Джо Стил

XV

— Я на работу, милая, — сказал Чарли дочери. — Иди ко мне, попрощаемся.

— Не. — Саре едва минуло два года. Она говорила "не" вне зависимости от того, были тому причины, или нет. Затем она подошла, обхватила его руками и поцеловала.

— Хорошо. Теперь моя очередь, — сказала Эсфирь после того как Сара оторвалась от папочки.

— Не, — повторила Сара.

Не обращая на неё внимания, Эсфирь шагнула в объятия Чарли. Они поцеловались. Он посчитал, сколько раз ему повезло, когда держал её в своих объятиях. Одним из таких крупных везений было то, что он не в трудовом лагере. Если бы он был там, ушла бы от него Эсфирь, как Стелла ушла от Майка? Чарли надеялся, что нет, но откуда знать наверняка?

Невзирая ни на что, Стелла и Эсфирь остались подругами.

— Не то, чтобы она его не любила, — пыталась Эсфирь объяснить Чарли. — Его просто нет рядом, его не может быть рядом, и наконец до неё дошло, что она не может больше жить в одиночку и наблюдать, как мир проносится мимо.

Чарли продолжал возмущаться.

— А что насчёт "в болезни и здравии, в богатстве и в бедности"? — спросил он.

— А что насчёт: "владеть и обнимать"? — бросила в ответ Эсфирь. — Она не могла им владеть, не могла его обнимать, уже столько лет. Поэтому она и обратилась к адвокату. Кто знает, когда его выпустят? А если выпустят, как знать, разрешат ли ему вернуться в Нью-Йорк?

Ответить на это ему было нечем. Некоторых вредителей выпустили из трудовых лагерей, но по условиям освобождения они должны были оставаться в безлюдных штатах, в которых находились эти лагеря. Если они нарушат условия и их поймают там, где их быть не должно, они отправятся обратно за колючую проволоку, причём на гораздо больший срок.

Прежде чем выйти за дверь, он крепче обнял Эсфирь. Он надеялся, она не убежит от него, как от гранаты с выдернутым кольцом, если его погрузят на поезд и отправят в прерии или в горы. Ещё он надеялся, что гбровцы никогда не постучат в его дверь посреди ночи. Даже, когда работаешь в Белом Доме, даже, когда почти каждый день общаешься с Джо Стилом, надежда — это лучшее, что у тебя есть.

На углу, где Чарли ждал автобус, стоял пацан в коротких штанах, который продавал газеты.

— Срочно! — кричал пацан. — Нацисты вторглись в Нидерланды! Читайте!

— О, Боже! — произнёс Чарли.

Значит, бутылка всё-таки показала дно. Немцы на одном вздохе хлопнули Данию, да и с Норвегией не имели проблем. Однако Скандинавия шла фоном. Об этом знали все. Основные события будут происходить на западе, там же, где и в прошлый раз. И теперь об этом было объявлено в открытую. Чарли сунул газетчику никель.

— Дай мне одну.

— Держите, мистер. — Пацан протянул ему газету.

Он читал, пока ехал в автобусе, затем и по пути в Белый Дом. Нацисты никогда не дрались в полсилы. Они не только нарушили нейтралитет Бельгии, подобно кайзеру в 1914 году. Они растоптали также и нейтралитет Голландии. И Люксембурга, хотя всем было плевать на Люксембург. Похоже, единственной причиной его существования было получить по шее.

"Люфтваффе" разбомбила к чёртовой матери Голландию, и Францию заодно. Геринг показал, как это будет ещё во время гражданской войны в Испании. Он не унимался во время нападения на Польшу. Не унимался он и сейчас.

А Невилл Чемберлен ушёл с поста премьер-министра Великобритании. Он недооценил Гитлера по вопросу Судетской области. Он утверждал, что немцы опоздали к дележу пирога даже тогда, когда они поглощали Скандинавию. Он "выиграл" вотум доверия с перевесом, намного меньшим, чем реально имелся у "тори" в Палате общин — ему не доверяли даже свои. Теперь он ушёл. Бороться с фюрером предстояло Уинстону Черчиллю.

Чарли отнёс газету в Белый Дом. Увидев её, Стас Микоян ткнул пальцем и сказал:

— У них там всё летит к чертям.

— Похоже, всё к тому идёт, — согласился Чарли. — Гитлер пошёл ва-банк.

— Как и все остальные, — ответил Микоян. — Теперь посмотрим, какие карты в раздаче.

И через месяц они увидели. Итог битвы был решён спустя всего несколько дней, когда немецкие танки и бронетранспортёры прорвали слабую французскую оборону в Арденнах и бросились к Ла-Маншу. Впрочем, это стало ясно только потом. Тогда, в тот момент была очевидна капитуляция Голландии и Бельгии, стремительное отступление французов, и то, что лучшие французские и британские войска оказались окружены и прижаты к морю около Дюнкерка.

Большинству удалось перебраться через Ла-Манш в Англию. По мнению любого, кто не являлся сторонником нацистов, подобное выглядело чудом. Черчилль выступил по "Би-Би-Си", упражняясь в противостоянии Гитлеру в навыке красноречия.

А Джо Стил вызвал Чарли в овальный кабинет над Голубой комнатой. В воздухе, как и всегда, висел запах сладкого трубочного табака.

— Нужно сделать так, чтобы Англия продолжила сражаться, — прямо заявил президент. — Во Франции Гитлер уже добрался до Атлантики. Если падёт и Англия, Америка встанет лицом к лицу с целым континентом под властью диктатора.

— Да, сэр, — ответил Чарли вместо "Рыбак рыбака…". Он понимал, на кого и на что он работал. Он лишь не знал, как на него не работать. Ну, он знал несколько вариантов, но те лекарства были куда хуже болезни.

Джо Стил продолжил с той же прямотой:

— У Англии кончаются деньги, чтобы покупать у нас товары. Сами по себе они от немцев не отобьются. Если мы не дадим им кредит, либо всё, что им нужно сейчас, а переживать об оплате будем потом, они проиграют. Так что напишите мне черновик речи, где будет сказано, что мы будем делать. Я внесу в Конгресс проект, чтобы всё стало законно.

Он бы смог. Конгресс находился у него под тем же крепким пальцем, что и суды. У конгрессменов, которые его разочаровывали, обнаруживались проблемы с законом, либо в их округах начинались скандалы.

Чарли написал речь. Часть её Джо Стил использовал во время выступления по радио. Люди не стали прыгать от радости по поводу очередного шага ближе к войне. Впрочем, они и не жаловались, когда их мог услышать кто-то ещё. Никогда не знаешь, кто мог донести на тебя гбровцам о том, что ты вредитель. Трудовым лагерям постоянно нужно свежее мясо. Законопроект Джо Стила прошёл через Конгресс.

По ту сторону Атлантики Черчилль обратил внимание на новый закон.

— И вновь Америка слишком горда, чтобы сражаться — сказал он. — Однако она не настолько горда, чтобы не помогать сражаться нам. Что ж, справедливо. Дайте нам инструменты и мы закончим дело. Если бы против Адольфа Гитлера выступил Дьявол, я бы взял на себя выступление в его честь перед Палатой общин. Итак, я благодарю Джо Стила.

— Я правильно всё расслышала? — воскликнула Эсфирь после прослушивания речи Черчилля, потрескивавшей на коротких волнах из-за океана. Говорила она так, словно не верила собственным ушам.

— Правильно, ага, потому что я тоже это услышал, — сказал Чарли. — Хотя я бы не стал болтать на этот счёт с друзьями и вообще с кем-нибудь.

Она скорчила гримасу.

— Сама знаю.

— Ладно.

Чарли не стал развивать тему. Ему был нужен коротковолновый приёмник. По работе ему было необходимо получать свежие новости как можно скорее. Иметь такой приёмник и слушать всё, что хочется, не считалось противозаконным. Однако Черчилль был не единственным иностранным лидером, кто отпускал по радиоволнам колкости в адрес Джо Стила. Если начать их повторять, влипнешь в гораздо большее количество неприятностей, чем хочется.

Слушал ли Джо Стил речь премьер-министра? Чарли не имел ни малейшего понятия. Иногда Джо Стил спал посреди дня и работал всю ночь, из-за этого его помощникам и всем, кто был ему необходим для дела, тоже приходилось бодрствовать. Иногда он жил по тому же расписанию, что и все остальные. Этот человек жил по собственным правилам.

Слушал ли президент эту речь или нет, об этой насмешке он узнает. В этом Чарли был уверен. Джо Стил найдёт способ рассчитаться с Черчиллем. В этом Чарли также был уверен.

Республиканцы собрались в Филадельфии, чтобы кого-то выдвинуть на президентских выборах. Чарли удивлялся, зачем они этим заморачивались. Они сами, возможно, не знают, что им не победить, но все остальные знали. Пара сенаторов желала сковырнуть Джо Стила. Как и Том Дьюи, молодой губернатор Нью-Йорка. До этого он был воинствующим окружным прокурором. На вкус Чарли, он говорил и выглядел как сотрудник ГБР.

Его не выдвинули. Наверное, решили, что он слишком молод. Возможно, там тоже решили, что он похож на гбровца. Обоих сенаторов также не выдвинули. Республиканцы выбрали "тёмную лошадку", новичка в политике, и в Республиканской партии — по имени Уэнделл Уилки.

— Я был демократом, — заявил Уилки в приветственной речи. — Был, пока Джо Стил не выгнал меня. Он выгнал всех, кто заботился о свободе вне партии. Настала пора выгнать его из Белого Дома! Ещё никто не избирался на третий срок. И никто этого не заслужил. Уж он-то точно. Давайте же объединим нашу страну обратно!

Все республиканцы в зале кричали и хлопали. По радио в гостиной Чарли этот звук был похож на рёв сильного прибоя. Он нисколечко не сомневался, что люди Дж. Эдгара Гувера уже составили досье на каждого делегата и помощника. Есть вероятность, что список с фамилиями этих людей уже лёг на стол Винса Скрябина. Напротив скольких из них Молоток нацарапал "ВМН"?

Через три недели после того, как республиканцы выдвинули Уилки, демократы собрались на чикагском стадионе. Чарли не бывал там со съезда 1932 года. Он гадал, работала ли до сих пор та забегаловка у стадиона. Выяснять он не стал. Также он был чертовски уверен, что не станет напоминать об этом Скрябину.

Теперь всё изменилось. Он работал на Джо Стила, а не писал о его выдвижении. На этом съезде также никакого сражения не будет. Там могли сделать так, как желает Джо Стил. Могли и сделали. Съезд выдвинул его и Джона Нэнса Гарнера на третий срок.

— Благодарю вас, — обратился президент к политикам-демократам (вероятно, у гбровцев и на них имелось досье). — Благодарю вас за доверие. Если бы мир не находился в таком беспорядке, я не стал бы больше выдвигаться. Однако стране нужна опытная рука на руле. Я сделаю всё, чтобы мы продолжили движение в правильном направлении, сделаю всё, чтобы мы оставались в мире с остальным миром.

Ему радостно закричали. Чарли аплодировал вместе с остальными. Нельзя сидеть, словно выхухоль на суку. И настроение было подходящим. Вопрос лишь в том, мог ли Джо Стил, либо кто-нибудь ещё, ему соответствовать.

Уэнделл Уилки колесил по всей стране. Он обладал энергией. Он выступал с речью даже там, где собиралась дюжина человек. Джо Стил вёл свою кампанию далеко не столь усердно. Он говорил людям, что не намерен ввязываться в войну. Он спрашивал людей, хотят ли они сменить коней на переправе.

Лямку за него тянула организация. Вам не скажут голосовать за Джо Стила только в том случае, если вы будете жить в пещере на вершине горы и питаться жуками. Но даже там один из его людей попытается завербовать вас в клуб "ОТШЕЛЬНИКИ ЗА ДЖО СТИЛА".

Чарли писал для Джо Стила такие речи, какие тот от него хотел. Гитлер сделал всё, чтобы президента переизбрали. Яростные авианалёты на Англию и подводные лодки, которые терроризировали морские пути в Атлантике, предостерегали от выбора новичка на высшую должность.

Последние шесть недель перед выборами Дж. Эдгар Гувер ходил в Белый Дом почти каждый день. Возможно, он переговаривался с Джо Стилом по поводу тех грязных делишек, что обделывали внутри страны нацисты и "красные". Возможно, но Чарли так не считал. Каждый раз, когда он встречал начальника ГБР, Дж. Эдгар Гувер улыбался. Хотя лучше подошло бы слово "ухмылялся".

Как и любой другой бульдог, Дж. Эдгар Гувер выглядел так, словно хотел откусить кусок от любого, кто окажется поблизости. Счастливый Дж. Эдгар Гувер вынуждал Чарли гадать, как и почему могло произойти подобное чудо. Также счастливый Дж. Эдгар Гувер пугал его до чёртиков.

После разговора с Гувером Джо Стил также частенько улыбался. Президент гораздо чаще демонстрировал веселье, чем начальник ГБР. Впрочем, ему пришлось бы постараться, чтобы демонстрировать меньше веселья, чем Дж. Эдгар Гувер. Однако улыбающийся Джо Стил, равно как и ухмыляющийся Дж. Эдгар Гувер, заставлял всех гадать, что таилось за этим вздёрнутым ртом.

Те, кто постоянно жил в Вашингтоне, не имели права голосовать за президента. Джо Стил оставался зарегистрирован в Калифорнии. Он сфотографировался, опуская открепительный бюллетень в почтовый ящик, дабы тот дошёл куда надо вовремя.

А потом наступил день выборов. Герберта Гувера Джо Стил разбил в честной борьбе (если не знать, каким образом он добился выдвижения). И с Альфом Лэндоном он особых проблем не испытал. Ему и не надо было.

Чарли предпочёл бы остаться с Эсфирью и Сарой, и слушать результаты по радио. Когда пишешь речи для президента Соединённых Штатов, никому нет дела до твоих предпочтений, особенно в первый вторник после первого понедельника ноября в год, который делится на четыре. Вместо этого он отправился в Белый Дом.

Цветные повара вынесли на подносах ветчину, жареную курицу, батат и пророщенную фасоль. Цветные официанты обслуживали тех, кто обслуживал Джо Стила. В дальнем углу Восточного зала цветной бармен открыл бар.

— Бурбон со льдом, — обратился к нему Чарли.

— Есс'сэ', - с улыбкой ответил бармен.

Это было несложно: не смешивать, не думать. Чарли всё равно оставил ему дайм на чай. Бармен снова улыбнулся. Чарли тоже. Бурбон он использовал в том качестве, в каком рыцари в старину использовали щит — держал опасность на расстоянии.

Разумеется, в Восточном зале сидели калифорнийские друзья Джо Стила. Как и Дж. Эдгар Гувер. И Энди Вышински. Как и многие из тех, кто помогал президенту управлять страной с 1933 года. Все выглядели уверенно.

Затем, когда закрылись участки в восточном часовом поясе и начали поступать результаты, выяснилось, что для этой уверенности были причины. В процентном соотношении Джо Стил выигрывал даже больше, чем против Альфа Лэндона. В 1936 году он набрал более шестидесяти. В этом году, кажется, он побеждал практически два к одному.

— Полагаю, третий срок за ним, — сказал Чарли Стасу Микояну. — Однако Уилки боролся усердно. Я думал, он выступит лучше, чем у него вышло.

Глаза Микояна цвета чёрного кофе прищурились под кустистыми бровями.

— Никогда не угадаешь, правда? — мягко произнёс он. — Поэтому и существуют выборы — чтобы выяснить.

— Ах-ха, — сказал Чарли.

За словами этого умного армянина что-то было, но Чарли не сумел раскопать, что именно. Он принял достаточно бурбона, чтобы укрыться, как от неприятностей, так и от раздумий.

К одиннадцати часам участки на западном побережье также закрылись. Разгром, вызванный Джо Стилом, прокатился по всей стране. Большинство кандидатов в Палату представителей и в Сенат, которые ему нравились, также были довольны.

Незадолго до полуночи он вышел вместе с женой в Восточный зал. Возможно, он работал. Возможно, спал. Никогда не угадаешь. Когда вошли президент и первая леди, все радостно заголосили. Джо Стил махал рукой и кивал, стараясь выглядеть максимально скромно для не самого скромного человека.

Он подошёл к бармену.

— Абрикосовый бренди, Джулиус, — сказал он.

— Сей момент, сэ'. Поздравляю, сэ', - отозвался бармен.

Абрикосовый бренди оставался небольшой частью того наследия, которое Джо Стил позволил себе сохранить. Чарли считал, что эта штука была сделана из добротного растворителя и топлива для огнемёта, однако нужно иметь пищевод из нержавейки, чтобы пить его так, как пил президент.

Бетти Стил попросила Джулиуса налить скотч с содовой. Она, в основном, находилась в Белом Доме; Чарли периодически её встречал. Она была далеко не самой активной первой леди, какой, возможно, могла бы стать Элеонор Рузвельт. Она до сих пор носила маску тихой печали.

Народ заголосил и принялся указывать на радио.

— Уэнделл Уилки признал своё поражение, — заявил ведущий. — Мы только что получили его заявление. Он утверждает, что в некоторых районах определенно имелись нарушения при голосовании, однако он признаёт, что они не могли повлиять на результат. Он шлёт президенту наилучшие пожелания в его руководстве страной в это сложное и опасное время.

— Что ж, большей любезности добиться сложно. — Стас Микоян похоже, находился в настроении, чтобы быть великодушным. Обычно он вёл себя более рафинированно, чем остальные люди, что вместе с Джо Стилом приехали на восток из Калифорнии.

Винс Скрябин, наоборот, услышав заявление Уилки, хохотал, словно гиена, хохотал до тех пор, пока глаза за очками не наполнились слезами. Чарли уставился на него, едва веря своим глазам. Он не мог вспомнить, чтобы Молоток улыбался, хотя он полагал, что должен был. Он был совершенно убеждён в том, что никогда не видел Скрябина смеющимся. Он и представить не мог, чтобы этот тонкошеий бандит вообще мог смеяться.

— Нарушения при голосовании! — смеялся Скрябин. — Ох, божечки мои!

Его полностью поглотило веселье.

Джо Стил и Дж. Эдгар Гувер также сочли это забавным.

— Вы, ведь, знаете, что сказал Босс Твид^[148]? — спросил Джо Стил у главы ГБР.

— Нет. Что же? — предсказуемо ответил ему Гувер.

— "Что вы можете поделать, пока голоса считаю я?", — с большим удовольствием процитировал Джо Стил. Он ткнул себя в грудь большим пальцем. — "А считать у меня получается зашибись!"

И он, и Дж. Эдгар Гувер решили, что это самое смешное, что они когда-либо слышали.

— Ну же, Джо, — произнесла Бетти Стил, однако и сама, при этом, хихикала.

Чарли тоже смеялся вместе со всеми, кто оказался достаточно близко, чтобы услышать разговор президента и главы ГБР. Босс Твид мёртв уже чёрт знает сколько. Любой, кто повторит шутку Джо Стила за пределами этого помещения, в скором времени закончит свои дни точно так же.

Чарли подошёл к замершему в ожидании бармену.

— Налей-ка мне ещё бурбона, Джулиус, — сказал он. — Может, в этот раз нальёшь двойную порцию?

— Будет, сэ', - ответил Джулиус.

Чарли проглотил выпивку, затем ещё одну двойную порцию, а за ней ещё одну. Неважно, как сильно он напился, не важно, что наутро он чувствовал себя пропихнутым сквозь иголочное ушко, слова Джо Стила он забыть не смог.

Очередной ствол дерева хрустнул, накренился и упал, приземлившись в снег в нескольких сантиметрах от того места, куда, по мнению Майка, он должен был упасть. С того момента, как его упекли в этот лагерь, Майк стал толковым лесорубом. Он этого не планировал, но пришлось. Как и во всём остальном, регулярная практика решала многое, если не всё.

Разумеется, работа бок о бок с Джоном Деннисоном более трёх лет, также шла на пользу. Человек с номером ВЙ232 спереди и сзади на куртке подошёл и встал рядом с Майком и какое-то время наслаждался видом упавшего дерева, прежде чем начать обрубать с него ветви.

— Хорошая работа, — произнёс Деннисон.

— Спасибо. — Майк ухмыльнулся.

Похвала от плотника ценилась выше похвалы от всех остальных, поскольку он никогда не позволял её себе, если не было повода.

Однако Деннисон не закончил. Едва шевеля губами, цедя слова так, чтобы охрана его не услышала, он произнёс:

— Поможешь сегодня пустить по пизде перекличку, лады?

— Да, ну? — отозвался Майк тем же способом. Способ тюремных переговоров также был одной из тех вещей, каких он не знал до того, как его вывезли из Нью-Йорка. Но он узнал. Как и в случае с умением валить деревья, куда нужно, он преуспел и в этом.

— Ага. — Джон не кивнул.

Он не делал ничего такого, что могло бы привлечь внимание охраны к нему или Майку. Охрана всё же не особо смотрела в их сторону. Они только что срубили дерево. То есть, очевидно работали. Ублюдки с "Томми-ганами" доверяли им не менее, чем остальным. А вот бритые, ребята, которые не понимали, как оно тут всё работает, и до сих пор чувствовали во рту привкус свободы — они были по-настоящему опасными. Ну или охранникам так казалось.

— Ладушки, — ответил Майк, по-прежнему, не раскрывая рта.

Он подошёл к верхушке дерева и принялся обрубать ветки и разделывать ствол на отрезки, более удобные для работы. Когда бригада выполнила дневной урок, Майк с Джоном впряглись в постромки и потащили сани, полные древесины, обратно в лагерь.

Обычное место Майка во время переклички было в третьем ряду, седьмым слева. Однако, после того, как гбровец с планшетом прошёл мимо, он мог сделать шаг назад в предыдущий ряд. После того, как лагерь какое-то время работал без сбоев, для охраны перекличка превращалась в рутину. Они не напрягали извилины сверх необходимого.

Майк стоял позади своего обычного места, склонив голову. Он принялся делать вид, будто почёсывает грудь, чтобы скрыть номер от охранника. Пока идёт перекличка, следует стоять по стойке "смирно", но у всех всегда было, что почесать. Вертухаи уже давно перестали переживать по этому поводу.

Он не стал оглядываться, чтобы посмотреть, как другие вредители саботировали перекличку. Не стал он и оглядываться, чтобы посмотреть, кого не хватает. Из него не вытянуть того, чего он не знает, как бы долго его ни томили в штрафном изоляторе.

В нужный момент Майк шагнул на своё место. Следы на снегу какое-то время будут выдавать его, но недолго. Как только все вокруг начнут двигаться, следы сотрутся.

— Разойтись на ужин! — выкрикнул главный гбровец.

Какую бы уловку ни задумали вредители, в этот раз она сработала. Но она вскроется. Вся толпа истрёпанных, грязных, тощих людей, шагавшая по снегу в сторону кухни, понимала это. Ну, по крайней мере, это понимали все вредители, которые были в курсе, что происходит.

Настало время утренней переклички. Каждый отвечал на своё имя и номер, выкрикиваемые охранником. Являлся ли кричащий хозяином того или иного имени и номера… этого Майк не знал. Ни Джон, ни кто бы то ни было, ещё не просили его кричать за отсутствующего, который не мог крикнуть сам.

Однако утренняя перекличка пошла не так. Почему, Майк не знал. Насколько он мог понять, никто не заметил его передвижения со своего места на чужое. Тем не менее, главный охранник, в конце концов, произнёс:

— Давай, ещё раз.

В его голосе звучало отвращение в адрес как своих людей, так и заключённых. Для вредителей мысль о том, что гбровцы не способны досчитать до двадцати одного, не забравшись к себе в штаны, являлась аксиомой. Умным людям подобная работа не нужна. Неумные люди, которые оказывались в лагере, попадали сюда с полосами на спинах.

— Не шевелиться, мудачьё! — выкрикнул охранник, когда пересчёт возобновился.

Он пнул кого-то, кто начал двигаться слишком рано. Не желая получить ботинком в живот, Майк замер на месте.

Остальные вредители, которые играли в игры, видимо, поступили точно так же, поскольку в конце переклички главный охранник хлопнул себя ладонью по лбу в театральном жесте неверия и отчаяния.

— Ёб вашу мать! — проревел он. — Нам не хватает четверых пиздюков! Четверых! И один Бог знает, когда эти куски говна сбежали!

Этим утром они остались без завтрака. Вместо еды они получили допрос. Майк неоднократно произнёс: "Я не знаю".

— Я не знал, что кто-то пропал до тех пор, пока перекличка не сорвалась, — говорил он.

— Пожалуйста, можно мне что-нибудь съесть? Я голоден, — говорил он.

— Ты лживый мешок говна, вот, кто!

Допрашивавший Майка гбровец, ударил его по лицу. Но сделал он так только раз, раскрытой ладонью — это была пощёчина, а не удар. Сей факт сказал Майку, что охрана его ни в чём не подозревает. Этот парень бил его на общих основаниях.

Его на два дня отправили в штрафной изолятор. Ему давали хлеб и воду — не очень много хлеба. Одеяло ему не дали. Майк свернулся калачиком, дрожа и надеясь, что не замёрзнет насмерть.

Спустя три дня после его возвращения в барак N17, гбровцы притащили двоих живых вредителей и один труп.

— Вот, что с вами станет, если попытаетесь убежать от заслуженного наказания, — произнёс комендант лагеря.

Затем охранники принялись избивать двоих выживших до полусмерти, пока остальные вредители стояли, слушали и смотрели. После избиения, тех, кого охранники вернули в лагерь, не отправили в лазарет. Нет, они отправились в штрафной барак, на срок более двух дней. Если они выживут и вернутся, значит, всё хорошо. Если нет, охранники не потеряют из-за них ни минуты сна.

Однако сбежали четверо. Гбровцы смогли взять только троих. Майк цеплялся за эту мысль, словно утопающий, который попал в кораблекрушение в открытом море и цеплялся за кусок доски. Возможно, четвёртый вредитель стал мёртвым куском мороженного мяса где-то в суровых горах Монтаны. Возможно, в данный момент, рыси и пумы обгладывают плоть с его костей.

Впрочем, возможно, он убежал. Из трудового лагеря сбежали четверо. Одного до сих пор недосчитывались. Возможно, он свободен. Возможно, в данный момент он на пути в Огайо. Либо всё ещё находится в Монтане, прячется у симпатичной сестры владельца ранчо.

Майк надеялся на это. И он знал, что среди вредителей, он такой не один.

Когда 1940 год сменился 1941-м, война, похоже, взяла паузу, чтобы перевести дыхание. Нацисты продолжали бомбить Британию и торпедировать каждый встречный корабль, однако, становилось очевидно, что в ближайшее время свастика не будет развеваться над Букингемским дворцом. Королевские ВВС еженощно совершали авианалёты на Германию. Геббельс вопил по поводу лётчиков-террористов, словно телёнок, которому прижгли круп клеймом. И всё же "Люфтваффе" не удалось сломить волю лондонцев к сопротивлению. Также выглядело очевидным, что британским бомбардировщикам не удалось напугать берлинцев достаточно сильно, чтобы они оставили Гитлера.

После третьей инаугурации Джо Стила Чарли снова напился. Даже в подпитии он знал, что не стоит говорить то, что думаешь. Если бы он на следующее утро явился в Белый Дом с похмелья, помощники президента, да и сам президент, решили бы, что он чересчур радостно праздновал, а не по какой-то ещё причине.

На домашнем фронте Эсфирь приучила Сару к горшку.

— Слава Богу! — произнёс Чарли. — Если я больше ни разу в жизни не увижу грязный подгузник, скучать по этому зрелищу я не буду.

Он зажал нос.

Жена загадочно посмотрела на него.

— А ты не планируешь когда-нибудь в ближайшее время завести ещё одного ребёнка? — спросила она.

— Эм, — произнёс Чарли, затем повторил: "Эм". Понимая, что уже вляпался, он добавил: — Ну, наверное, хочу. Но я всё ещё не люблю подгузники.

— Никто не любит подгузники, за исключением тех, кто их шьёт, и компаний, которые их стирают, — сказала Эсфирь. — Но они нужны. Никому не нравится, когда детки писаются и какаются повсюду.

— Это уж точно, детка, — согласился Чарли — безопасное решение, решил он.

— Я бы не хотела, чтобы у меня было двое детей одновременно в подгузниках, — сказала Эсфирь. — От этого любой рехнётся. Но, к тому времени, когда у меня появится ещё один, Саре уже будет четыре. Возможно, ей даже будет больше четырёх, если не получится снять мяч с первой же подачи.

— "Снять мяч"? — переспросил Чарли. — Ты хочешь завести ещё одного ребёнка или подписать контракт с "Сенаторз"?

Эсфирь скорчила жуткую гримасу, и он понадеялся, что она его простит.

Ей не удалось снять мяч, как это случилось тогда, когда они зачинали Сару. Маленькой девочке исполнилось три. Во внешнем мире Германия таскала из огня каштаны для Муссолини, вторгнувшись в Югославию и Грецию. В североафриканской пустыне немецкий африканский корпус также помогал итальянцам не утонуть против англичан.

На Дальнем востоке Япония откусила изрядный кусок от Китая. Годом ранее япошки захватили аэродромы и военно-морские базы в северной части французского Индокитая — побеждённая Франция находилась не в том положении, чтобы им возражать. Теперь же они давили на режим Виши, чтобы им позволили захватить весь регион.

Черчилль не хотел, чтобы они так поступали. Это усилит давление на Британскую Малайю и Сингапур. Джо Стилу всё это тоже не нравилось. Индокитай слишком близко к Филиппинам, которые принадлежали США. Дуглас МакАртур оказался единственным среди высших офицеров, которого не задела чистка Джо Стила 1930х. К тому моменту он уже находился на Филиппинах, помогал местным строить собственную армию с того самого дня, когда они получили независимость. Местные власти присвоили ему звание фельдмаршала. Он являлся единственным американцем в истории, кто носил это звание, пусть даже оно не было ему присвоено собственными вооружёнными силами.

Когда Джо Стилу что-нибудь не нравилось, он что-нибудь делал. В этот раз он вызвал Чарли к себе в кабинет.

— Я намерен прекратить продавать Японии нефть и металлолом^[149]. Всё это они используют против Китая. Не успеем моргнуть, они и против нас воспользуются. Ещё я намерен заморозить японские счета в Соединённых Штатах. Они должны понять, что я не стану уступать им дорогу, по которой они идут.

— Да, сэр. — Чарли задумался, затем спросил: — Разве мы не окажемся в шаге от объявления войны?

— Намного дальше. — Джо Стил пыхнул трубкой. Более по этому поводу он ничего сказал. Он сказал другое: — Когда я буду излагать эту новость, я хочу максимально подсластить пилюлю. Я не хочу, чтобы Тодзё злился сильнее, чем мне нужно, и я не хочу, чтобы американцы слишком горячились и беспокоились по этому поводу. Так, что напишите мне черновик, который следует в этом направлении. Хочу, чтобы к завтрашнему дню всё было готово.

Вместо того, чтобы издать вопль отчаяния, Чарли кивнул.

— Я всё сделаю.

Проработав в газете столько времени, он привык к самым невозможным срокам. А Джо Стил частенько ставил такие сроки, чтобы проверить людей. Он запоминал, когда вы в них укладывались. И запоминал, когда не укладывались. Один раз мячик можно было прозевать. При повторном нарушении, в Белом Доме вы не задержитесь.

И вновь Чарли оказался не единственным, кто работал над изложением мыслей Джо Стила. Он это знал. Но ни Винс Скрябин, ни Лазар Каган вообще не разбирались в подслащивании чего-либо. Микоян умел — Чарли и сам это признавал. В то же время, он ожидал, что президент использует большие отрывки из того, что он написал.

Джо Стил так и поступил. Даже, когда он говорил мягко, вы могли заметить большую дубинку в его руках. В этом он старался походить на Теодора Рузвельта. В некоторых других моментах, возможно, чуть меньше.

Речь, и вой, который из-за неё подняла Япония, не сходила с передовиц четыре дня. Нынче в газетах практически не печатали то, что могло бы вызвать недовольство у гбровцев. Впрочем, речь Джо Стила они игнорировать не могли, равно как и международную реакцию на неё.

На пятый день, все от штата Вашингтон до Флориды позабыли о ней. В этот день Гитлер вторгся в Россию. Джо Стил вызвал высшее военное командование, чтобы выслушать их мнение по поводу новой грандиозной войны. Джордж Маршалл уже стал трёхзвёздным генералом, а не полковником, заседающим в военном трибунале.

Хоть их знакомство и было опосредованным, Чарли ухватил этого невозмутимого генерала за пуговицу.

— Каковы, по вашему мнению, шансы Троцкого? — спросил он.

— Скажу вам то же самое, что и президенту, — ответил Маршалл.

Разумеется, он был бы сумасшедшим, если бы сказал Чарли нечто иное. Если это станет известно Джо Стилу, долго звёзды у него на погонах не задержатся. Он продолжил:

— Очень удивлюсь, если русские продержатся шесть недель.

— Ладно, — сказал Чарли.

Эти же слова он слышал от экспертов по географическим картам (и гадателей на кофейной гуще) менее высокого ранга.

Маршалл покачал головой.

— Нет, не ладно. Если Гитлер захватит всё от Атлантики до Урала, он станет смертельной угрозой для всего мира. Как сказал президент: "Я хочу видеть трупы немцев, плывущие вниз по реке, каждый — на плоту из трёх трупов русских".

— Хех, — произнёс Чарли.

Ну, да, похоже на Джо Стила. Как и он сам, чувство юмора у него было мрачным. И всё же, либо он не шутил вообще, либо шутил в квадрате. А ещё он ненавидел Троцкого точно так же как и Гитлера.

Шесть недель спустя "красные" всё ещё сражались. Они отдали много земли и потеряли множество народу, но не поплыли пузом кверху, как французы. Они продолжали биться. Чарли предположил, что Маршалл был удивлён. Да наверняка так оно и было.