Девяностые от первого лица

Я считаю, что художник — это человек, который обязан охватить все, что он видит, выбрать самое главное и работать с ним. Хороший художник — тот, который идет самым коротким путем к тому, чего он хочет. Современные художники этого не делают. На Западе они другие, ведь это огромная машина, которая растит художников. Там действительно есть интересные художники в рамках contemporary art, которые находятся в благоприятных институциональных и творческих отношениях, поэтому набирают всё большие и большие витки, развиваются. Я ни одного из них не уважаю. Все они звонили в полицию, чтобы меня сдать, а я никогда такого не делал. Знаменитые художники фотографировали меня на свои телефончики — для чего? На моих глазах они таяли перед сильными мира сего, чуть ли не лизали им жопу. Почему я должен их уважать? Я могу уважать Люсьена Фрейда, человека, который утром шел в один из лучших ресторанов в Лондоне завтракать, потом — к себе в мастерскую, потом ужинать в один из лучших ресторанов, а ночью — опять в свою мастерскую.

Он не шел лизать жопу кураторам, а работал у себя в мастерской — у него там сидели две голых бабы днем, две — ночью, и вот с ними он шел в самый лучший ресторан. С каждым новым поколением художники все хуже и хуже.

Энергия ушла из современного искусства в другие места. Она ушла к интенсивным людям, которые не хотят заниматься современным искусством, они хотят заниматься разрушением этого мира, коммунизмом — их я уважаю. Коммунизм живет не там,

где будет коммунизм, а здесь и сейчас, с людьми, которые его здесь и сейчас делают. Ни о каких перспективах говорить не стоит, ведь все в твоих руках. Коммунизм можно построить вот в этой комнате, когда ты разговариваешь с друзьями или готовишь еду. Цепочки слов, цепочки объятий — вот что такое коммунизм.

Мир превратился в музей, где вещи нельзя использовать. Но человек должен использовать вещи, поэтому с музеем нужно бороться. Искусство — один из аппаратов власти. Я уважаю, например, режиссера Сокурова. Он имеет отношения с прогрессивными левыми структурами на Западе, его приглашала Катрин Давид, но это отнюдь не значит, что он лижет жопу. Его взяли эти институции потому, что он до этого еще сделал фильмы в совке, у него должна была быть особая смелость, чтобы такое вообще сделать. В кино реально есть люди, которые мне нравятся, а в визуальном искусстве — нет. Кино я считаю таким же важным искусством, как и любое другое.

¹

Дмитрий Митрохин (1883-1973) — русский, советский график, иллюстратор, мастер станковой гравюры, офорта и литографии; автор множества книжных иллюстраций; искусствовед, член многих художественных объединений.

Павел Зальцман (1912-1985) — советский художник, график, писатель. Представитель аналитического искусства, ученик П. Н. Филонова. Заслуженный деятель искусств Казахской ССР (1962).

Павел Филонов (1883-1941) — русский, советский художник, поэт, один из лидеров русского авангарда; основатель и теоретик аналитического искусства.

Сергей Калмыков (1891-1967) — российский, советский художник, иллюстратор, декоратор, писатель. Русский художник-авангардист. В ходе своей творческой деятельности Калмыков выработал оригинальный стиль живописи, иногда именуемый «фантастическим экспрессионизмом».

Игорь Шелковский (род. 1937) — российский художник.

В 1950-х годах поддерживал отношения с Владимиром Слепяном, в 1960-е сошелся с будущими деятелями московского концептуа-

²

Борис Лучанский — советско-израильский художник, участник объединения художников-нонконформистов в Москве.

В 1990 году эмигрировал в Израиль.

³

Graphis — журнал о вопросах визуальной коммуникации, основанный в 1944 году Вальтером Хердегом в Цюрихе (Швейцария). В 1986 году компания была продана Мартину Предерсену, после чего спустя несколько лет представительство журнала переместилось в Нью-Йорк. Издание до сих пор является одним из ведущих профессиональных журналов в области дизайна.

Apollo — английский ежемесячный журнал о визуальном искусстве с античности до наших дней. Основан в 1925 году в Лондоне, позиционируется как журнал для коллекционеров.

⁴

Бертран де Борн (фр. Bertrán de Born, ок. 1140-1215) — трубадур, один из крупнейших поэтов средневекового Прованса. Александр Бренер специально для книги своих стихов «Поход рифм» взял псевдоним Бертран де Борн.

⁵

Би-би-си (British Broadcasting Corporation, сокр. ВВС) — медиакорпорация, основанная в 1922 году и осуществляющая ныне как внутреннее, так и внешнее интернет-, радио- и телевещание. Корпорация не является государственным СМИ, а представляет собой

⁶

Вальтер Беньямин (1892-1940) — немецкий философ еврейского происхождения, теоретик истории, эстетик, литературный критик, писатель и переводчик. Испытал сильное влияние марксизма, стоял у истоков Франкфуртской школы. Самая известная в России работа — «Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости». Джорджо Агамбен (род. 1942) — итальянский философ. Участвовал в двух семинарах Мартина Хайдеггера. Влияние Хайдеггера в дальнейшем было уравновешено воздействием трудов Вальтера Беньямина, труды которого Агамбен публиковал в Италии.

⁷

Tiqqun — французская группа авторов и активистов, основанная в 1999 году. Опубликовали два выпуска журнала (в 1999 и 2001 годах), где были представлены коллективным автором «Невидимый комитет», а также книги «Théorie du Bloom» и «Théorie de la Jeune-Fille».

⁸

«Вопросы литературы» — советский и российский научный журнал по истории и теории литературы. Издается в Москве с 1957 года. Первоначально учредителями были СП СССР и ИМЛ И, с 2007 года -Региональный общественный фонд «Литературная критика».

⁹

Вячеслав Иванов (род. 1929) — советский и российский лингвист, семиотик, антрополог, академик РАН (2000), академик РАЕН (1991), профессор Отдела славянских и восточноевропейских языков и литератур Калифорнийского университета (Лос-Анджелес), директор Института мировой культуры МГУ, директор Русской антропологической школы РГГУ. Создатель (совместно с В. Топоровым) «теории основного мифа».

Юрий Лотман (1922-1993) — советский литературовед, культуролог и семиотик. Один из основоположников структурно-семиотического метода изучения литературы и культуры в отечественной науке и Тартуско-московской семиотической школы. Член-корреспондент Британской академии наук (1977), член Норвежской академии наук (1987), академик Шведской королевской академии наук (1989) и член Эстонской академии наук.

¹⁰

Тимур Новиков в 1989 году создает направление «Неоакадемизма», противостоящее модернизму и выступающее за сохранение и возрождение классического искусства с целью сохранения этой эстетики в современной художественной практике. Выступает против «безОбразносги и безобразия модернизма»!! основывает Новук Академию Изящных Искусств. В 1993 году он открыл Музей Новой академии изящных искусств в сквоте на ул. Пушкинской, д. ю.

¹¹

«А-Я» — журнал, посвященный современному неофициальному искусству, литературе и философии, основанный в 1979 году Александром Сидоровым (который выступал под псевдонимом Алексей Алексеев) и Игорем Шелковским в Париже. Журнал просуществовал до 1985 года (всего вышло восемь номеров, в которых впервые появились статьи Бориса Гройса, тексты Всеволода Некрасова, Льва Рубинштейна, Дмитрия Пригова, Владимира Сорокина).

¹²

Анри Мишо (1899-1984) — французский поэт и художник с валлонскими, немецкими, испанскими корнями. В 1925 году, после увиденной в Париже выставки сюрреалистов, начал заниматься живописью и графикой. В 1954 году в качестве эксперимента впервые пробует мескалин, в 1956-м выпускает книгу очерков об эффектах наркотиков «Убогие чудеса» с собственными рисунками. После получения премии на Венецианской биеннале 1960 года первая всемирная ретроспектива живописи и графики Мишо прошла в 1964 году в амстердамском музее Стеделийк и женевской галерее Мотт. Мишо — автор книги записок о Востоке «Варвар в Азии», сборников галлюцинаторной лирики и гро тескно-фантастических стихотворений в прозе.

¹³

Роман Баембаев (1956-2011) — советско-израильский поэт. Репатриировавшись в 1970-х годах, Баембаев творил в основном на иврите, писал сатирические поэмы социального характера, порой весьма радикального содержания, что обеспечило ему известность в кругу тель-авивской богемы.

¹⁴

В издательстве ЫепаеЬпауа РЩэа вышли созданные совместно с Романом Баембаевым книги: Бренер А., Баембаев Р. Бонанза. Тель-Авив: ЫепаеЬпауа РЩэа, 1991; Бренер А., Баембаев Р. Тайная жизнь Буто. Тель-Авив: ЫепаеЬпауа РЩяа, 1992; Бренер А., Баембаев Р. Манифест. Тель-Авив: ЫепаеЬпауа РЫяа, 1992; Бренер А., Баембаев Р. Японский Бог. Тель-Авив: ЫепаеЬпауа РЩяа, 1992; Бренер А., Баембаев Р. Супер Вася. Москва: ЫепаеЬпауа РЫяа, 1992; Бренер А., Баембаев Р. Мудаки. Москва: ЫепаеЬпауа РЩяа, 1993 (^на суперобложке — «Кладбище нудистов»).

¹⁵

Перформанс «Плагиат», прошедший в 1994 году в ГМИИ им. А. С. Пушкина.

¹⁶

Маурицио Кателлан (род. i960) — современный итальянский художник, живет в Нью-Йорке, работает в основном в жанре инсталляции. Прославился своей работой La Nona ora (1999; скульптура изображает Папу Римского, упавшего от удара метеорита), проданной за 8оо тысяч долларов.

¹⁷

Николя Буррио (род. 1965) — французский куратор, искусствовед и художественный критик. Известен как автор термина Relational Aesthetics» (эстетика взаимодействия), предложенного в одноименной работе 1995 года.

¹⁸

Майк Келли (1954-2012) — современный американский художник, критик и куратор. Как художник известен в первую очередь своими перформансами и инсталляциями. В его работах также присутствуют найденные объекты, текстильные баннеры, коллажи и видео. Он часто работал и готовил проекты совместно с Полом Маккарти, Тони Оурслером и Джоном Миллером.

Одним из моих любимых жанров является комикс. Комиксисты отличаются от современных художников тем, что они должны нарисовать и рассказать, создать историю, показать характер, а это требует совершенно иной степени концентрации и формы жизни. Большинство авторов комиксов — люди-одиночки. Жизнь современного художника — это что-то абсолютно другое, это человек, который в шесть утра просыпается и садится проверять свою электронную почту, дальше он включен в сеть отношений и должен там крутиться. Я в Лондоне однаждь встретил Алана Мура, он живет в маленьком городе в центре Англии, где работает с утра до ночи над тем, что любит, он делает комиксы.

В малых российских городах, оторванных от современного мира, художник может уехать или остаться. Он может обманывать себя, что он гений, а может рассчитывать на местную аудиторию. Но в целом вызов любому художнику — это интернациональная карьера как единственная возможность, это большое напряжение.

С нами солидаризировались только панки, мальчишки, девчонки, но художники — никогда. Есть художники, которые, может, понимают, что мы делаем, другие считают, что я хочу славу себе делать, третьи — что я фашист, четвертые — плохой художник, пятые — просто брутальный тип. С Барбарой мы делаем все вместе. Не работаем, работать — глупо. Это не работа, не деятельность.

4. О роли куратора

У Саатчи есть определенные достоинства, прежде всего то, что он действительно любит искусство, это его страсть. Однако его роль в процессе очень нехорошая, это роль создания новой волны английского искусства, которая является достаточно халтурной и им самим созданной на основе цен. Это было чистое продолжение 1980-х: тогда произошел искусственный бум на искусство, когда цены были взвинчены и ряд галеристов привели новых художников, которые делали цветные мыльные пузыри. Я не говорю, что Шнабель — худший художник, но произошло это все как игра на бирже, игра с финансами.

Есть люди, которые более или менее любят искусство. Например, Обрист и Буррио — эти люди не достойны ни малейшего уважения, это менеджеры искусства, соответствующие новой эпохе технократии. Старое поколение — другие люди по характеру, воспитанию, обращению. Я встречал куратора Зеемана в Барселоне.

Я думаю, что куратор — это вообще человек, который заменил художника. Не пытался, а именно заменил. Сделал вид, что художники — заменимые фигуры, которые можно заменять друг другом, и на этом играет. Художников действительно в этой системе оказалось возможным заменить. То же произошло и с Мизиано. Это не значит, что он плохой куратор, он как раз пытался сделать команду, но этот проект тоже не сработал, потому что он не мог работать с художниками, сделать из них команду, потому что он

не уважал художников и считал, что они заменимы. Это и есть порок новых поколений кураторов.

Бакштейн — вообще омерзительный тип, продажный мерзавец, который на самом деле ни во что не верит и ничего не любит, как и Мизиано. Это люди, которые решили, что они художники. Была в Ренессансе великая традиция отношений между патроном и художником, это было реальное сотрудничество. Микеланджело, например, обсуждал с Папой детали Сикстинской фрески, но всегда было очень точное различие, что вот это Папа, патрон, а это — художник У каждого свое место, а куратор как раз это место узурпировал.

С начала XX века процесс пошел таким образом: люди, имеющие деньги, власть, силу в искусстве были в то же время друзьями художников, отчасти коллекционерами, директорами музеев, дружили, подбирали по своим предпочтениям, считали, что это важно и имеет будущее, ставили на этих художников. Эти люди были совершенно другими, чем новое поколение функционеров от искусства, которые понимают искусство больше как инфраструктуру, сеть, поле для деятельности.

Сергей Кудрявцев

1958-2011, Москва.

Воспоминания

Я родился в Москве, в 1958 году.

Мой отец по образованию был юрист, но стал работать криминологом, когда появилась такая возможность. Эта наука при Сталине была фактически ликвидирована, но после оттепели возродилась из уголовного права, и мой отец, соответственно, стал одним из первых послевоенных советских криминологов.

Вскоре после моего рождения он стал профессором и директором Всесоюзного института по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности. Институт занимался теорией квалификации преступлений, то есть тем, как точно определить принадлежность преступления к определенной статье. Потом он стал директором Института государства и права РАН¹.

В доме часто бывали знакомые, которые обсуждали эти вопросы, я варился все время в юридических терминах. Я прочитал несколько работ отца, которые на меня даже повлияли. Мне было интересно то, что криминология исследует случаи в жизни, каких очеш много, и вместе с тем они отстоят от того, что принято считать нормой: драки, кражи, грабежи, мошенничества и так далее. Такие cases — случаи из жизни, конфликты, которые заканчиваются убийством жены или, например, соседей.

Но я не хотел идти по стопам отца и быть юристом, хотя мне все это очень нравилось, поэтому решили, что я пойду учиться на психолога, то есть в некую параллельную профессию.

В итоге я закончил факультет психологии МГУ. Криминология в то время активно обогащалась за счет развивавшейся тогда психологии. Мой диплом был

посвящен межличностным отношениям в научном коллективе. Я применял всякие методики, в том числе опрашивал сотрудников, выяснял их ролевые соотношения, кто из них лидер и прочее. Позже я защитил диссертацию, которая была посвящена конфликтам в криминальных случаях. Я изучал реальные уголовные дела из судов: как человеческий конфликт приводит к тому, что один либо избивает, либо сильно ранит, либо убивает другого. Когда отец в свою очеред! заинтересовался темой юридических конфликтов, он предложил мне участвовать в создании книги, которую писал в соавторстве с одним социологом.

Я — при содействии отца — работал в нескольких юридических институтах. Последний — это был Институт государства и права РАН на Знаменке — я оставил тогда, когда открыл во флигеле этого здания книжный магазин.

В детстве литературой я особо не увлекался, это пришло позже и неожиданно, через разных знакомых и приятелей. Например, Хармса и Введенскогс я прочитал впервые в машинописи. Хармсом я заинтересовался, как сейчас понимаю, прежде всего потому, что понял — сюжет его текстов совпадает с теми самыми случаями, которые я исследую в диссертации. Я тогда понял: то, что называется «литературой абсурда» — наиболее реалистическое из искусств, оно отражает абсолютно реальную жизнь.

Литературой я интересовался для себя: стал покупать в букинистических магазинах поздние книжки русских футуристов, общался с ребятами, которые мне давали какой-то самиздат. Позже я узнал, что Хармс, Введенский, Заболоцкий, Вагинов называли себя Объединением реального искусства², между про-

чим, рассматривали его как достаточно реалистическое отражение жизни. Было несколько сотен случаев, записанных достаточно сухо, которые я посмотрел по уголовным делам — это абсолютные копии историй так называемых абсурдистов.

Я заинтересовался истоками: тогда для читателя не было очевидно, что Хармс и остальные — это последователи того, что начинал Кручёных³ и другие футуристы. Интерес к этому я сохранил до сих пор, несмотря на то что появилось множество других увлечений. Уже во время перестройки я познакомился с человеком, который посоветовал мне издавать книги самому — к тому времени уже можно было открытс этим заниматься. Я открыл издательство в 1989 году.

Тогда я рассматривал ветвь русского авангарда как очень бурную и плодоносившую, но цветение и развитие которой было прервано. Я считал, что раз я этим интересуюсь, то должен познакомить и других. Я придумал издательские планы не только на датированные 1910-1930-ми годами тексты, но и на те более поздние, которые, как мне казалось, связаны с ними. По сути неоавангард возрождался в 1970-1990-е. Я познакомился, например, с поэтом Владимиром Друком⁴, он был очень известен в конце 1980-х, и его другом Виктором Коркия, который написал пьесу о Сталине³. Стихи были достаточно игровыми. Интересуясь Кручёных я познакомился с исследователем из Херсона, который

решали отказ от традиционных форм искусства, необходимость обновления методов изображения действительности, культивирО' вали гротеск, алогизм, поэтику абсурда.

³ Алексей Кручёных (1886-1968) — русский поэт-футурист. Ввел

в поэзию заумь, то есть абстрактный, беспредметный язык, очищенный от житейской грязи, утверждая право поэта пользоватьс) «разрубленными словами, полусловами и их причудливыми хитрыми сочетаниями».

⁴ Владимир Друк (род. 1957) — поэт, литератор, изобретатель, специалист по информационной архитектуре. С 1994 года живет в Нью-Йорке. Член Союза российских писателей.

занимался Алексеем Кручёных как человеком, какое-то время жившим в Херсоне. Тогда эта область исследований была довольно маргинальной. По соседству с Херсоном была местность в устье Днепра, которую Геродот назвал Гилеей, что значит «лесистая часть»; там была древнегреческая колония.

Среди людей, которые занимались исследованиями футуризма, есть, например, Сергей Сигей^{3 4} (последние годы он жил в Германии). Он занимался футуризмом и обэриутами, сам был заумным поэтом. Ог входил в достаточно большой пласт такой литературь 1980-1990-х годов. Сигей издавал машинописный журнал «Транспонанс», имел большие международные связи, переписывался с западными художниками и поэтами-визуалистами, поэтами-заумниками, публиковал в разных странах свои стихи. В своем журнале он публиковал даже Монастырского и Пригова, а также старых малоизвестных футуристов. Он же активно общался с Николаем Харджиевым, который неформально являлся хранителем наследия авангарда. Николай Иванович многих художников застал в силу возраста, в начале 1990-х написал фундаментальную работу о Маяковском, кроме того, занимался Ларионовым, Гончаровой, Малевичем, которого знал лично. В 1990-е он уехал из Москвы в Голландию и увез свой огромный архив, из-за чего разразился

скандал на уровне межправительственных отношений. Эти публикации в очередной раз убедили меня, что авангард, последующий авангард, и потом уже 1970-1990-е — это преемственные вещи.

В итоге я зарегистрировался при Фонде культуры в 1989 году. У меня были большие планы, я придумывал, например, антологии современных авангардистов Двухтомник Введенского, который я издал в 1993 году, если я не ошибаюсь, был первым изданием в России. Буквально недавно, когда появилась возможность, я впервые в России издал Игоря Бахтерева⁵, которого только-только сейчас начинают узнавать, он тоже был обэриутом, дожил до 1996 года и был знаком со многими современными авангардистами. Денег практически не было, нужно было всегда придумывать, откуда что достать. Как-то мне удалось съездить на Архангельский целлюлозно-бумажный комбинат с письмом от Дмитрия Сергеевича Лихачёва и выбить бумагу. Тогда был огромный дефицит бумаги, это был предмет перепродажи и спекуляции, а я получил два вагона бумаги — купил по государственным ценам, а не рыночным. На один вагон бумаги я издал двухтомник Введенского, а другой перепродал и заработал первые деньги, на которые мне удалось издать роман «Змеесос» Егора Радова⁶ и книжку Кручёных. Это были самые первые издания.

Магазин я открыл через три года после регистрации, в 1992 году. Перестройка — это сплошной гля-

нец, тогда «Анжелику» стали издавать, очень много бульварного чтива, которое заполняло все прилавки. В магазинах не было интеллектуальных книжек, их просто не существовало в принципе. Я придумал открыть маленький магазин, получил от института, будучи сотрудником, комнатку во флигеле, и обещал, что буду продавать также и юридическую литературу. Под этим соусом одна стенка была юридическая, а все остальное — брошюры и только начавшие появляться разные издания конца 1980-х — начала 1990-х годов. У меня была задача не заработать денег, а придумать точку пропаганды собственных идей, денег все это время я не зарабатывал. Мой магазин был вторых независимым в Москве, первый назывался «19 октября», и о его существовании я, открывая свой, не знал. Он был в районе Полянки в Большом Казачьем переулке в деревянной избе, его открыл Марк Фрейдкин⁷, который занимался бардовской песней и делал переводы стихов с английского.

По моим контактам, через контакты контактов, начали появляться люди, которые стали привозить свои брошюрки. Через пару лет появился Саша Бренер со своими израильскими книжками и сдал их в магазин. Среди них, мне кажется, была зелененькая книжка «Бонанза». Я заинтересовался Бренером, потому что передо мной был живой пример авангардиста, который себя объявил приемником дадаистов — это видно в его ранней книге «Тайная жизнь Буто», которую он посвящает «Пикабиа и другим родственникам». Еще до того, как издавать его книги, я видел его израильские издания, статьи в «Художественном

журнале», каталоги выставок, к которым он имел отношение. Его деятельность мне представлялась очень яркой на фоне всего того, что существовало в Москве. Потом я узнал о его акциях и других вещах, которые для меня были продолжением и в чем-то развитием его книг.

Я был на нескольких его акциях, в частности, в ГМИИ им. А. С. Пушкина, где он обосрался перед картиной Ван Гога. Он меня позвал на перформанс как своего единомышленника. Была приглашена не очень большая группа людей, человек десять.

Мы стояли в небольшом зальчике, где висели картины Ван Гога, там же сидела смотрительница музея. Бренер начал вскрикивать «О, Винсент!», полез в штаны и достал оттуда какашки, они чуть потекли, стали капать. Все разошлись. Одна исследовательница Малевича позже мне рассказала, что той служительнице стало плохо и она чуть концы не отдала. У меня не было шока, потому что я догадывался, что Саша точно что-нибудь сделает в таком духе. Я был удивлен, но слово шок вряд ли здесь применимо.

Можно считать, что мы подружились, у нас бывали теплые проникновенные разговоры, он мне давал читать машинописные копии своих вещей. Иногда он достаточно искренне разговаривал, а иногда это были провокационные разговоры. Мне сейчас трудно оценить, о чем были его мысли, но иногда он высказывай крайне утопические хлебниковские идеи, и я быстро понимал, что в действительности он так не думает. Мне казалось, что он гораздо рациональнее, чем то, что он высказывает. Хотя были моменты, когда я поражался его откровенной наивности.

Когда я им заинтересовался, я не до конца понимал, что в его творчестве достаточно много плагиата, о чем он потом сам мне сказал. Метод использования плагиата провозглашался еще как русской футуристической школой, так и ситуационистами. Саша, более-менее осведомленный в этих вещах, прекрасно понимал, что он заимствует формулы у других. Бывали куски текста, которые он вставлял в свою статью, например, из чужих статей. Я издал «Терентьевский

сборник»^{8 9}, названный по имени режиссера и авангардиста Игоря Терентьева, погибшего в 1930-е годы. Он был более левый человек, чем Мейерхольд, своего рода русский дадаист. Это был сборник, связанный с крайними формами литературы, то, что потом назвали радикальным. Первой статьей, посвященной Терентьеву, в сборнике была статья Саши Бренера. Прочитавший ее Алексей Цветков, литератор, потом сказал, что половина переписана из Эткинда¹¹.

Я Эткинда не читал и опубликовал статью, потому что она была хорошая. Саша никак мне это не объяснял и конкретно об этой статье мы не разговаривали никогда. Но я думаю, что он объяснял это так же, как объясняли ситуационисты: что использование старых текстов в другом контексте или наполнение их новым мотивом — это достаточно революционное творчество. Я в плагиате ничего не вижу дурного, если он не превращается в тупое переписывание. У Саши плагиат был всегда остроумен, всегда к месту и действительно наполнялся новым содержанием.

Саша по образованию филолог, а в Израиле работал журналистом. В Москве он писал статьи в «Художественный журнал». У меня есть несколько старых номеров еще огромного по формату «ХЖ» с Сашиными статьями. Часть из них мне казалась очень интересной, часть — похожей на манифесты авангардистов прошлого. Уверен, что какую-то долю этих текстов он откуда-то скопировал или заимствовал.

В 1996 году была издана его книга «Интернационал неуправляемых торпед». Многие, в том числе и я, считают это лучшей книгой Бренера. Он сам так чаете

говорил, хотя Саша многократно может менять свое мнение на разные темы. Позже я издал «Что делать? 54 технологии сопротивления отношениям власти» (1999 год), «Обоссанный пистолет», в которой три книжки — его дневник из голландской тюрьмы, где он сидел после того, как нарисовал доллар на картине Малевича в амстердамском Стеделик-музее. Совсем недавно издал «Римские откровения» и «Проделки в Эрмитаже», где он рассказывает, как делает какашки в разных местах.

У меня много сохранилось его бумажных писем, которые он присылал, когда стал регулярно и надолгс уезжать в Европу. На протяжении всего нашего знакомства мы несколько раз ссорились и расходились на несколько лет. Я даже специально придумывал себе поездки в Стамбул, чтобы с ним встретиться — мы созванивались, переписывались, он просил приехать. Обе встречи в Стамбуле закончились конфликтом. Один раз мы встретились в Будапеште, вместе праздновали Новый год, пьянствовали. В Израиле он работал с Михаилом Гробманом и, как он говорит, потом подрался с ним, потому что Саша очень плохо реагирует на всякие проявления авторитаризма, патернализма и так далее. Саша этого не выдерживает и у него начинается взрыв эмоций, истерика, чего он не стесняется и считает совершенно естественным для себя. Возможно, часть наших конфликтов была с этим тоже связана, но я старался себя контролировать в этих ситуациях.

Однажды в Стамбуле он выплеснул мне в лицо стакан пива, когда мы сидели в кафе. Я ему в ответ дал кулаком в нос, встал и ушел. С тех пор мы не виделись несколько лет. Так было много раз, доходило до того, что один клал на лопатки другого, но при этом Саша всегда очень сильно расстраивался. Мне кажется, что его придирки ко мне были очень глупыми и неуместными. У всех леваков, и Саша — не исключение, существует куча разных придирок, типа того, что «видели с тем, кто нам не нравится, значит, сам нам тоже не нравишься». Я хотел быть просто издателем, а он хотел, чтобы я был больше, чем изда-

телем. У меня не было того восторженного состояния, чтобы я постоянно внимал. Возможно, ему хотелось, чтобы я был в отношениях учителя и ученика: он приносит, а я хватаю.

Последние встречи, которые у нас были в Вене и потом в Лиссабоне, были достаточно тяжелыми.

Он к тому моменту уже стал другим, не столь открытым, как раньше, злее обо всех говорил. Мне показалось, что он напряжен, озлоблен и расстроен, но держит себя в руках. Наверное, и во мне было что-то не то — я этого не исключаю. С Барбарой они, конечно, совершенно разные люди, но каждый из них нашел что-то друг в друге. Они себя ощущают маленькой ячейкой, которую объединяет ненависть ко многим явлениям окружающего мира. Иногда мне кажется, что Саша ненавидит то, что ненавидит каждый из нас просто многие вещи ощущает острее в силу своего поэтического чувства. Я сам наблюдал ситуации, на которые я, например, реагирую спокойно, а он — нет. Так было в одном из венских музеев, где за билетами пришлось стоять в очереди. Он с трудом переживает то, что ему хоть как-то препятствует.

Здесь стоит оговориться, что я не был никогда практикующим психологом, поэтому в анализе чувств я, как и все, использую какое-то свое представление о ситуации. Относительно всего, что вызывает у него чувство протеста, Саша осуществляет прямое действие. Если ему что-то не нравится, он бросает тухлые яйца, как это делали в средние века (так он однажды забросал Гельмана на каком-то мероприятии в Политехническом музее). Это не касается близких людей, единомышленников. Ему не нравится ложь, фальшь, то, во что превращено искусство. Он часто употребляет в отношении людей слово «обманщики», но для него это политики, художники, литераторы, те из них, кем руководит не творчество, а другие мотивы. Такое действие для него часто заранее продумано, конечно же, это демонстрация собственной позиции, в ней есть и элемент пиара, скандальности, как у русских дадаистов и футуристов.

В Бренере есть изрядная доля амбициозности, но она сочетается с трогательным романтизмом.

Мне не кажется, что у них с Барбарой есть надежные единомышленники или надежные опорные точки в разных уголках мира. Есть друзья, с которыми Саша предпочитает не ссориться. Я не знаю наверняка, почему он уехал из России. Мне кажется, из России можно уехать, когда культурная жизнь тут покажется тошнотворной.

Бренер очень много писал, у него много стихов — не думаю, что я издал все. Саша много книг издавал на Западе и в Москве независимо от меня. Например, его издавал некий Алексей Сосна, кто-то еще в 1990-е издал книгу «Тук-тук-тук, рубите сук». Я ничего не имею против этого, тем более мне далеко не все его работы нравятся. Кстати, первая книга, опубликованная Сашей в России — это «Сумасшедший разведчик» совместно с Димой Пименовым.

Не знаю точно, но думаю, что они сами ее издали за какие-то деньги, на тот момент я еще не был знаком ни с тем, ни с другим (позже я издавал работы их обоих). Как Пименов правильно выразился: Саша — черно-белый, а он — цветной. У Пименова всегда такой цветной букет, а у Саши черно-белое документальное кино, достаточно прямые стихи.

Не помню, с чего началось знакомство с Пименовым, но думаю, что с какого-нибудь хамства. Когда Пименов хочет познакомиться с человеком, он начинает с известных приемов. Я потом их изучил и как психоло] использовал в одной из работ. Я понимал, как талантливо он владеет техниками разрушения общения. Эго его поэтическая сторона — разрушать общение и при этом еще завладевать оппонентом. Пименов — человек, который притворяется сумасшедшим, оставаясь очень разумным и рациональным. Ум и безумие у него смещают друг друга. Он настолько интеллектуально одарен, что его безумие не уничтожает одаренность.

Я всегда задумывался о том, что сумасшествие — это просто немного другое видение мира; это и есть ключ к его литературе и литературе многих других поэтов.

В конце 1990-х я издал его книжку «Муть». Примерно в это же время он сделал предисловие

к книжке Бориса Поплавского¹⁰, русского дадаиста и поэта, который умер в 1935 году, за много лет до Диминого рождения, просто Диме очень понравились его стихи. Предисловием это назвать трудно, скорее некое эссе про Поплавского, благодаря нему книга обретает очень современную направленность: это не «гробик» в архиве с комментариями, а межвременной диалог.

К «Мути» была приложена «Проза альтернативной жизни». Поскольку эти страницы идут после «Мути», на них меньше обращают внимания, но это очень талантливый и искренний текст. «Муть» разошлась, но не быстро, хотя тираж был маленький. В современных условиях невозможно продать книгу, если у автора нет громкого имени или соответствующей рекламы. Но если ты не хочешь вернуть деньги срочно, то это не проблема: медленно продающаяся книга точнее находит своего читателя. Я думаю эту книгу переиздать. Но у него есть многое другое, неопубликованное, что тоже нужно издать. Поэт не может не писать, он не может остановиться, это очевидно. Настоящие поэты действительно живут этим, из них исторгается эта музыка. Надо понимать, что поэт не обязательно пишет рифмованные и нерифмованные строки в записную книжку, в журнал. Поэт может быть и режиссером, и издателем.

С Пименовым у нас не было таких близких отношений, как с Бренером. Бывали совместные посиделки, ссоры, бесконечные провокации. Мы как-то в О.Г.И. устроили с ним квазиразборку. Он любит себя считать главным, а кого-то считать рабом, и говорит: «Ты — мой раб». Я говорю: «Да, я твой раб». Мы нача-

ли играть в эту игру, я чуть не лег на пол, а он что-то командовал. Это было полное безобразие, потому что мы оккупировали весь зал. Кончилось все тем, что нас выгнали навсегда, без права там появляться.

Я тогда ходил на всякие поэтические вечера, где были, в частности, концептуалисты, но мне в них что-то не нравилось. Я не люблю политическую позу, сословность и иерархии в культуре. Я воспринимаю непосредственно людей, которые даже если стремились к успеху, то явно его не получали. Нельзя сказать, что Пименов не стремится к успеху, но он сам себе портит любую попытку. То же самое делал Саша Бренер: в Москве он мог сделать карьеру, но сбежал от тоскливой для него атмосферы. Есть много примеров того, как Саша уничтожал ростки славы. Саша и Дима как только чувствуют этот кошмар, который наступает, они сразу его убивают. Мне кажется, что так делают только настоящие художники.

Магазин «Гилея» после Знаменки переехал на Мая-ковку. Я тогда уволился из института и закончил свок научную карьеру. В этот период в институте зверски подняли аренду, но нашлись добрые люди. Это был фонд Бурбулиса («Стратегия»), второго человека после Ельцина. После отставки ему дали в удел особняк Шехтеля, он был заинтересован, чтобы рядом было какое-то культурное начинание. О «Гилее» в Москве уже были наслышаны, нам предоставили там подвал, где было больше места. Начались самые лучшие годы магазина: к тому времени в издательствах стали появляться хорошие книжки, у меня среди сотрудников были молодые ребята из группы «Радек» — Максим Каракулов, Паша Микитенко. Кроме них у меня работал еще писатель Алексей Цветков.

Я издавал книги в основном на свои деньги, но на что-то я получал гранты. Например, пятитомное собрание сочинений Малевича: на первый том дал денег Центр современного искусства Сороса, на третий — Фонд Малевича. Магазин был удачной витриной для издательства и местом, где можно было встречаться. В торец магазина через год или два

переехала ХЬ-галерея, что было удобно, потому что во время вернисажей люди ходили туда-сюда.

Опуда мы через какое-то время тоже уехали — магазин, а не издательство, так как издательство в общем-то всегда было у меня дома. Офиса не было, я его и не заводил, потому что не было денег. У меня не было желания издавать то, что мне не хочется, я не хотел превращаться в очередное фальшивое дело. Я действительно, как меня упрекала бывшая жена, занимался тем, что мне нравится, и не вижу в этом ничего дурного. Если все будут этим заниматься, то всё будет хорошо. А деньги зарабатывать я так и не научился. Для меня издательство — дело исключительно концептуальное, как у художника, который действует и мыслит в определенном направлении. Для того чтобы заработать денег, нужно на 8о % издавать то, что продается.

Сейчас магазин закрылся, потому что кончилось его время. Все перерождается абсолютно всегда, любая творческая идея, политическая партия. Магазин задумывался как место, которое будет пропагандировать определенные формы и направления искусства. Если бы не надо было платить поставщикам и зарплату людям, это было бы место, где книги раздавались бы бесплатно. Это не вранье, я говорю совершенно искренне. Идея магазина состояла в том, чтобы знакомить, распространять, пересекать, соединять, придумывать новые вещи и так далее.

Книги издательства Ильязд (И. Зданевич). Собрание

«Гилея» сочинений в 5 т. Т. 1. Парижа-

чьи: Опись.

1992

Кручёных А. Кукиш прошлякам: 1995

Фактура слова. Сдвигология

русского стиха. Апокалипсис Малевич К. Собрание сочинениг

в русской литературе. в 5 т. Т. 1. Статьи, манифесты,

теоретические сочинения и др. Радов Е. Змеесос. работы. 1913-1929.

Казаков В. Избранные сочине-

1993 ния в з т.

Введенский А. Полное собрание Марр Ю. Избранное в 2 кн.

произведений в 2 т.

Ильязд (И. Зданевич). Собрание Терентьев И. Мои похороны: сочинений в 5 т. Т. 2. Восхище-

Стихи. Письма. Следственные ние: Роман,

показания. Документы.

Смирнов П. Будуинские холмы: 1996

Книга стихов.

Бренер А. Интернационал Неу-Феофан Бука (Н. И. Харджиев). правляемых Торпед

Кручёныхиада.

Терентьевский сборник. 1996.

Казаков В. Дон Жуан: Драмы.

Сигей С. Собуквы.

1994 Вестник Общества Велимира

Хлебникова. Вып. 1.

Айги Г. Поэзия-как-Молчание.

Малевич К. Лень как действи- 1997

тельная истина человечества.

С прилож. ст. Ф.Ф. Ингольда Поплавский Б. Покушение

«Реабилитация праздности». с негодными средствами: Неиз

вестные стихотворения. ПИСЬМЕ к И. Зданевичу.

АйгиГ. Тетрадь Вероники: Пер- Цветков А. «Сидиромов» и дру-вое полугодие дочери. гая проза

Гастелло О. Последний антисе-

1998 мит: Роман.

Терентьевский сборник. 1998. Кудрявцев С. В. Вариант Горгу-

лова: Роман из газет.

Малевич К. Собрание сочинений в 5 т. Т. 2. Статьи и теоретические сочинения, опублико- 2000

ванные в Германии, Польше

и на Украине. 1924-1930. Альманах дада. Под ред.

Р. Хюльзенбека. Берлин, 1920.

Бренер А. Обоссанный пистолет.

Малевич К. Собрание сочинений

Поляков В. Книги русского кубо- в 5 т. Т. 3. Супрематизм. Мир футуризма. как беспредметность, или Веч

ный покой.

1999 Терентьев И. Лордано Бруно:

Трагедия (полная версия).

Хармс Д. Дней катыбр: Избранные стихотворения. Поэмы. ПарнахВ. Жирафовидный исту-

Драматические произведения. кан: 50 стихотворений. Перево

ды. Очерки, статьи, заметки.

Поплавский Б. Дадафония:

Неизвестные стихотворения. Никольская Т. «Фантастический

1924-1927 / Предисл. Д. Пиме- город»: Русская культурная нова. жизнь в Тбилиси (1917-1921).

Бренер А., Шурц Б. Что делать? Радов Е. Рассказы про всё.

54 технологии культурного

сопротивления отношениям

власти в эпоху позднего капи- 2001

тализма.

Кандинский В. Избранные труды Пименов Д. Мутьреволюция. по теории искусства. В 2 т.

Вестник Общества Велимира Хлебникова. Вып. 2.

2002 Майнхоф У. От протеста -

к сопротивлению: Излитера-Гурьянова Н. Ольга Розанова турного наследия городской

и ранний русский авангард. партизанки.

Субкоманданте Маркос. Другая Агитон К. Альтернативный

революция: Сапатисты против глобализм: Новые мировые

нового мирового порядка. движения протеста.

Хаким-Бей. Хаос и анархия: Малевич К. Собрание сочинениг

Революционная сотериология в 5 т. Т. 5. Произведения разньи

лет: Статьи. Трактаты. Мани-

Вестник Общества Велимира фесты и декларации. Проекты.

Хлебникова. Вып. 3. Лекции. Записи и заметки.

Поэзия.

2003

2005

Шамир И. Хозяева Дискурса:

Американо-израильский тер- Ванейгем Р. Революция по-

роризм. вседневной жизни: Трактат

об умении жить для молодых Малевич К. Собрание сочинений поколений,

в 5 т. Т. 4. Трактаты и лекции

первой половины 1920-х гг. Горгулов П. Коммуникационная

теория безвластия.

Казаков В. Неизданные произведения.

2006

Хоффман Э. Сопри эту книгу!

Как выживать и сражаться Поэт Александр Введенский:

в стране полицейской демокра- Сборник материалов, тип.

Харджиев Н. И. От Маяковского РАКС-ЕР. Революционная Ко- до Кручёных: Избранные рабо-лумбия: История партизанского ты о русском футуризме, движения.

Кручёных А. Е. К истории русско

Блэк Б. Анархизм и другие пре- го футуризма: Воспоминания пятствия для анархии. и документы.

2007 2010

Зерзан Дж. Первобытный чело- Бригада Любопытного Джорджа. век будущего. Анархия в эпоху динозавров.

Пименов Д. Вело: Роман-альманах. 2011

Поляков В. В. Книги русского ку- Бренер А. Паника В. Римские бофутуризма. Издание второе, откровения,

испр. и доп.

Бренер А. Проделка в Эрмитаже

2008 Эпштейн А., Васильев О. ПОЛИЦИЯ мыслей: Власть, эксперты

Кандинский В. В. Избранные и борьба с экстремизмом в со

труды по теории искусства. Из- временной России, дание второе, испр. и доп.: В 2 т.

Зданевич И. М. Философия 2012

футуриста: Романы и заумные

драмы. Казаков В. Мадлон: Проза, сти

хи, пьесы. Коллажи и моноти-РубинДж. Действуй! Сценарии пии автора,

революции.

Кудрявцев С. По ту сторону

Motherfuckers: Уличная банда защиты и нападения,

с анализом

Гор Г. Капля крови в снегу: Сти-Илюшкин А. Размеры зверств. хотворения 1942-1944.

Кручёных А. «Мир затрещит,

2009 а голова моя уже изрядно...»:

Письма А. Шемшурину

Айги Г. Собрание сочинений и М. Матюшину,

в 7 т.

Сернер В. Последняя расхлябан-

Поплавский Б. Орфей в аду: ность: Манифест дада и трид-

Неизвестные поэмы, стихотво- цать три уголовных рассказа, рения и рисунки.

Ситуационистский Интерна- 2014

ционал. О нищете студенческой

жизни. Зданевич И. Футуризм и всёче-

ство. 1912-1914: В 2 т.

Якобсон Р. Будетлянин науки:

Воспоминания, письма, статьи, Агамбен Дж. Профанации стихи, проза.

Тиккун. Теория Девушки. Пред-Шеербарт П. Собрание стихот- верительные материалы,

ворений.

Рихтер X. Дада - искусство

Чурилин Т. Стихотворения и по- и антиискусство. Вклад дадаи-эмы: В 2 т. стов в искусство XX века.

Чурилин Т. Тяпкатань, россий-2013 ская комедия (история одного

города и его народа).

Второй футуризм: Манифесты

и программы итальянского Ванейгем Р. Бесцеремонная

футуризма. 19!5^_1933- история сюрреализма.

Баадер Й. Так говорил Обер- Казаков В. Неизвестные стихи,

дада: Манифесты, листовки, 1966-1988.

эссе, стихи, заметки, письма.

1906-1954. Ильязд. Поэтические книги.

1940-1971.

Поплавский Б. Небытие:

Неизвестные стихотворения Блэк Б. Анархия и демократия.

1922-1935 гг.

Дьячков А. Несостоятельность освободительных движений.

Бехтерев И. Обэриутские сочинения: В 2 т.

Балль X. Тен дерен да-фантаст:

Роман 1920 года.

КраванА. Стихи и проза, письма.

Содержит нецензурную брань

Издательство «А&Д Студия/База» тел.: +7(925) 447-00-45 e-mail: bazaeducation@gmail.com www.bazaeducation. ru

Отпечатано в ООО «Центр полиграфических услуг „Радуга“ » тел.: +7(495)739-56-80 www. raduga-print. ru

Подписано в печать 1.9.2015 г. Формат 84x108/32 Печать офсетная Уел. печ. л. 21,5 Тираж 700 экз.

Заказ № 01-31/08-15.

ISBN 978-5-905572-05-0 Э 785905 572050

¹

Крупнейший научный юридический центр Российской Федерации, входит в состав Отделения общественных наук РАН, ведет свою историю с 1925 года.

²

ОБЭРИУ (Объединение реального искусства) — группа писателей и деятелей культуры, существовавшая с 1927 до начала 1930-х годов в Ленинграде. В группу входили Даниил Хармс, Александр Введенский, Николай Заболоцкий, Константин Вагинов, Юрий Владимиров, Игорь Бахтерев, Борис Левин. Обэриуты деклари-

³

Виктор Коркия (род. 1948) — советский и российский поэт, драматург, один из участников и впоследствии председатель клуба «Поэзия» в Москве. «Черный человек, или Я бедный Сосо Джугашвили» впервые поставлена в Студенческом театре МГУ Евгением Славутиным в 1988 году.

⁴

“Сергей Сигей (настоящая фамилия Сигов; 1947-2014) — российский поэт, филолог. Активно занимался мэйл-артом, визуальной поэзией. Издавал вместе с Ры Никоновой самиздатские журналы «Номер» и «Транспонанс». В 1990-х годах издал серию книг, связанных с историей русского авангарда. Лауреат премии Андрея Белого (совместно с Ры Никоновой) за 1998 год в номинации «За особые заслуги».

⁵

Игорь Бахтерев (1908-1996) — русский, советский писатель, поэт. Участник объединения ОБЭРИУ.

⁶

Егор Радов (1962-2009) — русский писатель, работавший в русле постмодернистской и психоделической прозы. В 1988-1989 годах в журнале «В мире книг» помогал поэту Геннадию Айги вести рубрику «Из истории русского поэтического авангарда».

В 1990-1991 годах совместно с Сергеем Кудрявцевым и Владимиром Шарковым издавал ежемесячный альманах «Северная Гилея», страницы которого были полностью отданы классическому и современному авангарду.

⁷

Марк Фрейдкин (1953-2014) — российский поэт, прозаик, переводчик с английского и французского, автор и исполнитель песен. Руководил издательством «Carte blanche», был директором и владельцем первого в Москве частного книжного магазина «19 октября», который, впрочем, предпочитал называть литературным салоном.

⁸

В первом выпуске, вышедшем в 1996 году, кроме материалов Терентьева и о нем были размещены публикации о М. Ле-Дантю, В. Хлебникове, Т. Маринетти, А. Туфанове, И. Зданевиче, А. Кручёных и др.

⁹

Ефим Эткинд (1918-1999) — советский и российский филолог, историк литературы, переводчик. Доктор филологических наук (1965). В 1960-1970-х годах — диссидент.

¹⁰

Борис Поплавский (1903-1935) — поэт и прозаик русского зарубежья (первая волна эмиграции). Для прозы и поэзии Поплавского характерно влияние творчества Артюра Рембо, французского сюрреализма и русского символизма, кроме того, в начале 1920-х годов Поплавский испытал сильное влияние Ильи Зданевича и позже писал, что был в то время «резким футуристом».

Table of Contents

Девяностые от первого лица

Содержание

Введение

2.

1.

Наступил довольно тяжелый период моей жизни: денег

Первой выставкой группы стала «Пора вставать» в «Т

Работа с образом ведь была функционалом церкви.

Одним из моих любимых жанров является комикс. Коми