Дочь адмирала

Глава девятая

Радость от поездки, от прекрасного весеннего дня и от новой амазонки испарилась подобно туману. Хелена понимала, что нехорошо повела себя с Адамом. Он сумел не показать своего раздражения и тем самым не дал ей возможности испытать удовлетворение от собственных колких слов. К тому же она опять вспомнила об исчезнувшем портрете и еще больше разволновалась.

А Дэниел, польщенный ее замечаниями, когда они ехали по Баркли-сквер, приблизил свою лошадь почти вплотную к Хелене, усердно показывая ей наиболее живописные зеленые уголки и важных персон, которые прогуливались по Грин-парку.

Чем больше он старался ей угодить, тем сильнее раздражалась Хелена, и не только на него, но и на себя тоже. Ей с трудом удавалось поддерживать вежливую беседу и в то же время не допустить теплоты и интимности.

Что же все-таки произошло с рисунком? Если бы мама или леди Брейки нашли его, то, несомненно, ей сразу же стало бы об этом известно. Но вполне возможно, что мама, найдя рисунок, разорвала его, не сказав ей ни слова… хотя для такой прямолинейной женщины, как леди Уайтт, это маловероятно.

А может, Фиш ошибается: рисунок нашел кто-то из слуг и теперь станет ее шантажировать. Хелена много раз об этом слышала. Правда, трудно поверить, что кто-нибудь из верных слуг тети способен на такое.

Наморщив лоб, Хелена машинально отвечала на вопросы лейтенанта Брукса, почти не слушая, что он говорит. Она методично перебирала в уме всех, кто мог найти рисунок. Должно быть, она вложила его обратно в альбом, который пролежал на виду у гостей во время приема. Но, разумеется, никто из гостей не мог проявить невоспитанность и раскрыть альбом без разрешения, и, уж конечно, это не могли сделать столь положительные особы, как две мисс Тернер.

Но одному гостю было раньше разрешено просмотреть ее альбом… а Адам пробыл в оранжерее очень долго и вполне мог взять рисунок.

Если рисунок у Адама, тогда ей не стоит волноваться: лорд Дарвелл, как истинный джентльмен, ее не выдаст. А если рисунок не у Адама?..

Хелена очнулась от задумчивости, когда они остановились и лейтенант вопросительно на нее взглянул, ожидая, что она сойдет с лошади.

Хелена непонимающе смотрела на него, а он кисло усмехнулся.

— Мисс Уайтт, уверен, что вот уже минут десять, как вы меня совершенно не слушаете.

— Ой, простите! — Хелена покраснела. — Мистер Брукс, о чем вы говорили?

— Я привлек ваше внимание к чудесной аллее из кустарника, и вы согласились сойти с лошади и прогуляться со мной, — на его загорелом лице блеснула белозубая улыбка, а Хелена удивилась тому, насколько он терпеливо относится к переменам в ее настроении.

Сходить с лошади ей не хотелось, так как она опасалась находиться с Бруксом в непосредственной близости. Вокруг никого не было видно, но отказаться пойти с ним значило бы, что она ему не доверяет.

Дэниел Брукс спешился, затем обхватил ее за талию и легко опустил на землю. Хелена не ожидала, что он такой сильный. Она раскраснелась, а капитан подумал, что румянец ей к лицу. Преследуя собственные эгоистические цели, он одновременно получает удовольствие, и сейчас самое время проявить смелость — она ведь ясно дала понять, что предпочитает его, а не Дарвелла.

Хелене показалось, что рука лейтенанта слишком уж долго задержалась на ее талии, но, когда она выразительно посмотрела на него, он убрал руку. Они пошли по аллее, обмениваясь замечаниями о том, как удачно посажен кустарник и какая ранняя весна. Хелена едва касалась кончиками пальцев рукава его сюртука, но лейтенант вел себя сдержанно, и она немного успокоилась.

— Не присесть ли нам вон на ту скамью? — спросил он.

Хелена решила, что сказать «нет» будет глупо, и позволила проводить себя к деревянной скамейке, стоящей под зелеными ветвями липы. Дэниел забросил поводья обеих лошадей на ближайший куст и сел рядом, повернувшись к ней вполоборота и положив руку на спинку скамьи. Хелена почувствовала себя в ловушке, особенно когда он осторожно заключил ее руку в свою.

— Лейтенант Брукс! — возмутилась она, так как в любой момент из-за угла мог кто-нибудь появиться и их увидеть. Зачем только она позволила увести себя в такой уединенный уголок!

— Простите меня, но я очень долго ждал минуты, чтобы остаться с вами наедине. Мисс Уайтт, вы ведь наверняка догадываетесь о моих чувствах к вам. — Он поднес ее руку в лайковой перчатке к губам и поцеловал.

— Уверяю вас, сэр, я совершенно не представляла, что вы питаете ко мне какие-то особые чувства! Пожалуйста, отпустите мою руку — нас могут увидеть.

Но Брукса это не остановило, и он обнял ее за плечи.

— Сэр! Это неприлично! У меня нет желания флиртовать с вами!

— У меня тоже, — хрипло проговорил он и улыбнулся. — Вам следует знать, Хелена, что флирт меня не интересует.

— Нет-нет, мистер Брукс… — Она отпрянула от него.

— Дэниел. Зовите меня Дэниел, — она ощутила у виска его дыхание.

— Мистер Брукс, — твердо произнесла Хелена, — прошу вас меня отпустить. Это неприлично, а что касается моих чувств, то вы ошибаетесь.

— Послушайте, Хелена, я знаю, что девушке надлежит проявлять скромность, но нам обоим известно, что это игра.

— Игра? — Хелена встретилась взглядом с его темными пытливыми глазами. — Сэр, что вы хотите этим сказать? — У нее болезненно сдавило грудь, а в голове стучало: он знает, он знает, он знает…

— Конечно, игра. — Он с улыбкой наблюдал ее испуг. — Я хочу сказать, что в подобных случаях молодой леди положено притворяться, что она понятия не имеет, о чем говорит джентльмен. Но мы-то с вами знаем, о чем говорим. Правда, Хелена?

Мысли у нее путались, и она решила… взять быка за рога.

— Сэр… я вас правильно поняла: вы делаете мне предложение?

Наступила пауза, но не долгая.

— Милая мисс Уайтт, а о чем еще я могу говорить? — Он, не сводя с нее глаз, вопросительно поднял бровь.

— Но, сэр, вы должны понять, что у меня нет никакого опыта… в подобных делах… Это мой первый сезон в свете… Вам следует обратиться к моему дяде-коммодору…

Дэниел провел пальцем по щеке Хелены… Оценивающий жест.

— О, ваш дебют в свете не имеет ни малейшего отношения… к опытности.

Хелена в гневе отбросила его руку. Щеки у нее горели. Какая наглость! Она вспомнила все, что Адам рассказывал ей об этом человеке. Да он обращается с ней не лучше, чем с какой-нибудь гулящей девкой из Воксхолл-гарденз.

Резким движением она выдернула руку и изо всех сил оттолкнула его. Но с тем же успехом она могла пытаться оттолкнуть… корабль.

— Хватит ломать комедию! — В его голосе послышались раздраженные нотки. Он крепко обхватил ее, наклонился и поцеловал. Ошеломленная Хелена плотно сжала губы, но это не помогло: он с силой просунул язык ей в рот.

Хелена, не помня себя, впилась зубами ему в язык и ощутила соленый привкус крови.

— Ах ты, маленькая… — Ей показалось, что он сейчас ее ударит.

— Послушайте, господин! Ваши лошади жрут новый куст, что мы посадили на прошлой неделе!

Спасение пришло в виде двух садовников в больших байковых передниках и с граблями в руках.

Дэниел в бешенстве вскочил на ноги, а Хелена улучила момент и подбежала к ним.

— Ой, мне так жаль! Какой красивый куст… и вам, должно быть, пришлось много потрудиться! Если надо заплатить за ущерб, пусть главный садовник обратится к моему дяде, сэру Роберту Брейки на Брук-стрит. Вот… — она поискала в кармане амазонки, — это вам за беспокойство. Я очень сожалею.

Пораженные работяги, получив щедрое вознаграждение, с восхищением уставились на красивую молодую даму. Хелена скинула с куста поводья своей лошади и повернулась к ним.

— Вы мне поможете сесть в седло?

Один из садовников придержал лошадь, а другой неуклюже усадил Хелену на ее «серую в яблоках». Не оборачиваясь, она пришпорила свою кобылку и поскакала к северным воротам парка, а садовники поспешили поскорее скрыться от грозного молодого джентльмена.

Хелена неслась по парку. Она пришла в себя, лишь заметив удивленные взгляды модно одетых гуляющих. В Грин-парке не принято скакать во весь опор, особенно одиноким леди.

Мимо ехали два ландо — дамы обменивались любезностями. В одной из них Хелена узнала леди Фолкнер и, натянув поводья, укрылась под сводом ветвей.

Сердце было готово выпрыгнуть из груди, а рот болел от поцелуя Брукса. Теперь она не сомневалась в том, что он ее узнал. Только так можно объяснить его поведение: он решил, что она любовница Адама, и, видя, что они охладели друг к другу, решил действовать. Судя по всему, его амбиции настолько велики, что он готов и на «подпорченный товар», если это принесет ему влияние и связи, о чем он так страстно мечтает.

Хелена опустила поводья, и лошадь стала щипать траву.

Что предпримет Дэниел Брукс? Как использует то, что ему известно? Хелена была уверена: уж он-то не прогадает. Скорее всего, он без обиняков скажет, что узнал ее, и в обмен на молчание потребует, чтобы она вышла за него замуж. А если она откажется? Тогда, без сомнения, он пригрозит рассказать обо всем дяде, а тетя сделает все, что в ее силах, чтобы содействовать этому браку, и даже мама с ее оригинальными взглядами не допустит «гибели» дочери.

Хелена осторожно выглянула из-под нависающих веток, но оба ландо стояли напротив, а дамы оживленно болтали, не собираясь расставаться. Хелена знала, что должна ехать к северным воротам, так как любой другой выход из парка находился слишком далеко и тогда ей предстоял бы долгий путь домой в темноте, что само по себе было недопустимо для благородной юной особы. Наконец кареты уехали, и Хелена, опустив вуаль и впервые пожалев о том, что у нее такая заметная лошадь, мелкой рысью и с оглядкой направилась к воротам.

На Пиккадилли она привлекла к себе не только любопытные, но и восхищенные взгляды проходящих мужчин. Стараясь не смотреть по сторонам, Хелена пробиралась сквозь вереницы торговых повозок и карет, возвращающихся с прогулок. Возможно, люди сочтут, что за ней следует конюх, подумала Хелена.

Лакей, увидев ее одну, без сопровождения, около дверей дома, был потрясен, но Хелена, ничего не объясняя, побежала по лестнице наверх и, очутившись у себя в комнате, нетерпеливо дернула шнур звонка.

Тут же появившаяся Люси застала свою хозяйку яростно срывающей с себя узкий жакет, маленькие пуговки которого не слушались ее пальцев. Шляпа и хлыст валялись на кушетке, а когда Хелена повернулась к горничной, та увидела, какое у мисс Уайтт застывшее лицо.

— Помоги мне снять амазонку! А потом унеси ее и сожги!

— Но, мисс Хелена, она же совсем новая! — запротестовала Люси.

Одному Богу известно, что стряслось. Лакей Эдвард предупредил Люси, когда та бежала на трезвон колокольчика, что ее госпожа вернулась очень взволнованная и без джентльмена, с которым отправилась кататься верхом.

— Что-то скажет хозяин, когда узнает, что она ехала одна по улицам! — бормотал лакей.

Хелена, обернувшись к горничной, сказала:

— Сделай так, как я приказываю, Люси! И передай, пожалуйста, тете, что я до обеда полежу. У меня болит голова.

Это было чистой правдой. Закрыв за служанкой дверь, Хелена опустилась на кровать. Когда она легла на подушки, у нее все закружилось перед глазами, в висках стучало, в мыслях царил сумбур и, что хуже всего, выхода она не видела.

Хелена старалась забыть о том, как грубо целовал ее Брукс. Вздрогнув, она провела ладонью по вспухшим губам. Как непохож его поцелуй на поцелуй Адама, хотя Адам тоже был настойчив. Но поцелуи Адама доставляли ей радость, она наслаждалась его страстными ласками, и их возбуждение было обоюдным.

Она хотела заставить Адама поревновать и в результате нажила врага в лице Дэниела Брукса, а к тому же нанесла урон своей репутации, так как скакала одна верхом по улицам.

Хелена услышала, как раздался стук в парадную дверь. Странное время для гостей, подумала она. Неужели это леди Фолкнер, поспешившая сообщить родным о вызывающем поведении мисс Уайтт?

Спустя десять минут в спальню вошла Люси и, сделав книксен, сказала:

— Леди Уайтт велела передать вам, мисс Хелена, чтобы вы спустились в гостиную и… чтобы надели желтое шелковое платье.

Господи, значит, это все-таки леди Фолкнер, и мама хочет, чтобы дочь выглядела как можно скромнее, если просит ее надеть самое незатейливое из платьев. Хелена не знала, какое придумать объяснение своему поведению, и решила сказать, что не справилась с лошадью, хотя понимала, что ей не поверят.

Через пятнадцать минут она, сделав глубокий вдох, открыла дверь в гостиную, ожидая увидеть леди Фолкнер. Но вместо величественной матроны в пурпурном наряде перед ее взором предстал лейтенант Брукс в полной военной форме. Он вместе с дядей стоял около камина.

Коммодор сиял от восторга. При виде Хелены он пересек комнату и взял ее руки в свои.

— Хелена, милочка, вот и ты! Чудесно выглядишь, а желтый цвет тебе очень к лицу. Посмотри, кто пришел! Поздоровайся, дорогая.

Несмотря на душевное смятение, Хелена успела заметить выражение лиц матери и тети, сидящих рядом на диване. У леди Брейки был торжествующий вид, и она улыбалась во весь рот. Даже леди Уайтт не скрывала радости, а открыто проявлять свои чувства было не свойственно этой сдержанной и воспитанной даме.

Хелена поклонилась, не зная, что и думать. Почему все такие довольные? А Брукс… Он, видно, не терял времени даром, успел вернуться домой и переодеться.

Дядя взял Хелену за руку, подвел к Дэниелу и, прокашлявшись, произнес:

— Моя дорогая, лейтенант Брукс пришел, чтобы поговорить с тобой. Должен признаться, что… цель его визита нас очень радует.

Леди Брейки встала и с учтивой улыбкой сказала:

— Господи, посмотрите на часы — нам пора переодеваться к обеду. Пойдемте, сэр Роберт. Пойдемте, сестра. Хелена, побеседуй с лейтенантом в наше отсутствие.

Хелена почувствовала себя совершенно беспомощной. Как они могли оставить ее одну! Она потянулась к шнурку звонка, но Брукс перехватил ее руку.

— Ваша горничная нам не нужна, Хелена. Как вы думаете, почему я здесь?

Хелена выхватила свою руку и сделала шаг назад.

— Надеюсь, вы пришли, чтобы извиниться, сэр.

— Извиниться? За что? — Он улыбнулся и стал похож на самодовольного кота. — Я попробовал только то, что вы мне предлагаете.

— Предлагаю? — возмутилась Хелена. — Я ничего вам не предлагаю, сэр! Если вы сочли меня уступчивой, то это говорит о том, что вы не разбираетесь в женщинах.

Продолжая улыбаться, Дэниел облокотился о каминную полку.

— У меня большой опыт общения с женщинами…

— Об этом я слышала, но, похоже, вы ничему не научились, — ее глаза метали молнии.

— У меня большой опыт, — ровным голосом повторил он, но Хелена увидела, как он разозлен — наверное, догадался о том, что Адам рассказал ей кое-какие подробности его жизни. — Но предполагается, что юные леди не должны иметь подобного опыта. Не так ли, Хелена? Во всяком случае, не в таком количестве, как вы.

— Сэр, вы дерзите. Я не стану слушать ваши намеки, — она повернулась и направилась к двери, но Брукс быстро встал перед ней.

— Не спешите. Я здесь с согласия вашей семьи для того, чтобы сделать вам предложение.

— Предложение? Вы с ума сошли! Я ни за что не выйду за вас, сэр! Вы оскорбили меня, а теперь имеете наглость предлагать мне вступить с вами в брак. Я не могу этому поверить, но уж поверить мне вам придется — я никогда не соглашусь выйти за вас замуж, — Хелена гордо подняла голову и окинула Брукса гневным взглядом.

Но лейтенанта ничуточки не смутила ее воинственность. Наоборот: он с насмешкой смотрел на ее раскрасневшееся от негодования лицо. Черт! Да он готов жениться на самой уродливой из всех живущих в Англии старых дев, если таким образом добьется поставленной цели. А эта женщина волнует кровь, как ни одна другая!

— Вы просто великолепны, когда злитесь, Хелена, — растягивая слова, проговорил он. — И я все больше и больше радуюсь тому, как развиваются события.

Хелена сжала кулаки, едва удерживаясь от того, чтобы не дать ему пощечину.

— Сэр, мы ведь говорим с вами откровенно: единственная причина, по которой вы хотите на мне жениться, — это возможность использовать в своей карьере связи моей семьи.

— Правильно. И я сделал бы вам предложение, даже если бы вы были засидевшейся в девках дурнушкой. Ваша красота и живость — это неожиданная награда. Но вы сами захотели, услышать правду: не будь вы наследницей вашего дядюшки, то, как бы ни были привлекательны, я ни за что не польстился бы на подержанное добро, — теперь на его лице появилось такое же жестокое и безжалостное выражение, как на борту «Лунной паутины».

Хелена едва не задохнулась. Неимоверным усилием воли она выдавила из себя:

— «Подержанное добро»! Вы оскорбили меня. Я позову дядю, и он вышвырнет вас из дома.

Брукс грубо схватил ее за плечи. Сквозь тонкий шелк платья его жаркие ладони жгли ей кожу. Она вздрогнула от страха и отвращения.

— Ну-ну, мэм, хватит изображать оскорбленную невинность. Мы оба знаем, что вы плавали с Дарвеллом на яхте как его любовница, а также изображали неряху-повариху, чтобы обмануть меня. Вам лучше помолчать, а иначе я расскажу все вашей семье.

Он обо всем знает!

— Им это известно, — Хелена вырвалась из его рук и встала за спинкой дивана. — Как и то, что ничего неприличного не произошло. Лорд Дарвелл спас меня, когда я тонула, и помог вернуться как можно скорее домой. Моя мама очень ему благодарна.

— Какой вздор! Вы забываете, дорогая мисс Уайтт, что мы с Дарвеллом давно знакомы. Неужели я поверю тому, что вы были на его яхте, но не были в его постели? — Он презрительно усмехнулся, видя, как у нее покраснели щеки. — Послушайте, вам удалось одурачить вашу милую мамочку и тетку, но, если бы об этом узнал коммодор, вы бы вышли замуж за Дарвелла уже через неделю.

— Что ж, значит, я скажу ему сейчас, — решительно заявила Хелена. — Он рассердится, но поверит мне…

— Поверит, что у вас не было близких отношений с Дарвеллом, когда увидит это? — Дэниел Брукс вытащил из кармана форменного сюртука записную книжку и развернул лист бумаги.

У Хелены упало сердце — вот кто нашел губительный рисунок. Все встало на свои места: она вспомнила, как на званом вечере у тети он спрятал что-то в записную книжку. Застыв, она наблюдала за тем, как он разгладил загорелыми пальцами бумагу и поднял лист повыше.

Даже на расстоянии было видно, какая это интимная картинка. Любовь и тоска Хелены так ясно проступали в каждой детали, что родным нетрудно будет все понять.

Брукс нарочито аккуратно сложил лист и вновь засунул его в карман.

— Не станете же вы шантажировать меня, — с трудом вымолвила Хелена.

— Стану. Я объясню вашему дяде, что моя любовь к вам победила вполне естественные сомнения и я готов поставить на карту собственную честь, чтобы спасти вашу.

Он усмехнулся, нахально оглядывая ее хрупкую фигурку в шелковом платье.

Комната поплыла перед глазами, и Хелена ухватилась за спинку дивана. Пошатываясь, она обогнула диван и опустилась на него.

— Сядьте, — она указала на кресло напротив. — Не приближайтесь ко мне… я должна подумать.

— Прекрасно. — Лейтенант Брукс уселся в кресло. Он смотрел на нее, словно большой кот на пойманную мышку.

Хелена прижала холодные пальцы к пылающим щекам. Она пыталась рассуждать хладнокровно: если своим отказом она вынудит Дэниела Брукса показать рисунок дяде, то она пропала и коммодор настоит на их браке; если же сэр Роберт не увидит рисунка, но узнает от нее правду, то потребует от Адама жениться на ней, что Адам, несомненно, сделает.

Глаза Хелены наполнились слезами. Адам поступит как благородный человек, зная, что она скомпрометирована. Он и раньше это предлагал. Но, любя его всем сердцем, она этого не вынесет — ведь он женится на ней по принуждению.

Вдруг где-то вдали темного безвыходного лабиринта забрезжил лучик надежды. Она подняла залитое слезами лицо и сказала:

— Хорошо, я скажу родным, что мы с вами помолвлены.

Брукс встал и отвесил ей издевательский поклон.

— Мадам, меня потрясает ваша сердечность.

Он хотел было взять ее за руку, но Хелена отшатнулась.

— Если вы попытаетесь меня поцеловать, я выцарапаю вам глаза, — спокойно сказала она.

— О, я не собираюсь ограничиваться одними поцелуями, моя дорогая, но с этим можно подождать. Предвкушение добавляет ощущениям остроты. А теперь вытрите слезы — я сообщу вашей семье радостные вести.