Держа океан

— Да? Приятно познакомиться, Эммет Дэвид Вашингтон. Хорошо звучит. Мое второе имя Самюэль. Так звали моего прадедушку.

— Дэвидом звали брата моей мамы. Он умер, когда она училась в школе. А Эмметом звали ее дедушку.

Дэвид ответил не сразу, но это была очень приятная пауза.

— Джереми показал мне сайты и книги про аутизм. Я подписался на «Твиттер» этой девушки, Карли. Пытаюсь придумать, что ей написать, но ничего не приходит в голову.

— Она никому не отвечает. Ни в «Твиттере», ни в «Фейсбуке».

— О, правда? Вот облом.

Я перестал качаться и просто напевал, размышляя над тем, что бы еще ему сказать. Я прокрутил в голове весь разговор, останавливаясь на той части, где он говорил о сексе.

— В интернете ты можешь посмотреть, как занимаются сексом паралитики. Там есть все.

Он хрюкнул и захихикал.

— Да, но в основном это выглядит жалко и раздражает меня. Я не осмелюсь искать такое.

— Я мог бы найти что-нибудь сам. Для тебя. У меня хорошо получается искать информацию. Особенно про секс.

Прежде чем он ответил, повисло молчание.

— Меня правда не интересует однополый секс. Я не сомневаюсь в том, что вам с Джереми это нравится, но я говорю о сексе с девушками.

— В интернете есть информация обо всем. Даже о сексе с животными, но я не читал этих статей.

Он засмеялся, но на этот раз совсем не грустным смехом.

— Хорошо. Если ты найдешь что-нибудь не удручающее о сексе для инвалидов, я хочу об этом услышать. Спасибо.

— Ну, если ты больше не будешь придурком, то мы можем стать друзьями.

— Пожалуйста, будь моим другом, даже если я останусь придурком. И если меня снова занесет — просто ударь меня. Это точно поставит меня на место.

— Я больше не могу тебя бить. Драться — неправильно. Я мог бы придумать знаки и научить им тебя. Знаки, увидев которые, ты поймешь, что ведешь себя как придурок, и тебе нужно остановиться.

— Один такой уже создали. Средний палец.

Показывать средний палец было неприлично, и я не должен так делать, но решил, что такой грубый жест именно то, что Дэвиду нужно.

— Великолепно! А теперь, может, ты откроешь эту дверь и выйдешь?

Я открыл дверь, и Дэвид попятился, чтобы я мог пройти мимо него. Я попытался понять выражение его лица и, думаю, оно выражало облегчение.

Джереми вместе со всеми уже стоял в фойе и был взволнован. На языке жестов я показал ему, что со мной все в порядке, но он все равно казался нервным, и, подойдя, я взял его за руку.

— Пожалуйста, Джереми, покажи мне твой тыквенный сюрприз.

Он повел меня на улицу, а остальные последовали за нами. Сюрпризом оказался поезд, вырезанный Джереми из тыквы. Наверное, у него ушло на него много времени, потому что поезд был очень красивым. Джереми улыбнулся, когда я поблагодарил и поцеловал его. К нам подошёл Дэвид, который снова стал сам собой

— Что я говорил? Это идеально тебе подходит. Тыквенный поезд любителю поездов.

Стоило ему произнести эти слова, как Тэмми и Салли изменились в лице, а Джереми занервничал. Но Дэвид улыбнулся мне совершенно искренне. Мне понравилось, что он назвал меня «Любителем поездов», и я улыбнулся своему другу.

А потом я улыбнулся шире, потому что поднявшийся ветер обратил мое внимание на деревья. У моего большого клена наконец-то пожелтели листья, хотя утром я этого не заметил. Дерево поддалось удивительной метаморфозе осени.

Я знал, что в конечном итоге это случается со всеми. Все меняется.

Глава 22

Джереми

Не знаю, о чем именно говорили Эммет и Дэвид через дверь, но с того дня все изменилось. Они всего за один день прошли путь от зачинщиков ядерной войны друг против друга до союзников. Конечно, они еще воевали, но это уже была борьба иного рода. Мне это напоминало столкновение Эммета с Алтеей за право быть понятыми, а Дэвид наблюдал и, казалось, наслаждался их конфликтами, выслушивая хорошие, четкие аргументы. Я не был уверен, нравятся ли они Эммету, но, каков бы ни был спор, общались они на равных. Эммет, в свою очередь, посвятил Дэвида в наши тайные коды и знаки, и мы стали тусоваться вместе. Как когда-то для меня, Эммет решал и для Дэвида некоторые вопросы, модифицировал какие-то вещи, например, инвалидную коляску или поднос. Эммет старался переделать его инвалидное кресло в кресло-танк³⁰, так как Дэвиду было тяжело передвигаться на нем по улице. Я не был уверен, что идеи Эммета сработают, но Дэвид высоко ценил его усилия, ведь тот старался помочь не зависеть от окружающих. Эммет был очарован квадриплегией³¹ Давида и изучал ее так усердно, что однажды сайт «Клуб безумных калек», на котором он зависал целыми вечерами, стал любимым веб-сервисом Дэвида. Это был ресурс с форумом для общения паралитиков и с разного рода полезными материалами. Помимо всего прочего, там рассказывалось, как и каким видом секса могут заниматься люди с подобными травмами. Эту колонку Дэвид читал каждый день.

Мы начали тусоваться вместе по вечерам, и вот однажды Эммет решил показать Дэвиду «Братьев Блюз». Дэвид уже смотрел этот фильм, и он ему нравился, но цитирование Эммета поразило его. Когда он был здоров, ему нравилось танцевать, и теперь почти каждый день он просил Эммета станцевать под его песни.

— Станцуй для меня, чувак. Я больше не могу этого делать, так что буду танцевать и жить через тебя.

— Ты можешь танцевать, — ответил Эммет. — Ты можешь танцевать плечами и головой.

Теперь перед ужином они устраивали что-то вроде караоке: Эммет танцевал, а Дэвид пел и подтанцовывал головой и плечами. Иногда они просили присоединиться к ним и меня. Остальные жители «Рузвельта» любили их вечерние танцы, а Стюарт признался, что это делает его счастливым.

Однажды Эммет, Дэвид и я обнаружили, что мы все становимся слишком возбужденными в общественных, людных местах. Своего рода непереносимость.

— Это не конец света, — сказал мне Дэвид, когда увидел мое изумление на его признание. — Фишка в том, что, когда ты теряешься, другие должны тебя поддержать. Люди думают, что в аварии у меня повредился еще и мозг, но я продолжаю хорошо видеть и слышать. Мне жаль, что я больше не могу участвовать в гонках. Мне очень нравились спортивные автомобили. А сейчас даже рядом находиться не могу. Запахи меня убивают больше звуков. — Он пожал плечами. — Еще я часто чувствую себя плохо в общественных местах, и, чтобы съездить в магазин, нужно заранее подготовиться. Жду времени, когда там будет меньше всего народу. Наверное, из-за коляски.

— Я не могу ходить в магазины крупнее «Уистфилда», — признался я, как всегда стыдясь и обнимая Эммета. — Пытаюсь над этим работать, но каждый раз меня накрывают панические атаки.

Эммет не оттолкнул меня, но постучал двумя пальцами по моей ноге, что означало:

«Люблю тебя, но мне необходимо личное пространство».

Я отстранился, а Эммет, поблагодарив, стал слегка раскачиваться, явно намереваясь что-то сказать.

— Магазины меня, конечно, беспокоят, но отвлекает подсчет. В любом месте можно найти то, что тебя расстроит, поэтому я хожу и что-нибудь считаю. Когда мне нужно куда-то отправляться с вокзала или лететь из аэропорта, я надеваю наушники и солнцезащитные очки. Они делают меня похожим на Элвуда Блюза.

— Наушники? — Я задумался над тем, поможет ли это мне, но не мог такое представить. — Разве они не способствуют шуму и не делают тебя более нервным?

Дэвид задумался.

— Нет! Ты же можешь контролировать звук. Хорошая идея, Эм. Нужно как-нибудь попробовать. По крайней мере, не будет слышно этого жалостливого шепота вокруг. «Ути-пути, бедненький». Тьфу! Если бы я еще мог заставить их перестать смотреть этими грустными глазами, было бы вообще прекрасно.

Эммет усмехнулся и стал что-то напевать, раскачиваясь.

— Мы должны сделать твое кресло круче. Найти какие-нибудь наклейки.

Смех Дэвида заставил меня вздрогнуть, но я тоже улыбнулся, когда увидел, как он неуклюже дает пять Эммету.

— Наш чувак!

Рука Эммета встретила ладонь Дэвида в более мягком хлопке, нежели это сделали бы обычные люди, но на то и был расчет.

Всю следующую неделю мы провели в интернет-магазинах, разыскивая наклейки на инвалидную коляску, и в итоге заказали столько, что хватило бы обклеить кресел пять. Любимыми наклейками Дэвида стали: силуэт грудастой женщины в инвалидной коляске, сидящей с выгнутой спиной, как в стриптизе, и наклейка с надписью: «Если вы будете пялиться, я сделаю колесо прямо в этом кресле!» Еще он не мог определиться, что изображено на одной из наклеек: инвалид, держащий в руках пулемет или человек, свалившийся с кресла в пьяном угаре, но у Дэвида был любимый рюкзак с изображением человека в инвалидной коляске, который двигался так быстро, что из-под колес вырывалось пламя. Я видел еще штук восемь различных наклеек, но все они выдавали только одну мысль: «Прекратите, черт возьми, меня жалеть», а одна из них повторяла эту мысль слово в слово.

Я с удовольствием наблюдал за тем, как они строили планы по разрушению общественного мнения об инвалидах, и за тем, как они решили вызвать ненависть у тех, кто жалел Дэвида, но, когда узнал, что они хотят взять меня с собой на эту вылазку, заартачился.

— Нет. Я не хочу идти! Я буду выглядеть идиотом.

Дэвид не сдавался.

— Давай же! Ты будешь с нами, и мы тебя поддержим. Без тебя это не будет так забавно.

Снова и снова я пробовал убедить их в том, что это плохая идея, но все попытки не увенчались успехом. Ребятам было весело, и они уверяли, что я смогу это сделать. Когда уже оба увидели, что я дал слабину, решили ковать железо, пока горячо, и серьезно на меня насели.

— Мы выйдем из дома рано утром, в воскресенье, пока на улице мало народа. — Эммет улыбнулся. — Я дам тебе свои наушники и очки. Можем даже создать твой собственный плейлист или поставить хорошую песню на повтор.

— Я голосую за повтор! — сказал Дэвид. — Честно говоря, не стал бы слушать попсу, а выбрал бы что-то из старого рока, но не думаю, что тебе понравится такая музыка. В любом случае нужно что-то зажигательное.

Все это мы обсуждали в комнате Дэвида, но дверь была открыта, и нас слышал Стюарт.

— Думаю, ему нужно включить Фарелла Уильямса «Happy»³², — сказал он.

Засмеявшись, Эммет захлопал в ладоши.

— Да, отличная идея! Поставим ее на повтор.

— Я, наверное, возненавижу эту песню. Стюарт слишком часто ее слушает.

— Ты же знаешь, что это сработает? — ухмыльнулся Дэвид. — В «Рузвельте» ты чувствуешь себя в безопасности, а эта песня напомнит о доме. Это поможет, когда ты почувствуешь приближение паники.

Все это казалось прекрасным. В теории. А на деле, как только я представлял конечную цель нашей вылазки — магазин, чувствовал, как страх берет верх. Эммет утешал меня, как мог, но периодически мои страхи и стресс так пугали его, что он отсиживался у себя в комнате, в одиночестве. Правда, со мной оставался Дэвид, но он выводил меня из себя.

— Ты не можешь ничего решать, пока не попробуешь. Ничего сверхмасштабного. Просто попробуй. Не зацикливайся слишком на своем страхе. Нужно разбить его в хлам! Например, зайти в Старбакс, заказать кофе и уйти. Потом зайти в магазин просто за туалетной бумагой. И так каждый день прибавляй что-нибудь к этому списку, пока в итоге ты не пройдешь через весь магазин.

Мы сидели на детской площадке недалеко от «Рузвельта». Несмотря на то, что было прохладно, мы с Дэвидом, как обычно, наслаждались тишиной и спокойствием этого места.

Я сел на любимую скамью с отпечатками ладоней по всей длине, подтянув колени к груди и сгорбившись.

— Боюсь, что никогда не смогу сделать это. И еще, вдруг моя паника пойдет по нарастающей, и скоро я совсем не смогу выходить с тобой на улицу в качестве помощника?

— Как, черт возьми, ты можешь быть уверен в том, чего даже не попробовал? — Когда я ничего ему не ответил, а лишь сильнее сжал свои ноги, Дэвид вздохнул. — Смотри! Я понимаю, какой ужас ты испытываешь, думая о возможном провале. Добиться положительного результата очень непросто, но уверен, что люди, у которых работают руки и ноги, вполне могут излечиться от всего остального. За первый год моей полной парализации мы испробовали кучу операций и процедур, надеясь на чудо. В конце концов, я добился хоть каких-то положительных результатов. Иногда нужно пробовать то, чего боишься, иначе никогда не добиться успеха. Но ты должен перестать думать о том, что, если будешь сидеть сложа руки, сохранишь свое душевное равновесие. Не пытаться что-то делать — единственный гарантированный путь к провалу.

— Дэвид, если я провалюсь, то буду чувствовать себя идиотом. Причем полным!

— Ты же знаешь, что я так не думаю. Ни я, ни Эммет. Так считает твоя мать?

Я пожал плечами и отвел взгляд, и, конечно же, он все понял.

— Ты единственный, кто решает, какой будет твоя жизнь. Нужно пытаться. Нужно быть счастливым.

Я уперся подбородком в свои колени и уставился в сторону, где находился дом моей семьи. Конечно, отсюда мне не было ничего видно, но я кристально четко представлял его в своей голове.

— Я очень боюсь того, что она права. Если бы я начал пытаться изменить все раньше, то, возможно, уже был бы в порядке.

— Не бывает так, чтобы у человека все было в порядке. Просто об одних проблемах некоторых людей тебе известно, а о других — нет.

Дэвид подкатился ближе и ткнул пальцы моих ног своим локтем.

— Мы ни в чем не будем спешить. И попробуем только тогда, когда ты будешь готов. Просто не пытайся замкнуться в себе из-за того, что боишься провала. И помни — Эммет и я будем рядом, когда захочешь попробовать, в любой момент.

Я не был готов. Ни на следующей неделе. Ни через неделю, но думал об этом постоянно.

Озвучив план Эммета и Дэвида доктору Норту, я надеялся, что он не одобрит эту идею, но все произошло как раз наоборот.

— Если ты чувствуешь, что готов к этому, то, думаю, план просто фантастический! Но прежде чем решишь это сделать, хотелось бы обсудить «Пошаговую стратегию». Не хочу этого касаться, пока не удостоверюсь, что ты готов. Думаю, мы подошли к тому, что тебе самому нужно выбрать, хочешь ли ты попробовать.

— Что такое «Пошаговая стратегия»?

— Это сокращенное название метода, с помощью которого человек может самостоятельно подавлять приступы паники.

Услышав это, я оживился.

— Я могу избавиться от них? Что же вы сразу об этом не сказали?

— Нет, избавиться от приступов нельзя, но можно научиться их контролировать. Эти атаки — часть тебя. Естественная реакция мозга на слишком подавляющие внешние раздражители. Нужно принять эти атаки вместо того, чтобы пытаться от них избавиться.

Меня не волновали последние слова доктора. Я думал лишь о том, почему он ничего не говорил об этой «стратегии» раньше.

Первый пункт в этой «стратегии» мне совсем не понравился. Когда в следующий раз я словлю приступ паники, то должен буду это осознать. Не пытаться его остановить, а просто ОСОЗНАТЬ, что происходит, и принять это как нечто нормальное. Вот так вот. Дальше необходимо сохранять бдительность и оценить обстановку, но самым страшным был следующий шаг. Нерушимый закон гласил: «Продолжай делать то, что делал!»

— Значит, по вашим словам, где бы я ни находился, я должен продолжать торчать там и быть посмешищем для тех, кто за мной наблюдает? Это что, цирк уродов?

Доктор Норт поднял бровь и поправил очки.

— Метод требует оставаться там, где накрыл приступ паники, как можно дольше, чтобы попытаться взять его под контроль. Невозможно остановить паническую атаку, но можно помешать ей поглотить тебя. Это похоже на то, как вы с Эмметом ходили по магазинам.

— Я не смог даже полмагазина пройти. Никогда этого не смогу.

— Ну, просто требуется практика.

Я уже ненавидел эту ситуацию.

— Каковы следующие пункты?

— Следующий пункт состоит в том, что, продолжая заниматься теми делами, которые вызвали этот приступ, ты попытаешься начать делать что-то другое. Например, стоишь посередине магазина, тебя накрывает приступ, и вместо того, чтобы паниковать, ты начинаешь глубоко дышать и заставляешь себя уйти к ресторанному дворику, чтобы сесть за стол. Сидишь там, пока не почувствуешь, что ситуация снова находится под контролем. И, Джереми, помни, нужно надеяться на лучшее, потому что, ожидая краха, ты делаешь атаку еще более мощной. Представь, что атака — это доска для серфинга. На ней катаются и ей управляют, а не наоборот. И, прежде всего, запомни, успех — это не ликвидация чего-либо, а управление этим.

— Я никогда не смогу этого сделать.

— Сможешь. Верь в лучшее. Мозг может изменить всю твою жизнь в лучшую или в худшую сторону, а ты можешь изменить свой мозг. Можешь его как бы перепрошить. Перестроить.

Звучало это все великолепно, но должен признать — я не был готов к этому «осознанию».

На этот Хэллоуин, впервые за десять лет, я вместе с Дэвидом, Эмметом и некоторыми другими жителями «Рузвельта» пошел на охоту за сладостями в сопровождении Тэмми и Салли. Мы зашли к Вашингтонам, к нескольким их соседям дальше по улице и в другие дома, стоящие через дорогу от детской площадки. Некоторые из нашей странной компании слишком перенервничали и стали проситься домой, но я, Дэвид и Эммет получили разрешение продолжить наше мероприятие. Мы трое были одеты, как братья Блюз, что было странно, так как на самом деле их было двое, но Дэвид велел не зацикливаться на мелочах и получать удовольствие.

Обсуждая это вслух, наша компания, уже без сопровождающих, направилась в сторону улицы, на которой жила моя семья. Со словами «Розыгрыш или угощение», мы стали заходить в дома моих бывших соседей. Все были мне рады, а женщина, которая нянчила меня в детстве, даже обняла, поцеловав в щеку. В доме родителей не было света, поэтому мы не стали звонить или стучать в дверь, а просто постояли на тротуаре, глядя на темный дверной проем.

— Ты счастливей, чем они. И знаешь это! — произнес наконец Дэвид.

— Теперь у тебя другая семья, — добавил Эммет, раскачиваясь взад и вперед. — Лучшая семья.

Вернувшись в «Рузвельт», Дэвид отправился в свою комнату, а мы с Эмметом пошли в свою квартиру. После секса Эммет не ушел, а остался лежать рядом, обнимая меня. Я был счастливым и сонным, но, несмотря на множество съеденных конфет и отличный секс, не прекращал думать о родителях. Думал о том, сколько людей сегодня засыпают счастливыми, раздав сладости детям, которых, возможно, у них самих не было. Думал о том, что сегодня люди были счастливы просто так, без причины, и задался вопросом: «Мой страх перед магазинами принадлежит мне самому или это влияние родителей?»

— Хочу попробовать завтра, — прошептал я Эммету. — Боюсь, но хочу попробовать.

Эммет стал что-то напевать, а потом неловко поцеловал меня в шею.

— Я буду рядом.

Я повернулся и крепко его обнял, надеясь, что этот безумно любимый мной человек всегда будет частью моей семьи.

Озвучив свою идею еще и Дэвиду, я попросил ребят не дать мне передумать, но Эммет заставил меня сначала сходить к доктору Норту, чтобы составить план.

— Тебе нужна моя помощь в воплощении этой идеи, или ты здесь потому, что так сказал Эммет? — спросил доктор Норт, скрестив ноги.

Я сразу же задумался о том, какой ответ является правильным, а доктор поднял бровь, напоминая, что правильных ответов не существует. Только правда.

Беда в том, что я не знаю, что было правдой.

Я сложил руки на коленях и стал ковырять кутикулу на большом пальце правой руки, не смея поднять глаз.

— Наверное, потому что так сказал Эммет, но, если у вас есть хорошие идеи, я с удовольствием их выслушаю. Просто я не думал, что нужен какой-то план. Хотелось всего лишь сосредоточиться на нашей предыдущей беседе и посмотреть, что из этого получится.

— Не знаю, нужен ли какой-то план, но стратегию поведения рассмотреть можно. Расскажи мне, как ты действовал раньше и как хочешь действовать сейчас. Я хочу поговорить о «Пошаговой стратегии», ведь вижу, что ты не очень готов.

Как действовал?

— В основном, раньше мама заставляла ходить с ней, и, когда я паниковал, она злилась. Когда мы ходили в магазин с родными Эммета, у нас не было никакого плана. Просто старался не нервничать. С ними это проходило лучше и легче, чем с матерью, но мне было так же стыдно. — Я стал сгибать и разгибать свои пальцы. — Эммет с Дэвидом думают, что я должен использовать наушники. Слушать веселую музыку. Дэвид советует мне не распаляться сразу, а пройти всего несколько шагов, постепенно увеличивая время пребывания в магазине. — Я нахмурился. — Думаю, у меня уже есть план.

— И что ты чувствуешь, думая о нем?

— Нервничаю. Боюсь, что все испорчу.

— Что же, по твоему мнению, может все испортить?

— Приступ паники. Опозорюсь на глазах у всех.

— Помни, что панические атаки не делают твою жизнь неудачной, а их отсутствие — наоборот. Ты добьешься успеха, только если не дашь этим приступам контролировать свою жизнь. — Прежде чем продолжить, он дал мне минуту подумать над его словами. — Веришь, что Эммет и Дэвид не станут реагировать, как твоя мать?

Я зажал палец в кулак, так как из-за сорванной кутикулы он стал кровоточить.

— Возможно, не сразу, а когда они поймут, что не получается справиться с этим.

Я похолодел, когда представил Дэвида, закатывающего глаза от отвращения, и Эммета, бросающего меня.

— Что в их поведении заставляет думать, что они могут так поступить? Осудить тебя?

Я пожал плечами, не поднимая глаз.

— Позволь задать еще один вопрос. — Его голос был нежен и утешителен, мне иногда хотелось встречаться с ним каждый день. — Как ты думаешь, почему Эммет, когда ты сказал ему, что готов, предложил поговорить со мной?

Забавно, но теперь ситуация виделась под другим углом. Я взглянул на доктора Норта, желая рассказать, о чем думаю, но не смог сформулировать. Даже в моей голове это едва преобразовалось в осознанную мысль. В странное маленькое сокровище, в искру, ведущую меня сквозь туман: Эммет не хотел меня исправить. Он не осуждал, а наоборот, хотел помочь. Они с Дэвидом, Салли, Тэмми, доктором Нортом и Вашингтонами желали мне добиться успеха, а не вылечить.

В течении пары минут я очень ярко это чувствовал, и это чувство дарило уверенность в себе, но потом в душу снова закрались сомнения, и свет уверенности погас.

Доктор Норт мягко улыбнулся, скорее всего, понимая, что творится в моей голове.

— Иногда очень трудно отказаться от привычки полагать, что все окружающее тебе дано для испытания, что ты являешься проблемой для близких людей. Трудно поверить в то, что эти люди находятся рядом, потому что любят тебя.

Кровь прилила к моим щекам, и я почувствовал себя не в своей тарелке.

— Я не хочу не доверять Эммету, Дэвиду или вам.

— Понимаешь, я думаю, главное не в том, чтобы научиться доверять другим, а в том, чтобы научиться доверять себе. Ты говоришь, что хочешь побороть свой страх, и это повод гордиться собой. То, что вы задумали с Дэвидом — великолепно. Ведь всего за пару месяцев вашей дружбы ты превзошел сам себя. Тебе не нужно конкурировать с другими людьми и бояться не оправдать их ожидания. Ты, в первую очередь, должен стремиться к жизни, которая тебя удовлетворяет. Ведь не каждый сталкивается с такой же ежедневной борьбой с самим собой.

От его слов в моей голове сквозь вездесущий туман стали пробиваться лучи света. Я глубоко и медленно вздохнул, чувствуя, как моя решимость укрепилась и пустила корни. В этот раз, взглянув на доктора, поднял брови уже я.

— Таким образом, я не должен расстраиваться, даже если провалюсь в своих попытках чего-то добиться, потому что мои попытки — это уже победа? И это не глупо, и не вызывает жалость, несмотря на то, что другие люди сталкиваются с этим ежедневно?

— Ты — это ты, а не другие люди. Поверь мне, очень многие люди сникли бы перед проблемами, с которыми тебе пришлось столкнуться, если бы твои депрессия и тревога были так же видны, как и инвалидность Дэвида. — Он выпрямил ноги и подался вперед. — Я знаю тебя, Джереми Сэмсон. Я не вижу всего этого, но знаю больше многих, и я впечатлен!

Вскоре наш сеанс закончился, и, что было самым забавным, несмотря на то, что мы так и не наметили какой-нибудь план, я еще никогда не был так готов, как сейчас.

Свою первую вылазку в кафе мы решили предпринять в дождливое ноябрьское воскресное утро. Эммет и Дэвид, как всегда, были рядом со мной, а Салли предложила подбросить нас до кафе на фургоне, из которого кресло Дэвида можно было легко подвезти к пандусу. Моя цель состояла в том, чтобы зайти в кафе и заказать кофе.

— Раньше я часто ходил в «Старбакс», — вспомнил я.

— Правильно, — ответила Салли. — Но в первый раз мы хотим гарантированно получить положительный результат! — Она погладила мое плечо. — Идем, дорогой. Хочу кофе.

Я чувствовал себя немного глупо, надевая наушники, чтобы пройти несколько метров от дверей до прилавка. Дэвиду было бы не комфортно передвигаться по этому кафе в своем инвалидном кресле: стулья и столы были расположены слишком близко друг к другу, поэтому со мной пошел Эммет.

Когда бариста улыбнулся и спросил, что я хочу заказать, я снял наушники.

— Большой ванильный латте с обезжиренным молоком, пожалуйста. — Я протянул ей карточку Салли, а затем, когда девушка провела ею по считывающему устройству, убрал пластик обратно в карман.

Ожидая кофе, я снова вставил в уши наушники, а Эммет стоял в дальнем конце прилавка

Я не стал слушать «Happy», заменил ее на «Welcome Home, son»³³ и поставил на повтор. Это казалось мне правильным. Все прошло хорошо, несмотря на то, что я и раньше заказывал себе кофе. Друзья зааплодировали, когда мы с Эмметом вернулись в фургон.

— Мы сходим сюда еще завтра утром, перед занятиями Эммета, — заявил Дэвид.

Я нахмурился.

— Это я уж точно смогу повторить. Может, перейдем к чему-то посложнее.

— Не торопись. Все будет, но постепенно. — Взгляд Эммета был сосредоточен на какой-то точке выше меня, но он улыбался. — Сегодня ты справился. Наслаждайся.

Хоть я и думал, что меня жалеют, они продолжали сыпать комплиментами, и, признаюсь, это было приятно.

На следующее утро мы повторили наш поход. Я хотел пройти по магазину, но Эммет вспомнил, в каком отделе мне стало плохо и предложил:

— Давай пройдем до конца первого прохода? Дойдем до отдела с мужским нижним бельем и развернемся.

Я занервничал, когда мы проходили мимо отдела с женским ночным бельем, хотя это было всего на полпути к нашей цели. Видя мое тяжелое дыхание, Дэвид подтолкнул Эммета, чтобы тот взял меня за руку. Эммет протянул мне ладонь, попросив смотреть вперед и слушать музыку. Кивнув, я посмотрел вперед на табличку с указанием нужного нам отдела и растворился в музыке. В наушниках играла та же самая песня, что и вчера. Когда я дошел до отдела с нижним мужским бельем, мое дыхание снова стало быстрым и тяжелым. Я попробовал применить на практике один шаг из стратегии и подумать о чем-нибудь другом (в основном, как бы не потерять сознание). Салли настояла на том, чтобы присесть на корточки и посидеть пару минут с закрытыми глазами. Я постарался оставаться в этом отделе как можно дольше, но, в конце концов, подал всем знак, что пора идти. Я был рад смотаться оттуда ко всем чертям. Когда мы добрались до фургона, все приободрились, а я чувствовал себя, будто побывал в мясорубке.

— Ты молодец! — воскликнула Салли. — Не раскис, был спокоен и выполнил все, что запланировал. Это огромный прогресс! Думаю, ты заслужил мороженое!

Мы пошли к стоящей недалеко от нас машине «Молочная королева» и заказали все, что хотели. Дэвид взял солодовый напиток, мы закрепили его на специальной подставке, которая привязывалась к запястью, чтобы не разлить то, что он пьет. Дэвид улыбнулся, когда увидел, что я верчу свое мороженое в руках, слишком потрясенный для того, чтобы есть.

— Это было круто, дружище! Дай себе пару дней, чтобы восстановиться и попробуем еще раз.

Именно так мы и сделали. Пробовали снова. И снова. И снова. Каждый раз Эммет, Дэвид, Салли или Тэмми были со мной. Мы ходили в отдел с мужским бельем четыре раза, пока я не смог ходить туда так же легко, как заказывать себе кофе, и каждый раз, даже если не было паники, мы ели мороженое, и я слушал одну и ту же песню.

— Мне по-прежнему кажется, что тебе стоит послушать Фарелла, — сказал Дэвид, когда мы однажды возвращались на автобусе из кампуса домой.

— Хочу послушать его в момент моего триумфа, — признался я.

Он ухмыльнулся.

— Мне нравится, что ты думаешь о своем триумфе.

Об успехе думалось нелегко, но Эммет прав, и когда-нибудь я дойду и до отдела почтовых открыток. Эммет оставался неизменно спокойным при каждой моей попытке, а я нервничал.

— Думаю, тебе нужно выбрать другую песню и все-таки надеть солнцезащитные очки.

— Прости, я продолжаю все портить, — сказал я.

Эммет стал качаться, сидя на диване, рядом со мной.

— Ты ничего не портишь. Ты испытываешь свои возможности. Ты же пробуешь использовать стратегию доктора Норта?

Иногда мне казалось, что я зря рассказал об этой стратегии, потому что теперь Эммет постоянно спрашивал о моих попытках ее применения.

— Да. Пробую.

— Ты должен надеяться на лучшее и не расстраиваться, если все идет не так идеально. Но все равно, думаю, тебе стоит сменить песню.

Той ночью мы с Эмметом пытались найти еще одну песню, чтобы я мог слушать ее во время вылазок в магазины. После того, как мы прослушали сотни популярных композиций, Эммет решил показать мне певца, который ему нравится на «Спотифай»³⁴.

— Это Дерек Паравичини, — сообщил Эммет. — У него аутизм, как и у меня, а еще глубокая умственная отсталость, но он один из величайших музыкантов современности. Дерек слеп от рождения, но это не мешает ему распознавать двадцать нот в аккорде и играть на фортепиано подобно Богу. — Он протянул мне наушники. — Послушай эту мелодию.

Это была незнакомая мне мелодия фортепиано, но потом тихий, простой голос произнес: «Это всего лишь "Бумажная луна"».

Паравичини был удивительным. Посмотрев его конференцию, я понял, сколько всего ему пришлось преодолеть. Красавчик! Слова его песен были похожи и несли мысль о том, что все фальшиво, кроме веры.

Теперь я слушал Дерека постоянно, лежа на диване, на кровати, свернувшись калачиком рядом с Эмметом, и представлял, как прохожу мимо отдела с открытками. «Просто прохожу мимо, — повторял я сам себе. — Просто мимо этого отдела к отделу с упаковочной бумагой. Прохожу с моими друзьями, без них, один, в наушниках, без наушников».

Я представлял себе это снова и снова.

И в конце концов сделал это.

В моих наушниках играла песня Паравичини «Бумажная Луна», а я прошел мимо отдела с открытками. Первые несколько раз, достигнув цели, я мчался обратно в фургон так быстро, словно был закрученным футбольным мячом, и мною отдали пас. Салли, Дэвид и Эммет сразу бросались заверять меня, что все идет хорошо. Но, несмотря на то, что меня потряхивало, их увещевания не требовались. Я знал, что все уже ХОРОШО. И шел дальше. И дальше. И дальше.

Никогда никому не говорил об этом, но в мои воспоминания стали приходить худшие места моего пребывания. Там, где бывал с родителями, и они скандалили из-за моих панических атак. Иногда в моей голове всплывали образы: во время моих вылазок родители стояли недалеко от меня и хмурились. Надевая солнцезащитные очки, пытался притуплять эти образы. Я признал, что они находились там со мной, вне зависимости от моего желания. Я слушал Дерека Паравиничи и думал о том, как он изучал музыку, не имея возможности что-либо увидеть, в отличии от меня, не в состоянии понять мир, который его окружает. Временами мне представлялось, что это он, а не Эммет держит меня за руку.

Дэвид и Салли всегда подбадривали меня и много-много говорили, а Эммету было достаточно сказать мне «Молодец», и я уже чувствовал себя лучше.

Мне пришлось взять паузу в «Покорении моей стратегии», как любил называть ее Дэвид: начался сезон Рождественских покупок, магазины были слишком переполнены людьми, что отбросило бы меня назад в части моих успехов. Одновременно у меня были небольшие ссоры с родителями, которые надеялись, что я проведу этот праздник дома, но я хотел остаться в «Рузвельте» или пойти домой к Эммету. Или Дэвиду. Да в любое другое место, которое считал своим настоящим домом.

Большую часть декабря я практиковался, чтобы, отказав родителям, не чувствовать себя виноватым, а поступить наконец так, как хочу. Это Рождество многое изменило. Помог мне в этом отличный отдых в компании моего парня, лучшего друга и других жителей «Рузвельта». Я пек печенье, пел рождественские песни, помогал Дэвиду сначала выбрать подарки его близким через интернет-магазин, а потом, после их доставки, упаковать. На деньги, полученные от работы с Дэвидом, я купил Эммету подарок. Это было угловатое произведение искусства, которое я впервые увидел в витрине какой-то галереи. Оно было очень необычным, красивым и напоминало мне об Эммете. Дэвид убедил продавца сделать нам скидку, и я сразу же его купил. Эммету подарок понравился. Взамен он подарил мне созданную им компьютерную программу, в который парень, олицетворяющий меня, ходил по магазинам на фоне играющей песни «Happy».

Во второй половине января я именно этим и занимался. Включал песню из программы и ходил по магазинам. Дэвид оказался прав. Эта песня напоминала мне о «Рузвельте», и со временем на наших прогулках я даже стал под нее пританцовывать, как делал это дома, в гостиной.

Однажды Дэвид увидел, как я танцую, и на его лице отобразился, я бы сказал, зловещий план, о котором он впоследствии рассказал мне.

— Нам нужно завтра снова сходить в тот супермаркет. Ты, я, Эммет и Салли или Тэмми. Мы собираемся снять видео. Небольшой флешмоб. Мы врубим «Happy» на моем айпаде через блютуз-динамик и, подпевая, будем танцевать в проходах, а потом выложим это дерьмо на «Ютуб».

Я, честно говоря, удивился и заартачился, но не успел сказать, что это плохая идея, как Эммет с улыбкой внес свои коррективы:

— Мы просто обязаны надеть наши костюмы братьев Блюз.

Дэвид засмеялся и, неуклюже приподняв руку, дал пять Эммету.

— Бля! Мы очень быстро наберем эти гребаные просмотры. Ну, что скажешь, Джей?

Я уже хотел отказаться, но они выглядели такими взволнованными.

— А что, если я не смогу ничего сделать без наушников?

— Ты наденешь наушники, — успокоил меня Дэвид. — А динамик — для всех остальных.

— Но если это будет не синхронизировано, не одновременно?

— Я без проблем синхронизирую наши устройства, — сказал Эммет. — Хотелось бы набрать столько же просмотров, как и в вырезанной сцене с танцем Элвуда Блюза. Жаль, мы не сможем спеть «Всем нам кто-то нужен».

— «Happy» сейчас хит сезона. А та песня немного устарела. Плюс, под нее будет намного прикольнее танцевать и петь, когда мы будем гулять по магазинам. — Дэвид поднял бровь. — Правда же, Джей?

Конечно, они меня убедили.

Мы не пошли туда прямо на следующий день, поскольку отрабатывали с Тэмми танцы на практике. Дэвид учился кататься между мной и Эмметом, не задевая, и старался, чтобы это выглядело как танец. Эммет повторял уже привычные ему движения Элвуда, а мне требовалась помощь, я чувствовал себя неловко. Мне хотелось попробовать, но было волнительно, ведь придется находиться под пристальным вниманием. Ради Дэвида, Эммета и ради себя. Я прокручивал мысли об этом дне в своей голове и думал, если я смогу это сделать, будет удивительно.

Наступил день, в который мы решили устроить свой флешмоб. В магазин мы отправились втроем. До остановки перед магазином доехали на автобусе, весело шутя и поддразнивая друг друга. Я пообещал себе, что все пройдет хорошо, а если даже возникнут сбои — расстраиваться не буду.

В магазине нас уже ждали Тэмми, Салли, Боб, Мариетта, Даг и Алтея. Они были возбуждены не меньше нас и стали махать нам руками, когда мы прошли мимо ювелирного отдела. Сотрудники магазина смотрели на нас с любопытством, но, когда Дэвид стал флиртовать и зазывать продавщиц к нам присоединиться, они улыбнулись и пошли вместе с нами. Мы дошли до отдела с открытками, Эммет включил музыку, и наш танец начался. Дэвид стал поднимать плечи в такт музыке и проехался на своем кресле так, как мы практиковались раньше. Я слышал только музыку, играющую в моих наушниках, но видел, как ребята шевелят губами, подпевая песне. Потом Эммет вышел вперед, парадируя танец Элвуда Блюза.

Засмеявшись, я стал двигать попой синхронно с Дэвидом и Эмметом, как мы учились у Тэмми. Салли и Даг шли впереди спиной к проходу и снимали все на камеру. Парень, которого я видел впервые, тоже улыбался и снимал нас на свой телефон.

Продавщицы шли рядом и улыбались. Дэвид прошептал что-то на ухо одной из девушек, она засмеялась и начала танцевать вместе с ним по пути к продуктовой секции. Сначала к нам присоединилась эта девушка, потом какая-то женщина, следующими были дедушка с внуком, потом еще четверо сотрудников магазина, и тут я понял, что Эммет, Дэвид и я возглавляем целое музыкальное шествие, движущееся по рядам супермаркета, как в каком-то кино. У нас получился настоящий флешмоб. Мы были спокойны и радовали всех вокруг, включая самих себя.

Признаюсь, всю дорогу я очень нервничал, потому что знал, если буду неосторожен, меня накроет паника, пришлось быть крайне внимательным с нашими танцами в публичном месте. С одной стороны, сегодня было намного легче держать все под контролем, потому что мы сами были возмутителями, раздражителями моего спокойствия. Ну а когда мои нервы достигали своего апогея, я прятался за спинкой кресла Дэвида, как мы и договаривались в начале. Каждый раз, когда я так делал, Дэвид двигал кресло, чтобы полностью скрыть меня от посторонних глаз, и они с Эмметом танцевали еще интересней. Конечно, они просто отвлекали внимание, чтобы дать мне время прийти в норму.

Возможно, я никогда не смогу петь так, как они, но тот факт, что у меня получилось переодеться и танцевать перед толпой в магазине, еще пару месяцев назад казался чудом. Я набрался смелости и станцевал буги-вуги, как делал это в своей комнате или перед Дэвидом.

Я был счастлив. Это было прекрасно и удивительно. Я переборол свой страх или, по крайней мере, смог его контролировать лучше, чем обычно.

Песня закончилась, и толпа собравшихся вокруг нас людей стала аплодировать. Люди фотографировали нас и фотографировались с нами. Мы были братьями Блюз. Мы были крутыми ребятами.

Когда бариста принесла нам бесплатный кофе, улыбаясь мне так, будто я сделал ее день, я понял, что всегда был крутым.

Просто мне понадобилось время, чтобы это понять.

Глава 23

Эммет

С приходом второго семестра Джереми уже неплохо себя чувствовал в общественных местах. Дэвид посещал занятия в бизнес-академии, и Джереми ходил туда вместе с ним. Летом Джереми хотел начать учебу в муниципальном колледже³⁵ Де-Мойне, чтобы не отстать от друга. Однажды вечером, когда мы сидели на диване в гостиной, Джереми признался, что хотел бы всегда работать помощником Дэвида, а для этого ему необходимо отучиться и получить Сертификат по уходу за пациентами. Это будет похоже на обучение в школе, а школа до сих пор его нервировала. Я думал о том, как еще недавно он шел к поставленной цели, учась управлять своими паническими атаками, и предложил ему попробовать с одного года обучения, чтобы посмотреть, как все пройдет.

Мне нравилось находиться в кампусе с Дэвидом и Джереми. У нас не было совместных лекций, а Дэвид большую часть времени учился дома, но по средам мы вместе обедали у здания Мемориального Союза или в каком-нибудь кафе в центре, если там подавали что-то вкусное. Мне нравилось с ними обедать, потому что, если они не могли меня навестить, я оставался в кампусе один. Хотя я знал всех своих однокурсников, друзей среди них у меня не было. Когда Джереми и Дэвид были рядом, мы были братьями Блюз, даже без солнцезащитных очков.

Как-то, направляясь домой в начале февраля, мы шли к автобусной остановке и что-то напевали, а по дороге нам встретились несколько парней из университетского братства. Увидев нас, они стали о чем-то тихо переговариваться и смеяться над нами. Тогда я узнал, что был прав относительно Дэвида и его бывшей принадлежности к рядам такого же братства, но единственное, что я предельно точно осознал именно в тот момент, что Дэвид был на моей стороне.

Он остановил свое кресло и крутанулся на нем так, что опередил одного из ребят и встал прямо перед ним.

— Прости, умник. Ты что-то сказал?

Парни переглянулись и, обойдя его, ускорили шаг, выражения на их лицах были слишком сложны для моего восприятия. Они, наверное, не знали, что кресло Дэвида может набирать до пятнадцати километров в час, и, естественно, он снова их обогнал, чуть не сбив того же самого парня.

— Эй! Мелкий член! Я с тобой говорю! Ты хотел чем-то с нами поделиться или тебе нравится сплетничать со своими дружками-слабаками?

Дэвид говорил очень громко, и люди, стоявшие на тротуаре, шептались и указывали на нас. Джереми стал нервничать, но я был спокойным. Дэвид же часто бывал злым и был действительно хорош в этом. Он всегда стоял на своем, и я улыбался, наблюдая за его наездами. Продолжение не заставило себя ждать.

Дэвид ехал за ними почти до озера Лаверн, не переставая говорить.

— Давай же! Мы хотим тебя послушать! Ну-ка, расскажи нам свою лучшую шутку. Она должна быть очень веселой, раз вы так ржали. Мы все — внимание. А эти четыре симпатичные девушки хотят послушать, как стая таких придурков смеется над аутистом, паралитиком и их другом с клинической депрессией. Ошеломи их шуткой, что они как из «Человека дождя»³⁶.

— А я — Любитель поездов, — сказал я Дэвиду.

— Да, — ответил Дэвид. — Эммет вообще вас за пояс заткнет. Он аутист и любит поезда. Любитель поездов. Можете называть его так. Ой, подождите! Ему нравится, когда его так называют. Так что, если вы хотите над ним поиздеваться, вам придется придумать что-то другое.

— Валим отсюда, — пробормотал один из парней.

Они поспешили уйти, но Дэвид снова погнался за ними.

— Ну и валите, придурки! Чтобы надрать вам задницы, мне не нужен здоровый позвоночник.

Он остановился и стал смотреть, как мальчишки сматываются. Когда Дэвид повернулся обратно к нам, выражение его лица было очень злым, а щеки покраснели.

— Вы как?

Я засмеялся и захлопал.

— Дэвид, ты мой любимый хулиган.

— Черт, так точно! — Он повернул голову, а потом тихо проговорил. — Только не смотрите сразу, но те девушки, кажется, пялятся на нас.

— Мы с Джереми — геи, — напомнил я ему.

— Черт, верно, — ухмыльнулся Дэвид. — Тогда это все достанется одному мне.

Он подъехал к девушкам и, недолго с ними поговорив, оглянулся через плечо, позвав Джереми и меня. Разговор был скучным, поэтому я считал проезжающие мимо машины и запоминал автомобильные номерные знаки. В конце концов Джереми похлопал меня по плечу.

— Эммет, Дэвид спрашивает, пойдем ли мы в бар с ним и девушками.

Я нахмурился.

— Нам еще нет двадцати одного.

— Дэвид говорит, что знает бар, где в такое время зависает не так много народа, и там могут пустить несовершеннолетних. Что думаешь? Пойдем?

Мне не хотелось идти ни в какой бар, но Джереми добавил: «Пожалуйста» на языке жестов, а потом: «Эммет, прошу тебя. Дэвид хочет пойти, и я не могу ему отказать».

Поэтому я кивнул, и мы направились в бар.

Этот бар располагался на Уэст-Стрит и назывался «Богемия». Погода была хорошей, и прогулка, во время которой я насчитал пятьсот шесть трещин на тротуаре, выдалась неплохой. Девушки обступили Дэвида со всех сторон, и он наслаждался их обществом, все пятеро постоянно смеялись. Мы с Джереми шли позади, и он постоянно притормаживал, чтобы увеличить расстояние между нами.

— Дэвид развлекается, — прошептал мне Джереми. — Он всегда мечтал быть в центре женского внимания.

Но, когда мы добрались до бара, Дэвид, вместо того чтобы тусоваться с девушками, отослал их за выбранный столик и стоял с нами на улице.

— Парни, вы как? Если вам тяжело с этим справиться, просто скажите, и мы сразу же уйдем.

В баре было слишком темно, но меня это нисколько не нервировало. Я не был уверен насчет Джереми, но он сказал, что с ним все в порядке.

— Если недолго, то все будет хорошо. Главное, чтобы они не включили громкую музыку.

— Вроде там звучит какая-то музыка, насколько я слышал, но она совсем тихая. — лицо Дэвида было красным, а глаза лучились радостью. — Я ценю это. Несмотря на все, что написано на тех сайтах, не думаю, что мне сегодня настолько повезет, что я смогу пригласить кого-нибудь из них домой, но это же не мешает мне немного пофлиртовать? Почувствовать себя живым, понимаете?

— Давайте будем нормальными, — сказал Джереми, улыбаясь.

— О’кей. — Дэвид развернул свое инвалидное кресло к входу в бар и вздохнул. — Паралитик, аутист и парень в депрессии заходят в бар. Это прямо как начало анекдота.

Джереми засмеялся, а я не понял, что имел в виду Дэвид. Они попытались объяснить, но я лишь отмахнулся. Мне было все равно. Дэвид прав. Иногда быть нормальным приятно. Просто втроем потусоваться в баре. Просто провести время со своим парнем, держась за руки, и позволить ему обнимать себя, даже если это нарушает личное пространство.

Нет нормальных и ненормальных людей. Но есть правильные и неправильные поступки. Есть такое понятие, как «Быть частью чего-то», «быть связанным с кем-то». В этот день в этом баре я был частью компании Джереми, Дэвида и этих девушек. Я был связан со своими друзьями больше, чем когда-либо.

Когда мы вернулись из бара домой, меня не покидало желание быть соединенным с Джереми еще больше, и на мой вопрос, хотел бы он попробовать анальный секс, Джереми ответил согласием.

Я не был удивлен, потому что Джереми всегда был за эксперименты в сексе. И сейчас это не было его первым анальным проникновением, ведь ранее мы заказали небольшой фаллоимитатор в проверенном интим-магазине, и Джереми, в отличие от меня, понравился этот опыт, но сейчас я сам хотел быть в нем.

Сначала было странно, мы впервые принимали душ вместе, но потом совместные водные процедуры показались мне забавными и возбуждающими. Мы стали целоваться под струями прохладной воды, и количество ощущений взволновало меня. Я хотел заняться с ним любовью. Хотел войти в него своим членом. Ощутить, какой он горячий внутри.

Мы не стали пользоваться презервативами, потому что были, во-первых, моногамны, а во-вторых, абсолютно здоровы, и мне не нравилось, что они снижают чувствительность. Я хотел почувствовать свой член внутри Джереми, кожа к коже, но сначала должен был его подготовить. Используя латексные медицинские перчатки и немного лубриканта, я вошел в него указательным пальцем, возбуждаясь от его тихого стона. Для меня все еще было странно то, что я собирался сделать, но, когда я смотрел на лицо Джереми, анальный секс уже не казался мне мерзким. Это не сильно отличается от поцелуев, когда мы забираем в себя порцию чьих-то микробов, но, даже зная об этом, не прекращаем целоваться. Если вы все делаете правильно, то и фекалии вам не помеха. Ведь люди так часто забывают мыть руки после туалета, и, как говорит моя мама, распространяют свои фекалии повсюду.

Я смотрел порно и всякие учебные пособия для анального секса и был хорош, когда расслаблял анальное кольцо Джереми для дилдо, но я в первый раз делал это для себя. Для того, чтобы самому в него войти.

Эта мысль подстегнула меня к действию. Когда я вошел в него, меня будто тряхнуло током. Это не описать. Удовольствие пронзило всю мою суть. Он был узким и очень горячим, жгучим, как острый перец. Джереми лежал лицом вниз, а его крики и стоны заставляли меня дрожать от возбуждения. Я протолкнулся еще глубже, а Джереми в ответ застонал сильнее, и, смяв руками простынь, выгнул спину.

— О, Боже, Эммет! Быстрее.

Я сделал так, как он просил. Мои бедра стали двигаться в быстром рваном темпе, я входил в него снова, и снова, и снова, но это не было похоже на порно. Это была любовь. Я любил его, и мы занимались любовью. Да, мы геи. Я был активом. Он пассивом. Люди любят вешать на других такие ярлыки. Мне на них плевать, но я люблю быть сверху и знаю, что Джереми нравится быть снизу.

Я кончил намного быстрее, чем обычно, это был мой первый опыт анального секса. Возбуждение было таким сильным, что пришлось показать Джереми знак, который означал: «Пару минут меня не стоит тревожить. Нужно успокоиться».

Джереми не возражал и сам довел себя до оргазма, а потом, закрыв глаза, тихо лежал, наверное, засыпая.

Успокоившись, я притянул его к себе. Джереми лег головой на мое плечо и поцеловал меня в грудь.

— Тебе понравилось? — спросил я.

— Очень, Эммет. — Джереми поцеловал меня в щеку. — Я люблю тебя.

— И я тебя люблю.

Мы вытерлись влажными салфетками и обнимались, пока Джереми не уснул.

Сегодня я нормальный. Я принадлежу молодому мужчине, лежавшему рядом со мной в постели. У меня есть друг, способный надрать задницу кому угодно, несмотря на свой паралич и инвалидное кресло. Я живу отдельно от родителей самостоятельной жизнью, получаю хорошие отметки. Да, и я отличный любовник.

Я — Эммет Дэвид Вашингтон. Любитель поездов. Лучший пародист братьев Блюз в районе.

Глава 24

Джереми

Спустя ровно год после моей истерики в школе состоялась семейная встреча с родителями. Это произошло на сеансе психотерапии в присутствии доктора Норта, хотя я был почти уверен, что справился бы и сам. Доктор Норт предоставил мне выбор: провести это мероприятие самостоятельно или в его присутствии. Я решил, что буду считать эту встречу одной из целей, которую покорю с помощью нашей «Пошаговой стратегии». И, доверяя практике, решил, что присутствие доктора очень хорошо повлияет на исход дела, ведь первая попытка была более чем успешной.

Мои родители нервничали, и я не мог их за это винить. Последняя семейная встреча закончилась паникой Эммета и моими слезами. Хотя на этот раз его с нами не было. Он ждал меня в фойе, вероятно, считая, сколько плиток ушло на стены или вспоминая цифры из числа Пи.

— Спасибо, что пришли, — обратился я к родителям, когда мы сели. — Рад вас видеть.

Мама нахмурилась и смахнула со своих брюк невидимую ворсинку.

— Ты никогда не навещаешь нас. Почти не звонишь.

Это не было похоже на дружеское начало нашей встречи, но я очень много разговаривал с доктором Нортом о своих родителях и ожидал именно такого приветствия. Вернее, ожидал кое-чего похуже. Я вообще не был уверен, что они придут.

— Как раз собирался сказать, что нам стоит видеться чаще. — Я положил руки на колени, стараясь не сжимать их в кулаки и не ерзать. Мне хотелось доказать, что я могу контролировать собственное тело. Было очень трудно сохранять спокойствие, но хотелось попробовать это сделать. — Еще я думал рассказать, как изменилась моя жизнь за прошедший год. С того дня, как я ушел из школы. Хотите послушать? Хотите узнать, как я живу в «Рузвельте»?

Мама скрестила руки на груди, и, все еще хмурясь, посмотрела на моего отца.

— Ну, давай.

Признаюсь, я был бы рад увидеть ее нетерпение и волнение. Наверное, я всегда буду смотреть на родителей Эммета и Дэвида и мечтать о таких же отношениях со своими, но это невозможно. Я был уверен, что именно мама с папой стали причиной моего состояния, они меня раздражали, но мне все равно хотелось наладить наши отношения. И первый шаг к этому был сделан. Возможно, я скорее смогу пойти на рок-концерт, где меня будет окружать толпа кричащих людей, чем добьюсь успеха в намеченном деле, но попробовать стоило.

И я стал рассказывать обо всем, что они пропустили:

— Произошло много всего. Для большинства людей это пустяк, но для меня — очень важно. Я научился жить самостоятельно. Знаю, как контролировать свои счета, чтобы в холодильнике всегда было что поесть. С помощью Эммета поддерживаю свою комнату и квартиру в чистоте. Я помогаю жителям «Рузвельта», особенно Дэвиду. Он паралитик и мой друг. Есть желание пройти обучение, чтобы стать его официальным помощником. Я записался на онлайн-курсы и в будущем хочу учиться в «Анкени», но пока не тороплюсь. Это, наверное, самое серьезное, что я постиг: главное, никуда не торопиться. У каждого человека свой темп жизни и свое определение успеха. То, что легко для других, не обязательно будет легко для меня. Хотя некоторые вещи, дающиеся мне легко, тяжелы для других. В этом году я понял, что хорошо разбираюсь в эмоциях. Эммет называет это нашими суперспособностями. У него суперпамять, ему легко дается математика, он видит и слышит многое. Моя — эмоции. Я знаю, что чувствует любой человек, находящийся рядом со мной, и даже могу ощутить эти эмоции на себе. Поэтому нужно быть осторожным, ведь если обрушивается сразу много всего, то это меня переполняет. Вот почему мне так трудно дается шоппинг. На меня выливаются эмоции сразу стольких людей, что я не всегда могу это остановить или контролировать. Но я учусь. Идя в магазин, я надеваю солнечные очки, наушники, и со мной всегда находятся мои друзья. И мой парень. — Я улыбнулся мыслям об Эммете. — Конечно же, в этом году я узнал, каким должен быть любящий парень. Научился прислушиваться к желаниям своей половинки и стараться дать ему то, чего он хочет. Научился находить компромиссы и в итоге получать то, чего хочется мне. Распознавать ревность своего парня и справляться с ней. Понял, что такое делить с кем-то свою жизнь. Научился поддерживать человека в борьбе с его проблемами и страхами, зная, что в ответ он поможет мне.

Я прервался, ожидая их реакции. Не слишком уверенный в том, что они перестали ненавидеть Эммета. Глядя на родителей, я пытался понять выражения их лиц. Радостными они не были уж точно, но я сомневался: это из-за моих слов про Эммета или из-за самой встречи. Мне показалось, что пора перейти к следующей части намеченного мной разговора.

— Еще я осознал, мам и пап, то, что я должен защищать себя. Со мной не происходит ничего неправильного. Просто я страдаю клинической депрессией и тревожностью, что, на самом деле, очень серьезно. Эти вещи невидимы ни для кого, кроме меня, но я хочу сказать, что иногда аутизм Эммета и квадриплегия Дэвида менее проблемные. Я должен бороться со своими «демонами» каждый день, и иногда победить мне не удается. В те дни, когда депрессия и тревожность особенно тяжелы, я вынужден говорить Дэвиду, что не могу сопровождать его на учебу. И знаете, что? Если в эти дни у него нет никаких тестов, он остается со мной. Сидит рядом или помогает Эммету готовить обед. И так происходит, пока мое состояние не улучшится. Да, он мой работодатель, но еще Дэвид мой друг. Один из двух моих самых лучших друзей.

Моя мать снова нахмурилась, а на лице моего отца появилось отвращение. Мне стало грустно от того, что я понял: эта встреча не будет иметь успеха. Я почувствовал себя так, будто надо мной нависли черные тучи, приглушая освещение в комнате. Я не запаниковал, но мне захотелось уйти.

Доктор Норт присел рядом со мной и погладил по спине. Я посмотрел на свои руки, за которыми перестал следить, и обнаружил, что теперь они сжаты в кулаки. Я коснулся браслета на запястье, который купил для меня Эммет. Замысловатые кожаные узоры напомнили ему меня. Я представил, что Эммет считает сейчас, бродя по коридору этого центра. Наверное, пойду к нему, оставив родителей здесь. Больше не стоит пытаться примириться с теми, кто этого не хочет. Я говорил себе, что у меня уже есть семья. У меня есть Эммет.

Но мне все равно было грустно.

— Я хотела только, чтобы ты был счастлив, — голос моей матери был едва слышен. Я поднял голову, думая, что мне и вовсе все послышалось, но она смотрела прямо на меня и плакала, а отец держал ее за руку. — Я хотела только, чтобы ты был счастлив, — повторила она снова.

На ее лице отразилась мука, и по щекам снова побежали слезы, смешанные с тушью. Мама стала вытирать их платком, оставляя на коже темные полосы.

— Ты всегда был таким замкнутым, и я была уверена, что это болезнь, о которой мне хорошо известно. Чувствовала, что все, что с тобой происходит, это слишком для твоего возраста. Я не хотела, чтобы ты грустил. Хотела для тебя самого лучшего. — Она высморкалась, а папа привлек ее к себе, но, прижавшись к нему, мама разрыдалась еще сильнее. — Я этого для тебя не хотела. Я не хотела этого для своего ребенка.

Я смотрел на свою мать, и моя голова начала кружиться, но как-то слишком легко, как будто принадлежала не мне. Происходило ли все это на самом деле? Моя ли это мать? Мой ли отец? Все казалось слишком нереальным. Миллион раз, смотря на то, как Мариетта обнимает Эммета, я представлял на их месте себя и свою мать, но никогда не предполагал, что услышу такое. Мама говорила, что хотела мне только счастья, что она все понимала. Наверное, она плачет, потому что думает, что все испортила.

И как когда-то я понял, что Эммет желает мне только хорошего, не исправляя меня, а помогая мне, в тот день я по-новому посмотрел на своих родителей.

Я смотрел на то, как она плачет, расстроенная больше, чем когда-либо.

«Эта болезнь мне хорошо известна».

Интересно, а она до сих пор испытывает что-то подобное? Ее мать разговаривала с ней так же, как мы говорим сейчас? Проходила ли она через темноту и туман в голове, как я? Ведь только Эммет смог осветить мой путь.

Не знаю, был ли я прав, но мне не хотелось, чтобы на этой семейной встрече моя мать была кем-то другим. Я больше не нервничал из-за того, что она может сказать что-то расстраивающее.

Я встал со стула, пересек комнату и, сев рядом с ней, крепко обнял ее, позволяя плакать на моем плече.

Я разделил с ней все негативные эмоции и сделал все, чтобы заставить их уйти.

— Прости меня, — прорыдала она, уткнувшись в мое плечо.

Гладя маму по спине, я стал укачивать ее точно так же, как делает Эммет, когда хочет меня успокоить.

— Все хорошо, мам. Все хорошо, — повторял я.

И знаете, что?

Так оно и было.

Глава 25

Эммет

Много чего случилось со мной и Джереми после семейной встречи с его родителями. Много всего произошло и с Дэвидом, но это уже совсем другая история, и, если расскажу ее, Дэвид меня убьет.

Поэтому расскажу вам о моей работе и о поезде.

Когда я только начал учиться в университете, один из преподавателей предложил мне попробовать себя в Уоркиве³⁷ (раньше она называлась Вебфиллингс). Несмотря на то, что стажировка, предложенная супервайзером Уоркивы, не оплачивалась, я подумал о пользе получения такого опыта: потом мне будет гораздо проще получить работу.

В итоге, я очень понравился своим руководителям, и мне предложили занять оплачиваемую ставку по окончании стажировки. Пришлось отказаться в связи с тем, что я еще не получил образование, но мне пообещали заплатить за обучение, если я останусь работать у них на полставки и перейду на полную по завершении моей учебы.

Так как это был очень серьезный вопрос, я не мог согласиться сразу и должен был посоветоваться с родителями. Мой отец очень долго разговаривал с руководителем Уоркивы, и они даже пригласили адвоката. Пока шла эта важная беседа, я читал информацию о компании в интернете и узнал, что она очень быстро растет и имеет офисы практически во всех штатах Америки. Мне нравилось там работать. Уоркива генерировала отчеты для других компаний, и руководству импонировало, что я оказался так хорош в написании программ. И еще, компания специализировалась на модификациях. С самого начала моей стажировки все были внимательны и для моего удобства даже изменили пару внутренних правил компании, чтобы я чувствовал себя комфортно. Руководство Уоркивы уверило адвоката моей семьи в том, что все правила и законы будут соблюдены, и я подписал необходимые бумаги.

Я снова выразил желание научиться водить машину, но папа снова ответил, что не может мне этого обещать. Хотя после стажировки я и так получил больше, чем мог себе представить. В университет я теперь ездил на автомобиле компании и чувствовал себя подобно одному из братьев Блюз, несмотря на то, что за рулем был не я. Я начал получать деньги и очень скоро позволил себе прокатиться с Джереми и нашими семьями на поезде.

Я ездил на «Амтраке»³⁸ и раньше, но никогда не путешествовал со своим парнем.

Пришлось долго уговаривать на поездку Дэвида, который боялся, что ему будет сложно это сделать из-за кресла, но проводники проявили участие. Нам принесли платформы, из которых соорудили пандусы, и Дэвид легко заехал в вагон. Еду ему приносили прямо в купе, а посетить вагон-ресторан, который располагался на втором этаже, он мог на любой остановке.

Мы решили съездить в Чикаго. Посмотреть достопримечательности и поесть их знаменитую пиццу. Также планировалось навестить сестру Джереми и, как обещал папа, посетить места, в которых снимали «Братьев Блюз».

Как только поезд тронулся, мы с Джереми отправились в вагон-ресторан, Дэвид же должен был присоединиться к нам на следующей остановке, ближе к ужину. Я был рад этому, потому что мне хотелось побыть с Джереми наедине хоть какое-то время. Мы сидели у окна, держались за руки и смотрели через окно на проносящийся перед нами мир. Я немного покачивался от волнения, но меня не трогало, что люди стали посматривать на нас, когда я начал напевать. Джереми сидел рядом и улыбался. Мой парень. У меня был парень. И была работа, которая позволит нам совершать такие приятные поездки.

— Я люблю тебя, Джереми, — тихо произнес я и постарался посмотреть ему в глаза, но из-за сильного волнения мне это, как обычно, не удалось.

Джереми это, конечно, не волновало.

— Я тоже тебя люблю, — ответил он и поцеловал меня в щеку.

Но мне хотелось большего. Поэтому я поцеловал его запястье.

— Я хочу, чтобы ты был моим. Всегда.

Джереми тихо вздохнул и коснулся моего лица, пытаясь угадать, о чем я думаю.

— Просто твоим парнем?

В ответ на его догадку я улыбнулся широкой счастливой улыбкой.

— У тебя есть другие идеи?

Он покраснел, но тоже улыбнулся.

— Возможно, у меня найдется парочка идей, но все произойдет, когда мы будем готовы. Не нужно спешить. Я никуда не тороплюсь и не ухожу, и ты тоже.

Я снова улыбнулся и поцеловал его в губы.

— Сто шесть миль до Чикаго, у нас полный бак бензина, полпачки сигарет, темно и мы в темных очках, поехали!

— Точно!³⁹

Notes

[

←1

]

Здесь и далее примечания переводчика: Элвуд Блюз один из певцов американской группы, играющей в жанрах блюз и соул, основанной в 1978 году комедийными актёрами Дэном Эйкройдом и Джоном Белуши.

[

←2

]

Мульчирование — покрытие почвы под плодовыми деревьями или овощными растениями защитным слоем.

[

←3

]

ConAgra — одна из крупнейших в стране компаний-производителей готовых продуктов питания.

[

←4

]

Моноамины — биологически активные химические вещества, посредством которых осуществляется передача электрического импульса между нейронами мозга. Недостаток какого-либо из моноаминов может вызывать разнообразные нарушения, например, различные виды депрессии.

[

←5

]

Синапсы служат для передачи нервных импульсов.

[

←6

]

Стевия — «сладкая трава», сахарозаменитель.

[

←7

]

РАС — расстройство аутистического спектра.

[

←8

]

Палео — палеолитическая диета, основанная на тех продуктах, которыми в древние времена питались древние люди, вместо полуфабрикатов предпочтение отдается пище, которую нам подарили природа и земля.

[

←9

]

Google Talk — служба, позволяющая общаться с помощью голосового чата и обмениваться мгновенными сообщениями.

[

←10

]

iMessage — служба обмена мгновенными сообщениями, разработанная Apple, позволяет пользователям отправлять и получать текстовые сообщения, фотографии, видео, контактную информацию и групповые сообщения через сети Wi-Fi.

[

←11

]

Эйблизм — системная дискриминация людей с инвалидностями и хроническими заболеваниями.

[

←12

]

Автобус CyRide — студенты университета Айова не оплачивают проезд на автобусе этой фирмы, предъявляя студенческий билет.

[

←13

]

Охана — Важнейшая составляющая гавайской культуры, означает «семью», включая кровное родство, усыновленных, нареченных и близких друзей.

[

←14

]

Унаби— сладкие плоды дерева Зизифус. В России это называется китайским яблоком или фиником. На Востоке же унаби считают «деревом жизни».

[

←15

]

Трекпад — аналог мышки и тачпада. Сенсорная панель, похожая на мини-планшет.

[

←16

]

Стакка́то — «оторванный, отделённый» — музыкальный штрих, предписывающий исполнять звуки отрывисто, отделяя один от другого паузами.

[

←17

]

Далек — представитель инопланетной агрессивной расы, жаждущий истребить всё убийца из сериала «Доктор-кто».

[

←18

]

Мистер Великолепный — джазовый исполнитель.

[

←19

]

Р-слово — ругательное слово, связанное с умственными способностями. В оригинальном произношении запрещенное на R слово переводится как «слабоумный», «с задержкой в развитии».

[

←20

]

SSRLs — ингибиторы, средства, поставляющие в мозг серотонин. Серотонин — нейромедиатор, гормон, его называют гормоном удовольствия, он препятствует депрессии и улучшает настроение.

[

←21

]

SNRLs — ингибиторы, средства, поставляющие в мозг норадреналин. Норадреналин — нейромедиатор, гормон, вырабатывающийся надпочечниками, его называют гормоном ярости и отваги.

[

←22

]

Реддит — социальный новостной сайт, поддерживающий систему голосования, его российский аналог — сайт «Пикабу». Наиболее популярные новости, размещенные пользователями, оказываются на заглавной странице. И пользователи могут сами создавать дизайн сайта.

[

←23

]

DVR — (digital-video-recorder) цифровой видеорегистратор для записи, хранения и воспроизведения видео.

[

←24

]

Rokubox — приставка, медиапроигрыватель с подключением к интернету.

[

←25

]

Рефрактерный период — период половой невозбудимости у мужчин, наступающий после эякуляции.

[

←26

]

Фроттаж — трение половых органов о части тела, в том числе интимные, другого человека, вплоть до имитации полового акта. Фроттеризм — действие, при котором сексуальное возбуждение и удовлетворение достигается фроттажем.

[

←27

]

Ситком — ситуационная комедия, комедийный сериал.

[

←28

]

«Король кондитеров» — телешоу о работе пекарни в Нью-Джерси, где ее вспыльчивый хозяин Бадди Валастро при поддержке своих родственников создает первоклассные кондитерские изделия.

[

←29

]

Children — All Through The Night.

[

←30

]

Кресло-танк — кресло на гусеницах помогает забыть об ограничениях передвижения и препятствиях, встречающихся на пути не только человека с ограниченными возможностями. Самоходное гусеничное кресло способно пробираться по гравию и камням, по жидкой грязи и мелководью, по свежему снегу и сыпучему песку.

[

←31

]

Квадриплегия — это частичный либо полный паралич всех четырех конечностей.

[

←32

]

Песня Фаррела Уильямса «Happy» буквально переводится как «Счастливый».

[

←33

]

«Welcome Home» — «Добро пожаловать домой» песня Radical Face.

[

←34

]

Spotify — шведский сервис для прослушивания музыки.

[

←35

]

Area Community College — муниципальные колледжи, обучение в которых ведется по двухгодичной программе. Выпускникам таких колледжей присваивается степень ассоциата (associate degree), которая позволяет работать на младших должностях или продолжить обучение в университете.

[

←36

]

«Человек дождя» — фильм 1988 года, где одним из главных героев является аутист. Режиссер — Барри Левинсон.

[

←37

]

Workiwa — компания, занимающаяся корпоративным программным обеспечением. Ее основным продуктом является Wdesk — платформа, которая позволяет компаниям создавать и представлять финансовую и другую отчетность в федеральные и государственные регулирующие органы. Платформа Wdesk интегрирует информацию из различных форматов Контента, включая электронные таблицы, презентации, документы, электронные письма и другие неструктурированные данные в единое облако.

[

←38

]

«Амтрак» — американская железнодорожная компания, занимающаяся пассажирскими перевозками на дальние расстояния.

[

←39

]

Реплики из фильма «Братья Блюз», произнесенные перед песней «Rawhide».