Дождь в твоих ладонях (СИ)

Глава 15 "Мы под запретом"

К огромной радости нас никто не поймал. В лесу действительно казалось кроме нас никого нет. Даже птиц почти не слышно.

Мы всё-таки срубили ёлку. Ведь решительности Демида стоит только позавидовать. Вообще, в нем чувствуется огромная сила воли и целеустремленность. Настоящий мужской стержень хоть парень совсем молодой.

В самой чаще леса в глубине среди снегов и деревьев мы нашли самую красивую ёлочку с пушистыми веточками и чудесным хвойным запахом. Демид осторожно срубил ее топором. Я впервые испытала бешеную дозу адреналина, когда он переодел рабочие перчатки и начал рубить.

Не знаю что со мной произошло, но я почувствовала его силу и мощь. Какую-то необъяснимую живую природу в нем. Что-то очень смелое и взрослое и которое так сильно точно магнит притягивало к нему.

Меня ещё сильнее уволакивало в водоворот новых свежих эмоций. Запах зимы, риск, опасность, веселость и какой-то хаос сумбурных мыслей. Полный раздрай моей жизни. Его голос, глаза, случайные прикосновения горячих рук и его хриплый смех… Все настолько остро ощутимо, словно я все время спала а сейчас вдруг проснулась и почувствовала реальную жизнь.

Сейчас мы идём медленно. Глубокий вечер. Теперь на санках с гордо вздернутой к звёздному небу верхушкой едет ёлка. Теперь ей предстоит оказаться у нас дома и быть наряженной стеклянными шарами и серебристым дождиком.

Классно он меня прокатил. Как на американских горках покаталась. И снова чувства зашкаливали до максимума. Неужели он во всем такой? Бросается в крайности и уж если чего делает то на полную катушку? До конца! До победы.

Мы уже о многом поговорили, но мне хочется еще и ещё… хочется узнать о нем все. И как бы стыдно мне не было потом, я отвечаю на многочисленные вопросы и сама их задаю ему всю дорогу.

— Демид, а расскажи ещё про скаутов. Очень интересно. Чем вы там ещё занимались. Я бывала в лагерях, но в обычных.

Демид идёт близко, так словно мы с ним пара влюбленных. Наши плечи почти соприкасаются. Немыслимо и невозможно…

— Там много чего было интересного. В основном это конечно соревнования между отрядами: стрельба, сплавы по реке, прохождение полосы препятствии. Бесконечные знания о том как выжить за пределами цивилизации. Нам даже показывали фильмы. Пейнтбол, игры, КВН и, конечно, вечерние дискотеки — все было. Скаутский лагерь отличается от обычного своим экстримом и динамикой. Там ты ни секунды не будешь сидеть на месте, постоянная беготня. То поиски клада, то спортивные игры. Уйма интересного. Но для девчонок там сложно, а для пацанов самое то. Адреналин, испытания, яркие ощущения.

— Круто. Наверное, это очень весело.

— Не всегда. Был момент что мне казалось над нами издеваются. Но это было всего один раз, мне тогда было всего семь. В основном было весело и экстремально. Теперь твоя очередь. Кроме чтения и подруг чем ты занимаешься в свободное время?

Начал падать снег. Крупные хлопья мягко ложатся на белую дорогу. Красиво. Очень волнующе здесь в лесу на морозе перед самым Новым годом. Рядом с ним…

— Хм. Играю в дурака с твоей бабушкой. Срубаю ёлки, катаюсь на санях… Не жизнь, а сказка, — улыбаюсь, ловя руками кружевные снежинки.

— А ещё?

— Ещё я работаю.

— Правда? Кем?

Гляжу на него. Наш путь освещает только луна. Но она почему-то такая яркая, что я отчётливо вижу его сияющие интересом глаза.

— Да, правда. Официанткой. Рядом с домом есть кафетерии, вот в нем и подрабатываю два раза в неделю. Сейчас на время праздников взяла выходные. В Новый год я как все белые люди не работаю.

— Класс. Ты большая умница. Я тоже подрабатываю у папки на фирме. А если работа отменяется то, чем же ты планируешь заниматься в этот Новый год? — снова переводит разговор в нужное ему русло.

— Отдыхать, гулять. Навещу маму, может быть даже попробую зимнюю рыбалку с папой, он давно меня зовёт. А так погуляем с девчонками. Может сходим пару раз на дискотеку.

— Меня возьмешь? С собой? Покажешь где тут что находится. Впереди Новый год, и я не планировал встречать его со своими стариками.

Так хочу ответить ему улыбкой и сказать «ДА». Сказать, что сама этого хочу не меньше его…. Но не могу. Я прячу свои чувства на дне своей души. Я не поступлю так с ним, только не с Жуковым… Он не заслуживает предательства с моей стороны.

— Мы отлично ладим, если ты не выпускаешь свои коготки, — усмехается парень, толкая к ответу.

— Нет, прости… И ты прекрасно знаешь причину. Наверное, все же лучше встретить этот праздник порознь, — последние слова говорю совсем тихо, чувствуя горечь несправедливости на губах.

— Нет, этого и быть не может. Ты же сама знаешь… Таня…

Его это мягкое «Таня», так же сильно выкручивает душу как и его обречённо грустный вздох. Нам нельзя! Мы под запретом…

— Ты же чувствуешь, и я… Я блин не слепой, я все вижу! По-твоему я идиот?

— И что же ты видишь? — перебиваю его.

— Что я нравлюсь тебе, что нам кайфово вместе.

Одного кайфа мало для отношений — чуть было не ляпаю в ответ.

— Демид, это ничего не изменит… Я давно с Тёмкой. И наши отношения давно переросли влюбленность…

— А может они как раз-таки не дошли до этой самой влюбленности? Может, застряли где-то между дружбой и настоящими отношениями?

— Нам нужно сесть с тобою и принять решение. Между нами передружба, недоотношения… — пропеваю слова одной песни.

Только вот голос выходит совсем безнадёжный.

Иду по тонкому льду. Голос Демида уже не такой весёлый. Ох, не нравится мне все это…

— Именно. Вам нужно во всем разобраться. Тебе нужно! И почему я так уверен, что у вас просто детская привычка! Никакой к черту любви!

— Ты не прав! — всё-таки возмущённо фыркаю.

— Если не прав, то докажи обратное. Скажи, что любишь его и смотришь на него также как на меня! Скажи, давай, я жду!

Я молчу, чувствуя как воздух звенит между нами. Спокойствие трещит по швам. Что он, мать твою, говорит. Все же было так хорошо… Я сейчас ему зафинтилю блин этой самой ёлкой в глаз. Неужели не понимает что своими словами глубоко ранит меня? Эгоист!

— А он тебя любит? — продолжает давить Розанов. — Он любит? Как он вообще уехал, оставив тебя одну? Он даже не звонит. Что у вас за хрень творится?

Мы останавливаемся друг напротив друга. Он смотрит долго. Порывисто дышит через нос. Рискованно стоять вот так близко друг к другу. Одна секунда и нас сметет и закружит то ли в гневе, то ли в страсти. И этот выбор предстоит сделать мне. Он-то свой уже сделал.

Такое ощущение, что мы знакомы миллионы лет, хотя я его совсем не знаю. Демид Розанов, кто ты? Ты ворвался в мою жизнь как дерзкий ураган и сейчас все меняешь в ней. Меняешь меня и одновременно разрушаешь мою жизнь, разрушаешь все что мне так дорого.

— Просто докажи, что я не прав! — вспыльчиво кидает.

Я не могу сказать или доказать ему что-то потому что сама ещё не разобралась в себе. Это слишком быстро и сокрушительно для меня. Но в одном я уверена. Я обижена на него. Он не имеет права так говорить.

— Ни тебе обсуждать мою личную жизнь, — стараюсь сказать более мягко.

Знаю, звучит больно, но иначе никак. Нужно рубить сразу с одного замаха иначе это будет походить на садомазохизм. Я кручу верчу вокруг него но сама от ворот поворот. Нет! Уж если решила, то нужно стоять на своем. И нельзя его водить за нос! Пока не поздно нужно остановится. Дура! Какая же я идиотка, что согласилась пойти с ним.

Я не могу оставить Тёмку…

— А кому? Кому если не мне? Сама ты боишься взглянуть правде в глаза, — тихо совсем недобро усмехается он.

— Это было ошибкой, пойти с тобой. Прости что дала какую-то надежду. Ничего не выйдет. Забудь ёлку, санки и разговоры. Забудь. Так будет легче для нас обоих. Забудь меня. Доставим ёлку в дом и на этом адьес.

— Отлично! Ты все сказала?

— Да.

— Класс.

Демид рывком преодолевает расстояние между нами, хватает меня за плечи и делает мне подножку. Я не могу совладать с собой. Ноги скользят и подкашиваются. Он обнимает меня обеими руками и валит нас обоих в сугроб. Мы падаем в мягкую перину. Снег летит в лицо, обжигая морозом.

— С ума спятил?! Ты совсем что ли? — кричу на него.

— Черт, не ушиблась, — согревает горячим дыханием мое лицо.

Он так близко. Почти касается моего кончика носа. Сердце ускоряется и бьётся ещё сильнее. Мне его уже не успокоить. Никакой дозы валерьянки не хватить, чтобы прекратить начинающуюся дрожь во всем теле.

— Нет, — шевелю онемевшими губами.

Молчит. И смотрит.

— Демид, прости, я не хотела и если ты подумал что возможно я как то не так…

Демид не говорит ни слова.

— Я думала что ты. Что мы… Возможно я грубо высказалась. Ты прости я не хотела тебя обидеть… Я просто, прост…

Мне не суждено договорить.

Порыв ветра, перед глазами вспышка, точно сильный удар. Раз, и меня больше не существует… Той прежней Таньки Лесных — ее больше нет. Потому что в следующую секунду Демид без предупреждения целует меня в губы.