Дневник мистера Дарси

Сентябрь

Сентябрь

1 сентября, понедельник

Сегодня Лидия официально стала женой Уикхема, и её репутация, таким образом, оказалась спасена.

Утро началось отвратительно. Когда в половине одиннадцатого, как было договорено, я заехал за Уикхемом, он ещё не был готов, даже не был одет.

– В чем дело? – в раздражении обратился я к нему. – Вы должны быть в церкви через полчаса.

Он плеснул себе виски в стакан и выпил залпом.

– Тут до церкви – десять минут. У нас достаточно времени.

– Если мы не явимся вовремя, сегодня церемония уже не сможет состояться, – объяснил я ему.

– Послушайте, Дарси, если бы в своё время вы пошли мне навстречу и предоставили место в приходе, всех этих неприятностей можно было бы избежать.

Я удержался от резкого ответа.

– Мне больше подошло бы соединять узами брака других людей, чем венчаться самому. Я начинаю думать, что мне вообще не следует жениться, – заявил он.

– Тогда вам придется иметь дело с вашими кредиторами.

– А это меня ещё меньше привлекает.

Он поставил стакан и надел сюртук. В сомнении пожал плечами, затем завязал галстук и вышел к ожидавшей нас карете.

– Прямо как в детстве, – проговорил он, когда мы уселись. – Как раньше, вдвоём, как раньше, вместе. Я всегда верил, что именно вы будете рядом со мной во время моей женитьбы. Правда, позже начал сомневаться, но теперь, как видите, мы снова вместе, и вы – мой шафер, друг жениха.

– Но вы мне не друг, – напомнил я.

Тут он продолжил с усмешкой: – Если моя догадка верна, мы скоро станем ближе, чем друзьями. Мы станем братьями. – Он откинулся на спинку сиденья. – Наших отцов порадовало бы, что мы породнимся. А ведь в прошлом году мы уже почти стали братьями... – Он задумался на минуту, а я собрал всю свою волю, чтобы не ответить ему. – Увы, судьба распорядилась иначе. Или ваше вмешательство нарушило её планы. Как, кстати, поживает Джорджиана?

– Вдали от вас – замечательно.

– Жаль, не думал, что она так быстро забудет меня. Я–то воображал, что любовь её на долго. С удовольствием увижу её снова, когда мы с Лидией навестим вас в Пемберли.

– Уж этому–то никогда не бывать, – решительно заключил я.

Поездка до Сант–Клеман не заняла много времени. Церковь эту я выбрал, потому что она находилась в том же приходе, где и жилье Уикхема, и настоятель не был против того, чтобы провести церемонию бракосочетания. Он не был в курсе событий, предшествовавших и приведших к столь радостному финалу. Знал лишь, что молодые выразили желание связать себя узами брака. Он радушно приветствовал нас, когда мы вошли в церковь, и все вместе мы стали ждать прибытия Лидии.

– Может, она передумала? – засомневался Уикхем. – Но это не моя вина, и вы должны будете сдержать слово и оплатить мои долги.

– Она приедет. Тётя и дядя позаботятся об этом.

И в этот момент появилась Лидия. Она мельком глянула на священника, а затем расцвела, увидев, что Уикхем уже ждет её.

Дядя с тётей напомнили ей, куда и зачем она явилась, и повели её к алтарю.

– Какое облегчение я испытаю, когда все это закончится, – поделился со мной вполголоса мистер Гардинер

– И я тоже, – поддержала его жена. – Я пыталась объяснить ей, какое горе принесла она родителям, какое бесчестье навлекла на семью, и как она должна быть благодарна людям, спасшим её репутацию. Бесполезно, она ничего не желает понимать. Она даже не стала слушать меня, а всё говорила о своём Уикхеме, время от времени сетуя, что мы с ней никуда не выходим.

Церемония началась и быстро закончилась, не напоминая всем о том, сколько усилий потребовалось, чтобы она состоялась.

– Думаю, вам следует поблагодарить мистера Дарси за всё, что он сделал для вас, – попыталась вернуться к реалиям миссис Гардинер, когда все закончилось.

– Миссис Уикхем. Как восхитительно это звучит! – отозвалась Лидия, не обращая ни малейшего внимания на слова своей тёти и любуясь обручальным кольцом.

Церемония привлекла внимание каких–то случайных прохожих, и Лидия тут же стала хвастаться своим кольцом и настаивать, что они должны поздравить её и быть первыми, кто назовет её новым именем.

– Как будут завидовать мне сестрицы, – поделилась она с нами, когда мы уже покидали церковь. – Ни одна из них ещё не замужем, хотя все старше меня. Мне было бы стыдно не выйти замуж до двадцати. Джейн вообще уже старая дева. Ей придется уступить мне своё место за столом, потому что я уже замужняя дама. Как весело! Джейн, скажу я, это моё место, а ты теперь ниже меня, потому что у меня уже есть муж.

Мистер и миссис Гардинер переглянулись.

– Они все от зависти умрут, какой у меня красивый муж. Я так волновалась сегодня, когда направлялась в церковь. Меня в ужас приводила мысль, что он будет одет в черное. Каким же было моё счастье, когда я увидела, что он надел синий сюртук.

Я почувствовал облегчение, когда понял, что Лидия будет такой же глупой, как её мать, и, хотя это и было негуманно, порадовался, представив, какое наказание, в конце концов, ожидает Уикхема за его низость, – пожизненное наказание – ему придется прожить с ней всю оставшуюся жизнь.

2 сентября, вторник

Сегодня обедал у Гардинеров. Все мы почувствовали облегчение и были рады, что история побега благополучно завершилась. Последние недели были очень непростыми, но, к счастью, теперь всё позади.

Очень симпатичная пара. Мистер Гардинер изрядно умен, а миссис Гардинер полна здравого смысла. Я провел приятный вечер в компании образованных и хорошо воспитанных людей, настолько приятный, что напрочь забыл, что мы на Грейсчерч–стрит, в Чипсайде. Должен признать, что бывали у меня вечера не столь приятные, а совершенно отвратительные по адресам куда как более благородным.

А ведь когда–то я отверг их, не задумываясь и не пытаясь узнать ближе. Да и Элизабет я не признавал равной себе только потому, что её родственники, о которых мне ничего не было известно, не соответствовали моим представлениям о приличиях! Присмотрись я хоть с малой долей объективности к своим собственным родным, я бы понял, что не одной Элизабет я мог адресовать упрек в наличии нежелательных родственников. Леди Кэтрин, при всей своей хвалёной элегантности и постоянно подчеркиваемом благородстве, оказалась столь бестактной, что предложила Элизабет – своей гостье! – упражняться в игре на фортепьяно в комнате гувернантки, то есть то, чего никогда, я убежден, не сделала бы миссис Гардинер. Да и сестры Бингли оказались не лучше. У Кэролайн Бингли может и изысканные манеры, и одевается она по последней моде, но при этом не считает необходимым сдерживать себя и не скрывает ревность и раздражение.

3 сентября, среда

Я возвратился в Пемберли и застал там Кэролайн и Луизу за обсуждением планов посещения Скарборо.

– Вы же будете сопровождать нас, мистер Дарси?– обратилась ко мне Кэролайн. – В Скарборо в это время года такое оживление.

– Увы, у меня слишком много дел здесь, в поместье, – отклонил приглашение я.

– Но это было бы полезно для Джорджианы. Думаю, она не видела моря с прошлого лета, со времени её поездки в Рамсгейт. Она, должно быть, уже тоскует по нём, – и она повернулась к Джорджиане. – Ведь вам же хочется вновь увидеть море?

Джорджиана изменилась в лице и ответила, что не имеет ни малейшего желания ехать туда. Тогда Кэролайн опять принялась за меня.

– Уверяю вас, вы вернетесь в Пемберли полным сил и сможете сделать вдвое больше, чем если бы оставались здесь, – нашла аргумент она.

– Я не могу изменить свои планы, но вы должны поехать, – успел произнести я, прежде чем она решит остаться со мной и сообщит об этом вслух. – Морской воздух пойдет вам на пользу.

– Морской воздух, – воскликнул мистер Хёрст, очнувшись и вновь впадая в своё обычное забытьё.

4 сентября, четверг

Кэролайн, Луиза и мистер Хёрст отправились в Скарборо. Они пытались уговорить Бингли ехать с ними, но тот заявил, что не любит тамошние ветры и предпочитает остаться в Пемберли. Кэролайн сочла, что так будет даже лучше. Она еще верит в возможность его брака с Джорджианой и делает всё для того, чтобы они проводили больше времени вместе. Хотя на беспристрастный взгляд к этому нет никаких оснований.

8 сентября, понедельник

– Я думаю снова поехать в Незерфилд, – как бы между прочим обронил Бингли, когда утром мы выезжали верхом на прогулку.

– Отличная идея. Если ты намерен сохранить за собой дом, тебе следует регулярно появляться там.

– Это именно то, что я думаю. Ты присоединишься ко мне? Мне надо как–то отблагодарить тебя за гостеприимство.

Настроение моё заметно улучшилось. Ещё бы, если я поеду в Незерфилд, я смогу опять увидеть Элизабет.

– Когда ты думаешь отправиться? – спросил я.

– Где–то через неделю. Я хочу уже завтра отправить слуг, чтобы они все приготовили к нашему приезду.

– Отлично, едем.

Он выглядел довольным.

– Уже почти год, как я снял его. Мог ли я вообразить...

Его голос прервался, но не трудно было догадаться, куда направились его мысли. Я не стал ничего говорить, а позволил ему насладиться мечтами. Возможно скоро им суждено осуществиться. А мои мечты... Что суждено моим мечтам?

17 сентября, среда

После полудня прибыли в Незерфилд. Бингли немедля заявил, что хочет сразу поскакать в Меритон, и только начавшийся дождь предотвратил этот нежданный визит.

18 сентября, четверг

Утром появился сэр Уильям Лукас, чтобы приветствовать наше возвращение.

– Мистер Бингли, – начал он, сопровождая свои слова глубочайшим поклоном, – вы оказали нам огромную честь, вернувшись в наши края. Мы уже не верили в то, что найдется что–то привлекательное, способное удержать вас в Незерфилде. Ещё сохранив свежие воспоминания о великосветских развлечениях Лондона, вы почтили, тем не менее, наши скромные места своим присутствием. Мистер Дарси, – ещё один низкий поклон был предназначен теперь уже мне. – Кажется, это было только вчера, мы все вместе пили чай с леди Кэтрин в гостиной её восхитительного дома в Розингсе. Вы ведь тоже получали удовольствие от тех наших встреч?

Получал удовольствие? Вряд ли такими словами можно было описать те полные не самыми приятными событиями недели. Я промолчал, а он воспринял моё молчание за положительный ответ.

– Бывали ли вы после этого у вашей тетушки? – поинтересовался он.

– Нет, – я решил не вдаваться в детали.

– А я надеюсь вскоре навестить свою дочь, – сообщил он.

И он начал долгую и не вполне связную речь, превознося достоинства того положения, которое занимает теперь его дочь. Трудно сказать, как долго это продолжалось бы, если бы не прибыл следующий визитер, мистер Лонг.

Когда все гости оставили нас, Бингли принялся вспоминать: – Это ведь как раз после визита сэра Уильяма в прошлом году мистер Беннет пригласил нас заехать к нему. Ты не думаешь, что в этом году мы опять получим приглашение от него?

В этом я сильно сомневался, вспоминая леность и нелюбовь к визитам мистера Беннета.

– Но ведь не будет бестактным, если мы навестим Беннетов без всякого приглашения, – осмелился предположить Бингли.

– Подожди до завтра, возможно приглашение последует, – посоветовал я.

20 сентября, суббота

Мистер Беннет вчера так и не появился, поэтому Бингли решил ехать в Лонгборн без приглашения.

– Присоединяйся, Дарси, – позвал он меня.

Я, конечно же, сам себя убеждал, что мне надо ехать, чтобы окончательно понять, как относится к нему мисс Беннет, но настоящей причиной было желание увидеть Элизабет. Мне хотелось увидеть её не меньше, чем Бингли – её сестру, и это меня пугало.

Итак, мы тронулись. Бингли молчал, молчал и я, путаясь в мыслях и догадках о том, как меня примут. Если Элизабет посчитает меня виновным в падении Лидии, мне нечем будет оправдаться, главным образом, потому, что ей не известна моя роль в урегулировании инцидента.

Моей особенной заботой было, чтобы она ничего не узнала об этой моей роли. Я хотел, чтобы не благодарность, а любовь подтолкнула ее ко мне. Когда мы, наконец, приехали, слуга провел нас в гостиную. Я сразу обратил внимание, что Элизабет потупила взор, смутилась и обратилась к своему рукоделию. Что бы это значило? Ответа у меня не было. Значит ли это просто, что наш нежданный визит сделал ситуацию неловкой, или она вообще не желает меня видеть?

– Ах, мистер Бингли! – энергично начала разговор миссис Беннет. – Как приятно снова видеть вас в Лонгборне. Мы скучали по вам. Вы так стремительно покинули нас в прошлом году, даже не смогли проститься! Надеюсь, в этот раз вы не исчезнете так неожиданно?

– Думаю, что нет, – ответил Бингли, не отрываясь глядя на мисс Беннет.

Я заметил, как она улыбнулась в ответ, и отвел взгляд. Всё стало ясно – надежды Бингли, похоже, не будут обмануты.

– А мистер Дарси? – с этим вопросом миссис Беннет повернулась ко мне, голос её при этом выражал крайнее недовольство.

Мне не было дела до её настроения. Я только не мог поверить, что несколько месяцев назад из–за неё я колебался, делать мне предложение Элизабет или нет. Какое это вообще имело значение? Да, мать глупа и вульгарна, но я–то не собираюсь связать свою жизнь с миссис Беннет.

Я не смог сесть рядом с Элизабет – рядом с ней уже разместились её младшие сестры – тем не менее я начал разговор, поинтересовавшись здоровьем её тети и дяди. Она вежливо ответила, но после этого снова уткнулась в шитьё.

Внешне я сохранял полное спокойствие, но внутри был крайне возбужден, и ничего не мог поделать с собой. Я сидел довольно далеко от Элизабет и не мог говорить о чем–нибудь, касающемся только нас двоих. А что тогда было возможно обсуждать под присмотром её мамаши? Совсем не то, что мне хотелось ей сказать.

Чтобы как–то отвлечься от своих страданий, я стал наблюдать за мисс Беннет и был озадачен тем, как я не смог в прошлом году разглядеть её особого отношения к Бингли. Нежные чувства к нему проявлялись в каждом её жесте, каждом взгляде, каждой улыбке. Я был ослеплен своим же собственным желанием женить Бингли на Джорджиане? Неужели все так просто? В то время мне это и в голову не приходило, теперь же у меня не было сомнений, что так оно и случилось.

Я вновь посмотрел на Элизабет, стараясь угадать, что она думает.

– Мисс Дарси, надеюсь, в добром здравии? – неожиданно для меня поинтересовалась она.

– Да, благодарю вас, – ответил я радуясь, что хотя бы слышу её голос.

На этом удача отвернулась от меня – её мамаша заговорила о замужестве Лидии. Элизабет не поднимала глаз. Уж не узнала ли она о моём участии в столь значительном событии? Нет, невозможно. Я взял слово с Гардинеров и был уверен, что они меня не выдадут. Возможно, замешательство её связано с тем, что она была в курсе наших натянутых отношений с Уикхемом.

– Как приятно, когда дочка удачно выходит замуж, – поделилась миссис Беннет. Несколько месяцев назад меня её заявление взбесило бы, но сейчас я даже не обратил внимания на её слова. Мне не было дела до миссис Беннет! Пусть остаётся самой глупой женщиной в мире, если ей это по душе. Меня это не сможет удержать от женитьбы на Элизабет. Если, конечно, она сама того захочет.

Миссис Беннет продолжала восхищаться Уикхемом, заодно сообщив, что он решил поступить на службу в регулярную армию, после чего добавила:

– Слава богу, у него есть настоящие друзья. Хоть и не так много, как он заслуживает.

Лицо Элизабет уже пылало, а по глазам было видно, как тяжело ей было переносить такое унижение. Как я хотел бы помочь ей! Но невольно я залюбовался ею, не ко времени восхищаясь тем, как к лицу ей такой румянец.

Наконец она преодолела свою слабость и решительно сменила тему разговора.

– Надолго ли вы в наши края, мистер Бингли? – спросила она.

Я позавидовал Бингли в этот момент – ведь она обращалась к нему, а не ко мне. Чем я хуже моего друга? Почему она даже не смотрит на меня? Ей это неприятно? Вот же беда!

Приличия подсказывали, что время нашего визита истекало. Я бы оставался у Беннетов целый день, но это было бы явным вызовом приличиям.

– Надеюсь, вы не откажетесь отобедать у нас во вторник, мистер Бингли? – сказала миссис Беннет, когда мы уже готовы были покинуть дом. Затем она холодно взглянула на меня и с ледяными нотками в голосе выговорила:– И вы, мистер Дарси.

Какое мне дело до её манер? Я же смогу снова увидеть Элизабет.

При следующей встрече я смогу, наконец, понять, испытывает ли она ко мне хоть малейшую симпатию, сможет ли она простить мне все мои проступки по отношению к её семье и может ли она полюбить меня.

Мне оставалось только мучиться, пока ответы не получены.

21 сентября, воскресенье

– Вчера вечером мисс Беннет выглядела прекрасно, – наутро поделился со мной своими наблюдениями Бингли.

– Действительно, так и было.

– Я думаю, она выглядела просто замечательно, – продолжил он делиться своими новыми открытиями несколькими минутами позже.

– Согласен.

– И была в хорошем настроении. Похоже, она не скучала этим летом, – вдруг загрустил он.

– Следовало бы порадоваться за неё. Ты ведь не пожелал бы ей провести всё это время в черной тоске?

– Конечно же, нет, – поспешно ответил он.

– Мне она не показалась такой уж счастливой, когда мы вошли, – начал я издалека.

– Ты так думаешь? – с надеждой произнес он.

– Именно. Но она явно обрадовалась, увидев тебя.

Бингли расцвел: – Миссис Беннет приятнейшая дама. Просто очаровательная. И с такими прекрасными манерами. Я совершенно не ожидал, что она пригласит меня к обеду так скоро. Такой любезности я не заслуживаю.

О всяком, кто посчитает миссис Беннет замечательной, очаровательной женщиной, можно сказать, что он не просто с ума сошел. Он влюбился! Я радовался за Бингли и надеялся, что ко мне судьба будет такой же благосклонной.

23 сентября, вторник

Бингли был готов отправиться в Лонгборн задолго до назначенного времени.

– Мы не можем явиться так рано, – сдерживал его я, хотя и сам был не прочь уже тронуться.

– Что–нибудь может задержать нас в дороге, – беспокоился он.

– Но не на столь коротком пути, – пытался сопротивляться я.

– Дженнингс предпочитает править неспешно.

– Мы доберемся до Лонгборна слишком рано, даже если пойдем пешком.

– Дорога может быть перегорожена, например, упавшим деревом.

– Объедем его.

– Или у экипажа отвалится колесо.

– Мы не можем явиться на полчаса раньше, – я был непреклонен, но сам взялся за книгу, чтобы не сорваться с места.

Хотелось бы мне быть на самом деле таким спокойным, как я это старался изобразить. Мне, так же, как и Бингли, не терпелось побыстрее попасть в Лонгборн, но я старался сохранять хоть долю разума и не спешить с отъездом. Он был счастлив осознавать, что его пламенное чувство нашло отклик. У меня же такой уверенности не было. Мне просто не терпелось вновь увидеть Элизабет!

Я уже не смел и думать о взаимности. Она улыбнулась – какое счастье, она избегает моего взгляда – какое несчастье.

Бингли подошел к окну.

– Последуй моему примеру и почитай пока книгу, – посоветовал я ему.

Он подошел ко мне, выхватил книгу из моих рук, перевернул и вернул её обратно.

– Так будет лучше, неудобно читать её вверх ногами, –заметил он.

В нем вдруг проснулось любопытство, и он пристально посмотрел на меня. Но я не стал объяснять причин моей рассеянности. Вместо этого я продолжил внимательно рассматривать книгу, хотя ничего в ней не видел. Наконец время настало, и мы отправились в Лонгборн. В течение всей дороги ни один из нас не вымолвил ни слова. Наконец прибыли. Вошли. Миссис Беннет с преувеличенным радушием приветствовала Бингли и лишь холодно кивнула мне. Мы прошли в обеденную комнату. Когда мы вошли, мисс Беннет как бы ненароком взглянула по сторонам, и Бингли занял место рядом с ней. Счастливчик! Мне такой шанс не выпал. Я оказался на противоположном от Элизабет конце стола. Более того, моё место оказалось рядом с мамашей.

Миссис Беннет было не до обеда, происходящее на другом конце стола требовало её полного внимания. Взгляд её постоянно обращался к старшей дочери и Бингли, выдавая направление её мыслей. Но суп был хорош, а за ним последовали куропатки и оленина.

– Надеюсь, куропатки удались? – миссис Беннет решила ненадолго отвлечься на меня и проявить гостеприимство.

– Очень хороши, – я тоже со своей стороны предпринял усилия, чтобы не показаться невежливым.

– А оленина? Приходилось ли вам пробовать такой замечательный окорок?

– Такой – никогда.

– Возьмите ещё вот этот соус, – она всерьез взялась за меня.

У меня совершенно пропал аппетит, и я отказался от её любезного предложения.

– Полагаю, вы не привыкли к нашим простым соусам, – не давала она мне скучать. – В Лондоне вы найдете больший выбор изысканных блюд.

– Ну что вы, – я постарался как мог поддержать разговор.

– Вам приходилось обедать с Принцем Уэльским?

– Имел честь.

– Некоторые люди считают такое разнообразие серьезным излишеством, но, признаюсь, я всегда считала такое мнение простонародным. Конечно, у нас не подают двадцати соусов к каждому блюду, но мы здесь, в провинции, просто не столь расточительны.

Указав мне таким образом моё место, она вновь направила своё внимание на Бингли, и я смог, наконец, заняться хваленой олениной. Я смотрел на Элизабет, нуждаясь в её ответном взгляде больше, чем в самой изысканной пище, но она даже не взглянула на меня.

Леди покинули комнату. Джентльменам подали портвейн.

Беседа меня не заинтересовала. Беззакония французов меня не интересовали, выходки прица Уэльского не привлекли моего внимания. Я взглянул на часы, а затем на других джентльменов. Их разговор никогда не закончится?

Наконец мы присоединились к дамам, и я направился к Элизабет, но для меня места рядом с ней не нашлось. Гостей было порядочно, и когда она наливала всем кофе, я так и не смог приблизиться к ней. Я попытался опять, но молодая леди подошла раньше и завязала с ней разговор, чем навсегда испортила свою репутацию в моих глазах.

Элизабет всё это раздражало? Мне показалось, что так оно и есть, и у меня появилась надежда. Я отошел в сторону, но как только, обжигаясь, чтобы побыстрее опорожнить чашку, допил кофе, сразу протянул её ей.

– Ваша сестра все ещё в Пемберли? – спросила она меня.

Она казалась спокойной, даже какой–то отчужденной.

– Да, и пробудет там до Рождества, – ответил я.

Она поинтересовалась ещё друзьями Джорджианы и более не проронила ни слова.

Я не понимал, должен ли я продолжить разговор или лучше помолчать. Хотелось продолжить, но мне так много надо было сказать ей, что я никак не мог решить, с чего начать. Подумав, я решил, что такое наше объяснение невозможно в многолюдной гостиной.

Моя молчаливость привлекла пристальное внимание одной из дам, и я посчитал лучшим удалиться, хотя и проклинал себя за то, что не воспользовался до конца предоставившейся мне возможностью.

Чайную посуду убрали и расставили столы для карт. Это был ещё один шанс для меня! Но миссис Беннет выразила желание иметь именно меня партнером в партии в вист. Естественно, я не мог отказаться, не обидев её. Я и так уже готов был поступить не слишком вежливо, и чуть не сказал: «Я бы с большим удовольствием поговорил наедине с вашей дочерью».

Интересно, что бы она ответила на это? Сказала бы, что она не пожелает столь неприятного мужа своей дочери, или была бы ошеломлена и замолчала, удовлетворенная? Меня подмывало попробовать, но я не мог поставить в неловкое положение Элизабет.

Мне никак не удавалось сосредоточиться на игре, и я всё время проигрывал. Потому что всё время обдумывал, как бы мне поговорить с Элизабет, но так за весь вечер и не придумал и вернулся в Незерфилд в мрачном настроении.

Бингли, напротив, сиял от счастья. Я решил завтра признаться ему, что мисс Беннет была в Лондоне, и что это я воспрепятствовал их встрече. Ему это не понравится, но он простит меня – ведь это было так давно.

24 сентября, среда

– Ну разве мисс Беннет не самая прекрасная из девушек, которых тебе пришлось встретить? – задал мне риторический вопрос Бингли, когда вечером мы играли на бильярде.

– Самая прекрасная.

– Я думаю, мои надежды не беспочвенны, – предположил он.

– Я уверен в этом. – Я колебался, но, в конечном итоге, решился. – Бингли, я должен тебе признаться кое в чем.

– В чем же?

Взгляд его был чист и невинен, и я с новой силой почувствовал свою вину за обман, на который пошел.

– Стараясь сделать как лучше, я оказал тебе медвежью услугу. Прошлой весной мисс Беннет была в Лондоне.

– А я с ней не встретился, – удивился он.

– Не встретился, я знаю. Я должен был сообщить тебе о её визите, но верил, что ты уже забыл о ней. Нет, не так, позволь мне быть до конца честным, я надеялся, что ты забыл её, а ещё точнее, я стремился, чтобы ты забыл её, более не встречаясь с ней.

– Дарси! – он был поражен.

– Я виноват, прости меня. Я не имел никакого права вмешиваться в твою жизнь. Это была самоуверенная бесцеремонность с моей стороны.

– Так она последовала за мной в Лондон? – выговорил он, совершенно забыв о моём обмане и думая лишь о своём счастье от того, что она не оставила его.

– Она приехала по приглашению своих дяди и тети, но пыталась увидеть тебя. Она даже написала Кэролайн.

– Кэролайн! Она тоже знала об этом?

– Да, мне стыдно признаться, но это по моему совету Кэролайн не позволила Джейн встретиться с тобой.

– Дарси!

Он был разгневан.

– Моё поведение было отвратительным и неприемлемым, и я прошу у тебя прощения за это.

– Если она согласится стать моей женой, я прощу тебе всё. Но, возможно, впредь ты позволишь мне самому решать, что мне делать и как мне поступать.

– Не сомневайся, надеюсь у тебя это получится лучше, чем у меня с моими делами.

Он с удивлением взглянул на меня, но я больше ничего не сказал. Не мог же я ему рассказать о моей любви к Элизабет до того, как узнаю о её взаимности. А пока ещё я в этом далеко не уверен.

25 сентября, четверг

Мне пришлось вернуться в город. Даже не знаю, сколько пробуду здесь.

30 сентября, вторник

Сегодня утром получил письмо от Бингли. Было видно, что писал он его впопыхах. Лист был исписан кривым почерком, полон исправлений и усеян кляксами. Прочитать послание было непросто, но я приложил максимум усилий и узнал, что произошло.

«Мой дорогой Дарси!

Поздравь меня! Мы с Джейн скоро поженимся!

Она – самый милый и очаровательный ангел! Я не верю в то, что мне так повезло. Её мать в восторге, отец вполне доволен. Элизабет очень рада за нас. Больше нет времени, должен ехать. Кэролайн просит передать тебе привет. Она уже думает над своим платьем, надеясь быть подружкой невесты, и с нетерпением ждет встречи с тобой на свадьбе.

Чарльз Бингли.

PS Совсем забыл спросить: ты же будешь рядом со мной в церкви?

ЧБ»

Я сразу же ответил на письмо, от всего сердца поздравляя его и подтверждая, что непременно буду шафером на его свадьбе. Мне не терпелось вернуться в Незерфилд и поздравить его лично, но Джоджиана чувствовала себя не очень хорошо, поэтому мне пришлось задержаться в городе до её выздоровления.

Пока я оставался с Джорджианой, я не мог не думать и об Элизабет.

Они, без сомнения, подружились бы, если бы Элизабет согласилась стать моей женой. Такое долгожданное завершение истории наших отношений было мною страстно желаемо, но опасения оставались. Мне не удавалось обнаружить ни в словах, ни в поведении Элизабет никаких признаков взаимности. Но и никаких признаков безвозвратного отчуждения я тоже не видел. Поэтому я побаиваюсь возвращения в Лонгборн.

Пока я вдали рядом с Джорджианой, у меня остается надежда, но вернувшись в Лонгборн, я могу лишиться всякой надежды.