Дневники и письма

ПИСЬМО СОСНОВСКОМУ

Дорогой друг, очень хорошо, что вы приблизились, как пишете, "на 1200 лошадиных распутных верст" и приняли активное участие в наших внутренних проработках. По-видимому, у нас с Вами солидарность по всем основным вопросам. Вы пишете, что в документе "Что же дальше?" говорится будто бы о "неизбежности победы правого курса" Сейчас у меня нет времени посмотреть весь документ. Но по существу, такая мысль ни в коем случае не могла в нем заключаться. Это либо недоразумение в формулировке, либо прямая ошибка переписчика, либо, наконец, фальсификация. Вы совершенно правы, что июльский пленум не был последней точкой в развитии партии в целом и, в частности, взаимоотношений между правыми и центристами. Об этом я писал не раз, в частности в большом своем письме от 21 октября, которое послано в Енисейск[23] октября и, надеюсь, дошло до Вас. Сейчас кампания против правых, несмотря на весь свой бюрократически-маскарадный характер, является достаточно убедительным доказательством того, что история не остановилась на решениях июльского пленума. Как и нынешние "единогласные" осуждения правого уклона отнюдь не означает устранения или хотя бы ослабления термидорианской опасности. Все находится в движении, главная борьба еще впереди, ее возможный исход, не в последнем счете, зависит и от нас. Вы поднимаете вопрос о социально-классовом содержании правого крыла и центристов. К этому вопросу многие товарищи, как видно по письмам, подходят сейчас с разных сторон. В более обширном письме, которым я сейчас занят, значительное место отводится именно освещению второго вопроса. При подходе к нему нужно не упускать из виду, что мы имеем дело не с завершившимися и окостеневшими политическими образованиями, а с процессами брожения и дифференциации внутри партии, связанной единством пролетарского прошлого. Отсюда невозможность каких-либо жестких и неподвижных классовых определений. Когда мы говорим о сползании, то это и означает, что голова уже в одном месте, а хвост еще в другом. Определить классовую глубину сползания можно только действием, т. е. нашим активным противодействием сползания и теми результатами, каких мы на этом пути добьемся. Но об этом обстоятельстве в следующем письме. Что нашим путем остается путь реформы, это совершенно бесспорно. Все наши документы к Конгрессу говорят об этом с полной категоричностью. Деление на стариков и молодых никуда не годится, в этом Вы, разумеется, совершенно правы. Вопрос Ваш, связанный с октябрьской годовщиной, отпадает, так как письмо Ваше я получил после годовщины: оно шло около сорока дней. Великолепно звучат официальные формулировки: "Всемерно усилить борьбу с осколками, обломками и пр. окончательно разбитой оппозиции". Ей-же-ей, лучше не скажешь. Угланов говорил, правда, на сентябрьском пленуме ЦК: "Оппозиция оказалась живучей ..." Фраза эта из официального отчета вычеркнута. Бюрократические фетишисты всерьез думали, что с марксизмом можно покончить репрессией и клеветой. Нет-с, голубчики, просчитались. Щелчок по носу, который держит для них в запасе история, может оказаться отсроченным, но он все же придет и - пусть поберегут свои носы. Других тем я здесь не касаюсь, так как надеюсь, как сказано, что Вы уже получили мое письмо от 21 октября. Переписка, впрочем, опять вошла в кризисную стадию. Случайность ли это, или же планомерное ограждение усиленной борьбы с вышепоименованными осколками, остатками и обломками, покажет ближайшее будущее. Прилагаю копию своего письма т. Раковскому[57].

10 ноября 1928 г. Алма-Ата