Дневник мистера Дарси

Июль

Июль

1 июля, понедельник

Меня мучают сомнения, правильно ли я поступил, оставив Джорджиану в Лондоне. Встретившись сегодня утром, я не увидел в ней обычной живости, а лето обещает быть жарким. Думаю, отдых на побережье пошел бы ей на пользу.

2 июля, вторник

Поручил Харгривсу подыскать подходящий дом для Джорджианы в Маргейте или в Рамсгейте. Хотелось бы поехать с ней, но вряд ли удастся: не получается найти достойную замену такому управляющему, каким был Уикхем.

Уикхем! Удивительно и странно, какие противоречивые чувства может вызывать одно и то же имя. Управляющий в поместье моего отца был человеком, которого я уважал и даже любил, но его сын вызывает во мне только презрение. С трудом верится, что в детстве мы были друзьями, теперь Джордж совершенно изменился.

Не могу понять, как мальчик, которому было так много дано, который был наделен красивой внешностью, приятными манерами, получил хорошее образование и воспитывался в прекрасной семье, в конечном итоге вырос столь недостойным наследником всеми уважаемого человека. Когда я вспоминаю беспутную жизнь, в которую он погрузился после смерти своего отца…

Утешает, что я давно ничего о нем не слышал. Наше общение в последние годы не доставляло мне никакого удовольствия. Он настаивал, чтобы я выполнил обещания моего отца, и возмущался моим отказом предоставить ему место священника в моем поместье, хотя прекрасно помнил, что сам же отказался от всех претензий и что его характер сделал его совершенно непригодным для духовной стези.

К счастью, некоей суммы оказалось достаточно, чтобы успокоить его. Опасаясь, что всё возобновится, когда деньги закончатся, я твердо заявил, что он не должен рассчитывать на меня в будущем. В память о нашей былой дружбе я был щедр, но большего он от меня не может ожидать. Рассчитывать отныне Джорджу Уикхему следует только на самого себя.

6 июля, суббота

Харгривс нашел для Джорджианы дом в Рамсгейте. Миссис Янг осмотрела его и сочла подходящим. Доверяя их мнению, я арендовал этот дом.

Рамсгейт совсем недалеко от столицы, поэтому я смогу приезжать туда и проводить время с Джорджианой, когда дела не будут требовать моего присутствия в Лондоне. Уверен, что благотворный морской воздух сделает свое дело, и хорошее настроение вернется к ней.

9 июля, вторник

Не ожидал, что мне так сильно будет не хватать моей сестры. Ведь я привык видеться с ней каждый день. Однако она в хороших руках, и я надеюсь, ей понравится на море.

Обедал с Бингли. Он задержался в городе, но уже на следующей неделе отправится на север Англии навестить свою семью.

– Как ты знаешь, Дарси, я собираюсь снять дом на зиму, – напомнил он после обеда.

– В городе?

– Нет, где–нибудь в тихом месте, в провинции. Я даже не против купить там что–нибудь. Кэролайн твердит, что мне пора обзавестись собственным имением, и я уже созрел для такого серьезного шага. Пожалуй, мне стоит сначала снять дом, а потом, если он придется по душе, купить его.

Я поддержал его намерение:

– Отличная идея! Это прекратит твои бесконечные путешествия по Англии.

– Вот и я так думаю. Будь у меня дом хотя бы вполовину столь хороший, как твой в Пемберли, я бы никогда не переезжал с места на место. Я бы приглашал гостей к себе, вместо того чтобы разъезжать в поисках общества, – признался он.

– И какие места тебя больше привлекают, – спросил я, допив бренди.

– Что–нибудь в центральной части – не слишком далеко на север, не слишком далеко на юг. Кэролайн советует Дербишир, но посуди сам, зачем мне Дербишир? Уж если я захочу посетить эту часть Англии, я ведь смогу остановиться у тебя в Пемберли. Поэтому я дал задание своему агенту подыскать что–нибудь в Хартфордшире или в соседних графствах. Надеюсь,ты не откажешься съездить туда со мной, когда он найдет подходящий дом.

– Конечно, если ты все–таки решишься на это.

– Ты сомневаешься во мне?

– С тебя станет быстро поменять своё мнение, как только ты увидишь первую же симпатичную мордашку, и это не позволит тебе уехать из Лондона, – усмехнулся я.

– Ты выставляешь меня совершенно легкомысленным, –засмеялся он,– а я–то верил, что ты мой друг!

– Так я и есть твой друг.

– Тем не менее, ты не уверен, что я способен следовать собственным же планам? Клянусь честью, в этот раз я не проявлю слабости, и ничто не сможет отвлечь меня от покупки дома в тихом уголке. Ведь ты же не откажешься навещать меня там?

– Можешь на меня расчитывать.

– И ты должен захватить с собой Джорджиану. Кстати, как она? Давненько я не видел её. Пожалуй, нам с Кэролайн следует заехать к ней.

– Она сейчас не в Лондоне. Я отправил её на лето в Рамсгейт.

– Очень разумно. Я и сам жду–не дождусь, как бы уехать из города.

После обеда мы расстались. Будь это ещё Сезон, я бы не сильно верил, что он покинет Лондон, несмотря на его уверения. Но город опустел – никакого женского общества, и был шанс, что Бингли осуществит свой план. Ну разве что какая–нибудь леди из северной Англии поразит его воображение, и он останется в Лондоне до самого Рождества!

12 июля, пятница

Утром получил письмо от Джорджианы, живое и ласковое. Рад, что додумался послать её на море. Пишет, что они благополучно добрались до места и дом ей очень понравился: «Он невелик по сравнению с нашим лондонским, но очень удобен и с прекрасным видом на море. Мы с миссис Янг собираемся выйти на пляж попозже, и мне хотелось бы сделать наброски прибрежного пейзажа. Обязательно вышлю тебе, когда закончу. Твоя любящая сестра Джорджиана».

Я собрался было убрать его в бюро к другим письмам, но вдруг обратил внимание на её более ранние письма. Достал одно из них и сравнил с только что полученным. Прогресс был налицо – за последние годы и почерк, и стиль заметно улучшились. Однако я обратил внимание, что старые письма были удивительно трогательными, хотя почерк и грамматика оставляли желать лучшего.

Я перечитал эти старые письма и вспомнил, как беспокоился, что она будет несчастна в пансионе, но, как оказалось, мои волнения были напрасны. Ей нравились её учителя, и она завела там множество друзей. Может быть, стоит предложить ей пригласить кого–нибудь из подруг погостить у неё в Лондоне осенью? Если мне придется помогать Бингли в поисках дома, она составит компанию Джорджиане, пока я буду отсутствовать.

16 июля, вторник

Утром был в парке на конной прогулке с полковником Фицуильямом. Он рассказал мне, что заезжал в Розингс и повидался с леди Кэтрин и что у неё в церковном приходе новый священник. Я вдруг подумал с досадой, что им может оказаться Джордж Уикхем, ведь зная о достатке в Розингсе, он мог напрямую обратиться с просьбой о месте к моей тёте.

– Как зовут нового священника? – спросил я его.

– Коллинз.

Я вздохнул с облегчением.

– Тучный молодой человек с прекрасными манерами, – продолжил полковник Фицуильям. – Смесь самоуничижения и тщеславия. Расхваливает всё что угодно. Говорит долго, но ни о чем. Не имеет собственного мнения, за исключением только что веры в собственную значимость, в чем смешон, но непоколебим. Тетушке нашей он, однако, по душе. Он хорошо ведет службы в церкви и полезен как партнер за её карточным столом.

– Женат?

– Думаю, женится вскорости.

– Значит, обручен?

– Нет, но нашей тетушке, когда её развлекает так мало людей, скучно в Розингсе, поэтому уверен, что она скоро велит ему жениться. Невеста внесет некое разнообразие в её жизнь – появится кто–то, кого можно будет … направлять, – объяснил он, ухмыляясь.

– Да уж, направлять она любит, – поддержал я его иронию.

– Её удача, что у других людей нет иного выбора, лишь благодарить её за советы, – заключил полковник.

Надо сказать, что мы тоже получили свою, и немалую, долю наставлений от леди Кэтрин. Многие из них были вполне разумными, тем не менее, меня очень радовало, что Розингс находится не в соседнем Дербишире, а в далеком от нас Кенте.

– Как поживает Джорджиана? – спросил Фицуильям, когда мы уже выехали из парка и направлялись к моему дому.

– Очень хорошо. Я отправил её на лето в Рамсгейт.

– Это ты правильно сделал. В городе для неё было бы жарковато. Как, впрочем, для любого другого. Я собираюсь в Брайтон на следующей неделе. Жаль, что не увижу Джорджиану, но в следующий мой приезд в Лондон обязательно навещу её. А ты не собираешься к ней в Рамсгейт?

– Пока нет. Слишком много дел здесь.

– Но в Пемберли ты же поедешь?

– Да, но ближе к концу года.

– Завидую, что у тебя есть такое место как Пемберли.

– Женись и сможешь купить собственное поместье.

– Я подумаю, если подвернется подходящая наследница солидного состояния. Ну а пока буду наслаждаться холостяцкой жизнью.

На том мы и расстались: он направился в свою казарму, а я вернулся домой.

28 июля, воскресенье

Наконец все дела в городе сделаны, и я могу съездить к Джорджиане. Сделать ей приятный сюрприз и приехать прямо завтра.

29 июля, понедельник

Я и предположить не мог, отправляясь утром в Рамсгейт, что меня там ожидает. Погода была прекрасной, и все обещало приятный день. Я добрался до дома, в котором остановилась Джорджиана, и нашел его аккуратным и ухоженным. Горничная объяснила мне, что дом не настолько велик, чтобы содержать много слуг. Миссис Янг я нашел в гостиной. Вскочив при моем появлении, она с испугом уставилась на меня.

– Мистер Дарси, мы не ждали вас сегодня.

– Я решил сделать сюрприз сестре. Где она?

– Она… она вышла… сделать несколько этюдов.

– Одна? – удивился я.

– Нет, что вы, с горничной.

– Вас держат не для того, чтобы вы сидели дома, отправляя горничную вместо себя, –высказал я своё неудовольствие.

– Не сомневайтесь, я всегда сопровождаю её на прогулках, но вот сегодня не смогла сделать этого. Я … я не смогла. По–видимому, … рыба была несвежей …, и я почувствовала себя … неважно. Мисс Дарси очень хотелось продолжить делать наброски, погода этому благоприятствовала, и я не могла лишить её такого удовольствия. Она попросила разрешения выйти с горничной, и я посчитала это приемлемым. Её горничная не какая–нибудь неопытная девушка, а почтенная женщина, и она сможет позаботиться о безопасности леди.

Я смягчил тон – миссис Янг действительно выглядела нездоровой, а мне и в голову не могла прийти истинная причина её бледности.

– Куда они пошли? – поинтересовался я. – Пожалуй, присоединюсь к ним. Думаю, смогу погулять там, пока мисс Джорджиана рисует, а потом мы вернемся вместе.

После некоторой заминки она ответила:

– Они собирались пойти направо вдоль берега, чтобы мисс Дарси смогла закончить те наброски, что делала ранее.

– Отлично, пойду туда же и обрадую её.

Я вышел из гостиной в прихожую и неожиданно увидел Джорджиану, спускающуюся по лестнице. Я застыл в удивлении. Она была одета по–домашнему, и ничто не указывало на её намерение покинуть дом. Я было собрался обратиться к миссис Янг за разъяснениями, но она опередила меня.

– Мисс Дарси, а я–то думала вы уже вышли, – обратилась она к Джорджиане. – Ваш брат приехал навестить вас.

Затем добавила:

– Помните, совсем немного осталось, чтобы получить то, что угодно вашему сердцу.

Мне её высказывание показалась несколько странным, но я решил, что речь идет об этюдах Джорджианы, которые она сможет закончить к собственному удовлетворению. Боже, как я ошибался!

– Фицуильям, – промолвила Джорджиана, заметно побледнев.

Она остановилась на лестнице и не двигалась более. Выглядела она настолько растерянной и беспомощной, что я забеспокоился, не случилось ли что.

– Что с тобой? Уж не заболела ли ты? – и тут же вспомнил. – Рыба, ты тоже ела рыбу?

– Рыба? – она казалась сбитой с толку.

– Мисс Янг сказала, что рыба была несвежей. Ты тоже ела её?

– О, нет, – воскликнула она, нервно стиснув ладони.

– Но с тобой все в порядке? – настаивал я, заметив, что лицо её стало совсем уж белым, а лоб покрылся испариной.

Я взял её за руки и повел в гостиную. Миссис Янг намерилась последовать за нами, но я остановил её:

– Пошлите за доктором.

– Может не стоит… – начала она, но я резко оборвал:

– Моей сестре нехорошо. Немедленно пошлите за доктором.

Мой тон не оставлял ей выбора, и она исчезла. Я закрыл дверь.

Джорджиана подошла к окну и, увидев что–то снаружи, ещё больше побледнела.

– Прошу тебя, – я усадил её в кресло.

Но она сразу вскочила с него.

– Нет, я не могу, – она выглядела совершенно несчастной. – Я не могу обманывать тебя, что бы он ни говорил.

Я был озадачен.

– Что бы он ни говорил? – вымолвил я в недоумении.

Она решительно кивнула и продолжила в отчаянии:

– Он сказал, что если ты узнаешь, ты не допустишь этого.

– Кто, Джорджиана?

– Джордж, – ответила она,опустив голову.

– Джордж?

– Да, Джордж Уикхем. Мы с миссис Янг встретили его на набережной. Он тоже отдыхает здесь. Мы разговорились, и он рассказал, как сильно огорчает его отчуждение, возникшее в последнее время в ваших с ним отношениях. Меня это тоже огорчает. Мне больше нравилось, когда вы были друзьями. Мне кажется неправильным, что ваши отношения стали такими холодными. И я обрадовалась, когда он объяснил причины глупым недоразумением, которое уже благополучно разрешилось, и ничто теперь не мешает нам бывать вместе. Он напомнил о тех временах, когда помогал мне кататься по лужайке на пони и когда он приносил мне полные карманы каштанов, – заулыбалась она под конец.

– Он сказал, что рад нашей встрече и что это поможет восстановить нашу дружбу. Я ответила, что более не люблю каштаны, а он засмеялся и пообещал, что принесет вместо них бриллианты.

– Прямо–таки бриллианты? А что сказала на это миссис Янг? – был мой вопрос.

– Она согласилась с ним, сказав, что и мне было бы уместно поддержать и развлечь друга семьи. Именно так, по её словам, она бы и поступила, – ответила сестра.

– Поддержать и развлечь? – меня это начинало тревожить все больше.

– Именно так. Он время от времени обедал неподалеку в городке и заходил к нам, когда погода была ненастной. Он по–прежнему отлично играет в шахматы, но и я с тех пор кое–чего достигла и смогла выиграть у него пару раз.

Она оживилась, рассказывая все это, но стушевалась, увидев выражение моего лица.

– Ну вот, я огорчила тебя.

– Нет, – я взял себя в руки. – Ты не сделала ничего плохого.

– Я вовсе не потеряла голову, честное слово, – умоляюще произнесла она. – Я знаю, что ещё слишком молода, но он так увлекательно описывал наше будущее, что я посчитала возможным обвенчаться с ним.

– Обвенчаться? – в ужасе воскликнул я.

– Он… он сказал, что любит меня, и напомнил, что я тоже признавалась ему в любви.

– Когда это ты признавалась ему в любви? – удивился я.

– Помнишь, я упала с ограды нашего парка, а он помог мне.

– Но тебе тогда было всего семь лет!

– Конечно, в то время это было так по–детски, но теперь, чем чаще я его видела, тем больше мне казалось, что я всерьез влюблена в него. Поверь, я не хотела обманывать тебя, я не хотела ничего скрывать. Я говорила ему, что он должен попросить у тебя моей руки, как того требуют обычаи, но он возражал, что ты не позволишь нам пожениться раньше моего восемнадцатилетия, и мы потеряем, таким образом, три драгоценных года нашей счастливой совместной жизни. Он убеждал меня, что нам следует сбежать в Озерный край, а уже оттуда написать тебе и все объяснить.

Я был поражен.

– И ты согласилась на это?

Она окончательно сникла:

– Мне это показалось увлекательным приключением. Но теперь, когда я вижу, как сильно это тебя огорчает, мне уже так не кажется.

– Никакое это не приключение. Это чистейшей воды подлость с его стороны. Он изображал любовь к тебе, чтобы завладеть твоим приданым и чтобы отомстить мне! Ведь это чудовищно – заставить тебя забыть друзей, пренебречь долгом перед семьей, и сбежать с ним, обрекая себя на саморазрушение!

– Нет! – запротестовала она. – Это не так. Он любит меня.

Я увидел страх в её глазах и сдержал своё возмущение.

Джорджиане было очень больно осознавать, что этот хлыщ никогда не любил её, но и я не мог позволить ей заблуждаться на его счет.

– Мне не хотелось бы говорить тебе это, Джорджиана, – мягко начал я, – но, увы, это мой долг. Он никогда не любил тебя. Он просто воспользовался твоей наивностью.

Дух её был сломлен. Я не мог остановить её слез. Я не знал, что мне делать, как успокоить её, и в этот момент, более чем когда–либо мне не хватало моей матушки. Она–то знала бы, что делать. Она нашла бы правильные слова. Она сумела бы утешить свою любимую дочку, чья искренняя привязанность была так жестоко обманута. Мне оставалось только беспомощно ждать, когда горе Джорджианы иссякнет само.

Но вот рыдания Джорджианы стали стихать, и я протянул ей свой платок. Она взяла его и высморкалась.

– Я должен поговорить с миссис Янг,– это серьезное упущение с её стороны не замечать, что творилось за её спиной.

Что–то в лице Джорджианы остановило меня.

– Она действительно была не в курсе? – засомневался я.

Джорджиана ещё более сникла.

– Она помогла мне все спланировать и организовать.

– Она действительно так поступила? – мрачно спросил я.

Джорджиана кивнула с несчастным видом. Меня это потрясло до глубины души – какое–то ничтожество разрушило счастье моей сестры!

Я обнял её.

– Не горюй, Джорджи, – стал успокаивать я. – Когда ты повзрослеешь, ты обязательно встретишь человека, который искренне полюбит тебя, а не польстится на твое приданое. Это будет добрый, обаятельный, уважаемый человек, которого полюбим все мы. И который попросит у меня твоей руки, как того требуют приличия, и вам не надо будет никуда убегать. На вашу свадьбу съедутся много гостей, ты будешь в красивом белом платье, а потом вы проведете восхитительный медовый месяц в прекрасном месте, которое ты сама выберешь.

Улыбка постепенно возвращалась на её лицо, и она слабо сжала мою руку.

–У тебя столько неприятностей из–за меня, – виновато вымолвила она.

– Вовсе нет, – постарался я успокоить её.

Я лихорадочно пытался найти слова, способные направить её мысли в позитивном направлении. Мой взор остановился на набросках пейзажей.

– Отлично нарисовано, – похвалил я. – Тебе удалось поймать момент, когда рыбачьи лодки возвращаются с уловом.

– Да, но для этого мне пришлось проснуться непривычно рано. Рыбаки были удивлены, увидев меня на причале.

Я с удовлетворением наблюдал, что надобность в носовом платке уже отпала, она взяла в руки рисунки. Да и голос её окреп.

– Наверное, тебе не терпится закончить их. Сможешь ты сделать это дома или необходимо опять выйти на берег?

– Нет, выходить совсем не обязательно. Моих впечатлений вполне достаточно, чтобы закончить рисунки.

– Отлично. Тогда я оставлю тебя ненадолго, мне надо поговорить с миссис Янг.

– Но ты же не будешь с ней слишком строг?

– Буду, не сомневайся, я буду очень, очень суров. Через час её не должно быть в этом доме.

Последовавший разговор с миссис Янг не доставил удовольствия ни мне, ни ей.

Поначалу она решительно отрицала, что знала об отношениях моей сестры и Уикхема, твердила, что никогда не допустила бы его присутствия в доме, да и вообще не была с ним знакома. Более того, она попыталась убедить меня, что Джорджина оговорила её. Это окончательно вывело меня из себя, и миссис Янг, почувствовав это, во всем созналась – она действительно способствовала развитию отношений между моей сестрой и Уикхемом.

Учинив ей настоящий допрос, я выяснил, что миссис Янг ранее была знакома с Уикхемом и именно она подстроила первую его встречу с Джорджианой. Она информировала его о её каждодневных планах, так что он мог как бы случайно оказываться у неё на пути. Она приложила максимум сил, чтобы Джорджиана пригласила Уикхема в свой дом, а затем старалась убедить её сойтись с ним ближе, и даже стать его любовницей.

– А чего же вы хотели? – гневно воскликнула она, когда я стал укорять её. – После того, как столь неблагородно поступили с ним. Почему бы ему не получить сполна то, что причитается по праву, да к тому же получить и немного удовольствия?

До этих её слов я был готов терпеть её ещё целый час, но после таких откровений резко поменял мнение.

– Немедленно убирайтесь из дома, – произнес я ледяным тоном. – Ваши вещи вам скоро доставят.

Похоже, она собиралась высказать свое возмущение, но одного взгляда на меня ей хватило, чтобы понять неразумность своих намерений. Проклиная меня, она поспешно накинула плащ, надела шляпку и, не теряя времени, выскочила вон, захватив лишь корзинку.

Когда моя ярость поостыла, я сел за письмо к Уикхему, благо миссис Янг не стала скрывать его адрес. Потребовав, чтобы он немедленно покинул Рамсгейт, я пообещал, что если он в будущем попытается встретиться с Джорджианой или рискнет писать к ней, я сотру его в порошок.

Стоит признать, что я все ещё был вне себя, когда писал ему. Но это должно было удержать его от попыток использовать в своих грязных махинациях Джорджиану, невинную подругу его детских игр… В нем не осталось и капли порядочности. Я, однако, преодолел искушение разоблачить его публично, понимая, что в результате может пострадать репутация Джорджианы. Оставалось надеяться, что ему хватит ума впредь не делать ничего подобного.