Дитя Ночи

«Мойра витает в облаках».

На голос Кэди Мойра мгновенно распахнула глаза, готовая возразить. Но снова глаза каждого были закрыты, и ее учительница не подавала ни одного признака, что она что-то сказала. Мойра ощутила вспышку возбуждения. Вау… это потрясающе. Она определенно становилась сильнее. Теперь сконцентрироваться, сконцентрироваться. Сосредоточиться. Дышать.

Как только Мойра научилась думать, ее мама сказала то же самое. В маленькой комнате, примыкающей к гостиной, где ее семья занималась магией, Мойра наблюдала за своими родителями и особенно за своей мамой, медитирующей, сосредоточенной, делающей равномерные глубокие вдохи. Мама позволила Мойре присоединиться к ней, когда ей исполнилось три. Мойра с грустью думала о тех днях, когда она чувствовала такую близость с мамой. Она всегда была с ней по-настоящему близка до последнего года, когда внезапно папа стал казаться ей более понимающим. Это началось, когда она приступила к подготовке к инициации — осознала Мойра. Казалось, с этого момента маму стала напряженной, беспокойной о том, чтобы Мойра всё делала хорошо.

Дыхание. Концентрация. Не оглядываться. Мойра вообразила свечу перед собой, белый столб на полу, пылающий единым пламенем. Сосредоточилась на его мерцании, на быстрой смене роста и убывания пламени, одна секунда за раз. Через несколько мгновений она стала пламенем, вдыхая его высокую температуру и свет и выпуская его энергию с дыханием. Я — пламя. Я горю. Я раскалена добела, я сделана из огня.

«Достаточно», — сказала Кэди успокаивающим голосом, мягко расплывающимся по воздуху. «Медленно, медленно, откройте ваши глаза, словно их веки — прекрасные льняные ленты, которые поднимает легкий ветерок».

Мойра открыла глаза, и было похоже, будто комната каким-то образом изменилась. Вероятно, солнце переместилось. Что-то ощущалось другим. Выглядело по-другому. Мойра моргнула. Предметы выглядели немного туманно. Нет, секунду… прямо над головами. Яркое сияние над головами Тэсс, Виты и Кэди.

«Сейчас», — продолжала Кэди, — «выставим наши руки. Когда я скажу, возьмитесь за руки. Один посылает — другой получает. Повторяйте за мной: Силу жизни привлекаю. Ее светом наполняюсь. Сквозь этот свет на всё смотрю я. С его энергией колдую».

Мойра повторяла эти слова, и они, казалось, проникали глубоко внутрь нее, как будто скользкие камни, мягко погружающиеся в воду, тихо опускаясь на постель из ила. «Тэсс, получи мою энергию», — сказала Кэди, выставляя руку. Тэсс потянулась и схватилась за руку Кэди, после чего слегка, но заметно подпрыгнула. Ее глаза раскрылись чуть шире, и на секунду с нее спало скучающее выражение лица.

«Теперь, Тесс, передай свою энергию мне и Вите.»

Тэсс одновременно взялась за руки с Витой и Кэди, и, хотя Вита казалась ожидающей, ее выражение лица не изменилось. «Я не очень-то много ощущаю», — прошептала она.

«Ничего,» сказала Киди. «Теперь, Вита, передай свою энергию Мойре и Тесс.»

Мойра протянула руку и взялась за гладкую, нежную ладонь Виты. Рука Виты была меньше, чем ее, и гораздо менее мускулистой. Мойра позволила своим глазам закрыться и сфокусировалась на том, что она получала от Виты. Неужели это слабое покалывание? «Да», — думала она, — «Именно». Неужели Вита действительно посылала ей энергию? Круто. Она открыла глаза и кивнула Вите, которая улыбалась и выглядела довольной.

«Молодец, Вита», — ободряюще сказала Кэди «Я вижу, что твоя усердная практика возымела свои результаты. Что ж, теперь Мойра. Передай свою энергию мне и Вите».

Мойра закрыла глаза. «Сфокусируйся. Дыши». Тихонько она повторяла слова: «Силу жизни привлекаю. Ее светом наполняюсь. Сквозь этот свет на всё смотрю я. С его энергией колдую».

Она вдохнула, и этот вдох был похож на поглощение энергии всей комнаты. Задержав дыхание, она ощутила возрастающую внутри нее энергию — нечто, чего она никогда до этого не испытывала. В действительности, это было немного пугающе, однако здесь находилась Кэди, которая порождала чувство безопасности. Казалось, сила, энергия, магия и наслаждение взрывались в ней. Медленно она выставила в стороны руки, сомневаясь, что всё делает правильно, а точнее, думая, что всё делает не так. «Энергия, я посылаю тебя», — Мойра вообразила себя сияющим пламенем, испускающим энергию вовне через руки, словно солнечные лучи.

Кэди взяла Мойру за руку первой, и Мойра почувствовала электрический контакт, словно чистый жар заструился по ее руке. Внезапно Мойра ощутила такое возбуждение, о существовании которого и не подозревала. В следующее мгновение Вита взяла Мойру за другую руку, и Мойра снова ощутила всепоглощающее ощущение, но только на секунду. Вита резко выдохнула и быстро одернула руку, а глаза Мойры мгновенно раскрылись.

Вита выглядела пораженной и немного испуганной. Она изумленно уставилась сначала на Мойру, а потом на свою собственную руку. Мойра быстро взглянула на Кэди и увидела женщину в возрасте, уверенно держащую свою руку, с легкостью поглощающую посылаемую энергию и измеряющую ее. Как только концентрация Мойры нарушилась, всё сразу же оборвалось, и через минуту Мойра чувствовала себя почти как обычно. Почти.

Смущенно и с легким головокружением, Мойра одернула свои руки и сложила их на коленях.

«Что ты сделала?» спросила Вита.

«Что произошло?» — спросила Тэсс, не заметив ничего, кроме того, что Вита отбросила руку Мойры.

«Очень хорошо, Мойра,"спокойно сказала Киди, глядя на лицо Мойры. «Ты практиковалась?»

«Чуть-чуть. Совсем немного», — призналась Мойра. «Однако я запомнила зрелище, как моя мама призывала энергию. Она говорила о том, что это может увеличить магическую силу заклинаний и тому подобное». Мойра пожала плечами и начала беспорядочно поглаживать свои колени.

«Вижу», — сказала Кэди. Она быстро поднялась на ноги и открыла круг, бормоча слова, рассеивающие магию и восстанавливающие спокойствие во всей энергии комнаты. «Думаю, на сегодня хватит. Вы получили задание на среду. Идите домой и поработайте над своими заклинаниями и вашими Книгами Теней, увидимся на круге сегодня вечером». Мойра начала натягивать на себя куртку, но Кэди положила руку на ее плечо, чтобы задержать. Тэсс и Вита ушли без нее, оглядываясь с приподнятыми бровями. Мойра пожимала плечами, тихо повторяя: «Понятия не имею, в чем дело», и как бы пантомимой изображая, что перезвонит им потом.

Кэди поставила чайник, задумчиво глядя на Мойру.

«Это было одновременно как неожиданно, так и предсказуемо», — сказала она, выставляя на стол кружки. «Неожиданно потому, что я никогда не наблюдала такой уровень силы от тебя раньше, а ведь мы работали вместе в течение восьми месяцев до настоящего момента. Предсказуемо потому, что ты дочь Морган Бёрн. Я не могу не думать, что ты не унаследовала ее силу».

Мойра взглянула в затуманенные глаза Кэди. «Мне кажется, что мои силы растут, становятся больше», — сказала она. «Но я не знаю, являются ли они такими же, как у моей мамы… я даже не имею понятия об уровне ее силы. То есть, я знаю, что она сильная целительница. Люди по всему миру зовут ее на помощь. Заклинания, которые она использует, кажутся легкими, спокойными и совершенными. Также я знаю, что каждый говорит о ее силе и ее магии. Однако не думаю, что я когда-либо видела, как она создает действительно сложную магию».

Какое-то мгновение ее учительница молчала. Она помешивала распушившиеся чайные листья в источающей пар воде. Приятный чайный аромат достиг обоняния Мойры, и она вдохнула.

«Обладая силой огромной бурлящей реки, иногда наиболее эффективно обуздать ее и ограничить, словно установив дамбу», — в конце концов, произнесла ее учительница. «Иногда освобождение реки может принести больше вреда, чем пользы».

Мойра смотрела на нее. Казалось, одно из неотъемлемых качеств ведьм — никогда не отвечать на вопросы прямо. «Это действительно странно… Я абсолютно уверенна, что твоя мама могущественная, ведь она Морган из Белвикета. Однако это владение огромной «бурлящей рекой» не проявляется каждый день». Мойра слегка рассмеялась, и Кэди улыбнулась. «Как много ты знаешь о жизни твоей мамы до того, как она приехала сюда и помогла возродить Белвикет?»

Мойра нахмурилась. «Ну, она американка. Она была удочерена. Обнаружила, что является кровной ведьмой в шестнадцать лет. После окончания старшей школы она приехала в Шотландию на лето учиться у Опытных Ведьм. Когда бабушка узнала, что дочь Мэйв Риордан жива, она нашла маму и попросила ее переехать сюда и помочь реорганизовать первоначальный Белвикет. Потом мама вышла замуж за папу, и родилась я. Теперь она стала важной целительницей и много путешествует». Мойра выдохнула, высвобождая то напряжение, которое чувствовала из-за того, как много работает ее мама. «Сейчас мама готовится стать верховной жрицей Белвикета».

«Не мое дело рассказывать тебе больше о твоей маме», — призналась Кэди. «Но я могу констатировать факт, что твоя неосведомленность о вещах, которые могли бы поселить страх в твоей душе — это хорошо». Она сухо улыбнулась, когда Мойра нахмурилась. «Истинную силу ведьмы можно оценить по тому, как много она или он не обращаются к сильной магии, как много они отдают себя обучению, размышлениям, миру. То обстоятельство, что кто-то может работать с сильной магией — это достижение. То обстоятельство, что кто-то, способный работать с сильной магией, выбирает не использовать ее без необходимости — это достижение вдвойне. Разве ты так не считаешь?»

Такой образ своей мамы Мойра с трудом могла вообразить. «То есть вы говорите, что мама могла поселить страх в чьей-либо душе?» — спросила она.

«Я хочу сказать, что да, твоя мама — необычная ведьма, и, определенно, внушающая страх, могущественная», — серьезно ответила Кэди. От этих слов Мойра ощутила легкий холодок. «В истории отмечено очень мало ведьм, способных сравниться с Морган», — продолжала учительница. «Сила, которая столь велика — прекрасна, но также она страшна. И, Мойра, существует очень немного способов использования в целях добра такой силы, как эта, понимаешь? Твоя мама не должна вызывать весну или заканчивать войну, заставлять всех влюбляться или сохранять жителей целого села здоровыми. И она никогда бы не использовала свою силу в целях тьмы — мы это знаем. Можешь ли ты вообразить себе какую-нибудь иную цель, которая ей остается, находящуюся на стороне правды и справедливости и при этом позволяющую выразить почти всю мощь немыслимой величественной магии?»

Мойра хмуро смотрела на Кэди, осознавая то, что Кэди имеет в виду.

«Эта сила предназначена для защиты», — сказала Кэди очень тихо и задумчиво. «Для борьбы со злом. Она может использоваться в битве добра против зла в масштабах, которые тебе трудно постигнуть. И еще тебе трудно это понять потому… потому что твои мама и папа также безоглядно посвятили всю свою жизнь, чтобы быть уверенными, что ты, их дочь, живешь в мире, в котором самое достойное выражение силы… — это исцелять людей».

Мойре казалось, что только что она переместилась из нормального субботнего урока по искусству заклинаний в комикс о супергероях.

«Быть пятнадцатилетней дочерью Морган Бёрн и понятия не иметь о таких вещах… — это благословение, это дар. В будущем ты будешь благодарна за это снова и снова». Кэди успокаивающе взглянула на Мойру, после чего, похоже, решила, что сказала достаточно.

В тишине Мойра допила свой чай, пробормотала до свидания, взяла свои вещи, и уехала.

«Киди говорит, что мне было бы полезно прочитать твои и папины книги теней,» сказала Мойра в тот же день.

«Я думала, что дала их тебе», — ответила ее мать, помешивая содержимое кастрюли на плите. Она вдохнула аромат и затем взглянула на часы. «Ты дала мне большинство из них, но мне кажется, что будет здорово прочитать твои самые первые книги, даже когда ты еще не была инициирована, когда ты впервые узнала о заклинаниях», — уточнила Мойра. На секунду странное выражение отразилось на лице ее мамы, а потом исчезло.

«Черт возьми, это было так давно,» пробормотала ее мать. «Я не уверена, что знаю где они.»

«Разве папа не говорил как-то, что все ваши старые вещи упакованы в ящики в подвале?» — настаивала Мойра.

Ее мать выглядела задумчивой. «Я не уверена.»

«Ну, я действительно могла бы использовать их», — сказала Мойра. «Они помогли бы мне в инициации. Можно я попробую найти их?»

Ее мама ясно выглядела сбитой с толку, но Мойра не собиралась идти на попятную, не после того, о чем рассказала ей Кэди.

«Думаю, да», — неохотно ответила ее мама. «Но я сама принесу их тебе, когда освобожусь».

«Прекрасно», — воскликнула Мойра, вставая и составляя свои тарелки в раковину. Когда она поднималась по лестнице, ее мама сказала: «Не забудь — круг через час».

«Да-да», — выкрикнула Мойра в ответ.

«Я скучаю по летним кругам на открытом воздухе», — сказала Мойра. Они с мамой быстро шли вниз по дороге к дому Катрины. Солнце только что село, и с выключенными ночными фонарями ночь казалась сотканной из солидного черного бархата. Используя магическое зрение, что-то типа ночного видения ведьм, Мойра уверенно шагала по изрезанному колеями неровному шоссе.

«Да», — согласилась ее мама. «Находиться на открытом воздухе — всегда здорово. Но также замечательно иметь место, где тепло и сухо».

Вскоре они почти догнали Брэтта и Лэйси Хокстоунов и их дочь Лиззи, которой было четырнадцать и которая начнет посещать занятия для инициации после Рождества. Впереди них шла Мишель Мур со своей партнершей Филлипой Грэгг.

«Сегодня на уроке я передала энергию Кэди», — сказала Мойра.

«Правда?» — ее мама улыбнулась и казалась обрадованной, но не удивленной и не восторженной. «Молодец. Я уверенна, что Кэди была довольна. О, смотри-ка, Филлипе нужна помощь, чтобы донести ту сумку. Давай поторопимся».

Когда группа подтянулась к складу, бабушка Мойры появилась на пороге своего коттеджа. «Приветствую! Входите», — сказала она с улыбкой. Закрыла входную дверь и встретила гостей у входа на склад. Ее дом был небольшим коттеджем с тонкими стенками, а старый склад непосредственно к нему примыкал. Это был крошечный склад в стиле «кантри» лишь с единственным большим помещением. Пять лет назад ковен собрался вместе и сделал в нем косметический ремонт: посыпали песком пол, раскрасили знаками и символами удачи всё вокруг. Здесь было четыре маленьких окна, высокие тонкие стены и раздвижные передние двери. Другая одиночная дверь вела в заднюю кладовую бабушкиного дома.

«Привет, бабуля», — сказала Мойра, целуя бабушку. Она вдохнула аромат и выжидающе зашевелила бровями.

«Да, это пахнет имбирное печенье», — улыбаясь, призналась ей Катрина. «Мне захотелось их испечь сегодня днем. Отведаем их после круга».

«Морган», — сказала Хартвелл Мосс, подходя и обнимая маму Мойры. «Как дела? Тяжелая неделя?»

«Не так плохо,» сказал мама Мойры, но что-то в ее голосе заставило Мойру посмотреть на нее более внимательно. Напряженные линии вокруг ее глаз? Действительно ли так сжат ее рот? Мойра попыталась бросить свои чувства и почувствовала её сильное беспокойство. Это было только из-за того что Мойра вчера поздно вернулась домой или было что-то еще? «Привет!» позвала бабушка, открывая широкие объятия. «Привет и добрый вечер всем. Добро пожаловать. Все здесь?» Хотя она была крупной женщиной и медленно двигалась из-за артрита, Мойра думала, что ее бабушка все еще была замечательной главой жрицей для их ковена. Ее седые волосы были схвачены серебряными гребенками, и на ее длинной, сизо-серой льняной одежде черным цветом было изображено море. Тяжёлая неделя?»

«Привет, добрый вечер», — отвечали люди, каждый в своей манере. Мойра подсчитала: сегодня здесь двадцать один человек — хорошее число. Зимой оно обычно колеблется от восьми до девяти, когда погода превращает некоторые магистрали в непроходимые; весной — достигает более двадцати. Даже их ковен подчиняется закону возрастания и убывания, цикличности.

Встав во главе комнаты, Катрина всплеснула руками и улыбнулась. «Солнце село, и мы оказались в объятиях полной луны перед равноденствием, не так ли? Свежесть воздуха говорит нам о том, что все листья вот-вот опадут, день станет короче, а мы больше времени будем проводить у своих домашних очагов. Что за прекрасное время — осень! Мы собираем урожай, взращенный щедростью Матери Земли, ее дары нам. Мы вспахиваем почву, а почва вскармливает нас. Или, что касается некоторых из нас, мы с любовью думаем о почве, но покупаем овощи в магазинах».

Люди засмеялись. Мойра чувствовала, что гордится своей бабушкой.

«Праздник урожая прошел: теперь мы ждем Мабон (день Осеннего Равноденствия)», — продолжала Катрина. «Как всегда, мы планируем особенное торжество, так что, пожалуйста, сообщите Сьюзан, если готовы принести еду, напитки, свечи, декорации или просто поучаствовать в подготовке. Огромное спасибо. Теперь, как видите, круг я уже нарисовала вот здесь, но если вы не против, я хотела бы попросить Морган провести его сегодня. По-моему, за последнее время я чуть-чуть переутомилась.

Мойра быстро взглянула на маму, которая с любовью смотрела на Катрину. Морган слегка кивнула и Катрина, с облегчением, встала рядом с ней.

«Пожалуйста, войдите в круг», — попросила Морган, и члены ковена вошли в открытое пространство, оставленное бабушкой Мойры. Быстро Морган обошла круг и изобразила руны: Эольх на востоке, Тир на севере, Торн на западе и Ур на юге. Мойра тихо процитировала их значения: защита, победа в битве, преодоление бедствия и сила. Могущественные руны, руны защиты. Словно ковен находился под осадой. Мойра вспомнила слова Кэди о предназначении силы Морган: для защиты — и задумалась о том, к чему всё это.

Затем Морган зажгла палочку ладана и поставила ее перед руной Тир. Рядом с руной Торн она разместила серебряную чашу с водой, а с руной Ур — серебряную чашу с гладкой галькой. Рядом с руной Эольх она зажгла высокую оранжевую свечу. Наконец, Морган заняла свое место в кругу между Катриной и Лэйси Хокстоун. Все взялись за руки и подняли их над головами. Мойра сделала несколько шагов, пока не оказалась между Витой и Тэсс, которые также незаметно встали подальше от своих родителей. Тэсс сжала руку Мойры… Мойра знала, что Тэсс гораздо с большей охотой смотрела бы телевизор. Напротив ей улыбалась Кэди.

«Я призываю Богиню и Бога в наш сегодняшний круг и надеюсь, что они одобрят этот наш союз», — начала Морган. «Я посвящаю этот круг нашему урожаю, нашему безопасному пути в зиму и нашему общественному духу. Мы — это цепь, каждый из нас связан и сплетен с остальными. Мы помогаем друг другу, поддерживаем друг друга. Наша связь — мощная крепость, внутри которой мы можем защитить сами себя».

Мойра заметила, как несколько человек переглянулись друг с другом. Вероятно, они размышляли о том, что происходит, об этих рунах защиты и словах Морган о нахождении в крепости. Мойра надеялась, что ее мама не начнет говорить об Ильтвинне. Возможно, Ильвинн и не был таким последователем Учения Викки, как Белвикет. Но таких ковенов полным полно. И это не означает, что они творят зло».

«С тех пор как мы оказались в середине урожайного сезона», — произнесла Морган, «давайте воздадим благодарность за полученное, за времена плодоносности, за дары земли. Жизнь наградила каждого из нас несравненными богатствами».

«Я благодарна за своего нового пони,» сказала Лиззи Хокстоун. «Он красив и умен.»

«Я благодарна, что моя мама поправляется,» сказала Мишель.

«Я благословляю Богиню за щедрости своего сада,» сказала Криста Райан, которая была учительницей трав у Мойры.

«Я благодарна за замечательный подарок за мою невестку и за мою красивую внучку,» сказала Катрина. Она улыбнулась Мойре, и Мойра улыбнулась в ответ.

«Я благодарна за свою семью и друзей,» сказала Мойра, возвращаясь к традиционному стандарту.

«Спасибо Богине за дожди и ветер, что дарят мне уют в доме», — сказала Филиппа. «Также благодарю за городскую библиотеку… которая только что пополнилась новыми книгами».

«Я благодарю Богиню за свою дочь,» сказала Морган спокойно. «Я благодарна за то, что время проходит, однако медленно. Я благодарна за то, что колесо поворачивается для того, чтобы помочь горю ослабиться когда-нибудь.»

Это было о папе Мойры, и она чувствовала, что люди глядят на нее с сочувствием. Она кивала, глядя на ноги, соглашаясь со словами матери.

Члены круга топтались на месте: кто больше, кто меньше, в зависимости от энтузиазма. Затем Морган подняла левую ногу и повела всех влево. Группа полу-шагала, полу-припрыгивала, а где-то было похоже, что танцевала. Мойра ощущала, как ее сердце приподнималось, а кровь циркулировала, и знала, что ее мама выбрала этот метод, чтобы увеличить положительную радостную энергию.

Морган начала петь одну из древних песен, слова которой потеряли ясность, но не утратили своего значения. Ее глубокое контральто узорной мелодией растекалось по кругу, и Катрина подхватила ее, напевая другие слова тоном то выше, то ниже Морган. Вскоре к ним присоединились Уилл Фэристон и Кэди, а затем запело большинство членов ковена. Некоторые напевали песни, которые узнали, когда были детьми или выучили недавно. Другие просто издавали звуки, чтобы гармонировать с остальными. Мойра пыталась подражать Морган, напевая те же самые ноты в то же самое время. Формально она никогда не заучивала эту песнь, но часто слышала, как мама пела ее… Морган называла ее одним из своих «притягивающих силу» песнопений.

Люди улыбались, круг ускорялся, и Мойра чувствовала, как наслаждение и легкость наполняют комнату. Казалось, даже артрит не беспокоил Катрину. Люди, выглядевшие уставшими и подавленными, придя сюда, вскоре утратили эти их выражения. Вместо них, лица светились совместной радостью, наслаждением от танца. Мойра смеялась, крепко держась за Виту и Тэсс, чтобы не упасть.

После этого Мойра начала замечать в помещении легкий туман — словно все вокруг нее стали расплываться. Это было не похоже на энергию, которую они видели с Кэди, Тэсс и Витой. Украдкой она осмотрелась, сбившись с толку, когда туман стал насыщеннее, темнее, смазав обзор.

Сразу же Уилл, Мишель и Сьюзан начали кашлять. Затем, едва не задыхаясь, закашлялась Мойра, а маслянистый горький запах заполнил воздух. Теперь уже густой черный дым вползал из-под дверей и в закрытые окна, просачиваясь, как ядовитые усики. Один усик начал извиваться вокруг ноги Катрины.

Катрина уклонилась и стала выкрикивать отражающие зло заклинания. Ее сестра Сьюзан пыталась помочь ей, но слишком сильно кашляла. Круг разорвался; несколько человек упали на пол, на колени. Лиззи старалась не плакать, а старый Хэмиш Мёрфи выглядел пораженным и напуганным. Мойра ощущала возрастающую панику.

«Мама!» — закричала Мойра, выпуская руки Тэсс и Виты. Морган твердо стояла, медленно поворачиваясь, чтобы оценить каждую деталь происходящего в комнате. Ее лицо побелело, глаза расширились. Она выглядела одновременно испуганной и потрясенной, изумленно рассматривавшей дым, не верившей своим глазам. Мойра заметила, как ее губы начали двигаться, но не могла расслышать слов.

«Мама!» — снова воскликнула Мойра, подбегая к Морган и хватая ее за руку. Не говоря ни слова, мать мягко отстранилась от нее, высвобождая пространство.

Пока Мойра наблюдала и кашляла, Морган закрыла глаза и выставила вперед руки. Медленно она подняла их в воздух, и теперь Мойра смогла расслышать слова, произносимые низким, глубоким, пугающим голосом. Они были грубыми, на языке, который Мойра не знала, и ощущались темными, острыми звуками без пощады и оправдания.

Мишель добралась до двери, но та не открылась, и люди запаниковали, осознав, что оказались в ловушке. Вита толпилась рядом со своими родителями и младшим братом, а Тэсс стояла со своими родными. Кэди с Кристой пытались помочь остальным, однако люди кашляли и с красными лицами беспорядочно пересекали помещение. Тетя Сьюзан выглядела так, будто вот-вот упадет в обморок. Мойра стояла одна, рядом со своей матерью. В какой-то момент Морган резко открыла глаза и посмотрела прямо сквозь Мойру, которая чуть не вскрикнула: нормальные карие глаза ее мамы горели красным, словно отражали огонь, ее лицо изменилось, став сильнее. Мойра с трудом могла узнать ее, и, возможно, именно это пугало даже больше, чем дым.

Снова закрыв глаза, Морган начала рисовать руны и сигилы в окружающем ее пространстве. Мойра распознала большинство рун защиты, но вскоре запуталась среди других форм и более сложных сигилов. Создавалось впечатление, что ее мама описывала какую-то историю в воздухе, строку за строкой. И еще она бормотала какую-то песнь, исходившую из ее подсознания.

Мойра чувствовала, как страх завладевает ее телом. Вздымающийся дым душил всех. Она ни разу не видела свою маму, создающую магию, подобную этой, никогда не видела ее такой охваченной и практически пылающей силой. Глаза Мойры щипало, легкие жгло. Закашлявшись, она рухнула на колени и внезапно вспомнила, как недавно посылала энергию Кэди. Может ли она сделать это снова? Может ли как-то помочь? Она закрыла глаза и автоматически изобразила руну Эольх в пространстве перед собой. Не было времени рисовать круги защиты, окаймленные другими рунами.

«Ан дэ алай», — запела Мойра на выдохе, выкашливая каждое слово. Прекрасно зная эту песнь силы, закрыв глаза, она напевала ее с таким усердием, на какое была способна. Сфокусироваться. Сфокусироваться и сконцентрироваться.

«Я открываю себя силе Богини», — думала Мойра, пытаясь игнорировать грязное зловоние, удушающий дым. Она абстрагировалась от звуков в помещении. «Я открываю себя силе вселенной». Она вспомнила об оранжевой свече Морган, расположенной на востоке. Дым затушил ее минуту назад, но Мойра взывала к ее пламени, представляя его в уме.

«Огонь, огонь, полыхающий светом», — думала она, «всё остальное меркнет. Я призываю силу. Я и есть сила. Я сделана из огня». Она ощущала подъем внутри себя, словно цветок расцветал в груди. Она вдыхала через нос, резкий запах вызывал дрожь. Выставив руки в стороны, Мойра чувствовала, как сила проходит через нее, будто она ветка молнии, бьющая снова и снова крошечными игольчатыми болтами света.

В комнате стало тихо. Мойра открыла глаза. Люди двигались, плакали, кричали, пытались выбить окно. Ее мама стояла перед ней, обхватив руками грудь, с деформированным от напряжения лицом. Ее щеки налились красным, а каштановые волосы прилипли ко лбу. Ее кулаки были сжаты.

Мойре казалось, что она двигалась как желатин: медленно, не издавая ни звука, оставляя за собой колышущиеся массы. Мойра встала на ноги и придвинулась ближе к матери, видя, как неземным свечением сила излучается из Морган.

«Я посылаю тебе мою силу», Мойра потянулась и накрыла кулаки Морган своими. «Я передаю тебе мою силу». И она действительно ощутила, как сила, словно из футляра, выходит из нее белым струящимся светом через ее руки и легко проваливается в руки ее матери. Медленно, медленно руки Морган открылись, и Мойра накрыла их, взращивая двухслойный цветок из плоти, костей, чистоты, великолепия и сияющего света.

Затем Морган всплеснула руками вверх, развела их в стороны, резко отклонив голову назад, и финальный возглас вырвался из ее груди. Мойре показалось, что это был крик волка, пугающий и сильный, как у дикого животного, и в этот момент окно взорвалось вдребезги.

Мгновенно черный дым повалил из помещения на улицу, словно от высокого давления в комнате. Сверкающие кусочки разбитого стекла сыпались дождем, будто кристаллы или льдинки. Руки Мойры всё еще касались ладоней Морган, чуть выше локтей. Внезапно холодный влажный воздух хлынул на нее, свежий и чистый, пахнущий ночью. Сейчас она могла дышать, слыша звуки удушения и облегченных вздохов. Вокруг ощущалось тепло, избавляющее от самого отчаянного страха, самого сильного напряжения.

Мойра глубоко вдыхала, чувствуя, что ничего в мире никогда не пахло так замечательно, так живительно, как этот влажный осенний ночной воздух. Ее мама открыла глаза, и Мойра с облегчением увидела, что они цвета смешанных оттенков карего, зеленого и золотого — такие, какие она знала. Может, сияющая краснота ей просто почудилась?

Руки Морган опустились и она взяла Мойру за руку. Она выглядела торжественной и очень сильно заинтересованной. «Ты передала мне силы,» сказала она очень мягко своим хриплым голосом.

Мойра кивнула с широко раскрытыми глазами. «Так же, как я делала с Кэди», — прошептала она.

«Ты помогла спасти нас,» сказала мать и обняла ее и Мойра обняла ее в ответ.

«Откуда это исходило?» — спросила Мойра, когда они шли домой вдоль городской магистрали. Яркая луна освещала путь. После того, как дым развеялся, люди еще посидели час вместе, восстанавливая силы. Вино и вода смыли вкус во рту, но никто не смог ничего съесть. В конце концов, после того, как ее мама удостоверилась, что все в безопасности, ковен стал расходиться.

«Я не уверенна, однако думаю, что от Ильтвинна», — ответила Морган и вздохнула. Мойра ожидала каких-нибудь слов насчет Иэна, но ее мама ничего не сказала.

«Этот дым… я так испугалась», — быстро выпалила Мойра. «Я так рада, что ты такая сильная. И в то же время, было страшно — я никогда не видела тебя такой».

Ее мама облизала губы и смахнула челку со лба. «Магия меняет всех», — произнесла она.

Мойра последовала за матерью домой через темноту, не зная, что сказать.

4. Морган

Морган увидела, как Кэди Дав входит в окаймленные зеленью деревянные ворота, ведущие во двор ее дома.

«Привет», — сказала Морган, убирая челку с глаз. Этим утром, после того как Мойра уехала в город на занятие по работе с животным миром, Морган неугомонно бродила по дому. Прошлой ночью она применила всю свою силу воли, чтобы не показать Мойре, насколько шокировало и взбудоражило ее происшествие с черным дымом. Они ходили по дому в темноте, Морган выпускала все свои сенсоры, тихо повторяя отражающие зло заклинания, стараясь выглядеть нормальной, в то время как ее дочь задавала сложные вопросы, на которые у Морган не было ответов. Она не спала всю ночь, размышляя о случившемся и пытаясь всё понять. Она была почти уверенна, что дым — дело рук Ильтвинна — она просто не могла найти никакого другого объяснения. И скорее всего, дым был связан с тем мешком и видением накануне. Она недооценила Лилит Дилэни. Лилит использовала темную магию против Белвикета, и Морган должна была выяснить, почему… как можно скорее. Слава Богу, хотя бы Мойра смогла заснуть этой ночью и не просыпаться от ночных кошмаров. Часть Морган хотела оставить Мойну дома сегодня, не отпускать ее на урок. Однако Тэсс с Витой должны были встретиться с ней на остановке, да и это был разгар дня…

Морган улыбалась, когда Кэди усаживалась скрестив ноги на нагретую солнцем плитку дорожки. Они с Кэди были подругами в течение, по меньшей мере, последних десяти лет, а за эти шесть месяцев с тех пор, как Калэм погиб, Кэди внезапно превратилась в домашнего наставника Мойры и стала приходить более регулярно. Морган радовалась, что у Мойры такая одаренная учительница.

«Я тебя отвлекаю», — предположила Кэди, наблюдая, как Морган выдергивает маленькие сорняки, окружившие хризантемы. Хризантемы уже расцветали; к Самхэйну у нее будут идеальные оранжевые, желтые и рыжие цветы.

«Нисколько. Я хотела поговорить с тобой после прошлой ночи.»

«Да. Между прочим ваш сад прекрасен.»

«Спасибо», — ответила Морган. Она замолчала и присела на корточки, понимая, что Кэди пришла не разговаривать о саде. «Мойра передала мне энергию прошлой ночью».

«Я видела, только мельком», — сказала Кэди. «Я помогала Уиллу, который ужасно пострадал. Однако, все-таки, я заметила Мойру. Она подает большие надежды».

Морган кивнула с молчаливой гордостью и вернулась к делу. «Я не раскрыла то заклинание, наложенное прошлой ночью. Хотя, должно быть, оно исходило от Ильтвинна». Она покачала головой. «Здесь было так мирно последние двадцать лет. А теперь иметь врага, который мог зайти так далеко…». Она не могла выразить всю ярость, переполнявшую ее за подобную атаку ее спокойной жизни, невинной дочери, ковена. Разве она уже не прошла через всё это? Почему это происходит снова? Она взглянула на Кэди. «Как думаешь, насколько ужасно это было?»… «Ужасно», — прямо ответила Кэди. «Еще минуту или две и Уилл, а может, и Сьюзан и Лиззи Хокстоун не исцелились бы. Эта гадость была грязной и ядовитой».

«Кошмар», — согласилась Морган. «Слава Богине, мне удалось сразить ее» — она встретила пристальный взгляд Кэди. «Неужели это против Белвикета или против лично меня?»

Кэди знала, что Морган имеет в виду. «Ты — огромное препятствие», — спокойно констатировала она. «Лилит подавляет Ильтвинн, пытаясь стать всё более могущественной. Она не потерпит горстку хорошеньких Вудбейнов на своем пути».

«Я не верховная жрица», — констатировала Морган, поднимаясь и отряхивая колени.

«Нет, но общеизвестно, что лидеры ковена хотят, чтоб ты была. И ты — Морган Бирн! Все знают, что у тебя силы с которыми нужно считаться.»

Морган затрясла головой, близкая к тому, чтобы завыть от отчаяния. «Разве силы не могут быть добрыми? Давным-давно мои силы превратили меня в мишень. Похоже, теперь всё повторяется. Я не в состоянии это вынести». Она сжала совок в кулак, земля посыпалась на ее обувь.

«У медали две стороны», — произнесла Кэди. «И чем больше одна — тем больше другая. Всё должно быть сбалансированным: добро и зло, свет и тьма. Даже если мы не хотим, чтобы так было».

Морган посмотрела на небо, ясное и солнечное. Такое спокойное и чистое. Это же солнце светило кому-то, кто, возможно, планирует уничтожить ее и разрушить ее ковен. Осознание случившегося огромной тяжестью легло на ее плечи. Она повернулась к Кэди. «То есть, если я повернусь ко тьме и начну делать ужасные вещи, мир станет лучше, так как добро тоже начнет возрастать, чтобы уравновесить это?»

Keди улыбнулась. «Давай не будем проверять эту теорию.»

«Нет. Давай обсудим, что мы собираемся делать, — сказала Морган, — нам нужен план. Если ковен в опасности, нам нужно подумать, как защитить его. Давай зайдем и выпьем чаю.» Она пошла назад и Кэди последовала за ней. " Ты знаешь, что в пятницу мы с Катриной нашли ведьминский мешочек в саду?»

«На самом деле? Богиня. Кто-нибудь пострадал?»

««Пронесло…» Морган замерла, глядя на то, что лежало у нее на пути. У нее во рту в одно мгновение все пересохло.

«Ой, прости,» — сказала Кэди, натыкаясь на нее. «Проблемы?»

Морган почувствовала, как подруга выглядывает из-за нее, чтобы увидеть. Она не знала, что думать, что делать. «ээээ…»

«Итак, что это такое? Кусок кварца?»

«Это, эээ…» Она чувствовала, как будто тонет в море эмоций.

Слегка хмурясь, Кэди обошла Морган, собираясь поднять его.

«Стой!» Морган выставила руку, чтобы остановить Кэди. Медленно она опустилась на колени и потянулась к камню. Он был размером с маленькое яблоко, бледно-розовый, прозрачный, местами мутный и покореженный. «Морганит», — вымолвила она задыхающимся голосом.

Неохотно, словно боясь обжечься, Морган покрутила камень до тех пор, пока не увидела гладкую поверхность. Затем ей вдруг показалось, что мир поплыл и накренился. На камне появился образ. О, Богиня, о, Богиня! Морган сфокусировала взгляд, но образ был неузнаваем, при этом точно такой же, как в окне недавно ночью. Человек, вероятно, мужчина. Но кто это, черт побери? С бешено колотящимся сердцем она изучала лицо, пытаясь узнать его черты, однако они были слишком неясными. Пальцем она потерла образ, будто пытаясь стереть с него грязь, но ничего не изменилось.

«Кто это?» тихо спросила Киди.

«Ты тоже его видишь?»

«Не совсем ясно… ой, подожди… он исчез».

Это было правдой. Морган наблюдала, как образ исчез, оставляя ее держащей прозрачный кусок камня. Морганит. Одним из первых подарков Хантера был прекрасный морганит, внутри которого с использованием заклинания Хантер разместил изображение стремления своего сердца: образ Морган. Вот как он признался, что любит ее. Теперь, через шестнадцать лет после его смерти, она находит морганит на тропинке в своем саду. И не просто морганит — заколдованный морганит. Потрясенная, Морган ощутила, как к горлу подкатил комок, однако подавила его. Ее руки дрожали, и она чувствовала напряжение каждого нервного окончания в своем теле. Что происходит? Кто издевается над ней? Неужели это правда Лилит? Неужели она зашла так далеко просто потому, что Морган не согласна с ее суждениями насчет некоторых заклинаний?

«Морган?» — Кэди мягко дотронулась до ее спины, а когда Морган не ответила, взяла из ее руки кусок морганита.

«Это морганит», — снова повторила Морган ломающимся голосом. «Разновидность кварца. Не встречается в Ирландии. Давным-давно другой кусок морганита имел для меня огромное значение. Кто-то положил этот здесь — на мою дорожку. Кто-то, хорошо меня знающий. Знающий мое прошлое». Она почувствовала возрастающие в ней страх и ярость. До этого она считала, что дни ее сражений давно позади, что она в безопасности и свободна жить мирной жизнью. За последние три дня иллюзия развеялась, и это было опустошающее. Кэди взяла Морган за локоть и повела на задний двор, «Давай-ка заварим чай».

«Садовые инструменты», — произнесла Морган почти шепотом, жестом указав на сарай, и Кэди послушно направилась туда. Морган открыла сарайную дверь и механически повесила садовые принадлежности на крючок. Что-то изменилось. Ее экстра-сенсоры улавливали нечто, тревожащее ее сознание, и Морган осмотрелась вокруг. Сейчас уж точно было не время игнорировать подобные сигналы. Что не так? Ее нервы перенапряглись и поистрепались; ее била дрожь и тошнило. Всё, чего она хотела, так это сесть и выпить горячую чашку крепкого чая.

Затем она увидела. Дверь в подвал. Открыта. Непривычный скрип раздавался от ее качания, а паутина недавно была разорвана. Осторожно Морган дотронулась до рукоятки двери. Несмотря на всё, произошедшее раньше, она понятия не имела, чего ожидать. Оказавшись внутри, Морган с усилием рванула шнур, включающий свет, однако ничего не произошло.

«Одну секунду, Кэди», — попросила Морган, изумленно уставившись на ступеньки подвала. «Спасибо Богине, за магическое зрение», — подумала она. Даже без света, она была способна видеть идеально. Она потянула шнур для зажигания света из-под лестницы, но он тоже не сработал. Морган не чувствовала никаких вибраций… тем нее менее, там, в углу, несколько старых ящиков было покорежено. Мгновенно она вспомнила о разговоре с Мойрой, которая спрашивала о ее старых Книгах Теней, и впала в шок. О, нет.

Ящики были открыты, и все ее Книги Теней исчезли. Должно быть, Мойра взяла их этим утром перед уроками. Ее первые Книги Теней с записями о Кэли, о Хантере. Возможно, Мойра читает их прямо сейчас. Она может обнаружить существенность того, что ее мать скрывала от нее. Почему это должно было случиться именно теперь, когда так много всего свалилось на нее?

Морган потерла лоб рукой, пытаясь снизить головную боль. Здорово, что Кэди была рядом все это время. Морган судорожно пролистала в уме случившееся: отравленную морковь, лицо в окне, значение морганита, задержку Мойры и тот факт, что Мойра, определенно, забрала все ее самые ранние Книги Теней. Отравляющий дым.

«Похоже, всё это предвещает нечто зловещее», — сообщила Морган Кэди.

Кэди нахмурилась: «Согласна, но что именно? Не секрет, что Лилит — не твоя поклонница, но неужели она действительно могла зайти так далеко? Это уже что-то вроде борьбы ковенов, которая бывает не часто. Небольшие разногласия и противостояния не могут привести к абсолютно серьезным атакам, разве нет? Возможно, нам стоит связаться с Новой Организацией?»

«Да, наверное», — Морган не могла не ощутить привычную боль от упоминания о Новой Организации. Даже после столь долгих лет, она была не в состоянии слышать эти слова, не думая о Хантере.

Кэди пробыла до тех пор, пока не удостоверилась, что Морган стало лучше. После этого она уехала, а Морган лежала на кушетке в коридоре с Биксби на коленях и Финнеганом у ног, похожим на тяжеленную горячую грелку. Она усиленно размышляла, стараясь распознать какой-либо из образов. Итак, предположим, это дело рук Ильтвинна, охотящегося за Белвикетом и особенно за Морган, почему они делают это именно сейчас? Была ли эта осень какой-то особенной? Кроме того, что она являлась первой осенью без Калэма? Ох, Калэм. Ее сердце заныло о нем, и она почти ощутила желание открыть бит-деарк — окно в другой мир, чтобы связаться с возлюбленным, который погиб. Почти готова, но не совсем. После того вреда, который данное заклинание причинило Дэниэлю Найэллю, Морган не хотела обращаться к подобной темной магии.

«Биксби, ты такой хороший мальчик», — бормотала Морган, почесывая кота за ушами. Он громко мурлыкал с полуприкрытыми глазами.

Думай, думай. Кусок морганита. Лицо в окне. Ведьминский мешок. Дым. Даже Мойра и Иэн… вероятно, само по себе его присутствие в жизни Мойры было подсказкой.

Кэл… Морган не могла не думать о нем.

Морган с Финнеганом оба почувствовали Мойру в один и тот же момент. Слава Богине, она не опоздала, не пропала где-нибудь после занятий. Финнеган приподнял ухо, приоткрыл глаз, затем снова лег. Морган собралась с силами, чтобы встретить Мойру.

Ее дочь приехала как раз, когда солнце скрылось, и разгулялся ветер. Мойра удивилась, обнаружив маму, пролежавшую на диване целый день.

«Привет. Что не так? Ты заболела?»

«На самом деле, нет», — ответила Морган. Мгновенно ей вспомнились ужасные стычки с ее собственными родителями, когда она впервые открыла для себя Викку. Они были не только оскорблены, но по-настоящему боялись за ее душу. Они до сих пор были недовольны этим после стольких лет. Морган вспомнила, как хотела, чтобы они попытались стать более понимающими, и пришла к выводу, что эти их страхи только всё ухудшали. Она в состоянии попробовать вести себя иначе.

«Я так понимаю, ты нашла некоторые из моих старых Книг Теней в подвале?», — констатировала она факт, стараясь звучать непринужденно. «Ты их уже прочитала?»

Мойра посмотрела на маму, выглядя взвешивающей ответ. «Я пошла и достала их этим утром», — в конце концов призналась она. «Я знаю, ты хотела, чтобы я подождала, пока ты их принесешь, но…. после этого дыма и всего того, что Кэди рассказала мне в субботу… мне просто любопытно. Мне необходимо знать, как всё начиналось». Она покачала головой. «Просто такое ощущение, что я должна знать всё».

Морган застонала про себя от мысли, что их дочь знает всё о ее жизни.

«Ну, я лишь начала одну из первых», — произнесла Мойра. Она подошла к дивану, глядя на Морган сверху вниз. Пристальный взгляд Мойры был полон секретов, волнений и вопросов, однако лицо ее было скрытным и таинственным.

«Наверное, у тебя возникли вопросы?» — желудок Морган сжался, а челюсти заныли от попытки сохранить более-менее спокойное выражение лица.

«Как я уже сказала, я не слишком много прочла,» — ответила Мойра, усаживаясь в кресло-качалку. «Только начало самой первой книги — о том, как ты встретила Кэла Блэра. Я дошла до того, как ты узнала, что являешься кровной ведьмой, и как ты решила, что влюблена в Кэла. Я никогда не слышала, чтобы ты упоминала о Кэле, разве не так? Он был чем-то вроде простого школьного увлечения?»

Пугающий смешок вырвался из Морган. Обрывки воспоминаний о Кэле и о том, кем он для нее являлся, замелькали в ее голове. В некотором смысле, ее знакомство с Виккой было настолько болезненным, опасным и всеобъемлющим, что она всеми силами старалась не вспоминать об этом с тех пор. Возможно, правда заключалась в том, что она скрывала те истории из своей жизни от Мойры не только ради Мойры… она сама не хотела вновь переживать их.

Увидев озадаченное выражение лица Мойры, Морган кашлянула и произнесла: «Нет, не совсем». Она встала и достала диетическую колу из холодильника, после чего снова села на диван, взяв на колени Биксби для успокоения.

«Это то, о чем я никогда не рассказывала тебе», — сказала она. «Я хотела защитить тебя, в некоторой степени». Брови Мойры взмыли вверх. «Твой папа знал кое-что о моем прошлом, но не всё. Дело в том, что когда я впервые обнаружила, что являюсь ведьмой, что удочерена и происхожу из клана Белвикет… это было волнующе и прекрасно, потому что отвечало на множество вопросов и объясняло многое обо мне и моей семье. Однако также это открыло мне мир, о существовании которого я никогда не знала. Этот мир оказался не всегда хорошим, добрым и безопасным. А из-за того, кем я являлась — дочерью Мэйв Риордан, люди — другие ведьмы — стали интересоваться мной и силами, которые, вероятно, я имела. И вдобавок ко всему, твои бабушка с дедушкой были так потрясены и расстроены, и так напуганы, что я могу вечно гореть в аду за то, что больше не являюсь хорошей католичкой. Это не похоже на твой опыт, полученный здесь — опыт дочери двух ведьм, которая всегда знала, что она ведьма, и выросла в обществе, принимающем нас, нашу религию и силы. Само по себе осознание, что я кровная ведьма, вызвало всевозможные страдания и несчастья большей частью для моей семьи и некоторых из моих друзей, но также порой и для меня».

Морган абсолютно сознательно не упоминала о Карьяне МакЭване. Она считала, что способна справиться лишь с одним мучительным рассказом за раз.

«Что ты хочешь сказать?» — спросила Мойра, согнув ногу в колене и поставив ее на сиденье кресла.

«Ну. Дай-ка подумать». Даже после почти двадцати лет Морган до сих пор чувствовала острый укол стыда и предательства. «В старшей школе я ощущала себя кем-то вроде гадкого утенка. А тетя Бри была моей лучшей подругой. Помнишь тетю Бри из Нью-Йорка?»

«Ту, которая живет в огромном доме и у которой трое дочерей?» — уточнила Мойра.

«Да. Бри до сих пор восхитительна, но такой же она была и в старшей школе. Представь, каково быть с ней лучшими подругами».

«Уфф. У Тэсс с Витой хотя бы есть свои недостатки».

«Вот именно. Так что ни один парень не замечал меня… у меня были друзья-мальчики, но я у нас не было свиданий и тому подобного. А мне было почти семнадцать. И вот в школе появляется новый парень, который потрясающе красив». Морган тяжело сглотнула.

«Да?» произнесла с интересом Мойра.

«Ага», — со вздохом сказала Морган. «Это был Кэл Блэр. Он реально классно выглядел, и все девочки влюбились в него, в том числе я и Бри. Его мама была ведьмой — из темных Вудбейнов, но в то время я ничего не понимала в этом. Она приехала в мой город Видоус Вэйл, чтобы создать новый ковен и найти каких-нибудь бесчестных ведьм, которые хотели бы присоединиться к ее темной магии, и чтобы избавиться от любых более менее сильных ведьм, чьи силы она могла забрать себе. Она являлась членом Эмиранта».

Глаза Мойры округлились. Эмирант был ковеном, посвятившим себя работе с темной магией и накоплению силы любыми доступными средствами. Он распался почти десять лет тому назад, однако дурная слава о нем передавалась из поколения в поколение.

«Эмиранта», — выдохнула Мойра. «Настоящего Эмиранта?»

«Да. Но я не знала ни о Вудбейнах, ни об Эмиранте, ни о чем из этого. Я встретила Кэла, и он тоже хотел создать ковен, только среди подростков, где мы могли устраивать Саббаты и всё такое. А также он намеревался выяснить, есть ли у кого-то из нас настоящие силы. Он был удивлен, что я оказалась кровной ведьмой, даже не подозревая того».

«Не могу поверить, что до шестнадцати лет ты не знала об этом», — Мойра потрясла головой. «Ты была ошеломлена?»

«Не то слово», — без прикрас призналась Морган. «Но даже тогда, будучи необученной и неинициированной… ну, я кое-что могла. Не идеальные и не безопасные, однако какие-то знания просто всплывали в моем сознании. Заклинания. Гадание. Иногда было немного страшно, но и реально весело. В большинстве своем это было как… ощущение, что во мне есть нечто особенное — то, чего нет ни у одного из моих друзей. Я была сильна в математике, но не более чем другие дети. Я не была уродиной, но и не была по-настоящему симпатичной. Моя семья была замечательной, но не богатой и не влиятельной. Однако обучение Викке и наличие сил кровной ведьмы — всё это было моим и только моим. Было невероятно волнующе и жизнеутверждающе — являться очень, очень хорошей в чем-то настолько неожиданном».

Мойра выглядела задумчивой. «Я могу представить, как это было — и потом ты влюбилась в Кэла. А ты ему нравилась?»

«Да», — ответила Морган, выдыхая. «Удивительно. Несмотря на то, что все другие девочки хотели быть с ним, он хотел быть со мной. Это свело Бри с ума, и между нами произошла ужасная ссора. Множество кошмарных стычек. И мы стали врагами».

«Ты и тетя Бри? Богиня. Как ужасно.»

«Это было ужасно, я теряла моего лучшего друга. Но у меня было такое чувство, будто Кэл был единственным человеком в мире, который понимал меня или принимал такой какая я есть. И, казалось, он действительно любил меня.»

«Что ты имеешь в виду: казалось?»

Морган скривилась. «Оглядываясь в прошлое, я думаю, он действительно любил меня, по-своему». Она опустила взгляд на колени и рассеянно потеребила выбившуюся нитку. Биксби потянулся, выгибая спину, и широко зевнул, обнажив клыки. «Понимаешь, Мойра», — медленно продолжила она. «Кэл был сыном могущественной темной ведьмы. Однажды его мать поняла, кто я такая, и заставила Кэла сблизиться со мной так, чтобы она могла убедить меня присоединиться к ней, или, если я не пожелаю сделать этого добровольно, чтобы она могла захватить меня, забрать мои силы и использовать их для своих целей».

Мойра слегка нахмурилась, очевидно начав проводить параллели с Лилит и Иэном.

«Кэл был очень убедительным», — сказала Морган. «Я абсолютно поверила, что он любит меня. Но в то же время, что-то в нем вызывало во мне беспокойство — я не знала, почему. Затем появился Сикер из совета, чтобы следить за Кэлом и его матерью Селеной Беллтауэр. Я считала, что Сикер не прав на их счет… я думала, что он просто хочет уничтожить Кэла из-за ревности или мести. Видишь ли, он еще был сводным братом Кэла». Морган прервалась, чтобы сделать еще один глубокий медленный выдох, выпуская боль из своей груди. «Однажды ночью он попытался наложить брэйф (магическую цепь) на Кэла, чтобы схватить его, и они сражались. Я запустила свой атаме в Сикера и ранила его в шею. Он упал с утеса в реку Гудзон».

Мойра уставилась на нее, как будто она только что узнала, что их дом был тщательно продуманной голограммой.

Морган вздохнула и взглянула на свою дочь. Она боролась с собой, чтобы продолжить. «Я думала, что убила его. Убила человека ради спасения Кэла. Всё стало рушиться. Это было ужасное, отчаянное время — я даже не могу описать, насколько измученной я себя ощущала. После этого, слава Богине, Сикер не погиб. Однако он стал усиленно стараться убедить меня, что Кэл и Селена злые. Я понятия не имела, во что верить. Всё это время Селена всё сильнее давила на Кэла, настаивая, чтобы он заставил меня присоединиться к ним. Из-за этого Кэл стал всё больше давить на меня, говоря мне, что мы муирн-беата даны, пытаясь затащить меня к себе в постель, убеждая, что все остальные обманывают меня».

«Поверить не могу!» — воскликнула Мойра, широко распахнув глаза. Она покачала головой, затем вновь посмотрела на Морган. «То есть, я даже не могу представить такого… хотя бы чего-то из этого. Что произошло? Как ты поступила?»

«В конце концов, Селена решила просто захватить меня и забрать мои силы, чтобы она могла объединить их со своими и стать намного сильнее. Кэл понял это, и всё, о чем он мог думать — это о том, чтобы спасти меня… а именно, чтобы убить до того, как она доберется до меня».

У Мойры отпала челюсть.

«Поэтому он заблокировал меня в своем седмаре — его особенной, секретной комнате — и поджег ее». Почти двадцать лет после того происшествия хотя бы на немного облегчили эти слова, воспоминания стали практически безболезненными. «Тем не менее, я ухитрилась отправить ведьминское сообщение Бри, именно ей, и в конце концов она и ее друг Робби въехали на моей машине в стену той самой комнаты и вытащили меня. Они спасли мою жизнь. И мы с Бри снова стали подругами. Но Кэл с его матерью были в отчаянии».

Сразу, букет эмоций отразился на лице Мойры: тревога, любовь, страх. «Что ты хочешь сказать, были в отчаянии? Он пытался убить тебя! И ничего даже не случилось с ними после?» Ее щеки раскраснелись от явного шока и ярости.

«Даже Сикер не смог выследить их. Кэл и Селена, естественно, замели следы». Голос Морган немного хрипел, но она продолжала. Это было то, о чем, как она наивно надеялась, никогда не узнает ее дочь. Секреты, которыми она планировала поделиться позже, когда Мойра станет старше. «Кэл пошел против своей матери и отправился на мои поиски. Селена сделала то же самое. Она похитила тетю Мэри Кей, которой было четырнадцать. Я была вынуждена найти ее и покончить с этим в доме Селены и Кэла. Мы с Сикером отправились туда спасать Мэри Кей и вступили в ужасную магическую схватку с Селеной. Я не представляла, что может произойти… она была такой сильной, а я даже не инициированной. Это случилось… просто не хватит слов, чтобы всё описать. В какой-то момент она запустила силовой болт, который должен был убить меня. Но Кэл выпрыгнул передо мной в последнюю секунду, и он попал в него. Он действительно спас меня, однако пожертвовал собой. Вот что заставляет меня думать, что он по-настоящему любил меня, по-своему. А потом остались только я и Селена, и вдруг заклинание пришло ко мне… мне кажется, что оно исходило от моей мамы Мэйв. Оно захватило Селену, и она погибла. Я стала причиной ее смерти».

«Мам, просто не верится, что ты никогда не рассказывала мне об этом», — воскликнула Мойра с явным напряжением в голосе. Она выглядела встревоженной, а Морган ненавидела тот факт, что даже по прошествии стольких многих лет Кэл с Селеной до сих пор имели власть, чтобы ранить кого-либо из тех, кого она любила.

«Папа знал?»

Морган кивнула: «Да… я говорила ему об этом».

«Итак Селена умерла навсегда? Ты победила?»

Морган снова вздохнула. «Нет, вообще-то нет. Ведьма такой силы… ее тело погибло, но ее дух вышел и переместился в другую физическую форму. Она забрала тело ястреба и продолжала жить в нем. А позже она снова вернулась, чтобы убить меня раз и навсегда».

«Богиня, мам. Она снова вернулась?»

Задумчиво Морган продолжила: «Думаю… по-моему, я напоминала ей ее саму, ее собственный потенциал. Она была могущественной, поскольку использовала темную магию, чтобы приумножить свои силы. Она подпитывалась остальными ведьмами. Селена восприняла меня как угрозу, потому что я не присоединилась к ней. И если бы я выросла, увеличила свою силу, стала бы инициированной… то могла стать лишь ее врагом. Так что она вступила со мной в борьбу, когда я была еще подростком, однако, в любом случае, я победила ее. И, конечно, после того, как ее единственный сын погиб, спасая меня, она возненавидела меня сильнее, чем когда-либо. Она убила Кэла и понимала это. Но винила меня».

«Ее ведь нет сейчас поблизости, не так ли?» — Мойра выглядела обеспокоенной, зажав нижнюю губу двумя пальцами — как делала, когда была маленькая.

«Нет», — ответила Морган, глядя в маленькое окно гостиной. На улице было облачно и первые капли дождя падали, ударяясь о древнее рифленое оконное стекло. «Нет, она мертва. Она пришла за мной в третий раз и в этот раз с ней было покончено».

«Как покончено?» — голос Морган перешел на писк.

«Я убила ее,» сказала Морган с сожалением, разглядывая тяжелые серые облака снаружи.

«Когда она была ястребом?»

«Да».

Тишина. У Морган всё еще остались еле видные тонкие белые линии на том плече, кожу на котором вспорола Селена-ястреб острыми, как бритва, когтями. У нее навсегда останутся эти шрамы, но в сравнении со шрамами внутри, которых никому не видно, они были ничем.

«Как?» — голос ее дочери был полон страха, словно ей требовалось удостовериться, что старый враг Морган на самом деле больше не представлял угрозы.

Морган задумалась, не рассказала ли она уже слишком много, и осознала, что было еще гораздо больше того, о чем ее дочь не знает. «Я перевоплотилась», — сказала она. «Я стала ястребом и поймала ее, и я… заманила ее дух, находящийся внутри ястреба, в ловушку, чтобы он никогда больше не освободился снова. А затем она действительно погибла навсегда».

Мойра уставилась на свою мать так, будто видела ее впервые, и Морган знала, что это не только из-за ее ужасной истории. Это было также от осознания всей глубины и степени магических сил Морган. Она выпустила свои сенсоры: Мойра одновременно находилась в ужасе и боялась своей собственной матери. От понимания того, что она вызвала у своего единственного ребенка такие чувства, казалось, будто атаме пронзил ее сердце. В то же время, ощущалось что-то еще. Благоговение.

Какое-то мгновение Мойра молчала; затем, неожиданно, она встала и подошла, чтобы крепко обнять Морган.

«Мне так жаль, мам», — прошептала она, слезы слышались в ее голосе. «Мне так жаль, что тебе пришлось пройти через всё это. Я даже не представляла».

Чувствуя прилив огромной любви, Морган крепко обняла свою дочь в ответ.

«Поверить не могу, что ты перевоплощалась», — сказала Мойра, чуть отодвинувшись, чтобы посмотреть Морган в глаза. «Я думала, перевоплощение — это лишь народная сказка. Понятия не имела, что кто-то был способен делать это».

«Это бывает не так часто», — призналась Морган. «Мойра, послушай: Я бы сделала что угодно лишь бы удостовериться, что ты никогда не пройдешь через подобное. Понимаешь?»

«Ты имеешь в виду Иэна. И Лилит Делэни.»

«Да», — умоляюще ответила Морган, мечтая справиться с этим разговором. «Это как наблюдать, будто моя жизнь проносится перед моими глазами… — только хуже, потому что это ты, а я должна защитить тебя. Всего лишь знание, что ты видишься с ним, вызывает во мне панику и боль».

«Но, мам, Лилит — это не Селена, а Иэн, определенно, не Кэл», — настойчиво произнесла Мойра, и сердце Морган упало. «Я вижу параллели. Вижу, почему они вызывают в тебе страх. Однако я до сих пор чувствую, что должна дать Иэну шанс. Я должна дать шанс себе с ним. Если это ошибка — я выясню. Однако мне требуется это выяснить — я не могу просто основываться на твоих словах, даже несмотря на то, что ты прошла через тот кошмар, когда была молодой, с другим сыном и другой ведьмой. Иэн с Лилит — это не Кэл с Селеной. И я — не ты». Ее лицо выглядело искренним, озадаченным, жаждущим, чтобы Морган поняла.

Морган вздохнула, мысленно навешивая плащ защиты на Мойру. Все должны совершать свои собственные ошибки. Но означало ли это, что Морган должна позволить Мойре столкнуться с несчастьями?

«Я буду настороже, мам», — обещала Мойра. «Теперь я понимаю, почему ты так волнуешься, и я не хочу, чтобы ты боялась за меня. Можно мне видеться с Иэном, если я всегда буду сообщать тебе, где и когда мы с ним встречаемся?»

Это был неплохой компромисс.

«Да», — неохотно согласилась Морган, и лицо Мойры просияло. «Но я не могу обещать, что не буду гадать на тебя, если почувствую, что ты в опасности. И если я окончательно выясню, что Иэн вовлечен в темную магию, ты должна пообещать мне, что не станешь с ним встречаться».

«Идет», — сказала Мойра, как-то без энтузиазма. Она взглянула на часы. «Я надеялась увидеть его сегодня днем. Я оправлю ему ведьминское сообщение встретиться в Духе Моргота. Ладно?»

Морган кивнула, не доверяя себе, чтобы говорить вслух. Она хотела ограничить Мойру, держать ее дома. Она хотела следить за дочерью, чтобы быть уверенной, что она в безопасности. А в конечном итоге, она ничего не могла сделать: ведь если попытаться защитить дочь такими методами, то она лишь наоборот с точностью потеряет ее навсегда. Она просто смотрела, как Мойра надевает куртку.

«Я буду не очень поздно, хорошо?»

Морган кивнула ещё раз и откашлялась. «Хорошо.»

Тогда ее дочь ушла, и оставила Морган с ее воспоминаниями.

5. Мойра

Мойра осознала, что изодрала свою бумажную салфетку в неузнаваемые клочки. Она скатала их в маленький комок и, поднявшись, пошла к прилавку, чтобы выбросить. Как только она развернулась обратно к своему столу, ее сенсоры стали покалывать, и на верхней ступени лестницы показался Иэн. Он улыбнулся ей, и она широко улыбнулась ему в ответ. Она указала на свой стол, и там он встретил ее.

«Я так рад, что ты предложила встретиться», — сказал Иэн, присаживаясь. «Пришлось немного поспешить, чтобы вырваться: мама хочет, чтобы я набрал для нее лишайника… Что это, кофе со льдом?»

«Да», — призналась Мойра. Она ощутила лишь слабую долю неловкости, когда он упомянул о своей матери. Глядя в его голубые глаза, полные света, она думала о том, существовал ли какой-нибудь способ проверить его или ей просто придется довериться своим инстинктам и ждать. Она имела в виду последнее, когда уверяла свою маму в его невиновности, однако в то же самое время… возможно, те рассказы о Селене и Кэле должны были значить для нее больше, чем она думает. Она обещала, что будет осторожна, и намеревалась исполнить обещание. «Хочешь что-нибудь заказать?»

«Ну…» — Иэн посмотрел на стол. «На самом деле, нет. Я думал, не хочешь ли ты выйти на улицу отсюда. Может, поможешь мне со сбором плодов лесного бука у подножия ручья Элайзы?»

Мойра знала ручей Элайзы — он был одним из множества крошечных водных дорожек, протекающих по юго-восточной части Ирландии. Этот особенный ручеек начинался прямо за городом и с двух сторон окаймлялся лесом. Поскольку он находился прямо на полпути между Кобом и Уиклоу, Мойра с родителями часто ездили туда на пикник и сбор трав. Помимо лесных буков, там росли ивы, терновники, дрок и орешник. Она как раз выучила их гаэльские названия на гербологии: фэйбхилль руа, сэйлич, эйрн, эйтинн и колл.

«Договорились», — медленно произнесла Мойра. «Дождь еще не начался?»

«Пока нет», — ответил Иэн, когда они вставали. «Надеюсь, он задержится. Если повезет, у нас должен быть примерно час».

Прогулка до ручья заняла примерно двадцать пять минут. Послеполуденное солнце спряталось за толстыми серыми облаками, и Мойре внезапно захотелось, чтобы солнечный свет задержался подольше. Пока они шли, Мойра выбрала момент, чтобы послать ведьминское сообщение своей маме, сообщив, куда они направлялись, как и обещала.

Как только они вышли за пределы видимости города, Иэн взял ее за руку и так держал на протяжении всего пути. Его рука была теплой и сильной и вызывала у Мойры приятное покалывание. Их глаза находились на одном уровне, поскольку они были одинакового роста, а идти рядом было комфортно и волнующе, будто они официально были парнем и девушкой в паре.

«Твой ковен собирается в круг по субботам, да?» — спросил Иэн.

Мгновенно на Мойру нахлынули воспоминания о случившемся в ту предыдущую ночь. Почему он спрашивает? Ему что-то известно? Она быстро взглянула ему в глаза, его лицо казалось искренним без каких-либо скрытых подтекстов.

«Да», сказала она.

«Наш тоже», — сказал Иэн. «У мамы есть то, что я называю силой кругов, когда она и группа более старших членов пытаются работать с чем-то вроде интенсивной магии. Двенадцать из нас — те, кто помоложе — часто встречаются сами по себе и творят собственную магию».

«Что ты имеешь в виду под интенсивной магией?» спросила Мойра, чувствуя что ее пульс ускоряется.

Сначала он не отвечал, и на секунду Мойра решила, что он жалеет, что заговорил об этом.

«Хм, я бы охарактеризовал ее как множество песнопений и напыщенных речей. Ну, знаешь. Будто они суперзвезды Викки». Он смущенно засмеялся. «Я не сильно в это посвящен — мы с одноклассниками преимущественно занимаемся уходом за растениями и всё такое, понимаешь, работаем с луной, типа того».

Что ж, это не так плохо звучит. Уход за растениями, определенно, не является темной магией.

Они приблизились к небольшой лесной рощице, и Мойре почти расхотелось шагать в мрачно освещенную гущу деревьев от воспоминаний ужасных маминых историй о Селене с Кэлом. Задумавшись, она мимолетно взглянула на Иэна. Доверяю я ему или нет? Да, она доверяла.

Глубоко в лесу было тихо, воздух казался теплее, так как они скрылись от ветра. Здесь казалось спокойно, словно даже птицы и животные пытались быть супер-неслышными. Мойра выпустила свои сенсоры и уловила неясные следы белок и птиц и еще чего-то маленького, что она не смогла распознать. Если бы ее мама была здесь, она бы узнала любого вида птицу и животное, и даже большинство насекомых. Она хотела стать такой же сильной однажды.

«Давай-ка посмотрим», — пробормотал Иэн, вытаскивая узкий листок бумаги из кармана. «У меня с собой список». Он прочитал листок, затем из кармана джинсов достал маленькие полиэтиленовые пакеты. «Во-первых, пролеска многолетняя», — сказал он. «Ее найти нереально сложно в это время года». Он взглянул на Мойру и слегка нахмурился. «Ты уверенна, что хочешь в этом участвовать? Я знаю, это скучно. Просто, мне правда надо это сделать и я хотел провести время с тобой».

«Всё в порядке», — заверила его Мойра. «Я могу помочь тебе искать». Он улыбнулся ей, и ее сердце сделало легкий кувырок. Она впадала в восторг от этой улыбки, света в его глазах.

«Нет», — сказал он. «Ты посиди здесь. Я буду собирать всю эту ерунду, а ты составишь мне компанию. Расскажи мне, чем занималась на днях».

«Учила уроки. Я показала свое заклинание с божьими коровками своей учительнице по искусству заклинаний».

«Серьезно?» — Иэн засмеялся. «Как это прошло?»

«Она посчитала его конструкцию идеальной и отточенной, но само заклинание — фривольным и эгоистичным», — призналась Мойра. Эти комментарии учительницы слегка ее задели, но ведь она отчасти их ожидала. «Она посоветовала перечитать Книги Теней моих родителей, так что я нашла мамины и начала их читать».

Иэн замер, наклонившись над землей, и посмотрел на Мойру. «Да ты что? Неужели ты их не читала раньше? На что они похожи?»

«Я читала некоторые, но не самые первые», — осторожно ответила Мойра. Почему он так заинтересовался Книгами Теней ее родителей? «Может, он просто пытается быть милым», — бранила она себя.

«Я не слишком далеко продвинулась в них» — сказала она вслух, присаживаясь на толстое упавшее бревно. «Однако я прочитала о том, как моя мама даже не знала, что является кровной ведьмой до тех пор, пока ей не исполнилось шестнадцать Она была удочерена, и никто не рассказал ей».

Иэн покачал головой: «Представить не могу, каково это вырасти без Викки. Должно быть это слишком странно. Как она узнала?»

Мойра колебалась. Насколько сильно она могла доверять Иэну? Что если он такой, как думала ее мама? Нет, она должна остановиться… это Иэн. «Кровная ведьма приехала в ее город и поняла, что мама — ведьма, и рассказала ей. Это вызвало огромные проблемы, потому что мои бабушка и дедушка — католики, и они не хотели иметь ничего общего с Виккой».

«Они приёмные родители твоей мамы?»

«Ага. Даже сейчас… я точно знаю, что они любят ее, и они любят меня и любили моего папу, но то, что мы Виккане и практикуем заклинания, до сих пор расстраивает их. Они беспокоятся о наших душах».

Иэн разрыл почву у подножия дерева. Аккуратно он раскопал небольшое растение, которое уже итак выглядело бесполезным для осени. Он запечатал его в полиэтиленовом пакетике и положил на землю.

«Ну, они пытаются показать, что они любят вас», — сказал он, смотря куда-то в пространство. «Иногда люди способны на удивительно болезненные поступки, лишь бы продемонстрировать свою любовь».

Это прозвучало так, словно он больше разговаривает сам с собой, чем с ней, однако он покачал головой и слегка улыбнулся ей.

«Так или иначе похоже, что книги теней твоей мамы очень интересные. Ты должна продолжать читать их.»

«Да, как раз собираюсь». Как бы она хотела, чтобы можно было просто верить его словам, но всё еще не могла удержаться от мысли о том, была ли какая-то еще причина его желания, чтобы она прочитала эти Книги Теней? Использовала ли Иэна его мать, чтобы подобраться к ней, как сделала Селена с Кэлом в отношении ее мамы?

Солнце почти село, и теперь Мойра поняла, что стало почти темно. «Ты нашел то, что искал?» — спросила она, предпринимая всё возможное, чтобы отогнать прочь сомнения.

«Я не смог найти пару растений, но, по крайней мере, собрал наиболее важные», — ответил он, собирая пакеты. «На сегодня я сделал всё, что мог. Похоже, становится холоднее. Ты замерзла?»

«Я в порядке», — ответила Мойра, хотя ее руки потирали друг друга. Иэн подошел и сел рядом с ней, обняв ее рукой. Они были одни в пустом лесу, и его тепло казалось таким приятным рядом с ней. Когда он обнял ее и посмотрел в ее глаза, она не могла поверить, что он мог когда-либо обмануть ее. Словно через его глаза она видела всю его душу и видела только добро. Не ангельское добро, а просто человеческое добро.

«У меня идея», — сказал он. «Давай спустимся и погадаем на воде».

«Погадаем? На что?»

«Только для забавы.» пожал плечами Иэн. «И для практики.»

Мойра прикусила губу. Она почти слышала ее маму, предупреждающую ее о том, что Иэн хочет погадать с ней только для того, чтобы он мог проверить, насколько велики ее магические силы. Богиня, как же она хотела перестать сомневаться в каждом слове или действии, которое говорит или совершает Иэн, и просто доверять ему.

«Ладно», — согласилась она. «Пошли».

Держась за руки, они осторожно шаг за шагом спускались по скалистым берегам туда, где ручей, достигавший в ширину едва шесть футов (~182 см), протекал тоненькой струйкой. Наполовину в воде находился гладкий валун, на который они забрались сначала на корточки, а потом легли на животы, лицами к воде. На этом пятачке естественная воронка образовывала в воде чуть мерцающую окружность, примерно восемнадцатью дюймами в диаметре (~45 см). Она была гладкой и ровной, как зеркало.

«Ты часто гадаешь?» — спросил Иэн, глядя в свое отражение.

«Нет… Я в этом не очень преуспела. Но, конечно, практикую».

«На воде?»

«Ага… на ней проще всего. Моя мама использует огонь».

Иэн заинтересованно посмотрел. «Действительно? Огонь это очень трудно — тяжелее чем камень или кристалл. Но это надежно. Она действительно хороша в этом?»

«Очень хороша». Мойра прервалась, чувствуя неловкость от разговора с Иэном о ее маме. Она наклонилась ближе к воде. В яркий день она бы увидела кусочки неба над верхушками деревьев. Сегодня, в этот час, она видела только темноту вокруг отражения своего лица.

«Давай попробуем,» сказал Иэн мягко. Он придвинулся ближе к ней так, чтобы они лежали рядом друг с другом, подбородки на руках, головы свисают над водой.

Когда ее мама или кто-нибудь еще из Белвикета гадали, они использовали короткие простые стишки на английском, складывая слова, подходящие к окружающей обстановке или случаю. Мойра пыталась произнести один из них, когда Иэн начал очень тихо напевать на гаэльском. Она встретила его глаза в воде, их отражения слегка наложились друг на друга под этим углом. Мойра не была сильна в гаэльском, хотя и учила его и знала достаточно для простых бесед. А ведь, конечно, множество традиционных напевов и песен были на древнем гаэльском. В песне Иэна она узнала современные слова: «тьсьюль» — глаз и «синн» — мы. Но гораздо больше в ней было того, что могла не смогла уловить.

Пристальный взгляд Мойры сфокусировался на ее отражении, однако уши старались распознать песнь Иэна. До настоящего момента она не услышала каких-либо известных слов или фраз, которые, насколько она знала, могли использоваться как форма для заклинания и быть связаны с темными намерениями. Она что стала параноиком? Может, она просто пытается защититься? Неужели ее мама разрушила ее способность просто быть с Иэном, расслабленной и счастливой? Тихонько Мойра простонала, но как только она это сделала, их отражения стали меняться. Автоматически Мойра замедлила дыханье и сосредоточилась на всей своей энергии, чтобы увидеть то, что хотела показать ей вода. Общеизвестно, что вода обманчива… однако не настолько, чтобы она никогда не говорила правду. Тем не менее, она была ужасно непостоянной во всем, чтобы не показала: правду или ложь.

Пока они наблюдали, их тела прижались ближе, холод от валуна охватил Мойру сквозь одежду, два их отраженных лица начали медленно разделяться, словно атомы. Только что их образы частично накладывались друг на друга, а теперь они отделились. Затем отражение Иэна тоже стало раздваиваться, превращаясь в два образа. Со стороны Мойры казалось, что один образ принадлежал мужчине с темными волосами и голубыми глазами. Он был старше и выглядел грустным, но отчасти родным. Однако другой образ заставил ее дыханье застрять в горле: это была тень, тень человека с размытыми чертами. Его рот открыт и он смеялся, а вода струилась там, где находился этот рот. Просто тень — не фигура монстра, тем нее менее, лишь взгляд на нее наводил на Мойру ужас. Она ощущала влагу и холод, ледяной пот проступил на задней части ее шеи. Это лишь тень… почему же она казалась настолько ужасной?

Быстро сглотнув, Мойра посмотрела в сторону на свое собственное отражение. Оно тоже разделилось на два образа. Один образ — огонь в форме лица. Огонь горел медленно, с накаленными докрасна углями, однако было чувство, что он излучал тепло и спокойствие, а не разрушение. Крошечные языки пламени лизали очертания, словно пряди волос, развевающиеся по ветру. Другой образ был каким-то человеком, как только что у Иэна. Сначала Мойра подумала, что это женщина, но потом поняла, что этот человек — мужчина. Она нахмурилась, пытаясь присмотреться ближе.

Брызг! Мойра отпрыгнула, когда маленький камешек плюхнулся в воду, уничтожая отражения. Ошарашенная, она посмотрела на Иэна и смахнула несколько капель со своего лица. «Что ты наделал? Там было кое-что… кое-что еще».

Иэн поднялся с колен, выглядя недовольным. «Я думаю, что увидел достаточно.»

Мойра с трудом поднялась, ее конечности затекли и замерзли. «Ты в порядке?» — она взяла его за руку и всмотрелась в лицо, но его выражение было пустым, и он не хотел встречать ее внимательный взгляд.

«Да. Только на скале было холодно.» Мягко обойдя ее, Иэн поднял свои сумки и отряхнул одежду.

Он обманывает. Видел ли он то же, что и я?

«Теперь пошли», — сказал Иэн, пытаясь говорить как ни в чем не бывало. Он выдавил из себя улыбку и протянул руку, чтобы помочь Мойре спуститься с камня. Она взяла ее, спрыгивая, и последовала за ним, прокладывающим их путь обратно сквозь деревья. Чем ближе они подходили к выходу из леса, тем становилось прохладнее и свежее, и Мойра ощутила запах дождя и услышала его постукивание по верхушкам деревьев.

«Потрясающе», — промолвил Иэн, смотря на дождь и темноту. Он повернулся к ней. «Прости, Мойра. Но нам придется промокнуть до нитки».

«Мойра? Вы где?» Услышала Мойра голос своей матери в голове.

Она послала сообщение в ответ: «Я здесь с Иэном, у ручья. На пути домой».

«Ничего страшного», — ответила она Иэну. «Я уже промокала раньше. А ты в порядке? Почему ты разрушил то отражение?».

Он помолчал, не глядя на нее, рассеянно хлопая пакетами по своей ноге. «Не знаю», — в конце концов сказал он. «Просто… я захотел убраться отсюда».

Мойра ждала, держа его за руку и всматриваясь в его лицо и блики на коже от капель дождя. «Ты можешь рассказать мне», — нежно сказала она. «Можешь мне доверять».

Пораженный пристальный взгляд Иэна встретился с ее. Его темные синие глаза, как будто исследовали ее лицо. Грустная улыбка отразилась на его лице, следуя за отчаянием, продлившимся всего лишь мгновение. Мойра была не уверенна, действительно ли она это увидела. Подойдя ближе, Иэн взял Мойру за подбородок рукой. Его кожа была влажной и прохладной. «Спасибо тебе», — тихо сказал он, а потом поцеловал ее, прямо там… на границе леса под дождем.

Мойра закрыла глаза и подошла ближе, наклоняя голову, чтобы углубить поцелуй. Это было настолько хорошо и чувствовалось так правильно. Все ее заботы и подозрения ушли, когда их руки обвились вокруг друг друга и их тела плотно прижались. Но она знала, что было что-то внутри Иэна, что-то, что волновало его и чего он боялся. Ее инстинкты сказали ей, что сам он не был плохим, или злым, как думала ее мать. Я могу помочь ему, подумала головокружительно она, когда они закончили свой поцелуй и уставились друг на друга. Независимо от того, что расстраивает его, всё будет в порядке.

6. Морган

Морган закончила писать рецепт для укрепления печени ее лучшим почерком. К сожалению, ее почерк действительно не улучшился за эти годы.

Сразу после того, как Мойра уехала на встречу с Иэном, неожиданно Филлипа Грегг заглянула на краткую консультацию. Морган была очень рада отвлечься и, проделав простой исцеляющий ритуал, она изобрела средство для лечения печени для нее. Сегодня ей надо будет разработать укрепляющее заклинание и приготовить для Филлипы цветочный экстракт, чтобы в течение месяца добавлять его в ее чай.

Солнце уже садилось, однако Морган не придется беспокоиться об ужине, по крайней мере, еще в течение часа. Потребовался весь ее самоконтроль, чтобы не погадать на Мойру и не убедиться, что с ней всё в порядке. Ручей Элайзы! В абсолютной глуши с Иэном Дилэни! Две недели тому назад жизнь Морган тоже была полна страданий, лишена душевного равновесия, однако не находилась под угрозой. Теперь же угроза нависала; причем почти настолько, что создавалось впечатление, будто она и весь ее ковен находились под осадой. Морган знала, что должна усилить защиту, быть начеку, словно возвратилась на много лет назад в Видоус Вэйл. Она всё чаще не выпускала животных за пределы дома, закрывала на замок все двери и окна. Хотя никакие физические барьеры не помогут против направленной на нее серьезной магии.

Займись чем-нибудь. Безделье — удел дьявола.

Морган улыбнулась от воспоминания слов своей приемной матери. Конечно, Виккане не верят в дьявола или сатану, в какой бы то не было форме. Но когда ты занят — тебе не больно. Занятие делом помогает думать. И, возможно, она сможет собрать ингредиенты для более сильных отражающих зло заклинаний.

Одна из стен рабочего кабинета Морган была увешана полками от пола до потолка. На них располагались все ее магические принадлежности от набора кристаллов и драгоценных камней до экстрактов масел, засушенных растений, молотой коры, зачарованных свеч и рун, а также ладан. Здесь же находились четыре серебряные чаши Мэйв, отполированные и сверкающие, готовые к использованию. Атаме клана Риордан хранился в обшитой бархатом коробке, которую давным-давно Морган купила специально для него. Зеленая шелковая мантия Мэйв лежала аккуратно сложенная и завернутая в тонкую оберточную бумагу.

Было нелегко разговаривать с Мойрой о Кэле сегодня днем. Может быть, не настолько тяжело, как она боялась, но всё же трудно. И как бы отвратительно не было ее прошлое с Кэлом, будет в тысячу раз тяжелее рассказать Мойре о Карьяне и Хантере. Калэм знал о Карьяне и кое-что о Хантере. Обсуждение же с Мойрой своего прошлого — своей жизни — было гораздо более обескураживающим и болезненным. До этого Морган думала, что со временем станет проще. Что в определенный момент она поймет, когда Мойра станет готова узнать о ее прошлом. Однако ожидание не сделало правду легче. Морган помнила, каково ей было узнать, что она незаконнорожденная дочь Карьяна МакЭвана. Это ударило ее в самое сердце, заставило сомневаться в себе так, как никогда раньше. Ведь если она являлась дочерью невероятно злого ведьмака, означало ли это, что ее собственное погружение во тьму неизбежно? А после она поняла, что борьба оставаться на стороне добра должна вестись постоянно.

Она и велась, и не только потому, что Морган — дочь Карьяна. Каждый день каждому отдельному человеку снова и снова приходится выбирать добро. Каждый день любой человек может занять одну из двух дорог. И каждый конкретный человек несет личную ответственность за сделанный выбор. Решение Морган работать со светлой магией не являлось простым одномоментным выбором, сделанным в начале ее карьеры и впоследствии забытым. Искушение было постоянным. Это был выбор, который требовалось делать непрерывно, вопреки нужде, гневу или желанию. Были времена, когда Морган точно знала, что способна по-настоящему повлиять на кого-то, что реально может изменить чью-то жизнь, однако поступить так означало использовать неправильную магию. И также были времена, когда Морган отчетливо замечала, как ее магическая сила существенно возрастает при использовании какого-либо определенного заклинания или проведении определенных ритуалов. Если бы она стала настолько сильнее, то могла бы творить гораздо больше добра. Она ведь всегда использовала свои силы во благо. Она смогла бы защитить свою семью намного надежнее. Смогла бы многократно увеличить собственную защиту. Но для получения такой степени силы ей придется заплатить работой с темной магией, даже если это потребуется лишь на короткий отрезок времени. А эта цена была слишком высока. Воспоминание о том, как Дэниэль Найэлль был изможден и разбит после создания портала в мир мертвых «бит деарк», вспыхнуло в мыслях Морган.

Раньше ее действительно привлекала темная магия. Она не могла гордо поднять голову и заявить, что следование заповедям Викки и соблюдение тройного закона даются легко. Морган слишком хорошо знала подчиняющее воздействие искушения и страсти внутри нее, и поэтому была способна заставить себя сражаться с ними.

Так было потому что она была человеком или потому что была дочерью Кьярана? Как легко Кьяран проскользнул в темноту в те далёкие годы?

В действительности, Морган унаследовала от Карьяна больше, чем готова была показать другим. Единственным способом побороть эту часть себя было твердо взглянуть на это и вступить в лобовую атаку. В настоящий момент Морган надеялась, что она лучше Карьяна, устойчивее чем он к соблазну, что и проявлялось, когда она находилась в критических ситуациях.

Морган должна была остановиться на мгновение. Кьяран. Она опустила голову на руку и потерла лоб. Потом отпила глоток сока.

Он умер через четыре года после того, как Морган наложила на него связующее заклинание и позвала Хантера лишить его магических сил. От воспоминания этого парадоксального зрелища у нее до сих пор сжимался живот. Лишение ведьм магических сил никогда не проходит гладко и просто. Пятнадцать лет тому назад это было распространено — в настоящее время Новая Организация отдавала предпочтение реабилитирующим, перевоспитывающим, ограничивающим методам. Но лишить сил Карьяна против его воли — это было, словно наблюдать, как человека выворачивают наизнанку. Он так и не восстановился после той травмы… да и немногие ведьмы восстанавливались после такого. Для кровной ведьмы остаться без магических сил, без блаженства единения с миром, с самим с собой… — лучше умереть. Лишь в настоящее время некоторые члены Новой Организации стали пытаться разработать ритуалы и заклинания, которые смогли бы возвратить хотя бы в ограниченном виде магию ведьмам, лишенным ранее магических сил.

Что касается Карьяна — сказать, что он так и не восстановился — ужасное преуменьшение. После того, как он был осужден и отправлен в Борак Мин — что-то типа дома отдыха в южной Ирландии для ведьм, лишенных сил — он просто перестал существовать.

Лишь однажды Морган ездила навестить его: примерно через восемь месяцев после его прибытия в Борак Мин. От этого воспоминания она съёжилась и чуть не уронила маленькую бутылочку с розоватой жидкостью, которую держала в руке. У нее осталось так много ран и запутанных чувств, связанных с ее собственными поступками и поступками Карьяна. Она узнавала себя в нем: ее неудержимо тянуло к нему, к ее красивому, могущественному отцу. Он был очаровательным и обольстительным, когда хотел чего-то добиться. Когда-то он любил ее и гордился ею, видел в ней гораздо больше потенциала, чем во всех остальных своих детях. Но чтобы искренне заслужить его абсолютную любовь, Морган должна быть выйти из света и навсегда погрузиться во тьму.

В Борак Мине дежурная ведьма привела Морган к Карьяну, в закрытый внутренний двор. Бледно-персикового цвета отштукатуренные стены были покрыты всеми видами растений, каждое из которых было отобрано за его аромат и красоту. Травы и розы росли повсюду, согретые солнцем, источающие свои запахи в теплый воздух. Они все были заколдованы, чтобы не содержать в себе магии и быть бесполезными для любых заклинаний. Просто на всякий случай.

Неслышными шагами по пыльной тротуарной плитке Морган подошла к нему, и он подскочил: один из ужасных эффектов лишения ведьм сил — это то, что они больше не чувствуют приближающихся к ним людей и часто оказываются застигнутыми врасплох. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы узнать ее. Морган была шокирована и поражена его внешним видом. Он невероятно много потерял в весе и выглядел истощенным и опустошенным, даже хилым. Его волосы, вместо богатых каштановых лишь с несколькими серебряными прядями, стали почти полностью белыми. Но самое страшное — его глаза изменились кардинально. Их ореховый цвет, который когда-то был таким же, как и у Морган, превратился в бледный, пятнистый оттенок, в котором, казалось, странным образом светился слабый огонек.

«Ты». Морган скорее почувствовала, чем услышала его, смотрела на непонимающий, нечеткий блеск его почти бесцветных глаз.

«Мне жаль», — ухитрилась выдавить из себя Морган. Эти трогательные неадекватные слова должны были выразить: «Мне так ужасно жаль, что ты оказался таким злом. Жаль, что ты мой отец. Жаль, что ты убил мою маму. Жаль, что я помогла запереть тебя здесь. Жаль, что кто-то, способный быть прекрасным, сильным и мудрым, вместо этого выбрал стать безнравственным и разрушительным. И несмотря на всё, жаль, что мы не смогли стать настоящими отцом и дочерью так, как каждый из нас хотел».

В следующее мгновение Карьян вцепился руками в скамейку, вонзившись в нее пальцами, словно когтями, а Морган, шокированная, отшагнула назад. Он начал выплевывать ненавистные слова в ее адрес, слова мести и обвинения: «Предательница! Изменница! Сволочная ведьма! Враг заклятый! Бесчестная, неверная дочь!». Он попытался метнуть в нее заклинаниями — такими, которые, если бы у него были силы, содрали бы всю плоть с ее костей. Но в действительности, попытки создать магию лишь заставили его рухнуть от боли, его вырвало, пальцы царапали светло-красную пыль на земле.

«Карьян, перестань», — закричала Морган, приступ боли пронзил ее сердце. А он до сих пор извергал ужасные слова в ее адрес. Она заливалась слезами, тряслась от ужаса всего этого, а потом, невыносимо, Карьян стал плакать тоже, как раз когда подбежал дежурный. Одна ведьма отвела Морган в помещение, а две другие подняли Карьяна и вернули его в свою комнату. Последнее, что Морган услышала в его голосе, был надорванный, бессильный хрип, выкашливающий ее имя.

Морган до сих пор могла ощущать тот запах горячей пыли Борак Мина, всё еще чувствовала тот теплый ветер в своих волосах. Незадолго после этого она переехала в Ирландию навсегда. Четыре года спустя, когда Морган узнала о том, что Карьян умер, она поехала на его похороны.

Придвинув табуретку, она продолжила поиск ингредиентов, которые ей требовались.

Похороны Карьяна проходили в Шотландии, где проживала его жена Грания с их тремя детьми: Кайлом, Ионой и Киллианом. Ее сводными братьями и сестрой. Грания в конце концов развелась с Карьяном после того, как его лишили сил. Морган узнала об этом от Киллиана — единственным из них, с кем она поддерживала какие бы то не было родственные отношения. Киллиан так и не позвал Морган приехать, и, на самом деле, наоборот, советовал не делать этого, однако она убедила его, что ей это необходимо и что, когда она приедет, ему придется сделать вид, будто он не знает ее.

Так она объявилась на маленьком древнем кладбище, где столетиями хоронили МакЭванов-Вудбейнов. Она обмоталась шарфом и надела темные очки, чтобы спрятать волосы и глаза. Почти две сотни людей присутствовали там: темные ведьмы, пришедшие оплакать их преданного павшего лидера, и другие — их враги, пришедшие удостовериться, что он окончательно мертв. Это было ужасно дико. Киллиан заметил Морган, но не подал вида. Морган никого больше не знала, за исключением нескольких членов совета, например Иойф МакНабб. Иойф тоже сделала вид, что не узнала ее.

Но всё-таки Грания — бывшая жена Карьяна — та, которую он предал, став любовниками с матерью Морган, внезапно распознала ее в толпе и издала пронзительный завывающий крик.

«Ты!» кричала она. «Как ты смеешь показывать своё лицо здесь? Ты, его ублюдочная дочь!» Ее лицо исказилось в негодовании. «Ты и он заслуживаете друг друга! Как мне жаль, что ты не можешь присоединиться к нему в могиле прямо сейчас!»

Каждый обернулся, чтобы увидеть. Морган изумленно смотрела на Гранию, ничего не говоря, лишь осмысливая ее слова. Когда-то Грания была привлекательной, но тридцать лет расстройства и злости скрутили ее лицо, сделав его шероховатым и неровным. Ее волосы были ярко белыми, подчеркивающими болезненность на красном обветренном лице, и бледные, колючие глаза. Они с Карьяном едва поддерживали родственные отношения. Однако, очевидно, что даже после всего, что Карьян ей причинил, Грания всё еще испытывала к нему какие-то чувства, из-за которых она просто не могла вынести присутствия Морган, напоминающей о его романе с Мэйв.

Рядом с Гранией, боль отразилась на лице Киллиана — он не присоединялся к обвинениям своей матери, но не было ничего, чтобы он мог сделать против нее для защиты Морган. Киллиан главным образом умел заботиться только о Киллиане. Но Иона и Кайл — остальные дети Карьяна — другое дело. Иона внешне походила на Гранию — она была бледной и подавленной, и ничего не имела от красоты, харизмы и грации Карьяна. Она пристально смотрела на Морган с обычной ненавистью, а затем в ее выражении появилось что-то еще, что-то хитрое и осознанное, словно даже удовлетворение: самодовольный, торжествующий взгляд, который Морган не поняла. Могла ли Иона быть рада смерти Карьяна? Он не делал ее жизнь легче, но она утверждала, что любила его.

После этого к ней направился Кайл, шепча заклинание. Он был больше похож на Карьяна, однако там, где черты Карьяна были классическими и отточенными, черты Кайла были мягче и смазанней. Как и у Морган с Киллианом, у Кайла был цвет кожи Карьяна.

Его нападение было бесполезным. Морган уже была инициированной — она уже далеко ушла от неопытного подростка, не осведомленного о своих силах. И не только поэтому, ведь она уже потеряла Хантера. Жизнь закалила ее, сделала ее сильнее. Морган, сидевшая на своем месте, на похоронах своего отца, оставалась неподвижной, твердой и смертельно опасной, как атаме. Магия Кайла была не четкой, рассеянной, и Морган взмахом руки смахнула его заклинания в сторону, словно комаров.

Это не то, ради чего она приехала. Ей не доставляло радости противостоять и ранить семью своего отца. Со вздохом Морган собрала свои вещи и зашагала прочь через толпу. Она дошла обратно до деревни и села на следующий поезд. С тех пор лишь изредка она слышала новости о Кайле и Ионе, как правило, от Киллиана, с которым она продолжала встречаться где-то раз в год или около того: всякий раз как только по делам оказывалась от него неподалеку. Киллиан почти не изменился, несмотря на удивительно ранний брак и, по последним подсчетам, троих детей. Он всё еще оставался беззаботным, не испытывал никаких недовольств и ухитрялся проживать свою жизнь, как осенняя листва, опадающая то там, то здесь, а дальше по ветру.

Киллиан рассказал ей о политических браках Кайла и Ионы, каждый из которых решили объединиться с могущественными семьями Вудбейнов. Иона серьезно приняла наследие своего отца и стала усердно учиться, хотя сможет ли она когда-либо достигнуть уровня его ботинок — было под большим вопросом. Кайл становился всё мягче, словно перезрелый сыр, а теперь казалось, словно он по большей части играет роль городского джентльмена, ухитрившись заполучить огромное состояние в западной Шотландии, поддерживаемое его богатой женой.

Морган вздохнула. Ладно, теперь она ухитрилась еще сильнее провалиться в депрессию. Но, по крайней мере, она собрала всё необходимое для заклинания.

Вернувшись в гостиную она легла на кушетку. Снаружи уже стемнело и начался дождь. Мойра все еще не вернулась, Морган была близка к тому, чтобы погадать на свою дочь, но, а вместо этого послала ей ведьмовское сообщение, спрашивая, где она. К счастью Мойра ответила ей что, она по дороге домой.

Потирая лоб, Морган лежала в темной комнате, пытаясь подавить беспокойство. Мойра была в безопасности. Она едет домой. А завтра Морган с Кэди попросят Кристу, Катрину и Уилла Ферестона присоединиться к ним в совершении заклинания, способного отследить источник дыма прошедшей ночью. Морган также обдумывала, не взять ли ведьминский мешочек и не провести ли очную ставку с Лилит, что, возможно, будет воспринято как некоторые неопределенные контр-угрозы. Может быть, она сможет напугать Лилит, чтобы та оставила ее в покое.

Зевая, Морган потянулась и вскрикнула: «Уф!», когда Биксби запрыгнул на нее. Автоматически она гладила его рыжую шерсть, глядя в его лениво закрывающие глаза. С успокаивающе мурлыкающим на ее животе Биксби, Морган постепенно провалилась в сон.

Она и Хантер занимались любовью. Это чувствовалось странно незнакомым и в то же время столь же легким и необходимым как дыхание. Она чувствовала запах его кожи, волос, чувствовала, что его короткие, белокурые пряди касались ее лба. Было так будто он вернулся из далёкой поездки домой. Возможно это была одна из их нечастых встреч: они пересеклись в каком-то городе, как всегда, когда у них была возможность.

«Я думала, ты собирался остепениться… приехать жить со мной», — пробормотала Морган, лежа на его плече, крепко его обнимая. Сильнейшее восхитительное наслаждение быть с ним, ощущение связи и справедливости. Это и было домом: независимо от того, где они встречались и как надолго.

«Да» шептал он, целуя ее шею. «Только не так быстро как я думал.»

Морган улыбнулась ему, закрывая глаза, наслаждаясь этим моментом, чувствуя благодарность за то, как сильно она любила его, за то, что человек способен на такую всепоглощающую любовь к другому человеку. «Поторопись», — сказала она ему. «Ты нужен мне».

«Скоро», обещал он. «Мне жаль, что это взяло так много времени.»

«Я прощаю тебя.» вздохнула Морган, целуя его плечо.

Он улыбнулся ей, морщинки появились в уголках его глаз. Его глаза были такие зеленые, такие чистые и полные света. «Спасибо», — сказал он. «И я прощаю тебя».

«За что?» спросила Морган, и свет исчез из его глаз.

«За то, что верила все это время, что я мертв.»

Морган проснулась от своего крика.

Финнеган подошел к дивану и осторожно лизнул ее руку. Всё еще рыдая, Морган погладила его по голове и попыталась сесть, переместив Биксби. О, Богиня, о, Богиня. Резким движением она отбросила волосы с глаз. Закашлялась, стараясь перестать рыдать, и вытерла глаза тыльной стороной своего рукава.

Сколько уже времени? Только пять-двадцать. Она проспала двадцать минут. Мойра еще не дома, но, определенно, скоро придет. Покачиваясь, Морган подошла к камину и небрежно забросила в него несколько небольших бревен с железной подставки. Нервы бренчали от приснившегося, но разжигание огня с помощью магии к настоящему времени уже стало для нее простой привычкой. Несколько минут она постояла у огня, чувствуя, как первые языки пламени пытаются разорвать крепкий холод — холод, от которого, казалось, у нее ломит кости.

«Что же означал этот сон?» — отчаянно думала она. Такой невообразимо явный сон о Хантере как раз в тот же день, когда она нашла кусок морганита на тропинке в своем саду. Это не совпадение. В течение дней, недель, месяцев, лет после его смерти, ночные кошмары о Хантере преследовали Морган так часто, что она боялась спать. Как много раз ей снилось, что он жив, что просто потерялся, но не умер? Как много раз ей снилось, что он просто оставил ее ради другой женщины… а потом она просыпалась со слезами счастья на глазах, потому что даже разлука из-за другого человека была бесконечно предпочтительнее его смерти?

Но с тех пор, как он в последний раз снился ей так ярко, до сих пор живым, прошло очень много времени. Этот сон, морганит, лицо в окне, черный дым… — всё это добавляло еще что-то. Кто-то преследовал ее через ее прошлое… кто-то, знающий ее достаточно хорошо, чтобы быть в курсе о Хантере. Ей требовалось выяснить, кто именно и какими методами, и, самое важное, с какой целью.

Морган опустила взгляд на свои дрожащие руки, почти отделившиеся, словно она была центром какого-то научного эксперимента, а это побочный эффект. Она сглотнула. В горле пересохло. Она не чувствовала себя так уже двадцать лет. «Мой мир больше не в безопасности».

Я нуждаюсь в помощи.

Поднявшись, Морган дошла до телефона. Она пролистала записную книжку и нашла последний номер Скай Эвентайд. Скай была кузиной Хантера и, после Морган, вероятно, знала его лучше всех. Все эти годы они со Скай поддерживали связь, на несколько лет дольше, чем с остальными. Они никогда не имели близких и лишенных напряженности родственных отношений, но их объединяла взаимная любовь и печаль по Хантеру, и они присматривали друг за другом. Скай так и не вышла замуж, хотя она и Рэйвэн Мельтзер снова сошлись на довольно протяженный период и в течение нескольких лет делили квартиру в Лондоне перед тем, как Рэйвэн, когда ее карьера дизайнера подошла к концу, уехала в Нью-Йорк. В настоящее время у Скай, как правило, был какой-нибудь милый парень или девушка, обожающие ее, но, как только они вываливали на нее свои отрицательные стороны, она просто бросала их.

Скай ответила сразу же, своим резким тоном, намекающим, что Морган только что помешала чему-то важному.

«Скай? Это Морган. Прости… ты не можешь говорить?»

«Просто пытаюсь заставить мой проклятый тостер выплюнуть один аппетитный ломтик, мать его. Ты не замечала, как трудно накладывать заклинания на технику?»

Уже просто звук голоса Скай успокоил нервы Морган и остановил выброс адреналина в кровь. Он был таким знакомым, с тех давних пор, как Морган только открыла для себя магию, любовь и страдание — всё вместе.

«Ух, разве на тех-ни-ку…»

«Ох, очень смешно», — зарычала Скай, и Морган искренне улыбнулась. «Какие мы умные! Ты же знаешь, что я хочу сказать. Они невозможны. Черт, даже горы легче контролировать».

«Я знаю, что ты хочешь сказать», — согласилась Морган. «Я абсолютно не смыслю в технике».

На конце Скай послушался скрип металла и глухой звук, словно Скай резко ударила по своему тостеру.

«Так или иначе, что происходит?» спросила Скай.

Морган колебалась. Скай прошла почти через ту же самую боль, что и она много лет тому назад, когда Хантер погиб. Морган ужасно не хотела ворошить прошлое. Но она нуждалась в помощи.

«Я… боюсь,» призналась она и почти почувствовала, как заинтересовалась Скай.

«Расскажи мне, что происходит.»

«Необычные вещи. Поздним вечером я взглянула в окно и обнаружила видение. Рядом с моим отражением появилось какое-то лицо. Я не могу сказать, кто это был, но точно человек. Потом, как раз этим утром, я нашла огромный кусок морганита прямо в своем дворе, на дорожке. Морганита. И он был зачарован, так как хранил образ какого-то человека. Снова я не смогла понять, кто это. Он был расплывчатым, а камень полон трещин и затемнений».

«Это странно», — медленно произнесла Скай. «Кто-то действует против тебя? Или твоего ковена?»

«Это не всё». Морган быстро описала черный дым во время круга и изложила Скай свою версию насчет Лилит и Ильтвинна. «Но эти события не объясняют, кто тот человек, которого я постоянно вижу. Почему мне посылают образы? Какую цель они преследуют?»

«Может быть, просто расстроить тебя?»

«Ну, да, но сами по себе образы не вызывают страх. Его вызывает мысль, что кто-то делает это с определенной целью, понимаешь? И более того… только что я уснула и увидела сон. Он был… он был о Хантере, обо мне и Хантере». Она сглотнула. «И я сказала, что прощаю его за что-то, а он сказал, что тоже прощает меня. Я спросила, за что, а он ответил: «За то, что верила всё это время, что я мертв».

Почти после минуты молчания, Скай произнесла: «В самом деле?». Ее голос был обеспокоенным, задумчивым и также пронизанным болью.

«Да», — сказала Морган, слыша, как ее собственный голос слегка надломился.

«Кто- то там знает о Хантере?»

Морган задумалась. «Моя свекровь знает. Ты же знаешь, после случившегося я была потеряна, и она меня приютила. Калэм знал о нем. Некоторые члены моего ковена».

«Как думаешь, это может быть кто-то из них, пытающийся воздействовать на тебя?» — спросила Скай. «Может, они были обижены на Хантера все эти годы? Возможно, это Калэм из мира мертвых или его мама, теперь, когда он умер и не может защитить тебя?».

Морган потребовалось время, чтобы обдумать эти предположения. Ее автоматическим ответом было бы: «Конечно, нет», но она должна быть допустить любые возможные варианты.

«Я не думаю, что это Калэм,» сказала она. «Калэм знал о Хантере, но никогда не ревновал к нему. Хантера не было, и у Калэма была я, и у нас была Мойра.»

«Может он задавался вопросом, любила ли ты его настолько же сильно как Хантера?»

Морган вздохнула. Скай умела задавать жесткие вопросы.

«Вероятно, да», — ответила Морган с твердой честностью. «То есть, никто не смог бы заменить мне Хантера… он был моим муирн беата даном, и Калэм знал об этом. Но когда я вышла замуж за Калэма, я сделала всё возможное, чтобы не обидеть его и дать ему понять, что он был вторым из лучших. И я действительно любила его».

«А Катрина?»

«Нет, Катрина больше твой тип " сказала Морган. «Её не волнуют такие тонкости.»

«Кто еще остается?»

«Ну, лидер Ильтвинна, как я уже говорила. Однако как она могла узнать о Хантере? Я имею в виду, этот морганит. Кто вообще мог знать об этом? Только Бри и Робби. А они не кровные ведьмы. И, конечно, никогда бы не захотели поступить так со мной».

Робби жил в Бостоне, являлся одним из учредителей юридической фирмы, женился на женщине, которую встретил на юридическом факультете. Они с Бри встречались в старшей школе, а в колледже расстались, но оба они и Морган до сих пор оставались хорошими друзьями и регулярно поддерживали связь.

«Кто еще?» сказала Скай «Кто-то, кто хотел причинить тебе боль?»

Морган задумалась. «Ну, еще есть Грания», — сказала она. «Однако столько лет прошло с тех пор, как я видела ее в последний раз, на похоронах… не имеет смысла, чтобы она делала всё это сейчас. И я не считаю ее настолько могущественной, если честно. Как и ее сына Кайла. Я не уверена насчет Ионы… но думаю, что Киллиан предупредил бы меня, если бы узнал, что я в опасности, исходящей от кого-то из его семьи».

«Так», — сказала Скай. «Мы всё еще в тупике».

«Скай», — произнесла Морган, колеблясь, «ты не допускаешь мысли, что существует вероятность… ну…». Она услышала, как Скай глубоко вдохнула, затем выдохнула.

«Я думаю, мы бы смогли почувствовать, если бы он каким-то образом всё еще был жив, разве нет?» — голос Скай был хриплым, но нежным. «Мы обе пытались, то слабыми, то сильными средствами, выследить его все эти годы. Но с того самого дня, когда затонул паром, я не чувствую его присутствия. Я не чувствую его нигде в этом мире. И я действительно уверена, что смогла бы. Не потому, что я настолько могущественная или даже что он был таким, просто из-за нашей связи».

«Ты права. Я тоже не чувствую его. И я уверена, что тоже смогла бы», — сказала Морган. В это мгновение она поняла, как сильно она надеялась, что Скай скажет: «Возможно, он всё еще жив! Давай найдем его!». Как печально после всех этих лет иметь такие надежды.

«Ты гораздо, гораздо более могущественная, чем я», — продолжала Скай. «Более могущественная, чем Хантер. И твоя связь с ним была сильнее моей… Я всего лишь двоюродная сестра. Думаю, ты почувствовала бы что-нибудь, если бы он до сих пор был жив».

«Я бы почувствовала», — признала Морган, ощущая опустошение. «Просто это всё было так ужасно. Тот факт, что я не видела, как всё произошло… кажется, делает случившееся менее реальным. Его так и не нашли. Я никогда не имела окончательного подтверждения. Когда это случилось, я ничего не почувствовала. Я не чувствовала его присутствия в жизни, но я и не чувствовала его однозначной смерти. Просто ничего».

«Может, так и ощущается смерть».

«Думаю, каждый раз она ощущается по-разному», — глухо произнесла Морган, думая о Кэле, Хантере, Карьяне… Калэме.

«Мне жаль, Морган». Очень немногие люди видели Скай такой нежной, и Морган была невероятно благодарной. Они со Скай буквально возненавидели друг друга, когда впервые встретились, и потребовались годы, чтобы достигнуть этой мало-мальской дружбы. «Я могу приехать», — как бы случайно сказала Скай. «У меня перерыв между работами». Скай много путешествовала и совсем недавно работала переводчиком на факультете средневековых искусств Дублинского Университета.

«Да!» Про себя вскрикнула Морган, но вслух заставила себя произнести: «Спасибо, Скай. Наверное, сначала я должна хоть что-то выяснить сама. У меня есть несколько хороших людей рядом. Мы погадаем. Возможно, сможем раздобыть больше информации. Как насчет того, что я позвоню тебе, если ситуация ухудшится и мне потребуется твоя помощь?»

«Ты уверена?»

Нет. «Да… я точно тебе позвоню, если станет хуже».

«Что ж, будь начеку. Если кто-то действительно делает это, то звучит пугающе. Будь осторожна… защити себя, хорошо?»

«Хорошо. Спасибо. Я скоро с тобой свяжусь.»

7. Мойра

«Я должна написать об этом до того, как забуду. Я хочу забыть, но знаю, что это важно запомнить. Кто-то сказал: «Если человек не знает своей истории, то он обречен повторить ее». Или что-то вроде того. В этом всё и дело.

Я не знаю, как это объяснить, как об этом рассказать, даже в своей Книге Теней. О, Богиня, сегодня вечером я была на границе между светом и тьмой, и даже сейчас не уверена, что сделала правильный выбор.

Селин наконец мертва. Я наблюдала, как жизнь увядала в глазах ее ястреба и знаю, что ее дух не мог освободиться. Я не убивала человека в человеческом теле, но я сокрушила дух кого-то, кто был однажды человеком, кто-то, кто был невероятно злым, кто попытался убить меня, причинил моей сестре боль.

Это считается?

Важно ли, что я сама не была человеком, когда сделала это? Я перевоплотилась в ястреба, а потом один ястреб убил другого. Делает ли это случившееся менее ужасным?

Богиня, я не знаю. Может, я сейчас на темной стороне? Я не хочу там быть. Я хочу работать во благо. Меня снова испытывают? Богиня, мне нужны ответы. Мне только семнадцать».

«Свобода!» — закричала Тэсс, всплескивая руками в небо. Мойра, сидящая на школьных ступеньках, закрыла Книгу Теней ее мамы и улыбнулась.

«Понедельники всегда такие длинные», — произнесла Мойра, когда ученики их школы потоками понеслись мимо. Она искала глазами Иэна — у них почти не было времени поговорить сегодня между занятиями.

«Твоя мама всё еще не в себе из-за субботы?» — спросила Вита пониженным голосом. «Мои предки напрягались вчера весь день. Это худшее, что я когда-либо видела».

«Я тоже,» сказала Мойра. «Да, мама действительно кажется испуганной. Она очень не хочет терять меня из вида. Вчера я встречалась с Иэном в городе, но я говорила маме где была каждый раз.»

«Ииииээээннн», — пропела Тэсс на одном дыхании. «Ты рассказала ему о черном дыме?»

«Нет» — пожала плечами Мойра. Она до сих пор не могла избавиться от беспокойства, которое чувствовала с момента совместного гадания.

«Как идут с ним дела?» спросила Тесс.

«Хорошо», сказала Мойра кивая. Она увидела, что Тесс и Вита смотрят на друг друга. «В чём дело?»

«Что с тобой?» — спросила Вита. «Ты витаешь в облаках. Будто тебя здесь нет.»

Это привлекло внимание Мойры. «Простите». Она наклонилась ближе, чтобы только девочки могли ее слышать. «Вообще-то, я в полном шоке от своей мамы».

Тесс и Вита вопросительно смотрели на нее.

Мойра колебалась. Но если она не может поделиться со своими лучшими подругами, то кому еще она может рассказать? «Моя мама перевоплощалась», — выдохнула она. «В ястреба». Ее подруги округлили глаза.

«Нет», прошептала Тесс. Рот Виты приоткрылся в шоке.

Мойра важно кивнула. «Мама рассказала мне вчера, а потом я нашла это в ее второй Книге Теней. Эти книги совсем другие», — сказала она тихо. «Полностью совершенно противоположный образ моей мамы. Словно она прожила абсолютно другую жизнь, о которой я ничего не знала. Это сводит с ума».

«Ты знаешь что произошло?» спросила Вита.

«Не всё», — ответила Мойра. «То есть, она, конечно, рассказала мне, и я типа повздыхала «О, Богиня». Но потом этим утром я сама прочла об этом в ее второй Книге Теней и перечитала снова только что. И по какой-то причине чтение производит на меня впечатление сильнее, чем рассказ. Словно произошедшее воспринимается более реальным. Я только и делаю, что весь день думаю об этом».

«Я тебя не виню», — сказала Тэсс, выглядя встревоженной. «Понятия не имею, как бы вела себя я, если бы выяснила нечто подобное. Я имею в виду перевоплощение! Это какая-то злобная магия».

Мойра кивнула, напряженная, будто в груди завязался узел.

«Ты говорила об этом со своей мамой?» спросила Вита.

«Нет. Пока нет. Но у нас уже состоялся подробный разговор по душам». Мойра вздохнула. «О ней. Ее прошлом. Я хочу сказать, оно положительное и всё такое, но…»

«Пойдем ко мне и хватит греть голову», — предложила Вита. «Мои предки еще на работе, а Шонни нас не побеспокоит». Шонни — двенадцатилетний брат Виты.

«Мойра?»

Иэн. Мойра обернулась, и вот Он — стоит перед ней на ступеньке. Он слегка улыбнулся, неуверенный, как она будет вести себя сегодня. Прошлым вечером он настоял проводить ее до самого дома под дождем, потому что не хотел отпускать ее одну. Они держались за руки, и он поцеловал ее еще раз на дороге, прямо перед тем, как войти в зону освещения ее дома. Весь день они обменивались взглядами между уроками и в течение математики — единственного совместного занятия.