VIII

Мы с Клодом возглавили Гранд марш и насладились частью первого танца, прежде чем меня пригласил другой. Моя танцевальная карта была заполнена, но мне пришлось разочаровать некоторых из друзей Клода, так как я надеялась увидеться с Дэвидом наедине, независимо от последствий.

Это был для меня чудесный вечер, и в каком-то смысле я была благодарна за него. Я бы еще гораздо больше оценила его, если бы не узнала, что Клод и Селина устроили все это для моего брака с Уолтером, чтобы познакомить меня со всеми своими друзьями. И мне казалось, что они преследовали свои собственные интересы куда больше, чем мои.

Лаверн пригласил меня на танец перед самым перерывом. Мне пришлось довериться ему, ведь я нуждалась в помощи.

— Не будете ли вы так любезны проводить меня к одному из французских окон, чтобы я могла тихонько выскользнуть? Я хочу, когда начнется перерыв на несколько минут встретиться с Дэвидом.

— Вы любите его, — заметил Лаверн, грустно покачав головой. — Это означает неприятности, Джена. Полагаю, вы отдаете себе в этом отчет.

— Я знаю, но не боюсь.

— Оркестр сможет возобновить танцы и без Дэвида. За кем первый и второй танцы после перерыва?

Я изучила свою карту.

— Мэттью Фоли и Кристофер Мэннинг.

— Я позабочусь о том, чтобы они оказались настолько заняты, что не будут слишком усердно вас разыскивать. Вернитесь сюда к третьему танцу. С того времени я уже не буду нести ответственности.

— Вы милый, — благодарно сказала я.

Он повел меня в дальний конец комнаты. Я знала, что Дэвид уже ждет. Лаверн открыл дверь и быстро выпустил меня наружу. Я поспешила по дорожке к беседке, на счастье, стоявшей отдаленно от дома и конюшен, где для кучеров тоже был накрыт стол с едой и напитками.

Спустя считанные мгновения после того как достигла беседки, я услышала, что Дэвид спешит ко мне. Он прыжками преодолел четыре ступени, и я кинулась в его объятия так же естественно, как тогда за кулисами. Ни один из нас ничего не сказал — слова в этот момент были не нужны.

Выпустив меня, он отступил, по-прежнему держа мои руки.

— Вы самая восхитительная женщина на свете, — сказал он.

— Самая счастливая, — вернула я комплимент. — Милый, я так счастлива, что вас приняли в театр. Я знаю, как много это для вас значит.

— Это приглашение важно по единственной причине. Теперь я могу просить вас выйти за меня замуж.

— Я выйду за вас, Дэвид, обещаю вам.

Он привлек меня к себе.

— Теперь в моей жизни есть все. Как скоро вы выйдете за меня?

Я прижалась щекой к его щеке и крепко прильнула к нему.

— Нет причин ждать долго. Я ценю то, что Дунканы для меня сделали, но не позволю им управлять моей жизнью.

— Кое-что говорит мне, что они пытаются это сделать. Я слышал, что кто-то жалеет вас, так как вам предназначено выйти за Уолтера. Это верно?

— Я никогда не выйду за Уолтера. Но боюсь, что он надеется на это, как сам совершенно открыто мне сказал.

— Я заберу вас из этого дома, — сказал Дэвид. — Вы не его собственность.

— Они были добры ко мне. Я не должна об этом забывать, даже если их намерения были корыстны. Клод слишком богат и могуществен, чтобы бросать ему вызов. Я должна убедить его, что люблю вас.

— Старик хочет иметь внуков. Дело в этом, не так ли?

— Да. Похоже, он решил сохранить династию Дунканов. У первой жены Уолтера не могло быть детей.

— Она нашлась?

— Нет. Хотя я сомневаюсь, чтобы кто-то озаботился ее поисками. Сколько времени у нас еще есть?

— Несколько минут. Несколько драгоценных минут.

— Больше, чем вы думаете. Лаверн так занял мужчин, записанных на моей карте, что им даже не до поисков меня.

— Спасибо ему. Что его связывает с этой семьей?

— Насколько знаю, он старый друг. Он решил таким способом помочь мне.

— Понимаю. Вы осознаете, что мистер Дункан будет очень рассержен, когда обнаружит, что вы не хотите выйти за Уолтера? Вам надо к этому подготовиться.

— Да. Я больше тревожусь за вас, милый. Его влияние столь велико.

— Знаю, и он не преминет им воспользоваться. Он в состоянии даже уничтожить мою здешнюю удачу. Но ведь есть и другие города.

Я села на скамейку у стены беседки.

— Почему мы не могли встретиться при других обстоятельствах? — сказала я. — Нас свела трагедия, и несчастья, кажется, преследуют. Я боюсь Клода Дункана.

— Джена, — его голос понизился до шепота, — не выказывайте никаких признаков тревоги, но последние две-три минуты кто-то следит за нами. Я слышал движение в кустах прямо позади нас.

— Если это Клод… — в ужасе сказала я.

— Едва ли Клод, но я намерен узнать, кто это. Я пойду за ним.

— Дэвид, вы можете пострадать…

— Думаю, я в состоянии постоять за себя. Теперь вставайте. Я поцелую вас. Пусть этот джентльмен увидит то, за чем пришел, прежде чем я преподам ему урок о том, что неприлично шпионить за двумя любящими людьми.

Его поцелуй был долгим и страстным, но я дрожала и начинала трепетать от боязни, что перешла границы, встречаясь таким образом с Дэвидом. Клод был способен на сильнейшую ярость и деспотизм по отношению к тем, кто вызывал его недовольство. Дэвид ни за что не сможет противостоять этому человеку и надеяться выйти из битвы без серьезных ран.

Дэвид вдруг выпустил меня, сделал длинный шаг через беседку и, перепрыгнув через низкие перила, приземлился за открытой постройкой и устремился к зарослям кустарника. Я поспешила вниз по лестнице, намереваясь к нему присоединиться.

Я услышала, как он вскрикнул, затем шум столкнувшихся тел, прежде чем началась борьба. Я слышала злые голоса. Они принадлежали не Дэвиду, значит, с ним боролся не один человек. Я позвала его по имени и побежала в редкие заросли, чтобы найти его. Я чувствовала, как мое платье цеплялось за острые ветки, но просто рвала ткань, высвобождаясь. Я ходила, стараясь найти Дэвида. Драка кончилась. Наверно, Дэвид звал меня, но я слышала лишь треск зарослей, когда кто-то, и это был не один человек, покидал сцену.

Тихий стон указывал мне направление, и скоро я нашла Дэвида, пытавшегося встать на ноги. Здесь было слишком темно, чтобы определить, насколько серьезны его раны, но в том, что он пострадал, сомневаться не приходилось.

— Дэвид… Дэвид, вы в порядке? — спросила я. — О, милый, вам надо к доктору…

Теперь он снова был на ногах.

— Я… в порядке. Их было двое, и второй, должно быть, ударил меня по голове дубинкой. Такое чувство, будто голова раскалывается.

— Идемте обратно в дом…

— Погодите! Нам нельзя так. Вы возвращайтесь. Немедленно. Через несколько секунд оркестр снова заиграет. Я сказал, чтобы меня не ждали. У меня будет несколько минут, чтобы привести себя в порядок. Торопитесь! Возвращайтесь. Мы не должны допустить, чтобы это сейчас получило огласку.

Я не была с ним согласна. Теперь мне уже было безразлично, что подумают люди, но я уважала его мнение и боялась за него. Я поспешно поцеловала его и направилась обратно к дому. Войдя через заднюю дверь, я прошла кухней, где прислуга была так занята, что никто не удосужился обратить внимание на мой растрепанный вид. Достигнув своих покоев, я критически изучила платье. Повреждения не были велики настолько, чтобы бросаться в глаза, но некоторое время у меня ушло на приведение в порядок взъерошенных волос и прикладывание к глазам мокрого полотенца, так как я не удержалась от слез, когда бежала от места нападения.

Внизу играла музыка. Если бы я задержалась слишком надолго, это могли заметить, и Клод рассердился бы. Перед тем как покинуть свои комнаты, я помедлила. Клод рассердится? Тут мне пришло в голову, что, вероятно, он и был причиной всего происшедшего. Это очень на него похоже — послать двух своих служителей следить за Дэвидом и заманить его в ловушку.

Я предостерегла себя, что не следует обнаруживать своего подозрения, ведь это лишь ухудшило бы дело. Что бы я ни сделала, какие бы унижения меня теперь ни ждали, все это лишь за то, что я должна защитить Дэвида. С мыслью о том, что могу смело смотреть им в лицо, я стала спускаться по лестнице.

Пройдя в дверь, ведущую в столовую, я увидела там Лаверна с двумя мужчинами, записанными в моей карте на этот и следующий танец. Оба стояли спиной ко мне, а Лаверн, явно ждавший меня, подал мне знак, что все хорошо. Если бы он знал, насколько мне плохо!

Я с облегчением увидела Дэвида на эстраде управлявшим оркестром, но и заметила, что его вечерний костюм запачкан землей, а когда он обернулся, чтобы окинуть взглядом комнату, вероятно, отыскивая меня, заметила, что одна сторона лица его распухла.

Кто-то за моей спиной сказал: «Видать, наш маэстро во время перерыва чересчур вольно обошелся с чашей пунша».

«Возможно, успех ударил ему в голову», — другой голос отозвался на мысль, что Дэвид хватил лишнего. Сама я об этом не подумала, а ведь это могло непоправимо повредить его репутации, если позволить таким слухам расползтись. Но тут я ничего не могла поделать. Я осознала, что, может быть, именно затем на него и напали.

— Мисс Стюарт? — сказал кто-то; обернувшись, я увидела одного из бывших с Лаверном мужчин, он теперь приглашал меня на остаток танца. Я позволила ему отвести меня в круг и постаралась, чтобы Дэвид меня увидел. Он, заметив меня, явно испытал облегчение и вновь обратился лицом к оркестру, удовлетворенный тем, что я в безопасности.

Остаток вечера прошел как в тумане, потому что я была слишком переполнена опасениями и чувством неопределенности, чтобы наслаждаться чем-либо. Я заметила, что Уолтера не было видно после перерыва, и начала подумывать, что не его ли рук дело нападение на Дэвида. Клод, несколько раз заговаривавший со мной, никак не выказал, знает ли он о происшедшем.

Наконец вечер завершился. Я стояла с Клодом и Селиной у дверей и, надеюсь, с должной теплотой желала тем гостям, которые не захотели остаться, доброй ночи. Те, кто остался, скоро разошлись по отведенным им комнатам, и весь большой дом погрузился в покой.

Цветы от жары увяли, украшения из лент выглядели потрепанными. Японские фонарики снаружи были погашены. Я не видела, когда уехали Дэвид с оркестром, но, во всяком случае, их не было в череде отъезжавших гостей.

Когда Одетта наконец закрыла двери, Клод улыбнулся мне.

— Вот это был вечерок, не так ли, моя дорогая?

— Да, — согласилась я. — Благодарю вас.

— Я валюсь с ног, — сказала Селина. — Иду в постель. Пожалуйста, извините меня.

— Я не задержусь, — сказал ей Клод.

Когда она исчезла вверху на лестнице, я обратилась к Клоду.

— Могу ли я сейчас поговорить с вами? Это очень важно.

— Конечно, отчего же. У вас расстроенный вид, моя дорогая.

— Мы можем пройти в библиотеку? — Мне казалось, что когда мы разговариваем здесь, в зале для приемов, Одетта прислушивается к каждому слову.

— Разумеется. — Он взял меня за локоть, и мы прошли вдоль пустой теперь гостиной. — Поразительно, Джена, насколько привлекательной была эта комната во время бала и насколько жалко она выглядит сейчас. Да, ничто не вечно. Но вы, должен сказать, выглядели великолепно. Ваши дружелюбие и любезность превзошли мои ожидания.

Закрыв дверь в библиотеку, я подождала, пока он усядется за свой письменный стол.

— Мистер Дункан, этот вечер не был для меня совсем приятным. Буду откровенна, поскольку вам я обязана говорить правду. Я условилась с Дэвидом Бреннаном о встрече в беседке во время перерыва.

Его лицо помрачнело.

— Мистер Дункан, я люблю Дэвида. Мы поженимся.

— Об этом поговорим позже. Вы упомянули о неприятностях.

— Кто-то шпионил за нами. Дэвид пошел посмотреть, кто это, и двое мужчин — по меньшей мере двое — напали на него. Возможно, вы заметили, что его одежда была выпачкана в земле, а на лице синяк.

— Я не заметил, — сказал он. Я подумала, что он великодушно лжет.

— Я слышала, как кто-то сказал, что Дэвид, должно быть, слишком часто подходил к чаше с пуншем. Это неправда.

— И вы станете защищать его, признавая, что встречались с ним в беседке?

— Да, если будет необходимо. Я этого не стыжусь. Но я хотела бы знать, чьих рук дело это нападение. У меня почти нет сомнений, что оно было подстроено.

Он улыбнулся в своей холодной манере, приберегаемой для случаев, когда бывал рассержен и старался этого не показывать.

— Вы случайно не меня ли обвиняете в организации этого?

— Я никого не обвиняю, но ведь должен же быть какой-то ответ о причинах нападения.

— Сядьте, Джена. Вижу, что нам надо хорошенько это обсудить. Прежде всего, позвольте заверить вас, что я впервые слышу о нападении и сожалею, что оно произошло. Думаю, могу этому дать объяснение. Это большое имение, и люди с соседних плантаций часто приходят сюда пошпионить или украсть что-либо. Особенно когда идет званый прием. В прошлом мне доводилось прогонять отсюда нескольких. Если Дэвид пытался догнать их, то они, без сомнения, оказали сопротивление, чтобы убежать. Им известно, что я бы арестовал их, если бы схватил. Итак, с этим вопросом покончено, и мы перейдем к делам более важным.

У меня не оставалось сил бороться с этим человеком, опровергать его убедительные отговорки. Клод Дункан был умен, а стало быть, опасен. Мне следовало быть осторожнее.

— Несомненно, — сказала я, — вы имеете в виду мою помолвку с Дэвидом Бреннаном.

— Помолвку? Такие вещи не делаются в беседке среди ночи. Я оцениваю по достоинству тот факт, что вы можете восхищаться Дэвидом. Я тоже им восхищаюсь. Вы обязаны ему спасением жизни. Но, моя дорогая, восхищение и благодарность — не любовь.

— Это гораздо больше, чем благодарность, — настаивала я.

— Возможно. Но мой совет: не торопитесь.

— Почему, мистер Дункан? Если я люблю его. Зачем губить каждую минуту жизни без него, если я так люблю?

— Могу понять ваши намерения, Джена, и высоко их ценю. Однако мы действительно многого не знаем о Дэвиде. Он приехал сюда с хорошими рекомендациями как дирижер, но это не равносильно рекомендации относительно его характера. В сущности, мне ничего о нем не известно.

— Мне известно, — сказала я. — Я люблю его, и все остальное не имеет для меня значения.

— Вы знаете, как сильно я хочу, чтобы вы вышли за Уолтера?

— Да, знаю.

— Уолтер дурак, что сказал вам это слишком рано. Вы бы сначала полюбили все здесь и осознали, что в один прекрасный день все это будет вашим.

— Мистер Дункан, я ничего этого не хочу. Я приехала сюда без всякой мысли о том, чтобы отнять у вас что-либо. Я была в отчаянии, а вы настолько добры, что приютили меня, ведь мне некуда было идти, кроме тюрьмы для бедных. Я рада была работать на вас, как-то вас отблагодарить…

— Не сказал бы, что это мне нравится, — вмешался он.

— Я ничего не могу поделать с любовью к Дэвиду — еще меньше, чем с тем ужасным происшествием, обездолившим меня. Если мне предстоит остаться здесь, я предпочла бы быть на положении служащей.

— Не надо такой адской горячки, — сказал он. — Я прошу вас о возможности в краткое время разузнать, что же в действительности представляет собой Дэвид Бреннан и достоин ли он такой девушки, как вы. Это все, что я желаю. Речь идет о разумном требовании, и вам придется согласиться с ним, даже если в настоящий момент вы так ослеплены любовью.

— Это не ослепление, не вопрос минуты, — настаивала я. — Что бы вы ни узнали о Дэвиде, это не будет иметь значения. Я все равно буду любить его и все равно отказываюсь выйти за вашего сына при любых обстоятельствах.

— Ну вот, вы снова раздражаетесь.

— Нет. Просто говорю вам, что чувствую. И теперь понимаю, что лучше всего мне покинуть Дункан-Хаус.

Он откинулся назад. Миг его победы пришел, хотя я этого и не осознавала.

— Да, но как вы это сделаете? Вам всего-навсего придется возвратиться в то самое затруднительное положение, из которого я вас вытащил. В Новом Орлеане строго насчет бедняков. Законы гласят, что вы обязаны содержать себя, или же для вас подыщут работу. Вы хотели бы оказаться в такой ситуации?

— Дэвид позаботится обо мне.

— Дэвид еще не получает жалованья, и некоторое время не будет. Контракты еще даже не подготовлены, а условия не разработаны. Сомневаюсь, что молодой человек располагает достаточными для вашего содержания средствами. Если я правильно понимаю, он тоже почти все потерял с крушением пакетбота.

Я устала и чуть не плакала. Я не хотела больше об этом говорить. Я без труда понимала, что он имеет в виду. Он обычным для него окольным путем сообщал мне, что если покину его, то скоро снова окажусь во власти судьи по наследственным делам, который точно будет проинструктирован, как поступить в моем случае. Победить Клода Дункана казалось невозможным.

— Отложим это, — бодро сказал он. — Это не тот вопрос, который надо решать здесь и сейчас. Мне жаль, что ваш вечер был испорчен. Пожалуйста, поверьте, что я не имею к этому никакого отношения.

Я поднялась.

— Благодарю вас, мистер Дункан, — сказала я и, пожалуй, слишком резко оставила его. Я сразу направилась в свои покои. Открыв дверь, я увидела Лаверна Кейвета, сидевшего в гостиной в одном из кресел. Он тотчас поднялся.

— Закройте дверь. Кажется, это единственный способ безопасно поговорить. Если вы хотите, чтобы я ушел…

— О нет, — сказала я. — Я как раз говорила с Клодом.

— И, судя по вашему виду, без успеха. Ну, что произошло? Я видел вас возвращавшейся со встречи с Дэвидом и заметил, что вы были… скажем так, расстроены. Я видел еще, что Дэвид выглядел так, словно побывал в драке.

— Именно. Кто-то шпионил за нами. Дэвид хотел узнать, кто это, и подвергся нападению двух мужчин. Мы не знаем, кто они. Дэвиду даже не удалось как следует их рассмотреть, да и мне тоже.

— Клод показывает свои когти, Джена.

— Я тоже так полагаю. Интересно, где все это время был Уолтер?

— Мне удалось узнать, поскольку я решил заняться расследованием. Уолтер отправился спать перед самым перерывом.

— Тогда остается Клод. Или те, кому он заплатил за эту работу.

— Похоже на то. Сообщил ли он вам свои планы относительно вас и Уолтера?

— Да, и я сказала ему, что никогда не соглашусь.

— Итак, теперь все открылось. Не знаю, опечален я или удовлетворен. Рано или поздно это должно было произойти. Что вы намерены делать?

— Не знаю. Я заявила Клоду, что уезжаю отсюда, но он подчеркнул, что я прямиком попаду туда, откуда начала, — с единственной перспективой быть объявленной нищей.

— Я никогда этого не допущу, Джена. Даже если это будет мне стоить дружбы с Клодом. Однако я не советовал бы предпринимать поспешных действий.

— Сейчас вы вторите Клоду Дункану.

— Это трезвый совет. Вспомните о своем положении и о положении Дэвида, прежде чем сделать какой-либо решительный шаг. — Он поднялся и пошлепал ладонью по губам, подавляя зевок. — Хоть и с опозданием, но хочу объявить вам, что сегодня вы были царицей бала. Никогда не слышал столько комплиментов за один вечер. И все были заслуженными. Постараюсь выскользнуть отсюда незамеченным.

— Удостоверюсь, что в коридоре никого нет, — сказала я. Открыв дверь, я выглянула. В коридоре было пусто и темно. Лаверн на цыпочках вышел из моих покоев и направился в свои комнаты. Я закрыла дверь и почувствовала, что земля поплыла у меня под ногами. Никогда в жизни я не была в таком замешательстве.

Загрузка...