Дневник плохого парня

САТТОН

Эта неделя была чертовски длинная, но приносящая удовольствие. Вчера я наблюдала, как дети благодарили моего отца за возможность посетить его лагерь. Они передавали ему открытки и письма, когда он делал бесчисленное количество фотографий с каждым ребенком, улучшая их год. Я восхищалась тем, что он потратил время на прошлой неделе, чтобы выучить имя каждого ребенка, что-то особенное о них, а также их сильные и слабые стороны на поле и вне его. Я никогда не гордилась и не любила отца больше, чем на этой неделе.

Я сказала ему об этом, когда он подвозил меня в аэропорт. Конечно, он не позволил мне лететь домой коммерческим рейсом — лететь на частном самолете всегда странно, но, по крайней мере, я лечу обратно с Уитни.

— Ты, наверное, устала, — говорит Уитни, закинув одну ногу на другую, одетая в белоснежный костюм и выглядящая как всегда потрясающе.

— Да. Это были долгие две недели, но они того стоили.

— Ты меня впечатлила, Саттон. Видеть, как ты заботишься о каждом отдыхающем. Ты помогала, когда нам требовалась помощь, даже если это была неприятная работа. Не каждый поступил бы так же на твоем месте, и это говорит о том, что у тебя отличный характер, как и у твоего отца.

— Училась у лучших. То, что на моем банковском счете больше денег, чем у кого-то другого, не значит, что я лучше, чем они. Отец привил мне это.

— Он умный человек, — говорит Уитни с нежной улыбкой, глядя в окно. — У нас есть несколько месяцев, чтобы продумать детали финального сезона твоего отца, ты готова вернуться на работу в понедельник?

— Завтра мне не нужно идти в офис?

Она покачала головой.

— Возьми завтра отгул, проведи трехдневные выходные, а затем возвращайся отдохнувшей, чтобы приступить к обсуждению всех деталей выхода твоего отца на пенсию. Твой вклад будет очень важен.

— Мне это необходимо, спасибо.

Она подмигивает мне.

— Ты заслужила это.

Снова смотрит в окно, я наблюдаю за тем, как она держится, всегда такая уверенная и справедливая. Вот почему мне так нравится Уитни. Она может многого ожидать от меня и требовать, чтобы я усердно работала, но она справедлива, и я очень это ценю, тем более что я дочь босса.

Остаток полета мы ведем непринужденную беседу, но в конце концов обе закрываем глаза, пока не приземляемся, маленький самолет останавливается рядом с ангаром. Я собираю свои вещи и вслед за Уитни выхожу из самолета, спускаюсь по ступенькам, где вижу Роарка, скрестившего руки и прислонившегося к черному лимузину.

Дерьмо.

Как только Уитни замечает его, она на мгновение замирает, а затем поворачивается ко мне. Поморщившись, я слабо улыбаюсь ей, надеясь и моля, чтобы она поняла. Она снова смотрит на Роарка, который расплетает руки и засовывает их в карманы, расправляя плечи. Он так хорошо выглядит, и все, что я хочу, это броситься к нему в объятия, но из-за присутствия Уитни сдерживаюсь.

Когда нам вручают наши чемоданы, Уитни останавливает меня и спрашивает:

— Мне стоит беспокоиться об этом?

Понятия не имею, что это значит, поэтому пожимаю плечами.

Она еще раз оглядывает Роарка, прежде чем повернуться ко мне.

— Он здесь из-за тебя, не так ли?

Я тяжело сглатываю, чувствуя себя так, словно меня поймал отец.

— Да.

Я говорю правду, потому что не могу заставить себя солгать этой женщине, ведь она прекрасно относилась ко мне столько лет.

— Он хорошо к тебе относится?

— Да, — отвечаю я, горло сжимается. — Очень.

Она кивает и прижимает свою руку к моей, прежде чем сказать:

— Будь осторожна. Мне нравится Роарк, но существует и обратная сторона медали, и мне бы не хотелось, чтобы ты пострадала.

— Знаю, — отвечаю я, у меня пересыхает во рту. — Но не могу остановиться.

Уитни тихонько хихикает.

— Я понимаю это больше, чем ты думаешь.

Прикусив щеку, я говорю:

— Пожалуйста, не говори ничего отцу. Позволь мне сказать ему, когда придет время.

Похлопав меня по руке, Уитни говорит:

— Мне ничего неизвестно. — Она в последний раз смотрит на Роарка. — Будь осторожна с этим ирландским акцентом, он смертельно опасен.

Я смеюсь.

— И не говори. Спасибо, Уитни. Я ценю твою чуткость.

— Обращайся в любое время.

Она улыбается мне и направляется в противоположном направлении к ожидающей ее машине.

Прежде чем направиться к Роарку, я смотрю вслед Уитни, ожидая пока она сядет в машину, чтобы у меня была возможность побыть наедине с мужчиной, по которому я так скучала.

Когда машина Уитни исчезает, я иду к Роарку, который не шевелится с тех пор, как засунул руки в карманы. В паре шагов от меня он нежно улыбается и протягивает руку. Я обхватываю его ладонь и позволяю ему притянуть меня к своему сильному телу. Он обхватывает мое бедро, а я обвиваю руками его шею, мой чемодан брошен позади.

— Привет, — робко говорю я.

— Привет, крошка. — Свободной рукой он гладит мою щеку, глядя в глаза. — Не думал, что Уитни будет в самолете.

— Я тоже.

Беспокойство отражается в мшистых глазах, он спрашивает:

— Все в порядке?

Я киваю.

— Она сказала, что ничего не скажет, и я должна быть осторожна с твоим ирландским акцентом. Сказала, что это может быть смертельно.

— Да? — Он улыбается. — Думаю, она умная женщина. Это смертельно опасно.

— Я знаю. — Встав на носочки, запускаю пальцы в его волосы и придвигаюсь к нему. — Поцелуй меня, — шепчу у его губ.

Улыбаясь, он преодолевает пространство между нами и прижимается умопомрачительным поцелуем к моим губам, расплавляя меня в своих объятиях. Несмотря на то, что прошла всего неделя, у меня сложилось ощущение, что прошла целая вечность с тех пор, как я видела его, чувствовала вкус его губ, и теперь, когда мы снова вместе, не хочу ничего, кроме как провести следующие три дня, лежа в его или моей постели, обнаженными, и занимаясь исследованием друг друга.

Мне так нравится эта идея, что, когда он отстраняется, спрашиваю:

— Чем планируешь заняться в ближайшие три дня?

Он улыбается, проводя рукой по моей спине.

— Тобой.

Окрыленная, я тяну его к машине, хватаю свой чемодан и снова спрашиваю:

— Ко мне или к тебе?

Он постукивает себя по подбородку и говорит:

— Консервная банка или роскошный люкс? Хмм...

— Моя квартира — не консервная банка.

— Я могу дойти от твоей кровати до ванной за четыре шага.

— У тебя длинные ноги.

— Твоя квартира крошечная, — возражает он. — Мы едем ко мне, и точка. К тому же, нам необходимо опробовать новые простыни.

Он помогает мне сесть в машину, целуя в лоб, а затем притягивает к себе и не отпускает, пока мы не оказываемся около его квартиры. Волнение и предвкушение бушуют во мне.

— Уверена, что не хотела заехать к себе домой, чтобы забрать что-нибудь из вещей? — спрашивает Роарк, пока мы поднимаемся на лифте в его квартиру.

— Все, что мне нужно, находится в моем чемодане, к тому же я не планирую надевать много одежды.

Он поднимает брови.

— Ты планируешь секс-марафон в своей милой головке?

— Возможно. — Я кусаю нижнюю губу. — Ты разве этого не планировал?

Двери лифта распахиваются, и он катит мой чемодан позади нас, пока мы направляемся к его квартире.

— Поверь, тебе лучше не знать, что я планировал.

Оказавшись в гостиной, он поворачивается ко мне, подхватывая на руки... и в этот момент кто-то встает с дивана и до чертиков пугает нас.

— Я облажался, — кричит он, разводя руки в стороны.

— Господи, Брэм, — говорит Роарк, крепко обнимая меня. — Какого черта ты здесь делаешь?

К нам подходит светловолосый мужчина в рваных красных трениках и мягком кашемировом свитере, выглядящий немного сумасбродно, несмотря на невероятно красивое лицо и пронзительные сине-зеленые глаза.

Он дергает себя за волосы, выглядящие так, словно участвовал в бойцовской схватке.

— Я все испортил, мужик, все. Весь мой труд коту под хвост. — Он смотрит на меня, и его лицо озаряет улыбка, словно он не собирается прыгать с моста. — Брэм Скотт, ты, должно быть, Саттон.

Роарк опускает меня вниз. Я беру Брэма за руку и говорю:

— Приятно познакомиться.

Он пожимает мне руку, а затем снова поворачивается к Роарку, в его глазах паника.

— Что мне, бл*дь, делать?

Раздраженный, Роарк отвечает:

— Ну, поскольку я понятия не имею, о чем ты говоришь, не знаю.

— Предложение, я испортил предложение.

Ооо... если он говорит о предложении руки и сердца — судя по его виду, могу предположить, что так и есть, — это не к добру.

Сделав шаг назад, говорю:

— Знаете, думаю, что оставлю вас наедине на некоторое время.

Хватка Роарка усиливается.

— Ты никуда не пойдешь. Брэм должен уйти.

— Мне нужна твоя помощь, — умоляет Брэм, и мне его жаль.

— Иди к Рату. В конце концов, он ее брат. Кто может помочь тебе лучше, чем ее брат?

— Я так и сделал, но у него была девушка.

Роарк жестом указывает на меня.

— Какого хрена, по-твоему, я сейчас делаю?

Одарив меня мягкой благодарной улыбкой, он говорит:

— Но ты все еще одет, так что, на мой взгляд, все по-честному.

Хихикая, я говорю:

— Он прав.

Роарк смотрит в мою сторону.

— Не соглашайся с ним.

— Ты мне нравишься, Саттон, — говорит Брэм. — Думаю, она должна остаться. У нее могут быть отличные идеи.

— Конечно, она остается, а ты уходишь.

Роарк тянется к Брэму, но тот уклоняется от его руки.

Он поднял руки и сказал:

— Не распускай руки.

— Господи, Брэм, ты не мог бы просто уйти?

— Нет. Мне нужна помощь

Напряженный и раздраженный, Роарк говорит:

— Вот тебе помощь, скажи ей, что ты тупица, а потом вручи кольцо. Решено. — Он указывает на лифт. — А теперь убирайся.

Бедняжка Брэм.

Положив руку на плечо Роарка, я мягко говорю:

— Почему бы нам не заказать еду, помочь Брэму, а после мы сможем приятно провести вечер?

— Да, это отличный план. — Брэм идет в сторону кухни. — А поскольку я хороший парень, ужин за мой счет.

— Ты чертовски прав, ужин за твой счет, — говорит Роарк с раздражением, прежде чем отнести мой чемодан в свою комнату.

Он сейчас совсем не счастлив. Странно, но это заставляет меня хихикать. Мне нравится злой Роарк, поскольку это предвещает нечто приятное для меня.

— Итак, ты собираешься продолжать обжираться или расскажешь нам, какого черта ты сейчас делаешь в моей квартире? — спрашивает Роарк, откидываясь на спинку дивана и закидывая руку мне за спину.

Съев половину тайской лапши Брэм, отставляет миску и вытирает лицо салфеткой.

— Похоже, гостеприимство закончилось.

— Гостеприимство закончилось в ту же минуту, как я вернулся домой, так что покончим с этим.

Он хмурит брови и говорит:

— Знаешь, мне сейчас очень нужен лучший друг, было бы здорово, если бы ты хоть на секунду перестал быть мудаком.

Я кладу руку на бедро Роарка и пытаюсь успокоить нарастающий в нем гнев. Он переводит взгляд на мою руку, и я понимаю, что, возможно, это была не лучшая идея, потому что моя ладонь находится слишком высоко. Я убираю руку и прежде, чем он начнет снова кричать на Брэма, наклоняюсь, и шепчу Роарку на ухо:

— Я знаю, что сейчас ты больше всего хочешь остаться со мной наедине, но, если проявишь немного сострадания к своему лучшему другу, я надену тот крошечный топ для тебя сегодня вечером.

Он приподнимает брови, и, ухмыляясь, говорит:

— Обещаешь? — Я киваю, и он, словно отчаявшийся человек, переключает свое внимание на Брэма. — Ладно, выкладывай.

Брэм смотрит на меня с благодарным выражением на лице.

— Что бы ты ему ни нашептала, я ценю это.

Я улыбаюсь и переплетаю свои пальцы с пальцами Роарка, кладу голову ему на плечо, наслаждаясь его близостью. Хотела ли я оказаться в постели, как только мы оказались здесь? Да. Но познакомиться с одним из лучших друзей Роарка тоже приятно. Видеть то, как он общается с другом, а не с клиентом, и не с кем-то, кого пытается затащить в постель, помогает мне понять, что он за человек. Брэм доверяет ему. Доверяет ему. Это о многом говорит.

— Я все спланировал: ужин, вино, ее любимый чизкейк из пекарни в центре города. Все было готово и идеально. Она пришла домой с работы, я оделся, словно чертова модель из журнала GQ. Какая женщина не захочет вернуться домой к подобному?

— Отличный образ для того, чтобы торопиться домой, — говорю я, пытаясь унять беспокойство, отразившееся на лице Брэма

— Так и было, и все шло прекрасно. Кольцо было у меня в кармане, мы ужинали, обсуждали, как прошел наш день, и когда пришло время... я подавился.

— Ты испугался?

Он качает головой.

— Нет, я физически подавился брюссельской капустой.

— О боже, ты в порядке? — спрашиваю я.

Он качает головой, рукой потирая лоб.

— Я имею в виду, что все еще жив, но в тот момент, когда Джулия применяла на мне прием Геймлиха (прим. пер.: приём Геймлиха или манёвр Геймлиха — процедура первой помощи, используемая для устранения (лечения) закупорки верхних дыхательных путей (или удушья) посторонними предметами) и сходила с ума от беспокойства, я... — он делает паузу, переплетая пальцы — я, возможно, немного обмочился.

— Что?! — Роарк поднимается с дивана и заливается смехом, явно не заботясь о чувствах своего друга. — Ты, бл*дь, обоссался? — Лицо Брэма непроницаемо, пока Роарк шлепает себя по колену и продолжает смеяться. Я пытаюсь держать себя в руках, но смех Роарка слишком заразителен. Прикрываю рот, не желая показаться грубой. — Она выжала из тебя все соки.

Ладно, я засмеялась.

Брэм сидел с поджатыми губами, ожидая пока Роарк успокоится и вытрет слезы с глаз.

— Ох, черт, это потрясающе. Ты надул в штаны во время предложения. Ты и правда облажался.

— Это не самая ужасная часть истории.

— Подожди? Это еще не все? — Теперь, по-настоящему увлеченный этой историей, Роарк садится, положив руку мне на бедро.

— После того, как она вытащила брюссельскую капусту — спасибо за заботу, кстати, — я был не в силах пошевелиться из-за того, что обмочился. Она спросила, все ли со мной в порядке, и вместо того, чтобы ответить, я поплелся в нашу спальню.

— Еб*ная неваляшка. Ох, это великолепно. Знаешь, что? Я счастлив, что ты остался, это одна из лучших историй, которые я когда-либо слышал.

— Я просил тебя не быть мудаком?

Роарк снова вытирает глаза.

— Прости. Продолжай... пожалуйста, продолжай.

Выдыхая и раздувая ноздри, Брэм говорит:

— Я отправился к шкафу, чтобы переодеться по очевидным причинам. Мочи было не очень много, но достаточно, чтобы потребовались новые боксеры и, на всякий случай, джинсы. Когда я стоял с голой задницей, наклонившись, выставив свое барахло, и искал джинсы, подошла Джулия и взяла мои штаны, спрашивая, все ли в порядке.

— Ох, нет, она обнаружила кольцо?

Он медленно кивает.

— Ага. Вот он я, с вялым членом и больным горлом, наблюдаю, как моя девушка жонглирует моими трусами и кольцом, купленным для нее. — Роарк снова начинает смеяться, но на этот раз Брэм не обращает на это внимания, продолжая общение со мной. — Когда она спросила, что это, я испугался, схватил чистые штаны, и убежал к Рату. — В отчаянии Брэм потирает свои бедра вверх-вниз. — Не знаю, что делать. Я не знаю, почему убежал, возможно, потому что боялся, что она откажет мне, понятия не имею, почему так нервничал, но теперь это будет неловко. Она знает, что я собирался сделать предложение, и теперь не знаю, как себя вести, сделать вид, что не собирался делать предложение, или обуздать гордость и спросить, хочет ли она выйти замуж за парня, который давится и мочится в штаны?

Все еще посмеиваясь, Роарк говорит:

— Отличный вопрос. На твоем месте я бы отправился в бар и попытался забыть все это. А вернувшись домой, если бы она начала задавать вопросы по поводу произошедшего, вырубился бы на ее сиськи, и на этом все бы закончилось.

— Роарк. — Я шлепаю его по руке. — Это ужасный совет. — Он пожимает плечами, словно ему все равно. Я поворачиваюсь к Брэму. — Не слушай его. Алкоголь не решает проблем.

— Но определенно скрадывает их, — вмешивается Роарк и откидывается на спинку дивана, увлекая меня за собой, но я отстраняюсь от него.

— Во-первых, если бы я была на месте Джулии, то волновалась бы и хотела знать, все ли с тобой в порядке. Ты взял с собой телефон?

Брэм качает головой.

— Я так торопился, что не потрудился его взять. Наверное, она уже несколько раз пыталась дозвониться.

— Конечно, потому что она любит тебя и волнуется. Лучше всего — пойти домой, показать ей, что ты в порядке, и смириться с гордостью. Скажи ей, что у тебя были грандиозные планы, и ты планировал сделать этот момент идеальным, но совершенство — это не то, ради чего стоит жить. — Придвинувшись немного ближе, я продолжаю: — Я бы нежно прикоснулась к ней, затем опустилась на одно колено, сказала, как много она значит, что благодарна за то, что она есть в твоей жизни, за жизненно важные моменты — не помешает добавить немного юмора, — и затем спросила бы, проведет ли она остаток жизни рядом с тобой. Не сомневаюсь, что она согласится.

— Даже после всего, что произошло сегодня вечером? Ты не думаешь, что она убежит в горы, стараясь оказаться как можно дальше от меня?

Я качаю головой, пытаясь успокоить Брэма.

— Вряд ли. Думаю, она будет благодарна, что с тобой все в порядке, и будет рада, что мужчина, которого она любит, делает ей предложение.

Глаза Брэма начинают сиять, он расправил плечи, свободнее дыша.

— Наверное, ты права. Ладно... — он встает, громко хлопнув в ладоши — я сделаю это. Я сделаю предложение своей девушке. — Брэм поднимает ладонь, в жесте «дай пять», на что я незамедлительно отвечаю. — Ты спасительница, Саттон. Спасибо тебе огромное.

— Без проблем. — Я тоже встаю. — Я провожу тебя. Позволь мне забрать чемодан.

— Подожди, что? — говорит Роарк, тоже вставая. Я быстро подхватываю свой чемодан, колесики эхом разносятся по коридору. — Куда ты направляешься?

Я надеваю куртку и перекидываю сумочку через плечо.

— Домой. Думаю, нам лучше закончить вечер.

— Хм... а как же твое обещание? — спрашивает Роарк, пока Брэм, явно забавляясь, наблюдает за нами.

— Ты потерял эту привилегию, когда дал своему другу паршивый совет. С тобой ничего бы не случилось, если бы ты попытался быть лучше.

— Да, тебе бы не помешало попробовать, — добавляет Брэм, уверено кивая.

Роарк указывает пальцем на Брэма.

— Не вмешивайся.

Брэм направляется к лифту и нажимает кнопку вызова. Я следую за ним. Двери открываются, и я вхожу вслед за Брэмом. Роарк блокирует дверь и смотрит мне в глаза.

— Ты на самом деле уходишь?

— Да.

Я толкаю его в грудь и позволяю дверям закрыться, скрывая очень взбешенного Роарка.

Когда лифт начинает спускаться, Брэм говорит:

— Это плохо кончится.

— Не думаю, — отвечаю я, и на моих губах появляется улыбка.

— Зачем ты это сделала?

— Он очень сексуален, когда злится.

Брэм усмехается.

— Ты злая, женщина, но ты мне нравишься.

— Спасибо. Он будет у меня в течение часа.

Брэм прислонился к стене лифта, изучая меня.

— О, это несомненно, и тебе будет чертовски трудно объясниться.

— То, что я запланировала, не требует никаких объяснений.

Брэм поднимает бровь.

— Ты собираешься выполнить данное ему обещание?

— В мои намерения не входило его нарушать.

Я широко улыбаюсь, что вызывает у него смех.

— Чёрт, Роарк с тобой по уши в дерьме.

Роарк: Что это, бл*дь, было?

Саттон: Ты кричишь на меня через сообщение?

Роарк: Да, бл*дь. Почему ты ушла?

Саттон: Я плохо реагирую на крики. Как только ты успокоишься, мы поговорим.

Роарк: Саттон, клянусь богом.

Саттон: Это не смягчает ситуацию.

Роарк: *Сделал глубокий вдох* Что это, бл*дь, было? *Сказал, держа в руке бабочку*

Саттон: *Я фыркнула*

Роарк: Где ты?

Саттон: Я же сказала, что пойду домой.

Роарк: Почему?

Саттон: Мне показалось, что тебе нужна передышка.

Роарк: Ну, я передохнул, теперь открой свою дверь.

Саттон: Ты снаружи?

Роарк: Да, так что открывай свою чертову дверь немедленно.

С трудом сглотнув, но переполненная волнением, я поправляю топ, взбиваю волосы и готовлюсь, открывая дверь, и обнаруживаю Роарка, он оперся рукой о стену, уставившись в свой телефон, его волосы в беспорядке. Он в ярости. Кажется, я разбудила зверя. И мне совсем не жаль.