До безумия

Глава 7

На следующий вечер, сидя в удобном кресле и потягивая бренди после ужина, виконт размышлял о том, что ему делать дальше. Он успел вернуться из Крэнбрук-Мэнор в клуб «Бастион» на Монтроуз-плейс, где обычно жил во время своего пребывания в Лондоне, и теперь наслаждался царившей здесь благословенной тишиной, глядя, как по украшенному лепниной потолку библиотеки двигаются тени, отбрасываемые языками горящего в камине огня.

Сейчас настал самый удобный момент для того, чтобы навсегда распрощаться с Фебой Маллесон и сделать свою жизнь проще и безмятежнее. Она не принадлежала к числу женщин, которые вселяют в душу мужчины покой и окружают его уютом, и если он продолжит общение с ней, то наживет себе массу неприятностей.

Но к несчастью, мисс Маллесон уже завладела его сердцем. Как он ни уговаривал себя отступиться от нее и найти себе другую невесту, у него ничего не получалось. Теперь ему трудно было представить свою жизнь без нее: Феба разбудила в нем такие чувства, которых он прежде никогда не испытывал, наполнила его существование новыми красками. Необъяснимый панический страх, который порой накатывал на нее, Деверелл воспринимал как вызов судьбы, как препятствие, которое он должен преодолеть для того, чтобы одержать победу в борьбе за руку и сердце красавицы.

Перебирая в памяти события, произошедшие в Крэнбрук-Мэнор, Джослин как будто снова услышал спокойный, уверенный голос Одри, сказавшей, что из всех присутствующих джентльменов он один способен завоевать благосклонность Фебы. Но это была трудная задача: «дичь» никак не желала попадаться в силки.

И все же, несмотря на неудачу, Джослин знал, что Одри права: только он мог укротить строптивый нрав мисс Маллесон.

Вот только теперь, к его досаде, между ними встала тайна, которую Феба не желала никому раскрывать.

Кто были те два человека, которые ждали Джессику с экипажем у ограды усадьбы? Виконт имел хорошую зрительную память и, увидев один раз кого-нибудь, навсегда запоминал его лицо. Он не сомневался, что легко мог бы узнать сообщников мисс Маллесон.

Но вот вопрос: где их искать? Надо бы установить связи Фебы, выяснить, кто эти люди…

Допив бренди, Деверелл встал и потянулся. Пора ложиться спать, и завтра охота начнется вновь.

На следующий день вечером виконт отправился на бал, который устраивала леди Локсли. Остановившись на верхней площадке мраморной лестницы, он долго рассматривал толпившихся в холле гостей, ища глазами мисс Маллесон, однако, как оказалось, она уже приехала на бал.

Войдя в зал, Деверелл сразу же заметил Фебу: темно-рыжие волосы блестели в ярком свете люстр. Она стояла рядом с креслом, в котором сидела ее тетушка, и о чем-то оживленно разговаривала с двумя дамами.

Одри, к сожалению, не смогла поехать вместе с племянником, но она убедила его в том, что Эдит и мисс Маллесон непременно будут на балу у леди Локсли. Деверелл усмехнулся: тетушка, как всегда, оказалась права. Еще она требовала, чтобы племянник наконец-то перешел к решительным действиям, и виконт был готов к этому.

Феба почти сразу заметила Деверелла, направлявшегося к ней, но когда их взгляды встретились, она вдруг отвернулась от него и сделала вид, что поглощена разговором. Тем не менее виконт спокойно подошел к дамам, поклонился Эдит, обменялся с ней несколькими любезностями и затем, обогнув кресло, приблизился к мисс Маллесон. Она неохотно протянула ему руку, зная по опыту, что все равно он завладеет ею, и Деверелл сжал пальцы Фебы, но не стал подносить ее руку к губам: он чувствовал, что Феба напряжена и ей с трудом удается справиться с волнением.

Дамы приветливо улыбались, надеясь, что их представят виконту, и Феба решила пойти им навстречу.

– Леди Картуэлл, мисс Картуэлл, познакомьтесь, это лорд Пейнтон.

Джослин учтиво улыбнулся, но тут же постарался поскорее избавиться от присутствия посторонних. Догадавшись о его желании остаться с глазу на глаз с мисс Маллесон, леди Картуэлл и ее дочь вскоре извинились и отошли от них.

– Прошу прощения, милорд, но мне надо… – Феба явно чувствовала себя не в своей тарелке, она старалась говорить тихо, так, чтобы Эдит, увлеченно разглядывавшая пеструю толпу шумных гостей, не слышала ее.

Виконт крепче сжал руку Фебы.

– Если вы полагаете, что я приехал сюда, чтобы полюбоваться матронами и их хорошенькими дочками, то вы ошибаетесь, – прошептал он ей на ухо. – Моя цель – увидеться с вами.

– Напрасно вы думаете, что я чего-то хочу от вас! – Феба с вызовом посмотрела на него.

– Сейчас я ни о чем не думаю. Я здесь для того, чтобы сообщить вам о кое-каких фактах, которые, несомненно, заинтересуют вас.

– Заинтересуют? – Феба на мгновение растерялась. Вокруг них слышались смех, веселые голоса, шарканье ног по паркету, но все это вдруг словно отошло на второй план.

– О каких фактах вы говорите? – наконец, набравшись смелости, спросила Феба.

– Я сейчас собираю сведения о двух ваших сообщниках, которые ждали горничную в экипаже, и должен установить их личность. У меня превосходная память. Мне достаточно одного взгляда, чтобы навсегда запомнить лицо человека. Кроме того, я вполне способен переодеться простолюдином и выйти на улицы города для того, чтобы добыть нужную информацию. – Виконт помолчал. – Я уже выяснил, что эти двое не входят в штат прислуги вашей тетушки. Возникает вопрос: где могла благородная леди знатного происхождения познакомиться с людьми из простонародья?

Глаза Фебы все так же спокойно смотрели на него, и Джослин понял, что ему не удалось ошеломить ее своим натиском.

– Я не желаю разговаривать с вами об этом. Вас это не касается, – негромко ответила она.

– Мне очень неприятно возражать леди, и тем не менее я должен это сделать. – Виконт нахмурился. – Неужели вы забыли, что я промолчал о вашей причастности к инциденту, произошедшему в Крэнбрук-Мэнор?

Феба холодно посмотрела на него.

– Нет, но…

– Я не стал бить тревогу, хотя на моем месте многие поступили бы иначе, – продолжил Деверелл, не дав ей договорить, – и тем самым взял на себя ответственность за ваши дальнейшие поступки и за вашу безопасность.

Глаза Фебы потемнели.

– Что за чушь! Вы не несете никакой ответственности за меня и мою безопасность, – горячо возразила она. – Я освобождаю вас от нее!

Виконт натянуто улыбнулся, но выражение его глаз оставалось все таким же суровым.

– Это так мило с вашей стороны, – насмешливо произнес он, – но дело в том, что я не могу сложить с себя бремя ответственности, даже если вы потребуете это. – Внезапно улыбка сползла с его лица. – Я всегда буду в ответе за вас.

Хотя виконт явно не шутил, Феба не собиралась сдаваться; она хотела что-то возразить ему… И тут заиграла музыка.

– Очень кстати. – Джослин усмехнулся. – Разрешите пригласить вас на вальс… – Не дожидаясь ее согласия, он повел Фебу на середину зала, и когда она оказалась в его объятиях, то сразу позабыла обо всем на свете.

Они закружились в вихре вальса, и Феба еще раз убедилась, что Деверелл имеет над ней какую-то волшебную власть; ее безудержно влекло к нему. Теперь не она, а ее чувства восстали против доводов разума, управляли ее поступками.

Феба ощущала исходившую от Деверелла энергию, его близость волновала ее; возбуждение постепенно нарастало, и ей было трудно совладать со своими эмоциями.

В зале было многолюдно, и, чтобы не задевать другие пары, Деверелл прижимал к себе партнершу крепче, чем это предписывали правила хорошего тона, однако окружающие не обращали на это никакого внимания.

– Может быть, все же объясните мне, как вы познакомились с теми двумя подозрительными типами? – вкрадчиво спросил Джослин.

– Нет.

Она должна все отрицать: только такая тактика спасет ее.

Но от виконта не так-то просто было отделаться; его лицо помрачнело, и он еще крепче сжал партнершу в своих объятиях. Дрожь пробежала по ее телу, и Джослин заметил, что в ее фиалковых глазах мелькнуло выражение страха. Он чувствовал, что ее тайна каким-то образом связана с этим необъяснимым страхом, и собирался непременно докопаться до истины!

Продолжая кружиться в вальсе, Деверелл подвел партнершу к краю водоворота танцующих пар. Вскоре они остановились и направились туда, где сидела Эдит, которая, как всегда, была поглощена разговором со своими знакомыми.

Не доходя до кресла Эдит, Деверелл повернулся к Фебе и окинул ее суровым взглядом.

– Поймите, я ее успокоюсь, пока не узнаю всю правду. Меня интересуют лишь ваши сообщники и причины, заставившие вас совершать противоправные деяния, а не вы… Поверьте, вы в полной безопасности: я не только никогда не причиню вам вреда, но и остановлю тех, кто будет угрожать вам.

Некоторое время они молча смотрели друг другу в глаза.

– Вы меня поняли? – наконец тихо спросил виконт.

Феба нахмурилась.

– И да и нет… – призналась она.

Ее собеседник тяжело вздохнул и обвел взглядом толпу гостей, как будто вспомнив, что они здесь не одни.

– Мне надо идти, – произнес он, опасаясь, что, натворив что-нибудь в порыве чувств, может шокировать все общество. – На тот случай, если вы решите довериться мне, запомните: я живу по адресу Монтроуз-плейс, двенадцать. Если же нет…

Его взгляд упал на ее губы, и Феба почувствовала, как его большой палец поглаживает ее пальцы. Она все еще никак не могла унять дрожь.

Выпустив ее руку, Деверелл отступил на шаг и отвесил изящный поклон.

– Завтра вечером мы снова встретимся и продолжим нашу дискуссию. – Он повернулся и направился к выходу из зала.

Вернувшись с бала, Феба сразу же поднялась в свою комнату, и Скиннер помогла ей раздеться. Мысли Фебы путались, она не знала, как ей поступить.

Скиннер с тревогой посматривала на нее.

– Что-то случилось? – спросила она, не скрывая своего беспокойства.

Феба поморщилась.

– Я разговаривала на балу с Девереллом.

– Ах вот оно что… – пробормотала Скиннер, вешая платье в шкаф.

Оправив длинную ночную рубашку, Феба опустилась на табурет, стоявший перед туалетным столиком, и начала вынимать шпильки из высокой прически.

– Той ночью в Крэнбрук-Мэнор он видел, как я отвела Джессику к экипажу…

Скиннер ахнула и застыла на месте, неподвижно глядя на Фебу.

– Я не говорила тебе об этом, поскольку не знала, как он поведет себя дальше. Мне было также неизвестно, что именно он видел в ту ночь, но теперь виконт открыл все карты. Я не хочу, чтобы Фергус и другие наши люди попадались ему на глаза – он очень проницателен и о многом догадывается.

– Да, в уме ему не откажешь, – согласилась Скиннер. – Я слышала, как его конюх говорил, что с его господином лучше не связываться, его на мякине не проведешь.

– Верно, – подтвердила Феба, распуская волосы. – Сегодня вечером виконт заявил мне, что видел Скэтчера и Бертлза и сможет опознать их. Кроме того, ему известно, что эти двое не входят в штат прислуги моей тетушки. Еще он пытался выведать у меня, где я с ними познакомилась.

Скиннер нахмурилась.

– Зачем ему это?

– Он сказал, что никогда не причинит мне зла и только хочет знать, что произошло в усадьбе Крэнбруков.

Скиннер некоторое время молчала.

– Вы прекрасно знаете, что нам нечего стыдиться, – наконец заговорила она. – Мы не делаем ничего дурного, и любой здравомыслящий человек поймет это. Может быть, вам действительно следует обо всем рассказать лорду Пейнтону; судя по отзывам его конюха, он порядочный человек.

– Нет, я не могу рисковать. У пэров свой взгляд на мир. То, что нам кажется нормальным, они считают противозаконным. – Феба встала. – Свяжись завтра утром со Скэтчером и Бертлзом. Скажи им, чтобы они пока не показывались здесь. Если им понадобится что-нибудь передать мне, пусть пришлют посыльного или Эммелин. Деверелл скорее всего наблюдает за домом, поэтому завтра выйди через черный ход и сначала отправься на конюшню. Будь осторожна!

Бросив на свою госпожу удивленный взгляд, Скиннер кивнула.

– Я сделаю так, как вы сказали. И все же, я прошу вас, обдумай те мои слова.

Когда служанка вышла из комнаты, Феба откинулась на подушки и натянула одеяло до подбородка. Ее одолевали противоречивые чувства. Ей хотелось, чтобы Деверелл оставил ее в покое, и в то же время она боялась этого. По всей видимости, он не оставлял надежды склонить ее к браку и не успокоится до тех пор, пока она не сдастся.

Феба вспомнила о том, что произошло в парке: виконту тогда удалось очень многое узнать о ней. Он не только увидел Скэтчера и Бертлза и запомнил их лица, но и заметил ее панику. Любой проницательный человек на его месте легко мог сопоставить факты и догадаться о том, что скрывается за этим страхом.

Вздохнув, Феба уставилась на потолок; ее определенно ждала бессонная ночь. Хотя она не могла открыть свою тайну Девереллу, потому что не до конца доверяла ему, ее неудержимо тянуло к нему, даже сейчас, когда она убедилась в том, что он может быть жестким и грубым с ней.

Феба понимала, что Деверелл был опасным человек. К тому же, богатый, красивый и знатный во многих отношениях, он был сильнее ее и мог многое позволить себе, в том числе и любовные связи с женщинами. Общество сквозь пальцы смотрело на подобные забавы аристократов, и это нельзя было не принимать во внимание.

Итак, ей следовало избегать его, но Деверелл вряд ли был готов так легко отступиться. Сегодня вечером, заглянув ей в глаза, он вдруг посуровел, него взгляд стал колючим и пронзительным. На мгновение Фебе показалось, что он видит ее насквозь. Потом он сказал, что никогда не причинит ей зла, но непременно раскроет ее тайну. Неужели он догадался о том, что она так упорно скрывала?

Феба не знала, что и думать, и мучилась сомнениями до тех пор, пока ее не сморил сон.

На следующее утро спустившись в столовую клуба «Бастион», виконт подозвал ожидавшего распоряжений Гасторпа.

– Пришлите ко мне Грейнджера, – распорядился он.

Поклонившись, Гасторп вышел из столовой, и через несколько минут Деверелл услышал в коридоре торопливые шаги своего конюха.

– Вы хотели видеть меня, милорд? – переступив порог, спросил Грейнджер.

Деверелл окинул конюха внимательным взглядом. Грейнджер был опрятно одет и аккуратно причесан; его начищенные сапоги блестели.

– Я хочу, чтобы ты понаблюдал за домом номер двадцать восемь на Парк-стрит: он принадлежит миссис Эдит Балмейн.

– Миссис Балмейн? – удивленно переспросил Грейнджер. – Это, если не ошибаюсь, тетушка мисс Маллесон и они обе гостили в Крэнбрук-Мэнор?

Виконт, кивнув, сделал несколько глотков горячего ароматного кофе.

– Ты должен внимательно наблюдать за этим домом и брать на заметку всех, кто входит и выходит из него. Если дом покинет мисс Маллесон, ты должен проследить за ней.

Грейнджер кивнул.

– О передвижениях остальных обитателей дома я тоже должен доложить вам?

– Разумеется.

Отпустив слугу, Деверелл принялся за яичницу с ветчиной, при этом продолжая обдумывать дальнейшие шаги в расследовании запутанного дела.

– Вас интересует финансовое положение мисс Маллесон? – изумленно переспросила Одри стоявшего в нескольких шагах племянника и оторвала глаза от мольберта. – Но, Деверелл, дорогой, зачем вам это?

Виконт усмехнулся:

– Считайте, что это моя прихоть. И не забывайте, милая Одри, что это по вашей воле я поехал в Крэнбрук-Мэнор, чтобы познакомиться с девушкой.

– Хм… Ну хорошо. Надеюсь, Господь направит вас на верный путь. Со своей стороны я сделаю все, чтобы вы были счастливы. – При этих словах Одри отложила в сторону кисть и палитру, а затем принялась рассказывать племяннику все, что знала о мисс Маллесон.

Днем виконт заехал в адвокатскую контору.

– Меня интересует, каким состоянием владеет мисс Феба Маллесон, дочь и наследница лорда Мартиндсйла, – обратился он к адвокату. – И в частности, ее недвижимость.

Хиткот Монтегю, как всегда, аккуратный, точный и невозмутимый, записал что-то на листе бумаги, затем бросил внимательный взгляд на посетителя:

– Вы хотите знать сумму ее годового дохода – истинную и ту, на которую она рассчитывает?

Виконт кивнул.

– Мне нужна полная и достоверная информация о ее финансовом положении. Как вы помните, с такими просьбами я прежде к вам не обращался.

Круглое лицо Монтегю расплылось в улыбке.

– Я сделаю все, что будет в моих силах, милорд, и поверьте, для меня является большой честью то, что вы обратились ко мне.

Деверелл кивнул. Он не сомневался, что Монтегю по-своему истолковал интерес своего клиента к финансовому положению мисс Маллесон: как и Одри, он решил, что Деверелл собрался жениться на этой леди и поэтому собирает справки о ее состоянии. С точки зрения адвоката, подобные действия были вполне разумны и оправданы.

– Кажется, мисс Маллесон унаследовала приличное состояние от своей двоюродной бабушки…

Продолжая что-то писать на листе бумаги, Монтегю доверительно сообщил:

– Этот капитал наверняка находится под опекой, и мисс Маллесон вряд ли имеет право распоряжаться унаследованным состоянием по своему усмотрению.

– Боюсь, тут вы ошибаетесь; двоюродная бабушка Фебы была сторонницей эмансипации и ратовала за то, чтобы женщины сами распоряжались своим состоянием. Насколько я понимаю, мисс Маллесон вступила в права наследства в возрасте двадцати одного года, тогда как сейчас ей двадцать пять.

Монтегю нахмурился.

– В таком случае на ее счетах вряд ли осталось много денег! – Подняв наконец голову, он с сожалением взглянул на Деверелла сквозь стекла своего пенсне. – Полагаю, она часто бывает в свете?

– Но мисс Маллесон – незаурядная натура, она не похожа на других светских барышень.

Виконт и в самом деле был уверен, что Феба не могла потратить огромное состояние на наряды и на ювелирные украшения, хотя Одри утверждала, что она любила модно одеваться.

– Я хочу, чтобы вы установили сумму ее расходов и доходов, а также выяснили, если это возможно, на что она тратит деньги.

– Хорошо, милорд. Вы проявляете завидное благоразумие. Я был бы счастлив, если бы все мои клиенты поступали так же предусмотрительно, как и вы. Лучше заранее выяснить, какой образ жизни ведет леди, и только после этого делать предложение руки и сердца.

Деверелл нахмурился, однако не стал возражать адвокату.

– Как только вы раздобудете какую-нибудь информацию, сразу же сообщите мне. – Он поднялся.

– Разумеется. – Отложив в сторону перо, Монтегю тоже встал. – Вы, наверное, больше не будете возобновлять договор о сдаче в аренду дома в Мейфэре?

Виконт удивленно поднял бровь.

– Я об этом еще не думал, – признался он.

Кроме Пейнтон-Холла, Деверелл унаследовал также огромный дом в Мейфэре; для холостяка он казался слишком большим, и поэтому ему пришла в голову идея сдавать дом в аренду во время светского сезона в Лондоне.

– Известите меня, когда подойдет к концу срок текущей аренды, и я поговорю с мисс Маллесон.

Мысль о том, что огромный дом мог наполниться голосами Фебы и их общих детей, согрела душу виконта.

Обменявшись рукопожатием с мистером Монтегю, он покинул адвокатскую контору под звучавший в его ушах звон свадебных колоколов.

Вернувшись в клуб «Бастион», Деверелл прошел в библиотеку, где, как всегда, царили тишина и покой. Усевшись в глубокое кресло, он стал перебирать в памяти все, что ему удалось узнать о Фебе. Постепенно разрозненные факты начали складываться в четкую картину.

Вскоре в библиотеку явился Грейнджер с докладом и рассказал, что мисс Маллесон несколько раз ездила к своим великосветским знакомым с визитами, а сейчас находится дома.

– Скорее всего она переодевается к ужину. Прикажете вернуться и продолжить наблюдение за домом?

– В этом нет никакой необходимости. – Виконт покачал головой. – Иди и хорошенько выспись, а завтра утром, часов в девять, ты снова заступишь на дежурство.

Одри сообщила Джослину, что вечером мисс Маллесон собирается поехать на бал к леди Кэмберли, и он решил тоже отправиться туда и встретиться с Фебой. Таким образом, до рассвета она будет находиться под его наблюдением.

Виконт посидел еще немного в библиотеке, наслаждаясь окружавшей его тишиной. К счастью, сейчас он был один в здании клуба, и ему не надо было общаться с другими членами, которым он не мог полностью доверять. К несчастью, собранные им факты бросали тень на репутацию мисс Маллесон и ее легко можно было заподозрить в противоправной деятельности и даже в участии в тяжких преступлениях. Сам Деверелл после долгих размышлений пришел к выводу, что такая женщина, как ранимая, боязливая мисс Маллесон, не могла быть замешана ни в чем дурном, а девушек она и ее сообщники увозили не насильно: скорее всего помогали им скрыться, вызволяли их из какой-то беды. Деверелл за свою жизнь повидал так много злодеев и насильников, что мог легко отличить их от добропорядочных людей. Он также знал, что борец за торжество добра и справедливости порой сталкивается со множеством преград.

Услышав бой стоявших на каминной полке часов и решив, что на сегодня размышлений достаточно и теперь пора действовать, виконт залпом осушил стакан, поднялся из кресла и пошел наверх переодеваться.