Девочка на спор. Игры мажоров (СИ)

Глава 4

Дима

Какого хера он клеится к моей девчонке?!

Девушки друг друга всегда были для нас с Киром негласным табу. Оба понимали, что иначе дружбе конец, поэтому избегали подобного. Что, бля, сейчас изменилось?!

Решительно подхожу к другу.

— Пошли отойдем.

— Ну, пошли, — ухмыляется Ларин.

Выходим через задние двери ангара на улицу. Здесь никого.

— Она мне нравится, — без предисловий обозначаю свои намерения. И это правда.

С нашей первой встречи на аллее Аня застряла в моих мыслях, как мелодия, которую невозможно выбросить из головы.

Она такая необычная и настоящая в этой своей неподдельной искренности. Каждый раз, когда вижу её, в груди что-то сжимается от этого непрекращающегося влечения. Каждый миг, проведённый рядом с ней, вызывает желание узнавать больше, исследовать глубже. И именно поэтому меня раздражает, что Ларин, с его фирменной съёмной улыбочкой, не спешит отпускать её из своего поля зрения.

— Мне тоже нравится, — не желает уступать Кир. — Она прикольная.

— Прикольная? — наши взгляды сталкиваются, и в воздухе повисает напряжение. — Ты вообще врубаешься, о чём я говорю? — спрашиваю, глядя ему в глаза.

Ларин только усмехается, как будто это шутка. Но мне ни разу не смешно.

— Она не просто прикольная, она особенная, — поправляю его.

Аня заметно выделяется в толпе однотипных фигур и лиц. И дело не только в ярких, как пламя, волосах. Она не боится быть собой, не пытается вписаться в стандартные рамки красоты.

— Слушай, давай сразу проясним, — говорю, стараясь сдержать эмоции. Мы уже не в школе, и такие детские разборки неуместны, но в груди горячится кровь. — Я не буду просто смотреть, как ты клеишь мою девушку, — настаиваю, приближаясь к нему.

— А ты уверен, что твою? — Ларин наклонился ближе, его тень простирается на меня. — Она едет с тобой?

— Поедет, — я понимаю, что эта борьба не просто за девушку, а за наше братство, которое может треснуть прямо сейчас.

— Посмотрим, — его уверенность злит меня ещё больше. Чувствую, как закипаю.

— Так не пойдет, Кир, — серьёзно говорю ему. Всегда считал нашу дружбу важнее любого соперничества.

— Согласен. Мы никогда тёлок не делили.

— И?..

Кир хитро улыбается. По глазам вижу, что опять сгенерил какую-то хрень.

— Почему бы нам не решить это на трассе? Давай забьёмся: кто сегодня выигрывает гонку, того и девочка. Второй не мешает. Скажем… три месяца. Если за это время у победителя не получится с ней замутить, у второго руки развязаны.

— Три? Тебе нужно три месяца, чтобы уложить девчонку в койку? — пытаюсь обратить происходящее в шутку, потому что не могу воспринимать этот бред всерьёз. — Раньше ты справлялся гораздо быстрее.

— Сам видишь, девочка непростая. Непуганая, — похабно усмехается. — Наверняка целка. Ну что, мажем? — протягивает ладонь, в глазах азарт похлеще, чем перед стартом.

— Это бред, — отталкиваю его ладонь. Детский сад. Не собираюсь я в этом участвовать. — Она достойна лучшего, чем просто конкурс, кто из нас быстрее её уложит. Это не игра.

— Сливаешься? — хмыкает друг, продолжая разгонять. — Боишься продуть?

— Я тебя сделаю сегодня! — обещаю агрессивно. В своих силах и тачке не сомневаюсь.

— Ну, вот и давай. А Анюта как главный приз пойдёт, — дожимает, грамотно играя на моей уверенности.

И я, как последний идиот, ведусь! Потому что действительно уверен. А ещё не хочу видеть его рядом с Аней. Мне нравится эта девочка. Моей будет!

— Ну, ок, — протягиваю ладонь. — Победа моя, и ты яйца к Светловой не подкатываешь.

Кир пожимает руку. Просим проходящего мимо пацана разбить. Ларин довольно скалится:

— Увидимся на старте.

Когда через полчаса мы подходим к стартовой линии, адреналин уже бурлит в венах. Вокруг собрались зрители, в их глазах азарт и ожидание.

Бросаю взгляд на друга. Кир не собирается отступать, и его уверенность подстёгивает меня ещё больше.

Отыскиваю глазами Аню, и в её взгляде вижу молчаливую, но такую красноречивую поддержку.

Улыбнувшись, подмигиваю ей и прыгаю в тачку.

Моторы гудят, и я вновь ощущаю это ни с чем несравнимое чувство предвкушения.

Свет разгорается, трек мерцает, и всё вокруг словно замедляется. Каждый вздох становится значимым, сердцебиение звучит как бой барабана.

Я чувствую, как мышцы напряжены, как нарастает мощь в каждом сантиметре тела. Запах прогретого асфальта смешивается с предвкушением, подгоняя, возбуждая.

Гудок стартового сигнала запускает новую волну адреналина, и мир мгновенно рвётся в бешеном ритме. Колёса срезают асфальт, оставляя за собой шлейф цвета и звука.

Гонка начинается, и всё, что имеет значение, сводится к одному — скорости, управлению и финишу. Трасса, как горная река, диктует свои условия — она требует внимания, концентрации и мгновенной реакции.

Кир стартует чуть быстрее, но я знаю, что у меня есть шанс его обойти.

На поворотах я выжимаю максимум из своей машины. Страсть к победе гонит вперёд. Понимание, что это не просто гонка, придаёт ещё больше сил. Я не могу позволить себе проиграть.

С каждым пройденным километром дистанция между нами сокращается. Я чувствую поддержку Ани в каждом движении, как будто она рядом, подсказывая, когда дать газу, а когда притормозить.

Настигаю Кира в четвёртом повороте. Втягиваю воздух, сосредоточившись, быстро оценив, какое движение будет решающим. В этот момент главное лишь одно — не упустить свой шанс. Ощущаю, как каждая клетка моего тела сосредоточена на результате.

Обхожу Ларина на внутреннем радиусе, и его машина оказывается всего в нескольких сантиметрах от меня. А потом позади.

Да!

Лидирую вплоть до крайнего круга, на котором с двигателем вдруг начинает происходить какая-то херня. Он перегревается и задыхается.

Бросаю взгляд в зеркало. Кир заметно подтягивается, я стремительно теряю всё своё преимущество.

Приближаюсь к последнему повороту. Движок на грани. Лишь бы дотянуть.

В повороте подзаносит, с трудом ловлю тачку. Меня тут же пробует обойти Кир.

Пытаюсь не пустить его, захлопнуть калитку, но всё острее срезывающий угол Ларин задевает меня. Переднее левое колесо, напоровшись на его заднее, словно на трамплин, запускает машину в бесконтрольное вращение.

Мир перед глазами совершает один оборот. Тачка приземляется на колёса, её трясёт, заметно замедляя по гравию обочины. И всё равно в ограждение она влетает напрямик носом, выстрелив во все стороны обломками.

Удар такой силы, что передние колёса снова подскакивают, а меня хоть и подбрасывает, но ремни безопасности позволяют остаться на месте и не вылететь через лобовуху.

Глушу двигатель, раздосадовано сжимаю руль.

— Блядь, блядь. Блядь! — ору на себя от злости. Колочу руль с таким остервенением, будто пытаюсь насадить его на рулевую колонку, пробив насквозь.

В остаточной пульсации адреналина в крови почти не ощущаю тошнотворной тяжести в теле от перегрузки такой внезапной остановки — с 200 км/ч до 0 за считанные секунды.

Первый болезненный набат в голове слышу, когда пытаюсь отстегнуть тугие ремни и привстать.

От бурления крови, кажущегося кипящим и беспорядочным, всё перед глазами будто плавится, стекает, расплывается.

Непослушными пальцами пытаюсь растереть вдруг потяжелевшие веки, но в следующее мгновение сознание отъезжает, и меня накрывает темнота…