Детектив для неправильных людей

Глава 3. Разговор в темноте

– Маш! Выйди из транса и ешь, – на колени опустилась тарелка с горкой бутербродов – Хантеров уже успел по-хозяйски распорядиться найденными продуктами.

– Давай-давай, нам потом поговорить надо, а то так ты ещё, чего доброго, в обморок свалишься.

Маша хотела сказать, что если она тогда, десять лет назад туда так и не свалилась, хоть мечтала об этом – выключиться и ни о чём не думать, то сейчас и подавно глупостями заниматься не собирается. Хотела, но передумала.

– Всё. Хватит. Сейчас мне бы с настоящим разобраться, а прошлое… Я его уже пережила! – всё-таки десять лет прожиты были не зря, наращена толстая «словонепробиваемая» шкурка, пережиты мелкие и крупные подставы, подлости коллег, «шпильки», предательства знакомых, сплетни и интриги подруг…

Маша стала представлять себя броненосцем – этаким танком пятьдесят второго размера, с нехорошим главбуховским прищуром и хваткой стального капкана.

Её крайне сложно было вывести из себя какой-нибудь глупостью, типа укола по поводу лишнего веса:

– Дорогая, а это вовсе не лишний вес, а жизненный опыт и харизма, накопленные в стратегически важных местах! – это её выражение ушло в массы и активно употреблялось коллегами.

Начальство, после недавнего балансирования на грани банкротства и внезапного спасения главбухом, стало Марию Владимировну очень ценить и даже почти что беречь, подчинённых она подобрала удачно, в семье всё благополучно, и это главное! Только вот, кто же среди этого благолепия подвёл тот самый проклятый провод к её благополучной и спокойной жизни?

Провод внезапно представился настолько ярко…

– Заканчивай поливать слезами еду, – Хантеров так злился, что, кажется, мог бы разнести в клочья весь этот дачный дом! – Поешь и будем думать! Маша! Хватит, я сказал!

– Сссейчас! Дай мне минуту!

Кто бы знал, как трудно смотреть на близкого, очень близкого человека, когда этот человек пытается взять себя в руки, успокоиться, не сорваться в бабский рёв с подвываниями и истерикой. Смотреть можно, тронуть нельзя, даже по-дружески приобнять, даже как обнимают знакомую, когда что-то случилось, и надо просто поддержать…

Хантеров не выдержал и отвернулся – у Машки так тряслись плечи, что она обхватила их руками, словно удерживая себя на каком-то краю, оттаскивая прочь.

– Всё, можешь не рассматривать мои занавески, я уже в порядке! – вполне нормальный голос, разве что хрипловатый. – Тем более, что в полной темноте даже ты, со своими кошачьим зрением, красоту и элегантность их расцветки не оценишь! Слушай, ты что, и бутерброды успел маслом смазать? Как ты мог, Хунта! Я ж потом в двери не пролезу от своей обильной харизмы… А это тут чего? Ой, мой любимый трёхслойный бутерброд с сыром. Вредный ты! Моя сила воли против такого не устоит.

Машка азартно захрустела хлебной корочкой, принюхиваясь к очередному бутерброду, а потом уставилась на бывшего мужа, застывшего у окна как памятник самому себе.

– Ты не бойся, я рыдать уже не буду, – деловым тоном велела она. – И да… Где там ещё сыр? Чего ты, как последний енот, сыра бывшей жене пожалел!

– Где-то совсем недавно были у меня эти еноты, – невольно призадумался Хантеров, машинально подавая сыр. Правда, тут же спохватился, отобрал его обратно, щедро отрезал, посоветовав беречь пальцы. И уселся на соседний стул, сообразив, что тоже голодный.

– Итак… Что мы имеем, – Хантеров покосился в окно на баню. Его тревожная «сигнализация» – интуиция, явно срабатывала именно в том направлении, не зря же так беспокоился пёс. – У тебя сейчас что на работе?

– Всё отлично у меня на работе, – задумчиво ответила Маша. – Никто не подкапывает, не подсиживает. Даже директор уже не мечтает уволить или придyшить, на худой конец… Ну что ты глазами сверкаешь? Это, по-моему, многие директора мечтают сделать, особенно, когда главбух озвучивает сумму налога к уплате или рассказывает о новых сюрпризах законодательства.

– Месть? Ты кого-то увольняла? Может, не позволила что-то провернуть?

Маша призадумалась.

– Ну был чудак один… Всё пытался пароли директорские высмотреть, но с ним без меня разобрались – сам директор справился. Как-то так креативно справился… – Маша рассмеялась, припомнив дивную реакцию сотрудника на «креатив» директора.

– Увольнять… знаешь, последнее время как-то всё ровно и тихо. Да и потом… Ну отомстили бы вызовом Трудовой инспекции или чем-то в этом роде. Так-то у нас всё в норме, но нервы бы помотали.

– Ладно… А теперь, давай к самому трудному… Маш, как у тебя с мужем?

Маша понимала, что этот вопрос прозвучит, даже хотела разозлиться, но в чём смысл? Это она сама Хунту позвала, чтобы он ей помог, так что теперь его по рукам бить?

Судя по всему, сам Хантеров не удивился бы резкой реакции, но его бывшая супруга ответила вполне спокойно:

– Неплохо… Всё тихо, ровно и спокойно.

– А где он сейчас? Я пока добирался, Серёжке позвонил, не пугайся, просто поговорил. Он мне сказал, что ты с Ильёй собиралась ехать на дачу.

– Собиралась ехать с ним, но утром ему позвонили с известием, что его отправляют в срочную командировку.

– И часто это с ним такое бывает? – как можно более нейтральным тоном спросил Хак.

– Случается, – кивнула Маша. – У него начальница нервная, даром, что они родственники – практически семейная фирма.

Её смартфон на столе замигал, показывая, что звонит ей как раз объект их разговора.

– Не бери! – рука Хака закрыла смартфон. – Не торопись…

Хак быстро убрал руку, и Маша покосилась на фото мужа, высветившееся на смартфоне, и невольно вспомнила их свадьбу.

– Ой, Машка, ну после твоего Кирюшки-замухрышки, этот – прям богатырь! – щебетала на свадьбе дальняя и крайне неумная Машина родственница, избавиться от которой можно было только способом турецких ханов, то есть кинув в завязанном мешке в ближайший водоём.

– Ой, мне бы такого мужчину! – продолжала она, восхищённо уставившись на здоровенного широкоплечего Илью, который тепло улыбался невесте.

– Вот дурища… – устало думала Маша, потихоньку убираясь подальше от родственницы. – Да, на вид Илья привлекательнее, конечно, но… Так! Не смей! Опять начинаешь?

Плакать на собственной свадьбе было как-то неловко, чай не девица, пришлось срочно приводить себя в норму.

– Ты же сама всё знала, всё решила, Илья всё понимает… Чего ты опять как последняя курица разнюнилась?

Да, Илья прекрасно был в курсе, что невеста его не любит… и относился к этому вполне спокойно:

– Маш, я так сдохну скоро… Никаких больше сил нет. Мне бы хоть немного пожить спокойно. Давай попробуем, а?

– Слушай, ну жениться-то зачем? Если тебе так нужно поменять обстановку, дешевле просто куда-то уехать, сменить работу, всё сменить! – пыталась уговорить его Маша.

– Ты не понимаешь… Мне семья нужна. Я один не выживу, – он тяжело вздыхал, тянулся за её рукой, как за спасательным кругом, снова и снова сбиваясь на самое больное… – Да, я всё понимаю, Владику надо всё самое лучшее, он младший брат, свет в окошечке и для родителей, и для нашей старшей сестры, но чтобы ему ещё и Ленка моя досталась… И все считают, что это правильно, представляешь?

Маша представляла. Ну в самом-то деле… Ей хватило один раз сходить в гости, чтобы всё осознать.

– Даааа, а я-то воображала, что это мне плохо! Да какое там плохо! Мне отлично! – думала она, глядя на ритуальные танцы семейства вокруг их младшего сына Владичка и его Леночки, которая совсем недавно была женой старшего брата.

Сам этот факт, оказывается, страсть как оскорблял всё семейство:

– Да мы все удивились, как Илья такую жену себе отхватил! Я сразу подумала, что вот бы её Владиньке! – заявила матушка Ильи, сходу вызвав у Маши шоковое состояние.

– Хорошо хоть в кухне разговариваем, не в комнате, где Илья сидит! Они его что, вообще как мебель воспринимают? – думала она.

Дело обстояло примерно так, как Маша себе и представляла. Причём это было, как видно, какое-то заразное состояние, потому что и бывшая жена Ильи теперь воспринимала младшего брата как нечто прекрасное и великоценное, а старшего, то есть бывшего мужа, как человека недостойного своей красоты и всего прочего.

– Маша, ну ты сама посуди… Как можно сравнивать Илью и Владика? Ничего, что я с тобой так откровенно? – щебетала яркая красавица-Лена, вытащив опешившую Машу на балкон «поболтать по-девичьи». – Если бы я сразу Владика видела, нипочём бы за этого бирюка замуж не вышла! Ой… Это ничего, что я про него так? Да? Ну ты же уже и сама всё о нём поняла… Просто Владик в Европе жил, он и не приезжал… А потом приехал… И я просто пропала!

Маша невольно припомнила младшего сына Ильи, который родился примерно через десять месяцев после приезда младшего брата из «Европ» и с преувеличенным вниманием уставилась на собеседницу.

– Интересно, а пропала-то она когда именно? Хотя… ну какое моё дело? Если Илья уверен, что малыш его, значит так и есть! Его-его… Или сын, или племянник. Фу-фу-фуууу вообще-то. Но если ему намекнуть на это, он вообще в депрессию впадёт.

Илья и так выглядел как человек, близкий к полному упадку сил.

– Ну оно и понятно… В обычной семье муж, обнаружив, что гм… избыток кальция в организме отложился в районе макушки, старается свалить от неверной жены в сиреневую даль и видеть её как можно меньше, а Илье-то это не под силу! Это ему всё семейство скопом посылать надо, а на это он, по-моему, не способен.

Инстинкт самосохранения в голос вопил о том, что уматывать нужно от этих ненормальных, да подальше, подальше. А извечное женское-российское «ой, жалко-то его каааак» уговаривало хотя бы попробовать и помочь бедолаге, пока его совсем не притоптали и не закопали любящие родственники.

Помог старшему брату, как ни странно, Владичек. Неосознанно, конечно. Причина была очевидна – Маша ему не понравилась совсем. Нет, в смысле, это он ей очевидно не понравился, а таких странных людей следовало избегать!

Ну в самом-то деле… Как ОН может не нравится? А она смотрит вежливо, но как-то хмуро и без восторга.

Сигнал к игнору «толстой Илюхиной главбухши» был подан в аккурат после того самого визита брата и его Маши.

– Илюша, ты же не обидишься, если мы не все к вам на свадьбу придём? Понимаешь, это же странно будет, если Ленка с Владичкой явятся… Ну бывшая жена на свадьбе – плохая примета, да? – смеялась в телефонную трубку Лариса – сестра Владички и Ильи. – Я и родители в ЗАГС приедем, а в ресторан не пойдём, а то Владик с Леной обидятся.

На что мог обижаться брат – было не очень понятно, но и Илья, и Маша были только за!

– Меньше такого народа, значительно больше кислорода! – решила невеста. – И это правильно, а то жених уже на грани… Разведённой я уже была, а вдовой как-то пока неохота!

Да, сама Маша отчётливо понимала, что влезла в эту историю исключительно для того, чтобы хоть немного позабыть о бывшем муже. Понадеялась, что, выйдя замуж за его полнейшую противоположность, сможет найти хоть какую-то опору. Правда, сначала опорой придётся стать самой.

– Глядишь, займусь спасением утопающих, и сама потихоньку выгребу, – подумалось ей.

Вопрос с финансами они решили просто – Илья платил алименты на двух своих детей, а так как зарабатывал он примерно столько же, сколько и сама Маша, то выделять что-то на её сына и дочь, просто физически не мог. Да ей и не надо было – Хантеров перечислял деньги регулярно, правда, она их не трогала, решив накопить на что-то приличное детям.

Ей заработка хватало на насущные детские нужды, еду покупали вскладчину с Ильёй, квартплату за Машину квартиру вносили тоже вместе.

Илья оказался совсем неплохим – мягким, очень спокойным, очень размеренным. Да, занудливым и экономным, но эти качества он до поры старался держать при себе.

С Машиными детьми общался с удовольствием. Решал задачки Серёжке, мастерил изумительный дом с мебелью для Насти.

– Мне сыновей-то видеть не очень позволяют, так хоть тут душу отвожу, – говорил он Маше.

Пока его семейство держало его на расстоянии, всё было вполне-вполне нормально, но вот меньше трёх лет назад в их семейной фирме случился катаклизм и им срочно потребовался специалист Илюшиного профиля.

– Илюшка, давай, спасай! Ну не справится семья без тебя. Отрывайся от своей жёнушки и давай к нам – ты нам нужен! – скомандовал младший брат, его массированно поддержало семейство, и Илья уволился с работы, перейдя в подчинение к сестре, руководящей подразделением.

– Маш, ну я же им нужен! Как я могу их бросить? – виновато спрашивал он у жены.

– А как они тебя могли бросить, отнять у тебя всё и ноги вытирать? – хотелось прокричать Маше в ответ, но она только зубы покрепче стиснула – без толку это говорить, раз он всё уже сам решил.

Вот с того момента и стал он пропадать в гостях у родителей, привозя оттуда отвратительный привкус чужих разговоров, интонаций, отраву досужего любопытства о чужих деньгах, постоянное их обсуждение…