Для тебя, Ленинград!

Новая слава старую множит

Хорошо начался под Ленинградом 1944 год. В результате сокрушительных ударов войск Ленинградского и Волховского фронтов во взаимодействии с Краснознаменным Балтийским флотом вражеская блокада была снята. Битва за колыбель пролетарской революции завершилась блистательной победой нашего народа и его армии.

27 января наша столица и Ленинград салютовали доблестным войскам, теперь окончательно и навсегда отбросившим врага от героического города.

Родной Ленинград, страданиями и мужеством которого мы жили долгие месяцы, где пало столько наших боевых друзей, был наконец избавлен от невиданных в истории лишений, бесконечных артиллерийских обстрелов и бомбежек. Это был большой светлый праздник не только для ленинградцев — для всего советского народа.

Мы, ладожцы, были горды сознанием, что в победе Ленинграда есть и наша скромная доля. Военные моряки вместе с пехотинцами, летчиками, зенитчиками ПВО отстаивали Дорогу жизни — тонкую нить, связывавшую блокадный город со страной. Вместе с воинами рабочих и автодорожных отрядов, железнодорожниками, речниками Северо-Западного речного пароходства моряки флотилии доставляли Ленинграду в самые тяжкие для него дни продовольствие, боеприпасы, пополнение.

Меня тронули строчки из блокадного дневника ленинградской школьницы Майи Бубновой, находящегося сейчас в Музее обороны Ленинграда: «У нас в Ленинграде — все герои. Но когда я вижу человека с Ладоги, мне хочется поклониться ему, как доблестному среди доблестных!»

Не случайно народ назвал Ладогу Дорогой жизни. Это была единственная магистраль, питавшая огромный сражающийся город летом и зимой. Коммуникация, созданная волею Коммунистической партии и народа, действовала беспрерывно, несмотря на все усилия противника нарушить ее.

Много лет прошло с тех пор, но и сейчас еще можно встретиться с заблуждением, что Дорога жизни проходила только по льду, что только одной ледовой трассе Ленинград обязан своим спасением от голода. Это неверно.

Дорога жизни — это единая коммуникация, включавшая в себя водную, ледовую, воздушную трассы через Ладожское озеро, а также железнодорожные и шоссейные дороги, связывавшие Ленинград с Ладогой, а Ладогу — со всей страной. Она пролегала и по воде, и по льду, и по воздуху.

Сейчас, когда враг был отброшен за пределы Ленинградской области, можно было подвести итоги деятельности ладожской магистрали.

За весь период блокады Ленинграда через Ладогу было перевезено в обоих направлениях 1 848 645 человек и 2 335 051 тонна грузов. Из всего этого количества на ледовую трассу приходится 736 145 человек и 645 965 тонн грузов, а на водную трассу — 1 112 500 человек и 1 689 086 тонн грузов.

Перемены на фронтах сказались на всей нашей жизни. С ремонтом кораблей (им руководили новый начальник технического отделения флотилии инженер-капитан 1 ранга Андрей Матвеевич Прокопенко) мы справились вовремя. 29 марта я уже доложил Военному совету флота, что корабли флотилии находятся в суточной готовности к выходу.

Четвертая военная навигация началась исключительно рано. Уже в марте после ремонта вышли в озеро канонерская лодка «Бурея» и транспорт «Чапаев», 1 апреля — канонерская лодка «Нора». Но потом внезапно с севера нагнало лед. «Шексна», вышедшая 14 апреля из Морье, за сутки продвинулась на 50 метров и только на пятый день совместно с канонерской лодкой «Бурея» пробилась к острову Сухо, доставив гарнизону снабжение, в котором он нуждался после длительной зимовки.

На новую навигацию план перевозок нам был значительно сокращен. Ленинград теперь в основном снабжался по вступившим в строй железным дорогам. На нашу флотилию ныне возлагались главным образом боевые задачи по содействию флангам наших приозерных армий, развивавших наступление на побережье Ладоги. Большие задачи возлагались на нас по обеспечению нормального судоходства по озеру и реке Неве.

Моряки 1-го и 2-го дивизионов катерных тральщиков, объединенных в один отряд под командованием старшего лейтенанта Бориса Алексеевича Коковихина (ныне контр-адмирал, заместитель начальника кафедры Академии Генерального штаба) очистили Неву от контактных и неконтактных мин на участке Шлиссельбург — деревня Новая. Ниже траление осуществлялось силами Ленинградской военно-морской базы.

Работа была тяжелая и опасная. Чтобы ликвидировать донные магнитно-акустические мины, тральщики со специальными тралами должны были проходить над одним и тем же местом десятки раз. И это по фарватерам, загроможденным затонувшими судами и различной боевой техникой. У железнодорожного моста возле деревни Кузьминки донная магнитная мина взорвалась под электромагнитным тралом лишь на 14 импульсе. Одновременно инженеры и минеры флотилии разоружали мины и фугасы, которыми враг усеял оба берега реки. Сразу вслед за тральщиками на Неве появлялись суда наших гидрографов и путейцев пароходства. Они очищали фарватеры от затонувших плавсредств и других препятствий, устанавливали буи, вехи, створные знаки. И быстрая Нева снова становилась судоходной.

Тщательное траление Невы дало нам многое. По ней к нам стали поступать новые боевые корабли, по ней же перебрасывались в Ленинград и Кронштадт освобождавшиеся на озере плавсредства. По Ладоге и Неве перешел в Ленинград отряд кораблей под командованием капитана 2 ранга А. Ф. Аржавкина, действовавший до этого на озере Ильмень, а к нам из Ленинграда прибыли еще три подводные лодки — «М-90», «М-90» и «М-102» под командованием капитан-лейтенантов Ю. С. Русина, Н. И. Карташева и Н. С. Лескового.

С изгнанием врага за пределы Ленинградской области Ладога утратила свое значение как основная коммуникация, связывавшая Ленинград со страной. Порты Северо-Западного речного пароходства, созданные во время войны, были расформированы. Стали налаживаться перевозки, как и в мирное время, по рекам Паша, Свирь, Сясь, Волхов, по Новоладожскому каналу, по приведенной в судоходное состояние Неве.

По Ладоге для Ленинграда теперь шли главным образом лесоматериалы. Этим занимались наши друзья-речники.

Ослабление оперативной обстановки позволило нам еще в начале года разоружить канонерскую лодку «Лахта» и передать ее в состав Балттехфлота. В феврале мы передали тресту «Ленрыба» 13 мотоботов, а в марте Северо-Западному речному пароходству — транспорт «Совет» и несколько тральщиков, вновь ставших обыкновенными буксирами.

Враг на берегах озера особой активности не проявлял, охранение караванов теперь не требовало привлечения больших сил, но мы продолжали поддерживать наши корабли, соединения и части в состоянии высокой боевой готовности.

С апреля штаб флотилии возглавил капитан 1 ранга Аркадий Васильевич Крученых, до этого воевавший на Северном флоте. Мы когда-то вместе учились в училище, а затем в Военно-морской академии (академию он тогда не закончил, так как уехал добровольцем сражаться в Испанию). Аркадий Васильевич, приняв дела от А. П. Александрова, переведенного с повышением на Балтику, быстро освоился на новом месте и немало сделал для совершенствования управления силами флотилии. По его инициативе с руководящим составом было проведено большое учение на тему «Совместные действия разнородных сил флотилии» с фактическим выходом в озеро.

Под руководством Аркадия Васильевича штаб разработал план активных боевых действий, цель которых заключалась в том, чтобы держать силы противника на озере в постоянном напряжении. Корабли наши периодически выходили в озеро с различными боевыми задачами.

Так, 25 мая катера «МО-198» и «МО-206» (командиры старший лейтенант М. А. Шевчук и лейтенант В. А. Фетисов) под руководством командира группы капитан-лейтенанта И. П. Волошенко обстреляли скопления живой силы противника и причал в поселке Вуохенсало. Вражеские береговые батареи открыли ответный огонь, и это позволило определить их позиции и калибр орудий.

Спустя три дня катера «МО-199» и «МО-228» (командиры старшие лейтенанты С. Я. Прихот и А. А. Сыпайло) во главе с командиром дивизиона малых охотников капитан-лейтенантом П. С. Колесником обстреляли поселок Лошийоки. Для противника удар оказался неожиданным. Вражеские части понесли ощутимый урон.

Немного позже я послал эти же катера под командованием Колесника к острову Верккосари, чтобы высадить там разведчиков, как мы делали в 1942 году. Но на этот раз не получилось: катера были встречены огнем двух вражеских батарей — враг, по-видимому, разместил на острове свой гарнизон.

В мае бронекатера «БК-99» и «БК-100» под командованием старших лейтенантов И. И. Певнева и Г. А. Бровкина обстреляли Видлицу. Мы старались нанести повреждения станционным сооружениям и находившимся на станции железнодорожным составам. Действия катеров прикрывали корабли и авиация.

30 мая к острову Коневец вышел наш возрожденный сторожевой корабль «Конструктор» под командованием капитан-лейтенанта Н. И. Мартыничева в охранении катеров «МО-198» и «МО-206». Корабли шли под флагом командира отряда канонерских лодок капитана 1 ранга В. Н. Лежавы. Они имели задачу выявить калибр и дислокацию расположенных здесь береговых батарей. Противник открыл интенсивный огонь, снаряды калибром от 88 до 152 миллиметров падали всего в 20–25 метрах от кораблей. «Конструктору» и охотникам пришлось прибегнуть к противоартиллерийскому зигзагу. «Сотки» сторожевого корабля поработали с полной нагрузкой. С наших кораблей видели на острове разрывы и пожары. А главное — с большой точностью были засечены вражеские береговые батареи.

А канонерские лодки «Бурея» и «Селемджа» своим артиллерийским огнем поддерживали боевые действия 142-й стрелковой дивизии 23-й армии, израсходовав более тысячи снарядов.

В это время войска Ленинградского и Карельского фронтов начали наступление на Карельском перешейке. Они поддерживались силами Краснознаменного Балтийского, флота. 11 июня я получил приказание от командующего Ленинградским фронтом генерала армии Л. А. Говорова произвести, демонстративную высадку в районе мыса Илланиниеми.

Как только на берегу заговорила артиллерия фронта, наши корабли открыли огонь по узлу дорог в районе деревни Матсппарти и мосту возле Сунникюлы, а также по командному пункту стрелкового полка и складам противника. В последующем огонь перенесли на береговые батареи в районе деревни Лошийоки и мыса Илланиниеми.

Демонстративный десант обычно мало чем отличается от настоящего. Он тоже требует четкости и организованности, хорошего боевого обеспечения, мастерства и мужества от всех его участников. Мы быстро создали отряд кораблей артиллерийской поддержки в составе канонерских лодок «Нора», «Селемджа» и «Бурея» под командованием капитана 1 ранга В. Н. Лежавы. В охранение выделили катера «МО». В десантный отряд вошли сторожевой корабль «Конструктор», канонерская лодка «Бира», десантная баржа «ДБ-51», три катера «МО», два торпедных катера, четыре тендера и четыре катера типа «КМ». Этим отрядом командовал капитан 1 ранга Н. И. Мещерский.

К выполнению задачи мы должны были приступить на рассвете 12 июня, но из-за тумана (а какой же демонстративный десант, если противник его не видит!) были вынуждены дважды переносить выход, о чем каждый раз я доносил командованию фронта и флота.

«Высадку десанта» начали только в 17 часов. Корабли артиллерийской поддержки открыли огонь. Тендеры и катера «КМ» строем фронта на полном ходу ринулись к берегу. Стремительно скользили торпедные катера, прикрывая их дымзавесами. В воздухе барражировали шесть истребителей Як-9, а перед этим над берегом кружили наши самолеты-разведчики.

Словом, все было сделано как надо. Противник принял наши действия всерьез, открыл огонь по десанту из всех видов оружия. Наш отряд артиллерийской поддержки воспользовался этим и обрушил 130-миллиметровые снаряды канлодок по этим батареям, а затем и по целям, выявленным высаженными на берег корректировочными постами. Вели канонерские лодки огонь и по заявкам командования 142-й дивизии.

Наши действия были высоко оценены командующим 23-й армией генерал-лейтенантом А. И. Черепановым. Он заявил: «Демонстративный десант сковал значительные силы противника и не дал ему перебросить свои войска на правый фланг, где наносился главный удар».

Совместными действиями сухопутных войск, авиации, флота и флотилии вскоре была прорвана мощная, глубоко эшелонированная линия Маннергейма и 20 июня освобожден Выборг.

Вслед за тем мы действовали у восточного побережья озера: силы флотилии приняли участие в Свирско-Петрозаводской наступательной операции.

14 июня командующий Карельским фронтом генерал армии Кирилл Афанасьевич Мерецков на своем командном пункте ознакомил меня с планом операции. Цель ее — очистить от врага Южную Карелию. В наступлении войскам фронта должны были содействовать Ладожская и Онежская военные флотилии. Главный удар, форсировав реку Свирь, нанесет 7-я армия в направлении на север — Олонец, Питкяранта, Сортавала. Наша задача — высадить десант в составе 70-й морской стрелковой бригады в районе Гумбарицы или бухты Андрусово. Мы должны также помочь войскам форсировать Свирь, далее огнем корабельной артиллерии поддерживать части, наступающие вдоль побережья.

Уточнив в оперативном управлении штаба фронта интересовавшие меня подробности, я возвратился в Новую Ладогу. Вместе с начальником штаба капитаном 1 ранга А. В. Крученых, начальником оперативного отделения капитаном 2 ранга П. В. Шевцовым и начальником разведывательного отделения еще раз изучаем по картам разведывательным данным все восточное побережье озера и убеждаемся, что Гумбарица и бухта Андрусово не лучшее место для высадки десанта. Вход бухту Андрусово прикрывают вражеские батареи, расположенные на островах Сало и Гач. На берегу бухты поставлено проволочное заграждение. И подходы к берегу здесь плохие — дно усеяно валунами. Вдобавок место это находится очень близко к передовым позициям противника, с которых он всегда может снять части и бросить против немногочисленного десанта крупные силы. А главное, если наши войска быстро прорвут вражескую оборону, десанту здесь делать нечего: в первые же часы боя он окажется в тылу наступающих войск.

Куда выгоднее нанести удар севернее, допустим, в междуречье Видлицы и Тулоксы. Здесь десант будет действовать в 65 километрах от линии фронта, сможет перерезать проходящие вдоль берега шоссейную и железную дороги, лишив противника возможности подбрасывать подкрепление и эвакуировать войска. И условия для высадки десанта здесь более благоприятные: берег открытый, пологий, песчаный пляж шириной 80–100 метров. И глубины подходящие — катера и другие высадочные средства смогут подойти почти вплотную к берегу, транспорты — на расстояние 500 метров, а то и ближе.

Тщательно взвесив все «за» и «против», снова еду к Мерецкову. Кирилл Афанасьевич внимательно выслушал меня и в целом одобрил наш план.

Я заверил, что мы со своим делом справимся, а вот задачу десанту должен ставить сухопутный начальник. Кирилл Афанасьевич хитровато покосился на меня.

— А вы адмирала Нахимова помните?

— Когда-то изучал его биографию.

— Тогда наверняка знаете: он командовал и на море, и на берегу и очень не любил, когда ему мешали. Так поступали русские адмиралы. Вот и от вас я бы хотел, чтобы вы полновластно командовали и на озере и на берегу, где тоже будут драться ваши матросы.

— Благодарю вас за доверие, товарищ генерал армии, — ответил я, — но для дела будет лучше, если задачу командиру бригады по действиям после высадки все же поставит общевойсковой начальник.

— Ладно, — согласился Кирилл Афанасьевич, — идите к генерал-лейтенанту Крутикову, командующему 7-й армией, вы же с ним будете взаимодействовать.

18 июня штаб флотилии получил директиву Военного совета Карельского фронта: содействовать успеху войск 7-й армии, наступающих вдоль восточного побережья Ладожского озера; при поддержке авиации 7-й воздушный армии и Краснознаменного Балтийского флота глубоко обойти приморский фланг противника, перерезая коммуникации, и тем самым не давать ему ни подтягивать резервы к линии фронта, ни отводить в тыл отступающие части; быть готовыми к высадке 70-й морской стрелковой бригады в районе устья рек Олонка, Видлица. Готовность всех войск к выполнению поставленной задачи 20 июня 1944 года. Начало действий — по особому приказанию.

Итак, высаживать десант будем в историческом месте — в междуречье Видлицы и Тулоксы, где 27 июня 1919 года моряки молодой Советской республики нанесли удар интервентам. Десантной операцией командовал тогда талантливый моряк Э. С. Панцержанский. Начальником штаба у него был Г. А. Степанов, который после учил нас в Военно-морской академии. Та операция вошла в историю под названием Видлицкой. Мы, хотя и высаживались почти там же, назвали свою десантную операцию Тулоксинской. Под этим названием она и вошла в историю Великой Отечественной войны.

Прошу обратить внимание читателя на даты: 18 июня штаб флотилии подучил директиву фронта, а 20 июня мы уже должны были быть в полной боевой готовности к проведению операции. Значит, на всю подготовку давалось меньше трех суток. А десантная операция дело сложное, в ней участвуют самые разнородные силы — десантные войска, корабли, транспортные суда, авиация. И действия их надо отработать до мелочей. Мне запомнился пример, который нам приводили еще в училище. Англичане собирались высадить крупный десант. Посадили пехоту на корабли, подошли к вражескому берегу. Но все сорвалось, потому что при погрузке не учли последовательности высадки. Пришлось возвращаться в свои базы.

Ну, у нас такого не произойдет. Морские пехотинцы вместе с экипажами кораблей неутомимо тренировались в быстрой посадке на корабли, погрузке и выгрузке техники с учетом действий на берегу.

Командир высадки капитан 1 ранга Н. И. Мещерский предложил в состав первого броска десанта включить четыре роты. Они направятся к месту высадки на катерах, тендерах и мотоботах, чтобы сразу подойти к берегу. Остальные силы десанта пойдут на транспортах и частично на боевых кораблях. На берег с кораблей они будут доставляться высадочными средствами, которые освободятся после высадки первого броска. Во втором эшелоне последуют артиллерия и тылы бригады. Чтобы избежать путаницы, каждый морской пехотинец знает свой корабль и даже свое место на нем.

Подготовка крупной операции в те времена требовала оформления огромной документации (к сожалению, и сейчас этих документов требуется более чем достаточно). Работники штабов трудились без сна и отдыха. Особенно досталось офицерам штаба отряда высадки, которым стал штаб охраны водного района во главе с капитаном 2 ранга И. И. Шеломовым, моим однокурсником по военно-морскому училищу. Его трудолюбие и неутомимость помогли справиться с этим сложнейшим делом. К 20 июня у меня на столе лежали десятки графиков, схем, таблиц и списков. Так же были загружены и штаб флотилии, штабы отрядов кораблей. Ведь мало было все отобразить на бумаге, надо было одновременно готовить силы, отрабатывать их взаимодействие, инструктировать людей, сколачивать группы разведчиков, корректировщиков, связистов, инженеров, медиков и других специалистов, которые пойдут в составе первого броска десанта.

Командование силами операции я оставил за собой. Начальником штаба операции стал начальник штаба флотилии капитан 1 ранга А. В. Крученых. Начальником походного штаба капитан 1 ранга К. М. Кузнецов, командир военно-морской базы Осиновец. Командиром отряда высадки назначаю капитана 1 ранга Н. И. Мещерского. Отряд кораблей огневой поддержки возглавил капитан 1 ранга В. Н. Лежава, командир отряда канонерских лодок. Отрядом транспортов командует капитан 2 ранга М. О. Котельников, отрядом высадочных средств — капитан-лейтенант А. А. Сочинин. Отряд кораблей охранения поведет командир дивизиона катеров «МО» капитан 3 ранга Н. И. Кирсанов. Командиром базы высадки назначаю капитана 3 ранга П. И. Турыгипа. Десантом командует командир 70-й морской стрелковой бригады подполковник А. В. Блак, начальник штаба десанта — начальник штаба бригады майор С. Я. Бунаков. Партийно-политическую работу с десантом организует начальник политотдела бригады подполковник В. А. Суров.

Для боевых действий флотилия выделяла более 70 кораблей. Здесь были подводные лодки, канонерские лодки, сторожевые, торпедные и бронекатера, тральщики, транспорты, буксиры, тендеры, разъездные катера, баржи. Все суда, доставляющие людей и грузы на берег, оборудуются специальными трапами и лотками для быстрейшей выгрузки, снабжаются крепежными и аварийными материалами. На многих из них по бортам установлены броневые щитки или уложены мешки с песком — для защиты десантников от осколков и пуль.

С воздуха корабли надежно прикроет авиация: истребительные полки 7-й воздушной армии и военно-воздушных сил КБФ, истребительная эскадрилья авиагруппы нашей флотилии. Для обработки плацдарма высадки и авиационной поддержки 7-я воздушная армия (ею командовал генерал-лейтенант авиации И. М. Соколов) выделила три штурмовых авиационных полка в составе 96 самолетов Ил-2, два бомбардировочных авиационных полка Пе-2 и самолеты-разведчики. Управление авиацией осуществлялось с флагманского командного пункта, организованного на канонерской лодке «Бира», для чего на корабле был оборудован специальный пункт управления. Адмирал В. Ф. Трибуц приказал командующему ВВС флота генерал-лейтенанту авиации М. И. Самохину держать на аэродромах в готовности еще несколько соединений бомбардировщиков и штурмовиков на случай, если десанту понадобится срочная помощь.

Я уже говорил, что от нас требовалось огромное количество боевых документов. Чтобы уменьшить их число, начальник штаба флотилии предложил объединить плавы артиллерийской и авиационной поддержки десанта. Раньше мы этого не делали. Документу дали звучное название: «План артиллерийско-авиационного наступления». Новшество значительно сберегло силы офицеров и наших авиационных штабов, а главное — оказалось очень полезным: по картам и схемам, приложенным к этому плану, было наглядно видно, какой объект уничтожает авиация, какой — артиллерия, а по каким наносятся совместные удары. Идея нового плана принадлежала нашим артиллеристам — капитану 1 ранга Г. Н. Слизкому, капитану 3 ранга А. Д. Назарову, лейтенанту И. С. Сергееву. Они же и выполнили большую часть расчетов, составили графики, использовав данные разведки о противодесантных сооружениях, береговых батареях, наблюдательных пунктах противника в районах Видлицы, Тулоксы, Губаново, Гумбарицы, островов Гач и Сало. А разведчики наши поработали на совесть.

Несмотря на сжатые сроки подготовки операции, мы выкроили время и провели учение на картах, в котором участвовали все офицеры. Перед ними выступил командующий флотом адмирал В. Ф. Трибуц. Он разъяснил наши задачи, коротко проанализировал многие десантные операции, осуществленные на флотах, отметил их положительные стороны и недостатки, обратил внимание на характерные ошибки.

В дни подготовки к десанту много потрудились сотрудники политотдела во главе с его начальником полковником Иваном Семеновичем Петровым. Они смеете с политработниками кораблей беседовали с моряками и морскими пехотинцами, развивали у людей наступательный порыв, чувство взаимной выручки, доказывали, что успех во многом зависит от дисциплины, от преданности долгу каждого бойца и командира. Особенно много и плодотворно трудились на кораблях политотдельцы майор С. М. Выборное, капитан-лейтенант И. З. Нефедов, инструктор по работе с комсомольцами Василий Сильченко.

Политработники флотилии установили тесную и деловую связь с офицерами политотдела 70-й бригады, помогли им правильно расставить силы, совместно издали памятку для десантников и вручили ее каждому участнику операции. На кораблях и в частях бригады состоялись партийные и комсомольские собрания.

На все высадочные средства первого броска были назначены политработники. Надо отдать им должное — в бою они были примером, по ним равнялись остальные.

Из Москвы к нам прибыл представитель Главного штаба ВМФ капитан 3 ранга Яков Тихонович Салагин. Этого офицера хорошо знали на Ладоге. Здесь он воевал в 1939–1940 годах. В 1939 году Яков Тихонович окончил Военно-морскую академию и с тех пор не разлучался с военной наукой, даже в боях. А воевал он много. В июле 1941 года он командовал северным отрядом кораблей флотилии, действовавшим совместно с сухопутными частями, держал свой брейд-вымпел на тральщике «ТЩ-100». В бою с вражескими береговыми батареями был тяжело ранен. Он долго лечился, но и лежа на госпитальной койке работал — со скрупулезностью ученого анализировал десантные операции. (Теперь на его счету около 80 научных трудов, главным образом по десантам, он стал доктором военных наук, профессором.) Как крупного специалиста, его взяли в Главный штаб. Сейчас он приехал на Ладогу. Конечно, он не мог упустить новую десантную операцию! Его опыт и знания очень помогли нам.

К вечеру 19 июня части бригады, корабли и высадочные средства сосредоточились вдоль левого берега реки Волхов от Новой Ладоги до деревни Юшково. Но сигнал на выход задержался. Мы продолжали тренировки в посадке и высадке войск.

Незадолго до этого командование 7-й армии обратилось к нам с просьбой помочь в форсировании Свири. Ширина реки достигает здесь 400 метров. Нелегко под огнем преодолеть такую преграду. Посылаем катера в устье Свири.

Но прежде чем приступить к форсированию реки, надо было разрушить находившуюся в руках врага плотину гидроузла «Свирь-3», иначе гитлеровцы в любой момент могут открыть затворы, гигантский водяной вал затопит пойму, сметет все на своем пути. Армейская авиация и тяжелая артиллерия не смогли разрушить плотину. Военный совет фронта обратился за содействием к морским летчикам. Генерал Самохин создал специальную авиационную группу из самолетов-миноносцев, топмачтовиков, штурмовиков, истребителей. Двое суток сбрасывали бомбы и мины. Наконец попали. Вода хлынула в брешь. Когда река вернулась в свое русло, войска начали переправу. Четыре наших бронекатера под управлением капитана 3 ранга Владимира Алексеевича Степаненко огнем своих пушек помогали армейским артиллеристам уничтожать вражеские огневые точки на берегу, выкуривать вражескую пехоту. Отважно и умело действовали артиллерист отряда старший лейтенант Ф. Я. Ульянцев, командир «БК-325» старший лейтенант В. А. Азаров, старшины групп комендоров мичман А. И. Романов и главный старшина И. И. Сироткин, командиры отделений комендоров Н. Д. Темкин, В. В. Акельзин, В. М. Харитонов, комендоры В. С. Кореневский, Б. Н. Кулин, Н. И. Иванов, рулевой Н. М. Москаленко, пулеметчик П. М. Виноградов и другие моряки. Уже после первого огневого налета по переднему краю вражеской обороны с командного пункта армии передали: «Хорошо стреляете, моряки!», что придало людям еще больше энергии.

Только в первый день операции бронекатера уничтожили 5 минометных батарей, 15 других огневых точек, 50 автомашин и свыше двух батальонов пехоты.

Среди всплесков от снарядов и мин сновали по реке десять наших тендеров, переправляя войска и технику. Шесть катеров КМ («каэмок», как мы их называли) подбирали из воды раненых солдат.

Кстати, тендеры прибыли в устье Свири не водой, а по железной дороге — так оказалось и ближе и быстрее. Еще 18 июня в штаб флотилии приехали начальник инженерного отдела флота инженер-полковник Тихон Трофимович Коновалов и его заместитель инженер-полковник Александр Николаевич Кузьмин, Коновалов остался в Новой Ладоге помогать инженерной службе флотилий готовиться к десанту, а Кузьмин выехал в Лодейноо поле, где армейские саперы под его руководством построили примитивные слипы, к которым подходила железнодорожная ветка. Прибывшие на платформах тендеры тягачами стаскивались с платформ на наклонную дорожку слипа и прямо на своем днище спускались на воду.

С 21 по 25 июня тендеры перевезли на правый берег реки Свирь несколько тысяч человек, сотни автомашин, 1770 лошадей, 1407 повозок, 240 орудий и минометов разного калибра, 102 походные кухни, 3220 тонн другого груза, главным образом боеприпасов.

Когда у частей 99-й стрелковой дивизии, переправившейся на правый берег, на исходе оказались боеприпасы и продовольствие, их выручили три наших тендера, доставив пехотинцам все необходимое.

По заданию штаба армии тендерами был переброшен вверх по реке десант в составе 560 бойцов, доставлены 50 орудий и минометов и 130 тонн грузов.

Многое сделали и речники Северо-Западного речного пароходства. Под вражеским огнем они работали на Свири, перевозили танки, тяжелые орудия, а после доставляли грузы в Олонку, Видлицу и Сальми. Всего они перебросили десятки тысяч солдат и офицеров и сотни тонн грузов. Всеми этими перевозками руководил заместитель начальника пароходства Алексей Николаевич Новоселов.

Войска 7-й армии, форсировав Свирь, прочно овладели плацдармом на противоположном берегу и двинулись вперед по Ладожско-Онежскому перешейку.

Вскоре наши тендеры кильватерной колонной спускались вниз по реке. Понтоны мостов для этого были разведены, а на одном из них стоял начальник инженерных войск фронта генерал-лейтенант А. Ф. Хренов и взволнованно махал морякам рукой. На понтоне играл оркестр. Не столь часто в боевой обстановке так чествуют отличившихся воинов!

22 июня мы получили приказ приступить к выполнению Тулоксинской десантной операции. Корабли быстро принимают людей на борт и начинают движение вниз по Волхову. Почти все население Новой Ладоги высыпало на берег реки, чтобы проводить моряков.

В 15 часов 25 минут корабли первого эшелона построились в походный ордер на Волховском рейде и взяли курс на север. Над кораблями беспрерывно барражировали истребители.

Я нес флаг на канонерской лодке «Бира». Командир высадки развернул свой КП на сторожевом корабле «Конструктор».

Читатель помнит: оба этих корабля когда-то сильно пострадали в боях с вражеской авиацией. А теперь они снова в боевом строю, причем идут флагманами. В этом было что-то символическое. Непобедимы мы, и корабли наши непобедимы!

Двигались мы очень медленно. Так всегда бывает, когда в походном ордере оказываются тихоходные корабли — их скорость определяет движение всех (в том числе и самых быстроходных) кораблей. Вот мы и ползли со скоростью 5 узлов.

В 19 часов 15 минут командир десанта подполковник А. В. Блак получил по радио приказ командующего 7-й армией: «Высадиться в районе озеро Линдоя, река Тулокса, перерезать идущие вдоль побережья железную и грунтовую дороги, не допустить отхода противника от Олонца и подхода его резервов со стороны Гондуши, Видлица и прочно удерживать захваченный плацдарм до подхода главных сил 7-й армии с юга».

Теперь «белых пятен» в плане операции не осталось. Сухопутное командование окончательно утвердило наш план, включая и предложенный нами район высадки.

В 23 часа в мой адрес пришла радиограмма за подписью начальника штаба флотилии. Он доносил, что наша авиация нанесла удар по аэродрому Лаппенранта — вылетало 28 штурмовиков под прикрытием 16 истребителей — с целью ослабления противодесантной обороны противника. 17 штурмовиков и 5 бомбардировщиков нанесли удар по батареям в Усть-Видлице, юго-восточнее Видлицы и острову Гач. Накануне авиационным ударам подвергались намеченный плацдарм высадки и батареи на его флангах.

Во втором часу ночи мы узнали о первых успехах войск 7-й армии. Была взята Гумбарица, т. е. район, где по первоначальному плану мы должны были высаживать десант. Значит, не зря мы предложили свой вариант.

На озере полный штиль. Видимость исключительно хорошая. Теплая тихая ночь. Стояло время белых ночей. В 4 часа утра за 20 миль (37 километров) мы отчетливо увидели очертания берега. Солнце едва успело зайти, как вновь показалось на горизонте.

Идем с прежней скоростью — 5 узлов. Часть высадочных средств следует на буксире кораблей — чтобы сэкономить топливо. Естественно, что при такой видимости шансов на внезапность высадки очень немного. К тому же сигнальщики уже обнаружили к северо-востоку от нас два финских самолета-разведчика. Значит, мы должны полагаться прежде всего на силу, массированность удара. От неожиданного нападения с озера мы прикрыты: на западе и северо-западе развернуты две подводные лодки — «М-79» и «М-102» (командиры капитан-лейтенанты Н. И. Карташев и Н. С. Лесковой).

Точно в заданное время привел корабли в точку поворота к берегу флагманский штурман флотилии капитан 2 ранга Валентин Георгиевич Паршин. В 12 милях (22,2 километра) от берега артиллерийские корабли развернулись и полным ходом направились на свои огневые позиции. Транспорты после поворота приблизились к берегу насколько позволяли глубины, а высадочные средства — разъездные катера и катерные тральщики с подразделениями первого броска десанта — под командованием старшего лейтенанта Н. И. Вестерова завели моторы и устремились к берегу. Вслед за ними двинулись «каэмки», мотоботы, тендеры.

В 5 часов корабли отряда огневой, поддержки произвели первые залпы по берегу. Через 45 минут в воздухе появились бомбардировщики и штурмовики. К грохоту артиллерии прибавились взрывы мощных авиационных бомб. Корабли стреляли по урезу воды и огневым точкам на берегу до самого подхода высадочных средств с первым броском. После этого по сигналу с берега две канонерские лодки перенесли огонь в глубину обороны противника, а две открыли отсечный огонь на флангах, препятствуя передвижению резервов противника по шоссейной и железной дорогам.

Уверенно управляли маневрами своих кораблей и взаимодействовали с авиацией и пехотой командиры канонерских лодок капитан 3 ранга П. Ф. Мазепин, капитан-лейтенанты М. А. Гладких, Е. А. Иванов, В. В. Черепанов, командир «Конструктора» Н. И. Мартыничев.

Прекрасно справились со своей задачей артиллеристы канонерских лодок капитан-лейтенант П. И. Аксенов, старшие лейтенанты В. Ф. Гарин, Я. И. Дукшип, Е. Б. Сильнов, а на сторожевом корабле «Конструктор» — старший лейтенант Т. А. Малаванчук.

О точности и эффективности их действий, как и ударов авиации, говорит уже тот факт, что первый бросок десанта высадился почти без потерь. С первым броском в 5 часов 55 минут на берег сошли корректировочные посты. Огонь кораблей стал еще действеннее. Вместе с первым броском высадились инженерная группа, возглавляемая инженер-капитаном Владимиром Денисовичем Власовым, и гидрографы во главе с капитаном 3 ранга В. Е. Половщиковым и старшим лейтенантом Н. И. Сергеевым. Они быстро очистили и обвеховали подходы к берегу; саперы и строители немедленно приступили к возведению причалов, сооружению командных пунктов, узла связи и землянок. Власову и его подчиненным с готовностью помогали пехотинцы.

С первым броском высадились коменданты пунктов высадки. Они установили на берегу знаки, по которым ориентировались командиры высадочных средств — кого куда высаживать. С волнением наблюдали мы за движением катеров. Вот они, высадив пехотинцев, спешат к транспортам за новыми группами десантников. На берегу все больше и больше людей. Не задерживаясь, они спешат вперед, где в дыму мелькают огоньки выстрелов.

Удастся ли удержать плацдарм?

Для врага наш удар оказался все-таки неожиданным. В первые минуты боя он почти не оказывал сопротивления. Но постепенно его отпор усиливался.

Шедшие к берегу высадочные средства некоторое время двигались спокойно, но в 3–4 кабельтовых (500–750 метров) от берега вокруг них начали рваться снаряды и мины. На наше счастье, противник стрелял довольно беспорядочно и неточно.

На берегу развернули свои рации радисты, действует и семафорная связь. Связистами на плацдарме руководит капитан П. В. Лапотников, отличный специалист и бесстрашный воин. Передовой отряд все еще высаживался, а я, командир высадки и командир отряда кораблей огневой поддержки уже имели надежную связь с берегом, базой высадки и командиром десанта.

Наши связисты и корректировщики показали и храбрость, и умение, и находчивость. Командир высадки Н. И. Мещерский рассказал такой случай. Бойцы корректировочного поста заметили, что расчеты расположенной неподалеку от них вражеской батареи, спасаясь от снарядов с наших кораблей, попрятались в землянках. Наши корректировщики выскочили из укрытия, забросали землянки гранатами, захватили трехорудийную батарею и открыли из нее огонь по врагу. Недаром в состав каждого корректировочного поста кроме двух радистов входил опытный комендор — корабельный артиллерист.

База высадки (ее возглавлял капитан 3 ранга П. И. Турыгин) форсировала строительство причалов, медицинских пунктов, укрытий.

Я с мостика «Биры» наблюдал в бинокль за плацдармом, когда раздался голос сигнальщика:

— С северо-запада, курсом на нас, восемнадцать бомбардировщиков противника.

Через минуту он уточнил:

— Самолеты Ю-88, высота две тысячи метров.

На флагмане поднят сигнал «Воздушная тревога». Остальные корабли отрепетовали его и начали маневр уклонения. На всех кораблях заговорили зенитки.

Где же наши истребители? «Яки» все время барражировали над нами, но сейчас улетели на аэродром заправляться, а следующая смена задержалась в пути на какие-то две минуты. И вот пожалуйста! Вражеские летчики тоже, видимо, понимают, что сейчас появятся наши «ястребки». Поэтому они торопятся, бомбят почти не целясь. Да и зенитки наши не дают им развернуться.

«Юнкерсы» разбились на две группы. Одна атакует крупные корабли, а другая — высадочные средства. Бомбы сбрасывают с горизонтального полета. Часть самолетов пытается пикировать, но ниже 1000 метров они не снижаются. Прямых попаданий нет, хотя на каждую канлодку сброшено 10–12 бомб. Повреждена «ДБ-51» — трофейная самоходная десантная баржа, захваченная нами в прошлом году в бою за Сухо. Как я уже говорил, она использовалась нами как корабль ПВО. На «ДБ-51» семь моряков ранено, вышел из строя 37-миллиметровый зенитный автомат. Повреждения незначительные, экипаж их быстро устранил, и корабль остается в строю.

Любопытное совпадение. В Видлицкой операции летом 1919 года миноносцем «Уссуриец» командовал бравый военмор Г. Г. Виноградский. Я его хорошо знал. Мы с ним познакомились, когда он командовал на Балтике бригадой эскадренных миноносцев. Теперь, ровно 25 лет спустя, на мостике «ДБ-51» распоряжается Г. Г. Виноградский, но это другой Григорий — сын прежнего военмора. Что ж, флот наш всегда славился династиями отважных моряков!

Во время авиационного удара все корабли перенесли огонь на самолеты врага. Один самолет был сбит и упал в районе Видлицы.

Отразив налет, канонерские лодки заняли свои огневые позиции и вновь продолжили стрельбу по данным корректировочных постов. Малые охотники и бронекатера с близких дистанций расстреливали уцелевшие вражеские огневые точки. Выносные корректировочные посты со своими радиостанциями сразу поступили в распоряжение командиров батальонов морской пехоты; таким образом, каждая канонерская лодка своим артиллерийским огнем поддерживала на берегу определенное подразделение. Действиями корректировочных постов руководил помощник флагманского артиллериста флотилии капитан 2 ранга Ф. Н. Сочейкин. Этот скромный штабной офицер в десанте проявил исключительную смелость и работоспособность и прекрасно справился со своей задачей. Сочейкин почти неотлучно находился при командире десанта подполковнике А. В. Блаке, вместе с начальником артиллерии морской бригады стремился наиболее эффективно использовать огонь кораблей.

В район высадки на катере «МО» прибыл командующий флотом адмирал В. Ф. Трибуц. Оценив обстановку и дав ряд указаний, он вернулся в Новую Ладогу на флагманский командный пункт, куда стекались все сведения о ходе операции.

К 6 часам 20 минутам бойцы первого броска высадились и закрепились на берегу в трех пунктах. Высадка прошла успешно, без какой-либо путаницы или заминок в движении. Каждый боец попал туда, откуда он должен был начинать свои действия. Исключительное хладнокровие, смелость и четкость проявили командиры группы высадочных средств лейтенанты В. Ф. Андреев, А. С. Николаев, Б. В. Смирнов, главный старшина Н. К. Кацура.

Первыми в бою потери на берегу понесли корректировщики канонерской лодки «Нора». Погиб Федор Алексеевич Салов. Помните, 28 мая 1942 года, будучи раненным, он в бою поднял флаг корабля, сбитый взрывной волной? Сейчас он попросился добровольцем сойти на берег в составе корректировочного поста. Здесь он геройски погиб, отбивая вражескую контратаку.

Противник наращивал силы. Подтянув войска, в 8 часов 30 минут он попытался контратаками сбросить десант в воду. Наши выстояли. Контратаки следовали одна за другой. За первые два дня десантники отразили свыше тридцати вражеских атак. Орудия и минометы, подтянутые с других участков, противник располагал на господствующих высотах. Наши канлодки, авиация подавляли батареи, но вместо замолкавших вступали в бой все новые и новые.

Потери наши росли. Отдельные катера были буквально изрешечены пулями. Моряки едва успевали заделывать пробоины и тушить пожары, но продолжали выполнять боевую задачу.

Командиры катеров, мотоботов и тендеров, приблизившись к берегу, нередко первыми бросались в воду и увлекали за собой пехотинцев. Мне доложили о комсомольце А. С. Гребешкове с тендера № 23. Под пулеметным огнем он ринулся на берег.

— За мной, не отставать! — кричал он десантникам. Гранатами комсомолец забросал огневую точку и с помощью подоспевших пехотинцев захватил в плен двух вражеских солдат.

Тендер старшины 2-й статьи Александра Сухарева перебросил с кораблей на берег сотни десантников и несколько десятков тонн грузов. Под вражеским огнем он вползал плоским днищем на песок, облегчая этим выгрузку. Снаряд противника попал в тендер. Заделав на скорую руку пробоину, моряки повели судно за очередной партией десантников.

Тендер № 39 под командой матроса В. Ф. Фисенко в первый день операции совершил 5 рейсов, перевез 270 бойцов и 45-миллиметровую батарею, доставил с берега на госпитальные суда 34 раненых, а всего за операцию перевез 430 человек и 260 тонн грузов.

Экипажи «каэмок» мичмана И. Г. Евдокимова и старшины 1-й статьи В. М. Цукермана совершили под интенсивным огнем по 15 рейсов, подав на берег несколько сот ящиков с боеприпасами.

Катерный тральщик «КТЩ-16» под командованием младшего лейтенанта А. Д. Суника, перевозя десантников, получил 27 пробоин, но ни на минуту не прерывал своих рейсов от кораблей к берегу и обратно.

Катер «КМ-25», отойдя от берега после высадки очередной группы десантников, попал под удар вражеских самолетов. Катер получил десятки пробоин, был выведен из строя мотор, трюм начал заполняться водой, а в рубке возник пожар. Все моряки получили ранения, а командир катера старшина 2-й статьи А. Ф. Авраменко был ранен дважды. Но моряки боролись за живучесть своего маленького корабля и отстояли его. Моторист К. И. Санин восстановил мотор, но запустить не сумел — не хватило сил. Мотор запустил командир катера Авраменко. Пулеметчик матрос М. С. Чулков, комсорг катера, вместе с матросом П. Б. Цыганенковым из последних сил вели огонь по самолетам.

Катер «КМ-112» главного старшины Г. И. Харламова под огнем уже на восьмом рейсе доставил на плацдарм офицеров штаба бригады морской пехоты. Сигнальщик катера старший краснофлотец Сударкин был ранен, но наотрез отказался покинуть свой боевой пост. На обратном пути «каэмка» Григория Харламова подхватила на буксир другой поврежденный катер. И тут налетели вражеские самолеты, обстреляли катер. Перебитый буксирный трос намотался на винт. Старшина 1-й статьи Н. А. Арсеньев и комсомолец матрос П. М. Метелев бросились в воду освобождать винт от троса, а в это время коммунист К. Н. Затеплинский со своим шестнадцатилетним братом Леонидом тушили пожар в рубке катера.

Катер, получивший две сотни пробоин, усилиями моряков удержался на плаву и своим ходом вернулся в базу.

Мне докладывали о все новых и новых катерниках, отличившихся в боях. Командиры катеров, мотоботов, тендеров Д. Н. Бердниченко, А. А. Васильев, В. Н. Дектярев, И. Т. Ищенко, Э. Е. Коган, М. А. Куликов, Г. Г. Львов, С. И. Мальцев, В. А. Терехир, И. А. Травников, А. Д. Дмитриенко, П. М. Кузнецов, В. А. Мартынов, Н. В. Петрухин, рулевые Н. Е. Бугай, И. И. Бабкин, И. И. Горохов, А. А. Васильев, А. С. Гончаренко, В. М. Матвеев, Г. М. Санев, мотористы А. В. Попов, Н. П. Чернов, А. И. Яневич… Их были десятки, сотни самоотверженных людей, без которых был бы немыслим успех десанта.

С берега доставили боевой листок, захватанный сотнями рук. Он посвящался бойцу 70-й отдельной бригады морской пехоты матросу Александру Ивановичу Мошкину. Находясь в разведке, он был ранен и окружен врагами. Герой подпустил их поближе и подорвал себя последней гранатой.

В 9 часов 29 минут под прикрытием дымовых завес со сторожевых и торпедных катеров и огня кораблей артиллерийской поддержки высадились все подразделения первого эшелона. В 14 часов подошли и начали высадку части второго эшелона. Большинство их выгружались уже на причалы. А всего во время операции инженер-капитан В. Д. Власов и его подчиненные построили на плацдарме 11 причалов и мостков общей длиной 428 метров. Как причалы использовались нами и две деревянные баржи длиной 120 метров.

С вводом в строй причалов разгрузка пошла значительно быстрее. Особенно облегчилось дело с выгрузкой орудий, тяжелых минометов и боеприпасов. Успешнее пошла эвакуация раненых.

Морские пехотинцы хотя и с трудом, но все-таки расширяли плацдарм. 1-й батальон пробивался к реке Тулокса, 2-й батальон достиг берега озера Линдоя и здесь окопался, оседлав шоссе. 3-й батальон пересек шоссейную и железную дороги и двигался на восток. Со всеми батальонами поддерживалась надежная связь. Десантники в первые же сутки захватили два 205-миллиметровых и одно 152-миллиметровое орудия с тягачами, семь грузовиков, легковую машину, склад боеприпасов. Огнем корабельной артиллерии была разгромлена автоколонна и уничтожен железнодорожный состав с живой силой и боевой техникой.

Однако к вечеру 23 июня противник подтянул значительные резервы и вновь перешел в контратаку. В отдельных местах он потеснил наши части, то на одном, то на другом участке бои доходили до рукопашных схваток. Морские пехотинцы выдержали натиск и снова отбросили врага.

Однако положение наше осложнялось. Противник накапливал силы, а погода испортилась. Если в первый день десанту большую поддержку оказывала авиация, то в последующем из-за низкой облачности и тумана ей действовать было трудно. Это еще больше увеличило нагрузку на корабельную артиллерию. Из-за ограниченной видимости канонерские лодки временами подходили близко к берегу, вели огонь с дистанции 25–40 кабельтовых. А охотники и бронекатера били, можно сказать, в упор. Конечно, от этого наши потери от вражеского огня возросли.

24 июня усилился ветер. Небо хмурое, облака несутся над самой головой. К раскатам артиллерии прибавился гром, сквозь дождь ослепительно сверкала молния. Росла волна. Катера, чтобы не быть выброшенными на камни, отошли на рейд. Десант теперь поддерживала только артиллерия канлодок. А она и так превысила все нормы расхода боеприпасов.

Десантники были вынуждены перейти к обороне. От подполковника А. В. Блака стали поступать тревожные донесения. Срочно нужно подкрепление людьми, кончаются боеприпасы. Взятый боекомплект, рассчитанный на трое суток, был израсходован за два дня — столь неистовые контратаки пришлось отбивать.

Тяжелее всего складывалась обстановка на правом фланге. Сюда подходили отступавшие под ударами наших главных сил вражеские части. Они уже переправились на правый берег Тулоксы и начали теснить наших десантников. В какой-то момент положение здесь сложилось критическое. Приказываю командиру канонерской лодки «Бурея» капитан-лейтенанту Е. А. Иванову подойти к устью Тулоксы и ударить прямой наводкой.

«Бурея» приближается к берегу. С борта мостика видно, как темноту разрезают разноцветные трассы пуль и снарядов. Вражеские цепи перебегают по пляжу. С ходу открываем огонь прямой наводкой с установкой на картечь. Бьет главный калибр, бьют все остальные пушки. Из-за нашего борта выскакивает бронекатер «БК-100» под командованием лейтенанта А. С. Васильева, сменившего раненого Г. А. Бровкина. Его пушки тоже бьют прямой наводкой.

Враг не выдержал. Немногие уцелевшие его солдаты под огнем наших десантников поспешно убираются на левый берег реки.

Но положение по-прежнему тяжелое. Надо принимать срочные меры. Приказываю снять с кораблей и передать десантникам все винтовочные патроны, ручные гранаты и половину снарядов 45-, 37- и 12,7-миллиметровых орудий и автоматов. Все это срочно грузится на катера и тендеры, перебрасывается на берег. Попытались помочь и летчики — не получилось. Из-за плохой видимости их «посылки» редко попадали на позиции наших войск. Да и десантники в горячке боя часто забывали обозначать свой передний край, и летчикам трудно было определить, где свои, а где чужие.

Передаю по радио приказание начальнику тыла флотилии полковнику интендантской службы И. Я. Пешкову срочно прислать боеприпасы, а начальнику штаба флотилии А. В. Крученых в поселок Свирица шлю радиограмму: ускорить погрузку на корабли частей 3-й отдельной бригады морской пехоты, а также тяжелой гаубичной батареи и зенитно-артиллерийского полка.

3-я отдельная бригада морской пехоты под командованием инженер-капитана 1 ранга Семена Алексеевича Гудимова была дополнительна выделена нам решением командующего Карельским фронтом. Генерал армии Мерецков, предвидя возможное осложнение обстановки в районе высадки десанта, приказал вывести из боев эту бригаду и направить ее в Свирицу.

Сейчас посылаем туда все транспорты, тральщики, а также суда пароходства, разгрузившиеся в Тулоксе. В район высадки их повели командир отряда транспортов капитан 2 ранга М. О. Котельников и командир 6-го дивизиона тральщиков капитан-лейтенант Н. Н. Тамбовцев.

На озерном буксире «Буй» (командовал им в то время помощник капитана Л. А. Иванов, заменивший заболевшего А. И. Патрашкина) был почти полностью израсходован уголь. Но команда, получив приказ идти в Свирицу, не стала дожидаться, пока подвезут топливо. Шли на одном котле, но и на него угля не хватило. В топку полетело все, что могло гореть: дрова с камбуза, деревянные переборки, кранцы. Все-таки до Свирицкой губы дошли. Здесь буксиру подали топливо, и он поспешил к причалу, где дожидались погрузки морские пехотинцы.

Чтобы лучше разобраться в делах на плацдарме, с небольшой группой офицеров походного штаба схожу на берег. Наш флагманский артиллерист капитан 1 ранга Г. Н. Слизкой, который хотел лично проверить результаты стрельбы корабельных артиллеристов, немедленно бросается искать корректировщиков, а заодно ощупывает глазами весь плацдарм, любуясь результатами. Начальник связи флотилии полковник И. С. Бузин уже беседует со связистами. А я знакомлюсь с последней оперативной обстановкой, с насущными нуждами пехотинцев. Обнадеживаю командование бригады: корабли с пополнением и боеприпасами уже следуют к плацдарму.

Спрашиваю командира, в чем он сейчас прежде всего нуждается. И конечно, слышу в ответ:

— Больше огня и больше боеприпасов!

Вернулись мы на катер с трудом: волны разбили причал. Пока поднялись на борт, вымокли до нитки.

Из своего походного штаба я послал обстоятельное донесение командующему фронтом и командующему флотом об обстановке на берегу и на озере. Обстановка не радует: шторм, артиллерийско-минометный огонь противника, разбитые волной причалы, на берегу раненые, которых очень трудно переправить на корабли.

Да, с ранеными много хлопот. Ими занимаются на плацдарме медики флотилии и бригады. Руководит делом начальник медицинской службы флотилии полковник И. Н. Томилин. Вместе с десантом высадились капитаны медицинской службы К. В. Мохов, Г. П. Пегов, З. Е. Балыкин, начальник медицинской службы 70-й бригады майор В. Л. Рапопорт, десятки фельдшеров, медсестер. Они под огнем оказывают первую помощь раненым и прилагают все силы, чтобы на судах отправить их в госпитали Новой Ладоги или Свирицы.

Санитары, чтобы погрузить раненых на катера и тендеры, входят по пояс в бушующий прибой, поднимая высоко над головой носилки. Мне назвали имена Василия Бурдасова, Михаила Бабича, Дмитрия Маценко и других санитаров, вынесших из-под огня многих раненых.

Эвакуация раненых осуществлялась в основном на транспортах «Чапаев» и «Ханси». Здесь были развернуты маневренно-хирургические группы, возглавляемые капитаном медицинской службы В. М. Шаповаловым и майором медицинской службы А. К. Матвеевым. Легкораненые эвакуировались попутными транспортами и тральщиками. Водой было вывезено в общей сложности более 700 человек.

Только здесь убедились, что, выделив под госпитальные суда всего два небольших транспорта, мы просчитались — требовалось куда больше. Да и на берегу надо было создать значительно больше надежно укрытых медицинских пунктов.

Во второй половине дня к району высадки подошли корабли с первым эшелоном 3-й бригады. Одним из первых на берег сошел начальник политотдела бригады подполковник Владимир Васильевич Осенчугов.

Выгрузка происходила на большой волне, под артиллерийским обстрелом. Для ускорения дела транспорты подходили как можно ближе к берегу (на расстояние 3–4 кабельтовых). Орудия и минометы противника усилили обстрел. Снова во весь голос заговорили пушки наших канонерских лодок, бронекатеров, малых охотников. Торпедные катера прикрыли транспорты и высадочные средства дымовыми завесами. Особенно изводила вражеская авиация. К нашей досаде, она могла взлетать со своих аэродромов, а наши аэродромы тонули в тумане.

С большим трудом высадили первый эшелон 3-й бригады. Морские пехотинцы быстро усилили позиции. Все контратаки врага были отбиты, и десантники своим правым флангом перешли в наступление.

К 19 часам стали подходить корабли со вторым эшелоном. Но к этому времени шторм настолько разыгрался, что пришлось прекратить всякое сообщение с берегом. Выгрузить второй эшелон удалось лишь следующим утром. На баржах прибыли отдельная тяжелая гаубичная 122-миллиметровая батарея из восьми орудий и зенитно-артиллерийский полк (шестнадцать 76-миллиметровых орудий).

На берегу наступил явный перелом в нашу пользу. Но шторм вновь усилился и нарастал с угрожающей быстротой. В 3 часа ночи 25 июня сила ветра достигала 6 баллов, в 4 часа — 7 баллов, в 5 часов порывы ветра стали достигать 9 баллов.

Из-за шторма корабли отошли подальше от берега, стали на якоря, взяв на бакштов (тросы, поданные с борта) все десантно-высадочные средства. Но это не спасло некоторые катера. С бакштова канонерской лодки «Биpa» сорвало «каэмку» и мотобот. Попытки спасти их ни к чему не привели. На них вырвало кнехты, битинги, сорвало палубы. Оба катера залило водой и выбросило на берег. На бакштове канонерской лодки «Нора» затонул мотобот «Каластая». Люди, документы и оружие со всех катеров были своевременно сняты.

Всю ночь моряки и речники боролись со штормом, еще раз продемонстрировав мужество и высокую морскую выучку. Ни ветер, ни волны не помешали корабельным радистам услышать голос Москвы. Повсюду была включена корабельная трансляция. Передавался приказ Верховного Главнокомандующего с благодарностью воинам Карельского фронта и морякам Ладожской и Онежской военных флотилий за разгром противника на олонецком направлении. Хотя мы понимали, что нам предстоит сделать еще очень много, волна радости захлестнула наши сердца.

26 июня шторм несколько стих. Для ускорения выгрузки мы вплотную к берегу подвели баржу, груженную боеприпасами. По ней сейчас же открыл огонь враг, и баржа вместе со 150 тоннами боеприпаса взлетела на воздух. Неподалеку находились еще три баржи. Приказываю командиру катерного тральщика мичману И. Г. Евдокимову немедленно отвести их от берега. Подвергаясь смертельному риску, Евдокимов и его подчиненные выполнили приказ. При этом несколько человек экипажа были ранены, а катер получил около трехсот пробоин.

На помощь пришли десантники: могучим рывком они продвинулись вперед, противнику стало труднее вести прицельный огонь, и мы подогнали сюда все баржи. Теперь десантники уже не испытывали нужды в боеприпасах. Орудия с барж выкатили на берег по заранее приготовленным сходням. При поддержке артиллеристов десантники снова двинулись вперед. Командующий Карельским фронтом приказал командиру 70-й морской стрелковой бригады, которому теперь подчинялись все части на берегу, начать наступление на Видлицу, захватить ее и удерживать до подхода главных сил.

В 9 часов 27 сентября мы узнали, что части 7-й армии заняли Олонец, прошли Андрусову губу и находятся от нас всего в 17 километрах. Эти сведения я приказал немедленно передать подполковнику А. В. Блаку. Он в ответ попросил сообщить командующему фронтом, что десантники форсировали реку Видлица и заняли поселок того же наименования.

В полночь 27 июня подразделения десанта после успешной встречной атаки в районе населенных пунктов Рамбола и Линдоя соединились с передовыми частями 114-й стрелковой дивизии 7-й армии. Войска продолжали наступать на север. Наши корабли вместе с ними двигались вдоль побережья, поддерживая пехоту огнем своей артиллерии.

В эти же дни на правом фланге 7-й армии активные боевые действия вела Онежская военная флотилия. 26 июня она высадила десант в бухте Лахтинская, 28 июня — второй десант в районе Уйской губы в составе батальона морской пехоты. Морские пехотинцы перерезали шоссейную дорогу Вознесенье — Петрозаводск. Разведчики установили, что противник разрушает и сжигает город Петрозаводск, по-видимому не рассчитывая удержать его. Командующий флотилией капитан 1 ранга Неон Васильевич Антонов быстро снял десантников с берега и высадил их непосредственно на причалы Петрозаводской бухты. Противник бежал, не успев до конца выполнить свой план и разрушить город.

29 июня столица нашей Родины Москва салютовала войскам Карельского фронта и морякам Онежской военной флотилии, освободившим город Петрозаводск, столицу Карелии.

Вскоре войска Карельского фронта при содействии кораблей Ладожской и Онежской военных флотилий вышли на Государственную границу СССР.

Тулоксинская десантная операция завершилась 28 июня 1944 года — ровно через 25 лет после завершения Видлицкой десантной операции. Она вошла яркой страницей в историю Великой Отечественной войны, в историю дважды Краснознаменного Балтийского флота.

Успех операции был обеспечен господством наших сил на озере и в воздухе, умелыми действиями моряков, пехотинцев, летчиков авиации флота и фронта, хорошо организованным взаимодействием сил. Во многом успех был предрешен целенаправленной партийно-политической работой, обеспечившей высокий наступательный порыв всех участников десанта, сплочённость личного состава. Это был пример успешных совместных действий озерных военных флотилий с сухопутными войсками.

Тулоксинская десантная операция подвела итоги всей боевой деятельности Ладожской военной флотилии, явилась наглядным доказательством боевого опыта, приобретенного ее моряками в трудные годы войны.

После завершения Тулоксинской операции часть боевых кораблей — четыре канонерские лодки, два бронекатера, четыре сторожевых катера и корректировочные посты оставались в северо-западной части озера — в них нуждались войска, наступавшие вдоль побережья Ладоги.

18 июля Совинформбюро сообщило: «Корабли Краснознаменной Ладожской флотилии ночью высадили десант на остров Вуарайсунсаари, находившийся в северо-восточной части Ладожского озера. Наши десантники разгромили финский гарнизон и заняли остров. Артиллерийским огнем флотилии потоплены четыре финских сторожевых катера».

Пожалуй, это был последний серьезный бой, который провели моряки нашей флотилии.

2 июля 1944 года за выдающиеся заслуги перед Родиной и образцовое выполнение заданий командования Ладожская военная флотилия Указом Президиума Верховного Совета СССР была награждена орденом Красного Знамени.

Краснознаменным стал и дивизион малых охотников под командованием капитана 3 ранга Павла Степановича Колесника.

Этой же награды удостоились обе бригады морской пехоты (70-я и 3-я), участвовавшие в операции.

Орден на знамени Ладожской военной флотилии был наградой не только нам, военным морякам, но и нашим верным боевым друзьям — речникам Северо-Западного речного пароходства, трудившимся и воевавшим плечом к плечу с воинами флотилии.

17 сентября в Новой Ладоге член Военного совета Краснознаменного Балтийского флота вице-адмирал Николай Константинович Смирнов вручил флотилии орден. Моряки дали клятву бить врага еще сильнее, не останавливаться до полной победы над немецко-фашистскими захватчиками.

В результате успешного наступления войск Ленинградского и Карельского фронтов финское правительство, видя катастрофическое положение своей страны, обратилось к правительству СССР с просьбой о перемирии. 4 сентября 1944 года Финляндия прекратила военные действия против СССР. Ладожское озеро вновь стало внутренним водным бассейном нашей страны. В связи с этим отпала необходимость держать на Ладоге военную флотилию. И вскоре мы простились со ставшей нам. родной Ладогой. Флотилия была переформирована в Рижский морской оборонительный район, а ее корабли вместе с экипажами передислоцировались в Прибалтику.

Война еще продолжалась. Нашим морякам довелось принять участие в боях на Балтике, высаживать десанты, очищать фарватеры от мин, открывать торговым судам путь из Ленинграда во все части света.

Мы находились далеко от озера. Но, честное слово, как приятно было увидеть на набережной Риги строй моряков и вновь услышать песню:

Строй удалялся. Я больше не видел поющих, но все еще слышал их голоса:

Когда пройдут года войны суровой, Залечит раны город мой, Народ советский вместе с Ленинградом Споет о Ладоге родной.

Нашей боевой флотилии больше не существовало. Но память о ее героях жила.

Много лет прошло с тех пор. Ладога навсегда осталась в наших сердцах. И при каждой встрече боевых друзей (а такие встречи стали традицией) мы вспоминаем суровые годы войны, вереницы судов и машин, везущих хлеб в блокадный Ленинград, бомбежки и свирепые ладожские штормы, товарищей, которые не дожили до светлого Дня Победы.

Недавно мы с группой друзей на небольшом теплоходе «Разлив», предоставленном в паше распоряжение начальником управления Волго-Балтийского водного пути Виктором Константиновичем Шурпицким, направились к району высадки десанта. Мы сошли на берег в устье реки Видлица. Время многое стерло. Но до сих пор сохранились полузасыпанные окопы и землянки, воронки от снарядов и бомб.

Многое изменилось за это время на берегах озера. Недалеко от Осиновецкого маяка теперь открыт филиал Центрального военно-морского музея — Музей Дороги жизни. Здесь собраны тысячи экспонатов — подлинные документы, карты, фотоснимки, которые знакомят посетителей с историей ладожской коммуникации, ее тружениками и героями. Здесь мы часто встречаемся со многими ветеранами Ладоги. Окруженные сотнями жителей Осиновца, побывали у могильного холма над братской могилой воинов Ладоги, у обелиска, под которым покоятся погибшие моряки. Посетили остров Сухо, Кобону и Новую Ладогу.

Трудно узнать сейчас эти места: как и вся наша земля, они стали еще краше. Счастливо живут люди на берегах Ладоги. Но все они помнят историю, помнят славные дела тех, кто не щадил жизни ради победы, кто сделал все, что мог, для тебя, родной Ленинград!