Дневники Красной Шапочки, или Cказки на ночь для очень плохих девочек

Глава 5

Я только подъезжаю на такси в Шереметьево, когда получаю сообщение от шефа: «Я не лечу, у меня положительный ПЦР. Работаешь за двоих. Провалишь переговоры – уволю». И дебильный смайлик в конце.

Грёбаный ковид! Чёрт! И все мы прекрасно знаем, что смайлик вовсе не означает, что это шутка…

Так, ладно, надо успокоиться. Я больше пятнадцати лет работаю в рекламе, в основном с мужчинами, многие меня не очень любят, кого-то я откровенно бешу, кому-то я перешла дорогу, у кого-то отщипнула бюджета, и ничего, жива как-то до сих пор и процветаю. Выдыхаю: просто очередные переговоры с очередными мужиками. Новый клиент – французская фармацевтическая компания Rouette Freres. Я даже не представляю, как наш нью-бизнес смог их уговорить на встречу с нами, одно мы с Артёмом, моим директором, знаем точно: клиент не захотел вести переговоры по надоевшему всем зуму, и, как только границы немного приоткрылись, мы запланировали встречу в Стамбуле – единственном доступном нам пока нейтральном городе. И мы точно знаем, что клиент будет встречаться с другими агентствами, чтобы выбрать, с кем продвигать свой инновационный препарат, который они до сих пор держат в секрете.

Пройдясь по непривычно пустынной зоне вылета, я захожу в duty free и сразу направляюсь к своей любимой полке Hermes: наношу немного аромата Un Jardin sur le Toit на правое запястье, немного «Сада на Ниле» – на сгиб левой руки и «Средиземноморского сада» – за ухо. Ну вот, теперь я благоухаю волшебными садами, морем и Парижем. Знакомые ароматы сразу успокаивают меня и настраивают на полёт. По мне так любое путешествие начинается именно с полки любимых духов в duty free: я люблю пахнуть, как рождественское пралине, всем и сразу! Ожидание посадки на рейс словно тоненький мостик, который соединяет меня обычную, из рутинной жизни, и меня уже другую, совсем новую, неизвестную, в новом месте, с новыми мыслями и возможностями.

Я сижу с огромной чашкой капучино в кафе и просматриваю сайт Rouette Freres: ну что же, сайт как сайт, как и любой сайт фармацевтической компании. Обязательные люди в масках и белых халатах, на главной странице – статья про проклятый covid-19 (куда же без него!), препараты для лечения судорог, обезболивающие и всё в таком же духе… Нет своего офиса в Москве, но, видимо, планируют… Я пытаюсь себе представить, какой может быть маркетинговый бюджет у фармацевтической компании: уверена, что полпроцентика мне бы хватило на безбедную жизнь до самой старости.

Объявляют мой рейс, и я, преисполненная решимости, встаю в очередь в свой новый день.

Я прилетаю в обед, и сегодня у меня будет свободное время перед завтрашней утренней встречей. Очень важной встречей. Я стою уже битых полчаса на выдаче багажа, высматривая свой чемоданчик Mandarina Duck. Люди, как это обычно бывает, стоят плотной стеной у ленты, через которую невозможно пробиться, и с силой выдергивают проезжающие мимо сумки, ломая чьи-то носы и руки. Багажная река понемногу мелеет, иссякает, все счастливчики уже разошлись по такси и автобусам, как тут я замечаю, как какой-то мужчина нагло и уверенно везёт мою неповторимую и единственную в своём роде сумку цвета фуксии к выходу!

С громким воплем “Excuse me, sir!” я бросаюсь к нему наперерез, хватаюсь за ручку и ору на английском, что как он посмел воровать чужие вещи, и что я сейчас позову полицию! Незнакомец в маске пытается выдернуть мой чемодан у меня из рук и в свою очередь орёт со странным акцентом, что я сумасшедшая, и сам начинает звать секьюрити. Вокруг нас собирается небольшая толпа, а мы стоим, оба злые и в масках, я – в джинсовых шортах, кроссовках и белой футболке с Микки Маусом, и пойманный мною вор в брюках и рубашке: ну конечно, в рубашке удобнее багаж воровать, кто на такого подумает!

К нам приближается охранник в форме и спрашивает, чем мы тут занимаемся. На что этот наглец заявляет, что ненормальная женщина пытается отобрать его чемодан!

– Так, давайте все успокоимся. Мы все здесь взрослые, – объясняю я охраннику, на что тот скептически смотрит на моего Микки Мауса на майке. – Сами подумайте, какой нормальный мужчина будет ходить с розовым чемоданом? – на что страж порядка сочувственно смотрит на моего соперника.

– Что это за дискриминация? – возражает незнакомец. – Почему вы считаете, что я должен обязательно покупать себе только синие и чёрные вещи?

– Сэр, просто скажите, что у вас в чемодане, и покажите его нам, и мы сразу убедимся, что он ваш, – предлагает выход из сложившейся ситуации работник аэропорта.

– Почему я должен демонстрировать всем, что у меня в багаже?! Это нарушение моих прав и закона о частной жизни! – возмущается мужчина.

– Может быть, потому что вы боитесь, что открыв его, мы найдем в чемодане один мой костюм, пару туфель, сандалии и сарафан? – возражаю я в ответ.

– Предлагаю вам показать, что у вас в саквояже, сэр, чтобы мы могли убедиться, что он ваш, – уже на повышенных тонах заявляет турок. Мужчина закатывает глаза, и я слышу, как он бормочет в свою маску “Oh merde, les russes…”, и мне хватает минимального знания французского, чтобы понять, что он терпеть не может русских. Видимо, он прочитал мою национальность на моей футболке, прямо под диснеевским мышонком!

– А что, французы считают нормальным, когда их чемоданы нагло воруют? – опять начинаю я заводиться, когда незнакомец нервно выдергивает чемодан из моих рук, кладёт на пол и расстёгивает его перед нами.

– Bon, voila, костюм, шорты и кроссовки, – демонстрирует он нам содержимое своей сумки, потому что там лежит именно то, что он перечислил. – И даже книга моя, Булгаков, «Мастер и Маргарита», видите? – раздражённо он трясёт перед моим лицом книгой во французском переводе.

– Простите меня, пожалуйста, как я могу загладить свою вину? – растерянно бормочу я. – Может быть, вас чем-нибудь угостить или давайте я оплачу вам такси, куда вам нужно ехать?

– Лучше идите и ищите свой долбанный чемодан, – он демонстративно с силой застёгивает свой розовый саквояж и удаляется.

– Да уж, французы… – бормочу я ему вслед. – Несасово как-то вышло…

День, начавшийся с раннего сообщения моего шефа, что он не может поехать, и что теперь я несу ответственность за все одна, продолжается в той же тональности: мой багаж улетел хрен знает куда, и работники авиакомпании обещают, что чемодан мне будет обязательно доставлен. Не в Стамбул, так уж домой в Москву наверняка! Теперь я осталась в одних шортах, но с верным Микки, чтобы произвести неизгладимое впечатление на французских клиентов.

В такси по дороге в гостиницу я размышляю, что же мне делать с завтрашней встречей. Это только в кино длинноногая и стройная красотка заходит в первый попавшийся магазинчик у дороги, за пять минут под задорную музыкальную перебивку меряет миллион идеально сидящих на ней нарядов из разных эпох, а затем выходит из дверей в бесподобно сидящем на ней платье а-ля Christian Dior. В реальной жизни выбор подходящей одежды – это часы изнурительного шоппинга и примерок, сомнений по поводу цены, качества и фасона. Тем более, я уверена, что завтра представители Rouette Freres будут встречаться с нашими конкурентами, которые уж точно будут одеты с иголочки в какие-нибудь Hugo Boss и с ролексами на запястьях!

Тут мой взгляд улавливает что-то в облике шофёра, что не дает мне дальше сосредоточиться на моих грустных мыслях. И меня озаряет: водитель с головы до ног одет в известные бренды! На руке у него действительно Rolex, поло – Armani, а марку джинсов я не вижу, но уверена, что это Gucci. Как я только могла забыть, что Турция – это просто рай контрафактного шмотья и аксессуаров. Причём очень качественного контрафакта: мало кто знает, что некоторые производства люксовых брендов находятся именно в Турции, например, мой любимый и безумно дорогой Hermes. Поэтому лекала и технологии очень успешно заимствуются и растекаются по местным заводикам, где те, в свою очередь, производят очень достойного качества подделки. Ну что же, по крайней мере у меня теперь есть план.

Марина, как я её и просила, забронировала для меня простую и чистенькую гостиницу в самом сердце Стамбула. Выбирая между пафосными сетевыми отелями и аутентичными местными, я всегда стараюсь селиться во вторых: здоровенный Hilton не втиснется в узкие кривые улочки старинного города, и его свежеотстроенные стены вряд ли будут хранить в себе тайны, накопленные веками. Зайдя в номер, я с удовольствием убеждаюсь, что мои окна выходят на бухту Золотой рог, поблескивающую в золотом мареве летней жары за рядами домиков с облупившейся известкой и красными черепичными крышами. Мне даже нечего оставлять в комнате и, предупредив молодого человека на ресепшн, что я жду потерянный авиакомпанией чемодан, я выхожу во влажную жару стамбульского лета.

Мне нужно перейти море пешком по Галатскому мосту, затем я прохожу по улице еще буквально пятнадцать минут и оказываюсь в объятиях шумного и наполненного ароматами и вкусами Гранд-базара, над центральными воротами которого высечена надпись «Бог милует того, кто посвящает себя торговле». Ну что же, я очень надеюсь, что и ко мне мои ангелы будут сегодня благосклонны. Несмотря на изнуряющий зной снаружи, зайдя внутрь, я словно ныряю в прозрачную зеленоватую прохладу Босфора, а надо мной разноцветными рыбными косяками проплывают расписные каменные своды рынка.

Я иду сквозь пёстрые ряды чеканных изделий и турецкой керамики: яркой и хрупкой, как тонкое миндальное печенье; ювелирные магазины заманивают в свои сверкающие утробы блеском и великолепием золотых цепочек и браслетов. Мне их приёмы напоминают пройдоху со сладким голосом и блеснувшим в льстивой улыбке золотым зубом: ярко, дёшево и подозрительно. Длинными хвостами свисают с вешалок кожаные ремни любых фактур и расцветок, островками китча расцветают вешалки с сумками и футболками, на высоких – выше меня, полках маршируют ботинки и лодочки всех возможных палитр и фасонов. У меня уже немного начинает болеть голова от этой бесконечной ряби разных вещей, пока мой взгляд не натыкается на нужный мне стенд. Точнее, на нужный мне принт: на оранжево-коралловом фоне скачет мозаичная лошадка, словно собранная из цветных камушков и орнаментов.

Я подхожу поближе, и действительно нахожу такой желанный для многих логотип, вплетенный в общий узор шёлковой шали.

– Настоящий Hermes, – с серьезным видом цыкает продавец – молодой и красивый парень с голубыми глазами. – Всего пятьдесят долларов.

В ответ я только смеюсь: ну конечно, такой настоящий стоил бы не меньше тысячи евро, и продавец об этом знает получше меня. Он достаёт мне роскошную шаль, я объясняю, что мне нужно таких две, и мы идём с ним на небольшой склад, где все ряды просто забиты шарфами и платками в целлофановых дешёвых пакетах. В очередной раз я убеждаюсь в силе маркетинга и рекламы, заставляющих нас платить чаще и больше за фасад, упаковку и подачу. Сторговавшись с продавцом, я в итоге беру три одинаковые шали, чтобы иметь одну про запас, а на роль пояса мы с ним выбираем чёрный палантин из тончайшего батиста с бахромой на концах.

Мне остаётся только дополнить свой облик плетеными сандалиями в греческом стиле и прикупить на запястья толстые дутые золотые браслеты с яркими камнями за пару долларов.

Полностью удовлетворённая я теперь с чистой совестью могу идти в ряды с едой и специями. Я медленно бреду сквозь туман острого перца, сумаха и кумина и с наслаждением вдыхаю ароматы тмина, паприки и корицы. Для меня пряности – как прелюдия к хорошему сексу. Мы так часто едим что-то на бегу, на ходу, проглатывая куски еды, даже не успев почувствовать их вкус и аромат: словно занимаемся супружеским сексом по обязаловке, когда голова болит и в целом всё сухо, но для здоровья и для галочки надо. Да и готовим не лучше: хватаем замороженные пакеты, кидаем их содержимое в микроволновку и потом, не думая, жуем полуразогретую немного пахнущую пластиком субстанцию под бесконечную ленту инсты…

Я подхожу к лоткам с приправами, и беру тонкую щепотку мяты, перетираю ее между пальцами и незаметно подношу их к носу, и на меня сразу же накатывает воспоминание тёплого дачного вечера со свежезаваренным чаем на веранде. А рядом лежит горка сушёного орегано, сразу же переносящая меня за летний столик под зонтиком в пиццерии с ярко пылающими в дровяной печи сухими ветками, и лёгким зелёным облачком сухих трав над белым, с подпалинами, солнышком пиццы.

Нагруженная пакетами с одеждой и специями, благоухающая сама, как поднос с турецким мезе, я наконец-то сажусь в небольшом кафе тут же, на базаре. Мне приносят пылающий лахмаджун на тонком хрустящем тесте, покрытый тончайшим слоем бараньего фарша, перца и специй. Я посыпаю его щедрым слоем нарезанного красного сладкого лука, выдавливаю ароматный, как сама Турция, сок из половинки лимона и сворачиваю треугольник в трубочку. Откусываю кусочек и понимаю, что мой день теперь точно удался. Запиваю всю эту роскошь солёно-кислым айраном с белоснежной пушистой шапочкой пены, и уже сама начинаю верить в то, что у меня всё получится…

У меня еще остаётся время, чтобы сходить в одно их моих любимых мест в Стамбуле: я покидаю Гранд-базар, прохожу по проспекту, вдоль которого стоят, прилепившись друг к другу как кусочки ткани на лоскутном одеяле, дома с колоннами, магазинчики с аляповатыми витринами, банки, кафе и современные постройки. Все разные по отдельности, но дружно живущие вместе на улицах Стамбула. Подхожу к кассе, спускаюсь по деревянному настилу и оказываюсь в своём личном душном королевстве гулкой тишины и воды – в Цистерне Базилике.

Моё знакомство со Стамбулом началось задолго до выхода фильма «Инферно», прославившего это старинное византийское хранилище для питьевой воды. Я помню, как тогда поразилась этому похожему на подземно-подводный храм сооружению с бесконечными отражениями кирпичного купола под ногами. Как и тогда, я могу бродить часами по деревянным дорожкам в этом заколдованном лесу между его каменными стволами-колоннами. Здесь я могу представлять, что весь мир наверху охвачен пламенем, а здесь я нашла своё тайное прибежище среди шершавых камней и рыб, стайками проплывающими под настилом.

Вечером мы списываемся с Антоном: он уверяет меня, что за нами не осталось никаких следов. «Но меня удивляет, что Щербатский мне больше так и не писал после всего этого дурдома с соцсетями. Не думаешь, что он что-то может подозревать?», – пишу я другу.

«Узбагойся, детка, после такого человек срать будет бояться, не то что лишний раз в мессенджерах цифровой след оставлять», – пиликает ответное сообщение от Антошки со стикером-единорогом, и я иду в кровать, чтобы выспаться перед завтрашней встречей.