Диверсант в городе

Глава 25

В первый момент повариха молча уставилась на меня. Рот ее открылся от изумления, но не издал никаких звуков. Есть такие люди, которые от неожиданности впадают в ступор. И она, вероятно, относилась к этой категории. Это и спасло ее от смертельной пули из пистолета с глушителем. Я прыгнул вперед, подобно хищнику, бросившемуся на добычу, и нанес удар рукояткой пистолета в район виска, оглушив немолодую женщину, вырубив ее, но не убив. Закатив глаза, она сползла под кухонный стол бесформенным тюком весом больше центнера, но продолжала дышать.

То, что меня потом вычислят, используя свидетельские показания поварихи, как и показания связанного охранника, я не опасался. Бейсболка, маска и зеркальные очки надежно скрывали мое лицо, а длинная толстовка с капюшоном на два размера больше делала размазанными очертания фигуры. К тому же, для отвлечения внимания и в целях искажения формы лица, я снова воспользовался объемной ярко-рыжей бородой, лохматый кончик которой специально высунул из-под маски. Пусть все выжившие свидетели запомнят эту дурацкую ложную деталь, которая так бросается в глаза. И пусть потом копы и федералы замучаются искать дерзкого бородатого грабителя, проникшего в жилище сенатора, пожилой тетки, которая активно продвигает интересы теневого правительства глобалистов и которую мне предстоит укокошить в этом особняке.

После моего удара повариха застыла на полу без движения. Возможно, она пробудет без сознания минут десять, а, может быть, подольше. Но, в любом случае, мне следовало поторопиться. Выйдя из кухни в широкий коридор, по которому доставляли еду на столиках-каталках к хозяйским покоям, я быстро, но тихо подошел к распашным дверям, ведущим в гостиную первого этажа. Через приоткрытые створки я разглядел помещение площадью не менее сотни квадратных метров, больше напоминающее зал какого-нибудь ресторана, чем жилое помещение. И там, оказывается, собрались гости на какое-то мероприятие. И оно было в самом разгаре. Звуки музыки слышались с подиума, где немолодой пианист, одетый во фрак и с бабочкой на шее, играл на большом белом рояле мелодии из репертуара Элтона Джона.

Я в нерешительности рассматривал три десятка гостей, понимая, что придется поработать в качестве киллера гораздо активнее, чем я рассчитывал поначалу. Производя разведку, я допустил серьезный промах, не заметив посетителей. Да и плененный охранник не предупредил меня. Впрочем, он мог и не знать о гостях, охраняя лишь служебно-технический въезд. Похоже, все они собрались в этом огромном доме заранее, а автомобили припарковали в объемном подземном гараже. Потому я и не мог видеть их приезд в бинокль.

Мне стало досадно, что разведка на этот раз проведена настолько плохо. По-хорошему, надо было понаблюдать за особняком несколько дней прежде, чем решиться на проникновение. Я же действовал слишком торопливо, как дилетант. И теперь за эту поспешность придется расплачиваться. Хорошо еще, что я позаботился прихватить с собой гранаты и удобный компактный армейский автомат, принадлежавший покойной Карине.

Внезапно музыка стихла, и на сцену поднялась пожилая женщина в синем платье. На ее шее сверкали крупные бриллианты. Это была та самая особа, кого мне надлежало ликвидировать. Я сразу узнал ее по фотографии, которую мне по электронной почте переслал наш хакер перед заданием. Возраст этой сухощавой старушки с волосами, выкрашенными в каштановый цвет, перевалил за семьдесят, но она держалась вполне бодро, а пластические операции, разгладившие морщины за счет подтяжки обвисшей кожи, придавали лицу странное выражение ехидной ухмылки прожженной ведьмы. В ее черных глазах плясали недобрые искры.

Когда она заговорила низким грудным голосом, я невольно прислушался. Все гости в этот момент тоже притихли, внимая речам старухи. Она, без сомнения, весьма неплохо владела ораторским искусством. И она говорила страшные вещи:

— Я хочу поблагодарить всех вас, дорогие мои гости, что пришли поздравить меня с получением высокой награды. Все вы, кто присутствует здесь, знаете, что я представляю не только правительство нашей страны, но и мировое правительство. И пусть вас не обманывает пропаганда. Она предназначена для внешнего круга. Но, внутренний круг знает, что идет глобальная война против традиционных ценностей, за сокращение человеческой популяции. Здесь все свои. Потому не буду скрывать и скажу прямо. Мы боремся с перенаселением. И мы не остановимся ни перед чем ради воплощения нашей программы Золотого Миллиарда.

Вопреки мнению тех, кто слышал об этой нашей программе краем уха, но не знает ее сути, Золотой Миллиард вовсе не означает количество людей, купающихся в золоте за счет всех остальных. Это название говорит лишь о той цели, к которой мы стремимся, планомерно сокращая население планеты. В результате наших действий должен остаться лишь один миллиард людей. И не более того. А все остальные должны быть уничтожены ради процветания нашей исключительной страны. И мы уже успешно уничтожаем русских…

Ее речь прервалась аплодисментами, а я подумал: «Господи, что она несет! Когда-то давно подобное называлось фашизмом». Тем временем, старая ведьма продолжала:

— Мы успешно строим мир, основанный на наших правилах, и сейчас готовимся к распаду национальных государств. Их власть скоро заменят транснациональные корпорации и банки, контролируемые нами. Мы создаем новый цифровой мир, где глобальная цифровизация позволит управлять людьми наиболее эффективно посредством нейросетей, цифровых валют и постепенного чипирования. А энергетический переход к Зеленой Энергетике позволит сократить население по всему миру за счет искусственного создания энергетического дефицита с помощью законодательного запрещения всех традиционных природных энергоресурсов и атомной энергетики, что приведет к повсеместному кратному удорожанию электричества, воды, продовольствия и предметов первой необходимости. А трансгендерный переход позволит нам сильно снизить рождаемость на планете.

Работаем мы и с глобальным проектом развития биолабораторий. В ближайшие десятилетия нашими стараниями по миру прокатятся страшные эпидемии и войны, в результате которых миллиарды лишних людей в Азии, Африке, в Латинской Америке и даже в Восточной Европе постепенно должны быть уничтожены, как ненужный биологический мусор. Ради того, чтобы наши дети жили в процветании и безопасности, и никто уже на всей планете не смог бы бросить им вызов. К этому будущему мы и стремимся. И миллиарды людей, предназначенные в жертву новому цифровому миру нашего процветания, основанному на тех самых правилах, которые устанавливаем мы, станут необходимой жертвой…

Я не мог уже все это слушать. Ярость закипела во мне с небывалой силой. Действуя очень рискованно, распахнув дверь ногой, я стремительно вбежал в зал и сходу всадил две пули прямо в голову старой ведьме, навсегда прервав ее выступление. Мозги и кровь брызнули на белую глянцевую поверхность крышки рояля, на фоне которого старуха произносила речь.

Потом я застрелил одного за другим трех телохранителей, бросившихся на помощь с разных сторон, выхватывая оружие с опозданием. После чего, продолжая действовать очень нагло, я поднялся на сцену. Переступив через бесполезных мертвых телохранителей, я сорвал с трупа старухи дорогущее бриллиантовое колье и, потрясая им в воздухе, закричал притихшим гостям, оцепеневшим от страха, нарочито хриплым измененным голосом:

— Это ограбление! Отдайте мне телефоны, деньги и украшения! И без глупостей! Кто дернется, тот получит пулю.

Пожилая публика даже не пыталась противодействовать. Женщины в безумно дорогих вечерних нарядах трясущимися руками начали снимать свои золотые и платиновые кольца, серьги и ожерелья, украшенные брильянтами, изумрудами и рубинами. А мужчины застыли, сверля меня глазами. Хотя среди них, возможно, находились очень влиятельные политики и даже военные, никто не посмел дернуться. Наоборот, они безропотно снимали свои золотые часы. Убийство сенаторши и ее охраны произвело должное впечатление на публику. Пианист все это время так и сидел на своем крутящемся стульчике возле рояля с открытым ртом. Я поднял этого музыканта во фраке за шиворот и просипел ему в самое ухо:

— Иди, собери все их ценности и неси сюда. Тогда тебя не трону.

Свободной от оружия рукой я извлек из кармана сложенный полиэтиленовый пакет и протянул ему. Музыкант оказался сообразительным. Он исполнил мое приказание проворно и без лишних слов. Пройдя между гостями, он собрал полный пакет айфонов, наличности и ювелирных изделий. После чего, забрав пакет, я быстро ретировался тем же путем, которым и проник в помещение. Пробегая мимо поварихи, я заметил, что она уже приходит в себя и даже пытается сесть. Но, ничего не стал предпринимать.

Я мог бы, конечно, убить всех свидетелей, закидав их гранатами и изрешетив очередями из автомата. Но, тогда легенда грабителя рассыпалась бы в прах. И всем стало бы сразу понятно, что произошло не ограбление, а самое настоящее политическое убийство, осуществленное очень хорошо подготовленным террористом. Я же старался запутать тех, кто будет все это расследовать. Ведь грабеж с убийством, совершенный даже в отношении высокопоставленного лица в присутствии многочисленных свидетелей, которые тоже сделались потерпевшими — это всего лишь криминальная акция с корыстными мотивами, в которой трудно заподозрить вылазку профессиональных диверсантов.

Разумеется, я нисколько не сомневался, что все оставшиеся в живых быстро очухаются и начнут звать на помощь. Но, время для того, чтобы удрать, у меня было. Я прикинул, что по причине обширности территории, от главного поста охраны бежать до ворот технического въезда раз в пять дольше, чем мне. Тем более, что связанный заранее охранник не являлся помехой. Потому я успешно пересек пространство быстрым бегом и скрылся в зарослях муниципального парка. Проскочив за кустами, я вылетел на бесплатную стоянку, где никого не было и не висели видеокамеры. Зашвырнув подальше в старый парковый пруд, примыкающий к стоянке, пистолет с глушителем, из которого мне пришлось стрелять в злобную фашиствующую старушенцию, я благополучно прыгнул за руль, стянул с лица маску, снял перчатки и погнал свой корейский паркетник сквозь ночь подальше от этого места. Вскоре я услышал звук вертолетов в небе. Помощь с опозданием спешила к особняку. Но, посты на дороге пока не выставили. Неповоротливая государственная система, как всегда, реагировала на происшествие недостаточно быстро.

Только тогда, когда я уже выехал на скоростное шоссе, преодолев городские кварталы и несколько пригородных миль, не обнаружив погони, понял, что прихватил очень богатые трофеи. Те роскошные ювелирные украшения, которые я заполучил, изображая грабителя, по-прежнему лежали в пакете. Они стоили миллионы. Да и наличных денег мне в пакет ограбленные насыпали немало. Но, эта сумма в бумажках не шла ни в какое сравнение со стоимостью драгоценностей. И теперь мне предстояло придумать, что со всем этим богатством делать.

Сжимая руль левой рукой, правой я убрал трофейные средства связи в бардачок, оборудованный специальной системой глушения сигналов. Неказистый внешне автомобиль, предоставленный мне нашей конторой, оказался со спецоборудованием. Избавившись от геолокации чужих гаджетов и рассовав все доставшиеся денежные купюры по карманам, я пытался сосредоточиться на дороге. Но, мой взгляд помимо воли косился в сторону пассажирского сидения, где правая рука перебирала в пакете драгоценности.

До этого момента мне казалось, что к подобным материальным ценностям я совершенно равнодушен. Но, когда внезапно в мои руки попала целая куча драгоценностей огромной стоимости, жадность внезапно обуяла меня. Великолепные ювелирные изделия, рассыпанные на пассажирском сидении, играли таинственным блеском в свете придорожных фонарей, проносящихся мимо. Ожерелья, серьги, кольца, браслеты и часы самых известных швейцарских брендов сверкали золотом и ограненными камнями. Бриллианты переливались, искрясь гранями, и я в этот миг подумал, как обрадуется таким великолепным подаркам Джессика.

Конечно, продать подобные эксклюзивные ювелирные изделия так, чтобы не привлечь внимания, представлялось мне весьма трудной задачей. Ведь каждая подобная вещь задокументирована в специальных каталогах. И я понимал, что официальным путем сбыть эти трофеи просто нереально. Значит, придется связываться с самым настоящим криминалом. Но, даже в лучшем случае, если выйду на подпольных ювелиров, которые скупают краденое без лишних вопросов, это не даст мне и четверти от реальной стоимости изделий.

Хотя я прикинул, что даже четверть стоимости похищенного избавит меня от материальных проблем навсегда. Вопрос заключался лишь в том, стоило ли рисковать спалиться ради этого? Действуя по инструкции, я, как диверсант, обязан был безжалостно выбросить улики точно также, как я избавился от пистолета, из которого застрелил сенаторшу и ее телохранителей. Вот только мне совсем не хотелось расставаться с новыми ценнейшими трофеями.

Я не знал, как поступить. Борясь с собой, я усилием воли заставил себя засунуть все побрякушки обратно в пакет и уже начал открывать окно, чтобы выкинуть все это чужое богатство прямо на дорогу. Вот только в последний момент остановился. Рука не поднималась просто так взять и выбросить доставшееся богатство. В конце концов, я убрал пакет под сидение, стараясь пока больше не смотреть в ту сторону.

Чем дальше в ночь я ехал, тем встречных машин попадалось все меньше. Вскоре в темноте меня на пустой дороге остановил полицейский патруль. Когда я опустил стекло, офицер предупредил о проверке документов. Он покрутил в руках мои водительские права и поинтересовался, куда и откуда я еду. Я назвал ему вымышленный маршрут, сказал, что возвращаюсь домой с деловой встречи. И он поверил. Личина Роджера Бойда не вызвала никаких подозрений.

И через минуту, проверив номера машины по базе данных, меня просто отпустили, пожелав доброй дороги. Полицейские не знали, что под пассажирским сидением находятся доказательства моего преступления. Осматривать автомобиль они не стали, проявив халатность. Впрочем, рискни они на это, и их бы ждала смерть. Приготовив на всякий случай к стрельбе пистолет-пулемет, доставшийся мне от Карины Спенсер, я не воспользовался им, еще раз убедившись, что неказистый серый корейский паркетник вызывает мало подозрений.

Я ехал сквозь южную ночь, думая о том, что снова поймал удачу за хвост, выйдя без потерь из очень рискованного мероприятия. Я все еще ощущал прилив сил. Адреналин до сих пор кипел в моем организме. И на этой волне я даже решился оставить себе драгоценные трофеи, хотя это и шло вразрез с моими обычными правилами. Но, я не мог позволить себе упускать подобный шанс. В сущности, в моей жизни никогда еще не было столь реальной возможности для того, чтобы разбогатеть.

Пытаясь немного отвлечься от последних событий, я включил радио. Но, на той волне, где обычно ночью передавали спокойные мелодии, эфир разрывался от репортажей из особняка сенатора Трейси Мелоси, ставшей жертвой неизвестного дерзкого грабителя, проникшего на закрытое мероприятие по случаю празднования в близком кругу недавнего награждения сенатора Золотой медалью Конгресса за выдающиеся заслуги. Слушая излияния репортеров, я нисколько не мучился совестью, напротив, был горд тем, что удалось ликвидировать очередного серьезного врага, таящегося в обличье безобидной на вид старушенции.