Дочка для ведьмы с ребенком

ЧАСТЬ 1. Искусство расставлять приоритеты

Почему-то я ни разу не задумалась, как правильно считать свои годы — шестьдесят три, в которые я умерла и попала в этот мир, или двадцать три моего нового тела, о прошлом которого я знаю лишь из снов и сохранившихся писем? Наверное, получилось нечто среднее, и оно вполне меня устраивает.

Но как считать внезапно обнаружившуюся беременность? В прошлой жизни я родила двух дочек, в этой от прежней хозяйки тела мне достался сынишка. А ощущение — как будто в первый раз. Когда я осознала, что задержка уже больше допустимой, первым чувством стала дурацкая, совершенно детская, недостойная взрослой женщины паника.

Памяти о беременности прежней Марины мне не досталось, а прежняя я была самой обыкновенной женщиной. Не ведьмой. И рожала самых обыкновенных детей. Все, что я знала о специфике беременности в этом мире — то, что ребенок, наделенный «стихийной силой», «даром», нуждается в подпитке, тем большей, чем больше его вероятный потенциал. Мой Олежка — сильный маг, огневик, и, возможно, именно поэтому у прежней Марины не получилось родить второго. Истощилась. Муж, обычный человек без дара, не мог ее подпитать, а у самой силы не хватило — слабый дар, не развитый резерв… Я после всех своих занятий стала намного сильней, чем была прежняя Марина. Но хватит ли моего резерва на благополучную беременность? Наши с Костей дети должны родиться с сильным даром. Смогу ли выносить?

Первым делом я кинулась к оставшимся от Марины книгам: вроде бы там было что-то… Ага, вот оно! «Памятка молодой ведьмы». В первые дни я пролистала ее довольно бегло, но помнила, что там есть раздел для беременных ведьм. Сейчас пришла пора изучить его досконально.

Однако ничего действительно полезного или хотя бы утешительного там не нашлось. Главное я уже знала: «если хотите, чтобы ваш ребенок родился с сильным даром, развивайте свой резерв, входите в беременность на пике сил». Дальше… все, что я прочла дальше, можно было передать одной фразой: «авторы книги осознают, что советы беременной ведьме должен давать врач, исходя из ее состояния, и всячески пытаются вбить ту же мысль в головы своих дорогих читательниц». Делать ли во время беременности обычные упражнения для раскачки резерва? — «посоветуйтесь с вашим врачом». Насколько активно использовать силу в работе? — «посоветуйтесь с вашим врачом». Даже несколько страничек с рецептами — витаминные, успокаивающие и снимающие токсикоз сборы, простейшие микстуры от простуды и для поддержания иммунитета и все прочее в том же духе — предварялось строгим предупреждением: «прежде чем применять, посоветуйтесь с вашим врачом». Сплошная перестраховка. А с другой стороны, если я привыкла по прежней жизни достаточно скептически относиться к вечной перестраховке наших врачей относительно беременных, то вдруг здесь эта невероятная осторожность действительно важна? Хотя бы в таких случаях, как мой, когда у ребенка предполагается потенциал силы больший, чем у матери?

Хорошо еще, что подпитка от папочки нашему с Костей ребенку обеспечена!

За окном тоненько свистел ветер, закручивая мелкий снег метельными вихрями. Фиолетовые сумерки заполняли сад. Я стояла у окна, уткнувшись лбом в стекло, и медленно, плавно дышала на счет, пытаясь взять себя в руки, успокоиться, загнать постыдную панику хоть в какие-то разумные рамки. Мои мужчины вот-вот вернутся — сегодня у Кости выходной, и он решил поучить Олежку кататься на лыжах. Пока что рядом с домом, по ровной улице. Вернутся, наверное, мокрые насквозь, веселые и голодные…

Из Кости получился прекрасный папа для Олежки, а уж как он будет счастлив, когда у нас появится еще один, общий ребенок… Я крепко зажмурилась, тряхнула головой и пошла в кухню — пора доставать из духовки пирог.

В старых, собранных еще прежней Мариной запасах был и готовый успокоительный чай. Я слегка напитала его своей силой, прежде чем заваривать: так получится полезней. Я и с обычным чаем так делала, глупо ведь не пользоваться своими способностями для себя же. Легкий наговор на здоровье показала мастер Полева на том единственном занятии, которое у нас было отведено для чайных сборов. Я невольно улыбнулась, вспомнив: вся наша группа дружно посчитала тему почти бесполезной. Ну и отлично, меньше конкурентов! Я-то сразу решила, что чаем с добавками обязательно займусь. И пока что все идет к тому, что дело окажется успешным. На предрождественской ярмарке пробная коллекция разлетелась влет. А моя недавняя знакомая Сабрина Павловна предложила взять на себя производство и уже занялась организацией заводика.

Вообще-то понять моих одногруппников можно. Народ здесь пьет два вида традиционного чая: черный — кавказский, индийский или цейлонский, и русский иван-чай. Даже зеленый не слишком популярен. Но во времена моей юности в прошлой жизни тоже пили только черный: грузинский и краснодарский, и, если очень повезет, индийский — как сейчас помню желтые пачки «Три слона». Традиции традициями, привычка привычкой, но любопытства никто не отменял, так что нужно лишь привлечь к новинке интерес, а там уж любители найдутся. А ведь добавками можно добиться не только новых вкусов и завлекательных ароматов, но и лечебного эффекта.

Кстати, чая с легким успокаивающим действием в моей авторской коллекции пока нет, нужно исправить это упущение. Успокаивающий, но при этом не снотворный, чтобы можно было пить и утром, и на работе, и тем, кто за рулем… Хм, тут одними наговорами не обойдешься, придется тщательно рассчитать пропорции.

А еще можно сделать коллекцию для беременных — все тот же успокаивающий, укрепляющий, бодрящий, витаминный, от токсикоза, от отеков, и обязательно несколько линеек, чтобы с любимыми запахами и вкусами!

Мои мужчины застали меня над тетрадкой, в которой я составляла чайные рецепты. В духовке ждал готовый пирог, на печке, замотанные в полотенца, стояли кастрюли с горячим пюре и котлетами. Семейный ужин, лучшее, самое спокойное время, как же я люблю, когда вся семья собирается вот так, обмениваясь рассказами о том, как прошел день, и планами на завтра…

Олежка так устал, что сразу после ужина беспрекословно пошел спать. Наконец-то можно поговорить с Костей… А он, оказывается, заметил мою тревогу. Обнял, спросил:

— Что случилось, Маришка? Вроде все в порядке, а ты сама не своя.

Я прижалась к нему крепче, вздохнула глубоко. Запах любимого Костиного одеколона всегда меня почему-то успокаивал, даже когда был почти незаметен, как сейчас.

— Кажется, я беременна.

Его брови забавно полезли вверх.

— Кажется? — переспросил он с непередаваемо ехидным выражением. — Солнышко мое, ты абсолютно точно беременна, я уже неделю как заметил. Еще удивлялся, почему молчишь, но решил, что тебе за учебой поговорить некогда.

— Ты, ты… — я аж задохнулась от возмущения. — Как это «некогда»?! Когда это мне было некогда поговорить с любимым мужем, тем более на такую тему?! Да ты… так, стоп! Подожди, я не понимаю. Как это, ты неделю как заметил? Я только сегодня заподозрила, и то не уверена еще. Около двух недель задержки — это не стопроцентная вероятность, к врачу нужно, чтобы убедиться.

Костя вздохнул, обнял меня и повел в прихожую, к высокому зеркалу.

— Маришка, милая. Иногда ты совершенно забываешь, что ты ведьма и что муж у тебя тоже с даром. Помнишь упражнение на распознавание ауры? Смотри. Внимательно смотри, сейчас еще очень слабо видно.

Я стояла перед зеркалом, но сконцентрироваться для упражнения не получалось. Засмотрелась на отражение: Костя обнимает меня сзади — высокий, подтянутый, домашняя футболка обтягивает широкие плечи, коротко подстриженные темные волосы слегка растрепались, стильные очки в тонкой золотой оправе слега притемняют глаза. И я — тоненькая блондинка в коротком домашнем халатике, откинула голову на его плечо, и вид у нас обоих абсолютно счастливый.

— Соберись, — Костя и не думал отстраняться, прекрасно зная, насколько труднее мне сосредоточиться в такой провокационной близости от него. К тому же я ощущала его желание, и мысли сами собой сворачивали в сторону спальни. В конце концов, срок еще совсем маленький, а вот дальше придется осторожничать. Свою вторую беременность в прошлой жизни я вообще почти всю провела в больнице на сохранении.

Я подняла руку и прогнулась, обнимая Костю за шею, приникая к нему еще плотней. Запустила пальцы в волосы: какие же они у него мягкие…

— Смотри, — шепнул он. — Я тоже тебя хочу, но давай будем последовательны. Ты ведьма, ты носишь одаренного ребенка, нашего ребенка. Меня пугает твоя растерянность, беременность у ведьмы — это серьезно. Я думал, ты сама все знаешь.

— Я не помню, — мучительно покраснев, шепнула я. Правду Костя не знал. Никто не знал, и признаваться я не собиралась. Мне нравился этот мир, нравилось чувствовать себя его частью, а не пришелицей. Я хотела просто жить. Любить мужа, растить детей, учиться и стать мастером, а не оказаться в один прекрасный день объектом для изучения или пациентом психушки.

— Убил бы твоего Макса, если б он сам уже не… — помрачнел Костя. Наверное, решил, что эта часть памяти не восстановилась, потому что с ней были связаны слишком травмирующие воспоминания. В принципе, вполне логичная версия, учитывая, что со вторым ребенком у Марины и Макса не сложилось, хотя оба очень его хотели. Вот пусть так и думает. А что мне досталась не вся память этого тела, а лишь обрывки — пусть себе. Лучше помнить собственную жизнь, чем чужую.

Однако этот не слишком веселый поворот помог отвлечься от ласк, и я наконец посмотрела на наши отражения тем особенным взглядом, который помогал видеть ауры.

И снова залюбовалась. Костя, боевой огненный маг, полыхал багрово-ало-золотым, ровно, мощно, почти нестерпимо. Огромная сила, яркий дар, чтобы передать такой потенциал детям, не всякая мать подойдет. Да, я уже усвоила местные понятия об удачных для рождения одаренных детей браках, когда пару стараются подобрать так, чтобы передать и силу, и направление дара. И любовь никто не отменял… сложно здесь все.

И я… Тонкая и хрупкая рядом с Костей, с мягкой, не слишком яркой, но насыщенной изумрудно-золотой аурой травницы и обережницы. Вспомнилось вдруг бессмертное: «вода и камень, стихи и проза, лед и пламень». Судя по аурам, так оно и есть — наши дары никак не сочетаются, не усиливают друг друга, как было бы у меня с целителем или обережником или у Кости с воздушницей. Спасибо еще, что не конфликтуют. Детям перейдет либо мой дар, либо Костин, а вот силу они смогут взять и папину, и мамину.

— Ну, видишь? — Костина ладонь скользнула мне на живот, нежно погладив, и остановилась, очертив полукругом точку, на которую я не обратила внимания. Просто чуть ярче общего фона… Золотисто-медовая, теплая, словно солнечный зайчик, заблудившийся в смешении наших с Костей аур.

— Вижу, — прошептала я. — Красиво как… Интересно, мальчик или девочка?

— Огневик или травница? — усмехнулся Костя. — Пока и туда и туда качнуться может. Конечно, если мальчик, больше шансов на огневика, если девочка — скорее в тебя пойдет, но не обязательно. Посмотрим.

— Как ты определяешь? — не выдержала я.

— Зрительно, — как само собой разумеющееся, объяснил Костя, разве что плечами не пожал. — Цвет видишь? И с твоим, и с моим гармонирует. Значит, изначально задатки на оба направления заложены.

Я кивнула: понятно. Оба дара в одном ребенке не разовьются, не в нашем случае, но если задатки есть, значит, следующим поколениям опять же могут достаться либо тот, либо другой. Генетика в приложении к магии…

— Пойдем спать, — Костя легонько поцеловал меня в макушку, и я рассмеялась: сама я точно так же целовала Олежку. — Завтра сам отведу тебя к врачу, а то не нравится мне это твое «не помню».

***

Врач врачом, но занятия никто не отменял, так что с утра, как обычно, мы все втроем поехали в школу. Олежка, похоже, чувствовал мое волнение — крепко держал за руку, смотрел тревожно, и в автобусе, привычно усадив его на руки, я сказала:

— Сынок, пожелай мне удачи, сегодня у нас будет очень сложное занятие.

— Удачи, мамочка, — серьезно ответил он.

Вот так. Нечего еще и ребенка грузить своими колебаниями настроения. А я на занятии отвлекусь от медицинских мыслей — у мастера Полевой о постороннем думать некогда. В конце концов, у нас экзамен второй ступени через две недели! Хотя, если уж честно, в этот раз я почти не волновалась и с нетерпением ждала получения очередного диплома. Снадобья класса сложности «С» — требующие совсем немного силы, простые в изготовлении, распространенные и востребованные. Благотворительный комитет закупает их огромными партиями для школ и приютов, так что сбыт мне обеспечен. Конечно, теперь уже не приходится считать каждую копейку, но ведь не только в деньгах дело. Я хочу стать профессионалом, мастером! А мастерство начинается с азов.

Гоняла нас Полева нещадно, но мне все давалось легко. Ну, как легко: я часами просиживала над книгами, вникала в теорию, разбирала рецепты и обязательно час-два в день уделяла практике. И навыки отработать, и семью всякими полезностями обеспечить. Домашняя аптечка — дело хорошее, и лучше собрать ее впрок. Тем более что настойки, растирки и мази, которые мы сейчас проходили, хоть и были просты, времени для изготовления требовали много — вот так понадобится какая-нибудь примитивная мазь от ушибов или растирка от кашля, кинешься делать, а готово будет через неделю, а то и через месяц-полтора. Я отвела под снадобья полку в шкафу в подвале и регулярно подпитывала чары сохранности. И с удовольствием оглядывала запасы, добавляя к ним что-нибудь новенькое. Да, я тот еще хомяк, прошлая жизнь приучила. Запас карман не тянет!

Когда после занятий зашла за Олежкой, он спросил, волнуясь:

— У тебя получилось?

Я даже не сразу поняла, о чем он. Ах да, «сложное занятие»…

— Получилось, сынок, спасибо тебе! — я обняла его и легонько поцеловала в макушку.

— А теперь мы все идем в гости, — сообщил Костя.

— В гости? — переспросила я. Кажется, мне был обещан врач, а не гости? Что-то изменилось?

— К кому в гости? — сынишка, похоже, не знал, радоваться или пугаться: наши пятничные походы к соседям он любил, но больше ни по каким гостям мы с ним ни разу не выбирались.

Костя присел перед Олежкой на корточки:

— Хочу вас познакомить с тетей-доктором.

— Зачем? Мы не болеем, — резонно возразил малыш.

— А зачем болеть? — наигранно удивился Костя. — Запомни, парень, лучше немного потрудиться для того, чтобы не заболеть, чем потом сидеть дома и лечиться. Доктор тебя посмотрит и скажет, что нужно делать, чтобы поберечься от всяких болячек.

— Тогда ладно, — кивнул Олежка.

Мои знания о медицине этого мира ограничивались по большей части собственной учебой на травника-фармацевта, информацией о том, что благотворительный комитет курирует городскую больницу, и знакомством со «Скорой помощью» в первый мой день здесь. И все же, по аналогии с прежней жизнью, я ждала, что Костя отведет меня в поликлинику, а то и женскую консультацию. Регистратура, номерки, нервные тетки в очереди и прочие прелести родного здравоохранения, заставляющие держаться от него подальше… И уж вовсе не понимала, зачем он тащит с нами Олежку.

Но оказалось, что здесь вовсю процветает частная практика вообще и семейные доктора в частности. Само понятие «семейный доктор» я знала: помнила споры перестроечных времен о реформе здравоохранения. Тогда посчитала это глупостью: сама идея, может, и хороша, но чисто в теории, а на практике — квалификация у наших врачей чаще всего не та. Впрочем, в родном мире эта идея дальше разговоров не продвинулась. А здесь — давно уже прижилась…

Анастасия Васильевна оказалась таким вот «семейным доктором». Костю помнила с пеленок. Может, потому и нас с Олежкой оглядела пристально и внимательно, будто не посторонний, в сущности, человек, а строгая свекровь.

Олежек смутился, вцепился в мою руку. Я ответила на рентгеновский взгляд таким же. Будет она еще моего ребенка пугать, старая карга!

Анастасия Васильевна и впрямь выглядела не милой старушкой-пенсионеркой, а старой ведьмой — не в том смысле «ведьмой», как понимали в этом мире, а типичной злодейкой из страшных сказок. Лет семидесяти, худая, морщинистая, с крючковатым носом и поджатыми тонкими губами, с черными глазами и артритными скрюченными пальцами. Разве что прическа выбивалась из общего ряда — аккуратный сколотый шпильками седой пучок, гладкий, волосок к волоску.

— Так, так, — по-птичьи склонив голову набок, ведьма вдруг улыбнулась, и устрашающее впечатление тут же рассеялось, как не бывало. — Значит, Олег и Марина. Что ж, давайте знакомиться.

Голос у нее был сильный, совсем не старческий, низковатый, но очень приятный. «Поет, наверное, красиво», — отчего-то подумала я.

— Начнем с вас, молодой человек. В школу ходите?

Олежка робко кивнул.

— Зарядку делаете?

— Да, — почти шепотом ответил малыш.

— Знаете такое упражнение: «солнышко»?

«Солнышко» — так назывался для детей тот самый тест на уровень силы, который я показывала перед зачислением на курсы. Закрыть глаза и представить, как между твоими ладонями загорается ласковое солнышко.

— Умею, — заулыбался Олежек. Ему это упражнение нравилось.

— Ну-ка, покажите.

Я не удержалась, тоже посмотрела, настроившись на ауру. Мягкие алые переливы были прозрачны, едва заметны: дар только начал развиваться. Но между ладонями горело ярко, выбрасывая искры и стреляя протуберанцами. И впрямь солнце, но совсем не ласковое. Боевик.

— Не бойся, — мягко сказал Костя. — Ты у нас молодец, вон как хорошо получается.

— Гулять любишь? — спросила Анастасия Васильевна. — В снежки с мальчишками играешь? На санках катаешься?

— Да, — закивал Олежка.

— Вот и молодец. А плавать умеешь?

Олежка повертел головой и признался, насупившись:

— Я хуже всех в классе.

— Да ты ведь только начал учиться, — Костя присел на корточки рядом с малышом. — У тебя не так плохо получается для новичка.

— Значит, пишем указание твоим родителям записать тебя в бассейн дополнительно. Согласен?

Я прикинула — бассейн был при школе, в наш распорядок дня он впишется легко. И отчего я сама не подумала? Два раза в неделю по часу — конечно, мало, к тому же, Костя рассказывал, они там в основном играют, а не плавать учатся.

— А теперь давай посмотрим, как твоя мама «солнышко» делает. Марина?

Я понимала, что Анастасия Васильевна хочет увидеть: зная силу Кости, оценив силу и потенциал моего первого ребенка и мой текущий уровень, можно делать прогноз на течение беременности именно с точки зрения «силы», «дара». Все-таки ребенок будет одаренным, значит, для нормального развития нужен сильный энергетический фон. Конечно, Костя сможет подпитывать, но главное тут — мой резерв. Что ж, и Костя, и Ксения Петровна говорили, что я неплохо прокачалась по сравнению с августом, но ведь тогда я была вообще на нуле! В моем случае в беременность нужно входить на пике силы, но вряд ли я достигла своего пика. Мы с Костей любили друг друга, не предохраняясь, хотели ребенка, но не «делали» его целенаправленно. Просто… как вышло, так вышло. И теперь я боялась: не рано ли?

Но Анастасия Васильевна кивнула одобрительно. Спросила:

— Занимаешься?

— Полчаса утром и немного по вечерам с Олежкой, — подтвердила я. — И по учебе еще.

— Об учебе подробней, — приказала Анастасия Васильевна. — Сколько занимаешься, сильно ли выкладываешься, как быстро устаешь.

Суровая тетка. Чем-то на Полеву похожа, манерой разговора, что ли? Я пожала плечами и начала рассказывать, а она слушала, иногда кивала, иногда хмурилась и качала головой, а после вдруг вздохнула, перебив меня чуть ли не на полуслове:

— Ясно все с тобой, Марина батьковна. Плохо, конечно, что твою родословную не знаем, но, по большому счету, важнее то, что с тобой сейчас происходит. И хорошо, что сама для себя кое-что сделать сможешь. Знаешь ведь уже, что собственные снадобья сильней действуют?

Я кивнула, вдруг испугавшись. По прежней жизни помнила: несмотря на все попытки врачей завернуть беременных в вату и запретить им все, что только можно, беременность — не болезнь. Совершенно естественное состояние, которое просто не всегда и не всеми легко переносится. Пока что я не чувствовала ничего особенного, но ведь и срок еще совсем небольшой. А мне уже хотят выписать какие-то лекарства?

— Значит, так, дорогая, — Анастасия Васильевна выдернула из письменного прибора лист бумаги под рецепт. — Погоды стоят сама видишь, какие, так что профилактика, профилактика и еще раз профилактика. Чтобы никаких простуд или, боже тебя упаси, гриппа с пневмонией! Базовый сборник рецептов есть у тебя? — привычным до автоматизма движением она достала с полки книгу, по которой мы как раз сейчас занимались, и я кивнула. — Гляди. «Профилактические сборы», берешь пятый, семнадцатый с восемнадцатым, при сильной усталости добавляешь двадцать первый. Пятым и семнадцатым можешь и Костю с Олежкой поить, вреда не будет, только польза.

Я понимающе кивала, отмечая: противовирусный, общеукрепляющий, витаминный…

— А мама нас поит! — похвастался Олежка. — Бабушкиным от простуды.

— Чем-чем поишь? — Анастасия Васильевна чуть ли не охотничью стойку сделала. Я на память рассказала рецепт, добавив:

— Это бабушкин, семейный.

— Хм. Звучит неплохо. Семейный, говоришь? Официальную апробацию проходил?

— Не знаю, — я опустила глаза. — Понимаете, бабушка Тоня умерла раньше, чем я всерьез занялась учебой. Она мне этот рецепт присылала, чтобы я для семьи делала.

— Если и проходил, разные мастера… — негромко подсказал Костя.

— И верно. Не хочешь заняться, Марина батьковна?

Я даже не сразу поняла, о чем она: очень уж резкий получился переход темы. Поэтому ответил Костя:

— Пусть экзамен сначала сдаст и сертификат получит. Вопрос-то серьезный.

— Рецепт несложный, — задумчиво проговорила Анастасия Васильевна. — В чем, собственно, и ценность: сделать легко, компоненты доступные, хранится долго, в употреблении прост. Знаешь, почему мы не любим сборы прописывать? — она ткнула в мою сторону остро заточенным карандашом. — Ась?

— Почему? — я и правда не понимала: что может быть проще сбора? Заварил да пей! Точной дозировки, как правило, не требуют, жесткого расписания приема — тоже…

— Потому что ленятся! Нет, представляешь?! Ленятся отмерить нужное количество, правильно заварить и настоять! «Некогда», «забыла», «муж с заваркой перепутал», — это, веришь ли, самые безобидные отговорки! А у тебя настойка, ложку отмерил и в рот, да хоть из бутылька сразу глотни, вреда не будет, тут особо точная дозировка и не нужна-то.

— Не нужна, — кивнула я, все еще не понимая, к чему она клонит. — Детям только если.

— А для детей, милая моя, на той же основе нужно сироп разработать, получишь квалификацию — займись. Да с детьми и проще, детских сиропов много, все хорошие, можно выбирать на вкус, что кому нравится. А для взрослых, вот как раз таких занятых, которые то забывают, то ленятся, твоя настойка — самое то! Ну?

Вот тут до меня и дошло.

— Погодите, вы что, предлагаете мне… Анастасия Васильевна?

— Когда, говоришь, у тебя экзамен по категории «С»?

— Через две недели.

— Вот как сдашь, делай партию, тащи мне, проведем апробацию, оформишь, как положено, и запускай. А что? Нет, ты чего мне здесь глазами хлопаешь? Сама же сказала: «Хочу Мастером стать!» — так становись. Начинай.

— Резко вы, — пробормотала я. — Внезапно. А давайте, я с радостью!

В самом деле, своя разработка, пусть даже не вполне своя, а из семейных рецептов, в копилке пригодится! Я ведь и не собиралась на одних чаях останавливаться.

— Вот и договорились. И вот что еще. Полеву я знаю, ну да у нас город небольшой, все друг друга знаем, кто в одном деле крутится. Ты ей скажи, что беременная, что наблюдаешься у меня. Скажи, пусть прикинет по своей программе, что у вас там дальше, может, имеет смысл после этих экзаменов тебя в следующую группу передвинуть или на индивидуальный график перевести. Посоветуйтесь там с ней. А то послушала я тебя, очень уж серьезно к делу подходишь. Оно хорошо, молодец, но нагрузка получается не для беременной.

— Но… — «Но мне ведь нужна эта учеба», хотела я сказать, и тут же осеклась. Да, нужна, но уже не так критично, как было до замужества. Раньше я искала заработок, чтобы… ладно, пусть не выжить, но жить нормально самой и дать все необходимое сыну. Теперь же — это просто интересное и любимое дело, которым хочу заниматься. — Да, я понимаю. Не обязательно так гнать учебу, сейчас я должна думать о ребенке.

— Вот именно. Быстро сообразила, умничка. И ты, Костик, молодец, разумную жену себе нашел. Ну, жду через две недели, погляжу, как экзамены перенесешь. Или в любое время, если вдруг что. Да не забудьте молодого человека в бассейн оформить!

***

Костя сразу же заявил, что поговорит с Полевой со мной вместе, да я и не спорила. Уж не знаю, то ли Анастасия Васильевна успела ему что-то шепнуть втайне от меня, то ли его напугали слова о слишком большой нагрузке — в вопросах беременности мужчины зачастую куда большие паникеры, чем их жены, и это, пожалуй, даже хорошо. Приятно, когда о тебе беспокоятся и заботятся. Никогда не понимала женщин, с пеной у рта отстаивающих свое право на изматывающий труд. Какое-то это извращенное понимание самостоятельности…

А я, спокойно все обдумав, решила, что пауза в обучении пойдет мне только на пользу. Я ведь собираюсь делать коллекцию авторского чая, теперь вот еще апробация бабушкиной настойки, а попутно нужно освоить все ходовые сборы и базовые рецепты категории «С», мне ведь нужен сбыт, иначе какой я Мастер? Все это требует времени, сил и труда. А еще, если не запихивать в голову в бешеном темпе новый материал, взамен можно подтянуть теорию по первым двум ступеням.

Но говорить об этом своем решении я не стала — интересно было, что посоветуют люди, куда лучше меня понимающие все нюансы.

По дороге домой сынуля взял в оборот Костю, расспрашивая, сколько еще мальчиков ходит в школьный бассейн и не станет ли он среди них самым маленьким, слабым и неумелым. Я тихонько улыбалась, слушая, как Костя напрягает все свои педагогические таланты, успокаивая малыша и настраивая его на лучшее, а дома сбежала в кухню, предложив своим мужчинам потренироваться в ванной. Костя, наверное, решил, что мне нужно подумать, а Олежка и вовсе принял совет за чистую монету, так что я готовила пюре и гуляш в полном одиночестве, негромко напевая себе под нос.

Зато, наплескавшись и наевшись, сынуля беспрекословно лег спать, и Костя наконец обнял меня, привлек к себе, прошептав в макушку:

— Девочка моя, как же я тебя люблю. Побереги себя, милая, хорошо? Баба Настя правильно сказала, если пойдешь сразу на третью ступень, нагрузка будет не для беременной.

— Ты зовешь ее бабой Настей? — удивилась я.

— Привык с детства, да так и не переучился. Она знает, кстати, и не против. По-моему, ей даже нравится.

— Нет, ну ладно бы еще тетей…

Костя хмыкнул:

— Как думаешь, ей сколько лет?

— Где-то под семьдесят.

— Девяносто семь. В семьдесят она была, — он присвистнул, — знаешь, какой? О-о! Сорокалетние мужчины вслед оглядывались.

— Завидую, — вздохнула я.

Теперь удивился Костя:

— А чему завидовать? Ты сейчас все правильно делаешь, так что тоже долго проживешь и молодой долго будешь. Я ведь уже говорил, что ты умничка.

Ну вот, снова всплыло что-то, о чем я и знать не знаю. Нет, точно нужен перерыв, пусть не вовсе от учебы отвлечься, но хотя бы разбавить учебники художественными книгами. Или, вон, кино посмотреть, да хоть мультики и детские познавательные передачи с Олежкой вместе. А то телевизор уже месяц как купили, а я только и видела, что два или три выпуска новостей.

— О чем задумалась? — Костя легонько поцеловал меня в висок, в уголок глаза, возле уха. — Только не говори, что об учебе!

— Будешь смеяться, но нет, — я слегка развернулась, чтобы ему удобней было дотянуться до моих губ. — Как раз о том, что мне за учебой ни книжку почитать некогда, ни телевизор посмотреть, и что это не очень-то хорошо. Права твоя баба Настя, нужно перерыв взять.

— Вот и правильно, — кивнул Костя. А дальше нам стало не до разговоров…

И заснула я совершенно успокоенной. Конечно же, все будет хорошо, ведь я не одна, мой любимый обнимает меня, даже во сне прижимая к себе, и его ладонь лежит на моем животе, как раз там, где горит крохотная искорка новой жизни.

«Мама с папой вместе позаботятся о тебе, малыш… или ты малышка? Эх, жаль, что в этом мире еще не изобрели УЗИ…»

Снилась мне дочка, уморительно серьезная девчоночка в венке из ромашек. Снилось, как баба Тоня гладит ее по беловолосой голове и говорит мне: «Рада я, Маринушка, что ты учишься, а еще больше рада, что будет у тебя дочка-травница. Пусть не моя по крови, а все ж продолжение. Будет кому мастерство передать».

А утром все покатилось, как всегда, по привычной уже колее; но перед тем, как мы разошлись по своим классам, Костя напомнил:

— Я подойду к тебе после ваших занятий, Олежку в соседнем классе оставлю, присмотрят.

Я знала, что остальных детей из группы забирали раньше: наши занятия с Полевой шли сейчас дольше, чем в первые два месяца, с утра и до обеда, а иногда прихватывали немного и послеобеденного времени. Мы по-прежнему обедали втроем в школьной столовой, потом мы с сынулей ехали домой, а рабочий день Кости продолжался до шести вечера.

Теперь расписание изменится: Олежка после обеда будет спать здесь же, в детской комнате, после сна и полдника станет ходить в бассейн, а домой будет возвращаться вместе с Костей. Я немного волновалась, как малыш привыкнет к целому дню без мамы, но, с другой стороны, это же школа, о которой он так мечтал. Да и Костя приглядит.

«Беременность, не беременность, — подумала я, — а жизнь как понеслась с самого начала, так и несется, только успевай». Но мне это нравилось. Сначала помогало забыть о прошлом, теперь же… Что говорить, я просто ощущала себя живой в этом бешеном ритме, в заботах о малыше, в новом замужестве, в учебе и грандиозных планах на будущее. Молодость несла меня на гребне волны — разве такое может не нравиться?!

Вот и сейчас — я растирала в фарфоровой ступке пахучий фенхель, мать-и-мачеху, мяту, смешивала основу для настоя от кашля, напитывала силой. Смотрела, как бурая смесь трав вспыхивает ослепительной белизной очищающих чар, а затем начинает сиять ровным изумрудным светом наговора на здоровье, и улыбалась: хорошая работа. Все сделанное нами на занятиях, что мастер Полева признает годным, пойдет в аптечку школьного медпункта. Именно поэтому здесь мы разбираем самое ходовое. Помнится, в старых запасах Марины есть большой мешочек фенхеля; нужно посмотреть, где еще его применяют. Такое нам Полева не рассказывает, сами читать умеем, а если кто считает, что ему лишних знаний не надо — что ж, его дело. Я же упорно заполняла шкаф рекомендованными Полевой справочниками, брала в библиотеке учебники для института, чтобы подтянуть теорию, подолгу рылась в сборниках рецептов и с каждым днем все лучше понимала, как многого еще не знаю, как долго придется расти до Мастера.

А еще — я все никак не могла понять, почему здесь так востребованы снадобья, сделанные ведьмами вроде меня. Истерия по поводу натуральных травок и вредной химии обошла этот мир стороной, фабричная фармацевтика была здесь вполне развита, ассортимент таблеток примерно соответствовал привычному мне по прошлой жизни, работали фармацевтические лаборатории, исследовательские центры. Более того, здесь вполне отдавали себе отчет, что «чистая химия» зачастую надежней и эффективнее, ведь «травки» — это весьма приблизительное содержание нужных для лечения веществ, приправленное кучей всего лишнего: эфирных масел, смол, токсинов… Очищающие чары не зря придумали, и чистят они не только от пыли!

И все же добрая половина полок в любой аптеке была заставлена флаконами, баночками и пакетиками с продукцией травников-фармацевтов, а самое удивительное, что работало оно куда лучше, чем травки в моем родном мире! Мазь от синяков сводила синяки за день-два, микстуру от кашля нужно было глотать не неделю или две, а два-три дня, банальная простуда, если поймать ее в самом начале, от хорошо подобранного набора снадобий проходила почти мгновенно, а растирка от радикулита лечила не острые симптомы, а сам радикулит, хотя, разумеется, для полного излечения одной только растирки было мало.

Очевидно, кроме травок работала та самая «сила», которую мастер вкладывал в снадобье. Наговоры, чары и прочая антинаучная мистика… Но ведь как-то оно сочеталось с привычной мне наукой!

Занятие подошло к концу, мои соученики торопливо разбежались, а я спросила:

— Александра Ивановна, могу я с вами поговорить?

— Слушаю, — мастер Полева оглядела меня с доброжелательным интересом. — Догадываюсь, о чем пойдет речь.

— Ой, — я смутилась, — вы тоже видите?

— Плохим я была бы наставником, если бы не следила за аурой учеников.

И правда, сообразила я, ведь она смотрит, как мы накладываем чары и наговоры, кто сколько силы вкладывает, что получается в итоге…

— Еще Костя подойти хотел, — сообщила я, — мне почему-то кажется, что он даже больше меня волнуется. В общем, мы вчера были у врача, у Анастасии Васильевны, она сказала, что вас знает. Сказала, чтобы я с вами посоветовалась. Ребенок должен быть сильным, у меня первый сын с хорошим потенциалом, а Костя — ну, вы сами знаете. А я…

— Ты не так давно полностью выложилась, и, хотя сейчас все неплохо, для беременности, пожалуй, все же рановато, — без обиняков продолжила Александра Ивановна. — Ничего, не дрейфь, Костя подпитает. Учиться-то дальше хочешь? Или со вторым ребенком тебе и двух ступеней хватит?

— Хочу, конечно! — возмутилась я. — Только сейчас, не знаю, перерыв, наверное, придется сделать? Дальше ведь энергоемкое будет?

Вошел Костя, Александра Ивановна приветливо ему кивнула:

— Заходи, герой. Обсудили уже с женой, что делать?

— Экзамен сдаст, а потом, — Костя сел рядом со мной, приобнял за плечи, — ну, что перерыв потом, это ясно, только у нас, Александра Ивановна, еще к вам вопрос образовался.

— И какой же? — Полева села напротив, сложив руки в замок на толстом растрепанном ежедневнике.

— Говори сама, — подпихнул меня любимый супруг, — твое ведь дело. Ты ведь собираешься, перерыв, не перерыв, будущую славу Мастера зарабатывать.

Тут только до меня дошло, о чем он. В глазах Александры Ивановны вспыхнул интерес, она спросила довольно:

— На мастерство нацеливаешься? Ты сумеешь, если захочешь.

— Очень хочу, — кивнула я. — А дело такое: вчера с Анастасией Васильевной обсуждали, что мне уже сейчас пить нужно, и я рассказала, что от простуды настойку делаю по бабушкиному рецепту. Она предложила на апробацию ей дать и зарегистрировать. Ну и еще, я тут чаем заняться собираюсь. И себе когда что сделать. А сколько мне вообще можно работать с силой? Я что-то запуталась: с одной стороны, я не могу ходить на занятия, потому что сильно растрачусь, а ребенку и без того подпитка нужна, с другой — если не заниматься, так ведь и резерв на убыль пойдет?

— Золотая середина, — хмыкнула Полева, — как и во всем. Ты должна следить, чтобы резерв не снижался и тем более, Боже упаси, не опустошался, но раскачивать его тренировками можно и нужно — в разумных пределах. Если сама не можешь объективно оценить свое состояние, вон, муж есть, он у тебя как раз в этом отлично разбирается. За энергоемкие снадобья лучше не браться, но класс «С» смело можешь делать, не переусердствуй только.

— Теорию подгоню, — кажется, мой голос был слишком уж мечтательным: Костя и Александра Ивановна дружно рассмеялись, и мастер сказала одобрительно:

— Все бы так учились.

— Маньячка, — с гордостью сообщил Костя. — Ничего, я прослежу, чтобы не перетруждалась.

— Вот и дело, — кивнула Полева.

***

Однако прежде чем думать о том, чем я займусь после экзамена, нужно было этот самый экзамен сдать. Я знала Полеву: того, кто нацелился стать Мастером, она будет спрашивать по максимуму. Разочаровывать наставницу не хотелось, и я налегла на учебу с утроенным старанием. Хорошо, что Костя был рядом и бдительно следил, чтобы я не растрачивала резерв больше допустимого.

А еще он часто теперь обнимал меня — не в качестве прелюдии к любовной игре, не в моменты встречи или прощания, а просто так. Мог подойти, пока я возилась на кухне, приобнять, поцеловать и тут же отпустить. На людях словно невзначай брал за руку, накрывал мою ладонь своей. И каждый раз, при каждом таком прикосновении я ощущала мягкий ручеек тепла, бегущий из его рук.

Приятное дело эта «подпитка».

— А если я подсяду? — шутливо спросила я как-то. — Знаешь, как от этого хорошо становится!

Костя покачал головой:

— Странно, у тебя отличный контроль, ты четко делаешь все упражнения, но почти не умеешь применять дар для себя в повседневной жизни. Это даже не амнезия, ведь базовые навыки у тебя сохранились. Скорей всего, дело в том, что ты росла в приюте для обычных детей — твой дар был тогда слишком слаб, и в твоем окружении не было близких людей с даром. Тебе не от кого было научиться. Будем восполнять пробел, хорошо?

— О чем ты? — не поняла я.

— Ты не смотришь на ауры, если только ситуация однозначно этого не требует, не контролируешь состояние резерва ни своего, ни Олежки. Вспомни, как вы оба едва с ног не падали от занятий, а ты не могла понять, в чем дело. Да что далеко ходить, вспомни, как я тебе показывал твою же беременность! Я думаю, ты и чай дома начала напитывать, только когда вас этому на занятиях научили, верно?

Я молча кивнула. Хорошо, что он нашел правдоподобное объяснение. Впрочем, это и в самом деле могло быть правдой — для прежней Марины…

— Мы семья, — прошептал Костя мне на ухо, заодно слегка поцеловав, как я любила, в чувствительное местечко рядом с ушной раковиной. — В семьях одаренных нормально делиться силой, подпитывать друг друга. Да, я знаю, как это приятно, а еще знаю, как это помогает. Ты не привыкла, я понимаю, но это ничего, у нас с тобой вся жизнь впереди, а учишься ты быстро.

Я обняла его крепко-крепко, едва сдержав слезы.

— Господи, милый, как же нам повезло, что у нас есть ты. Ладно я, я взрослая, но как повезло Олежке! Чему бы Макс его научил?

— Не вспоминай, — Костя мягко гладил меня по спине, и казалось, будто захлестывают, лаская, теплые волны. — Выбрось его уже из головы, родная моя. Тем более — сейчас, тебе вредно волноваться.

— Я не буду. Поцелуй только еще, мне так хорошо с тобой…

Да, это был безотказный способ отвлечь меня от учебы, и Костя им пользовался без зазрения совести. Впрочем, я не возражала. Пока можно… Я помнила, насколько становится не до секса на поздних сроках. Да с животом и не обнимешься как следует!

На экзамене я волновалась, хотя уверена была, что сдам нормально. Может, все дело в том, что мне нужно было не «нормально», а «отлично»? После первой ступени нас осталось семеро из двенадцати; интересно, сколько отсеется теперь? На прошлом экзамене «валили» теоретическими вопросами, на этом же уделяли внимание работе с силой: концентрация, наполнение энергией ингредиентов и готового снадобья, чары очистки и сохранности… Я понимала, почему: тем, кто не может правильно изготовить «легкие» по энергетике снадобья категории «С», нечего делать на следующих ступенях. Не справятся. Да и из тех, кто получит сейчас диплом, кого-то могут не взять учиться дальше, если потенциал не тот.

С моим резервом все было в порядке, Костя утром проверил, но отчего-то холодели руки и дрожали пальцы. Мне досталось делать микстуру от токсикоза — не иначе, Полева «подсуетила», зная о моем положении. Рецепт не из самых сложных, но требующий внимания и кропотливого приготовления. Прежде чем начать, я долго растирала ладони, а готовить компоненты начала с мелиссы — ее аромат всегда меня успокаивал.

Полева одобрительно кивнула, заметив эту маленькую хитрость.

В этот раз ведущие экзамен мастера не отвлекали нас вопросами, лишь внимательно отслеживали работу каждого. Но, стоило мне начать, как чужое пристальное внимание перестало иметь значение. Важным было другое — правильно выбрать ингредиенты, точно взвесить, приготовить, влить силу на нужных этапах, подкрепив ее легким наговором… На самом деле — удовольствие, а не работа! Правильно все же говорят: найди работу, которая тебе по душе, и ты не будешь работать ни дня.

Очередь вопросов настала после того, как микстура была готова, и к тому времени я уже совершенно успокоилась. Александре Ивановне даже удалось втянуть меня в дискуссию, упомянув мое увлечение чаями! Ну да, чайный сбор от токсикоза я уже рассчитала, осталось испытать на практике. И, хотя я помнила слова Анастасии Васильевны о том, что готовые настойки куда лучше подходят для ленивых и вечно занятых, мне все равно казалось, что чай — лучше. Сам процесс заваривания, неторопливого чаепития, красивая чашка, приятный аромат, четверть часа отдыха — это ведь совсем не то, что отхлебнуть глоток-другой на бегу!

— Но, милочка, часто ведь и в самом деле некогда, — с легкой ноткой снисходительности возразил на это один из мастеров. — Искусство беречь время состоит из таких вот мелочей.

— Есть еще искусство жить, — парировала я. — Вам нравится идея всю жизнь провести на бегу, не останавливаясь, не отдыхая, не давая себе времени спокойно подумать? Побыть с семьей, друзьями, с дорогими людьми? К тому же мы говорим сейчас о чае для беременных, вряд ли женщине в положении очень полезно носиться весь день по делам, как наскипидаренной.

— А ведь Марина Витальевна, пожалуй, права, — покивал третий экзаменатор. — Мы потакаем желанию успеть больше, а иных не мешало бы и притормозить немного. Своей жене я бы с большой охотой назначал лечебные чаи вместо микстур.

— Я собираюсь заняться именно этим, — довольно улыбнулась я. — Коллекция чая к рождеству у меня уже есть, а теперь хочу сделать линейку для беременных, и еще одну — оздоровительных общего профиля. Так что обращайтесь!

Да, найти возможного клиента прямо на экзамене — это я удачно наглости набралась!

Костя с Олежкой ждали за дверями лаборатории.

— Сдала, — доложила я. — Предлагаю отметить тортиком.

— Ура! — запрыгал сынуля. Костя сгреб в охапку нас обоих, строго сказав:

— Тихо, там ведь еще занимаются.

— Но ура же! — вполголоса, но с чувством повторил Олежка.

— Конечно, ура, а я и не сомневался, — Костя коснулся губами моей щеки и подмигнул Олежке: — Мама ведь у нас молодец, она так много занималась, как она могла не сдать? Но тортик я одобряю!

«Тортик» — по большому куску шоколадного, очень похожего на «Прагу», который здесь назывался «Южное небо» — мы взяли вместе с обедом в школьной столовой. Нервное напряжение отпустило, сменившись легкой апатией, и я впервые пожалела об изменившемся расписании сына. Сегодня казалось неправильным возвращаться домой в одиночестве.

— Теперь у меня будет куча свободного времени, — тихо сказала я.

— И почему, спрашивается, такой грустный голос? — поддел Костя. — Не волнуйся, милая, зная тебя, в судьбе твоего свободного времени я не сомневаюсь. У него нет ни шанса. Ты быстро найдешь ему применение.

Я невольно рассмеялась.

— Умеешь ты приободрить!

— Я умею говорить правду, вот и парень наш подтвердит, — Костя подмигнул Олежке, и тот с серьезным видом кивнул.

— Сговорились!

— Хочешь еще тортика? — коварно перевел стрелки Костя.

— Я хочу! — подпрыгнул Олежка.

— По два куска сразу? Сынок, а нам с тобой не многовато будет? Может, лучше домой возьмем, к ужину? И, раз уж у нас праздник, позовем тетю Веру и дядю Илью с девочками? — в последние недели наши с Верой пятничные посиделки совсем сошли на нет, и мне казалось, что это неправильно. Дела делами, но нельзя же забывать мою единственную здесь подругу! К тому же они знали, что сегодня у меня экзамен, и желали удачи…

— Можно и сейчас, и домой, и для гостей, — «разрешил» маленький сладкоежка, и тут же сделал умильные глазенки. — Ма-ам, ну мы же празднуем!

Пока я думала, что на это ответить, Костя потрепал малыша по голове, встал, пошептался с девушками на раздаче и вскоре вернулся к столу с целым тортом в коробке.

— Я по глазам вижу, что ты хочешь. А нам с Олежкой тоже не вредно, огневикам прорва энергии нужна. Ну, и гости тоже дело хорошее.

— Ладно, уговорили, — притворно вздохнула я. Одной порции и правда казалось мало, хотя еще кусок прямо сейчас явно был бы перебором. Давно я не получала такого удовольствия от выпечки, даже вспомнилась примета, что если будет девочка — тянет на сладкое.

А от приметы, по какой-то странной ассоциации, вспомнилось, что Анастасия Васильевна велела прийти после экзамена. «Завтра схожу», — решила я. Сейчас хотелось домой, еще кусочек тортика и спать. От нервов, наверное.

— Знаешь, Маришка, давай-ка я тебе такси вызову, — нахмурился вдруг Костя. — И дома ничего не делай, пока мы не вернемся. Попробуй заснуть, не захочешь — телевизор посмотри, почитай что-нибудь, только не учебники. Чаю выпей укрепляющего, вон, с тортиком. Идет?

Я молча кивнула: уж если и Костя так говорит, значит, не просто так мне вдруг спать захотелось. Наверное, это оно и есть — что мне нужно учиться применять свои умения к себе самой? Но такси — это хорошо, вон как за окном метет. Февраль выдался снежный и ветреный, дорога в школу и домой забирала немало сил. «Интересно, почему у Кости машины нет? — мелькнула мысль. — При его зарплате накопить легко». До сих пор мне и в голову не приходило спросить об этом: автомобиль здесь считался пусть не роскошью, но и не обязательным для каждой обеспеченной семьи. Во всяком случае, для повседневной жизни вполне хватало автобусов.

«Надо будет спросить при случае», — решила я. Не то чтобы я мечтала рассекать по тихим улочкам Новониколаевска на роскошном авто — зачем? Я и дома-то прекрасно без машины жила, а у нас там с общественным транспортом похуже было. Просто стало любопытно. Да и вообще, будет повод лишний раз раскрутить дорогого супруга на рассказ о себе, а то не любит он такого.

***

Костя правильно сказал, против моей жажды деятельности у свободного времени нет ни шанса. Мой новый диплом еще не успел занять почетное место на стене лаборатории, а я уже занялась делом. Бабушкина настойка «от простуды» как раз подходила под класс «С», так что с этим дипломом я смогу официально и законно ее продавать. Ксения Петровна уже ждет, она заказала большую партию для школ и приютов, да и для себя дамы из благотворительного комитета возьмут. Витаминный чай для поднятия иммунитета тоже хорош, но в гриппозный сезон отчего бы не перестраховаться. Тем более что прививок от гриппа в этом мире пока еще не разработали, а пандемия «испанки» здесь была тоже и до сих пор помнилась. Жизней, правда, унесла меньше, чем в моем родном мире, спасибо целителям с «силой», но все же…

Медицинский спирт и талая вода, смешиваем до крепости водки. Пропорцию достаточно рассчитать один раз и нанести метки на обыкновенную литровую банку. Марина брала готовую водку, но со снеговой водой — лучше. К тому же водку, если уж по-хорошему, нужно брать только дорогую, и ту имеет смысл дополнительно профильтровать.

Все нужные травки нашлись дома, но запасов не хватило бы на большую партию. Пришлось идти к Полевой просить контакты надежных поставщиков. Мои планы насчет этой настойки мы с ней уже успели обсудить, как и сам рецепт, и Полева, посмотрев расчеты, предложила купить недостающее у школы. Растения из школьных теплиц вполне годились для такого простого снадобья, а школе, несмотря на государственное финансирование и платные курсы дополнительного обучения, каждый лишний рубль пойдет на пользу.

Так что мы с Александрой Ивановной прогулялись сначала к школьной администрации — подписать и утвердить договор, а затем — в бухгалтерию. Зато потом я провела день в теплицах, а отвезти добычу домой помогал Костя — травок набралось две огромных сумки.

Разобрать, нарезать, что-то подсушить. Напитать силой, нашептать на здоровье. Разложить по трехлитровым банкам, залить моей «водкой» на талой воде и поставить в подвал. Ну вот, первая стадия позади. Теперь все это будет три недели настаиваться, а я, пожалуй, запасу еще снеговой воды — февраль идет к концу…

— Костя, Олежка, в воскресенье пойдем за снегом?

— Пойдем-пойдем, а ты хоть знаешь, что воскресенье уже завтра?

— Ой, это что, уже неделя прошла, а я и не заметила?!

Как мои мужчины надо мной смеялись! Впрочем, я посмеялась с ними вместе, подумав только, что правильно решила сделать в учебе перерыв. Даже без беременности я бы не потянула такой распорядок работы плюс еще и занятия в группе, и самостоятельное изучение нового материала. Сейчас-то я успевала отдохнуть: как-то незаметно для себя приучилась днем спать, после школы читала Олежке сказки и смотрела с ним мультики, а поздние вечера были наши с Костей…

Пусть наша любовь не вспыхнула страстью с первого взгляда, как бывает у молодых, зато, разгораясь постепенно, она все крепче сплавляла нас в одно. Не в пару — в семью. Я даже не удивилась, когда Олежка начал называть Костю папой — это показалось таким правильным, естественным… да что говорить, уж точно Костя стал для малыша куда лучшим отцом, чем был Макс!

Поход за снегом, конечно, вылился в игру. Олежка катался с крутого склона оврага на санках, Костя — на лыжах, а я, съехав несколько раз вместе с Олежкой, осталась внизу и начала кидаться снежками. Снег лепился легко, солнышко пригревало… весна скоро. Я подставляла лицо солнцу, щурясь и прикрываясь ладонью, и в какой-то момент поймала себя на том, что совсем не думаю о таких нужных заготовках, не строю планов, а просто наслаждаюсь выходным. Когда снег начнет таять, мы долго не сможем сюда выбраться, придется ждать, пока подсохнет земля. А весна здесь быстрая, как знать, может, уже в следующее воскресенье погода для санок и лыж окажется совсем неподходящая.

Снега мы набрали в огромный мешок из полиэтиленовой пленки — где только Костя его раскопал?! Олежка радовался, когда Костя привязывал его к санкам «вагончиком»:

— Поезд, поезд! Папа машинист, а я пассажир! А это — грузовой вагон! Мама, а ты?

— А мама кондуктор, — быстро предложил Костя. — Будет ходить вдоль поезда и продавать билеты.

— У вас есть билет, пассажир? — строго спросила я.

Сынуля хитро на меня посмотрел и достал из кармана автобусный билетик.

— И правда, есть! — удивилась я. — Ну тогда… Внимание, поезд отправляется! Поехали!

— Ту-ту-у! — загудел Олежка. Мешок запрыгал за санками, оставляя рыхлую борозду в снегу. А я думала о том, какой у нас получился замечательный день.

А вечером заехала в гости Сабрина Павловна.

К этой женщине я чувствовала искреннюю симпатию, и дело было вовсе не в обстоятельствах нашего знакомства. Ну да, вряд ли вам не по сердцу придется человек, однажды заявившийся к вам с бешеной суммой денег и объяснивший, что именно столько стоит ваша работа — но с Сабриной Павловной у меня почти сразу установилось полное взаимопонимание. Казалось бы, что может быть общего у хозяйки процветающего предприятия и юной вдовы с ребенком? Но ведь я — не прежняя Марина, моя первая жизнь делает меня старше и опытней, чем кажется, и бешеная целеустремленность, над которой иногда по-доброму смеется Костя, у меня оттуда же. Слишком запомнился почти постоянный кризис, въелась в подкорку необходимость выживать, зарабатывать, делать запасы, всегда помнить о завтрашнем дне. Похоже, Сабрина Павловна чувствовала во мне родственную душу, ну а я просто понимала, что такое для одинокой женщины быть «бизнес-вумен».

— Как дела, Мариночка? — спросила она.

— Замечательно! Вся в работе, — я улыбнулась. — Два диплома на руках, и уже куча планов. Погодите, Сабрина Павловна, чайник поставлю. Надо ведь угостить вас новым чаем! Костя Олежку уложит и тоже спустится, а пока вдвоем посидим.

За чаем рассказывала я — о планах, о новых рецептах, о философии чаепития как неспешного отдыха (вспомнив разговор на экзамене о чае и настойках).

— Вот эта мысль об отдыхе, — Сабрина Павловна вдохнула ароматный пар и кивнула, — на ней можно строить рекламную кампанию. «Не спешите по делам, спешите жить».

— «Ваша семья, ваши друзья — вот ваше истинное сокровище», — продолжила я.

— Да-да, именно! Вы понимаете, — Сабрина Павловна как-то особенно тепло улыбнулась. — И вот что, Мариночка. До Пасхи два с лишним месяца, и это на самом деле совсем немного. Я предлагаю вашу новую коллекцию представить публике на пасхальной благотворительной ярмарке. Плохо то, что завод начнет нормально работать не раньше, чем через три недели, но, с другой стороны, эти три недели мы можем пустить на утряску вопросов, не связанных с производством. Хотя бы над оформлением подумать. Скажем, пакетики по пятьдесят грамм, на пробу, с общей пасхальной темой и темами трав и добавок каждого конкретного чая. Впрочем, оформление я предпочла бы взять на себя, у меня есть на примете подходящий художник. А вас, Мариночка, я бы попросила заняться ингредиентами. Чайный лист я уже заказала, но прочее…

— Займусь, — я придвинула к себе тетрадь. — Давайте так, я рассчитаю, сколько чего понадобится… так, погодите, а на какую партию?

— Скажем, по сто пакетиков каждого вида, для начала, а там посмотрим, во что это выльется финансово, и решим, что мы можем себе позволить до первых крупных продаж.

Я кивнула: звучало логично. У Сабрины Павловны средства были вложены в оборот, она и так выскребла до дна все доступные ресурсы, а я могла сейчас участвовать в деле только своим трудом.

— Я попробую договориться со школой, в их теплицах есть часть нужных нам трав. Они могут разрешить отсрочку платежа… ну, я надеюсь. Мастер Полева за меня поручится и вообще замолвит словечко, да и муж все-таки у них работает.

— Было бы замечательно! — просияла Сабрина Павловна. — Видите ли, Мариночка, ярмарка — превосходная стартовая площадка, грех упускать возможность. Нужно успеть как можно больше!

— Нужно — значит, успеем, — согласилась я.

Тут пришел Костя, достал себе любимую большую кружку, выслушал мою пылкую речь о наших планах, новой коллекции и пасхальной ярмарке и, рассмеявшись, кивнул:

— Со школой договоримся, не вопрос. Ты, главное, не перерабатывай, хотя ладно уж, за этим я сам прослежу.

— Дело перспективное, — заверила Сабрина Павловна, — но от первых успехов слишком многое зависит.

— А я знаю, что у нас все получится, — я не врала, я и в самом деле это знала. Никакой мистики, просто опыт прежнего мира, помноженный на первую пробу продаж — на ярмарку в Рождество. Здесь найдутся покупатели для моего чая, идей у меня хватает, а Сабрине Павловне можно доверить организацию, юридические вопросы и прочую рабочую рутину. Мы с ней вдвоем прекрасно друг дружку дополним в этом проекте.

Но Сабрина Павловна покачала головой:

— Молодость — пора энтузиазма, Мариночка, но послушайте моего совета, никогда не основывайтесь на одном лишь энтузиазме, если речь идет о серьезном и долгосрочном начинании. Никакое дело не обходится без трудностей. Мы сейчас даже первые шаги только готовимся сделать, еще долго придется всю выручку вкладывать в развитие, так что не ждите скорой отдачи.

Костя обнял меня:

— В этой белокурой головке, дорогая наша Сабрина Павловна, прячутся вполне приличные мозги. Поверьте, Маришка умеет думать на перспективу. Нам хватает на жизнь, так почему бы не вложиться в отдаленное будущее?

— Вы не волнуйтесь, — я с удовольствием прислонилась к Костиному плечу. — Я понимаю, что такое «развитие производства», и вовсе не думаю, что деньги вот-вот польются рекой и можно будет тратить их на что ни попадя. Честно говоря, когда встанет вопрос о том, на что потратить первую серьезную прибыль, я скорее предложу прикупить собственную чайную плантацию.

Костя и Сабрина Павловна дружно рассмеялись.

— А я вовсе не шучу, — пробормотала я.

— Хорошо, запишем в перспективный план, — все еще смеясь, сказала Сабрина Павловна — Вижу, мне повезло с компаньонкой.

— А уж мне как повезло с женой, — прошептал мне на ушко Костя…

***

Несколько дней я была не просто занята, а так загружена делами, что и обедать приходилось на бегу. Договаривалась со школой о покупке нужных трав, подписывала бумаги, сама отбирала в теплицах травы, собирала, готовила, обрабатывала… Хорошо, Костя был рядом, подпитывал, потому что сил на все это уходило неожиданно много.

Но школьные теплицы вовсе не безразмерны, к тому же основная часть урожая нужна мастеру Полевой для ее курсов и школьному фармацевту для лекарств. Так что пора было уже сейчас думать о других поставщиках. Я поговорила с Полевой, объехала по ее рекомендации несколько хозяйств и мелких заготовщиков. Как хорошо все же, когда не приходится искать вслепую — не представляю, сколько времени могло бы уйти, не помоги мне Александра Ивановна с нужными контактами!

За эти дни я отлично поняла, что сама даже такое небольшое, в сущности, дело не потянула бы. Повезло мне с Сабриной Павловной: все же организационная и административная работа, поездки, переговоры, поиски нужных людей и все такое прочее — совсем «не мое». Изматывает… Я и в прошлой жизни предпочитала тихо сидеть на рабочем месте и, что называется, «не отсвечивать», но там с меня ничего другого и не требовалось. А здесь… Мастер не только в лаборатории корпит, но и с людьми общается — с заготовщиками, поставщиками, клиентами, аптекарями, ему приходится договариваться с больницами и школами, с деловыми людьми и с организациями вроде нашего благотворительного комитета, со спонсорами, да мало ли с кем еще. Это не говоря уж о том, что состоявшийся Мастер просто обязан воспитать учеников! Так что учиться общению придется в любом случае.

Но эту сторону обучения я предпочла бы отложить «на попозже». Хотя бы на после родов!

День, когда не нужно было никуда ехать и ни с кем встречаться, стал для меня долгожданным подарком. Я отложила на завтра все, что хоть как-то касалось работы или учебы, решив полностью уделить этот день семье и дому. Убралась, сходила в магазин, поставила тесто на пирожки, заморочилась с борщом вместо супчика на скорую руку… К приходу своих мужчин решила сделать их любимые пюре и котлеты по-киевски (здесь они назывались так же, правда, рецепт немного отличался). А пока, наевшись борща, взяла книжку и пошла в спальню — по опыту знала, что примерно через полчаса-час начнет клонить в сон, и лучше будет, если к тому времени расслаблюсь и немного отдохну за чтением.

Пока я носилась по заготовщикам и поставщикам, Костя купил для меня «Графа Монте-Кристо» — в этом мире Дюма тоже написал книгу с таким названием, правда, не в двух, а в трех томах, и мне очень интересно было сравнить. Все-таки в знакомой мне по прежней жизни истории слишком многое в сюжете завязано на лжи, нарушении клятв, предательстве, изменах — всем том, о чем здесь говорят «люди не узнают, так судьба накажет».

Но я только и успела прочитать, как входит в марсельскую гавань «Фараон». Ни с того ни с сего вдруг накатила слабость, похолодели ладони, и от рук по всему телу медленно пополз холодный, мерзкий озноб. Закружилась голова. Я отложила книгу и закуталась в одеяло, надеясь согреться. Но лучше не становилось, наоборот, к ознобу и головокружению прибавилась еще и тошнота — не похожая на токсикоз, не острая, скорее напоминающая дурноту от долгой поездки в жару в переполненном автобусе.

Я натянула одеяло на голову, завернулась в него, как в кокон. Трясло, от крупной дрожи стучали зубы. Да что со мной такое?! И дома никого, и Костя придет не скоро. Мне нужна помощь! Господи, хоть бы с ребенком все было хорошо…

Какая же я дура, у меня в спальне даже воды нет, не говоря уж о запасе экстренных снадобий! Сейчас бы чая… витаминный сбор или восстанавливающий силы. Я бы даже сказала, что лучше всего сейчас поможет энергетик, но его нельзя без назначения врача, лучше не рисковать. Хотя, если я верно помню симптомы…

Впрочем, готового энергетического сбора у меня все равно нет, что толку гадать, он ли мне нужен.

В голове мутилось, слабость охватывала все сильнее.

— Нельзя терять сознание, — пробормотала я. Голос дрожал, в нем отчетливо слышалась паника. Откуда-то я знала, что и впрямь вот-вот потеряю сознание, и что это плохо, очень плохо. Опасно и для меня и для ребенка.

— На кухню, — приказала я себе. — Вставай. Одеяло не бросай, завернись. Медленно — села, ноги на пол. Держись за шкаф. Теперь за стенку. Давай, вниз.

Отчего-то говорить такими вот короткими фразами-командами было легче. И голос меньше дрожал. Я не сумела бы убедить себя, что «ничего страшного», никогда не была склонна к самообману, а вот «борись, двигайся, не смей падать!» — это мне помогало.

И все же до кухни я дошла не иначе как чудом и с божьей помощью. Да взять хоть то, что с лестницы не упала, ведь каждую ступеньку вслепую ногой нащупывала! При этом одной рукой вцепившись в перила, а другой — сжимая у горла одеяло, которое еще и в ногах путалось!

Поставить чайник я бы в таком состоянии не сумела, даже спичку бы не зажгла. Кое-как достала кружку и тут же уронила. Кружка разбилась громко, осколки брызнули по всей кухне.

— На счастье, — пробормотала я. Собственный голос казался далеким и слабым, уши заложило, как в самолете при посадке. Но холодная вода из-под крана немного прояснила сознание: я обтерла лицо и сделала несколько мелких глотков из ладони.

Но хотелось горячего. Чая. И сладкого.

Я оперлась ладонями о стол, благо, он недалеко от мойки. А там и табуретка в двух шагах, но как добраться до нее и не упасть? Шажок, другой — боком, вдоль стола, держась о столешницу. Пальцы дрожали. Колени подгибались.

— Да что ж это такое! — почти прошипела я.

Как-то удалось сесть не мимо табуретки. Я подавила острое желание уронить голову на руки — отключилась бы, и что дальше? На столе стояли заварочный чайник и сахарница. В заварнике был Костин чай, обычный черный, крепкий, с моим наговором на здоровье и бодрость. Я придвинула его ближе, не отрывая от стола — не разбить бы. Втянула глоток прямо из носика. И еще один. Потом ту же операцию проделала с сахарницей — придвинуть ближе, снять крышечку, выудить кусок — и в рот. Как хорошо, что Костя любит рафинад! Кусок сахара таял на языке, я запила его заваркой. Что ж, эта ядерная смесь подействовала не хуже энергетика: в обморок падать мой сбрендивший организм явно раздумал, в голове прояснилось, я даже, наверное, смогла бы сейчас встать, но здравый смысл советовал не форсировать события, а лучше съесть еще пару кусочков сахара.

Кажется, я выпила не меньше половины заварника, и уж точно сожрала половину сахарницы, когда, наконец, почувствовала себя в силах встать, дойти до плиты, зажечь газ и поставить чайник. На плите стояла кастрюля с борщом — я уже ела всего-то час-полтора назад, но вдруг поняла, что голодная, как… «как медведь после спячки», само собой пришло на ум любимое Костино выражение.

Борщ пах одуряюще — настоялся. Я навернула полную тарелку. Запила теперь уже своим чаем — под руку попался успокаивающий, и я решила считать это знаком, все равно не понимала, что со мной, а снять панику точно будет не во вред.

Выпила полную кружку, заедая сахаром вприкуску — не совсем по правилам, ну и ладно, раз организм просит, лучше ему дать, чего хочет.

А потом все-таки сложила руки на столе, умостила на них голову, прикрывшись уголком одеяла от падавшего из окна света, и уснула, как провалилась. Но это хотя бы был сон, а не обморок.

Проснулась я в постели. Костя сидел рядом, одна его ладонь лежала на моем животе, поверх одеяла, другой он гладил меня по лицу, и от обеих его рук в меня щедро лилось мягкое, ласковое тепло.

— Что же ты так? — спросил он; в мягком голосе я без труда уловила боль, и паника вспыхнула с новой силой.

— С ребенком… все хорошо? — прошептала я.

— Обошлось, слава богу, — Костя наклонился ко мне и легко, почти невесомо поцеловал. — Не волнуйся, тебе нельзя. Сейчас приедет баба Настя, я попросил соседскую девочку ей позвонить и все объяснить. Боялся от тебя отойти.

— Мне лучше, — сказала я, прислушавшись к себе. — Вставать, правда, не хочется совсем, но тепло и в ушах не звенит.

— Тебе и не надо вставать. Не вздумай даже.

— А Олежка где?

— Я покормил его борщом и попросил посидеть у себя. Объяснил, что мама спит, а мне нужно посидеть с ней, чтобы подлечить. Чтобы с маленьким ничего не случилось. Он уже понимает такое. У нас вообще умный парень, правда?

Он улыбнулся — явно хотел меня приободрить, и я в ответ легонько сжала его руку и на мгновение прикрыла глаза.

— А пока можно подумать, как назовем малыша, — предложил он. — Есть мысли?

Я уже думала об этом. И поняла, что выбрать имя в честь кого-то из моих родных и любимых, оставшихся в прошлой жизни, будет… не то чтобы неправильно, скорее слишком больно. Пусть прошлое остается в прошлом, это лучше, чем, обращаясь к ребенку, вспоминать совсем другого человека, невольно сравнивать… зачем?

— Девочку — Тоней, Антониной. По бабушке, — Костя знал о бабушке Тоне, я рассказывала ему. — А если мальчик, выбери имя ты, хорошо?

Он улыбнулся.

— Михаил.

— Как твой папа? Хорошее имя для мальчика, мне очень нравится.

Честно говоря, хотя имя мне и в самом деле нравилось, думала я о другом: скорее бы Анастасия Васильевна приехала! Мне казалось, Костя слишком уж долго меня подпитывает, это тревожило. Все настолько плохо? Вдруг так выкладываться вредно даже такому сильному магу, как Костя? Его-то подпитать некому! Вон какой бледный, и поди пойми, то ли от испуга, то ли от истощения резерва…

Словно в ответ на мои мысли, внизу хлопнула дверь, и низковатый, почти оперный голос Анастасии Васильевны разнесся по всему дому:

— Ау, хозяева, где вы?

— Беги, встреть, — шепнула я Косте. Он поцеловал меня и убежал вниз, оставив дверь открытой.

Мне хорошо слышны были его быстрые шаги вниз по ступеням, по коридору, а доктор, похоже, успела без его помощи снять пальто и переобуться: едва Костя спустился, как она тут же скомандовала:

— Веди, где твоя Маришка. Посмотрим, что там стряслось.

Снова шаги, двойные… Поднимались быстро, Костя на ходу очень тихо что-то говорил — как я ни вслушивалась, разобрала лишь отдельные слова: «спала на кухне за столом», «ледяные», «почти пусто»…

— Так, Марина батьковна, рассказывай, — я невольно отметила, что одышки у Анастасии Васильевны в помине нет, а ведь почти сто лет женщине!

— Здравствуйте, — я попыталась улыбнуться, но, кажется, получилось что-то слишком уж жалкое.

— Здравствуй, здравствуй, — проворчала она, подходя к кровати и проводя надо мной руками. Мне тоже стало интересно, но не в таким состоянии смотреть ауры… Ой, а ведь я и не попыталась проверить свою ауру, едва ощутив недомогание! Прав Костя, нужно с этим что-то делать. Привыкать быть ведьмой не только в работе, но и в быту. — Муж твой говорит, последние дни ты выматывалась, хотя с резервом все неплохо было, и сегодня собиралась отдыхать. Рассказывай, как отдыхала?

Кажется, я покраснела. Домашние дела не утомляли меня и были в радость, но все же ответ «убралась в доме, сходила в магазин, замесила тесто, сварила борщ, начистила картошки на пюре» как-то не очень хорошо будет сочетаться со словом «отдых».

— Борщ, — сказал Костя. — Большая кастрюля чищеной картошки. Тесто. Кстати, солнышко, я его Вериной дочке отдал, чтобы не пропало, у тебя сегодня постельный режим.

— Ясно все с тобой, — вздохнула Анастасия Васильевна.

— Но я отлично себя чувствовала, — попыталась я спорить. — Оно как-то внезапно началось. Когда я уже ушла из кухни и залегла с книжкой.

— Я тебя в кухне нашел, — возразил бдительный супруг. — И кружка разбитая валялась, весь пол в осколках, ты бы так не оставила, уж будто я тебя не знаю.

Пришлось объяснять в подробностях.

— Я сумела спуститься. Испугалась очень, казалось, сознание потеряю, а в спальне даже воды нет, и лекарства все на кухне, сборы ведь, все равно заваривать нужно. Спустилась, сама не помню, как, хотела напиться, кружку уронила. Воды в лицо поплескала, попила немного из ладони. Помню, сладкого хотелось, я как до табуретки добралась, так и встать боялась. Пила заварку из чайника, на столе стоял, и сахаром заедала, ну и отпустило немного. Встала, борща поела, попила уже своего чая, ну и заснула. Успокоительный под руку попался…

— Чай с напиткой? — быстро спросила Анастасия Васильевна.

— Да, весь. То есть, Костин тоже.

— Хорошо. Вот что, Марина батьковна, расскажи-ка, что у тебя дома есть готовое и где, а Костя мне покажет, что нужно будет. Тебе самой пока лучше вылежаться. В тепле, под одеялом и без лишней суеты.

— С ребенком точно все в порядке? — спросила я, сжав под одеялом кулаки.

— Более чем, — непонятно хмыкнула Анастасия Васильевна. — Не волнуйся, все объясню, но сначала с лечением разберемся.

Я быстро перечислила: сборы, которые заваривала каждый день и потому держала в кухне в шкафчике, аптечка экстренной помощи там же в кухне, снадобья, которые готовила впрок — в шкафу в подвале…

— Без дела ты не сидела. Пойдем, счастливый папаша, соберем все нужное, мне одной не перенести. В спальне нужно экстренный запас хранить! Заварила, половину отлила — и сюда. А ну как до кухни не дошла бы, соображаешь, чем могло кончиться?

— И думать не хочу, — я замотала головой.

— То-то.

Они ушли, а я лежала, расслаблялась в тепле, наконец-то ощущая себя полностью спокойной, и ждала. Мысли текли вяло и лениво: что-то случилось, что-то серьезное и, очевидно, как-то связанное с моим резервом, раз Костя тут же кинулся подпитывать и боялся отойти лишний раз. Но доктор, посмотрев меня, не выглядела озадаченной, и ее обращенное к Косте «счастливый папаша» прозвучало как-то очень обещающе. Наверное, ребенок будет сильным, вот мне и не хватает собственного резерва. Но это ничего, я уже читала, для таких случаев главное — вовремя понять, в чем проблема. Есть поддерживающие снадобья, есть обереги-накопители, которые делятся с будущей мамочкой заранее влитой в них энергией, да и подпитка от Кости…

Непонятно только, что мне теперь можно и чего нельзя, но сейчас все расскажут. Не удивлюсь, если Анастасия Васильевна прямо сейчас вправляет Косте мозги, чтобы лучше за мной следил.

Что ж, я почти угадала. Почти…

В спальню вошел Костя с подносом, уставленным моими с утра заваренными сборами, Анастасия Васильевна, придержав для него дверь, села на край моей кровати и сказала:

— Так, дорогая моя. Объясняю. На этом сроке у ребенка начинают формироваться энергетические центры — то самое, от чего будет зависеть его резерв и прокачка силы. Чем сильней ребенок, тем ярче мать ощущает этот момент, хотя до такого, как у тебя, доходит все же редко и обычно без подпитки от мужа. Но твой случай ясен. В ауре станет заметно через несколько дней, но симптомы характерные, не ошибешься. Поздравляю, Марина, вы ждете двойню.

— Ой, мамочки, — только и сказала я.