Джанго перерожденный

Annotation

Обычный… африканский скотовод перерождается в прошлом на своё двадцатилетие. И так раз за разом после каждой смерти.

Стартовые условия такие, что им вряд ли можно позавидовать: вокруг африканская сельва, жара и слабенькая тень от пожухлого кустика, а в этом возрасте у парня никаких богатств — нет даже худенькой коровы.

Один плюс во всём этом есть — у героя есть автомат. Впрочем, он есть практически у каждого его соплеменника.

Джанго перерождённый

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Nota bene

Джанго перерождённый

Глава 1

Джон проснулся, и это было весьма неожиданно. Ещё больше его поразило, что ничего не болело. Он прекрасно помнил, как валялся в тени дерева с раной живота от пули, выпущенной из автомата Калашникова.

«Старый дурень, — подумал он, опасаясь открыть глаза. — Наверняка ты попал в мир духов, поэтому ничего не болит!»

Джон точно не мог сказать, сколько ему лет. Знал лишь, что больше тридцати — старик уже, а вон чего удумал: словно молодой пацан, полез в соседнее племя воровать коров. Реакция у него была не та — не заметил спрятавшихся в кустах троих мерзких Нунгу. Один из них его подстрелил.

Ему кое-как удалось сбежать и дойти до стойбища своего племени, но он уже тогда понимал, что не жилец. Больниц и докторов тут с роду не водилось. У них в племени даже своего колдуна не имелось. Вот и положили его в тени одного из немногих деревьев. Жена оплакивала его ещё живого. Жалко было её. Она уже старая, никому такая не нужна, с голоду помрёт, если дети о ней не позаботятся.

И всё же Джон решился открыть глаза, но, оглядевшись вокруг, он их закрыл. Всё было таким реальным, что не верилось. Трава высокая и зелёная, словно летом, а ведь он умер зимой, когда трава пожухлая.

Вновь открыв глаза, Джон застыл с широко распахнутым ртом. Он спал не на территории племени, а под кустом. Его коров рядом не наблюдалось.

Сев на потрёпанном серо-коричневом покрывале, он достал из-под головы автомат Калашникова и внимательно осмотрел его. Это был не его автомат. Точнее, его, но старый. Этот автомат он прекрасно помнил — он его выменял на первую украденную у мерзких Нунгу корову. Тогда он был молодым и только собирался накопить коров для покупки жены. Кто бы знал, что на это уйдёт много лет. Слишком дорого стоят женщины — аж тридцать коров. Конечно, худую слабенькую хилячку можно и за пятнадцать коров сторговать, но Джон хотел себе крепкую жену, чтобы она могла много рожать и работать.

Странное дело, автомат его, но он давно его обменял на пару коз, потому что оружие стало клинить.

Другая странность обнаружилась, когда он дошёл до реки. В мутном расплывающемся отражении на него смотрел не старик, а молодой чернокожий парень с крепкими мышцами. Высокий и худой, ростом под два метра, именно таким себя помнил Джон в молодости, когда ему было около двадцати лет. И тело ощущалось не по-стариковски сильным и выносливым.

«Всё же я попал в мир духов», — с облегчением выдохнул он.

Может показаться удивительным, что Джон испытывал облегчение, но его пугали странности. А очнуться после смерти — это обалденно странно. Но когда он пришёл к мнению, что попал в мир духов, где он снова молодой и здоровый, то страх отступил. Чего бояться мертвецу?

Джон решил утолить жажду. Пить из реки — безумие, даже если считаешь себя мертвецом. Он сел на берегу и начал копать ямку до тех пор, пока в ней не появилась вода. Дав осесть мути, парень стал зачерпывать воду ладонями и пить её. Напившись, он начал умываться этой же водой.

Очередная странность посетила его в виде чувства голода. Разве должны духи чувствовать голод?

Обмотав покрывало вокруг тела на манер тоги и повесив на плечо автомат, Джон отправился на поиски пропитания. Помимо покрывала у него из одежды имелись лишь длинные шорты ниже колен. Когда-то они были синими, но время не пощадило ткань — она выгорела на солнце и обтёрлась. В итоге шорты приобрели грязно-серо-голубой оттенок. Ноги молодого человека были босыми. Он не обращал внимания на укусы насекомых, даже не морщился, но в мыслях не отказался бы от золы, чтобы обмазать ею всё тело и тем самым защититься от мелких кусачих тварей.

Собирая корешки и перекусывая на ходу, он дошёл до летней стоянки своего племени. Чем ближе к лагерю он подходил, тем сильнее росло его изумление. Тут и там на глаза попадались старые знакомые. Не все они умерли, но многие. Тут они были молодыми, как и он сам. Но больше всего его удивили дети. В его памяти они остались уже взрослыми людьми, а тут они снова были детьми.

У Джона начало закрадываться подозрение, что он вовсе не в мире духов, а попал в прошлое.

— Эй, Джон, — махнул ему рукой старый друг, давно погибший от дурной болезни живота. Элаиз широко скалился в насмешливой улыбке. — Не нашёл коров?

— Не нашёл. Привет, Элаиз. Есть пожрать?

— Я так и знал, что ты вернёшься без добычи, — продолжил весело скалиться Элаиз, направившись к своей лежанке.

Лежанка была собрана из веток, положенных на камни. Сверху она накрыта тряпкой. На таких лежанках спят некоторые мужчины, а снизу под ней спят дети и женщины. Они слабее мужчин, поэтому им требуется защита от солнца летом и от дождей зимой. Большой шатёр предназначен для укрытия коров и коз — самой большой ценности племени.

Если мужчина позволяет себе спать в уюте под лежанкой, словно девка или ребёнок, он расписывается в своём бессилии. После такого его никто не будет уважать и считать добытчиком. Без еды не оставят, но кормить будут по остаточному принципу. Но главное — презрительное отношение от окружающих гарантировано.

Большинство мужчин и вовсе спали на земле, зачастую между коров.

Пошарив под лавкой, Элаиз достал глиняную плошку с кукурузной кашей вперемешку с творогом. Джон с удовольствием умял большую порцию привычно кисловатой еды.

— Элаиз, ты не поверишь, что со мной произошло, — обратил он взор на друга после того, как облизал миску.

— На тебя напали сто нунгу с пулемётами, но ты их всех победил? — усмехнулся тот.

— Нет, — покачал он головой из стороны в сторону. — Я был стариком и отправился воровать коров. И нунги меня убили. Но я проснулся живым в прошлом. Вот, с тобой говорю, хотя… ты тоже давно помер, поэтому, возможно, что мы находимся в загробном мире.

Элаиз задрал к небу худое лицо с широкими ноздрями и мясистыми губами. Он громко заржал, оглашая всю округу безудержным смехом и сотрясаясь всем худым телом.

— Ох, Джон, ну ты и шутник! Обожаю твои шутки!

— Я не шучу, — обиженно надулся он, чем вызвал у друга очередной приступ хохота.

— Кончай меня смешить, — звонко хлопнул себя ладонями с длинными пальцами по бёдрам Элаиз. — Нужно коров проверить.

— Пошли, — поднялся на ноги Джон.

Он не ожидал от друга такой реакции, думал, что тот ему сразу поверит. Конечно, его история звучала бредово, но не настолько же. К тому же, ведь это правда.

После такого его настроение скатилось ниже ступней. Он привычно, но как-то механически обходил коров, жующих траву, и внимательно осматривал их на наличие насекомых.

Утреннюю чистку он пропустил. Это прерогатива мужчин. Дети пасут коз, ловят рыбу в реке, собирают съедобные растения. Женщины делают укрытия, готовят еду, шьют одежду, доят коров. А мужчины ухаживают за коровами и охраняют их.

Каждое утро женщины собирают коровьи лепёшки и стаскивают их на место для просушки. Там же они собирают сухие лепёшки, жгут из них костры, на которых готовят еду. Потом дети натираются золой и ей же чистят зубы. Той же золой мужчины натирают коров, чтобы защитить их от насекомых. Потом золой натираются мужчины и лишь затем доходит очередь до женщин.

Пока Джон проверял «чужих» коров, мелкий мальчонка забрался одной из них под брюхо и стал пить молоко из вымени. С посудой в племени всегда был дефицит, так что картина совершенно обыденная. Подумаешь, кто-то захотел попить.

Чужими коров Джон считал потому, что они не его личные. Они принадлежат кому-то из племени. Есть личные коровы, а есть лично-общественные. Личных коров доят их хозяева, а к лично-общественным любой человек из племени может подойти и напиться молока.

Джону грустно было смотреть вокруг и видеть, что среди стада нет ни одной его коровы. Ему, словно ребёнку, который недавно стал мужчиной, приходится ухаживать за чужими коровами, перебиваться молоком от общественных животных и довольствоваться стандартной порцией еды. Стоит привести в племя жену — её никто, кроме него, кормить не будет. То есть, ему нужно иметь хотя бы тридцать пять коров, чтобы купить жену и прокормить её и себя. А там появятся телята и дети, и они заживут дорого-богато.

Весь день прошёл в размеренных и привычных делах. Джон поражался тому, как это похоже на его прошлое, и всё больше убеждался во мнении, что оказался снова во времени своей молодости.

Утро началось с ранней побудки. Он подоспел к прогоревшему костру и принялся с энтузиазмом натирать пеплом коров. В это время женщины готовили из свежего молока творог. Дети просыпались среди коз и протирали глаза кулачками, после чего спешили к пепелищу на утренние процедуры. Подростки «продували» коров.

Вернее сказать, лишь со стороны казалось, будто подростки дуют в задницу коровы, задрав ей хвост. На самом деле они ртом стимулировали половые органы скотины, чтобы увеличить надои. Когда-то давно, будучи в их возрасте, Джон и сам «продувал» коров.

Парень не увидел друга. Он вспомнил, что Элаиз был засоней и частенько просыпал чистку коров. У Джона закладывались подозрения, что тот специально это делал, потому что не хотел чистить «чужих» коров. Ведь, вспоминая друга в более старшем возрасте, когда тот обзавёлся своим стадом, он всегда просыпался вовремя и занимался своей скотиной сам. Джону было сложно осуждать друга, ведь он сам иногда хотел забить на обхаживание не своей скотины, но ответственность не давала ему сделать этого. Ведь он жил в клане, получал свою порцию еды. Если ничего не будет делать, как на него посмотрят? Люди скажут, что он бесполезный бездельник. Могут даже посадить в тюрьму, словно норовистую женщину.

Изредка бывает такое, что купишь жену, а она не хочет жить с мужем и работать. Тогда её наказывают. Посреди посёлка из палок и колючего кустарника строят тюрьму и запирают там строптивую девку до тех пор, пока она не одумается. С ней никто не говорит, её не кормят, лишь поят. Долго преступницы не держатся, часто сдаются после нескольких дней. А то чего удумала? За неё целое стадо коров заплатили, а она, выходит, даже заморенной козы не стоит! То же самое ожидает бездельника. Но не тюрьма страшна, а отношение людей. После такого мужика будут считать строптивой девкой, и до конца жизни он не отмоется от этой репутации. В самом худшем случае могут выгнать из племени, но проще самому уйти.

Закончив с коровами, Джон отложил тарелку с кашей и творогом другу под ближайший топчан. Вскоре зевающий Элаиз выбрался из кустов. Придерживая свой Калашников, он петлял между пасущихся животных.

— Засоня! — усмехнулся Джон. — Я отложил тебе еды.

— Вот спасибо! — искренне улыбнулся Элаиз. — Я знал, что на тебя можно положиться, Джон.

Парень принял миску из рук друга и принялся быстро поглощать кислое варево из белой кукурузы и творога. Закончив облизывать миску, он поднял глаза на товарища и с жаром произнёс:

— Пошли, добудем коров у мерзких Нунгу!

Посмотрев на голубое небо, на котором не наблюдалось ни одного облачка, Джон задумался.

— Знаешь, — перевёл он взор на Элаиза, — можно. Но опасно. Да и много ли коров мы угоним вдвоём? Допустим, нам свезёт, а что дальше?

— Украдем ещё коров! — с уверенностью заявил Элаиз.

— Нет. Если мы украдём много коров, то к нам придут нунгу и начнут войну. Многие наши погибнут. Если украдём мало, например, одну-две коровы, то особо ничего не получим. Автоматы у нас уже есть, меняться на них не нужно. Ждать, пока корова разродится? Так ведь долго, и она сдохнуть может.

— И что предлагаешь? — насупился Элаиз.

Джон ещё глубже задумался. На его памяти в будущем в племя несколько раз приходили люди из правительства и приглашали мужчин в армию. Обещали очень хорошие условия. Через несколько лет службы можно себе купить целое стадо коров. Это будет быстрее, чем пытаться наворовать скотину у нунгу или же добыть одну корову и ждать, пока она расплодится.

— В армию надо идти. Там хорошо. Получим много денег и купим коров.

После продолжительного обсуждения парни сошлись во мнении, что армия для них отличная возможность для старта. Они в тот же день собрались, и отправились на юг в сторону столицы.

Путешествие парней длилось долго. Они миновали множество стойбищ, и не всегда их принимали мирно. Но чаще с радостью приглашали в гости, кормили от пуза и много болтали, обмениваясь новостями и сплетнями.

В итоге они пришли в Джубу. Настолько большой посёлок поразил парней до глубины души. Он казался бесконечным. Там было очень много «богатых» людей. Они все имели одежду, а некоторые и вовсе ездили на мотоциклах и даже автомобилях.

Расспросив местных жителей, друзья нашли военкомат и записались в армию. Там у них спросили фамилию, в качестве которой они сказали название своего племени. Таким образом, Джон превратился в Джона Джанго.

Вскоре парней поселили в казарме и выдали им одежду. У них хотели отнять автоматы, но они не отдали оружие.

Не жизнь, а сказка. Кормят вкусно от пуза три раза в день. Работать не нужно. Только тренируйся под руководством сержанта, стреляй из автомата и отдыхай. Парни будто оказались в раю. Только девок не хватало. Зато у них в рационе каждый день присутствовало мясо! У себя они ели мясо лишь по большим праздникам.

После учебки началась полноценная служба. Парней раскидало по разным уголкам страны.

Южный Судан вёл освободительную войну с Суданом, который придерживался политики исламизации. В уголовном законодательстве страны исламским правом предусмотрены такие виды наказаний, как забивание камнями, публичная порка и отсечение рук. Жители Южного Судана считались вторым сортом и с ними расправлялись самыми жестокими способами. Они не хотели быть вторым сортом и не стремились к чужой вере, из-за чего Народная армия освобождения Судана начала вооружённый конфликт, который длился по сей день. Именно в эту армию вступили два товарища и с головой окунулись в войну.

Война в любом месте земного шара грязное дело, а уж в Африке и подавно. Покинуть армию оказалось невозможно. Деньги утекали как вода сквозь пальцы. О личном стаде коров пришлось забыть. Джон повидал много разного нехорошего и во многом поучаствовал сам. Были там и насилие над вражескими женщинами, и убийства, и грабежи. Много чего он натворил, но ни о чём не жалел. На войне ты либо вместе с коллективом делаешь то же, что и все, либо твоя жизнь будет недолгой.

В армии товарищи его звали в основном по фамилии, точнее, по названию его родного племени. В итоге он привык отзываться на Джанго. Привык он и к службе, и к хождению в обуви, и к убийствам с насилием и грабежами.

В итоге он отслужил десять лет и дослужился до сержанта. Джанго был опытным ветераном и умел воевать. Десять лет войны любого превратят в ветерана. Но однажды всё закончилось — он непозволительно расслабился и подорвался на мине.

Глава 2

Проснувшись, Джон, широко распахнул рот и стал жадно глотать свежий воздух. Он больше не чувствовал ни боли, ни запаха собственной крови и палёной кожи. И это было невероятно прекрасно.

Его поразило, что он снова был молодым и здоровым.

Немного отдышавшись, он огляделся. Это место было ему знакомо. Он уже просыпался тут, когда умер в прошлый раз. И снова всё повторилось. Он погиб, но всё ещё жив. Вероятно, он вновь вернулся в прошлое.

На миг ему в голову закралась мысль, что он бессмертный и может жить сколько угодно. И что смерть ему больше не страшна. Эта мысль одновременно была прекрасной и пугающей. Пугало то, что он мог ошибаться, и тогда после очередной гибели он больше никогда не воскреснет.

Напившись воды, он отправился в лагерь клана и обнаружил ту же картину, что и годы назад в прошлой жизни.

На этот раз он не стал задерживаться. После того, как он увидел другую жизнь с вкусной и разнообразной пищей, одеждой и относительной цивилизацией, ему не хотелось продолжать жить в племени, накручивая хвосты коровам. Но и армией с войной он пресытился настолько, что его тошнило от одной мысли о том, что придётся снова пройти через это.

Не сказав никому ни слова, он подхватил автомат и отправился пешком в сторону Уганды.

Пересечь границу между двумя странами оказалось намного проще, чем думалось. Она попросту не охранялась. Да и территорию границы обнаружить непросто. Вокруг все та же африканская сельва, и о том, что ступаешь на территорию другого государства, понять можно только тогда, когда встретишь людей и узнаешь об этом от них.

Джон прекрасно понимал, что бесплатно ничего не будет. В «цивилизованном» мире принято за всё платить. Лучшей валютой являлись доллары. В отличие от любых африканских денег, эта валюта наиболее стабильная и принималась с одинаковым успехом и в Судане, и в Уганде, и в Кении, и в Конго.

Но у Джона не было ничего, кроме автомата, а деньги ему были нужны. О том, что такое совесть, не стоило спрашивать человека, который ещё вчера воевал не на жизнь, а на смерть. Его мораль отличалась от привычной морали обывателей. Поэтому ничто не мешало Джанго заняться грабежами во время своего путешествия. Так что добрался он до крупного города Гулу уже не в одних шортах, в которых покидал родной клан, а во вполне приличной одежде из качественной ткани в фиолетово-синюю клетку и с большой пачкой угандийских шиллингов. Его наряд представлял собой свободные штаны и рубаху, за плечами висел добротный армейский рюкзак.

Джон договорился об обучении в школе. Он понимал, что человеку без образования сложно будет чего-то добиться в жизни. Те же гиды «белоснежек», которые проводили экскурсии для иностранных туристов, зарабатывали весьма неплохие деньги. Несколько экскурсий вполне способны обеспечить гида небольшим стадом коров. Не то, чтобы Джон всё ещё мечтал о коровах, но в его сознании их количество твёрдо ассоциировалось с достатком. Он не отказывался от мысли когда-нибудь вернуться в племя успешным человеком с огромным стадом коров.

Привычный к суровым условиям Джон спокойно спал на земле неподалеку от школы. Он с завидным упорством грыз гранит науки, вернее сказать, учился читать, писать и считать, а также постигал тонкости английского языка. Продукты он покупал на рынке.

Сколько бы денег ни было, они не бесконечные. Конечно, парень экономил, но всех наворованных средств ему едва хватило на полгода. Он решил пополнить бюджет с помощью грабежа.

Жертву Джанго выбирал долго. Ею стал белый турист, решивший вечером прогуляться по городу. У него удалось добыть семьсот долларов. Этих денег Джону хватило ещё на полгода жизни.

Ему вновь пришлось ступить на кривую дорожку. На этот раз ему попался строптивый турист, который попытался оказать сопротивление. Наивный американец думал, что грабителю не хватит силы воли нажать на спусковой крючок. Но Джон хладнокровно пристрелил «белоснежку» и распотрошил его карманы.

Вот только на этот раз ему не удалось воспользоваться результатами своего «труда». Наутро за ним прямо в школу пришли полицейские.

Джон пожалел о том, что правила школы запрещают ученикам проносить оружие. Каждый раз ему приходилось на входе сдавать оружие. Так что полиции удалось без проблем его повязать, после чего парня отправили в тюрьму.

В первый же день он попытался сбежать, но полицейские не стали с ним играть в кошки-мышки, а просто пристрелили.

* * *

И снова он проснулся под кустом. На этот раз он был крайне недовольный собой. Джон из всего случившегося вынес один урок — нужно быть осторожней и не попадаться.

Теперь ему придётся всё начать сначала.

На этот раз парень даже не стал заглядывать на территорию племени, а сразу отправился в Уганду. По пути ещё в Судане он заглянул в городок, где пробрался в дом местного богача, убил всю его семью, ограбил дом и угнал внедорожник.

На этом внедорожнике он доехал до Уганды. Там он за небольшие деньги продал машину.

На этот раз у парня было намного больше денег. Он вновь начал учёбу в школе.

Денег, взятых в доме богача, хватило на три года жизни, на протяжении которых Джон со всем старанием учился. Он решил, что достаточно усвоил знаний и можно уже начать полноценную жизнь. А как иначе, если он научился читать, писать, считать и немного освоил английский язык? Он считал, что ему теперь всё по плечу.

Он подумывал о том, чтобы попробовать себя в качестве гида. Для них основная работа в столицах. С Угандой Джанго был плохо знаком, поэтому отправился в Джубу.

Стать гидом не так-то просто. Джон мог бы прийти в Джубу и встать с табличкой возле аэропорта, вот только максимум ему светило за небольшие деньги провести пешую экскурсию по городу. Он же собирался заработать большие деньги, а для этого нужно многое. В первую очередь понадобится внедорожник, а лучше несколько. Но на первое время и один сойдёт.

Белоснежки прилетают в Судан либо по делам, либо пощекотать нервы. К первым относятся представители ООН и Красного Креста, плюс журналисты. Вторые — отмороженные туристы. У людей из ООН и Красного Креста свой транспорт и свои сопровождающие. А вот журналисты и туристы — потенциальные клиенты.

Жители зарубежных стран привыкли к большему комфорту, чем женщины родного племени Джона. Он первых считал неженками. Но это богатые неженки, которые должны захотеть купить его услуги. И осмотром одного города они не ограничатся.

В Южный Судан летят не для любования пыльными и грязными улицами Джубы. Сюда прилетают для того, чтобы посетить племена и посмотреть, как живут настоящие люди, а не неженки. Но белоснежки отчего-то не готовы идти до племени пешком, так что внедорожник гиду обязателен.

Ещё нужны люди, которые будут охранять туриста или журналиста, готовить ему еду, разбивать лагерь и вытаскивать автомобиль из грязи и песка, когда тот застрянет. Но с людьми проще. Джон собирался набрать молодежь среди джанго, мечтающих поскорее заполучить своих коров.

И насчёт автомобиля он уже всё придумал — его нужно угнать в Уганде, но таким образом, чтобы с документами и договором о продаже. А потом легализовать машину в Судане. Они так делали с сослуживцами, чтобы заработать деньги. За взятку суданские чиновники поставят на учёт даже машину без документов, но без них не доедешь до этих самых чиновников. По дороге машину отберут солдаты и сами её продадут. Он сам так делал, и уверен, что и нынешние солдаты такие же.

Прожив четыре года в Гулу, Джон хорошо познакомился с этим городом. Он знал, где живут богачи. Его выбор пал на финикового короля Гулу.

Финики — нет прекрасней еды, как считал Джанго. Сладкие, вкусные, сочные и хранятся долго.

Финиковая роща нынешнему владельцу досталось по наследству. До этого она принадлежала его родителям, а до этого их родителям и так далее. Финиковые деревья, как он узнал от умного сослуживца, плодоносят до трёх тысяч лет. То есть, эта роща могла быть посажена ещё в то время, когда сам Иисус был жив.

Очень удобный бизнес. Сиди себе на одном месте, собирай и продавай финики всю жизнь, и всегда будешь богатым. И твои дети будут богатыми. И их дети. И даже их правнуки и правнуки их правнуков.

У финикового короля был огромный дом с садом, окружённый высоким забором. Сами плантации были обнесены низкой оградой и охранялись четырьмя молодыми парнями с автоматами. Они периодически ездили по территории плантации на внедорожнике.

Джон не рисковал в одиночку вступать в бой с четвёркой вооружённых людей. Он хоть и был бессмертным, но не испытывал желания начинать всё сначала. Не для того он учился в школе. К тому же, голова дана солдату не только для того, чтобы он в неё ел, но и чтобы ею думал.

Парень задумал хитрость. Он вначале сходил за город и набрал травок, из которых приготовил снотворный отвар. Затем он отправился на рынок и купил большую бутылку самогонки.

Заметив пацана с кладбища, на котором жили нищие отщепенцы без единой коровы — беженцы из Судана, среди которых преобладали старые вдовы и инвалиды, он поманил его рукой.

— Че сделать, дядь⁈ — подскочил к нему худой и чёрный как обгорелая палка мальчишка лет десяти.

На фоне мальчугана тёмно-коричневая кожа Джона казалась светлой, настолько тот был тёмным.

— Знаешь, где находится плантация финикового короля?

— А то! — шмыгнул носом пацан. — Ентого богатея все знают.

— Отнеси его охране бутылку самогона, но так, чтобы начальству на глаза не попасться. Получишь три тысячи шиллингов.

— Пять, и предоплатой! — нагло заявил пацан.

— Четыре. Тысячу дам сейчас, и три, когда вернёшься. Или я попрошу кого-нибудь другого.

— Чё сразу другого, дядь? — испугался пацан, начав крутить головой в поисках конкурентов. — Я быстро сбегаю. Четыре, так четыре.

Огромная бутылка самогона с добавкой из сонного отвара перекочевала в руки мальчика, как и тысяча угандийских шиллингов. Сумма небольшая, чуть меньше тридцати центов, но большая часть населения живёт примерно на три-четыре тысячи шиллингов в день на семью из нескольких человек. Так что для пацана деньги приличные. Вот если бы он получил на руки всю предоплату, то пропал бы вместе с самогоном. А так наверняка выполнит поручение и вернётся за платой.

— Слышь, дядь, а чё мне им сказать?

— Скажи, что друг просил передать, чтобы выпили за его здоровье. Всё, беги.

В качестве напутствия Джон отвесил мальчишке лёгкий подзатыльник, который придал курьеру скорости.

Через полтора часа пацан вернулся. В это время Джон разлёгся возле стены и спал. Приближение мальчика он почувствовал животным чутьём, развитым им во время жизни в племени и на войне. Дома приходилось спать чутко, чтобы отогнать воришек-нунгу, которые постоянно пытались украсть их коров. А война часто развивает в людях чуйку.

Резко распахнув глаза, он уставился на пацана.

— Дядь, я всё сделал.

— Отдал самогон?

— Ага, — кивнул пацан.

— Кому?

— Мужчине из охраны финикового короля, — затараторил мальчишка. — Такой высокий, в песчаной военной форме и с автоматом.

— Что он говорил? — сверлил его подозрительным взором Джанго, подозревая, что пацан мог припрятать бутылку горячительного, чтобы потом перепродать.

— Он спросил: «От кого это?», — мальчишка переминался босыми ступнями, нетерпеливо поглядывая на Джона в ожидании оплаты. — Я сказал, что друг передал и просил выпить за его здоровье.

— И как отреагировал охранник? — Джон не спускал с курьера глаз. Пока тот говорил складно, отчего ему хотелось верить.

— Обрадовался, — паренёк стал нервничать, опасаясь, что ему не заплатят. — Дядь, ты деньги плати, я же всё сделал, как ты сказал!

— Держи, малец, — передал ему Джон оставшиеся три тысячи шиллингов. — Если будешь таким же шустрым, скоро купишь себе корову.

— Не, — скривил мордашку пацан. — Зачем мне корова? Когда я вырасту — уеду к белоснежкам.

— Зачем? — мужчина с недоумением разглядывал мальчика.

— Говорят, у них там классно. Все богатые, ничего не нужно делать и живешь как в сказке… — вид у пацана был мечтательным.

— Это кто так говорит? — вопросительно приподнял брови мужчина.

— Сестра Кена-водоноса, — улыбнулся мальчонка.

— Прям так и говорит?

— Не совсем, — пацан шмыгнул носом и принялся ковыряться указательным пальцем в носу. — Я слышал, как она с подружками разговаривала. Говорила, что её выгнали из Британии. Но пока она там жила, ваще кайф: бесплатно поят, кормят, много сексом занимаешься, ещё и деньги платят!

— Сестра водоноса — шлюха, малыш, — усмехнулся Джон. — Если бы она тут занималась тем же самым, тоже получала бы деньги.

— Не! — уверенно заявил пацан с важным видом, что плохо сочеталось с пальцем, которым он активно шерудил в носу, добывая козявковую руду. — Там, говорят, деньги всем просто так платят за то, что просто туда приплыл. Енто, как его? Пасобию за то, что не работаешь, во!

— Ну, ты и фантазер! Ха-ха-ха! — рассмеялся Джон. — Кто же будет платить деньги за то, что ничего не делаешь? Так ведь никто не будет работать.

— А вот и правда! Все так говорят. Ничё ты не понимаешь, дядь, патамушта дикий!

— Это ты кого назвал диким⁈ — со злым видом начал подниматься с земли Джон.

Пацан показал ему язык и быстро рванул с места, только пятки засверкали. Естественно, Джон лишь разыгрывал злость. В их племени не было принято обижать детей. Выдать наставительного подзатыльника — это запросто. Мелкого обязательно высекут розгами, если ребёнок сделал большую глупость вроде того, что собрал фрукты и сам их съел, а не принёс в клан, чтобы поделить на всех. А так, чтобы наказывать за пустяки — это дурость.

Он подхватил автомат и неспешной пружинистой походкой отправился в сторону финиковой рощи.

Сразу ломиться на территорию финикового короля он не стал. Вначале выждал и понаблюдал. Охрана не ездила патрулировать, что было для Джона хорошим знаком.

Он в засаде дождался темноты и того момента, как рабочие покинут рощу, после чего решился преодолеть низкий заборчик, обтянутый колючей проволокой. Пройдя через посадки в сторону дома охраны, он замер возле жилища и начал пристально прислушиваться. Изнутри доносились лишь храп и сопение, что немного успокоило парня.

Борясь с мандражом, парень тихонько приоткрыл дверь и просочился в тонкостенную хижину. Внутри у неё имелась лишь одна комната. По углам на топчанах спали четверо мужчин в песчаной военной форме летнего образца. Точнее, от формы там были лишь ботинки, брюки и рубашка с короткими рукавами.

Джон аккуратно раздел охранников, затем крепко и надёжно связал всю четвёрку. Самогон с сонным отваром надёжно вырубил их. Даже когда он их раздевал, никто не проснулся.

Парень собрал всё оружие и боеприпасы. Его добычей стали четыре АК-47 и пулемёт Калашникова, плюс приличное количество боеприпасов к ним. Помимо этого он завладел деньгами охранников и разжился их ножами и мачете.

Всю добычу он погрузил в относительно свежую пятидверную Тойота Лэнд Крузер 76. Эти внедорожники до сих пор производились и поставлялись в африканские страны вместе с легендарными пикапами Лэнд Крузер семьдесят девятой серии. Весь остальной мир лишён такой радости, а Африка и Австралия нет.

Переодевшись в форму охранника, Джон доехал на внедорожнике до хозяйского дома. Из окон видели, как он с автоматом на плече спокойно подходил к дому. Он ещё только шёл, а дверь уже распахнулась.

На пороге стоял тучный темнокожий мужчина в шёлковом халате, расписанном фиолетовыми цветами. Прищурив заплывшие жиром глаза, он спросил:

— Ты ещё кто такой?

Наставив на него автомат, Джон оскалился в широкой ухмылке.

— Заходи в дом и не дёргайся.

— Ты что творишь⁈ — громко возмутился толстяк. — Ты хоть знаешь, кто я такой?

В ответ на строптивость Джанго резко ударил финикового короля ногой в пах, отчего тот охнул, застонал тоненьким голосом и сложился пополам. Тут же ему в лицо прилетел удар прикладом автомата. От столь мощного удара его тушу внесло в дверной проём. Он упал на пол, заливая кровью из разбитого носа дорогой персидский ковёр.

Глава 3

Джон шагнул следом за потерявшим сознание хозяином дома и прикрыл за собой дверь. На него с ужасом смотрели женщина лет тридцати пяти со светло-коричневой кожей, а также похожие на неё десятилетний мальчик и восемнадцатилетняя девушка, находившиеся в гостиной.

— Не дёргайтесь! — Джон навёл на женщину с детьми автомат. — Иначе убью.

— Что вам надо? — у напуганной женщины губы подрагивали от страха. — Деньги? Ценности?

— А ты догадливая, — Джон наставил указательный палец левой руки на мальчишку. — Неси верёвку.

— У нас нет верёвки, — со злобой уставился на него мальчик.

— Пацан, у вас небольшой выбор: либо я пристрелю вас всех, либо свяжу. Если через тридцать секунд у меня не будет верёвки или скотча, отгадай, что будет?

— Арам, принеси клейкую ленту! — накричала на мальчика мать. — Скорее!

Пацан быстро метнулся, но не за скотчем. Он решил поиграть в героя — набросился на грабителя. Он метил вцепиться в дуло автомата, но для Джона его манёвр был очевидным. Взрослый, молодой и сильный, выросший на лоне природы, представитель племени джанго и домашний мальчишка — несопоставимые весовые категории. О том, что такое благородство — Джон знал. Для его племени благородным считалось украсть корову у вражеского племени или убить мерзкого нунгу. Он не обижал лишь мирно настроенных к нему детей. Если же ребёнок на него кинулся — он враг. Поэтому пацан вскоре с громким поросячьим визгом прилёг рядом с отцом с разбитым в кашу лицом. Приклад Калашникова обзавёлся кровавыми следами.

— Арамчик! — бросилась к нему мать.

Поскольку мальчик валялся и стонал неподалёку от грабителя, то Джону показалось, что женщина пытается наброситься на него. Она получила более сокрушительный удар прикладом, после чего рухнула без сознания.

— Вы чего, больные и жить не хотите? — с недоумением взглянул он на испуганно вжавшуюся девушку.

То, что происходило в доме дальше, не описать литературными словами. Джон изрядно разозлился. Он всё же связал всю семью их же одеждой, которую бесцеремонно срывал прямо с людей.

Отец семейства оказался упёртым. Он не хотел говорить, где прячет ценности. Джон нашёл выход — он принялся избивать его жену и угрожал прямо у него на глазах снять стресс с его дочерью. Морально раздавленный финиковый король под угрозой насилия над дочерью подписал договор купли-продажи автомобиля охраны и выдал все тайники, которые дикарь опустошил.

Вынеся из дома деньги, золотые украшения и столовое серебро, Джанго на этом не остановился. Он нашёл склад фиников и стал грузить во внедорожник коробки с продукцией. Ещё он собрал все найденные канистры и заполнил их бензином, который слил с хозяйского внедорожника.

Напоследок он отрезал и забрал с собой телефонный кабель, чтобы хозяева дома не смогли быстро вызвать полицию.

Пять дней Джон добирался до родного племени. Он старался не выезжать на основные дороги, а пользовался направлениями. Несколько раз он застревал и откапывал автомобиль лопатой. Но в итоге он приехал к стойбищу родного племени. Там его встречали радостно и шумно. Все восхищались автомобилем.

Когда же парень выставил ящики с финиками и стал всех угощать, его стали восхвалять за щедрость. Джон купался в благодарности соплеменников.

— Откуда всё это? — спросил его Элаиз. — Джон, куда вообще ты пропал?

— Я ушёл в Уганду. Учился в школе. Я теперь образованный человек! — раздувался он от важности. — Там столько богатеев, — закатил он глаза. — Мне удалось ограбить одного из них. Богатую добычу взял, как видишь.

— Ох, потрясающе! — горели восторгом и завистью глаза Элаиза. — Это же на сколько коров можно обменять эту машину?

— Думаю, не меньше, чем на двести коров. Но я не буду её менять на коров.

— Да ты что? — удивился Элаиз. — Зачем тебе машина, если можно купить на неё коров?

— Мелко мыслишь, друг, — в тоне Джона прорезались лёгкие нотки снисходительности. — С помощью машины я буду возить по стране туристов-белоснежек. Они за это будут платить деньги. На эти деньги можно будет купить много коров. Один турист может принести больше десяти коров. Вот представь, что за год я могу получить стадо из двухсот коров, к тому же у меня останется машина.

— Я тоже так хочу! — загорелся желанием разбогатеть Элаиз.

— Друг, разве у тебя ещё нет своего стада? — удивлённо приподнял брови обладатель единственного внедорожника в округе.

— Нет, — с грустью опустил голову его товарищ. — Когда ты пропал, мне удалось украсть у нунгу одну корову. Она понесла от быка, но умерла от укуса скорпиона — даже отелиться не успела.

— Если хочешь, то можешь поехать вместе со мной. Будешь охранять туристов. Нам понадобится ещё хотя бы один человек. Уверен, за три года ты сможешь купить минимум тридцать коров, а то и все пятьдесят. Купишь себе хорошую жену.

— Друг! — не сдерживая эмоции, Элаиз заплакал от счастья и крепко обнял Джона. — Да я за тебя кого хочешь убью! Как скажешь, так и будет. А парни найдутся. Тут за десять коров в год любой молодой мужчина захочет поехать с тобой.

В родном племени Джон набрал помимо Элаиза ещё двоих парней. Всем им он выдал одежду охранников финиковой плантации. Они ни в какую не хотели надевать обувь — в ней парням было неудобно. Он плюнул на это. Оттого они смотрелись несколько странно: вроде бы в песчаном камуфляже и с автоматами, все такие из себя солидные, но босоногие. Такой компанией они поехали в Джубу.

По дороге их остановил военный патруль. Джону удалось доказать, что машина его и честно куплена в соседней стране.

В столице он арендовал один дом на всех.

Помотавшись по жадным чиновникам, с помощью волшебного слова и взяток ему удалось зарегистрировать на себя краденый автомобиль. По документам тот был вполне себе легальным, а с учётом беззакония, творящегося в Южном Судане, никто никогда до машины не докопается, если только не ездить на ней в Уганду.

Пролезть в туристический бизнес оказалось не так уж и просто, но Джону удалось. Он целыми днями караулил в аэропорту и предлагал свои услуги в качестве гида немногочисленным белым туристам. В итоге через неделю у него появился первый клиент — журналист из Великобритании.

Журналиста возили по городу и по дружественным племенам. Частенько случались казусы с полицейскими, которые в открытую требовали взятку. Но главное — в итоге журналист остался живым и здоровым, хотя изрядно потратился. А Джон заработал свои первые две тысячи долларов. Вернее, это была общая выручка. За вычетом расходов на питание, бензин, взятки и зарплату своим людям у него осталась всего тысяча баксов. Но это очень много по местным меркам.

Вскоре появился новый клиент, затем ещё один. В итоге бизнес был поставлен на поток. Туристы сменяли друг друга, а большие деньги текли рекой в карманы суданского бизнесмена.

Через семь месяцев такой деятельности Элаиз и другие парни из племени заработали себе на покупку тридцати коров и выразили желание вернуться назад в клан.

Джон помог им купить стадо из ста коров и пригнать в племя. Десять коров были его личными. Элаиз обещал присмотреть за ними. Пока же Джон в городе, его скотина будет считаться «общественной», но все будут знать, что это его коровы.

Дома он набрал ещё в два раза больше молодых парней и вернулся в Джубу. На накопления он приобрёл ещё один внедорожник. Пусть выручка будет меньше, зато на двух машинах проще передвигаться по направлениям, которые заменяют в этой стране дороги.

Его бизнес развернулся на полную катушку. Он даже официально зарегистрировал туристическую компанию и начал платить налоги. Через пару лет его парк автомобилей разросся до пяти штук. Он купил дом в Джубе и уже сам никуда не ездил. Для этого имелись обученные им гиды-проводники и полтора десятка вооруженных охранников.

Четыре внедорожника использовались для перевозки туристов, а один он приобрёл для личного пользования.

Будучи богатым, он купил себе сразу двух крепких жён. Конечно, поздновато, как он считал, ведь ему в этой жизни уже двадцать шесть лет, но лучше поздно, чем никогда.

От экскурсий было хорошо не только Джону. От этого выиграли многие люди его племени. Молодежь получала возможность заработать себе на стадо и поскорее обзавестись семьёй. В само племя возили экскурсии. Ибо, какой смысл возить туристов к кому-то, если можно привезти их к своим знакомым? Они от этого тоже выигрывали. Белые туристы по наводке гидов привозили им подарки. Сами люди из племени смекнули делать на продажу сувениры и устраивать шоу.

Раньше пляски и пения устраивались во время праздников. Теперь же развлекательные мероприятия подгадывались под приезд туристов. Продажа сувениров сделала племя богаче, что позволило покупать больше коз и коров. В рационе людей-джанго стало чаще появляться мясо.

Благодаря этому Джона в родном племени стали считать благодетелем. Большим человеком стал, обо всех заботился. Отчего бы в ответ не позаботиться о его стаде, которое расширилось до двухсот коров? Тем более что вся продукция с этих животных шла на стол самих же людей из племени.

Ещё одним улучшением стало то, что молодым парням не нужно было больше красть скот у нунгу. У них появился выбор: можно пойти украсть корову нунгу и с высокой вероятностью получить пулю из Калашникова или же немного поработать в столице на своего соплеменника и заработать на целое стадо. Естественно, молодёжь выбирала второе. Это намного безопасней и выгодней.

Подобные изменения привели к тому, что отношения между племенами нунгу и джанго немного улучшились, но лишь самую малость. Поскольку джанго стали богаче, к ним стали чаще бегать молодые люди из нунгу с попытками украсть коров. Раньше всё было наоборот, потому что нунгу были богаче.

И хотя туристов возили гиды с охранниками, поиском клиентов занимался сам Джон. Чтобы находить с ними общий язык, ему пришлось учить иностранные языки. Для этого он нашёл и нанял репетиторов, и семимильными шагами осваивал испанский, французский, арабский, немецкий и русский языки. Чаще всего он находился в международном аэропорту. Попытки найти себе клиентов приводили к тому, что у него с избытком хватало языковой практики. Хорошее знание иностранных языков сулило ему большие доходы, поэтому он был кровно заинтересован в быстрой и качественной учёбе. Замечено, что когда человек чего-то сильно хочет и прикладывает к получению этого много усилий, то приближение к цели достигается быстрее, чем, если делать всё бесцельно.

В общем, Джон Джанго считал, что его жизнь наладилась. Он каждый день ел мясо, имел двух крепких жен, автомобиль, дом, большое стадо скотины и пользовался уважением у соплеменников.

Денег много не бывает. Любой человек желает большего. Если у него нет коз — он мечтает заполучить хотя бы одну. Когда у него появляется коза — он начинает думать, что неплохо было бы иметь две козы. Когда их становится две, он думает, что хорошо бы обзавестись целым стадом коз и иметь своего козла, чтобы они ещё и размножались. В общем, сколько бы богатств у человека не было, он желает большего. Аппетит растет во время еды. Чем больше человек имеет — тем большего хочет.

Вот и Джон был таким же. Когда-то у него не было ничего, кроме автомата. Теперь у него имелись бизнес, автомобили, коровы и недвижимость, но ему этого было мало. Он подумывал о расширении, и обратил своё внимание на небо.

Южный Судан не мог похвастаться наличием дорог. Их тут не было даже в городах. Не считать же за дороги грунтовые покрытия, которые с зимними дождями превращались в грязевое месиво.

Среди туристов попадались очень обеспеченные люди. Они готовы были заплатить за скорость доставки, но её мог обеспечить лишь воздушный транспорт. Владельцев самолётов в стране можно пересчитать по пальцам, и все они крайне востребованы. Джон подумывал прикупить себе небольшой самолёт, способный приземляться на грунтовую поверхность.

Он начал откладывать деньги на покупку летательного транспортного средства, но это долго. Пока деньги копились, он решил научиться управлять самолётом. Вначале он думал сам летать на нём. Потом собирался научить летать нескольких человек и передать полёты в их руки. Вскоре он принялся подыскивать владельцев самолётов, которые возьмутся за его обучение пилотированию. Пожалуй, кроме Джубы, в Южном Судане не нашлось бы иного места, где можно было бы найти пилота со своим самолётом.

Вскоре нужный пилот с навыками инструктора был найден. Им оказался русский парень. Точнее сказать, русским он казался лишь Джону и его окружению. На самом деле тот являлся гражданином Таджикистана, который работал пилотом на транспортном самолёте, зарегистрированном на авиакомпанию в Армении.

Джон стал летать с этим пилотом по его маршруту на старом советском самолёте Ан-12. Иногда, когда в расписании полётов появлялись свободные окна, Джон тренировал взлёт и посадку, а также ему давали недолго полетать вблизи аэродрома.

За полгода он не стал асом, но сносно летать научился. Даже получил вполне себе официального вида удостоверение пилота легкомоторных самолётов, за которое ему пришлось заплатить взятку чиновнику.

Он сразу после этого приобрёл самолёт АН-2. Тот стоил намного дешевле внедорожника от Тойоты в хорошем состоянии. Самолёт был выпущен ещё в середине семидесятых годов, но выглядел бодреньким. Простая и надёжная конструкция внушала доверие.

С момента покупки самолёта прибыль Джона увеличилась. Правда, ему самому приходилось летать на нём в качестве пилота. Но если возить лишь туристов, то самолёт будет долго себя окупать. Поэтому Джон брался за любые перелёты. Он доставлял достаточно обеспеченных суданцев до места назначения. Поднимал в воздух группы парашютистов. Раньше он даже не слышал о том, что в Джубе есть любители парашютного спорта. Впрочем, он до этого на небо вообще не обращал внимания.

Вскоре он нашёл нескольких парней, которые изъявили желание стать пилотами, и принялся их обучать. У него по закону не было права работать инструктором, но кто вообще в этой стране обращал внимание на такие мелочи?

Удостоверение пилота, как было известно Джону, можно купить даже без обучения. Он даже знал, кому следует занести взятку. Но ему было жалко свой самолёт, который обошёлся в целых восемь тысяч долларов. Поэтому вначале нужно было обучить парней, убедиться в том, что они не угробят его имущество, лишь после этого купить им удостоверения пилотов.

* * *

Джон в очередной раз на стареньком АН-2 прилетел к стойбищу родного племени. Он привёз группу из семи туристов-белоснежек. Они говорили на русском языке. Парень не прислушивался, но эти туристы были какими-то странными. Всю дорогу до самолёта они обсуждали какие-то исследования, всё время донимали его странными вопросами, снимали всё происходящее на видеокамеры. И даже сейчас, когда самолёт приземлился, вопросы продолжали сыпаться из них, как из рога изобилия.

Высокий седой мужчина с небольшой припорошенной серебром бородой вновь обратился к нему:

— Так значит, у вас три жены? А жён… Как зовут ваших жён?

— Одну Вакила, вторую Вокиколо. Недавно я купил третью жену — её зовут Садила.

— Ого! — старик удивлённо покачал головой от плеча к плечу. — Три жены вам не много?

— Нет, конечно! — весело фыркнул Джон и заулыбался. — Как вообще может быть много жён? Я хочу завести себе как минимум десять штук!

— Зачем так много? — удивлённо распахнул глаза пожилой мужчина.

— Они родят мне много детей, — владелец самолёта и туристического бизнеса стал ему объяснять прописные истины, словно маленькому. — Дети будут работать в бизнесе, и я передам им своё стадо коров. Тогда не придётся платить людям из племени. Все деньги будут оставаться в семье. Выдам всем автоматы. Если на нас нападут, то мы сможем дать врагам достойный отпор.

— А у вашего отца сколько было жен? — продолжил донимать его вопросами мужчина.

— У меня не было ни отца, ни матери, — печально вздохнул Джон. — Никто в клане не знает, кем были мои родители. Меня нашли младенцем неподалеку от стойбища и воспитали вместе с другими детьми. Поэтому у меня не было коров, которых обычно отец дарит своему сыну в момент взросления. Мне пришлось самому зарабатывать. А у тебя сколько жён?

— Одна, — ответил старик.

— Всего одна? — удивление проводника не знало предела. Он был искренне поражён такому ответу. — А что случилось с остальными? Они умерли?

— Нет-нет! — рассмеялся мужчина. — Упаси бог! У меня была и есть всего одна жена.

— Но как же так⁈ — был искренне поражён Джон. — Ты же богатый. Раз можешь себе позволить нанять самолёт, значит, можешь прокормить нескольких жёны и много детей.

— У нас в стране можно иметь только одну жену, — пожилой человек улыбался в бороду. — К тому же, самолёт, как и всю поездку, нам оплатила фирма.

— Какой ужас! Всего одна жена… — с сочувствием посмотрел на старика Джон. — А правду говорят, что у вас деньги платят людям за то, что они ничего не делают?

— Вы о чём, Джон?

— Я как-то слышал небылицу, будто у белых людей если не работаешь, то платят какое-то пособие за то, что ничего не делаешь.

— Ах, вы о пособии по безработице! — расплылись в улыбке губы мужчины. — Конечно, есть такое. Оно небольшое, на него сложно прожить. Но да, если человек потерял работу, государство некоторое время платит ему деньги, пока он не найдёт новую работу.

— Безумие… — прошептал Джон. — Я думал, мальчишка брешет… У вас там рай?

— Нет, что вы, Джон, — русскому хотелось рассмеяться, но он сдерживался. — Ни разу не рай. Но немного получше, чем у вас.

— Простите, но вы не похожи на обычных туристов, которых мне приходится возить. И на журналистов вы не очень похожи. Зачем вы прилетели в нашу страну?

— Мы с телевидения, — приоткрыл завесу тайны мужчина. — Сюда мы прилетели снимать документальный фильм о жизни африканских племён. С нами прилетела антрополог для своих исследований.

— Кто? — почесал макушку Джон. — Мне это слово незнакомо.

— Антрополог, — продолжил собеседник. — Она исследует людей.

— Доктор?

— Нет, не доктор, — мужчина погладил короткую седую бороду. — М-м… Сложно объяснить. Антропологи описывают внешность людей, их обычаи, быт, культуру.

— Странное занятие, — в глазах проводника читалось искреннее недоумение. — Неужели за это платят деньги?

— Да, конечно, это уважаемая и важная профессия, — покивал русский.

— Вы, белые, такие странные… Мне сложно вас понять. Жена одна, работа непонятная и бесполезная, деньги просто так раздаёте…

Своим замечанием Джон развеселил добродушного ведущего телепередачи.

Тут мужчине помахал рукой молодой парень в чёрной футболке и с такого же цвета банданой на голове. Он стоял у камеры, которая была установлена на треногу.

— Коля, у меня всё готово!

— Иду-иду, — поспешил к оператору Николай. Встав перед камерой, он дождался отмашки и начал: — Здравствуйте, дорогие друзья. Африка, Южный Судан. Один из красивейших уголков нашей планеты. Здесь немало знаменитых заповедных мест. Но сегодня мы приехали сюда, чтобы узнать получше о людях, живущих в этой стране. С вами я, Николай Роздов, и мы начинаем знакомство с таким далёким и загадочным Южным Суданом и его жителями…

Глава 4

Пока телевизионщики снимали свою передачу, Джон отправился в соседнее племя покупать новых жён. Он пригнал туда стадо из девяноста коров и ими оплатил выкуп за трёх крепких и молодых девушек.

Весь следующий день продолжались свадебные гуляния, после чего молодожёны вернулись в стойбище мужа.

Вскоре русские завершили съёмки. Они вместе с новыми жёнами Джона погрузились в старый самолёт и полетели обратно в Джубу.

Шесть жён — хорошо, а десять лучше. Но уже сейчас встала проблема — дом слишком маленький для большого количества народа. Хотя, если сравнить с пространством под самодельной лавкой-топчаном, то места там полно.

На самом деле Джону места в самом доме хватало, как и его супругам. Все они неприхотливые, так что если есть, где прилечь, то всё хорошо. А с этим там всё в порядке. А вот двор, где проходила вся хозяйственная деятельность, оказался маловат для скотоводов, привыкших к просторам. Поэтому Джон купил большой участок земли и начал строить там большой дом с сараем для нескольких коров.

Без скотины он чувствовал себя ущербным. Он привык к тому, что всегда должны быть свежее молоко и творог.

Все его жены забеременели. Он с нетерпением ожидал потомства.

Вскоре дом был достроен, а участок обнесён крепким и высоким забором.

Тут совпало сразу несколько событий. Во-первых, появился турист, забронировавший самолёт для продолжительных перелётов по стране. Во-вторых, Джону поступило предложение купить жену всего за десять коров. Он эту девушку в глаза не видел и был уверен в том, что с ней что-то не так. Но десять коров… Почему бы нет? Считай, даром. Как раз этот клан располагался неподалёку от места, которое собирался посетить турист.

Гид на днях повёз очередную группу туристов в родное стойбище. С ним Джон передал просьбу перегнать коров отцу невесты.

Туристом, которого предстояло вести ему на самолёте, оказался крепкий белый мужчина. У него с собой было много баулов с оружием и патронами. Себастьян, молодой парнишка из соседнего клана, которого Джон обучал пилотировать самолет, загружал вещи туриста на борт АН-2. В это время сам владелец туристической фирмы обратился к мужчине на английском:

— На охоту собрался?

— Ага, — с самодовольным видом ответил тот.

— Осторожней. Если армия поймает, то они всё отберут и тебя в тюрьму посадят.

— Но ты же знаешь, парень, где тут охотиться, чтобы меня никто не поймал? — подмигнул ему белоснежка.

— Конечно, я всё знаю! — излучал не меньшее самодовольство Джанго.

— Ну, так, парень, отвези меня туда! — ухмыльнулся турист.

— Окей, босс. Ты платишь деньги, я везу туда, куда пожелаешь.

Браконьер — это понятно. Джону уже пару раз приходилось возить охотников-белоснежек. Проблем с ними обычно много, но и платят они хорошо. Ещё со времён службы в армии он знал, где и в какое время сконцентрированы войска. Знал он и о том, где, когда и какие племена воюют. Так что он мог почти безошибочно отвезти браконьера туда, где его никто не поймает и не подстрелит.

Так и вышло. Он отвёз клиента в сельву и оставил ему троих крепких парней с автоматами, чтобы охраняли и обслуживали. Турист собирался задержаться в походном лагере на три дня. Этого времени Джону должно хватить, чтобы смотаться до соседнего клана их же племени и забрать жену.

Как и ожидалось, девка ему досталось «с брачком». Худющая, низкая и говорливая. Роста в ней едва полтора метра, сиськи маленькие.

— Куда мы полетим? — спросила она, когда они подошли к самолёту.

— Лили, ты рот вообще закрываешь? — грустно вздохнул Джон.

— Не для того я школу закончила, чтобы молчать, — с момента знакомства она практически не затыкалась. Вопросы так и сыпались из неё, как из рога изобилия. — Так куда мы летим?

— Туриста заберём, потом домой в Джубу, — парень устало вздохнул и направился к своему летательному аппарату.

Лили со скепсисом разглядывала самолёт.

— Это корыто не развалится в воздухе? — она попинала шасси и устремила на мужа взгляд, который был переполнен скепсисом в паре с опаской. — Выглядит так, словно ему лет сорок.

— Ну да, — кивнул Джанго. — Этому самолёту немного больше сорока лет. Хорошая техника, советская.

— А давно он проходил техобслуживание? — прищурилась мелкая супруга.

— Недавно. Когда я его купил, механик самолёт осмотрел и сказал, что всё в порядке.

— И давно это было? — продолжала подозрительно щуриться собеседница.

— Полгода назад, — беспечно зевнул Джон.

Девушка застыла в ступоре и уставилась на парня большими глазами, наполненными ужасом.

— Я на этом корыте не полечу!

— Полетишь, — тон супруга пока ещё был спокойным, но внутренне он начал закипать, словно чайник со свистком. Казалось, ещё немного, и из ушей со свистом повалит пар.

— НЕТ! — спутница скрестила руки на груди.

— В тюрьму посажу, — всё ещё оставался спокойным голос Джона.

— Ретроград! — она испуганно шагнула назад.

— Женщина, я за тебя десять коров отдал! — парень начал голосом выражать недовольство. — Теперь понимаю, что переплатил. Кто вообще додумался девочку отдавать в школу? Там девушек портят. Вот остальные мои жёны нормальные, а ты споришь. Садись в самолёт, я тебе говорю!

— НЕТ! — твёрдо заявила Лили. — Он рухнет.

— Не накаркай, ведьма!

Джон разозлился — его терпение подошло к концу. Он подхватил мелкую пигалицу за талию, взвалил на плечо и затащил внутрь самолёта. Она вопила, словно резаная свинка, колотила его кулачками по спине, но парню её слабые удары были подобны массажу — он на них даже не обращал внимания. Занеся девушку в кабину, он её крепко пристегнул ремнями к креслу второго пилота и поспешил направить самолёт на взлёт.

Лили в ужасе зажмурилась. Её рот извергал ругательства.

— Я знала, что вернуться к отцу — плохая идея! — сказала она после брани, приоткрыв глаза. — А ведь в миссионерской школе было так хорошо. Уехала бы беженцем в Уганду, и бед не знала. Работать бы пошла. Сама могла бы стать учителем. Эй, козёл, я на тебя в полицию пожалуюсь за жестокое обращение! Ты меня слышишь?

— Ох, духи предков! — закатил глаза Джон. — Где ты такого бреда набралась, женщина? Не жена, а кошмар… Больше никогда не буду покупать жён со скидкой!

Не успел он договорить, как мотор самолёта заглох. Джон, матерясь на разных языках, пытался завести двигатель, но у него ничего не получалось.

Лили громко и пронзительно завизжала от ужаса.

— Накаркала, ведьма! — вцепился в штурвал пилот.

Он старался посадить самолёт, который даже не успел набрать приличной высоты и далеко отлететь от стойбища. Попытки запустить мотор каждый раз проваливались.

Лили неожиданно прекратила визжать. Борясь с ужасом, она ехидно с тонной сарказма прокричала:

— Самолёт никогда не обслуживался с момента покупки. Действительно, что могло пойти не так? Конечно же, во всём виновата женщина, а не отсутствие техобслуживания! И чего я в Уганду не сбежала⁈

Чуда не произошло. Самолёт бахнулся на землю, несмотря на все попытки посадить его. Рухнул он на шасси, но под таким углом, что о посадке не могло идти речи. Пилот и пассажирка получили тяжёлые травмы, от которых потеряли сознание.

Джон очнулся от тряски и жуткой боли во всём теле. Больше всего болели ноги и внутренности. У него перед глазами расплывался потолок внедорожника. Парень догадался, что кто-то сложил заднее сиденье и везёт его в багажнике. Рядом без сознания лежала Лили.

— Босс, — услышал он знакомый голос своего гида, — ты живой?

— Пока да, — тихо прохрипел он. — Салих, куда мы едем?

— В город, в госпиталь, — отозвался гид. — Хорошо, что мы находились неподалеку. Люди из клана Мамонги заметили, как упал твой самолёт. Они послали быстроного гонца к нам. А мы сразу примчались на машинах, и нашли вас. Отец твой жены недоволен. Он сказал, что если она умрёт, то он объявит тебе кровную месть.

— Даже если она выживет, кому нужна такая жена? — попытался пошутить Джон, но тут же замолк и скривился от боли в животе.

Кое-как пострадавших довезли до ближайшего города, в котором находился в госпиталь Красного креста.

Джону повезло больше, чем Лили. У него оказались переломанными обе ноги и повреждены внутренние органы, плюс сотрясение головного мозга и трещины в нескольких рёбрах. Крепкий организм позволил ему быстро встать на ноги. А вот Лили не повезло. Она сломала позвоночник, из-за чего ей парализовало нижние конечности. Хорошо ещё, что жива осталась, а то Момонга мог бы действительно объявить кровную месть. Но теперь от Лили было не избавиться.

Владельцу туристического бизнеса такая бесполезная жена была не нужна. Выбросить её на улицу или добить нельзя. У Момонги пятьдесят взрослых сыновей. Он за дочь обязательно отомстит. Вылечить Лили тоже невозможно. Врачи сказали, что ей может помочь операция, которую делают в Германии за очень большие деньги, но в Южном Судане ей никто не поможет.

Пришлось Джанго забирать домой супругу-калеку. Одно его радовало — самому с этой девкой, которая после аварии стала ещё более вредной и возненавидела его, ему заботиться не приходилось. Забота о ней легла на плечи других его жён.

Больше всего он жалел о разбитом самолёте. Из-за этого он к тому же потерял деньги, поскольку не выполнил условий перед туристом-браконьером. Конечно, того отвезли обратно в Джубу, но на машине, а была договоренность на самолёт.

Словно этого мало, его бизнес пошёл под откос. Пока он восстанавливал здоровье, гиды искали клиентов спустя рукава. Мало того — они начали воровать и брать заказы мимо его кармана. Конечно, когда он поправился, то выгнал этих воришек и поругался с вождями их кланов. Но к этому моменту он остался почти без шиллинга в кармане.

Беда не приходит одна. Он мог бы начать всё с начала, но тут до него докопалась полиция.

Крушение самолёта расследовалось. Во время этого расследования выяснилось, во-первых, что самолёт должным образом не обслуживался. Во-вторых, начальник полиции каким-то образом выяснил, что Джон помогал зарубежному браконьеру. Он требовал с него огромную взятку, в противном случае грозил отправить его в тюрьму.

Джону пришлось продать два внедорожника, чтобы расплатиться с начальником полиции. Это не прибавило ему настроения.

Фактически, он откатился на несколько лет назад. Ещё от стада коров после покупки жён осталась лишь половина. А ведь ещё у него за время восстановления родились шестеро детей. Всех нужно кормить, поить, одевать.

Каждый раз, когда ему на глаза попадалась седьмая жена на инвалидном кресле, он испытывал раздражение. Она его бесила своими язвительными комментариями. Он винил её колдовство в падении самолёта и последующих за этим проблемах.

Вскоре бизнес начал налаживаться. После этого удалось приобрести ещё один внедорожник и вернуться к двум группам туристов, которые обслуживались одновременно. Вместе с возвращением благополучия к Джанго возвращалась трезвость мыслей. Он начал понимать, что Лили, может, и ведьма, но в чём-то она права. Самолёт следовало ремонтировать, тогда, возможно, тот бы не рухнул.

Ежедневно Лили мелькала в поле его зрения в инвалидном кресле и он ловил её укоризненный взор. Из-за этого Джон ощущал себя не в своей тарелке. Он начал чувствовать за собой вину в произошедшей катастрофе. От этого его внутренний мир бурлил, и мужчине становилось не по себе.

Видя, как седьмая жена страдает, понимая, что не может прекратить её мучений, Джанго чувствовал себя отвратительно. Да, он всё ещё считал её стервой и ведьмой, на которую зря потратил коров, но при этом сочувствовал ей.

Джон начал выяснять, как можно вылечить Лили. Цена лечения в семьсот тысяч долларов была абсолютно неподъёмной для него. Он посчитал, что если будет откладывать почти всю прибыль от бизнеса, то заработает на её лечение лет через сорок пять. Слишком долго и во вред семье, которая будет продолжать расти. Целесообразней прибить девчонку, чтобы не мучилась, но нельзя. Если так поступить, то в ответ клан Мамонги убьёт его, а то и перебьёт всех его жён и детей.

И хотя самым оптимальным в данной ситуации было оставить всё как есть, чувство вины росло в сознании Джона с каждым днём. Он часто думал о том, что можно сделать для лечения седьмой жены. Моральные страдания могли бы продолжаться и дальше, если бы не дальнейшие события.

Один из кланов племени нунгу напал на его группу гидов. Нунги убили всех: гида, водителей, охрану и туристов, а внедорожники и все вещи они украли.

О том, кто это сделал, узнать было просто. Нунги, не скрываясь, ездили по своей территории на угнанных автомобилях. Это увидели молодые парни из племени джанго, пошедшие красть коров у нунгу.

Джон сильно разозлился и, пользуясь своим авторитетом среди джанго, начал собирать воинов для большого набега на нунгу. Он собрал все свободные деньги и купил на них оружие и боеприпасы. Набрал молодых и горячих парней, раздал им оружие и совершил набег на нунгу.

Набег оказался удачным. Не обошлось без ранений и смертей среди его бойцов, но опыт военного позволил свести потери к минимуму. Удача заключалась в том, что им удалось отбить оба внедорожника и угнать большое стадо коров.

После триумфального возвращения в родное племя Джон внимательно осмотрел толпу парней с автоматами, и его озарило…

Глава 5

Джанго вспомнил, что когда служил в армии, примерно в это время из-за ожесточенных сражений между армией Судана и Народной армией освобождения Судана серьёзно пострадал штат Южный Кордофан.

В данном регионе расположено нефтяное месторождение, за которое сражались обе армии. Но ни одна из них так и не смогла получить над ним контроль. В результате их сражений центральный город региона Абьей был почти полностью разрушен. Тогда в нём было уничтожено до девяноста процентов строений, а почти все жители вынуждены были покинуть город.

В этом штате проживали в основном племена скотоводов динго. Они после тех событий одинаково не любили ни Судан, ни Южный Судан. И когда их армии отступили от Абьейя, динго завоевали контроль над регионом и стали независимой республикой. Вокруг них шла война, но их не трогали ни войска Судана, ни Народная армия освобождения Судана.

Джон как вчера помнил объяснения одного солдата, который в прошлом был студентом университета. Он говорил, что Абьей никто не тронет. Всем выгодно, чтобы этот регион оставался спорным. Нефть от него шла по нефтепроводу через Судан в Китай. За транзит нефти Судан получал большие деньги. А налоги платились в казну Южного Судана. При этом каждая страна потеряла слишком много солдат в войне, чтобы снова воевать за этот регион. И оба государства следили за тем, чтобы Южный Кордофан оставался независимым и являлся спорной территорией, лишь бы не достался врагу.

Он подумал о том, что мог бы захватить власть в Южном Кордофане. Для этого самый удачный момент. Сейчас там вовсю резвились войска, а племена динго откочевали на территории Южного Судана. Если организовать и возглавить их, то можно захватить контроль над нефтью. Это огромные деньги, которые позволят вылечить его седьмую жену и не только. Он станет самым богатым джанго.

Тут же он уговорил проверенных в бою парней присоединиться к нему. Он обещал им богатую добычу. Молодежь после удачного похода на нунгу была готова следовать за командиром куда угодно, и с радостью откликнулась на его посулы.

В итоге отряд из сотни джанго отправился на север в сторону Южного Кордофана. По пути они не стеснялись грабить и угонять автомобили, чтобы улучшить мобильность. Джон по старой сержантской привычке истово гонял новобранцев и приучал их к армейской дисциплине. Он разбил парней на десятки и назначил самых толковых ребят сержантами и младшими сержантами. Троих самых авторитетных и толковых ребят он приблизил к себе, сделав их лейтенантами.

Когда их отряд добрался к племенам динго, прошло три месяца. Парни кое-чему научились и уже были больше похожи на боевой отряд, а не на шайку голозадого сброда.

Несколько месяцев шли переговоры с вождями племён динго и уговоры их молодежи. В итоге Джону удалось сколотить армию. Оружие у динго было своё, как и у джанго. Во главе армии встали те, кто первыми пошли за Джоном. Бывшие лейтенанты превратились в полковников, сержанты стали капитанами, а рядовые стали лейтенантами. Они начали тренировать новобранцев, превращая сборище дикарей в подобие войска.

Перед такой большой группой солдат встала проблема добычи продовольствия. С боеприпасами у них тоже было туго. Но племена динго, а это около трёх миллионов человек, были настолько злы на армию Судана и Народную армию освобождения Судана, что с радостью снабжали «своих» солдат едой и патронами. Голые дикари, у которых из имущества имелись лишь коровы и автоматы, готовы были отдать последнее, лишь бы наказать мерзавцев, из-за которых каждый клан лишился многих близких людей.

В прошлый раз они организовались как-то сами без помощи Джона, но это произошло на пару лет позже. На этот раз он ускорил процесс и встал во главе войска, нагло назвав себя генералом. Он настолько уверенно себя вёл и командовал, что почти никто не усомнился в том, что он имел на это право. В этом не было ничего удивительного. Он сержантом привык командовать такими же скотоводами.

Единственная уступка, на которую пришлось ему пойти — он сменил своё имя на генерал Джон Джанго-Динго, чтобы люди из племени динго без оглядки шли за ним, как за своим лидером. Если бы он назывался просто Джон Джанго, то вряд ли северные племена потерпели бы его командование.

Просто так назваться Динго ему никто бы не позволил. Для этого он взял в жёны трёх девушек — дочерей вождей самых влиятельных кланов племени динго.

Вожди за своих дочерей потребовали огромный выкуп в долларах, а не в коровах. Поскольку у Джона таких денег не было, он пообещал заплатить выкуп в будущем, когда победит в «освободительной войне». Проще говоря, когда захватит власть над нефтяным месторождением.

Естественно, вожди больших кланов дураками не были. Они понимали свою выгоду от родственной связи с лидером войска, который имел все шансы отвоевать их родной регион племени. Именно благодаря их поддержке человеку из племени джанго удалось стать во главе динго.

Джон обрюхатил новых жён, но они остались в родных кланах до тех пор, пока он не заплатит за них выкуп.

Таким манёвром парень отрезал себе путь назад. Если он не победит — кланы жён-динго его убьют. Обмана никто не любит. Но он не боялся, потому что был уверен в своём бессмертии. В противном случае он бы ни за что не решился на подобную авантюру.

Затяжную войну армия Джона не могла себе позволить. Слишком она малочисленная по сравнению с войсками противника, плюс ужасное снабжение и небольшое количество боеприпасов. Генерал Джанго-Динго поставил всё на одну атаку.

Незаметно пробравшись к нефтяному месторождению, его отряд произвёл массированную атаку. В этот момент нефть находилась под контролем Народной армии освобождения Судана. Солдаты противника были ошеломлены и не сумели оказать должного сопротивления. В итоге были захвачены нефть, оружие и техника Южных Суданцев, а большая часть их солдат взята в плен.

После этого воины Джона отбили несколько слабых атак Народной армии освобождения Судана. Нанести серьёзный удар им не позволили войска Судана, которые воспользовались слабостью противника и нанесли по нему удар.

Вскоре в Южный Кордофан стали прибывать люди из племени динго. Они обосновались неподалеку от руин города Абьей. Учитывая, что у каждого динго, начиная от подростков и заканчивая стариками, имелся автомат, а то и пулемёт, а людей в племени несколько миллионов, оба войска резко потеряли интерес к данному региону. Командиры Судана и Южного Судана прекрасно представляли, что будет, если их армии нападут на этот регион. Пусть их войска более оснащённые, но по количеству бойцов сильно проигрывали. Пока маленькое войско самозваного генерала Джанго-Динго будет огрызаться, к нему на помощь придут злые дикари с пушками, а там противник с радостью добьёт глупца. То есть, если на маленький регион Южный Кордофан нападёт Судан — он вчистую проиграет войну Южному Судану и наоборот. В данном случае больше всего подходила пословица про то, что лучше не трогать, чтобы не начало вонять.

Джон обосновался в более-менее уцелевших руинах главного города региона и объявил себя Президентом Южного Кордофана.

В течение трёх месяцев он договорился с китайцами о поставках им нефти в обмен на огромный ассортимент товаров, включая оружие.

Помимо этого он встречался с представителями Судана и Южного Судана. С ними он договорился о независимости региона и денежных отчислениях Судану за транзит нефти. А Южный Судан был послан на три буквы. Изначальная задумка платить дань в виде налогов Джону показалась глупой. Зачем, если можно этого не делать?

Теперь у него появились большие деньги. Джон отправил седьмую жену на лечение в Германию на новом личном самолёте, купленном им для себя.

Остальные девять жён и дети перебрались в Абьей к мужу. За супруг из динго были выплачены оговоренные выкупы.

За это время Джону построили дворец, в котором он поселился со своей семьёй под охраной мини-армии.

Операция помогла седьмой супруге, но после неё Лили ещё год проходила реабилитацию. В итоге посланный за ней самолёт вернулся ни с чем. Неблагодарная жена сбежала. Как потом выяснил Джон, она заявила, что является беженкой, получила вид на жительство в Германии и осталась там жить.

Джон сильно расстроился. Он потратил на девушку почти миллион долларов, ради её исцеления завоевал власть в целой стране, и даже ни разу не был с нею в постели.

Своё раздражение он вылил на отца ведьмы. Он потребовал вернуть плату за беглянку. Тот вернул десять коров, что в сотни раз меньше потраченных средств. Но хоть так.

Своих детей Джанго-Динго по достижении определенного возраста отправлял учиться в Великобританию. Там же он прикупил дом и получил гражданство. Несколько раз он летал в эту страну.

Двадцать лет он пробыл президентом непризнанного региона. Неожиданно нефтяное месторождение исчерпало ресурсы. Продавать стало нечего, поступления в бюджет прекратились. И так нищая страна резко стала ещё более бедной. Налоги со слабого бизнеса и земледельцев остались единственными источниками дохода бюджета, который Джон искренне считал свой копилкой. Он думал, что может в любой момент запустить туда руку, а теперь там нечего было брать.

Утром седьмого октября две тысячи двадцать шестого года Джон проснулся в отвратительном настроении. Он подумывал бросить всё и сбежать в Великобританию. Там у него на счетах скопилось более полумиллиарда долларов, имелся роскошный особняк и его дети учились в частных школах и колледжах.

— Господин президент, разрешите?

— Полковник Динго? — поднял он глаза на темнокожего крепкого мужчину. Ставленник от объединенных племён Динго, которому он не мог отказать в высокой должности. Он не нравился Джону, как и любой не свой человек в его окружении. — Что-то срочное?

— Да, господин президент. Вожди кланов недовольны вами. Страна сильно обеднела. Что вы собираетесь предпринимать?

— А что мы можем? — развёл он руками. — Ничего.

— Я так и думал, — полковник рванул из кобуры пистолет. Глаза Джанго от изумления округлились. — Власть меняется — теперь я президент!

* * *

Широко распахнув глаза, Джон вскочил на босые ноги. Казалось, что у него в ушах до сих пор звучал раскат пистолетного выстрела, дуло которого было направлено ему в лицо.

Кинув взгляд на старый автомат Калашникова и потёртое покрывало, он понял, что снова вернулся к тому, с чего начал. В этом имелся всего один плюс — он снова стал молодым и здоровым.

— Ненавижу динго! Такие же ублюдки, как и нунгу!

Сплюнув на песок, он подобрал свой нехитрый скарб и побрёл в сторону цивилизации. В пути у него было много времени подумать. В итоге он решил, что раз уж надумал лететь в Великобританию, то почему бы не сделать этого сейчас?

Он даже не стал заходить в стойбище своего племени — сразу направился в сторону города. Идти оказалось тяжело. Тело у него здоровое и молодое, но за время жизни в роли президента он настолько обленился, что передвигался исключительно на автомобиле и ином транспорте. Ходить пешком ему стало тяжело морально. Хотелось сесть во внедорожник и проделать путь в комфорте под потоками воздуха из кондиционера. Но машины у него не было. Вообще ничего не имелось, кроме потрёпанного покрывала и автомата. Единственный плюс — после начала новой жизни он похудел килограммов на семьдесят и спина с желудком перестали болеть.

Остановившись в тени одинокого дерева, он тяжко вздохнул.

— Проклятые динго! Где теперь мои полмиллиарда долларов? Сыновья падальщиков! Будьте вы прокляты!

Он ещё минут десять изрыгал самые жуткие ругательства. Немного успокоившись, продолжил путь.

Африканская сельва навевала на него тоску. Он с грустью вспоминал о своих комфортных автомобилях в президентском гараже, мягкой постели и податливых жёнах.

Конечно, с возрастом супруги располнели и постарели, а из-за окружающей роскоши и прислуги сильно разленились, но с ними можно было в любое время уединиться для любовных утех. А когда хотелось чего-то получше, он мог затащить в постель молоденькую служанку. Девчонки были совершенно не против покувыркаться с целым президентом. Тем более что он всегда одаривал любовниц подарками.

Всё время в пути он мечтал об автомобиле, а лучше о самолёте. На последнем было бы намного быстрее добраться до вожделенных берегов острова богатых белоснежек.

Естественно, Джанго было известно о правилах полётов. Понятное дело, что до самой Великобритании на самолёте ему не долететь. Но те же Судан, Уганда и прочие африканские страны не имели нормальных систем противовоздушной обороны и истребителей-перехватчиков. Так что он мог спокойно наплевать на все их крики по рации и пролететь через большую часть континента.

Другое дело, где добыть самолёт? К тому же, даже если это у него получится, то летательный аппарат нужно будет заправлять горючим. А керосин для него можно купить лишь в аэропортах.

Ни денег, ни пилотного удостоверения у него не было. Единственный способ раздобыть самолёт в его положении — угнать. Соваться в любой аэропорт на угнанном самолёте подобно самоубийству. Его тут же задержат местные правоохранительные органы, после чего отправят в тюрьму. Потом ему придётся начинать свой путь с самого начала.

И хотя это опасная авантюра, но мысль об угоне самолёта не покидала сознания Джона. Он прикидывал и так, и этак. В итоге пришёл к выводу, что лучше пролететь на угнанном транспорте максимально далеко, после чего сменить его на что-то другое.

В раздумьях он добрался до дороги, которая больше походила на накатанное направление. Дальше он пошёл вдоль неё, пока ему это не надоело. Сил у парня было полно, ведь они вернулись к нему вместе с молодостью, но лень делала его похожим на когда-то презираемых им мужчин, которые были подобны женщинам — спали в теньке под лавкой.

— Дожил, — вздохнул он, — уже и пешком лень ходить… Так я скоро вообще мужчиной перестану быть.

И хотя ему самому было противно от своей слабости, но он принялся стаскивать на дорогу мусор с обочины. В этом месте объехать участок пути было проблематично, поэтому автомобиль должен был обязательно остановиться.

В результате часовой деятельности на дороге выросла баррикада из веток, травы и камней.

Затем он расстелил покрывало возле дороги в приямке, лёг и уснул.

Разбудил Джона звук приближающего автомобиля. Он резко распахнул глаза и нащупал автомат, который по старой привычке положил на ночь рядом с собой.

Он не спешил вставать, дожидаясь остановки автомобиля. Вскоре двигатель заглушили и из транспорта вышли четверо пассажиров. Джанго их не видел, но различал по голосам. Один из мужчин говорил на английском с американским акцентом. Отвечал ему на том же языке кто-то из местных, поскольку его акцент звучал отвратительно. Двое переговаривались на местном наречии.

Это могло означать лишь то, что американский турист ехал с гидом и двумя охранниками.

Джон достаточно долго крутился в туристическом бизнесе Южного Судана, чтобы представлять, как мыслят проводники белоснежек. Они при появлении вооруженного представителя племени рассусоливать не будут — могут сразу начать стрелять. О наличии у них оружия можно было не сомневаться. Наверняка у каждого из троицы имелось по автомату. Следовательно, их нужно сразу валить. Но лучше дождаться, пока они расчистят большую часть баррикады.

Он так и поступил. Выжидал минут десять, пока противники потеряют бдительность и увлекутся процессом расчистки мусора, после чего аккуратно приподнялся, направил в их сторону оружие и из положения лёжа тремя одиночными выстрелами убил всех троих чернокожих проводников.

Стрелял Джанго метко и быстро. Противники не успели ничего предпринять.

Полный американец в серых льняных штанах, белой рубашке-поло и с пробковым шлемом на голове в этот момент курил возле капота потрепанного внедорожника Тойоты. При звуках выстрелов он впал в ступор и выронил бычок из пальцев. Он побледнел и с ужасом уставился на трупы проводников, тела которых истекали кровью.

Поскольку оружия у белоснежки не было замечено, Джанго смело поднялся в полный рост и вразвалочку направился к своему трофею.

Его приближение заметил турист. Он испуганно выпучил глаза, поднял руки вверх и заголосил:

— Не стреляйте! Не стреляйте! Я дам вам деньги, только не убивайте. Я американец. Американский турист. Меня нельзя убивать, иначе у вас будут проблемы.

— Заткнись, — прикрикнул Джон почти на чистом английском. — Бесят твои вопли. Гони все деньги, и останешься жив.

— Вот, — дрожащей потной рукой американец достал из правого кармана брюк толстый бумажник, из которого вытащил пачку долларов.

Джанго подошёл к нему и сходу врезал ему прикладом по голове, отправив в страну снов. Толстая туша со стоном рухнула в дорожную пыль. Из его ладони парень забрал деньги, после чего обыскал проводников.

Его добычей стали три автомата, запасные магазины с патронами к ним и немного наличности.

После этого пришлось оттащить тела на обочину и убрать с дороги остатки баррикады.

Вскоре Тойота под гул двигателя с комфортом повезла довольного скотовода дальше, обдувая его прохладным кондиционированным воздухом.

Глава 6

Добычей Джанго стали две с половиной тысячи долларов. Для босоногого выходца из племени огромные деньги, на которые можно купить много коров. Для недавнего президента страны с половиной миллиарда долларов на счетах капля в море. Ничего существенного на эти деньги не купить.

Впрочем, у него уже были планы на эту наличность.

Попасть в Европу из Африки не так-то просто. Законно это сделать не выйдет, а для незаконной переправки нужно чем-то заплатить контрабандистам или же заинтересовать их.

Взять, к примеру, молодых девушек. Их контрабандисты переправляют в Европу бесплатно. По крайней мере, сами девушки не заплатят ни тугрика. Но без денег бандиты не останутся, ведь за этих самых девушек щедро заплатят европейские мафиози, которые контролируют рынок интим-услуг. Тем всегда требуется свежее мясо — новые жрицы любви, которые будут приносить им прибыль.

Джон давно растерял свою былую наивность. Когда-то он на полном серьёзе слушал сказки о том, что белоснежки платят деньги просто так. Но после долгих лет у руля государства он многое узнал. Пусть страна у него была карликовой и небогатой, но совсем идиоту на троне удержаться невозможно. Невольно ему пришлось многому научиться и ещё больше узнать о мире, в котором жил. Плюс детишки, когда возвращались на родину на каникулах, многое ему поведали. К тому же, в роли правителя он был посвящён и в мир криминала, с которым хоть как-то приходилось бороться.

Размышления о контрабандистах его навели на идею о том, где можно раздобыть самолёт. Этот криминальный бизнес состоял не только из переправки беженцев за границу, но и в поставке в африканские страны наркотиков. Эту дрянь в Джубе или любом крупном городе той же Уганды можно купить на каждом углу.

У наркоторговцев есть свои самолёты. Угнать самолёт в аэропорту идея заведомо провальная, поскольку аэропорт в той же Джубе охраняют правительственные войска. Криминал в этом плане более расхлябанный. Ну, кому из наркобаронов придёт в голову, что у него могут угнать самолёт в Южном Судане, где одни скотоводы, которые только и знают, как правильно держаться за автомат и продувать коров?

При мыслях об этом парень вспомнил, как во время службы в армии они атаковали резиденцию столичного наркобарона. И у него имелся небольшой самолёт. С тем наркобароном история мутная, по всей видимости, он что-то не поделил с министром обороны. То ли денег перестал ему заносить, то ли ещё что, но Джанго это было неинтересно. Главное, он теперь знал, где можно раздобыть воздушный транспорт, отчего настроение у него улучшилось.

Ему повезло доехать до пригорода Джубы без патрулей военных и полиции. Единственными неприятностями стали два раза, когда он засадил внедорожник в труднопроходимых местах. Но ему оба раза удалось откопать автомобиль без потерь. За это стоило поблагодарить прежних владельцев транспорта, которые озаботились наличием лопат. В целом, ни один нормальный человек не поедет по Южному Судану без шанцевого инструмента. Ведь не бывает такого, чтобы за поездку хотя бы раз автомобиль не застрял.

Вилла наркобарона поражала своей роскошью. Она раскинулась на огромной территории, огороженной высоким забором с колючей проволокой. Территорию патрулировали вооруженные автоматами чернокожие парни в цветастых шортах и рубашках. Они примерно раз в час ездили по периметру на таком же автомобиле, как у Джона.

Ему пришлось оставить машину в отдалении и наблюдать за территорией наркобарона издалека через бинокль, который обнаружился в вещах неудачливого американского туриста. Помимо этого там нашлись несколько охотничьих ружей с патронами и камуфляж песчаной расцветки, который он позаимствовал. Рубашка была ему большеватой, а штаны коротковатыми и широкими, но он исправил последний недостаток с помощью пояса. Зато запасные ботинки туриста ему пришлись впору.

В одежде хорошего качества, пусть и не по размеру, он чувствовал себя более уверено. Соплеменники над ним посмеялись бы, но они не жили в комфорте и роскоши с прислугой на протяжении многих лет и не общались с послами больших государств, в отличие от него. Для них высшим уровнем комфорта считалось поспать под лавкой, а о мягких кроватях и кондиционерах они даже не слышали. А он вкусил этот запретный плод, который его испортил и сделал мягкотелым, словно белоснежка.

Народу на территории виллы было много. Наверняка они все знали друг друга в лицо. Поэтому соваться туда средь бела дня было опасно. Одно радовало — самолёт действительно у наркобарона имелся. Старая добрая Цесна-172 стояла в отдалении от построек. Для полётов была выделена грунтовая взлётно-посадочная полоса.

Глядя на Цесну, у парня зрел план. Он решил рискнуть. Вернувшись к автомобилю, он подъехал на нём к главным воротам.

Вскоре после этого из калитки вышли два чёрных как смоль худых и высоких парня с наглыми рожами. На ногах у них были армейские штаны и ботинки, а торсы прикрывали камуфляжные майки. Каждый держал в руках по автомату Калашникова.

— Ты кто ещё такой? — подошёл к водительской двери лысый как коленка парень, пока его напарник с коротким чёрным ёжиком стоял в сторонке, направив ствол оружия в сторону водителя.

— Пилот-механник, приехал обслужить ваш самолёт, — оставался спокойным Джон. Ему нечего было терять. В худшем случае он умрёт и возродится снова. Потеря одного-двух дней нестрашна, хоть и неприятна.

— Нас не предупреждали о твоём прибытии, — нахмурился лысый.

— Бро, меня не предупреждали о внеурочном рабочем дне. У меня, вообще-то, сегодня должен быть выходной. Или вы полагаете, что я обслуживанием вашего корыта должен заниматься в рабочее время? Если вам не нужно обслуживать самолёт, так и скажите. Мне-то похрен, если он рухнет. Я просто решил зашибить бабок. Шеф сказал, что вам нужно периодически обслуживать ваше летающую тарантайку, а когда это делать, он не сказал.

— Погоди, — полез за рацией лысый. — Босс, тут это, механик по самолётам прибыл. Говорит, что только сейчас может обслужить самолёт. Мне его пропустить?

— Механик? — сквозь шипящие помехи раздался из рации удивлённый мужской голос. — Какого демона меня никто не предупредил⁈ Ладно, пропусти его, пусть занимается обслуживанием.

— Вакира, — махнул напарнику лысый, — я с ним поеду, а ты открой ворота. Босс приказал пропустить этого чела.

— Окей, бро, — направился открывать ворота угрюмый напарник лысого.

Тем временем лысый бесцеремонно забрался на пассажирское сиденье рядом с водителем и обратил внимание на кучу оружия на заднем сиденье, среди которой были четыре автомата и два ружья. — Нихера себе! Слышь, механик, нахрена тебе столько оружия?

— Коров на него куплю, — Джон невозмутимо направил внедорожник в распахнутые ворота.

— Так ты из скотоводов, — усмехнулся лысый. — А это правда, что вы отлизываете коровам?

— Конечно, — ничуть не смутился Джон. — Обязательное занятие для любого подростка. Без этого корова будет давать меньше молока. Не продувал корову — не мужик!

— Фу-у… — скривил рожу лысый и высунул язык. — Какая мерзость. Я даже бабе не стал бы отлизывать, а тут животное!

— Я бы бабу тоже не стал продувать, — флегматично согласился с ним бывший президент. — Зачем? Мне от неё надои повышать не нужно.

Вскоре они доехали до самолёта. Джон выбрался из автомобиля и с умным видом начал осматривать летательный аппарат. С Цеснами ему до этого не приходилось иметь дела, поскольку летал он лишь на старых советских самолётах, но в целом управление ему было понятно.

Первым делом он под присмотром охранника проверил уровень топлива.

— Надо баки заправить, — с ожиданием уставился он на лысого. — Где у вас хранится топливо?

— Там, — махнул сопровождающий в сторону небольшого дощатого строения, расположенного поблизости. — Я в этом ничего не понимаю, так что делай свою работу.

На то и был сделан расчёт. Джон был уверен в том, что никто не разбирается в самолётах, и это играло ему на руку.

— Помоги канистры донести.

— Не-а! — нагло ухмыльнулся лысый. — Это твоя работа, — он отошёл в сторону сарая, плюхнулся задницей на землю в тени и закурил.

Джанго принялся таскать из сарая канистры с топливом, которых там имелся солидный запас. Цесна работала на обычном бензине, что сразу же повышало её значимость в качестве трофея. Ведь это означало, что её можно будет заправить почти где угодно.

После заправки баков под горлышко он не остановился, продолжил таскать канистры и грузить их в салон.

— Ты что это делаешь? — нахмурился лысый, когда он загрузил туда уже десятую канистру.

— Самолёт нужно проверить — пролететь на нём немного. Послушать, как работает двигатель, как шуршат заслонки. Для этого его нужно нагрузить баластом, — тон Джона был вкрадчивым, а для большей внушительности он прищурился. Столь «быстрая» реакция бандита внушала ему оптимизм. — Ты же понимаешь, что не так-то просто найти неисправности? Это же тебе не автомат, а сложная техника. Там такое колдунство задействовано, чтобы железяка по воздуху летела, что знать надо!

— А, ну понятно… — лысый не хотел показать себя незнающим дураком. — То есть, ты сейчас полетишь?

— Ну да, — ухмыльнулся Джон.

— Наверное, босса нужно предупредить, — нахмурился охранник.

— Зачем? — насмешливо растянул губы Джанго. — Это же обычная процедура, а твой босс и так сказал, чтобы я занимался обслуживанием самолёта. Как ты себе представляешь это без пробного полёта?

— Ну-у, это… — почесал лысину сопровождающий. — Другие механики не летали.

— Потому что они халтурщики. А я нет! — гордо выпятил грудь авантюрист.

— А это, — лысый покосился в сторону самолёта, — а канистры ты туда зачем грузишь?

— Я же тебе уже сказал, чтобы балласт создать, — невозмутимо продолжил он врать. — Нужно дать самолёту повышенную нагрузку. Боюсь, что канистр будет мало. Да, точно, — хлопнул он себя по лбу. — Точно мало! Придётся ещё груз добавить. Может, ты полетишь?

— Не-не-не-не! — словно пропеллером, лысый замотал головой из стороны в сторону. — Я лучше тут покурю. Найди какой-нибудь другой балласт. Ты же механик.

— Окей, — с наигранной печалью вздохнул Джон. — Там ещё несколько канистр было, но их мало. Я тогда своё оружие и вещи туда закину, по идее, этого должно хватить.

— Вот и отлично! — обрадованный лысый достал новую сигарету и прикурил.

Вскоре самолёт загудел мотором, разбежался по небольшой взлётно-посадочной полосе и взмыл в воздух. Джон не мог поверить в то, что у него получилось настолько просто угнать Цесну, да ещё нагрузить её бензином, оружием и скромными припасами владельцев угнанного внедорожника.

Лысый ждал возвращения самолёта, но тот всё не возвращался. У него зашипела рация.

— Слушаю, босс.

— Какого дьявола у вас происходит⁈ — гневно завопил тот. — Почему самолёт взлетел?

— Механик проверяет его, слушает, как двигатель работает и как прочее колдовство действует.

— Ты сдурел?!! — обалдел шеф на том конце. — Для этого не нужно взлетать. А ну живо ко мне!

Лысый поднял башку к небу и проследил за удаляющейся точкой самолёта. Внезапно он осознал, что тот не вернётся и что его жёстко обманули.

— НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Т!!! Дьявольский воришка! Так вот зачем ты грузил свои вещи и топливо…

* * *

Джон радовался подобно ребёнку, которому подарили личную козу. Самолёт равномерно гудел двигателем и летел по направлению к Египту, из которого шёл основной поток беженцев в Европу.

Судя по известным ему данным, египтяне были очень не рады беженцам и старались поскорее их выдворить с территории своей страны в Израиль или куда-нибудь ещё.

В идеале Джону требовалось добраться до Средиземного побережья Ливии или Туниса, откуда можно на лодке контрабандистов переправиться в Европу. Теоретически, из Египта тоже можно переплыть по морю на лодке контрабандистов. Но египтяне возят беженцев в Турцию, в лучшем случае в Грецию. А из Ливии можно попасть в Италию, из которой ближе добираться до Великобритании.

Через пять часов экономного полёта топливные баки почти полностью опустели. За это время самолёт пролетел больше тысячи километров. Чтобы тот не рухнул, пришлось выискивать ровную пустынную площадку и приземляться.

После заправки баков из трофейных канистр Джон завалился спать на землю под фюзеляжем самолёта. Наступала вечерняя темнота. С его навыками пилотирования продолжать полёт ночью было смерти подобно.

Среди ночи его разбудил звук приближающегося автомобиля.

Парень мгновенно распахнул глаза и схватился за автомат, после чего принялся вглядываться в темноту. Вскоре показалось световое пятно от фар, а звук мотора стал ближе.

Джон выбрался из-под фюзеляжа и поспешил к примеченной в вечерних сумерках небольшой ямке, в которую он залёг. Автомобиль приближался до тех пор, пока не высветил фарами самолёт.

В темноте ему удалось разглядеть пикап от Тойоты в расцветке хаки с широкой красной полосой на борту. На таких автомобилях ездили солдаты армии Судана, против которых ему пришлось долго воевать в одной из жизней.

В кузове пикапа сидели четверо солдат. Ещё двое должны находиться в салоне. На крыше автомобиля был установлен пулемёт.

Джон испугался, что солдаты его убьют, а самолёт реквизируют. Он до появления суданцев и не знал, что залетел на территорию соседнего государства. Когда Джанго боялся, становилось плохо не ему, а источнику страха. Ведь просто испуганный человек, и обладатель автомата, который перепугался — две большие разницы.

В следующее мгновение он прицелился в сторону кузова и открыл огонь на поражение. В тот же миг тишину ночи прорезали громкие выстрелы и вопли солдат Судана.

Путешественнику изрядно повезло, словно сама удача шла за ним по пятам. Первыми очередями ему удалось убить и ранить всех четверых противников, которые находились в кузове автомобиля. Но для надёжности он полностью опустошил магазин.

Действуя согласно армейским наставлениям, он поспешил сменить позицию. Проблемой было то, что всё вокруг открытая местность. Приямок был единственным местом, которое дарило хоть какое-то укрытие. Но ему на руку играла безлунная ночь, благодаря чему темнота была настолько густой, что его было сложно разглядеть. Отсюда вытекал другой минус — ему тоже было сложно увидеть противников.

Пока он менял диспозицию и перезаряжал оружие, салон пикапа покинули двое чернокожих солдат, которые тут же начали палить из автоматов по тому месту, где ещё недавно находился Джанго.

Джон возблагодарил духов предков за то, что ему хватило ума свалить на другую позицию. После окончания перезарядки он выпустил несколько коротких очередей в сторону противников. Одна из очередей достигла цели. Водитель громко вскрикнул и рухнул на землю. Лишь один автомат остался стрекотать в ночи.

Стрелок начал палить в ту сторону, откуда услышал выстрелы. Но Джон в этот момент поспешно уползал в сторону.

Неожиданно для него выстрелы стихли. Он сначала думал, что солдат перезаряжает оружие. Но когда до его ушей донёсся рев мотора и шум буксующих шин, он осознал, что последний противник пытается удрать. Если у него это получится, то вскоре тут будет целая толпа суданских военных, против которых у Джона не останется ни единого шанса выжить.

В следующий миг он вскочил на ноги и принялся палить по кабине пикапа, целясь в водительскую сторону. Одна из пуль зацепила беглеца. Теряя сознание от смертельного ранения, он резко вывернул руль и вдавил педаль газа в пол, из-за чего автомобиль взревел мотором, развернулся, наехал на кочку и перевернулся на бок, после чего перекувыркнулся на крышу. Всех пассажиров и груз из кузова раскидало по округе.

— Плохо дело, — вглядывался в темноту Джанго. — Надеюсь, на звуки выстрелов не стянутся все суданские собаки…

Он поспешил собрать трофеи. В первую очередь его интересовали деньги, боеприпасы и бензин, который можно заправить в самолёт и тем самым продлить ему полёт.

После сбора трофеев парень решил рискнуть — поднять самолёт в воздух в ночи. Он надеялся на то, что к моменту, когда понадобится приземляться, уже расцветёт. Взлететь не самое сложное в пилотировании, а вот о посадке такого сказать нельзя.

Глава 7

Джону повезло. К тому моменту, как топливо в баках закончилось, наступил рассвет, что позволило ему приземлить самолёт в пустынной местности с твёрдым грунтом.

Оставшегося трофейного топлива хватило только на половину баков.

После непродолжительного отдыха и перекуса Джон продолжил полёт. На этот раз в воздухе он находился в два раза меньше.

После приземления на пустынную площадку он бросил самолёт, забрал из него лишь один автомат, все запасные магазины, продовольствие и деньги.

С высоты он заметил дорогу, к которой направился. Когда же он до неё добрался, то последовал на север. Несколько раз мимо него проезжали автомобили, которые прибавляли скорость после того, как равнялись с вооружённым путником.

Путешествие закончилось через час, когда суданца нагнал полицейский внедорожник с арабской вязью на борту. Двое полицейских тут же наставили на него пистолеты и начали кричать на арабском, чтобы он бросил оружие.

Джон с этим языком был слабо знаком, знал лишь несколько фраз. И требование бросить орудие было одним из основных. Он мог бы попытаться расстрелять полицейских, но решил не рисковать. Ему для этого требовалось навести на них оружие, а они уже держали его на мушке. Начинать с начала ему не хотелось, поэтому он ответил на том же наречии:

— Сдаюсь!

После чего он медленно опустил автомат на пыльную обочину.

В следующее мгновение его грубо скрутили, положили лицом в землю, завели руки за спину и сковали наручниками. После этого его обыскали, изъяли все вещи, включая бумажник, и повезли в отделение. Вот только бумажник у него был пуст, поскольку деньги он держал в самом надёжном месте — во внутреннем кармане своих старых шортов, поверх которых были надеты брюки. А туда полицейские его обыскивать не полезли. Видимо, постеснялись хвататься руками за его огромное мужское достоинство.

После доставки в отделение полиции, расположенное в небольшом городке, началась череда допросов. Но у задержанного с полицией случилось недопонимание, поскольку он из арабского знал лишь как сказать человеку о сдаче в плен, поднять руки вверх, опустить оружие и указать на карте расположение штаба. Ещё он знал, как материться на этом языке. В общем, обычный набор сержанта армии Южного Судана.

В итоге он провёл в обезьяннике три дня, но не чувствовал себя так уж плохо. По меркам его родного племени тут были весьма комфортные условия: мягкая лежанка, трёхразовое питание, прохлада. Конечно, если сравнить с президентской виллой, то условия суровые. Но президентом он был намного меньше, чем одним из джанго.

На третий день копы нашли переводчика и привели Джона на очередной допрос. Потный краснощёкий полицейский в бежевой униформе, которая состояла из рубашки с короткими рукавами и брюк, сидел за столом. Рядом с ним расположился худой смуглый мужчина с горбатым носом, короткой стрижкой и чёрной бородой лопатой. На нём был надет белый то ли халат, то ли платье, на голове арафатка.

— Вы меня понимаете? — обратился носатый к парню на его родном языке.

— Понимаю, — кивнул он.

— Как вас зовут? — продолжил переводчик. — Откуда вы?

— Я Джон из племени джанго.

— Джанго? — с задумчивым видом переглянулся переводчик со следователем, и пересказал ему ответ парня. — Это в Судане, да?

— В Южном Судане! — возмущённо поправил его задержанный.

— Спроси у него, — обратился ко второму арабу следователь на своём языке, — откуда у него оружие?

— Откуда у вас оружие? — посмотрел на Джона переводчик.

— О! — продемонстрировал им белозубую улыбку чернокожий. — Когда я стал мужчиной, то украл у мерзких нунгу корову. Эту корову я обменял на автомат. С тех пор я не расставался с этим автоматом ни днём, ни ночью.

— Вы украли корову? — оживился полицейский.

Его слова продублировал переводчик.

— Да! — гордо выпятил грудь Джанго.

— Когда? Где? У кого? — посыпались вопросы у следователя.

— Помню этот день, как вчера, — довольно прищурился Джон. — Жаркое летнее солнце прожаривало до хруста кожу. Мы с другом Элаизом засели в засаде. Мальчишку-нунгу разморило на солнышке. Мы смогли у этого сони увести двух коров. Он спохватился уже тогда, когда мы отошли на большое расстояние. В тот же день мы обменяли коров на автоматы.

— Шеф, — после перевода обратился к полицейскому переводчик, — вы же видите, что это дикарь из Южного Судана. Я слышал об этих скотоводах. Джанго и нунгу постоянно воруют друг у друга коров.

— Я понимаю, — стало кислым лицо копа, который осознал, что повышения за раскрытие кражи ему не светит. — Спроси у него, как он оказался в Египте?

Носатый продублировал вопрос.

— О! — довольно скалился Джон. — Я шёл-шел, потом ещё много шёл. Затем снова много шёл. Потом меня поместили в это прекрасное место, в котором кормят и ничего не нужно делать.

— Что он говорит? — коп повернул к носатому хмурое лицо.

— Пришёл пешком, — устало вздохнул переводчик. — Говорит, что ему тут нравится. И я склонен ему поверить. Для дикаря камера для задержанных, словно курорт с халявной жратвой. Наверняка он до этого спал прямо на земле.

— Документы у него есть? — продолжил страж порядка.

— У тебя есть документы? — носатый переадресовал вопрос чернокожему.

— Документы? — широко распахнул глаза Джон. — Что это такое?

— У него их нет, — снова вздохнул переводчик. — Шеф, это и так было понятно.

— Спроси у него, что он знает про самолёт с оружием с той стороны, с которой он шёл, — продолжил коп.

После перевода Джон продолжил тянуть губы кверху.

— Большая железная птица, которая с помощью колдовства перевозит по небу богатых белоснежек, — он весь лучился от гордости, выдавая эту мудрость.

— Шайтан! — закатил глаза к небу полицейский, который даже без перевода понял, что от самолётов дикарь так же далёк, как Луна от Земли. — И что мне с ним делать? Остаётся лишь депортировать назад.

— Не получится, шеф, — переводчик медленно покачал головой из стороны в сторону. — Это не первый беженец из Южного Судана, к которому меня приглашают в качестве переводчика. Он может потребовать убежища в качестве беженца, поскольку у них в стране идёт война. И по закону мы не имеем права его депортировать.

— А что обычно с ними делают? — следователь в небольшом южном египетском городке не сталкивался с подобными случаями, в отличие от переводчика, который приехал по запросу из Каира, поэтому надеялся получить хоть какой-то ответ.

— Ну-у… — задумался носатый. — Обычно беженцев из Южного Судана отправляют в Израиль. Иудеи их принимают, хоть и с неохотой.

— Отлично! — обрадовался полицейский, увидевший выход, как избавиться от занозы в заднице, которой ему казался дикарь. — Я напишу руководству о необходимости депортации дикаря к иудеям.

Джанго с одной стороны радовался тому, что его привезли с другими беженцами к границе Израиля. С другой стороны, он был недоволен тем, что автомат с патронами у него изъяли. Горело душу лишь то, что всю наличность он сумел сохранить. Зная, как работает полиция в африканских странах, к которым, в том числе, относился Египет, у него имелась твёрдая уверенность в том, что своих денег он бы не увидел. А их у него накопилось уже почти три тысячи долларов.

Светить деньгами он не спешил. Всё так же носил их в потайном кармане.

Из одного палаточного лагеря его вместе с другими беженцами переправили в другой на территорию Израиля. Там его в числе прочих бесплатно кормили и выделили место в большой палатке с другими чернокожими парнями, которые выглядели хмурыми и погружёнными в свои мысли. Они не спешили вступать в контакт, а Джону лишние разговоры были не нужны. Он давно был самодостаточной личностью.

На пятый день пребывания в палаточном лагере его пригласили в штатную палатку, в которой находились двое иудеев. Военный сидел в сторонке, будто охранник в супермаркете. За раскладным столом расположился худой мужчина лет сорока с кучерявыми волосами, прикрытыми кипой. Белая рубашка с короткими рукавами и чёрные брюки придавали ему солидности.

— Здравствуйте, — на родном языке парня начал он. — Как вас зовут? Сколько лет? Откуда вы? По какой причине прибыли в Израиль?

— Джон Джанго, двадцать лет. Я из племени джанго, которое проживает на территории Южного Судана, — после правления страной он знал, что нужно говорить, чтобы его не вернули туда, откуда он начал. Поэтому он, не моргнув глазом, продолжил: — В моей стране война. Я беженец. Хочу получить политическое убежище согласно конвенции о статусе беженцев ООН.

— В отношении граждан Южного Судана эта конференция не распространяется, — сразу же заметил мужчина. — Или у вас есть основания на получение подобного статуса?

— Конечно, есть, — продемонстрировал белозубую улыбку Джон, который знал, что нужно говорить для получения политического убежища, ведь он кое-как крутился в международной политике. — Меня принудительно рекрутировали на пожизненную службу в армию без оплаты труда. Фактически использовали меня в качестве рабской силы. Я сбежал или дезертировал из армии. Называйте это как пожелаете. Я предпочитаю считать это бегством из рабства. На родине меня ждёт расстрел.

— По нашим сведениям армия Южного Судана набирает в свои ряды добровольцев, — нахмурился иудей, которому совершенно не хотелось возиться с оформлением документов.

Большинство беженцев не могут рассчитывать на политическое убежище, поскольку для этого нужны серьёзные основания, примерно такие, какие предоставил нагло лыбящийся суданец.

— Отчасти они набирают добровольцев, но это не всегда так, — продолжал лыбиться Джанго. — Солдаты пришли к нам в племя, и силой принудили молодых людей, включая меня, пойти с ними. Они забрали наших коров и изнасиловали наших женщин. В общем, плохие люди. Мне обратно к ним нельзя.

— Документы у вас есть, Джон Джанго? — мужчина чувствовал, что у него начинает побаливать голова. Он селезёнкой чуял, что парень его обманывает, но приходилось записывать его слова в протокол.

— Нет, и никогда не было, — ещё шире стала его улыбка. — Зачем они скотоводу?

— Вы не упрощаете мне работу… — помассировал виски чиновник. — Что ж, заполним документы. Вам придётся ответить на ряд вопросов, чтобы мы могли проверить, не преступник ли вы и говорите ли вы нам правду.

— Конечно, — Джон был абсолютно уверен в том, что его слова никаким образом невозможно проверить. Израильтяне не смогут отправиться к его родному стойбищу, чтобы опросить соплеменников. А об армии Южного Судана он знал очень много и мог назвать имена командиров, в существовании которых можно убедиться, и тем самым косвенно подтвердить правдивость его лжи.

После множества дотошных расспросов о том, где и как он жил, в какой части служил и чем занимался, на которые он ответил как по писаному по несколько раз, вопросы продолжились.

— Вы умеете читать и писать?

— Да! — с гордостью выпятил он грудь. — Я четыре года учился в школе в Уганде.

— Так-так, — оживился иудейский чиновник. — Интересно. Это как же вы это сумели сделать?

— Просто в один из дней я решил, что хочу быть грамотным, встал и пошёл в Уганду. Поучился в школе и вернулся назад к своему племени.

— Вот так просто? — приподнял брови иудей.

— Да. Что в этом сложного? — Джон продолжал улыбаться, как и во время допроса. — У меня есть ноги, я умею ходить. Куда хочу — туда иду.

— Какими вы владеете языками? — устало вздохнул мужчина.

— Английский хорошо, русский похуже. Испанский и немецкий ещё хуже.

Чиновник на мгновение замер и разглядывал чернокожего так, словно с ним заговорила кошка. Он сам с высшим филологическим образованием знал только два иностранных языка. На одном из них сейчас говорил, а вторым был русский, поскольку его родители были эмигрантами из СССР.

— Откуда вы знаете эти языки? — перешёл он на великий и могучий.

— Я немного работал гидом, — переключился на тот же язык Джон. — Возил туристов-белоснежек в родное племя. Русских туристов на удивление было много среди моих клиентов. Был среди них один прикольный мужчина с бородой. Он был ведущим передачи. Они снимали документальный фильм про жизнь моего племени. Его звали Николай Роздов. Такой забавный. Богатый, а всего с одной женой.

— К-хм… — поджал губы мужчина.

Он в свои сорок лет ни одной телезвезды не встретил, а тут какой-то дикарь почти на чистом русском рассказывал ему о том, как возил по Африке человека, на передачах которого он вырос. И ведь понятно же, что не врал. Ведь откуда дикарю из племени скотоводов знать о такой звезде российских документальных передач, как о Роздове?

— Что ж, — продолжил он, — с оформлением документов мы закончили. Ожидайте ответа. Процесс рассмотрения прошения может затянуться на месяц. Пока же вам надлежит находиться на территории лагеря беженцев. Покидать территорию лагеря запрещено. В случае нарушения запрета в вашей заявке будет отказано.