Диаммара

Глава 26. ГОРА СЛЕПОГО БОГА

Через два дня «Неспящий» бросил якорь у ксандимского берега. Тридцать восемь уцелевших пиратов с нетерпением ждали возможности сойти на твердую землю, ибо в последние дни плавание стало совершенно невыносимым. Люди мерзли, еды и воды не хватало. Только благодаря целительству Ориэллы никто больше не умер.

После всех перенесенных ужасов южные земли казались контрабандистам желанным пристанищем. Тарнал знал, что его люди могут пригодиться народу Всадников, поскольку многому могут научить ксандимцев — ив первую очередь тому, как строить быстрые и легкие корабли, к которым те питали живой интерес.

Но для Ориэллы и ее друзей все обстояло иначе. Десять лет назад они увели с собой немало ксандимцев, которые в результате попали в рабство к фаэри, и поэтому надеяться на теплый прием волшебница не могла. Решено было сделать так: когда корабль причалит к берегу, до темноты отсидеться в трюме, а ночью улететь на своих скакунах.

К большому удивлению Ориэллы, Ваннор тоже вызвался идти с ними. Он уверял, что это поможет ему быстрее справиться с болью утраты. Посовещавшись с Форралом, волшебница согласилась.

Чайм предложил для начала отправиться в его прежний дом на Пике, Обдуваемом Ветрами. Там вы будете в безопасности, говорил он, потому что ксандимцы не осмеливаются заходить в Долину Мертвых, к древним гробницам. Сам Эфировидец намеревался побеседовать с Басилевсом, молданом Пика, который лучше чем кто-либо другой мог рассказать путешественникам, как обстоят дела в Южных Царствах.

Корабль вошел в гавань, и Ориэлла прилипла к маленькому иллюминатору. Поселок ксандимцев мало изменился с тех пор, как она была здесь в последний раз. Вдоль берега рядком выстроились невысокие каменные дома; с обеих сторон бухты в море далеко выдавались волнорезы. Ксандимцы, столпясь на пристани, смотрели на нежданных гостей несколько озадаченно, хотя и приветливо.

Измир, глава местных старейшин, вышел навстречу Тарналу. Они заговорили о чем-то, и Ориэлла увидела, как улыбка на лице ксандимца сменилась выражением скорби, и поняла, что Тарнал поведал ему о смерти Яниса. За эти десять лет сын Леонарда не раз привозил ксандимцам товары, и народ Всадников хорошо его знал и относился к нему с большим уважением.

Увидев, в каком жалком состоянии пребывают спасенные, Измир без дальнейших проволочек повел их в поселок. Чайм, глядящий на эту картину в иллюминатор, пробормотал что-то очень похожее на проклятие.

— Поглядите на них! — сказал он. — Меня они так никогда не встречали, и слов «пожалуйста, будьте как дома» я от них тоже вряд ли услышу.

Занна покидала корабль последней — и Ориэлла, давая ей последние наставления, неожиданно заметила в углу каюты Гринца.

— Я остаюсь с вами, — твердо заявил вор. Ориэлла окинула его хмурым взглядом:

— По-моему, мы уже обсуждали этот вопрос.

— Но я вам еще понадоблюсь! — настаивал вор.

— О боги, да зачем же ты мне понадобишься? — потеряв терпение, воскликнула Ориэлла. К ее удивлению, Гринц радостно заулыбался.

— Госпожа, пожалуйста! Я всю жизнь никому не был нужен — только Воину. Вы спасли мне жизнь тогда, в Нексисе. Я ваш должник. Дайте же мне возможность уплатить долг! Я был лучшим взломщиком в городе, но здесь мое мастерство никому не нужно, и мне от него одни неприятности. Но вам оно может пригодиться.

— Возьми его, — неожиданно вмешался Чайм. — Точно сказать не могу, но у меня есть какое-то предчувствие… — Он передернул плечами. — Ориэлла, позволь парнишке идти с нами. Ты об этом не пожалеешь.

Ориэлла пристально посмотрела на Эфировидца и подняла руки в знак того, что сдается.

— Ну хорошо, Гринц. Ты можешь остаться с нами. Только собаку лучше с собой не бери. Это лишние хлопоты.

— Ну, это я устрою, — сказала Занна. — Мартек приглядит за Морозом, тем более что у него все равно уже есть Снежинка. — Она обняла их всех на прощание. — Только, пожалуйста, берегите себя — и приезжайте к нам, когда все закончится.

— Обязательно, Занна, — сказала Ориэлла. И хотя больше никто ничего добавил, все подумали об одном — может быть, это наша последняя встреча.

Вечером Совет Старейшин устроил для Ночных Пиратов пир, но едва Занна решила, что наконец-то появилась возможность хоть немного отдохнуть душой, как Измир неожиданно затронул весьма болезненную тему. Он спросил, не поддерживают ли контрабандисты торговые отношения с фаэри.

Тарнал покачал головой:

— Нет, хвала богам. Наоборот, нам приходится от них скрываться. Они приравнивают смертных к домашнему скоту;

— Тогда вы, безусловно, разделите наше мнение, — мрачно проговорил Измир, — и поймете, почему мы проклинаем тот день, когда наш народ был предательски завлечен в заморские земли. И предатели нашлись среди самих ксандимцев! Я уж не говорю о чародеях, которые заварили всю эту кашу… — Он внимательно поглядел Tap-налу в глаза:

— Они не вернулись?

Вопрос был таким неожиданным, что Занна подавилась куском и закашлялась. Естественно, ее тут же начали хлопать по спине, принесли воды, подали платок, а Тарнал тем временем успел собраться с мыслями.

— Не верю, чтобы кто-то был способен выпасть из времени и снова вернуться, — сказал он.

— Но они были вашими друзьями? — настаивал Измир.

— Да! — с вызовом сказала Занна. — Но какая разница?

Измир нахмурился.

— Мне-то никакой, но должен предупредить, что кое-кому может весьма не понравиться, если вы произнесете хотя бы их имена. — Он наклонился к ней. — Впрочем, здесь вам ничто не угрожает. Если хотите, можете остаться с нами и стать членами нашей общины. Вы владеете многими ремеслами, а главное — умеете строить прекрасные корабли, и ваши умения будут оценены по достоинству.

— Вы хотите сказать, что, если в других местах станет известно, что мы были дружны с Ориэллой, у нас могут быть неприятности? — осторожно осведомился Tap-нал. — Но почему?

— Пожалуйста, не судите нас слишком поспешно и не лишайте ваших людей пристанища, в котором они нуждаются, — сказал Измир. — Но в землях Ксандима ваши друзья заочно приговорены к смерти, и приговор будет приведен в исполнение, если они вернутся. Уже несколько лет особый дозор охраняет наши границы, и у меня, как и у старейшин всех ксандимских поселений, имеются строжайшие указания на случай возвращения изменников и чародеев. Я должен схватить их и доставить в Ксандимскую Твердыню, а оттуда, после суда, они отправятся на Гору Слепого Бога. — Измир вздохнул. — Это значит, что их принесут в жертву.

Одинокий ксандимский пастух, сидевший у костра, взглянул на небо и вдруг увидел на фоне луны какие-то темные точки, летящие очень высоко и очень быстро. Пастух нахмурился. Во имя Богини, что это может быть? На Небесный Народ не похоже, они обычно по ночам не летают…

Ориэлла забыла все свои прежние страхи и вовсю наслаждалась полетом. Ей щекотали нервы высота, морозный воздух и очарование лунной ночи, еще более увеличивающие силу Древней Магии. Волшебница прижалась к шее Чайма, пряча лицо от колючего ветра, и зарылась пальцами в густую черную гриву. Земля внизу казалась вырезанной из топаза и янтаря. Лесные чащи выглядели морозными узорами на стекле, а ветра струились вокруг серебряным ливнем.

За спиной у нее сидел Гринц, а на плече — ястреб. Краем глаза Ориэлла видела Шианната и Искальду. Все трое ксандимцев были связаны воедино магией талисмана и потоками ветра. Форрал восседал на огромном сером коне, похожем на грозовое облако, а Ваннор мчался на белой кобыле, сверкающей в лунном свете подобно жемчужине. Между Чаймом и Шианнатом была натянута большая рыболовная сеть, взятая на «Неспящем», и в этой сети, словно диковинные рыбы, болтались обе пантеры и Вульф. Линнет летела по левую руку от волшебницы и, казалось, без труда выдерживала заданный темп.

А скорость была велика, даже несмотря на то что ксандимцам приходилось тащить дополнительный груз. Ориэлла надеялась достичь жилища Чайма за три дня — если не случится ничего непредвиденного. А что потом? Когда она заглядывала в Водоем Душ, Элизеф находилась в Аэриллии, но кто поручится, что Волшебница Погоды и сейчас еще там?

Незадолго до заката Элизеф вошла в Город Драконов, и масштаб разрушений ее поразил. Воспоминания Анвара, который в тот момент был напуган, спешил, да к тому же находился под землей, не передавали картину полностью. Крылатые носильщики опустили волшебницу на вершину самой высокой башни — именно отсюда Ориэлла с Анваром когда-то впервые увидели Диаммару. Алмазный шпиль, отмечающий центр города, треснул по всей длине, камни, которыми была вымощена долина, потрескались и раскололись, а здания производили впечатление разрушенных до основания. Но, присмотревшись, Элизеф поняла, что это лишь кажется: на самом деле многие дома уцелели. Она обернулась к Солнечному Перу, который с презрительным выражением рассматривал лежавший внизу город.

— За дело, — сказала волшебница.

Солнечное Перо пожал плечами — этот жест неизменно приводил Элизеф в бешенство, поскольку свидетельствовал о недостатке уважения.

— Как скажете, госпожа. Я пошлю людей в развалины, чтобы подыскали вам подходящее место для ночлега.

К наступлению ночи Элизеф уже успела устроиться в Диаммаре если не с комфортом, то по крайней мере с удобствами. Берн, в обязанности которого по-прежнему входило повсюду таскать за хозяйкой тщательно завернутый в плащ Пламенеющий Меч, положил Талисман у стены и отправился искать себе пристанище в соседнем домике. Бесполезность Меча ее слегка огорчала, но в остальном Элизеф была весьма довольна собой. Солнечное Перо сообщил, что войска из Казалима прибудут следующим утром и завтра же ночью начнут поступать первые рабы из Цитры и Эйри. Элизеф погрела у огня замерзшие руки и решила, прежде чем лечь спать, проверить, как там Ориэлла.

Она наполнила кубок водой и мысленно вызвала образ Ваннора. Почувствовав, что она со страшной скоростью летит по воздуху, Элизеф утратила сосредоточенность и испуганно вернулась в свое тело. Выругавшись, она заставила себя успокоиться и повторила попытку. Что же там, во имя всех демонов, происходит? В последний раз Ваннор еще плыл на корабле, а это было не так уж давно. Элизеф помнила, что тогда мысли его до такой степени были пропитаны страхом и скорбью, что ей ничего не удалось от него добиться. Теперь же он был гораздо спокойнее, и, покопавшись в памяти жертвы, Элизеф поразилась тому, что увидела.

Итак, отомстить Занне она не успела — проклятая баба осталась в ксандимском селении на побережье! Но это пустяк по сравнению с тем, что Ориэлла, оказывается, научилась летать на ксандимцах. Значит, времени практически не остается. Придется спешить, а Элизеф по опыту знала, что в спешке вечно совершаются ошибки, за которые потом приходится дорого платить.

Впервые за это время она задумалась о том, верно ли поступила, не став завоевывать сначала ксандимцев, и оставила у себя в тылу, как теперь выясняется, опасного противника. Но потом Элизеф решила, что глупо раньше времени поддаваться панике. В конце концов, у нее в руках есть заложники, судьба которых Ориэлле небезразлична. Надо будет не забыть найти среди рабов Элизара и Нэрени.

— Итак, пусть Ориэлла летит, — пробормотала она вслух. — Я буду готова.

Передвигаясь по ночам, Ориэлле и ее спутникам удалось добраться до цели незамеченными. На заре они прятались в перелесках и по очереди охраняли сон остальных. Как и рассчитывала волшебница, на рассвете четвертого дня они приземлились возле жилища Чайма. Эфировидец был до глубины души тронут, увидев свой прежний дом, и, не дожидаясь, пока остальные превратятся в людей, вбежал в пещеру у подножия Пика.

Внутри все свидетельствовало о десятилетнем отсутствии хозяина. Одеяла и шкуры сгнили, посуда разбита, пол загажен — здесь явно не раз побывали дикие животные. Эфировидец вспомнил уроки Паррика и с успехом воспользовался некоторыми новыми ругательствами, которым научил его начальник кавалерии.

— Эфировидец! Вот уж не думал от тебя такое услышать. Разве тебе неизвестно, что все дикие твари — несмышленые дети нашей Богини?

— Так пусть Ириана научит их себя вести… — начал Чайм и вдруг узнал этот голос. — Басилевс!

— Он самый — а ты кого ждал услышать? Хорошо, что ты вернулся, маленький Эфировидец. За века своего существования я никогда не был так рад. Где же ты пропадал? — Внезапно голос молдана стал грустным. — Я должен многое тебе рассказать, мой друг. За последние несколько лет я стал свидетелем весьма печальных событий.

«Опять», — подумал Чайм. Похоже, жизнь состоит из одних печальных событий и дурных новостей. Тут он вспомнил, что жутко проголодался, страшно замерз и дико устал.

— Тогда отдохни, — милостиво разрешил молдан, прочтя его мысли. — Я забыл, что вы, созданные из плоти и крови, утомляетесь быстро. Я ждал тебя десять лет — подожду и еще немножко.

Вошла Ориэлла и, увидев разбросанную посуду и кучи звериного помета на полу, произнесла свою излюбленную фразу:

— Семь кровавых демонов!

— Приветствую тебя, чародейка.

— Привет и тебе, Басилевс. — Ориэлла почтительно поклонилась, хотя в какую сторону кланяться, определить было невозможно: молдан был повсюду. — Нам нужно многое тебе рассказать.

— Мне тоже. Но вы пока устраивайтесь. Я подожду. Шиа шагнула в пещеру и принюхалась.

— Белки, — сказала она. — Крысы, и семейство лис. Чайм мрачно оглядел все это разорение и сказал:

— Не знаю даже, с чего начать.

— А я знаю, — откликнулась Ориэлла и, высунувшись наружу, медовым голоском позвала вора:

— Гринц? Помнится, кто-то говорил, что хочет быть полезен? Полы мыть умеешь?

— Мы с Хану пойдем на охоту, — сказала Шиа. — Надеюсь, на склонах Стального Когтя еще не перевелись козы.

— Стойте! — закричал Басилевс. — Не ходите на Стальной Коготь! Это дурное место. В долине есть олени и кролики — можете поохотиться там.

После путешествия в рыболовной сети Шиа была не в духе, и теперь в ее глазах вспыхнул упрямый огонек.

— Но на Стальном Когте тоже есть пантеры! — возразила она. — Так что не важно, что там за…

— Нет, — глухо сказал молдан. — Пантер на Стальном Когте нет. Больше нет…

От потрясения Шиа и Хану не могли слова вымолвить.

— Что с ними случилось? — спросила Ориэлла. — Болезнь? Или на них кто-то напал? Они что — все умерли?

— Я не знаю, что с ними случилось. — ответил Басилевс. — Но знаю, почему это произошло. Но это лишь часть того, что вам предстоит услышать. У нас еще будет время. А пока берегитесь даже приближаться к Стальному Когтю — это касается всех. Предупредите тех, кто не может понимать нашу речь.

— Мой народ… — пробормотала Шиа. — Никого не осталось… — Опустив голову, она побрела из пещеры, за ней Хану. Волшебница хотела ее догнать, но Хану сказал:

— Подожди немного, Ориэлла. Потом ей, наверное, понадобится твоя помощь, но сейчас ее может утешить только другая пантера. Как и меня. Мы поможем друг другу. — И он вышел вслед за подругой.

Чайм вздохнул:

— Ну что ж, тогда лучшее, что мы можем сделать, — это навести здесь порядок.

Среди утвари Эфировидца Форрал откопал старый медный котелок и ведро, которое протекало не сильно. Ориэлла развела огонь, чтобы нагреть воды. Гринц сделал метлу. Ваннор помог Чайму разобрать вещи и выбросить все, что было испорчено безвозвратно. С уборкой они провозились до полудня, а потом по очереди искупались в горном озере под водопадом.

Шиа и Хану вернулись с тушей оленя. С наступлением темноты все собрались у очага, и Басилевс повел свой рассказ.

— Впервые я почувствовал, что Стальной Коготь изменился, примерно десять лет назад. В камне возникло новое напряжение — в нем пробуждалась темная сила. Я, конечно, не утерпел и спросил: «Кто здесь?» — хотя знал, что ответ может быть только один — Габал. Он был таким же сумасшедшим, как раньше: говорил загадками, уверял, что освободился из заточения в тот миг, когда последний из чародеев покинул сей мир, — и при этом утверждал, что сюда его перенес маг, чье сознание тоже заключено в Стальном Когте. Не скажу, что соседство Габала меня обрадовало, — тем более что сила его возросла и он стал намного опаснее. Одним из первых последствий его возвращения стало исчезновение пантер. По сей день не знаю, куда они пропали. Не думаю, что Габал их убил — никаких трупов я не видел. Видимо, кошки, почуяв молдана, сами покинули это место, но куда они ушли, я не представляю. — Басилевс помолчал с минуту, собираясь с мыслями. — Меня также весьма беспокоит маг, поселившийся на склоне Когтя, — мне кажется, он такой же ненормальный, как и Габал. Услышав это, Ориэлла забыла о вежливости.

— Ты сказал — маг? — перебила она. — Старый маг, с кристаллами вместо глаз?

— Совершенно верно. Я так и думал, что ты его знаешь. У него нет глаз, и он носит в глазницах драгоценные камни, поэтому ксандимцы зовут его Слепым Богом, хотя на самом деле он каким-то образом видит.

— Слепой Бог? — Ориэлла фыркнула. — Я гляжу, он ничуть не изменился, и ничего ему не делается. Я надеялась, что Элизеф убила его, но…

— Нет, Ориэлла. — Форрал пытливо посмотрел на нее. — Я тебя хорошо знаю — ты всегда мечтала сама с ним расправиться.

— Вот как? — с вызовом сказала волшебница.

— Да, да. — Форрал усмехнулся. — Я, кстати, тоже не отказался бы убить его своими руками — и, согласись, у меня есть на то причина.

— Так что, у них теперь культ этого самого бога? — спросил Чайм у Басилевса. — Ив чем же он заключается?

— В полнолуние или новолуние одного из ксандимцев — обычно преступника, заслужившего гнев Хозяина Табунов и Совета Старейшин, — приводят на Поле Камней и приносят в жертву. Таким образом они надеются снискать милость Слепого Бога — хотя, на мой взгляд, это просто удобный способ избавиться от неугодных. А вот что получает с этого Бог…

— Только не называй его богом, — резко сказала Ориэлла. — Его зовут Миафан, и я знаю, что он получает. Этот мерзавец вытягивает из жертв жизненную силу, чтобы увеличить свои магические способности.

— Ну что ж, больше он этого делать не будет, — мрачно сказал Форрал, и Ориэлла кивнула в знак согласия. Другой возможности может не быть. Пора наконец свести счеты с Верховным Магом.

Форрал проснулся оттого, что ему в ухо ткнулся чей-то холодный нос. Он вскочил и выхватил меч, но оказалось, что его разбудил Вульф. Меченосец сел на кровати и сделал глубокий вдох, чтобы унять бешено колотящееся сердце.

— Ох, Вульф, — сказал он, переведя дыхание. — В чем дело?

Волк потянулся и, навострив уши, спрятал нос между передними лапами.

— Это правда, что ты мой отец? — спросил он. Вопрос застал Форрала врасплох.

— Да, — ответил он. — Так оно и есть. Вульф тихонько заскулил.

— Я не могу понять. Бабушка Эйлин говорила, что у тебя темные волосы и борода. Она сказала, что ты умер. И все это говорят, кроме Шиа — она вообще не хочет о тебе разговаривать.

— Разве твоя мама не рассказывала тебе обо мне? — с некоторым удивлением спросил Форрал. — Я думал…

— Вообще-то я сам виноват, — признался Вульф. — Сначала я не хотел с ней разговаривать, потому что думал, что я ей не нужен, а потом мы попали на корабль, и тогда уже просто не было времени. Ей было некогда мне объяснить.

— Хорошо, — сказал меченосец. — Тогда объясню тебе я. Случилось вот что…

Рассказ занял довольно много времени. У Вульфа накопилось немало вопросов, и Форралу пришлось далеко углубляться в прошлое. Он рассказал сыну даже о детстве Ориэллы, и когда Вульф услышал, что Верховный Маг, наложивший на него проклятие, и есть Миафан, который виновен в смерти Форрала, он тихо зарычал и сказал:

— Когда-нибудь я его убью.

«Тебе не придется этого делать, сын мой, — подумал Форрал, — потому что я сам рассчитаюсь с этим подонком».

Чайм разбудил волшебницу среди ночи.

— Чего? — недовольно пробормотала она. — Что тебе нужно?

Эфировидец прижал палец к губам.

— Идем со мной, — прошептал он. Волшебница вздохнула, но оделась и взяла меч.

— Не забудь Талисманы, — напомнил Чайм. Пожав плечами, Ориэлла заткнула за пояс Жезл и закинула за спину Арфу Стараясь не шуметь, она выскользнула из пещеры и спросила Эфировидца, что тот затеял.

Подошла Шиа, охранявшая вход.

— Куда это вы собрались? — подозрительно поинтересовалась она.

— В Палату Ветров, — ответил Чайм.

— Что? — прошипела Ориэлла. — Ну нет, я туда не полезу!

Она повернулась, по Чайм удержал ее за руку.

— Это действительно очень важно, — настойчиво проговорил он. — Отойдем куда-нибудь, где можно спокойно поговорить.

У водопада волшебница остановилась:

— Так что же?

— Послушай, — очень серьезно заговорил Чайм. — Я не знаком с этим вашим Миафаном, но одно я знаю точно: без Жезла Земли тебе нечего и пытаться его одолеть. Я рассказал Басилевсу, что случилось с твоим талисманом, и, кажется, он знает, как восстановить его силу.

Ориэлла подумала, что ослышалась. Потом ею овладел гнев, но голос ее остался спокойным и ровным:

— Ты обсуждал мой позор с этим молданом?

— Проклятие, а что мне еще оставалось? — возмутился Эфировидец. — Он и так уже обо всем знал, Ориэлла! Он сам меня начал расспрашивать. Ведь он — дух стихии земли, он сразу почувствовал, что с Жезлом что-то случилось.

— Ну хорошо, тогда почему он не расспросил обо всем меня?

— Потому что сначала он хотел выяснить, можно ли тебе помочь, чтобы не вселять в тебя пустых надежд.

— Пустых надежд? — взорвалась Ориэлла. — Я вам не ребенок!

— Тогда и веди себя соответственно! — одернул ее Чайм. — Ты что, не слышала, что я сказал? Басилевс может тебе помочь. Или ты предпочитаешь отказаться от возможности вернуть Жезл из пустого упрямства?

Ориэлла тут же примолкла. Никогда еще она не видела Чайма рассерженным. Ей стало стыдно.

— Извини, Чайм, — сказала она. — Я вела себя глупо. Просто… — Ее голос сорвался. — Я все время виню себя за тот поступок.

Эфировидец взял ее за руку.

— Если сила Жезла вернется, ты наконец перестанешь себя упрекать?

Ориэлла улыбнулась слабой улыбкой.

— Ты знаешь, может быть!

— Хорошо. В таком случае приступим. — Чайм показал на Пик. — Для начала ты должна подняться в Палату Ветров.

Волшебница сразу упала духом.

— А может, не надо? Лететь гораздо безопаснее — давай мы полетим?

— Нет, — твердо сказал Эфировидец — Басилевс ничего не говорил про полеты. Он сказал, что если ты хочешь искупить свою вину, то должна принять вызов и побороть страх. И, если ты обратила внимание, я не говорил «мы». Извини, Ориэлла. Боюсь, что на этот раз тебе придется идти одной.