Девочки влюбляются в мужчин

Глава 87

Далеко идти не пришлось. Я подошла к двери, которая являлась туалетом, и почувствовала запах сигаретного дыма. Осмелилась войти. Передо мной возникли ещё две двери, и не смотря на риск позора, я вошла в комнату для мужчин и обнаружила Адама. Он сидел на полу у окна, прижавшись спиной к стене, курил и смотрел в одну точку. Я поняла, что немного боюсь его. Что, если Левандовский сейчас будет грубым со мной? Как мне нужно будет действовать? Стоит ли унижаться и просить прощения?

– Пани Мариневска, - безразлично сказал он, мельком глянув на меня, и выпустив дым из своих ноздрей. Он всегда был таким красивым?

– Привет, - робко поздоровалась я, и подошла немного ближе.

– Мы сегодня виделись.

– Да, но не здоровались.

– И где были мои манеры... Прошу прощения, пани Мариневска, - у меня сердце болезненно сжималось от его грубости или просто равнодушия. Адам казался совсем чужим, будто я никогда не была близка с ним. Надеюсь, я не расплачусь и не убегу раньше времени.

– Адам, что случилось?

– С чего ты взяла, что что-то случилось?

– Я никогда не видела тебя таким грустным, поникшим и злым.

– Даже злым?

– Да, мне немного не по себе, и кажется, что ты сейчас накричишь на меня. Мне страшно.

– Тогда зачем ты здесь? Я не собирался пугать тебя.

– Нет... Меня пугает, что я раздражаю тебя. Всё портится... А ещё страшно, когда постоянно весёлые и активные люди вдруг впадают в тоску. Значит всё действительно плохо.

– У меня всё в порядке, как и у тебя. Не так ли? - подколол он меня, припомнив то, что я не открывалась ему полностью. – И ты меня не раздражаешь.

– Прости меня, - вздохнула я, и присела на колени возле ног Адама, немного коснувшись его рукой.

– За что?

– За то, что ничего не делала для наших отношений.

– Мика, извини, но я сейчас не могу об этом переживать, и говорить... Дай мне немного времени. Я приду в себя, подготовлю оправдание относительно Януша и своего прошлого, и буду снова тебя добиваться. Обязательно. Но позже. Сейчас мне нечего тебе дать. Прости...

– Скажи... Пожалуйста, скажи, что случилось.

– Да ничего, Мика. Ничего... Просто так вышло, что мой отец был жив всё это время, незримо вмешивался в мои дела, и вот теперь мы простились с ним навсегда, потому что он умер.

– Как же так? Но почему ты не знал, что он жив?

– Потому что он так захотел и попросил об этом маму. Он вдруг захотел свободы, и бросил нас, придумав легенду о своей смерти, чтобы я не думал, что со мной что-то не так. Твою мать... И в итоге, я только так и думал... Как идиот боялся всю жизнь ездить на авто, носился с воспоминаниями о нём, как о самом лучшем, что было в моём детстве, а он просто струсил и даже не нуждался в моей памяти.

– Мне очень жаль... - я взяла его за руку. Он поддался, но будто не ответил взаимностью. – Как ты узнал, что он жив?

– Мама рассказала, что он жив, а теперь при смерти из-за тяжёлой болезни, и хочет попросить у меня прощения лично... Лучше бы всё осталось, как было. Эгоист... Чёртов эгоист... И я такой же. Весь в него.

– Не говори ерунды. Я никогда не видела, чтобы ты думал только о себе.

– Значит, ты мало меня видела, - горько усмехнулся он. – Я скоро продам "Левандо". И помещение, и сам бренд.

– Что? Но почему?

– Всё это время, я понимал, что не гожусь ни на что, но хотя бы смог преуспеть в своём деле. Самый известный модельер в Бреволе, относительно неплохой в стране... Есть ведь чем гордиться. Я думал, что всего добился сам, что во мне есть хоть какой-то талант и способности... Но мне всегда помогали. Ещё в университете меня пригласили на работу в самое крупное на то время ателье Бреволя. Меня – одного из всех. Вот это везение! Вот это талант! Все разбежались работать по мелким предприятиям или разъехались по другим городам, а моим наставником был сам Шимон Манцевич... Если ты конечно знаешь такого модельера. Но чёрт возьми! Это всего лишь мой отец попросил своего друга помочь мне. Потом, когда я решился открыть своё собственное дело, то везение продолжилось, и я за бесценок арендовал это здание, и производство пошло, как по маслу. Но теперь я всё знаю. Я бездарь, бестолковый великовозрастный идиот, у которого нет ничего.