Дмитрий Пожарский против Михаила Романова

Глава 12 ЦАРЬ ВАСИЛИЙ ШУЙСКИЙ

Род Шуйских занимает особое место в истории Руси XV — начала XVII века. На Руси род Шуйских всегда считался вторым по знатности после правившего рода потомков Ивана Калиты, внука Александра Невского. А за рубежом (в Польше, в Австрии) Шуйских именовали «принцами крови».

Шуйские вели свой род от князя Андрея Ярославича, брата Александра Невского. Хотя Андрей был младшим братом Невского, но его потомки формально обладали большими правами на владение Русью, так как именно Андрей, а не Александр был в 1249 г. возведен великим монгольским ханом на престол Великого княжества Владимирского.

Андрей Ярославич был женат на Устине, дочери Галицкого короля Даниила, и имел от нее трех сыновей. Второй сын, Василий Андреевич, стал удельным князем суздальским, а затем был великим князем владимирским, то есть формально сюзереном московского князя Даниила.

У Василия Андреевича было два сына — Александр и Константин. Старший, Александр, с 1328 г. и до своей смерти в 1331 г. тоже был великим князем владимирским, но он не оставил потомства, а Шуйские пошли от его младшего брата Константина.

Константин Васильевич в 1331 г. стал удельным князем суздальским, а в 1340 г. объединил все суздальские и нижегородские земли в одно княжество. Константин Васильевич был женат на внучке византийского императора.

Второй сын Константина Васильевича, Дмитрий, родился в 1323 г., а в 1355 г. стал удельным князем суздальским. В 1359 г. умирает великий князь владимирский Иван Красный, сын Калиты, оставив после себя девятилетнего сына Дмитрия, будущего Донского. Дмитрий Константинович отправляется в Орду и по праву старшего в роде получает ярлык на Великое княжество Владимирское⁴⁶.

Однако жадные московские бояре не пожелали упустить столь хлебное место, так как великий князь владимирский собирал со всех русских земель дань и отправлял ее в Орду, присваивая себе солидные комиссионные. Воспользовавшись усобицами в Орде, московские бояре начали войну, а фактически мятеж против законной власти. В 1369 г. Дмитрий Константинович вынужден был оставить Владимир, но московские войска пошли дальше и осадили Суздаль. Москвичи страшно опустошили суздальские земли, и Дмитрию Константиновичу пришлось отказаться от титула великого князя владимирского в пользу малолетнего Дмитрия.

В 1365 г. из Орды в Суздаль вновь привезли ярлык на великое княжение, но Дмитрий Константинович решил больше не связываться с Москвой и вновь отказался от ярлыка в пользу пятнадцатилетнего тезки. С этого времени великими князьями на Руси стали потомки Ивана Калиты.

Дети Дмитрия Константиновича, Василий — по прозвищу Кирдяпа, Семен и Иван, были удельными князьями, «подручниками» московских князей Дмитрия Донского и Василия I. Кирдяпа был князем Городецким, а Семен и Иван поочередно князьями суздальскими. Иван Дмитриевич упомянут в 1377 г. во время знаменитой битвы на реке Пьяне.

Семен Дмитриевич стал последним удельным суздальским князем, после его смерти в 1402 г. московский князь Василий I присвоил себе суздальские земли, а сын Семена Василий стал служилым московским князем. От сыновей Василия Семеновича пошли роды Глазатых, Горбатых⁴⁷ и Барбашиных.

Род же Василия Шуйского пошел от второго сына Василия Кирдяпы, Юрия, получившего в удел кусочек Суздальского княжества — городок Шую с окрестностями. В настоящее время город Шуя — райцентр Ивановской области. Шуйский удел не имел такой политической и экономической независимости, как большие княжества — Суздальское, Тверское и др. В первом приближении Шуйский удел можно назвать большой княжеской вотчиной.

По названию удела князь Юрий Васильевич получил прозвище Шуйский, которое и закрепилось за его потомством. У Юрия Шуйского было три сына — Василий, Федор и Иван, умерший бездетным в молодые годы.

Василий и Федор Юрьевичи Шуйские воспользовались многолетней войной между московским князем Василием Темным и его родственниками — дядей Юрием Дмитриевичем Галицким и двоюродным братом Дмитрием Юрьевичем Шемякой — и на несколько лет вернули свою отчину Суздальское княжество. Но после бегства Шемяки в Новгород Великий Василий Темный выгнал братьев из Суздаля и вновь включил суздальские земли в состав Московского княжества.

Сын Федора Юрьевича Шуйского Василий был наместником великого князя Ивана III в Пскове, где и умер в 1496 г. Его сын Василий Васильевич Немой стал заметной фигурой начала XVI века. Немым его прозвали за молчаливость. С 1500 по 1506 г. Василий Васильевич наместничал в Новгороде. С воцарением Василия III Немой участвовал во всех походах вместе с великим князем. Василий Васильевич пользовался неограниченным доверием государя и был при нем первым боярином. Именно он привез умирающего Василия III в Москву.

Немой был женат на Анастасии, внучке Ивана III. После смерти вдовы Василия III Елены Глинской Немой становится главой боярского правительства, правившего от имени малолетнего Ивана IV. Умер Василий Васильевич Немой в 1538 г.

Брат Немого Иван Васильевич Шуйский начинает свою карьеру в 1514 г. наместником в Пскове, как и его отец. В 1531 г. он получает боярство, в феврале 1540 г. становится московским наместником и умирает в 1542 г. Иван Васильевич оставил двух сыновей — Андрея и Петра. Оба они получили боярство. Старший сын Петра, Иван, в 1577 г. получил боярство, а в 1581 г. героически оборонял Псков от войска Стефана Батория.

У другого брата Немого, Дмитрия, был сын Иван Губка, который в 1536 г. бежал в Литву. Он интересен нам лишь тем, что потомки сильно размножились в Польше. Они не играли особой роли в истории Польши, но были сравнительно богаты. В то время как в России в начале XVII века род Шуйских пресекся, многочисленные потомки Ивана Губки жили в Привисленском крае, по крайней мере, до начала XX века.

Но вернемся к предкам царя Василия Шуйского. После окончания войны с Шемякой Федор Юрьевич Шуйский и его племянник Василий Васильевич Бледный занимают высокие посты в Москве. Федор в 1470 г. становится наместником Ивана III в Пскове, а Василий Бледный в 1492 г. назначается первым воеводой правой руки. Сын Василия Бледного Иван Скопа⁴⁸ стал родоначальником рода князей Скопиных-Шуйских. Заметим, что Скопины-Шуйские стали известными полководцами. Сам Иван Скопа получил боярство в 1519 г., командовал большим полком в казанском и литовском походах.

Его сын Федор Иванович Скопин в 1544 г. получает боярство и становится первым воеводой в Вязьме и затем в течение 24 лет участвует во всех походах русских войск.

Сын Федора Скопина Василий получает боярство в 1576 г., несколько лет состоит псковским воеводой, а с 1593 г. до своей смерти в 1595 г. управляет владимирским Судным приказом. В 1587 г. у Василия Федоровича рождается сын Михаил — знаменитый воевода Смутного времени.

Младший брат Василия Бледного Михаил Васильевич тоже служил в Москве у Ивана III и участвовал в его новгородских походах. У Михаила было два сына — Иван Плетень и Андрей Честокол.

Иван Плетень в 1538 г. получил боярство, с 1540 г. был начальником войск, действовавших в Ливонии, в 1542 г. отбивал наезд крымских татар, в 1544 г. был первым воеводой большого полка в казанском походе. В 1547 г. Иван Плетень становится дворецким (министром двора), а во всех последующих походах он был первым воеводой большого полка (главнокомандующим). В 1553 г. Плетень вел переговоры с польскими уполномоченными при заключении перемирия. Умер он в 1559 г., не оставив потомства.

Андрей Честокол с 1540 г. был наместником в Пскове, затем воеводой в казанском походе в 1544 г., в шведском в 1549 г. и в полоцком в 1550 г. 29 декабря 1553 г. он был убит при штурме Полоцка.

Сын Честокола Иван Андреевич стал боярином в царствование Ивана Грозного и умер в 1573 г., оставив четырех сыновей — Василия (будущего царя), Дмитрия, Александра и Ивана Пуговку.

Несмотря на казни и конфискации земель при Иване Грозном, клан Шуйских не только выстоял, но и к концу правления Ивана IV кое в чем усилил свои позиции. Так, например, Шуйским удалось получить суздальские вотчины казненных князей Горбатых. Горбатые были потомками суздальских князей и отдаленными родственниками Шуйских. К 1584 г. Шуйским принадлежали огромные владения по всей России от Пскова до Суздаля, от Шелони до Козельска. К моменту смерти Ивана Грозного Иван Петрович и Василий Иванович Шуйские и Василий Федорович Скопин-Шуйский имели боярские чины.

Обратим внимание на интересную деталь. В 70 — начале 80-х годов XVI века Шуйские всем родом были зачислены в состав «особого двора», возможно, некоторые из Шуйских служили в опричнине в конце ее существования. (Особый двор был создан Иваном Грозным в 1573 г. взамен опричнины.) Так что неясно, получили ли Шуйские земли А.Б. Горбатого-Шуйского за родство с казненными или за службу при дворе. Интересно, что к марту 1584 г. в составе земской Боярской думы не было ни одного Шуйского, а в «дворцовой» думе были бояре Василий Федорович Скопин-Шуйский и Иван Петрович Шуйский.

Однако участие в борьбе за власть для Шуйских было несколько затруднено, так как в 1584—1585 гг. несколько Шуйских было на воеводствах в больших порубежных городах. Так, Василий Федорович Скопин-Шуйский был воеводой в Новгороде, Иван Петрович Шуйский — в Пскове, а Василий Иванович — в Смоленске. На ход дел при дворе они могли влиять очень мало, по крайней мере, до возвращения в Москву.

Боюсь, что кого-то из читателей утомила длинная родословная Василия Шуйского, но без нее нам не понять значения рода Шуйских в истории Смутного времени. Для нас это далекая старина, а в начале XVII века и Шуйские, и вся московская знать прекрасно были осведомлены обо всех нюансах своих родословных. Василий Шуйский не мог забыть, что четыре поколения его предков, начиная с Андрея Ярославича, были властителями Руси — великими князьями владимирскими — и сто с лишним лет боролись за владимирский престол с Александром Невским и его потомками. Не забывали Шуйские, что по женской линии в род вливалась королевская и императорская кровь.

Будущий царь Василий Иванович Шуйский родился в 1553 г. В октябре 1580 г. Василий был дружкой царя Ивана Грозного на его свадьбе с Марией Нагой. Женился Василий рано. Его первая жена Елена была единственным ребенком боярина князя Михаила Петровича Репнина-Оболенского. В браке родились две дочери, однако по неведомым причинам Василий Иванович развелся и уже в 90-х годах XVI века был холостым.

Замечу, что брат Василия Ивановича Дмитрий женился на Екатерине Григорьевне Скуратовой. Таким образом, родственниками Василия Ивановича стал «палач» Малюта (Григорий) Скуратов и «татарин» Борис Годунов.

Между прочим, Екатерина Григорьевна принесла Дмитрию Шуйскому и неплохое приданое, в числе которого было и село Семеновское (600 четвертей). Но, увы, брак был бездетен. У всех братьев Шуйских были проблемы с наследниками.

К моменту смерти Грозного Василий и его братья Дмитрий и Александр служили стольниками, а их младший брат Иван Пуговка — рындой.

На первом этапе борьбы за власть при царствовании Федора Шуйским удалось существенно упрочить свои позиции. К 20 мая 1584 г., то есть еще до венчания Федора на царство, Василий Иванович получил боярство. В следующем году боярином стал его брат Александр, а в начале 1586 г. — и Дмитрий.

С началом царствования Федора Шуйские получают богатые кормления и земли. И.П. Шуйский был пожалован в кормление Псковом, «обеима половинами и со псковскими пригороды, и с тамгою, и с кабаки, чего никоторому боярину не дадывал государь», и Кинешмой — «городом великим на Волге». Боярин В.Ф. Скопин-Шуйский удостоился «великого государева жалования» — кормления городом Каргополем. Кравчий Д.И. Шуйский получил «в путь» город Гороховец «со всеми крайчего пути доходы».

Весной 1584 г. Василий Иванович Шуйский назначается главой московского Судного приказа. Кроме уголовных и административных дел московский Судный приказ разбирал и местнические споры мелкого и среднего дворянства, споры бояр и князей решал сам царь. К примеру, в 1586 г. Василий Иванович судил местнический спор между думным дворянином и печатником Р.В. Алферьевым и Ф.Д. Лошаковым-Колычевым и «оправдал» последнего.

Эта функция московского Судного приказа давала Василию Ивановичу большое влияние среди служилого московского дворянства. Поэтому Годуновы и Романовы постарались побыстрее убрать Василия Ивановича со столь важного поста, и весной 1585 г. его отправляют на воеводство в Смоленск.

В то время, несмотря на перемирие, отношения с Польшей были крайне напряженными, и посылку боярина в Смоленск воеводой можно считать повышением.

Но, вместо того чтобы укреплять город-крепость Смоленск, новый воевода вступает в тайные переговоры с поляками. Царская разведка не дремала, и уже в сентябре 1586 г. Василий Иванович отстранен от должности и вызван в Москву на разбирательство, а воеводой в Смоленске назначен Б.Ю. Сабуров.

Противостояние блока Годуновых — Романовых против Шуйских закончилось разгромом последних. По окончании следствия по делу Шуйских самого знаменитого из них Ивана Петровича сослали в его вотчину — село Лопатичи, но позже его под караулом перевели в Кирилло-Белозерский монастырь. Иван Петрович был насильственно пострижен и якобы убит лично приставом князем И.С. Турениным.

Князь Андрей Иванович Шуйский был отправлен в Каргополь, где через полгода скончался при невыясненных обстоятельствах. Опять же, антигодуновские источники утверждают, что он был убит приставом С. Мамонтовым.

В родовые вотчины у Галича и Шуи были сосланы братья Василий, Дмитрий, Александр и Иван Шуйские. На Скопиных-Шуйских опала вообще не накладывалась.

В ссылке в своих вотчинах братьям-Ивановичам Шуйским пришлось пробыть около двух лет. Не позднее конца 1590 г. они были возвращены в Москву. А в начале 1591 г. бояре Василий и Дмитрий Ивановичи Шуйские уже заседают в думе. Заметим, что на всякий случай Годунов оставил в ссылке сторонников Шуйских Головиных, Колычевых и других.

Причин для возвращения молодых Шуйских в Москву было несколько. Главная — противостояние Годуновых и Романовых. Борису были нужны союзники, так почему же не привлечь на свою сторону уже неопасных врагов?! Братья же Шуйские, отдохнув пару лет в вотчинах, не имели особых обид на Бориса.

В мае 1591 г. молодой глава рода Василий Иванович Шуйский назначается главой комиссии по расследованию смерти царевича Димитрия в Угличе. В главе «Борис Годунов» подробно рассказано, что Василий Иванович грамотно, для того времени, разумеется, провел расследование, и не он, а церковный собор во главе с патриархом Иовом вынес окончательный вердикт, что смерть Димитрия «учинилась Божиим судом». Но, увы, участие в работе комиссии будет пожизненно крестной ношей Василия Ивановича.

В конце царствования Федора Иоанновича наблюдается все большее сближение Шуйских с Годуновым. В 1595 г. царь Федор с подачи Бориса жалует боярством братьев Александра и Ивана (Пуговку) Шуйских. В 1597 г. в Боярской думе заседают уже все четыре брата Шуйские.

При избрании Бориса Годунова на царство братья Шуйские вели достаточно осторожную политику, они не поддерживали Бориса, но и не выступали активно против. С воцарением Бориса Шуйские ничего не выгадали и ничего не проиграли. Все четыре брата имели высокий чин — боярство, детей или малолетних родичей у них не было, за исключением одиннадцатилетнего Михаила Васильевича Скопина-Шуйского, которого царь Борис в 1602 г. произвел в стольники.

Шансов овладеть престолом в 1598 г. у Шуйских практически не было. Они были слишком слабы, а глава рода 46-летний Василий Иванович еще ничем не проявил себя, за исключением углического дела. Умри Годунов в 1598 г., к власти гарантированно пришли бы Романовы, и Шуйские в самом лучшем случае остались бы в прежнем положении.

По этой причине и в 1600 г. Шуйские не только не поддержали попытку переворота, затеянную Романовыми, но и на суде в Боярской думе «пышаха аки звери и кричаха» вместе с другими боярами на Федора Никитича Романова с братией.

В 1601 г. заболел и умер Александр Шуйский. Но его смерть почему-то не приписали Годунову. Думаю, дело в том, что активная антигодуновская кампания началась после 1601 г., когда об Александре романовские клевреты просто забыли.

После появления Лжедмитрия в Польше Василий Иванович Шуйский неоднократно один или вместе с патриархом Иовом выходил на Лобное место и рассказывал московским людям, как он сам видел мертвого царевича Димитрия и хоронил его.

Осенью 1604 г. против самозванца царь Борис отправил большое войско, во главе которого поставил воеводу князя Федора Ивановича Мстиславского, а вторым воеводой шел Дмитрий Иванович Шуйский.

21 декабря 1604 г. войско Мстиславского подошло к стану Лжедмитрия. Пока воеводы медлили, самозванец решил контратаковать. Его пятнадцатитысячное войско двинулось на стотысячную московскую рать. Поляки ранили в голову главного воеводу Ф.И. Мстиславского. Остальные же воеводы — Д.И. Шуйский, В.В. Голицын и А.А. Телятевский — потеряли управление войском, в результате было убито до четырех тысяч московских ратников. Полностью разгромить огромное московское войско у самозванца не хватило сил. У Новгорода-Северского впервые проявилась абсолютная бездарность Дмитрия Ивановича Шуйского как полководца и его патологическая трусость.

После сражения Дмитрий Иванович Шуйский с воеводами даже не позаботились известить царя о битве под Новгородом-Северским. Борис узнал о ней из других источников и тут же прислал в войско чашника Вельяминова-Зернова, велев сказать Мстиславскому: «Государь и сын его жалуют тебя, велели тебе челом ударить, да жалуют тебя, велели о здоровье спросить». Князю Д.И. Шуйскому с товарищами царь велел поклониться и добавить: «Слух до нас дошел, что у вас, бояр наших и воевод, с крестопреступниками литовскими людьми и с расстригою было дело, а вы к нам не писали, каким обычаем дело делалось, и вы то делаете не гораздо, вам бы о том к нам отписать вскоре».

Царь Борис решил укрепить командование действующей армией и послал в помощь Мстиславскому... Василия Шуйского.

21 декабря 1604 г. войско самозванца потерпело тяжелое поражение у села Добрыничи, но к этой победе братья Шуйские имели весьма малое касательство.

После смерти царя Бориса три брата Шуйские присягнули царевичу Федору. Апрель, май и начало июня 1605 г. братья провели в Москве. Чем они занимались, историкам неведомо, видимо, просто ожидали развязки драмы.

Ни один из Шуйских не поехал вместе с другими боярами в Тулу присягать Лжедмитрию. Лишь в Серпухове Дмитрий Шуйский и Федор Мстиславский встречали самозванца.

20 июня 1605 г. самозванец торжественно въехал в столицу. Вот тут бы Василию Ивановичу выйти ему навстречу и торжественно объявить, что де злодей Борис заставлял его молчать четырнадцать лет, что он сам хоронил в Угличе подставного ребенка и т.д. Однако Василий этого не сделал, его вообще не было среди встречающих.

23 июня по приказу Лжедмитрия были арестованы Василий Шуйский и его два брата. К Петру Басманову, которого самозванец поставил ведать политическим сыском, пришло несколько доносов на Василия Ивановича Шуйского. Шуйский якобы говорил: «Черт это, а не настоящий царевич! Не царевич это, а расстрига и изменник!» По другой версии, Шуйский даже пытался устроить государственный переворот. Во всяком случае, никаких конкретных обвинений, предъявленных В.И. Шуйскому, до нас не дошло.

Подойдем к «заговору» Шуйских с точки зрения здравого смысла. Какая-то вероятность успеха у Шуйских могла быть, когда самозванец находился еще в Туле. Но сейчас, когда он торжественно встречен в Москве народом, в самый разгар эйфории, охватившей столицу, поднимать мятеж? Это было бы равносильно самоубийству, а Шуйских неумными никто и не считал. Вполне логично было бы им подождать, пока пройдут торжества, уляжется эйфория, народ не только не почувствует облегчения, а наоборот, ощутит новые тяготы. Самозванцу же придется платить по счетам польским наемникам, Мнишку, купцам, польскому королю и т.д. Уплата же даже части этих долгов неизбежно должна была вызвать народное возмущение и, соответственно, падение самозванца. Так был ли резон Шуйскому спешить с организацией переворота, а тем более заниматься пустой болтовней о расстриге?

Отсюда явствует, что Димитрий устроил провокацию против клана Шуйских. Тогда возникает вопрос: а зачем? Пока народ считает Отрепьева царем, никакие Шуйские не конкуренты сыну Ивана Грозного, а если выяснится, что на престоле беглый монах, то на престол может претендовать любой князь Рюрикович, а их в Московском государстве были десятки. Скорее всего, Димитрия на расправу с Шуйскими подтолкнули бояре, видевшие в них конкурентов.

Кому же мог встать на дороге клан Шуйских? Годуновы были мертвы или находились под стражей в отдаленных городах. Остаются Романовы.

Был резон пугнуть Шуйского и у Гришки Отрепьева. Он не боялся встречи с теми, кто знал царевича Димитрия и инока Григория. Большинству он показывал большой пряник, а другим доставался кнут. А тут главный свидетель молчит, словно воды в рот набрал. В народе о красноречивом молчании Василия Ивановича уже пошли дурные толки.

Димитрий предал Василия Шуйского суду специально созванного собора, на котором присутствовали бояре, думные дворяне и духовенство. Собор был собран 24 июня, то есть на следующий день после ареста Шуйских. На соборе сам царь выступил с обвинением Шуйских. Он напомнил, что в роду князей Шуйских всегда были крамольники и что «отец» его Иван Грозный семь раз приказывал казнить изменников Шуйских, а «брат» Федор наказал брата Василия Шуйского также за измену. Фактически Лжедмитрий отказался от версии большого заговора. Трое братьев Шуйских лично хотели совершить террористический акт, «...подстерегали, как бы нас заставши врасплох, в покое убить, на что имеются несомненные доводы». Лжедмитрий уверял, что имеет неоспоримые доказательства вины Шуйских, и поэтому никакого разбирательства, допроса свидетелей и других формальностей на соборном суде не было.

Однако Димитрию пришлось встретиться с сильной оппозицией в Боярской думе. Формально бояре «кричаху» на братьев Шуйских, но все же они были против смертной казни. Что же касается Димитрия, он и не собирался казнить Шуйских, и процесс о покушении на царя превратился в фарс. На соборе Василий Шуйский покаялся во всех приписанных ему преступлениях. «Виноват я тебе... царь-государь: все это я говорил, но смилуйся надо мной, прости глупость мою!», — говорил Шуйский. Он просил патриарха и бояр сжалиться над ним и просить за него царя. Собор осудил Василия Шуйского на смерть, а его братьев приговорил к пожизненному заключению. Казнь боярина была назначена на следующий день.

Утром 25 июня Василия Шуйского вывели на Красную площадь, где собралась многотысячная толпа горожан. Боярин был взведен на эшафот, где ему зачитали приговор и перечислили его преступления. По одним сведениям, Василий, стоя у плахи, плакал и молил о пощаде: «От глупости выступил против пресветлейшего великого князя, истинного наследника и прирожденного государя своего», взывал к народу: «...помилуйте меня от казни, которую заслужил». Подругой версии, он просто простился с народом, объявив, что умирает за правду, за веру и народ христианский.

Шуйский уже положил голову на плаху, как из Кремля выехал гонец, объявивший, что царь Димитрий помиловал осужденного.

Современники и позднейшие историки предлагали различные версии мотивов помилования Шуйского. Так, историк Р.Г. Скрынников ссылается на поляка С. Борша, прибывшего в Москву вместе с самозванцем. Борш писал: «Царь даровал ему жизнь по ходатайству некоторых сенаторов». Другие авторы утверждают, что Лжедмитрия убедил простить Шуйского его секретарь Бучинский, некоторые считают, что это сделал дьяк Афанасий Власьев. Называют даже царицу Марфу, которая была еще в дороге и знать не знала о процессе Шуйского.

На самом же деле руководил всем фарсом сам Отрепьев, хотя, возможно, идея была подана ляхами. Цель самозванца была достигнута — Шуйских основательно пугнули. А начинать царствование с казни «принца крови» милосердному царю явно не к лицу, да и в будущем Шуйские могли пригодиться в качестве противовеса другим боярским кланам.

Василий Шуйский вместе с братьями Дмитрием и Иваном были отправлены в ссылку в пригород Галича, а их имения отобраны в казну. Забегая вперед, скажу, что 30 июля Лжедмитрий объявил полное прощение Шуйским, которые к тому времени еще даже не доехали до места ссылки. Всех троих братьев отправили в Москву, где им вернули боярство и все вотчины.

В завершение спектакля «Дело Шуйских» самозванец пожаловал их дальнего родственника восемнадцатилетнего Михаила Васильевича Скопина-Шуйского титулом «Великий Мечник». В Западной Европе этот титул существовал с раннего Средневековья, им называли рыцаря, носившего за королем тяжелый меч. На Руси такого титула никогда не было, видимо, тут Гришка поддался польскому влиянию. Между тем Михаил Скопин-Шуйский ухитрился в шестнадцать лет стать боярином. За что его так возвысил царь Борис, можно только гадать. Зато мотивы Отрепьева очевидны — сын Грозного царя приближает к себе юного, красивого и талантливого князя Рюриковича. Чем не украшение двора, да и в будущем он сможет пригодиться.

Сразу по возвращении из ссылки братья Шуйские начали плести заговор против царя Димитрия.

Царь Димитрий не имел никаких шансов процарствовать хотя бы несколько лет. Иногда любят сравнивать Лжедмитрия I с Петром I. Возможно, внешне есть что-то общее: и потешные игры, и насмешки над боярами, и введение заморских обычаев, и любовь к веселым забавам. Но это лишь внешнее сходство. Деяния Петра на 80 процентов шли на пользу отечеству, а на 20 процентов были фарсом, у Лжедмитрия же фарсом было всё. Петр лишь под конец жизни и в зените славы рискнул объявить себя императором и жениться на чухонке, кстати, много лет ревностно исполнявшей все православные обряды. Гришка же Отрепьев начал свое царствование с того, что объявил себя императором и женился на польке католичке.

Царь Димитрий не имел никакой опоры в стране, он не мог положиться ни на бояр, ни на дворян и служилых людей, ни на казаков, ни на церковь. Царя поддерживали лишь временные попутчики, как те же ляхи, пока он осыпал их золотом.

Именно при Лжедмитрии I объявились многочисленные казацкие самозванцы и началось то, что историки Покровский, Станиславский и К° называют гражданской войной. На самом же деле это был разгул дикого бандитизма.

Лжедмитрий пришел к власти в результате просчета боярских группировок Романовых и Шуйских, боровшихся за власть. Причем наиболее активную роль играл клан Романовых.

Ряд историков утверждает, что народ любил царя Димитрия. Начнем с того, что реакция толпы на явление царя или вождя крайне обманчива.

Московский люд собирался глазеть на забавы нового царя, как на зрелище, и соответственно к Дмитрию так и относился. Не следует забывать, что за несколько месяцев своего правления Лжедмитрий растратил большую часть казны Московского государства, которая собиралась много веков. Надо ли говорить, что большая часть денег, розданных царем своим польским и русским сторонникам, оседала у московского населения — торговцев, шинкарей, девиц из Лоскутного ряда и др. Ясно, что поддержка этой части населения вряд ли могла удержать самозванца на престоле.