Ди-джей

Возможно потерянная глава

Художник-оформитель Дома Культуры Смирнов Валерий Иванович, он же в недалёком прошлом "Самый зажигательный ди-джей Космической дискотеки" Валерка "Титов", одиноко сидел в полупустом зрительном зале ДК и заинтересованно поглядывал на стройные фигурки молоденьких исполнительниц фольклорного ансамбля "Травушки — Муравушки", готовившихся к репетиции своего номера.

Со сцены напевно звучала гармонь. Заканчивалась выступление детского коллектива "Колосок".

Слова песни "Про семечки"[62] звучали мягко и убаюкивали недавно вернувшегося с обеда творческого работника.

Отдыхающий от праведных трудов художник, сладко зевнул. Сонное состояние творческого работника перебила курносая, веснушчатая девчушка, с длинной рыжей косой, которая подошла к художественному руководителю творческого коллектива и начала активно просится в его состав…

— Возьмите к себе в ансамбль! — нудила рыжая тонким сверлящим голосом. — Ну, пожа-а-а-луйста!

— Девушка, дорогуша! — женщина, возглавляющая группу, обладала мужской походкой, твердым характером и довольно объемным торсом. — Я вам последний раз говорю — нам не нужны в коллективе барабанщицы. Не-нуж-ны!

— А жонглёры? Я могу не только барабанить. Я ещё могу жонглировать палочками. Или крутить на пальцах медные тарелки.

— И жонглеры нам тоже — не нужны.

— Почему в вашем ДК меня никуда не берут? — простодушное, даже наивное выражение лица конопатой циркачки сменила напускаемая серьезность. — Не в певицы, ни в музыканты? У меня, между прочим, есть диплом от детской творческой студии. И ещё я играла в цирковом оркестре на барабанах. А ещё…

— Родная моя, приходите осенью. Начнётся новый набор. Может быть, вас возьмут, куда-нибудь.

— Не хочу ждать до осени. Мне надо сейчас.

— Девушка! Идите. Не мешайте готовиться к репетиции. Всё! Покиньте зал!

Валерка расположился поудобнее. Он старался осматривать исполнительниц осторожно, почти уголками глаз, чтобы не показалось, что он на них пялится. (А то подумают ещё чего — не того! За время скрытых наблюдений, он обвёл взглядом хорошенькие фигурки всего-то жалкие одиннадцать раз. Может быть — двенадцать. Но! — не более!).

Девчата же посматривали на длинного кудрявого парня, с большим ртом, похожим на картошку носом, гораздо смелее и чаще. И когда наблюдательный зритель отворачивался, или опускал глаза от смущения, певуньи потихоньку посмеивались, перемигивались, неоднократно кивали в его сторону.

Вдруг одна из них, поспорив о чём-то с подругами, направилась прямо к Валерию.

Смирнов вспомнил, что эта светленькая с серыми глазами, в короткой юбке и длиннющими ногами, была похожа на ту, на которую он неоднократно засматривался, во время проведения танцевальной программы. (Да и сейчас, чаще всего, смотрел именно на неё).

Затейница подошла к одиноко сидевшему художнику. Приветливо улыбнулась.

— Можно спросить?.. — гибкая как берёзка исполнительница народных песен взяла паузу. Обворожительно вскинула на него продолговатые, серого цвета глаза и тут же прикрыла их ресницами, пряча улыбку. Её веки были накрашены густо, и оттого ресницы казались преогромными.

— Вы, Валерий?.. Валерий Титов? Верно?!

— Э-э-э, — Парень сглотнул, чтобы протолкнуть ответ комком застрявший в горле.

Было ощущение, будто он нырнул глубоко под воду (Метров десять — не меньше!) и со страха не может всплыть, чтобы набрать воздуха.

И только где-то далеко, над водой, словно насмешка, раздавались слова детской песни…

…Ах, зачем теряю времечко.

От такого жениха

В сердце только шелуха…

Это было непривычно! Впервые такое красивое и обаятельное создание подошло к нему (Сама! Первая!) и начала беседу.

Сколько времени тайный воздыхатель готовился обратиться к ней самостоятельно. Сколько сил и энергии он истратил на подготовку к первому разговору… — было не сосчитать. А тут, раз — и сама подошла!

— Валерий Титов? — красавица села рядом и придвинулась к страдальцу своими круглыми, нагловатыми коленками.

Лицо страдальца залилось малиновой краской и он уже и не мог толком разобрать, какая же она собой в других интересных местах и, что ему надо отвечать.

— Вы? Тот самый ди-джей, Валерий Титов, который вёл танцевальную программу? — на губах соблазнительницы горел румянец, такой яркий, что непроизвольно хотелось дотронуться — не помада ли. (А лучше конечно поцеловать). — В субботу? В ДК? С тематикой про космос?

— Э-э-это мой творческий псевдоним, — произнес Смирнов, из последних сил стараясь не смотреть вниз в сторону длинных ног и соблазнительных коленок.

А дальше мысли окончательно запутались в голове. Внутри него, в районе сердца, что-то тяжко застучало, заухало и даже заскрежетало.

— А песню "Финальный отчет" — тоже вы сочинили?

Таких вопросов Валерка не ожидал. Не те это были вопросы. Он покраснел, засмущался.

— Э-э-э, вместе с другом… — зачарованный кролик всё никак не мог избавиться от гипнотического взгляда длинноногого удава в короткой юбке.

Наверное, он выглядел глуповато, потому что проказница не выдержала и звонко рассмеялась. И этим помогла застывшему истукану. Тот сам рассмеялся в ответ, и смех разрядил их общее смущение.

— Максим, мой друг! — начал объяснять Смирнов. — Он сочинил. Я подпевал. Так, что да! Это был я!

— Ой, девочки! — сероглазая громко захлопала в ладоши, обращаясь к своим подругам. — Идите сюда! Быстрей! Действительно, он!

Вспыхнувшую на небосклоне "Звезду дискотек" тут же со всех сторон окружили почитательницы, поклонницы, обожатели.

Начали теребить, гладить, щипать…

— Правда, Валерка Титов?! — не верили девчата, словно коня, ласково поглаживая и похлопывая Валерку по спине.

— Да-а! Он!

— Ди-джей с дискотеки?!

— Ого!!!

— Тот самый Титов!

— Здорово!

В груди "Победителя Вселенной" нарастало с каждой минутой что-то ликующе. Оно пело, смеялось, куражилось. А девчата всё никак не успокаивались…

— Он такой классный!

— Ах, как здорово он ведёт программы!

— А музыка, у него, какая?!

— Воще!

— Ой, он такой клёвый, кудрявый, а возьмите меня к себе играть на барабанах?

— Какие барабаны? Иди отсюда! Не видишь, Валера!!!! весь в искусстве! Сейчас, наверное, маэстро сочиняет новую музыку или пишет стихи! А ты тут со своими барабанами!

— Девчонки, какой же он всё-таки талантливый!

— И… Хорошенький!

— Этот симпатяга Смирнов, лучше всех!

— Смирнов! Валера! — счастливиц очнулся ото сна. Открыл глаза. Его теребила Алла — помощница руководителя танцевальной группы "Березки".

— Валера, ты должен помочь нам!

— Я-а-а? — задремавшая звезда подавила зевок.

— Что случилось? — он с удивлением осмотрелся вокруг, возвращаясь в "черно-белую" действительность.

"Блин это, что? Всего лишь сон? Сон? Как же так? Не может быть? Ведь так реально?", — рядом с художником находился всего один человек. Девчонки из фольклорного ансамбля переместились на сцену. Длинноногая нимфа о чем-то кокетливо разговаривала с баянистом. Обиженная барабанщица одиноко сидела в последнем ряду и нервно кусала губы, раздумывая, куда бы пойти.

— Юлию Борисовну собираются отправить на пенсию! Понимаешь? — о чём-то своём твердила Алла.

— Хм-м, — Валерка протер пальцами глаза, чувствуя, как по всему телу разливается тягучая и сладостная полудрёма и теплота.

— Нет!

— Юлия Борисовна, руководитель танцевального коллектива "Березки"! Только, что была в бухгалтерии. Узнавала по поводу выделения денег на новые костюмы. Так вот, по словам главного бухгалтера, директор сказал, что у нашего коллектива за два года нет новых танцев, и мы творчески не растём, поэтому новых костюмов не будет.

— Та-а-к… — новый зевок?

— А потом добавил, Юлию Борисовну давно пора отправить на пенсию по возрасту. А коллектив "Березки" распустить.

— Распустить?

— Да. Через три дня на творческом концерте решено поблагодарить её за работу. Вручить почетную грамоту и торжественно отправить на пенсию.

— И что? — сонный Валерка продолжил задавать глупые вопросы.

— И то… Сидит сейчас в гримёрке, льёт слёзы. А девочки её успокаивают.

— Понятно! А от меня то вы, что хотите?

— Как, что? Ты же комсомольский активист, член районного комитета. Вон, какую замечательную организовал дискотеку! Руководство тебя хвалит! Отмечает! Поговори с Хлеборобовым. Может быть можно придумать что-то? Вдруг районный комитет станет на нашу сторону — или шефство возьмёт. Или, ещё что-нибудь? Нельзя же просто так, ни с того ни с сего, незаслуженно взять и отправить хорошего человека на пенсию? Ведь это несправедливо, не по-комсомольски, верно?

— Верно, — горячо произнесли в ответ, при этом задумчиво начали чесать затылок. — Блин, надо что-то делать?

— Так давай, начинай, что-то делай!

— Это невозможно! — недовольно бормотал Максим на "гениальное" предложение Валерки Смирнова. — Как ты себе это представляешь? Музыки нет, слов нет, костюмов нет! Танец не подготовлен! Репетиций не было… А через четыре дня взять и показать оригинальную постановку?

— Через три, — поправили пришельца из будущего.

— Тем более! Не, это не реально!

— Хм, хм, — Валерка, смущаясь, начал оправдываться. — Максим, песня у нас есть.

— Та-а-к, и какая?

— "Финальный отчет". Ту, что мы пели в конце танцевальной программы.

— Очень интересно? — в глазах ди-джея промелькнул хитрый огонёк заинтересованности. — Ты же говорил, что украли все бобины с музыкой? Что в тот вечер у тебя в квартире произошла жуткая криминальная история: Всё исчезло, испарилось, растаяло как дым. Невидимые воры всё унесли из закрытого помещения. И ничего не оставили!

— Говорил. Но, оказывается одна песня ходит по студиям звукозаписи. Я сам не верил, пока не услышал. Кто-то как-то умудрился записать и теперь её активно продают. Так, что купим катушку, поставим запись и будем под неё репетировать.

— Хорошо… А остальное? Костюмы, например?

— Костюмы? Опять подберём в гардеробе театральной студии. Там этого добра — ещё с революции осталось! Прошлый раз же нашли. Найдем и сейчас! Максим, главное честно, по-комсомольски помочь попавшим в беду товарищам.

— Допустим, — нехотя согласились с коллегой. — Пойдём, посмотрим по-комсомольски, что там есть? А уже потом будем думать, как поступать дальше. Но, скорее всего, дело это гиблое.

— Апчхи, — раздалось спустя десять минут, когда друзья наконец-то проникли в театральную костюмерную Дома Культуры. — Нет тут ничего! Кроме вековой пыли и грязи!

— Будь здоров, не кашляй! — ответили ему, перебераясь через гору запыленных камзолов, разноцветных плащей, поломанных шляп и разноцветных платков. — Прошлый раз было. Нашли же!

— Валера, прошлый раз подобрали по одному костюму на разные танцы. Один костюм — один танец — одна исполнительница. А сейчас нам надо много одинаковых костюмов — на один танец!

— Поищем ещё! Может быть, вон там, в углу, что-нибудь да найдётся? — Валерка ринулся в темный угол забитый мешками и тряпками. Стал копаться, доставать, раскидывать вещи в стороны подобно снегоуборочной машине.

— Ого!

— Что-то нашел? — поинтересовался Макс, с ленцой перебирая выцветшие платья, весившие на деревянных клечеках.

— Смотри! — искатель вытащил из под тряпья и поднял над головой ободранный "черенок" от гитары.

— Вау! И что я должен увидеть?

— Слушай, Максим! А давай забацаем группу! И назовём её, например "Красные снегири" или "Серебряные родники"… Хотя, стоп! Мы назовём её — "Золотые звёзды Москвы"!..

— ???? — глаза путешественника во времени от удивления стали размером со стёкла софитов.

— А что такого? Я немного играю на электрогитаре. Найдём ещё одного классного гитариста. Кстати, я знаю одну девушку — лупасит на ударных так, что уши в трубочку заворачиваются! Берём её в группу — и всё — пошло — поехало — успех гарантирован…

— Только представь! — фантазии из кучерявой головы сыпались со скоростью пулеметной очереди. — Мы играем, ты поёшь, а она как сумасшедшая барабанит. Зрители рукоплещут! Зал ревёт от восторга! Над нами горящая огнём вывеска "Золотые звёзды Москвы"… А-а-а! У-ух! Макс, вот это идея… — супер! Я мечтал об этом — с самого детства! Давай организуем группу, а? Будем как ВИА "Самоцветы". А может быть и круче!

— Носики — курносики и сопли на шнурках! — "ото всей души" похвалили мечтателя. — А как же выступление "Берёзок", через три дня? Забыл?

— Блин, точняк, — пылеразгребщик глубоко вздохнул и продолжил осматривать угол с тряпьём.

— Хотя, постой, — он внезапно выпрямился и уставился в потолок стеклянными глазами. — А пускай они танцуют позади нас в разных костюмах: Будут выходить — заходить — двигаться там всяко разно! Так же как на дискотеке?

— То есть, если я тебя правильно понял, музыкальный ты наш! Ты хочешь, чтобы я, помимо одного нового танца… За три дня! За три!!! Успел создать ещё и вокально-инструментальную группу?

— Ну, да! Верняк! А чего её создавать-то? — Барабанщица есть. Гитарист тоже. Ты поёшь, мы играем — девчонки танцуют.

— ???? Валера-а?!.. — шумно выдохнули воздух. — Копай дальше! Создавать идеи — это не твоё!

Курносая, веснушчатая девчушка, с длинной рыжей косой наконец-то поймала в коридоре руководителя ансамбля ложкарей "Добры молодцы" Пыжикова Акакия Селеверстовича. Практически зажала в углу.

— Послушайте, уважаемая, — сердобольный в пожилом возрасте "молодец" медленно пятился от неё в сторону окна. — Побойтесь бога, дорогуша! Не нужны нам барабанщицы, так сказать, совсем, то есть абсолютно, не нужны. У нас — сурьёзный, творческий коллектив!

— А я буду барабанить на ложках или на трещотках! — глаза у циркачки горели огнём, она вся нервно вздрагивала, в лице и движениях чувствовались нетерпение и решимость добиться результата.

— И на ложках вы нам так-мо тоже пока не надобны!

— А я, тогда буду барабанить на…

— И на этом… тоже не надо!

Во время спора, корячась из последних сил, по коридору буквально "проползали" двое парней, увешанные с головы до ног музыкальными инструментами.

Один из них пожалев доброго старичка, остановился напротив и громко спросил у девушки.

— Как вас зовут?

— Лиза Забудаева, — рыжая особа с удивлением повернулась в сторону "одной из навьюченных лошадей".

— Елизавета, что же вы стоите как не родная? Вы приняты! Без экзаменов, прогонов и тренировок! Помогайте! Берите, эти две электрогитары, и несите за нами.

Барабанщица удивлённо захлопала глазами, в душе нарастало радостное нетерпение, наконец она не нашла ничего лучшего чем спросить…

— Куда нести-то?

— Туда, — махнули головой в неопределенную сторону. — На репетицию!

Небольшой зал для репетиций сковала тишина.

Девушки недоумённо переглядывались, надували щеки, смотрели друг на друга.

— Неужто, никто из вас, не умеет играть на электрогитаре? — не мог поверить Валерка. — Двенадцать девчат! Все такие — ух, какие! И не одна не держала в руках электрогитару?

— ???? — в ответ тишина.

— Может быть, кто умеет играть на обычной гитаре? — Максим уточнил вопрос.

— Я немного играю, — одна из девиц плавно оторвала руку от хореографического станка.

— Даже училась в музыкалке, а потом бросила, — её чистые, с сиреневым отливом глаза смотрели на организаторов тревожно и как будто виновато.

— Ес… Ес! Ес! — комсомольский активист согнул руку в локте, чуть присел и резко прижал конечность к телу. Смирнову очень сильно хотелось чтобы "Мальвина с фиолетовыми глазами" обязательно участвовала в выступлении. В коллективе "Берёзок" эта девушка больше всех привлекала Валерку. (Хотя, надо признать, не только Валерку. Было в ней что-то такое, что заставляло мужчин подолгу смотреть в её сторону.).

— Всё равно маловато, — Максим подвёл неутешительный итог своих размышлений. — Для постановки номера необходимо ещё одного, а лучше двух гитаристов.

— И где их найти? — он нахмурил лоб и задумчиво прикусил нижнюю губу.

— Не знаю, — недоуменно развёл руками Валерка.

— Ребята, может быть вам это поможет, — раздался расстроенный голос руководителя танцевального ансамбля. — В молодости я играла на гитаре и даже выступала в творческом коллективе, пока не занялась танцами.

— Отлично! — Макс обрадовано повернулся в сторону седовласой женщины спортивного телосложения, оценивающе прищурил глаза.

— Юлия Борисовна! Вы, наша спасительница! Идите сюда, берите в руки гитару, смотрите и слушайте, запоминайте. Потом покажите девчонкам. А делать мы будем следующее…

— Охламоны! Дармоеды! Хулиганы! — гневно возмущалась взрослая женщина-вахтер нервически размахивая руками в сторону группы молодых людей собравшихся ни свет, ни заря у входа в ДК.

— Сейчас же уйдите с крылечка! — она почти полностью вышла из дверного проема наружу.

— На улице рань — перерань! А они уже как мухи прилипли к ступеням. Ведь только же подмели! Шуруйте, вон в парк или на пустырь со своими гитарами. А лучше в лес — там и сидите!

— Поведай нам, о добрая старушка, — съязвил один из "интеллигентных" посетителей. — А когда начнут запускать внутрь?

— Вас — никогда!

— А почему?

— Потому, что вы бездельники, лоботрясы и тунеядцы!

— Нет, вы поглядите на них? — строгая охранница недовольно закрыла входную дверь главного входа. — Ведь не сидится же дома! С самого утра лезут и лезут как тараканы во все щели. И ничем их отсюда не вытравишь!

— Марья Ивановна, вы сегодня прекрасно выглядите! — уборщица Селивёрстова Раиса подошла к тумбе вахтера за инвентарём. — Такая, прям строгая — что-то лучилось?

— Ничего у нас не случилось, Рая! — женщина тяжело вздохнула, как человек, выполнивший неприятную обязанность. (Только, что в одиночку, без оружия и подкрепления, разогнала сборище особо опасных хулиганов).

— Дурдом у нас на работе, Раечка — дурдом!

— Скажете, прям тоже?

— Да! Со вчерашнего дня твориться настоящая вакханалия! Глаза мои не глядели бы и уши не слушали. Кто-то же сказал этим хипарям, что "Березки" ставят новый танец по какой-то ихней дурацкой песне. Так они уже с вечера начали по ДК как травленые тараканы шарахаться. Соберутся в холле у дверей актового зала, сядут со своими магнитофонами, гитарами и трынькают, галдят, хохочут как чумные. Всё ждут чего-то. Зал то закрыт — никого не пускают! Репетиции! Я им, главное, по-хорошему, говорю — идите отсюда! А они — сидят, глазёнки повыпучат и чего-то там ля-ля-кают!

— А чего?

— Да кто ж их знает баламутов окаянных? И главное, Рая, не поверишь. Я их гоню, а они опять тут как тут. Я их прогоняю, а они снова выползают и сидят. Кричу на них, ругаюсь — а им хоть бы хны.

— Дзинь-дилинь-дзинь, — трель звонка телефона прервала причитания несчастного вахтера.

Ответственный работник заведения высокой культуры и быта сделала доброе лицо, подняла трубку.

— Слушаю? — её губы образовали странную улыбку: внешне — заинтересованное — ждущие ответа, внутренне — посылающие всех куда подальше.

— Нет здесь таких! — лицо вмиг изменилось: И без того красное оно стало пунцовым. Голос огрубел, налился силой.

— …И не было никогда! И больше не трезвоньте! И номер забудьте, навсегда! А иначе, если будите названивать, я вызову милицию и сдам вас в тюрьму — на пятнадцать лет! И это вы ещё мягко отделаетесь. Потому, что потом вас отправят в колонию на вечное поселение и вернетесь вы лет через сто! Ясно!

— Скажи Рая, как можно работать в таких условиях? — страдалица положила трубку, после чего подняла руку и душевно прижала к груди.

— Это не дежурство, а пытка! У меня — ты же знаешь — нервы не железные, да и здоровье не покупное! — Марья Ивановна была в том возрасте, когда просто необходимо казаться для окружающих, если не молодой, то уж, во всяком случае, свежей и хорошо сохранившейся женщиной.

— Нет! Сегодня же! Пойду к директору — буду жаловаться! Пускай сам караулит, а потом отлавливает этих рецидивистов! Господи! И мне ещё говорили, что здесь спокойное место работы!

Откуда-то, из дальнего холла, подобно размытым приведениям, с каменно-отчужденными лицами, выплыли два высоких длинноволосых парня, облаченные в пестро-аляпистые майки и джинсы, туго обтягивающие ноги, с амулетами на шеях.

— Ска-а-жите па-а-жалуста… — низким баритоном протягивая букву "а" произнес один из них. (Как они попали внутрь ДК, для всех стало загадкой. Наверное, залезли через малюсенькую форточку на третьем этаже, которую случайно забыл закрыть сторож или через слуховое окно на чердаке).

— "Берёзки" ка-а-г-да начнут репетировать.

— Пошли вон!!! — глаза "Доброй проводницы" налились гневом. Она схватила первую попавшуюся в руки тряпку со шваброй и погнала молодых любителей музыки в сторону входной двери.

— Я-а-а вам покажу сейчас таких "Берёзок"! Я вам устрою такую репетицию!

Первый, "долгожданней день отпуска" незаменимого директора Дома Культуры Щебетова Егора Кузьмича начался как обычно: Ровно в десять утра (Через час после официального ухода на заслуженный отдых) к нему в кабинет со срочным производственным вопросом зашла заместитель по организационной работе Дягилева Анастасия Петровна.

Щебетов хитро прищурил глаза и заговорил голосом очень утомленного бременем государственных забот человека…

— Ну-с, уважаемая временно исполняющая обязанности на время моего отпуска руководительница! — он взглянул на неё из-под пушистых, как две гусеницы, бровей. — Докладывайте, как вам живётся, работается, без меня? Все ли хорошо? Какая обстановка в Доме Культуры? Что слышно, что видно, о чём говорят?

— Егор Кузьмич, у нас большая проблема!

— Дорогуша вы моя! — лицо отпускника сияло удовольствием. Для удобства восприятия он даже пересел с одного стула на другой.

— Кто бы сомневался! Часа не прошло, а у вас, уже проблемы! Да-а, не долго продержались — не долго! Вот, оно как — работать без Щебетова!

— Егор Кузьмич, кто же знал, что так всё произойдёт?!

Директор хмыкнул и продолжил довольно улыбаться…

— Вот именно! Кто же знал? И что же случилось на этот раз?

— Егор Кузьмич! Петрова Анна Степановна, которая занимается заполнением зала — докладывает: Послезавтра, на концерте — будет пустой зал! Она не смогла пригласить зрителей!

— Пустой зал? — переспросил Щебетов. Добродушное выражение лица соскользнуло с лица отпускника и исчезло. Так фокусники прячут взятые для демонстрации трюка часы в карман.

— Это без малого семьсот мест? Не сто, не двести и даже не пятьсот, а семьсот! И они все будут пустыми? Все?

— Да. Будут пустыми.

— Как такое возможно?

— Лето, Егор Кузьмич! Дети в пионерских лагерях. Родители — в отпусках, за городом, на дачах. На предприятиях конец квартала — не до развлечений! А ещё Варя Колобродина, которая занимается распространением билетов, подсуетилась и ушла в декретный отпуск.

— Новости конечно отличные, для Вари Колобродиной и её мужа. Но!!! Уважаемая Анастасия Петровна, скажите — как и кем будете заполнять огромный зал?

— ??? — исполняющая обязанности руководителя нерешительно переминалась с ноги на ногу, опустила глаза в пол.

— Думайте?!

— Егор Кузьмич? Всё-таки, вы, директор, самый главный в Доме Культуры! Всегда на рабочем месте — как на посту! У вас много знакомых! Друзей! Товарищей! Есть даже в министерстве! Может быть… поможете?

— Ох, Анастасия Петровна! Вы же знаете, я бы мог! Но не буду — я в отпуске! Мне по закону не положено заниматься работой! Только спокойствие, отдых и водные процедуры.

— Егор Кузьмич! Ну, пожалуйста! Вы же знаете, мы без вас, ничего не сможем!

— Хорошо, попробую.

Руководство, всем видом показывая свою значимость и незаменимость, поближе пододвинуло к себе телефон и набрало номер.

— Алло, могу я услышать товарища Грызлова?

— Василий Аркадьевич, здравствуйте? Не помешал? Это Щебетов, Егор Кузьмич — директор ДК. Пять минут, уделите?

— А три?

— Одну?

— Понятно, что говорить быстро, у вас перекур и потом совещание!

— А сегодня, во сколько можно перезвонить?

— Ясно — заняты, отчет у министра. А завтра?

— На собрании. А через день?

— Прения в кулуарах в Совете. А если, через неделю?

— А через две?

— Понятно — только к Новому году.

— Хорошо. Спасибо.

— О-хо-хо-шеньки хо-хо, — расстроенно произнес незаменимый руководитель и набрал другой номер…

— Аллё, Степан Игнатович? Ты? Живой?

— Как жизнь холостая?

— Женился?!

— Поздравляю!

— Развелся?

— Прими соболезнования! Держись брат — держись! Какие наши годы! Всяко бывает.

— Снова женился?

— Слушай, ну ты прям скорострел! Поздравляю!

— Что? Некогда разговаривать? Занят? Подаете на развод?

— Давай, всех благ.

— Да-а… — почти обреченно произнес директор и снова начал крутить циферблат. "Вот, что значит в отпуске! Всего первый день, а уже такие проблемы! И решить кроме меня — некому! Вот как их оставить без присмотра?!".

— Алло, СМУтри?

— Я спрашиваю, это СМУ три?

— Пригласите товарища Кузминского.

— Кого — кого? Кузьминского говорю, зови!

— Уже…

— Алло, Васька? Ты? Точно?

— Василий, ты вчера жаловался, что у тебя две бригады ротозеев сидят без цемента? Что делать им нечего, и они козла забивают от лени?

— Что? Привезли цемент?

— Тогда, ладно. Давай!

— Ладно, говорю. Давай.

— Значится так, Анастасия Петровна, — руководитель постучал пальцами по столешнице. — Сами то, что думаете? Как будем выходить из создавшегося положения?

— Я собираюсь сходить в "Совет ветеранов". У них завтра отчетное собрание. Думаю, человек десять придут к нам. Потом, обязательно зайду в ЖЭК. Председатель обещала прислать двух сантехников, свободных на это время. Посидят — посмотрят — поаплодируют. И главную массовку — человек двадцать, соберём среди свободных работников ДК. Попрошу людей выйти на работу.

— Молодец, Анастасия Петровна! — Щебетов улыбнулся, показывая два ряда безупречных зубов. — Можете работать — когда захотите! Давайте, может ещё, что придумаете!

— Егор Кузьмич, ещё одно! — исполняющая обязанности перешла к другому вопросу. — Во дворе ДК второй день бродит группа трудновоспитуемых подростков. Человек десять. С гитарами, с магнитофонами. Якобы пришли посмотреть на выступление "Березок". Они…

— Снова молодец! — директор одобрил предложение, не дослушал до конца. — Отличная идея! Их обязательно надо пригласить на мероприятие.

— Вообще-то я хотела вызвать наряд милиции.

— Просто! Замечательное предложение! — не мог успокоиться отпускник. Глаза его светились радостью. В уме он подсчитывал заполнение зала зрителями. — И милицию, тоже, обязательно пригласите! Это ещё как минимум два — три человека, а то и все пять!

"Во что можно одеть моих длинноногих "90-60-90" танцовщиц и где взять для них костюмы?", — гость из будущего не торопясь ел подернутый золотистой ряской жира густой борщ в буфете ДК. Он молча думал и крутил ложкой водоворот содержимого в тарелке. Ответа не было.

— Приятного аппетита! — подобно стихийному бедствию, как всегда не вовремя, появился Валерка. И сразу заполонил собой всё пространство у столика.

— Слушай… Максим! — "генератор безумных идей" нетерпеливо присел рядом, положил локти на стол и наклонился в сторону обедающего. Заговорщицки понизил голос. — Мне только, что пришла в голову сногсшибательная идея! Ты должен её узнать, обязательно!

— Если сногсшибательная — давай, жги. Я весь во внимании.

— А если, мы! С тобой! Ты да я! Переведем нашу песню на английский язык! И споём её по-английски, а?

Ди-джей от такого предложения даже выпустил ложку из рук. Удивленно изогнул брови.

— Я уже её даже начал переводить! Вот, послушай… — Уиэ ливин тэ…

— А почему на английский, а не на немецкий, французский или скажем на китайский? — Максим перебил Валерку так же негромко, вполголоса.

— Знаешь? — на потерявшего память посмотрели как на деревенского простачка, который первый раз попал в город и увидел рекламу полуобнаженной женщины на заборе. (Стыд-то какой!).

— Сейчас, поют на английском все самые известные группы! — продолжил комсомольский активист, не уловив иронии друга. — Ну, там… Всякие… "Битлзы", "АББы", "Бони Эм". Прикинь? Все!

— И что?

— Как, что? Как, что? Начнём петь на английском — сразу станем супер-мега популярными! Все про нас узнают не только в Союзе, но и на Западе. Станут спрашивать про нашу музыку, про наши песни — слушать их, обсуждать! Брать у нас автографы, искать фото. Писать письма и посылать телеграммы! Поклонницы повалят толпами на наши концерты!

— Чепуха какая-то! — Максим взял в руку солонку. Не торопясь посолил. — Английский язык! Известные группы! Поклонницы! Ты лучше посоветуй, во что будем одевать девчонок? Я уже все мысли обломал — ничего не приходит в голову!

— Нашел над чем думать? — хмыкнули в ответ. — Всё просто — как дважды два!

— Костюмов в театральном гардеробе мы не нашли? — консультант-новатор начал показательно рассуждать сам с собой.

— …Не нашли!

— Пускай танцуют в тех, что остались от предыдущего танца. Старые костюмы-то у них есть?

— …Есть!

— Всё — вопрос решен! Пусть в них, и выступают!

— Валера? — гость из будущего принялся за второе. Несколько раз разделил ребром вилки котлету, что была размером в половину тарелки. Горкой сбил картошку.

— Как ты себе это представляешь? Исполнительницы поют песню про космос в русских народных сарафанах, в кокошниках и с гитарами в руках? Да над нами будет смеяться вся Москва — неделю. А потом мучиться коликами в животе от смеха ещё месяц.

— Хорошо, тогда другая идея! — советчик не желал успокаиваться. Он недовольно завозился на стуле. Тряхнул кудрявой головой. — Пусть выступают без костюмов!

— ??? — Макс абсолютно не понимал глубоких замыслов соседа. Ну, не проникся он ещё комсомольской сознательностью. Не адаптировался в местных кругах.

— В смысле, без костюмов? — он перестал пережевывать пищу. Настороженно огляделся по сторонам. — В купальниках что ли?

— Смотри сюда, — Валерка "на пальцах" начал объяснять своему недалекому коллеге "Основы теории вероятностей и математической статистики".

— Они у нас комсомолки, так?

— Допустим.

— У них, у всех, есть комсомольская форма, улавливаешь?

— Что ещё за комсомольская форма?

— Белый верх — темный низ. Белая кофта сверху — темная юбка снизу. На груди комсомольский значок. Вот, в этой форме, они и будут выступать.

— …Как тебе идея?

— Дурацкая идея! — отмахнулся Максим.

— Почему сразу дурацкая?

— У нас творческий концерт или партийное собрание? Ты ещё предложи одеть их в кожаные куртки с красными косынками, бантами на груди и кирзачами на ногах. А что?! Будет похоже на песню "Бакинских комиссаров" о звёздном интернационале!

— Знаешь, тебе не угодить! — собеседник недовольно сжал губы и отвернулся в сторону. — Сам просишь совета и тут же сам отметаешь мои предложения.

Максим рассеяно осматривал присутствующих буфета, и вдруг какая-то "пружинка" внутри его головы соскочила со стопора и, больно ударив, заставила вздрогнуть, неожиданно задать вопрос…

— Валер, а что это за девчушки сидят у окна в пышных платьях?

— Это школьницы из студии спортивного танца "Танцульки". Чумовые танцоры — классно выступают! А костюмы — вообще закачаешься! Им в "Доме мод" под заказ шили!

— Закачаешься, говоришь?

— Точно-точно! Таких, нет ни у кого!

— Значит так, — Максим поднялся изо стола. "Таких нет — есть другие — возможно лучше!".

Он быстро допил вишнёвый кисель.

— Пойду ка я ещё раз схожу в театральный гардероб. Вроде в одном из мешков я видел похожие платья, только на взрослых.

— Я с тобой. Может быть, подберу чего-нибудь для себя.

— Нет. Для тебя будет другое задание.

— Какое? — потирая руки, произнес помощник.

— Это, текст нашей песни на английском, — Макс достал из кармана сложенный вчетверо лист бумаги. — Мне понравилась твоя идея — завалить мир песнями на английском языке. Поэтому, берешь текст — учишь его — и сразу начинаем готовиться к завоеванию мира! Вернусь через полчаса с костюмами — будем репетировать…

9.

Спустя час комсомольский активист вышел на сцену, облачённый в ультра-короткую кожаную жилетку, (Живописно огибающую "мощную" худосочную грудь) одетую прямо на голое тело и в кожаные брюки, обтягивающие почти "До костей" тощие ноги. На груди танцора "Диско" висела толстая, в палец толщиной "Позолоченная цепь" со значком "V".

— Я не могу выступать в этом! — недовольно пробурчал Смирнов, критически осматривая себя.

— Почему? — поинтересовался ди-джей, весело приподнимая одну бровь.

— По-моему, как раз, само то: Миленько, чудненько, не броско и со вкусом. И цвет такой приятненький — чёрно-черный! Долго не марается. На солнце не выцветает, не линяет, не выгорает. И носить можно сколь угодно долго. Да и тёмные тона — классика, всегда в моде! Я думаю, поклонники оценят новшество и будут подражать!

— Блин, Макс! Что за фигня! Что за мода такая — непонятно дурная? Я не буду выступать, в этом! Я думал, мы ищем костюмы для девчонок, а не мне. И вообще, я планировал играть в своём, обычном: У меня хороший пиджак, новые брюки, крепкие ботинки фирмы "Скороход".

— Или… знаешь, что? — обтянутый со всех сторон балерин попытался присесть со скрипом в коленях. — Давай ещё поищем. Может быть, найдём какую-нибудь прикольную куртку — как у музыкантов в группе "АББА" или рубашку с блёстками как у певца Челентано.

— А то, это, непонятно, что? — новоявленный музыкант развел в стороны длинные костлявые руки и стал похож на гибрида входной вешалки со скелетом заморенного голодом неандертальца.

— Не-е, меня же засмеют после выступления! — он чуть прогнулся и осмотрел себя с боку, бросил взгляд на зад. — Будут обзывать нехорошими словами, дразнить. Проходу не дадут в ДК и на улице!

— Валера, ты слишком всё принимаешь близко к сердцу, — за Макса заступилась руководительница танцевального коллектива "Берёзки". — Максим прав — тебе действительно идёт. Никто не будет тебя дразнить — тем более ты уже взрослый! Должен понимать, что красиво — что нет!

— Нет. Не уговаривайте. Не буду я выступать, в этом!

— Хорошо, скромный ты наш! — костюмер-новатор неожиданно согласился с мнением зарождающейся строптивой звезды. (Он предполагал, что упертый комсомолец откажется выступать в новомодном "буржуйском" прикиде. Поэтому, у него естественно был запасной вариант).

— Вот тебе парик и очки, — хитрец достал из мешка и передал Смирнову аксессуары. — Надень и тебя никто не узнает. Согласен, "Мистер Икс"?

— Согласен, — недовольно просопели в ответ.

— Ну, как? — Макс через минуту спросил у друга, стоявшего к нему спиной с зеркалом в руках.

— Да вроде, ничего.

— Показывайся! Зрители у твоих ног! Готовы лицезреть и падать в обморок от счастья!

— Так, пойдёт? — произнесла новоявленная поп-звезда, улыбаясь во все очки.

(На присутствующих уставилось примерно следующее лицо https://images.esellerpro.com/2448/I/343/89/lrgscaleFDS42017.jpg).

— Нормально, — довольно произнес ди-джей, махнув рукой. (Третий сорт не брак — сойдёт и так!). Если, что — волосы удлиним или парик перекрасим. (Или грим наложим, замазав один глаз!).

— Да, действительно, так гораздо лучше, — Юлия Борисовна поддержала Макса, улыбаясь одними уголками губ. — Ой, Валера, ты такой прям… стал, мужественный, в этих очках, в этом парике! Прямо вылитый Бобби Фаррелл из "Бони Эм"! Точно-точно — какой же ты красавчик!

— А теперь пора посмотреть на наших девчат, — модельер-поисковик обратился к руководителю коллектива. — Зовите их. Очень интересно, что же я откопал на том заброшенном складе? Темнотища была — торопился — грёб всё подряд (Включая туфли, парики и косметику).

— Девочки, где вы там? — женщина громко позвала исполнительниц, прихорашивающихся за сценой в гримерке.

— Сколько можно? Выходите. Посмотрим на вас и продолжим репетицию.

Первой на сцену в коротком танцевальном платье выскочила васильковоглазая любовь Валерки.

— Как? Мне хорошо? Правда? А если, так? А вот, так? А так? — красавица рассмеялась, завертелась, закружилась, демонстрируя себя со всех сторон. Приподняла и согнула в коленке ножку. Поставила руку на пояс, чуть склонившись на бок. Выпрямилась. Галантно повернула голову. Сделал губки бантиком. Надула щечки. Глаза кривляки затуманились…[63]

— Отпад! Чума! Шик-модерн! Вот это костюмы! Вот это платья!!! — глаза Валерки разбежались в разные стороны.[64]

Тем временем…

"А я, как ненормальный! Как пугало огородное! Вырядился! В какую-то дурацкую кожу? Весь в цепях и железе как колдун!", — обидой звучала в одной недалекой черепной коробке.

"Невероятно!!! Ай да дверь! Ай да кудесница! Надо же! Угадала, даже с размерами!", — зеркально отзывалось в другой, не менее бестолковой голове.

Пришелец из будущего закончил изолировать провода. Он соединил очередной прожектор с небольшой алюминиевой коробкой. После чего воткнул друг в друга сетевые разъемы. Прожектор вспыхнул ярким светом.

— Гоп-стоп — заработал стробоскоп! — скороговоркой произнёс Макс, одновременно щёлкнув тумблером.

Луч свет вздрогнул, а затем безумно замигал, задергался, деля на порции пространство.

— Пять-шесть — идей у нас не счесть! — ди-джей начал плавно крутить ручку, увеличивая скорость вибрации световых импульсов.

— Пожалуй, хватит пяти делений, — удовлетворенно произнес он, просчитывая что-то в уме.

К стоящему на стремянке "техническому работнику" подошли руководитель коллектива "Берёзки" и "Восходящая звезда эстрады" Валерий Смирнов.

— Максим, спустись вниз, пожалуйста, — Юлия Борисовна обратилась к Максу. — Нам нужно поговорить.

— Слушаю вас? — ответил работник светового фронта, оказавшись "на грешной земле".

— Максим, у нас ЧП!

— Какое ЧП?

— Кажется, у меня садиться голос! — начал жаловаться исполнитель, одетый в траурно-черные тона. Он был подавлен. Наэлектризованные волосы парика, сдвинутого на бок головы, торчали во все стороны, как прутья веника. В глазах остановился ужас.

— Репетирую песню на английском, — Валерий показательно скорбно понизил голос и даже начал немного похрипывать. — Стараюсь петь правильно, громко, с чувством, а получается тихо и смазано, не могу попасть в ноты, запинаюсь. Решил попробовать петь по-русски — вообще начал хрипеть. Голос сипит. Горло заболело. В глазах тёмные круги…

— Максим, что делать? — он расстроенно заскрежетал зубами от обиды, несправедливости жизни. — А если я не смогу выступить послезавтра? А вдруг потеряю голос совсем? Это, что, тогда отказываемся от выступления? Получается, я всех подвёл? Или вы продолжите работать дальше, без меня?!

— Валера!!! - Макс твёрдо свёл брови.

— Прежде всего, отставить панику! Успокойся! Сделай глубокий вздох — три четыре — выдох. Мысленно досчитай до ста. А лучше до двухсот. Потом вспомни комсомольских героев. Этого, как его… Пашку Корчагина, вспомни! Помнишь, как он больной, голодный, холодный — героически, из последних сил, прокладывал железную дорогу! Вёл за собой коллектив. Он же смог построить узкоколейку — и ты сможешь победить себя и выступить!

— Правда?

— Конечно, Валера! Я тебе обещаю, — неформальный лидер группы кивнул головой в сторону сцены, указывая на застывших девчат.

— Мы все комсомольцы, а значит, будем строить "дорогу" вместе! В любом состоянии! Даже если у нас совсем не будет голоса или откажут ноги. Даже на костылях! Всё равно! Назло всем — будем играть, петь и танцевать!

-..Поэтому, ты, сейчас, перестаёшь расстраиваться и идёшь с Юлией Борисовной на сцену. Там, под фонограмму репетируешь: Учишься красиво ходить по сцене с гитарой под музыку, совершать различные танцевальные движения. (Наклоны, вращения, повороты, взмахи руками). Современный певец, Валера, должен хорошо уметь танцевать, а не просто стоять, прилипнув к микрофону.

— Я, танцевать? — осторожно спросила копия "Бобби Фаррелла", прикидывая, какие еще испытания уготовила ему судьба.

— Ещё, как! И в первых рядах!

— Вообще-то я думал, что буду играть на электрогитаре и немного петь?

— Юлия Борисовна, — "злой администратор" повернулся в сторону руководителя "Берёзок" — Покажите, ему связки, которые отрабатываете с девчонками, построенные на базовых шагах и движениях с гитарой. Пускай начнёт репетировать самостоятельно, а потом вместе с танцорами.

— Ребята, девчата, соберитесь! — "идейный комсорг" подвёл итог призывной речи. — Доделаю фонари — приду к вам — продолжим репетицию вместе!

— Товарищи? — произнес секретарь районного комсомольского собрания. — У кого будут вопросы к первому докладчику?

-..Нет вопросов? — он внимательно осмотрел сидящих в комнате людей. — Тогда переходим ко второй теме нашего собрания…

Худая, похожая на вытянутую палку, с гладко причесанными волосами девушка, поправила тяжелые, спадавшие с носа очки, подняла длинную руку и резко произнесла…

— У меня вопрос!

— Вопрос от Зинаиды Соломахиной! Слушаем!

— Скажите, почему, сегодня на собрании, нет Смирнова? Он, что, у нас — стал особенный? Как втихушку проводить непонятные, не кому не нужные танцульки — так он первый. А как прийти на собрание и отчитаться, почему не были приглашены члены комитета на районное мероприятие — так его нет?!

— Зина, ты не права! — громко возразила соседка, сидящая рядом.

— Валера всех звал на танцы. Убеждал, приглашал, рассказывал! А потом, ты же говорила, что вся эта ерунда тебе не интересна! Ты не понимаешь, зачем люди теряют лучшее время жизни на такое странное занятие, как бесполезное кривляние и дрыганье ногами. Ты совсем не верила в его программу — высмеивала — критиковала — была против! А теперь, когда всё получилось — обижаешься, что не пошла.

— Вовсе не обижаюсь — просто его нет на собрании! Все здесь — его нет! Во всём должен быть порядок! Половина собрания прошло, а его всё нет! Где этот Смирнов?

— Зинаида успокойтесь! — ведущий постарался прекратить перепалку. — Ваш вопрос не по теме. Но для всех присутствующих, особенно для вас! дам ответ: Валерия Смирнова не будет сегодня на совещании. У него уважительная причина — он потерял голос и не может говорить и тем более спорить или выступать в прениях. Человек охрип и поэтому отпросился с собрания.

— Тогда, у меня, другой вопрос! — не хотела успокаиваться худосочная активистка, тщетно силясь сердито свести брови.

— Он по существу? — секретарь с шумом набрал полную грудь воздуха.

— Да!

— Тогда говори.

— Почему же он! Хрипящий, больной, немощный, с сорванным голосом не лежит дома? Не лечится? А по информации его мамы — с утра находиться в Доме Культуры — на какой-то репетиции?

— Отвечу и на это замечание, — Валерий морально поддерживает своих товарищей — танцевальную группу "Березки", которая завтра выступает на отчетном творческом концерте в ДК.

— Так, товарищи! Ещё раз спрашиваю… — по первому докладу желает, кто-нибудь высказаться?

— Я желаю! — обиженный комсомольский работник снова подняла руку.

— Соломахина? У тебя точно заявление по теме доклада? — недоверчиво переспросил секретарь.

— Да-а!

— Хорошо, слушаем.

— А если Смирнов — такой несчастный, безголосый и жутко больной? — обиженная вредина сняла свои очки с толстыми линзами, подышала на них, вновь водрузила на нос. — Чего он, там, опять репетирует? И главное, если завтра, уже состоится концерт? То почему, мы! — районный актив — его трудовые товарищи?! — опять, как в прошлый раз, когда была дискотека, до сих пор, не получили пригласительных?

— …Этот артист, что?! Комитет комсомола, вообще за людей не считает?

(Окончание первой книги).