Для кого звучал Вивальди?

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Стоун загружал сетку для забора в грузовик, когда услышал позади себя взрывы веселого смеха. Он повернулся и увидел Делию, марширующую на ступеньках крыльца с двумя детьми. Проходя мимо него, троица приветственно кивнула, но не остановилась.

— Эй, куда это вы собрались? — с любопытством спросил он.

Делия остановилась и показала ему корзинку с провизией:

— Конечно, на пикник!

Стоун нахмурился. Глупо следить за каждым ее шагом, но Делия недостаточно окрепла для таких походов.

— Ты только вчера вышла из больницы. Тебе нельзя долго находиться на солнце! — жестко сказал он.

— У меня есть прекрасное укрытие. — Делия дотронулась до своей широкополой соломенной шляпы. — Дует прохладный ветерок. Мы будем рвать полевые цветы и исследуем ручей.

— Я пойду с вами. Мне тоже надо передохнуть.

Стоун с болью заметил, как переглянулись Делия и Филд. Неужели он так давно не ходил со своей семьей на пикники?

Стоун отправил грузовик к Блэйду, написав в записке, что у него появились срочные дела. Он отобрал у Делии корзинку и, насвистывая, последовал за женой и детьми.

Было солнечное воскресное утро. Филд и Шеннон играли в догонялки, смеялись и болтали. Стоун вдруг понял, что давным-давно не слышал смеха своего сына. Дети подбежали к ним, и Шеннон без передыху разговаривала с Делией.

Они достигли берега ручья. Дети стянули с себя ботинки и носки и с радостным визгом бросились в воду. Стоун поставил корзинку на землю и наблюдал, как они играют и брызгаются.

— О чем ты задумался, дорогой, — улыбнулась ему Делия.

Стоун пожал плечами:

— Просто вспомнил, как в детстве я приходил сюда и скакал в ручье. Солнце было жарким, вода — холодной, а жизнь — прекрасной.

— Все это можно вернуть, стоит лишь очень захотеть.

Ее голос был нежным, но Стоуна разозлили ее слова. Он сердился на жену, но больше всего — на себя.

— Какой же ты ангел, если даешь консультации о земной жизни? — грубо сказал он.

— Я просто стараюсь...

— Помочь мне? Я это уже слышал, — перебил Стоун и посмотрел на Делию. — Мне интересно, чувствуешь ли ты тепло солнца и слышишь ли запах кедра?

— Конечно, — кивнула Делия.

— А мне казалось, что ангелы не должны чувствовать то, что чувствуют простые смертные вроде меня, — сказал он.

Настроение было отвратительное. Стоун чувствовал, что раздражается все больше. Он всю ночь думал о Делии и почти не спал. Их отношения зашли в тупик.

— Стоун, я не могу ответить на все твои вопросы. — Ее тонкие пальцы коснулись его руки. — Я уже рассказала тебе все, что знаю, — и в больнице, и вчера. Бэзил...

— Кто этот Бэзил, о котором ты постоянно говоришь? — недовольно спросил Стоун.

— Он — главный ангел и пропускает людей через ворота.

— Ты сказала — людей, а не ангелов.

Делия нахмурилась.

— Я стану настоящим ангелом, только когда пройду через ворота и получу нимб.

— Нимб?

— Да, и крылья. У меня есть талончик.

Стоуну стало не по себе — она говорила слишком серьезно и явно верила в свои слова.

— У меня испытательный срок, — продолжала Делия.

— Ангел с испытательным сроком?

Делия несколько раз энергично кивнула.

— Мне нужно выполнить свою миссию, может быть, это своего рода проверка. В общем, если я все сделаю правильно, то смогу вернуться и остаться с Брук.

Стоун подошел к ней, снял с ее головы соломенную шляпу и нежно прижал жену к себе. Ему хотелось крепко-крепко сжать ее в объятиях, приклеиться к ней, чтобы она никогда не ушла от него и забыла и думать о каком-то Бэзиле.

— Ты не веришь ни одному моему слову, — обвинила его Делия, уткнувшись носом в его щеку.

— Милая, Брук умерла. — Стоун говорил негромко, но ему хотелось кричать. — Она умерла.

— Ты думаешь, я об этом не знаю? Я ее видела.

Что же с ней происходит? Стоун еще крепче обнял ее. Доктора были правы: Делия помешалась на ангелах, потому что не может справиться с потерей Брук. Делия чувствовала себя виноватой, хоть и необоснованно.

В то утро Делия солила огурцы и не заметила, как Брук выскользнула из дома и побежала к конюшне. Оттуда девочка отправилась на конную прогулку без присмотра родителей, а Делия думала, что дочь пошла поздороваться со своей лошадью. Когда Делия поняла, что Брук не вернулась в дом, девочка уже переезжала ручей верхом на лошади. А когда они нашли ее, Брук была уже мертва.

Гладя золотистые волосы Делии, Стоун смотрел на блики солнца, игравшие на воде. Ручей весело журчал, дети резвились в ручье, смеялись и кричали, но Стоун ничего не слышал. Только он виноват в смерти Брук. Он не должен был дарить дочери такую резвую лошадь, как Файерлайт, следовало подождать, когда ей исполнится хотя бы лет двенадцать. Она была маленькой девочкой, небольшого роста и тоненькой, как тростинка. Ей было всего семь лет. Она не смогла справиться с Файерлайт.

Делия высвободилась из объятий Стоуна и посмотрела на него. В ее огромных голубых глазах стояли слезы.

— Пожалуйста, позволь мне помочь тебе, чтобы я опять могла быть с Брук.

— Что я могу для тебя сделать? — Стоун был готов достать луну с неба.

— Оставь Филда на ранчо. Не отправляй его в интернат.

— Все что угодно, но только не это. — Он говорил очень медленно, и сердце его сжалось, когда он увидел страх в ее глазах.

Делия попыталась отойти от него, но он только крепче сжал ее талию. Он не мог ее отпустить. Стоун наслаждался запахом ее волос, ее мягкостью и теплом. Она стояла перед ним, существо из плоти и крови, с сердцем и душой. Делия не была ангелом — но кому вообще нужна жена-ангел?

В конце концов Стоуну пришлось раскрыть объятья и отпустить ее, и не только потому, что рядом с ними играли дети. Он не мог пользоваться тем, что она ему давала, и ничего не предлагать взамен, а ей нужно было то, чего он не мог для нее сделать.

Стоун знал, что Делия хочет еще одного ребенка, но не мог решиться на это. Он больше не хотел иметь детей. Делия просила, чтобы Филд остался на ранчо, — но это тоже было невозможно. И еще она ждала, чтобы Стоун открылся ей, выговорился, излил ей свою душу. Она хотела услышать о его чувствах, особенно о том, как он переживает смерть Брук.

Стоун не мог на это пойти. Он — глава семьи, он должен быть сильным. Он должен защитить тех, кого любит. Их будущее скрыто туманом неопределенности, но если сделать так, как хочет Делия, то не будет ничего, кроме боли, трагедий и горя.

— Я делаю это ради тебя! — воскликнул он, как будто Делия возражала ему. — Ради нас, ради нашей семьи! Жизнь на ранчо слишком опасна для детей.

— Твой отец вырастил на ранчо четверых, — напомнила ему жена.

— Да, и выросли мы просто чудом, — буркнул Стоун.

Теперь настал черед Делии торжествовать.

— Может быть, у вас был ангел-хранитель? — насмешливо спросила она.

— Я хочу сказать, что и я, и братья часто попадали в опасные переделки, — отчеканил Стоун.

Их будущее зависело от того, поймет ли его Делия. И еще от этого зависела жизнь его сына.

— Ребенка, живущего на ранчо, опасности подстерегают на каждом шагу, — продолжал он. — Нельзя плавать в реке после дождя. Нельзя путаться под ногами, когда мы собираем овец в стадо или объезжаем лошадей. Есть еще такие опасные занятия, как рыбная ловля, лазание по скалам, плавание на каноэ, пешие походы... Черт возьми, даже простые прогулки по ранчо без взрослых могут кончиться плачевно!

— Необходимо объяснить Филду, что нельзя путаться под ногами, нельзя гулять по ранчо одному, пока он не вырастет...

— Это не поможет, — оборвал ее Стоун. Наблюдая за детьми, плескавшимися в ручье, он с трудом подавил желание приказать им выйти на берег.

Филд очень любил ранчо. Фермерство было его призванием, и до того дня, когда умерла Брук, Стоун гордился, что сын хочет пойти по стопам отца. Но сейчас Стоун думал иначе. Зачем ему гнуть спину под жарким техасским солнцем или рисковать своей жизнью ради любителей родео, даже если сборы от выступлений идут на благотворительные цели? Не все Тайлеры занимаются разведением овец. Например, Флинт выбрал свой собственный путь и стал преподавать в университете. В конце концов, Филд должен сам определиться в жизни.

Стоун внимательно смотрел на сына, который, прыгая с камня на камень, перебирался через реку. Он понимал, Филд больше всего на свете хочет жить на ранчо. Филд обожал животных — и овец, и лошадей, и собак. И еще он любил широкие просторы степей. Стоун сам с детства хранил в своем сердце любовь к родным местам и к жизни на ранчо.

Стоун облегченно вздохнул, когда две хрупкие фигурки достигли противоположного берега. Стоит ли платить за свободу жизнью ребенка?

Конечно, нет!

— Тебе надо поверить в Филда. — Делия говорила тихо, мягко и нежно, как будто ребенком был он, а не Филд. — Еще тебе нужно поверить в себя и в то, что ты можешь позаботиться о своем сыне.

Стоун посмотрел на нее.

— Я не могу позаботиться о нем, — вырвалось у него. — Я не могу оградить его от опасностей. Мне остается только отправить его с фермы и молить Бога, чтобы Филд простил меня, когда вырастет.

Стоун повернулся и пошел вниз по течению ручья.

Делии хотелось закричать во все горло, вернуть его, обвинить в трусости и в ослином упрямстве и... и в том, что он, обвиняя себя в смерти Брук, не видит дальше собственного носа. Но она не могла этого сделать. Ангелы не кричат.

Она догнала мужа.

— А если я докажу тебе, что я на самом деле ангел, а не сумасшедшая с шишкой на голове, ты передумаешь и не отправишь Филда в интернат?

Стоун остановился и посмотрел ей в глаза.

— Ну и как ты это докажешь? — устало спросил он. — Вызовешь снегопад в августе? Или устроишь смерч? Вообще-то в это время года уже не бывает смерчей, так что тебе будет нелегко. А как насчет урагана? Да, лучшее доказательство — ураган в августе.

— В Техасе ураганы бывают в основном в августе и в сентябре, — рассеянно ответила Делия. Как же ему доказать? Она глубоко задумалась, посмотрела вокруг. Ее взгляд упал на детей.

Они бегали через ручей взад и вперед по камням, лежавшим в воде, хихикая, когда струи воды касались их босых ног. Делия смотрела на небо и тихо молилась: «Пожалуйста, Бэзил, помоги мне доказать ему! » Она глубоко вздохнула и сконцентрировалась на чуде. К ее радости и удивлению, между камнями появилась настоящая радуга.

Вот ответ на ее молитвы!

— Видишь? — закричала она.

— Я вижу радугу, а не врата рая. — Голос Стоуна был сердитым.

— Но радуга же появилась, а дождя не было. — Делия не могла удержаться от хвастовства. Она сотворила радугу из воздуха. — Я это сделала!

— Радуга появляется, когда лучи солнца преломляются в каплях воды, — проинформировал ее Стоун. — На Ниагарском водопаде всегда радуга, даже в солнечные дни.

Делия нахмурилась. Ну, ничего, мистер Умник, ты еще увидишь! Она не мигая смотрела на радугу и почти перестала дышать от напряжения. Бэзил, помоги!

Она не отводила взгляда от радуги, и цвета становились все ярче и ярче.

— Ну вот, видишь?

Стоун пожал плечами, но Делия видела, что он любуется радугой, которая хорошела каждую секунду. Дети тоже заметили это и теперь неподвижно стояли посередине ручья, глядя на радугу как на дар Божий.

Это и был дар Божий. Делия в этом не сомневалась.

— Красивая радуга, — сказал Стоун. — Но я поверю тебе, только если мне в руки свалится горшок с золотом. Я найду ему должное применение.

В эту минуту Филд прокричал:

— Мама, папа! Посмотрите, что я нашел! Посмотрите!

Филд со всех ног мчался к родителям, за ним еле поспевала Шеннон.

— Он нашел это около конца радуги!

— Золото, папа! Я нашел самородок!

Дети прыгали на месте в радостном возбуждении и одновременно рассказывали о находке.

Стоун и Делия посмотрели на предмет, лежавший на ладони их сына. Это был настоящий самородок, размером с виноградину.

Филд и Шеннон вновь побежали к ручью — искать золото.

— Я сказал — горшок, а не кусок, — проворчал Стоун, когда их глаза встретились.

— Ну что ты хочешь? У меня испытательный срок.

— Я просто посмотрел под ноги и увидел его! — важничал Филд за ужином.

— Интересно, сколько он стоит? — размышлял Роки, передавая самородок Флинту.

— Я никогда не слышал о золотоискателях в Техасе, — вступил в разговор Блэйд. — Зато их много в Южной Дакоте. И в Калифорнии. Но не в Техасе!

— А вдруг там россыпь? — предположил Флинт.

— Это золотой самородок, — наставительно сказал Филд.

Флинт улыбнулся:

— Самородки — это часть золотой жилы, источника золота, и они вымываются на поверхность водой. Россыпи обычно находятся далеко от жилы, на дне ручьев.

— То есть ты думаешь, что он настоящий? — с сомнением спросил Блэйд.

— Скорее всего, нет. — Флинт подбросил самородок на ладони и передал его владельцу. Заметив разочарование на лице племянника, он добавил: — Все возможно.

Стоун был благодарен брату — у него самого не хватило бы духу сказать сыну, что его находка, скорее всего, кусок пирита, который называли «золото дураков». И хорошо, что Блэйд ничего не сказал. Старший брат был добрым человеком, но привык называть вещи своими именами, даже в разговоре с десятилетним мальчиком.

Стоун пил лимонад и слушал разговор детей. Шестилетняя Шеннон придумывала, на что Филд может потратить приобретенное состояние, но мальчик лишь качал головой:

— Я буду хранить его всю жизнь.

Хорошо, что Филд хочет сохранить свою драгоценность. И зачем объяснять ему, что он нашел вовсе не золото? Ему будет неприятно узнать правду. Сын уже знал, что Санта-Клаус и Пасхальный Кролик всего лишь сказочные персонажи, хотя Стоун и Делия не хотели, чтобы Филд разочаровывался раньше времени. Стоун беспомощно подумал, что они не смогли дать сыну уверенность, что отец всегда защитит своих детей. Смерть Брук разрушила представления мальчика об отце-защитнике.

Стоун украдкой посмотрел на Делию, сидевшую напротив него. На ней было белое летнее платье, волосы собраны в пучок. Она выглядела очень элегантно и казалась такой непорочной, что у Стоуна появился комок в горле. Это напомнило ему об их первой встрече. Тогда Делия тоже надела легкое белое платье. Ее волосы, еще более длинные, чем теперь, были перевязаны голубой лентой — под цвет глаз. И от нее пахло цветами.

Она была похожа на ангела.

Сердце Стоуна на секунду остановилось. Откуда взялась эта радуга? И самородок? Проделки ангела, цинично подумал Стоун. Наверное, надо было все-таки сказать Филду, что его находка не золото, а просто кусок блестящего металла?

Ангелов не существует. Их нет, потому что их просто не может быть.

— Мама, можно войти? — раздался нетерпеливый голосок у двери спальни.

— Конечно, котенок! — отозвалась Делия. Она отложила журнал и посмотрела на дверь.

Филд, одетый в полинявшие джинсы и ярко-синюю футболку, шлепнулся на кровать.

— Ой! Я не очень сильно прыгнул?

Делия улыбнулась и обняла его:

— Ты прыгнул в самый раз!

Они сидели на кровати Брук, откинувшись на подушки. После долгого молчания Филд наконец сказал:

— Это глупая кровать.

— Что же в ней глупого? — удивилась Делия.

— Ну, вот эти оборчатые штучки сверху.

Она засмеялась:

— Девочкам нравятся оборки. Чем больше, тем лучше.

— Брук они не нравились.

— Ей нравилась ее кровать, и эти оборчатые штучки тоже. — Делия растрепала его темные волосы.

Она замолчала, давая мальчику возможность поговорить о сестре. Филду было немногим больше двух лет, когда родилась Брук. Делия помнила, как малыш несколько часов разыскивал плюшевого мишку, которого потеряла девочка. И как он терпеливо играл в «девчачьи игры», когда была плохая погода. Естественно, они ссорились и даже дрались. Делия улыбнулась воспоминаниям, а Филд вдруг сказал:

— В ней как будто сидело сто человек сразу.

— Правда?

— Ага. Знаешь, иногда она рассаживала в рядок своих глупых медведей, и меня в том числе, чтобы учить нас рисовать красками и карандашом...

Делия снова улыбнулась:

— Да, уроки изобразительного искусства.

— А ровно через минуту она уже лупила меня по руке, потому что я стащил печенье у ее любимого мишки, — пожаловался Филд. — Никогда нельзя было угадать, чего от нее ждать.

— Брук преподала тебе важный урок.

— Какой? — Филд посмотрел на Делию.

— Никогда не забывайся, если имеешь дело с женщиной.

Филд в недоумении смотрел на мать. Делия засмеялась и поцеловала его в макушку.

— Ты поймешь, когда начнешь встречаться с девочками.

Филд простонал:

— Ма-ам! Фу, какой ужас!

Делия удовлетворенно кивнула. Филд что-то сжимал в кулаке, и Делия терпеливо ждала, когда сын покажет ей свое сокровище. Это был кусочек золота.

— Что ты будешь с ним делать? — полюбопытствовала она.

— Буду хранить всю жизнь.

Последнее время Филд хранил все: маленькие сокровища, найденные на ранчо, несколько вещей, принадлежавших раньше Брук или другим членам семьи. Например, нож, который ему подарил Роки. Хозяином ножа когда-то был Стоун. Филд всегда носил подарок с собой. Делия знала, что сейчас нож лежит в его заднем кармане. Казалось, Филд пытался собрать все осязаемое — то, что он мог потрогать и взять в руки, потому что те, кого он любил, покидали его. На глаза Делии навернулись слезы, и она отчаянно старалась не заплакать.

Филд уже потерял сестру, его жизнь безвозвратно изменилась. Если Стоун будет упорствовать и отправит мальчика в интернат, Филд лишится одноклассников и друзей, появившихся у него еще в первом классе.

И скоро Филд потеряет ее, Делию.

Если она выполнит задание, то должна будет покинуть его, чтобы быть вместе с Брук на небесах.

— Мама, что с тобой?

Делия была очень расстроена, но улыбнулась мальчику. Она вдохнула его запах и попыталась запомнить: жевательная резинка, свежая рубашка и шоколадные батончики. А еще еле заметный запах амбара и конюшни.

— Все в порядке, котенок. Кстати, ты навещал Джинджер?

Одна из пастушьих собак, огромная рыже-белая колли, должна была ощениться со дня на день. Филд кивнул и убрал в карман самородок.

— Я был у нее, и она клала голову мне на колени. Мам, как ты думаешь...

— О чем?

— ... можно мне взять одного щенка? — Большие серые глаза умоляюще смотрели на нее.

Делия задумалась. Блэйд планировал продать половину щенков Джинджер владельцам соседних ферм. Со временем из них получатся отличные пастухи — Джинджер была дорогой породистой собакой. Оставшихся щенков собирались растить и обучать на ранчо Тайлеров — но как рабочих собак, а не домашних животных.

— Я хочу свою собственную собаку. Хочу ее вырастить и о ней заботиться...

— Я постараюсь что-нибудь сделать, — мягко перебила она сына. — Посмотрим, сколько щенков будет у Джинджер, а потом я поговорю с папой.

Огонек, горевший в глазах Филда, потух, стоило ей только упомянуть Стоуна. А потом мальчик пробормотал:

— Тогда нет смысла...

— Филд...

— Он скажет «нет». — Голос Филда дрожал.

— Котенок, твой папа...

— Мам, что я такого сделал? В чем я провинился, что меня отсылают отсюда? — Мальчик с мольбой смотрел ей в глаза. — Что я сделал не так?

— Котенок...

Но Филд уже слезал с кровати:

— Спокойной ночи, мама.

— Филд, подожди!

Но за ним уже закрылась дверь.

Как ей теперь поступить? Как она могла не замечать муки в глазах ребенка? Как она могла называть себя любящей матерью? Если бы Стоун... Но Стоун был поглощен своим собственным горем и никого к себе не подпускал. Только чудо могло помочь двум мужчинам, которых она любила больше всего на свете.

Взгляд Делии упал на фотографию Брук, стоявшую на тумбочке. Делия взяла рамку и прижала ее к груди. Она пыталась забыть о том, как быстро идет время.