Дневник Влада Жирковийского(СИ)

Хмыкнув, откидываюсь на стуле и смотрю на нее. Молодая, хоть и не двадцать, без косметики. Старательно обрезанные ногти и пучок на голове. И почему я таких в жизни не встречал? Все за какими-то длинноногими блондинками бегал. Как дурак. Ни мозгов, ни души. Только фантики в голове и огромная доля эгоизма.

Глупо.

Среда

11:18

Принес щенка домой. Стою перед закрытой дверью и изучаю ерзающий у меня на руках комок энтузиазма. Черный глаз с интересом изучает все вокруг. Меня то и дело пытаются лизнуть в нос или хотя бы в подбородок и удерживать его становится все сложнее. За эту неделю он немного отъелся и перестал походить на ходячий скелет.

Так, что я забыл? Еду купил. И коту тоже. Плошки взял, лежанку подвезут, поводок есть и.... и все. Надо знакомить его с котом, который совершенно точно рад не будет. Но уже щеголяет коротко остриженными когтями и в крайне неприятном расположением духа. Ладно. Вперед! Я верю, что природное дружелюбие этой странной собаки покорит сердце кота.

12:43

Не покорило.

Снимаю кота со шкафа. Мурз наотрез отказывается водить знакомство с новоприбывшим гостем, летающим вслед за мной по квартире и то и дело заливающимся веселым тявканьем. Складывается впечатление, что щенок до ужаса боится потерять меня из виду и приходится прикладывать немалые усилия, чтобы банально на него не наступить. Зато уж он-то ничего не имеет против кота и уже пытался того облизать, что кот расценил как попытку себя сожрать. Блин! Еще и телефон с восстановленной симкой заливается в кармане. Ладно. Хрен с ним. Есть захочет - слезет. Он и не на такое был способен во имя голода.

Достаю трубу и подхожу к окну, вылавливая сеть и пытаясь услышать хоть что-то сквозь лай щенка.

- Да.

- Это Влад Жирковийской?

- Да.

- Вам звонят из психиатрической больницы имени Скрябникова.

Приехали. Сильно захотелось положить трубку. Пытаюсь вспомнить где и когда так накосячил, но на ум толком ничего не приходило. Разве что Катя решила столь оригинальным методом вылечить меня от депрессии.

- По поводу?

- У нас находится пациент по имени Святослав Елизаров. Он утверждает, что вы - его единственный родственник. Это так?

- А... что с ним?

И мне поведали, как Влад устроил дебош в ресторане, избил кучу народа и при этом всем и каждому пытался доказать, что он - не гнида какая-нибудь, а тоже человек. Вызвали барбухайку. Парня с большим трудом связали, вкололи успокоительного и привезли в Скрябникова. Там он пролежал неделю, постепенно уходя в себя: толи от препаратов, толи от сдвига в мозгах. Так или иначе, но врачам он надоел. Бросаться парень перестал. На вопросы не отвечал. Больным не вредил, если только те не приставали (тогда мог и зарядить, но те, словно чувствовали, и к парню не совались). Единственное, что смогли вытащить из пациента - мое имя и телефон. Больше никого найти не удалось ни по месту прописки, ни в записной книжке найденного при нем телефона. Где каждый второй номер был недоступен, а каждый первый отказывался говорить, узнав, кто именно вышел на связь.

- Скоро буду.

Меня поблагодарили и повесили трубку. Одеваю куртку и иду к двери. Едва не спотыкаюсь о кинувшегося под ноги щенка, мигом сообразившего, что я ухожу и рванувшего к выходу быстрее меня. Его трясло, он изо всех сил мотал хвостом и смотрел на меня так... что, сунув мелкого подмышку, я вышел и закрыл за собой дверь. Уже поворачивая ключ, слышу, как кот спрыгнул со шкафа и пошел есть. Нервы у него всегда были слабые. А тут такой стресс, такой стресс.... Уверен, он еще и отомстит мне с фантазией. Да и ладно.

14:08

Стою на ветру перед дверьми отделения. Живот выпячивается и то и дело дергается из стороны в сторону. С собаками сюда нельзя, но оставить мелкого просто негде. Кстати, я придумал ему кличку: пес. А что? Необычно, со вкусом и никто не будет оглядываться, когда я буду орать "пес" во дворе.

Дверь отделения приоткрылась, прервав мой внутренний монолог, и передо мной появилась сухонькая старушка с колючим взглядом и толстыми стеклами очков в роговой оправе. Правое из которых, кстати, треснуло.

- Вы Жирковийской?

Я вшоке. Меняф так ждали? Или это стандартный вопрос ко всем входящим с нестандартным совпадением фамилии?

- Да.

- А это что? - и мне в живот ткнули пальцем. Едва увернулся.

- Да так. Ничего. Щенок. Вот, подобрал, отмыл, а оставить негде - боится, зараза.

На секунду мне показалось, что меня не пустят. И не скажу, что это меня так уж сильно расстроило. Слава... он крепко меня обидел, продав дога. Да и сам по себе был, прямо скажем, не подарок. То и дело лез в драку, орал, матерился, взрывался по любому поводу. А теперь еще и в дурку угодил. Ну, мало ли: у него психика окончательно вразнос пошла, и он меня ночью забьет табуреткой. И не то, чтобы я за себя так уж сильно боялся. Но я теперь человек не свободный. У меня аж две души, целиком и полностью зависящие от того сколько я проживу и как их устрою. А тут псих под боком. В принципе... я и сам не понял, чего сорвался и пришел сюда. Кто он мне? Друг? Раньше я так и думал, теперь - нет. Знакомый? Так ведь сам орал, что ему никто не нужен. Тогда кто? Просто человек, которого я знаю, вспомнивший только мое имя под наркотой? Вполне возможно. А с другой стороны... я тоже не подарок. Нервный, мнительный псих, склонный к самобичеванию и суицидам. По хорошему, если бы меня из петли вытащили здешние ребята, сидеть бы мне в палате по соседству. А так нет - ничего. Хожу еще. И никто про мои обряды с вызовом нечисти и прочими извращениями, тянущими на шизофрению в острой фазе, не знает. И хорошо, что не знает.

- Так вы идете?

Задумчиво смотрю на женщину, медленно киваю и иду за ней в недра старого, давно не ремонтированного здания, стены которого то и дело оглашаются смехом, криками, шепотом и разговорами медперсонала. Я так понял, у главврача днюха.

14:12

Влад сидел в отдельной запертой палате. Один. На кровати, к которой были приделаны поручни со свисавшими с них ремнями. Последние были местами потерты, неслабо засалены и в целом придавали и кровати, и комнате довольно отталкивающее впечатление. К слову, в том была вина не только ремней. Я осмотрел черные пятна грибка на потолке и вдоль трещин на стенах. Зеленый, похожий на цвет детской неожиданности, цвет стен, которые кто-то умный выкрасил только до половины (толи рост не позволил малевать дальше, то ли переход от гнилостно-зеленого в тревожно-желтый был задуман изначально). Железная кровать с комковатым одеялом, скрытом в неумело заштопанной простыне. Дополняла печальную картину подушка, на которой спали еще мои пра-прадеды (оставив свой след в истории и наполнителе последней).

Влад сидел на полу в углу. Руки вытянуты и опираются локтями о колени. Взгляд тусклый, рассеянный, словно парень ушел глубоко внутрь себя. Черты лица чуть заострились и стали бледными, даже немного желтоватыми. Впрочем, в последнем могла быть вина интерьера и того факта, что единственный источник света проникал через грязное, старое окно с решетками и кучей насекомых, навеки застывших между стекол.

- Можно я с ним наедине побуду?

- Тогда я вас запру. На час, не меньше. Мне еще обедать нужно.

Киваю. И сухонькая докторша вышла, чуть пожав плечами и буркнув "если что - кричите" напоследок.

Подхожу к Владу и сажусь рядом. Ох, ну и вонь. Он, видимо, так всю неделю ни разу и не помылся. Впрочем... и я не всегда пах розами. Да и сейчас не пахну.

Осторожно вытаскиваю из-за пазухи щенка, глажу его по голове и отпускаю. Мелочь радостно тявкает, падает, вскакивает и начинает восторженно носиться у моих ног, глядя на меня одним глазом и звонко призывая поиграть.

Усмехаюсь и чешу его за ухом. Щенок замирает, барабаня хвостом и едва не поскуливает от счастья. Надо же... как мало некоторым надо.

- Откуда взял? - тихо, хрипло.

- На улице нашел. Подыхал. - Не поворачивая голову.

Длинные тонкие пальцы приблизились к морде щенка, тот тут же от них шарахнулся. После чего мелкий забрался мне на колени и недовольно тявкнул, пытаясь закопаться в куртку. Усмехаюсь и прижимаю щенка к себе.

- Это пес.

- Вижу.

- Нет, ты не понял. Имя у него такое. Пес. Я сам придумал.

- Я всегда знал, что ты - гений.

Смотрю на него и замечаю ту самую искорку, которая еще недавно бушевала в его глазах.

- Чего семье не позвонил?

- Звонил.

- Хм. А друзьям?

- Всем звонил... а потом сорвался. Извини.

- За что? - наблюдая за щенком, уже снова наматывающим круги по камере и с интересом все обнюхивающего. В куртке ему долго сидеть не хотелось. Да и я, кажется, был рядом.

- За собаку. Но он реально здоровый был. Да и по характеру... в итоге так и не признал он во мне хозяина. Не смог. Просто был рядом.

- Да ладно. Проехали. Хоть в хорошие руки отдал?

- Кормить, поить будут. Тискать - нет. А дальше - как сложится.

Молчу. Влад тоже умолк, сидя рядом и наблюдая за моим новым питомцем, как раз откопавшим на полу остатки каши в треснувшей тарелке и теперь с восторгом ею лакомящегося. Очень надеюсь, что в ней нет той химии, которой пичкали Славу.

Парня мне выдали спустя три часа моих мытарств с бумажками и бланками, которые я непременно должен был заполнить. И дело было даже не столько в этих бумажках, сколько в бесконечном ожидании то одного, то другого врача, печать или подпись которого мне нужно было получить.

Но в итоге - долгожданная свобода! Осоловевший Славка, шагающий рядом с пустым взглядом и радостно гавкающий комок шерсти, прыгающий у меня на руках. Даже солнце вышло из-за туч, решив меня приободрить, и в кои-то веки я был просто рад, что именно здесь и сейчас я жив и у меня в целом все неплохо.

19:21

Бегаею по магазину, изучая ассортимент. Слава ходит следом, как зомби, изредка держась за мою руку, словно боясь, что я ненароком сбегу и снова его брошу. Ну... парня можно понять: вся родня и друзья скопом на него забили и многие вряд ли в скором времени будут жаждать возобновить общение. А Слава - существо хрупкое, ранимое, чуть чего - кидается бить морды и раздавать ценные указания относительно того, кто и куда может пойти. Не все выдерживаяю, не то что я: закаленный жизнью волк, которому все нипочем.

- Ты йогурт будешь? - с восторгом изучая длинные ряды молочнокислой продукции.

- Да.

- Какой?

- Любой.

- Молодой человек, с собаками нельзя!

Слава молча обернулся, и от нас мгновенно отстали, буркнув напоследок, чтобы пса не спускали на пол.

- Гм. Тут есть клубничный, яблочный, шоколадный, со вкусом неожиданности. - С интересом изучая три коробочки, соединенные в одну и содержащие ингредиенты для создания той самой уникальной неожиданности.

- С шоколадом.

- О! Тут есть питьевые и не только йогурты. Хочешь овсянки со вкусом нежности?

- Нет.

- И я нет. Хотя интересно. Ой, какая баночка. Трехлитровая. Чувствую, именно тут и поселились живые бактерии, готовые ринуться в смертельную битву за здоровье нашего кишечника. Хм. Если присмотреться, йогурт, кажется, и впрямь шевелится. У тебя шевелится?

- Нет. - Флегматично.

- Ну... у меня тоже. Ну и ладно. Переходим к мюсли. Нет, лучше к мясу. Или к суши? Ты любишь суши?

- Нет.

- А я люблю. А тут уже готовые, закрытые. Ой, пельмешки. Аж двадцать видов! Нет, все, я пас, идем за корзиной на колесах. Ибо все разом мы отсюда просто не утянем.

Слава не возражал и следующие полчаса толкал перед собой тележку с прыгающей по ней собакой, к которой я то и дело ссыпал йогурты, нарезки, торты, пирожные, суши, хозтовары и прочие удивительные вещи, которые я раньше просто не мог себе не то что позволить, но и даже посмотреть в их сторону. Ибо тут - как в музее: товара много, людей мало и все с фотокамерами (снимают и, отправляют близким, уточняя: что именно надо купить и стараясь, не дай бог, не перепутать).

19:47

Гордо стоим с двумя тележками в очереди из двух человек. Еще раз изучаю купленное, то и дело обращаясь с вопросами к Славе, как к ведущему консультанту по всем отделам. Не то, что бы тот охотно шел на контакт. Но сейчас мне так хорошо, так спокойно что я опять не один и никто на меня смертельно не обижен. Даже болезнь отступила и больше не является центром моего мира. Да и... люблю я ходить за покупками. Очень. Это так здорово: пройтись по рядам и взять все, что только захочется, не глядя на цены и чувствуя себя мультимиллионером.

- Пиво... есть. Ножи есть. О, смотри, ножи для харакири. Прям как знал. Если совсем хреново будет - умру как самурай.

Ножи отобрали и сунули на ближайшую полку с конфетами между радостно улыбающихся детских лиц на батончиках с шоколадом и орехами.

- Ну и ладно. Зато какой торт. Торты. Тортищи! Мы столько даже не съедим. Тебе позвать в гости некого?

Слава молча изучал телефон. После чего так же молча положил его на пол и с силой опустил на него ботинок. Раздался характерный хруст и аппарат, пискнув, погас.

- Видимо, нет. Не страшно. У меня кот, если приспичит, даже клей ест. Так что про торт и говорить нечего.

Щенок зашелся радостным лаем, прыгая по коробкам в корзине. Мой энтузиазм его крайне вдохновлял.

- Кстати, ты видел раков? Живые! Предлагаю всех купить и выпустить в реку.

- Сдохнут. - Флегматично выковыривая симку из останков телефона. Симку достали, согнули пополам и переломили.

- Да. Река, из которой их достали, у нас мощная, грязная и местами радиоактивная. В принципе, даже понятно чего я заболел. Удивляет что в этом городе вообще здоровые остались.

Роюсь дальше, пока Влад изучает сигареты над кассой.

- А нахрена нам половник? И дуршлаг. Для макарон, что ли? Какая ваза прикольная. И нож для чистки овощей. Вот всегда о таком мечтал. А еще лучше, чтобы кто-то другой их чистил. Может, домработницу наймем?

- Нанимай.

- Или лучше домработника, чтобы ни у кого соблазна не возникло.

Влад не реагировал. Он просто выкладывал продукты на ленту конвейера и следил за тем, как кассир пробивал наши покупки.

- Равиоли с хреном. Равиоли со спаржей. Даже с мясом есть. Шесть видов суши, десять видов кошачьего и собачьего корма. Да! Вспомнил! Погоди.

Сбегав в отдел для домашних животных, я с гордостью, хоть и не без труда, притащил самый большой лежак, который только нашел. Метр на метр. Впервые в глазах Влада я увидел оттенок интереса.

- Не боишься, что пес заблудится?

- Не заблудится. Да и потом, мало ли: вырастет большой - где тогда спать?

Щенок, накрытый своей будущей постелью, окончательно разволновался и до момента выхода из магазина лаял не переставая, отчаянно при этом виляя хвостом. Или махая? А, не важно.

Перегруженные сумками, мы кое-как вылезли на улицу, поймали полупустую маршрутку и, заплатив водителю немыслимые деньги, заставили довезти нас до подъезда. А что? Все равно за день он больше не заработает. Да и живем мы примерно на его маршруте, с отклонением в каких-то сорок километров.

20:09

Кот наблюдал за вносимыми в дом пакетами с немым энтузиазмом, не шибко доверяя собственным глазам. Лоток хрипло пел "muter", то и дело кашляя, кряхтя и начиная заново. Пел тихо, не напряжно, особо никого не отвлекая. Но я все равно его вырубил, догадавшись вынуть батарейки.

- Короче, так. У меня 2 комнаты. 1 - с балконом, но она захламлена. Вторая - моя. С телеком и всеми делами, рядом с кухней. Будешь жить в той, что с балконом, пока не решишь свалить на все 4. Сам тебя гнать не буду. Одно условие: не буянить.

- Зачем я тебе? - в глазах Влада застыло что-то странное: толи одиночество, толи боль, толи сумасшествие. Впрочем, последнее - вряд ли. Я вообще не замечал в его поведении ничего ненормального. Видимо, то, что случилось - было обычным нервным срывом.

Стою на кухне, выкладывая на стол продукты и то и дело отпихивая кота от наиболее его заинтересовавших свертков. Парень застыл у входа, прислонившись плечом к косяку и скрестив руки на груди. Грязный, худой, бледный. Сейчас он почему-то напоминал бездомного волка, вышедшего из леса и остановившегося напротив человека. И ни он сам, ни человек толком не знали, что будет дальше: нападение или зверь просто пройдет мимо.

- Хм. Да незачем, если честно. Просто есть место, да и еды навалом. Плюс ты мне нравишься.

- В каком смысле? - немного зло.

Задумчиво смотрю на него, поглаживаю кота и понимаю, что уже и сам злюсь. Нет, ну что за ребенок? Из психушки вытащил, жилье предоставил, поесть купил, настроение повышаю. Так нет же, этой капризной барышне еще и чувства подавай! Да поискренней. Ну и пожалуйста. Так сказать, не жалко.

Открываю запотевшую банку пива, смотрю на него из-за упавшей челки и тихо начинаю.

- А что если в том самом?

Зрачки Славы чуть расширились и тут же сузились вновь. Вот это да. Настолько гомофоб? Продолжим.

- Я тебя как первый раз увидел - сердце словно зашлось в груди. - Тихо, мягко, глядя толи на него, толи сквозь него. - Твой голос - словно ножом по нервам. Улыбка, запах, даже злость. Ты не представляешь каким я тебя вижу, когда ты злишься. Внутри все словно скручивает, мышцы стягиваются в канаты, и я только с большим трудом могу себя сдерживать.

Слава неожиданно сел. Скрестил пальцы перед лицом и положил на них голову. Жгучий взгляд черных глаз не отрывался при этом от меня ни на миг. Так. Я не понял, а как же гордый уход в никуда, хлопок дверью и презрительное "пед...к", брошенное напоследок? Глотнув из банки еще, я продолжил. Остапа понесло и просто захотелось понять: что он сделает в конце концов. Ну не признается ведь в ответных чувствах? Я видел как его передергивает, едва он видит нечто няшное, но более или менее мужское в окрестностях двора.

- Да ты не злись. Я не буйный. Нападать не стану, целоваться не лезу. А с ощущением того, что твое присутствие словно ножом по горлу - я уже как-то свыкся. Только близко не подходи. - Глядя в банку и помешивая ее содержимое.

- Почему?

- Ну как тебе объяснить... когда-нибудь катался на аттракционах? А теперь представь, что под тобой почти бездна. Темно, воздух упорно отказывается входить в легкие, но тебя уже швыряет вниз и адреналин зашкаливает в крови. - Как сказал, как сказал! Гений.

- Это то, что ты испытываешь ко мне?

- А что если так? - глядя все так же в банку. Нет, эффектнее было бы посмотреть ему в глаза долгим, льдистым взглядом с оттенком злобы и жажды... но, к сожалению, на это меня уже не хватит. Да и странно как-то. Сидит. Слушает. И, кажется, верит. Может пояснить, что я пошутил? А не убьет за хохму? Бросаю на него настороженный взгляд. Слава молча смотрит в ответ. И этот взгляд пугает почище всего того, что я наговорил.

- Тогда понятно.

Хм, интересно, что именно?

- Понятно почему ты за мной хвостом бегаешь. - Пояснили мне. Так-так. А вот это уже интересно. - Прости, но таких, как ты - на дух не переношу.

- Знаю. - Хрипло. Блин, пиво слишком холодное, по ходу - я заболеваю. А может первые симптомы? Стало жутко, и я почувствовал, как кровь отхлынула от лица, а голова чуть закружилась.

Так. Вдох-вы-ыдох. Вдох-вы-ыдох. Все нормально. Вот так внезапно я не помру. Хотя пиво пить, конечно, хватит. И дно банки глухо звякнуло о стол.

- Да не переживай ты так. - Мягко сказал Слава. - Я... даже благодарен. За все. Только находиться здесь больше не смогу.... Хотя, и пойти толком некуда.

- И что будешь делать? - думая в основном о недуге, нежели о попытках парня осторожно объяснить мне насколько я противен, но при этом не сильно макнуть лицом в грязь.

- ... Мне, наверное, пора.

Киваю, прикрыв глаза и с трудом восстанавливая сердечный ритм. Блин, ну с какого я такой паникер?

- И.... прости за пса.

- Переживу.

- А щенок неплохой. Думаю, вымахает еще... ладно.

И Влад встал, накинул брошенную на спинку стула куртку и вышел из квартиры, захлопнув за собой дверь. Задумчиво смотрю ему вслед, усмехаясь и мысленно считая до десяти:

"Раз-два - горе не беда.

Три, четыре - грабители в квартире.

Пять, шесть - всех тебе не съесть.

Семь, восемь - о пощаде просят.

Девять десять. Как же они бесят.

И считаю снова. Ко всему готовый."

Нда, как же интересно жизнь устроена. Ну, зато не надо думать... о многом. Книжку сегодня, что ли полистать? Черненькую. А что? Мне теперь все можно. Питомцев заберет Катя. Она обещала справляться раз в два дня, да и ключи у нее есть. А в остальном - творю что хочу, живу на всю катушку.

Хотя, расстроен я. Очень. И куда только девалось недавнее хорошее настроение? Не понимаю.

Гордо встаю, иду в комнату, и тут входная дверь снова открывается и входит Слава. Хмурый, с пакетом и без куртки.

- Что-то забыл? - удивленно уточняю я.

- А знаешь. - И на меня смотрят так, что я, хоть и не знаю... но снова нервничаю. - Хрен с ней, с любовью. Раньше ж как-то справлялся, потерпишь и сейчас.

И он прошел мимо: гордый принятым решением и абсолютно уверенный, что в эту самую минуту за его спиной стоит жалкий, отчаянно влюбленный человек, сходящий с ума от счастья и отчаянья одновременно. Слезу пустить, что ли? Да ну нафиг. Улыбаюсь и иду следом. Мне эта игра уже начинает нравиться. И говорить о том, что я ни капли не влюблен - пока не собираюсь. У меня и так мало времени на развлечения осталось, а тут так подфартило. Это ж как я оторвусь в ближайшую пару дней!

Усмехаюсь и довольно изучаю затылок жертвы.

Четверг

Неловкое молчание - наш постоянный спутник.

Вошел в ванну пока он брился. Теперь ванну запирают и без рубашки по квартире гулять отказываются.

Пятница.

Скачал фильмы о трагической голубой любви. Смотрю вечерами, вздыхаю, предлагаю посмотреть вместе. Слава хмурится, отмалчивается, иногда рычит.

Понедельник.

Купил сильно дырявые джинсы и майку с надписью "sexy-boy" кричаще-розового цвета. Весь день напеваю "Love me tender, love me sweet". Слава предельно вежлив, большую часть дня где-то пропадает. Скоро вообще будет приходить после двенадцати и уходить с петухами.

Среда.

Упал в обморок в магазине в своей кричащей майке прямо на Славу, осторожно пробиравшегося следом вдоль отдела с молочной продукцией.

Меня отважно дотащили до кассы, вытащили на улицу и бросили на тротуаре, предварительно проверив пульс. Пока парень звонил в скорую - я поднялся, чмокнул его в щечку и ушел обратно в магазин дотариваться продукцией. Телефон в руке Славы треснул и согнулся пополам.

Четверг

Сделал наколку фломастером на плече. Сердце, пронзенное стрелой с надписью "Слава". Робко показал ее парню и сказал, что это знак глубокого сильного чувства под названием дружба.

Уже через час я сидел в тату-салоне, а Слава платил мастеру, чтобы тот свел тату. Хорошо хоть сумел объяснить что это маркер до начала сдирания кожи.

Суббота.

Пришел из магазина и неловко рассыпал по полу плетки, пару кожаных масок и стринги с замочком. Слава, как раз вышедший из ванны, молча изучал, как я все это собираю, роняя то одно, то другое. Помощь не предложил и вообще молча оделся и ушел из дома. Демонстративно так, не думая о том, как это ранит мои чувства.

Воскресенье.

Мне надоело. Сегодня же признаюсь парню, что больше его не люблю. А то он стал дерганным, нервным. Старается держаться от меня на расстоянии и запирается в ванне и туалете. Чувствую себя хилым маньяком, только и поджидающим удобного момента, чтобы ворваться в душ, прижать голую жертву к кафелю и нагло надругаться, не обращая внимания на слезы и крики последней. Гм. Нет, так дальше дело не пойдет. Пойду в магаз, куплю водки, сигарет, пиццу и мелким что-нибудь пожевать. А вечером серьезно поговорю с парнем. Может, все еще и обойдется. Хотя, конечно, жаль. Я уже начал входить в раж.

23:51

Я не удержался... И когда Влад осторожно открыл входную дверь: его ждал накрытый белоснежной скатертью стол, зажженные свечи с запахом ванили, тортик с клубникой и суши, выложенные в форме сердечка.

- Слав, нам надо поговорить. - Серьезно начал я, раскладывая столовые приборы и чашки с овечками. В них я планировал налить шампанское.

Парень на удивление спокойно все воспринял. Только открыл форточку, потушил свечи и выкинул их из окна. После чего положил на стол коробку с еще дымящейся пиццей и поставил рядом бутылку водки.

- Говори.

Накладываю себе пиццы. Пахнет вкусно, да и суши эти уже надоели. А сладкое я и вовсе с некоторых пор разлюбил.

- Понимаешь... наливая водку в кружки с овечками. - Я хочу признаться.

На меня не смотрят, но уже явно смирились с тем, что признаваться я буду регулярно и в особо извращенных формах.

- Короче, Слав, я прикалывался, и я тебя не люблю.

Жевать перестали. На меня смотрят исподлобья.

- Не понял. - Откладывая пиццу. - Ты это из-за моей реакции? Тогда по мне лучше правда, чем потуги на гуманизм.

- Ну, я не совсем понял о чем ты. Просто... просто я знал, что ты боишься... нетрадиционных отношений, а мне было скучно, вот я и...

Дальше рассказывать?

Хм. Ладно. Хорошая новость в том, что я убедил в парня: чувств у меня нет. Плохая - меня опять избили. Нет, ну с этим надо что-то делать. Завтра же иду на курсы карате или еще чего-нибудь. Задатки у меня есть: все же один раз я его тоже задел: табуреткой. По голове. Так что... теперь стою, покачиваясь от боли и слабости, а он лежит на полу, среди суши и с щенком на животе, довольно слизывающим рис с лица.

Пульс вроде есть. Жить будет.

Понедельник.

12:07

- Есть будешь? - сижу на корточках перед холодильником, изучая запасы продовольствия. Кот сидит внутри для более вдумчивого анализа содержимого, прижимая к себе последнюю сосиску. Щенок с комфортом устроился у меня на коленях, не желая оставаться в стороне от столько важного мероприятия.

- А что есть? - Влад сидит на диване в моей комнате в трусах и майке. Меня больше не опасаются и особо животрепещущие части тела, вроде волосатых ног или небритой груди - не скрывают. А жаль. Приятно было, когда он рано сваливал, одетый чуть ли не в водолазку. Я вообще люблю когда меня боятся.

- Кусок огурца. И что-то живое в кастрюльке с борщом. Кстати, откуда у нас борщ?

- Я заказал. Позавчера. Доставку. А что там?

- Не уверен. Но смахивает на новую форму жизни.

- Выбрасывай. Может, закажем пиццу?

- Опять? - С легкой паникой в голосе. - Может, лучше съездим, поедим в цивильном месте? Ты машину вернул?

- Да.

- А как?

- Не спрашивай.

- Ага. Тогда предлагаю...

Но тут голова резко закружилась, и в следующий момент я уже падал на пол, пытаясь не придавить щенка.

12:40

Лежу на диване. На голове что-то мокрое, вода стекает на виски, затекает в уши. Под головой свернута куртка. Плюс меня накрыли одеялом. А рядом сидит очень грустный тип в белом халате и меряет мне давление.

- Откуда синяки?

Синяки? Ах, да.

- Слава поставил. Но я отомстил. Табуретом.

Мужчина повернулся к сидящему на подоконнике и внимательно за нами наблюдающему парню.

- Вы поставили их все?

- Нет. Только тот, что под глазом и провел удар в челюсть... может, разок в живот пнул.

- Хм. Тогда это не объясняет потемнения на руках, ногах...

- У меня рак, док. Плюс я не очень ловкий.

- Хм, и какого вида... онкопатология?

- Лейкоз. Острый.

- Как давно поставлен диагноз?

Изучаю потолок, мысленно понимая, что это конец. Голова болит, меня лихорадит и кости ломит. В больнице предупреждали: как только скакнет температура - пиши, пропало. Дальше будет только хуже, и недели за две я разучусь вставать.

- Не помню. Месяца два как. Может, больше.

- Острый лейкоз? Два месяца назад? Любопытно.

- Ага, очень. А можно мне побыть одному? В больницу я все равно не поеду. А слушать о том, как именно сдохну - как-то не хочется.

- К сожалению, нельзя. Видите ли, Ваш друг сильно о Вас беспокоится. А так как я у него в некотором смысле в долгу.... Вам все же придется проехать со мной. Но не волнуйтесь. Больница частная. Немного подпольная, зато с наивысшим качеством обслуживания.

Кошусь на Славу, изучая каменное выражение его физиономии. Я так понял, меня тут спрашивать не собираются.

14:32

В больницу доставляли торжественно. В квартиру вошли два уголовника с носилками. Меня аккуратно на них погрузили, после чего также аккуратно вынесли и спустили по лестнице. На пузе у меня лежал пес, отказывавшийся выдавать хозяина без сопровождения: мало ли, не вернут. Кот предпочел отсидеться за диваном. Но он в принципе не переносит общества незнакомых людей.

А на улице ждал катафалк! Вот ту я и начал сопротивляться, вежливо намекая на то, что мне пока рано и в целом я себя вполне неплохо чувствую. Мне также вежливо объяснили, что это - камуфляж. И мы пока едем не на кладбище и даже не в морг. После чего мою взволнованную тушку погрузили внутрь под причитания сидевших неподалеку на лавочке старушек.

15:10

Все еще стоим в пробке. Катафалк сотрясается от звуков тяжелого рока, пугая окрестных водителей. Сижу на каталке и, невзирая на температуру и общее хреновое самочувствие, играю с доктором в карты. Слава поехал отдельно на своем внедорожнике, решив где-то там срезать. Ну-ну.

15:39

Подъехали к зданию со скромной вывеской "крематорий" над дверью. Отказываюсь выходить из машины, взяв в заложники врача и угрожая порезать его скальпелем, валявшимся рядом с другими инструментами неподалеку.

Мне раз пять сказали не нервничать и отдать перо. Перо не отдаю. Требую отвезти меня обратно.

15:47

Приехал Слава. Его ввели в курс дела. Парень выругался, залез в катафалк. И, невзирая на угрозы, отобрал нож, дал по шее и вытащил наружу. Следом вынесли носилки, на которые меня и уложили, применив грубую силу и дар убеждения.

15:50

Хм, а в подвале крематория оказалась вполне себе неплохая клиника с белыми палатами, новым оборудованием и молчаливыми врачами. Мне выделили отдельную палату, положили, изучили, собрали консилиум и зверски искололи иголками. Страшнее всего оказался забор спинномозговой жидкости и костного мозга. Знаете, когда вам в зад втыкают огромную иглу, пытаясь проткнуть кость и что-то там высосать... - температура и ломота в костях кажутся мелкой жизненной неурядицей, а не концом света.

16:38

Лежу, жду результатов анализов. Слава побегал по врачам, все выяснил и вернулся с большими пакетами, набитыми апельсинами и соком. Я так понял, в ближайшее время я пожелтею, и виноват в этом будет апельсиновый бум.

- Ты как? - парень сел у кровати и посмотрел на меня так, что захотелось, как минимум, выдать координаты секретной ракетной базы или сдать пару шпионов, внедрившихся в стан врага и неплохо там прижившихся.

Старательно делаю умирающий вид, хотя все то, что мне вкололи уже начало действовать и меня неслабо клонит в сон.

- Плохо. - Тихим, вредным голосом, чуть прикрыв глаза.

- Держись. У них тут есть все, даже возможность достать любые донорские органы в кратчайшие сроки.

- Надеюсь, легально? - Сам понимая, что не совсем.

- Почти. Но, поверь, трупам не важно что именно у них отобрали.

- Не понял.

- В первые 10 минут после смерти на операционном столе здоровые органы изымаются и везутся сюда. Впрочем, тебе такие подробности ни к чему. Я договорился. Если надо, тебе пересадят костный мозг и...

Открываю глаза и с ужасом представляю, как мне во все кости опять будут тыкать толстыми иглами, закачивая костный мозг трупа.

- Спокойно. - Вклинился Слава. - Операция пройдет под наркозом и... эй, ты как?

- Я... что-то мне нехорошо.

- Позвать врача?

- Не надо.

Пытаюсь дышать ровно, чувствуя, как сознание медленно уплывает в далекие дали.

- Спокойно, Влад. Я тебя вытащу. Обещаю.

- Меня уже не вытащить. Это не лечится. Так что сам успокойся и... вот этого забери. - Поднимаю одеяло и глажу сонно зевающего щенка, все это время тихо лежавшего рядом со мной. Правда он от страха слегка намочил простыни. Но это, право, фигня. - Только не продавай его, ладно?

Слава молча взял щенка, точнее попытался. Щенок уворачивался, лаял, кусался и наотрез отказывался вылезать из кровати. А после и вовсе забился под одеяло, мелко дрожа и прижавшись к моей ноге.

- Ладно, не трогай. И пусть никто не трогает... так ведь можно?

- Здесь за деньги можно все.

Улыбаюсь, достаю мелкого из-под одеяла, кладу на грудь и почесываю дрожащее ухо. Потихоньку пес успокаивается, единственный глаз закрывается, а еще через минуту мы уже оба спим, устав за такой долгий и нервный день.

Пятница.

Анализы показали, что у меня очень редкий вид лейкемии с атипичным течением. Другими словами, организм ненормально долго сражался с болезнью, зато теперь она пустилась во все тяжкие. Меня ломает, температура то и дело скачет. Тошнит так, что кормят через трубку, обкалывая при этом большими дозами антибиотиков. Инфекция, развившаяся на фоне поломанной иммунной системы, бушует вовсю. И, кажется, она не одна.

Щенок спит, ест и ходит в туалет в палате. Его никто не забирает, а я отвлекаюсь от собственных мытарств, когда вижу эту преданную одноглазую мордаху. Мне постоянно облизывают нос, кусают за пальцы и страшно радуются, когда я соизволю его погладить. Мелкий тут же подставляет пузо и может часами лежать кверху лапами, пока его гладят и прижимают к груди.

Кота тоже пытались привезти. Но даже я не выдержал его воплей и попыток где-нибудь спрятаться. Пришлось вернуть рыжего в квартиру к недельному запасу корма и воды.

Слава навещает ежедневно, о чем-то шушукается с врачами и пару раз соблазнял меня прелестями химиотерапии. Мысль о том, что я: лысый, злобный, с периодическим поносом, переходящим в запор, буду ползать по крематорию в поисках туалета, ввергла меня в ужас, и от химии я наотрез отказался. Тем более что помочь она мне ничем толком и не могла. На шее и не только появились болезненные выпячивания. Живот распух и болит постоянно. Врачи дали мне месяца два, не больше. Предложили пересадить костный мозг. Я отказался. И от химии. И от операции. И, видимо, от жизни.

Вторник.

Сижу бледный аки граф Дракула на кровати и изучаю бульон, который принес Слава. Щенок сидит рядом и порывается первым его продегустировать, дабы я уже не сомневался.

- Это что?

- То, что тебе можно есть.

- Мне можно все, я пока не умираю.

- Умираешь.

Недовольно изучаю бледного парня с мешками под глазами и стрижкой под ежик. От волос осталось сантиметра два, не больше. Но так ему даже идет. Больше похож на местную братию. Еще и эта куртка с драконом на спине. Не даром вся женская часть отделения томно смотрит парню вслед, когда он пролетает по коридору в поисках кофе и шоколадок для подкрепления. Еще немного и начнут кормить домашними обедами. Кстати, о кулинарии.:

- А этот суп случайно не подарок той блондинистой медсестры, спешащей поправить мне подушки каждый раз, когда ты заходишь?

Слава промолчал, сделав вид, что не понял вопроса. С подозрением смотрю на бульон, прикидывая как на меня может подействовать приворотное зелье. Хотя, ну какая разница? Мне тут недель пять осталось кантоваться. И последние две вряд ли пройдут безоблачно. Кстати, мне сегодня полегче. Толи антибиотики работают, толи организм сдался окончательно и прекратил войну с инфекцией, которую все равно останавливать нечем.

Пока я думал, в тарелке с бульоном оказалась черная морда щенка, который с фырканьем, начал активно лакать еще теплый суп. Ну и отлично. Ему в медсестер как раз-таки влюбляться можно.

- Ты чего бледный? Тоже анемия? - решил я отвлечь Славу от молчаливого созерцания собачьей трапезы.

- Нет. Я достал деньги и все организовал. Завтра у тебя начало курса химиотерапии. Потом операция по пересадке костного мозга. Антибиотики идут дуплетом.

Помолчав, он сел и устало потер переносицу. Мне стало его жаль. Надо же... обо мне еще никто так не переживал. Даже и не помню, когда в последний раз я болел, а кто-либо сидел рядом и кормил меня супом. А теперь сразу и кот и пес. И друг...

- У меня в квартире под тумбочкой доска отходит... там рубины. Все. Я спрятал на всякий случай. Бери, окупишь расходы... я надеюсь. - На меня смотрели холодно и чуть вопросительно. - Я не пойду на операцию. И на химию не пойду. Ты уж извини. Но сегодня первый день, когда я чувствую себя неплохо. Сравнительно, конечно, но неплохо. И мне не хочется доживать свои дни, то и дело сгибаясь над унитазом, с катетером под одеялом и...

Я помолчал. Комок в горле никак не хотел рассасываться. Глаза щипало. Больно это... надежда - это всегда больно. И кто бы мог подумать, когда я стоял на табуретке и пытался повеситься, что всего через пару месяцев буду так отчаянно хотеть жить. Что будет ради кого жить. Щенка жалко... привязался я к нему. Сдохнет один. Он не из тех, кто может привыкнуть к другому человеку. А может и привыкнет. Кто знает.

Когда глажу его по теплой, черной шерстке... пузо уже круглое, ребра не так прощупываются, да и вырос он... немного, но все же. Думаю, и впрямь, будет крупным. Как спаниель. Или далматинец.

- Слава.

Дрогнув, выныриваю из ощущений и смотрю на Славу. Кажется, он похудел за эту неделю.

- Тебе пора, Слав. Не обязательно смотреть на то, что будет дальше. Прости за пафос, но подыхать предпочитаю один. До дома мне только катафалк закажи. Пущай положат там, где взяли и оставят лекарств побольше. Ну, антибиотиков там и прочей фигни. А дальше я сам, ладно?

- Дурак ты. Я тебе жизнь предлагаю. - Со злостью.

Усмехаюсь и кое-как сажусь. Блин, как же задолбала слабость. И снова тошнит. Ну и ладно. Мелочи это.

- Знаешь... спасибо. Только сам-то веришь, что выкарабкаюсь? - на миг на его лице появилось такое выражение, что мне стало жутко. Впрочем, прикрыв глаза, я продолжил, решив не обращать внимания. - Да ты и сам что бы выбрал? Еще пару недель дома среди своих вещей с котом? Или подыхать среди трубок и шлангов, месяцами загибаясь от тошноты, рвоты и боли? И только чужие лица вокруг, которые рядом только пока есть деньги. Это ведь не грипп и не перелом. Это четвертая стадия! Ты извини, но...

Влад, не дослушав, встал и вышел. Мрачно смотрю ему вслед, понимая, что мне, скорее всего, все же проведут операцию, причем сегодня и, если я продолжу в том же духе - без наркоза. Ну и ладно. Посплю, пожалуй. Больше тут, собственно, делать нечего.

Четверг

08:05

Ура! Я победил! Гордо еду в катафалке обратно в сторону дома, предвкушая трогательную встречу с котом. Напоследок со мной провели внушительные беседы, раз пятнадцать уточнили, точно ли я решил сдохнуть. Я с уверенностью кивал, готовый согласиться на все что угодно, лишь бы смыться отсюда. В итоге порешили так: лежать буду дома, но раз в день ко мне выезжает врач и контролирует степень дохловатости. Я не против. Только верните меня на мой диван и вручите пульт от телевизора. А то эти книжки уже поперек горла застряли.

08:43

Кот и впрямь был рад. А квартира сияла чистотой, наведенной приходящей уборщицей.

Меня трогательно возложили на диван, укрыли пледом, попросили выздоравливать и отчалили только после того, как я отвалил нехилую пачку чаевых. Ну и ладно. Зато свалили, и больше никто не роется у меня в холодильнике. Славы не было. Я и вчера его весь день не видел. Наверное, внял моему совету и решил свалить пораньше. Оно и верно. Вряд ли я помру красиво, в облаке из роз, источая запах ванили. Скорей всего будет грязно и неприятно.

И я совершенно не хочу, чтобы мне кто-либо таким видел.

С собакой, что ли погулять? А я способен? А то! Я еще и не такое могу.

Пятница.

Дома я, прямо скажем, ожил. Хожу в магазин, выгуливаю пса, гордо летающего по двору и проявляющего излишнюю агрессию к четвероногим всех видов. Напал даже на одного ротвейлера, напугав того до полусмерти. Ну, еще бы: когда под ноги бросается что-то мелкое, визжащее и пытающееся укусить за все четыре ноги разом - поневоле захочется свалить куда подальше. Меня раз 15 просили купить поводок и надеть на собаку намордник. Я каждый раз кивал, долго обсуждал этот вопрос, пытался прикинуть, есть ли такие маленькие намордники или надо покупать обычный и просовывать в него всю голову. В итоге мы с моими собеседниками так и расходились, довольные друг другом.

Вернувшись, я вымыл счастливого щенка, с восторгов прыгавшего по полузатопленной ванне. Покормил кота, поменял лоток, приготовил что-то среднее между пиццей и пирогом. И, устроившись перед телевизором, сумел прожевать пару кусочков без позорного похода в туалет.

По телевизору показывали новый сериал. Там Шерлок Холмс: молодой и немного психованный, пытался завязать с наркотой и одновременно причесать бардак в своей голове. Актеры играли живо. Ватсон был женского пола и жил в одном доме с Холмсом. А Мариарти буквально фонтанировал идеями и планами по захвату и уничтожению мира во всем мире.

Посмотрев одну серию, я скачал все и досидел до утра, откусывая по кусочку пиццы, поглаживая спящего на коленях пса и глотая простую воду - единственное, что совершенно точно не вызывало реакции отторжения со стороны желудка.

В три утра я остановил показ, подошел к окну и долго смотрел на тонкий серпик луны. Было облачно и он то нырял, то снова выныривал из-за облаков. Рядом стоящее дерево нежилось в лучах помигивающего фонаря. И пара пьяных подростков шла по своим делам, громко переговариваясь, что-то напевая и не обращая внимания на поздний час, прохладу и мелко накапывающий дождь.

Уютно. Сев на подоконник, я включил Холмса и, слушая речь главного героя, так и смотрел в окно, прижимаясь лбом к холодному стеклу и стараясь ни о чем не думать. Правильно сказал когда-то Кузьма Прутков. "Хочешь быть счастливым - будь им". И я счастлив. У меня в кои-то веки почти ничего не болит. Я дома. Рядом два пушистых существа, которые меня любят. У меня есть интернет, еда и даже деньги для покупок того, что я могу пожелать. Даже после моей смерти мне будет куда пристроить зверей. Катя поможет. Так и что? Почему мне должно быть хуже, чем кому-то здоровому, крепкому, успешному, но погибшему от удара кирпича по голове или сбитого машиной? Вряд ли за неделю до этого он сходил с ума от жалости к себе любимому. Он просто не знал. И был вполне счастлив. Так значит и я могу. Что толку психовать по поводу неизбежного? Здесь и сейчас все иначе. И здесь и сейчас... я счастлив.

Вторник.

06:15

В дверь постучали. Ногой, кажется. С трудом выныриваю из глубокой дремы. В нос мне дышит щенок, спящий рядом и всю ночь отказывавшийся с удобством устроиться на полу. А я ему такой классный лежак прикупил. Не хочет, зараза. Лучше на диване, вытянувшись в струнку и рискуя свалиться каждый раз, когда я переворачиваюсь с боку на бок.

В дверь снова грохнули.

- Тут живых нет! - промычал я, чувствуя ломоту в костях и снова поднимающуюся температуру. Меня тошнило, во рту остался стойкий привкус чего-то страшно неприятного. И хотелось спать. Очень хотелось. Потому что во сне не было больно, плохо... а так: горло словно наждачкой ободрали.

Дверь вздрогнула так, словно готова была вылететь. Пришлось кое-как вставать и ковылять к ней под бодрый цокот когтей проснувшегося щенка.

- Кто?

Тишина. Смотрю в глазок, с трудом узнаю Славу. Удивленно открываю дверь. Худой бледный и едва держащийся на ногах, широко улыбаюсь, готовый в любой момент закрыть ее обратно.

- Какими судьбами?

Меня отпихнули в сторону и вошли. Громко, со значением кашляю, издавая душераздирающие звуки тяжелого бронхита, переходящего в пневмонию, и иду следом.

Щенок немного попрыгал у двери, но быстро сообразил, что на улицу с ним никто не пойдет и рванул следом.

- Гм. Если ты за документами на квартиру, то пока рано. Недели через две заходи. Или чуть позже. - Гордо сообщил я.

Слава выглядел плохо: бледный, осунувшийся, с черными кругами под глазами, но в чистой рубашке. Тоже болеет, что ли?

- Ты не больной? А то мне и своей заразы хватает. А иммунитет накрылся.

- Нет. - Выкладывая на стол знакомую книгу, пару связок толстых свечей, мел и какие-то мешочки.

- Это чего?

- Книгу помнишь?

С трудом сажусь, кутаясь в шаль, откопанную среди вещей на балконе и оказавшуюся прямо-таки незаменимой.

- Ну, допустим. А что?

- А то, что тебе на одной из страниц предлагали здоровье всего за одну жертву. И Мы откупились тараканами.

- Да, но здоровье я получал в аду, - вспомнил я, сообразив, наконец, куда она подевалась. А я весь дом обыскал, чуть половицы не поснимал. Думал - пропала с концами.

- Именно. И я раздобыл все ингредиенты для активации заклинания.

- Ингредиенты? Но в прошлый раз...

- В прошлый раз ты все сделал неправильно. Руки, жертвы, город мертвых. Все это указано здесь. И можно сделать так, что никаких рук не будет, а тебя перенесут туда без всяких жертв с собакой и кошкой, если пожелаешь. Кстати, это не ад, а просто другой мир. Там не очень комфортно но жизнь есть. И с ручным прислужником - может статься, что ты там будешь круче всех.

- Хм, а ты что, не пойдешь?

- Нет. Мне и здесь неплохо. Да и потом. Город мертвых, если гугл правильно перевел его название, звучит не очень вдохновляюще.

Расстроено киваю. Внутри нарастает уровень адреналина, меня снова тошнит.

- Короче, призыв проведем сегодня ночью. Вызову я. А то ты еще сознание потеряешь на самом интересном месте.

- Да я крепок, как бык!

- Ты себя в зеркало видел, кощей? Не понимаю, как вообще можно было так похудеть всего за 2 недели. Кожа да кости и лихорадочный блеск в глазах. Того и гляди сдохнешь прям тут.

Вздыхаю и отчаливаю обратно в сторону дивана. Щенок остался на кухне - лаять на посетителя. С недавних пор он возомнил себя защитником квартиры и ее сирых и убогих жителей в виде меня с котом.

Кстати, а вот интересно, где Слава все ингредиенты достал? Я примерно помню, что нужно было: желудки лягушек, свежие пиявки, глаза волка и что-то там еще, почему я и отказался от идеи все это собирать. А вот он, кажется, нет. Но тогда не понимаю... Он что, последние несколько дней колесил по лесам и болотам? Да нет, не может быть. Наверняка где-то поблизости есть магазин с зубами бобра и болотным мхом, сорванным накануне. Просто я о нем не знаю.

23:51

Девять минут до полуночи. Сижу, что называется, на чемоданах, чувствуя легкую неправильность ситуации. Слава, умотанный за день - сидит рядом и хмуро смотрит на часы, циферблат которых подмигивает в темноте мертвенно-синим светом. Тишина давит, угнетает и заставляет думать о разном. Очень хочется высказать всю степень моей благодарности. Но даже не знаю как...

- Спасибо.

- Не знаю что.

- Нет, есть за что. Даже если мы оба сходим с ума, и в прошлый раз нам все привиделось - все равно это для меня очень много значит.

- Помолчи.

Но меня распирает.

- Ты три часа с линейкой и циркулем по полу лазал. Сварил эту хрень на кухне, свечки расставил, иероглифы скопировал, даже пол помыл. А я только и делал, что ныл и командовал с дивана.

- Влад.

- Что? - с огромной благодарностью в глазах.

- Еще одно слово, и я принесу в жертву тебя. Причем обрету за это нехилое могущество. Так что не нарывайся и просто сиди или....

Линии пентаграммы начали слабо светиться. Как по команде замолкаем и напряженно на них смотрим. Мне суют книгу.

- Читай.

- Рано еще.

- Читай, почти полночь! Как раз к 12 дочитаешь.

- Ой, я только что вспомнил, у меня часы отстают.

- На сколько?

- Не помню.

Тихие матюки, топот ног, свет включенного мобильника и рычание из коридора.

- Уже 12!

- Да? То-то она светится. Тогда читаю.

И я вдохновленно понес полную околесицу, поражаясь, как у меня все получилось раньше без таких продуманных приготовлений и изящной пентаграммы.

Среда.

Свет отрубили, поэтому не знаю сколько времени. Где-то первый час ночи, я думаю. Пентаграмма еще немного посветилась и погасла. Никаких голых мужиков из нее не вылезало, предложений посетить ад не поступало, жертв никто не требовал. А может я там уже никому и не нужен? Или мы где-то напортачили? Слава сидит рядом, проверяет ингредиенты и вспоминая состав зелья. Само варево стоит в котелке в центре комнаты и воняет со страшной силой. Форточку открыть, что ли?

00:00

О! Свет дали! Поршу Славу настроить часы, чтобы было ясно сколько уже ждем. Вышло, что минут пять, не больше. Это удручает.

00:12

- Может ты лягушек не тех ловил?

- Вот пошел бы сам и наловил.

- А волка. Ты как глаза выколупывал? Ложечкой? Или раздавил и вылил?

У Славы дернулся глаз.

- А ты считаешь, что я бегал по лесам с автоматом наперевес в поисках единственного уцелевшего волка и, застрелив, выколупал ему глаза ложкой?

- Ну... да, пребор. А где тогда достал?

- Интернет. В наше время в сети можно достать все, что угодно.

- Круто! А ты уверен, что тебе продали именно глаза волка? А не енота какого-нибудь или бобра?

- У меня есть гарантия.

- От производителя?

- Не язви. Вполне себе солидная фирма "Таксидермия и ты".

Кашляю в кулак, изучая протянутую мне гарантию. На красивом глянцевом листочке, исписанным мелким шрифтом вдоль и поперек красовалось аж 5 печатей и три подписи. Лист заверял, что владелец листа также является счастливым обладателем натуральных глаз волка северного: здорового сильного экземпляра в самом расцвете сил, умершего своей смертью.

- Гм. Интересно.

- Что?

- Как волк в полном расцвете сил сдох своей смертью?

- Ну, может, заболел.

- Ага. Или инфаркт. Жуткая вещь. Вот бежишь ты в самом расцвете сил по прериям, а потом бац, жуткая боль в груди, перед глазами темно, и ты падаешь, падаешь на руки охотнику из "Таксидермист и ты", уже сжимающего в руках заветную ложечку.

- Влад.

- Чего?

- Если хочешь - завтра вместе пойдем на охоту за волками.

Удивленно смотрю на парня, улыбаюсь, думаю что сказать.

- Да ладно. Тут столько печатей на листе, что глаза наверняка были натуральными. Просто надо подождать. Ну, или еще разок зачитать заклинание. В прошлый раз я вообще без всяких глаз обошелся. И ничего! Пришел голый мужик и предложил осчастливить.

Слава хмыкнул.

- А ты ему так дерзко отказал.

- Молодой был, глупый. - каваю я. - Думал, времени еще много. А оно видишь как случилось. А знаешь, если бы мне вдруг сейчас взяли и вернули здоровье и предложили исполнить одно желание , то ни в какое царство мертвых я бы не сунулся. Напротив! Стал бы... либо супергероем, либо сыщиком.

- Это как?

- Ну, сейчас вообще очень много снимают про супергероев. А ведь кто эти люди - просто те, кому не все равно. Да и если научиться базовым приемам карате или ушу, или еще чему-нибудь, а также раздобыть пистолет...

- То карате становится уже не актуальным.

- Да погоди ты. Вот представь. Ночь, тьма. Мы патрулируем улицы...

- Я в супергерои не набивался.

- Я для примера. Ну вот представь. Идем мы все такие в масках и красном трико...

- Как пе...и.

- ... гомофоб. Ладно, не в трико, а в брутальных косухах, кожаных штанах и сапогах со шпорами. И в масках!

- Два психа на улицах города - бандиты в шоке.

- Слав, ну ты хоть дослушай.

- Молчу-молчу, - с интересом за мной наблюдая.

- И тут крик! Дама в опасности! Ее волокут в переулок и пытаются поцеловать.

- Какой тактичный маньяк. А розами он ее не избивает? Ну, чтоб не орала так и вообще для антуража.

- Нет. Роз нет. Зато бандитов трое. Двое держат, один целует. Дама орет. А мы с криком: "Во имя справедливости!" - вбегаем в переулок, достаем пушки и расстреливаем злодеев.

- Случайно задевая даму. В итоге четыре трупа, море крови и сорванный розыгрыш.

Озадаченно смотрю на парня.

- Какой розыгрыш?

- Да у меня друган как-то так свою телку развел. Трое пацанов утащили ее ночью в переулок. А он спустя минуты две появился из темноты, показательно всем навалял и стал супергероем в глазах девицы. А теперь представь, что первыми бы подоспели мы. С пистолетами.

Мрачно изучаю гарантию на волчьи глаза, щурясь от света линий пентаграммы.

- Ну... ладно. Тогда просто боевые искусства! И всякие примочки в виде метательных звездочек, ножиков и прочего. Будем как Бетмен и Робин.

- А если у преступников будут пистолеты? Мы их закидаем звездочками и гордо умрем от пуль?

- Нет. У нас будут бронежилеты!

- Круто. Бетмен и Робин в бронежилетах бегают по городу и избивают преступный мир. Так и вижу заголовки газет и названия ток-шоу на телевидении. Кстати, кроме бронежилетов советую еще добавить каски, бронеперечатки и бронештаны. Чтоб с гарантией. И учти, во всем этом надо будет бегать, а не переползать с места на место, умоляя врагов сдаться и не чинить препятствий правосудию.

- А легкие бронежилеты бывают?

- Средний вес составляет от 4 до 11 килограмм. Плюс бронештаны. Плюс каска и всякие штучки-дрючки типа звездочек и прочего метательного оборудования. Короче, во всем этом не то, что бегать - стоять будет сложно. А ты еще, как я понял, собрался сигать с крыши на крышу и изображать паркур.

Вздыхаю и еще раз изучаю столь гениальную всего минуту назад идею.

- Ну и ладно. Тогда я один, без брони, с травматом и шокером бегал бы по улицам города и насаждал закон и порядок.

- Часа два, я думаю. После чего твой труп красиво украсил бы мостовую города. Ну, или ближайшую канаву.

- Я бы забрал с собой столько, сколько успел.

- Не спорю. Ты человек упертый, и даже с десятью пулевыми ранениями подошел бы вплотную, вонзил звездочку в горло перепуганного противника и умер с ним в обнимку. Общественность счастлива, жертва вместе с двумя другими бандитами никогда тебя не забудут. Газеты напишут что-то вроде: "Найдено два трупа, лежащие в обнимку. Предварительная версия следствия: убийство на почве страсти".

Недовольно соплю, чувствуя, как мечта рассыпается буквально на глазах.

- А если я научусь бегать по крышам, как человек паук? Всего-то и надо изобрести прочную паутину и машинку, которая ее выстреливает.

- Один прыжок и размажет тебя по первому же зданию. Или ты думаешь, что подлетая на скорости свободного падения к дому - сможешь легко и изящно его обогнуть и лететь дальше? Поверь, ты не прав. Да и не так много у нас в городе высоток, стоящих бок о бок и готовых стать трамплином для нового человека-паука.

- А пружины? Если научусь прыгать... - под суровым взглядом Славы я сдулся и затих.

Ну да, сам понимаю, что глупость сморозил. Но как же обидно! Такая идея хорошая была.

- А вот идея с сыскным агентством мне понравилась. Сиди себе в офисе, изредка бегая по городу, прессуя народ и раскрывая преступления, убийства, мистику всякую. Ты бы бегал, а я раскрывал.

Показываю фигу, не отрывая мрачного взгляда от линий пентаграммы. Вот еще. Он бы бегал. Это я мозг команды! Мне и сидеть в офисе. Тем более что прессовать, как он выразился, я не умею.

07:00

Комары в этом году озверели. Я почти чувствую, как они чавкают, пережевывая кровь. Вы скажете, что им нечем чавкать, да и не так уж страшен комариный укус? Ну да, не страшен. Один. А когда их перевалило за сотню? И только писк раздается в ушах. Так и норовят подлететь, вонзить короткое жало, отхватить капельку и оставить после себя нестерпимый зуд. Открываю глаза и смотрю на часы. Надо же, уже семь. Но за окном такая темень, словно полночь никуда и не уходила. Поворачиваю голову и изучаю лицо Славы, уснувшего на моем плече. Парень выдохся. Вблизи отчетливо заметно, как он похудел и осунулся. Не знаю... если это из-за меня, то я почему-то непередаваемо счастлив. Мне даже временно плевать на боль в ногах, слабость, тошноту и головную боль, навещающую мой разум все чаще за последние дни. Я просто рад. В том числе и тому, что на коленях у меня сопит теплый меховой шарик, даже во сне умудряясь подергивать хвостиком.

Смотрю на едва светящиеся линии пентаграммы. И чего меня сюда понесло? Всегда был против темной магии, проклятий, жертвоприношений и прочего... и... и забыл обо всем этом, как только жизнь перестала быть бесконечной и подпустила ко мне сестренку с гнилыми зубами, смрадным дыханием и впечатляющей косой в руках. Мда...

Голова тяжелая. Еле-еле могу ее поднять. И перед глазами все немного плывет. Линии пентаграммы словно окутаны туманом. А за спиной, на диване, к которому я прислонился, сидя на деревянном полу, мелко трясется кот, решивший, что за моей спиной всяко безопасней.

Смотрю в центр рисунка и с трудом разбираю какое-то копошение. Меня даже немного отпустило, и временно мысли обрели прямо-таки кристальную четкость. Я вспомнил все фильмы и книги ужасов, сказки на ночь и прочую белиберду, чувствуя, как на лбу выступает холодный пот. А копошение не прекращалось и больше напоминало движения сотен и тысяч червей, извивавшихся среди клочьев тумана и пытавшихся выбраться наружу. Почему-то вспомнились рассказы бабушки про ад: котлы, черти и прочие ужасы в обмен на хреновое поведение и пару свиснутых груш из соседнего сада. Мне тогда это казалось несправедливым, но ярким и убедительным доводом в пользу частной собственности и хорошего поведения. А сейчас... сейчас я не просто груши ворую. Я непойми с кем решил пообщаться и выторговать себе здоровье и долгую жизнь. Правильно ли это? Стоит ли так... или набраться храбрости и швырнуть внутрь блеклый крестик, покачивающийся на груди?

- Слав. Слава... Слав, проснись.

Парень молча съехал на пол и продолжил спать. Потормошив, я понял, что разбудить удастся вряд ли. Тяжелое ровное дыхание с хрипами выходило из груди. И бодрости это как-то не прибавляло. Кот, не придумав ничего лучше, громко и надсадно взвыл у меня над ухом, едва не сведя все к сердечному приступу.

- Рыжий, еще раз так рявкнешь - придушу и принесу в жертву! - Просипел я.

Кот снова гнусаво заорал, ничуть меня не опасаясь. Ну, оно и правильно. Он - единственная живая душа, как и я, не спящая в 7 утра посреди этой тьмы, словно льющейся внутрь комнаты из закрытого окна.

- Так. Успокоиться. Надо просто успокоиться и...

- Ты звал меня?

Тяжело сглатываю и вглядываюсь в туман, пытаясь определить источник загробного голоса. И если я не ошибся, то он доносится из центра того копошения и смрада, над белыми перистыми хлопьями которого медленно поднимается бледная фигура, закутанная в саван. И, как ни смотри, но она как нельзя лучше подходит к общему антуражу в целом и моему нервному состоянию в частности.

- Ты кто?

Льдистые глаза сверкнули и существо открыло рот, обнажая ряд острых, словно иглы, давно нечищеных зубов.

- Не тот кого ты ждал?

Киваю, полностью согласный.

- А... нельзя ли позвать того, кто приходил в прошлый раз?

- Он растерзан.

Сглатываю. Ну вот, а я был настроен на общение и даже торговлю.

- Но ты не переживай. Я запрошу ту же цену и дам даже больше, намного больше, чем ты можешь себе представить.

- Цену? Ты... хочешь жертву? Или мою душу?

Существо нахмурилось и, зачерпнув пригоршню червей, отправило себе в рот, устраиваясь на полу по-турецки. Хруст пережевываемых червяков и довольное чавканье едва не вернули миру мой небогатый ужин, состоявшийся, кажется, целую вечность назад.

- Что с ним? - Спросил я, показывая на Славу.

- Спит. И не мешает тебе принимать решение. Это ведь ты вызвал меня, с тобой я и буду общаться. Так чего же ты хочешь? Здоровья? Женщин? Огромный мир, полный приключений, в котором ты будешь королем, императором или даже богом? Поверь, для меня нет ничего невозможного.

Чувствую, как перехватывает дыхание и из горла пытается вырваться нечто, что мне совсем не нравится. Но психика, сломленная и раздавленная трехмесячным ожиданием смерти, просто не собирается дать мне отмалчиваться. Тело хочет жить. Очень... настолько сильно, что я готов пойти куда угодно, отдать что угодно ради еще двадцати... десяти... да что там, мне и года бы хватило! Но только бы опять здоровым, без боли, слабости, тошноты, головокружения и всего того, что заставляет врачей хмуриться и смотреть на меня с жалостью... жалостью, которую я так ненавижу.

- А взамен? - Хрипло. - Глядя на бледное существо с ледяными глазами, с хрустом пережевывающее червей и тучи насекомых, ползающих по ним. И как я раньше не замечал всех этих жуков, тараканов, мух и прочее... даже странно. И тошнотворно.

- Взамен? А что бы ты сам предложил взамен? Хм... я вижу, ты колеблешься. Что ж, радуйся, - обнажая в улыбке акульи зубы, между которыми все еще шевелилась полупережеванная пища, - сегодня и только сейчас аттракцион невиданной щедрости. - Его голос проникает внутрь и резонирует на уровне спинного мозга. Холодный, чуть хрипловатый и абсолютно нечеловеческий. - Я позволю тебе выбрать из трех вариантов. Ты должен быть счастлив.

Сжимаю кулаки, чтобы не так дрожали руки. Игра, значит. Ну что ж, игра, так игра.

- В обмен на здоровье и вечную молодость, а так же красоту и богатство я попрошу одну из трех вещей: твою душу, душу твоего друга, спящего на полу или... вечное рабство. Последний вариант - мой любимый. Ты будешь вечно искать и поставлять мне души людей: по одной в год. Можешь поставлять любых людей: насильников, убийц, извращенцев, детей. Но не реже раза в год. И поверь, тебе даже не нужно будет чертить пентаграмму. Просто когда я появлюсь перед тобой - покажешь мне на них пальцем, назовешь имена. И все. Дело сделано. Еще на год ты свободен, а я сыт и доволен сделкой.

- Что будет, если я хоть раз просрочу... поставку?

- Ничего особенного. Тогда взамен я заберу твою душу и с удовольствием съем.

- А... если... если это будет душа невинного, осужденного по ошибке?

- Поверь, я не расстроюсь.

Сглатываю и смотрю в его глаза. Как в бездну заглянул. Холодную, ледяную бездну, припорошенную снегом и кровью тех, кто уже упал в нее и разбился о камни.

- Тогда последний вопрос.

- Вот как? Ты на диво не любопытен. Все, кто был до тебя очень любили торговаться. Я бы даже сказал: обожали. И всегда проигрывали. Бедняжки. - Облизывая длинным острым языком тонкие синие пальцы.

- Почему я? Почему ты сам не можешь взять любого кто тебе понравится и сожрать за милую душу?

- Хм. А ты не понимаешь? Мне нужен проводник. Тот, кто будет желать моего прихода, кто будет ждать. И кто сам на тарелочке с золотой каемочкой будет готов поставлять еду. Этот мир... слишком призрачный, нестабильный. Словно мираж. Вот он у тебя в руках, а в следующее мгновение ты снова стоишь посреди раскаленного ада и не понимаешь куда идти. Но если есть якорь... как ты, например. То я держусь и даже могу позволить себе немного поразвлечься. Жаль, конечно, что твоя душа не настолько сильная, чтобы позволить мне переселиться сюда насовсем. К примеру, в твоем теле.

И снова длинный язык облизал пальцы, от чего по телу прошла волна дрожи и отвращения. Меня затошнило. Я внезапно ярко, в красках, представил себе, как буду каждый год приносить ему фотографию человека, которого, возможно, осудили по ошибке, а он будет пожирать бедолагу только потому, что одному слабому хлипкому человечку было слишком страшно умирать и захотелось поиграть в вечность. И ведь итог все равно известен. Через пять, десять, или даже тысячу лет я сдамся. Просто не смогу больше приносить жертвы и буду съеден сам. Или того хуже: превращусь в нечто не испытывающее жалости, боли, сострадания и готовое цепляться за свою жизнь до последнего... Плохо. Очень плохо. Влада уже не будет в живых. Щенок вырастет и умрет от старости. А больше я к себе никого не подпущу. Чтобы не видеть, как и они взрослеют, стареют и умирают у меня на глазах.

- Нет. - Тихо. - Опустив голову и скрыв глаза длинной челкой.

- Что? - С интересом

- Нет. Я не согласен на сделку. Рано или поздно все там будем. Все умрем... умру и я. Но только с чистой совестью и человеком.

- Слизняк.

Вздрагиваю от уровня презрения, с которым это было сказано. Подняв голову, читаю на лице пришельца омерзение и отвращение. В правой руке он сжимал сотни пищащих насекомых, в которых я все с большим ужасом узнавал не каких-то членистоногих, а маленьких, не больше ногтя, человеческих существ: голых, худых, изможденных и кричащих от ужаса. Это вот их он жрал? Какая гадость... меня сейчас вырвет.

- Ты хоть понимаешь, что тебя ждет? Боль, жар. Твои кости будет выламывать и словно дробить на мелкие кусочки. Голову скует шар огня. Ты будешь блевать и молить о моей милости! Звать меня в бреду! Но я не предлагаю сделку дважды. Мне хватает слизней в этом мире и без тебя. Идиотов, готовых на все! За куда меньшее. Я же предлагаю тебе вечную ЖИЗНЬ! - Грохнул он. И от голоса задребезжали стекла, к которым словно прилипла тьма, сгущавшаяся все сильнее и сильнее в комнате. Я уже не видел даже мебели. Только светящиеся линии пентаграммы и то, что творилось в ней. - И ВЕЧНУЮ МОЛОДОСТЬ! ПОДУМАЙ! СТОИТ ЛИ ОТКАЗЫВАТЬСЯ ОТ ЭТОГО РАДИ ТЕХ, КТО В ЭТИ САМЫЕ МИНУТЫ НАСИЛУЕТ, УБИВАЕТ И УПИВАЕТСЯ БОЛЬЮ И СМЕРТЬЮ НЕВИННЫХ? НЕУЖЕЛИ ТЫ НЕ ХОЧЕШЬ ВЗЯТЬ ПРАВОСУДИЕ В СВОИ РУКИ? СТАТЬ СУПЕРГЕРОЕМ, ЗАЩИЩАТЬ СИРЫХ И УБОГИХ... А может тебе мало? - Чуть затихая и делая голос едва ли не елейным. - Хочешь стать неуязвимым? Или самым сильным человеком на свете? Я могу подарить тебе способность летать, дышать под водой, посещать другие миры и вселенные. Я могу все!

- Н-не....

- Что?

- Н... не... надо.... Нет.

Опустив голову и крепко зажмурившись. Но перед глазами снова и снова вставала одна и та же картина: сотни маленьких извивающихся человечков, которых оно раз за разом отправляло себе в рот. И ведь жрало. Жевало. И хотело еще. Больше. Намного больше. И я... очень сильно не уверен в том, что выпустив ЭТО в мир, смогу его контролировать и придерживаться правил контракта. Нет... не нужно. Справимся сами. Да и... не хочу в итоге сам оказаться на этих зубах.

- Идиот. - Вздохнуло существо и, отправив в рот очередную порцию "лакомства", встал в полный рост и шагнул за пределы пентаграммы... точнее попытался. Но вспыхнул невидимый барьер, и его буквально отшвырнуло обратно.

Смотрю на монстра слегка расширенными от ужаса глазами, счастливый буквально уже от того, что оно не смогло выбраться на свободу. В пентаграмме же нарастало, сначала тихое, но все больше давящее на нервы, рычание, от которого хотелось бежать куда глаза глядят, плюнув на гордость, храбрость и прочие никому не нужные вещи. Но я сидел. Сидел и смотрел на то, что снова и снова пыталось выбраться за пределы светящихся линий. К счастью, безуспешно.

А потом до меня постепенно начало доходить... без контракта выйти оно не могло. Равно как уйти без согласия того, кто его вызвал. То есть моего. И его возмущение... вполне оправдано. Ну не станет же столь гордое существо просить какого-то там смертного отпустить его назад. Лучше понадеяться на то, что пентаграмма начертана с ошибкой, и в ней есть хоть какая-то слабина. Однако Слава постарался на славу. Каламбур, конечно, но линии держали пришельца. Держали и не давали выбраться.

- Что нужно... чтобы отпустить тебя?

Оно замерло, посмотрело на меня и сделало какой-то жест рукой, от чего книга заклинаний рядом со мной затрепетала и открылась ровно на той странице, которую я зачитывал всего... вечность назад. Последний абзац был выделен красным и обозначен как отказ от вызова и возврат призванного обратно.

Сижу, смотрю на слова как дурак, и чувствую, что просто не могу это прочитать. Прочитать и отказаться от здоровья, от жизни... ну не могу я!

- А ты не торопись. - Усмехнулся монстр, вновь усаживаясь в центр пентаграммы и внимательно за мной наблюдая. - У тебя есть все время мира пока я здесь. Принимай свое решение. Но помни, что оно будет окончательным.

Сжимаю зубы и крепко стискиваю кулаки. Мне противно... так противно, что я...

- А чтобы облегчить тебе выбор, я сниму симптомы... и дам посмотреть на то, что могло бы быть.

Щелчок когтистыми пальцами: легкий и невесомый он пронесся по комнате, задев барабанные перепонки. И тутже прошла боль, тошнота, головокружение. А передо мной появилось тонкое вертикальное зеркало. В нем я увидел крепкого высокого человека, с длинными золотистыми волосами, синими глазами и рельефной, пусть и не сильно выделяющейся, мускулатурой. Он выглядел здоровым сильным. И далеко не сразу я понял, что вижу, собственно, себя. Без татуировки. Не изможденного и худого, как раньше, а... какого-то другого. Словно из параллельной вселенной. Еще и смуглого, как после поездки на море.

- Ну как? - Уточнили из пентаграммы.

Сижу, молчу и чувствую себя ничтожеством, все высокопарные речи которого только что канули в Лету.

Не знаю сколько времени прошло. Мое отражение изредка поглядывает на меня с оттенком отчуждения и легкого превосходства. Оно все больше кажется чем-то естественным, почти нормальным. И становится все отвратнее переводить взгляд на собственные тонкие, чуть подрагивающие руки, худые бледные ступни, впалый живот...

В пентаграмме при этом то и дело раздается хруст и чавканье. Но даже они меня уже не пугают. Человеку, выросшему в век интернета и спецэффектов, через какое-то время все начинает казаться нереальным, ненастоящим или просто хорошо смонтированным трюком.

И мне плохо. Трудно... я не могу найти в себе и грамма той решимости, которую испытывал совсем недавно. Если бы он надавил, потребовал, припер к стенке - я бы сорвался и вернул монстра туда, откуда вызвал. Но... он не давит. Просто сидит и ждет, не отвлекая от дум. Видимо, я и впрямь ему сильно нужен. Либо ему просто нечем себя занять, и он не против посидеть здесь и понаблюдать за еще одним алчным смертным, готовым пускать на убой своих собратьев ради собственной шкуры.

И ведь не так давно я вещал, что хочу стать супергероем... А на деле я кто? Мелкий неудачник. Придурок, цепляющийся за то, что никогда ему, по сути, не принадлежало. Даже обидно как-то...

Беру книгу и начинаю читать заклинание. Глаза существа расширяются, на лице проступает злость. Но заклинание короткое, и всего через минуту пентаграмма пустеет, а в комнате медленно тает последнее слово, произнесённое монстром. Кажется, меня прокляли. Ну, или просто послали куда подальше.

Поворачиваю голову и только сейчас замечаю, как опухли и болят глаза. Страшно хочется спать. Буквально невыносимо. Но так здорово видеть, как за окном тает тьма и сквозь нее медленно проступает солнечный свет. Тепло... хорошо. Звуки птиц, играющих на площадке ребят, ветера, заставляющего ветви дерева царапать стекло... От всего этого становится спокойней на душе. И я и сам не замечаю, как падаю на диван и отключаюсь, толи уснув, толи просто впав в забытье.

Пятница

13:41

Лежу в больнице среди трубок и капельниц. Ну как лежу... сижу. На кровати. Изучая вид за окном и любуясь природой. К счастью, мне предоставили палату с видом на парк, а не помойные баки или стену и окна соседнего отделения с умирающими или, того хуже, выздоравливающими пациентами. И хандра, накатившая снова, уже не грызет изнутри, а мягко свернулась калачиком где-то на дне желудка и теперь спит там до поры до времени, предвкушая сытный ужин со мной в главной роли.

Не знаю как сюда попал, не знаю почему один в палате, но к моим услугам шикарная кровать с пультом управления, телевизор, холодильник и вот это окно. И мне все нравится.

Изучаю иглу, воткнутую в вену, и осторожно вытягиваю ее наружу. Потом трубки из носа и, с хрипом выдыхая холодный осенний воздух, ковыляю к окну, сажусь на подоконник и смотрю наружу. Холодно. Так холодно и так хорошо. Мысли прочищаются, пусть и ненадолго. Лоб упирается в стекло. Взгляд блуждает по кронам деревьев, лавочкам с отдыхающими на них больными, ограде, запирающей территорию от внешнего мира и КПП, через который грустной чередой движутся родственники больных с необъятными сумками и сумрачными лицами. Ну... к больным хоть кто-то ходит, а вот кто придет ко мне? Может, Слава пару раз заглянет. Хорошо хоть есть деньги и не надо будет просить их у него, а то бы давно пропал с концами. Хотя... придет ли. Не самое ведь приятное зрелище: наблюдать за чужой смертью.

Закрываю глаза и чуть стискиваю зубы. Нет, зря я так. В прошлый раз он вернулся, значит, вернется снова. Не бросит. Не оставит. Может даже позаботится о зверях. Может...

Меня трясет. Я все про...ал. Все, что так щедро предоставила судьба. Такой шанс был! Сейчас бы бегал молодой, красивый как граф Дракула. Да мало ли в мире людей, заслуживающих такого наказания, как оказаться на зубах монстра? Всего-то и надо было раз в год тыкать в кого-нибудь пальцем и быть на побегушках у... даже не хочу знать кого... Так, ладно, стоп. Спокойно. Я ведь прекрасно знаю почему отказал. Ненавижу быть на побегушках, становиться чьим-то слугой, да еще и у такой мерзости. Пущай сдохну, но не так. В больнице, с друзьями, может, даже увижу кота напоследок или озабоченное личико медсестры. А не раззявленный рот демона.

- И какого ты там сидишь?

Открываю глаза, все еще не доверяя слуху. Медленно поворачиваю голову. На пороге палаты с накинутым на плечи халатом стоит Слава. С авоськой и буквально извивающимся у него на руках щенком. Мелкий орал, лаял, скулил и изо всех сил пытался выбраться из рук, едва завидев мою хмурую небритую тушку.

- На. А то он меня уже достал. Орет и орет. Прямо-таки требует твоего личного присутствия.

И мне вручили счастливого до невозможности пса, тут же обмочившего пижаму. Ну и ладно. Прижимаю к себе изо всех сил виляющего хвостом щенка и скупо улыбаюсь гостю, стараясь не разреветься от счастья.

- Ты все-таки пришел. - Хрипло.

- Да, пришел. И кое-что принес. - Начиная выкладывать на тумбочку огурцы, помидоры, бананы, апельсины, и ажно целый торт. - Не знаю, чего именно тебе можно, так что на всякий случай купил все. Тут еще курица, нарезка, хлеб, шоколад и пара сигар.

- Вах! - Восхищенно изучая продукцию и не очень понимая куда делись приступы тошноты. Может, перед лицом смерти организм забил на все и решил дать мне прожить последние дни нормально?

- А ты как? - Славка садится на кровать и изучает брошенную на подушку иглу. - Какого хрена капельницу вытащил?

Поворачиваюсь к окну, строю трагическую мину.

- Да все равно жить осталось недолго. Конец-то близок. Так что... не приходи больше.

- Не понял.

- А зачем тебе смотреть на мои муки? Как я все сильнее увядаю, как я...

- Слышь, цветочек. Может, объяснишь, какого хрена тут творится? Ты разве не загадал желание?

- Нет. - Мрачно и торжественно.

- И почему? - Хмуро.

- Он был порождением ада. И обещал сожрать тебя в обмен на мою молодость и совершенство. Ну... либо тебя, либо меня, чтобы быть точным.

- Хм. И ты, весь такой порядочный и жертвенный, как баран на закланье, решил отказаться от здоровья, молодости и всего остального. Я правильно понял?

- Я не баран. Просто не люблю, когда меня ставят перед жестким выбором. И вообще морда у пришельца была какая-то неправильная. Воняло от него. А уж изо рта несло...

- Понятно. То есть если бы перед тобой появилась мисс мира, надушенная парфюмом, и предложила скрепить сделку жаркой ночью - меня бы уже сожрали, а сам ты скромно правил миром, сожалея о случившемся.

Я задумался, с интересом изучая картинки, предлагаемые мне расшалившимся подсознанием. Рядом хрустнули кулаки, и я поспешил отвлечься и отрицательно помотать головой, дабы не убили раньше времени.

- Хм, странно. А я думал у тебя все получилось, но ты поскромничал.

Чувствуя, как мокрую пижаму уже примораживает воздух из приоткрытого окна, вопросительно изучаю Славину гладко выбритую рожу. Парень выглядел выспавшимся, спокойным и каким-то собранным, что ли.

- Прости. Но, видимо, не судьба мне, неудачнику, выбрать другой конец. Сам на себя злюсь, психую... но если вернуть все назад - сделал бы тот же выбор. - чуть более патетично, чем хотелось бы, ну да ладно. Общая мысль ясна.

Влад лег на кровать, положил руки под голову и задумчиво на меня уставился. Под его взглядом почему-то стало неуютно и захотелось срочно что-нибудь сделать. Что-нибудь возвышенное и прекрасное: мудрость сказать какую-нибудь, по которой меня бы запомнили потомки. Ну, или нос почесать.

- А знаешь, ты первый кто решил плюнуть на себя ради меня. Даже странно.... я ведь все слышал.

У меня дернулась бровь.

- Слышал?

- Да. И был уверен, что до утра не доживу. Это ведь так просто: пожертвовать кем-то ради себя. Но ты почему-то отверг это предложение сразу. Даже не задумался. Словно... само собой разумеющийся факт состоял в том, что моя жизнь не дешевле твоей.

Стараюсь на него не смотреть. Щеки пылают и мне впервые нечего сказать. Но от его тона и слов почему-то очень приятно. Словно я бездомный лис и впервые меня чешут за ухом, поглаживая по голове.

- Ну что тут сказать, такой уж я...

- Влад.

- Что?

- Я тебя не брошу.

Удивленно поворачиваю голову, не понимая, почему у него такое спокойное лицо.

- Ты о чем?

- Просто предупреждаю. Тебе от меня так просто не отделаться. А значит... если хочешь - организуем бюро. Не хочешь - придумаем еще что-нибудь. Так или иначе, но я всегда буду на связи и никогда не откажу в помощи. Это ведь и есть дружба?

Слово резануло. Сжав зубы, отворачиваюсь к окну. Не верю я в дружбу. Давно не верю. Слишком часто это слово становилось насмешкой. Да и звучит глупо и пафосно. Хотя, какая нахрен разница? Мне помирать через неделю. Не хочу, чтобы он все это время сидел рядом, смотрел, как я подыхаю и держал за ручку с жертвенным видом. Как странно... а ведь всего несколько минут назад я, кажется, только об этом и мечтал. А теперь... зубы едва слышно скрипнули и чужим, словно не своим голосом я начал говорить.

- Не стоит благодарности. Просто не хотел связываться с таким, как он перед смертью и отдавать монстру чью-либо, пусть даже твою душу. Поверь, к тебе это не имеет никакого отношения. И не надо теперь бегать за мной хвостом с сияющими глазками и любезной улыбкой. По головке не поглажу, конфетку не дам, в дружбу играть не собираюсь. Может, ты еще и влюбишься во всего такого замечательного меня? Будешь на руках носить по отделению, капельницу менять, утки мыть... не надо. У тебя своя жизнь, у меня своя. И твою праведную физиономию исправляющегося грешника, внезапно поверившего в людей, мне видеть как-то не шибко хочется. Так что...

Плечо сжались даже чересчур сильно, меня развернули, широко улыбнулись и со всего маха врезали в челюсть.

Дернувшись, ударяюсь о стекло, по которому вмиг разлетелась сеть мелких трещин, и осталось алое пятно. Моргаю сквозь звон в ушах, мотнув головой и пытаясь прийти в себя.

- Ты охренел?! - Яростно, но отпускать меня никто не спешил.

- Нет. - Шепотом. Все еще широко улыбаясь и замахиваясь для второго удара. Плечо словно тисками сжало. Вырваться нереально. И внезапно меня это разозлило. А после... рассмешило. Нет, ну надо же. Подыхаю, но даже сейчас заперт в палате с полным психом, решившем добить меня из дружеских чувств, которые я только что презрительно отверг.

Слава остановил удар и с интересом смотрел на хихикающего меня, чуть склонив голову на бок и все еще криво улыбаясь.

- Полегчало?

Киваю, чтобы не двинули второй раз. Этого моя челюсть может и не пережить. А питаться через трубочку последние дни как-то не хочется.

- Вот и отлично. А то мне твои истерики уже порядком надоели.

- Прости. Просто ты так пафосно только что вещал, что захотелось что-нибудь ответить.

Хмыкнув, парень отпустил мое плечо, тотчас отозвавшееся болью, и сел обратно на кушетку.

- Изучаю вмятину на стекле и задумчиво поглаживаю щенка, даже и не подумавшего отреагировать на то, что его хозяина бьют. Напротив, он счастливо продолжил спать на коленях, уткнувшись носом в рубашку и изредка довольно помахивая хвостом. Небось, не спал почти все время, что меня не было. Ждал.

- Да, кстати, поздравляю, ты не умираешь.

Рука, поглаживавшая щенка, замерла в воздухе. Сглатываю и пытаюсь собраться с резко разбежавшимися мыслями. Славу хочется уже не просто убить, а убивать изощренно, медленно и со вкусом. И чего я его монстру не скормил? Ну, сожрали бы, подумаешь. Зато я счастливо бы прожил еще лет пятьдесят, а то и тысячу. Мля, подобрал психа на свою голову.

- Не понял. - Мрачно.

- Здешние врачи все перепроверили. У тебя пневмония. Атипичная. С целым букетом осложнений на фоне сниженного иммунитета и еще какой-то заразы, которая вполне лечится. Так что капельницу я бы на твоем месте поставил обратно, воткнув иголку в вену.

Медленно поворачиваю голову и смотрю на него так, что любой другой уже вылетел бы из палаты, понимая насколько сильно его ненавидят.

- Издеваешься? Знаешь, это ведь жестоко давать надежду умирающему.

- Нет, ну если ты так вжился в роль трупа - мешать не буду. Но окончательно сдохнуть позволить не смогу, прости. Даже из любви к искусству.

Руки чуть подрагивают. Смотрю на пальцы, не вполне понимая что происходит. Не умираю? Пневмония? Да я даже не кашлянул за все это время! Какая нахрен пневмония?!

Сбоку послышался шорох. Повернувшись, мрачно изучаю Славу, вольготно накрывшегося моим одеялом и сонно закрывшего глаза.

- И как давно...

- Узнал? Позавчера. Ты неделю валялся без сознания.

- А... но... - Мысли судорожно мечутся в голове, сталкиваясь и разлетаясь, как частицы при атомном взрыве. В итоге осталась самая дебильная, вырвавшаяся на волю и страшно этим довольная. - А нахрена тогда я череп себе на лице наколол?!

- Не знаю. Но тебе идет. Ты всех медсестер распугал, да и по ночам не страшно будет домой возвращаться. У половины гопоты в твоем районе инфаркт случится, если они тебе в темном переулке в лицо фонариком засветят.

Хмурюсь, все еще не понимая и не осознавая тот факт, что умирать мне все еще рано. Слава же так и уснул на постели, ничуть не смущаясь того, что залез туда в грязной обуви и куртке. И как его такого только сюда пустили. А впрочем... какая разница. Смотрю на щенка, сладко спящего у меня на коленях, и пытаюсь понять почему изображение корежится и меняется, словно отражение в воде. Поднимаю руку и протираю глаза, с удивлением чувствуя влагу, падающую из них. Я... плачу? Надо же. Впервые за столько лет. И даже сам этого не понимаю. А впрочем...

Поворачиваю голову и смотрю на спящее лицо единственного друга, чувствуя, как в голове снова нарастает атомный взрыв, а мышцы сводит мелкими судорогами. Но на этот раз я смог произнести всего одно слово. Тихо, едва ли не шепотом, сам не понимая, что конгкретно имею ввиду.

Я сказал: "спасибо".

И, улыбнувшись, закрыл глаза, прислонившись лбом к стеклу и чувствуя, как ветер бьет по почкам из щелей, заставляя заново волноваться о своем еще не совсем угробленном здоровье.

Воскресенье

12:41

Меня выписывают! Ура!!! Правда, завтра, но это прекрасно. Надоели уколы, капельницы, процедуры, врачи, запах лекарств и душ, протекающий со всех сторон. Туда даже зайти просто так не реально. Ибо если кто-либо тебя опередил - по полу растекается целое море, мыло валяется там же. И только путем акробатических этюдов можно допрыгнуть с порога сначала до скамейки (островок сухости и чистоты) а после шагнуть в саму душевую кабину, морщась от холода под ногами и разводов на кем-то искромсанном кафеле. Да, тут бы ремонт забацать. Но чего нет, того нет.

Изучаю сотовый, который мне недавно презентовал Слава. Новый, симпатичный, четырехъядерный. С сенсорным экраном и непотопляемый во всех смыслах этого слова. Звоню с него по пять раз на дню и, как правило, все разговоры заканчиваются уже на первой сказанной мною фразе. Дальше слышится вздох и связь обрубается. Но даже это круто. Ибо Слава, по неизвестным мне причинам, еще ни разу звонок не сбросил. Ну, ничего, все впереди, и я верю, что его доконаю. Вот, кстати, наши последние пять разговоров, если их можно так назвать:

- Привет! Я поймал таракана! Он плавал в каше и молил о пощаде. Как считаешь, может ночью принести его в жертву и попросить вечную жизнь взамен? Он, кстати, чем-то на тебя похож. Черноглазенький

- Ту-ту-ту...

...

- Слава! Все плохо! Пятый укол вызвал жуткую боль, судорогу в ягодичной мышце и фингал под глазом делавшего мне его санитара. Мне сказали, что в следующий раз выставят с позором на улицу в одних трусах и без права на возвращение! Ты отомстишь?

- Ту-туу...

...

- Слава, я тебя люблю. Ты единственный мой друг...

- Ту-ту-ту...

- Что? Уже отключился? Ну ты и сволочь! Ненавижу!

...

- Мне перепроверили диагноз. Я сам просил. И они перепроверили. И... ты не поверишь. Это просто... я даже не знаю как сказать. Короче, если честно... я и впрямь выздоравливаю.

- Ту-ту...

...

- Слав, ты там? Ну, мало ли, телефон еще кому-то принадлежит. Кому-то немому и страшно одинокому - только и умеющему, что брать трубку. Скажи хоть что-нибудь! Умоляю! Я тут совсем один, уже месяц как. Зад опух от уколов, вены похлеще чем у наркомана и у меня обрубили вайфай из соседнего макдака! Мне нужно поговорить, Слава!

- Ту-ту-ту...

...

Нда. Не шибко информативно, зато я звоню часто, слышу его дыхание и чувствую что не так уж одинок во вселенной. А еще мне разрешили держать в палате щенка за... бешенную взятку. Ну и ладно. Я не жадный. А мелкий хоть не дает впасть в хандру.

1 декабря (понедельник)

10:41

Стою с сумкой у подъезда больницы и изо всех сил втягиваю в легкие колючий морозный воздух. Пушистый снег легко и ненавязчиво ложится на землю, тут же тает и превращается в бурую вязкую грязь. Подмораживает. Рядом гудят и толпятся машины, зажатые в тисках пробки, а из-за пухлых серых туч с трудом пробиваются лучи невыспавшегося солнца. Но мне все равно. Жизнь прекрасна! И я, наверное, никогда не устану это повторять. Может и стоило пройти через все это, чтобы старые проблемы и ужасы, казавшиеся такими страшными, оставили меня, наконец, и ушли в небытие. Нет, ну правда, какие могут быть проблемы у здорового человека? Я, правда, таковым пока себя не считаю, но все же чувствую гораздо лучше. И... и не вижу ничего такого вокруг с чем бы я не справился. Нет, ну правда: голова есть, руки есть, ноги ходят. Даже жить где есть. А это немаловажно. Ну а все остальное - чушь, ерунда и провокация.

Мимо идут люди. Кто с мобильником, кто просто спешит по своим делам. Лица хмурые, сонные, у всех проблемы. Один аж надрывается, пытаясь докричаться до собеседника по телефону и переходя улицу на красный свет. Машины сигналят, водители нервничают. Сплошные стрессы кругом. А я стою, улыбаюсь и в данный конкретный момент готов обнять буквально каждого: мужика с телефоном, прохожих. И даже водителя джипа, фару которого мужик разбил за то, что тот его чуть не сбил. О, кстати, это ведь Слава в джипе! Все-таки приехал. Вот что называется настоящий друг! И, как только он закончит бить нервного гражданина, я сяду в теплый салон, включу подогрев сиденья на полную, и мы поедем домой. К коту и моей собаке.

11:05

- Блин. Как же хорошо просто жить!

Слава сидит нервный, сжимает руль до белизны костяшек и смотрит только на дорогу.

- Слав, забей. Ну, подумаешь, фара. Это ведь не почка. И не глаз.

Парень упорно молчит, выворачивая грудь и выезжая на кольцевую.

- Да и потом, посмотри, какой чудесный день! Птички поют, солнце вот-вот протянет свои лучи сквозь тучи и...

- Твоя квартира сгорела.

И мое радужное настроение разом куда-то делось.

- Кот не выжил. Собака тоже. - Продолжил друг. - Жить пока будем в отеле. Кстати, ты рубины где спрятал? Понадобятся деньги.

- Ну... я...

- Ладно, забей. Все равно нас сначала ограбили, а потом подожгли. Следы заметали, думаю. Вряд ли они твои рубины проглядели.

Молча смотрю на дорогую. Небо серое, вокруг козлы и очень хочется кого-нибудь убить. Хорошее настроение как рукой сняло.

- Полегчало?

Кошусь на Славу, не понимая, что он имеет в виду. Слава же продолжать разговор не стал, продолжая рулить в неизвестном мне направлении.

Кота жалко... и собаку. Я словно осиротел.

12:35

Изучаю собственную квартиру. У ног прыгает щенок, кот старательно дерет обои, стараясь привлечь внимание. Гари и пепла не наблюдается. Молча смотрю на Славу.

- Ну, ты был такой одухотворенный: солнышко, птички, жизнь прекрасна и все такое. А у меня было большое желание кого-нибудь убить из-за того козла и фары. Зато как только ты помрачнел - мне полегчало. Плюс ты заткнулся, что немаловажно.

- Ну ты и га-ад.

Мне тепло улыбнулись и ушли на кухню с тяжелыми пакетами, из которых пахло хлебом колбасой и чем-то еще.

Настроение стремительно улучшалось, щенок уже сидел у меня на руках, тщательно вылизывая подбородок. И, в общем и в целом, жизнь снова наполнялась красками и смыслом.

16:21

Сижу на диване. Телевизор что-то бурчит в другом конце комнаты. Вокруг разбросаны десятки декоративных шкур. Стены обиты деревом, а окна стали пластиковыми. Не могу сказать, чтобы мне это сильно не нравилось. Напротив, я смирился даже с тем, что вторая из двух комнат теперь принадлежит Славе и больше похожа на лежбище Дракулы, чем на комнату вообще. Там разве что гроба не хватает и завывания Баньши. Впрочем, эту функцию на себя по ночам берет кот, стоя над пустой тарелкой и не желая ждать утра.

Слава лежит у себя в лежбище, читает книгу. Я - листаю книгу мертвых, как мы со Славкой ее окрестили. Не думаю, что когда-либо еще решусь что-нибудь из нее прочесть, но сжечь фолиант не получилось, а выбросить страшно. Мало ли: найдут соседские дети, и дом рухнет в Тартар вместе с обитателями. А я еще пожить хочу. И желательно в приятных условиях.

Изучаю поблескивающие у левой пятки рубины. В принципе, если не сильно шиковать, их хватит до конца наших с котом и псом дней. Но... сидеть каждый день дома - не для меня. Хочется найти работу, занятие. Хобби, наконец.

Вторник 2 декабря

02:34

По телевизору маньяк, тихо хихикая, отпиливает руку верещащей жертве. Кажется, я седею. Сердце выпрыгивает из груди, щенок нервно воет в такт визгам. Звук врублен на максимум.

"- Что ты чувствуешь?! - Издевался маньяк над моими барабанными перепонками. - Твоя жизнь в моих руках! Я владыка твоей боли! А не надо было делать аборт..."

Животрепещущую сцену не дал досмотреть Влад. Он молча вошел в комнату в одних трусах с полкой из ванны в руке. Врезал полкой по экрану, разбил в дребезги и, бросив деревяшку на пол - ушел обратно спать.

Восхищенно смотрим парню вслед. Кот сидит у меня на руках, почему-то решив, что там безопасней. Собака радостно гавкает на телевизор, решив, что это игра.

Так, где мой планшет? Я просто обязан досмотреть чем все кончится. Но, думаю, в этот раз я одену наушники.

03:07

Лежу на диване, закутанный в одеяло, с чашкой горячего чая. Лицо освещаяет экран планшета, рядом сопят звери. Все очень таинственно и загадочно.

Маньяк стоит на краю ущелья, прижима я к груди бензопилу и смотрит на бывалого шерифа с пистолетом . Шериф подходит все ближе. Маньяк нервно отступает назад.

- Я убью тебя. - Убедительно сказал шериф, уже минут пять как не решающийся на ж ать на курок.

Я предположил, что у него закончились пули, и он просто пугал нервного маньяка. А может ему просто нравились ловушки которые тот расставлял. К примеру, меня вдохновила та, что с дробовиком, спусковой крючок которого был привязан к двери. Когда ручка открывается - дробовик разряжается. Но шериф был не дурак! Дверь он открыл с ноги и тут же отскочил в бок. Я так понял, он всегда так входил в свой дом, так как когда грохнул выстрел - на лице у него не было и тени изумления.

- К рюгер! Я убью тебя! - Еще раз пригрозил шериф и подошел буквально вплотную , упере в дуло в грудь маньяка. Они застыли, гл я д я в глаза друг другу.

Я напрягся. Кот, вытянувшись во всю длину, спал рядом, выделив мне лишь краешек дивана. Собака уже спала на полу, довольно причмокивая во сне. Один я, по ходу, нервничаю.

И тут Кр ю г ер снял ма с ку.

И шериф узнал в нем сво ю жену.

Пауза. Засовываю в рот горсть попкорна, найденного на кухне. На полу ждет ополовиненная банка газировки. Нет, ну какой момент! Никогда бы не догадался.

- Д орогая? - Охренел шериф, изучая оплаканную возлюбленную. - Но... почему?

- Т ы никогда мен я не понимал. Я сотни раз пыталась рассказать... - Кашляю, подавившись попкорном. Представляю, как это выглядело: утро, идиллия, она жарит оладьи и между делом рассказывает как кому-то ночью отпилила ногу и заставила ее съесть. Уверен , вкус оладий для шерифа с тал бы незабываемым. - ... Но не смогла. Милый, это ведь в се было только ради тебя! Они все б ы ли преступниками сумевшими избежать руки правосудия .

Но не бензопилы мести.

- А как же я?

Ага. И та старушка. Она-то что сделала? Открыла не тому маньяку?

- Я верила, что ты избежишь всех ловушек. И просто хотела тебя отпугнуть. Чтобы ты забыл о поисках Фрэди.

Я был прав! Дробовик при входе для них обычное дело.

- П рости, но я не могу тебя отпустить.

Пошла драма. Накал страстей. Я ставлю на бензопилу.

- Я знала, что ты так скажешь. - Грустно улыбнулась перемазанная кровью маньячка и, сделав шаг назад, рухнула в пропасть.

Тяжело сглатываю. Шериф орет свое коронное: "НЕеееееет!!!!" - и сигает следом, отбросив пистолет.

Немая пауза. Идут титры. Сижу, впечатляюсь задумкой сценариста. Надо же... а я думал...

А, нет! После титров над ущельем показалась сначала одна рука, потом вторая. После чего вылезла вся маньячка, подняла бензопилу, пистолет, посмотрела в пропасть, вздохнула и пошла по своим маньячным делам.

Конец!

Восхищенно запиваю эмоции газировкой, мысленно уже разыскивая продолжение по инету.

07:21

- Я ушел. - донеслось из коридора.

Что-то бурчу из-под пледа.

Дверь громко хлопнула, щенок тявкнул. Блаженно продолжаю спать.

15:21

Ползу на кухню, изучаю ассортимент холодильника. Надо же. Я богат! И здоров! Это надо отметить.

23:19

Взахлеб рассказываю Славе по телефону идею о создании агентства по борьбе с инопланетянами. Уверен, нам посыплются тонны заказов! Конкуренции ноль! Разбогатеем вмиг и станем супер-известными и знаменитыми. Не сразу понял, что после слова НЛО Слава положил трубку. Пытаюсь перезвонить, но мой номер, кажется, заблокирован и отправлен в черный список.

А еще друг называется.

Среда 10 декабря.

19:21

Прошла неделя ничегонеделания. Слава где-то пропадает целыми днями. Мои будни похожи на вялотекущий рай: я засыпаю на рассвете и просыпаюсь на закате. Гуляю с щенком, комлю кота, смотрю видео, тусуюсь в Интернете и, честно говоря, счастлив. Нет, рано и поздно все это приестся и я захочу новых ощущений. Меня уже не будет радовать даже забег по магазинам, когда я, встав одной ногой на перекладину продуктовой тележки и резко отталкиваясь второй - проношусь между рядами с продуктами в огромном гипермаркете. Мне свистят вслед, мне улыбаются дети. Я беру наугад все что попадется под руку, а мысли заполнены счастьем, восторгом и эйфорией. При этом одеваюсь я, как и прежде: в старые рубашки и джинсы. Сверху - теплая куртка. И мне не нужны ни золотые роликс, ни дом у моря. Вместо этого - просто вернуться домой на джипе с огромными пакетами в багажнике, заказать пиццу с суши, сесть у телевизора и смотреть очередной сериал, скачанный из Интернета под довольное урчание кота. Он к слову, просто обожает пиццу. Любую пиццу, к слову. Так что приходится делиться, а иначе месть будет страшной, вонючей и неожиданной.

А еще я обожаю кормить голубей. Когда спускаешься в подземку, они вечно тусуются там толстой толпою и зорко следят за подземными ларьками в ожидании наживы. И ты идешь, покупаешь пакет семечек и жестом короля разрываешь его на глазах у восторженной публики. И они летят к тебе, парят вокруг, готовы сесть куда угодно, на любую часть тела, лишь бы добраться до столь желанной еды. Главное при этом остаться незапятнанным, как и положено королю.

- Снова телек?

Отвлекаюсь от увлекательнейшего зрелища погони тома за Джерри. Том уже побрит, беззуб, местами сплющен и отдан на растерзание ногастой домохозяйке, которую кот почему-то боится больше собак, бомб и прочих мелочей жизни.

Изучаю прислонившегося к косяку Славу. Взгляд задумчив, руки скрещены на груди. Все это плюс челка, упавшая на глаза, делала его фигуру в свете слабенькой настольной лампы таинственной и немного загадочной. Сейчас бы сюда еще нервную красотку в пеньюаре - и антураж для фильма ужасов готов.

- А что, есть другие предложения?

- Да нет... кстати, хороший телек.

- Да. Бронированный. Это стекло не просто пробить. Обошелся недешево, так что очень прошу не швырять в него мебелью.

- Да как скажешь. - Парень вошел в комнату, сел рядом со мной и взял кусок пиццы из коробки с котом. Морда последнего была красной от томатного сока и кусочков салями. Если привлечь воображение - могло показаться, что кот ел сырое мясо.

Смотрим вместе Тома и Джерри. Предлагаю бутылку пива. Он, кивнув, берет. Тишина, таинство. На экране Джерри все более отчаянно мочит Тома, уже понимая, что кот бессмертен.

- Есть предложение.

Кот с визгом догоняет катящуюся голову, отрезанную бензопилой. К счастью, не свою, а фигурки невесты со свадебного торта.

- Какое?

- Я обдумал твое предложение, сделанное неделю назад.

- У меня их было много.

Джерри связывает кота, засовывает в пушку, докладывает динамит и зажигает фитиль. Чисто теоретически, не выжил бы даже Дункан Маклауд.

- Насчет НЛО.

- Я был пьян, счастлив и у меня сместилась система ценностей. К тому же НЛО не существует.

- Ну так я и не совсем про НЛО.

- А про что?

Котом выстрелили. Он летит. И даже с интересом разглядывает окрестности. Интересно, а Бэтмен так смог бы?

- Про потусторонний мир. Полтергейсты, привидения, покойники, проклятья.

- Я в гадалки не пойду.

Кот упал в водоем с крокодилами. Крокодилы счастливы.

- А в развенчиватели мифов?

- Не понял.

- У нас есть книга.

Я вздрогнул. Кот резко перестал меня интересовать. Зато на Славу я уже смотрел с легкой паникой.

- Ты же не собираешься...

- Собираюсь. В мире полно всякой хрени, и не всем повезло так, как нам. Кто-то вообще по психушкам мается, пытаясь доказать себе, что видел только бред и галлюцинации. А тут приходим мы, берем недорого, устраняем причину и все. Все счастливы. Конкурентов нет.

- А если прицепится? Если проклятье какое будет? Или что-то посильнее полтергейста? Я только жить начал!

- И что делаешь? Целыми днями лежишь на диване и пялишься в телек? Да. Это именно та жизнь, о которой мечтает каждый паралитик.

- Слав...

- Тебе жизнь была дана не просто так. И я через все это прошел не от нефиг делать. Книга у нас. Уничтожить мы ее не можем. А значит, рано или поздно она попадет не в те руки. А так хоть какой-то шанс во всем этом разобраться и найти путь как ее спалить.

- Да, но...

- Я не настаиваю. Могу и сам все устроить. Просто вдвоем надёжнее, да и ты в теме. Думай. Даю неделю. И сделай погромче.

Молча беру пульт и прибавляю звук. Кота бьет током, пока Джерри ржет в углу. И мне уже нифига не смешно и не интересно. Я вообще только что понял, что мои каникулы, кажется, кончились.

Пятница 26 декабря.

Слава не оставил свою идею. Более того он, как оказалось, пропадал вне дома не просто так. Он уже организовал агентство! Название "Потусторонний мир и Ко". Дал объявление в газеты, даже вложился в рекламу на телевидении! И хуже того, вложил в это МОИ РУБИНЫ. Нет, я не паникую и никогда не был особо жадным. Зато бедным был сколько себя помню. И когда я однажды поднял половицуи не нашел за ней заветного тайничка - у меня заболело сердце. Я кинулся к телефону. Что-то кричал в трубку Славе. Кажется, что нас ограбили. На что мне ответили: "Не волнуйся, твои деньги в надежных руках: я вложил их в дело. Равно как и свою долю. Так что мы теперь полноправные партнеры".

И вот тогда-то я и понял... дружба с психами плохо заканчивается. А если ты еще и не на смертном одре, то она чревата долгими мучительными последствиями и отсутствием еды.

...

Я страдал неделю. Выпил все запасы алкоголя. Устраивал дебоши. Разбил неубиваемый телевизор. И на последние гроши купил старенький цветной телек, который теперь смотрю по вечерам. Кабельное мне уже отключили за неуплату. В холодильнике пусто, как и раньше. Кот начал догадываться, что голодные времена возвращаются и часто истерит у плошки, требуя добавки и отгоняя от него щенка.

Расследование первое.

Дом с привидениями

И вот этот день все-таки настал! Первый заказ! И мы со Славой стоим у порога старинного, словно сошедшего со страниц книги ужасов дома, который какой-то псих построил глубоко в лесу, за сто километров от города. Я по пояс проваливаюсь в снег, умудрился наступить в полузамерзший ручей и промочить ногу, устал и в данный момент испытываю к своему бодрому и целеустремленному товарищу далеко не самые теплые чувства. А еще мне хочется есть.

- А я говорил тебе: одевай лыжи.

Мрачно смотрю на довольно улыбающегося Славу.

- Спасибо. Это напоминание особенно ценно в данной ситуации. Прямо и не знаю, как бы я перенес последние 2 километра без него.

- Да ладно тебе, не психуй. Мы же пришли. Ты книгу взял?

- В сто двадцать пятый раз повторяю: да. Взял.

- Вот и отлично. Пошли.

- Я тут подожду.

- Не понял? Ты же замерз. И промок, кажется.

- И тем не менее. В этих черных провалах окон я не вижу ничего хорошего.

- Да не очкуй. Дом как дом. Я его и выбрал именно потому, что он хорош для нашей будущей рекламной компании.

Вытащив из кармана мобильник, Слава сфоткал дом, меня, снова дом и, довольно улыбнувшись, спрятал телефон обратно.

- Это что сейчас было?

- Для архива. Будем потом показывать особо недоверчивым клиентам и рассказывать как прошло наше первое расследование.

- А меня зачем сфоткал?

- На память. Ты сейчас выглядишь так, словно за тобой гналась целая орда духов, и ты чудом спасся. Ну что, пошли? Или предпочитаешь подхватить воспаление легких и снова загреметь в больницу?

Мрачно иду по направлению к дому. Я его уже ненавижу. Вот вернемся домой, и фиг я с ним еще куда поеду. Лучше в офисе буду работать, на родном, так сказать, диване. Графики там составлять, бумажки ксерить. Да мало ли что можно в офисе полезного и безопасного организовать.

В окне что-то мелькнуло. Слава уже стучал в дверь, ожидая хозяина и отряхивая снегоступы. А я пытался выбраться на тропинку, ведущую к крыльцу.

Подняв голову и присмотревшись, я заметил, что на втором этаже в окно смотрит маленькая девочка. Она была одета в белое плате, на голове красовался огромный бант, а в глазах не было ни единой эмоции. Я поднял руку и приветственно помахал, вспомнив о манерах. Ребенок еще секунду смотрел на меня, после чего улыбнулся. И улыбка становилась все шире и шире, пока не раскроила лицо надвое, достигнув ушей.

Мой визг заставил Славку вздрогнуть и обернуться. Я со всех ног летел обратно к лесу, рассекая снег не хуже тарана. У меня словно крылья появились! Но ненадолго. Через сто метров я выдохся, сердце бумкнуло о грудную клетку и рухнуло вниз. Я, кается, тоже, сорвав голос и мысленно матеря себя, Славку и тот день, когда впервые открыл эту гребаную книгу.

- Не волнуйтесь. Это с ним бывает. Медиум, что с него возьмешь. Но теперь я верю, что вы были правы. У этого дома и впрямь зловещая аура. Вон как его перекосило. Даже во сне пытается убежать.

Тяжело дышу и перестаю дергать всем телом, медленно приходя в себя. Глаза открывать я не спешил, пытаясь вспомнить что произошло.

- Хм, и впрямь силен. Я полгода не верил, что вижу ее. А он сразу понял. Видать, не врала реклама, чтоб ее. Но больше платить не стану. Все как договорились. И уберите эту гадость из дома немедленно!

- Деньги вперед.

- Вот.

Шуршание купюр.

- А этот ваш малахольный, он вообще очнется?

- А как же! Он не только очнется, но и изгонит все зло отсюда единолично. И не смотрите, что он такой пугливый. Как-то раз он забрался в подвал, полный нежити и провел с ними три ночи подряд. Нежить не выдержала первой и позорно сбежала.

- Надо же. А он что?

- А ничего. Даже глазом не моргнул. Выпил полбутылки водки и спать пошел. Правда, проспал неделю.

- Хм. Ну ладно. Тогда я пошел. К утру вернусь. Вам времени хватит?

- Хватит. Как вернетесь - от дома разве что сияние исходить не будет. Ни о чем не волнуйтесь.

Я все же открыл глаза и узрел спину уходящего из комнаты старика. Сам я лежал на старой продавленной софе, прижимая к груди сумку с книгой. Аж пальцы судорогой свело. Видать, книга побоялась, что я потеряюсь, и заставила меня покрепче себя прижать.

Ну, и мне тоже пора. Кое-как встаю, пугливо оглядываюсь по сторонам и иду к выходу.

- А ты куда собрался?

Меня взяли за руку и мягко развернули на 180. Мягко-то мягко, но было полное ощущение того, что у него плоскогубцы вместо пальцев. Изучаю вопросительное лицо улыбающегося Славки. И его глаза прочно убедили меня в том, что бежать не только глупо, но и опасно. Блин, давно ведь собирался пойти на борьбу. Но все как-то времени не было. А теперь... эх.

- Слав, ну ты чего? Нет тут никого. Пошли домой, а ему смс-ку напишем, что все почистили и дом пустой.

- Ты ведь что-то видел.

- С чего ты взял?

- У тебя глаз дергается и колени дрожат.

- Это от усталости. Я долго шел, выдохся. Без сил опять же.

- И поэтому ты с визгом удирал обратно в лес? Понял, что очень устал и спешил вернуться в машину? - Выгнув бровь дугой и не спеша меня отпускать.

Все. Я сдаюсь. Этого хрен проведешь. Пришлось рассказать по девочку.

Странно, но Слава резко оживился и, довольно усмехнувшись, отобрал у меня сумку и углубился в книгу.

- Ты видел что-то похожее?

Изучаю картинку с ребёнком, рот которого тянется от уха до уха.

- Да, но как ты...?

- Я книгу вдоль и поперек изучил, пока ты ужастиками засматривался. Чуть ли не наизусть помню. Так, отлично. Тут и заклинание есть. Надо всего лишь встать перед духом, заглянуть в глаза и произнести вот это.

Изучаю пол листа, исписанные мелким убористым шрифтом.

- А она точно дослушает до конца?

- Ну, дополнительных указаний о том, как связать духа нет, так что думаю, если не отводить взгляд - никуда не денется.

- А как я буду одновременно смотреть ей в глаза и читать?

- У тебя два глаза, напоминаю.

- Издеваешься?

- Нет. Но уверен: жить захочешь - сможешь. А теперь пошли.

- Слава! - Вырываясь и упираясь обеими ногами. Но меня упорно волокли вперед.

- Ладно-ладно. Читать буду я. Просто не своди с нее глаз. - Пробурчал друг, не выпуская при этом руку.

- А почему ты?! - Зачем-то обиделся я.

- Я читаю быстрее, да и зазубрил уже все наизусть. Говорил же. А ты собьешься пару раз и нам хана

- Хана?

- Ну да. Это ж 3-й класс.

- Чего? - Уже взбираясь по старой скрипучей лестнице на второй этаж и пытаясь всем, чем только можно, цепляться за перила.

- Ну, я всех духов поделил на классы. От первого до десятого. Первый - самый опасный. Это третий. Так что очень не советую тебе отводить от нее взгляд.

- А то что? - Мы уже стоим перед темно-зеленой дверью на втором этаже, и Слава тянется к ручке, с явным намерением ее открыть.

- Лучше тебе этого не знать.

- Чего?

Но дверь уже со скрипом отворяется, представляя нашим глазам набитую до самого верха всяким хламом комнату, в которую, кажется, никто не входил уже лет десять.

Стоим, молчим. Войти в нее - крайне проблематично.

- Так. Я так понял, это не та комната. Ты в каком окне призрак видел?

Молчу. В следующий раз, когда на меня из окна посмотрит дух - вообще сделаю вид, что ничего не видел и не слышал. Нет, не так. Я в следующий раз вообще никуда не поеду!

- Хорошо. Тогда заглянем во все.

И мы заглянули. Во все. И нигде никого не оказалось.

Сидим на кухне, распаковываем бутерброды. Я бережно наливаю из термоса горячий чай в кружку.

- Влад, ты понимаешь, что мы тут заночуем?

Давлюсь чаем, кашляя и отфыркиваясь. Кажется, я обжег язык.

- Причем заночуем на втором этаже в коридоре.

Мрачно изучаю бутерброд с сыром. Эх, а раньше я мог себе позволить красную рыбу. Слава словно прочитал мои мысли.

- И деньги придется вернуть. Кстати, вот твоя доля.

Изучаю пухлый брикет крупных купюр, как по волшебству оказавшийся у меня в руках.

- Утром сам вернешь их хозяину. Если доживем.

Сглатываю и с ужасом смотрю на Славу. А что, можем не дожить?

- Я знал. - Улыбнулся друг и положил руку мне на плечо.- Знал, что ничто не пугает тебя больше, чем потеря денег. Ну так как, где именно ты видел призрак?

Сжимаю зубы и сиротливо опускаю плечи. Ладно. Мне всего-то и надо, посмотреть ей в глаза, пока Слава тарабанит стих из книги. Авось пронесет. Тем более что днем все же как-то легче, чем изгонять духов ночью. Глядишь, через полчаса опять будем сидеть здесь, громко ржать и обсуждать подробности изгнания.