Дети горчичного рая

21. Перевыборы

Когда в воротах школы появилась статная фигура Чарли Робинсона, все взгляды устремились на него. Но напрасно школьники хотели отыскать в мальчике хотя бы легкий признак тревоги или страха: Чарли был невозмутимо спокоен и в это утро выглядел особенно подтянутым. Он отлично заметил вызванное его приходом волнение и враждебные или насмешливые взгляды, но после вчерашней ночи Чарли внутренне как-то вырос и чувствовал себя старше, сильнее и умнее своих неприятелей. Как ни в чем не бывало он пересек двор, поднялся на третий этаж и вошел в кабинет математики.

Сразу наступила тишина. Оборвалось пение, смолкли крики.

– Ага, явился-таки мистер староста! – раздался чей-то злорадный голос.

– Лучше поздно, чем никогда, – проворчал Рой Мэйсон, сидя вместе с Фэйни за столом преподавателя.

Чарли взглянул на черную доску, где уродливо выпячивалась нарисованная обезьяна, и на секунду потерял самообладание. Ему захотелось сейчас, сию минуту броситься на всех этих кривляющихся мальчишек и девчонок и расправиться с ними так, чтобы они навсегда отучились издеваться над ним и его друзьями… Пот выступил у него на лбу. Огромным усилием воли он сдержался, подошел к своему обычному месту у окна и сел, стараясь ни на кого не смотреть.

Долговязый Лори, покинувший свой пост во дворе, шепотом доложил Рою, что все наиболее опасные робинсоновцы сидят взаперти.

– Тогда начнем, – вполголоса сказал Рой и подтолкнул локтем тревожно озирающегося Фэйни. – Что ты все вертишься? Сейчас будешь говорить речь.

Лори Миллс подошел к Чарли и шутовски поклонился ему чуть не до земли:

– Позвольте доложить вам, мистер староста, что мистер Хомер просит у вас извинения: болезнь помешает ему присутствовать сегодня на уроке.

– Хорошо, – невозмутимо сказал Чарли, – тогда нам придется заняться пока повторением следующего урока – географии.

Он вынул из портфеля учебник и сделал вид, что погрузился в чтение.

– Всемирный ученый Робинсон изучает обычаи братских племен в Африке, – с издевкой произнес Мартин-Морковка.

Кругом зафыркали. Чарли поднял голову от книги и оглядел класс.

Только тут ему бросилось в глаза, что в кабинете нет никого из его друзей. Место Джоя рядом с ним пустовало, как пустовали и места Василя, Пабло и близнецов Квинси. Даже Мери Смит, Мери, клявшейся ему в вечной дружбе и верности, – и той не было, не говоря уже о тех мальчиках и девочках, которые хоть и не, дружили с ним, но относились к нему хорошо и постоянно вступались за него перед мак-магоновцами. Неужели все они побоялись прийти, чтобы не поссориться с Мак-Магоном? Неужели его предали самые близкие люди?

Горькое сомнение в дружбе, в друзьях охватило вдруг Чарли. Глаза его беспокойно устремились вперед, на ту скамью, где должны были блестеть медью длинные локоны. Только один дружеский взгляд мог поддержать и утешить Чарли, влить в него в эту минуту бодрость и спокойствие.

Да, Пат была здесь, на своем обычном месте, но она демонстративно погрузилась в чтение какой-то толстой книги. Казалось, случись в эту минуту землетрясение – даже и оно не смогло бы оторвать молодую особу от книги.

– Извиняюсь, мистер Робинсон, что я отвлекаю вас от изучения Вселенной. – Лори, кривляясь, снова предстал перед Чарли. – Дело в том, что организационный комитет постановил именно здесь и сейчас провести перевыборы старосты. Это известно вам из полученной открытки. Вам известно также, что класс желает вас, так сказать, вытурить из старост, ибо вы не оправдываете нашего доверия… Так ли я говорю? – обратился Лори к своим.

– Правильно! Верно! Именно так! – завопили со всех сторон мак-магоновцы.

Раздались оглушительный свист, крик, улюлюканье. Чарли поднялся со своего места и оглядел беснующуюся толпу школьников.

– Отлично… – сказал он, медленно выговаривая слова. – Давайте устраивать перевыборы. Я принимаю ваш вызов, но предупреждаю: вам не удастся так легко со мной справиться. Я не знаю, где те, кто стоит за меня, но я и без них не пропаду, надеюсь.

Слова его были заглушены криками и возней в дверях кабинета. Там мак-магоновцы схватили прорвавшихся Джоя Беннета и Де-Минго и пытались оттащить их от дверей и втихомолку упрятать наверх. Однако им это не удалось: маленький, но сильный Джой отчаянно отбивался, а Пабло успел прорваться в кабинет и теперь нокаутировал по всем правилам Лори. Пока Долговязый поднимался с помощью скаутов, охал и ощупывал пострадавшую скулу, испанец подскочил к другу.

– А где Василь и остальные? – быстрым шепотом спросил Де-Минго. – Почему нет никого из наших?

– Не знаю. – Чарли потупился. – Может, просто струсили и не хотят портить отношения с Мак-Магоном и его компанией. – Он горько усмехнулся.

Пабло мгновенно вспыхнул так, что даже шея у него под воротничком стала пунцовой.

– Стыдно тебе не только говорить, но даже думать так, Робинсон! – сверкнул он глазами. – Это Гирич-то струсил? Ты что, не знаешь его, что ли? Василь никого и ничего не боится!.. Нет, с нашими что-нибудь случилось, я чувствую. Я видел во дворе Мэрфи с его ребятами. Они чего-то дожидаются и недаром там сидят. У них тут настоящая шайка. Нам тоже хотели зажать рты и затащить куда-то, да мы отбились.

Пока он говорил, Беннет прорвал цепь своих противников и бомбой влетел в комнату.

– Ага, хотели нас скрутить, да не вышло! – закричал он, воинственно потрясая кулаками. – Погодите, сейчас мы устроим вам перевыборы! Мы выведем вас на чистую воду!

– Болван, чего ты их пропустил? Как ты смел уйти с поста до моего приказа! – свирепо выговаривал Долговязому Фэйни. – Теперь они помешают мне говорить речь, а я и так волнуюсь.

Джой между тем взобрался на кафедру и стоял там, тщетно стараясь перекричать мак-магоновцев. Он почти всю ночь готовил речь, в которой прославлялись достоинства Чарльза Робинсона и повергался в прах его соперник Мак-Магон.

– Слушайте, слушайте! Внимание! – взывал он. – В ноябре прошлого года мы все голосовали за Чарльза Робинсона, потому что знали: он с честью будет представлять наш класс в школе и будет смело защищать наши интересы. Мы понимали, что при нем в классе «малюток» наступят мир и единодушие, что при нем расцветут дружба, чувство товарищества и…

По знаку Мэйсона десяток скаутов набросились на Беннета и мигом стащили его с кафедры.

– Хотите зажать мне рот? Не удастся! – Джой взобрался на скамейку. – Я и отсюда скажу ребятам всю правду! Робинсон – негр, а Мак-Магон – стопроцентный американец, но этот негр – прямой, честный и храбрый, а Мак-Магон – стопроцентный фискал и подлиза, и это все знают! А его дружок Мэйсон, этот белоручка и аристократии с Юга, будет еще почище. Это он покупал для Мак-Магона голоса и нагнал сюда целую кучу чужих ребят. А что касается Робинсона, то все знают, какой он замечательный товарищ: когда близнецы Квинси заболели свинкой, он целые дни проводил у них в доме и бегал для матери за покупками, мыл посуду и даже пол, чтобы она могла пойти к ним в больницу. А когда Тэд Маллори испортил в лаборатории электрическую машину, Робинсон взял вину на себя и сам починил машину!

– А ведь это верно, ребята! – закричал из своего угла сероглазый крепыш Маллори.

Чарли увидел, как Пат подняла голову и тоже пробормотала что-то одобрительное.

– Ну конечно, верно, все верно! – обрадовался поддержке Пабло. – Слушайте, слушайте Беннета!

Однако слушать было уже некого: Джой исчез, точно сквозь землю провалился.

– Ах, негодяи, они его уволокли за доску!

Пабло бросился на выручку, но его даже близко не подпустили. Скауты цепью выстроились у доски, за которой шла свирепая возня.

– Леди и джентльмены, сейчас перед вами выступит выдвинутый вами кандидат на пост старосты класса – Фэниан Мак-Магон, – торжественно объявил с кафедры Рой Мэйсон. – Слушайте, слушайте предвыборную речь Мак-Магона!

С помощью скаутов «орел» взобрался на кафедру. Лицо у него было красное, потное, однако держался он довольно развязно.

– Моя кандидатура стояла еще на прошлых выборах, – начал Фэйни. – Тогда вы, детки, почему-то не захотели, чтобы я стал вашим старостой…

– И теперь не захотим! – послышался из-за доски полузадушенный голос Беннета. – И не надейся, подлиза…

Голос прервался. За доской снова началась возня.

– Вы тогда предпочли выбрать Робинсона, хотя не только у нас в школе, но и в других школах и вообще в городе удивились такому выбору, чтобы не сказать больше, – многозначительно продолжал Фэйни.

– Почему удивились? Ты не виляй, договаривай! Я требую, чтобы ты объяснил свои слова! – Чарли гневно смотрел на Мак-Магона.

Однако тот сделал вид, что не расслышал.

– Много болтать я не стану, да этого и не требуется. – Фэйни ухарски подмигнул классу, – Раньше у нас в школе почти не было цветных и школа была что надо: самые лучшие девочки и мальчики учились у нас, и считалось, что наша школа – самая первая. А потом уж, не знаю как, развелось у нас множество разных негров, мулатов, испанцев, славян – ну, словом, чужаков. И сразу начались у нас беспорядки. Вот взять хотя бы эту историю с дактилоскопированием. Мой отец сказал, что дать оттиски должен каждый настоящий патриот, потому что это помогает вылавливать преступников. А Робинсон устроил у нас смуту: ему, видите ли, оскорбительно давать отпечатки своих черных лап! Этим он показал, что он, во-первых, тупица, как все негры, а во-вторых, вредный чужак… Да, да, пожалуйста, возмущайтесь сколько влезет, – обратился он к Чарли и Пабло. – Все вы слышали, что говорил здесь мой отец о тех смутьянах красных, которые после войны вздумали хозяйничать у нас и устраивать разные беспорядки…

– Но при чем же здесь Робинсон? – закричал Тэд Маллори. – Ты, брат, ври, да не завирайся!

– Эй, парень, придержи язык! – отвечал ему, нимало не смущаясь, Фэйни. – Я это к тому говорю, что Робинсон подобрал себе теплую компанию из таких же парней, как он сам, и вообразил, что может заводить в школе свои порядки. Выступает на совете старост, подговаривает нас не давать оттисков, а завтра выдумает что-нибудь еще похуже… Вот к нам приехал Рой Мэйсон, так он говорит, что у них на Юге все ребята – как есть все – ушли бы из школы, если бы в ней появился один-единственный негр. Спросите его сами, если мне не верите! А мы здесь распустили наших цветных, думаем, что они такие же, как мы, а они чужаки, можете мне поверить… – Тут младший Мак-Магон, подражая отцу, выдержал эффектную паузу. – Вы, конечно, понимаете, о чем я говорю. Встретил я тут как-то гренджерских ребят, так они прямо плевались, когда узнали, что у нас в школе делается. Наверно, даже откажутся приехать к нам на матч…

– Что за черт! Бред какой-то! Чего он навалился так на Робинсона? – раздались отдельные выкрики, но тотчас же потонули в грубом хоре скаутских голосов:

– Правильно! Верно! Он дело говорит! Слушайте «орла»!

Кафедра вдруг заколебалась, накренилась и внезапно с грохотом опрокинулась. Не удержавшись, вместе с ней опрокинулся и «орел». На поверженной кафедре выросла фигура черного мальчика. Его кулаки были сжаты, огромные темные глаза пылали. И перед зрелищем этого большого, справедливого гнева школьники на минуту замолкли. У каждого в глубине души зашевелилось нечто вроде раскаяния и промелькнула мысль, что все происходящее неладно и бесчестно.

– Послушайте, что я вам скажу! – задыхаясь, начал Чарли. – Мак-Магон здесь обливает грязью меня и мой народ. Но клянусь вам… – Чарли торжественно поднял руку, – клянусь вам, я предпочел бы быть самым последним, неграмотным чернорабочим, чем вот таким, как Мак-Магон или его друг Мэйсон. Потому что они хоть и белые, а самые подлые парни из тех, кого я знаю. И все, что они сегодня здесь подстроили, так гнусно, что мне больше всего хочется плюнуть на все и уйти. Но я знаю: если я уйду и старостой будет Мак-Магон, наш класс станет самым худшим классом, может, не только в нашей школе, но во всем городе. Потому что верховодить в нем будут самые отпетые ребята, вроде Фэниана и Мэйсона, а хорошим, настоящим ребятам здесь нечего будет делать. Вспомните, как мы дружили, как ходили вместе на экскурсии, как готовились к состязаниям с гренджерцами… А теперь Мак-Магон и его компания хотят нас поссорить, потому что им это выгодно. Мак-Магон повторяет чужие слова о красной опасности… Наверно, это ему внушили дома… А спросите-ка его, что это за красная опасность…

– Заткни ему рот! Заткни ему рот, а то все провалится! – Фэйни выбрался из-под кафедры и теребил Роя. – Надо, чтобы он замолчал!

Рой сделал знак скаутам, и внезапно в классе началась какофония: засвистели шотландские свирели, заиграли губные гармошки, запищали ярмарочные свистульки. Слова Чарли потонули в этой мешанине звуков. Видно было, что он пытается досказать что-то важное, но напрасно. Рядом с ним стоял Пабло и, по-видимому, тоже что-то говорил, потому что губы его шевелились и он энергически взмахивал рукой. Рой очутился рядом с Пат.

– Сейчас будем подавать записки с именами кандидатов! – прокричал он ей в самое ухо. – Нашим счетным аппаратом будете вы, мисс. – Он коварно усмехнулся.

Пат залилась краской до ушей:

– Я… не могу. Мне… нездоровится…

– Чепуха! – снова прокричал Рой. – Это вам нисколько не повредит, мисс Патриция, а наоборот, окажется полезным.

Он насмешливо посмотрел ей в лицо, потом взял карандаш, лежавший на парте, и быстро нарисовал что-то в раскрытой тетради. Чарли, зажатый в угол орущими скаутами, увидел, как Пат вздрогнула: на белом листе тетради была нарисована корона и рядом – кукиш; посреди красовался большой вопросительный знак.

Чарли перевел глаза на Пат. Девочка секунду как будто колебалась. Чарли ждал не дыша. И вдруг увидел: Пат еле уловимо кивнула медноволосой головкой.

– Эй, вы, замолчите! – скомандовал Рой скаутам. Он обратился к классу: – Леди и джентльмены, после того как мы выслушали предвыборные речи обоих кандидатов, прошу подавать нашему счетчику мисс Патриции Причард записки с именем выбранного вами старосты.

Он сделал незаметный знак Лори. Тот выглянул в коридор и тихо свистнул. Тотчас же ему откликнулся такой же свист, и в кабинет начали проскальзывать один за другим совсем незнакомые школьникам мальчишки. «Малютки» с недоумением смотрели на этих неизвестно откуда взявшихся ребят, которые к тому же явно намеревались принять участие в выборах. Вожаком у них был знакомый некоторым из семиклассников Мэрфи. Впрочем, с этим парнем никто не хотел связываться: все знали его хулиганские повадки и здоровенные кулаки.

Чужие мальчики, не стесняясь, вытаскивали из карманов записки и подавали вместе со всеми на преподавательский стол. Пат изумленно посматривала на незнакомцев, но была так угнетена всем происходящим, что не сказала ни слова и приняла от них записки.

– Внимание! – провозгласил снова Рой. – Сейчас будет объявлен результат перевыборов. Слушайте все!

Пат встала. Все взгляды обратились на нее. Девочка откинула назад прядь непослушных волос. Рука ее слегка дрожала, но голос был свеж и сух, как обычно.

– Пять записок содержат имя Чарльза Робинсона… – начала она. – Только пять… Остальные же…

– А остальные? Остальные? – хором закричали в классе.

– Можешь радоваться – твое дело в шляпе, – успел шепнуть Рой Мак-Магону.

– Остальные записки содержат имя… – продолжала Пат.

Ей не удалось докончить: раздался странный гул, как будто лавина сорвалась откуда-то сверху и катилась по лестницам со все возрастающим грохотом. Все ближе и ближе лавина, вот она уже катится по коридору, уже можно различить какие-то выкрики, топот. И вдруг с треском распахнулись двери и, красные, возбужденные, ворвались семиклассники. Впереди всех несся Василь Гирич. Он первый бросился к Чарли:

– Ты здесь? А я боялся, что они тебя тоже куда-нибудь запрятали или расправились с тобой по-своему!

– Где ты был? Где были вы все? – обиженно спросил Чарли. – Почему вас до сих пор не было?

Василь в ответ только махнул рукой: он весь еще был в горячке и возбуждении одержанной победы. Класс грохотал и гудел, как огромный котел, наполненный кипящей жидкостью. В углу бешено визжала и махала перед братом кулаками Марта Миллс:

– Как ты смел запереть меня с ними!.. Где были твои дурацкие глаза!.. Они меня чуть не отколотили, понимаешь, дурень?

Долговязый, не отвечая, ошалело смотрел на сестру и еще больше, чем всегда, напоминал глупого, провинившегося щенка. Да и у всех скаутов был виноватый, сильно смущенный вид. В своей растерянности они выпустили из-за доски Беннета, и он выскочил оттуда грозный, растрепанный и жаждущий расправиться с обидчиками. Он сразу ринулся к Фэйни:

– Ага, не выгорело!.. И хитрость тебе не помогла!.. Ах ты, крысиный помет!

Белесая физиономия Фэйни побелела еще больше. Вмиг потеряв все свое великолепное боевое оперение, «орел» робко жался к своим сторонникам. А сторонники, позабыв о своем вожаке, думали лишь о том, чтобы без особого позора выбраться из кабинета и поскорее исчезнуть.

В дверях была толкотня и давка: скауты столкнулись там с Мэрфи и его ребятами, которые, поняв, что счастье изменило мак-магоновцам и ветер переменился, тотчас же вознамерились улизнуть, пока на них еще не обрушились робинсоновцы. Мэрфи без церемонии толкал перед собой своих ребят, как пастух толкает и подстегивает отстающих овец. Сам Мэрфи охотно подрался бы с Чарли или с кем-нибудь из его друзей, но чувствовал, что теперь у него оказалось бы слишком много противников.

Один только Рой Мэйсон сохранял свой презрительный вид и, закусив губу и зло сощурив глаза, стоял у преподавательского стола, наблюдая за бегством недавних друзей. «Организационный комитет», с Лори и Фэйни во главе, был уже у цели и собирался также удрать, когда дверь вдруг широко распахнулась и на пороге появился мистер Ричардсон – младший учитель.