Дети великого океана

IX О том, как все хорошо кончилось

Раздача наград на выставке была назначена в три часа. Учительница и члены школьного совета рассматривали вещи, сделанные детьми, и решали, которые из них лучше. Никого не впускали в школу, пока решалось это важное дело, поэтому и дети и родители пошли отдохнуть и закусить.

Петра и дети отдыхали в кокосовой рощице недалеко от школы. Было уже два часа, а Феликс все еще не возвращался. В три часа, когда двери школы снова открылись, Рамон спрятал своего петуха в кокосовой роще и велел Динго сидеть около него и сторожить. Затем Петра, Рита и Рамон пошли в школу.

Как раз, когда они подходили к школе, они увидели, что отец едет на старом Короткохвостом с пустой повозкой. Петра тревожно посмотрела на него.

— Ты все продал? — прошептала она, когда Феликс подошел к ним.

Феликс кивнул головой.

Их класс так изменился, что дети едва узнали его. Стены были украшены пальмовыми листьями, а в углах стояли большие букеты. На парте каждого ребенка красовалась его работа. Тут были овощи, выращенные в собственных детских огородах, лежали куски материй, сотканных детьми на ручных станках. Были красивые вышивки девочек и бутылки из кокосовых орехов, которые мальчики украсили резьбой.

На партах стояли корзинки из бамбука и маты, сплетенные из листьев пальмы.

Это была замечательная выставка. Учительница сияла от гордости, а все отцы и матери переходили от парты к парте, восхищаясь то одной, то другой работой детей. Только парты Рамона и Джозе были пусты.

Это было слишком тяжело для Рамона. Он тихонько проскользнул под локтями взрослых, юркнул в дверь и ушел в кокосовую рощу. Если он там и пролил несколько слезинок, то никто об этом не знал, кроме Динго. А ведь Динго никогда никому не мог сказать об этом.

Немного погодя, любопытство пересилило горе, и Рамон пошел снова к школе. Он протискался в переполненную народом комнату и в щелку между стоявшими перед ним мужчинами увидел, что городской глава взошел на кафедру, чтобы раздать премии. Он держал в руке корзинку Риты. И вот, что он сказал:

— Первая премия присуждается Рите Сантос за ее прекрасную корзинку. Тут есть и еще красивые корзинки, сделанные другими детьми, но Рита единственная девочка, которая сама срезала и приготовила материал. Она так же сама придумала форму корзинки и узор.

Раздались громкие рукоплескания. Люди перед ним раздвинулись, и Рамон увидел Риту. Рита вышла вперед и получила из рук городского главы свою корзинку с прикрепленным к ней банковским билетом. Он видел, как Феликс и Петра сияли от гордости за свою дочь, видел, что Петра ищет его глазами, чтобы посмотреть, радуется ли он успеху Риты. Это была трудная минута для Рамона. Он чувствовал желание очутиться опять в кокосовой роще и поплакать там, но как раз в эту минуту мать увидала его и улыбнулась ему так радостно, что он тоже улыбнулся ей в ответ. И сразу Рамону стало веселее и легче.

Когда все премии были розданы и все перешли из жаркой комнаты на школьный двор, Рамону было уже почти так же весело, как если бы он сам получил первую премию.

Пока они стояли на школьном дворе, из школы вышли две американки, приехавшие из Манилы. Одна из них сказала другой, указывая на Риту:

— Это та девочка, которая получила первую премию. — Она подошла к Рите и сказала: — Можно мне посмотреть еще раз твою корзинку?

Рита передала корзинку американке и во все глаза смотрела на иностранок.

— Подумайте только, ведь она все сделала совсем сама! — сказала старшая из американок, разглядывая корзинку со всех сторон. — Мне бы хотелось показать эту корзинку американским детям, чтобы они видели, какие красивые вещи умеют делать филиппинские дети. — Она повернулась к Рите. — Не согласишься ли ты продать мне свою корзинку? — спросила она.

Рита вздохнула: корзинка была для нее самой дорогой вещью на свете. Как же она может расстаться с ней? Рита уже было протянула руку, чтобы схватить корзинку, но тут она вспомнила о плохом урожае риса, о рыболовных сетях и о том, как им нужны деньги. Она отдернула руку.

— Я дам тебе за нее десять пезос, — сказала дама.

Десять пезос! Для маленькой дочери Феликса Сантоса это казалось целым богатством. Она кивнула головой в знак согласия, но долго, долго смотрела вслед уходящим с ее корзинкой в руках американкам.

Выставка в школе была только частью праздника. Вскоре толпа с площади перед школой разошлась по городу, чтобы попасть на другие развлечения. Только семья Сантос осталась в кокосовой роще.

Когда они остались одни, Рита сунула свою премию и свои десять пезос в руку отца.

— Теперь ты сможешь купить сети? — спросила она и спрятала свое сияющее лицо на груди матери.

Феликс посмотрел на деньги и его глаза наполнились слезами. Петра прижала к себе дочь, и все минуту помолчали. Рамон снова вспомнил свою обиду и огорчение и укоризненно посмотрел на петуха. Ведь он так хотел помочь отцу и матери!

— Если бы этот сумасшедший петух не убежал и не испортил бы все, у меня тоже были бы деньги для вас, — сказал Рамон дрожащим голосом.

Мать улыбнулась ему, притянула его к себе и обняла обоих детей сразу.

— Конечно, конечно, — сказала она. — Я знаю, как ты хотел нам помочь.

Потом она посмотрела на мужа, который все еще вертел в руках деньги, как будто бы он не мог поверить, что они настоящие, и боялся, что они могут улететь так же внезапно, как появились.

— Не думаешь ли ты, что мы теперь можем купить назад часть риса? — спросила Петра. — Судно еще не ушло от пристани, ведь люди из Манилы были здесь всего несколько минут тому назад.

Феликс сразу оживился:

— Прыгай же, — крикнул он Рамону, показывая на старого Короткохвостого.

В следующий момент Рамон уже сидел на спине карабу и повозка заскрипела вдоль улицы, а Феликс бежал около нее. Рита, ее мать и Динго бежали за ними.

Как раз когда они доехали до пристани, раздался пронзительный пароходный свисток, и пассажиры поспешили к сходням. Рамон увидел, что их мешки с рисом вот-вот увезут, и потому, колотя пятками старого Короткохвостого, заставил его скакать галопом вдоль пристани.

Феликс побежал вперед, взбежал по сходням и через минуту появился на палубе. Рамон видел, как отец возбужденно убеждает в чем то капитана. Матросы уже начали отвязывать канаты, когда Феликс появился снова на палубе и сошел на берег по гнущимся под его ногами сходням с мешком риса на спине. Он бросил мешок к ногам Петры и побежал назад, а через минуту вернулся снова со вторым мешком. Так он ходил четыре раза. Матросы тем временем свертывали канаты, торопясь отчалить. Потом отец что-то снова говорил с капитаном и, как раз в то время, когда начали уже поднимать сходни, Феликс перепрыгнул через них в последний раз и, сияющий, подошел к семье.

— Капитан сначала не хотел отдавать ничего из своего груза, — сказал Феликс. — Но с деньгами Риты и теми, что я получил за проданный рис, я не только взял назад четыре мешка, — этого будет достаточно для нас, — но и заказал ему привезти все для плота. Капитан все привезет в следующий свой приезд.

Потом колеса парохода начали рассекать воду и пароход стал медленно выплывать в залив. Семья Сантос стояла на пристани и смотрела ему вслед, пока он не стал едва виден далеко среди голубой воды.

Потом они погрузили мешки на повозку, дети и Петра сели на мешки, и они поехали снова в город.

— Теперь наши заботы кончились, — сказала Петра.

— Спасибо нашей доброй, прилежной дочке! — сказал Феликс. — У нас теперь хватит риса до нового урожая и скоро будет плот еще лучше старого.

Вдруг Петра воскликнула:

— Ах, мы всегда что-нибудь да забываем. Мы совсем забыли про петуха Рамона.

Они подъехали к кокосовой роще, поставили повозку рядом с клеткой петуха и поручили Динго сторожить их, а сами остаток дня бродили по городу, любуясь тем, что было выставлено в окнах магазинов.

Когда же Петра продала свою вышивку, они почувствовали себя такими богатыми, что купили всем по паре новых ботинок, а Рите, кроме того, еще и платье.

Когда они вышли из магазина со своими покупками, было уже поздно, но праздник в городе еще не кончился. Они услышали музыку, вошли за толпой в сквер и увидели там открытую платформу. На ней три человека разыгрывали пьесу о том, как прекрасную принцессу похитил разбойник и как храбрый рыцарь спас ее.

Два рыцаря, храбрый и злой, кружились, вокруг принцессы, стараясь проткнуть друг друга своими блестящими мечами и выкрикивали друг другу в то же время стихи. Когда они кончили говорить стихи, вышла вперед принцесса и рассказала всю свою историю. А в промежутках между их речами оркестр играл так громко, как будто бы он хотел лопнуть от музыки. Сантосы слушали, как очарованные. Наконец, Феликс подтолкнул Петру локтем и показал ей на солнце. Солнце огромным красным шаром стояло как раз над холмами Батаана далеко за заливом. Оно медленно убывало, как будто отдыхая, на краю неба, потом стало скользить ниже и ниже за холмы, пока в этой стороне неба не осталось ничего, кроме красного отблеска.

Пьеса закончилась с заходом солнца, и толпа стала расходиться. Стало быстро темнеть. Феликс, Петра и дети торопливо пошли к кокосовой роще, где старый Короткохвостый, все еще впряженный в повозку, терпеливо их ждал. Динго, прыгая, выбежал к ним навстречу. Скоро повозка медленно потащилась к дому.

Луна была уже высоко на небе, когда они повернули в свой двор и повозка остановилась у маленького домика.

Петра спрыгнула и поспешила в дом, чтобы скорее поставить вариться ужин. Пока Рита внесла новые ботинки и свое новое платье и осторожно положила все в сундук, Рамон выпустил своего петуха из клетки, а Феликс убрал драгоценные мешки с рисом. Потом повозку задвинули на ее обычное место под домом. Рамон влез верхом на Короткохвостого и поехал на пастбище.

Когда, спустя несколько минут, он вернулся вместе с Динго, бежавшим за ним по пятам, окна маленького домика приветливо светились, а из открытой кухни доносился приятный запах варящегося риса.