Длинная счастливая жизнь

Глава 16

— Ты не против, если я завтра пойду к Джинни? Она устраивает небольшую вечеринку для подруг.

— Иди, конечно, — сказал Драко. — Грейнджер тоже там будет?

— Да, но Гермиона уже давно Уизли.

— Я помню. Кто ещё пойдёт?

— Только Луна. Анджелина не сможет прийти. Роксана заболела, — Т/И вздохнула. — Скорпиус давно просился в парк развлечений, сводишь его?

— Я думаю, он хотел бы, чтобы мы пошли втроём.

— Тогда можем сходить в воскресенье. Я возьму выходной у Джорджа.

— Договорились.

Девичник проходил громко. Наверное, во всей округе был слышен девичий смех, выкрикивания и пение. Девушки веселились от души. Делились историями из жизни, говорили о мужьях и детях, о работе и всякой мелочи. Затем начали вспоминать знакомство с родителями мужей. Но если у Джинни, Гермионы и Т/И всё понятно, они были знакомы с ними ещё, когда были детьми, то у Луны всё немного иначе. Со своим мужем она познакомилась всего год назад, и уже через два месяца они сыграли свадьбу.

— Ба, деда — это моя невеста, Луна.

— Приятно познакомиться, юная леди, — сказал Ньют Скамандр, дедушка Рольфа, жениха Луны.

— И мне приятно, — и после недолгого молчания Луна добавила: — Можно сразу задам вопрос, сэр?

— Сэр? Зови меня Ньют. Задавай свой вопрос.

— Существуют ли морщерогие кизляки? Просто отец говорил мне о них, но никто не верит…

— Важно ли, когда никто не верит в то, во что веришь ты? Но я тебе скажу. Они существуют. Я нашёл их в Аргентине. Но они слишком опасны для тех, кто не умеет с ними обращаться. Ведь они не подпускают к себе людей из самозащиты, — он показал ей укус на руке. — Поэтому это открытие ещё не обнародовано.

И, когда она с женихом отправилась на Чемпионат Мира по Квиддичу в Аргентину, она нашла их. И, по совету отца, напела мелодию вальса, после чего её окружила целая стая кизляков. И она с Рольфом и Ньютом обнародовала это открытие, дав интервью в “Придире”. Номер имел почти такой же успех, как и номер с интервью Гарри, когда он был на 5 курсе, и Риты Скитер.

Последующие пару месяцев Луне приходили письма от бывших однокурсников с поздравлениями и просьбой простить их, ведь они не верили.

Луна и Рольф Скамандер на своей свадьбе станцевали вместо традиционного вальса дикий брачный танец взрывопотама…

Все гости в ступоре смотрели на их странные движения, но тут вдруг появился Ньют, старичок, но всё такой же милый. Конечно же, он был на свадьбе у внука и был совершенно очарован его женой, и даже немножко потанцевал вместе с ними.

И Тина Скамандер, в шикарном наряде, самая модная пожилая леди на свадьбе, стала беседовать с Гарри о различиях между английскими и американскими аврорами, не переставая приглядывать краем глаза за мужем и своим увеличившимся семейством (она обожает все очаровательные глупости, которые они вытворяют).

И Квинни, которая немедленно подружилась буквально со всеми, а Джейкоб обсуждал с Молли выпечку и сладости.

А ещё Ньют дружил с Хагридом и они вместе пускали слёзы умиления, обсуждая своих чудесных, совершенно безопасных питомцев.

Незаметно речь зашла о войне и погибших. Фред, Римус, Тонкс, Лаванда, Колин…

Мало кто знал, но Джинни и Колин были очень близки. Девочка и мальчик с Гриффиндора, такие похожие, но с такой разной судьбой.

Джинни, для которой первый курс в Хогвартсе смешался в сплошной липкий ком из разочарований, украденных воспоминаний, ужаса и страха-страха-страха.

Джинни, которая вернулась на второй курс, надеясь, что сможет забыть весь ужас прошлого года.

Джинни, которой не дали этого сделать.

Джинни, которой напоминали о её самом большом кошмаре на каждом шагу, за каждым поворотом, каждым шепотком, каждым взглядом украдкой, каждым приглушенным «смотри, это же та самая, которая чуть не умерла в Тайной комнате в прошлом году!»

Джинни, которая пыталась, правда пыталась. Она пыталась подружиться со своими однокурсницами — но те в ответ только сторонились её, щурили глаза презрительно и пускали новый виток шепотков за её спиной.

Джинни, которая пыталась с головой погрузиться в учебу, чтобы просто отвлечься от всего, сконцентрироваться на чём-то другом, не думать о том, как сильно хочется вернуться на год назад, выдрать из собственных рук чёрный дневник и вышвырнуть его, заставить его исчезнуть с помощью Эванеско, сжечь Инсендио, что угодно, лишь бы всего этого ужаса никогда не происходило.

Джинни, у которой ничего не получилось.

Джинни, которой каждую ночь снились кошмары, но уже после третьего раза она решила больше не ходить к мадам Помфри за зельем сна без сновидений, потому что терпеть её сочувственные взгляды и расспросы нет никаких сил.

Джинни, которая отмахивалась от своих гиперзаботливых братьев, улыбалась для них, чеканила заученное «всё в порядке» так часто, что к концу первого месяца оно уже само собой, бездумно вылетало из губ.

Джинни, кошмар которой закончился.

…но кажется, что только начался.

Колин, который однажды сел рядом с Джинни на трансфигурации, и им в спину тут же начали лететь шепотки от всего класса, и она хмурилась, окидывала однокурсников раздражённым взглядом и уже хотела сказать Колину, что он не должен…

Вот только Колин, немного дёрганый, неуклюжий, неловкий, смотрел на неё так решительно, что ни слова так и не удалось произнести.

А потом они начали общаться.

Колин, который оказался концентрированным и неконтролируемым словесным потоком, как только узнаешь его чуть лучше, и хотя поначалу это немного раздражало, Джинни очень быстро привыкла и даже начала наслаждаться их, часто односторонними, беседами, потому что Колина, оказывается, очень интересно слушать.

Колин, неловко-шумный, болтливо-неуверенный, который относился с пониманием к нежеланию Джинни находиться среди большого скопления людей, и они часто вдвоём делали домашнее задание на берегу Чёрного озера.

Колин, который казался до ужаса рассеянным — но оказался удивительно внимательным, когда дело касалось мелочей, который примечал разные детали в поведении других людей и запечатлял эти детали на камеру.

Колин, который развлекал Джинни тем, что, пока они сидели на дальних креслах в гостиной, он принимался фонтанировать разными выдумками об их однокурсниках, основанными на том, что видел, и этим иногда заставлял Джинни хохотать до колик. Но, на удивление, довольно часто оказывался прав.

Колин, который познакомил Джинни со своим младшим братом Деннисом, и она шутливо заметила, что не уверена, выдержит ли двух Криви сразу — Фреда с Джорджем иногда удавалось выдержать с трудом. Но потом она заметила различия, увидела, что Деннис, более уверенный в себе, более обаятельный, очень быстро и просто заводит друзей, и хотя братья оставались близки, иногда ей немного больно видеть, насколько сложно в то же время заводить друзей Колину.

Джинни, которая обещала себе, что никогда не перестанет быть ему другом.

Колин, который очень долгое время ни о чём не спрашивал, хотя Джинни видела, как ему любопытно, но спустя месяцы их дружбы именно он оказался первым, кто задал ей прямой, честный вопрос — но тут же пошёл на попятную, заикаясь и говоря, что она не обязана рассказывать, если не хочет, выглядя при этом очень искренним.

Но Джинни, к её собственному удивлению, осознала, что хочет.

И она рассказала. По крайней мере, рассказала всё, что смогла вспомнить: о дневнике, о друге, который оказался совсем не другом, о потерянных воспоминаниях, о краске на своих руках, о петушиных перьях в своих вещах, о том, какой ужас испытала, очнувшись в Тайной комнате.

О том, что её спас Гарри.

Колин, который смотрел со смесью ужаса и благоговения, а, когда Джинни закончила, прошептал тихо-тихо: «Гарри и правда герой, да?»

Джинни, которая кивнула. И, неожиданно для себя, вдруг начала плакать.

Колин, который гладил её по волосам, ничего не говоря, и позволил выплакать то, что Джинни держала в себе месяцами.

Гарри, который стал их главной связывающей нитью.

Джинни и Колин, которые наблюдали за ним вместе, которые разделяли на двоих восторг каждым его поступком, разделяли на двоих гнев на тех, кто говорил хотя бы одно злое слово в адрес Гарри.

Джинни и Колин, которые рассматривали фотографии, сделанные Колином, обсуждали их, смеялись над особо нелепыми выражениями лиц Гарри, придумывали истории о том, как однажды Гарри окончательно сразит Тёмного Лорда — так же, как уже сделал это, будучи младенцем.

Только эпичнее.

Зрелищнее.

Так, чтобы теперь — навсегда.

Джинни, увлеченность которой своим героем с годами начала перерастать во влюблённость.

Колин, для которого ничего не изменилось.

Колин, который таким знакомым жестом гладил рыдающую Джинни по волосам, пока та вываливала на него всё своё разочарование Святочным балом, раскрывала ему свое сердце, разбитое тем, как Гарри смотрел на Чоу Чанг.

Джинни, которая говорила Колину, что хочет идти дальше.

Колин, который понимающе кивал.

Джинни и Колин, которые постепенно отстранились друг от друга, когда у Джинни появились новые увлечения — сначала Майкл Корнер, попадание в команду по квиддичу, затем ОД, где они с Колином едва ли перекидывались парой фраз, потом дружба с Луной, с Невиллом, Отдел Тайн, увлечение Дином Томасом, больше общения с Гермионой и Роном, сближение с Гарри…

Джинни, которая пыталась сопротивляться этому, пыталась не забывать о Колине, говорить с ним, как раньше, общаться как можно больше — но Колин в ответ только улыбался понимающе, как-то грустно, и в результате из лучших друзей, которые делились друг с другом каждой мыслью, они стали просто друзьями, затем близкими знакомыми, которые могли вместе делать домашнее задание в гостиной, а позже просто знакомыми, кивающими друг другу при встрече и изредка обменивающимися незначительными фразами.

Джинни, которая поняла, что потеряла друга, и её сердце разбилось, когда она однажды заметила Колина у Чёрного озера: он снимал что-то на камеру и смотрелся до пугающего одиноко, а ей так сильно хотелось всё исправить…

Но потом ей вдруг исполнилось пятнадцать.

И случился Гарри, который целовал её на глазах у всей гостиной после выигранного матча по квиддичу.

И случились все их улыбки на двоих, смех на двоих, поцелуи в укромных уголках, тихие разговоры, уютное молчание, случилось так много Гарри-Гарри-Гарри в её жизни, что Джинни совсем забыла о существовании всего остального мира. Забыла о существовании Колина.

А потом случилась война.

А потом магглорожденный Колин не вернулся в Хогвартс на их общий шестой курс.

Джинни, которая уже надломлена уходом Гарри, Рона и Гермионы, надломлена надвигающимся на всех них ужасом, надломлена опасностью, постоянно преследующей всех близких ей людей…

Эта Джинни, которой так сильно хотелось сказать Колину, как она сожалеет, как скучает, которой хотелось убедиться, что он жив, здоров, что с ним всё в порядке. Хотелось просто поговорить с ним обо всём на свете, как когда-то, на их втором курсе, когда Колин стал её спасением от одиночества, от осуждения всех остальных, от самой себя.

Стал её первым настоящим другом.

Джинни, которая писала ему письмо. А потом ещё одно. И ещё одно. Но не отправила ни одно из них. Хотя она уверена, что школьные совы нашли бы его, их почта проверялась, и Джинни боялась, что, даже если тщательно зашифрует своё послание, может навредить Колину, случайно выдать его местоположение.

Джинни, которая продолжала писать ему письма и надеться, что однажды он их прочтет.

Джинни, которая не знала, что Колин участвует в Битве за Хогвартс, пока не стало слишком поздно.

Джинни, которая уверена, что после смерти Фреда, после того, как считала, что Гарри погиб вслед за ним, она уже не может разбиться ещё сильнее.

Джинни, которая поняла, как сильно ошибалась, когда увидела тело Колина на одном из столов Большого Зала.

Джинни, которая продолжает писать Колину письма.

Даже если знает, что он никогда уже их не прочтёт.