Девственный огонь

Глава 1

Паркер Каунти, Техас,

август 1900 г.

— А это наша сестра Джессика, — сказал Нед Харт.

Итак, это дочь Пенелопы Грисхем. Тревис Парнелл вежливо представился и внимательно оглядел ее. Мисс Джессика Харт была совсем не похожа ни на кого из родственников, по крайней мере внешне. Лицо Пенелопы Грисхем отчетливо сохранилось в сознании Тревиса, словно и не прошло семнадцати лет с тех пор, как он ее увидел впервые; она была очень красива. Харт, отец Джессики, все еще красив, как и Энни, мачеха девушки, рыжеволосая женщина с мягкой улыбкой. Тревис почувствовал смутное беспокойство, когда его представили отцу — какое-то знакомое имя… Но ведь его интересовал не отец, его интересовала дочь. И если ему повезет, она не будет похожа характером на Пенелопу. Он решил жениться на Джессике Харт, и его не радовала мысль получить в жены эгоистичную злобную женщину. Если же она такая, это хуже, потому что через Джессику он должен добраться до Пенелопы Грисхем и ее мужа Хьюга и заставить их пожалеть о том дне, когда они впервые услышали имя Парнелла.

— Мы называем ее Джессика-гений, — сказал Нед, — потому что она намного умнее и образованнее нас.

— Довольно, Нед, — сказала Энни Харт, бросив взгляд на смутившуюся девушку.

Гений? Тревис нахмурился. Ему не нужна слишком самоуверенная девушка. Он посмотрел на нее еще раз — не была ли она в очках, когда вошла в гостиную; подумал, что она, должно быть, очень чувствительна. Невзирая на богатство отца, мисс Джессика Харт не выглядела модницей, и теперь она пришла приобрести не наряд, а мужа. Если она окажется такой же злобной, как ее мать, Тревис может с ней развестись, как Джастин Харт развелся с Пенелопой, но этого не случится до тех пор, пока он не отомстит Грисхемам.

С такими мыслями Тревис тепло улыбнулся будущей жене, и губы девушки удивленно вздрогнули. «Разве ей никогда не улыбался мужчина?» — удивился он, чувствуя к ней жалость. Довольно! Ведь жалость не поможет отомстить за отца. Как всегда, сердце Тревиса вздрогнуло, когда он вспоминал Уильяма Генри Парнелла, его шутки, его смех. Отец, которого он так любил, покончил с собой в тридцать семь, а люди, которые довели его до самоубийства, до сих пор живы и стали еще богаче.

Взглянув на него, Джессика Харт улыбнулась в ответ, и Тревис почувствовал удовольствие. Нежная улыбка осветила ее лицо, а большие голубые глаза распахнулись еще шире. Ее глаза совсем не были похожи на глаза Пенелопы Грисхем. В них не было ни злобы, ни расчета. Она была светловолосая, с нежными чертами лица и приятными пухлыми губами.

Его будущий богатый тесть никому не причинил зла, но Тревису не нужны деньги Харта. У него достаточно своих денег и достаточно ненависти, чтобы разорить Грисхемов своими собственными силами. Единственное, что ему необходимо, — это внедриться в их среду, а мисс Джессика поможет ему в этом.

— А это наша сестра Франни, бездельница, — сказал Нед. — Не верь тому, что она говорит и делает, потому что однажды можешь найти у себя в супе лягушку.

— Нед, — строго сказала Энни Харт.

— Но, мама, — запротестовал Нед с невинным видом, — ты же помнишь, что она сделала в последний раз с Генри Барнеттом, когда он пришел к папе по делу.

Франни-бездельница, четырнадцатилетняя девочка с рыжими вьющимися, как у матери, волосами, улыбалась, ничуть не смущаясь. «Через пару лет она будет красавицей, — подумал Тревис, — но она еще очень молода для моих планов и, что самое главное, она не дочь Пенелопы». Когда он расправится с Пенелопой и Хьюгом, они станут еще беднее и несчастнее Уильяма Генри Парнелла, доведенного ими до самоубийства. Тревис поступит с ними так, как они поступили с его отцом.

— Могу я сесть рядом с вами, мисс Джессика? — спросил Тревис, когда Энни Харт пригласила к столу. — Разумеется, с вашего разрешения, миссис Харт.

— Конечно, — Энни ободряюще улыбнулась. «Бедная Джессика, она немного скучает с тех пор, как вернулась из школы в Вашингтоне, — подумала Энни. — Внимание такого приятного молодого человека должно ее взбодрить».

«Интересно, — подумал Тревис, — будет ли так же довольна Энни Харт, когда узнает причину его столь поспешной женитьбы на ее падчерице». У него нет времени для долгих ухаживаний. Ведь у него есть масса других дел кроме разорения Грисхемов, а в этом ему помогут деньги, власть и хитрость. Деньги — это важно, они дают ему власть. Отсутствие их погубило его отца. Деньги помогут ему, Тревису, погубить Грисхема.

Когда он усаживал Джессику Харт за длинный обеденный стол, его рука на мгновение задержалась на ее плече. От него не ускользнуло, что она напряглась и смутилась. «Не надо быть очень умной, чтобы понять необходимость именно такого поведения в данной ситуации, — подумал Тревис. — Но ей всего лишь двадцать два, и вряд ли она опытна в таких делах». Двадцать два года и не замужем — он мечтать не мог о более подходящей ситуации.

Когда он сел за стол, из кухни в столовую донеслись странные звуки, будто свирепый дровосек рубил очень твердое дерево.

— Надеюсь Мэб не забыла вынуть пищу из жестянки сразу же, как только ее открыла, — озабоченно пробормотала Энни. — Если она этого не сделала, все непременно будет испорчено.

Тревис слышал предположение, будто консервированная пища очень быстро портится, если после вскрытия ее оставить в жестянке. Он знал, что это неправда, но не мог и представить, что такая богатая семья, как Харты, может есть консервированную пищу.

— Я думаю, у вас нет повода для беспокойства, — вежливо сказал он. — В полевых условиях я часто ел консервированные бобы, иногда даже через день после вскрытия жестянки, без каких-либо болезненных последствий.

Энни Харт посмотрела на него с ужасом, а Джастин сказал:

— Так вы занимались скотоводством, мистер Парнелл? Я знавал одного скотовода по имени Парнелл.

— В Техасе есть много Парнеллов, — быстро ответил Тревис. Он не хотел, чтобы его отца вспомнили раньше времени. — Даже в Корсикане есть какой-то Говард Парнелл, но ко мне он не имеет никакого отношения.

— Не думаю, что я знаю его, — сказал Джастин.

— Тревис нефтепромышленник! — воскликнул Нед.

— Нефть?..

В это время из кухни послышался глухой удар.

— Она опять ударила по столу вместо жестянки, — сказала Энни.

— Чем? — спросил Тревис, довольный, что увел разговор от своей семьи, пытаясь отгадать, что же происходит на кухне.

— Топором, — сказал Нед. — Она открывает жестянки топором, а поскольку Мэб не видит дальше собственного носа, она чаще попадает по столу, чем по жестянке.

— Да?! — Тревис уже перестал надеяться на хороший обед.

— Я ничего не знаю о нефтяном бизнесе, — сказал Джастин Харт. — Это прибыльное дело?

— Очень, — Тревис был рад произвести впечатление на будущего тестя.

— Как вы занялись нефтью?

— Когда я жил на ранчо в Лоббоке и Кросби Каунти, моим хозяином был Джо Рей Брок, возможно, вы его знаете.

Тревис тщательно выдумал историю своей жизни. Лучше не вспоминать те бездомные и голодные четыре года жизни в Форт Ворс. Пусть они думают, что все свое детство он провел с Джо Реем.

— Брок? — Джастин задумался. — Кажется, я встречался с ним. Очень вспыльчивый человек, не правда ли?

— Да, действительно, — сказал Тревис. — Когда мне исполнилось восемнадцать, я начал свое дело по бурению водяных скважин.

Тревис открыл дело после того, как хозяин запретил ему посещать занятия в университете в Остине.

— А когда в Корсикане открыли нефть, я, естественно, занялся нефтью.

Это решение пришло после тяжелых стычек с Джо Реем, который хотел, чтобы Тревис занимался землей и скотом, а не бурил скважины. Тревис увидел, что хозяин очень изменился с тех пор, как занялся собственным делом на бесплодной земле Саул Плейна.

— Кроме того, меня не очень интересует скотоводство, — сказав так, Тревис сразу же пожалел о сказанном, ведь рядом с ним сидел Джастин Харт, один из самых богатых и влиятельных скотоводов штата. Но ведь это правда! Тревис ненавидел скотоводство. Мечты о скотоводческой империи убили отца — его мечты и махинации Хьюга и Пенелопы Грисхем. С согласия Джо Рея они отобрали у Тревиса все, что оставил ему отец, мало того, умножили долги. Они никогда не вспоминали, что у Парнелла был сын, с которым надо считаться, хотя тогда он сидел рядом с их шикарным ковром, играя со своими солдатиками. Они даже не поняли, что убили его детство.

К его удивлению, Джессика Харт взглянула на него из-за большого блюда, которое поставила на стол грузная женщина в простой одежде, и мило улыбнулась, услышав, что Тревису не нравится скотоводство.

Джастин Харт, вместо того чтобы взять предложенное блюдо, воскликнул:

— Мэб, вы опять положили в суп для густоты соль вместо муки!

— Нет, конечно, — сказала Мэб.

— Что-то не похоже.

— Тогда не ешьте, — резко ответила она и быстро убрала от него блюдо.

Тревис изумленно наблюдал за сценой. Он знал, что Харты очень богаты. Да, в Ведерфорде у них большой шикарный дом с многочисленными башнями и верандами и Бог знает с каким количеством комнат. У них прекрасный парк, а вдоль длинной подъездной аллеи растут высокие деревья. Пожалуй, они могли бы нанять кухарку и получше.

Джастин немедленно приступил к еде.

Тревис удивленно повернулся к смеющейся Джессике, сказавшей:

— Вас, должно быть, очень обрадовало постановление Верховного Суда, которое разрушит монополию Рокфеллеров в Корсикане?

Тревис сощурился. Черт возьми, откуда она могла это узнать! «Ватерс-Пирс» — это вывеска Рокфеллера. Ведь никто в Техасе не знал да и не интересовался, есть ли у бурильщиков Корсиканы ограничения, потому что компания контролировала все условия распределения работ.

— Да, мы были рады, когда антитрастовые законы прошли законодательно и Верховный Суд их утвердил, — согласился Тревис. — Но я не думаю, что мы уже выпутались из затруднения. Дело в том, что компания спит в одной постели с сенатором Бейли. «Господи, можно ли так выражаться, обращаясь к молодой леди, на которой собираешься жениться!» — подумал он и добавил: — Мы боимся, что «Ватерс-Пирс» найдет способ отомстить.

— Сенатор Бейли? — ее прекрасные голубые глаза широко распахнулись. — Я уверена, что он никогда не преступал закон. Сенатор Бейли — друг папы.

— Да? Не сомневаюсь в вашей правоте, — сказал Тревис поспешно. — Лично я с ним не знаком.

Но он достоверно знал, что этот человек берет взятки от «Ватерс-Пирс».

— А теперь расскажите мне о вашей учебе, мисс Джессика.

— Я училась в Маунт-Вернонской школе, — неохотно сказала она.

— Знаешь, папа, Тревис не собирается идти добровольцем на испанскую войну, — перебил беседу Дэвид. — Он говорит, что лучше делать деньги на нефтяных скважинах Корсиканы, чем подхватить дизентерию и малярию во Флориде.

— Что же плохого во Флориде? — запротестовал Нед. — А мы были бы счастливы попасть на Кубу.

— Мне кажется, что за столом сидит лишь один здравомыслящий молодой человек, — Джастин Харт оглядел всех, — и это не ты, Нед. Самое большое, что даст нам эта война, это несколько островов, без которых мы можем обойтись, но она отбросит экономику Техаса на двадцать лет назад.

— Но, папа, — запротестовал Дэвид, — ты же воевал в гражданскую войну! Я уверен, ты не захочешь, чтобы мы сидели дома, когда придет наша очередь.

Тревис опять почувствовал беспокойство. Что имел в виду Дэвид? Что Джастин Харт был на фронте во время войны между штатами? Но это значит…

— Я надеюсь, что вы останетесь дома, вместо того чтобы очертя голову мчаться за романтикой, как Тедди Рузвельт, — заявил Джастин. — Мэб, почему вы убираете тарелку Джессики?

— Она не ест, так я подумала…

— Девочка не съела и половины!

— Мэб этого не видит, — заявил Дэвид.

— Тогда пусть наденет очки, — сказал Джастин.

— Я в них не нуждаюсь!

«Что за странная семья», — подумал Тревис и решительно повернулся к Джессике.

— Так вы недавно вернулись домой из женской школы?

— Нет, — неохотно ответила Джессика. — Когда я закончила Маунт-Вернон, то продолжила учебу в Колумбийском колледже на степень бакалавра.

Тревис был потрясен. Он умудрился получить какое-то образование после смерти отца, но только благодаря собственным усилиям. Интересно, как отреагировала бы его будущая ученая жена на то, что он читал книгу Тома Пейна всю в кофейных пятнах, подобранную на мусорной свалке в Форт Ворс.

— А потом она училась еще в Юридической школе в Колумбии, где преподают знаменитые судьи, — сказал Джастин. — Я заплатил за это немалые деньги, потому что они обычно не принимают девушек.

— У вас степень юриста? — спросил Тревис обернувшись.

— Нет, я только сделала курсовую работу. Даже папа не смог добиться, чтобы мне разрешили получить степень.

— Проклятие! — воскликнул Джастин. — Я рад, что твоя бабушка не дожила до этого.

Джессика кивнула. Кассандра Харт, ее любимая бабушка, всегда поддерживала стремление Джессики к учебе. Из всех остальных членов семьи она была наиболее близка с бабушкой. Единственная из всех внуков Харт Джессика унаследовала долю имущества Кассандры, оставшаяся часть перешла к сыновьям.

Бабушка Харт относилась с симпатией даже к отвращению Джессики к деревенской жизни, ее страху к лошадям, ее смущению и растерянности, если она оказывалась возле животных. Джессика хотела бы знать, не таким ли образом сельское хозяйство действует и на мистера Парнелла. Она не могла и предположить, что Парнелл боится лошадей. По его виду не скажешь, что он вообще может чего-нибудь бояться. По нему также не скажешь, что он одобряет женщин, изучающих юриспруденцию.

Он снова повернулся к ней с улыбкой. «Сплошная любезность», — подумала она.

— Не сомневаюсь, что вы не одобряете высшее образование для женщин, — она наблюдала за ним без какого-либо волнения, которое могло бы появиться за время их короткого знакомства. — Так считает большинство мужчин.

— Как вы можете так говорить?! — воскликнул Тревис. — Я думаю, образование очень полезно для любого пола, а для женщины особенно — оно улучшает ее речь.

Джессика Харт выглядела такой изумленной, что он добавил:

— Вы единственная из всех знакомых женщин, кто умно разговаривает. Черт возьми, кто вообще разговаривает…

Он понял, что выражается грубо, и, краем глаза наблюдая за Джессикой, добавил:

— …кто даже слышал о «Ватерс-Пирс» и антитрастовых законах. Это прекрасно, скажу я вам, увидеть женщину, рассуждающую не только о нарядах и детях.

Тревис сказал это мягко, удивленный радостью на ее лице от таких слов. Было очень необычно иметь дело с девушкой, умеющей поддержать серьезную беседу. Тут же он подумал, что не расстанется с ней и после расправы с Грисхемами. Мужчина может любить кого угодно, но много ли найдется таких мужчин, жены которых знают законы? Нефтяное дело дает больше судебных процессов, чем Техасское управление кредитов.

Обед закончился любимым десертом Мэб — консервированными персиками. Нед, сидящий радом с Тревисом с другой стороны, доверительно сказал ему, что иногда готовит мама и они едят очень хорошо. Она печет самый вкусный в мире яблочный пирог.

— Т-с-с-с, Нед, — сказала Энни Харт, — ты обижаешь Мэб.

Не желая злоупотреблять гостеприимством, Тревис собрался покинуть необычное семейство Хартов. Но перед тем как взять шляпу, он прошептал Джессике: «Может, вы проводите меня до двери, мисс Джессика?» Она сильно смутилась. Неужели у нее никогда не было поклонника? Слегка запнувшись, она согласно кивнула и пошла к выходу.

— Очень быстрый парень, не так ли? — сказал Джастин. — Нам следовало бы узнать о нем побольше.

— Ради Бога, дорогой, — Энни улыбнулась, — не волнуйся, что они сбегут. Если он ей понравился, я рада. У девочки будет с кем поговорить.

— Как ты познакомился с Парнеллом? — спросил Джастин у Неда.

— Мы пошли покупать кобылу Бэга Мостерса, ты же знаешь, какая это отличная лошадь. Гасси Баннерман пришел с той же целью, ему нужна хорошая лошадь для скачек в следующем месяце. Ну, я предложил Бэгу хорошую цену. Поверь, папа, это лошадь быстрее молнии! Но Гасси предложил большую цену и поднимал ее до тех пор, пока я не понял, что у меня не хватает денег и лошадь достанется ему. Тут Тревис, видевший нас на прошлых скачках, сказал: «Могу дать вам взаймы». Ну, вот я и купил эту кобылу.

— Почему он это сделал для незнакомого человека? — подозрительно спросил Джастин.

— Тревис сказал, что это отличная лошадь и с хорошим наездником она выиграет скачки. Он видел меня на прошлых скачках, и ему понравилось, как я езжу. Сказал, что если он будет когда-нибудь в Ведерфорде, то покатается на этой лошади. Потом он, Дэвид и я немного выпили, и мы с Дэвидом пригласили его к нам домой. Славный парень, как ты думаешь?

— Ладно, кажется, все в порядке, — сказал Джастин.

У выхода на террасу Тревис сказал:

— У вас не такой цвет волос и цвет глаз, как у всей вашей семьи.

— Вы имеете в виду, что мы не похожи? Это потому, что я не их дочь.

— О! — Тревису было неловко, потому что девушка выглядела такой несчастной, услышав его слова. Но он хотел услышать, как много она знает о Пенелопе Грисхем, своей матери.

— Я не знаю, кто мои родители.

Тревис нахмурился. Этого он не ожидал.

— А вы спрашивали?

— О да, но мама всегда повторяет: «Ты наша дочь». А я ведь знаю, что, к сожалению, это невозможно. Между близнецами и мной всего лишь месяц разницы в возрасте. Мама не могла родить троих детей за два месяца. А папа вообще не хочет говорить на эту тему.

— Надо же, — Тревис пришел в замешательство. Если бы можно было открыть Джессике, что она дочь Джастина Харта и Пенелопы Грисхем, которые поженились еще до рождения девочки! Но это большой секрет! Как они умудрились скрывать его от Джессики? И почему?

Ее заявление о том, что близнецы одного с ней возраста, было сюрпризом. Возможно, этим объяснялось молчание семьи. Энни, конечно же, — мать мальчиков, но она не могла быть замужем за Хартом, когда родила их. «Интересно», — подумал Тревис. Но это не его проблема.

— Думаю, я подкидыш, которого они по доброте взяли!

Джессика заметила его удивление и решила, что Парнелл заинтересовался ею только потому, что она дочь богатого скотовода. Теперь же, узнав обо всем, он исчезнет. От этой мысли Джессике стало грустно.

— Ладно, доброй ночи, мистер Парнелл. Было приятно с вами познакомиться.

Ее грустное прощание вывело Тревиса из задумчивости.

— Могу я навестить вас, мисс Джессика? — спросил он.

Удивление и радость снова вспыхнули в ее глазах.

— Почему же нет? Мы рады видеть вас всякий раз, когда вы будете в Ведерфорде.

— Спасибо, — сказал Тревис. Она, должно быть, удивится, как скоро он решил воспользоваться этим приглашением и кого из членов семьи он навестит.

Джессика Харт вошла в дом. Ее разочарование исчезло как легкое облачко. «Какой красивый мужчина, — подумала она, — и ему понравились не отцовские деньги и не мамина стряпня, а я — Джессика».

С удовольствием она вспомнила прикосновение его руки к своим плечам, когда они садились за стол.

В то время она еще не знала, как он умен и интересен. Как красив! Густые темные волосы, как у папы, нет — темнее и не такие вьющиеся, и такие жгучие глаза. Иногда ей казалось, что он печален, что в его жизни была какая-то трагедия, хотя, возможно, глупо и романтично так думать. Нет ничего трагического и интригующего в бурении нефтяных скважин.

Кроме всего, он так прекрасно сложен. Она сравнила его с теми молодыми людьми, которых знала в Вашингтоне. Они занимались боксом и другими видами спорта, чтобы развить себя физически. Они восхищались ковбоями, но совсем не были на них похожи. Он — полная противоположность, он настоящий мужчина. И этот решительный, красивый человек хочет ее видеть.

Она мечтательно улыбнулась, подсчитывая, когда он придет. Может, на следующей неделе? Ну уж не раньше, чем через три-четыре дня.

— Мистер Парнелл ушел? — спросила мать, когда Джессика вошла в гостиную.

— Да, мама, но он спросил разрешения навестить нас еще.

— Прекрасно, — заявила Эни, — он выглядит самостоятельным молодым человеком.

Тревис Парнелл напомнил ей Джастина и те далекие годы, когда они безнадежно любили друг друга. То же ощущение силы и та же красота.

Энни была бы счастлива, если бы Джесси, которая так не уверена в своей привлекательности, заинтересовала бы этого человека. А в том, что Парнелл заинтересовался, Энни не сомневалась. Она была уверена, что дочь не огорчит ее. Джесси слишком благоразумна, слишком умна, но она такая ранимая.

Энни вздохнула. «Уже не время опекать своих детей, — подумала она. — Дети выросли. Надо им позволить жить собственной жизнью, лишь бы все было хорошо. Джесси уже двадцать два. Досадно, что она еще никого не любила, досадно, если она никогда не выйдет замуж».

Глава 2

Возвращаясь после визита к одному старинному другу семьи, Джессика очень устала от длинного пути. Она от всего сердца мечтала о своем велосипеде. Его украли как раз перед ее отъездом из Вашингтона, и хотя она просила отца купить ей другой, он не согласился.

Джессика никак не могла понять почему. Может, папа думал, что она становится чересчур расточительной, хотя сама Джессика считала себя очень бережливой. Машина, которую ей так хотелось, имела свои преимущества — у нее была предохранительная цепь и двойная защитная решетка сзади, очень практичный велосипед и не такой уж дорогой, потому что эта модель выпускалась в продажу уже лет десять. Она выбрала его по этим причинам.

Когда она завела об этом разговор, папа сказал, что он ожидал от своих детей больше заботы о вещах.

Подобные разговоры причиняли ей боль и напоминали, что она не является таким же членом семьи, как ее рыжеволосые братья и сестра. Действительно, не была ли она подкидышем? Таинственные истории о подкидышах очень интересны для романов, но Джессика не хотела быть подкидышем. Она хотела быть обычной дочерью Хартов, хотя догадывалась, что это не так. Она не любит сельское хозяйство, она боится лошадей, она никогда не сможет быть своей на ранчо, как, например, Франни.

Папа, видя ее разочарование по поводу велосипеда, посоветовал ей перебороть свой страх перед лошадьми, которые были лучшим средством передвижения на Западе. Он сам предложил научить ее ездить верхом. Несмотря на то что Джессика мечтала проводить больше времени с отцом, самым храбрым, самым красивым, самым лучшим мужчиной в мире, она не смогла бы сесть на лошадь. Она точно знала наперед, что должно произойти. Лошадь немедленно станет вытворять что-нибудь ужасное — встанет на дыбы, понесет или выбросит ее из седла. Нет, даже папа не сможет заставить ее побороть страх перед лошадью.

Думая об отце, она вспомнила мистера Парнелла. Действительно, он очень красив! Интересно, придет ли он? Вчера вечером она была уверена, что придет, и долго не могла уснуть от этой мысли. Несколько часов просидела она у окна в своей комнате, слушая шепот листьев старого дерева рядом с домом и думая о мистере Парнелле.

Джессика остановилась погладить Боббла, собаку Франни, который прыгнул через газон и радостно вертелся вокруг нее, потом пошла дальше.

Понравился ли ей мистер Парнелл так сильно потому, что воспринял ее как настоящего человека, а не как глупое хорошенькое создание? Джессика знала, что она не особенно красива, а мужчины предпочитают жениться на хорошеньких женщинах, а не на умных. Нет, она не думала, что мистер Парнелл собирается на ней жениться! Ради Бога, ведь они виделись всего один раз, и она не так глупа, чтобы строить какие-то планы.

Кроме всего, ведь она училась в юридической школе и сталкивалась со знаменитыми людьми, адвокатами и судьями Верховного Суда, которые там преподавали. Она не обращала внимания на насмешки и возмущение своих сокурсников-мужчин. Единственная девушка в школе, она выделялась своими успехами в учебе. Хотя ей и не разрешили получить степень, учеба принесла ей пользу.

Теперь она была дома, но не могла заниматься юридической практикой, потому что для получения лицензии нужно иметь подтверждение судьи и коллегии адвокатов, и не похоже, чтобы женщина могла этого добиться.

Конечно, она знакома со многими молодыми людьми в Вашингтоне, но она не хотела бы выйти замуж за северянина и на всю оставшуюся жизнь расстаться с семьей. Она и так ужасно скучала без родных все годы учебы в школе.

Но, с другой стороны, теперь, когда она была дома, ей было абсолютно нечего делать. Было бы прекрасно, очень прекрасно, иметь такого красивого поклонника, как мистер Парнелл, даже хотя бы ненадолго. Она надеялась, что он придет, как и обещал. А если придет, то когда? Завтра? Послезавтра?

Она поднялась на веранду и закрыла свой кружевной зонтик, спасающий от августовской жары. Боббл прыгал рядом. Джессика была в очень нарядном платье из голубой красивой ткани, оттеняющей ее глаза, но высокий, плотно облегающий шею воротник был неудобным для такого жаркого дня, и она была уверена, что выглядит усталой и измятой. Она должна была взять экипаж, как и советовала мама, когда попросила Джессику навестить старую миссис Артемис Калп.

В передней на вешалке Джессика заметила незнакомую шляпу и удивилась — кто бы это мог быть. Она повесила шляпку и оглядела себя в зеркале. Волосы, тщательно уложенные перед выходом, растрепались вокруг лица и шеи. «Растрепа», — подумала она морщась. Снаружи Боббл, которому не разрешали заходить в дом, потому что он всегда что-нибудь опрокидывал, печально завывал и скребся лапами в дверь.

— Джесси, посмотри, кто к нам пришел!

Джессика повернулась и увидела сестру, выглядывавшую из туалета, а за ней — о, ужас! — мистера Парнелла. Что они там делают?! А в каком виде она, Джессика: растрепанные волосы, мятое и пыльное платье!

— Я провела экскурсию по нашему туалету, — объявила Франни.

Туалету? Франни показывала ему туалет?! Джессика пришла в ужас.

— Здравствуйте, мистер Парнелл, — пробормотала она, заикаясь.

— Добрый вечер, мисс Джессика.

— Господи, Джесси, да не смущайся ты так, — невозмутимо сказала Франни. — Любой человек захочет посмотреть наш механический туалет. Вряд ли у кого-нибудь в Ведерфорде есть такой.

— Франни, — сказала Джессика тихо, — я уверена, что мистер Парнелл видел…

— О нет, он не видел! Он сказал, что не знает в Корсикане ни души, у кого был бы механический туалет. Он сказал, что такой туалет лучше, чем уборная за домом.

Джессика готова была провалиться сквозь землю. Никто и никогда не вел разговоры о туалетах, особенно с посторонними. Только Франни могла вытворять такие шутки, как тогда, когда она положила коровью лепешку между двумя кусками хлеба Неду в пакет с ланчем, и он взял его с собой в школу. Джессика не хотела даже думать о том, как мистер Парнелл бродил по дому, осматривая новые механические туалеты. Конечно, после такой экскурсии он уже больше сюда не придет.

— Пойдемте, мистер Парнелл, — сказала Франни, беря его за руку и увлекая на лестницу. — Что вы скажете, когда увидите туалет на втором этаже! Мы называем его троном, потому что он установлен на платформе.

Бедная Джессика смотрела, как они поднимаются по лестнице.

— О, дорогая, ты уже дома! — Энни зашла в дом с бокового входа, снимая садовые перчатки и широкополую шляпу. — Как там миссис Калп?

— Мама, Франни…

— Я надеюсь визит был приятным?

— Да, все хорошо, но Франни…

— Бедная старушка! Расскажи мне, как у нее дела.

Джессика вздохнула. Было уже поздно останавливать младшую сестру от демонстрации туалетов на верхнем этаже мистеру Парнеллу. Кроме того, мать не давала ей сказать и слова до тех пор, пока не будут обсуждены дела миссис Артемис Калп.

— Миссис Калп боится, что прислуга украдет ее очки, поэтому вчера вечером она их спрятала. Утром же не смогла вспомнить, куда она их положила, целый день ничего не видела и была в плохом настроении. Франни всегда…

Энни посокрушалась над проблемами миссис Артемис Калп и прервала Джессику, спросив, не помогла ли она искать потерянные очки.

— Я провела целых два часа в поисках, — ответила Джессика. — А теперь не могли бы мы поговорить…

— Бедная старушка! — воскликнула Энни. — Что же она будет делать, пока не купит новые?!

— Я нашла их, — сказала Джессика. Затем она услышала голоса сестры и мистера Парнелла, спускающихся по лестнице, и тяжело вздохнула.

— …и вот из-за туалетов папа должен был выкопать выгребную яму, — Франни объясняла с энтузиазмом.

«Я не могу поверить, что она говорит это», — подумала Джессика.

— Действительно? — пробормотал учтиво Тревис Парнелл.

— Френсис Харт, ты опять показывала туалеты? — строго спросила мать.

— Конечно, мама! Ведь мистеру Парнеллу очень интересно, не так ли?

— Это было очень познавательно, — сказал Тревис любезно.

Джессика почувствовала, что краснеет.

— Вы такая румяная, мисс Джессика! Я зашел, чтобы пригласить вас на цирковое представление Молли Бейли сегодня вечером.

— Правда? — Джессика была уверена, что у него никогда не появится желание увидеть кого-нибудь из ее семьи после такого позорного инцидента.

— Конечно, с вашего разрешения. — Он улыбнулся Энни.

— О, чудно! — запричитала Франни. — Скажи да, мама! Я тоже хочу пойти.

Джессика свирепо глянула на нее.

— Ни в коем случае, юная леди, — сказала Энни. — Ты сейчас же пойдешь прямо в гостиную. Я хочу поговорить с тобой. — Она повернулась к Джессике. — Не забудь шляпу, дорогая. И не стой около слонов, я всегда боюсь, что они на кого-нибудь наступят.

— Да, мама, — сказала с благодарностью Джессика.

— И еще, сегодня очень жарко. Старайтесь идти по теневой стороне улицы и не перегревайтесь.

— Мы выпьем что-нибудь прохладительное, — пообещал Тревис.

— Отличная идея, — сказала Энни. — Желаю вам, дети, хорошо провести время.

Затем она повернулась и пошла в гостиную, говоря:

— Френсис, сколько раз я должна тебе повторять…

Улыбаясь, Тревис быстро повел Джессику к дверям.

— Мистер Парнелл, — запнулась она, — мне очень жаль…

Она остановилась, потому что он, прислонившись к колонне, весело смеялся. Увидев ее изумление, он сказал:

— Я надеюсь, вы простите мой смех, мисс Джессика, но я никогда не встречал такой забавной маленькой девочки, как ваша сестра.

— Да? — Он думал, что она забавная? И он думал о Франни, как о маленькой девочке? Франни, которая была так хороша со своими золотисто-рыжими кудрями, что ее всегда окружали мальчики, хотя ей было только четырнадцать.

— Вы не должны смущаться. Она прелестный ребенок, и никто не смог бы обидеться на нее за то, что она так взволнована таким новшеством, как… водопровод. Тревис думал, как прекрасно выглядит Джессика с покрасневшим от смущения лицом, с непослушными прядями волос, выбившимися из строгой прически.

Джессика знала, что многие бы обиделись, но она была очень рада, что мистер Парнелл не обиделся и дарил ей такую прекрасную теплую улыбку, от которой волнение пробежало по всему ее телу.

К тому времени как они вернулись, Джессика знала, что это был самый прекрасный вечер в ее жизни. Они смотрели очень веселое представление, а затем пили чай в фургоне самой Молли Бейли, которую мистер Парнелл знал лично. Миссис Бейли рассказывала им о своей жизни в цирке, жизни, которая началась так давно, когда Джессики еще не было на свете. Потом Джессика отважилась дать миссис Бейли юридический совет.

— Человек утверждает, что мой слон пугает его скот, — возмущенно сказала миссис Бейли. — Почему он не подумал об этом прежде, чем подписать со мной контракт об аренде земли для зимнего стойла?

— Если у вас контракт, он в любом случае должен его выполнить, — сказала Джессика.

— О, конечно, — воскликнула миссис Бейли. — Так говорит и мой адвокат, но решение суда займет годы, а я тем временем должна разместить свой цирк.

— Мисс Джессика — юрист, — пояснил Тревис.

— Да? — миссис Бейли оживилась. — Тогда предложи что-нибудь, детка. Мне надо рассчитывать на чудо.

— Никакого чуда, — сказала Джессика, и ее глаза сверкнули, — может быть временное решение. Я думаю, у этого джентльмена есть двор у дома?

— Конечно, этот ублюдок богат…

Джессика, не обратив внимания на грубое выражение, продолжала размышлять:

— И он, наверняка, не держит скот во дворе.

— Действительно, — согласилась миссис Бейли, заинтересованно глядя на девушку.

— Тогда он может выполнить контракт, поместив вашего слона и любых других животных на свободном пространстве около своего дома, — сказала Джессика. — По крайней мере до тех пор, пока суд не рассмотрит этот вопрос. Я думаю, что шериф будет согласен с таким решением, а как только животные будут устроены, джентльмен может выполнить свой контракт без обращения в суд.

— Рассчитывайте, что через пару дней я приведу вашего слона в мой собственный двор, — сказал Тревис и все трое весело засмеялись от таких перспектив для миссис Бейли.

— Клянусь, детка, — воскликнула миссис Бейли, — я хотела бы взять тебя с собой, когда буду покидать город.

Джессика подумала о том, как много приключений было бы у нее, уедь она с цирком.

— Итак, сколько я тебе должна, детка, ты намного сообразительнее моего адвоката, это уж точно.

Джессика, конечно же, отказалась от платы, и хотя тогда мистер Парнелл ничего не сказал, позже он заметил, что ее совет был ценным и должен быть оплачен. Джессика почувствовала себя счастливой.

Потом он предложил завтра после обеда покататься верхом. Вся радость мигом исчезла, и Джессика вынуждена была объяснить, что она боится лошадей и катается только на велосипеде.

— Велосипед? — подозрительно повторил мистер Парнелл. — Не могу ничего сказать, я едва держусь на нем.

— Это неважно, — сказала Джессика, — мой все равно украли.

Почему-то она стала говорить о том, что отец отказывается купить ей новый, и получилось неловко, так как мистер Парнелл удивленно сказал, что у ее отца достаточно денег, чтобы купить ей велосипед, и он должен это сделать. Естественно, Джессика должна была защищать отца. Они даже поспорили, хотя спорить с мистером Парнеллом ей совсем не хотелось. Джессика с горечью подумала, что он считает ее семью очень жадной. Без сомнения, он не захочет ее больше видеть.

Однако, когда они подошли к дому, мистер Парнелл пригласил ее в театр. Джессика была так рада, что приняла приглашение, даже не спросив разрешения у матери. К счастью, когда она сообщила эту новость, Энни сказала:

— Прекрасно, Джессика. Играют что-нибудь интересное?

— Я забыла спросить, — ответила Джессика.

— Джастин, посмотри сюда! — Энни показала рукой на велосипед, стоящий в холле за шляпной вешалкой. Это была новенькая, сверкающая никелем машина с кожаным сиденьем. Сопровождающая инструкция указывала, что это новая модель женского велосипеда «Колумбия-41».

Джастин осмотрел машину и нахмурился:

— Я говорил ей, что…

— …у нее не будет нового велосипеда, — закончила Энни. — Ну а мистер Парнелл очевидно подумал, что он у нее должен быть.

— Это прислал Парнелл? — удивленно спросил Джастин. — Это очень дорогая вещь.

— Естественно, — сказала Энни, — Джессика должна вернуть его. Ей неприлично принимать такой дорогой подарок. Но, хочу тебе сказать, это разобьет ей сердце. Девочка в восхищении от Парнелла.

— Неужели? Всего лишь после одного обеда? А почему он позволяет себе присылать ей такие дорогие подарки? Если он думает…

— Джастин, не имеет значения, что он думает. Джессика — очень умная девочка, если он охотник за приданым, она это поймет.

— Пожалуй, ты права, — сказал Джастин. — Она уже видела велосипед?

— Еще нет, и, думаю, не увидит, если ты так и не захочешь купить ей новый вместо украденного.

— Это просто каприз. Невозможно иметь все вещи, которые тебе нравятся, — возмущенно сказал Джастин.

— Джессика не капризна, у нее нет пристрастия к вещам. Она не Пенелопа, я хочу, чтобы ты помнил об этом.

Он вздохнул и опустился в кресло.

— Конечно, она не Пенелопа. Она хорошая девочка. Но до сих пор, когда она меня о чем-то спрашивает, у меня в ушах стоит голос Каллиопы, рассказывающей, что моя первая жена — эта сука! — в его голосе послышалась горечь и злоба, — обокрала и разорила своего отца. Я так боюсь, чтобы Джессика не стала похожей на свою мать, что я…

— Этого не случится, Джастин, — убедительно сказала Энни. — Если она на кого и Похожа, то только на твою мать и на твоего деда. Она прагматик, и склад ума у нее как у Кассандры.

— Ладно, если она похожа на мою мать, почему же она предпочитает велосипед лошадям? Помнишь ли ты, чтобы Кассандра Харт гоняла на дамском велосипеде в шароварах и соломенной шляпке?

— Перестань, Джастин! — смеясь сказала Энни. — Это не шаровары, это бриджи, их одевают все девушки для велосипедных гонок. Ведь проводятся же велосипедные гонки, например, в Далласе.

— Велосипедные гонки! Что в них интересного? Кто их смотрит?!

Энни задумалась, а потом продолжила:

— Что же касается лошадей, то она никогда не будет наездницей. Ты же помнишь, как мучилась бедная малышка, когда лошадь сбросила ее на забор и ребенок сломал руку. Я думаю, у нее навсегда остался в памяти тот страшный день, когда Нед посадил ее на лошадь.

— Малышка тогда вела себя храбро, даже слезы не уронила.

— Уж лучше бы она тогда заплакала, — сказала Энни, — я думаю, она старалась получить твою поддержку.

— Я всегда ее поддерживаю, — сказал Джастин. — Я только не могу понять, почему она так боится лошадей.

— Ладно, боится так боится. И, будь добр, перестань искать в ней сходство с Пенелопой! Будь к ней великодушным.

— Ты же знаешь, как я люблю ее, — проворчал Джастин.

— Я-то знаю, но не уверена, знает ли Джессика.

— Конечно же знает! — воскликнул он возмущенно.

— Вот поэтому проявляй к ней свою любовь чаще, — посоветовала Энни. — Что же касается велосипеда, то ты должен пойти и купить его. Тем временем я отошлю назад тот, что стоит в холле. Я напишу записку мистеру Парнеллу и объясню, как любезно было с его стороны прислать велосипед, но мы не можем принять его, так как у нее уже есть свой. А тем временем ты…

— …пойду и куплю велосипед, — добавил Джастин.

— Хорошо, — Энни улыбнулась. — Знаешь, о чем я подумала, когда увидела эту машину в холле? Я вспомнила, как ты принес мне седло. Помнишь, что случилось потом?

Джастин помнил. Они поехали верхом, чтобы опробовать седло и… полюбили друг друга.

— Я думаю, надо немедленно пойти к мистеру Парнеллу и спросить, не женат ли он. — Джастин покраснел. Это был вопрос, который Энни задала ему слишком поздно. Недоразумение привело к скандалу и большому горю, потому что Джастин в то время был уже женат на Пенелопе и был уверен, что Энни об этом знала. — К счастью, Джессика более благоразумна, чем я!

— Ты упрекаешь меня тем, что произошло между нами? — спросил Джастин.

— Нет, конечно, — сказала Энни. — Я до сих пор обожаю тебя. А теперь иди и принеси дочери велосипед.

Джастин Харт улыбнулся жене и задержался.

— Позже, любимая. Мысли о том вечере, когда я принес тебе проклятое седло, заставляют меня сейчас подняться с тобой наверх.

Ласково смеясь, Энни сказала:

— Джастин, ты совершенно безответственный отец.

— Может быть, — ответил он, — но я очень ответственно отношусь к своим супружеским обязанностям.

Тревис прочитал записку Энни Харт, бросил взгляд на возвращенный велосипед и решил, что он, должно быть, совершил ошибку, послав такой подарок. «Что ж, — философски подумал он, — я вырос не на улицах Форт Ворса, а мучился в Техасе с Джо Рей Броком, я получил свое образование на нефтяных скважинах, и нечего надеяться, что из меня получился настоящий джентльмен». Нехорошо вышло. Он не хотел оскорбить Джессику. Она самая лучшая девушка, которую можно найти. В миллион раз лучше, чем ее настоящая мать.

Тем не менее они вынуждены были купить ей велосипед, чтобы отказаться от его подарка. Значит, у них есть деньги. В чем же тогда проблема? Может, Джастин Харт не любит Джессику, потому что она ребенок Пенелопы?

Глава 3

Джессика и Тревис поднялись по ступенькам и прошли к своим местам. До начала представления «Ист Линн» оставалось еще двадцать минут.

— Мне нравятся мелодрамы, а вам? — спросила Джессика, как только они сели.

— Нет, — ответил Тревис. — Они выглядят не очень реально. В настоящей жизни герои не всегда женятся и живут потом счастливо, а злодеи не всегда получают по заслугам, — потом задумчиво добавил, — хотя иногда такое случается.

Джессика смутилась:

— Если вам не нравятся мелодрамы, почему же вы решили посмотреть «Ист Линн»?

Почувствовав, что его замечание о женитьбе и счастливом конце было не совсем к месту, он ответил:

— Мне хотелось провести вечер с вами.

Его ответ так взволновал Джессику, что она не могла придумать ничего лучшего, как заговорить о рисунке на театральном занавесе, как будто нарисованный на нем замок и три музы вокруг него имели для нее жизненно важный интерес.

Однако Тревис, заинтересованный последствиями своего подарка, спросил, не смягчился ли отец и не купил ли он ей велосипед.

— Да, купил, — сказала Джессика. — Я была очень удивлена, потому что папа обычно не меняет своих решений. Он купил мне овермановскую модель, именно такой велосипед, какой я и просила.

Тревис видел эту модель и решил, что она намного хуже той, которую посылал он. Он уже собирался сказать об этом, но зазвучала музыка и опустился второй занавес, безвкусно разрисованный рекламой местных товаров. Тревис в изумлении уставился на него.

Джессика зажала рукой рот, чтобы подавить смешок, потому что рядом с ней сидел старый мистер Хэнс Стейнбруннер, чья реклама тоже была на занавесе. Потом она обратила внимание, что его рекламы не было видно — занавес был слишком длинный и его часть с рекламой торговли Стейнбруннера лежала на полу.

Мистер Стейнбруннер тоже это заметил, поэтому он встал и крикнул: «Вы покажите мою рекламу хорошо, Хейнис, или я заберу обратно свои деньги!»

Управляющий быстренько подвернул занавес, и реклама мистера Стейнбруннера стала видна. В течение следующих пяти минут занавес перемещался таким образом, чтобы присутствующие могли увидеть рекламу всех местных бизнесменов, которые там были представлены. Джессика и Тревис, поглядывая друг на друга как напроказившие дети, пытались сдержать смех. «Как хорошо, что мистер Парнелл такой веселый», — думала счастливая Джессика.

Наконец «Ист Линн» сменила рекламу, и Джессика стала смотреть пьесу. Ее сосед, мистер Стейнбруннер все никак не мог устроиться в кресле из-за своей необъятной толщины и подталкивал ее слева, вынуждая прикасаться к Тревису и чувствовать его удивительно твердое плечо. Поняв после нескольких попыток, что справиться с мистером Стейнбруннером ей не по силам, Джессика устроилась поудобнее, и вся отдалась новому для нее ощущению. Она чувствовала прикосновение его рукава к своей обнаженной руке и гадала, как выглядят его мускулы под пиджаком и рубашкой. Это были совсем неподходящие мысли, но Джессика ничего не могла с собой поделать. Все ее существо было наполнено радостью.

«Как хорошо, — думала она в темноте, — что можно почувствовать его запах, хороший мужской запах, присущий только Тревису».

Она украдкой взглянула на молодого человека. У него четко очерченный, тщательно выбритый подбородок, красивые высокие твердые скулы и густые блестящие черные волосы, к которым ей захотелось притронуться. Как странно! Раньше у нее никогда не возникало такого желания. Она еще раз взглянула на него. В это время Тревис поймал ее взгляд и улыбнулся. Смущенная Джессика отвела глаза и попыталась сосредоточиться на пьесе. Но мысли все время возвращались к Тревису. Господи, ей хотелось смотреть на него не отрываясь. «Он очень красив», — думала Джессика. Но ведь раньше она не обращала на красоту большого внимания…

Течение приятных мыслей нарушилось. Она задала себе вопрос, почему такой красавец, как Тревис Парнелл, посвящает свое время Джессике Харт? Не ждет ли ее разочарование? Сдерживая себя, она обратила внимание на сцену, где страсти достигли предела, сопровождаемые трагическими звуками музыки. Мистер Стейнбруннер засопел и сказал Гретхен Беннерман, своей дочери, сидящей возле него: «Это так печально!» — и громко высморкался.

Джессика зажала рот рукой, стараясь заглушить смех. Интересно, заметил ли это мистер Стейнбруннер? А Тревис? Мистер Стейнбруннер не заметил: он утирал слезы. Тревис заметил и широко улыбнулся. Глядя в его смеющиеся глаза, Джессика ощутила новый приступ смеха, который вряд ли подходил к сцене помолвки бедной героини.

— Объясните мне, пожалуйста, — сказал Тревис, когда они шли домой, — вы, наверно, любите мелодрамы потому, что они очень веселые?

— Они очень поучительные, — сказала Джессика и залилась смехом.

Тревис согласно кивнул и вдруг обнял ее и притянул к себе. Джессика смутилась, ее сердце громко застучало. В это время они подходили к освещенной железнодорожной станции, откуда, шатаясь, вышли несколько мужчин и один из них крикнул другим: «В этом городе невозможно найти выпивку, но, может, мы найдем женщину!»

Тревис резко потянул ее в темноту больших деревьев в глубине какого-то двора.

— Пьяные, — прошептал он в ответ на ее немой вопрос. — В Везерфорде сухой закон, а в Форт Ворсе нет. Должно быть, они приехали поездом.

— Но ведь он приходит днем, — пробормотала Джессика. Она чувствовала его сильную руку на своей талии, его тело прижималось к ней. Горячая волна затопила ее.

— Уже поздно, — тихо сказал Тревис. — Можно нарваться на неприятности.

Джессика дрожала. Никогда раньше она не прижималась к мужчине и испугалась реакции своего тела. Ее грудь напряглась и горела, она задыхалась от нового, неведомого ей чувства. Что, если он это заметил? Что, если…

— Не надо бояться, Джесс, — успокаивающе сказал он, — мы тихонько постоим здесь, пока они уйдут.

«Он собирается тихонько постоять, — подумала Джессика, — но я же могу не удержаться на ногах, как только он отпустит свои руки!» Сердце ее заколотилось, когда он назвал ее Джесс. Ни один из ее знакомых не был так фамильярен, чтобы называть ее Джесс. А вдруг мистер Парнелл считает ее падшей женщиной? Может, ее тело выдало ее чувства?

— Ну, все в порядке, — сказал Тревис, отпуская ее талию, когда мужчины скрылись за углом. Джессика кивнула, когда он как ни в чем не бывало подал ей руку, чтобы проводить домой. На веранде он взял ее руки в свои и спросил, когда они снова увидятся.

Джессика вздрогнула от волнения, потому что ее мать разрешила пригласить его на вечеринку в конце недели. Теперь, когда она знала, что он снова хочет ее видеть, приглашение будет как раз кстати. У нее есть чудесное платье, которое мать купила ей в прошлом году в Вашингтоне для приема в Белом Доме, а Франни пообещала сделать ей прическу. Вообще-то Франни с ее шуточками не очень стоило доверять. Неизвестно, помнил ли об этом мистер Парнелл, но Джессика до сих пор не забыла экскурсию по туалетам. В сущности предложение Франни было предложением мира, поэтому Джессика решила, что с прической все должно быть в порядке.

Джессика передала приглашение, и он тут же попросил оставить ему первый танец. Она радостно кивнула. Джессика с удовольствием оставила бы ему все танцы.

Джессика критически изучала себя в зеркале. Она очень хотела произвести впечатление на мистера Парнелла, ну хоть немножечко, и была довольна, что ее волосы выглядят лучше, чем обычно. Она никак не могла решить, что делать с волосами, поскольку была уже достаточно взрослой, чтобы заплетать косы или носить их прямыми распущенными по плечам. Джессика приняла предложение Франни, но волосы Франни хороши сами по себе — ярко-рыжие, блестящие, вьющиеся. Что могла сделать Франни с прямыми, тонкими, светло-каштановыми волосами Джессики? Что вообще можно было сделать с такими волосами?

К счастью, удачно придуманная сестрой высокая прическа в стиле помпадур с локонами вокруг лица выглядела очень привлекательно. Помогли купленные для этой цели щипцы для завивки волос. Интересно, знал ли отец об этой покупке? После его щедрости при покупке велосипеда он не должен был обратить внимание на такую незначительную трату. Слава Богу, что у нее уже есть подходящее платье и не надо было просить его купить новое.

Но не слишком ли оно вызывающе? Она нервно пригладила облегающее платье. Оно прекрасно подошло для выхода в Вашингтоне — очень красивое, из бледно-зеленой тафты, вышитое по низу листьями и цветами, с глубоким декольте, открывающем грудь и плечи.

Лицо горело от мысли, что в таком наряде ее увидит мистер Парнелл. Она знала, что такие вечерние платья носят в Форт Ворсе, но носят их взрослые замужние дамы. Тем не менее ей уже двадцать два, не так и мало, и ей так нравится Тревис Парнелл. Она хотела его видеть, она все время думала о нем, чувствуя себя испорченной.

— Готова, дорогая? — улыбающаяся Энни Харт внимательно оглядела старшую дочь. — Ты выглядишь восхитительно, Джесси! Какой у меня прекрасный вкус! — Энни похвалила себя, так как сама выбрала и купила это платье. Мать и дочь дружно рассмеялись и спустились вниз к остальным членам семьи.

— Черт возьми, где ты взяла это платье, Джессика? — отец разозлился, как только увидел ее.

— Я купила его в прошлом году в Вашингтоне, — сказала предостерегающе Энни.

— Не слишком ли большой вырез для юной девушки? — проворчал он.

— Папа, я не юная девушка, мне уже двадцать два года, — запротестовала Джессика. — Я видела в Техасе дам и в более открытых платьях.

— Кого это? — фыркнул отец.

— Ну, — Джессика задумалась, — два года тому назад я обратила внимание на необыкновенно красивую блондинку в Форт Ворсе, в театре. Ее имя миссис Грисхем.

Джессику сильно удивило, что и отец, и мать побледнели, на лице отца, обычно спокойном, появилось злое выражение. Мать взяла его под руку и быстро увела в холл, чтобы встретить первых гостей.

Что могло быть неправильным в отношении миссис Грисхем? Джессика хотела бы знать. Ей говорили, что эта женщина — жена банкира, она выглядела такой респектабельной.

Она танцевала весь вечер. Мистер Парнелл старался, чтобы к ней не подходили другие молодые люди, особенно ее сосед Гэврилл Пикеринг, которого Джессика считала скучным с самого детства. Никто из них не претендовал на два танца с ней, но Пикеринг вмешался в их танец с мистером Парнеллом, который рассказывал ей любопытные вещи о нефтяном бизнесе. Гэврилл по другую сторону говорил о каком-то быке, которого он недавно купил и привез из Кентукки. Что за нудный юноша!

Мистер Парнелл танцевал с ней четыре раза — самое большое количество танцев, которое ее мать позволила для одного партнера, — и сопровождал ее к столу. Она заметила любопытную вещь — мистер Парнелл совсем мало говорил о своем детстве. Ведь Джессика рассказала ему о своем детстве абсолютно все, даже о том, как Франни засунула змею в церковную кружку для пожертвований, чем довела миссис Артемис Калп до обморока, хотя это была очень маленькая змейка; о том, как ее братья хлороформировали скунса и оставили его в большой гостиной; о том, какое чувство ревности она испытала, когда папа отправил ее в школу в Вашингтоне, а ее место между Недом и Дэвидом заняла Франни.

— Все они прекрасные наездники, — вздохнула Джессика, — все, кроме меня.

Но когда она спросила о его детстве, он отрывисто бросил:

— Моя мать умерла, когда мне было пять лет, а отец умер, когда мне было восемь.

— А потом вы стали жить у своего хозяина? — спросила она, горя желанием знать мельчайшие подробности его жизни.

— Нет, — сказал он, — Джой Рей подобрал меня на улице четыре года спустя.

Горькая обида шевельнулась в нем, когда он сравнил свое несчастное, благодаря ее матери, детство с той безмятежностью и любовью, которые окружали ее. Тревис решил приоткрыть ей завесу в самые худшие годы своей жизни.

— С восьми до двенадцати лет я был предоставлен сам себе в Форт Ворсе: ходил с церковной кружкой, убирал конюшни, чистил обувь за пенни, — он ниже нагнулся над тарелкой и добавил, — воровал.

Тут он заставил себя замолчать, чтобы не сказать лишнего и не напугать ее.

Она смотрела на него широко открытыми глазами.

— Я даже немного учился в школе, — добавил он, — хотя одноклассники не дружили с бездомным немытым мальчишкой, не принимали его в свою компанию. Я должен был очень много бороться, прежде чем достиг желаемого.

— Тревис, это… это…

— Трогательно, — добавил он, негодуя на ее любопытство и сочувствие. Он заметил, что она оговорилась и назвала его Тревисом, ведь обычно она обращалась к нему официально — мистер Парнелл.

— Нет, — негромко сказала она. — Это достойно восхищения. Вы выжили! Вы всего добились! Это заставляет меня чувствовать себя такой ничтожной, у меня были такие возможности, а я ничего в жизни не добилась!

Обезоруженный таким сравнением своих и ее возможностей и достижений, он пробормотал:

— Женщины и не рассчитывают на слишком многое в своей жизни.

— Может, другие и нет, но я надеюсь чего-нибудь добиться! — резко сказала Джессика.

— О, у вас еще уйма времени.

Пары начали возвращаться в зал, и Тревис спросил:

— А вы обязательно должны опять танцевать с Пикерингом?

— Нет, если он меня не найдет, — ответила Джессика, чувствуя, что задыхается. Может, ей тяжело дышать из-за корсета, говорила же она матери не затягивать его так туго.

— Если мы выйдем на веранду, то вряд ли Гэврилл будет меня там искать.

Она не хотела, чтобы Тревис хоть на минуту подумал, будто она может предпочесть Гэврилла Пикеринга после того, как услышала его искренний рассказ о таком бедном и печальном детстве.

Тревис с улыбкой принял предложение и так быстро увел ее через холл, что никто и не заметил, что они не вернулись в танцевальный зал.

— Может, мы сядем? — спросил он, придвигая два викерских кресла к маленькому столику.

Джессика согласно кивнула.

— Я считаю, вы выглядите еще красивее, сидя в этом белом кресле в своем зеленом платье.

Джессика вздрогнула от удовольствия — он считает ее хорошенькой.

— Однажды, вставая с кресла, я оторвала около десяти ярдов ткани от моей юбки, и папа сильно разозлился на мою небрежность. Викер знаменит тем, что рвет юбки у леди.

Джессика сидела, мечтательно прислонив голову к колонне, и сквозь опущенные ресницы наблюдала игру бликов лунного света на листьях. Вдруг она почувствовала быстрое нежное прикосновение к плечу. Что это? Его пальцы? Нет, ведь ее обдало теплое дыхание! Его губы?

— Вы обиделись? — долетел до нее голос Тревиса.

Джессика повернулась и беспомощно посмотрела на его губы, которые только что дотронулись до ее кожи. Она не могла поверить, но он медленно наклонялся к ней, очень, очень медленно его рот приближался к ее губам. Она почувствовала, что задыхается, голова закружилась. Он собирается ее поцеловать, а она может упасть в обморок до того, как это случится. Корсет давил немилосердно. Может, мать так туго затянула его нарочно, чтобы Джессика никогда не смогла узнать вкус поцелуя Тревиса Парнелла?!

Его губы были совсем близко, она почувствовала его теплое дыхание и… не упала в обморок. Он обнял ее, притянул к себе и прижался ртом к ее губам. Перед глазами Джессики все закружилось, сердце гулко стучало, теплые волны окутали все ее существо, казалось, поцелуй будет длиться вечно. Но вдруг все оборвалось.

— Джессика, ты здесь? Гэврилл ищет… — Энни Харт резко остановилась. — О, дорогая, — пробормотала она упавшим голосом.

Голос матери вернул Джессику к реальности. Руки Тревиса отпустили ее, и он повернулся к Энни Харт:

— Миссис Харт, я надеюсь, что вы не думаете…

— Я даже не знаю, что и подумать, мистер Парнелл, — прервала она, — кроме того, что моя дочь не должна здесь, на веранде, целоваться с вами.

— Поверьте мне, мэм…

— Мистер Парнелл, я думаю вам лучше уйти, а тебя, Джессика, я жду в твоей комнате сию же минуту.

Она повернулась и ушла в дом, оставив испуганную парочку.

— Я должен уйти, Джессика, — сказал он в отчаянии, взяв ее руки в свои. — Но я надеюсь, это не помешает нам встретиться снова.

— О нет! — сказала Джессика прерывающимся голосом. — Вечер был такой замечательный… По крайней мере, пока мама не вышла меня искать.

Тревис сжал ее руки, повернулся и стал спускаться по ступенькам. Джессика грустно подумала, что он мог бы поцеловать ее еще раз, невзирая на то, что думает ее мать о поцелуях на веранде.

— Джессика, — сказала Энни, — молодой женщине так легко испортить репутацию. Если бы кто-нибудь увидел тебя…

— Мама, я люблю его!

— Что-то слишком быстро! — воскликнула Энни, потрясенная тем, как скоро ее скромная дочь стала жертвой безрассудной страсти. Но тут же она вспомнила, как быстро когда-то вспыхнула ее собственная любовь к Джастину.

— Ты думаешь, мистер Парнелл отвечает на твои чувства? — она беспокойно вглядывалась в лицо дочери.

— Я не знаю, мама, но если бы он попросил, я бы сегодня вышла за него замуж.

— О моя дорогая, не будем так ставить вопрос! Мы же о нем ничего не знаем. Может быть, он… — она заколебалась, подбирая выражения помягче, — может быть, он, Джесси, просто охотник за приданым.

— Ты так говоришь потому, что думаешь, что я недостаточно красива, чтобы привлечь внимание такого человека, как мистер Парнелл! — воскликнула Джессика, и глаза ее наполнились слезами…

— Джессика, ты красивая молодая женщина, — укоризненно сказала Энни, — сегодня ты выглядишь просто восхитительно.

— О, мама, мы обе знаем, что я самая обыкновенная, но если мистер Парнелл захочет…

— Мы, конечно, объявим помолвку, — быстренько закончила Энни. — Длинную помолвку. Год, по меньшей мере.

Она очень сожалела, что все сказанное может разрушить доверие дочери к ней, но, с другой стороны, она не могла позволить, чтобы какой-то чужак обманул ее девочку.

Год?! Это звучало ужасно, но, поразмыслив, Джессика поняла, что весь разговор был нелепым. Мистер Парнелл не просил ее руки и, возможно, вообще не собирался этого делать.

Тревис Парнелл медленно ехал верхом к своему отелю, думая о юной женщине, которую только что целовал. У Джессики Харт сладкие теплые губы и… соблазнительное тело. Ее фигура не результат тугого корсета и многочисленных крахмальных оборок, которые придают современным леди какой-то нелепый вид. В своем облегающем декольтированном платье Джессика выглядела необыкновенно хорошенькой. Да, она просто красавица. «Женитьба на ней не будет неприятной», — весело подумал он.

Глава 4

— Джастин, я ужасно беспокоюсь, — сказала Энни на следующее утро.

— Ты имеешь в виду, что Джессика упомянула Пенелопу? Меня это тоже очень волнует. — Он отложил журнал по скотоводству. — Но я даже не представляю, откуда Джессика могла что-нибудь узнать.

— Теперь это уже неважно, — ее пальцы рассеянно перебирали пряди рыжих волос. — О, Джастин, я всегда считала, что мы были неправы, не рассказав ей о Пенелопе. Я боюсь, что с моей стороны было малодушно не объяснить ей всю правду.

— Она же не спрашивала об этом в последнее время?

— Нет, но ты же знаешь, Джессика прекрасно понимает, что она не моя дочь — не моя родная дочь. Бог мой, я не могла бы любить ее больше, если бы она была родной.

— Ладно, если она не требует объяснений, мы не будем поднимать этот вопрос как можно дольше. Что тебя беспокоит теперь?

— Она любит Тревиса Парнелла.

— Ерунда, может, это простое увлечение, — он покосился на жену. — Откуда ты это знаешь?

— Она сама мне сказала. И я боюсь, что она действительно очень любит его, Джастин.

— Но они едва знакомы! Да и мы о нем ничего не знаем.

— Именно это меня и беспокоит. Это не первый охотник за ее приданым. Помнишь того торговца скотом, когда ей было восемнадцать? Тот парень в Джек Каунти с карточными долгами?

— Я помню, — мрачно сказал Джастин. Он закрыл глаза и откинулся в кресле. Жена ждала. Наконец он хлопнул рукой по столу и сказал:

— Мы отправим ее к Сисси.

Энни удивленно посмотрела на него, но промолчала.

— Твоя сестра опять беременна, не так ли? В который раз? Одиннадцатый? Так вот, с десятью детьми в доме и в ожидании одиннадцатого Сисси нуждается в помощи. Джессика должна ей помочь. Мы отправим ее в Бэр-м. Это отвлечет ее от Парнелла, а я тем временем постараюсь узнать, что он за человек.

Довольный своим решением, Джастин добавил:

— Возможно, он достойный претендент. Мне он кажется здравомыслящим.

— Когда мы ее отправим? — спросила Энни.

— Сегодня.

Она обеспокоенно заметила:

— Мне неловко говорить с ней об этом. Джессика может обидеться.

— Я сам ей скажу, — твердо сказал Джастин. — Кроме того, мы не можем позволить какому-то чужаку разбить ей сердце.

— Опять ты меня куда-то отправляешь? — спросила Джессика. — Как делал это раньше!

— Я не понимаю, что ты хочешь этим сказать, Джесси, — отец пристально смотрел ей в глаза. — Твоей тете нужна…

— Папа, ты беспокоишься вовсе не о тете Сисси! Всего пару недель, как я вернулась домой, а ты снова меня куда-то отправляешь! — Глаза ее наполнились слезами. — Как можно быстрей ты отправил меня в школу, а теперь…

— Джесси, о чем ты говоришь? Мы отправили тебя в Вашингтон потому, что твои учителя советовали такой способной девочке, как ты…

— Ты хочешь избавиться от меня и разбиваешь мое сердце, заставляя жить далеко от дома. Никого другого ты не отправлял в школу! Я была так одинока и так тосковала по дому!

— Но ты никогда не любила ранчо, — отец выглядел смущенным и озабоченным.

— Я люблю этот дом и тебя. Я не думала, что ты такой бессердечный.

— Джесси… — отец обескураженно замолчал.

— Ладно, по крайней мере хоть тетя Сисси любит меня, — Джессика повернулась, чтобы уйти. — К вечеру я уеду, — пробормотала она, и дверь за ней закрылась.

«О Господи! — подумал Джастин. — Энни права! Девочка считает, что я не люблю ее! Когда Джессика вернется, надо будет убедить ее, что это не так. Между тем нужно получше узнать этого Тревиса Парнелла. Если он подходящий человек и нужен Джессике, ради Бога, она его получит».

Наверху, небрежно бросая одежду в свой дорожный чемодан, Джессика вдруг подумала, что согласившись уехать к тете Сисси, она согласилась бросить Тревиса Парнелла. К тому времени, как она вернется назад, он, возможно, закончит свои дела в Ведерфорде и вернется в Корсикану. Что задумали ее родители? Джессика села и горько заплакала.

Джессика не спеша ехала на велосипеде своей кузины Марты вниз по ухабистой тропинке. Это была ее первая прогулка за неделю пребывания в суматошном доме тети Сисси и дяди Дэвида. Она не обратила внимания на появившегося всадника, думая, что это кто-нибудь из ковбоев Бэр-м. Только когда он остановился и сказал «Джесс?», она с замиранием сердца поняла, что человек, которого ей так не хватало, нашел ее.

— Твоя тетя объяснила мне, где тебя найти, — сказал Тревис, спешившись. — Может, мы присядем и поговорим? — он кивнул в сторону старого дуба на обочине тропинки. Молча она слезла с велосипеда и пошла за ним, едва сдерживая радость.

— Я должен выяснить, уехала ли ты из Ведерфорда, не послав мне ни слова, потому, что ты хотела сбежать от меня.

— Нет! — воскликнула Джессика, потрясенная тем, что он мог так подумать. — Родители попросили меня поехать к тете Сисси. У меня не было времени связаться с тобой, я не знала, куда тебе написать, и потом, — она застенчиво отвела глаза, — нужно ли было мне куда-то писать.

— Мне не нужны твои письма! — Ее сердце сжалось. — Мне нужна ты! Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, Джессика.

— Правда? — она не могла поверить в услышанное. Конечно же, она мечтала об этом. Всю неделю она не могла думать ни о чем другом, но не верила, что это возможно. Тут она вспомнила реакцию матери, когда Джессика рассказала ей о своей любви к Тревису.

— Мои родители хотят, чтобы у нас была длительная помолвка, по меньшей мере год, — она надеялась, что Тревис не спросит, откуда ей это известно.

— Я не хочу ждать год, — сказал Тревис, — а ты?

Она кивнула.

— Мы убежим!

Она растерянно смотрела на него, зная, что должна все выяснить сама. Поскольку она жаждет стать его женой, она должна узнать, почему он хочет на ней жениться.

— Если мы так сделаем, родители очень рассердятся. Я думаю, что они откажутся от меня.

— Ты имеешь в виду, что лишат тебя наследства?

Она кивнула, и Тревис рассмеялся.

— Джессика, мне не нужны деньги твоего отца. У меня полно своих. Единственное, что мне нужно, это ты, и я не хочу ждать не только год, но даже месяц.

Джессика почувствовала огромное облегчение. Ему нужна она сама! Радость наполнила ее, но тут же она подумала, как расстроятся родители, если она убежит. Потом опять подумала о Тревисе. Она так любит его, так хочет выйти за него замуж! Как она боялась, что он откажется ждать целый год и изменит свое решение.

— Когда… Когда мы это сделаем? — нерешительно спросила она.

— Сегодня, — ответил он, не колеблясь ни минуты. — У ранчеро Баннерманов есть запасной подъездной путь. Мы поедем туда и остановим поезд на Форт Ворс.

— Поедем? Как? — спросила Джессика испуганно.

— Верхом на моей лошади, но ты сядешь впереди меня, и тебе не будет страшно, — он ободряюще улыбнулся. — Я буду поддерживать тебя.

Мысль о том, что руки Тревиса будут обнимать ее всю дорогу, была прекрасной, ради этого стоит даже рискнуть сесть на лошадь.

— А тетя Сисси? Она будет в ужасе, если я не вернусь домой.

— Я заплачу кому-нибудь, и мы отправим ей весточку о том, куда ты уехала и где забрать велосипед кузины.

Он рассмеялся и спросил:

— Это все, что тебя волнует?

Она кивнула, ее глаза возбужденно засверкали.

— Теперь ты согласна выйти за меня?

Она снова кивнула и так ослепительно улыбнулась, что у изумленного Тревиса перехватило дыхание.