Дети великого океана

IV На плоту

Когда утром прокричал первый петух, Рамон проснулся и спустился в темноте по лестнице. Он хотел встать раньше курицы и цыплят, чтобы они не успели убежать. Он заткнул соломой один конец туннеля и сел рядом с Динго у другого конца. Вот курица закудахтала. Тогда Рамон тихонько пополз к концу туннеля со своим курятником. Только что курица успела выйти, как Рамон опустил на нее курятник. Курица была поймана.

Она ужасно рассердилась. Она распушила перья на шее, клохтала и хотела непременно клюнуть Рамона. Один раз ей действительно удалось клюнуть его в большой палец. Рамон засунул палец в рот и заплясал от боли.

Рамон медленно волочил ящик по земле. Маленькая курица шла внутри ящика, потому что ей не хотелось быть ушибленной. Она отчаянно клохтала, зовя за собой цыплят. Рамон поставил ящик на зеленую траву на дворе, засунул под ящик блюдце с водой и насыпал рисовых отбросов.

Утром, за завтраком, Рита сказала:

— Я все думаю о своей корзинке, мама. Я решила, что не буду покупать совсем материала для нее. Я наберу его сама.

— Но ведь пройдет много времени, прежде чем ты соберешь и приготовишь материал, — сказала Петра.

— Я знаю, — ответила Рита, — но ведь и выставка будет только после жатвы, а до этого еще далеко.

— Ужасно далеко, — вздохнул Рамон. (Его порция риса была в это утро очень мала!)

— А, кроме того, — продолжала Рита, — я буду прилежно работать, и, если я сделаю все сама, корзинка будет совсем, совсем моя. Она будет гораздо больше моя, чем цыплята Рамона. Ведь он даже не сажал на яйца наседку! Она сама села.

— Ерунда! — сказал Рамон, — во всяком случае цыплята живые, а живые вещи куда лучше, чем какая-то корзинка.

Тут могла бы начаться ссора, но мать сказала:

— Ну, тише, тише! Ведь вы же знаете, что пока еще нет никакой корзинки.

— Но она будет! — твердо сказала Рита. — Вы увидите!

— Ерунда, — сказал опять Рамон. — Если ты и начнешь плести ее, все равно ты никогда не кончишь.

Рита, не говоря ни слова, посмотрела на Рамона. Она твердо решила, что, чтобы ни случилось, она обязательно закончит свою корзинку.

Она сейчас же пошла искать стебли бамбука. Еще до школы она нашла шесть длинных, нежных, зеленых стеблей и положила их под дом в тень сохнуть. Каждый день, по дороге в школу и обратно, она искала их, и скоро у нее уже была готова порядочная связка. Тогда, в одну из суббот, она принялась за работу. Она ножом расщепила стебли на узкие тонкие полосы. Но и теперь они еще не были готовы для плетения. Их еще надо было расплющить, оскоблить, прокипятить и выбелить.

Рамон смотрел изо дня в день на ее терпеливую работу и поддразнивал ее, рассказывая, как быстро растут его цыплята.

Наконец, материал был готов, и Рита начала плести корзину. Ее ловкие, терпеливые пальцы сплетали узенькие, похожие на нитки, полоски, и корзинка медленно, но все же росла с каждым днем.

Однажды утром, когда, перед уходом в школу, она прилежно работала, Феликс вернулся с рисового поля и сказал:

— Рис хорошо растет, и я теперь могу урвать немного времени от работ на ферме, чтобы съездить на рыбную ловлю. Теперь, ведь, каждую субботу вдоль берега проезжает лодка «Розита» и скупает устриц, креветок и рыбу для Манильского[4] базара. Можно будет продать мой улов прямо здесь, не возя его в город.

— Я надеюсь, что тебе повезет, — вздохнула Петра. — Нам так нужны деньги. Туфли у близнецов совсем износились.

— Я знаю это, — сказал Феликс, — но нельзя было раньше оставить работу в поле. Я приготовлю сегодня плот, а вечером мы поедем за крабами и рыбой.

— Можно нам тоже ехать? Можно и нам поехать? — просили близнецы.

Мать засмеялась.

— Вы похожи на Динго, когда он хочет, чтобы вы бросали для него палки в воду, — сказала она. — Он поднимает уши и смотрит на вас блестящими глазами, с открытым ртом. Совсем так, как вы смотрите теперь на отца.

— Да, и вам можно ехать, — улыбнулся Феликс.

— И мы останемся всю ночь на плоту? — воскликнули дети.

Отец кивнул головой.

— Только не задерживайтесь после уроков в школе, — сказал он.

Когда дети после школы вбежали во двор, Феликс готовил плот.

На передней части плота торчали вверх два бамбуковых шеста. К ним Феликс прикрепил большую сеть, которую можно были спускать и поднимать на блоке.

— Идите, — сказал Феликс, — помогите матери нести вещи, которые мы возьмем с собой.

Петра уже укладывала провизию в корзинку. Когда вбежали дети, у нее был озабоченный вид, и она считала по пальцам:

— Вот печка, — раз, — сказала она, дотрагиваясь ногой до маленького ящика, наполненною землей. — Немного рису — два, сковородка — три, дрова — четыре, соль — пять. Милые мои! наверное там гораздо больше вещей, но я уже не могу вспомнить, что я уложила!

— Отец ждет, — напомнила Рита.

— Знаю, знаю, — сказала мать, — я иду.

И, подняв поспешно корзину, она направилась к плоту.

Рита несла сковородку, а Рамон печку. Через несколько минут они все были у плота. Динго был там еще раньше их и носился по берегу с радостным лаем. Он ни на минуту не сомневался, что и он тоже едет.

— Динго на плоту, — это будет ужасно неудобно, — сказала Петра, но Динго уже был на плоту.

Рамон попробовал спихнуть его, но Динго не давался.

— Ну, довольно, — скачал Феликс. — Мы только время теряем. Пусть он остается. Кладите остальные вещи, и я оттолкнусь.

Петра и дети внесли печку, корзинку и дрова на плот и влезли сами. Феликс уже стал было отталкиваться от берега длинным шестом, когда Петра всплеснула руками и закричала:

— Подожди минуту! Где же спички? — она тревожно шарила в корзинке. — Ах, они остались дома! — воскликнула она.

Плот уже немного отошел от берега, но Рамон разбежался и прыгнул. Он был босой, и потому было совсем не беда, что он до колен погрузился в тину около берега. Он вылез на берег и помчался к дому. Влетев в кухню, он схватил спички и, перепрыгивая через несколько ступенек, сбежал с лестницы, перепрыгнул через курятник, который стоял у дверей, и понесся назад к плоту.

Курица сидела в курятнике. Она начала страшно кудахтать. Толстые цыплята, которые бегали вокруг курятника, рассыпались во все стороны, когда Рамон пролетел мимо них.

— Надо бы накормить курицу и поставить курятник под дом, на случай дождя, — подумал Рамон. — Ну, не беда ей один раз поголодать и вымокнуть.

Он перепрыгнул на плот и протянул матери коробку спичек. Феликс оттолкнул плот от берега, и они поплыли вниз по течению.

Потом Феликс опустил сеть. Он опускал ее в воду и снова поднимал три раза и не поймал ни одной рыбы. Каждый раз, когда сеть поднималась пустая, он отталкивал плот на другое место и пробовал снова опускать сеть. Петра сидела около корзин для рыбы. Она приготовилась помогать вынимать из сети и сортировать рыбу, а Рамон и Рита лежали на животах на краю плота и смотрели в темную воду. Они видели облака, отражающиеся на ровной поверхности, и свои собственные лица, глядящие на них, но рыбы не было.

Становилось все позднее и позднее, а они не поймали ничего. Даже нечего было сварить на ужин. Феликс начинал терять терпение, Рамон и Рита устали сидеть тихо, уши Динго повисли, и даже Петра выглядела унылой. Солнце скрылось за холмами Батаана за заливом, и быстро наступила тропическая ночь.

Когда стало темно, Петра пошла на заднюю часть плота. Она положила камни на маленькую печку и начала разводить огонь.

— Придется приготовить рис на ужин, — сказала Петра. — Но это будет очень мало. Я была уверена, что можно будет сварить рыбу. Ты бы лучше зажег фонари, пока не стало совершенно темно, — сказала она мужу, притягивая ему спички.

Феликс захватил с собой пять бамбуковых фонарей. Один он прикрепил к бамбуковой жерди, к которой была привязана сеть, а остальные четыре он поставил на углах плота. Скоро костер Петры весело потрескивал, а длинные полосы света от фонарей плясали по воде. В отдалении видны были фонари других рыбачьих плотов, отражающиеся в заливе. Над головой было темное небо.

— Кажется, что звезды упали с неба и плавают по морю. Правда? — сказала Рита, глядя в темное небо и на сверкающую огнями воду.

Как раз в это время Феликс опять поднял сеть и в ней, к их великой радости, оказалось десять крабов! Феликс переложил их в одну из корзин. Крабы ползали и карабкались в корзине один на другого, как огромные пауки. Феликс опять опустил сеть. На этот раз попалось еще больше крабов.

— Они, как бабочки, ползут к свету, — сказал Феликс.

И каждый раз, как он вынимал сеть, он вынимал из нее крабов или рыбу. Он клал крабов в одну корзину, а рыбу в другую, и снова торопливо опускал сеть. Динго сидел около корзины и смотрел на крабов.

— Если улов и дальше будет так же хорош, то будет, что продать хозяину «Розиты», — радостно сказал Феликс, опоражнивая сеть.

К несчастью для Динго, он сидел в этот момент слишком близко к одной из корзин. Один из крабов переполз через край корзины и свалился прямо на хвост Динго. В следующий момент Динго уже носился кругом и кругом по плоту, как бешеный. Краб вцепился ему в хвост. Чем быстрее бегал Динго, тем сильнее сжимал его хвост краб. Динго перепрыгнул через корзины с рыбой, через печку, опрокинул сковородку и, наконец, завертелся волчком, стараясь поймать свои хвост, но это ему никак не удавалось. Вся семья покатывалась со смеху, глядя на Динго. Наконец Рамон поймал его и крепко держал, пока Феликс снимал краба.

Динго был так напуган, что ушел в самый дальний угол плота и там улегся.

Когда все снова успокоилось, Петра приготовила жареную рыбу. Скоро Петра и дети уселись ужинать. Феликс же не мог оставить сети даже для еды и только между тем временем, когда он спускал сеть, и тем, когда он поднимал ее, он урывками набивал себе рот.

Они все были так увлечены своим делом, что никто из них не заметил, что плот тихо спустился вниз по течению реки и выплыл в залив. Каждая новая волна отлива уносила его все дальше и дальше от берегов.