Джек-пот для Золушки

15

В далеком розовом детстве Наташа обожала новогодние праздники. Особенно — всегда живую, восхитительно ароматную красавицу-елку и, разумеется, подарки под ней. Маленькая Наташа была абсолютно убеждена, что именно елка — главное чудо праздника, и подарки сами собой вырастают под ней по ночам — как грибы в лесу, — а вовсе не какой-то там бородатый дядька кладет их туда. Вот почему она, едва проснувшись, спешила заглянуть под волшебное деревце. Эта сценка повторялась каждое утро, с первого дня, как елка появлялась в доме, и до того самого момента, пока папа не уносил ее, полуосыпавшуюся, на свалку.

Родителям, чтоб не разочаровывать дочку, ежедневно приходилось подкладывать туда какую-нибудь мелочь — шоколадного зайца, резинового пупсика, книжку-раскраску, а иногда и просто конфету или апельсин. Даже обычный леденец, обнаруженный утром под елкой, был необычайно, сказочно вкусен. Но иногда случалось, что они забывали это сделать, и тогда разочарованию девочки не было предела. Поэтому просыпалась она всегда с одной и той же волнительной смесью предвкушения праздника с некоторым опасением — случится ли сегодня, как и должно быть, чудо или же, по какой-то неведомой причине, под елкой окажется пусто.

…В то утро она проснулась точно с тем же удивительным чувством, только на сей раз повзрослевшая Наташа ждала чуда не от новогодней елки, а от таинственного черного чемоданчика, всю ночь бившегося над ее заданием. Едва открыв глаза, она тут же вспомнила о нем. От вчерашней апатии не осталось и следа. Наташа вскочила с кровати и прямо в ночнушке кинулась на кухню.

DREAMREALIZER хоть и гудел чуть слышно, но экран его был погашен.

«Ну, вот и все, конец чудесам…» — с упавшим сердцем подумала она. Обидно было ужасно. Она уже успела свыкнуться с мыслью о всесилии ноутбука, поверила в его безграничные возможности, и тут — на тебе, такой облом… Эх, рыбка, рыбка…

Наташа опустилась на стул, случайно задев локтем мышку. Вдруг компьютер загудел сильнее, а через мгновение зажегся и экран дисплея. На нем было меню «Golden Fish», одно только меню — и никаких «задача невыполнима»!

Торжествующий вопль рванулся из груди Наташи, но она перехватила его, удержала, закрыв даже для надежности рот обеими руками. «Ура!!! Значит, задача выполнима! Значит, я все-таки стану, стану, стану миллиардершей!» — ликовала она про себя. Она вскочила на ноги, не в силах больше сдерживать свой восторг, и полетела, закружилась по кухне в неистовом радостном танце.

Когда этот безумный приступ восторга прошел, и она опомнилась, первое, что пришло ей в голову — «А где же инструкции, рекомендации, советы?» Наташа бросилась к столу, с размаху плюхнулась на стул и впилась взглядом в экран ноутбука. Никаких рекомендаций там не было, зато она обнаружила то, чего прежде «рыбка» никогда еще не делала.

Транспарант «Диалог» призывно мигал оранжевым цветом! Программа желала с ней пообщаться и, видимо, обсудить что-то! Это было и ново, и неожиданно, и невероятно интригующе. Наташа нетерпеливо щелкнула мышкой по пульсирующей табличке. Меню исчезло, вместо него на все том же синем фоне появился вопрос.

— Каким начальным капиталом вы располагаете?

Ниже вопроса замигал курсор. Программа ждала ответа. Наташа вздохнула: весь ее начальный капитал — это бабушкины триста долларов. Все расходы по похоронам Левчик взял на себя, от денег Екатерины Даниловны он наотрез отказался. В итоге они так и остались нетронутыми.

— Триста долларов США, — напечатала Наташа.

Компьютер задумался ненадолго и после паузы выдал, наконец, первое задание:

«Вам следует как можно скорей посетить казино и сыграть в рулетку. Выигрышная комбинация — тройка, семерка, туз. Ставьте на тройку до тех пор, пока не выпадет эта цифра, потом — на семерку и т. д. Ставки следует делать подряд, одну за другой, не допуская перерывов и пропусков розыгрышей».

Курсор под текстом больше не появился, диалог с программой был окончен. Чуть погодя исчезла и первая рекомендация, на экран выплыл уже привычный оранжевый карась. Наташа поняла, что теперь «рыбка» будет ждать результата ее похода в казино, и разговор может быть продолжен только после этого.

Наташе было немного обидно, что беседа вышла такой короткой, но настроение у нее, тем не менее, осталось прекрасным. Оно даже улучшилось. Еще бы, ведь ее ожидало совершенно необычное и волнующее событие — визит в казино! Конечно, Наташе никогда еще не доводилось бывать в такого рода заведениях. Все, что она знала о казино, было почерпнуто из кинофильмов — шикарная обстановка, зеленые столы, разноцветные фишки, невозмутимые крупье, ослепительно красивые женщины и элегантные мужчины…

Предстоящее приключение вызвало у нее массу вопросов, первым и главным из которых был — что надеть? Наташа в глубоком раздумье встала у распахнутого шкафа, не в силах на чем-нибудь остановиться. То, из чего она могла выбирать, казалось ей серым, скучным, никак не соответствующим ее сегодняшним планам. После долгих колебаний она достала коричневый брючный костюм — и строгий, и, в то же время, не лишенный элегантности. Она знала, что этот костюм делает ее похожей на бизнес-леди, а именно такие дамы, по ее мнению, и были завсегдатаями казино.

Наташа еще раз критически осмотрела его — да, пожалуй, это лучшее, что у нее есть для такого случая. Если добавить к нему белую шелковую блузку и придумать что-нибудь с волосами, то она вполне сможет сойти за предпринимательницу средней руки, заглянувшую на огонек в казино сразу после работы.

Разложив гладильную доску, Наташа стала приводить костюм в порядок. Руки привычно делали свою работу, а голова была забита вопросами.

Во-первых, некоторую неуверенность вызывала выигрышная комбинация. Тройка, семерка, туз — роковой секрет таинственного графа Сен-Жермена, взволнованный Германн, старая графиня… Было в этом что-то несерьезное, наигранно-театральное, к тому же Наташа вдруг засомневалась в том, что рулетка — карточная игра. Ей-то представлялось совсем другое — крутящееся колесо и блестящий шарик, скачущий по ячейкам с цифрами… Но Бог с этим, компьютеру, конечно, виднее, просто Наташа, скорее всего, что-то напутала.

Гораздо меньше верилось Наташе в то, что в карты можно выиграть столь невероятно огромную сумму — миллиард долларов. Да и то, что какое-либо из московских казино способно выплатить такой выигрыш, казалось ей абсолютно нереальным. Червь сомнения грыз ее до тех пор, пока она не сообразила, что речь в диалоге с «рыбкой» шла вовсе не о конечной сумме, а всего лишь о начальном капитале.

Потом она задумалась — а хватит ли ей трехсот долларов, чтобы продержаться до первого выигрыша. Какая ставка будет в игре? Доллар, пять, десять? И сколько розыгрышей пройдет впустую, прежде чем выпадет вожделенная тройка?

Пожалуй, будет нелишним подстраховаться и одолжить у Левчика еще, скажем, тысячу долларов. А почему бы и нет? Если хватит ее трех сотен, деньги Левчика останутся нетронутыми, если же придется играть и на них, то она рассчитается с ним из выигрыша. Мысль о том, что она может проиграть все до копеечки, даже не пришла Наташе в голову.

Закончив с костюмом, она набрала номер Левчика.

— Здравствуй, Лева.

После смерти бабушки они стали называть друг друга по-другому. Это вышло как-то само собой, отныне «Левчики» и «Натахи» остались в прошлом, как неуместный атрибут навсегда ушедших детских отношений.

— Привет, Наташ, — сразу узнал ее Левчик, — как ты?

— Нормально. Скажи, ты сегодня заедешь?

— Конечно. А что? Тебе что-то нужно? — встревожился он.

— Лева, ты не мог бы… — Наташа замялась, все-таки тысяча долларов — большая сумма. — Ты не мог бы одолжить мне денег?

— О чем речь? Конечно! — Он был рад возможности помочь ей. — Сколько тебе надо?

— Много, Лева, очень много — тысячу долларов… Но зато всего лишь на один вечер, — торопливо добавила Наташа.

— Считай, что они у тебя в кармане, — едва заметно усмехнулся Левчик. — Я заеду к тебе часа в четыре, ты сможешь подождать? А хочешь, я тебе их пришлю с кем-нибудь прямо сейчас?

— Нет, спасибо, в четыре меня устроит, я могу подождать, ничего страшного…

— Что-нибудь еще? Ты говори, Наташ, не стесняйся, ты же знаешь, я… — Он запнулся.

— Да нет, все.

— Тогда до вечера?

— Угу, пока.

Наташа положила трубку и вздохнула с облегчением.

В последнее время из их с Левчиком отношений пропала легкость, общение им обоим давалось не без труда. Ее всегда бойкий друг детства стал с нею молчалив, он терялся, как мальчишка, не знал, куда деть руки, вздыхал украдкой и прятал глаза.

Наташа стала подозревать, что причиной тому была не только и не столько смерть бабушки. Нет, вовсе не чувство вины заставляло Левчика ежедневно приходить в этот дом. И хоть в это трудно было поверить, но женская интуиция безошибочно подсказывала — Лева Усачев в нее влюбился!

Конечно, сознавать, что ее любят, было приятно, но тот факт, что она стала объектом страсти не кого-нибудь, а бандитского авторитета, не доставил Наташе особой радости. Наоборот, это была проблема, и проблема серьезная. Дело в том, что сама Наташа была к Левчику абсолютно равнодушна. Он был для нее только старым приятелем — безо всяких вариантов. А если принять во внимание его «профессию», то становилось ясно, как день, — бедному Левчику надеяться абсолютно не на что!

Похоже, что он и сам об этом догадывался, иначе, наверное, не молчал бы и не вздыхал так тяжко. Наташе было жаль его и, в то же время, немного боязно. Да, Левчик был ей другом, но Бог его знает, как поведет он себя, когда его догадки перерастут в уверенность, и на какие поступки толкнет его отчаянье? Стоило Наташе вспомнить о его «коллегах», и неприятный холодок страха невольно закрадывался ей в душу.

С Левчиком надо было что-то решать, но, во-первых, это было не срочно, а во-вторых, сегодня Наташе было явно не до того. Ее ждали огни казино, и ломать голову над проблемами с Левчиком у нее не было ни малейшего желания!

В ожидании прихода Левчика Наташа коротала время тем, что выбирала казино, которое ей предстояло обчистить сегодня вечером. Она пересмотрела кучу рекламных газет, регулярно заполняющих ее почтовый ящик. Выбор был огромен, Наташа и не думала, что в Москве расплодилось столько заведений такого рода. Разглядывая рекламные объявления — одно хлеще другого, — Наташа никак не могла на чем-нибудь остановиться. В конце концов это занятие ей надоело, и она решила отправиться в казино «Золотой замок» — только потому, что оно было ближе всех к ее дому.

С каждым часом ее возбуждение нарастало, ей не терпелось поскорей оказаться в казино и попытать счастья за карточным столом! Наташа буквально заразилась той задачей, что поставила перед ней «рыбка», и желание действовать переполняло ее.

Наконец, раздался долгожданный звонок в дверь. Наташа бросилась открывать.

— Привет, — робко улыбнулся Левчик.

— Привет, заходи!.. — Едва он ступил за порог, Наташа не выдержала: — Ну, принес?!..

— Что? А, да, конечно! Вот. — Он про тянул ей тоненькую пачку купюр, перетянутых резинкой. — Знаешь, я тут еще тортик прихватил, может быть…

Наташа взглянула на коробку с тортом в его руках и нахмурилась. Только этого не хватало — чаи распивать! Время уже — пятый час, а ей еще надо привести себя в порядок! К тому же Левчик, наверное, захочет узнать, зачем ей понадобились деньги, начнет отговаривать… Нет, лучше от него избавиться сразу!

— Лева, милый, ты меня прости ради Бога, но — не могу. Ну никак не могу, правда. — Наташа заметила, как он сразу огорчился, ей даже стало неловко. — Давай сделаем так: я тортик возьму, а съедим мы его завтра, а?

Левчик отдал ей торт и спросил:

— Ты торопишься?

— Ужасно! Ты не сердись, ладно? Я тебе потом все расскажу, честное слово!..

Повисла тяжелая пауза. Левчик вздохнул и пробормотал:

— Ну ладно, я пошел…

Наташе стало его жалко, на мгновение даже мелькнула мысль — а не взять ли его с собой? Нет, конечно, это было совершенно ни к чему. Она коснулась его рукава:

— Не обижайся…

— Пока.

— До завтра…

Как только за Левчиком закрылась дверь, Наташа принялась за себя — прическа, макияж, одежда, туфли… Не на рынок собиралась — в казино! Надо было соответствовать случаю, и Наташа' старалась…

Спустя полтора часа она в последний раз тщательно и придирчиво осмотрелась. Результат ее полностью удовлетворил — дама, смотревшая на нее из зеркала, вполне могла позволить себе провести вечер в казино! Наташа, несомненно, выглядела весьма эффектно — элегантная, стройная, с высокой замысловатой прической и ярким, броским макияжем. Настроение стало еще лучше, радостная энергия прямо-таки распирала ее!

Она была готова. Последний взгляд — да, хороша, в самом деле хороша! Эх, жаль только, что в ее жизни так мало поводов прихорашиваться…

16

Казино Наташу разочаровало. Все здесь было не так, как в западных фильмах. Публика тут оказалась разномастной и, в большинстве своем, весьма далекой от элегантности. Крупье были не столько невозмутимы, сколько угрюмы, а зеленое сукно на столах — старым, потертым, а кое-где — даже грязным. Да и вообще, казино, несмотря на дорогую обстановку, вовсе не выглядело шикарным, а, скорее, лишь претендовало на шик, причем с явной натяжкой.

Но все это были мелочи по сравнению с главным разочарованием.

Наташа ничего не напутала — рулетка действительно оказалась не карточной игрой, а неким устройством с вращающимся кругом и маленьким шариком. И он действительно прыгал по ячейкам с цифрами, — на какой цифре останавливался шарик, та и выигрывала. Как сделать ставку на тройку и семерку, было понятно, но туз… Никакого туза в рулетке не было и в помине!

«Рыбка» ошиблась? Это было так невероятно, что Наташа растерялась. Она не знала, как ей теперь поступить — отправиться домой, за разъяснениями к компьютеру или все-таки остаться и попытаться самой разобраться в ситуации.

Вернуться домой — значит, снова покорно ждать, когда Ее Величество Золотая Рыбка опять соизволит снизойти до общения с нею. Да и начинать путь к заветному миллиарду с неудачи ей совсем не хотелось. Наташа задумалась. Нет, компьютер ошибиться не мог! Скорее, дело здесь было в другом — под тузом программа подразумевала не карту как таковую, а некий ее общепринятый числовой аналог. Но какой?

Может быть, «рыбка» имела в виду ноль, который на игровом поле был выделен особо? Но ноль здесь назывался «зеро», а вовсе не «туз». Тогда что? Спросить было некого, и растерянная Наташа отправилась бродить по огромному залу с робкой надеждой встретить где-нибудь разновидность рулетки, в которой фигурировал бы туз.

Разумеется, ничего подобного она не нашла, зато Наташа, обнаружила другое. В одной из игр (на столе было написано «Black Jack») производился подсчет очков по картам. Причем, не только по разным семеркам-десяткам, с которыми все было предельно ясно, но и по картинкам. Оценивались как-то и тузы. Наташа подумала — может быть как раз по тому самому общепринятому очковому эквиваленту?

Очки за столом подсчитывались очень быстро, и понять, сколько стоит туз, Наташа не успевала. Отвлекать сосредоточенных игроков своим дилетантским вопросом ей было неловко, а о том, чтоб обратиться к неприступному и мрачному крупье, нечего было и думать…

«Постой-ка… А ведь если это цифровое значение туза и в самом деле общепринято, то, наверное, я — единственный человек в этом зале, которому оно неизвестно! — пришло в голову Наташе. — Значит, и узнать его можно не только за этим столом, а у кого угодно! Вон хоть у того дядьки, что скучает возле бара…»

Она подошла к стойке. При ближайшем рассмотрении мужчина выглядел не скучающим, а, скорее, донельзя расстроенным. Наташа засомневалась — а удобно ли сейчас лезть к нему с таким вопросом. Но мужчина, даже несмотря на кислую мину, располагал к себе, и она решилась.

— Извините, вы не подскажете мне, какой очковый эквивалент туза? — робко задала Наташа свой совершенно нелепый для этого места вопрос.

— Что? — не понял тот.

— Вы не знаете, туз — это сколько очков? — мучительно краснея, еще раз спросила она.

Мужчина смотрел на нее как на полную идиотку, словно не понимая, о чем идет речь. Наташа и вовсе потерялась. Наконец он грустно усмехнулся и сказал:

— Шли бы вы, девушка, отсюда, пока не поздно, — и, отставив недопитый бокал с пивом, встал и пошел к выходу.

— Простите, но вы не ответили на мой вопрос! — бросила упрек ему в спину Наташа.

— Одиннадцать, — буркнул на ходу дядька, едва повернув к ней голову.

Одиннадцать! Ну конечно, одиннадцать! Наташе сразу вспомнилось что-то из детства, Левчик, кажется, рассказывал: туз и десятка — двадцать одно очко!

Итак, три, семь и одиннадцать. Насчет последнего числа еще оставались сомнения, но момент, когда надо было принять решение, наступил. Играть или уходить? Рискнуть или перестраховаться?

Наташа понимала: если туз — это не одиннадцать, то она может проиграть все, в том числе и деньги Левчика. На ней повиснет долг, с которым она долго, даже очень долго не сможет расплатиться. И что тогда? Он, конечно, не приставит ей нож к горлу и не станет требовать немедленно вернуть деньги, но сможет ли тогда она сказать Левчику «нет», если тот, не дай бог, от молчания и вздохов захочет перейти к более активным действиям?

Сомнения громоздились одно на другое, а ноги тем временем сами несли ее к зеленому столу с манящим колесом фортуны. Еще не осознав толком этого, Наташа уже сделала свой выбор. Она будет играть!

Наташа поменяла деньги на фишки по десять долларов и заняла кресло поближе к рулетке, как раз около своих цифр. Ее била нервная дрожь, от волнения она плохо соображала, что делать. В гудящей от напряжения голове осталась лишь одна беспрерывно пульсирующая мысль — «тройка до выигрыша, потом семь и одиннадцать!..»

Как в тумане, она протянула руку и накрыла цифру три своей фишкой. Игра началась. Раз за разом шарик, сделав несколько стремительных кругов по деревянному желобу, со звоном скатывался в одну из ячеек. Раз за разом крупье сгребал лопаткой в числе прочих Наташины фишки. И раз за разом она упорно повторяла свою ставку. Тройка не выпадала. Выпадало тринадцать, тридцать, тридцать три — все, что угодно, только не заветная троечка. Время шло, стопка фишек, лежащих перед ней, неумолимо таяла на глазах. Бабушкины деньги уже были проиграны, в ход пошла тысяча Левчика. Наташа завороженно вела подсчет безрезультатно сыгранных туров и, хоть и старалась не терять надежды, но мерзкое предчувствие полного поражения уже закопошилось где-то в глубине сознания.

Тройка выпала лишь на шестьдесят девятом розыгрыше, как раз тогда, когда Наташа уже готова была пожалеть и раскаяться в этой затее. Но весь ее скепсис вмиг улетучился, как только она услышала долгожданные слова крупье — «выиграло три, красное». Она чуть не задохнулась от волнения — начиналось самое главное!

К стопке выигранных фишек она добавила все, что у нее оставалось, и решительно двинула всю эту кучку на клетку с цифрой семь. Крупье сердито взглянул на нее и строго произнес:

— Максимальная ставка за данным столом составляет двести пятьдесят долларов!

— Но если я хочу поставить больше? — растерялась Наташа — ей и в голову не приходило, что ставка может быть ограничена!

— Перейдите за другой игровой стол. За данным столом максимальная ставка составляет двести пятьдесят долларов! — еще строже повторил крупье.

Легко сказать — перейдите за другой стол! Игру-то прерывать нельзя!

Крупье оставил на семерке разрешенную правилами ставку, а остальные фишки отодвинул к Наташе. Та раздраженно сгребла их к себе, сердито проворчав под нос:

— Дурацкие правила…

— Если хотите увеличить свою ставку на число, ставьте на сплиты, на каре, — негромко посоветовал ей сосед, долговязый нескладный очкарик.

— Сплиты? А что это такое? — заинтересовалась Наташа.

Сосед очень тихо, почти шепотом объяснил ей, что это — смежные клетки на игровом поле. Ставка на сплит делается на два числа, разделенные общей линией, а на каре — на четыре, примыкающие к одному перекрестию. Пока Наташа вникала в суть новых для нее правил, крупье уже запустил шарик. Вот он, цокая, заскакал по ячейкам и, наконец, замер.

Есть!!! Наташа вздохнула и победно улыбнулась — есть!

— Выиграло семь, красное, — объявил крупье.

За столом все разом заговорили, обмениваясь мнениями — надо же, девица выиграла дважды подряд, да еще и на максимальную ставку! На крупье было больно смотреть — парень был так расстроен, словно проиграл не деньги казино, а свои кровные. Он сложил в стопки разноцветные фишки — Наташин выигрыш, — осторожно передвинул ей эту пирамидку и, кисло улыбнувшись, выдавил:

— Поздравляю…

Тут же к нему приблизился весьма серьезный мужчина — видимо, его начальник — и что-то коротко ему шепнул. Крупье обреченно кивнул и, опустив голову, отправился прочь. Его место занял другой молодой человек — жгучий брюнет с колючими маленькими глазками, чем-то похожий на готового к бою матадора.

— Прошу делать, ставки, — предложил он тоном, не предвещающим ничего хорошего.

Наташа огляделась — все игроки за их столом выжидающе смотрели на нее. Ну что ж, сейчас все и решится! Либо она верно разгадала загадку туза, и тогда — победа, либо она ошиблась, и тогда — крах! Она нервно сглотнула и принялась быстро со всех сторон обставлять фишками клетку с двумя единичками. Всего набралось девять столбиков — четыре на смежных линиях, четыре на перекрестиях и один — непосредственно на числе. Оставшиеся фишки она поставила на первую дюжину и на черное.

Сделав ставку, она взглянула на крупье. — тот, не мигая, смотрел на нее. В его глазах отчетливо читался вызов, а еще — едва различимая издевательская ухмылка. От этого взгляда Наташа вдруг снова испугалась — что, если она все-таки ошиблась? Может, пока не поздно, забрать выигранное и — домой?… Ей стало невыносимо жарко. Она попыталась расстегнуть жакет, но руки дрожали, и пуговицы никак не поддавались. Она наклонила голову, чтоб рассмотреть, что же им мешает, а когда выпрямилась, шарик уже крутился в своем желобе!

Все происходило мучительно медленно; Вот шарик стал терять скорость и начал спускаться к летящим навстречу ячейкам… Вот он ударился об одну из них, отскочил к центру колеса, опять вернулся к ячейкам… Наташа не выдержала напряжения и закрыла руками глаза. Замерев, она слушала цоканье шарика по ячейкам. Оно становилось все реже, реже, и…

Взрыв людского гомона грянул разом со всех сторон! Вскочив, Наташа открыла глаза и чуть не лишилась чувств — маленький блестящий шарик мирно лежал в ячейке под номером… одиннадцать!!!

Наташа, разом обессилев, рухнула назад в кресло и, пораженная, прошептала:

— Ай да «рыбка»!.. Ай да волшебница… Вокруг нее собралась небольшая толпа — завистливые игроки, досужие зеваки, работники казино, подсчитывающие сумму ее выигрыша, накаченные лбы из охраны, теснящие любопытных в стороны… Какой-то суетливый и верткий хлыщ все время донимал Наташу одним и тем же вопросом: «Желаете продолжить игру?» Она лишь устало покачивала головой — нет, с нее было довольно! Поскорей бы получить свои деньги, да и домой, к «рыбке»…

Наконец ей поднесли выигрыш — на специальном подносе аккуратными столбиками стояли стопки фишек, почти все — ярко-красные, пятисотдолларовые. Рядом с юношей, принесшим поднос, появился высокий, статный мужчина лет пятидесяти с отменной, похожей на военную, выправкой. Он слегка наклонился к Наташе и доверительно произнес приятным низким голосом:

— Я — администратор казино, Кондратов Олег Иванович. Могу я чем-нибудь помочь вам?

Помощь была очень кстати — Наташа не представляла себе, что ей делать с этой горой фишек.

— Да, конечно! Мне бы хотелось побыстрей обменять это. — Наташа коснулась подноса — Скажите, когда я смогу получить деньги?

— К сожалению, вам придется немного подождать — ваш выигрыш слишком велик, — развел руками администратор.

— Сколько же я выиграла?

— Немногим менее пятидесяти тысяч. Поздравляю, прекрасный выигрыш! — Он сдержанно улыбнулся. — А сейчас, думаю, вам лучше пройти ко мне в кабинет — там вам будет и удобней и безопасней.

Это было разумно. Наташа с готовностью встала, но замешкалась, не зная, что ей делать с подносом. Олег Иванович, заметив это, кому-то кивнул и обратился к Наташе:

— Не беспокойтесь, ни одна фишка не пропадет, — он сделал приглашающий жест, — прошу вас…

Поднос подхватил все тот же юноша, он донес его до кабинета администратора и, поставив на стол, сразу же удалился.

— Кофе, чай? — предложил Наташе Олег Иванович.

— Спасибо, кофе, если можно.

Хозяин кабинета распорядился насчет кофе и сел напротив своей гостьи. Добродушно улыбаясь, он покачал головой и сказал с шутливым укором:

— Вы нанесли нашему казино ощутимый урон, уважаемая… э-э-э, простите?…

— Наталья Александровна, — подсказала Наташа.

— Да, Наталья Александровна, — весьма ощутимый урон! Позвольте полюбопытствовать, вы играли по какой-нибудь системе, или это, так сказать, слепой случай?

— Конечно, по системе! — рассмеялась Наташа. — Система графа Сен-Жермена, слышали?…

— Нет, не доводилось…

— Ну как же! «Тройка, семерка и туз выиграют тебе сряду…» — Администратор явно не понимал, о чем идет речь. — Пушкин же, Олег Иванович, «Пиковая дама»! Вспомнили?

— Ах да!.. Так вы хотите сказать, что выиграли…

— Представьте себе — на эти самые числа! Три, семь и одиннадцать, и, заметьте, — именно «сряду»! — опять рассмеялась Наташа, она получала несказанное удовольствие, подтрунивая над собеседником.

— И кто же открыл вам эту тайну?

— Как это кто? — Наташа, играя, удивленно округлила глаза. — Разумеется, Пушкин!

— Н-да… — Администратор помрачнел, не разделяя веселья своей гостьи; его любезность исчезла без следа, он сидел нахмурясь и задумчиво барабанил пальцами по столу.

Дверь кабинета открылась — длинноногая девица принесла поднос с кофе.

— Вот что, Наталья Александровна, — мужчина встал и сверху вниз строго взглянул на нее, — вы тут пока посидите, кофейку попейте, а я схожу узнать, что там у нас с деньгами…

— Хорошо… — кивнула Наташа, ей показалась странной такая резкая перемена в поведении администратора.

«Что это с ним? — недоумевала она. — Неужели настолько жаль расставаться с деньгами? Ай-ай-ай, Олег Иванович, как не стыдно! Проигрывать тоже надо уметь достойно!

Хотите вы этого, или нет, но все равно — заплатить-то вам придется…»

Она попробовала кофе — он был отменным. Наташа неторопливо пила ароматный напиток, но на душе у нее стало неспокойно. Причиной тому был, конечно, администратор, его изменившийся тон, но не только это. Ее тревожило какое-то смутное воспоминание, совсем недавно она слышала что-то нехорошее о казино…

Точно! Наташа вспомнила — не слышала, а видела! В новом телесериале героиня — отчаянная авантюристка, — выиграв в казино, едва унесла оттуда ноги, сумев получить при этом лишь половину своего выигрыша! Вдруг и ее ожидает нечто подобное? А может, ее подстерегут у выхода какие-нибудь бандиты, пронюхавшие о крупном куше? Как же она не догадалась позаботиться о своей безопасности?! Ведь знала же, что выиграет!

Ей стало страшно, она уже не сомневалась, что администратор вышел, чтобы предупредить бандитов! Ее просто так отсюда не выпустят, будут тянуть с деньгами, пока не подготовят нападение — вот оно что! Какая же она дура, все-таки надо было взять Левчика с собой!

Может, еще не поздно его вызвать? Тогда надо спешить — хозяин кабинета может вернуться, в любой момент! Наташа схватила со стола администратора телефон и торопливо набрала номер мобильника Левчика.

— Да, — ответил ей знакомый голос.

— Лева, я в казино «Золотой замок», я выиграла огромную сумму и очень боюсь, — Наташа спешила поскорее выложить ему все. — Мне пока не отдают деньги и…

— Откуда ты звонишь? — перебил ее Левчик.

— Из кабинета администратора.

— Сиди там и ни под каким видом не выходи! Даже если деньги отдадут, не уходи, слышишь? Я уже еду.

Едва Наташа отняла трубку от уха, в кабинет вошел хозяин.

— И куда же вы звонили, Наталья Александровна? — хмуро спросил он.

— Я?… — Наташа растерялась, но тут же взяла себя в руки. — Домой, конечно, — мужу… Надо же поделиться такой радостью.

— А кто у нас муж? — с легкой улыбкой процитировал известный фильм администратор.

— Увы, не волшебник, — улыбнулась в ответ Наташа. — Инженер, Олег Иванович, обычный инженер… А что с деньгами?

— Готовят. Но придется еще немного подождать.

Он прошел за свой стол, сел, разложил какие-то бумаги и углубился в них, оставив Наташу наедине со своим страхом.

Томительно и тревожно текли минуты ожидания. Наташа напряженно гадала, когда приедет Левчик и успеет ли он до того, как…

Как — что?! Что ее ожидает? А может быть, все ее страхи — напрасны? Подумаешь — телесериал! Их и сочиняют для того, чтобы было страшно! Да, но почему же тогда сразу так напрягся Левчик? Почему спешит сейчас ей на выручку? Сплошные вопросы…

Вдруг без стука распахнулась дверь. На пороге кабинета стоял Левчик — высокий, стройный и еще более мрачный, чем хозяин.

— Что вам надо? — вскинулся администратор. — А ну-ка, выйдите отсюда! Кристина, в чем дело?!

Левчик и не взглянул в его сторону. Он смотрел лишь на Наташу, она улыбнулась ему — все в порядке!

— Наташ, подожди, пожалуйста, в приемной, хорошо? Мы — быстро. — Левчик перевел тяжелый взгляд на вскочившего из-за стола Олега Ивановича.

В полной тишине Наташа вышла из кабинета и закрыла за собой дверь. Испуганная девушка в приемной подняла на нее круглые глаза и прошептала:

— Кто это?

— Мой… — муж — почему-то захотелось победно сказать Наташе, но язык сам выложил правду, — друг.

Через пять минут в кабинет администратора проскользнула какая-то женщина с холщовой сумкой, а вскоре оттуда вышел и Левчик.

— Держи. — Он протянул Наташе увесистый пластиковый пакет. — Ну что, домой? Или ты еще хочешь поиграть?

Наташа смотрела на него с таким явным и искренним восхищением, восторгом и благодарностью, что ему стало неловко. Он смущенно кашлянул и снова спросил:

— Так что, будешь играть?

Наташа молча покачала головой, не сводя с него сияющих глаз.

— Тогда пошли?

Она кивнула и двинулась к выходу. За дверями приемной к ним присоединились двое коллег Левчика, а внизу, у поста охраны казино — еще двое. Наташа шла в окружении этих угрюмых громил, ощущая себя под абсолютной, полной, несокрушимой защитой. Окажись она сейчас в танке, в подземном бункере, в неприступной крепости — и то, пожалуй, ей не было бы настолько спокойно!

Она еще раз благодарно взглянула на своего Левчика и, улыбнувшись про себя, подумала: «Черт возьми! А это, оказывается, совсем даже неплохо — быть подругой бандита!»

17

Всю дорогу домой Наташа оживленно рассказывала Левчику о своей невероятной удаче. Разумеется, она ни словом не обмолвилась о ноутбуке. На вопрос — с чего это ее вдруг понесло в казино, Наташа ничтоже сумняшеся выдала Левчику пушкинскую версию, заменив лишь для достоверности старую графиню своей бабушкой. Дескать, приснилась ей Екатерина Даниловна и назвала три числа, которые непременно принесут внучке огромный выигрыш. Левчик, понятное дело, Пушкина отродясь не читал и выслушал эту байку совершенно невозмутимо.

Впрочем, Наташа постаралась сразу же уйти от скользкой темы и принялась с азартом и подробностями описывать свои приключения в казино. Переживания были еще абсолютно свежи, и Наташа не жалела красок для своего рассказа.

Левчик поначалу слушал ее несколько рассеянно, хмурился невпопад и молчал. В кабинете администратора он сделал то, что делать не имел права, и теперь его ожидали крупные неприятности. Но постепенно живой и яркий рассказ увлек его, в нем он вдруг увидел Наташу с новой, неожиданной стороны — не привычно тихой и мягкой, а отчаянной, бесшабашной, рисковой! Ее возбуждение передалось и ему, мрачные мысли улетучились, он забыл обо всем, кроме девушки, сидящей рядом.

Наташа ворвалась в квартиру как вихрь, сбросила на ходу пальто и, подскочив к дивану, высыпала на него содержимое пластикового пакета. Тугие пачки зеленых банкнот одна за другой мягко падали на сиденье, и казалось, им нет числа! При виде этой огромной кучи денег Наташу охватило сумасшедшее, дикое ликование. Не в силах сдержать свой восторг, она закружилась по комнате в неистовом танце, размахивая руками и выкрикивая сквозь душивший ее смех что-то невнятное и радостное!

Вошедший следом Левчик с растерянной улыбкой следил за этим безумством. Только сейчас — в казино и в машине было не до этого — он как следует разглядел Наташу. Такой — безмерно счастливой, веселой и нарядной — он ее не видел еще никогда! Стройное тело извивалось в танце, растрепавшиеся волосы летали по воздуху, глаза полыхали счастьем — она была необыкновенно, сказочно хороша! Левчик замер, пораженный ее красотой, блеском возбужденных глаз, звоном безмятежного смеха… В висках застучало, он ощутил страстное, неудержимое желание подхватить ее на руки, прижать к груди, зарыться лицом в эти дивные волосы…

Вдруг Наташа, словно услышав его немой зов, остановилась и с криком «Левка, я богата!!!» бросилась ему на шею! Она благодарно и доверчиво прижалась к нему всем телом, его сильные руки тут же бережно подхватили ее и — не отпустили.

Наташа внезапно почувствовала необычную, волнующую крепость его объятий, а следом — мягкое, нежное, слегка щекотное прикосновение его теплых губ на своей шее. Она сразу напряглась, готовая дать отпор, и тут вдруг поняла, что ей это… нравится! Левчик чуть заметно подрагивал от возбуждения, словно его бил озноб. Эта дрожь против воли передалась и ей, ноги мгновенно ослабли, дыхание перехватило. Губы Левчика двинулись выше и встретились, наконец, с её губами. Не понимая, что делает, Наташа ответила на поцелуй… Комната качнулась и поплыла перед глазами…

Они оказались на диване, руки Левчика стали смелей и откровенней, губы покрывали горячими нетерпеливыми поцелуями ее лицо, шею, грудь… Наташу окутал сладкий туман, мысли путались, рвались на клочки…

«Что я делаю, он же бандит… Ну и что?… Зато он надежный, верный, добрый… С ним будет легко и просто… Все равно когда-то это должно случиться… Почему бы не сейчас и не с ним?…»

Силы оставляли ее, последние сомнения таяли, как мартовский снег; Наташа уже почти не контролировала себя… И тут вдруг словно чья-то холодная ладонь накрыла ее разгоряченный лоб. Затуманенный разум разрезала кристально-ясная мысль: «А что потом?! Еще одна ночь, и еще одна, и еще… Я же все равно никогда не стану его женой! Тогда кем — бандитской любовницей?!» С дрожью отвращения внезапно вспомнилась та смертельно пьяная голая девица на даче… И чем же она, Наташа, лучше?!! Ей стало гадко, мерзко, противно…

Наташа попыталась отстраниться, но из сильных рук Левчика вырваться было непросто.

— Подожди, Лева… Ну подожди же… Слышишь?!

Голос Наташи доносился до него будто издалека, он не понимал, чего от него хотят. Вкус ее губ, запах волос и кожи сводил с ума, остановиться было невозможно. Лишь когда она изо всех сил уперлась руками в его грудь и почти закричала, он, тяжело дыша, сумел оторваться от ее манящего тела.

— Что?… Что случилось? — не понимал он.

— Лева, я не могу. — Наташа вскочила, полураздетая, и стала торопливо застегивать блузку. — Извини, но ты должен меня понять… Я не могу, Лева… Не могу, не могу…

— Но почему, Наташ? — Он стал приходить в себя — встал, взял ее руки в свои, прижал к губам похолодевшие пальцы. — Ты же знаешь, я не просто так, я… Я не знаю, что со мной, но, честное слово, мне без тебя просто никак…

— Левушка, милый! — Наташа чуть не плакала. — Ну не могу я, пойми!.. И бабушка, и вообще… Мы же с тобой почти не знакомы!

— Кто — мы с тобой?! — опешил он. — А как же…

— Ну да, да, конечно!.. Школа, хоккей, самолеты… Но сейчас-то все другое! Все заново, с нуля, понимаешь? Вспомни — мы же встретились с тобой меньше месяца назад! — Наташа умоляюще сложила ладошки. — Ну пожалуйста, Левушка, дорогой мой, не торопись! Дай мне время, прошу тебя!

Левчика душила досада. Черт! Черт!!! Ведь еще б совсем немножко, и… Проклятье!!! Он тяжело вздохнул, сел и обхватил голову руками.

Он не привык уступать женщинам, и в подобных ситуациях его никогда не останавливали ни мольбы, ни слезы. Но тут был иной случай. Наташа была нужна ему не на одну ночь. И не только ее восхитительное тело хотел он заполучить. Она была нужна ему вся без остатка, со всеми своими страхами и сомнениями, радостями и печалями, успехами и неудачами — вся! Нужна постоянно — и днем, и ночью — сегодня, завтра, всегда… И если он хочет добиться этого — он должен сейчас уступить.

— Хорошо, Наташ, — он поднял на нее печальные глаза, — я подожду… Я буду ждать столько, сколько надо. Пока ты не поверишь мне, пока не… — он нервно сглотнул, — не полюбишь так, как я…

— Ну вот и хорошо! — радостно воскликнула Наташа. — А сейчас давай пить чай, у нас же с тобой торт есть!

— Нет, Наташ. — Он грустно покачал головой. — Я пойду… Ты уж извини, мне не до чая сейчас…

— Левушка, не надо так… Ну что ты?… — Ей до боли стало жаль его. — Все будет хорошо, вот увидишь…

Он молча кивнул и вышел в прихожую. Одевшись, заглянул в комнату и через силу улыбнулся:

— Я позвоню завтра. Пока!..

— Пока, — кивнула ему Наташа. Хлопнула дверь — Левчик ушел. Наташа вздохнула — от приподнятого, праздничного настроения не осталось и следа. Ей было неловко, тревожно и ужасно стыдно за свою слабость. Как, оказывается, невероятно сильны и непреодолимы порывы плоти!

«Надо же, совсем голову потеряла!» — со смущеньем и раскаяньем думала она.

А все Левчик! Черт бы его побрал с его любовью! Да, сегодня ей удалось его остановить, а завтра? На сколько ему хватит сил безропотно терпеть и ждать? И что делать потом, когда его терпению придет конец?… Ладно, пока у нее есть отсрочка, а там, глядишь, что-нибудь переменится! Как говорится, время покажет…

Ее взгляд упал на бесформенную груду денег на диване. Странно, но сейчас это зрелище ее нисколько не взволновало. На Наташу навалилась усталость, захотелось поскорее лечь и забыться. Но прежде, чем отправиться спать, обязательно надо было заглянуть в компьютер — вдруг там появились какие-нибудь новые срочные указания?

Переодевшись и умывшись, Наташа прошла на кухню. Дисплей DREAMREALIZERa, как и утром, был погашен. Она двинула мышкой, и экран ожил, высветив меню «Золотой рыбки». На сей раз оранжевым цветом мигал не только транспарант «Диалог», но и «Справка». Это было приятно — значит, контакт с «рыбкой» постепенно налаживался и укреплялся!

Наташа решила начать со «Справки», все-таки эта опция появилась впервые. Она щелкнула по оранжевой клавише — на экране появилась надпись: «Ваш текущий результат — 47 300 USD». Все, этой короткой строчкой информация, предоставляемая программой, исчерпывалась полностью.

«Негусто, Ваше Величество, — подумала Наташа. — Я ведь и без тебя могу посчитать, сколько у меня денег…» Но тут же ей пришло в голову, что это — только пока. Потом, когда ее состояние будет приближаться к заветному миллиарду, эта функция окажется весьма и весьма полезной!

Она открыла окно «Диалог».

«Какую часть вашего капитала вы намерены вложить в выполнение конечной задачи?» — Высветил вопрос компьютер.

Наташа задумалась. Конечно, ей было куда потратить деньги! Взять хотя бы то же пальто… Да разве ей нужно одно только пальто! Так надоело быть золушкой! Хотелось накупить кучу нарядов — самых дорогих, самых эффектных… Чтобы не только Левчик — чтоб все мужчины на свете потеряли от нее голову! Но Наташа отдавала себе отчет — чем больше денег она истратит сейчас на себя, тем сложней и дольше будет ее путь к главной цели. Она нахмурилась и напечатала ответ:

«100 процентов».

Ноутбук, подумав полминуты, выдал новое задание:

«Вам надлежит в ближайшее время приобрести и установить модем, спутниковый телефон, антенну и осуществить максимально надежное и неограниченное подключение к Интернету».

Далее в тексте следовали типы и технические характеристики затребованного оборудования и даже короткий список фирм-производителей, которым следовало отдать предпочтение при его выборе.

«Зачем ему это все? — недоумевала Наташа, торопливо записывая задание компьютера на листок бумаги. — Ведь сегодня в казино все вышло так здорово!.. Если каждый день будет приносить по такой куче денег, то, наверное, и вся сумма наберется очень быстро… А за сколько, интересно?…»

Переписав весь текст, Наташа на этом же листке взялась подсчитывать — сколько времени уйдет на то, чтобы собрать миллиард, если каждый день добывать по пятьдесят тысяч. Результат ее потряс — 55 лет! Даже если выигрывать вдвое, впятеро, вдесятеро больше, чем сейчас — все равно это долго, невыносимо долго!

Так вот зачем ноутбуку вся эта аппаратура! «Рыбка» явно затевает что-то новое, и опять ей — ни слова. На экране уже плавал карась, а это значило, что на сегодня разговор закончен, можно было отправляться спать. Наташа ощутила легкий укол обиды, но делать было нечего — компьютер есть компьютер!

Расправляя постель, она обдумывала новое задание ноутбука. В технических вопросах Наташа считала себя полнейшим профаном и поэтому решила утром связаться с Женькой Распоповым, докой в таких делах, попросить его помощи и завтра же постараться выполнить все, что заказала «рыбка».

18

Утром Левчика вызвали на ковер к боссу. Он знал за что.

Вчера, в казино, для того, чтоб получить Наташин выигрыш, он назвал имя босса. Это имя знали в Москве многие, слышал его, видимо, и вчерашний администратор. Вот почему мгновенно нашлись деньги, вот почему униженно улыбался и лебезил перед Левчиком этот прыщ из казино.

Имя босса было грозным оружием, и использовать его для личных целей, к тому же без санкции самого босса, не позволялось никому. Левчик совершил весьма серьезный проступок, теперь его ждало наказание. На перо, конечно, не посадят, но разборка обещала быть конкретной, по полной программе. В приемной босса его «мариновали» больше часа. Это была его обычная практика — дать проштрафившемуся возможность в полной мере прочувствовать свою вину, понервничать как следует, помучиться. Наконец из селектора раздалось:

— Усачева ко мне.

Левчик вошел в просторный кабинет и, сделав несколько шагов, остановился. Босс, совершенно лысый, невысокий, но крепко сбитый мужчина лет пятидесяти, сидел за столом, уткнувшись в какие-то бумаги, и не обращал на него ни малейшего внимания. Левчик, повесив голову, молча ждал.

Послышался звук отодвигаемого кресла, он поднял глаза — мрачный хозяин кабинета шел ему навстречу.

— Ну, здравствуй, Леван — он остановился в шаге от Левчика, не подав ему руки.

— Здравствуйте, Борис Борисыч, — напрягся тот.

— Ты что ж, гнида, вытворяешь? — с тихой яростью спросил босс. — Кто тебе, фраеру трехкопеечному, позволял имя мое трепать? Или ты первый год замужем — не знаешь, что за такие дешевые понты бывает? Ты что, охренел совсем? Где башка-то твоя была, Леван? Чего молчишь? Отвечай, паскуда! — взревел босс.

— Виноват, Борис Борисыч, — вздохнул Левчик.

— Виноват! — раздраженно передразнил его босс. — Что ты тут салагу-первогодка из себя корчишь? Я тебе не замполит и нарядом вне очереди ты, сука, у меня не отделаешься! Ты пойми, Леван, я тебя за надежного человека держал, дела важные доверял, а ты мне такую подлянку подбросил! Что мне с тобой теперь делать, а? За каким хреном вообще тебя туда понесло? Ну?

— Борис Борисыч, я… — Он совершенно не представлял себе, — как рассказать боссу о Наташе.

— Что ты мнешься, как целка, сумел нашкодить, умей и ответ держать, падаль!!

В маленьких глазках босса было столько злости и дикой, звериной ярости, что Левчику вдруг сделалось по-настоящему страшно, его бросило в пот и он, торопясь и сбиваясь, стал рассказывать боссу обо всем.

О школьной дружбе с нескладной и тихой девочкой, о ее трагичной судьбе, о неожиданной встрече месяц назад, о смерти ее бабушки, виновником которой стал именно он, о непреходящем чувстве тяжкой вины и стремлении ее искупить… Все, как на духу, — искренне и откровенно. Промолчал лишь о своих чувствах к ней, наоборот, напирал на то, что Наташа — его старый и верный друг, друг — и только. Он боялся, что босс оборвет его, поднимет на смех или обложит трехэтажно, но тот слушал его внимательно и абсолютно серьезно. Наконец, Левчик добрался до ее вчерашнего испуганного звонка из казино.

— Сам не знаю, Борис Борисыч, что на меня нашло! Вот, думаю, шанс Натахе реально помочь, а этот прыщ начал права качать, на понт меня брать! Чувствую — не могу я больше терпеть, или завалю его прямо сейчас, как борова, или… Ну вот и не сдержался — само с языка сорвалось… Знаю, что виноват, но не хотел я, падлой буду, Борис Борисыч, — не хотел…

— Н-да, история… — задумчиво протянул босс, злость его погасла, казалось, он даже сочувствовал Левчику. — Ну и что делать будем, Леван?

— Не знаю, Борис Борисыч, — потупился он, — воля ваша, наказывайте…

— На сколько твоя баба их нагрела?

— Не баба она, — упрямо и хмуро насупил брови Левчик. — Я ж говорил, друг она мне. Ну скажите — разве не может быть женщина настоящим, надежным корешем?

Босс неопределенно двинул плечом и повторил свой вопрос:

— Так на сколько?

— Не считал, но думаю — штук на сорок-пятьдесят…

— Не слабо… И как же ей это удалось?

— Тут хренотень какая-то… Говорит, что приснилась ей бабка-покойница — та самая — и назвала три числа, на которых она в рулетку выиграет…

Босс рассмеялся.

— А у твоей подруги фамилия, часом, не Германн?

— Цыбина, а что?

— Да так… Странно все это… — босс задумался.

— Борис Борисыч, может вернуть им бабки? У меня есть… — осторожно предложил Левчик.

— Да у тебя что, крыша совсем съехала?! — опять гневно сверкнул глазами босс. — Слово не воробей — слышал такое, ты, Гондурас британский?! Теперь я должен за твой гнилой базар ответ держать — или сдать им тебя, олуха, с потрохами, или уж стоять на своем до конца. Я, Леван, не шелупонь какая-нибудь, мне свою репутацию беречь надо! Левчик тягостно и шумно вздохнул.

— Ладно, не дрейфь, что-нибудь придумаем! — усмехнулся босс. — Я с хозяином этого казино львов в Африке прошлым летом бил, думаю, договоримся. Он, кстати, божился, что в его заведениях все без туфты: раз выиграл — получи! Так что, выходит, зря ты, парень, перед своей девкой Терминатора корчил!

— Она не девка… — снова набычился было Левчик.

— Ладно-ладно! Не девка — друг, друг… Надо же — слова ему не скажи! Детский сад какой-то! Господи, с кем приходится работать! — шутливо воскликнул он. — Все, надоел ты мне! Ступай с глаз моих, раздолбай!

Левчик, кивнув, двинулся к выходу. Он был доволен — похоже, гроза миновала, самое страшное было уже позади.

— Подожди-ка, Леван… — раздалось вдруг сзади. — Чуть не забыл. Позвони Греку, там у него какие-то заморочки — помочь ему надо, понял?

— Понял, Борис Борисыч!

— Ну все, иди!

Как только за Левчиком закрылась дверь; хозяин кабинета снял телефонную трубку.

— Грек? Вот что, с тобой свяжется Леван — придумай ему дело какое-нибудь, желательно сегодня же. Что-то он меня беспокоит, какое-то настроение у него… лирическое. Надо бы в деле его проверить… Нет, без мокрухи, но — посерьезней, чтоб понять можно было — как он. Да, и обязательно сам, лично за ним проследи, понял? Все, вечером доложишь!

Сразу после этого разговора Грек сделал несколько звонков — задание босса требовало подготовки. Когда он обо всем договорился и узнал, что хотел, он сам набрал номер Левчика.

— Здорово, Леван! Тебе босс говорил, что мне помощь твоя нужна?

— Говорил. Ну и что у тебя за проблемы?

— Да разве это проблемы? Так, мелочь! Я бы сам справился, да ребятки мои все в разъездах. Все дела, дела… А ты, я слышал, скучаешь, дурью маешься…

— Ладно, короче! — оборвал его Левчик. — Что за дело?

— Понимаешь, завелись у меня здесь какие-то отморозки недоделанные. Житья от них нет — хороших людей обижают, ларьки подламывают, по хатам шарятся… Жалуются мне на них. Послал я к ним человечка — урезонить по-хорошему, так они, засранцы, лицо ему умыли! Мне тут шепнули, где они по вечерам кучкуются. Надо бы подъехать, объяснить детишкам, что к чему…

— Сколько их?

— То ли четверо, то ли пятеро… Малолетки, лет по шестнадцать-семнадцать.

— Стволы есть?

— Ну что ты, только ножички перочинные! Я ж говорю — дети… Можно было бы, конечно, и забить на них, да уж больно борзеть начали, щенки! Ты бы, Леван, заехал за мной часикам к шести, мы бы смотались туда быстренько… Там дел-то — на десять минут!

— Ладно, договорились.

— Ну вот и хорошо! Значит, в шесть жду.

Левчик взял с собой троих, Грек был четвертым. На двух джипах они подъехали к старым железным гаражам, где, по сведениям Грека, собиралась обычно эта шпана.

— Тут. — Грек кивнул на гараж под номером сорок три.

Из-за закрытых ворот гаража пробивался свет — внутри кто-то был. Все вышли из машин и подошли к воротам. Левчик строго взглянул на своих бойцов, те молча и сосредоточенно кивнули — готовы. Левчик дернул дверь калитки — она была заперта изнутри. Он постучал.

— Что надо? — раздался из гаража ломкий юношеский голос.

— Мужики, где здесь Степаныча гараж? — крикнул Левчик.

— Какого еще Степаныча?

— Высокий такой, тощий. У него еще «Нива» белая… Да открой дверь-то, не ссы…

За дверью послышалась возня и чей-то голос проворчал с угрозой:

— Щас ты у меня обоссышься…

Со скрипом отодвинулась щеколда, и в дверном проеме появилась белобрысая мальчишеская голова.

— Ну чего… — Думм!!! Мощным ударом Левчик опрокинул парня внутрь.

Следом за ним в гараж стремительно ворвались остальные бойцы. Били умело, наверняка, поэтому пацанам досталось всего по два-три удара, и уже через полминуты все было кончено. Малолетки со стонами корчились на грязном полу, сплевывая выбитые зубы и размазывая кровь из разбитых носов.

— Встать! — отрывисто скомандовал Левчик.

Трое, кряхтя, поднялись на ноги, четвертый остался сидеть. Левчик подошел к стоящим и не торопясь, внимательно и пристально заглянул каждому в глаза. С этими тремя все было ясно — страх наполнил их до краев, пробрал до донышка, казалось, от них даже воняло страхом. Все, больше они не опасны, этот страх уже не оставит их, будет постоянно держать в узде, а одно лишь упоминание о сегодняшней «беседе» сделает послушными, как дрессированные собачки в цирке.

Левчик шагнул к четвертому, все еще сидящему на полу парню.

— Я сказал — встать! — рявкнул он. Парень снизу вверх, с дерзким прищуром взглянул на Левчика, сплюнул кровью ему под ноги и очень медленно, демонстративно неохотно поднялся. С этим белобрысым дело обстояло несколько сложнее — он явно еще не сломался, смотрел непокорно, с вызовом, и даже пытался презрительно улыбаться. Скорее всего, именно он был здесь старшим.

— За старшого — ты? — процедил Левчик.

— Ну я. — Парень скривил в ухмылке окровавленный рот.

Можно было, конечно, выбить ему еще пару зубов, но Левчик понимал — вряд ли это его обломает. А обломать эту норовистую лошадку было просто необходимо. Иначе он не остановится — соберет новую компанию, и тогда проблема возникнет опять. Надо было что-то делать, и Левчик знал — что.

Одной рукой он сгреб белобрысого за грудки и рывком притянул к себе. Тот, не мигая, продолжал дерзко смотреть в глаза Левчику. Тогда, не отпуская парня, Левчик поднес к его лицу нож и нажал на кнопку. В полной тишине нож с громким щелчком выплюнул лезвие прямо к глазам белобрысого. Он вздрогнул, но взгляда не отвел.

— Давай-давай, сучонок, позыркай напоследок, недолго осталось! — с бешеной яростью прошипел сквозь оскаленные стиснутые зубы Левчик и прикоснулся отточенным, как игла, острием ножа к нижнему веку парня.

В его глазах вспыхнул, наконец, испуг — зрачки сузились, взгляд заметался, но Левчику этого было мало.

— Ну!!! — в голос взревел он и надавил лезвием.

Из-под острия ножа выползла рубиновая капелька крови. Бледный, как полотно, парень задрожал и опустил глаза.

— А теперь слушай меня, падла! — Голос Левчика подрагивал от душившей его злости. — Ты — вошь, падаль, паскуда, червь навозный — дерьмо у меня жрать будешь! Понял?!

Белобрысый молчал. Тогда Левчик опустил руку с ножом вниз и несильным, но резким, выверенным ударом вонзил лезвие в бедро парня. Нож неглубоко, сантиметра на три, вошел в мякоть, не задев кости — как раз так, как и рассчитывал Левчик.

— Так ты понял или нет? — еще раз спросил он.

— П-п-понял… — прошептал побелевшими губами парень.

— Тогда повтори!

Белобрысый только чуть слышно всхлипывал. Левчик стал медленно проворачивать нож в ране, чувствуя, как бессильно и жалко дрожит, трепещет плоть паренька под его рукой.

— У-у-у-у… — жалобно, как-то по-звериному, тихо завыл парень и сквозь хлынувшие слезы, покорно зачастил торопливой скороговоркой. — Я — вошь, падаль, паскуда, червь навозный — дерьмо жрать буду-у-у-у…

Вдруг Левчик почувствовал неприятный и резкий запах — парнишка, не выдержав, обмочился!

Вот теперь Левчик удовлетворился полностью — отныне с белобрысым было покончено навсегда. Молодость жестока — этого позора ему уже не забудут и не простят. Никто и никогда больше не пойдет за ним! Да и сам он, сломленный и раздавленный, уже никогда не поднимет головы, не взглянет дерзко и непокорно, не ухмыльнется презрительно…

Левчик обтер нож о рукав белобрысого, хмыкнул пренебрежительно и, покачав головой, отошел от него. Обернувшись, еще раз взглянул на результат своих трудов.

Парень, низко свесив голову, громко всхлипывал, размазывая по лицу слезы и кровь. Одна штанина его светлых брюк потемнела от крови, другая — от мочи. Хорош герой, нечего сказать!

— Ну вот что, детки, — Левчик, важно заложив руки за спину, вскинул голову и обратился ко всей поверженной четверке. — Мне вас перевоспитывать некогда, поэтому слушать меня внимательно и запоминать раз и навсегда. С этого дня он, — Левчик показал на Грека, молча наблюдавшего за всем происходящим от дверей гаража, — ваш пионервожатый. Что он скажет, то и будете делать. Макулатуру, к примеру, собирать или металлолом… Или еще чего-нибудь… А ничего не скажет — значит, будете тихо, как мышки, сидеть дома, учить уроки и помогать родителям. Если на вас еще раз хоть кто-нибудь пожалуется, отрежу яйца и заставлю сожрать. Усвоили? Все четверо торопливо кивнули.

— Не слышу, — нахмурился Левчик.

— Да, усвоили… — прозвучали вразнобой четыре дрожащих голоса.

— Ну вот и славно! До свидания, детки. — Левчик повернулся и вышел из гаража.

— До свидания, — послышалось ему вслед.

Расставшись с Усачевым, Грек позвонил боссу.

— Алло, Борис Борисыч? Это я.

— Давай, рассказывай! Как он?

— Высший класс, Борис Борисыч! Мастерская работа!

— Ты уверен?

— На все сто! Любо-дорого посмотреть! Хоть снимай на камеру и делай это… учебное пособие!

— А кровь? Кровь он пускал?

— Ровно столько, сколько требовалось! Капля в каплю! Я ж говорю — мастер!

— Н-да?… Ну ладно, значит, мне показалось… Все, отбои, забыли!..

— Спокойной ночи, Борис Борисыч!

19

…К вечеру все было готово. Женька отпросился с работы и весь день занимался Наташиными делами. Он был немало удивлен и ее странному допотопному ноутбуку, и невесть откуда свалившемуся на нее богатству, но никаких вопросов не задавал, по своему обыкновению предпочитая отмалчиваться. От денег, предложенных Наташей за труды, он отказался, однако перед уходом она все-таки сунула тайком в карман его куртки сто долларов — он в самом деле ей здорово помог.

Как только Женька ушел, Наташа кинулась к компьютеру. Но, против ее ожидания, никаких новых распоряжений «рыбка» не дала. Окно «Диалог» не мигало, а в «Справке» были лишь данные об оставшейся у нее сумме. Видимо, ноутбуку требовалось время, чтобы освоить свои новые возможности и переварить поступающую информацию. Наташа заглядывала в компьютер весь вечер, но там так ничего и не появилось.

Очередное задание программы Наташа обнаружила только утром, и оно ее весьма озадачило. После своего триумфального визита в казино Наташа ожидала от компьютера чего-нибудь подобного, сулящего новые волнующие приключения, во всяком случае, — не менее интересного и захватывающего. А «рыбка» предложила ей… «скупать у частных лиц находящиеся в их собственности раритеты с целью дальнейшей перепродажи»! То есть, по сути, стать заурядной перекупщицей!

К заданию прилагался обширный список, оформленный в виде таблицы. Все выглядело в высшей степени солидно: имя владельца, его возраст, адрес, краткое описание раритета, его рыночная стоимость и, что особенно разозлило Наташу, сумма, которую ей следовало за эту вещь предложить. Бегло просмотрев таблицу, она ахнула — цифры в двух крайних столбцах отличались друг от друга в десятки, а то и в сотни раз! Бизнес, который предлагала ей программа, был самой что ни на есть бесстыдной спекуляцией! Причем настолько беспардонной, что она граничила с жульничеством.

Первым желанием возмущенной Наташи было послать «рыбку» к чертовой матери! Этого еще не хватало!!!

Она не была ханжой и вовсе не считала коммерцию занятием постыдным. Напротив, она уважала предприимчивых людей, поскольку, как она считала, сама была лишена этого качества напрочь. Но обирать стариков (а большинство ее «клиентов» из таблицы были именно они), пользуясь их беспомощностью!

Как, с какими глазами она будет с ними разговаривать?! Как будет, зная истинную цену их раритетов, называть эти смехотворные суммы?! Убеждать, уламывать?… Торговаться?!! Нет, это было невозможно, немыслимо! Надо было как-то возразить «рыбке», объяснить, что это занятие — не для нее. Наташа вновь села к компьютеру, но он не реагировал ни на какие ее манипуляции с мышкой и клавиатурой. Что она ни делала — на экране оставалась все та же злосчастная таблица. DREAMREALIZER словно молчаливо и упрямо настаивал на своем предложении, не оставляя Наташе никакого выбора.

Оставался только один способ отказаться от неприятного задания — просто не выполнять его, и все! Да, пожалуй, это — единственный выход.

Рассерженная Наташа вышла из кухни, оставив ноутбук в покое. Она достала материалы по диссертации и решила поработать, чтобы переключиться и забыть о таблице на экране компьютера. Однако вышло наоборот — глаза бегали по строчкам, но смысл прочитанного не достигал ее сознания. Голова была занята одной только мыслью — что делать с заданием «рыбки». Помимо своей воли Наташа искала возможность компромисса.

И вот почему. Она вспомнила — в описании «Golden Fish» что-то говорилось о том, что в случае невыполнения рекомендаций программы, выполнение желания может стать невозможным! А это означало, что ее щепетильность грозит обернуться необратимыми последствиями. Вместо альтернативы — выполнять это задание или дожидаться следующего — перед Наташей замаячила совсем другая — выполнить это задание или навсегда распрощаться с мечтой о миллиарде!

Такая постановка вопроса резко меняла суть дела. Отказаться от огромного состояния всего лишь из-за минутной неловкости, неуместной стеснительности и стыда?! Но это же просто глупость! Невообразимая, фантастическая глупость!!! Конечно, все это ужасно неудобно, но недаром же говорится — стыд глаза не выест! А потом, наверняка можно что-нибудь придумать…

Наташа принялась лихорадочно подыскивать возможные варианты выполнения задачи. Можно было послать вместо себя Левчика, например. Он вряд ли сможет ей отказать, но тогда ему придется все это как-то объяснять. Как? Сказать правду — об этом не может быть и речи, а врать… Опять врать! Нет, тогда уж лучше врать чужим старушкам, чем своему другу. К тому же после позавчерашней истории обращаться за помощью к Левчику Наташе совсем не хотелось. Ее взгляд упал на кипу бумаг, лежавших перед ней, и Наташу осенило! Ура! Ей поможет ее профессия! И как только она сразу не сообразила!

Дело в том, что она постоянно работала не только в архивах, но и в некоторых московских музеях, и для удобства посещения ей были выданы служебные удостоверения этих музеев. Ими-то и решила воспользоваться Наташа!

«Легенда» получалась на загляденье: молодая неопытная сотрудница музея по поручению своего руководства обращается к гражданам с предложением выкупить у них некоторые предметы для пополнения экспозиции. В средствах музей, разумеется, ограничен, и посему она уполномочена выплачивать лишь строго определенную сумму, выделенную ей начальством. Блеск! Никакой торговли, никакой неловкости, никакого стыда! Да — да, нет — нет! Если сделка совершается — все довольны, если нет — пусть «рыбка» пеняет на себя, Наташа сделала, что могла!

Она схватила бумагу, ручку и бросилась на кухню переписывать данные из таблицы. Компьютер словно только этого и ждал — едва Наташа дописала последнюю строчку, таблица исчезла, уступив место оранжевому карасю. Теперь ноутбук снова подчинялся движениям мышки, и Наташа открыла окошко «О Программе». Ей все-таки хотелось убедиться, что она верно вспомнила описание программы, и, значит, выполнение последнего задания компьютера действительно абсолютно необходимо.

Прокрутив текст, она нашла нужное место. Вот — «…следует помнить, что каждое невыполнение рекомендаций Программы отдаляет и усложняет реализацию всей задачи, поставленной Пользователем. При этом невыполнение некоторых, особо значимых, либо сразу нескольких рекомендаций Программы может и вовсе сделать задачу невыполнимой».

Да, она вспомнила правильно. У Наташи, правда, оставались еще некоторые сомнения по поводу того, можно ли считать последнюю рекомендацию программы особо значимой, но подвергать риску свой заветный миллиард ей совсем не хотелось. Тем более теперь, когда она нашла вполне приемлемый способ исполнить волю «рыбки»!

Решено — сегодня же она отправится по ее списку! Наташа принялась за изучение таблицы, чтобы выбрать себе маршрут.

На старом, громыхающем лифте Наташа поднялась на последний, шестой этаж, нашла нужную ей квартиру и позвонила в звонок с табличкой «Черепанская Т.Н.». Дверь долго не открывали, наконец, послышались шаркающие шаги, и дребезжащий старческий голос настороженно спросил:

— Кто там?

— Таисия Ильинична, я из музея, мне надо с вами поговорить, — проклиная все на свете, натужно соврала Наташа.

Из-за двери не доносилось ни звука — видимо, старушка разглядывала гостью в глазок, решая, стоит ли ей открывать.

— У вас есть документы? — спросила чуть погодя хозяйка.

— Да, конечно. Вот. — Наташа поднесла к глазку скромные музейные корочки.

— Хорошо, — замок щелкнул, дверь открылась, — входите.

В коридоре было темно, и Наташа смогла рассмотреть хозяйку только в комнате. Таисия Ильинична была очень стара. В таблице было указано, что ей семьдесят четыре, но выглядела она на все восемьдесят пять. Старушка водрузила на нос две пары очков и еще раз спросила у Наташи документы. После самого тщательного их изучения она подняла на свою гостью выцветшие, чуть слезящиеся глаза. — И что же, позвольте узнать, привело вас ко мне, дорогая моя?

— Таисия Ильинична, мне поручено предложить вам продать нашему музею находящиеся у вас старинные церковные книги. — Наташа старалась не выказать своего волнения, поэтому говорила ровным, бесцветным голосом.

— Книги? — удивленно переспросила старушка. — Какие книги?

— Евангелие, псалтирь, требник, октоих, часослов, триодь… — начала перечислять по своей бумажке Наташа, но хозяйка ее остановила.

— Постойте-постойте, а кто вам сказал, что это все у меня есть?! — Изумлению хозяйки не было предела.

— Наш зам по науке… Вот, у меня записано: Черепанская Таисия Ильинична — евангелие, псалтирь, требник… — Наташа, изображая старательную исполнительницу, водила пальцем по листку. — А что, у вас их нет? Неужели ошибка? Странно…

— Нет, никакой ошибки нет. Вот это-то как раз и странно!.. — Она пристально взглянула на растерявшуюся Наташу. — Дело в том, девушка, что об этих книгах не знала ни одна живая душа! Ни одна! Откуда же это стало известно вашему заму?

Наташа только пожала плечами. «Вот так фокус! — пронеслось у нее в голове. — И что ж мне теперь делать?… Опять врать?».

Старушка, не дождавшись ответа, решила объясниться.

— Знаете, дорогая моя, я ведь, в сущности, — поповна. Мой дед был священником, а эти книги — все, что от него осталось. Вы, может быть, слышали о массовом уничтожении священнослужителей большевиками? Так вот, моего деда забирали в конце той кампании, и к тому времени он уже понял, что в живых останутся лишь те, кто подчинится новой власти. Эту опоганенную, «зачищенную» церковь он не принял, а ее служителей считал иудами. Вот почему он велел своему сыну, а моему отцу надежно спрятать свои богослужебные книги и ни в коем случае не отдавать их «красным» попам. С тех самых пор они тайно хранятся в нашей семье, никогда и никому ни отец, ни я их не показывали. Поэтому я в высшей степени поражена осведомленностью вашего начальства. Так вам действительно неизвестно, откуда ваш зам узнал о книгах? — повторила свой вопрос хозяйка.

— Мне? Ну что вы, Таисия Ильинична! Понятия не имею, честное слово! — Наташа даже руками замахала.

— Вот я и говорю — странно все это! Очень странно… — Старушка задумалась.

Наташа подождала — хозяйка молчала, и это молчание становилось все более тягостным и неловким. «Ну что ж, кажется, я сделала все, что смогла! — подумала она. — Здесь, как говорится, ловить уже нечего — можно со спокойной душой отправляться дальше!»

— Так вы, Таисия Ильинична, как я понимаю, продавать свои книги не собираетесь? — спросила, вставая, Наташа.

— Отчего же? — пожала худенькими плечиками старушка. — Дедом было заказано отдавать книги в церковь, а про музеи он ничего не говорил… Сколько вы готовы за них заплатить?

Наташа заглянула в бумажку и назвала сумму.

— Да, видно, музеи нынче не намного богаче пенсионеров! — горько усмехнулась хозяйка. — Вы хоть знаете, сколько лет этим книгам? Они же были написаны еще до раскола!

— Таисия Ильинична, извините, но я не могу с вами торговаться. — Наташа напряглась — настал самый неприятный момент. — Мне поручено предложить вам именно эту сумму. Если вы не согласны — так и скажите!

— Хорошо, — сказала старушка, подумав, — будь по-вашему! Видите ли, в последнее время я очень нуждаюсь и… Одним словом, я согласна.

Через четверть часа дело было сделано — Наташа выходила из квартиры с тщательно упакованной пачкой старинных рукописных книг, приобретенных за бесценок. Она была приятно удивлена легкостью, с которой ей удалось заполучить то, что она хотела. А главное, версия с музеем позволяла Наташе чувствовать себя почти спокойно, во всяком случае, она, быстро освоившись с ролью казенного человека, больше уже не казалась себе бессовестной спекулянткой.

Лиха беда начало! По следующему адресу из списка она отправилась уже куда увереннее, а в конце дня и вовсе осмелела. На традиционный вопрос из-за дверей «кто там?» Наташа стала без робости заученно отвечать «из музея!». При этом ее голос звучал с характерной усталой и равнодушной интонацией замученного постоянными вызовами жильцов электрика или сантехника.

Вечером, разбирая улов за день, Наташа попыталась проанализировать свои похождения. Она успела побывать по пяти, адресам, и первое, о чем спрашивали ее хозяева — откуда она узнала об их редкости. Всех этих людей объединяло одно: если они и не хранили свои раритеты в полной тайне, то, как минимум, не выставляли их напоказ. Поэтому, наверное, и сохранили их до сих пор в целости и сохранности.

Это было странно, но еще более удивило Наташу то, что, несмотря на явно заниженную цену, которую она предлагала владельцам, ВСЕ они на ее условия согласились! Кто-то просто не знал истинной стоимости своей вещи, кто-то остро нуждался в деньгах, на некоторых повлиял авторитет известного музея, а кого-то расположила к себе скромная и симпатичная сотрудница, так трогательно стесняющаяся своей щекотливой миссии. Причины были разными, но результат один… — все раритеты перекочевали в Наташину квартиру!

Столь абсолютный успех наводил на раздумья. Наташа предположила, что «рыбка», составляя свой список, позаботилась о том, чтобы ее протеже не сталкивалась с особыми трудностями при выполнении этого задания. Скорее всего, в таблицу попали лишь те клиенты, которым по тем или иным причинам предложение Наташи не могло не прийтись по душе.

Эти выводы внушали оптимизм, от ее утреннего возмущения и стыда не осталось и тени. Наоборот, Наташа, отправляясь ко сну, уже строила планы на завтра, обдумывая, как и где она продолжит свою «охоту».

Назавтра она принялась за дело с утроенной энергией. Наташа без устали моталась по городу — от клиента к клиенту. Скупка опять шла очень успешно, и неприятные мысли о том, что она обманывает и, по сути, обирает людей, пользуясь их неосведомленностью и беспомощностью, появлялись все реже. Зато все чаще Наташе приходило в голову другое: что ее деятельность не лишена пользы, что она выручает людей в трудных ситуациях — ее деньги всегда были очень кстати, — к тому же имея дело именно с ней, а не с какими-нибудь сомнительными скупщиками, ее клиенты не рискуют быть обманутыми или ограбленными.

Через три дня сверхактивного и непрерывного «чеса» с московской частью списка было покончено. Оставалось Подмосковье. Наташа разложила карту и стала отмечать на ней нужные ей города и села. Они были разбросаны по всей области, вскоре Наташа поняла, что без помощи Левчика ей не справиться.

Во-первых, конечно, был необходим какой-то транспорт. Если пользоваться электричками и автобусами, то больше одного-двух клиентов в день ей не осилить. Дело растянется на несколько недель, да и сил отнимет немало. На джипе Левчика можно добить весь список дней за пять-семь.

А во-вторых, пора уже было подумать о том, каким образом сбывать всю эту коллекцию. Нужны были какие-то выходы на антикваров, коллекционеров, оценщиков… Таких знакомых у Наташи, понятное дело, не было. Ну закончит она список — а что дальше? Не в музей же все это, в самом деле, нести… Нет, как ни крути, а без Левчика не обойтись!

20

Левчик не находил себе места. Три дня он не мог дозвониться до Наташи — ее телефон не отвечал с раннего утра и до самого позднего вечера. Он считал, что виной тому их последняя встреча. Нечего было распускать руки, — корил он себя, — конечно, ей это не понравилось, может, даже напугало, вот поэтому теперь она и избегает его! Как ему исправить положение, Левчик не знал и от этого переживал еще сильнее.

Ее ранний звонок застал его еще в постели. Наташа просила его приехать как можно скорее, и Левчик вскочил с кровати, как ошпаренный. С такой бешеной скоростью он, наверное, не собирался даже в армии по тревоге — уже через несколько минут его джип выехал со двора.

Несмотря на ранний час, Наташа встретила его почти полностью одетой, словно собравшейся куда-то идти. Держалась она с ним подчеркнуто строго, если не сказать — официально. Левчика это насторожило, он напрягся — а вдруг его вызвали лишь для того, чтоб объявить окончательный и неутешительный для него вердикт?

Предложив гостю кресло, сама Наташа осталась стоять.

— Лева, мне нужна твоя помощь. Дело в том, что я должна выполнить одно очень важное поручение. — Наташа явно волновалась, голос ее чуть подрагивал. — Но прежде, чем я расскажу тебе о нем, дай слово, что сохранишь все в тайне и не будешь задавать никаких вопросов!

Левчик, улыбнувшись, сдержал вздох облегчения — его самые худшие опасения, к счастью, были напрасны!

— Я с радостью помогу тебе, Наташ, и, клянусь, буду при этом нем, как рыба! Что нужно делать?

— У меня есть несколько адресов в Подмосковье. Я должна побывать там и постараться скупить кое-какой антиквариат. Без машины мне не обойтись…

— Господи, ерунда какая! Да я готов катать тебя сутками напролет! Едем хоть сейчас!

— Подожди, Лева, это еще не все. Весь скупленный антиквариат мне надо будет потом продать, причем продать с максимальной выгодой! Как это сделать — я не знаю. У меня нет в этом деле никакого опыта и никаких знакомств. Ты — моя единственная надежда! — Наташа замолчала, с ожиданием глядя на Левчика.

— Честно говоря, — замялся он, — до сих пор мне не приходилось иметь дел с антиквариатом. Надо навести справки, разузнать что к чему… Но если ты мне дашь на это хоть пару дней, Наташ, я обещаю привести к тебе самого толкового и самого щедрого антиквара Москвы!

— Правда?! — Наташа впервые улыбнулась.

— Сто пудов! — засмеялся Левчик. — Какие проблемы, Наташ? Ты прямо как ребенок, честное слово! Сколько ты хочешь получить за свое старье?

— Я пока еще не знаю, сперва надо это старье купить!

— Так в чем же дело? Вперед, за сокровищами! — Левчик поднялся из кресла. — Едем?

— Ты прелесть, Левушка! — Наташа чмокнула его в щеку. — Едем!!!

Шесть дней с утра до ночи колесили по всей области Наташа с Левчиком. Они с маниакальным упорством лезли в самые отдаленные уголки, теряли дорогу, плутали, буксовали в глубоком снегу, и ни разу Левчик ни словом, ни жестом не выказал своего недовольства.

Он был безотказен — каждый день ровно в шесть утра его джип уже стоял у Наташиного подъезда. Он был нелюбопытен — всегда оставался в машине и не задал ни единого вопроса, что бы Наташа ни приносила в джип из очередной избы. Он был внимателен и заботлив — держал наготове термос с горячим кофе и пакет с бутербродами для Наташи, а случись той задремать в дороге — сбавлял скорость и старался ехать аккуратней. Наконец, он был безукоризненно корректен — ни разу и намеком не напомнив ей о том, что произошло между ними после ее посещения казино.

Наташа была чрезвычайно довольна своим помощником, ее смущало лишь одно обстоятельство: при всех своих достоинствах Левчик был, безусловно, небескорыстен. Он явно стремился добиться расположения Наташи, не догадываясь еще, что его шансы равны нулю. Проблема с его любовью не приблизилась к разрешению ни на шаг, наоборот, только усугубилась — вместо того, чтобы отдалиться от Левчика, ограничить свое общение с ним до минимума, Наташа прибегала к его помощи, проводя с ним наедине едва ли не круглые сутки! А ведь еще предстоит продажа всего собранного, и опять без Левчика ей будет не обойтись! Левчик, Левчик… И когда только это закончится! А главное — чем?!..

А между тем Наташина миссия подходила к концу, причем улов в области оказался и богаче, и интересней, чем в Москве. В основном это были иконы и церковная утварь. Попадались вещи действительно редкие, даже уникальные.

В деревеньке под Орехово-Зуевом были приобретены шитые золотом и серебром антиминс, плащаница и две хоругви потрясающей работы. Вышивкам было более двухсот лет, но каким-то чудесным образом все они прекрасно сохранились. В Серпухове Наташе продали серебряные дискос и потир начала восемнадцатого века, украшенные опалами, аметистами и бирюзой. В Верее — примерно того же времени наперсный крест и панагию, в Сергиевом Посаде — старинную дароносицу…

Много было икон. Среди них — несколько миниатюр строгановской школы и одна большая, в сорока клеймах, житийная икона Дмитрия Солунского работы, возможно, самого Симона Ушакова. Во всяком случае, изображение лика святого отличалось той характерной «одутловатостью», которая была так не по душе протопопу Аввакуму в манере письма этого мастера.

Все это были настоящие раритеты весьма немалой цены, но все они померкли перед невероятной находкой, что ожидала Наташу в крохотной деревушке Лопатиха в Чеховском районе.

Это произошло в самом конце дня, когда давным-давно стемнело, и уставшая Наташа уже подумывала о том, чтоб вернуться домой. Но Левчик, придерживаясь обговоренного еще утром маршрута, упрямо гнал свой джип вперед. Это была уже вторая их попытка отыскать деревню. В первый раз подвела карта — дорога, которая должна была привести их к цели, неожиданно оборвалась у зеленых ворот какой-то войсковой части. Пришлось расспрашивать часового, возвращаться назад и делать огромный и утомительный крюк.

Деревня была небольшая и, судя по темным окнам в большинстве домов, — дачная. Таких сел — брошенных, полумертвых зимой и оживающих лишь к лету — в Подмосковье стало полным-полно. «Профессиональных» крестьян повсеместно с их земель уверенно теснил новый социальный тип — бледнолицый дачник в шортах с ракеткой или удочкой в дряблой руке.

Недолгие поиски привели к старой, перекосившейся на один бок избушке. Дверь, как обычно, сразу не открыли, — Наташа уже привыкла к тому, что обитатели таких хором к поздним и незнакомым визитерам относились крайне настороженно. Наконец, после долгих переговоров, дверь с жалобным скрипом открылась, и Наташу впустили в дом.

Хозяйка — крохотная, тщедушная старушонка, одетая в какие-то невообразимые лохмотья, смотрела на свою гостью круглыми от страха глазами. Не заметить ее испуга было невозможно.

— Варвара Лукьяновна, вы что, меня боитесь? — как можно мягче спросила Наташа.

— Боюсь, милая! Страх как боюсь, — с готовностью подтвердила старушка. — А как не бояться-то — ночь на дворе, да и одна я, как перст…

— Не бойтесь, Варвара Лукьяновна, я не сделаю вам ничего плохого!

— Так ведь все так говорят… Ладно уж, проходи, садись… Так, говоришь, из музея ты?

Наташа прошла за хозяйкой в комнатку и осторожно опустилась на предложенный ей шатающийся стул. Тут же к ней подошла рыжая кошка и принялась тереться об ее ноги.

— Из музея, Варвара Лукьяновна. Вот, взгляните, это мое удостоверение. — Она протянула старушке свои музейные «корочки».

Та взяла документ и стала его вертеть в руках, посматривая украдкой на девушку. Наташа вдруг вздрогнула от неожиданности — это кошке вздумалось запрыгнуть ей на руки. Нимало не смущаясь незнакомого человека, рыжая нахалка бесцеремонно улеглась на ее коленях и требовательно мяукнула. Наташа провела рукой по теплой и мягкой шерстке, кошка тут же отозвалась громким довольным урчанием.

— Что, признал? — усмехнулась хозяйка и вернула Наташе ее удостоверение. — На, забери свой документ, все одно ничего не разберу…

— А очки?… Что ж вы без очков?

— Очки, милая, денег стоят, да и к чему они… — Старушка махнула натруженной, узловатой ладонью. — Вон Васька тебя признал — это верней любого документа! На бумаге-то что угодно написать можно, а вот кота моего не проведешь — он худого человека нутром чует… Звать-то тебя как?

— Наташа. — Она ласково погладила мурлыкавшего кота, невольно оказавшего ей такую важную протекцию.

— И что ж за забота у тебя, Наташа, — ко мне, старухе, в такую даль тащиться?

— Варвара Лукьяновна, у вас есть старинная икона Спаса Нерукотворного. Наш музей хотел бы купить ее у вас для своей… — Наташа осеклась — смертельно побледневшая хозяйка замерла, словно оцепенев от страха. — Что с вами, Варвара Лукьяновна?!

Старушка не отвечала, ее лицо вдруг разом сморщилось и она, мелко трясясь, тихо и жалобно заплакала. Растерявшаяся Наташа вскочила на ноги, не зная как ей поступить. Хозяйка продолжала безутешно плакать, всхлипывая и вполголоса причитая:

— Господи, воля Твоя, что ж за наказание мне такое!.. Да когда ж это все закончится?… Да сколько ж можно терзать-то меня, горемычную!

Наташа, наконец, сообразила, что надо сделать. Она схватила эмалированную кружку, зачерпнула из ведра воды, подала кружку хозяйке. Та приняла ее трясущимися руками и принялась пить, расплескивая воду и стуча зубами о край. Наташа поглаживала ее по плечу, приговаривая:

— Успокойтесь, Варвара Лукьяновна, не надо так! Вот, выпейте водички… Ну что вы, в самом деле!.. Не хотите продавать свою икону — не надо! Только не плачьте, пожалуйста…

Вскоре старушка перестала плакату но не успокоилась, страх еще не оставил ее, она была по-прежнему напугана и на свою гостью поглядывала с явной опаской. Наташа решила, что лучше всего ей будет уйти, но было страшно за хозяйку — уж больно она была взволнована.

— Варвара Лукьяновна, у вас есть что-нибудь успокаивающее? Лекарства какие-нибудь? — спросила она.

Хозяйка молчала. Тогда Наташа выскочила на улицу, к машине. Найдя в аптечке Левчика пузырек с корвалолом, она вернулась в дом, накапала лекарства все в ту же эмалированную кружку и подала Варваре Лукьяновне. — Вот, выпейте…

Старушка взяла кружку и опасливо понюхала ее содержимое. Знакомый запах лекарства, видимо, успокоил ее, она выпила. Наташа стояла рядом, раздумывая, уходить или, на всякий случай, побыть со старушкой еще немного. Рыжий Васька снова принялся тереться об ее ногу.

— Ну как вы, Варвара Лукьяновна? Полегчало?… — Наташа заглянула хозяйке в глаза.

Она молча кивнула.

— Тогда я, пожалуй, пойду? Никакой реакции.

— До свидания. — Наташа кивнула на прощанье и двинулась к выходу.

— Погоди, — догнал ее у самой двери дребезжащий голосок старушки. — Так ты в самом деле не из этих?…

— Да из каких, Варвара Лукьяновна? — с досадой спросила Наташа.

В ответ старушка только молча поманила ее рукой, предлагая вернуться за стол.

Тяжело вздыхая и время от времени вновь начиная плакать, хозяйка поведала гостье свою историю.

У Варвары Лукьяновны был единственный внук Игоряша. Отца у Игоряши отродясь не было, а мать — беспутная и вечно пьяная дочь хозяйки — умерла семь лет назад от цирроза печени. Игоряша рос предоставленным самому себе и рано свернул на скользкую дорожку. К своим двадцати двум годам он имел за плечами две судимости, не верил ни в Бога, ни в черта и занимался какими-то темными делишками с самыми что ни на есть отъявленными бандитами. Жил он в Подольске и у Варвары Лукьяновны бывал редко.

Полгода назад он нежданно-негаданно прикатил к бабушке глубокой ночью. Был он, против обыкновения, абсолютно трезв, но вид имел крайне возбужденный и даже испуганный. Торопливо сунув в руки плохо соображавшей спросонья старушки какой-то сверток, Игоряша немедленно укатил в неизвестном направлении. Он успел только строго-настрого приказать бабке как следует припрятать у себя сверток и никому ни слова не говорить о своем ночном визите. Оставшись одна, Варвара Лукьяновна сверток развернула и увидела старинную икону дивной красоты. Ей хватило ума понять, что икона — краденая и, видимо, дорогая. Старушка сочла за лучшее послушаться внука и спрятала сверток в печи. Есть у нее там укромный уголок, который чужому человеку вовек не отыскать. Конечно, печку уже было не затопить, но был июль — макушка лета, — и это неудобство ее не пугало.

С той ночи начались ее беды. Первыми уже через неделю приехали двое. Были они вежливы, но от их слов у бедной старушки от страха зашевелились волосы на голове. Ей сказали, что ее Игоряша кинул братву и если она хочет, чтобы внук остался цел, пусть скажет, где он прячется или отдаст то, что он у нее спрятал. Насмерть перепуганная Варвара Лукьяновна все-таки нашла в себе силы ответить, что внука у нее не было с майских праздников, и ничего у нее он не оставлял. «Вежливые» дали ей время на размышление и укатили. Спустя два дня приехала целая банда на трех машинах. Бабушку снова допросили — на сей раз грубо и бесцеремонно. Она твердо стояла на своем. Тогда ее усадили в машину, и «бандитские рожи» устроили в ее доме настоящий обыск. Они хозяйничали в старой избе часа четыре, и все это время Варвара Лукьяновна тихо плакала от страха и беспомощности. Свертка бандиты не нашли, но, уезжая, пригрозили, что вернуться еще.

Они приезжали еще дважды, переворачивали вверх дном дом, сарай, раскатали по поленцу весь дровяник, перекопали пол-огорода, лазили даже в уборную, но так ничего и не нашли. Больше бандиты не появлялись, и Варвара Лукьяновна, потихоньку, день за днем восстанавливая разорение, радовалась, что все так хорошо закончилось. Беспокоило только долгое отсутствие внука, но она решила, что тот, скрываясь от дружков-бандитов, куда-нибудь уехал, и терпеливо и покорно ждала своего непутевого Игоряшу.

А осенью, в конце сентября к Варваре Лукьяновне приехал хмурый Паша Вилков, участковый. Пряча глаза, он сказал, что в Пахре обнаружен труп неизвестного парня, предположительно — ее Игоря. Ему приказано было отвезти ее в Подольск, на опознание. На дрожащих ногах она еле дошла до милицейского «козла». Дальнейшее старушка помнила плохо, урывками. Тряская дорога до Подольска. Томительное ожидание в каком-то коридоре. Труп на металлическом столе. Искаженное, раздувшееся от долгого пребывания в воде лицо, лицо ее внука.

— …Вот такая беда у меня, Наташенька! Осталась у меня эта только икона взамен моего Игоряши, да еще страх, что бандюги вернутся… Я ведь и на тебя поначалу подумала, что от них ты, подосланная… — закончила, утирая уголком платка слезы, свой рассказ старушка.

Они помолчали немного, Наташа не знала, что говорить, как смягчить ее горе. И вдруг, неожиданно даже для себя самой, сказала:

— А я месяц назад бабушку похоронила…

— Ох, Наташа, да я бы с радостью вместо Игоряши-то… — Хозяйка опять всхлипнула. — А теперь — хоть вовсе не помирай! Все, что на смерть себе откладывала, все до копеечки внуку на похороны ушло… Ладно, авось как-нибудь и меня похоронят, не оставят снаружи-то…

Они снова помолчали, потом Варвара Лукьяновна, покряхтывая, поднялась.

— Давай, милая, чайку что ли попьем…

Они пили чай с сушками и вели неторопливую беседу, не вспоминая больше ни об иконе, ни об Игоряше, ни о бандитах. Васька, уютно мурлыча, вновь устроился на Наташиных коленях. Старушка совсем успокоилась, отошла сердцем и поглядывала на свою гостью уже с очевидной симпатией. Двум женщинам, таким разным, было хорошо вместе. Словно что-то их соединило — бабушку, потерявшую единственного внука, и внучку, схоронившую свою бабушку.

А время летело, настал срок прощаться. Наташа встала.

— Пора мне, Варвара Лукьяновна, поздно уже. А насчет иконы вы все-таки подумайте…

— А что тут думать-то? Забирай… — Старушка тоже встала и зашла за печку. — На вот. — Она протянула девушке завернутую в белую холстину икону.

Никак не ожидавшая такого поворота Наташа растерянно взглянула на хозяйку.

— Бери-бери, на кой она мне? Не по Сеньке шапка… Да и одни беды мне от нее…

Замирая от волнения, Наташа развернула перевязанную шпагатом ткань и восхищенно ахнула. Это было настоящее чудо — с золота и пурпура на нее взглянул строгий и прекрасный лик Спасителя.

Икона явно успела побывать в чьих-то умелых руках, раскрывших ее из-под потемневшей олифы, краски были сочными, яркими. Других очевидных следов восстановления Наташа не заметила — это говорило о весьма высокой квалификации реставраторов, которые, несомненно, немало над ней потрудились. Икона выглядела удивительно свежо, а, между тем, возраст ее был более чем почтенный. Московская школа, начало пятнадцатого века, может быть даже конец четырнадцатого — так определила Наташа.

Она рассматривала икону, не в силах оторвать от нее взгляд. Образ Спасителя что-то навязчиво ей напоминал. Где-то она уже видела и эти глаза, и этот лоб, и эти брови… «Господи!..» — ахнула про себя еще раз Наташа. Она вспомнила, где видела этот лик. В Третьяковке, рядом со знаменитой «Троицей», висел «Спас Нерукотворный» Андрея Рублева. Спас в ее руках поразительно, невероятно, фантастически походил на того, галерейного!

Наташу прошиб пот, она не верила своим глазам. Да и как в это можно было поверить! Чтобы здесь, в крохотной подмосковной деревеньке, в старой избе, у полунищей старухи хранился шедевр мировой живописи!!!

В полной растерянности Наташа опустилась на стул. Рублев?!! Возможно ли это?!! Может, подделка? Она еще раз с особой тщательностью всмотрелась в икону. Нет, ошибки быть не могло — начало пятнадцатого века, плюс-минус полстолетия. Если этот Спас и не принадлежал кисти великого иконописца, то автором мог быть только кто-то из его окружения — уж слишком велико было сходство! Так или иначе, но в руки Наташи попала вещь действительно уникальная и, разумеется, очень дорогая.

Ни слова не говоря, она отсчитала Варваре Лукьяновне указанную в «шпаргалке» сумму. Настала очередь удивиться старушке:

— Ты что, милая, в своем уме? За какую-то облезлую икону такие деньжищи?

— Берите, Варвара Лукьяновна, берите! Уверяю вас — она того стоит! Она стоит даже дороже, но… — Наташа торопливо заворачивала Спаса в холстину.

Донельзя довольная старушка прибрала со стола деньги.

— Ну вот, теперь и помирать можно…

Наташа двинулась к выходу. Теперь, когда она держала в руках бесценное сокровище, ей не терпелось поскорее уйти — мало ли что… Она мелкими шажками отступала к двери, прощаясь на ходу:

— До свидания, Варвара Лукьяновна, не поминайте лихом…

— Прощай и ты, милая… — Хозяйка мелко кивала ей в ответ, опасаясь в душе как бы гостья не передумала, да и не забрала свои деньги назад.

Обеим было неловко за такое скомканное, торопливое прощание, и оттого хотелось расстаться как можно быстрей. Наташа открыла дверь, шагнула за порог и вдруг услышала за спиной чуть слышное:

— А ведь ты не из музея, милая… Сделав вид, что не расслышала, Наташа стремительно, почти бегом бросилась к машине…

21

Левчик выполнил все, что обещал — ровно в четыре часа он заявился с антикваром.

Наташа не могла дождаться, когда, наконец, избавится от всех своих приобретений. Несмотря на то, что почти каждый из купленных ею предметов мог без натяжки называться настоящим произведением искусства, Наташу не оставляло тягостное ощущение, будто она живет в лавке не то старьевщика, не то ростовщика. Стоило ее взгляду упасть на какую-нибудь вещь, как тут же вспоминался ее прежний владелец, обстоятельства ее покупки, и Наташе становилось как-то неуютно. Наверное, это можно было бы назвать угрызениями совести, если б сразу вслед за этими мыслями не появлялись другие — об истинной стоимости раритета и о размере предполагаемого барыша.

Антиквару через Левчика был заранее передан список, в нем каждый предмет сопровождался подробным описанием и суммой, которую Наташа рассчитывала за него получить. Цифры были взяты из компьютерной таблицы, и если судить по ним, получалось, что за все свои «сокровища» Наташа должна получить более полумиллиона долларов! В это было трудно поверить, поэтому она так волновалась в ожидании визита оценщика.

Ей почему-то представлялось, что антиквар окажется пожилым, маленьким, сутулым евреем в пенсне, въедливым, ехидным и дотошным. Каково же было ее удивление, когда Левчик появился в сопровождении молодой — лишь немногим старше ее самой — и совершенно шикарной дамы! Стоило Наташе увидеть ее, и она почувствовала весьма ощутимый укол зависти и даже ревности. Рядом со стильной гостьей хозяйка в своем домашнем платье казалась себе замарашкой, Золушкой. Левчик, как назло, тоже вырядился, как на прием. Наташа занервничала еще сильней и, разозлившись на себя за это, подумала: «Ничего, вот получу деньги — и сразу по магазинам! Вот тогда и посмотрим, кто Золушка, а кто фея!»

— Лариса Геннадьевна, — представилась роскошная антикварша, протянув руку.

— Наталья Александровна, — ответила Наташа. — Прошу…

Все трое прошли в комнату, где были выставлены рядами, как на параде, все Наташины приобретения. Дальнейшее больше всего напоминало процедуру инвентарного учета в каком-либо учреждении. Удобно устроившись в кресле, Лариса Геннадьевна казенным голосом зачитывала наименование предмета, Наташа передавала ей названную вещь, та ее тщательно осматривала и, сделав пометки в своем экземпляре списка, возвращала назад. Левчик с совершенно безучастным видом наблюдал за происходящим со стороны.

— Шахматы, дерево, бронза, слоновая кость, девятнадцатый век!

— Прошу вас…

— Угу… Так… Церковные книги, восемь штук, семнадцатый-восемнадцатый век!

— Пожалуйста…

— Спасибо… Так… Так… Дуэльные пистолеты, Франция, конец восемнадцатого!

— Вот…

— Да, есть… Так… Дароносица, начало девятнадцатого!

— Возьмите…

По лицу антикварши было совершенно не ясно — нравится ей вещь, которую она держит в руках, или нет. Наташа мучительно гадала, какую часть ее коллекции решит приобрести Лариса Геннадьевна и сколько она готова заплатить. Изредка она бросала тревожные взгляды на Левчика, но тот в ответ лишь едва заметно пожимал плечами. Наконец, утомительная процедура осмотра завершилась. Антикварша вернула Наташе последний предмет, сняла изящные очки и с любопытством посмотрела на хозяйку.

— Ну-с, дорогая Наталья Александровна, и сколько же вы хотите получить за это все? — Она широким жестом обвела комнату.

— Там же все написано. — У Наташи пересохло во рту, голос прозвучал хрипло, неуверенно, выдавая ее волнение. Наташа кашлянула и добавила куда тверже: — В вашем списке указана цена каждого предмета.

Лариса Геннадьевна водрузила очки на нос и, вытянув губы трубочкой, вновь взялась за список. Она молчала минут пять, и все это время Наташу била мелкая нервная дрожь. Гостья опять сняла очки и отложила бумаги в сторону.

— Что ж, цифры вполне разумные. Я, пожалуй, заплатила бы вам, Наталья Александровна, именно столько, сколько вы просите, если б взяла что-нибудь для себя. Но только — что-нибудь, и только — для себя! Но я, как вы знаете, пришла сюда с другой целью. Во-первых, я приобретаю антиквариат для перепродажи, во-вторых, я беру у вас все, и, в-третьих, я плачу кэшем, из рук в руки. Заметьте, при этом вы не платите налоги, а я плачу. Вы указали в своем списке розничные цены, и даже если мне удастся каким-то образом реализовать ваши вещи по ценам несколько большим этих, — она ткнула пальцем в бумаги, — прибыль от такой сделки никак не покроет моих издержек, уверяю вас. Согласитесь, Наталья Александровна, не учитывать все это нельзя!

В словах антикварши, безусловно, был здравый смысл. К тому же она собиралась забрать все без остатка, это Наташу более чем устраивало, и она решила уступить.

— Итак, Лариса Геннадьевна, вы готовы взять все это?

— Да, пожалуй. Почему нет? Вещи подобраны со вкусом, хорошей сохранности… Кое с чем, конечно, могут возникнуть трудности, но мне хочется помочь вам, да и коллекция, повторюсь, хороша.

— Тогда, может быть, вы назовете свою цену? — с замиранием сердца спросила Наташа.

Гостья чуть шевельнула плечом и после короткой паузы твердо произнесла:

— Триста тысяч.

У Наташи от такой наглости перехватило дыхание. Вот это аппетиты! Половина истинной стоимости ее добычи! Она глубоко вздохнула, чтобы прийти в себя и, стараясь выглядеть невозмутимой, ответила:

— Если без Рублева, то я согласна.

— Рублева? — Лариса Геннадьевна была еще более невозмутима. — Какая же из икон, по-вашему, работы Рублева?

— Разумеется, Спас Нерукотворный! — Наташа удивленно приподняла брови.

— Не знаю, не знаю… — задумчиво протянула гостья. — Не уверена…

Вдруг подал свой голос Левчик, доселе безучастно молчавший.

— Лариса Геннадьевна, должен вам заметить, что Наталья Александровна — кандидат исторических наук!

— А я — доктор искусствоведения, ну и что с того? — Дама вальяжно повернулась к нему. — В таких делах, Лев Сергеевич, мало быть специалистом вообще, надо быть специалистом именно в данной, конкретной области. В противном случае очень легко попасть впросак! Впрочем, может быть, ваша диссертация посвящена как раз особенностям творчества Андрея Рублева? — Антикварша с улыбкой повернулась к Наташе.

— Нет…

— Вот видите… Согласитесь, не могу же я покупать кота в мешке! Если вам угодно, я могу вызвать сюда своего эксперта. Это, конечно, займет некоторое время, зато мы сможем расставить все точки над i. Или, может быть, вы не доверяете моему специалисту?

Наташа взглянула на Левчика, тот, чуть помедлив, кивнул.

— Хорошо, звоните, — кивнула она. Эксперт приехал довольно быстро, минут через сорок. Все это время гостья провела за еще одним, более тщательным, осмотром Наташиных богатств. Едва эксперт вошел, Лариса Геннадьевна, не дав ему даже раздеться, подвела его к Спасу. Тот, взяв икону в руки, впился в нее глазами.

— Ну? — не выдержала первой Наташа.

— М-м-м… — задумчиво промычал он и повернулся не к ней, а к своей патронессе. — Скорее да, чем нет…

— Точнее, Володя, — негромко скомандовала она.

Он опять уткнулся в икону, то рассматривая ее под разными углами, то разглядывая что-то сквозь лупу. Наконец, он поднял голову и сказал:

— Да. Это Рублев, причем этот вариант, как мне кажется, даже старше «Третьяковского». Точнее я смогу сказать после более тщательного анализа.

— Но это точно Рублев? Ты уверен? — прищурилась антикварша.

— Да.

— Спасибо, Володя, ты свободен. Мужчина, коротко кивнув сразу всем, тут же удалился. Начался торг.

Вердикт эксперта до такой степени воодушевил Наташу, что она билась как львица. Она нападала — Лариса Геннадьевна хладнокровно и невозмутимо оборонялась. Наташа сыпала аргументами — антикварша выдвигала против них свои. Поединок набирал обороты, постепенно и Лариса Геннадьевна стала терять самообладание. Левчик удивленно и несколько растерянно наблюдал, как спор двух интеллигентных и образованных женщин неумолимо превращается в заурядное торжище, по-базарному шумное и бесстыдное, почти в склоку.

На секунду Наташа вдруг увидала себя в зеркало — покрасневшую, с вытаращенными безумными глазами и растрепавшимися волосами. «Боже мой, я ли это? — мелькнула у нее испуганная мысль. — И вообще, что со мной происходит? На кого я похожа? Я веду себя как…» Но тут антикварша выдала что-то ехидное и особенно обидное, и Наташа с новой энергией ринулась в бой.

Такой чересчур эмоциональный спор вскоре лишил соперниц сил, и они, наконец, ударили по рукам. Но вовсе не потому, что итоговая сумма — четыреста семьдесят тысяч — полностью их устроила, а потому, что обеим стало абсолютно ясно — пора прекращать это безумие!

«Черт с ней! Пусть подавится!» — махнули про себя рукой обе дамы, смертельно уставшие и раздосадованные тем, что все-таки пришлось уступить. Каждая была убеждена, что недополучила на этой сделке не меньше пятидесяти тысяч, и каждая утешала себя тем, что и ее противнице в полной мере добиться своего не удалось.

Лариса Геннадьевна достала трубку мобильника и коротко приказала кому-то принести деньги. Наташа приготовилась опять ждать, но уже через пару минут раздался звонок в дверь. Оказывается, бизнес-леди от антиквариата настолько была уверена в том, что сделка состоится, что приехала к Наташе с деньгами — они дожидались своего часа в машине. Двое огромных. — на голову выше Левчика — охранника, принесших своей начальнице сумку с деньгами, неподвижными статуями застыли у дверей. Лариса Геннадьевна с недовольным видом начала выкладывать аккуратные тугие пачки. Через минуту на столе выросла груда денег. Совершенно измотанная спором Наташа рассеянно пересчитала пачки и молча кивнула в знак согласия. Охранники антикварши принялись укладывать в сумки добычу, их хозяйка контролировала процесс по списку.

Вскоре все было кончено. Гренадеры Ларисы Геннадьевны с полными сумками двинулись к выходу, за ними следом — она сама. Наташа была до такой степени опустошена торговлей, что не нашла сил проводить гостью, оставшись сидеть у стола, заваленного деньгами. Вместо нее к дверям с антикваршей пошел Левчик. Он помог даме одеться и вышел с ней на лестничную клетку. Там Лариса Геннадьевна, достав из сумочки еще одну пачку купюр, с милой улыбкой протянула ее Левчику.

— Спасибо, Лева, это ваши комиссионные. Рада была с вами познакомиться, надеюсь, и вы останетесь довольны нашим сотрудничеством. Если у вас еще что-то появится, звоните мне в любое время. Хотя, знаете, Лева, даже если вы позвоните просто так, без дела, — я буду рада. — До свидания! — она кокетливо, со значением, улыбнулась, сунула деньги Левчику в руку, легко и быстро пожав ее, и торопливо застучала каблучками вниз по лестнице.

— До свидания! — эхом ответил Левчик. Он остался на площадке один, с увесистой пачкой в руке.

«Зачем взял? — растерянно думал он, глядя на деньги. — Я ж не из-за них, я для Наташки… Сколько здесь, интересно?… Наверное, штук восемь-десять, не меньше! Во, блин! Всего-то за то, что свел их… Некриво… Ну и куда их теперь? Наташке отдать?…»

— Лева! — раздался голос Наташи из-за приоткрытой двери.

Левчик вздрогнул от неожиданности и тут же, не задумываясь, совершенно машинально спрятал деньги во внутренний карман пиджака. Зачем-то огляделся по сторонам и вернулся в квартиру.

— Что, Наташ? — Он хотел было сразу же отдать ей свой навар, но пачка так уютно, так весомо и надежно покоилась в кармане, что он промолчал.

— Лева, что ж мне теперь со всем этим делать? — Она кивнула на стол, заваленный деньгами. Странное дело — Наташа совсем не выглядела радостной, как после казино. Скорее она была озадачена и раздосадована.

«Неужели ей мало?» — чуть раздраженно удивился про себя Левчик и в этот момент понял, что свои комиссионные он ей не отдаст. Хватит с нее!

— Как — что делать? — спросил он. — Это же твои деньги?

Наташа кивнула.

— Ну вот! Что тебе — некуда их потратить? Квартиру купи, машину, дачу — не знаю, что тебе нужно. Или ты хочешь их куда-то вложить?

— Вложить? — задумчиво переспросила Наташа. — Да, наверное, вложить! Скорее всего, именно вложить!

— А куда?

— Я… не знаю пока… — Наташа действительно не знала, что прикажет ей рыбка. — Может быть, завтра…

Левчик внимательно смотрел на нее. Что-то в этой ее нерешительности было странное, настораживающее. Да и вообще, все ее столь стремительное обогащение было весьма и весьма подозрительным…

— Лева, могу я оставить эту сумму у себя до завтра, как ты считаешь? — спросила Наташа уже уверенней, видимо, что-то решив про себя.

— А почему нет?

— Ну как же?… Такая куча денег… А вдруг эта Лариса со своими опричниками вернется?… Я же совсем одна! — возразила Наташа и тут же с досадой поняла, что подставилась: сейчас Левчик станет напрашиваться к ней в охранники, захочет остаться на ночь, а что потом?!..

Но он, против ее ожиданий, лишь пожал плечами:

— Не думаю, что они способны на такое… Хотя, если уж ты так боишься, я могу прислать тебе надежного человека.

— И он будет ночевать у меня?

— Хочешь — у тебя, хочешь — в машине у подъезда. Я бы остался сам, но, ты уж извини, никак не могу — столько дел накопилось! — Наташа не верила своим ушам: Левчик сам, добровольно отказывался от такого случая!

— Левушка, пусть лучше в машине, а? Я, знаешь, немного побаиваюсь твоих нукеров.

— Хорошо, — усмехнулся Левчик и достал телефон. — Ты бы деньги-то пока прибрала…

Когда приехал Зяма, Левчик поставил ему задачу и тут же попрощался. За минувшую неделю он получил массу пищи для размышлений. Теперь надо было все переварить и как следует обдумать.

Проводив домой Левчика и на боевой пост — Зяму, Наташа прошла на кухню к ноутбуку. Она едва держалась на ногах от усталости, голова трещала, мучительно хотелось лечь и как следует выспаться, но сделать это, не получив от «рыбки» очередного задания, она уже не могла.

Табличка «Диалог» весело и призывно моргала, словно «рыбка» не могла дождаться разговора со своей повелительницей. Измученная Наташа, впрочем, таковой себя совсем не ощущала, скорее, наоборот — покорной рабой компьютерного монстра. Без малейших эмоций она прочитала следующее задание.

«Вам надлежит приобрести в собственность нижеперечисленные строения и жилые помещения с целью извлечения тайно хранящихся там ценностей бывших (ныне умерших) их владельцев. Перечень помещений и строений с указанием точных мест закладки тайников прилагается». Далее опять следовал список, на сей раз значительно менее пространный.

Почти на автопилоте Наташа, как и в прошлый раз, переписала его. Однако после того, как список с экрана компьютера был перенесен на бумагу, окно «Диалог» не закрылось. Программа немедленно выдала ей еще одно задание — зарегистрировать на свое имя фирму, открыть лицевой счет и так далее — все как полагается. Это могло означать только одно — в осуществлении общего плана «рыбки» начинался какой-то новый этап.

При других обстоятельствах такой поворот событий заставил бы Наташу полночи провести в волнениях и раздумьях. Но сегодня она была уже не способна ни на волнения, ни на раздумья. Она отправилась спать, и в голове у нее застыли лишь две вялые, как снулые рыбы, мыслишки: «Час от часу не легче» и «С покойниками должно быть проще, чем с живыми».

Было только восемь часов, но Наташа забралась в постель и тут же заснула, как убитая…

22

В то время, когда Наташа мирно спала, Левчику было не до сна.

Целую неделю он мотался с Наташей по заснеженным дорогам Подмосковья. Верный своему слову, он не задавал никаких вопросов, но это совсем не означало того, что они у него не возникали! Да, он был нелюбопытен, но подмечал при этом все. Он был невозмутим, однако был поражен тем, с какой легкостью его подруге удалось всего за пару недель удесятерить свои капитал. Он был корректен, но в глубине души мучительно завидовал этой поразительной легкости. Вот бы и ему так!

Левчику было ясно, что у Наташи есть какой-то могучий и. сверхнадежный источник информации. Иначе как объяснить то, что у нее не было ни одного «прокола»? Если она говорила «Стой, это здесь», можно было не сомневаться, что вскоре она вернется в машину со свертком в руках. Словно хозяева только и ждали ее, чтоб уступить ей за бесценок свою редкость.

Второе. Левчик «пробил» по своим каналам некоторые адреса, по которым он побывал с Наташей. Результат наводил на размышления: по всем этим адресам проживали какие-то полунищие старухи, у которых кроме купленных Наташей вещей не было абсолютно ничего мало-мальски ценного. Ни они сами, ни их близкие никогда не были коллекционерами старины, и вообще не имели никакого отношения к антиквариату. Кто и как смог собрать информацию об этих случайных владельцах единичных старинных вещиц — было совершенно непонятно.

Третье. Теперь Левчик был убежден, что и в казино Наташа выиграла не без помощи своего таинственного покровителя. Три выигрыша подряд на число случаются крайне редко, он знал это наверняка. А про приснившуюся бабку — это она, конечно, лепила ему горбатого, лапшу на уши вешала. Босс, между прочим, эту феньку сразу просек, то-то он тогда над ним, дураком, посмеялся — еще какого-то Германа вспомнил. Нет, в казино Наташка тоже нечисто выиграла, факт!

В итоге этих размышлений Левчик пришел к окончательному выводу: есть, как пить дать есть у Наташки кто-то, — наводчик, информатор, помощник — кто «ведет» ее во всех ее авантюрах. Оставалось решить, что теперь, зная все это, делать ему, Левчику?

Он был уверен, что рано или поздно Наташа станет его. Они будут вместе — иначе просто и быть не может, потому что он хочет этого, а он умел и привык добиваться своего. Тогда таинственный информатор будет служить им обоим. Точнее, служить-то он будет по-прежнему Наташе, а он, Левчик, будет только пользоваться результатами его помощи. Снимать сливки, так сказать. Если его устраивает такой вариант, значит ему надо помалкивать и хранить свои подозрения в строжайшей тайне.

Но был и другой вариант. Рассказать обо всем боссу, подмять с его помощью и под его руководством неведомого покровителя, прибрать его к рукам, не к своим, конечно, — к рукам босса. Наташка в этом случае получит шиш, зато Левчику кое-что точно перепадет, да и положение его в фирме окрепнет, авторитет подрастет. Наташка, оставшись на бобах, наверняка станет сговорчивей, а главное — при таком раскладе она будет зависеть от него, а не наоборот, как в первом случае! Несмотря на то, что первый вариант был, несомненно, выгодней, Левчик все-таки склонялся ко второму. Помимо сформулированных им преимуществ у этого варианта было и еще одно, о котором он, впрочем, старался не думать. А что если Наташа ему откажет, найдет себе кого-то другого, если, в конце концов, он сам вдруг передумает, разлюбит ее? Мало ли баб на свете — взять хоть ту же антикваршу! А что? Чего только и жизни ни бывает! Что если они с Наташей никогда не будут вместе? Кто тогда будет снимать сливки?

Было над чем поломать голову, поэтому до самой ночи Левчик в глубокой задумчивости мерил шагами свою квартиру и беспрестанно курил…

Наташа превосходно выспалась, от вчерашней усталости не было и следа. Едва открыв глаза, она вскочила с постели и стала собираться. Дел предстояло много, и жажда деятельности переполняла ее. Мысли о том, что вскоре у нее появится собственная фирма, о новом, неведомом пока этапе борьбы за миллиард возбуждали и будоражили воображение.

Вчерашние страхи за сохранность денег сегодня ей казались совершенно пустыми и даже смешными. Если бы ее капиталам что-нибудь угрожало, «рыбка», безусловно, предупредила бы ее. Поэтому Наташа, наскоро перекусив, с головой окунулась в свои заботы.

Прежде всего, она внимательно проштудировала компьютерный список. Три квартиры и четыре дачи — все недалеко, рядом с платформами электричек. Отлично, значит, вполне можно обойтись и самой, без Левчика. Но, ознакомившись с местами закладки тайников, Наташа поняла, что Левчик все-таки нужен. Долбить самой мерзлую декабрьскую землю ей совсем не хотелось. Ладно, можно пока начать с московских квартир, а там будет видно. Эх, жаль, «рыбка» не указала, где сколько спрятано — тогда можно было бы начать с самого жирного куска.

Отложив список, Наташа взяла рекламную газетку. Регистрировать фирму самой, бегать по бесконечным инстанциям, тратить на это время и нервы она не собиралась. Раньше ей не раз доводилось наталкиваться, на объявления контор, предлагавших услуги именно этого содержания. Помнится, тогда ее еще это удивляло: на чем только люди не зарабатывают! Теперь она сама намеревалась обратиться как раз в такую контору — кто бы мог подумать! Выбрав из множества предложений то, что было поближе к дому, Наташа созвонилась и назначила встречу. Потом быстро собралась. Натягивая в прихожей потрепанное пальтецо, она с досадой вспомнила о своем вчерашнем намерении немедленно обновить гардероб, но сегодня ей было совсем не до этого! Потом, после, после!.. Сейчас ее ждут другие, куда более важные дела!

Внизу, у подъезда она наткнулась на хмурого, не выспавшегося Зяму. Чтоб не заснуть, он, приплясывая, прогуливался по морозцу возле машины. Наташа весело хлопнула его по могучей спине и тоном, не допускающим возражений, скомандовала:

— Так, Зяма, дежурство твое окончено. Сейчас подбросишь меня в одно местечко — и свободен!

Парень кивнул, не сдержав довольной улыбки, и распахнул перед ней дверцу машины…

Через четверть часа Наташа уже разговаривала с сотрудницей регистрационной фирмы. Дело оказалось совсем несложным — плати деньги, и фирма сделает за тебя все — от и до, быстро, качественно и в полном соответствии всем бюрократическим канонам. Заминка возникла только одна — с названием Наташиной фирмы. Ей раньше как-то не пришло в голову подумать о такой мелочи, и теперь она совершенно не представляла себе, как назвать свое предприятие.

Видя ее затруднение, сотрудница конторы решила помочь клиентке.

— Знаете, многие образуют название из букв своих имен, фамилий, инициалов… Может, и вам попробовать? Наталья Александровна Цыбина… НАЦ?… ЦНА?…

— «Цна»! Конечно, «Цна»! — воскликнула Наташа, тут же вспомнив, как давным-давно, в школе еще, обнаружила как-то на уроке географии, что ее инициалы образуют название речки в средней полосе России.

— «Цна»? — удивилась девушка. — Как-то не очень, мне кажется… Или это что-то означает?

— Цна, девушка, — это довольно большая, полноводная и даже, кажется, судоходная река, — с шутливой назидательностью возразила Наташа. — На ее берегах, между прочим, стоит такой крупный и известный город, как Тамбов. Вот так-то! Пусть будет «Цна»! «ЗАО „Цна“»! — звучит? — торжественно провозгласила она.

Сотрудница конторы явно не разделяла восторга клиентки, но Наташу это ничуть не огорчило. Ей название казалось очень удачным — и звучным, и красивым, и, к тому же, со значением…

В это время Левчик входил в кабинет босса.

— А, Леван! — Он поднялся навстречу, развел в стороны руки, довольно ехидно при этом улыбаясь. — Ну наконец-то, дорогой! А мы тут все уж волноваться начали — куда наш Леван пропал? Неделю целую нигде найти не можем! Грек, бедолага, места себе не находил, так переживал. Давайте, говорит, в ментуру заявлять, что ли! Так мол и так: пропал человек, пусть ищут, — мало ли что случилось?! Еле его отговорил. Оставьте, говорю, Левана в покое — человек старого друга встретил. Не мешайте, говорю, не лезьте — дружба у него! Большая и чистая дружба, ясно?

Левчик терпеливо ждал, когда у босса иссякнет запас язвительности и красноречия.

А тот, похоже, уже выдохся. Помолчал, зыркнул сердито своими маленькими глазками и вернулся за стол, буркнув на ходу:

— Рассказывай…

— Борис Борисыч, кажется, интересное дельце наклевывается…

— Неужели?! Ну надо же, о делах вспомнил! — не удержался от колкости босс.

Левчик пропустил эту реплику мимо ушей и принялся деловито и подробно, ничего не утаивая, рассказывать то, что произошло за последние две недели с Наташей. При этом он не только излагал известные ему факты, но и поделился своими выводами. Босс, поначалу слушавший его с демонстративно скептической миной, вскоре явно заинтересовался услышанным. Его лицо не выражало абсолютно никаких эмоций, но взгляд маленьких колючих глаз стал жестким и предельно внимательным. Левчик понял: босс увидел во всем случившемся с Наташей то же, что и он сам — чье-то умелое и толковое руководство.

— …Вот такая история, Борис Борисыч. Не похоже это на случайность, так мне кажется. Надо бы все разузнать получше, а как — не знаю. Был бы чужой человек, можно было бы, конечно, тряхануть как следует, но Натаха… Я ж рассказывал…

— Да-да, друг детства и все такое, помню… — Босс был серьезен и задумчив. — А сама она тебе, значит, — ни словечка?…

— Нет. Даже не заикалась…

— Понятно… Дружба дружбой, как говорится… — Он немного помолчал, раздумывая, а потом твердо и решительно отчеканил. — Значит, так. Трясти твою подругу мы не будем. Никто — ни ты, ни я — ее пальцем не тронет! А будет вот что. С этой минуты ты от нее — ни на шаг. Это приказ. Глаза и уши держать открытыми, обо всех глупостях забыть. Ты должен стать для нее незаменимым помощником и советчиком. Вникай и лезь во все сам, не жди, когда она тебя попросит. Понял?

— Понял, Борис Борисыч. А моя бригада?

— Ребятами своими распоряжайся по своему усмотрению. Надо будет — дадим еще. Докладывать мне будешь раз в три дня, а узнаешь что важное — немедленно. Вопросы есть?

— Нет.

— Тогда все, иди работай…

За Левчиком уже давно закрылась дверь, а босс все смотрел ему вслед. То, что Леван сдал ему свою подружку- это хорошо, это значит, что парень выздоровел, и со всеми «дружбами» покончено. А вот то, что объявился некто, способный всего за пару недель из ничего слепить полмиллиона, — плохо. То есть плохо не то, что объявился, — плохо то, что он неизвестен ему, Борису Борисовичу. А ему было любопытно, просто страх как любопытно — что за таинственный покровитель возник вдруг у нищей аспиранточки? И как бы его, такого ловкого и умелого, прибрать к рукам?

Первым своим клиентом Наташа выбрала некоего Панасюка Юрия Ивановича, чиновника из районной управы, почившего в Бозе два месяца тому назад. Осталась от него маленькая однокомнатная квартирка в старой панельной пятиэтажке в Измайлове, в которой уже успел поселиться его единственный наследник — сорокалетний племянник, сразу после похорон примчавшийся в столицу из Сызрани. В домоуправлении, где Наташа получила всю эту информацию всего за десять долларов, сообщили также, что племянник попивает, то ли заливая таким способом горечь от потери любимого дяди, то ли просто в силу давней и стойкой привычки.

О покойном Юрии Ивановиче, наоборот, отзывались весьма уважительно. Был господин Панасюк, рассказали Наташе, человеком правильным, жил чрезвычайно скромно, можно даже сказать, — аскетично. Из года в год с сентября по май ходил в одном и том же старомодном демисезонном пальто из черного драпа и потертой фетровой шляпе. Машины покойный сроду не имел, на службу ездил общественным транспортом, и вообще всем своим образом жизни опровергал расхожий обывательский миф о том, что все поголовно московские чиновники по уши погрязли в коррупции, бессовестно гребут взятки обеими руками и нагло жируют на эти неправедные денежки.

Наташа слушала словоохотливую работницу ДЭЗа, не скрывая скептической улыбки. Она ни на секунду не допускала даже мысли о том, что «рыбка» могла ошибиться, наоборот, гадала про себя — сколько же смог нахапать этот «неподкупный» чинуша.

Из ДЭЗа Наташа отправилась по заветному адресу. Племянник покойного оказался хмурым, неопрятным мужчиной с многодневной щетиной на одутловатом лице. Густой запах перегара, распространяемый им, безоговорочно подтверждал правоту слов труженицы жилищно-коммунального хозяйства — новый хозяин квартиры пил горькую.

— Здравствуйте, — кивнула Наташа.

— Чего надо? — буркнул не слишком любезный наследник из Сызрани.

— Поговорить, — постаралась улыбнуться Наташа.

Мужчина задумчиво поскреб свою нечесаную шевелюру и молча посторонился, тем самым, видимо, приглашая ее войти.

Наташа прошла в комнату и присела на старый, обшарпаный стул. На диване, заметила она, валялось несколько рекламных газеток по продаже жилья. Некоторые объявления в них были обведены или подчеркнуты.

— Ну? — Хозяин мрачно и недоверчиво смотрел на неожиданную гостью:

— Как вам нравится в Москве, господин Панасюк?

— Никак, — Чрезмерной болтливостью новый хозяин квартиры явно не страдал.

— Почему же?

— Дорого все. Бутылка «белой» — полтинник! Одуреть можно! У нас в Сызрани, например… — Он замолчал, досадно махнув рукой.

— Так вы собираетесь вернуться в Сызрань? — Наташа кивнула на газеты.

— Да, вот только квартиру продам…

— И что, есть предложения?

— Есть. А вам-то какое дело?! — с вызовом спросил мужчина.

— Дело в том, что я тоже хочу купить вашу квартиру. Сколько вам предлагают?

— Тридцать тысяч баксов, — ответил он после задумчивой паузы. Для такой крохотной квартирки цена была запредельная, немыслимая, Панасюк явно врал.

— Я дам вам тридцать пять, если вы максимально быстро освободите мне ее. Согласны? — Наташа говорила твердо и напористо, не давая хозяину времени для раздумий.

— А задаток?

— Будет вам и задаток. Собирайтесь.

— Куда?

— В агентство недвижимости. Вы сами будете оформлять бумаги несколько недель, а я тороплюсь.

— Но это же лишние расходы?… — Панасюк, несомненно, был озадачен таким стремительным развитием событий.

— Не беспокойтесь — я возьму их на себя. — Наташа встала. — Я буду ждать вас внизу, у подъезда. Если через пять минут вы не спуститесь, считайте мое предложение утратившим силу.

В агентстве, куда они обратились, работали толковые ребята. Поняв, с кем имеют дело и что от них хотят, они предложили придержать задаток у себя до тех пор, пока Панасюк не выполнит то немногое, но совершенно необходимое, что от него требуется. (В противном случае, объяснили Наташе, наследник из Сызрани, получив деньги, запросто мог уйти в длительный запой.) А полностью оформить сделку они обещали за два, максимум — три дня. Наташу это вполне устраивало, она заключила договор, внесла аванс и покинула агентство в твердой уверенности, что здесь все будет нормально…

По второму адресу, у некоего Никулина Михаила Яковлевича, было заперто. Наташа позвонила в соседнюю дверь, — ей открыла дородная молодуха с грудным ребенком на руках. Она с недоумением взглянула на незнакомую девушку и поинтересовалась, что ей надо. Наташа не стала юлить и прямо рассказала обо всем. Что случайно узнала о смерти хозяина соседской квартиры, что хотела навести справки, кто ее унаследовал, и что она имеет горячее желание приобрести эту квартиру.

— Да вы что? — вытаращила на нее глаза соседка. — Квартира-то нехорошая, вы что, ничего не знаете?

— Нет, а что случилось?

— Значит, так, — оживилась молодуха, — жил тут один старичок, Михаил Яковлевич, и была у него… — тут этажом ниже хлопнула дверь, соседка осеклась на полуслове и прислушалась. Потом, приложив палец к губам, поманила рукой Наташу зайти к ней.

Для одуревшей от одиночества и однообразия молодой матери визит незнакомки оказался сущим подарком. Она заставила гостью раздеться, провела на кухню и усадила пить чай. При этом она не закрывала рта, посвящая Наташу в подробности драматической и не лишенной таинственности истории смерти Михаила Яковлевича Пикулина.

Если вкратце, то произошло следующее.

Старик Пикулин был не слишком известным даже в узком кругу специалистов коллекционером живописи. Он собирал русский авангард начала века. Коллекция его была хоть и невелика, но ценность имела довольно большую — отчасти из-за стабильно высоких цен на модный жанр, отчасти из-за того, что у Михаила Яковлевича хранилось несколько по-настоящему редких и дорогих полотен.

А еще у него были две дочери. Дамы эти никакими особыми талантами не блистали, но запросы имели немалые. Зная о стоимости папашиной коллекции, дочки жили на широкую ногу, ни в чем себе не отказывая. В последнее время дела у сестер шли особенно неважно, обе по уши погрязли в долгах, и тогда вопрос о продаже картин отца встал перед ними во весь рост. Но старик Пикулин и слушать об этом не желал. Дочки нажимали — отец не отступал. Споры превратились в ссоры. «Знаете, они так кричали на несчастного старика, что я слышала буквально каждое слово», — возмущалась хозяйка. В конце концов, они вдрызг разругались, и сестры вообще перестали показываться у отца.

А недели через две случилась беда — Михаила Яковлевича обокрали. Он был приглашен к старому товарищу на юбилей, и за время его отсутствия вся коллекция исчезла без следа. Немедленно вызванные сотрудники органов никаких следов взлома не обнаружили, самый тщательный осмотр всей квартиры результатов тоже не дал. Опрос соседей натолкнул следователей на мысль поискать картины у дочек. Визит к сестрицам-скандалисткам, несмотря на поздний час, милицейские решили не откладывать. Полуночные обыски повергли обеих дам в шок, причем потрясло их совсем не чудовищное, оскорбительное подозрение сыщиков, а само известие о пропаже коллекции. Это происшествие лишало сестер последней возможности наладить свою жизнь, и потому привело их в неописуемую ярость.

С трудом дождавшись утра, обе дочки примчались к папаше на разборку. Прямо с порога они обрушили на старика град упреков и оскорблений. Тот, может быть, и пытался им возражать, но сестрички не дали ему на это ни единого шанса.

«Они орали как оглашенные. Крыли отца и в хвост, и в гриву! Последними словами — как базарные торговки. Стоило одной, устав, замолчать — тут же включалась вторая», — вытаращив глаза, описывала скандал соседка. Потом она услыхала, как с пушечным грохотом хлопнула входная дверь, и за стеной все стихло.

— Я-то думала — ну, разругались, как в прошлый раз… Знаете, чего меж своими не бывает, лучше, думаю, не лезть. К тому же дело о краже еще не закрыто… — Хозяйка потупилась, голос ее упал. — Неделя прошла, даже больше, наверное, — я запах почуяла. Вызвала милицию, взломали дверь, а он… уже разлагаться начал. Не выдержал, оказывается, последнего скандала старик, инсульт у него случился… Вот так-то они, детки… — она неожиданно строго взглянула на своего ребенка, задремавшего у нее на руках.

— Да-а-а… — Наташа не знала, что сказать, потрясенная услышанным. В отличие от своей собеседницы она знала о немалых деньгах, спрятанных в соседней квартире. Этот тайник означал одно: Пикулин продал кому-то свою коллекцию, надежно припрятал денежки, а потом зачем-то разыграл спектакль с кражей. Для чего ему это понадобилось — было непонятно. Возможно, рассчитывал получить страховку (а была ли коллекция застрахована?), а может, старику вздумалось напоследок поиграть в короля Лира? Испытать крепость дочерней любви? Если дело обстояло именно так, то он крепко просчитался — Гонерилья и Регана у него были что надо, а вот Корделии не оказалось вовсе!

Так или иначе, но Наташе надо было узнать адрес хотя бы одной из сестер. Она встала и, вздохнув, сказала:

— Это ужасно, но, знаете, мне очень нужна квартира именно в вашем доме. У вас есть адреса этих сестер?

— Есть, конечно, но… — хозяйка вновь понизила голос и вытаращила глаза, — он же там целую неделю мертвый лежал!..

— И все-таки… Прошу вас…

— Пожалуйста. — Молодуха недовольно повела плечом и вышла. Вернувшись, она протянула Наташе листок. — Вот, возьмите…

Разговор с сестрами прошел как по маслу. Цена, которую они запросили за квартиру отца, была хоть и высокой, но в пределах разумного, не так, как в случае с наглым племянником из Сызрани. Поколебавшись для вида, Наташа приняла условия сестер, а ее желание оформить сделку как можно скорее встретило у них самую горячую поддержку — им, судя по всему, деньги нужны были просто позарез.

Для ускорения процесса Наташа предложила обратиться в агентство недвижимости. Сестры замялись, было видно — им жалко денег. Они принялись убеждать покупательницу, что это лишнее, что они и сами смогут быстро сделать все необходимое, но когда Наташа выразила готовность взять эти дополнительные расходы на себя, согласились немедленно.

В агентстве тоже все прошло гладко. Быстро оформили договор, Наташа внесла задаток, и женщины попрощались, вполне довольные заключенной сделкой.

Наташа направилась к метро, прикидывая по дороге, какой из адресов ей выбрать теперь. Беспрестанные хлопоты с самого утра ее уже порядком утомили, и тут ей пришла в голову простая и разумная мысль. Коль скоро она в любом случае обращается за помощью в агентства недвижимости, то почему бы им не поручить весь, так сказать, комплекс работ? И поиск владельцев, и переговоры с ними, и срочное оформление сделки? Взять и переложить разом весь основной груз задания «рыбки» на плечи специалистов!

Эта идея ей так понравилась, что она немедленно повернула назад, к агентству. Пройдя несколько шагов, Наташа поняла, что поступает неправильно — нельзя класть все яйца в одну корзину, а все адреса поручать одному агентству. Во-первых, такой крупный заказ наверняка вызовет ненужные подозрения, а во-вторых, если выбор агентства окажется неудачным, и оно не проявит должного рвения, то встанет сразу все дело.

До конца дня она успела побывать еще в двух фирмах. Ее желание не вызвало у риэлтеров ни удивления, ни затруднений. Торговцы недвижимостью готовы были выполнить любые поручения новой клиентки, разумеется, — за соответствующую плату. Свою готовность они подтвердили тут же состряпанными договорами, не забыв оговорить в них свои немалые комиссионные. Первому агентству Наташа поручила покупку третьей, последней квартиры в Москве и двух дач, второму — две оставшиеся дачи. В обеих фирмах она оставила по кругленькой сумме в качестве задатка, зато теперь была совершенно свободна. Оставалось только набраться терпения и ждать результатов…

Вечером, когда уставшая Наташа возвращалась домой, она увидела у своего подъезда знакомый черный джип. Отчего-то ей стало тревожно — это была машина Левчика.

— Привет, — улыбнулся Левчик.

— Привет. — Наташа смотрела на него, не скрывая своего удивления.

— А я тут с утра торчу, деньги твои охраняю. Ты б предупредила меня, что ли, что Зяму отпускаешь, я бы ему замену прислал… — с мягким укором сказал Левчик.

«Ну вот, он все-таки решил не упускать случая и напроситься в охранники!» — мелькнуло в голове у Наташи. Такой расклад ее никоим образом не устраивал.

— Лева, ты что? Да разве б я оставила их в пустой квартире? — Наташе удалось неплохо изобразить недоумение. — Деньги давно уже в банке, так что напрасно ты…

Зяма подробно описал своему шефу, что было у Наташи с собой утром. Вынести всю сумму она никак не могла — для этого потребовалась бы большая сумка, портфель или что-то в этом роде. В той сумочке, что была у нее в руках сейчас, не поместилась бы и четверть всех денег. Значит, Наташа ему врала. Это было скверно, очень скверно. Она ему не доверяет. Почему? Одно из двух — или боится за свои денежки, или опасается, что он опять, как после казино, полезет к ней, даст волю рукам. Вот черт! Дернуло же его тогда!..

Левчик опустил голову и виновато пожал плечами.

— Значит, я тебе не нужен? Она промолчала.

— Наташ, я, правда, не мог вчера остаться, честное слово. Дела, чтоб им провалиться!.. Но сегодня я договорился — мне дали что-то вроде отпуска. Так что, если тебе вдруг что-нибудь понадобится… — Он, вздохнув, развел руками. — Словом, я в полном твоем распоряжении, Наташ…

Левчик выглядел таким расстроенным, что ей стало и неловко, и жалко его. К тому же он действительно был ей еще очень нужен, поэтому Наташа тронула его за рукав и как можно мягче сказала:

— Ну что ты, Лева! Конечно, ты мне нужен, куда ж я без тебя!.. У меня куча дел, и я очень рассчитываю на твою помощь. Только давай — завтра, а? Я с ног валюсь от усталости, ей-богу!

— Как скажешь. Завтра, так завтра, — кивнул Левчик.

— Позвони мне утром, хорошо?

— Угу, пока…

— Пока…

23

Когда утром зазвенел звонок, Наташа стояла под душем. Это мог быть только Левчик, и сегодня он ей как раз был нужен позарез! Она, прямо как была — голая и мокрая, кинулась к телефону.

— Да!

— Привет, Наташ.

— Левка, ты где? — нетерпеливо выпалила Наташа, глядя, как у ее ног собирается лужа.

— Дома.

— Садись в машину и мигом дуй ко мне! Нам с тобой предстоит та-а-а-кое!

— Уже еду! — радостно, в тон ей, отрапортовал Левчик.

Настроение у Наташи было просто великолепное — веселое, легкое, даже игривое. Дела шли сами собой, никаких новых заданий от «рыбки» не поступало, и это означало, что, по крайней мере, сегодня можно было провести день в полное свое удовольствие!

Из всех удовольствий, которые только могут быть на свете, она выбрала для себя совершенно новое, еще ни разу не испытанное ею. Сегодня она будет тратить деньги — безрассудно, легкомысленно, беспечно. На себя, на свои прихоти, на абсолютно любые капризы — какими бы странными и нелепыми они ни казались. Все, что только придет ей в голову! И начнет она, конечно, с гардероба. Отныне она солидная и состоятельная дама, владелица фирмы — она должна и выглядеть соответствующим образом!

К дьяволу скромность и благоразумие! Да здравствуют полет фантазии модельеров и щедрость «Золотой рыбки»! Свистать всех наверх! На абордаж!!! И пусть онемеет от восхищения Левчик, пялившийся украдкой на эту фифу-антикваршу! Сегодня она покажет ему, кто is who! Это будет шок, мировой аттракцион, похлеще самого Копперфилда — превращение замарашки-Золушки в сказочную принцессу!

Азартное, радостное нетерпение захватило ее. Наташа собиралась быстро, как на пожар. Торопливо натягивая на себя одежду почти без разбора, знала — все это убожество она без малейшего сожаления оставит в первом же магазине.

Она уже не могла оставаться в квартире и спустилась вниз. Вскоре подъехал на своем джипе Левчик. Наташа с размаху плюхнулась в мягкое кресло рядом с ним и весело скомандовала:

— Поехали, Лева!

— Куда прикажете? — улыбнулся он.

— Вперед, к новой жизни!

И грянул бой! Шествие Наташи по магазинам центра столицы было поистине триумфальным! Она врывалась в дорогие и чопорные бутики неистовым ураганом, прямо с порога громко и властно объявляя растерянным продавщицам о своих требованиях. Те с покорной готовностью сдавались на милость этой азартной, взвинченной амазонки, старались услужить, угодить, понравиться эксцентричной и явно не стесненной в средствах клиентке. А Наташа, не всегда даже толком взглянув на то, что ей предлагают, расплачивалась и летела дальше. Она никак не могла насытиться и остановиться — ее безумству, казалось, не будет конца, — и тратила деньги с упрямым и отчаянным безрассудством, словно стараясь что-то кому-то доказать. На заднем сидении джипа выросла целая гора пакетов и коробок, и складывать новые покупки уже было некуда. Только обнаружив это, Наташа, наконец, сказала себе «стоп!».

Но это была лишь первая часть ее программы. За магазинами настала очередь салонов красоты. Наташа посетила их несколько, прежде чем решилась доверить себя рукам мастеров. Пока над ней колдовали парикмахеры и косметологи, Левчик терпеливо ждал.

Такое поведение Наташи его настораживало. Виду он, разумеется, не подавал, но чувствовал себя весьма неспокойно. Что если эта безумная радость, этот праздник неудержимого мотовства — по случаю окончания всех ее приключений? Вдруг вчера неведомый помощник объявил ей о конце их сотрудничества? Тогда откуда же эта радость — неужели до такой степени надоели авантюры с антиквариатом? Нет, не похоже… Скорее, таким странным образом она отмечает начало какой-то новой комбинации, затеянной ее покровителем. Ведь еще позавчера она была растеряна, не знала, что делать со своими деньгами, а сегодня ведет себя так, словно она — пуп земли и весь мир у нее в кармане!

«Блин, до чего ж хреново, что этот долбень Зяма не проследил ее вчера! Раздолбай! — упустить такой шанс! Да и она хороша, врет внаглую: „деньги давно уж в банке…“! Клуша клушей, а туда же — Штирлица из себя корчит! Ну ничего, теперь-то уж она, засранка, никуда от меня не денется, выведет к своему шефу, как миленькая!» — думал Левчик:.

Его раздражение, причиной которому, кроме тревожных и мрачных раздумий, было еще и бесконечное, томительное ожидание, нарастало. Но тут, наконец, появилась Наташа, и он разом позабыл обо всем.

Перед ним стояла, светясь тихой и счастливой улыбкой, женщина необыкновенной, дивной красоты.

Левчик был поражен тем, как сильно изменилась Наташа. Она сделала себе модную короткую стрижку, легкомысленная низкая челка исчезла, ее высокий и чистый лоб теперь был полностью открыт. Непривычен был и совершенно новый макияж — сдержанный и мягкий, он каким-то неуловимым образом изменил привычные черты ее лица. Вместо обычной наивности и доверчивости в ее взгляде отчетливо читались и незаурядный ум, и воля, и какая-то глубоко запрятанная загадка. В линиях губ видна была властность, своенравие и затаенная, как бы умело скрываемая, чувственность.

В этой роскошной леди было так мало от прежней Натахи. Не только той, что когда-то подсказывала ему на уроках и бегала за планерами на школьном пустыре, но и той, что всего лишь месяц назад гуляла среди сосен на его даче.

«Как, оказывается, внешность может изменить суть!» — подумал Левчик. Теперь он не сомневался — такая женщина в состоянии и руководить своей фирмой и ворочать миллионами!

Когда Левчик с Наташей вышли из салона красоты, неожиданно выяснилось, что оба безумно проголодались. Они отправились в ресторан — обедать, а заодно и отметить, как выразился Левчик, «волшебное превращение моей одноклассницы в неотразимую Наталью-царевну».

Там, за бокалом шабли, он очень осторожно попытался выяснить, где же она пропадала вчера. С неожиданной легкостью Наташа призналась, что зарегистрировала на свое имя фирму.

— Ну? — деланно удивился Левчик (он знал, что по тому адресу, куда доставил ее утром Зяма, действительно была какая-то регистрационная контора). — И чем же ты собираешься заниматься? Опять антиквариатом?

— Н-нет, — запнулась Наташа, — скорее всего, нет… А честно сказать, Левка, — не знаю пока!

«Вот оно! — радостно подумал он. — Значит, я прав — этот тип затевает что-то новенькое!»

— Как же так — открыть фирму неизвестно для чего? Не понимаю… — пожал он плечами.

— А вот так! — засмеялась, похоже, слегка захмелевшая Наташа. — И не поймешь, Левушка! Я сама мало что понимаю!

— Но послушай, раз ты открыла фирму, значит… — начал он новый заход, но Наташа со смехом его перебила.

— Значит — не значит! Что ты вцепился в меня, как клещ?! Говорю же тебе — не знаю! Вот когда узнаю, тогда и скажу… может быть! — снова засмеялась она.

Левчик счел за лучшее промолчать, осторожно выказав тем самым некоторую обиду на ее недоверчивость. Наташа это заметила.

— Ну что ты надулся, как мышь на крупу? Думаешь, я что-то скрываю от тебя? Дурачок! Ты же один-единственный знаешь и про казино, и про антиквариат… Кстати, у тебя есть лопата?

— Зачем? — удивился Левчик.

— Затем… — Наташа вдруг нагнулась к нему и, смешно вытаращив глаза, прошептала заговорщицки: — Клад будем искать, Левка!.. — и, откинувшись назад, опять рассмеялась.

Больше к этой теме они не возвращались, но и услышаного Левчику хватило понять, что они с боссом не ошиблись, — кто-то у Наташки, безусловно, есть. И этот кто-то использует ее, видимо, втемную. Дает поручения, она срубает бабки и делится с ним наваром. Сколько же, интересно, достается ему самому, если своей шестерке он отвалил за услуги пол-лимона зелени! А может быть, и не делится он с ней вовсе, а сколачивает через нее капиталец для чего-то главного, для настоящего, большого дела? А Наташку просто использует как ширму, как буратинку деревянную — дергает за ниточки, вот она и бегает, старается, делает, что ему надо, а как пропадет в ней нужда — в печку ее, куклу безмозглую?! Эх, взглянуть бы на него, на Карабаса этого, хоть одним глазком… Только вряд ли эта дурочка его так просто ему сдаст, да и знает ли она его вообще — вот вопрос…

— …Левка, ты что — уснул?

— А? — очнулся от своих мыслей Левчик.

— Спишь, что ли? Я говорю, ты машину водить меня научить можешь?

— Зачем? Я тебя и сам доставлю куда надо в любой момент!

— Затем, что я теперь — современная женщина, независимая и самостоятельная, — мне машина нужна, понял? Так научишь или нет? — Наташа явно захмелела.

— Запросто…

— Тогда вставай, пошли!

— Куда?

— Машину мне покупать, глупый! — Она решительно поднялась из-за стола. Левчик взглянул на нее — нет, она не шутила.

— Ладно, пойдем, — встал и он.

На морозце Наташин легкий хмель мигом прошел, однако ее намерения относительно машины не изменились. Они отправились в вояж по автосалонам и пересмотрели не один десяток самых разных авто, прежде чем Наташа остановила свой выбор на ярко-синем, почти васильковом «Форде». Он понравился Наташе необычным дизайном, удобством и скрытой, неженской мощью. А еще — названием: «Форд-Фокус». Все, что с ней сейчас происходило, тоже казалось ей в какой-то мере фокусом, так что название машины выглядело вполне символичным.

Левчик ее выбор одобрил, и покупка состоялась. Что делать со своим приобретением — Наташа не знала, ей опять пришел на помощь Левчик. Он пообещал утром забрать машину из салона и уладить все формальности в ГИБДД. Заодно он попросил Наташу сфотографироваться — якобы для оформления документов в милиции. Она сделала это тут же, благо в салоне оказалось моментальное фото. Карточки Левчик сразу забрал себе.

Покупка машины стала последней в череде непрерывных приобретений этого безумного дня. Наташа устала от обилия впечатлений и попросила отвезти ее домой. По дороге Левчик выяснил, что завтра она никуда не собирается и будет ждать его с «Фокусом», чтобы начать уроки вождения.

Они простились у подъезда, и Наташа не без удовольствия отметила про себя, что Левчик, как и вчера, не выказал никаких намерений подняться с ней домой. Вообще, он весь день вел себя исключительно корректно, можно сказать — по-джентльменски. Никаких намеков, томных взглядов и вздохов. Сдержанный, внимательный и галантный кавалер — мечта любой нормальной женщины! То ли его любовный пыл стал потихоньку остывать, то ли он, наконец, понял, что здесь ему ничего не светит. В любом случае его поведение полностью ее устраивало, — это значило, что на его помощь можно было рассчитывать и впредь. Все складывалось просто замечательно!

Расставшись с Наташей, Левчик сел в свой джип, достал из бардачка ножницы и аккуратно вырезал одну из ее фотографий. Убрав оставшиеся снимки в бумажник, он коротко мигнул фарами машины. Из стоящей чуть поодаль «девятки» тут же выскочил неприметный молодой человек и подбежал к нему. Левчик опустил стекло, протянул ему фото Наташи.

— Вот, возьми. Значит, как говорил, — двое пасут телку, двое сторожат хату. Хлебалом не щелкать. Упустите бабу или гостя ее какого-нибудь — башку на хрен оторву! Ясно?!

— Обижаешь, Леван…

— Все, иди.

Он завел джип и, отъезжая, ехидно улыбнулся про себя: «Так-то оно будет лучше, Наташенька…»

24

Назавтра Левчик пригнал Наташе ее «Фокус» уже со всеми документами и даже с номерами — тремя блатными единичками. Приготовил он ей и сюрприз — новенькое водительское удостоверение с ее вчерашней фотографией. Наташа не удержалась от смеха — опять фокус: она еще ни разу в жизни не садилась за руль, а права уже в кармане!

Весь день она на специальной площадке осваивала азы вождения под руководством двух учителей — самого Левчика и нанятого им профессионального инструктора. К удивлению обоих Наташа проявляла недюжинные способности к управлению автомобилем, да и ей самой это занятие явно пришлось по душе. Так что обучение продвигалось довольно споро.

А в это время другие специалисты, приглашенные Левчиком, аккуратно и быстро вскрыв нехитрый замок ее квартирки, устанавливали ей на телефон подслушивающее устройство. Испытав «жучок» в действии, они немедленно удалились, не тронув в доме, как и было приказано, ни единой вещицы.

Следующий день начался так же, с занятий по вождению. Наташа увлеченно крутила баранку, а Левчик с непроницаемым видом следил за ее успехами. А между тем его буквально распирало от любопытства.

Сегодня утром она звонила в четыре риэлтерские фирмы и в каждой из них интересовалась, как обстоят ее дела. В двух случаях ей ответили, что все документы готовы и она может, расплатившись, получить ключи. В ответ Наташа обещала заехать во второй половине дня. В двух других агентствах сообщили, что над ее заказом работы идут полным ходом, и просили еще два-три дня. Наташа в довольно резкой форме потребовала скорейшего выполнения договора, пригрозив неустойкой.

В принципе, в том, что она покупала квартиру, не было ничего странного, — в самом деле, с ее-то деньгами и ютиться в этой клетушке! Странно было другое. То, что она приобрела их сразу две, и, судя по телефонным разговорам, намеревалась покупать еще — и квартиры, и дачи! Зачем так много? — этот вопрос не давал Левчику покоя.

Он изредка украдкой поглядывал на часы. Было уже почти три, а Наташа и не думала вылезать из своего «Фокуса». Что же она — забыла, передумала? Он ничего не понимал и поэтому нервничал. Ее там люди ждут, а она здесь, видите ли, катается! Наконец он не выдержал и, взмахнув рукой, остановил машину.

— Наташ, время-то уже — четвертый час. — Он сделал крохотную паузу. — Может, съездим пообедать?

— Сколько-сколько? — удивилась она.

— Двадцать минут четвертого, — отчеканил Левчик.

— Ни фига себе!.. Нет, Лева, пообедаем потом, сейчас спешить надо! Василь Палыч! — крикнула она инструктору. — Поставьте, пожалуйста, мой «Фокус» на стоянку, нам со Львом Сергеичем нужно срочно уехать!

«Отлично, значит, едем вместе!» — подумал Левчик, а вслух сказал:

— Это куда же нам нужно так срочно?

— Там увидишь. Ну поехали, поехали, а то опоздаем!

По дороге Наташа сообщила лишь то, что он уже и так знал. Что купила две квартиры, надо сегодня за них расплатиться и забрать ключи. Они заскочили к Наташе за деньгами, причем из дома она захватила зачем-то огромную хозяйственную сумку. «А трепалась, что „бабки“ в банке!», — подумал Левчик.

В оба агентства Наташа заходила одна, торопливо бросив при этом спутнику:

— Подожди меня, я быстро.

Это его не огорчило — теперь, зная агентства, оформлявшие покупки, выяснить адреса приобретенных Наташей квартир не составляло труда. Куда больше Левчика волновали другие вопросы. Зачем ей понадобилось покупать столько недвижимости? Для чего приготовлена такая большая сумка? Куда она еще сегодня собралась? И возьмет ли его с собой — хотя бы для того, чтоб таскать этот баул?

Ответ на последний вопрос явился сам собой — выйдя из второго агентства, Наташа весело спросила его:

— Ну что, Лева, посмотрим, что за хоромы я приобрела?

— Еще бы! Обязательно посмотрим!

По первому адресу оказалась старая панельная хрущоба, такая жалкая, что Левчику сразу стало ясно — здесь опять нечисто, не для себя, как пить дать не для себя, приобрела она квартиру в этом домишке. Тогда для чего же, черт возьми?!

Наташа, подхватив свою сумку (в ней негромко звякнуло что-то железное), выскочила из машины. Левчик тоже вылез из джипа, но она его остановила:

— Нет-нет, Лева, сперва я одна!

— Не понял, — удивился он. — Ты ж сама звала посмотреть!

— Ну и посмотришь! Только чуть позже, я тебя позову. — Наташа нервничала, торопилась, даже чуть приплясывала от нетерпения. — Посиди пока в машине, ладно?

— Да в чем дело-то? — попытался настаивать Левчик.

— Лева, посиди в машине! — неожиданно резко отчеканила она. — И не задавай лишних вопросов, мы же договаривались!

«Ах ты сучка!!» — с яростью подумал он. Его аж затрясло от злости, но он сумел взять себя в руки и демонстративно недовольно забрался в свой джип.

Наташи не было минут двадцать, и все это время Левчик боролся со своим гневом, уговаривая себя терпеть и ждать. Ждать того часа, когда закончится вся эта бодяга с поисками неизвестного Наташкиного шефа, когда у него, наконец, развяжутся руки и он сможет поставить ее на место, обломать, подчинить себе раз и навсегда!

Потом она, возбужденная и радостная, позвала его, и он поднялся наверх только для того, чтобы еще раз убедиться — да, эту однокомнатную халупу Наташка купила для чего угодно, только не для себя. Сумка, показалось Левчику, чем-то наполнилась — покидая квартиру, он молча взял ее из Наташиных рук. Она чуть напряглась, но возражать не стала.

У другого дома история повторилась — Наташа поднялась наверх одна и, только покончив там с какими-то делами, позвала Левчика. Эта квартира была получше — двухкомнатная в старом кирпичном доме, — но и ей, Левчик был убежден в этом, не светило стать новым Наташиным жильем. А между тем сумка, которую снова взял Левчик, явно потяжелела.

Наташа выглядела весьма довольной, улыбка не исчезала с ее счастливого лица. В машине она пристроила сумку у себя в ногах и попросила Левчика отвезти ее домой. Все его попытки разговорить ее по дороге ни к чему не привели — она, загадочно улыбаясь, отмалчивалась или отвечала невпопад, думая о чем-то своем.

Едва джип остановился у подъезда, Наташа тут же выскочила, бросив Левчику на ходу, чтоб он позвонил ей утром. Она, не оглядываясь, шмыгнула в подъезд и одним махом, несмотря на увесистую сумку, взлетела на свой этаж. Ей ужасно нетерпелось как следует рассмотреть свои сегодняшние трофеи. Торопливо скинув новую песцовую шубку, она плюхнулась в кресло и вывалила содержимое сумки прямо себе под ноги. Разномастные пачки купюр с мягким шорохом высыпались на потертый ковер. Последними на гору денег выпали, коротко звякнув, кухонный топорик, отвертка и нож, прихваченные Наташей из дому на всякий случай.

Первое, что пришло ей в голову при виде этой кучи, — куда ее спрятать. Деньги, полученные за антиквариат, Наташе с трудом удалось распихать в шкафу, среди стопок белья. Нынешней добыче там места не оставалось, надо было подыскивать для нее что-то новое, более вместительное.

Но сначала деньги предстояло пересчитать. Наташа принялась раскладывать пачки в аккуратные стопки — по видам валюты и номиналам купюр.

В трех тайниках в квартире неподкупного чиновника Панасюка Наташа обнаружила разнообразные дензнаки на общую сумму примерно в четверть миллиона долларов. Любопытно, что сей государственный муж аккуратно и бережно хранил не только банальные доллары, дойчмарки и отечественные рубли, но и — подумать только! — солидную пачку акций пресловутой компании МММ! Да, высокого, несокрушимого оптимизма был человек!

Коллекционер живописи Пикулин был более тривиален — он прятал только доллары, зато их у него оказалось куда как больше: семьсот тысяч как одна копеечка! Причем местечко для столь солидной суммы он выбирал явно второпях — деньги лежали в старом портфеле под ванной. «Как же так, — недоумевала Наташа, — ведь в его квартире орудовали сыщики, неужели они не смогли найти столь бесхитростно спрятанный портфель?» Эта загадка мучила ее до тех пор, пока она не сообразила, что, по всей вероятности, хитроумный Михаил Яковлевич, перед тем как вызвать милицию, предусмотрительно вынес денежки из квартиры, а под ванну засунул их уже потом, после обыска. Хитер, ох и хитер был покойный любитель авангардизма!

Завершив утомительный процесс пересчета, Наташа вдруг вспомнила об окошке «Справка». Какая же она все-таки растяпа! Столько время убила на эту нудную бухгалтерию, а ведь можно было просто нажать на кнопку!

Она открыла программу. Окно «Диалог» не мигало, «рыбка», видимо, ждала, пока Наташа закончит свои «кладоискательские» дела. Зато «Справка», как и предполагалось, немедленно выдала полную сумму ее капитала: «1318 600 USD».

Наташа стала миллионером!

25

Три следующих дня прошли как под копирку — с утра занятия по вождению, затем визит в очередное агентство недвижимости, и, наконец, выезд на дело.

Теперь Левчик знал, для чего Наташа покупала все эти квартиры и дачи. В каждой из них когда-то и кем-то были припрятаны на черный день весьма солидные кубышки… Он понял это, когда, приехав на старую дачу в Малаховке, Наташа попросила его вскрыть полы в крохотном чуланчике. Подцепив ветхие доски, он увидел выложенный кирпичом тайник, а в нем — запаянные в пленку пачки долларов и какую-то ювелирную дребедень в таком же прозрачном полиэтилене. Все это немедленно перекочевало в Наташкину просторную хозяйственную сумку.

Потом ему пришлось вскрывать еще два тайника. Он долбил мерзлую землю под старой яблоней в Фирсановке — там оказались закопаны две трехлитровые банки, набитые еще советскими, с ценниками Мосювелирторга, золотыми побрякушками. А после этого он еще ломал кирпичную кладку в подвале дачи под Жаворонками — что было в увесистом холщовом мешке, вынутым оттуда, ему увидеть не удалось.

Еще по двум адресам его помощи не потребовалось, там Наташка шуровала одна, оставив его в машине. Да это было уже и не важно — ему и так все стало ясно, как день. Схема осталась прежней: Наташкин шеф опять наводил ее на хлебные места, только куски, что она отхватывала с его подачи, теперь стали явно жирней.

Осведомленность наводчика была потрясающей. Левчик пробил все адреса и выяснил, что прежние хозяева квартир и дач умерли — кто недавно, а кто и давным-давно. К примеру, хозяином банок с ювелиркой оказался какой-то торговый начальник, попавший на червонец с конфискацией еще при Андропове и благополучно окочурившийся от туберкулеза в мордовских лагерях двенадцать лет назад. Его дачка с тех пор переходила из рук в руки не один раз, но все эти годы к схрону под яблонькой никто не прикасался, — значит, о нем никто ничего не знал. Никто, кроме таинственного помощника Наташи.

Каким-то образом он знал то, что не знали даже самые близкие родственники усопших.

С глупой и торопливой жадностью голодного ерша они хватали наживку, втридорога продавая Наташе квартиры и дачи, и не подозревали при этом, какие огромные деньжищи навсегда уплывают от них. Но ведь и Наташка была только удочкой в чьих-то ловких руках! А сам рыбак, умнющий и хитрющий, по-прежнему оставался в тени, и добраться до него Левчик пока не мог.

Начало скупки квартир Левчик прозевал, теперь выхода «рыбака» на связь с Наташей можно было ждать только после завершения этого этапа. И Левчик ждал… только после завершения этого этапа. И Левчик ждал…

Наличные деньги — и доллары, и марки, и рубли — Наташа складывала в бак старой стиральной машины, лучшего сейфа она в своей квартире не нашла. Принося очередную сумку с деньгами и ценностями, она больше: не испытывала ни возбуждения, ни особой радости. Ей уже порядком поднадоела и опротивела эта эпопея с кладами. Все чаще вместо романтического «кладоискатель» в голову лезло где-то когда-то слышанное мерзкое словечко «гробокопатель».

«Рыбка» по-прежнему молчала. Наташа заглядывала в ноутбук несколько раз за день, но окошко «Диалог» было закрыто наглухо. Она понимала: новое задание может появиться лишь после того, как все ценности, извлеченные из тайников, будут переведены в живые деньги. На эту мысль ее натолкнул тот факт, что в окне «Справка» программа учитывала только наличную валюту, игнорируя все прочие «золото-брильянты».

Значит, надо было опять обращаться к Левчику. Как самой, без его помощи, реализовать все эти драгоценности — она не знала. А ведь помимо горы ювелирных изделий были еще и царской чеканки золотые червонцы, и кое-какой антиквариат, и просто золото — в песке, в самородках, в самодельных слитках! Ну, положим, кому сплавить антиквариат, она знала, но, во-первых, встречаться с надменной Ларисой Геннадьевной ей совсем не хотелось, а во-вторых, вряд ли фифу-антикваршу заинтересовал бы, скажем, золотой песок. Нет уж, пусть лучше все возьмет на себя Левчик!

Перед тем, как передать ему свои богатства, Наташа решила устроить им ревизию. Перебирая бесчисленные драгоценности из стеклянных банок, она наткнулась на оригинальный кулон — изящно изогнувшаяся золотая рыбка с маленьким рубиновым глазком и белой, видимо, платиновой короной на голове. Подобрав в той же банке к нему цепочку, Наташа повесила кулон на шею — на память…

Левчик торопился выполнить поручение Наташи. Он тоже понимал, что продажа ценностей из тайников — это конец поискам кладов. За этим должно последовать новое задание «рыбачка», и Левчик приказал своим людям утроить внимание.

В тот день, когда он забирал у Наташи ценности, в ее подъезде появились маляры — двое молодых, здоровых мужиков неспешно готовились к покраске обшарпаных стен. Они торчали со своими ведрами и кистями в подъезде с утра до вечера, курили, пили пиво и травили анекдоты. На все вопросы жильцов маляры (Бивень и Кум) лениво отвечали, что красить они начнут, как только им подвезут краску.

В тот же день золото Левчик довольно удачно толкнул знакомым ингушам, цацки сдал, как и распорядился босс, Греку, а с антиквариатом поехал к Ларисе Геннадьевне. Можно было, конечно, и его тоже сдать Греку, но Левчику вдруг захотелось еще раз увидеться с этой шикарной дамой. Он позвонил ей, и она сразу же выразила готовность встретиться, причем вещи попросила привезти ей не в офис, а прямо домой. прямо домой.

Лариса Геннадьевна встретила его в роскошном шелковом кимоно, с бокалом вина в руке. |

— Лева, как я рада вас видеть! — томно проворковала она. Он взглянул ей в глаза — в них плясали черти. Маленькие, шустрые, похотливые бесенята. Он понял: его пригласили совсем не ради антиквариата. Но ведь и он сам, чего уж греха таить, пришел сюда не за этим!

Левчик закрыл за собой дверь, снял пальто, медленно провел руками по волосам и повернулся к Ларисе Геннадьевне. Она молча рассматривала его, слегка наклонив голову и улыбаясь — насмешливо и выжидающе. Бо кал в ее руке едва касался чуть подрагивающих губ, другая рука у выгнутого изящной дугой бедра теребила кончик пояса кимоно. Не говоря ни слова, он шагнул к ней, взял из ее руки этот кончик и стал медленно, очень медленно тянуть его в сторону. Их взгляды скрестились. Усмешка в ее глазах таяла, они неотвратимо затуманивались поволокой желания. Он выглядел невозмутимым, но желание и его накрывало горячей волной. А пояс все тянулся, и тянулся, петля, приближаясь к узлу, уменьшалась, съеживалась. Дрожь нетерпения пробежала по телам. «Ну же!» — взмолились ее глаза. Еще несколько сантиметров — и узел, наконец, распался, пояс змейкой соскользнул к ее ногам, полы кимоно распахнулись, и он увидел то, что и ожидал увидеть: роскошное, холеное, гладкое, жаждущее любви обнаженное тело. Он рывком притянул ее к себе и впился в готовые для поцелуя губы. Раздался звон — из ее безвольно повисшей руки выпал и разбился бокал…

Левчик вернулся домой только утром. К деньгам, полученным от ингушей и Грека, добавил деньги Ларисы. Пересчитал. Потом, подумав, выдвинул ящик стола и сбросил в него две пачки. Усмехнулся криво — хватит с нее и этого! Оставшиеся деньги сгреб в пластиковый пакет и стал собираться к Наташе. Тащиться к ней совсем не хотелось, этот субботний день он предпочел бы провести в постели Ларисы. Она оказалась весьма умелой и горячей партнершей, да и он, кажется, не подкачал, — во всяком случае, отпустила она его с явной неохотой и только после того, как он пообещал навестить ее вечером.

Левчик вздохнул — дело есть дело! — взял пакет и вышел из квартиры…

26

Наташа ждала Левчика, сгорая от нетерпения. Не из-за денег, конечно, — их и так скопился уже полный бак. Вчера поздно вечером «рыбка», наконец-то, выдала следующее задание.

Ей предписывалось перевести львиную долю денег на счет своего предприятия, арендовать офис, обзавестись небольшим штатом сотрудников и нанять брокеров на валютной и фондовой биржах. Это было здорово! Теперь, судя по всему, ей больше не придется мотаться по тряским подмосковным дорогам, околпачивать беспомощных старух и врать всем напропалую. Сядет она этакой важной барыней в собственном офисе, будет играть на биржах, крутить своими миллионами направо и налево и подсчитывать барыши! Это будет сказка — шикарный кабинет, стильная обстановка, чашечка кофе в руках вышколенной секретарши, «Наталья Александровна, вот документы на подпись»…

Но для того, чтоб сказка стала былью, надо было все это найти — и офис, и толкового бухгалтера, и секретаршу, наконец! Можно было, конечно, попробовать все подобрать самой. Офис — через риэлтеров, сотрудников — через кадровые агентства. Вот только времени это займет немало, да и брать к себе случайных людей, не будучи уверенной ни в их компетенции, ни в порядочности, Наташе не хотелось.

Выход был один — вновь просить помощи у Левчика. Но это — в последний раз. Наташа решила всерьез поговорить с ним и окончательно выяснить их отношения.

Теперь она почти не сомневалась в том, что он к ней охладел. С одной стороны это было даже хорошо — одной головной болью меньше. Но с другой — Левчик, потеряв стимул ей помогать, запросто мог уйти, и это было очень плохо. Во-первых, ей все равно был нужен именно такой помощник — деловой, сообразительный и надежный. А во-вторых, Левчик слишком много знал о происхождении ее капиталов, и вздумай он поделиться с кем-нибудь своими знаниями, — серьезных проблем ей не миновать.

Настало время предложить ему другой, более надежный и честный, чем дружба или любовь, стимул — деньги. Пусть он назначит себе зарплату сам — столько, сколько захочет! Она согласится на любую сумму, во всяком случае — пока. Потом будет видно, но сейчас Левчик был ей просто необходим…

— Привет, Наташ. Вот, держи, — здесь четыреста сорок тысяч, — Левчик протянул Наташе набитый деньгами пакет.

Она взяла его и, даже не заглянув внутрь, бросила в приоткрытую дверь ванной.

— Проходи, Лева, садись, есть серьезный разговор. — Наташа говорила сухо и деловито.

Левчик насторожился — такой тон не предвещал ничего хорошего. «Чего это она? Уж не пронюхала ли, часом, о слежке? Может, „маляры“ подставились?» Он прошел в комнату, сел на диван и вопросительно поднял глаза.

— Что за проблемы, Наташ?

Она замялась, не зная, как ей подступиться к этой щекотливой теме, Левчик терпеливо ждал от нее ответа. Повисла напряженная пауза. Наконец, Наташа решилась и, вздохнув, заговорила прямо и откровенно.

— Лева, мне предстоят большие и важные дела. По-настоящему большие и по-настоящему важные, понимаешь? И мне очень, — Наташа произнесла это слово с нажимом, — очень нужна твоя поддержка. Да, ты мне уже немало помог и, я думаю, готов помогать и впредь. Поверь, я это очень ценю, я благодарна и признательна тебе, но… Лева, давай говорить честно, — ты делал это потому, что…Словом, я тебе нравилась, и ты ждал от меня того же, строил, наверное, относительно нас с тобой какие-то планы… Я обязана сказать тебе правду — ты мой друг, Лева, может быть — самый близкий и надежный, и я люблю тебя как друга, но я никогда не полюблю тебя так, как ты хочешь! Мне больно тебе это говорить, но я не хочу, чтоб ты и дальше тешил себя иллюзиями. Ты дорог мне, Лева, вот почему я не могу больше тебя обманывать…

«Проспали, гады! Упустили! Она уже получила новое задание!.. Где, когда?! А на хрена эти заходы про любовь и дружбу? Она что, гонит меня? Узнала о Лариске? Да ну, откуда? И что теперь будет? Меня — к свиньям, а сама с „рыбачком“ — в тину, миллионами ворочать?! Вот сучка!.. Зачем же тогда о делах трепалась? Нет, подруга, врешь, рано нам с тобою прощаться!..» — в его мозгу метались сумбурные, лихорадочные мысли.

Левчик сидел, понурившись, не зная что отвечать. Надо было обязательно за нее зацепиться, не отпустить, не дать себя прогнать! Но как?! Умолять, клясться в вечной любви? Попробовать договориться? Или наоборот — взять и трахнуть ее прямо сейчас как следует, а потом выбить, вытрясти из этой куклы адрес «рыбака», пусть даже вместе с ее куриными мозгами? Черт, что же делать?!

Наташа молчала, с жалостью глядя на повесившего голову друга. Он, словно почувствовав ее взгляд, поднял голову и с болью спросил:

— Выходит, я тебе больше не нужен?

— Ну что ты, Левушка! Я же говорю — ты мне очень нужен! Я даже не представляю себе, как смогу без тебя обходиться! Нас с тобою ждут большие дела, Левка! И я хочу, чтоб ты стал моей правой рукой, первым заместителем, управляющим — кем угодно! Только давай будем честны друг перед другом — мы с тобой друзья, и только! Хорошо? Левчик, чуть помедлив, хмуро кивнул.

— Вот и отлично! Отныне эту тему считаем закрытой. Теперь слушай: я хочу, чтобы ты работал у меня. Не от случая к случаю, а постоянно, каждый день. Должность выбирай любую, зарплату себе тоже назначай сам — столько, сколько посчитаешь нужным. Тебя устроят такие условия?

Левчик, не говоря ни слова, еще раз кивнул.

— А твое… руководство… — Наташа замялась, не зная, как помягче задать свой вопрос. — Короче, как на твой уход посмотрят там, где ты… э-э-э… работаешь сейчас? Тебя там отпустят? Оставят в покое, дадут нормально работать?

— Скорее всего — да, — ответил Левчик. — Разговор, конечно, будет непростой, но, думаю, я сумею договориться.

— Тогда вот что. В самое ближайшее время надо сделать следующее. Первое — подобрать людей. Пока немного — человек пять, я думаю. В первую очередь — толкового, грамотного и умелого бухгалтера, юриста и спеца по ценным бумагам. И приемную — девочку посимпатичней. Нанять брокеров на фондовой и валютной биржах. — Наташа ходила взад-вперед по комнате, разрубая перед собой воздух ладонью и жестко чеканя каждое слово. — Второе — арендовать офис. Не обязательно в самом центре, но — в приличном месте и в хорошем состоянии. Мебель, оргтехника, компьютеры — все, как полагается. Третье — весь налик, что мы с тобой собрали, надо срочно перевести на счет фирмы.

Как это сделать — по липовым договорам или еще как — не знаю, решай с бухгалтером.

Левчик смотрел на нее с удивлением и даже с неприязнью — он не узнавал в этой холодной, прагматичной женщине прежней Наташи. Откуда взялся этот фельдфебельский тон? Она говорила с ним словно строгий начальник с нерадивым подчиненным. А глаза? Куда делся ее удивительный взгляд — слегка испуганный, слегка виноватый? От него ничего не осталось! Сейчас он, скорее, напоминал взгляд матерой волчицы, преследующей подранка.

Левчику часто приходилось видеть этот взгляд. Такие глаза бывали у босса, когда он был загружен какой-то проблемой, такие глаза, наверное, бывали не раз и у него самого. Но на лице еще недавно тихой и робкой Наташи они были пугающе неуместны. Как маска вампира на лице ребенка.

Что ж, теперь ему придется иметь дело с такой Наташей — Натальей Александровной Цыбиной, миллионершей, хозяйкой фирмы. Так, наверное, будет даже проще. Конечно, еще предстоит разговор с боссом, но вряд ли тот отступится, тем более сейчас, когда «рыбак» затевает какое-то новое, большое дело.

— Наташ, а чем нам предстоит заниматься? Я же должен знать, под какую работу подбирать людей.

— Сначала — биржевые операции, потом будет видно.

— Не боишься пролететь? Чтоб удачно играть на бирже, надо владеть таким объемом информации, что…

— Не боюсь, — перебила его Наташа. — И ты не бойся — информации у меня будет выше крыши, понял?!

«Ясно — „рыбачок“ снабдит» — подумал Левчик, а вслух сказал:

— Ну хорошо, а сейчас что? Поедем твой «Форд» объезжать?

— Нет, Лева, я поеду одна, а ты займешься делами сегодня же. Времени терять не будем. Мне нужно, чтобы к понедельнику люди были уже набраны и готовы к работе, — приказала Наташа.

«Ну-ну, покомандуй пока… Тоже мне… хозяйка медной горы!» — усмехнулся про себя Левчик.

— Ладно, — он встал, — вечером позвоню…

Босс не сдерживал своего гнева.

— Что за олухов ты набрал, Леван? Куда твои раздолбай смотрели? Прощелкали человечка, просрали, сволочи!

— Нет, Борис Борисыч, — осторожно возразил Левчик, — не похоже. Людей на это дело я сам ставил, люди серьезные, ответственные. Не могли они его проморгать. Здесь — другое. Я так думаю, что они и в самом деле не встречались и по телефону тоже не говорили. Есть у меня подозрение, что Натаха своего благодетеля вообще не видела и не слышала.

— Ага, ей все бабка-покойница во сне растолковывает! Что за херню ты несешь, Леван?!

— Сдается мне, что команды она через Интернет получает, Борис Борисыч. Стоит у нее на кухне старенький ноутбук, к мобиле подключенный. Вот через него она, наверное, и работает. Причем, я думаю, сама она выхода на «рыбачка» этого не имеет, тот по своему усмотрению на связь выходит. Я заметил: Натаха часто сама не знает, что и когда делать будет. Спросишь ее — начинает юлить, врать, а я ж вижу: ни хрена она не знает!

— Компьютер смотрели? — хмуро зыркнул исподлобья босс.

— Да, посылал я человека. Говорит, не включается он — то ли пароль нужен, то ли какая другая хитрость. Лезть в него, взламывать я не разрешил — поостерегся…

— Правильно. Вообще, осторожней надо быть! «Рыбачок» этот, судя по всему, мужик ушлый, хитрый. Работать с ним надо аккуратно и тонко. Вот сука!.. Ничего, время у нас есть, рано или поздно эту компашку мы накроем! — Босс обеими руками огладил свою лысину, успокаиваясь. — Людишек своих поставим, все их дела под контроль возьмем — никуда не денутся, наши будут!

— Да, Борис Борисыч, насчет людей в эту ее фирму… Мне своих поставить или как?

— Ни в коем разе! Твои дуболомы там наработают! Для такого дела классные спецы нужны, я сам подберу и бухгалтера, и остальных. Тут нам халтурить нельзя — для себя работаем!

А офис… Вот что, возьмешь наш офис на Разгуляе — он вам будет в самый раз. Завтра же бери свою подругу и чеши туда. А пока ты хозяйке ее новые хоромы демонстрировать будешь, мой человечек в ее ноутбуке аккуратненько покопается…

27

Утром Наташа в своем офисе знакомилась с сотрудниками своей фирмы. Левчик, как она и надеялась, все сделал отлично. Офис был не слишком велик — всего-то четыре комнаты, — но великолепно отделан, оборудован всем необходимым, а ее кабинет и вовсе выглядел шикарно. Люди, приглашенные Левчиком, — трое мужчин и две женщины — тоже производили хорошее впечатление — все молодые, собранные, серьезные. Наташа произнесла короткую речь, обозначив задачи, стоящие перед ними, подчиненные слушали ее внимательно и почтительно.

Потом Левчик доложил о договорах с брокерскими конторами и о схемах перевода денег на счета «Цны». Все оказалось очень просто: с подставными фирмами заключались фиктивные договора на якобы выполненные научные и проектные разработки, наличные деньги за эти работы сдавались в банк и поступали на счет Наташиной фирмы. Часть средств бухгалтер собирался отвезти в банк уже сегодня, остальные деньги можно было сдать в ближайшие дни.

Словом, корабль стоял под парами, экипаж занял свои места, все было полностью готово к плаванию. Капитану только оставалось дать команду к отплытию.

Вернувшись домой, Наташа сразу села за компьютер, но «рыбка», к ее разочарованию, не подавала никаких признаков жизни. Видимо, ей нужно было время, чтобы переработать массу информации и подготовиться к предстоящей игре на биржах. Наташа, как кот возле сметаны, ходила кругами около ноутбука, но тот ей так ничего и не выдал.

Время шло. Поняв, что сегодня работы все равно уже не будет, Наташа созвонилась со своими брокерами и сообщила, что намерена приступить к биржевым операциям только завтра. Остаток дня она провела за рулем уже накрепко полюбившегося «Фокуса», которого про себя ласково окрестила «Фокой».

Работа началась на следующий день. К моменту открытия торгов «рыбка» уже выдала Наташе первые поручения. Они были немедленно переданы ею брокерам, и дело пошло. Собственно, все, что требовалось от Наташи — это, прочитав на экране ноутбука задание на покупку или продажу, продиктовать его по телефону брокеру. Это нехитрое занятие очень быстро ей наскучило, но никому другому по понятным причинам доверить его было нельзя. Наташа целый день сиднем просидела на своей кухне, выпив, наверное, целое ведро чаю и совершенно одурев от однообразия и скуки.

К вечеру она уже с тоской вспоминала полные хлопот времена, когда они с Левчиком мотались по всей области. Да, эти поездки были не всегда приятны, часто — утомительны, но, по крайней мере, скучными те деньки назвать никак было нельзя! А теперь она оказалась прикованной к своему компьютеру, к маленькой кухне, и сколько продлиться это ее унылое заточение, можно было только гадать.

Мысль о том, что и завтра, и послезавтра, и еще невесть сколько дней она будет вынуждена безвылазно провести на кухне, приводила Наташу в ужас, Смириться с этим она не могла и поэтому начала ломать голову, как бы ей сделать так, чтобы задания «рыбки» попадали к брокерам напрямую, без ее участия.

Решение пришло сразу, как только она вспомнила о том, что ноутбук подключен к Интернету. Эврика! Ну конечно, это же проще пареной репы! «Рыбка» запросто может сама отправлять свои директивы на биржи по электронной почте! Наташа при желании сможет контролировать эту переписку, и вообще — система должна работать абсолютно автономно! При этом сама она получала полную свободу — сказка, а не жизнь! Просто мечта идиота, как в старой рекламе — «мы сидим, а денежки капают!»

Она опять уселась за осточертевший ноутбук и открыла окно «Диалог». На экране появилось два задания на завтрашние торги, а под ними мигал курсор. Наташа начала печатать:

«С целью упрощения процедуры передачи команд на биржи предлагаю Программе отправлять их самостоятельно, посредством электронной почты. Адреса брокеров готова сообщить дополнительно, завтра утром. Прошу дать ответ на данное предложение.»

Нажав клавишу «Enter», Наташа приготовилась ждать ответа. Он, впрочем, последовал практически сразу же. На экране возникла надпись:

«Ваше предложение принимается. Адреса брокеров не требуются, они известны. Вам надлежит сообщить брокерам о новом порядке передачи команд, а также то, что к исполнению должны приниматься сообщения, отправленные исключительно с адреса drmrlzr@aha.ru. В связи с вашим неучастием в процессе торгов вам надлежит встретиться с Митрохиным Анатолием Витальевичем, находящимся в данный момент на излечении в психиатрической больнице в поселке Мещерск Чеховского района. Митрохин является разработчиком нового принципа обработки цифровой информации. Вам надлежит получить у него его работы по этой теме».

— Слава Богу! — Наташа откинулась на стуле, закинула руки за голову и с наслаждением потянулась.

Конец домашней каторге! Опять дорога, опять дела, опять приключения! Но это завтра, а сегодня — Наташа взглянула на часы — сегодня вполне еще можно покататься на машине. А что, если рискнуть и отправиться в психушку одной, без Левчика, на своем резвом и послушном «Фоке»? Почему бы и нет, в самом деле! Василий Палыч ее хвалит, говорит, что она почти готова, сколько можно крутиться, на этой несчастной площадке для «чайников»? Пора, пора уже вылетать из гнезда!

К тому же задание найти Митрохина — это явно что-то новенькое, и посвящать в это дело Левчика ей казалось преждевременным. Надо было сначала разобраться с идеей «рыбки» самой, а уж потом, если возникнет необходимость…

Зазвонил телефон — Левчик, легок на помине! В трубке зазвенел его радостный, возбужденный голос:

— Поздравляю, Наташ! Плюс тридцать шесть тысяч, как одна копеечка! И это при том, что мы использовали только треть своих ресурсов! Наш спец по биржам говорит, что такого еще не видел, — абсолютно все операции прибыльны! Ни одного прокола! Как тебе это удается, а?

— Секрет фирмы, Левочка! — рассмеялась Наташа. — Это что — семечки! Подожди, то ли еще будет! Я ж тебе говорила, что нас ждут большие дела! Надо поскорее перевести весь оставшийся налик на счет фирмы. Ты вот что, Лева, — давай-ка пораньше утром заезжай ко мне, я тебе отгружу остатки денег. Постарайся завтра же перебросить их на счет.

— А сама? Со мной в офис поедешь?

— Нет. Пока я буду руководить торгами из дома.

— Но, Наташ, Мне кажется, это было бы удобнее делать из офиса…

— Лева, позволь уж мне самой решать, что мне удобней, хорошо? — перебила его Наташа. — У тебя все? А то я сегодня хочу еще успеть немного покататься.

— Все, — голос Левчика звучал чуть обиженно. — Я тебе сегодня не нужен?

— Нет, я жду тебя завтра утром.

— Ну, пока.

— Пока…

28

День выдался чудесный — яркий, солнечный. «Фока» весело бежал по дороге, унося свою хозяйку все дальше и дальше от надоевшей Москвы.

У Наташи было прекрасное настроение. Поначалу, на городских улицах, ей пришлось туговато, она нервничала, дергалась, ошибалась. От сильного волнения ее даже пот прошиб. Зато сейчас, на полупустом Симферопольском шоссе, когда другие машины не мешали ее любимому «Фоке», Наташу захватило восхитительное чувство свободного полета и пьянящее ощущение полной своей власти над машиной и дорогой. Она безмятежно улыбалась, тихонько подпевая гремевшей в салоне машины залихватской песенке.

Мещерск Наташа нашла быстро, благодаря старой Потрепанной карте — той самой, с которой они с Левчиком исколесили всю область. Она остановилась у больничных ворот, закрыла машину и направилась к проходной.

— Куда?! — вскинулся ей навстречу пожилой вахтер.

— Здравствуйте, мне надо разыскать одного…

— Не положено! — перебил ее старик, не дав себе труда даже дослушать до конца просьбу посетительницы.

— Но послушайте…

— И слушать ничего не хочу! — опять перебил вахтер. — Все посещения только с разрешения главврача, по предварительной заявке и в установленное время.

Наташа, не говоря больше ни слова, достала десять долларов и протянула их бдительному стражу. Тот, воровато оглянувшись, мгновенно сцапал бумажку и вполголоса пробормотал:

— Регистратура в первом корпусе. Красное здание — прямо и направо.

Больница занимала довольно большую территорию и была разбросана по нескольким старым облезлым двух- и трехэтажным постройкам. В регистратуре сообщили, что Митрохин находится в четвертом отделении, и Наташа отправилась плутать по заснеженным тропкам среди похожих друг на друга зданий в поисках нужного. Четвертое отделение — ветхий двухэтажный домик некогда, кажется, желтого цвета — оказалось задвинутым в самый дальний угол больничной территории. Наташа вошла внутрь, и постучала в дверь с табличкой «Заведующий отделением».

— Да! — раздался из-за двери молодой и энергичный мужской голос.

— Разрешите? — Она вошла в кабинет, плотно закрыв за собою дверь.

— Да-да, пожалуйста! — Завотделением поднял голову и, едва взглянув на свою гостью, тут же встал из-за стола и шагнул ей навстречу.

Несколько секунд они молча стояли, с любопытством рассматривая друг друга и решая каждый для себя, как ему следует держаться с этим человеком. Доктор был молод, высок, худощав, длинноволос и улыбчив. Если бы не белый халат, он, пожалуй, сошел бы за отвязного студента, завсегдатая модных тусовок и дискотек. В его ироничных глазах загорелся огонек неподдельного интереса к незнакомой гостье. Шикарная песцовая шуба до пят, стильная прическа, вся она — красивая, самостоятельная и явно небедная женщина — что привело ее сюда, в эту богом забытую захолустную больницу?

Наконец, доктор прервал молчание. Коротко кивнув, он улыбнулся и представился:

— Заведующий отделением Поздняков Алексей Борисович. Чем могу быть полезен? Присаживайтесь, пожалуйста.

— Спасибо. — Наташа опустилась на предложенный стул. — Меня зовут Наталья Александровна. Я разыскиваю одного человека, Митрохина Анатолия Витальевича. Мне сказали, что он находится в вашем отделении…

— Митрохин? — наморщил лоб врач. — Да, кажется, есть такой, припоминаю… Изобретатель, если не ошибаюсь… И что же?

— Мне нужно с ним встретиться.

— И кем же вы ему приходитесь? — с ехидной, как показалось Наташе, улыбкой спросил доктор.

— А какое это имеет значение? — Она пожала плечами.

— Видите ли, Наталья Александровна, мы ведь здесь не от ангины лечим. Наши больные — люди с тяжелыми психическими расстройствами. Всем им совершенно необходим полный покой, необходим, быть может, даже больше, чем наше лечение! Поэтому мы вынуждены ограничивать их контакты даже с самыми близкими родственниками. А уж что касается людей посторонних, то ни о каких свиданиях и речи быть не может! Исключено! Поверьте, я очень сожалею, что вынужден вам отказать! — В словах молодого врача Наташа отчетливо расслышала издевательские нотки.

В ответ Наташа постаралась улыбнуться как можно более язвительно. Она неторопливо открыла сумочку. «Господи, насколько все-таки проще с деньгами!» — мелькнула у нее мысль.

«Сотня баксов, никак не меньше» — подумал, следя за ее действиями, зав отделением.

На стол врача легла стодолларовая купюра. Его рука уже дернулась было к ней, но вдруг резко остановилась, и доктор произнес недоуменно:

— Что это?

«А мальчика-то жаба душит!» — усмехнулась про себя Наташа, а вслух невозмутимо ответила:

— Взятка, — и добавила еще одну такую же бумажку.

— Приятно иметь дело с умным и нежадным человеком! — рассмеялся зав отделением, пряча деньги в карман.

Потом снял трубку, набрал номер и отрывисто приказал:

— Ольга Ивановна, Митрохина ко мне! Положив трубку, он совершенно другим, мягким и доверительным тоном спросил:

— Решусь предположить, дорогая Наталья Александровна, что ваш интерес к нашему пациенту как-то связан с его изобретательской деятельностью?

— Возможно, — уклонилась от ответа Наташа.

— Боюсь вас огорчить, — развел руками доктор, — но весьма распространенное обывательское мнение, что гений и безумие как-то взаимосвязаны, — абсолютно ошибочно.

— А как же Врубель, Гоголь, Мопассан? — возразила Наташа. — Ведь все они были гениями, и все страдали душевными болезнями!

— Да, но гениальные творения были созданы ими до болезни. Поверьте, ни один душевнобольной никогда не сделал ничего мало-мальски талантливого! Ваш Митрохин тоже, кстати, что-то строчит в тетрадочку — вот заглянете в нее, сами все поймете!

— А чем он болен?

— Эс-це-ха.

— Простите?…

— Шизофрения. И причем довольно запущенная. Знаете, Наталья Александровна, есть такое избитое сравнение. Разум здорового человека — это бумажный рубль в кошельке, разум больного шизофренией — это тот же рубль, но — мелочью и рассованный по разным карманам. Так вот, для того, чтобы создать что-нибудь стоящее, надо выложить весь целковый сразу, а не шарить пятаки по карманам!

В это время в дверь постучали.

— Да! — крикнул доктор.

Наташа обернулась — на пороге кабинета стояла могучая, гренадерского вида краснолицая тетка в белом халате, а рядом с ней — болезненно-худой мужчина лет сорока. Линялая больничная пижама болталась на нем, как на вешалке, он стоял, низко свесив коротко стриженую голову, и обеими руками прижимал к впалой груди помятую синюю ученическую тетрадку.

— Вот, Алексей Борисович, привела, — пробасила тетка.

— Спасибо, Ольга Ивановна, вы свободны, — кивнул ей зав отделением.

Дверь за гренадершей закрылась, мужчина остался у двери один. Он поднял голову, и Наташа увидела его глаза — пустые и безучастные, как пуговицы на мордочке плюшевого мишки. Митрохин равнодушно взглянул на нее, потом на врача за столом и снова уткнулся в пол. Наташа молчала, решая, с чего ей лучше начать разговор, как подобраться к интересующему ее вопросу. Молодой доктор истолковал ее молчание как растерянность, замешательство, и поспешил прийти ей на помощь.

— Ну-с, Анатолий Витальевич, как вы сегодня? — Он встал из-за стола и, обогнув молча стоящую Наташу, вплотную подошел к больному.

— Хорошо, Алексей Борисович, — ответил тот глухим, бесцветным голосом. — Только у меня просьба к вам: уберите из нашей палаты Казакова. Житья от него нет, честное слово. Мне толченое стекло в суп сыплет, а Юре ночами на ухо ламбаду поет — нарочно, чтоб не спал. На испанском языке, я сам слышал. А еще…

— Хорошо-хорошо, я подумаю, — перебил его доктор. — Мы потом обязательно это обсудим, а сейчас… Знаете, Анатолий Витальевич, а к вам пришла посетительница, хочет с вами поговорить.

— Кто? — вскинул голову Митрохин, его тусклые глаза ожили, засверкали искорками любопытства.

— Вот, — врач сделал шаг в сторону и широким жестом указал рукой на Наташу. — Пожалуйста, знакомьтесь. Это Анатолий Витальевич, а это…

— Вы — Яна?!! — с внезапной неистовой радостью выкрикнул Митрохин. — Вы — Яна?! — порывисто подавшись вперед, с трепетной надеждой спросил он еще раз, уже тише. — Ну скажите же, вы — Яна?… — Его голос был наполнен такой щемящей мольбой, что у Наташи по коже побежали мурашки.

Она молчала. На этот раз она в самом деле растерялась, и доктор опять пришел ей на выручку.

— Успокойтесь, Анатолий Витальевич, успокойтесь! Да, это Яна! — он выразительно взглянул на Наташу и повторил. — Конечно, это Яна, вы правы.

На изможденном лице больного расцвела счастливая улыбка. Он шагнул к Наташе и дрожащими руками протянул ей свою тонкую помятую тетрадку.

— Возьмите, это вам…

— Мне?

— Да, вам. Берите, это очень важно. Здесь самые главные мои открытия, они перевернут весь мир, поверьте! — Митрохин буквально всунул тетрадь в руки Наташе.

— Но почему — мне? — Она растеряно взглянула на больного, потом на доктора.

— Так надо, не спорьте! — воскликнул Митрохин. — Понимаете, я слышал голоса — может, из космоса, может… не знаю. Не важно! Они звучали долго, мешали работать, думать, спать… Красивые, громкие голоса… Из ниоткуда, прямо в голове… Ласковые, настойчивые — разные… Сто, тысячу раз в день — одной то же, одно и то же… «Молодая, красивая женщина по имени Яна сумеет распорядиться знаниями, открывшимися тебе. Передай их ей, и тогда мы замолчим, исчезнем, навсегда оставим тебя в покое». Я догадался, Яна, это — миссия! У каждого своя, понимаете? Я — узнал, а вы — должны сделать!

Пока он говорил — пылко и сбивчиво, — Наташа украдкой заглянула в тетрадь. Одного взгляда хватило, чтобы понять: молодой доктор был прав — гений и безумство несовместимы. Тетрадные листы были сплошь исписаны какими-то невообразимыми детскими каракулями, даже отдаленно не напоминающими хоть какое-то подобие научной разработки. Нет, это «открытие» никак не могло быть тем, за которым послала ее «рыбка»!

— Скажите, Анатолий Витальевич, а другие ваши работы — те, которыми вы занимались до больницы, — где они? — осторожно спросила Наташа.

— Другие? А зачем они вам? Ведь самое главное — здесь! — недоуменно улыбнулся Митрохин.

— Да-да, конечно здесь, но… Видите ли, мне кажется, что для успешной… э-э-э… реализации этого вашего открытия, — она кивнула на тетрадку — предыдущие работы тоже могут оказаться полезными… Для полноты общей картины, понимаете?

— Вы так считаете? Что ж, вам, наверное, виднее… — пробормотал Митрохин. После своего сверхэмоционального взрыва, после того, как отдал свою тетрадку Наташе, он стал быстро терять интерес к происходящему, взгляд его потух, голос звучал все тише и безучастнее. — Не знаю… Может, они и в самом деле пригодятся… Да, возможно… Возможно… — Он замолчал.

— Так где же они? — нетерпеливо спросила Наташа.

— Кто? — спросил он механически, без тени эмоций.

— Да ваши работы, Господи! Те — прежние! — Наташа торопилась, она видела, что он стремительно уходит в себя, закрывается.

— А-а-а… Красная папка… на шкафу, дома… там…

Все, Митрохин, похоже, окончательно замолк, бессмысленно и равнодушно уткнувшись в пол кабинета. Все трое помолчали немного, потом доктор, хмыкнув, произнес:

— Ну что ж, я думаю, аудиенция окончена?

Он открыл дверь и позвал Ольгу Ивановну. Гренадерша вошла в кабинет, взяла под руку безразличного ко всему Митрохина и увела с собой.

— Ну-с, уважаемая Наталья Александровна, надеюсь, вы удовлетворены? — с легкой усмешкой спросил он, усаживаясь за свой стол.

Наташа в ответ только бросила на него быстрый сердитый взгляд и стала собираться. Сунула тетрадку Митрохина в сумочку, надела шубу и подошла к доктору.

— Вот, что, уважаемый Алексей Борисович, — язвительно сказала она, с неприязнью глядя в его насмешливое лицо. — Мне нужен домашний адрес Митрохина. Сколько стоит такая услуга по вашему прейскуранту?

— Ну зачем же так, Наталья Александровна! Я к вам, можно сказать, со всей душой, а вы… — Доктор с укоризненной ухмылкой покачал головой. — Грешно вам, ей-богу!.. Ну да ладно, дам я вам адресок, и, заметьте, — совершенно бесплатно! Хотя, строго говоря, совершу при этом должностное преступление, потому как делать этого не имею никакого права.

Он открыл какую-то папку и переписал оттуда на клочок бумаги адрес.

— Вот, возьмите. — Молодой человек пододвинул ей бумажку и притворно вздохнул. — Эх, чего только не сделает мужчина ради красивой женщины!

Наташа взяла адрес и, не попрощавшись, решительно двинулась к выходу.

— Счастливой охоты, прекрасная Диана! — догнали ее в дверях насмешливые слова доктора.

— Прощайте, господин Кащенко! — бросила она через плечо.

В машине Наташа достала тетрадку Митрохина и еще раз перелистала ее.

На первой странице было только одно слово — «Яна». Имя было выписано очень аккуратно и помещено в красивую рамочку. Несколько последующих страниц были густо покрыты рядами неровных строчек — такими каракулями маленькие детишки обычно исписывают листочки, когда играют «в письма». Дальше шло что-то и вовсе непонятное — сплошной хаос из налезающих друг на друга неровных линий, квадратов, треугольников и кружков. При большом желании это, пожалуй, можно было принять за какие-то схемы, но нарисованы они были чрезвычайно неумело или небрежно. К тому же у Наташи создалось впечатление, что схем (если, конечно, предположить, что это действительно схемы) на каждой страничке было изображено несколько — одна прямо поверх другой. Впрочем, больше всего содержимое тетрадки было похоже на то, чем скорее всего и являлось — классическим бредом сумасшедшего.

Никаких сомнений не осталось — добытая тетрадка оказалась абсолютно бесполезной. Надо было ехать к Митрохину домой, но после утренней нервотрепки лезть на своем «Фоке» в мясорубку московских улиц Наташе не хотелось. Она взглянула на бумажку с адресом — изобретатель жил на самой окраине, рядом с кольцевой дорогой. Поколебавшись немного, Наташа все-таки решила рискнуть, завела машину и направилась к Митрохину домой…

29

Из-за двери доносилась музыка — кто-то играл на фортепьяно «Венгерскую рапсодию» Листа. Не очень уверенно, иногда запинаясь, но увлеченно, старательно и с чувством. Наташа, уже подняв руку к звонку, замерла. Неожиданно ей стало неловко отрывать играющего от музыки, влезать в чужую жизнь, хитрить, обманывать людей, которым и без того несладко. Она опустила руку, отступила от двери и прислонилась к стене.

Как-то вдруг и сразу она поняла, как сильно устала за время своей непрекращающейся гонки за миллиардом. Будет ли когда-нибудь этому конец? Да и нужен ли ей, Наташе, этот миллиард? Она и так уже очень богата, а миллиард… Миллиард далек почти так же, как и в тот день, когда загадывалось это призрачное желание. Может, бросить это все, плюнуть, остановиться?… Неужели ей мало тех трех миллионов, что у нее уже есть?…

Неожиданно щелкнул замок соседней двери, и Наташа, испугавшись неизвестно чего, торопливо нажала кнопку звонка. Музыка тут же оборвалась, и через секунду дверь открыла очень юная и милая девушка-подросток лет четырнадцати-пятнадцати. Она удивленно взглянула на незнакомого человека и растерянно произнесла:

— Здравствуйте, вам кого?

— Здравствуйте, это квартира Митрохиных? — улыбнулась Наташа натренированной доверительной улыбкой.

— Да.

«Дочка, наверное» — подумала Наташа и уверенно соврала:

— Я с бывшей работы Анатолия Витальевича…

— Из котельной?… — недоуменно протянула девушка, разглядывая шикарную Наташину шубу.

«Черт! Вот это прокол! Надо было сначала разузнать, где он работал!..»

— Нет, не с этой работы, не с последней, а… — Наташа замялась, не зная что говорить.

— А-а-а… Из НИИ? — догадалась дочь изобретателя.

— Да, из НИИ, — облегченно улыбнулась Наташа. — Мне надо с вами поговорить, можно?

— Пожалуйста, проходите.

Наташа вошла в квартиру и словно оказалась у себя дома. Та же беспросветная бедность во всем, те же старые вещи из прошлой жизни — продавленный диван, швейная машинка под покрывалом, вытертый ковер…

— А ваша мама — ее нет? — спросила Наташа.

— Мама на работе.

— Жаль, жаль, ну да ладно… Меня зовут Наталья Александровна, а вас?

— Люба.

— Вы, наверное, дочка Анатолия Витальевича?

Девушка кивнула.

— Вот какое дело, Люба. В свое время мы с Анатолием Витальевичем вместе работали над одной темой. Новые принципы обработки цифровой информации — вы, может быть, слышали?

Люба покачала головой.

— Нет? Ну, это не важно. Так вот. После известных событий ваш отец ушел из НИИ, нашу с ним тему закрыли, меня перевели в другой отдел, в общем, все, казалось бы, за кончилось. Но сейчас обстоятельства изменились. К нашей прежней теме решено вернуться, и, в связи с этим, потребовались наши с Анатолием Витальевичем старые материалы. Все они хранились у вашего отца, Люба, и еще до того, как он попал в больницу, мы с ним договорились, что в случае надобности я всегда смогу их у него забрать. Конечно, если бы не эта ужасная болезнь, мы бы наверняка опять работали вместе, но — увы… — Наташа развела руками. — Анатолий Витальевич говорил мне, что наши материалы лежат у вас дома на шкафу, в красной папке…

— Одну минуту, Наталья Александровна, — с готовностью кивнула девушка, — я сейчас…

Люба пододвинула к обшарпаному платяному шкафу стул и взобралась на него. Наташе пришлось немного подождать, пока она копалась там, наверху, среди стопок старых журналов, каких-то пыльных свертков и пакетов. Наконец, девушка слезла со стула и протянула Наташе красную картонную папку.

— Эта? — неуверенно спросила она, поправляя выбившуюся прядь волос.

— Ну-ка, ну-ка, посмотрим… — Наташа развязала тесемки и заглянула внутрь.

Папка была набита черновиками — листами, полными исправлений и зачеркиваний, исписанными плотным, твердым почерком, совсем не похожим на каракули в синей больничной тетрадке. Отдельно, поверх всего, лежала общая тетрадь с Чебурашкой на обложке. В ней никаких исправлений уже не было, это, по-видимому, был чистовик, итог всей работы Митрохина.

— Да, это они и есть, те самые наши материалы, — кивнула Наташа, завязывая тесемки. Теперь, когда бумаги были у нее в руках, надо было сматываться. — Спасибо вам большое, вы мне очень помогли. — Она стала торопливо запихивать папку в сумку, потихоньку отступая при этом к двери.

— Пожалуйста, — улыбнулась девушка и, видя, что папка никак не желает лезть в сумку, предложила: — Подождите, я вам пакет дам.

Она принесла из кухни пакет и протянула его гостье с такой открытой и бесхитростной улыбкой, что Наташе опять, как десять минут назад, за дверью, стало неловко, даже стыдно. Она с ужасом поняла, что краснеет! Волна минутного смятения накрыла ее. Она низко опустила голову и вдруг решительно открыла сумочку.

— Вот что, Люба, есть у меня еще одно поручение, довольно деликатное. С Анатолием Витальевичем произошло несчастье, вам сейчас очень тяжело, и мы, бывшие коллеги вашего папы, собрали небольшую сумму. — Наташа достала пятьсот долларов и протянула их девушке. — Возьмите, пожалуйста.

— Ну что вы, зачем?… — настал черед покраснеть Любе. — Не надо, спасибо, мы ни в чем не нуждаемся.

— Поверьте, Люба, эти деньги — от чистого сердца. От них нельзя отказываться! Возьмите! — Наташа взяла руку девушки в свою и вложила в ее ладонь деньги.

— Но здесь же очень много… — Люба разглядела доллары и удивленно вскинула глаза. — Откуда столько?

— У вашего отца много друзей, Люба. У нас в НИИ его все помнят и уважают…

— Спасибо вам, Наталья Александровна…

— Это вам спасибо, Любочка. Всего вам хорошего!

— До свидания…

Наташа зашла к себе домой и только-только успела раздеться, как зазвонил телефон. Это был Левчик — взволнованный и сердитый.

— Наташка, елки-моталки, где тебя черти носят?

— Фи, Левочка, что за тон? — Чрезвычайно довольная своей удачной поездкой, она задала вопрос с шутливой томностью и жеманностью.

Левчик после секундной паузы мгновенно перестроился и подхватил ее манеру.

— Ох, простите мою бестактность, дорогая Наталья Александровна! Просто мы, ваши подчиненные, прямо-таки с ног сбились, вас разыскивая! Позвольте мы, мы, ваши подчиненные, прямо-таки с ног сбились, вас разыскивая! Позвольте мы, ваши подчиненные, прямо-таки с ног сбились, вас разыскивая! Позвольте полюбопытствовать, где вы… где вас черти носили?!

Наташа рассмеялась и ответила кокетливо:

— У меня было свидание с одним синеглазым молодым американцем. Ах, что это за мужчина, Лева! Красивый, мощный, стремительный!..

— Да? И кто же этот счастливец? Как зовут, чем занимается? — Левчик говорил все так же шутливо, но внутренне напрягся.

— У него, как ни странно, русское имя — Фока, а занимается он тем, что возит людей, пока, в основном, только меня, — загадочно ответила Наташа.

— Он что — шофер? — недоуменно спросил Левчик.

— Нет, Левка, он — машина! — Наташа громко, в голос, расхохоталась. — Это мой «Форд», дурачок!

— Тьфу ты… — засмеялся и Левчик. — Так ты что, сама разруливала, что ли?

— Сама, Левка! Представляешь — сама! Полдня за рулем, и в Москве, и за городом!

Больше двухсот кэмэ намотала, вот так-то! — Наташу распирало от гордости.

— Ну ты даешь! Молодцом! По делам ездила или так, опыта набираться?

— Да нет, просто каталась, водительский класс повышала!

— Хорошее дело… Постой, ты говоришь, что полдня за рулем, а как же… — Левчик сделал недоуменную паузу и задал вопрос, ради которого, собственно, и терзал несколько часов подряд Наташин телефон: — Кто же тогда руководил торгами?!

Теперь паузу вынуждена была взять Наташа. Она была совершенно не готова к такому вопросу, ей нечего было ответить.

— Э-э-э… Ну, скажем, я поручила это дело одному моему знакомому…

— Вот как? А кто он? Я его знаю? Он что, шарит в биржевых делах?… — Левчик высыпал давно уже готовые вопросы.

— Не беспокойся, он знает биржевые дела лучше нас с тобой вместе взятых! А что касается его особы… Видишь ли… Пока я не могу тебе ничего сказать, Лева. Ты не обижайся, просто мне самой еще не все ясно.

— Так, может, вместе бы и разобрались? — осторожно предложил он.

— Нет уж, я сначала попробую сама… — Наташа вздохнула. — У тебя все? А то я что-то с непривычки устала.

— Еще насчет сегодняшних торгов… Сейчас, я найду бумагу…

— Давай завтра, а? С утра я приеду в офис, там и поговорим, хорошо?

— Ладно, отдыхай. Завтра, так завтра. Пока.

— Пока, Левушка…

Левчик положил трубку и задумался. Сегодняшний день принес два вопроса, ответов на которые у него не было.

Первый — куда ездила Наташа? Раздолбай Перец и Кум потеряли ее под Чеховом, когда совершенно неожиданно на дорогу прямо перед ними невесть откуда вылез армейский «Зилок». Столкновения избежать удалось, но их «девятка» улетела в заснеженный кювет. Пока до смерти перепуганный солдатик вытаскивал их оттуда своим «Зилом», Наташка успела укатить неизвестно куда. Потом Перец с Кумом, искали ее по району часа два, но, конечно, так и не нашли.

Хорошо хоть, что это случилось не на шоссе, а уже после того, как она с него свернула. Левчик нашел на карте место, где его люди потеряли Наташу. В том направлении, куда она ехала, располагались лишь пара поселков да несколько деревень. Одна из них, кстати, — та самая, где они когда-то добыли икону Спаса Нерукотворного. Так, может быть, она действительно просто каталась по знакомому маршруту?

Второй вопрос — кто сегодня вел биржевые торги? Левчик вспомнил, как он психовал утром. Сначала «слухачи» озадачили его новостью: Наташа позвонила брокерам и сообщила, что отныне будет руководить торгами по электронной почте. А чуть позже позвонил Кум — выяснилось, что она уезжает! Он решил тогда, что какие-то срочные дела вынудили ее отказаться от сегодняшних торгов, но в обед позвонили с биржи — оказалось, что торги идут полным ходом и еще успешней, чем вчера! Левчик распорядился немедленно проверить адрес электронной почты, откуда шли команды, — он был зарегистрирован на Наташу. Но ее же, черт возьми, в это время не было дома!!! Кто же тогда отсылал распоряжения на биржи?!

Это мог быть только один человек — сам «рыбачок»! Но как ему это удается? Может, он тайком забирается в Наташкину квартиру и орудует там в ее отсутствие? Пожалуй, это стоит проверить — выманить Наташу из дома и внимательно, прямо на этаже, проследить за хатой. А что, если сделать еще круче, — устроить на ее квартире засаду на «рыбачка»? Взять его, голубчика, прямо там, и дело с концом! Неплохая мысль, надо будет предложить этот вариант боссу.

Он вздохнул — пора было отправляться к Борису Борисовичу. Тот назначил ему встречу еще днем, когда Левчик доложил о том, что торги идут без участия сбежавшей Наташи. Идти к боссу было страшновато — за потерю Наташки из виду можно было и схлопотать, — но делать было нечего…

Вопреки ожиданиям, босс выслушал подробный доклад Левчика совершенно спокойно, без ругани и оскорблений. Тот факт, что биржевыми торгами сегодня руководил неизвестно кто и неизвестно как, наоборот, поднял ему настроение, а то, что Наташа полдня где-то болталась одна, он, казалось, и вовсе пропустил мимо ушей.

— Так-так-так… — Босс шагал по кабинету, потирая обеими руками свою обширную лысину, он думал. — Вот, значит, как… Ну-ну, ну-ну…

Левчик молча стоял столбом, лишь провожая глазами мечущегося шефа. Свое предложение о засаде на «рыбачка» он высказал, теперь ждал, что решит босс. Наконец, босс закончил метаться и жестом предложил Левчику присесть за стол, достал бутылку армянского коньяка и пару рюмок. Это было нечто новое и неожиданное, до сих пор такой чести — распивать коньячок с самим боссом — он еще не удостаивался.

Борис Борисович наполнил обе рюмки, но к своей не прикоснулся. Левчик тоже отдернул уже потянувшуюся было к рюмке руку.

— Слушай меня внимательно, Леван. — Босс говорил спокойно и очень серьезно. — Завтра же ты должен осторожно выяснить две вещи. Первое — учредительные документы на ее фирму. Надо проверить, нет ли в них кроме твоей подруги каких-нибудь других учредителей. И второе — обязательно загляни в ее паспорт и узнай, не замужем ли она.

— Наташка? Замужем? Да с чего вы взяли?… — удивился Левчик.

Босс зыркнул на него сердито, но сдержался, не вспылил, а принялся сдержанно объяснять.

— Понимаешь, Леван, я подозреваю, что «рыбачок» наш не рыбак совсем, а… птицевод, что ли… А Натаха твоя — его курочка Ряба. Он ее на эту роль выбрал, а теперь подкармливает, пасет по хлебным местам, опекает. Зачем? А чтобы снесла она ему золотое яичко. Понимаешь? Самому ему это яичко высиживать неохота — то ли побаивается, то ли заметный очень… Вот он и решил для этих целей курочку-дурочку найти. Она яичко снесет, а он его прикарманит. Мне только одно не ясно — почему он так уверен в твоей подруге? Вот это ты и должен выяснить. Конечно, в соучредителях фирмы он вряд ли стал светиться — это слишком неосторожно, — а вот второй вариант вполне возможен. Уж больно удобно — фиктивный браков обмен на опеку и помощь, а когда яичко появится, женушке можно и аварию устроить… Ты же рассказывал — одна она осталась? Левчик кивнул.

— Ну вот! Я и говорю: никаких других наследников — просто идеальный вариант. Прикинь — миллионерша Ряба внезапно дает дуба, и тут откуда ни возьмись появляется безутешный, но совершенно законный супруг!

— Тогда, Борис Борисыч, не стоит, наверное, сейчас на него засаду устраивать?

— Верно мыслишь, Леван, — не стоит. Нам важней, чтобы он помог Натахе твоей покрупней яичко высидеть! Мы его, гада, сейчас беречь должны. А брать его будем не на квартире — все равно не придет он туда, — а на самом яйце! А пока пусть старается, шустрит. Нам не к спеху — курочка у нас под колпаком, денежки ее — тоже, так что пусть пока все идет, как идет.

— Борис Борисыч, а как же торги-то сегодня велись? — вспомнил вдруг Левчик.

— Торги? Через ее компьютер, я думаю. Мне мои спецы так объяснили: в ноутбуке этом скорее всего работает программа пересылки, а сам он включен и находится в режиме ожидания. Как только на него поступает сообщение по е-мейлу, он тут же пересылает его на биржу. Простое передаточное звено. А чтобы его, этого… ну пусть — «рыбачка», засечь нельзя было, ноутбук он ей дал с неисправным дисплеем. Мне сказали — рухлядь какая-то древняя, а не ноутбук!

— Вот оно что… То-то мои люди включить его не смогли… А как же тогда она получала адреса квартир, дач, все эти сведения по антиквариату?

— Не знаю. Может быть, по почте? Вы вот на телефон-то «жучка» сразу поставили, а в ящик почтовый заглядывали? — с издевкой спросил босс.

— Заглядывали, но… не сразу, — признался Левчик. — Не сообразил я как-то…

— То-то, дружок, — усмехнулся босс. — Ну да ладно, хрен с ним, с ящиком. Может, так оно даже и лучше… Нам сейчас, Леван, этого «рыбачка» спугнуть никак нельзя. Почует, что его курицу пасут — уйдет в тину, и все, поминай как звали! Поэтому все наблюдения вести предельно осторожно. Предельно! Сейчас такая ситуация, что лучше упустить твою Натаху, чем обнаружить себя, понял?

Левчик кивнул.

— Но туда, где ее сегодня потеряли, все-таки пошли кого-нибудь посообразительней. Пусть поспрашивают, где ее видели, мало ли что… Но — аккуратно!

Левчик кивнул еще раз.

— Все ли хорошо понял?

— Все, Борис Борисыч!

— Ну, тогда, Леван, давай по маленькой за успех нашего предприятия!

Они подняли рюмки и, чокнувшись, выпили…

Наташа успела принять ванну, поужинать и дважды пролистать тетради Митрохина, прежде чем «рыбка», наконец, разродилась новым заданием. Оно, как и предполагалось, было связано с записями безумного изобретателя.

Наташе предписывалось показать тетрадь лучшим московским специалистам по компьютерам и предложить им за обработку информации и изготовление на основе данного открытия опытного образца изделия любые деньги. Далее, как обычно, шел список этих самых специалистов с адресами и телефонами. В нем было пятнадцать фамилий.

Было еще не очень поздно, и Наташа могла бы, наверное, начать обзвон спецов немедленно. Она даже села уже со списком к телефону, но тут что-то ее остановило. Не усталость, не лень, не неловкость, а… какая-то смутная, непонятно из-за чего возникшая осторожность, опаска, что ли.

«Нет, — решила она, — завтра начну. И вот еще что — надо купить сотовый телефон. И удобно, и вообще…»

Вместо номеров из списка Наташа набрала номер Левчика — сказать, что ее планы изменились и в офис она завтра не приедет. Он не стал по своему обыкновению пытать ее — что да зачем, но сказал, что юристу фирмы срочно понадобились ксерокопии учредительных документов и ее паспорта: договорились, что утром он заедет за ними к Наташе.

Потом Наташа завалилась с книжкой в руках в кровать и не заметила, как заснула.

Ей снились ехидный циник доктор Поздняков, наивная и милая Люба Митрохина и кто-то еще — незнакомый, но невероятно симпатичный…

30

К середине второго дня Наташа прочесала почти весь список «рыбки». Почти, потому что двоих спецов по разным причинам в Москве не оказалось.

Она действовала, как заведенная — звонила со своего новенького мобильника очередному корифею компьютерных наук и предлагала пятьсот долларов за полчаса его драгоценного времени. От такого предложения не отказывался никто, Наташа мчалась на рандеву и, расплатившись вперед, просила уважаемого маэстро дать свое заключение о содержании тетрадки с Чебурашкой на обложке.

Ответы специалистов весьма разнились по форме, но суть их каждый раз оказывалась одной и той же. Чего только ни пришлось выслушать Наташе! «Дилетантский подход», «абсолютная чушь», «безграмотная писанина», «фигня на постном масле», ну и, разумеется, «бред сумасшедшего»!

С каждым таким вердиктом компьютерный список становился все короче, а настроение у Наташи портилось все сильнее. Наконец, после очередного, особенно нелестного отзыва, звонить ей стало уже некому. Среди перечисленных специалистов не нашлось ни одного, кто нашел бы записи Митрохина заслуживающими внимания. Наташа не знала, что ей делать дальше — ситуация, когда задание «рыбки» оказалось невыполнимым, случилась впервые.

Отступать было нельзя, и Наташа задумалась. Можно было, конечно, вернуться домой за новыми инструкциями программы. Но, во-первых, это заняло бы весь остаток дня, а во-вторых, ей вдруг захотелось хоть что-нибудь сделать самой, без порядком уже надоевшей опеки компьютера. Поразмыслив, она решила не ждать очередной указивки от своего ноутбука, а съездить посоветоваться к Женьке Распопову. На корифея тот, конечно, никак не тянул, но московскую компьютерную тусовку знал неплохо и что-нибудь толковое подсказать мог.

Женьку она застала на работе и, вызвав его из многолюдной комнаты, сунула ему список «рыбки».

— Жень, ты знаешь этих людей?

Он бегло пробежал глазами бумагу и кивнул.

— Если это специалисты по компьютерам, то некоторых знаю, а об остальных слышал, а что?

— Скажи, Жень, а ты бы мог кого-нибудь к этому списку добавить? Я имею в виду, конечно, спецов равной с ними квалификации?

Распопов почесал свою белесую лысоватую макушку, хмыкнул как-то неопределенно и пробормотал:

— Разве что Ярославцева и Шеремета…

— А у тебя есть их координаты?

— Где-то были…

— Женечка, дорогой, поищи, пожалуйста, а? Очень, ну очень-преочень нужно!

— Ладно, подожди минуту, я посмотрю, — пожал он плечами и скрылся за дверями своей комнаты.

Он вернулся минут через пять и протянул Наташе клочок бумаги.

— Наташ, я здесь только Ярославцева нашел. Шеремет у меня, наверное, дома…

На бумажке корявым Женькиным почерком было написано: «Ярославцев Коля», и семь цифр телефонного номера.

— Это рабочий или домашний? — спросила Наташа.

— Насколько я знаю — он дома работает. Свободный художник. — Женька замялся. — Слушай, я пойду, Наташ? А то шеф ругается…

— Ну конечно, Женечка! Спасибо тебе большое. А насчет второго телефончика — я тебе вечером домой позвоню, хорошо?

— Угу, пока.

Спускаясь вниз по лестнице, Наташа набрала номер Ярославцева и договорилась о встрече…

Дверь ей открыла высокая, статная и улыбчивая женщина лет пятидесяти.

— Здравствуйте, могу я видеть Николая? — спросила Наташа.

— Здравствуйте, одну минуту… — Хозяйка повернулась и крикнула вглубь квартиры: — Кольша, к тебе пришли!

— Кто, мам? — Из ванной комнаты послышался молодой мужской голос, приглушенный шумом льющейся воды.

Женщина вопросительно взглянула на Наташу, но та, уставшая и раздраженная, этого ее взгляда не поняла. Тогда хозяйка, подождав немного, крикнула:

— Красивая девушка в роскошной песцовой шубе, шатенка с голубыми, кажется, глазами…

— Я — Наталья, мы с Николаем договаривались… — сообразила представиться Наташа.

— Кольша, ее зовут Наталья, она говорит, что вы договаривались о встрече!

— Е-мое! Забыл! — донеслось из ванной. — Мам, займи, пожалуйста, нашу гостью, я сейчас, быстро…

Хозяйка развела руками и виновато улыбнулась:

— Наташа, вы извините, пожалуйста, моего сына, он принимает душ и освободится через пять минут. Господи, каким же надо быть растяпой, чтобы умудриться забыть о встрече с такой девушкой! Раздевайтесь и проходите — у меня пирог с черникой!

Только услышав о пироге, Наташа мгновенно и очень остро почувствовала, насколько она проголодалась. Весь день она моталась по городу и с самого утра совершенно ничего не ела. Быстро скинув шубу, она прошла за хозяйкой на кухню.

На столе красовался большой румяный пирог, от одного вида которого у Наташи сразу засосало под ложечкой. А ведь кроме вида был еще и запах! Восхитительный, головокружительный, сверхаппетитный запах свежеиспечённого пирога! Пока женщина расставляла чашки, Наташа не отрывала взгляда от стола, поминутно сглатывая слюну. Как же давно не доводилось ей отведывать домашней выпечки! Ее о чем-то спросили — она ответила явно невпопад. Есть хотелось просто кошмарно!

Наконец, хозяйка взяла нож и стала нарезать пирог длинными узкими ломтями.

— Ну что же вы? Угощайтесь! — с улыбкой пригласила она.

Наташа не заставила себя упрашивать и, выбрав кусок побольше, впилась зубами в теплую, невероятно вкусную мякоть. Она расправилась с первым куском в мгновение ока, сделала для приличия небольшую паузу и, преодолев неловкость, потянулась за вторым. Его она съела уже не торопясь, с чувством, и ей показалось, что этот ломоть был еще вкуснее, чем первый. Когда она надкусывала третий кусок, сзади раздалось:

— Приятного аппетита!

Наташа едва не поперхнулась и, обернувшись, увидела смущенно улыбающегося высокого худощавого мужчину лет тридцати в спортивном костюме.

— Шпа-шибо… — едва выговорила она забитым пирогом ртом.

— Николай! — кивнул он, тряхнув мокрыми волосами. — Вы уж меня простите Бога ради, короткое замыкание какое-то — совершенно забыл о вашем звонке!

Торопливо дожевывая, Наташа постаралась улыбнуться и тоже кивнула — ничего, мол, с кем не бывает!

— Кольша, садись с нами, вот твоя кружка.

— Я-то с удовольствием, но… может быть, Наталья торопится? — Николай вопросительно взглянул на гостью.

«Нет уж, — подумала Наташа, — сперва — пирог!» Она успела дожевать кусок и ответила чуть смущаясь:

— Нет, я совсем не тороплюсь. В самом деле, садитесь — пирог просто великолепный!

Они пили чай, осторожно, исподволь приглядываясь друг к другу. Наташа в основном разглядывала Николая. Его чуть вытянутое лицо, выразительные карие глаза, высокий лоб и зачесанные назад вьющиеся волосы казались ей смутно знакомыми. Она никак не могла вспомнить — то ли они где-то уже мельком встречались, то ли он просто был похож на кого-то из ее знакомых.

Хозяйка посматривала на гостью. Как любая мать взрослого неженатого сына, она с понятным интересом и некоторой ревностью относилась к появляющимся в их доме девушкам. Ее Кольше недавно минуло тридцать, а семьей пока и не пахло — это ее уже давно всерьез беспокоило, хоть она старалась и не показывать своей тревоги сыну. Наташа ей понравилась сразу, правда, чем — она и сама еще не поняла. Может быть, хорошим аппетитом?

Николай украдкой поглядывал на часы. В ванной ему пришла в голову неплохая идея относительно программы, которую он писал для одной фирмы, и теперь ему хотелось поскорей ее проверить. Он уже пожалел, что согласился на предложение незнакомки, но пятьсот долларов на дороге не валяются, да и любопытно было взглянуть на это ее «новое слово» в науке.

Тетрадка с Чебурашкой лежала на столе рядом с Наташей. Николай время от времени косился на нее, потом не выдержал:

— Это те самые записи?

— Да.

— Вы позволите? — Он протянул руку к тетрадке.

— Пожалуйста. — Наташа с готовностью подала ее Николаю.

Он раскрыл тетрадь и стал читать, прихлебывая чай из своей объемистой кружки. Впрочем, уже через несколько минут он напрочь забыл о чае и с головой ушел в записи Митрохина.

— Кольша, мне кажется, ты выбрал не самое удачное место и время для чтения… — мягко упрекнула его мать.

— Что? — вскинул голову он. — А, да, извините… Я сейчас…

Николай встал и вышел с тетрадкой из кухни. Его не было минут тридцать. За это время оставшиеся вдвоем женщины успели как следует познакомиться и разговориться. Искренние Наташины комплименты чудо-пирогу тронули Елену Михайловну — так звали мать Николая, — и она принялась увлеченно рассказывать гостье о своей даче под Зеленоградом, о тамошних замечательных лесах, где и была собрана черника для пирога, о небольшом садике — предмете особой гордости хозяйки.

Наташа рассеянно слушала ее неторопливый, обстоятельный рассказ и постепенно погружалась в блаженное состояние абсолютного покоя. Атмосфера тихого домашнего уюта плюс сытость, приятной теплой волной разлившаяся по телу, доставляла ей неизъяснимое наслаждение. В последнее время ее до предела насыщенная самыми невероятными событиями жизнь неслась вперед стремительным аллюром, передышки выпадали редко, и потому это полузабытое ощущение было таким восхитительно-приятным. Она тихо млела от удовольствия, желая лишь одного — чтобы все это длилось как можно дольше.

Но тут на кухню буквально ворвался Николай, какой-то взъерошенный, возбужденный. Он плюхнулся на табурет напротив Наташи и, перебив мать, немедленно спросил:

— Скажите, откуда у вас эта тетрадь? Это ваша работа?!

«О, Господи! — с мимолетным раздражением подумала Наташа. — Опять двадцать пять… И когда только все это закончится!..»

Прерывать свою сытую, теплую полудрему не хотелось ужасно. Застигнутая врасплох напористыми вопросами Николая Наташа вздохнула и не нашла ничего лучше, чем сказать правду:

— Нет, не моя… Это работа одного моего знакомого, он сейчас в больнице, и вот я… А что, вы находите эти записи интересными?

— Чрезвычайно! То есть, то, что здесь изложено, конечно, очень неожиданно и… даже спорно, но… — Николай взлохматил волосы и, вскочив, заметался по кухне, взволнованно бросая обрывки фраз. — Все это нуждается в серьезной проверке… Надо самым тщательным образом… А лучше всего — попробовать изготовить опытный образец… — Подумать только, он предлагал именно то, что и требовала от Наташи «рыбка»!

Возбуждение Николая стало передаваться и ей. В ее глазах медленно разгорались огоньки азарта, она невольно начала прикидывать, как лучше повести этот важный разговор. Стараясь не выказывать своего особого интереса к теме, Наташа как можно равнодушнее спросила:

— Николай, а вы сами не смогли бы заняться этим? Я могла бы заплатить за эту работу столько, сколько вы скажете…

— Наташа, милая моя, да я сам готов вам заплатить, только чтоб спокойно покопаться в этих записях и во всем разобраться! — радостно воскликнул он. — Вы даже не можете представить себе, насколько это интересно!

— Нет уж, давайте договариваться серьезно, как взрослые люди, — покачала головой Наташа. — Вы выполняете для меня определенную работу, а я вам за нее плачу. Назовите сумму.

— Ну, я не знаю… — развел Николай руками и нерешительно взглянул на мать. Елена Михайловна демонстративно пожала плечами и стала убирать со стола. Кажется, ей не понравилось то, что сын так бесцеремонно оборвал их с Наташей неторопливую беседу.

— Тогда так. — Наташа достала из сумочки пачку и положила на стол. — Здесь десять тысяч долларов — это аванс. Если вам, Николай, удастся по материалам из этой тетрадки сделать действующий образец готового изделия, вы получите в пять раз больше. И еще — постарайтесь, пожалуйста, с этим делом не тянуть. Со своей стороны я обещаю, что ваша оперативность будет оценена дополнительно.

Молодой человек и вовсе растерялся — он никак не ожидал, что эта милая девушка располагает такими серьезными суммами. Он опять взъерошил волосы и задумчиво спросил:

— Скажите, а если мне потребуется помощь, могу я привлечь к этой работе еще кого-нибудь?

— Разумеется, причем услуги ваших помощников также будут оплачены. Но я просила бы не посвящать пока в наши дела лишних людей. Ведь если из этого дела действительно может выйти толк, нам с вами лучше до поры до времени держать его в тайне, не правда ли, Елена Михайловна?

— Вы сказали «нам с вами»? — удивилась хозяйка.

— Да. Я гарантирую вам, что Николай, как непосредственный разработчик изделия, будет иметь определенный процент в доходах от реализации всего проекта.

Наташа не кривила душой, ей и вправду вдруг захотелось поделиться частью своего будущего миллиарда с этими людьми. Отчего-то она сразу прониклась к ним доверием и симпатией. Особенно ей понравилась приветливая, мягкая и очень домашняя Елена Михайловна, от нее исходило какое-то особое тепло и спокойствие, которого так не доставало Наташе после смерти бабушки. С Николаем толком познакомиться не удалось, но и он тоже успел расположить ее к себе, возможно, тем, что с ходу оценил записи Митрохина и избавил от необходимости продолжать надоевшие поиски специалистов.

Наташина миссия окончилась, пора было прощаться. Собственно, уходить из гостеприимного дома Ярославцевых, возвращаться в свою пустую квартирку Наташе совсем не хотелось. Но пачка денег на столе словно подвела черту под разговором, оставаться здесь стало вроде бы уже незачем. К тому же после короткой деловой части беседы гостья внезапно почувствовала непонятную неловкость, словно она предложила симпатичным хозяевам какую-то сомнительную сделку.

— Ну вот, вроде, и все… — Наташа поднялась из-за стола. — Да, здесь мои телефоны, — она положила рядом с деньгами визитку, — но лучше звоните мне по мобильному, — написала на карточке номер и вышла из кухни.

За ней следом в коридор вышли и хозяева. Николай помог надеть Наташе шубу, и они простились, мило улыбнувшись друг другу на прощанье фиолетовыми от черники губами.

Наташа села в машину, но заводить ее не стала. Ехать домой не хотелось ни капельки. На душе было как-то маетно, неспокойно. Наташа никогда в жизни не курила, а тут ей вдруг захотелось закурить. Она внезапно и очень остро, даже болезненно ощутила свое одиночество, неприкаянность и, конечно, сразу вспомнила бабулю.

С жуткой смесью стыда и раскаянья Наташа поняла, что в сумасшедшей круговерти своей суетливой жизни она напрочь забыла о самом дорогом своем человеке! Она пропустила бабулины сороковины, да что там поминки, за последние две-три недели она вообще ни разу не вспомнила о ней!

«Да как же так?!.. Что же это со мною?… Стыдно, стыдно-то как, Господи…» — оцепенело думала она.

Несколько минут она провела в мучительной, тягостной неподвижности, потом вышла из машины и с решительным и злым лицом подошла к ближайшей палатке.

— Бутылку водки, — сердито бросила она продавцу, сунув в окошко деньги.

Вернувшись за руль «Форда», Наташа все с тем же каменным лицом завела машину и отправилась в неблизкий путь. Она ехала к своей бабуле.

На кладбище было абсолютно безлюдно и нереально, сказочно тихо. Наташе пришлось довольно долго ходить меж ровных рядов могильных холмиков, прежде чем она нашла, наконец, бабушкин. Тусклый свет далекого фонаря помог разглядеть в темноте знакомый кованый крест и латунную табличку с надписью «Бутысина Екатерина Даниловна». Могила была покрыта густым и пушистым Снежным покрывалом, это делало ее нарядной, умиротворенной и будто бы даже уютной. Во всяком случае, нынешний ее вид не имел ничего общего с пугающей, рвущей душу картиной свежевырытой ямы на похоронах.

Наташа хотела было стряхнуть снег с венков и креста, но передумала — ей вдруг стало неловко нарушать эту гармонию красоты и покоя. Вместо этого она достала бутылку и открутила пробку.

— Прости меня, бабуленька… — тихо сказала она и, запрокинув голову, сделала глоток прямо из бутылки.

Водка огнем обожгла горло, у Наташи сразу перехватило дыхание и выступили слезы. Она схватила горсть снега и торопливо сунула его в рот. Едва отдышавшись, она почувствовала; как хмель жаркой волной ударил в голову, ноги вмиг ослабели, и Наташа растерянно и беспомощно опустилась прямо на снег.

— Вот так вот, бабуленька, вот так… — прошептала она.

Ей хотелось рассказать бабушке о своих достижениях, о том, как она теперь богата, какая у нее крутая машина и роскошная шуба и сколько самых разных нарядов ждет своего часа в ее гардеробе, но она не произнесла больше ни слова.

С безнадежной ясностью Наташа поняла вдруг, что пустить пыль в глаза, обмануть, ввести в заблуждение можно только живых. Мертвых не обманешь. И если смотрит на нее сейчас с небес ее бабуля, то видит она лишь то, что есть на самом деле. Свою бесконечно одинокую, несчастную и растерянную внучку.

Отчаянье, жалость к себе, обида на горькую свою судьбу разом впились в сердце, и Наташа бурно, не стесняясь и не сдерживаясь, разрыдалась.

Она плакала долго, словно стараясь выплакать до капельки и оставить вместе со слезами здесь, на кладбище, всю свою боль, безысходность и тоску.

Сколько времени она провела в слезах, сидя в своей шикарной шубе прямо на снегу, она не знала. Но постепенно боль ушла, осталось только ощущение безмерной усталости и зияющей душевной пустоты. Наташа встала, умылась снегом и направилась к выходу. Початую бутылку она захватила с собой и оставила ее на асфальте у кладбищенских ворот.

— Эй, красавица! Ты хоть скажи, кого поминать-то? — услыхала она, садясь в машину.

Наташа оглянулась — у ворот с ее бутылкой в руках стоял, виновато улыбаясь, затрапезного вида мужичок в поношенном тулупе, по всей видимости, сторож.

— Екатерину… — негромко ответила она осевшим от слез голосом.

— Екатерину, значит… — кивнул сторож и добавил смущенно: — Ты не подумай плохого, дочка, я ж со всем уважением… Не сердись, поезжай с Богом…

— До свидания, — кивнула ему Наташа… Она вернулась домой за полночь, быстро разделась и забралась в постель. Усталость давила стопудовым грузом, мыслей не было никаких, и ее глаза закрылись сами собой. Перед Наташей чередой пронеслись люди и события минувшего дня — недовольные и насмешливые лица компьютерных спецов, затюканный Женька, гостеприимные Ярославцевы, бабушкина могила, сторож на кладбище…

На нее стремительно и неотвратимо надвигался сон, но в самый последний миг перед тем, как окончательно провалиться в него, Наташа вспомнила, где она видела Колю Ярославцева — позапрошлой ночью во сне…