Детектив для неправильных людей

Глава 1. Майский день в августе

Когда уставший и заработавшийся человек, честно заслуживший свой законный отпуск, просыпается первым отпускным утром, с досадой выключает затрезвонивший будильник на смартфоне, заодно, из чистой вредности отключив ему весь звук, ему кажется, что перед ним много-много блаженства…

– Ага! Как же! – мрачно сказала бы таким наивным людям Мария Хантерова.

– Если блаженство – это когда муж, у которого были планы отправиться со мной на дачу, вдруг судорожно собирается в командировку, то я с этим не согласна! И вообще, откуда взялась эта проклятая командировка?

Её супруг – Илья Максимович Хамовкин – обстоятельно и планомерно собирал чемодан.

– Машенька, ты не расстраивайся… Я же скоро вернусь и непременно сразу же поеду к тебе на дачу. Только помнишь, да? Чтобы кошки в доме не было! И псины тоже! Мне с моей аллергией это противопоказано!

Маша покивала головой, раскладывая перед Ильёй вещи, которые он умащивал в чемодан.

Вообще-то кошка и собака были не их, а принадлежали соседям слева, но так как соседи не особенно рвались их кормить, то предприимчивая парочка ходила и побиралась по дачам, честно деля пожертвованное. Маше очень хотелось взять их себе, благо соседи каждый раз прямым текстом предлагали. Дети – пятнадцатилетний Сергей и двенадцатилетняя Настя были бы только рады, но как быть с Ильёй?

При близком соседстве с любой встречной-поперечной кошкой у него начинался неудержимый насморк, потом отекали глаза, потом он покрывался пятнами, начинал чесаться… Короче, лучше было не пробовать.

Поэтому кошку Маша кормила втихаря, а когда Илья засыпал или куда-то уезжал, относила псу его порцию на участок соседей, благо ключи они ей оставили давным-давно.

Собираясь, Илья ворчал:

– Хотя я и не люблю эту твою дачу! Зачем мы вообще на неё тратим столько времени и сил? Она же принадлежит твоей матери! – он даже перед отъездом не мог удержаться и не вцепиться в излюбленную свою тему.

– Илюш, ну какие такие огромные деньги мы на неё тратим? – привычно вздохнула Маша, которая заподозрила, что провести несколько дней на даче в одиночестве, это не такая уж и плохая идея…

Серёжа и Настя приедут с моря, куда их повезла бабушка, через пять дней, Илья вернётся через шесть, так что она просто выспится, покопается в огороде в своё удовольствие, и никто не будет бухтеть… Вот как сейчас Илья:

– Маша, я точно знаю, что нет на свете таких идиотов-директоров, которые будут в виде премии оплачивать главному бухгалтеру шикарный ремонт дачи! Я уверен, что ты сама за него платила, а меня просто не захотела расстраивать! Или тебе твой богатенький бывший деньги на это прислал! Маша, мы же договаривались, что он платит только алименты!

Он всё фыркал и брюзжал, и Маша начала потихоньку злиться. Впрочем, у неё от «потихоньку» до состояния «плююсь огнём метко, быстро и абсолютно даром» всегда проходило совсем немного времени…

– Так, Илья! Ты сейчас опоздаешь в аэропорт и будешь утверждать, что это я виновата! – нехорошо прищурилась Мария.

– Хорошо-хорошо, не хочешь говорить – не надо! Но я так и не понял, что за тайна, сколько он тебе выплачивает алиментов?

Маша недрогнувшей рукой выпроводила мужа вместе с чемоданом в командировку и повспоминала, по какой причине у неё совсем недавно было расчудесное настроение.

– А! У меня же отпуск! И чего я огорчалась из-за его командировки? Тем более, что раз он опять вцепился в тему алиментов, то быстро бы не отстал. Короче, мне уже впору радоваться его отъезду! – настроение снова расцветало пышным цветом, переливаясь августовскими яркими цветами. Правда, немного скукоживаясь там, где его касались мысли о Хантерове и алиментах.

– Скажи ему, сколько алиментов приходит, так Илью кондратий хватит! – сообщила Маша зеркалу. – Обойдётся, короче говоря! И в кого он такой… жадноватый.

Нет-нет, Илья вовсе не требовал экономить на всём, кое-как питаться и ходить в обносках, но известия о том, что кто-то тратит большие деньги, приводили его в душевный трепет, пусть даже эти деньги его никак не касались.

Если бы он узнал, что Машин бывший муж сейчас не просто начальник службы безопасности крупного производственного концерна, но и достаточно серьёзный его акционер, то исстрадался бы от сознания, что такие деньги и мимо, мимо… А если бы был в курсе, что именно Маша купила на алименты, накопленные за десять лет, прошедших с момента их с Хантеровым развода, то и вовсе по стенке бы ходил.

– Да, однокомнатные квартиры детям! Да, отдала деньги маме, она купила и договором дарения передала их мне. Да, может, и надо было ему это всё изложить, но зачем – это же не моё, а для Серёжи и Насти!

Маша по дороге на дачу невольно обдумывала вопрос, правильно ли всё сделала, или всё-таки надо было как-то иначе?

– А как иначе-то? Мы с ним сразу договорились, что моих детей я содержу только со своих заработков и с алиментов, которые присылает Кирилл. Так что ничего такого я не сделала… А договор дарения… Нуууу, это просто профдеформация! Я ж главбух! Я обязана учитывать все возможности!

Нет, разводиться с Ильёй она не собиралась, но ведь и с первым мужем тоже… До сих пор, когда случайно вспоминался их развод, начинало болеть сердце.

– Так, и чего ты опять полезла в прошлое? – уточнила она у собственного отражения. – Десять лет прошло – забыть и растереть! Дyрa ты!

Отражение в ответ явно засомневалось.

– Да ладно! Себе-то можно признаться, что вот такая и есть, раз до сих пор вспоминаешь, как он изменил… Нет, Илья не такой… вообще не такой – полная противоположность во всём, но…

Логика была вполне объяснима – если уж её первый муж, в котором она была уверена больше, чем в себе, больше, чем в том, что утром будет восход солнца, а вечером – закат, и то так её предал, то больше ни в одном мужчине нельзя быть уверенной на сто процентов.

Разумеется, Илье она этого не говорила, но, когда на «алиментном» счёте накопились просто-таки угрожающие суммы денег, а экономические кризисы никто и не думал отменять, она решила вложить эти средства разумно, ну и обезопасить их на всякий случай, чего уж там. Чисто автоматически… по привычке.

– Уверена, что всё сделала правильно, но узнает Илья – крику будет! – вздыхала Маша, загоняя машину в гараж и вытаскивая из неё пакеты с продуктами.

Кошка Дашка высунула голову из зарослей у крыльца, как будто тут и сидела всё это время, пока не было хозяйки дачи.

– Дашуля! Киса моя золотая! – Маша точно знала, что её соседка справа исправно насыпала Дашке её любимый кошачий корм, да и собаку кормила – Мария специально покупала им еду и оставляла у соседки, но кошка всегда встречала её так, словно месяц ничего съестного в глаза не видела.

– Даш, совесть имей, не демонстрируй мне под ногами голодные обмороки, я всё равно не поверю! Вот ты какая гладенькая и красивая стала. А где Малыш?

Затрещали кусты жасмина у забора и через свежий подкоп к ней заторопился Малыш…

– И чем думали соседи, когда тебя так называли? – привычно удивилась Маша, погладив здоровенного Малыша. – Такой слоник… И зачем ты дырку прорыл? Мы ж договорились, что ты не вламываешься – я бы всё равно к тебе пришла.

Слоник стеснительно засопел, принюхиваясь к сумкам с едой.

– Ладно-ладно, граждане, сейчас я немного разгружусь и будем праздновать мой отпуск!

Попраздновать удалось совсем немного – Дашка чем-то упорно шумела в ванной, и Маша отправилась уточнить чем именно.

– И как это ты решётку под ванной сбила? – удивилась Маша. – Там что, мышка?

Облицованная кафелем ванная была Машиной гордостью. Да, возможно, на даче это и не так нужно, но иногда так хочется отдохнуть после трудного дня в тёплой воде.

У всех людей бывают свои слабости. И вот у Марии Хантеровой одной из слабостей было расслабление в тёплой воде, ну хоть в маленьком тазике. А если уж есть ванная…

Для доступа к трубам строители оставили отверстие и закрыли его деревяной решёткой, и теперь она валялась рядом, а кошка озадаченно вглядывалась в темноту.

– С ума сойти, и как ты её оторвала? Дашка, ну что за вредительство? Ой, не надо туда лезть! Даш, ну хорошо, давай я посмотрю, что там. Только официально тебя предупреждаю – мышь, если что, ловить будешь сама!

Пространство под ванной было засыпано мелким чистым речным песком, Маша уставилась на него, пытаясь понять, что именно так беспокоит кошку и тут увидела провод…

– Интересно. А зачем тут какой-то провод торчит из песка, да ещё закреплённый на ножке ванной? – она сначала проговорила это вслух, а потом, уставившись на оголённый конец провода, крепко-накрепко замотанного вокруг ближайшей к ней ножки чугунной ванны, почувствовала, что оседает на пол.

– Ванна, чугун, вода, провод… провод… – она не могла отвести взгляд от тёмного окошечка под ванной, откуда на неё смотрела её гибeль.

– Ванна. Я так люблю воду. Тёплая вода, чугунная ванна, провод на ножке…

Картинка, представшая перед ней, была такой яркой, что она взялась за горло рукой, второй рукой оттаскивая от чёрного провала недоумевающую Дашку.

Нормальному мирному человеку крайне трудно осознать что-то такое.

– Кто-то… Кто-то так меня ненавидит? Но кто? И почему? Что я сделала?

Да, Мария Владимировна Хантерова могла быть вредной и жёсткой – профессия такая. Но даже самых суровых главных бухгалтеров не пытаются таким образом «отвлечь от отчётов».

– Ладно бы знала какие-то страшные секреты начальства… Но ничего такого нет и не было. Да и быть-то не могло.

Мысли были медленные, словно замёрзшие от ужаса. Единственное, что она сумела сделать – пойти и крепко-накрепко запереть входную дверь. Правда, тут же сообразила, что это не имеет смысла – тот, кто поставил ей такую ловушку, спокойно зашёл в дом, значит, ключи у него есть!

– И что мне теперь делать? А?

Вопрос повис в воздухе, покачиваясь вместе со всей своей неотвратимостью, словно несданный отчёт и несведённый баланс.

– Так, Машка, очнись! Надо что-то предпринять! Вызвать полицию? ну снимут они отпечатки пальцев в лучшем случае – я же жива, жертв нет… пока… нет.

И тут она сообразила, что вместо неё в ванной мог оказаться кто-то из детей или мама! Это взбодрило её так, словно кто-то вылил на голову ведро ледяной воды.

– Позвонить Илье? Нет… он… Что он может сделать? – ясно представился Илья, бубнящий что-то успокаивающее типа: «Машенька, ну что ты там придумала? Наверняка просто работяги забыли этот проводок или это заземление. Заземление у нас через металлические трубы? И проводка совсем недавно не было? Точно не было? Да тебе просто показалось, что не было!»

– Даже если я его сумею убедить, он только запаникует! Но что делать-то? – ответ пришёл чёткий и ясный: – Надо звонить Хантерову!

Она старалась как можно меньше вспоминать и думать об этом человеке, правда, фамилию его оставила – менять кучу документов откровенно не хотелось, фамилия Ильи не нравилась даже ему самому, так что на смене он не настаивал. Но главной причиной была реакция детей:

– Мам, мы что, будем жить под разными фамилиями? – сыну на тот момент было уже почти шесть и он, страшно переживавший из-за развода родителей, расстроился из-за проклятой смены фамилии до повышения температуры и рыданий. Тут же к нему присоединилась совсем ещё маленькая Настя. Именно поэтому Маша решила, что плевать, пережила она измену, переживёт и фамилию, и всё прочее – на всё плевать, главное, не мучить ещё больше детей.

Почему-то именно это вспоминалось, когда она набирала номер телефона бывшего мужа. А ещё… ещё внезапно вспомнился их специальный код, который сообщал об опасности.

– Привет! – голос Хантерова был таким, словно они расстались пять минут назад.

Но Маше было не до анализа его интонаций. Она сказала всего три слова:

– Хунта, майский день, – сигнал бедствия, который до сих пор применяется во всём мире, вполне подходил и под её ситуацию.

И услышала в ответ невозмутимое:

– Понял. Где ты?

– На даче.

– Выезжаю.

Бессильно опустив руку с зажатым в ней смартфоном, Маша сидела на полу комнаты, напротив печки и вспоминала, как они вдвоём очень любили смотреть на огонь, вспоминала, что прозвище «Хунта» придумала мужу сама. Подчинённые, да и его начальство, частенько звали его Хак, как сокращение от первых двух букв фамилии и первой буквы имени – Хантеров Кирилл.

А вот Маше муж временами отчётливо напоминал Кристобаля Хозевича Хунту – героя книги Аркадия и Бориса Стругацких «Понедельник начинается в субботу». Она частенько цитировала ему фразы оттуда, например, когда заставала мужа рано утром на кухне: «Кристобаль Хозевич успел раньше. Он любил успевать раньше – всегда и во всём», или когда слышала, как он командует подчинёнными, ставя перед ними очередную маловыполнимую задачу: «Кристобаль Хозевич Хунта, заведующий отделом Смысла Жизни, был человек замечательный, но, по-видимому, совершенно бессердечный».

– Эх ты… Великий Инквизитор! – горько рассмеялась она, покосившись в окно, за которым уже темнело небо. – Прости, что дёрнула, но ты, как выяснилось, единственный, кого я могу позвать в такой ситуации.

Почему-то стало спокойнее, а потом, видимо, усталость, навалившаяся после тяжёлых отчётов, окончания работы по огромному договору с кучей сложных оформлений и дичайший стресс, просто выключили её, и она уснула прямо на полу, привалившись к спинке дивана, и напрочь забыв включить громкость смартфона.