Дочь Севера

11

— Амели, как ты, моя дорогая?

— Хорошо, дедушка, — соврала Амели и отвернулась в сторону, чтобы он не увидел ее слез.

Дедушка приехал неожиданно, желая увидеть Амели собственными глазами и удостовериться, что у нее все в порядке. Он разминулся с Джалилем, потому что тот незадолго до этого уехал в конюшню.

— Нет, нехорошо, — сказал он, потянув ее за руку так, чтобы она повернулась к нему лицом. — Ты плачешь? Что случилось?

Амели прикусила губу. Воспоминания прошлой ночи жгли ее огнем стыда. Джалиля не за что винить! Я сама все начала, хоть он и довел дело… то есть меня до такого состояния, о котором я и не подозревала! — подумала она.

Она сердилась на себя за свою слабость и не могла примириться с собственным поведением. Как можно быть такой слабовольной и так поддаваться искушению? Почему я никак не могу разлюбить Джалиля? Ведь для нас нет будущего, потому что я не могу ему доверять.

Он не любит меня. Конечно, можно было прервать деловую поездку, заниматься со мной любовью, даже остаться после этого рядом… Но Джалиль никогда даже не пытался поговорить со мной, сказать…

Сказать что? Что он меня любит? Но ведь я и так знаю, что это не так. Он был вынужден жениться на мне!

Мы попали в ловушку брака, который приносит нам обоим только боль и разочарование. А теперь все осложнилось еще больше. Что, если в этот раз я забеременела?

— Ты выглядишь несчастной, — продолжал дедушка. — Стала совсем худая и бледная. Я не этого ожидал, когда вы с Джалилем поженились. Вы ведь так хорошо друг другу подходите.

Амели уставилась на него. Хорошо друг другу подходим? Что он такое говорит?

— Тебе так только кажется, дедушка, — сказала она несчастным голосом. — Все совсем не так! Нам вообще не надо было жениться. Джалиль меня не любит, и я…

— Амели, что за глупости? — сразу спросил дедушка. — Конечно, Джалиль любит тебя! Об этом нет и речи. Всегда было ясно, что он чувствует по отношению к тебе по тому, как он говорит с тобой, как он к тебе относится.

— Нет! — прервала его Амели. — Ты не прав! Как ты можешь говорить, что он любит меня? Джалиль женился на мне только потому, что ему пришлось это сделать!

— Пришлось? — К удивлению Амели, дедушка рассмеялся. — Откуда к тебе в голову пришла такая глупая идея?

Он внимательно посмотрел на ее ошеломленное лицо.

— Конечно, люди ожидали, что вы поженитесь после того, как провели столько времени наедине, но, уверяю тебя, все не так серьезно, и Джалилю было вовсе необязательно жениться на тебе, если только он этого сам не желал! И могу сказать тебе, что это желание произросло из его любви к тебе! Дедушка покачал головой.

— Кроме того, Джалиль ни за что на свете не позволил бы себе попасть в такую заведомо компрометирующую ситуацию, если бы только не был без ума от тебя!

Дедушка говорил с такой убежденностью, что Амели почувствовала, как у нее внутри что-то переворачивается.

— Джалиль женился на тебе, Амели, только потому, что он любит тебя, — повторил дедушка.

— Но почему он тогда никогда не говорил мне об этом? — взволнованно спросила Амели, отказываясь поверить услышанному.

— А ты говорила ему о своей любви? — мягко спросил дедушка.

Амели прикусила губу и отрицательно покачала головой.

— Но ты любишь его? — настаивал дедушка. Амели не смогла заставить себя что-нибудь сказать в ответ и увидела, что дедушка начинает хмуриться.

— Если я неправильно понял твои чувства, Амели, тогда ты должна сказать мне об этом, — твердо сказал он. — Хоть я люблю и уважаю Джалиля, ты моя внучка. Если ты поняла, что не любишь его, если ты несчастна, тогда можешь вернуться к нам домой прямо сейчас, а с Джалилем я поговорю.

Глаза Амели потемнели от нахлынувших эмоций.

— Я… Я не знаю, я так растеряна. Я думала… — Она остановилась и глубоко вздохнула. — Я думала, что Джалиль женился на мне потому, что это принесет ему финансовую выгоду, — выпалила она долго сдерживаемое признание.

— Финансовую выгоду? — Дедушка выглядел пораженным. — Амели… — начал он, но та прервала его.

— Ахмад мне обо всем рассказал, дедушка. Ты не должен на него за это сердиться. Он не знал, что мне ничего не известно о плане выдать меня замуж за Джалиля, хочу я того или нет! Ахмад его обожает, и поэтому он подумал, что я буду рада… Поэтому я знаю обо всем. Даже крестная посчитала, что это хорошая идея, и, когда я начала сопротивляться, забрала с собой мой паспорт, чтобы я не могла покинуть страну!

— Амели, Амели! Мой дорогой ребенок. Пожалуйста! Ты себя напрасно мучаешь.

Амели замолчала, когда услышала боль в голосе дедушки.

— Сядь рядом со мной, — мягко сказал он. Она так и сделала, хоть и чувствовала внутреннее сопротивление.

— Идея о твоей встрече с Джалилем действительно была высказана, потому что мы подумали, что у вас много общего. Но ты должна понять, что это была всего лишь шутка, не более того. Ахмад услышал только часть разговора и сделал из него неправильные выводы… — Он нахмурился. — Я поговорю с ним о его поведении и о том, что он наделал, высказав все эти необоснованные догадки тебе. Ахмад действительно обожает Джалиля… Но я уверяю тебя, что Джалиль с самого начала был против этой идеи, и он настоял на том, чтобы никакой встречи не было. Он, как и ты, слишком гордый, чтобы позволить кому бы то ни было принимать такие решения за него, — серьезно сказал он. — Что касается твоей крестной… — Дедушка пожал плечами. — Она — дипломат, а такие люди думают иначе, чем все остальные. Интриги у них в крови. Если нет интриги, они ее создают!

Амели должна была признать, что в этой оценке крестной было много правды, хоть она и была не слишком приятной для ее ушей.

Дедушка покачал головой, а затем продолжил:

— После того, как я потерял Амиру, я ни в коем случае не собирался повторять прежнюю ошибку. Я ждал твоего приезда в Марокко только по одной единственной причине: ведь ты моя внучка, и я не мог дождаться встречи с тобой!

— Дедушка, я знаю, что вы с Джалилем деловые партнеры, — продолжала упорствовать Амели. — Помимо этого, он зависит от покровительства королевской семьи. Я знаю, что по дипломатическим причинам…

Амели уставилась на дедушку, когда он залился безудержным смехом.

— Почему ты смеешься? — обиженно спросила она.

— Амели, у Джалиля намного больше денег, чем у меня, он получил их в наследство от своего отца. У нас есть общие дела, и, несомненно, королевская семья высоко ценит его талант, но Джалилю не нужно ничье покровительство!

Качая головой, дедушка хрипло добавил:

— Амели, я ужасно обошелся с твоей матерью, и цена, которую я плачу за это, велика. Видимо, мне не оплатить ее до конца своей жизни. Нет ни одного утра, когда бы я не думал о ней, и ни одного вечера, когда бы не оплакивал ее потерю.

Амели мигнула, ее глаза быстро наполнились слезами. Она понимала, что дедушка говорит правду.

— Ты все еще чувствуешь себя несчастной? Хочешь отправиться со мной домой? — спросил он. — Я поговорю с Джалилем, если захочешь. Решение за тобой, но будет очень жаль, если из-за гордости и недостатка доверия расстанутся два человека, которые так хорошо подходят друг другу.

Амели молча смотрела на землю.

— Нет, не надо говорить с Джалилем, — наконец ответила она. — Я… я сделаю это сама.

Дедушкина улыбка заставила ее слегка покраснеть.

— Наверное, в ваши дела не надо вмешиваться, но ты моя внучка, — мягко сказал он. — И мне действительно кажется, что вы с Джалилем друг друга стоите. Вы оба энергичные, гордые, свободные. Это хорошие качества, но иногда они ведут к чрезмерной независимости, которая происходит не от настоящих желаний человека, а от его страхов. Я думаю, вы с Джалилем боитесь сказать друг другу слова любви, потому что партнер может счесть это проявлением слабости и зависимости.

Мудрость этих слов поразила Амели.

Я действительно сражаюсь со своей любовью к Джалилю, потому что она такая сильная, и я боюсь этого, подумала она. Неужели Джалиль чувствует то же самое?

Я все же никак не могу поверить, что ошибалась. Почему же Джалиль никогда не пытался сказать мне правду? Из-за гордости? Или потому, что ему было все равно, что я думаю? И зачем он обманул меня, выдав себя за инструктора по виндсерфингу?

Дедушка внимательно наблюдал за меняющимися выражениями лица Амели.

— Иногда жизнь бьет нас по самым больным местам, девочка. Можно быть сильным, можно быть гордым, но надо знать, зачем, — мягко продолжил он. — Тебе решать, Амели, стоит ли твоя любовь к Джалилю того, чтобы за нее сражаться. Ведь это значит, что тебе придется полностью открыться ему. Джалиль уже рискнул, женившись на тебе. Это его способ доказать, как он хочет быть рядом с тобой. Помни, что он женился по своей воле. Теперь твоя очередь предпринимать решительные шаги!

Амели молча слушала его слова. Дедушка дал ей возможность заглянуть в душу Джалиля. Она почувствовала себя, как утопающий, которому вдруг протянули руку помощи, и робкая надежда затеплилась глубоко внутри ее души.

— Да, совсем забыл. Мне поручили передать тебе вот это, — сказал дедушка, передавая ей свернутый в трубочку пергамент и плоский длинный пакет.

— Что это? — удивилась Амели.

— Открой и увидишь, — сказал он с улыбкой.

Немного поколебавшись, Амели так и сделала. Быстро пробежав глазами текст пергамента, она взяла пакет и стала снимать с него упаковку.

— Это письмо от отца маленького мальчика, того, что был в конюшне, — сказала она дедушке. — Он написал мне, чтобы поблагодарить и… — Ее голос постепенно стих, когда она наконец разглядела, что было написано в бумагах из пакета.

— Боже мой, это дарственные документы на лошадь-однолетку!

— Выращенную в конюшнях королевской семьи, — дополнил дедушка. — Они очень благодарны тебе, Амели. Ты спасла жизнь ребенка, рискуя своей собственной жизнью.

— Но лошадь?

— Это не просто лошадь, — поправил ее с улыбкой дедушка. — Но и очень большая возможность того, что когда-нибудь в твоих руках окажется «Кубок Танжера» за победу на скачках!

С балкона президентского номера Амели был виден почти весь пляж. Наконец-то закончилась неделя скачек и все волнения, с нею связанные. Они с Джалилем уже попрощались со своими гостями и следующим утром должны вернуться домой.

Лошадь Джалиля пришла четвертой, и для первого раза это было очень неплохо. Дедушка подшучивал над ним, говоря, что вскоре его скакуну составит конкуренцию лошадь его супруги.

С тех пор, как они приехали на бега, у нее не было никакой возможности побыть наедине с мужем, поэтому Амели изнывала от нетерпения.

Ведь дедушка сказал, что Джалиль любит ее!

Повинуясь внезапному импульсу, она вышла из номера и поспешила к лифту.

Снаружи смеркалось, шезлонги вокруг бассейна были пусты, на пляже не было никого, кроме одинокой фигуры, собирающей разбросанные доски для серфинга.

На секунду Амели замерла, а потом глубоко вздохнула. Она собиралась просто побродить по пляжу и подумать, но, видно, судьба решила ускорить события, взяв все в свои руки.

Песок приглушил ее шаги, но все же что-то заставило Джалиля обернуться.

Амели подошла к нему, пытаясь справиться с внезапно возникшей паникой. Его молчание становилось все более нервирующим, и она нервно облизала губы.

— Я… У меня есть для вас предложение, — сказала она и скрестила на счастье пальцы за спиной.

Что он сделает? Уйдет? Посмеется надо мной или все же выслушает?

— Предложение?

Слава Богу, он мне ответил, пусть даже угрюмым голосом.

— Какого рода?

— У меня есть проблема, и я думаю, вы именно тот, кто мог бы мне помочь, — сказала она.

Для нее было облегчением, что сгустились сумерки, и он не мог разглядеть ее лицо, хотя спрятать волнение и неуверенность в голосе ей не удалось. Кажется, это было целую вечность назад, когда она рассказывала ему о своем первом предложении. Было так тяжело и страшно, но насколько же тяжелее ей было говорить сейчас, в сотню, в тысячу раз! Тогда на кону была ее свобода, теперь же — ее жизнь, ее любовь, все!

— Мне нужно, чтобы вы помогли мне узнать, любит ли меня мужчина, которого люблю я. До недавнего времени я думала, что он ко мне ничего не чувствует, но, кажется, я ошибалась.

— Мужчина, которого ты любишь? — спросил он совсем другим голосом.

— Да, и так сильно, что страшно в этом признаться даже самой себе. Поэтому я подумала…

— Да?

Погруженная в собственные переживания, она не заметила, как он очутился рядом с ней.

— Я подумала, вы можете научить меня, как показать ему свои чувства, — хрипло закончила она.

— Ну хорошо, и какую плату ты можешь предложить мне за сотрудничество?

В его голосе тоже была слышна легкая хрипотца, и Амели позволила себе немного расслабиться.

— Ну… — Она притворилась, будто усиленно думает. — Я думала об оплате в виде… э-э-э…

— Хм…

Хм? И этот весь его ответ? Ничего более позитивного и вдохновляющего? Ее снова охватили сомнения.

— Если вы не заинтересованы… — начала она.

— Разве я это говорил? — Теперь он придвинулся к ней еще ближе.

— Нет, — признала она. — Но…

— Если ты действительно хочешь доказать ему, что любишь его, думаю, стоит начать прямо сейчас, — прошептал он. — В его объятьях…

Его руки крепко обняли ее, прижимая к себе. С Амели разом схлынуло все напряжение, оставив напоследок легкий звон в ушах.

— Вот так?

Она с удивлением услышала вместо собственного голоса еле слышный писк.

— Ага. А затем надо показать ему, что тебе нравятся его объятия, и тоже обнять его, заглянуть в его глаза и…

— Ты имеешь в виду, вот так? — прошептала Амели.

— Ну да. У тебя хорошо получается, но будет еще лучше, если ты сделаешь вот это, — сказал ей Джалиль и слегка поцеловал ее в губы.

— М-м-м. Но что, если я хочу по-настоящему поцеловать его? — спросила Амели.

— Тогда, я думаю, тебе стоит сделать именно это, — ответил Джалиль. — Но предупреждаю тебя, если ты это сделаешь, он вполне может пожелать…

В некоторых случаях лучше не говорить, а действовать, решила Амели и прервала слова Джалиля долгим и нежным поцелуем.

Прошло очень долгое время, прежде чем они возобновили свой разговор, но, когда им все же удалось перестать целовать друг друга, Джалиль сказал, хмуря брови в мнимой задумчивости:

— Думаю, нам стоит продолжить наши переговоры в каком-нибудь более… уединенном месте.

— О? — Амели лукаво посмотрела на него. — У вас есть что-то на примете?

Он прошептал ей на ухо:

— Я думаю об очень большой кровати, желательно в комнате, которая имеет звуконепроницаемые стены, чтобы никто кроме меня не мог услышать твоих криков наслаждения.

Амели накрыла с головой волна эйфории, и потому она не очень-то разобрала, что было сказано, хотя слова «кровать» и «наслаждение» все же достигли ее сознания.

Когда он стал ласкать мочку ее уха, она хрипло спросила:

— Значит, это правда? Ты меня любишь!

Джалиль резко разжал руки, и Амели охватил леденящий ужас, но затем она разглядела выражение его глаз.

— Я влюбился в тебя здесь, на пляже, в первый же вечер нашей встречи, — тихо сказал он. — До той поры ты была просто именем, которое иногда упоминал твой дедушка. Я знал, что у тебя схожее со мной происхождение, но ведь в Марокко дети от смешанных браков не редкость. — Он пожал плечами. — И вот какая-то незнакомка неожиданно пристала ко мне, рассказывая невероятную сказку о том, что ее заставляют выйти замуж за человека, которого даже я, слушая этот рассказ, начал презирать! А я-то думал, что нравлюсь Ахмаду! — шутливо воскликнул он.

Амели бросила на него сконфуженный взгляд.

— Дедушка сказал мне, что я все не так поняла, да и Ахмад многое нафантазировал!

— Никто не собирался воспринимать сказанное твоим дедушкой всерьез. Я знал, что твоя семья очень беспокоится о здоровье дедушки, вот и предложил показать тебе отель и окрестности, но никогда не собирался рассматривать тебя в роли моей будущей жены!

— Ты правда полюбил меня тем же вечером?

— Когда я спросил тебя, какого мужчину ты бы полюбила, и ты ответила… — Он замолчал и посмотрел в сторону, а затем улыбнулся ей. — Я очень богатый человек, Амели, и, естественно, меня преследовали женщины, которые смотрят на мужчин только как на денежные мешки. Когда ты так страстно заговорила о своих чувствах, надеждах и мечтах, я почувствовал, что наконец-то нашел родственную душу и что на за что на свете не хочу потерять тебя.

— И тогда это и случилось?

Амели знала, что ее голос дрожит, и что Джалиль хорошо слышит звучащее в нем радостное изумление, но больше не стыдилась своих чувств.

— Да, — просто сказал Джалиль. — Я понял, что люблю тебя и что буду ухаживать за тобой и добиваться твоей любви, но не рассчитывал столкнуться с твоим упрямым решением не влюбляться в того Шейха Джалиля, каким ты его себе вообразила. Я начал паниковать, боялся потерять тебя, думал, что если ты узнаешь, кем я являюсь на самом деле, все будет кончено. Но, знаешь, я все равно не собирался сдаваться, потому что знал: вместе мы будем счастливы! И я надеялся, что ты тоже полюбила меня, — тихо продолжил Джалиль, — особенно после того, как ты так страстно стала целовать меня, но я знал, что время Лейна истекает, потому что Джалиль больше не мог быть в отъезде. А затем была пустыня.

— Ты не мог глаз оторвать от танцовщицы, когда мы там были! — осуждающе сказала Амели.

— Зара работает в отеле и прекрасно знает меня в лицо, поэтому я боялся, что она невольно выдаст меня. В тот вечер ты пришла ко мне, и… я понял, что должен воспользоваться возможностью удержать тебя в своей жизни. Когда на следующее утро принц застал нас в номере вместе, это дало мне прекрасный предлог, чтобы жениться на тебе.

— Но ты ничего не сказал, Джалиль… Ты был таким холодным, таким безразличным!

— Мне было стыдно, — сказал он. — Я хитростью заставил тебя поступать так, как я хочу, а я не должен был этого делать!

— Ты многого не должен был делать, — поддразнила его Амели. — Например, выделять мне отдельные комнаты на вилле и мучить одиночеством и ощущением того, что ты меня не любишь.

— Но теперь ты знаешь, что я тебя люблю, — мягко прошептал Джалиль. — Ты оазис моей жизни, Амели, вода для моей пересохшей земли. Ты единственная можешь заставить петь мое сердце.

Амели слушала его, и ее собственное сердце пело от радости.

— Я хочу домой, Джалиль, — дрожащим голосом сказала она.

— Домой! — Он не пытался скрыть ни отчаяния, ни боли. — Ты хочешь покинуть меня? Наверное, я заслужил нашу разлуку за все то, что натворил, но я не смогу пережить этого. Пожалуйста, дай мне шанс доказать тебе, как сильно я хочу сделать тебя счастливой, любить тебя. Если ты несчастлива здесь, в Зуране, мы можем жить в любом другом месте, если только ты позволишь мне быть там вместе с тобой!

Он неправильно понял слова Амели, но его реакция была лишь еще одним доказательством его любви.

— Я имела в виду, к нам домой, — поправилась она. — В наш дом, в нашу комнату, домой к тебе, Джалиль. Ты — мой дом, и где бы ты ни был, там и есть мой дом! — сказала она, глядя в его глаза.

Он снова обнял ее и начал страстно целовать. Амели чувствовала, как дрожит его тело.

— Ты ведь знаешь теперь, что я никогда не отпущу тебя, — прошептал Джалиль ей на ухо. — Ты — моя, Амели. Моя жена, моя любовь, моя жизнь, мое сердце!

Говорят, что в пустыне иногда слышится по ночам странный звук: то ли плач, то ли стон, то ли зов. Старики рассказывают, что это призрак старого алхимика и колдуна, который в незапамятные времена проклял кого-то, да и сам пострадал от этого проклятия. Вот и бродит его неприкаянная душа под холодным, неумолимым светом луны, и жаждет освобождения!

Однажды ночью, когда губы пустыни сомкнуло молчание, случилось то, чего не увидело ни одно живое существо, лишь звезды и луна были свидетелями происходящего. На гребне бархана появились три призрака: один был похож на старика в черном, как сама ночь, бурнусе, другой — на прекрасную молодую девушку, чьи перевитые жемчугом косы полоскались на неведомом ветру, третий — на молодого рыцаря, у которого на доспехах белел знак Святого Грааля.

Старик умоляюще посмотрел на двоих, стоящих перед ним.

— Прощен, — произнесли полупрозрачные губы девушки.

— Прощен, — повторил юноша.

— Свободны, — произнес старик.

И ликующие лучи восходящего солнца осветили их растворяющиеся в вышине фигуры.

— Свободны, свободны! — понеслось эхо на все четыре стороны света.

Нет больше в старой пустыне призраков, никто больше не стонет, не вздыхает, не пугает заблудившихся путников. Остались лишь луна да шорох ветра…