, где можно отсидеться, переждать бурю, у полковника имелось несколько, в основном, как эта, в пригородах, в спальных районах, где любая активность становится заметной мгновенно, где сложно организовать слежку или устроить засаду. Здесь все у всех на виду, каждый знает по имени и в лицо не только соседей по подъезду, но и жильцов всего дома, да и соседних тоже. Знал их и Слюсаренко, пускай не живший здесь целый год, но обладавший отменной памятью, которую, к тому же, тренировал, не позволяя мозгу застаиваться. И потому он мгновенно выделил среди припаркованных у подъезда автомобилей незнакомый "Мерседес", слишком дорогой и роскошный, чтоб принадлежать кому-то из живущих здесь, обходившихся или отечественными "Десятками" и "Калинами", или более экономичными японскими и корейскими машинами.
Поравнявшись с "Мерседесом", Иван Слюсаренко заметил у соседнего подъезда двух молодых парней, прилично одетых, куривших, стоя на ступеньках. Конечно, запомнить всех, кто жил во дворе, невозможно, тем более, всяких приятелей и родню, лишь изредка появлявшуюся здесь, но именно эти двое слишком уж внимательно изучали проходивших мимо людей, почти не разговаривая между собой. На миг полковник ощутил на себе брошенный вскользь взгляд и инстинктивно напрягся. В ту же секунду распахнулась дверца иномарки позади него, и раздались торопливые шаги.
Рывком расстегнув "молнию", Слюсаренко сунул руку под куртку, нашарив рукоятку пистолета, висевшего в подплечной кобуре. Ходить по улицам с оружием было опасно, но полковник предпочитал разумный риск ситуации, когда он, безоружный, окажется лицом к лицу с вооруженной группой захвата
Патрон уже был в стволе, и потому Слюсаренко лишь сдвинул флажок предохранителя, готовый в любой миг выхватить оружие. Сейчас в кобуре покоился не один из новеньких "Грачей" под мощный "парабеллумовский" патрон, какие едва успели поступить на снабжение ФСБ, и не заслуженный ПМ, вопреки всему, остававшийся самой популярной моделью личного оружия у привыкших к нему за годы службы оперативников.
Специальный самозарядный пистолет ПСС, известный также как "Вул", не был широко известен и не был особо распространен, но спецслужбы пользовались им давно, оценив преимущества бесшумного оружия под мощный патрон СП-4 калибра 7,62 миллиметра. Весом и габаритами он почти не отличался от "Макарова" - вес с патронами всего восемьсот пятьдесят граммов, длина семнадцать сантиметров. Но "Вул", в отличие от обыкновенного ПМ, стрелял почти без звука - пороховые газы оставались запертыми в гильзе специального патрона, а пулю, способную, кстати, пробить два миллиметра твердой стали за двадцать пять шагов, выталкивал шток-поршень, закупоривавший дульце гильзы и запиравший продукты горения пороха внутри ее. Правда, емкость магазина была невелика, всего шесть патронов, но в сочетании со скрытностью и относительной компактностью оружия это было простительно, превращая ПСС в пистолет, отлично подходивший для скрытного ношения.
Тот, кто выбрался из "Мерседеса", ускорил шаг, это Слюсаренко почувствовал, даже не оборачиваясь. И одновременно боковым зрением он заметил, что двое незнакомых парней, куривших в подъезде, приближаются, выбросив едва прикуренные сигареты. Полковник крепче сжал пальцы на рукоятке пистолета, ощутив ладонью шероховатый пластик накладных щечек. Три противника, шесть выстрелов - неплохой расклад, и, возможно, прежде чем кто-то что-то поймет, ему удастся скрыться в ближайшей подворотне. Хотя происходящее выглядело странно, такой демонстративной засады он не мог себе представить. Бывшему чекисту самому приходилось организовывать подобные операции и участвовать в них лично. Слюсаренко понимал, что однажды придут и за ним, но не мог поверить, что брать его решили так глупо, как обычного гопника, а не профессионала-контрразведчика.
Дверь подъезда распахнулась, выпуская навстречу немолодую женщину с мусорным мешком. Иван, посторонившись, пропустил ее, чуть кивнув, и забежал в подъезд, мгновенно отскочив к стене. Забившись в угол за распределительным щитом, Слюсаренко рванул из-за пазухи пистолет, выцеливая дверной проем. Тот, кто шел следом, ворвался следом, замерев на пороге и часто заморгав, привыкая к царившему здесь полумраку. Прежде, чем он увидел полковника, Слюсаренко уже стоял сзади, вдавив в затылок филера короткий ствол ПСС.
- Не стреляй, - сдавленно просипел попавший в захват незнакомец, даже не делавший попыток вырваться. - Не стреляй! Черт, не дави так, дышать нечем!
- Какого хрена тебе нужно?! Кто ты?
- Успокойся, полковник, мы не арестовывать тебя пришли, - прохрипел, шумно вдыхая, незнакомец, молодой мужчина лет тридцати, довольно крепкий на вид. - Расслабься и не делай глупостей!
Торопливо обыскав своего пленника, Слюсаренко обнаружил в подплечной кобуре пистолет, австрийский "Глок-17". А в кармане нашлось удостоверение частного охранника, в прочем, название фирмы, в которой якобы работал этот шустрый парень, ничего полковнику не говорило.
- Тогда зачем?
- Если бы хотели повязать, давно бы уже спеленали, как младенца, не один ты такой резкий. С тобой поговорить хотят, полковник!
- Кто?
- Езжай с нами, все узнаешь. Машина у подъезда.
- Два баклана из соседнего подъезда - твои?
- Мои. Срисовал все же?
- Халтурно работаете, - хмыкнул Слюсаренко, ослабляя хватку и опуская оружие. Он уже понял, что сейчас опасности ждать не нужно. А вот после "разговора"...
"Глок" незнакомца перекочевал за пояс чекиста, но прежний владелец импортной "пушки" не выглядел огорченным. Слюсаренко подтолкнул незнакомца к выходу, и тот неторопливо двинулся вперед, а следом - сам полковник, сжимавший в крамане готовый к выстрелу ПСС.
Железная дверь со скрипом распахнулась, и двое примеченных ранее бывшим чекистом парней, болтавшихся у соседнего подъезда, а сейчас перебравшихся гораздо ближе, мгновенно напряглись. Их босс, без лишних слов догадывавшийся, что находится на прицеле у партизана, махнул рукой, и оба его помощника отступили назад.
- Прошу, - незнакомец, так и не назвавшийся, указал Слюсаренко на "Мерседес". - Если не против, располагайтесь сзади.
- Извольте, - усмехнулся Иван, отметивший, что оружие у него никто отобрать не пытался. Наверное, это следовало расценивать, как знак высокого доверия.
Слюсаренко плюхнулся на заднее сидение "Мерседеса", а его пленник устроился спереди, рядом с угрюмым шофером. Еще двое, страховавшие своего патрона, направились к приткнувшейся в дальнем углу двора серой "Ауди".
- Едем, - произнес незнакомец, передавший странное приглашение Слюсаренко. - На дачу!
Машины выехали со двора, "Мерседес" первым, за ним, чуть поотстав, "Ауди" с эскортом. Водитель, хмурый неразговорчивый мужик, точно знал маршрут, не задавая лишних вопросов. Его сосед тоже замолчал, и Слюсаренко не стал нарушать тишину, уставившись в окно и стараясь получше запомнить маршрут.
Сперва кортеж изрядно пропетлял по городу, избегая оживленных магистралей, движение на которых замерло, парализованное пробками. Наконец, примерно через час, машины вырвались из столицы, промчавшись по пригородам, почти без задержки миновав кольцевую и двинувшись куда-то на северо-запад. Еще через полчаса, буквально пролетев за это время километров восемьдесят, словно никаких правил и знаков, ограничивающих скорость, попросту не существовало, кортеж уткнулся в ворота, перегородившие шоссе, исчезавшее где-то в осеннем лесу. Слюсаренко не заметил ни одного человека рядом, зато увидел дистанционно управляемые камеры над въездом, должно быть, тот, кто находился у монитора, опознал своих - створки ворот плавно распахнулись, и машины проехали дальше. Через пять минут "Мерседес" затормозил перед симпатичным домиком, всего лишь двухэтажным, вовсе не похожим на какую-нибудь виллу олигарха. Вокруг - заботливо подстриженные кусты, ухоженные цветники, беседка чуть в стороне.
Тот, кто возглавлял посланную за Слюсаренко группу, покинул машину, распахнув заднюю дверцу и выпуская наружу своего пассажира:
- Прошу вас!
- И что дальше? - поинтересовался Слюсаренко, выбравшись из "Мерседеса" и одергивая на себе куртку.
- Проходите внутрь, там вас ждут. А я останусь здесь, когда все закончится, отвезу вас обратно, ну, или куда скажете.
Бывший чекист кивнул, двинувшись к коттеджу. По обе стороны от крыльца замерли крепкие молодые мужчины с цепкими взглядами ничего не выражающих глаз и компактными пистолетами-пулеметами "Бизон" на плечах - не узнать это редкое оружие, бросавшееся в глаза цилиндрическим шнековым магазином, было невозможно, тем более, для кадрового контрразведчика. Еще один плечистый молодчик терпеливо ждал полковника на ступенях. При приближении Слюсаренко он требовательно протянул широченную ладонь, сурово буркнув:
- Ваше оружие!
Слюсаренко молча отдал сначала ПСС, затем трофейный "Глок", и охранник, посторонившись, произнес:
- Прошу! Поднимайтесь наверх!
Пожав плечами, бывший чекист, которому происходившее все сильнее напоминало сцену из американского кино, послушно зашел в дом, поднявшись по извилистой лестнице на второй этаж. Он оказался в просторной комнате, не производившей впечатления того места, где кто-то постоянно жил. Из мебели - стол посередине, несколько стульев, диван у стенки и закрытый бар. У противоположной стены - огромный плазменный телевизор. Никаких украшений, ни фотографий, ни картин на голых стенах, ковров или гобеленов тоже нет, зато есть запах краски и еще чего-то строительного.
Тихо скрипнула половица, и Слюсаренко, мгновенно обернувшись на звук, увидел вошедшего в комнату человека. Иван сразу же узнал его, того, кого едва ли не каждый день теперь показывали по телевизору в разделе официальной хроники и кого партизаны считали одним из своих врагов, заочно приговорив к смерти.
- Добрый день, - произнес Ринат Сейфуллин, подходя к гостю и протягивая ему руку. - Рад, что вы приняли приглашение и решили уделить мне немного времени, господин Слюсаренко. Или мне называть вас товарищ полковник?
- Что вам нужно? Что все это значит?
Бывший контрразведчик чувствовал смятение. Перед ним стоял враг, и этот враг знал, что самим Слюсаренко и его соратниками он давно уже приговорен. Но вместо этого Сейфуллин, с самого начала ставший одним из самых преданных слуг заокеанских "хозяев", всеми силами помогавший им устанавливать в России новый "порядок", вежливо протягивал руку, хотя должен был уже звать своих телохранителей.
- Я хочу поговорить. - Министр экономики нового российского правительства, так и не дождавшись ответного рукопожатия, прошел к столу, став возле него, спиной к окну и лицом к настороженному партизану. - Поговорить и предложить объединить наши усилия в той борьбе, которую вы ведете столь отчаянно и столь же безуспешно.
Произнеся эти слова, Сейфуллин замолк, ожидая, когда его ошеломленный собеседник придет в себя и сможет хоть что-нибудь вымолвить в ответ.
- Что вы хотите сказать? - Слюсаренко растерялся и сейчас, несмотря на всю свою выдержку, не мог скрыть этого.
- Прежде всего, хочу сказать, что вы, являясь прекрасным тактиком, ни черта не смыслите в стратегии, иначе никогда не устроили бы подобную бойню на пути из аэропорта. Или сперва хотя бы уточнили бы, кто находится в кортеже, полковник!
- В кортеже находились американские эмиссары, посланники президента США! И мы дали им понять, что каждый миг пребывания непрошенных гостей на русской земле может оказаться последним, несмотря на любую охрану!
- В кортеже находились инспекторы ООН, которым предстоит решить вопрос - быть или не быть присутствию американцев в России. Никому, кроме Вашингтона, не нужна оккупация нашей страны одной из великих держав. Генеральная Ассамблея ООН уже подготовила проект резолюции, предписывающей американцам вывести свои войска, и США вынуждены были бы подчиниться международному давлению. Или хотя бы действовать не в одиночку, а в составе интернационального контингента. Но вы сделали все, чтобы ооновские наблюдатели убедились - местные власти не способны навести порядок даже на пути от аэропорта до собственной столицы, и террористы действуют безнаказанно. А американцы получили повод, чтобы их войска продолжали занимать нашу территорию, обеспечивая "безопасность" находящихся в России иностранцев, раз уж сами мы оказались бессильны в этом деле! после всех ваших заявлений не ожидал, полковник, что вы и ваши товарищи так могут подыграть врагу!
- Чушь! Мы получили самые точные сведения о том, что вместе с ооновскими инспекторами в Москву прибывают американцы, в том числе советник президента по безопасности Бейл! Они были нашей целью!
- Но в последний момент американская делегация решила приземляться не во Внуково, а в Раменском, на своей базе. В тот самый момент, когда ваши бойцы уже занимали позиции, и давать приказ об отмене операции было поздно. Знайте, полковник, что тот, кто предложил саму идею атаки на кортеж, является провокатором, и хорошо, если он работает только на наши доморощенные спецслужбы, а не на американцев напрямую. На вашем месте, я бы избавился от "крота" немедленно!
- Это мне решать!
Растерянность Слюсаренко лишь росла с каждой секундой, с каждый словом, произнесенным Сейфуллиным. Полковник сам понимал, что гибель ооновских эмиссаров станет поводом для американцев оставить все, как есть. Весь мир убедится, что русские сами не способны ни на что, а это значит, кто-то должен присматривать здесь за порядком, и не было сомнений в том, кому выпадет эта роль.
- В прочем, после того, что произошло, я убедился в вашей решимости, и только поэтому сейчас говорю с вами, - продолжил Ринат Сейфуллин. - Признаюсь, выйти на вас было непросто, но в моей личной службе безопасности работает немало профессионалов, мастеров своего дела. Они подчинены мне лично, так что о нашей беседе не узнает никто. Во всяком случае, не слишком быстро, - хмыкнул Сейфуллин, и Слюсаренко понимающе усмехнулся в ответ - утечка информации неизбежна, это лишь вопрос времени, и нужно использовать предоставленную фору.
- Вы приняли власть из рук американцев, - задумчиво, медленно выцеживая слова, произнес Слюсаренко. - Прежнее правительство объявило вас преступником, вас вполне могли арестовать, а сейчас вы - один из первых людей в государстве. У вас есть все, вам ничто не грозит. Зачем вам я? Почему вы пытаетесь убедить меня в том, что среди нас есть предатели? Для чего все это?
Ринат Сейфуллин ничего не ответил. Он молча подошел к окну, повернувшись к бывшему полковнику ФСБ спиной, став вдруг невероятно уязвимым. И лишь спустя почти минуту глухо произнес, не оборачиваясь:
- Свое состояние я нажил не вполне законным путем, хотя это было давно. Я не мафиози, не вор в законе, пусть и приходится общаться с разными людьми. Общество устроено так, что уважают богатых, а, значит, сильных. Я хотел, чтоб моих детей уважали, чтоб они жили, не отказывая себе ни в чем, жили, а не существовали! Хотел, чтоб моей жене не пришлось работать день и ночь, выбиваясь из сил за жалкие копейки в тщетных попытках обеспечить своих детей! Я делал все для них, не для себя, но их больше нет, а я остался по страшной прихоти кого-то там, на небесах! Они умерли, когда на мой загородный дом упал сбитый русским истребителем американский "Геркулес", и все, что осталось мне - пепелище, руины! Этого бы не случилось, не будь войны! Мне плевать на политику, я хочу отомстить, и вы, полковник, с теми, кто готов за вами пойти, станете орудием мести в моих руках! У нас разные мотивы, но цель одна - чужакам не место на нашей земле, и лучше, если они покинут ее в гробах, а не на своих двоих! У вас есть люди, готовые умереть ради этой цели, а я могу дать им все, чтобы эти смерти не были напрасными!
Сейфуллин пошел к столу, взяв пульт от телевизора, щелкнул клавишей. Звука не было, но на экране замелькали кадры, снятые несколько часов назад на Ленинском, виды которого узнали оба. Куда-то мчалась "скорая", пролетел вертолет, появились на экране и исчезли полицейские в полной экипировке, их сменил какой-то чин в мундире с золотым шитьем, что-то мрачно говоривший.
- Американцы нарушили собственные обещания, - вымолвил Сейфуллин, взглянув на своего гостя. - Их беспилотный самолет нанес ракетный удар по жилому району. В доме, где находилась ваша группа, погибло пять человек, мирные жители, еще несколько получили ранения. Этого американцам было мало, они еще раз обстреляли вашу группу уже во дворе. Прицел оказался не точен, погибло четверо полицейских, тех, кому янки вроде бы хотели помочь. За этот инцидент американское командование не извинилось, напротив, сейчас в небе над Москвой находится с полдюжины их беспилотных разведчиков, разумеется, вооруженных. Нас ни во что не ставят, а нам пока нечем ответить всерьез!
- А вы думали, будет по-другому?
- Американцы хотели сделать нас совсем беспомощными, но кое-чего мы все еж добились. Мы воссоздали вооруженные сил, пусть и называемые полицией. Их немного, всего несколько бригад, но людей туда подбирали не случайных, оснастили их тоже неплохо, даже есть легкая бронетехника и вертолеты, хотя янки это не по душе, но они пока терпят.
- Та самая полиция, от рук которой сегодня погибли мои товарищи, - зло выплюнул Слюсаренко. - Да, отличный повод для гордости!
- Кстати, не задумывались, почему такие большие потери? из четырех ваших групп две были уничтожены полностью, вам удалось прорваться, потеряв двоих, еще одна группа ушла в полном составе, возможно, с ранеными, но вырвались все. Но именно вырвались - спустя три минуты после начала атаки полиция уже знала расположение ваших позиций, а не работала "по площадям".
- И что?
На самом деле Иван Слюсаренко уже вполне понимал, к чему клонит Сейфуллин. Только верить в это не хотелось.
- Среди вас есть предатели. Вы еще готовили план, а кто-то в Министерстве внутренних дел знал его детали. Вам позволили убить ооновцев, а затем начали убивать вас, но тогда, когда ничего уже нельзя было изменить. Главное вы сделали - показали всему миру, как слаба наша власть, дали повод американцам остаться в России всерьез и надолго, якобы оказывая услугу и нам и всему человечеству.
Сейфуллин щелкнул пультом, выключив телевизор.
- Мы сделали то, что должны были сделать, - вскинулся Слюсаренко. - А что сделали вы? Верно служили новым хозяевам?
- Ты еще ничего не понял, полковник? Когда вы стали размещать в Интернете свои угрозы, я не воспринимал вас всерьез. Когда узнал о гибели американских солдат, попавших в засаду, изменил свое мнение. А после того, что произошло сегодня, понял, что вместе, общими усилиями, мы добьемся того, к чему стремимся. Собери побольше людей, которым небезразлична судьба России, а я укажу вам настоящую цель! Поверь, я на твоей стороне, полковник! Позволь мне отомстить за семью!
Бывший полковник ФСБ Иван Слюсаренко, ныне превратившийся в преследуемого всеми преступника и террориста, больше не колебался. Что-то вдруг изменилось в нем самом и вокруг него. Стоявший перед ним человек, уверенный в себе, наделенный властью, почти всемогущий по меркам простых обывателей, не требовал, не приказывал. Он лишился самого дорогого, что может быть у человека, и хотел отомстить, и это желание, пришедшее из седой древности, когда жизнь была намного страшнее, но и намного проще, хорошо было понятно боевому офицеру, тоже творившему месть за своих бойцов, погибавших и на склонах кавказских гор, и в московских трущобах.
- Сегодня много моих товарищей погибло, - промолвил Слюсаренко. - Но еще больше готовы пожертвовать собой, только если указать им настоящую цель, если цена их смертей окажется действительно высока. Если среди нас есть предатель, я смогу от него избавиться, но мне будет нужна ваша помощь.
- Я сделаю все, что нужно. Моя служба безопасности способна творить чудеса, - усмехнулся Сейфуллин. - Отыскали же они вас за полдня, полковник!
Они шагнули навстречу друг другу и крепко пожали руки. В тиши подмосковной дачи, окруженной двойным кольцом охраны, был заключен новый союз. И вскоре тем, кто считал себя полноправными хозяевами покоренной России, предстояло ощутить на себе его зарождающуюся мощь.
День победы Том 3 Бои местного значения
Только действия в счет,
А слова пусты!
Разделился весь мир,
Отвечай, с кем ты?
"С кем ты". Ария.
Глава 1 Засада
Эр-Рияд, Саудовская Аравия - Москва, Россия 20 октября
Ясин Рузи неторопливой походкой уставшего от тяжкого труда человека шел по шумной улице, по широкому тротуару, навстречу сплошному потоку машин. Было жарко, к вечеру мостовые Эр-Рияда раскалились, точно сковородка, в воздухе стоял резкий запах бензина, плавали сизые клубы выхлопных газов. Земля аравийского полуострова щедро давала нефть, столько, что хотя ее и отправляли за океан во чревах гигантских супертанкеров, оставалось еще вполне достаточно, чтобы прямые широкие улицы саудовской столицы заполонили десятки тысяч личных авто.
На скромного палестинца никто не обращал внимание. Идет себе и идет человек, честно отработавший день. И на самом деле Рузи лишь полчаса назад покинул электростанцию, питавшую энергией целый район Эр-Рияда, сдав свою смену болтливому сирийцу. Саудовцев там вообще не было, если не считать начальника и его помощника, которые сами никогда и ничего не делали. Жители королевства чурались настоящей работы, той, после которой порой болит все тело, сводит мышцы, от которой градом катится по лицу пот. У них было все, кроме нужды зарабатывать себе на кусок хлеба, и уроженец Рамаллы порой начинал ощущать ненависть к этим холеным, избалованным судьбой людям. Ему-то приходилось вкалывать с детства, бросив школу, кое-как лишь научившись читать и писать, ведь после гибели отца кто-то должен был кормить младшего брата и двух сестер, да еще престарелую мать. А когда не стало и их, Ясин перебрался в эту страну, где одновременно ненавидели и презирали чужаков, и были рады тем, кто готов делать тяжелую работу.
Расстегнув воротник рубашки, Рузи подошел к прилавку уличного кафе, попросив банку содовой. И в тот самый миг, когда он дернул ключ, вскрывая ее, палестинец заметил слежку. Ему мгновенно стало холодно в самый зной, когда Ясин понял, что двое неторопливо прогуливавшихся по улице мужчин, не разговаривавших между собой, но державшихся рядом, наблюдают именно за ним, не сводя взглядов с мгновенно покрывшейся под рубашкой липким потом спины.
- Еще! - хрипло произнес Рузи, удивляясь, с каким трудом слова покидают глотку.
- Все в порядке?
Кажется, торговавший за стойкой египтянин действительно забеспокоился, поняв, что с очередным посетителем что-то не так.
- Да, - Рузи махнул рукой. - В порядке.
Схватив холодную банку, словно гранату, он влился в поток прохожих и боковым зрением заметил двинувшихся следом незнакомцев. Здесь, в толпе, он был в безопасности, на виду сотен прохожих ему никто ничего не посмеет сделать, но вечно не будешь бродить по улицам, таская за собой "хвост". Оставалось лишь понадеяться на удачу да на свои быстрые ноги.
Ясин прошел еще полквартала, время от времени замедляя шаг, и каждый раз убеждаясь, что "хвост" никуда не делся. Эти двое шли следом, как привязанные, заставляя палестинца нервничать. Конечно, он прибыл в Саудовскую Аравию вполне легально, чтоб заработать, благо платили здесь щедро, доллары от продажи нефти текли рекой в эту страну, жители которой так привыкли к роскоши и уюту. А еще сюда не было хода израильским спецслужбам, которые не упустили бы возможности по душам поговорить с одним из младших командиров "Хамас", успевшим отличиться несколькими смелыми и жестокими акциями, стоившими жизней многим мальчишкам из ЦАХАЛ. Евреи славились тем, как умеют мстить, находя своих врагов повсюду, но саудовский король никогда не пустил бы их в свою страну, ни явно, ни тайно. Во всяком случае, Ясин Рузи искренне верил в это до сегодняшнего дня.
Бывший палестинский боевик все же дождался удобного момента. Вот он бредет неспешно, ничего не замечая вокруг, а вдруг бросается в узкий переулок со всех ног. Расслабившиеся соглядатаи пришли в себя спустя пару секунд, но и этого оказалось достаточно. Рузи пробежал извилистый переулок, промчался по нему, как ветер, отрываясь от преследователей. Слыша только шум ветра в ушах, да удивленные возгласы редких прохожих, палестинец выскочил на соседнюю улицу, и тотчас едва не попал под колеса массивного белоснежного Шевроле "Субурбан".
- Шайтан!
Хромированный бампер ударил палестинца в бок, словно тараном. От боли в глазах на миг потемнело, но беглец нашел в себе силы вновь подняться на ноги, в последний миг избежав участи оказаться под широкими колесами Шевроле.
Ясин Рузи отскочил в сторону, а из резко затормозившего внедорожника вдруг выскочили сразу четверо, в масках, черных комбинезонах, поверх которых были надеты бронежилеты, с компактными пистолетами-пулеметами Р-90 производства бельгийской "Фабрик Насьональ".
- Стоять! - В спину Рузи ударил злой окрик, и тотчас над самым ухом с визгом пролетела пуля.
Ясин рванул, что было сил. Прохожие в ужасе разбегались в разные стороны, в толпе было уже не укрыться, но палестинец не хотел сдаваться. Он слышал за спиной частые шаги, кто-то снова крикнул, приказывая остановиться, а затем что-то ужалило спину раскаленной иглой, а через миг тело пронзил электрический импульс.
Боец саудовского спецназа, сжимая в руках пистолет-пулемет, подошел к подрагивавшему в конвульсиях телу, из спины которого торчали два спиральных провода, соединявших гарпун-электрод с новомодной американской игрушкой, "Тазером", электрошоковым устройством дистанционного действия. Невесть в чем провинившийся мужчина явно был жив, пребывая в жалком состоянии. Спецназовец с омерзением скривился, увидев натекшую из-под мелко дрожавшего тела дурно пахнущую лужу.
- В машину его, - приказал приблизившийся к телу командир. - Быстро! Нас ждут!
Четыре крепкие руки подхватили безвольное тело, бросив его на заднее сидение "Субурбана", и машина, взревев мощным движком, сорвалась с места, бесцеремонно распихивая в стороны плотный поток многочисленных легковушек, буквально забивших улицу.
Понемногу Ясин Рузи пришел в себя, поняв, что его уж успели увезти куда-то в пригород. С обеих сторон сидели молчаливые крепыши в полной экипировке и опущенных на лицо масках.
- Что происходит? - осмелился подать голос Рузи. - Куда мы едем?
- Приедем - узнаешь. А пока закрой рот!
Ясин предпочел заткнуться, тем более, говорить из-за прикушенного языка и так было больно, и тело ломило, наверное, после удара. Молчать пришлось еще минут десять, пока "Субурбан", попетляв по улочкам, не остановился во дворе какого-то дома. Один из провожатых, сидевший слева от Рузи, выбрался из машины, а тот, что был справа, ткнул палестинца в бок стволом Р-90, коротко приказав:
- Выходи!
Ясин кое-как выбрался из салона внедорожника, и тотчас стоявший возле машины боец толкнул его в спину, указав в сторону дома:
- Иди!
У входа стояли еще двое, тоже в черном, в масках, бронежилетах, но вооруженные только пистолетами. Они чуть расступились в стороны, пропуская палестинца, за которым следом шел, тяжело дыша в затылок, безликий спецназовец.
Ясин Рузи оказался в большой, светлой, и почти совершенно пустой, если не считать пару стульев, комнате. И один из стульев был уже занят. Навстречу палестинцу поднялся незнакомый мужчина, бородатый и крючконосый, в полевой форме саудовской армии. Черный берет было аккуратно сложен и всунут под погон. Взглянув на его погоны, Рузи обомлел, едва увидев на плечах незнакомца короны и скрещенные сабли под двумя крупными звездами.
Саудовский генерал пристально посмотрел на обмершего палестинца, остановив взгляд на мокром пятне на его штанах и брезгливо поморщившись, фыркнув ругательство себе под нос. Рузи попятился, но вдруг почувствовал, что кто-то стоит за его спиной, близко, на расстоянии вытянутой руки. И в этой руке может оказаться все, что угодно.
- Не бойся, мой друг, - раздался вдруг позади знакомый, но давно забытый голос. - Здесь тебе ничто не грозит!
Обернувшись, Рузи не поверил своим глазам, увидев того, кого меньше всего ожидал встретить здесь и сейчас. Полковник Хашеми стоял перед ним, такой же поджарый, порывистый в движениях. Не узнать иранского инструктора, наставлявшего бойцов "Хамас" в лагере беженцев на берегу Иордана, было нельзя, хотя сейчас офицер Корпуса Стражей исламской революции был одет в новенькую, еще не обношенную толком, форму капитана королевской саудовской армии.
- Амир?! Откуда вы здесь? Что происходит?
- Благодарю, генерал, - Нагиз Хашеми между тем поклонился незнакомому офицеру, молча наблюдавшему за происходящим. - Это именно тот человек.
- Он и впрямь так ценен? Я вижу жалкое и запуганное до неприличной слабости ничтожество, полковник! Боюсь, вы в нем ошиблись, а ошибка, даже малейшая, может нам вскоре дорого обойтись!
- Он был совсем другим в Газе и Рамалле! И, да, он ценен и нужен мне!
Исмаил бин-Зубейд поморщился. Командир Первой бригады специального назначения Королевских сухопутных войск знал, что королевство нередко поддерживает террористов за рубежом, как было в Афганистане, Чечне, еще кое-где, но на своей земле король беспощадно боролся с любыми проявлениями экстремизма. И сам бин-Зубейд, командир элитной бригады спецназа, был разящим мечом в руках государя, но сейчас настоящий террорист, по локоть запачкавший руки в крови своих жертв, стоял перед ним, но вовсе не для того, чтоб быть казненным по жестоким, но справедливым законам этой страны.
- В кого ты превратился, Ясин? - с сожалением покачал головой Нагиз Хашеми, тоже окинув пристальным взглядом с головы до ног своего бывшего соратника. - Влачишь жалкое существование раба, лишь бы заработать несколько монет на кусок хлеба! Беглец, скрывающийся в чужом краю под чужой личиной! Ты больше не желаешь бороться за независимость своего народа, принесшего так много жертв во имя этой цели?
- Я не готов стать шахидом, амир, а иначе на родной земле мне жизни не будет. Яхуды бы меня нашли и убили, а я хочу жить, я не готов предстать перед Всевышним!
- Скажи, Ясин, помнишь ли ты, как я нес тебя на себе, истекающего кровью, как мы укрывались от израильских патрулей в грязных норах, в воронках от бомб? Или ты забыл обо всем?
- Я помню, амир! И ради тебя готов пожертвовать своей жизнью, она и так с того дня принадлежит тебе!
- Так далеко заходить, я надеюсь, не придется, Ясин, но нас все же ждут большие дела, и я нашел тебя, потому что нуждаюсь в верном и умелом помощнике. И мне нужны будут еще люди, здесь, в этой стране, ставшей для вас новым домом.
- Я смогу найти их, и немало, - горячо воскликнул Рузи. - Я приведу бойцов, сколько нужно! Мы скрываемся здесь, нам позволяют жить и работать, но нас презирают, считают низшими существами, и многим из моих братьев это не по нраву!
Бывший террорист понемногу приходил в себя, поняв, наконец, что никто не собирается казнить его, бросать в тюрьму или передавать израильским властям, что было вполне равнозначно той же казни. Он все еще опасался хмурого и злого саудовского генерала, но присутствие бывшего инструктора, не раз ходившего на израильские территории вместе с бойцами "Хамас", все же вселяло уверенность.
- Вам осталось недолго копить свой гнев, - усмехнулся полковник Корпуса Стражей исламской революции, находившийся в королевстве, как и его собеседник, незаконно, под чужим именем, лишь благодаря помощи генерала бин-Зубейда, своего неожиданного союзника. - Собери людей, скажи, совсем скоро я дам знак, скажу, что делать! Найди тех, кому веришь, кто на самом деле надежен! Это мой новый приказ тебе!
- Слушаюсь, эфенди!
Безликий спецназовец, державший оружие наготове, снова появился на пороге, словно получив мысленный приказ своего командира. Он махнул рукой Ясину, а Хашеми произнес, взглянув тому в глаза:
- Скоро настанет твой час! Жди моего знака, а пока живи тихо и незаметно, как жил прежде. Я скоро тебя отыщу, брат!
Палестинец, сопровождаемый бойцом бин-Зубейда, исчез, а сам генерал обратился к иранскому полковнику:
- Мне этот человек не кажется надежным! Я ему никогда не доверился бы!
- Скоро нам понадобится много людей, а незаметно переправить их через границу трудно. Я не хочу, чтобы вы рисковали, генерал, вы и так помогли нам, передав столько необходимого снаряжения, ввезти которое в королевство мы бы иначе не сумели. И я не хочу, чтобы гибли ваши люди, да и немногие будут готовы обратить оружие против братьев. Неважно, что это месть вашему королю, ведь придется убивать обычных солдат, тех, с кем ел за одним столом, а это трудно. Ясин найдет достаточно бойцов, чтобы исполнить наш план. На острие удара все равно будут мои "пасдараны", а палестинцы нужны, чтоб отвлекать внимание, сеять растерянность, панику. С этим они справятся. И вскоре ваш король горько пожалеет о том, что отправляет на плаху преданных ему людей!
- Пусть настанет это час, я жду с нетерпением! - воскликнул Исмаил бин-Зубейд. - Он рубит головы верным слугам своим, полагаясь на помощь неверных, а это неугодно Господу! И я готов стать орудием мести в руках Всевышнего, пусть это и стоило бы мне жизни!
Нагиз Хашеми, скрывавшийся под личиной саудовского армейского капитана, покинул дом, выбранный для встречи с Рузи, растворяясь в многомиллионном городе. Здесь он ничего и никого не боялся, сливаясь с толпой, легко меняя облик, да и никто не мог искать его здесь. О существовании иранского полковника знал лишь генерал бин-Зубейд, а ему Хашеми старался доверять.
На тихой улочке Нагиза ждал скромный по местным меркам Нисан "Патрол", за рулем которого сидел один из бойцов бригады самого Хашеми, выбранных для того, чтобы исполнить операцию "Гнев Пророка", о которой по обе стороны Персидского залива знало не больше десятка человек. Всего с полковником в Саудовскую Аравию прибыло четверо верных пасдаранов - те, о ком знал саудовский генерал. И еще десяток действовал здесь совершенно нелегально, пересекая границу с разных направлений и разными способами. О них никто не знал, но они всегда были рядом, частью охраняя своего командира, а частью изучая будущие цели, которые спустя считанные недели или даже дни им предстояло атаковать, ввергнув королевство в хаос.
- Едем, Махмуд, - приказал Хашеми, устало плюхнувшись на заднее сиденье внедорожника и подставляя лицо потоку прохладного воздуха, бившему из кондиционера. - На базу!
"Нисан" сорвался с места, напоследок огласив тихую улочку ревом мотора. Полковник Хашеми усмехнулся, видя суету людей на улицах огромного города. Привыкшим к спокойно жизни в достатке, им вскоре предстояло познать настоящий ужас, когда привычный мир рухнет без остатка. И он, Нагиз Хашеми, заставит их черствые сердца наполниться страхом.
Аркадий Самойлов давно уже перестал бояться. За месяцы, проведенные бывший главой российского Правительства в одиночной камере импровизированной тюрьмы, оборудованной в Раменском, он успел подумать о многом, смирившись заранее с любой уготованной ему участью. Самойлов, выросший в семье потомственных партийных функционеров, не был верующим, и даже в последние годы, когда по праздникам первые лица и приближенные к ним повадились посещать храмы, остался в стороне от этого поветрия. И все же теперь он стал сознавать, что высшая справедливость есть, и кто-то на небесах, незримый, но всемогущий, посылает ему справедливую кару за предательство. И оставалось лишь надеяться, что он же, тот, кому разные народы давали разные времена, не оставит Россию и ее народ в беде, простив им все вольные или невольные грехи.
За долгие недели заточения, прерываемого лишь появлением молчаливых солдат, приносивших пищу, американские армейские сухпайки, да выводивших пленника на недолгие прогулки, у Самойлова было время подумать обо всем. Сперва он боялся, да и как тут не бояться, но теперь страх сменился иным, неожиданным чувством - бывшему премьер-министру России стало стыдно.
День за днем проводил сжигаемый изнутри болью Самойлов в своей камере. Ему создали неплохие условия, обставили тесное помещение приличной мебелью, поставили телевизор и радиоприемник, даже стереосистему откуда-то притащили и давали книги, стоило лишь попросить. Никто не грубил арестованному, тем более, не бил, но даже вежливые надзиратели оставались надзирателями, а тюрьма со всеми удобствами не переставал быть местом заточения.
Несколько раз поначалу Самойлова навещал темнокожий мужчина с генеральскими погонами, Мэтью Камински, командовавший всеми американскими войсками в России, как сообщил он сам. К удивлению аркадия, американец вполне сносно говорил по-русски, даже лучше, чем сам Самойлов по-английски, так что удалось пообщаться наедине.
Как долго я останусь здесь? - поинтересовался Аркадий Самойлов.
- Вас передадут новому правительству России, но пока оно только формируется, и за вас буду отвечать я лично и мои солдаты. Как только в вашей стране вновь появится сильная власть, вы покинете это место, и пусть ваши соотечественники решают, что с вами будет дальше.
- Те, кто пришел нам на смену на ваших штыках, никогда не станут сильной властью, - поморщился Самойлов. - Швецова выбирал народ, ему верили, его уважали все, даже враги, ведь это был лидер. А тех, кто сменил его, кто выбрал? Вы назначили тех, кто вам удобен, но люди просто будут презирать этих марионеток, заклеймив их предателями.
- В Ираке и Афганистане поначалу тоже было не просто, но мы справились, так что теперь там можно обойтись без нашего вмешательства. Здесь будет еще проще. Ваш народ будет ругаться, но едва ли перейдет от слов к делу. А с теми, кто все же готов действовать, мы справимся, благо, их едва ли окажется слишком много.
Это был первый разговор по душам. Затем Камински заглядывал к высокопоставленному заключенному еще несколько раз, они обсуждали происходящее в мире, но всякий раз американский генерал проявлял железную уверенность в том, что все произойдет именно так, как было задумано некогда в Вашингтоне.
А затем Аркадий понял, что во внешнем мире что-то происходит. Проснувшись ранним утром, он ощутил напряженную суету за стенами своей камеры. Разумеется, никто не спешил сообщить арестанту причину такой активности, и тем больше было его удивление, когда распахнулась тяжелая стальная дверь, и на пороге появился никто иной, как Натан Бейл. За ним следом в камеру вошел Реджинальд Бейкерс, с которым Самолйов лично знаком не был, но узнал с первого взгляда. а на заднем плане виднелись хмурые физиономии двух сержантов легкой пехоты в полной боевой экипировке.
- Добрый день, господин Самойлов, - произнес Бейл, проходя на середину камеры. - Смотрю, вы обжились тут, - усмехнулся он. - Да уж, много всего изменилось с последней нашей встречи.
- Чем обязан, господа?
Аркадий был растерян, и что-то в глубине души, какое-то шестое чувство, подсказывало, что не нужно ожидать ничего хорошего от этого внезапного визита.
- Господа, вы свободны, - меж тем обратился к солдатам Бейкерс. - Дайте нам полчаса!
Дверь закрылась, отрезая троих мужчин от окружающего мира.
- У нас есть новости для вас, Аркадий, - сообщил Бейл, усаживаясь за стол, на котором в беспорядке были разбросаны книги.
- Что же?
- Новая российская администрация, на переговоры с которой мы прибыли сюда, в Москву, настаивает на вашей выдаче, господин Самойлов, - вместо Бейла продолжил его спутник. - Вас хотят судить за государственный переворот и гибель президента Швецова. И наш президент считает, что это будет справедливо.
- Так же, как справедливо было лгать мне, обещая, что в случае смещения Швецова Россия избежит войны? И вы знаете, господа, что Алексей Швецов погиб не по моей вине, я никогда не хотел его смерти!
- Такие детали мало кого будут заботить, - пожал плечами Натан Бейл, все такой же грузный, шумно дышащий, кажется, поседевший еще больше. - Алексея Швецова ваш народ уважал, что бывает редко, и все будут следить за судом над его убийцей.
- Вы знаете, почему это произошло! Вы угрожали блокадой, войной, вы подговорили меня на переворот! И теперь я должен отвечать своей жизнью за вашу ложь?!
- Вы ответите за свои преступления. Если убийство совершено, мотивы убийцы, конечно, интересны, но наказание следует не за мотивы а за дела. Вы отстранили от власти законного президента, вас никто не принуждал к этому, напротив, вы сами убеждали ваших военных в необходимости такого шага.
- Это была провокация, - мрачно ответил Самойлов. - За свои грехи я отвечу перед своим народом, но и вам не остаться в стороне, господин Бейл.
- Господин Самойлов, мы здесь как раз для того, чтоб предостеречь вас от смертельной ошибки, - прервал бывшего министра Бейкерс. - Независимо от того, что двигало вами, вас будут судить и назначат справедливое наказание. Но в наших силах сделать так, чтоб оно не было слишком жестоким, но только в том случае, если никто не узнает о роли господина Бейла в событиях в России. Доказать вы все равно ничего не сумеете, только дадите тему "желтой прессе", но тогда участь ваша будет незавидна. Поверьте, мы имели немало рычагов влияния в России прежде, тем более у нас громадные возможности сейчас, когда независимость вашей страны - пустая формальность.
Аркадий Самойлов замер, открыв рот и тяжело дыша. Он пытался переварить услышанное, пропустить через себя прямую, ничем не прикрытую угрозу, а глава АНБ между тем спокойно продолжил:
- Ваше молчание в недалеком будущем - плата за вашу спокойную старость. Если проявите послушание, то, возможно, удастся обойтись без сибирских лагерей и подобных ужасов. В сущности, вы уже никому не интересны, все, что могло произойти - произошло, и ваша роль в случившемся не так уж весома. Но это вопрос принципа. Мы предлагаем вам соглашение и готовы щедро стимулировать соблюдение условий договора.
- Пытаетесь запугать меня, грозя своими тайными связями? Хотите вымолить молчание? На самом деле это вы, господа, у меня в кулаке, - зло рассмеялся пришедший в себя Самойлов. - Целиком, со всеми вашими гнилыми потрохами! Вы теперь, словно нашкодившие мальчишки, пытаетесь убедить меня молчать, но зачем, если меня ждет тюрьма, возможно, до конца своих дней? Да, доказательств у меня немного, но и просто мое слово еще кое-чего стоит, и молчать я не собираюсь, господа, вовсе нет!
- Тем хуже для вас, - сказал, словно выплюнул, Натан Бейл. - У вас еще есть время подумать. Надеюсь, вы примете верное решение.
Бейкерс ударил кулаком в дверь. Лязгнул замок, и на пороге вновь появились двое солдат в полном снаряжении. Один даже держал наперевес автоматический карабин М4, словно ожидая, что арестованный вот прямо сейчас попробует вырваться с боем из своей камеры.
- Мы закончили, - произнес, обращаясь к часовым, вышедший первым Бейл. - Проводите нас!
Снова с лязгом закрылась дверь, клацнул замок, и Аркадий Самойлов устало опустился на краешек жесткой койки. Чего-то подобного он ждал, но всерьез готов не был. И теперь, объявив свое решение, он не собирался отступать. Он уже преступил закон и теперь, где-то в глубине души, надеялся так хотя бы частично смыть свой грех, совершенный из страха, и стоивший так многих жизней. И Самойлов не сомневался, что ему будут мешать. Но иного пути у бывшего главы Правительства России попросту не было.
Военно-транспортный самолет С-17А "Глоубмастер-3" совершил посадку на авиабазе в Раменском ранним утром. Все происходило в штатном режиме, пилоты связались с диспетчером, получили разрешение, и вскоре громадный транспортник уже катился по бетонке. Здесь, на крупнейшей военной базе американского контингента в России, никогда не наступал покой, день сменялся ночью, но напряженная суета длилась бесконечно. Рокот турбин над летным полем не смолкал ни на минуту, одни самолеты приземлялись, доставляя все необходимое имущество для снабжения многотысячной военной группировки, другие, напротив, взлетали, увозя с собой тех, кому пора было возвращаться за океан, честно отработав свой контракт. А еще кружили над Раменским беспилотные разведчики, настоящий бич поднимавших голову террористов, готовые обрушить на противника град "Хеллфайров" и управляемых бомб. И потому на появление еще одного самолета просто никто не обратил внимание.
- Погрузчик подали, - сообщил командир экипажа, остававшийся в напичканной дисплеями и контрольными панелями кабине С-17. - Опустить аппарель!
Кормовая рампа, закрывавшая проход в грузовой отсек "Глоубмастера", плавно опустилась, коснувшись покрытия посадочной полосы и образовав подобие пандуса, по которому в чрево самолета смог заехать юркий электрокар-погрузчик. Подхватив массивный контейнер, он вытащил его наружу, затем проделав такую операцию еще несколько раз. За всем со стороны наблюдала группа сосредоточенных людей в камуфляже, но без знаков различия, чем резко выделялась на фоне суетившихся повсюду военных.
На них косились с недоумением и некоторым подозрением, но не подходили с разговорами, люди в погонах вообще привыкли жить в обстановке секретности, не задавая лишних вопросов. А странные гости между тем занимались своим делом, распаковывая привезенные контейнеры и извлекая из них то, что могло быть лишь частями некоего летательного аппарата. Сперва появился сплюснутый с боков остроносый фюзеляж, затем хвостовая балка, широкие длинные лопасти, и вот на летном поле уже стоит окрашенные в ровный серый цвет вертолет. Единственным, что отличало его от множества таких же геликоптеров, рядами выстроившихся вдоль посадочной полосы, были скромные размеры и отсутствие кабины пилота.
- Готово, сэр! - доложил старшему группы начальник бригады техников, когда сборка беспилотного вертолета MQ-8B "Файрскаут" была завершена. - Разрешите проверить системы в пробном вылете?
- Тестируйте все на земле, - отрицательно помотал головой сотрудник АНБ, прибывший в Россию под чужим именем, под видом представителя "Нортроп Грумман", корпорации, продвигавшей беспилотные вертолеты на рынок и помогавшей осваивать их Армии и ВМС США. - Чужое внимание нам ни к чему!
- Слушаюсь, сэр!
Техник не был доволен полученным ответом, ведь вскоре вертолет предстояло пустить в дело, и лучше бы сейчас убедиться, что к этому делу он готов и какая-нибудь система не даст сбой, когда "Файрскаут" уже будет в воздухе. Но и привлекать окружающих лишней активностью тоже не хотелось - техник также являлся сотрудником АНБ, и понимал кое-что в конспирации.
Команда агентов разведывательного ведомства появилась в России после недолгой беседы главы АНБ с новым Советником Президента по национальной безопасности, состоявшейся в салоне вылетевшего из Москвы двумя днями ранее "Боинга".
- Самойлов решил пойти на принцип, это плохо, - задумчиво произнес Натан Бейл. - Если бывший русский премьер сделает заявление, к его словам не могут не прислушаться, люди начнут сомневаться, задавать вопросы, утечка информации почти неизбежна, и тогда весь мир узнает о нашей роли в перевороте в России. Репутация Соединенных Штатов пострадает. Или наш президент, узнав обо всем, повесит ответственность на нас лично, и тогда Америка отмоется от грязи... нашей кровью.
- Мердок ценит нас, слишком сильно, чтоб пожертвовать в угоду крикливой "общественности", - возразил Реджинальд Бейкерс, хотя на душе у директора АНБ тоже скреблись кошки. - Нет, этого не случится.
- Возможно. Но я уже не молод, пора уходить на покой, и старость я хочу встретить уважаемым человеком, а не изгоем, живущим в затворничестве где-нибудь в лесах Висконсина или Орегона. Я не собираюсь трястись от страха, ожидая, что же Самойлов скажет на суде. От этой угрозы нужно избавиться, и немедленно. Он не согласился на сделку и сам должен понимать, что за этим последует.
- Избавиться от Самойлова будет нелегко, - задумчиво произнес Бейкерс. Моральная сторона вопроса не слишком сильно заботила его, полжизни планировавшего тайные операции во всех уголках земного шара, намного меньше, чем чисто технические вопросы. - Если что-то случится, пока Самойлов в Раменском, все подозрения однозначно падут на нас. Да и не даст генерал Камински нам развернуться в его владениях, это несомненно. А когда Самойлова передадут русским, у нас окажется еще меньше возможностей что-либо предпринять. Те немногие из русских, кто сотрудничает с нами, ненадежны, слишком трусливы и двуличны, чтоб на них всерьез полагаться.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги