Детектор лжи

Глава 12

Кен еще никогда не работал с таким нервным клиентом.

Лэнсинг буквально трясся, когда Майклсон привел его в кабинет Кена. Он без конца облизывал губы и затравленно оглядывался по сторонам. Обычно Кен старался нагнать на испытуемого страху, но сотрудник «Виккерс» и так был напуган до крайности.

В этом и заключалась «услуга». Встряхни этого парня, сказал Майклсон, надави и посмотри, что он скажет. Ты ведь знаешь, как это делается, верно?

Еще бы он не знал. Это была часть его работы. Кену не хотелось заниматься такими вещами, но он понимал, что Майклсон при желании может доставить ему большие неприятности. Не хватало только частного детектива, который во всю глотку будет орать о его проблемах.

Кен протянул руку Лэнсингу:

– Не бойтесь, это не больно.

Лэнсинг выдавил из себя слабую улыбку:

– Тогда, может быть, займете мое место?

– Я бы так и сделал, если бы это зависело от меня. Присаживайтесь.

Лэнсинг сел рядом с полиграфом, глядя на прибор с таким видом, словно перед ним бомба, готовая взорваться в любой момент. Он сопел, как паровоз.

– Вам грозит гипервентиляция, – заметил Кен. – снимать показания с человека, который потерял сознание.

Лэнсинг улыбнулся, но дыхание не изменилось. Кен повернулся к Майклсону и указал на дверь:

– Подождите снаружи. Вернетесь, когда закончим.

– Как хотите, – пожал плечами детектив.

Он вышел из офиса и плотно закрыл за собой дверь.

Кен взглянул на Лэнсинга и увидел, что тот почувствовал себя немного лучше. Наверное, его угнетало присутствие Майклсона.

– Отлично, – сказал Кен. – Давайте поговорим о том, почему вы здесь.

– Потому что мне не доверяет начальство.

– Не обязательно. В бизнесе часто используют проверку сотрудников на полиграфе. Многие инвесторы, компании-учредители и советы директоров прибегают к этой процедуре. Просто для того, чтобы использовать все возможности.

– Пожалуй, – неуверенно согласился Лэнсинг.

– Но вас прислали сюда по какой-то конкретной причине. Вы можете мне сказать, почему компания вам не доверяет?

– В «Виккерс индастриз» ведется следствие по поводу нарушений корпоративного устава. Ко мне несколько раз обращались следователи, но я ничего им не сказал. Только они все равно приходят ко мне.

– И это все?

– Все.

Кен с сомнением взглянул на Лэнсинга. Тот отвел глаза, потом заморгал.

Ладно, пусть еще понервничает…

– Хорошо, – сказал Кен, взяв со стола планшет. – Посмотрим, что у нас есть.

Он прошелся по списку вопросов с Лэнсингом, который попытался немедленно на них ответить. Кен объяснил, что ответы понадобятся только во время теста. Закрепляя ленты на груди Лэнсинга, он почувствовал радиомикрофон, о котором ему говорил Майклсон.

– Что там у вас? – спросил Кен.

– Радиомикрофон.

– Вы что, записываете нашу встречу?

– Нет. «Виккерс» попросила меня надеть его после того, как началось расследование.

– Вы так и носите его целыми днями?

– И ночами тоже. Я ведь не знаю, когда ко мне придут следователи.

Кен улыбнулся:

– А как насчет того времени, когда вы с девушкой?

– Сейчас у меня нет девушки. В любом случае, я не стал бы приглашать в нашу компанию следователя.

– Понимаю. Микрофон придется снять. Полиграф – очень чувствительный инструмент. Радиоволны могу исказить результаты.

– Ладно. Только объясните это Майклсону, когда он спросит, почему я снял жучок.

– Договорились.

Кен прекрасно знал, что Майклсон за дверью слышит каждое их слово. Второй микрофон был прикреплен к крышке стола, и Кен не сомневался, что радиоволны никак не повлияют на показания прибора.

Он показал Лэнсингу обычный фокус с картами, поразив его «точностью» своего устройства. Настало время приступить к проверке.

– Скажите, вы являетесь сотрудником «Виккерс индастриз»?

– Да.

– Вы согласны абсолютно правдиво отвечать на все вопросы, касающиеся вашего обвинения?

– Да.

– Вы понимаете, что я буду спрашивать вас только о том, что касается вашего дела?

– Да.

– Вы что-нибудь украли у своего работодателя?

– Нет.

– Вы когда-нибудь разглашали конфиденциальную информацию, касающуюся вашей фирмы, в разговоре с тем или иным представителем закона?

– Нет.

Показатели Лэнсинга были достаточно стабильны, но Кен нахмурился, делая фломастером пометки на графике. Начались критически важные вопросы.

– Вы когда-нибудь лгали, чтобы избежать неприятностей на работе?

– Нет.

– Вы обсуждали конфиденциальные подробности вашего слияния с «Лайсием металз» с тем или иным представителем закона?

– Нет.

После вопроса о слиянии давление Лэнсинга поднялось выше среднего.

– Ваше имя Мэтт Лэнсинг?

– Да.

– Вы когда-нибудь нарушали законы при подготовке налоговых документов в интересах компании или в своих личных?

– Нет.

– Вы принимали предложение того или иного представителя закона о предоставлении вам юридической неприкосновенности в обмен на конфиденциальную информацию о вашей фирме?

– Нет.

Лэнсинг заметно успокоился. Его реакция на последний вопрос была слабее, чем на предыдущие, гораздо менее важные вопросы.

– Давайте еще раз, – сказал Кен.

Они снова прошли весь тест, и снова давление Лэнсинга подскочило при одном упоминании о слиянии компаний. Чем слияние так пугало этого парня?

Кен оторвал ленту с графиком и перенес ее на стол. Он стал внимательно изучать рисунок, делая на нем бессмысленные пометки. Потом снова повернулся к испытуемому.

– Поговорим о людях, которые к вам приходили. Я уверен, что они задавали вам много вопросов, и вполне естественно, что вы отвечали на некоторые – хотя бы для того, чтобы вас оставили в покое. Я прав?

Лэнсинг пожал плечами.

– Я знаю, что вы сказали им больше, чем следовало, и на вашем месте сам поступил бы точно так же. Эти парни хоть на кого нагонят страху.

– Я сказал вам правду, – нахмурился Лэнсинг.

– Когда просишь десять человек сказать правду, получаешь десять разных ответов. Все зависит от точки зрения. Я уверен, что вы не хотели говорить с этими парнями. То, что вы им сообщили, было вызвано оказанным на вас давлением. Вероятно, вас пытались запугать, иначе вы бы ничего им не сказали. Ваша компания тоже это понимает. Поэтому вполне естественно, что, с одной стороны, вы считаете себя абсолютно невиновным, а с другой – испытываете беспокойство. Все это видно на графике. Если вы откажетесь со мной говорить, результаты теста представят вас в гораздо худшем виде, чем вы того заслуживаете.

– Возможно, ваш детектор барахлит.

– С прибором все в порядке. Помните, как я угадал карту? – Кен улыбнулся. – Для полиграфа вы как открытая книга. И это не так уж плохо. Данные говорят о том, что в глубине души вы честный человек.

– Что не мешает вам называть меня лжецом, – возразил Лэнсинг.

– Вам не совсем подходит это определение. Я думаю, вы просто оказались между молотом и наковальней. И сами не знаете, как выбраться.

Лэнсинг опустил глаза и смотрел в пол.

Не сдавайся, подумал Кен. Стой на своем. Неужели ты поверишь в это дерьмо?

– Вы уверены, что больше ничего не хотите мне сказать? – спросил Кен. – Вам же будет лучше, если вы объясните ваши показатели.

Лэнсинг потер пальцами виски.

– Все это похоже на какой-то кошмар.

– Еще не поздно все исправить. Учтите, график против вас.

Держись, Лэнсинг, не клюй на эту наживку. На графике ни черта не видно.

– У вас найдется что-нибудь выпить?

– Нет.

Лэнсинг сжал руки так, что у него побелели костяшки пальцев.

– Я все время твержу себе, что это только работа. Ни больше, ни меньше.

– Скажите мне правду.

– Похоже, я сойду с ума.

– Поймите, я не могу игнорировать результаты теста. Вы сотрудничали с федералами? В этом дело?

– Нет!

– Однако именно так подумает ваше начальство, когда я представлю им отчет.

– Это неправда.

– Тогда скажите мне, что правда.

Лэнсинг откашлялся.

– Дело не так плохо.

– Я вас слушаю. Ради вашего же блага.

Губы Лэнсинга зашевелились.

– Говорите!

Лэнсинг вздохнул.

– ФБР предложило мне собрать информацию на «Виккерс». У них есть список сотрудников компании, с которыми я должен был поговорить.

– Зачем?

– Чтобы получить у них сведения. ФБР интересуют внутренние дела компании.

– Почему?

Лэнсинг не ответил на этот вопрос.

– Я ни с кем не говорил. Мне плевать, что хотят федералы, я не стану для них шпионить.

– Вы сообщили об этом боссу?

– Нет.

– Почему?

– Не знаю. Возможно, из-за этого у меня были такие показатели?

– Только отчасти. Вот что я скажу вам, Лэнсинг. Вы по-прежнему что-то скрываете. Вы сами это знаете, я знаю, и моя машина знает. А когда я составлю отчет, узнает и ваше начальство.

Кен посмотрел на датчик пульса. Сердце у Лэнсинга колотилось, как сумасшедшее.

– Ну, смелее, – настаивал Кен. – Расскажите мне все.

– ФБР угрожало мне тюрьмой. Они сказали, что разрушат мою карьеру и что вся моя жизнь не будет стоить ломаного гроша.

– Это связано с Бартоном Сабини?

– В определенном смысле – да. Сабини ненавидел свою компанию. Именно поэтому он сделал то, что сделал.

– А почему он ее ненавидел?

– Потому что он порядочный человек.

– Мы все время ходим вокруг да около. Скажите напрямик. В чем проблема «Виккерс»?

Лэнсинг смерил взглядом Кена.

– Наш разговор выходит за рамки теста. Не думаю, что должен обсуждать с вами подобные вопросы.

– Ваше начальство наняло меня, чтобы узнать правду. Оно мне доверяет. Поэтому давайте говорить начистоту.

Дверь распахнулась настежь, и в комнату влетел Майклсон. В руках он держал радиоприемник, на шее болтались наушники.

– Проверка закончена, – заявил он.

– Ничего подобного, – возразил Кен.

Майклсон сорвал с руки Лэнсинга манжету для измерения давления.

– Мы уходим.

– Я еще не закончил, – сказал Кен.

– Нет, закончили. Я узнал все, что хотел.

– Вы подслушивали? – спросил Лэнсинг.

– Конечно. Федералы встречались с другими сотрудниками «Виккерс»?

– Нет.

– Я хочу знать их имена. Всех, с кем хотело связаться ФБР, понятно?

Лэнсинг затравленно посмотрел на Кена.

– Да.

– Дайте мне с ним поговорить, – сказал Кен.

– Дальше я сам разберусь, – отрезал Майклсон.

Кен повернулся к Лэнсингу:

– Расскажите мне о слиянии.

– Ни слова! – рявкнул детектив.

– Одно упоминание об этом пугает вас до смерти, верно, Лэнсинг?

Майклсон возился с ремнями и датчиком потливости, стараясь освободить Лэнсинга.

– Идем. – Детектив буквально поставил того на ноги.

– Говорите! – крикнул Кен.

Но Майклсон уже вывел Лэнсинга из кабинета и потащил по пустому коридору.

Кен подошел к двери. Проклятие. Лэнсинг почти проговорился. С чего это Майклсон так бросился его выпроваживать? Если детективу была нужна информация, почему он не дал закончить?

Существовала только одна причина, которая заставила Лэнсинга потерять хладнокровие, а Майклсона – вытащить его из комнаты.

Слияние компаний. Все сходилось на этой сделке.

– Мне нужно больше времени, Кенни. Не так-то просто собрать информацию. Наберитесь терпения.

Стен Уорнер рылся в ворохе бумаг.

– С терпением у меня всегда были проблемы.

Кен стоял рядом с Уорнером. Он знал, что явился слишком рано, но беседа с Мэттом Лэнсингом возбудила его любопытство. После внезапного отъезда Майклсона Кен решил направиться к Уорнеру и узнать, не добыл ли тот каких-нибудь ценных сведений.

Уорнер протянул Кену две большие ксерокопии:

– Пока это все, что есть. Досье из отдела транспортных средств.

– Зачем они мне?

– Здесь полно всякой информации. Дата, место рождения, номер социальной карточки и все такое. Отсюда можно плясать и дальше. Если вы подождете день-полтора, у меня есть приятель, которому ничего не стоит достать досье.

– Вам повезло.

– И вам тоже. Потому что он сказал мне кое-что такое, чего вы никогда не найдете в базе ОТС.

– И что же это?

– Есть еще один человек, который в последнее время проявлял интерес к Миф Дэниелс.

– Что за человек?

Уорнер показал ему листочек из блокнота.

– Вот эта малышка буквально пару дней назад затребовала данные по Дэниелс. Мой друг дал мне ее фамилию и адрес. Можете взять. Бесплатно.

Кен прочел написанное на бумажке имя: Джессика Баррет.

– Вы ее знаете? – спросил Уорнер.

Кен покачал головой.

– Я тоже.

Уорнер сел на пол и скрестил ноги. Кен прошелся по грязной комнате, все еще не отрывая взгляда от листочка.

– Интересно, зачем она понадобилась этой Баррет?

– Миф Дэниелс адвокат, правильно? Может быть, кто-то решил обратиться к ней по делу. А может, собирает на нее компромат. Черт его разберет. Люди обращаются ко мне за информацией по самым разным причинам. Вы, кстати, не сказали, зачем вам сведения об этой парочке.

– И не собираюсь.

– Отлично. Благоразумие никогда не помешает. Но если вы поставите конкретную задачу, возможно, я справлюсь с ней намного лучше. Если захочу.

– Не сомневаюсь.

Кен убрал листочек в карман и направился к двери.

– Сообщите мне, когда будут новости.

– Осталось всего полквартала, Бобби.

Кен взял брата под руку. За последние месяцы Бобби в первый раз вышел на улицу и теперь из последних сил пытался добраться до дома.

– Подожди… только переведу дыхание, – попросил Бобби.

– Ладно. Нам некуда торопиться.

– Зря ты все это затеял. Хотел мне отомстить?

– За что?

– За то, что мы с приятелями стянули с тебя трусы перед Кэти Моррисон.

– Господи, это еще в школе было. К тому же потом Кэти ходила за мной по пятам.

Бобби хотел рассмеяться, но вместо этого закашлялся.

– Надо было купить инвалидную коляску, – пробормотал он.

– Зачем? У тебя все будет в порядке.

Кен оглянулся, чтобы проверить, нет ли за ним слежки. Пока все было чисто.

– Что-то не так? – спросил Бобби.

Кен повернулся к брату. У бедняги и без того полно проблем.

– Нет, все нормально. Расскажи мне, как у вас дела с Тиной.

– Она молодец. Звонит и пишет всем политикам, каким только может. И при этом работает на двух работах.

– Невероятно.

– Правда, в постели пока ничего хорошего. Я слишком болен, она слишком устает.

– Все наладится.

Бобби снова осторожно двинулся к дому. Кен крепко держал его под руку.

– Когда я поправлюсь, мне все будет казаться чудом. Самые простые вещи. Прогулки, разговоры, дыхание…

– Разумеется. До следующей болезни.

Какое-то время Бобби шел молча. Потом повернулся к Кену:

– Спасибо.

– За что?

– Я знаю, что только благодаря тебе нас еще не выгнали из дома.

– Для этого и нужны братья.

– Мне очень страшно, Кенни. По ночам на меня часто накатывает паника. Кажется, что все кончено, выхода нет и уже не будет. У тебя когда-нибудь бывает такое чувство?

– Да. Но со временем проходит. Если постараться, всегда можно найти выход, хотя и не совсем такой, как тебе хотелось бы.

Через несколько шагов Бобби поморщился.

– В обществе ветеранов хотят, чтобы я приехал в Вашингтон. Говорят, надо дать показания на каких-то слушаниях в конгрессе. Чтобы власти наконец обратили на нас внимание.

– Поедешь?

– Да. Хотя ты знаешь, как я ненавижу выступать перед людьми.

Что верно, то верно, подумал Кен. Бобби всегда был стеснительным парнем.

– Тебе это пойдет на пользу, – сказал Кен.

– Тина тоже так считает. Дорогу мне оплатят в оба конца.

– Отлично.

– Было бы еще лучше, если бы не выворачивало при каждом шаге наизнанку.

– Осталось совсем чуть-чуть, Бобби.

Миф мечтала об отдыхе. Весь день она провела в суде, и сейчас меньше всего хотелось возвращаться в офис. Но ее помощник Закари рано ушел с работы – у него был назначен визит к зубному, – так что почту и телефонные звонки придется разбирать самой.

В четверть шестого она уже была у своего письменного стола. К счастью, Закари успел отсеять всю маловажную корреспонденцию и оставил ей только один контракт и пару резюме. Миф просмотрела звонки. Ничего срочного. Все та же повседневная рутина, что и…

Стоп.

Это имя не сразу бросилось ей в глаза. Имя, которое она надеялась никогда больше не услышать.

Мадлен Уолтон.

Назвавший себя так человек звонил в три часа дня. Номер указан не был; Закари поставил рядом пометку «перезвонит».

Миф включила определитель. Он записывал все номера входящих звонков и отправлял их в память. Правда, это касалось только местных абонентов. Если звонивший находился за пределами штата, услуга не действовала.

Миф стала быстро нажимать на кнопки, прогоняя появлявшиеся на дисплее номера и сверяя их со списком на столе. Она проскочила «Мадлен Уолтон» и вернулась обратно. Есть. Записывая телефон, Миф сообразила, что абонент находится где-то в округе Де-Калб. Ей хотелось немедленно снять трубку и перезвонить, но это было бы опрометчиво.

Теперь она должна быть очень осторожной.