Человек не может носить в себе все сомнения мира. Человек — только фигура, образ.
Слишком часто человек берёт на себя всю совесть мира. По-моему, это значит — зайти слишком далеко.
Мировая душа[176] играет на оргáне истории, где каждый из нас — всего лишь одна из органных труб. Но я, пожалуй, не стану затыкать отверстие в моей трубе сомнением. Я должен проиграть свою мелодию так, чтобы её хорошо слышали в соборе.
Вопреки всему, более одного голоса у меня нет.
Когда мировая душа нагнетает в меня воздух, я бесстрашно свищу! Я — отзвук, я — цвет и часть Вселенной. Тогда пусть другие используют своё право на протест. Это другие трубы органа составляют контрапункт[177]. Я могу лишь неподдельно быть самим собой.
Я смело могу быть подлинным, настоящим, быть самим собой, ибо знаю, что я тоже — все остальные. Я тоже — то, в чём сомневаюсь. Будто труба органа — я состою в связи с органными мехами — этой первоосновой, вдыхающей жизнь во все органные трубы.
Собственно говоря, то, что мы думаем, никакой роли не играет. Мы все имеем право…