Джек Мэггс

Глава 36

Тобиас, вернувшись на Лембс-Кондуит-стрит, был полон ожиданий, каким будет предстоящее утро вообще и в деталях в частности. Поскольку была суббота, он знал, что жена с сыном, как обычно, будут у ее матери, где останутся до полуденного сна ребенка. У миссис Джонс на кухне уже бурлил на плите большой котел с водой, и через десять минут он смоет всю грязь и копоть со своего усталого от поездки тела. В половине одиннадцатого он досуха вытрется полотенцем и без четверти одиннадцать сделает гимнастику. Затем наденет свой длинный шелковый халат, и когда часы в холле пробьют ровно одиннадцать, он глянет в окно гостиной и проводит взглядом миссис Джонс, с корзинкой в руках отправившуюся за покупками. Тогда он запрет дверь заднего крыльца, задвинет засов кухонной двери и, поднявшись наверх, закроет дверь парадного крыльца. В опустевшем доме останутся только он да Лиззи Уоринер, ждущая его в своей спальне.

Поворачивая ключ в парадной двери дома № 44 по Лембс-Кондуит-стрит, он думал о своей свояченице, а еще больше о том, как будет расстегивать крохотный замочек драгоценного ожерелья на ее шее.

Каково же было его разочарование, когда, проходя через холл и заглянув в открытую дверь гостиной, он увидел того самого вышедшего в отставку бакалейщика, которого с таким юмором описывал вчера гостям на званом ужине. Тот сидел, непривычно выпрямив спину, на красном диване у камина.

Отс поставил свой саквояж рядом с вешалкой и, собрав почту, накопившуюся за его короткое отсутствие, подошел к гостю, небрежно похлопывая конвертами по руке, чтобы скрыть свое раздражение, хотя этим достиг лишь обратного эффекта.

— Вы должны простить меня, сэр, — произнес Перси Бакл, вставая с дивана. — Но я чувствовал, что должен сказать вам об этом, прежде чем решусь это сделать.

— О чем вы, мистер Бакл?

— Я уверен, что виноват только я один и никто другой.

— Мистер Бакл, что случилось, ради Бога?

— Я пришел поговорить, — начал мистер Бакл в сильнейшем волнении, ибо на его лице появились явные его признаки: красные пятна величиной с флорин, как на одной щеке, так и на другой, — о нашем Джеке Мэггсе. Если говорить правду и напрямик, то он просто потерял рассудок.

— Успокойтесь, мистер Бакл. Если он сумасшедший, то, я уверен, что не вы его таким сделали.

— Он все знает.

— Сидите. Хорошо, я тоже сяду. Извините, мистер Бакл, у меня неотложное дело. Поэтому мы постараемся решить все, как можно быстрее.

— Сейчас, сэр?

— Сейчас.

Мистер Бакл говорил так тихо, что порядком уставшему Тобиасу пришлось напрячь свой слух.

— Он знает, что мы видели его шрамы.

— Очень хорошо, — сказал Тобиас. — Ничего страшного в этом нет.

— Он действительно беглый каторжник, сэр, и поэтому думает, что это очень плохо для него. Он считает, что ему грозит смертельная опасность.

— Я дал ему слово и буду молчать. Скажите ему об этом.

— Да, сэр, — неуверенно ответил Перси Бакл, теребя края котиковой шапки, лежавшей у него на коленях.

— Итак, — быстро продолжил Тобиас, — и это все?

— И да, и нет, сэр. Теперь как быть с горничной при кухне. Она тоже знает этот секрет.

— Горничная знает, что он беглый каторжник?

Перси Бакл мучительно сжал руки.

— Вы рассказали это горничной?

— Не все, мистер Отс.

— А она рассказала ему, — спросил Тобиас, повышая голос, — что вы и я видели, когда он снял рубашку?

— У нее не было дурных намерений, — почти неслышно прошептал Перси Бакл.

— Хорошо, — продолжил Тобиас. — И это расстроило вашего Мэггса?

— Я бы не сказал, что расстроило, — перебил его мистер Бакл.

— А что вы хотите сказать?

— Я хочу сказать, что он в ярости.

— Из-за меня. Не так ли?

— Он сделал горничную заложницей, сэр.

— Горничную?

— Он запер ее в моем кабинете, сэр. Чтобы она не делилась сплетнями с остальной прислугой, но, Бог его знает, как он там с ней обращается.

Тобиас Отс в этот момент увидел свою свояченицу. Она стояла в дверях в длинной белой ночной рубашке из муслина. Она улыбалась.

— О, вы дома, мистер Отс?

— Да, как видите, мисс Уоринер. — Он чуть приподнялся на диване.

— Вы не забываете смотреть на часы?

— Конечно, нет. Я скоро освобожусь.

— Да, конечно, поскорее. Улыбнувшись, она ушла.

— Итак, мистер Бакл?

— Он взял мою шпагу, сэр, — продолжил Перси Бакл, — и приставил ее к моему горлу. — Маленький мистер Бакл, оттянув ворот сорочки, показал красную царапину на своей птичьей шее.

Тобиас Отс смотрел на бакалейщика и презирал его за сломанные зубы и двусмысленную улыбку.

— Мистер Бакл, — поднялся он с дивана, — мы все это хорошенько обсудим сегодня же после полудня.

— Он уверен, что горничная расскажет все остальной прислуге, — мистеру Спинксу, миссис Хавстерс, мисс Мотт. Он приказал мне не выпускать их из дома.

Тобиас тяжело вздохнул и снова сел.

— И вы сделали, как он сказал?

— Миссис Хавстерс завтра хочет навестить своего брата и поднимет немалый шум, если кто-то помешает ей уйти. Я попробовал объяснить это мистеру Мэггсу. Не могу же я посадить ее в клетку. Но когда я сказал ему это, он пришел в дикую ярость, именно тогда он ранил меня в шею. А вот с горничной теперь он глаз не спустит. Она будет сидеть взаперти с утра и… — Он беспомощно умолк и отвернулся.

— Ради Бога, мистер Бакл, пожалуйста, не плачьте.

— Простите, сэр. Я не хотел беспокоить вас, но подумал, что лучше рассказать вам все до того, как я пойду на Боу-стрит[15].

— Боу-стрит? Но вы укрывали в своем доме беглого каторжника! Вы не можете идти на Боу-стрит. Вы с ума сошли?

— Тогда сами вызовите полицию.

— Нет, нет, мистер Бакл. Теперь уже поздно это делать.

Перси Бакл замотал головой, как лошадь, которая не хочет, чтобы ее взнуздали.

— Тогда заберите его, сэр, — закричал в отчаянии старик. — Пожалуйста, приходите и заберите его к себе, в ваш дом.

— Вы сами настаивали, чтобы он остался у вас, — сурово напомнил ему Тобиас.

— Вы не можете заставить меня, — сопротивлялся Перси Бакл.

— Скажите мне, — ухмыляясь, спросил Тобиас. — Вам когда-нибудь посвящали книги, мистер Бакл? Кто-нибудь?

— Какая связь между этим и, скажем, ценой на яйца?

— Мистер Бакл, пожалуйста, успокойтесь. А что, если вы вернетесь к мистеру Мэггсу и скажете ему, что я лично гарантирую ему полное молчание в четырех стенах?

— Он не поверит мне.

— Скажите ему, что отныне в вашем доме вводится карантин, и ни единая живая душа не войдет в него и не выйдет. Разве это не обрадует его?

— Вы запрете мою экономку? Моего дворецкого? Сэр, прошу прощения, от этого все станет еще хуже!

Тобиас пока еще не знал, как он это сделает, но был глубоко уверен, что ему удастся.

— Если вы передадите ему то, что я вам сказал, тогда на книге, которую я сейчас пишу, в один прекрасный день будет стоять ваше имя.

Мистер Бакл ответил не сразу.

— Мое имя?

— Да.

— Где?

— Где? — необдуманно переспросил Тобиас. — Вы собираетесь торговаться со мной, сэр?

— А почему бы мне не поторговаться с вами? — с дрожью в голосе от обиды возразил бакалейщик. — Вы заставили меня нарушить закон.

— Ваше имя будет на обложке, над названием книги, — объяснил Тобиас Отс, снизив тон. — Я напишу так: «Моему другу Перси Баклу, Литератору и Покровителю искусств, без чьей помощи эта книга никогда бы не была написана». Ну, как? Правда, красиво?

— Когда меня крестили, то назвали Персивалем.

— Да, да, Персиваль. — Тобиас положил руку на костлявый локоть бакалейщика. — Я зайду к вам вечером. Вы к тому времени все ему расскажете. А текст посвящения я напишу и дам вам, чтобы вы заранее ознакомились с ним. Потом мы вместе все обсудим.

Перси Бакл позволил ему проводить себя сначала до двери гостиной, а затем хозяин заботливо помог гостю спуститься по ступеням парадной лестницы на тротуар.

Наконец Тобиас Отс тихо запер за ним дверь на засов. Наведавшись в кухню и убедившись, что миссис Джонс еще не вернулась, Тобиас снова запер дверь кухни и поспешил наверх к Лиззи.